Прикли Нэт. Знамение

   Черное пепелище на месте костра еще продолжало тут и там светиться маленькими красными точками, над которыми время от времени вырастали синие язычки пламени, но быстро опадали. Тепла еще хватало, чтобы обогреть сидящего рядом человека, но изредка холодному воздуху все же удавалось просочиться через преграду и дохнуть обжигающей свежестью прямо в лицо. Послышался шорох шагов, кто-то остановился за спиной и, слегка присев, толкнул Найла коленями в спину.
   — А ты чего не ложишься? В шатре и так еле-еле поместиться можно.
   — Не знаю, — узнав голос принцессы, Найл закинул руку за голову и провел ладонью ей по бедру. Взгрустнулось что-то.
   — Это хорошо, — довольно ответила Мерлью.
   — Почему? — Найл запрокинул голову и встретился с ее веселым взглядом.
   — Потому, что скоро мы придем в Диру, а уж там я знаю такие места, где пауки нас не найдут никогда в жизни.
   — Но ведь мы не идем в Диру! — удивился Найл.
   — Идем, Найл, идем. Девушка обошла правителя, присела на корточки, и ее смеющиеся глаза оказались совсем рядом с глазами Найла.
   — Мы идем в Долину Мертвых.
   — Конечно, — принцесса широко улыбнулась и кивнула. От нее до города дня четыре пути, не больше.
   — Но мы собираемся остаться в Долине Мертвых!
   — Скажи, любимый, а разве подобное название могло получить место, где можно жить? А? И куда нам потом будет деваться из этой долины?
   — Как ты меня назвала? — Найл качнулся вперед, встал на колени и схватил ее за плечи.
   — Я? Тебя? — округлила глаза девушка.
   — Как ты меня сейчас назвала?
   — Тебя? — Мерлью поправила волосы. Кажется, мы говорили о Долине Мертвых, а не о тебе? И о том, что от нее всего четыре дня до уютных комнат Диры?
   — Мерлью! — возмутился Найл. Принцесса запустила ему пальцы ему в волосы и крепко сжала, не давая шелохнуться, потом наклонилась и прошептала, касаясь губ правителя своими:
   — Грусти, Найл, грусти. В твоей жизни больше не будет другой Мерлью. Грусти, Найл, я не служанка и не ребенок из Дельты. Так просто ты меня не получишь.
   — Но я…
   — Нет, Найл, — Мерлью отпустила его волосы и отодвинулась на пару шагов. — Я помню своего отца, и помню его женщин. Я не буду одной из многих. Принцесса может быть только одной и единственной!
   — Мерлью…
   — Помолчи, Найл. Из-за тебя мне пришлось пережить слишком много, поэтому лучше помолчи. Ты даже не представляешь, как мне хотелось тебя убить! Прощаю ради Шабра, с его навязчивой постельной наукой, прощаю ради наших будущих подданных, которые не должны быть уродами. Но запомни — я могу быть только единственной! Ты готов отказаться от всех ради одной меня?
   — Да!
   — Торопишься, Посланник, торопишься с ответом. До Диры еще далеко. Разрешаю подумать. Только не забывай, что я тоже живая, и мне тоже очень часто хочется испытать то, что испытывают только женщины. Кстати, ты знаешь, что Шабр предлагал мне оптимального для наследственности самца?
   — Как? — У Найла от одной мысли о том, что принцесса может попасть в объятия другого мужчины, как ножом по сердцу полоснули.
   — И даже не одного. Вспомни об этом, когда в следующий раз ты будешь следовать его советам.
   — Мерлью, — Найл схватил ее за руки. — Пожалуйста… Я ради тебя…
   Тут он остановился, не зная что же такое пообещать.
   — Я знаю, — кивнула Мерлью. — И именно поэтому сказала тебе все то, что сказала. Если у меня будет единственный мужчина, то мне хотелось бы, что бы это был именно ты. Но и ты должен быть только мой!
   — Кроме тебя мне не нужен никто! — четко и однозначно заявил Найл.
   — Остался сущий пустяк, — принцесса склонила голову набок. Ты должен доказать это Шабру.
   — Да он и так все слышал! Он всегда подслушивает чужие мысли.
   — И прекрасно знает, — кивнула Мерлью, — когда стоит влезать со своими идеями, а когда лучше промолчать. Поэтому сейчас между нами не изменится ничего. Подождем Диры.
   Девушка освободила руки и неторопливо пошла к шатру. У самого входа остановилась, оглянулась на Найла и улыбнулась:
   — И не засиживайся на холоде! Обмороженный ты мне тоже не нужен.

* * *

   Ночью в шатре оказалось не просто не холодно, а жарко и очень душно. Впрочем, и люди, и пауки считали, что лучше душно, чем морозно, а потому ночь прошла спокойно, если не считать того, что одна из стражниц — Сания — незадолго до расцвета стала задыхаться и выскочила из шатра под полог. Своим метанием она разбудила ближайших женщин, в том числе и принцессу Мерлью. Хладнокровная принцесса, оценив обстановку, распорядилась беспокойной стражнице развести под оставленным на утро жуком-ленивцем огонь, а сама забралась обратно спать. В итоге — ранним утром путники имели сытный горячий завтрак и с первыми солнечными лучами могли отправиться в путь.
   Впрочем, «первые солнечные лучи» — сильно сказано. По эту сторону хребта продолжала лежать обширная тень. За пределами укрытия царил пронизывающий холод, который мгновенно отбивал желание немного отдохнуть и расслабиться после завтрака.
   — Ничего, — сказал Найл, хорошо ощущавший общую, доминирующую для всех мысль. Нам нужно перевалить хребет, а там будет солнце и тепло.
   Смертоносцы ушли первыми, сразу вверх по скале, торопясь выбраться на освещенные солнцем вершины. Люди немного задержались, отъедаясь перед новым переходом и собирая вещи, но вскоре тоже покинули свое временное укрытие.
   Найл повел путников прямо по целине, рассчитывая достичь перевала за два-три часа, а потом сориентироваться по месту. Поначалу все шло хорошо, однако толщина снежного покрова увеличивалась с каждым шагом, достигнув сперва колен, потом середины бедер. Ноги краснели и мерзли от тающего на них снега, а движение почти полностью застопорилось. Для каждого шага приходилось или бить ногой по мягкой стене, протаптывая траншею, или подпрыгивать, высоко поднимая ноги и проваливаясь голыми ногами в объятия белого холода. Снег, который всегда казался мягким и податливым, поглощал в себе всякие попытки проторить дорогу. Вдобавок, толщина покрова постепенно достигла пояса, а поверхность покрылась ледяной коркой в палец толщиной.
   Вес человека этот наст не держал, а вот необходимость его ломать отнимала дополнительные силы.
   Через два часа такой дороги Найл оглянулся на пройденный путь, и понял, что с такой скоростью они не доберутся но гребня перевала никогда.
   — Дравиг, нам нужна помощь! — мысленно взмолился правитель.
   — Я тебя слушаю. Посланник.
   — Прилепите к скале две нити, от нас к перевалу. Одну выше другого на уровень человеческого роста.
   — Я понял, Посланник.
   Найл повернул и стал медленно пробиваться к ближайшей скале. Теперь с каждым шагом толщина снежного покрова уменьшалась, и последний десяток метров до утеса правитель преодолел быстрым шагом, небрежно раскидывая снег по сторонам.
   — Нужен костер, — первым догнал Найла Симеон. Мы все мокрые до пояса, а вокруг мороз.
   — Ты видишь поблизости дрова? — со злостью обернулся на него правитель.
   — Ну, придумай что-нибудь!
   Найл не ответил, глядя вверх, и вскоре прямо на него упали на паутинах два молодых смертоносца. Один из восьмилапых шлепнул брюшком около ног, и побежал по скале вверх и вперед, к перевалу. Второй в точности повторил движение первого, но тянуть нить начал на уровне человеческой груди.
   Найл встал на нижнюю паутину и, придерживаясь руками за верхнюю, стал бочком двигаться по узкой белой нити, сдвигая правую ногу вперед, потом подтягивая к ней левую, потом опять выдвигая правую. Хотя паутинка была от силы с руку толщиной, но сандалии к ней прилипали, не соскальзывали, позволяя ступать уверенно, не боясь сорваться. Двигаться получалось не так быстро, как по равнине, но уж намного проще, чем по снегу.
   — Половина народу поморозит себе ноги, — бурчал бредущий следом Симеон. Вот попомни мое слово, все себе отморозят.
   Найл молчал и продолжал шаг за шагом приближаться к перевалу. Его больше беспокоили не мокрые ноги, а то, что он здорово ошибся со временем, и теперь получалось, что гребень удастся перевалить только ночью. Что может случиться с людьми ночью, в мороз, на неподготовленной стояке — думать не хотелось.
   Паутина обогнула уступ и вывела правителя к расселине в несколько метров шириной. Смертоносцы повторять скальный излом не стали, натянув паутины к следующему уступу прямо по воздуху. После короткого колебания Найл ступил на «подвесной мост», и с удивлением заметил, что по нему двигаться даже удобнее — не нужно притискиваться к стылому камню и выворачивать ступни вдоль стены. Шесть метров «парения» — и опять стена. Ноги и грудь действительно начали мерзнуть.
   — Скоро еще? — громко прошептал Симеон.
   — Считай, половину прошли… — начал отвечать Найл, и тут раздался крик ужаса.
   Правитель тут же повернул голову, но увидел только взмах рук, шапку рыжих волос. Стоявшая на «воздушном мосту» женщина перевернулась вниз головой, на миг задержалась — но ноги выскользнули из прилипших к паутине сандалий, женщина с криком ухнулась вниз, ударилась о камень, отлетела на снег и, быстро набирая скорость, заскользила по насту вниз, вздымая легкое, пушистое облако. Спустя пару минут она на всей скорости удалилась о нижние скалы, отлетела от них обратно и, раскинув руки и ноги, замерла недалеко от недавно покинутого леса.
   Найл быстро прикинул, сколько времени займет возвращение, спуск, переход от скал до пострадавшей. Получалось — около несчастной они будут только в темноте.
   — Как думаешь, жива? — спросил он Симеона.
   — Нет, — покачал головой медик. А если и жива, то пока мы до нее дойдем, замерзнет насмерть.
   — Как ее угораздило?
   — Не знаю. Наверное, решила, что все получается слишком просто.
   — А кто это был, не знаешь?
   — Знаю. Одна из охранниц, Тания.
   — Какая Тания? — вздрогнул правитель.
   — Ну, какая, — пожал плечами Симеон. Просто Тания. Одна из бывших охранниц Смертоносца-Повелителя.
   Найл опять посмотрел вниз, на заснеженный склон. Неужели это была та самая Тания, которая первой заметила гигантскую гусеницу несколько месяцев назад, в Дельте? Та самая, которую он в тот вечер «вознаградил», которая наверняка зачала от него ребенка — иначе Шабр не проявлял бы столь суетливой активности. Неужели это она осталась внизу, широко раскинув руки, и ребенок в ее чреве никогда не увидит свет…
   — Найл, ты собираешься идти, или нет? — подтолкнул его Симеон.
   — Извини.
   Посланник двинулся вперед, теперь вдвойне осторожно ступая на нижнюю паутину и куда более цепко держась за верхнюю. Через пару десятков метров скальная стена в очередной раз изогнулась. Найл оглянулся, бросив прощальный взгляд на распластанное тело и скрылся за поворотом.
   Постепенно гребень перевала становился все ближе и ближе, пока в один прекрасный миг Найлу не удалось взглянуть поверх него. Там различалась далекая линия горизонта. Ровная линия. Линия, которая бывает такой геометрически правильной только в двух местах: на море и в пустыне.
   — Есть, дошли!
   — Куда дошли? — Симеон вытянул шею и попытался привстать на цыпочки. Носки его сандалий без труда оторвали паутину от скалы и проскользнули в щель между нитью и камнем. Ай!
   Медик от испуга выпустил верхнюю нить, испуганно сжался — паутинка захлестнулась под колени — и Симеон завис вниз головой в таком виде: сжавшись в комочек, крепко вцепившись в паутину по обе стороны от коленей и испуганно округлив глаза.
   — Держись! — Найл придвинулся к нему на полшага, чуть присел, крепко схватился за паутину правой рукой, а левую протянул медику. Давай, Симеон. Отпускай паутину и бери меня за руку.
   — Б-боюсь. — прошептал щуплый пожилой человек, возраст которого уже приближался к тому, после которого смертоносцы отправляли людей в Счастливый Край. — Н-не р-разжимаются.
   — Ты что, собираешься висеть здесь до конца жизни?
   — Вам помочь, мой господин? — следующей за Симеоном по паутине шла Нефтис.
   — Как?
   Начальница стражи вытянула примотанное за спиной копье — чтобы не мешало наклоняться, перехватила его в левую руку, прижав большим пальцем к скале, низко склонилась, схватила Симеона за шиворот и резко потянула вверх. Нижняя паутина поползла вслед за медиком, а у Нефтис от натуги покраснело лицо и вздулись жилы на плечах и руках.
   — Ну же, хватайся! — рявкнул Найл медику в ухо.
   Симеон наконец-то решился отпустить нижнюю паутину и схватиться за верхнюю. Нижняя паутина дернулась к земле, тщедушное тело подпрыгнуло вверх. От рывка рука Нефтис соскользнула с паутины. Последним, милосердным жестом она отпустила шкирку медика, чтобы снова не сорвать его со стены, резко изогнулась, попыталась ухватиться за нижнюю нить, но промахнулась и молча заскользила вниз.
   — Нефтис!!! — во весь голос закричал Найл, словно это могло хоть чем-нибудь помочь. Он увидел, как девушка ударилась о камень — ее отбросило от скалы, и она с громким хрустом рухнула в снег.
   — Стой! Убьешься! — испуганно воскликнул Симеон, видя, что правитель собирается прыгнуть вслед за своей телохранительницей.
   — Ну, медик, — кинул на него Найл ненавидящий взгляд.
   — Постой! — Симеон пальцем указал вперед. Тут до перевала всего ничего осталось! Дойдем до гребня, а потом пешком спустимся назад, к ней.
   До серого камня, за которым виднелась заветная линия горизонта, оставалось не больше пятидесяти метров. Спуск от него к упавшей девушке казался не очень крутым. В общем, за полчаса можно успеть.
   — Шевелится! — крикнул Симеон. Жива! Когда они сбежали вниз, Нефтис продолжала лежать в снегу, в мокрой насквозь тунике и болезненно морщилась.
   — Сейчас, сейчас, — медик быстро ощупал девушку: тело, руки голову, ноги. Поцокал языком, поднял глаза на Найла. — Нога.
   — Что «нога»?
   — Нога сломана. Чуть ниже колена. Шину нужно наложить. Нужно что-нибудь прямое. Палка там, доска.
   — Копье?
   — Копье слишком длинное.
   — Можно отломать, — правитель вытащил из-за спины копье. Мерлью давала тебе нож, где он?
   Симеон достал нож, протянул Найлу.
   — Отлично. Сколько отрезать?
   Медик показал. Найл быстро сделал глубокие надрезы вокруг древка, переломил его об колено, протянул нужный кусок.
   — Ага, сейчас, — Симеон отмотал у себя с пояса длинную матерчатую ленту, — Так и знал, что пригодится.
   Он приложил обломок копья к ноге Нефтис, плотно примотал, потом отступил на пару шагов, жестом позвал к себе Найла и тихо прошептал:
   — Это все. Ей не спуститься.
   — Как?
   — На одной ноге ей не спуститься вниз по склону, а ночью она тут замерзнет, сам понимаешь. Так что это все, твоей Нефтис не повезло.
   — Она спустится, она сможет. Найл мысленно вызвал Дравига и спросил, какой склон с той стороны горы.
   — Склон крутой, Посланник, — смертоносец прислал яркую картинку обрыва чуть не километровой высоты. Мы оставили вам несколько паутин для спуска.
   — Спасибо, Дравиг, — Найл, глядя на свою телохранительницу, прикусил губу.
   — Не вздумай! — Симеон сразу понял, о чем думает правитель. Если ты начнешь отдавать ей свою энергию, тебя самого ни на спуск, ни на ночевку не хватит.
   — Не надо, мой господин! — испугалась Нефтис. — если вы из-за меня погибнете — я убью себя!
   — Не погибну.
   — Лучше оставьте меня здесь.
   — Вот-вот начнет смеркаться, Найл. — напомнил Симеон. Нам не удастся спуститься в темноте, нужно уходить.
   — А как же Нефтис?
   — Ты хочешь погубить всех ради одной стражницы?
   — Оставьте меня, мой господин, — Нефтис попыталась шевельнуться, но вскрикнула от боли. Это судьба.
   Правитель поднял глаза на гребень горы. Уже почти все люди стояли там, а кое-кто начал спускаться к нему, желая выяснить, в чем дело. Готов ли он обречь их всех на ночь в снегу — без тепла, без укрытия — ради одной-единственной жизни?
   — Спускайтесь, — Найл выпрямился и махнул рукой стоящим на краю обрыва путникам: — Спускайтесь! Скоро ночь, уходите!
   Однако слушаться его никто не торопился, а некоторые из путников начали спускаться к правителю.
   — Что случилось, Посланник? — спросила подошедшая Юлук. Из-за ее плеча выглядывал Рион: папочка больше чем на голову не дотягивал до роста своей дочурки.
   — Нефтис ногу сломала, — объяснил Найл. — спуститься сегодня точно не успеет. Я останусь с ней, чтобы не замерзла, а утром что-нибудь придумаю. Вы свои подстилки и покрывала отдайте нам, а сами уходите, хорошо?
   — Нет, вдвоем вы все равно замерзнете, Посланник, — выступил вперед Рион. — Для хорошего тепла нужно людям шести-семи вместе сбиться. И покрывал побольше. Я вниз заглянул, там снега нет. Кто пойдет вниз, пусть свои скатки нам передаст, понятно?
   Обращался Рион не к правителю, а к своей дочке. Та кивнула, оглянулась на перевал и закричала:
   — Нуфтус, Кавина, заберите у всех тряпки и идите сюда! А остальные пусть спускаются, пока не поздно!
   «Похоже, в нашем народе есть отдельный народ со своими командирами» — мысленно отметил Найл, но вмешиваться не стал.
   — Я скажу, чтобы и наши свои «тряпки» отдали, — пробормотал Симеон и направился наверх.
   — А старик-то, похоже, струхнул, — усмехнулась Юлук. — Зачем ты таскаешь его с собой, Посланник?
   — Он единственный среди нас, кто умеет лечить людей от болезней и травм.
   — Совсем-совсем?
   — Совсем-совсем, Юлук, — усмехнулся Найл. — Ты знаешь, совсем недавно больных людей просто съедали, чтобы они не заражали других. Правда, Рион?
   — И некрасивых тоже, — зачем-то добавил Рион.
   — Слыхал, Нуфтус?!
   — Сама ты кривоносая! — отозвался приближающийся с охапкой подстилок парень.
   На взгляд Найла, ни у девушки, ни у парня никаких изъянов во внешности не было.
   — Давайте стелиться, — предложила Кавина, которая тоже принесла большую охапку подстилок и покрывал. — Пока наши до земли доберутся, мы все уже спать будем. Пусть завидуют…

* * *

   Ночью они все-таки замерзли. Правда, не так, чтобы к утру превратиться в мертвые кусочки льда. Зато вставать было куда легче — нежиться под холодными покрывалами не хотелось. Только Нефтис лежала с закрытыми глазами и тихонько стонала. Похоже, она была без сознания.
   — Что будем делать дальше? — ежась от холода, спросил Рион.
   — Положим Нефтис на одну из подстилок и затянем на гребень перевала, — сказал Найл. — Потом дальше разберемся.
   — Это сейчас, — Нуфтус и Юлук схватились за уголки подстилки, на которой лежала стражница и бодро поволокли ее наверх.
   — Так всегда! — покачала головой Кавина. — А постели мне собирать.
   Рион безмолвно стал помогать девушке. Найл подумал, и присоединился к нему. Смотав все «тряпки» в три примерно одинаковых узла, люди схватили их в охапку и двинулись следом за остальными.
   Первое, что встретило людей на перевале — это солнце. Яркое, горячее.
   — Ура! — закричала Кавина. — Теперь живем! Сверток подстилок у ее ног качнулся и покатился вниз.
   — Стой! — закричала Кавина. Сверток не внял.
   — Опять? — попрекнула Юлук.
   — А что опять? — возмутилась Кавина. — Что опять? Я еще ни разу в жизни тряпки в пропасть не роняла!
   Юлук только безнадежно махнула рукой.
   Тем временем сверток благополучно докатился до ближайшего уступа, подпрыгнул на нем и дальше по широкой дуге полетел прямо к подошве склона.
   — Тряпки, чего им сделается, — задумчиво произнес Рион и вопросительно взглянул на Найла.
   Правитель кивнул.
   Рион взял второй сверток, подтянул к краю, столкнул. Внимательно проследил его полет, а потом решительно отправил следом последний.
   — Надеюсь, раненую вы не собираетесь спускать вниз таким же способом? — спросила Кавина.
   На этот раз уже все вопросительно повернулись к Посланнику.
   Пустыня, к которой они так стремились последние дни, была уже совсем рядом: желтые барханы лежали за ближайшим невысоким холмом.
   Нужно было только спуститься вниз, куда гостеприимно приглашали четыре оставленные смертоносцами паутины, перевалить холм и сойти с него на песок. Однако как раз спуститься Нефтис и не могла — куда ей со сломанной ногой скакать по отвесному склону, придерживаясь за паутину.
   — Крылья бы сейчас, как у бабочки, — вздохнул Рион. — Просто спрыгнул вниз, и все.
   — Видите холм? — показал Найл на небольшой взгорок метрах в трехстах от горы, на которой они стояли. Я попрошу Дравига одну из паутин оторвать от склона и закрепить там. Получится воздушный мост, только очень наклонный. Вы привяжете Нефтис к моей спине, я спущусь отсюда на холм, а там меня встретят. В воздухе Нефтис удариться не обо что, она не пострадает.
   — Извини, Посланник, — с грубой прямолинейностью сказал Нуфтус, — но среди нас ты самый хилый. Я спущу эту женщину.
   — Я спущу, — немедленно заявила Юлук. — У меня это лучше получится.
   — Спокойно, — вскинул руки Рион. — Будет лучше, если вы станете спускать ее вдвоем. Попросим отодвинуть к холму две паутины, а Нефтис привяжем между вами. Так будет и надежнее, и вам легче. Договорились? Вот и отлично.
   Найл мысленно вызвал Дравига.
   — Рад слышать тебя, Посланник, — немедленно откликнулся смертоносец. — Мы беспокоились за тебя.
   — И я рад слышать тебя, Дравиг, — поздоровался Найл. — Ты не мог бы нижний край двух из паутин, что спускаются от нас, закрепить на холме? Так, чтобы спуск по ним был пологим.
   Паук прислал импульс, подтверждающий, что он понял приказ и надолго замолк. Вскоре он вызвал правителя и виновато сообщил:
   — Не получается, Посланник, паутины прилипли к скале.
   — Значит, попытаемся оторвать, — пожал плечами Рион. — Я буду спускаться по одной из нитей, а Кавина по другой. Постараемся оторвать их от камней и не дадим пристать обратно. А они там, снизу, пусть продолжают тянуть.
   Рион с девушкой выбрали себе по паутине и отправились вниз.
   Найл тоже взялся за ближайшую нить, отмерил на ней метров пять, сел рядом и начал ее жевать — резать паутину бесполезно, нож прилипает, не двигается, а только что рассеченные волокна склеиваются снова.
   Примерно через час одна из паутин дрогнула и стала отодвигаться от склона. Еще минут через десять ее примеру последовала другая. Найл встал, подошел к краю обрыва, вгляделся вниз. На холмике стояли люди и пауки, которые с такой высоты казались махонькими, как песчаные мышки. Белые полоски тянулись от ног правителя прямо к ним.
   — Кажется, готово, — оглянулся Найл на Нуфтуса и Юлук.
   — Наконец-то! — дети, гревшиеся все это время на солнышке, поднялись.
   Правитель пропустил паутину Нефтис под мышками, а потом ею же притянул руки к телу — чтобы нить не соскочила. Стражница лежала с закрытыми глазами, и только неровное дыхание выдавало в ней еще сохранившуюся жизнь. Кончики паутины подростки привязали себе к поясам.
   Сначала Юлук и Нуфтус быстро двигались по натянутым нитям, легко перебирая руками и ногами, словно никакой липучести не существовало и в помине. Потом паутина, связывающая их со стражницей напряглась. Дети чуть притормозили. Найл приподнял Нефтис за край подстилки, подвинул ближе к краю. Женщина заскользила вперед, торс, подхваченный за плечи, начал подниматься, а ноги — и сломанная тоже — застучали по камням. У Найла сжалось сердце, но, к счастью, сама Нефтис, оставаясь без сознания, ничего не чувствовала.
   Вот стражница повисла в воздухе — подстилка порхнула в пропасть и широкими кругами заскользила вниз, а Нефтис закачалась взад-вперед на гигантских качелях. Натянутые паутины просели вниз, подпрыгнули вверх, снова просели. Юлук и Нуфтус несколько минут выжидали, давая всему вокруг успокоиться, потом синхронно сдвинулись с места. Внешне казалось, что особой тяжести они не ощущают.
   Найл взялся за одну из оставшихся свободными паутин и тоже начал спускаться.
   На землю правитель вступил намного раньше детей: они в этот момент еще ползли по незаметным снизу нитям на высоте метров ста — три человеческих силуэта на фоне яркого неба.
   Под горой раскинулось небольшое болотце: чавкающий под ногами круг метров десять в диаметре, обильно поросший сочным дубовым папоротником и празднично раскрашенный цветами пурпурной камнеломки. Как ни странно, но над этим оазисом жизни не жужжали мухи, не порхали бабочки, и не ползало по траве ни одной гусеницы. Хотя, конечно, пауки тут второй день стоят — что после них останется.
   Правитель нашел лужицу чистой воды, отмыл от грязи руки и двинулся на холм, к костру. Навстречу по серым, пушистым от моха камням сбежала Завитра, подхватила под руку:
   — С вами все в порядке, мой господин?
   — Все нормально, — Найл раздраженно освободился. Ниоткуда я не падал, и ничего не ломал.
   — Иди сюда, Найл, — следом за ученицей медика спустилась принцесса. Давай к огню.
   Люди расступились, давая дорогу, Посланник увидел приготовленные рядом с костром подстилки. Правда, пламя поддерживалось с помощью сухой травы и мелких стебельков, и надолго его хватить не могло.
   — Возьми, — Мерлью выкатила из огня черный суставчатый шарик древесной вши с обгоревшими усиками, толкнула его к правителю: — Вот, это единственное, что нам удалось найти.
   Найл взглянул наверх, где Нефтис все еще раскачивалась на высоте нескольких десятков метров, вынул из-за пояса нож, который так и не стал отдавать Симеону, надломил несколько сегментов вши и стал торопливо глотать горячее мясо.
   Он закончил есть в тот момент, когда ноги Нефтис расслабленно коснулись земли. От плотно набитого желудка по жилам потекло приятное тепло, глаза стали слипаться, правителя потянуло в дремоту, и ему стоило большого труда стряхнуть с себя это оцепенение.