Прикли Нэт. Знамение

   — Ну отчего же? — пожал плечами Найл. — Свежий воздух за последние месяцы нам изрядно надоел, поживем несколько дней под крышей.
   Впрочем, сам правитель подумал о балкончике, с которого открывался великолепный вид на море.
   — Замок к вашим услугам, — не стал спорить советник. Я прикажу Джарите позаботиться о еде и свежих туниках.
   — Господин!!! — рыжая женщина, не переставая кричать, сбежала вниз по холму, упала на колени и обняла Посланника за ноги. — Мой господин! Вы вернулись!
   — Джарита?
   Найл уловил в сознании советника порыв наказать служанку за неприличное поведение и отрицательно покачал головой. Борк, немного выждал, потом решил, что здесь разберутся и без него, и не прощаясь отправился на холм.
   — Мой господин, — продолжала причитать служанка. Мой господин.
   — Да хватит же, — правитель погладил ее пышные кудри, — хватит. Вставай.
   — Вы вернулись, — служанка наконец-то решилась разомкнуть объятия и подняться с колен. Я думала, что больше никогда вас не увижу.
   — Еще увидишь, — неожиданно хмуро отозвалась Нефтис. — И не раз. Мы живучие. Где тот раб, который здесь всем командует? Мы хотим поесть, умыться, выспаться в мягкой постели и поменять рваные туники на свежие.
   — Я сейчас распоряжусь, — вздрогнув от холодного тона, ответила Джарита, перевела взгляд на Найла и добавила: — Мой господин.
   Служанка торопливо ушла, а Найл удивленно повернулся к Нефтис:
   — За что ты ее так? Она ведь искренне нам обрадовалась.
   — Вы слишком добры, мой господин, — спокойно отчеканила стражница. — Наверное, вы забыли, как она предала вас и нас, захотела остаться здесь, в сытости и безопасности, а нас отправила в Серые горы.
   — Просто она слишком слаба, Нефтис, — примиряюще заметил Найл. — не все способны быть такими, как ты.
   — А как я? — неожиданно поинтересовалась высунувшаяся сбоку Кавина.
   — Где твой щит, единственная ты наша? — поинтересовался Найл.
   — Вот, за спиной, — гордо продемонстрировала девушка. Что, думали — потеряла?
   — Извини, Посланник, — вмешался в разговор Дравиг. — Пока вы отдыхаете, мы осмотрим ближайшие рощи?
   — Конечно, — кивнул правитель, — охотьтесь, набирайтесь сил. Только я попрошу вас с Шабром прийти послезавтра ко мне. Нужно решить, как мы будем действовать дальше.
   — Как прикажешь, Посланник.
   Найл готов был поклясться, что произнося эти слова Дравиг выполнил ритуальное приветствие, но увы — паука он в этот миг не видел, а спустя минуту все восьмилапые уже разбежались в разные стороны.
   — Ладно, — махнул рукой правитель, — пока Джарита разбирается с обедом и переодеванием, можно успеть хорошенько освежиться в море. Я, конечно, не озерный житель, но от возможности ополоснуться не откажусь.

* * *

   Ближе к вечеру, после того, как люди получили возможность от души объесться зажаренными над огнем кроликами, а так же доставленными в неимоверных количествах фруктами, после того, как все выбрали себе новенькие туники и каждому Джарита указала его постель — почетным гостям были отведены все нижние помещения замка, и они разместились по пять человек в комнате; после всего этого Найл подумал, что напрасно отложил разговор о дальнейшем пути на послезавтра. Люди, которым последние дни не пришлось ни голодать, ни сражаться совсем не устали и готовы отправиться в дальнейший путь прямо сейчас. Однако правитель решил ничего не менять — в конце концов, привыкшим ночевать на холодных камнях и под открытым небом путникам будет приятно провести несколько ночей в мягких постелях и теплых комнатах. Они этого заслужили.
   Сам Посланник опять предпочел ночевать на балконе, самолично отнеся туда свой матрац и одеяло из мягкого войлока, но в ожидании вечера спустился вниз, в соседнюю рощу, где под густыми кленовыми кронами был накрыт обильный стол. Здесь его и нашла Кавина, любезно пригласив проследовать к морю, где между двумя деревьями, одиноко стоявшими на широкой поляне, паучата не поленились натянуть небольшой, от силы на десяток человек, шатер.
   Хозяйкой вечера памяти оказалась сама Кавина. Найл припомнил, что поначалу речь шла о том, что девушки участвуют в ритуале то ли по жребию, то ли по очереди, и заподозрил Кавину и Юлук в жульничестве — слишком уж часто везение выпадало именно им. Хотя, с другой стороны, таинство близости с мужчиной, если верить Шабру, познали уже все подростки — интерес к «фокусам» Посланника у них наверняка ослаб. Так и так — в эти решения, принимаемые только молодыми представителями отряда, правитель вмешиваться не собирался, а потому просто сел лицом к детям, вздохнул и продолжил свое повествование с того места, как изгнанники переправились через реку.
   В общем-то первая часть рассказа не представляла ничего интересного: пять дней пути вдоль берега, вступление в Провинцию, встреча с советником Борком — все уложилось в несколько минут. Однако за эти минуты Найл успел почувствовать, что энергетика отряда заметно изменилась с момента последней встречи, и даже понял, почему: теперь его слушало не три десятка молодых паучков и столько же подростков, а почти три тысячи смертоносцев — все те восьмилапые, которые присутствовали в радиусе нескольких дней пути. И тогда Посланник нанес удар:
   — Жить в Провинции оказалось спокойно, безопасно и сытно, но нашлись люди и пауки, которые не могли спокойно жиреть на теплом солнце, когда в исконные земли предков вторглись захватчики, когда в городе Смертоносца-Повелителя хозяйничают чужаки, когда тела сотен их собратьев втоптаны в песок и брошены на съедение мухам-падалыцикам. Эти смельчаки отказались подчиниться Великому Хоу, приказавшему смириться с позором, и ушли в Серые горы, чтобы сразиться с другим исконным врагом нашего народа — коварным Магом, выведать его секреты и использовать их против жестоких пришельцев.
   Конечно, это было вранье, бессовестная ложь — но смертоносцы не умеют обманывать. Постоянно пребывая в мысленном контакте друг с другом, не имея возможности скрывать что-либо от собратьев, они привыкли считать, что лгать вообще невозможно. И пауки — поверили. Три тысячи восьмилапых обитателей Провинции испытали огромное чувство стыда оттого, что не они все отправились выполнять долг чести, а кучка новорожденных паучат, да горстка двуногих, которых они привыкли презирать, и вспоминать о них только в минуты голода.
   Теперь все пауки будут считать братьев по плоти равными себе не потому, что так желает Смертоносец-Повелитель — теперь они будут знать, за что уважают эту горстку двуногих. Так будет куда надежнее на случай неожиданных поворотов судьбы. Да и в будущем для потомков этот важный эпизод становления нового мира останется именно таким: полсотни людей и полсотни смертоносцев вместе решили рискнуть собой во имя освобождения Родины. А что касается истины — кого она будет интересовать через двадцать-тридцать лет?
   Посланник перевел дыхание и продолжил рассказ — о том, как пауки перенесли людей через пропасть и благодаря этому путникам не пришлось возвращаться из тупика назад, как спустя три дня уже людям пришлось собою отогревать смертоносцев на морозном плато, спасая их от вечного сна.
   Вечер памяти он закончил схваткой с чудовищами на каменных россыпях и почувствовал — погибшей стражницы стало жалко всем, даже провинциальным смертоносцам, безмятежно съедающим по несколько селян каждый месяц. Это было именно то чего он и хотел добиться.
   Найл встал, повернулся и вошел в шатер. Кавина опустила полог — завершающую точку в ритуале надлежало поставить наедине.

* * *

   Утро оказалось весьма прохладным — ночью с моря приполз туман, и к утру его влажным щупальцам удалось пробраться внутрь шатра, основательно подмочив подстилки и тонкие покрывала. Сперва Найл хотел для согрева воспользоваться «естественным» способом, но Кавина мало того, что упорно не реагировала на его ласки, в полудреме она натянула на себя покрывало правителя и зарылась в него с головой.
   Оставшись вовсе обнаженным, Найл, ежась, выбрался на свежий воздух, больше напоминающий мутную от белой глины воду, пробежался вниз по склону, пока от ног не полетели в стороны крупные брызги, после чего нырнул в теплую воду. Удаляться от берега Посланник не стал — плавать он так и не научился — но побарахтался от души. После мокрого, душного и холодного воздуха вода казалась бархатисто-теплой, приятной на ощупь и на вкус.
   Искупавшись, правитель поднялся в замок, прокрался мимо отведенных людям комнат, осторожно забрался по винтовой лестнице на свой балкон, несколько минут полюбовался сверху на качающиеся под ногами пухлые клубы тумана, бессильного подняться на подобную высоту, а потом с наслаждением забрался под мягкое войлочное одеяло.
   Однако, стоило ему пригреться и уйти в блаженное состояние полудремы, как рядом послышались тихие, осторожные шорохи. Найл громко зевнул, как бы во сне откатился к перилам, положил руку на древко прислоненного там копья и приоткрыл глаза.
   А, это ты Джарита, — уже непритворно зевнул он. Не спится?
   — Я привыкла, — пожала плечами служанка. Замковые селяне обязаны выходить на работу сразу после утреннего тумана. Если не проследить — быстро обленятся и будут спать до обеда.
   — Когда это ты успела привыкнуть? — усмехнулся Найл. — Насколько помню, я рекомендовал тебя Тантону всего два месяца назад! Кстати, а где это он, почему не видно?
   — Не знаю, — пожала плечами служанка и зябко поежилась. После вашего ухода он выделил мне десять селян и отправил за провизией, на болотные фермы. Когда я вернулась, похвалил и стал объяснять, что и где нужно делать по замку. В общем, все так же, как было в вашем дворце, мой господин, только с едой намного проще: кормить нужно только слуг, советник Борк ест… — тут она запнулась. — В другом месте.
   — Да, я видел, — кивнул Найл.
   — Примерно через полмесяца Тантон привел меня к советнику Борку и испросил разрешение испытать мое умение. Больше я его не видела. Джарита опять поежилась.
   — Ну что ж, — пожал плечами Найл, — по всей видимости, ты сдала экзамен, и вы оба получили все, что хотели.
   — Знаю, чего они тут все хотят, — зябко передернула плечами служанка. Ужас какой-то.
   — Насколько я понимаю, — заметил правитель, — тебе здесь ничего не грозит?
   — Да, — согласилась девушка, подошла к перилам, мерзляво обняла себя за плечи и выглянула вниз. Туман. Густой, не скоро разойдется.
   — Джарита, — окликнул ее Найл.
   Она оглянулась. Правитель приглашающе приподнял край одеяла. Служанка без дальнейших разговоров нырнула в тепло, крепко прижалась к Найлу. Обнаружив, что он обнажен, немедленно развязала свой пояс и принялась выпутываться из туники.
   — Ты не спишь, Посланник?
   Джарита испуганно замерла. Найл повернулся к спустившемуся по стене гостю, и с неестественным дружелюбием ответил:
   — Ну что ты, советник! Кто же может спать в такое чудесное утро?!
   — Я слышал вечером твое повествование, Посланник. Ты настоящий шивада, — похвалил Найла Борк. А про то, что пауков можно отогреть человеческим теплом, вчера я узнал впервые. Это очень важное открытие.
   — Спасибо за похвалы, советник, — Найл послал ему импульс благодарности. Из истории нашего путешествия ты сможешь услышать еще очень много.
   — Полностью уверен в этом, Посланник!
   В том восхищении, которое излучал паук, сквозил явный перебор, и Найл промолчал, ожидая, к чему ведет речь советник.
   — Я так понял, что ты создал новую память, Посланник? И она находится совсем недалеко?
   — Да, советник.
   — Скажи, а можно ли будет жителям Провинции воспользоваться накопленным там знанием?
   — Разумеется, — несколько раздраженно кивнул Найл. — Существование памяти имеет смысл только до тех пор, пока она кому-то нужна. Она принадлежит всем людям и смертоносцам.
   — Благодарю, Посланник, — советник присел в ритуальном приветствии и убежал.
   Джарита с облегчением перевела дух, и Найл усмехнулся ее наивной хитрости: такой старый и опытный паук, как Борк, не мог не заметить ментальных вибраций своей главной служанки. Если он предпочел ничего не понять, то это могло означать одно из двух — или девушка слишком ценна для него, и подобные вольности всегда сходят ей с рук, или она вовсе действует по его прямому приказу.
   — Не заметил, — прошептала Джарита, вытолкнула свою тунику из-под одеяла и поцеловала Найла в ямочку между ключиц. Мой господин.
   — Вы здесь, Посланник Богини? — высунулась из ведущего на лестницу люка голова какого-то мальчишки, и служанка опять спрятала голову под одеяло.
   — Да, — кивнул Найл.
   — Вот, — мальчишка поднялся на пару ступенек, высунувшись примерно по пояс, и положил рядом с матрацем аккуратный сверток. Внизу лежала ваша туника.
   — Спасибо, — кивнул Найл. Мальчишка исчез.
   — Мой господин, — зашептала Джарита, целуя Найлу грудь, — как давно я вас не видела.
   — Скажите, Посланник Богини, — опять показалась голова мальчонки. — А Джариты здесь случайно нет?
   — А что ты от нее хотел?
   — Нам в прибрежные фермы три повозки посылать, или пять?
   — Три, — высунулась из-под одеяла служанка. Пять отправляйте к болотным фермам.
   — Ага, — кинул мальчишка и провалился обратно под пол.
   — Бестолковые, — вздохнула Джарита.
   — Не ругайся, — улыбнулся Найл. — Похоже, он просто очень старательный.
   — Я не видела вас целую вечность, мой господин, — опять прошептала служанка, наклоняясь к груди правителя. — Я думала о вас каждый день, вы снились мне каждую…
   — Джарита, — появилась уже знакомая голова, — а «серых» селян на траву посылать, или пусть на кухне остаются?
   — Я тебя крышу отправлю чистить! — зарычала милая и нежная девушка.
   Судя по тому, как округлились глаза мальчишки, и с какой скоростью он ухнулся в люк, чистка крыш здесь была не в почете.
   — Мой господин, — после небольшой паузы снова начала служанка, но Найл замотал головой и откинул одеяло.
   — Извини, Джарита, — рассмеялся он, — я очень по тебе соскучился, но, видно, судьба против.

* * *

   День Посланник потратил на прогулку по окрестным деревням и рощам. Нужно отдать должное — советник Борк действительно сумел превратить полоску земли между морем и горами Хайбада в оазис всеобщего покоя и благоденствия. Здесь не встречалось насекомых опаснее гусеницы, отсутствовали змеи, не носились стрекозы. В зарослях не требовалось настороженно смотреть по сторонам, сжимая копье — ни человеку, ни пауку здесь не угрожала ни малейшая опасность. Да и не только в зарослях: в глазах двуногих рабов смертоносцев здесь отсутствовала та затравленность, которая никогда не исчезала у обитателей города пауков. Никто не стоял над селянами с кнутом или палкой, заставляя работать на полях, никто не сгонял их на ночь в казармы. При виде восьмилапых господ они не только не прятались, но и наоборот — спешили навстречу, всячески демонстрируя свое здоровье, упитанность, чистоту.
   При виде этой идиллии как-то забывалось, что лежит в ее основе — почти религиозное стремление, как к высшей цели в жизни, попасть на обед смертоносцу, стремление, которое Борк сумел внушить людям и успешно продолжает культивировать до сих пор.
   На Посланника селяне не реагировали никак. Ментальной силы, ядром которой стал Найл, они совершенно не ощущали, в сферу воздействия единого сознания братьев по плоти не попадали: жили себе и жили, ничего не замечая вокруг — как листва на деревьях, как трава на полянах, как мох на камнях, словно и не являлись вовсе разумными существами. Глядя на это, правитель начал понимать, что с будущим походом на город все совсем не так просто и однозначно.
   Вечер оказался неожиданно долгим: Посланник рассказывал о долине Парящей Башни, о юном Пурте, ставшем новой памятью, о решении двигаться в дальнейший путь — Найл опять объяснил его не опасностью пребывания в населенной чудовищами долине, да вдобавок рядом со странной Башней, несущей явный отпечаток злой воли Мага, а стремлением маленького отряда найти и победить властелина Серых гор. Обрывать повествование посередине не хотелось, а чтобы пересказать все, случившееся в долине после битвы с чудовищами и до самого момента ухода в дальнейший путь, понадобилось почти два часа и Посланник сильно устал.
   В качестве завершения ритуала ему довелось познакомиться с Замией — прелестной смешливой девушкой, сильной, как все потомки изгнанников из паучьего города, но душевно мягкой и отзывчивой на ласку.
   «Знакомство» окончилось далеко заполночь, и на этот раз утреннему туману не удалось рассеять крепкого сна молодых людей.
   Выгнать их на свежий воздух удалось только полуденным солнечным лучам, прогревшим паутинный полог до такой степени, что воздух под ним стал душным и жарким, как пар над кипящим котелком.
   Проснувшийся Найл понял, что если в ближайшие минуты не предпримет радикальных мер для своего спасения, то заживо испечется. Он вскочил, промчался десяток метров, отделявших его от моря, и ухнулся в соленую прохладную воду.
   — Рад видеть тебя, Посланник, — прозвучало в сознании приветствие Дравига.
   — Рад видеть тебя, Дравиг, — ответил Найл, выбираясь на берег. — Извини, что заставил тебя ждать.
   — Рад видеть тебя, Посланник, — хотя приветствие Шабра звучало четко и ясно, его самого видно не было. — Я взял на себя смелость попросить Нефтис подать тебе завтрак, а Юлук — принести немного вина.
   — Скажи просто: ты пригласил их на совет, — отмел правитель экивоки восьмилапого ученого. — Никто не спорит, что их присутствие пойдет на пользу.
   — Хорошо, — тут же согласился Шабр. — Я пригласил их на совет. А груши, абрикосы и вино они отдадут Замии.
   Найл открыл было рот, чтобы парировать очередную эскападу почтительно-ехидного паука, но так и не нашелся, чем ответить. Между тем, подошедшие Нефтис и Юлук и вправду поставили перед растерявшейся от такого сервиса Замией блюдо с фруктами, большую глиняную кружку, положили бурдюк с вином. Девушка удивленно покрутила головой, потом предложила:
   — Ты не хочешь поесть, Посланник?
   — Хочу, — кивнул Найл, уселся рядом с ней на корточки и выбрал себе самую большую грушу.
   — Так что ты решил, Посланник? — задал ему вопрос Шабр, соизволивший-таки спуститься с высокой липы и подойти к остальным братьям. — Мы идем освобождать город от чужаков, или будем блуждать по пустыне еще один год?
   — Ура-а! — вскинула Юлук руки с крепко сжатыми кулаками. — Мы идем освобождать наш город!
   — Кто идет? Ничего подобного! — немедленно осадил ее Найл. В это мгновение она так явственно напоминала Нуфтуса, восторженно кричавшего от радости, когда путники повернули в сторону владений Мага, а потом погибшего у подножия трона хозяина Серых гор, что правитель ясно и бесповоротно решил — никаких сражений. Больше он своим людям умирать не позволит.
   — Ты что, рассчитываешь жить вечно? — грубо вмешался Шабр. — А как же «месть пришельцам», о которой ты вещаешь каждый вечер?
   — Не хочу принимать в себя плоть своих соратников, — так же жестко отрезал Найл. — Я сыт.
   — Ты отказываешься от своего обещания? — не столько оскорбился, сколько удивился Дравиг.
   — Я обещал освободить память, которая осталась под Черной Башней, — напомнил Найл. — Так почему бы нам не вывезти ее, и не перенести в долину Парящей Башни? У нас хватит сил сделать это быстро и тайно, а пытаясь захватить город мы только напрасно погибнем.
   — Но почему?! — возмутилась Юлук. — Ведь нас теперь стало «огромная толпа»!
   «Великая Богиня! — поморщился Найл. — Ведь никто из „детей“ не умеет ни читать, не писать! А уже рвутся на смерть».
   — Где ты научился читать и писать? — внезапно поинтересовался Шабр.
   — В Белой Башне.
   — А где она находиться?
   Найл стиснул зубы и промолчал.
   — Только в городе, и только в Белой Башне дети могут научиться твоим наукам, — неумолимо закончил свою мысль паук.
   — Но почему, — продолжала требовать ответа Юлук, — почему ты не хочешь освободить город, когда к нам присоединилось так много смертоносцев?
   — Ты помнишь, Юлук, я рассказывал о битве на плато? Тогда в битву с чужаками вступило в несколько раз больше смертоносцев, чем сейчас готовы встать рядом с нами. Чужаки истребили их всех.
   — Ты сам учил меня, Посланник, — напомнила Юлук, — чужаки победили потому, что в их рядах сражались бок о бок и люди, и пауки. Теперь мы сами умеем сражаться точно так же. Мы победили Мага! А ведь у него было куда больше воинов, чем нас.
   — Правильно, — согласился Найл. — Но только теперь все изменилось: у нас «огромная толпа» смертоносцев, и всего «чуточка» людей. Все получается точно так же, как и было на плато в первой битве.
   — Но ведь в Провинции людей тоже «огромная толпа», — удивилась Замия, — Почему ты их не считаешь?
   — Потому, что они люди, — тихо ответил Посланник, — а мы: братья по плоти. Они совершенно нечувствительны ни к нашему единому сознанию, ставшему для здешних пауков «Смертоносцем-Повелителем», ни вообще к чужим мыслям. Им не интересна наша война.
   — Можно их попросить, — с чисто детской наивностью предложила Замия.
   Нефтис громко хмыкнула. За время прошлого пребывания в Провинции она вдосталь успела насмотреться на здешних селян.
   — Просить нужно советника Борка, — ответил Шабр. — Никто не знает местных двуногих лучше него, даже они сами. Я могу пригласить его, Посланник?
   — Да, — после короткой заминки кивнул Найл.
   В разговоре на несколько минут возникла заминка, и правителю наконец-то удалось откусить от сладкой груши хотя бы один кусочек, но не больше — советник явился мгновенно, словно заранее ждал приглашения где-то поблизости.
   — Готов ли ты дать нам людей для освобождения города, советник Борк? — в лоб спросил его Найл.
   — А не мог бы я узнать, каким образом ты собираешься использовать их, Посланник Богини? — с вежливостью переспросил советник.
   — Они должны стоять в первых рядах… — начал было объяснять Найл, но спохватился, и просто послал пауку мысленную картинку: насколько шеренг копейщиков закрывают щитами толпящихся за их спинами смертоносцев от летящих со стороны врага дротиков и стрел. Начинается атака. Копейщики наносят удар в ровные ряды противника, строй обеих армий ломается — смертоносцы начинают хлестать врага парализующими ударами воли, движения чужих воинов замедляются, они становятся легкой добычей наступающих, а затем пауки и вовсе выходят вперед, кусают и впрыскивают яд парализованным врагам, опутывают их паутиной.
   — Ты ведь, знаешь, Посланник, слуги смертоносцев не имеют права иметь оружия. Все люди в провинции безоружны.
   Найл прикусил губу: если щиты, подобные тем, которые были у воинов Мага, еще можно попытаться сплести из прутьев, то наконечники для копий так просто не сделаешь — нужны тысячи подходящих камней. Вряд ли в Провинции имелись такие запасы кремня — его придется долго собирать и не менее долго обрабатывать.
   — Могу ли я спросить, каким путем вы собираетесь идти в город Смертоносца-Повелителя, Посланник Богини?
   — Берегом… — Найл запнулся и понял, что советник нанес по планам «братьев по плоти» еще один тяжелый удар.
   Неподвижный или малоподвижный паук способен обходиться без пищи почти год. Так, смертоносцы Провинции, мало двигаясь, но неся караульную службу на границах или наблюдая за порядком в сельских районах, обходились всего лишь одним «праздником еды» в месяц — устраивая настоящее представление в просторном зале под искусственным холмом.
   Но если паук вынужден много двигаться — например, в походе — то и еды ему нужно почти столько же, сколько и человеку. Две-три сотни путников, придерживаясь узкой полоски прибрежных зарослей, еще могут обеспечить себя с помощью охоты — но уж никак не две-три тысячи пауков.
   — Дорога через пустыню займет около восьми дней, — моментально оценил возможные варианты Борк. Вдоль берега — не меньше двенадцати. Каждому пауку понадобится по два селянина. Я смогу выделить такое количество людей, но только в том случае, если ушедшие с вами смертоносцы не вернутся по крайней мере в течение двадцати лет, пока не восстановится человеческое поголовье.
   — Ты предлагаешь кормить нашу армию людьми?
   — Но ведь ты знаешь, Посланник Богини, — присел в ритуальном приветствии советник Борк, — в Провинции нет другого продовольствия. К тому же, двуногие будут только рады слиться с «высшими существами» как можно раньше.
   А еще при таком раскладе советник рассчитывал как минимум на четверть века избавиться от визитов беспокойных гостей — но об этом он предпочел умолчать.
   — Всех людей, которых может дать советник, — оглянулся правитель на Юлук, — паукам придется съесть по дороге, чтобы хватило сил добраться до города.
   Такой вариант событий заставил девушку призадуматься.
   — К сожалению, сделать так, чтобы паук двигался, не тратя сил, невозможно, — посочувствовал Борк.
   Правитель, услышав эти слова, вскинулся и повернулся к Дравигу:
   — Ты слышал? Нужно перебраться в город не тратя сил!
   — Да, Посланник, — согласился старый паук. Это невозможно.
   — Как это так, невозможно?! Дравиг, где наш флот?
   Перед вступлением в город захватчиков к кораблям, ожидавшим возвращения Посланника Богини после битвы у плато, был отправлен приказ идти в Дельту, чтобы встретиться там с остальными беглецами. Однако, из-за слишком сильного энергетического поля Великой Богини, установить мысленный контакт с кораблями не удалось. Когда через несколько десятков дней изгнанники добрались до побережья, флота там не оказалось.