Прикли Нэт. Цитадель (Мир Пауков - 6)

   - Первые отряды уже переправляются через море на ладьях. В соответствии с Договором все мы являемся союзниками. Отряды поддержки из людей и жуков-бомбардиров будут переправлены через море завтра. Сражение с захватчиками в одном строю укрепит наше единство и наш Договор. "Сражаться с людьми?.." - подумал Найл.
   - Сражаться с врагами, напавшими на нашу общую страну, - ответил Смертоносец-Повелитель. - У нас одна родина на всех.
   * * *
   Найл, в сопровождении четырех стражниц, шел по походному лагерю пауков, если можно было так назвать лежащих ровными рядами смертоносцев. В самом авангарде колонны, в низинке, поросшей зелеными кустами креозота, несколько мужчин копали колодец. За ними внимательно наблюдал Дравиг.
   - Рад видеть тебя, Посланник Богини, - почувствовал смертоносец приближение правителя.
   - Рад видеть тебя, Дравиг.
   Стражницы облегченно рухнули на песок: несмотря на то, что в пути они были всего лишь второй день, девушки буквально еле волокли ноги. Не обладали дети города необходимой выносливостью, и никакая внешняя красота не могла этого компенсировать.
   Армия смертоносцев продвигалась медленно - пауки берегли силы. Законы природы неумолимы: если, сидя в засаде, паук мог обходиться без пищи больше года, то, мчась с огромной скоростью по пустыне, тратил все силы за день-два. Когда в поход отправлялся маленький отряд, смертоносцы и пауки-волки охотились по дороге, набивая желудки до упора. Но нынешнюю огромную армию охотой не прокормишь...
   - Неужели они действительно добудут воду? - никак не мог поверить Дравиг.
   - Добудут, - подтвердил Найл, - у кустов креозота короткие корни. Так что вода совсем рядом.
   Только теперь правитель начал понимать, зачем Смертоносец-Повелитель призвал в ряды своей армии людей и жуков. Раньше Найл считал, что они выполняют чисто декларативную функцию: демонстрируют единство всех общин, населяющих город. Однако после переправки через море жуки сразу встали во главе колонны. Тридцать черных глянцевых панцирей двигались плотным клином, разгоняя всякую глупую или ядовитую живность. Броню бомбардира не способны пробить ни жвалы сколопендры, ни жало скорпиона, а потому никакого силового щита против случайно попадавшихся на пути опасных тварей войскам ставить не требовалось.
   Люди замыкали походную колонну. Четыре стражницы, которых готовил в дорогу Найл, шесть гвардейцев, выделенных ему принцессой Мерлью, десять мужчин и столько же рабов, выбранных смертоносцами. Состав отряда вызывал у правителя сильнейшее изумление: ладно рабы, они припасы несут, но какой смысл брать с собой мужчин, если даже женщины как воины не могут сравниться с пауками? Оказывается, вот зачем. Смертоносцы знали, где и как можно добыть воду.
   - Песок влажный, - отметил Дравиг, продолжая наблюдать за работающими землекопами.
   - К утру яма наполнится водой, - сказал Найл. - Только ее будет мало для всего войска.
   - До утра можно выкопать еще десять таких ям, - ответил смертоносец, - но это неважно.
   Перед Найлом опять раскинулась панорама каменистых россыпей, он увидел множество людей, рыжих ромбовидных насекомых и навьюченных пауков, сбившихся в кучу. Армия вторжения тоже стояла лагерем. Походный бивуак людей разительно отличался от паучьего: смертоносцы просто остановились, сохранив свой походный строй - ровные шеренги, стройные ряды.
   - Когда это было? - спросил правитель про пришельцев.
   - Сейчас. Рассказал разведчик с запущенного утром шара. Почему они так медленно идут?
   Найл почувствовал, что Дравиг сильно волнуется. Это был первый военный поход смертоносцев за последние два столетия. Больше того, паукам предстояла первая за всю историю открытая битва с людьми - раньше смертоносцы предпочитали действовать исподтишка. Даже знаменитое сражение Хеба Могучего и Айвара Жестокого, произошедшее севернее Корша, было скорее не битвой, а нападением из засады.
   Однако в те далекие века габариты пауков не превышали размеров свернувшейся кошки, а ныне многие смертоносцы заметно возвышались над людьми, так что исход предстоящей схватки был фактически предрешен.
   - Как ты считаешь, Посланник Богини, - спросил Дравиг, - может оказаться так, что они и не собираются нападать на наш город?
   Хотя вопрос и ставился о возможном нападении на город, но правитель понимал: смертоносца интересует, чем объяснить такое неторопливое, почти ленивое передвижение врагов.
   - Они идут по камням, - ответил Найл. - Это вам, паукам, все равно, где лапы ставить, вы и по потолку бегом можете мчаться, а людям трудно в таких местах. Когда они выйдут к долине муравьев, то начнут двигаться быстрее.
   - К этому времени мы как раз выйдем к озеру рядом с Дирой.
   - Можешь прибавить к своим расчетам еще два дня, Дравиг. В долине муравьев они наверняка пару дней отдохнут после трудного перехода.
   - Это плохо, - ответил смертоносец. - За последние два месяца мы дважды охотились в Дире. Теперь там не найдется пищи для армии...
   - Тогда придется идти им навстречу...
   - Придется.
   Дравиг приказал землекопам оставить яму как есть и начинать копать следующую. На дне импровизированного колодца уже блестела лужица воды. Утром походная колонна пройдет мимо рукотворных водоемов, пауки на ходу утолят жажду, а еще через пару дней сыпучий песок начисто уничтожит следы человеческого труда.
   - Скажи, Посланник Богини, - спросил Дравиг, - если пауки, которые идут с людьми, взнузданы, то почему на них нет никакого груза?
   - Не знаю, - пожал плечами правитель, - возможно, люди хотят вывезти на них военную добычу.
   - Что такое "военная добыча"? - не понял смертоносец.
   Найл задумался. Как можно объяснить, что такое "добыча" пауку, не способному понять, что такое "собственность"?
   - Ну... Ты, наверное, заметил, что у людей всегда есть одежда, обувь, какие-то инструменты, что люди стремятся иметь в своих домах лежанки, столы, стулья?
   - Да. Стремление обложиться... предметами считается одним из признаков... человека.
   Найл поморщился. В языке пауков не было понятия "вещь". Смертоносцы называли "предметами" все, что можно было двигать, и "землей" - все, что сдвинуть со своего места нельзя. Было еще понятие "гнездо", примерно то же для паука, что и "дом" для человека, - вот и все общие слова. Даже образа "человек" пауки не воспринимали. Для них существовал "слуга". "Неудачный слуга" означало "раб"; "дикий слуга" - "свободный человек". Вот и все градации для "двуногих". Еще было понятие "еда" - это про пленных. В принципе, этим образом можно воспользоваться и для слова "добыча", но вот только ни оружие, ни одежду, захваченную в бою, люди обычно не едят. Поначалу Найду даже просто разговаривать с пауками было неприятно. Потом обидные оттенки образов постепенно стерлись.
   - Так вот, Дравиг, эти люди хотят захватить "предметы", принадлежащие жителям города, и вывезти к себе.
   - Понятно...
   Ничего паук из объяснения Найла не понял. Для него представление о том, что какой-то "предмет" может кому-то "принадлежать", было таким же бредом, как для человека заявление о том, что луна или солнце принадлежат кому-то одному.
   - У меня к тебе просьба, - сменил правитель тему разговора. - Мои стражницы очень устали. Может, ты отдашь приказ паукам нести их дальше на спине?
   - Тогда некоторые из смертоносцев устанут сильнее... Ты разрешишь им подкрепить свои силы?..
   Смысл вкрадчивого вопроса крылся в "неголосующих гражданах". Они несли припасы для людей, и груз их облегчался с каждым привалом. Почему бы и не скушать парочку для общего блага? Дравиг ненавязчиво предлагал заплатить за стоптанные ноги женщин жизнями рабов. Будь на месте правителя принцесса Мер лью, она, пожалуй, не колебалась бы ни секунды. Эта очаровательная девица для достижения цели готова жертвовать всем, чем угодно. Но для Найла жизнь человека оставалась дороже любой цели.
   - Извини, Дравиг, что отнял твое время. Мои стражницы пойдут пешком.
   - А ты, Посланник Богини?
   - Для меня пустыня - дом родной, - рассмеялся правитель. - Я здесь отдыхаю. Хотя идти предпочел бы ночью...
   - Ночью холодно, - ответил Дравиг, - трудно двигаться.
   Ничего удивительного: раздавшись в размерах за последние столетия в тысячи раз, пауки, тем не менее, оставались холоднокровными существами. Подвижность их сильно, если не полностью, зависела от климата и погоды.
   - А нам днем жарко, - в тон ему сказал Найл, - трудно двигаться.
   Дравиг с чисто паучьей невозмутимостью проанализировал ситуацию и сообщил:
   - Извини, Посланник Богини, но я не могу отпустить тебя одного. Здесь это опасно.
   - Да я здесь почти всю жизнь прожил! - возмутился правитель. Отказ тут же возбудил у Найла жуткое желание прямо сейчас, по холодку, пойти вперед. А прихода колонны он дождется на месте следующего привала, отдыхая в тени.
   - Мы слишком ценим тебя, Посланник Богини, - попытался смягчить запрет Дравиг.
   - Я Посланник Богини, а не слуга, - добавил правитель твердости в разговор, - со мной ничего не может случиться.
   - Ты волен поступать как пожелаешь, Посланник Богини, - с внезапным смирением ответил паук, - но как ты убедишь в своей правоте стражниц?
   Найл взглянул на недвижно лежащих женщин и рассмеялся:
   - Ты прав, восьмилапый, до утра их с места не поднимешь.
   На такое обращение Дравиг вполне мог обидеться, но, уловив дружелюбные эмоции в словах, выразил ответную привязанность. И застыл на месте, вступив в мысленный контакт с Асмаком. Начальник воздушной разведки спрашивал, когда отправлять следующий воздушный шар.
   Утром армия понесла первые потери. Нет, никто на них не нападал, никто никого не ел. Хотя, не будь Договора, Дравиг наверняка предпочел бы сожрать ненужных больше землекопов.
   - Завтра вечером мы выйдем к Дире. Там есть пресная река. Поэтому землекопы нам больше не нужны, - скорее Найлу, нежели десяти мужчинам объяснил смертоносец. - Благодарю вас за работу. Можете возвращаться к ладьям. Два раба понесут для вас припасы.
   Люди, поняв, что их отпускают, радостно попадали на песок. Их можно было понять - им выпал тяжелый двухдневный переход и целая ночь непрерывной работы. Между тем пустыня никому не прощает слабости...
   Найл пинками заставил их подняться и отправил обратно к морю по ясно видным следам прошедшей армии. Но правитель остался больше чем уверен, что, зайдя за ближайший бархан, они попадают и уснут... Потом съедят припасы и еще немного отдохнут... А потом останутся среди песка без пищи и воды. А это - смерть. Даже если они вернутся сюда и снова выроют колодцы, то это будет всего лишь оттяжка времени. Но не может же он гнать их до самого побережья!
   Найл вспомнил последний разговор с принцессой Мерлью: каждый человек имеет право выбирать свою судьбу. Эти десять мужчин могут собрать оставшиеся силы, дойти до побережья и там отдыхать сколько душе заблагорассудится, и прожить еще много, много лет. А могут начать отдых прямо сейчас - и умереть. Выбор за ними. Если они выберут смерть, то какое у него право заставлять их через силу спасать свою собственную шкуру? Они - свободные люди.
   Смертоносцы, словно демонстрируя беспредельную выносливость, шли весь день без единого привала. Вечером Найл обнаружил, что два раба и одна женщина из гвардейцев исчезли. Правителю и в голову не приходило следить за людьми во время перехода. Скорее всего, те просто отстали. Значит, трое погибших - если люди не смогли идти вместе с остальными, то добраться до побережья им и подавно воли не хватит.
   Ужинали люди молча. У рабов даже челюсти еле двигались от усталости, а один так и заснул с куском вяленого мяса во рту. Женщины вымотались не меньше - в сознании некоторых из них Найл увидел желание смерти. Они хотели умереть и разом избавиться от всех мучений. Правитель понял, что до Диры все они просто не дойдут.
   Найл вспомнил про предложение Дравига. Заплатить жизнями одних, чтобы других смертоносцы довезли на себе. Теперь этот вопрос можно поставить иначе: погибнут все или только часть? Но решиться самому, собственными руками отдать людей на смерть Найл не мог. Просто не мог - как стена в мозгу. Разумом понимал, что если не пожертвовать единицами, то погибнут все - но не мог.
   Утром люди еле шевелились. Никто даже не встал. Несколько минут Найл рассматривал их, все еще не решаясь на вынужденный шаг, потом резко встряхнулся: сам он дойдет, ничего с ним не случится. Вопрос стоит о жизни девяти женщин и шести рабов. Теша свои моральные принципы, пытаясь спасти всех, он всех же и убивает. В угоду собственному спокойствию, в угоду своей совести, не признающей доводов разума, он гробит девять человеческих жизней...
   - Дравиг, - мысленно позвал Найл, - ты меня слышишь?
   - Да, Посланник Богини.
   - Со мной осталось девять женщин и шесть рабов. Хотя бы женщин вы сможете довезти до Диры?
   К чести смертоносца, он сразу понял смысл вопроса и не стал мучить Найла излишними вопросами.
   - Хорошо, мы отвезем их, Посланник Богини. А ты сам?
   - Нет. Платить чужими жизнями за свои ноги не хочу.
   Найл быстро пошел вперед, не желая видеть того, что сейчас здесь произойдет.
   * * *
   К озеру Найл вышел в сумерках, отстав-таки от армии смертоносцев часа на два. Стражницы, заметив правителя, повесили над небольшим костром котелок. Одна из них приблизилась к господину, протянула наполненную свежей, прохладной водой флягу. Найл от души, не экономя драгоценные в пустыне глотки, напился, скинул тунику, устало прошагал к берегу и упал в вяло катящиеся волны.
   Легче не стало: за день озеро нагрелось, и теперь, когда сумерки подарили воздуху первую прохладу, .вода казалась жаркой и душной, как полуденное предгрозовое марево. Найл несколько минут посидел по плечи в воде, позволяя кудрявым барашкам задиристо бить его в подбородок, потом выбрался из озера и улегся на прохладный песок вдоль линии прибоя. Влажную кожу приятно освежало слабым ветерком. Возникало такое ощущение, будто усталость медленно стекает вниз, в песок, а ветер надувает тело свежими силами.
   - Ужин готов, мой господин, - присела рядом одна из стражниц.
   - Сейчас приду. - Правитель с сожалением встал, накинул тунику, направился к костру.
   Отдельной посуды не было, все черпали похлебку прямо из котелка. Женщины сидели тихо, понуро. Они не понимали, в чем дело, - ведь рабов в городе всегда считали не людьми, а мусором, естественными отходами, связанными с существованием расы паучьих слуг. Разумом они не понимали, что же случилось сегодня утром, но на эмоциональном уровне ощущали: произошло нечто нехорошее. Найл порадовался: это означало, что в сознании людей начали происходить изменения, что даже воспитанные в безусловном подчинении смертоносцам, женщины начинают сознавать ценность человеческой жизни, вне зависимости от того, принадлежит она охраннице или рабу, независимо от того, голоден проходящий мимо паук или сыт. Год свободы, даже такой куцей, какую позволяли смертоносцы, научил главному: люди стали сознавать, что живут не для пауков, а для себя.
   А похлебка оказалась вкусной и сытной. Она сохранила пряный аромат и легкую подсоленность вяленого мяса, но сделала его мягким, легко жующимся. Живот наполнился приятным теплом, в голове закружилось. Найл откинулся на спину. В бархатно-черном небе сверкали яркие холодные звезды. Где-то там, высоко в небе, живут люди, его предки, прежние хозяева Земли. Теперь настала эра пауков. Уйдут ли они к звездам, как люди? Или останутся здесь навсегда? А может, вымрут со временем, как вымерли гигантские, могучие, непобедимые динозавры. Кто будет следующим хозяином этой прекрасной планеты? Найл начал перебирать в памяти известные виды живых существ и растений, но их оказалось так много, что правитель уснул, так и не решив этого вопроса.
   Воздух пустыни наполнялся жаром, как чашка наполняется горячим чаем. Найл, оказавшийся на самом донышке, откатился в сторону от обжигающей струи, но горячий поток неумолимо последовал за правителем. Найл откатился в другую сторону, но опять без малейшего успеха. Очень хотелось спать, но спать в таких условиях - чистый мазохизм. Правитель недовольно забурчал и открыл глаза. Рядом стоял Дравиг и с любопытством наблюдал за манипуляциями сонного человека.
   - Жарко... - сказал Найл, пытаясь скрыть смущение. - Ты давно меня ждешь?
   - Я рад тебя видеть, Посланник Богини, - вежливо поздоровался смертоносец, не ответив на бессмысленный вопрос: для паука ожидание не является неудобством. Длится оно минуту или год - все равно.
   - Я тоже рад видеть тебя, Дравиг. - Найл встал, отряхнулся от налипшего песка. У него появилось желание искупаться. Днем вода всегда прохладнее, чем вечером.
   - Ты оказался прав, Посланник Богини, - сообщил паук, и правитель обозревал пустыню с огромной высоты. Разведчик на воздушном шаре видел одновременно и армию пауков, и армию вторжения. Длина колонн казалась одинаковой, но пауки шли по десять в ряд, а захватчики - по одному. Получалось, даже численно смертоносцы превосходили людей во много раз. Войско из охраняемого осами города шло не за добычей, оно медленно, но неуклонно двигалось к гибели.
   Шар неторопливо смещался на север и к тому времени, когда колонна смертоносцев стала вытягиваться вдоль впадающей в соленое озеро реки, повис прямо над армией вторжения.
   Теперь, когда под ногами лежали не огромные угловатые камни, а пологие песчаные склоны, захватчики двигались быстро. Найл увидел, как они поднялись на последнюю дюну перед вытянутой в длинную зеленую полоску долиной муравьев. Перепоясанные ремнями пауки резко увеличили скорость и первыми ворвались в оазис. Муравьи-пастухи привычно сомкнулись, закрывая спинами пухлых розовых афид. Однако восьмилапые охотники и не подумали вступать в смертельную схватку. Они ловко обежали пастухов и устроили грандиозную пирушку в самой гуще стада. Парализованные волевым ударом муравьи еле двигались, не представляя никакой угрозы.
   В темных зевах нор началось непонятное шевеление, и внезапно, разом, сразу из всех ходов муравейника хлынули потоки рыжих воинов. Увы, хозяевам оазиса не повезло: к этому времени в долину уже вошли люди. Воины быстро и умело сомкнулись в плотный строй - муравьи ударились в живую стену, ощетинившуюся жалами мечей.
   Первая волна атакующих схлынула, оставив вдоль живой стены множество мертвых рыжих тел, но буквально через мгновение на людей ринулись новые бойцы. Люди не отступили, наоборот: медленно, уверенно, спокойно двинулись вперед - плечо к плечу, щит к щиту. Рыжие воины побежали. Найл знал, что это не трусость: муравьи вообще не способны бояться. Просто у них есть только две четкие программы: как захватывать чужой муравейник и как защищать свой. Вот и теперь, не сумев прорвать строй врагов, они просто перешли от соблюдения правил атаки к выполнению других привычных правил: создать во всех норах и проходах живые пробки и умереть, преградив путь нападающим.
   Однако люди, как и взнузданные пауки, не испытывали ни малейшего желания вести битву на выживание. Они оставили у ощетинившегося жвалами муравейника несколько постов, а сами присоединились к паучьей пирушке принялись доить живых пока афид, упиваясь их медовым молоком. Тем не менее судьба стада была предрешена - то тут, то там к небу потянулись дымки костров. Не собирались же захватчики жарить жесткое мясо муравьев, если вокруг в достатке нежных мягких афид!
   Последними в долину вступили крупные, рыжие, ромбовидные насекомые с ровными спинами. Они сразу принялись грызть все вокруг: и сочные кусты алоэ, и ядовитую красную опунцию, и дергающиеся обрубки муравьиных тел. Они жрали все, что только попадалось на пути, - Найла аж передернуло от омерзения. Он тут же вспомнил, как называются эти животные: Белая Башня классифицировала их как рыжих домашних тараканов, они же - прусские тараканы. Человечество боролось с ними всеми доступными способами с незапамятных времен, а они вон только разжирели до размеров коровы.
   Армия вторжения быстро и по-хозяйски переваривала оазис, и создавалось такое впечатление, что к утру от него останутся только косточки, как от дохлого кролика, на котором переночевал головоног. Найл вспомнил чудесные дни, которые провел вместе с братьями в этой долине несколько лет назад, и впервые ощутил в душе желание сражаться с захватчиками, не допустить их шествия по своей родине, остановить, а если потребуется - то и уничтожить всех до единого.
   Неожиданно картинка исчезла, и правитель увидел перед собой внимательные глаза Дравига. Ментальный контакт сохранялся, и Найл ощутил в своей душе все мысли и сомнения, которые обуревали смертоносца...
   Армию невозможно прокормить вокруг этого небольшого, дважды разоренного за последнее время озера. Смертоносцы не могут долго ждать. Если враги слишком задержатся с наступлением, то пауки проголодаются и останутся совсем без сил.
   - Значит, нужно двигаться навстречу. Напасть самим, - предложил Найл.
   Дравиг вспомнил сцену схватки с муравьями. Люди были умелыми воинами и опасными врагами. Смертоносец не хотел нападать первым, он предпочел бы дождаться врагов в засаде. Дравиг рассчитывал повторить здесь, в пустыне, битву Хеба Могучего и Айвара Жестокого. С тем же, разумеется, результатом.
   - Тогда выдвини армию вперед и устрой засаду ближе к врагу.
   Эту ситуацию Дравиг тоже успел обдумать. Он опасался, что разминется с врагом, что люди пойдут не навстречу паукам, а по другому пути. Способность многократно, тщательно и подробно оценивать ситуацию играла со смертоносцем злую шутку: он предвидел слишком много различных вариантов развития ситуации и никак не мог противостоять сразу всем.
   - Они в любом случае пойдут через это озеро, - сказал Найл. - Оазисы вокруг слишком мелкие, большой толпе на них не прокормиться.
   - Но даже сюда ведут две дороги, - наконец-то прямо ответил Дравиг.
   - Нам годится только нижняя, через пески, - заметил Найл. - Плато слишком высокое, нас на нем заметят издалека. Тут уж внезапного нападения никак не получится.
   - А вдруг они пойдут верхом? - предположил паук. - Тогда мы разминемся, нам придется разворачиваться, догонять, тратить много сил. Мы вступим в сражение слабые и уставшие, а враги отдохнут в Дире и накопят сил.
   - Тогда жди их здесь.
   - У нас нет времени. Посмотри на пауков - их брюшки уже давно поджаты и совершенно пусты.
   - Что я тебе могу сказать, Дравиг? - пожал плечами Найл. - Тебе придется рискнуть.
   - Как это "рискнуть"? - не понял смертоносец.
   - Понадеяться на удачу... На то, что захватчики выберут ту же дорогу, что и мы.
   Аналитическому уму паука такое понятие, как "рискнуть", дико и непонятно. Смертоносец привык оценивать ситуацию, находить верное решение.
   - У нас один путь - по пескам у подножия долины. Дальше - как повезет.
   Дравиг молчал. Найл вполне его понимал: от нынешнего решения зависело будущее страны, а то и судьба всего народа. А правитель предлагал легкомысленно рискнуть. Рискнуть всем... И ведь выхода другого не было... Дравиг думал, оценивал ситуацию, напрягал свой разум и разумы ближайших пауков... Нет, не хотел бы Найл оказаться на его месте. В руках - судьба нации, а рассчитывать можно только на удачу.
   Правитель поднялся, направился к озеру и прямо в одежде вошел в воду. Присел с головой, а когда вынырнул, пауки уже тронулись в путь. Дравиг решился.
   На этот раз Найл не стал плестись в хвосте колонны вместе со слабосильными женщинами - отстанут так отстанут. Озеро рядом, фруктов на деревьях полно - не пропадут. Найл быстрым шагом нагонял Дравига, чувствуя, что тому скоро потребуется помощь.
   Вытоптанная в плотной глинистой почве дорога была узка для армии смертоносцев, и они беспощадно сминали редкие клочковатые кусты по сторонам. Крупные насекомые успевали удрать, более мелкие погибали под жесткими паучьими когтями или бесследно исчезали в пасти восьмилапых охотников. Найл вспомнил, как год назад здесь, на этой самой дороге, черви-точильщики чуть не забрались на привале во рты к ним с отцом и Ингельд, и испытал ехидное злорадство - эти подлые животные прыткостью не отличались. Наверняка уже перевариваются кем-то из воинов. Правитель вроде бы узнал дерево, под которым отдыхал вместе с отцом. Всего лишь год назад... Найлу казалось, что с тех пор прошла не одна вечность...
   Пара скорпионов предупреждающе вздыбили изогнутые хвосты с ядовитыми жалами. Похоже, они защищали свое гнездо. Эти грозные хищники привыкли к тому, что все живое прячется от них или, по крайней мере, осторожно обходит стороной. Даже гигантская сколопендра не решится тронуть этого хозяина песков, природой награжденного и ядовитым жалом, и огромными клешнями, и клыками. Но на любую силу всегда находится другая сила: жуки-бомбардиры шли вперед, словно перед ними расстилалось чисто поле. Один из скорпионов кинулся на жука во главе колонны, оседлал его, яростно ударяя жалом куда-то в голову. Головной жук продолжал спокойно наступать, а другой, идущий за ним, поймал жвалами скорпиона за хвост, дернул к себе, одновременно жуки, идущие сбоку, ухватили нападающего за клешни. Мгновение - и вместо страшного хищника на землю упал уродливый обрубок. Надо же, а Найл всегда считал, что у жуков, кроме воли, нет никакого оружия самообороны!
   Второй скорпион погиб еще более позорно: он попытался ужалить ближнего жука, но бронированное тело соседнего сбило нападающего с ног и безразлично протопталось сверху. Скорпион попытался встать, но жук, идущий следом, опять сбил его под ноги. Когда хищник поднялся снова, у него уже не хватало половины лап, а грозный хвост оказался переломан в трех местах. Смертоносцы, не замедляя движения, без всяких церемоний разодрали грозу пустыни на трепещущие куски и с удовольствием сожрали.