Страница:
В общем, Олорин жил в башне Мерлина и изучал магические внутренности Аркануса. Олорин не бывал в Дейле, и концепция субъективного идеализма до сегодняшнего дня была ему абсолютно неведома, и это даже хорошо. Потому что там, где Уриэль получил удовлетворительное объяснение и успокоился, Олорин пошел дальше, он продолжил исследования и зашел в них так далеко, что не только я, но и Уриэль мало что поняли из его объяснений. Может быть, еще сыграл роль тот опыт, который Олорин получил, участвуя в сотворении моего родного мира.
У Олорина получилось следующее. Концепция субъективного идеализма в отношении Аркануса и Миррора в целом верна, но только в первом приближении. Потому что многие мелкие и по отдельности незаметные факты, рассматриваемые вместе с контекстом конкретных событий, неопровержимо свидетельствуют, что помимо известных субъектов, к которым относятся хозяева и мы трое, существует еще некий Главный Субъект, которого Олорин назвал хозяином театра. Все происходящее в мире крутится вокруг него, подобно тому как все происходящее в театре имеет своим центром хозяина театра, а вовсе не зрителей, как это может показаться с первого взгляда. Мы — не более чем зрители, нам кажется, что мы участвуем в представлении, но это не так, мы можем громко аплодировать или громко свистеть, мы можем даже попробовать вскочить на сцену и на самом деле поучаствовать в представлении, но нетрудно догадаться, к чему это приведет. Когда я убил Оберика, я вскочил на сцену. Уриэль вскочил на сцену, когда привел меня к Сссра. А теперь на сцене появился и Олорин. Спрашивается, сколько времени хозяин театра будет терпеть таких наглых зрителей? То-то же. А значит, пора делать ноги.
Уриэль сообщил Сссра четыре трехзначных числа, которые назвал координатами Средиземья. Сссра почесал рога, начертил на пергаменте какую-то сложную схему и сказал, что для перемещения потребуется около тысячи духов маны. Нехилое количество.
Сссра отменил заклинание вызова горгулий. Сссра превратил в ману все золото, но это дало менее двухсот духов. Что делать дальше?
28
29
Глава четвертая. ВРЕМЯ ИСКАТЬ ИСТИНУ
1
2
3
У Олорина получилось следующее. Концепция субъективного идеализма в отношении Аркануса и Миррора в целом верна, но только в первом приближении. Потому что многие мелкие и по отдельности незаметные факты, рассматриваемые вместе с контекстом конкретных событий, неопровержимо свидетельствуют, что помимо известных субъектов, к которым относятся хозяева и мы трое, существует еще некий Главный Субъект, которого Олорин назвал хозяином театра. Все происходящее в мире крутится вокруг него, подобно тому как все происходящее в театре имеет своим центром хозяина театра, а вовсе не зрителей, как это может показаться с первого взгляда. Мы — не более чем зрители, нам кажется, что мы участвуем в представлении, но это не так, мы можем громко аплодировать или громко свистеть, мы можем даже попробовать вскочить на сцену и на самом деле поучаствовать в представлении, но нетрудно догадаться, к чему это приведет. Когда я убил Оберика, я вскочил на сцену. Уриэль вскочил на сцену, когда привел меня к Сссра. А теперь на сцене появился и Олорин. Спрашивается, сколько времени хозяин театра будет терпеть таких наглых зрителей? То-то же. А значит, пора делать ноги.
Уриэль сообщил Сссра четыре трехзначных числа, которые назвал координатами Средиземья. Сссра почесал рога, начертил на пергаменте какую-то сложную схему и сказал, что для перемещения потребуется около тысячи духов маны. Нехилое количество.
Сссра отменил заклинание вызова горгулий. Сссра превратил в ману все золото, но это дало менее двухсот духов. Что делать дальше?
28
— Ну что вам еще от меня нужно? — воскликнула Натка, когда мы снова появились в ее башне, на этот раз втроем. Сссра брать не стали, чтобы не разжигать в Натке инстинктивную ненависть. — Нашли своего друга?
— Нашли, — подтвердил Уриэль. — И мы весьма благодарны тебе за помощь в этом нелегком деле.
— Это какую такую помощь? — подозрительно спросила Натка.
— Которую ты окажешь нам прямо сейчас.
— И что надо?
Уриэль глубоко вздохнул:
— Ты должна передать Сссра все свое золото.
— Чего?! — Натка подумала, что не расслышала. Бедная.
— Ты должна передать Сссра все золото, — повторил Уриэль.
— Так сразу и все?
— Ну совсем все не обязательно, нам нужно один миллион шестьсот… семьдесят шесть тысяч.
— Может, вам еще что-нибудь передать, может, ты еще скажешь, чтобы я пригласила этого гадкого дракона прямо сюда и сдала ему управление страной?
— Нет, этого не нужно. Но если ты откажешься, Хэмфасту придется снова побыть Обериком.
— Ладно-ладно. — В красных глазах Натки-Оберика промелькнул испуг. — А зачем ему столько золота?
— Пусть это не волнует тебя, почтенная Натка, — терпеливо ответил Уриэль. — Скажу лишь, что после того, как ты сделаешь то, о чем тебя просят, ты больше никогда не увидишься ни с кем из нас. Ты сможешь жить так, как считаешь нужным, и я искренне пожелаю тебе победы.
Натка зябко передернула плечами.
— Хорошо, — сказала она, — я это сделаю. А кстати, раз я вас не увижу, значит, вы нашли путь в это самое Средиземье?
Уриэль пожал плечами:
— Я уже сказал, что это не должно тебя волновать.
— Да хватит тебе, это и ежу ясно. А при чем тут Сссра? Вы хотите пробить канал из его башни? И для этого нужно золото? А почему не мана? А, понятно, ману нельзя передать от хозяина к хозяину. А почему бы вам не сделать переход прямо здесь?
— И это пусть тебя не волнует, — в третий раз повторил Уриэль.
— Вы что… хотите взять дракона с собой? Bay! А я смогу поуправлять его страной?
От этих слов растерялся даже Уриэль. Он наморщил лоб, о чем-то сосредоточенно поразмышлял и наконец сказал:
— Боюсь, это невозможно. Но я могу создать твою копию, которая активизируется в башне Сссра после нашего ухода. Как вы поладите между собой — это ваша забота.
— Хорошо! — Натка даже повеселела. — Пойдемте за мной.
Она села в Главное Заклинательное Кресло, и буквально через несколько секунд в воздухе появилась зеленая клыкастая голова.
— Привет, Натка! — сказал Сссра.
Натка поморщилась, будто от зубной боли.
— На, держи свое золото, — сказала она, и ничего не произошло. Нет, наверное, что-то произошло, потому что глаза Сссра вдруг стали какими-то отсутствующими, а потом он спросил:
— Почему так мало, где остальное?
— Сейчас будет тебе остальное, такую кучу за один раз не переправишь. Держи.
Только с четвертого раза требуемая сумма была передана.
— Жду вас в башне, — сказал Сссра, обращаясь к нам, и оборвал связь, даже не потрудившись попрощаться с Наткой. Мы молча направились к балкону, и Натка прокричала вслед:
— Не забудьте про обещание!
— Нашли, — подтвердил Уриэль. — И мы весьма благодарны тебе за помощь в этом нелегком деле.
— Это какую такую помощь? — подозрительно спросила Натка.
— Которую ты окажешь нам прямо сейчас.
— И что надо?
Уриэль глубоко вздохнул:
— Ты должна передать Сссра все свое золото.
— Чего?! — Натка подумала, что не расслышала. Бедная.
— Ты должна передать Сссра все золото, — повторил Уриэль.
— Так сразу и все?
— Ну совсем все не обязательно, нам нужно один миллион шестьсот… семьдесят шесть тысяч.
— Может, вам еще что-нибудь передать, может, ты еще скажешь, чтобы я пригласила этого гадкого дракона прямо сюда и сдала ему управление страной?
— Нет, этого не нужно. Но если ты откажешься, Хэмфасту придется снова побыть Обериком.
— Ладно-ладно. — В красных глазах Натки-Оберика промелькнул испуг. — А зачем ему столько золота?
— Пусть это не волнует тебя, почтенная Натка, — терпеливо ответил Уриэль. — Скажу лишь, что после того, как ты сделаешь то, о чем тебя просят, ты больше никогда не увидишься ни с кем из нас. Ты сможешь жить так, как считаешь нужным, и я искренне пожелаю тебе победы.
Натка зябко передернула плечами.
— Хорошо, — сказала она, — я это сделаю. А кстати, раз я вас не увижу, значит, вы нашли путь в это самое Средиземье?
Уриэль пожал плечами:
— Я уже сказал, что это не должно тебя волновать.
— Да хватит тебе, это и ежу ясно. А при чем тут Сссра? Вы хотите пробить канал из его башни? И для этого нужно золото? А почему не мана? А, понятно, ману нельзя передать от хозяина к хозяину. А почему бы вам не сделать переход прямо здесь?
— И это пусть тебя не волнует, — в третий раз повторил Уриэль.
— Вы что… хотите взять дракона с собой? Bay! А я смогу поуправлять его страной?
От этих слов растерялся даже Уриэль. Он наморщил лоб, о чем-то сосредоточенно поразмышлял и наконец сказал:
— Боюсь, это невозможно. Но я могу создать твою копию, которая активизируется в башне Сссра после нашего ухода. Как вы поладите между собой — это ваша забота.
— Хорошо! — Натка даже повеселела. — Пойдемте за мной.
Она села в Главное Заклинательное Кресло, и буквально через несколько секунд в воздухе появилась зеленая клыкастая голова.
— Привет, Натка! — сказал Сссра.
Натка поморщилась, будто от зубной боли.
— На, держи свое золото, — сказала она, и ничего не произошло. Нет, наверное, что-то произошло, потому что глаза Сссра вдруг стали какими-то отсутствующими, а потом он спросил:
— Почему так мало, где остальное?
— Сейчас будет тебе остальное, такую кучу за один раз не переправишь. Держи.
Только с четвертого раза требуемая сумма была передана.
— Жду вас в башне, — сказал Сссра, обращаясь к нам, и оборвал связь, даже не потрудившись попрощаться с Наткой. Мы молча направились к балкону, и Натка прокричала вслед:
— Не забудьте про обещание!
29
— Зря ты обещал ей копию, — сказал Олорин, когда мы снова оказались в башне Сссра.
— Почему же зря? — удивился Уриэль. — Какая теперь разница, кто кем управляет? Ты же сам говорил, что скоро явится хозяин театра и все эти вопросы станут неактуальны.
— Правильно, но все же… Этот мир очень интересен с научной точки зрения. Прежде всего, это первый достоверный факт посещения порождениями Средиземья настоящего альтернативного мира в полном смысле этих слов. Ведь Арканус — не придаток к базовому миру Средиземья, а именно мир, совершенно самостоятельный и самодостаточный. Тут есть разумная жизнь, есть магия. Не проявляются ли таким образом непознанные закономерности бытия? Ведь онтологическая основа Аркануса отлична от основы Средиземья сильнее, чем можно было даже представить себе до начала путешествия. И все равно здесь живут те же самые люди, эльфы, хоббиты…
— Ящеры, клаконы… — подхватил Уриэль.
— Как раз в этом нет ничего удивительного, — против всех ожиданий Олорин никак не отреагировал на иронию, — разнообразие жизненных форм — вещь естественная. Удивительно другое — почему помимо ящеров и клаконов здесь живут те же разумные расы, что и у нас? Почему подданные Мерлина отличаются от ганнарцев меньше, чем, скажем, хазги?
— Хрен знает. — Уриэль выразил свою мысль предельно лаконично. — Но я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к тому, что не следовало отдавать Натке владения Сссра?
— Ты не собираешься наведаться сюда еще раз?
— Может быть, когда-нибудь… Но вряд ли. Лучше посещать миры, которые не обрывают входной канал.
— А выходной?
И я сразу все понял.
Уриэль тоже все понял, потому что помрачнел и задумчиво произнес:
— Думаешь, выходной канал не обрывается? Тогда это все меняет. Вряд ли эта стерва сможет воспользоваться открытым концом, скорее всего она даже не заметит его, но ты прав, Олорин, обещать этого не стоило. Да, пожалуй, это обещание останется невыполненным.
— Но как же так, Уриэль? — возмутился я. Даже не столько возмутился, сколько удивился — уж очень невероятным было это заявление. — Как можно не выполнить обещания?
Уриэль мягко улыбнулся и посмотрел на меня, как взрослые смотрят на ребенка, задавшего особенно наивный и глупый вопрос.
— Как ты думаешь, Хэмфаст, может ли маг иметь чистую совесть?
— Конечно! — горячо воскликнул я, а Олорин одновременно с этим восклицанием пробормотал:
— Ну это смотря в каком смысле, — и они с Уриэлем гнусно заржали. Уриэль продолжал:
— Ты только-только научился магии, Хэмфаст, и многие тайны бытия скрыты от тебя. И ты еще очень молод, а молодости свойственно относиться к окружающим с завышенными требованиями к честности, храбрости и другим личным качествам. Это все проистекает из юношеского максимализма, который в свою очередь…
— Да иди ты к Морготу со своей философией! — грубо оборвал я учителя и ушел куда глаза глядят в расстроенных чувствах.
— Почему же зря? — удивился Уриэль. — Какая теперь разница, кто кем управляет? Ты же сам говорил, что скоро явится хозяин театра и все эти вопросы станут неактуальны.
— Правильно, но все же… Этот мир очень интересен с научной точки зрения. Прежде всего, это первый достоверный факт посещения порождениями Средиземья настоящего альтернативного мира в полном смысле этих слов. Ведь Арканус — не придаток к базовому миру Средиземья, а именно мир, совершенно самостоятельный и самодостаточный. Тут есть разумная жизнь, есть магия. Не проявляются ли таким образом непознанные закономерности бытия? Ведь онтологическая основа Аркануса отлична от основы Средиземья сильнее, чем можно было даже представить себе до начала путешествия. И все равно здесь живут те же самые люди, эльфы, хоббиты…
— Ящеры, клаконы… — подхватил Уриэль.
— Как раз в этом нет ничего удивительного, — против всех ожиданий Олорин никак не отреагировал на иронию, — разнообразие жизненных форм — вещь естественная. Удивительно другое — почему помимо ящеров и клаконов здесь живут те же разумные расы, что и у нас? Почему подданные Мерлина отличаются от ганнарцев меньше, чем, скажем, хазги?
— Хрен знает. — Уриэль выразил свою мысль предельно лаконично. — Но я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к тому, что не следовало отдавать Натке владения Сссра?
— Ты не собираешься наведаться сюда еще раз?
— Может быть, когда-нибудь… Но вряд ли. Лучше посещать миры, которые не обрывают входной канал.
— А выходной?
И я сразу все понял.
Уриэль тоже все понял, потому что помрачнел и задумчиво произнес:
— Думаешь, выходной канал не обрывается? Тогда это все меняет. Вряд ли эта стерва сможет воспользоваться открытым концом, скорее всего она даже не заметит его, но ты прав, Олорин, обещать этого не стоило. Да, пожалуй, это обещание останется невыполненным.
— Но как же так, Уриэль? — возмутился я. Даже не столько возмутился, сколько удивился — уж очень невероятным было это заявление. — Как можно не выполнить обещания?
Уриэль мягко улыбнулся и посмотрел на меня, как взрослые смотрят на ребенка, задавшего особенно наивный и глупый вопрос.
— Как ты думаешь, Хэмфаст, может ли маг иметь чистую совесть?
— Конечно! — горячо воскликнул я, а Олорин одновременно с этим восклицанием пробормотал:
— Ну это смотря в каком смысле, — и они с Уриэлем гнусно заржали. Уриэль продолжал:
— Ты только-только научился магии, Хэмфаст, и многие тайны бытия скрыты от тебя. И ты еще очень молод, а молодости свойственно относиться к окружающим с завышенными требованиями к честности, храбрости и другим личным качествам. Это все проистекает из юношеского максимализма, который в свою очередь…
— Да иди ты к Морготу со своей философией! — грубо оборвал я учителя и ушел куда глаза глядят в расстроенных чувствах.
Глава четвертая. ВРЕМЯ ИСКАТЬ ИСТИНУ
1
Мы стояли посреди большой и круглой лесной поляны. Было холодно, но не очень, потому что в результате перемещения все мы оказались одетыми в теплую одежду. Все, кроме Сссра — он оказался вообще голым и стыдливо прикрывал перепончатыми крыльями раздвоенное мужское достоинство. Действительно, драконы, скорее всего, несовместимы с другими расами.
Я протянул руку в сторону Сссра, и рука тяжело опустилась, когда на ней появился зеленый брезентовый плащ.
— Прикройся, почтенный, — сказал я, протягивая дракону только что сотворенный подарок.
Сссра задумчиво взглянул на плащ, на меня, снова на плащ, взял его в руки, осмотрел еще раз, снова посмотрел на меня и сказал:
— Извини, Хэмфаст, но, если ты не возражаешь, я предпочел бы сотворить что-нибудь поудобнее.
Я криво улыбнулся и пожал плечами. Сссра отвернулся и вытащил из воздуха трусы до колен, которые у нас в Хоббитании называют семейными. Я мысленно хлопнул себя по лбу — ну какой же дурак носит брезент на голое тело! И как я мог забыть, что Сссра владеет высшей магией ничуть не хуже меня?
Олорин вежливо, но громко прокашлялся, привлекая к себе внимание. Когда внимание было привлечено, он принял величественную позу и торжественно провозгласил:
— Поздравляю вас, друзья и коллеги!
— Себя не забудь поздравить, — ехидно пробормотал Уриэль, за что удостоился негодующего взгляда. Уриэль сделал вид, что смутился.
— Канал успешно пробит, — продолжил Олорин, — и сейчас мы находимся в Средиземье. Не знаю, где конкретно, у меня есть несколько предположений на этот счет…
— Не нужно предположений, — перебил я Олорина, — мы в Шире.
— Где?
— В Шире. Ну, Шир, легендарное поселение хоббитов, родина четырех героев и Бильбо Бэггинса. Олорин, неужели ты не узнаешь это место, ты же здесь бывал!
Олорин растерянно оглянулся по сторонам и почему-то шмыгнул носом.
— Не может быть, — сказал он, — я понимаю, что с той поры прошло больше трех тысяч лет, что все изменилось, но… не настолько же!
— Да нет же, Гэндальф, то есть Олорин, — настаивал я, — видишь вон те пять столбов?
— Ну.
— Это мемориал в честь победы над Сауроном. Высокий столб — это ты, те, что поменьше, — герои.
— Ни хрена себе, — потрясение пробормотал Олорин. — Ну вы и устроили культ личности! По мне так лучше бы здесь хоббиты жили.
— Как можно? — поразился я. — Это же мемориал, святое место!
— А в честь Фолко вы тоже святое место соорудили?
— Да нет вроде, — я даже растерялся, — в честь Фолко вроде нет. Даже не знаю почему.
— И то хорошо, — вздохнул Олорин с облегчением. — Не все еще запущено. Нет, ну надо же — мемориал в честь меня, и какой — пять столбов!
Уриэль почему-то улыбнулся.
— Не все из пяти столбов символизируют тебя, — еще раз пояснил я. Странно, я ведь уже говорил это, почему Олорин не понял? — Ты — самый большой столб…
Я не успел закончить, потому что Уриэль заржал в полный голос.
— Гэндальф Большой Столб, — с трудом выговорил он, превозмогая смех, — а что, звучит. Ха-ха-ха!
— Я прошу прощения, — это подал голос Сссра, который уже переоделся в обтягивающий костюм из льняной ткани и брезентовый плащ, подобный тому, что сотворил я, только с прорезями для крыльев. — Прошу прощения, но я не вполне понимаю, что в данном мире понимается под словом «герой». Правильно ли я понял, что почтенный Олорин в прошлом командовал героями?
— Нет, не командовал, — досадливо поморщился Олорин, — руководил, направлял, но не командовал. А герой — это понятие чисто хоббичье.
— Какое? — не понял Сссра.
— Хоббичье. Ну, то есть оно есть только у хоббитов. Так здесь халфлинги называются. Так вот, герой — это хоббит… как бы поточнее сформулировать…
Я пришел на помощь Олорину:
— Герой — это хоббит, совершивший ряд подвигов во имя дела света и во благо народа Хоббитании. Хоббит признается героем на совете кланов, при этом голосование должно быть единогласным. Хоббит может быть официально признан героем только после того, как умер либо навсегда покинул страну.
— А, понятно, — разочарованно протянул Сссра, — а я уж подумал, что Олорин раньше был местным хозяином.
Олорин снова досадливо поморщился:
— Сколько раз говорить тебе, почтенный Сссра, в Средиземье нет хозяев, у нас каждое разумное существо обладает свободой воли. Майары — это совсем не хозяева, это скорее…
— Санитары леса, — подсказал Уриэль и опять ехидно засмеялся.
Олорин укоризненно глянул на него, но ничего не сказал.
— Ладно, друзья, — сказал я, — давайте, что ли, отправляться домой, пока мы окончательно не перессорились.
И мы отправились домой.
Я протянул руку в сторону Сссра, и рука тяжело опустилась, когда на ней появился зеленый брезентовый плащ.
— Прикройся, почтенный, — сказал я, протягивая дракону только что сотворенный подарок.
Сссра задумчиво взглянул на плащ, на меня, снова на плащ, взял его в руки, осмотрел еще раз, снова посмотрел на меня и сказал:
— Извини, Хэмфаст, но, если ты не возражаешь, я предпочел бы сотворить что-нибудь поудобнее.
Я криво улыбнулся и пожал плечами. Сссра отвернулся и вытащил из воздуха трусы до колен, которые у нас в Хоббитании называют семейными. Я мысленно хлопнул себя по лбу — ну какой же дурак носит брезент на голое тело! И как я мог забыть, что Сссра владеет высшей магией ничуть не хуже меня?
Олорин вежливо, но громко прокашлялся, привлекая к себе внимание. Когда внимание было привлечено, он принял величественную позу и торжественно провозгласил:
— Поздравляю вас, друзья и коллеги!
— Себя не забудь поздравить, — ехидно пробормотал Уриэль, за что удостоился негодующего взгляда. Уриэль сделал вид, что смутился.
— Канал успешно пробит, — продолжил Олорин, — и сейчас мы находимся в Средиземье. Не знаю, где конкретно, у меня есть несколько предположений на этот счет…
— Не нужно предположений, — перебил я Олорина, — мы в Шире.
— Где?
— В Шире. Ну, Шир, легендарное поселение хоббитов, родина четырех героев и Бильбо Бэггинса. Олорин, неужели ты не узнаешь это место, ты же здесь бывал!
Олорин растерянно оглянулся по сторонам и почему-то шмыгнул носом.
— Не может быть, — сказал он, — я понимаю, что с той поры прошло больше трех тысяч лет, что все изменилось, но… не настолько же!
— Да нет же, Гэндальф, то есть Олорин, — настаивал я, — видишь вон те пять столбов?
— Ну.
— Это мемориал в честь победы над Сауроном. Высокий столб — это ты, те, что поменьше, — герои.
— Ни хрена себе, — потрясение пробормотал Олорин. — Ну вы и устроили культ личности! По мне так лучше бы здесь хоббиты жили.
— Как можно? — поразился я. — Это же мемориал, святое место!
— А в честь Фолко вы тоже святое место соорудили?
— Да нет вроде, — я даже растерялся, — в честь Фолко вроде нет. Даже не знаю почему.
— И то хорошо, — вздохнул Олорин с облегчением. — Не все еще запущено. Нет, ну надо же — мемориал в честь меня, и какой — пять столбов!
Уриэль почему-то улыбнулся.
— Не все из пяти столбов символизируют тебя, — еще раз пояснил я. Странно, я ведь уже говорил это, почему Олорин не понял? — Ты — самый большой столб…
Я не успел закончить, потому что Уриэль заржал в полный голос.
— Гэндальф Большой Столб, — с трудом выговорил он, превозмогая смех, — а что, звучит. Ха-ха-ха!
— Я прошу прощения, — это подал голос Сссра, который уже переоделся в обтягивающий костюм из льняной ткани и брезентовый плащ, подобный тому, что сотворил я, только с прорезями для крыльев. — Прошу прощения, но я не вполне понимаю, что в данном мире понимается под словом «герой». Правильно ли я понял, что почтенный Олорин в прошлом командовал героями?
— Нет, не командовал, — досадливо поморщился Олорин, — руководил, направлял, но не командовал. А герой — это понятие чисто хоббичье.
— Какое? — не понял Сссра.
— Хоббичье. Ну, то есть оно есть только у хоббитов. Так здесь халфлинги называются. Так вот, герой — это хоббит… как бы поточнее сформулировать…
Я пришел на помощь Олорину:
— Герой — это хоббит, совершивший ряд подвигов во имя дела света и во благо народа Хоббитании. Хоббит признается героем на совете кланов, при этом голосование должно быть единогласным. Хоббит может быть официально признан героем только после того, как умер либо навсегда покинул страну.
— А, понятно, — разочарованно протянул Сссра, — а я уж подумал, что Олорин раньше был местным хозяином.
Олорин снова досадливо поморщился:
— Сколько раз говорить тебе, почтенный Сссра, в Средиземье нет хозяев, у нас каждое разумное существо обладает свободой воли. Майары — это совсем не хозяева, это скорее…
— Санитары леса, — подсказал Уриэль и опять ехидно засмеялся.
Олорин укоризненно глянул на него, но ничего не сказал.
— Ладно, друзья, — сказал я, — давайте, что ли, отправляться домой, пока мы окончательно не перессорились.
И мы отправились домой.
2
В маленькой долине между мирами ничего не изменилось. Нет, кое-что изменилось — рядом с домом Уриэля появился еще один, деревянный и двухэтажный, похожий на дом зажиточного аннурского крестьянина. На его крыльце сидел Олорин, он отложил трубку и вскочил на ноги, увидев нас. А минутой позже состоялась радостная встреча.
— Как хорошо, что вы нашли способ выбраться оттуда, — сказал Олорин-местный, когда прошло время объятий и наступило время беседы. — После того как вторая экспедиция сгинула так же, как и первая, мы решили не посылать третью. Мы с Уриэлем пробили локальный канал в Запретный Квадрат и хотели запустить в тот мир беспилотный артефакт, но до сих пор ничего не получается. Но хрен с ним, теперь в этом нет нужды. Давайте рассказывайте, что там происходило.
— Зачем рассказывать? — ответил вопросом на вопрос Олорин-мой-попутчик. — Зачем зря тратить время? Давай лучше объединимся, и не надо будет ничего рассказывать.
Олорины ушли в дом, Уриэль направился к своему дому, я собрался было последовать примеру своих друзей, но в этот момент я увидел Сссра. Дракон растерянно и печально озирался вокруг, и я внезапно ощутил, как ему сейчас одиноко, каким потерянным он себя чувствует.
— Не печалься, Сссра, — сказал я, — сейчас мы объединимся с копиями, это совсем недолго, а потом у нас будет достаточно времени, чтобы обо всем поговорить. И вообще, перед тобой открывается целый мир! Завтра я покажу тебе Минатор, послезавтра мы посетим Аннуин, а потом… потом отправимся куда угодно, куда только пожелаешь. Готов поклясться, у тебя никогда не было такого приключения!
Сссра растерянно кивнул.
— Да, ты прав, Хэмфаст Но здесь все так чуждо. Солнце… Кстати, где здесь солнце?
Я усмехнулся
— Здесь нет солнца, — ответил я, — когда Уриэль сотворял эту долину, получилось так, что ни из одной точки не видно неба, его всегда закрывают ветви деревьев, растущих по склонам ущелья. На самом деле там наверху ничего нет.
— Значит, здесь не бывает ночи?
— Нет, ночь здесь бывает. Каждый день небесный свет гаснет примерно на восемь часов.
Сссра сделал неопределенный жест хвостом:
— Во всем мире темно, как в пещере… брр…
— Не бойся, Сссра, — я попытался успокоить его, — это совсем не страшно. Кстати, пока мы будем заняты слиянием с копиями, ты можешь построить себе дом.
— Как? — кажется, Сссра совсем растерялся.
— Да так же, как сотворил одежду Давай, Сссра, действуй, не теряйся, настоящая жизнь только начинается!
Сссра похлопал ушами и пробормотал:
— Странно как-то все это, башни нет, целей нет, делай, что хочешь… Хотя, наверное, и вправду привыкну.
И он взглянул на ровный участок земли между домом Олорина и стеной ущелья, глаза Сссра затуманились, и высокая трава, сплошным ковром покрывавшая это место, в мгновение ока исчезла. Ну вот и хорошо, дракон занялся делом.
— Как хорошо, что вы нашли способ выбраться оттуда, — сказал Олорин-местный, когда прошло время объятий и наступило время беседы. — После того как вторая экспедиция сгинула так же, как и первая, мы решили не посылать третью. Мы с Уриэлем пробили локальный канал в Запретный Квадрат и хотели запустить в тот мир беспилотный артефакт, но до сих пор ничего не получается. Но хрен с ним, теперь в этом нет нужды. Давайте рассказывайте, что там происходило.
— Зачем рассказывать? — ответил вопросом на вопрос Олорин-мой-попутчик. — Зачем зря тратить время? Давай лучше объединимся, и не надо будет ничего рассказывать.
Олорины ушли в дом, Уриэль направился к своему дому, я собрался было последовать примеру своих друзей, но в этот момент я увидел Сссра. Дракон растерянно и печально озирался вокруг, и я внезапно ощутил, как ему сейчас одиноко, каким потерянным он себя чувствует.
— Не печалься, Сссра, — сказал я, — сейчас мы объединимся с копиями, это совсем недолго, а потом у нас будет достаточно времени, чтобы обо всем поговорить. И вообще, перед тобой открывается целый мир! Завтра я покажу тебе Минатор, послезавтра мы посетим Аннуин, а потом… потом отправимся куда угодно, куда только пожелаешь. Готов поклясться, у тебя никогда не было такого приключения!
Сссра растерянно кивнул.
— Да, ты прав, Хэмфаст Но здесь все так чуждо. Солнце… Кстати, где здесь солнце?
Я усмехнулся
— Здесь нет солнца, — ответил я, — когда Уриэль сотворял эту долину, получилось так, что ни из одной точки не видно неба, его всегда закрывают ветви деревьев, растущих по склонам ущелья. На самом деле там наверху ничего нет.
— Значит, здесь не бывает ночи?
— Нет, ночь здесь бывает. Каждый день небесный свет гаснет примерно на восемь часов.
Сссра сделал неопределенный жест хвостом:
— Во всем мире темно, как в пещере… брр…
— Не бойся, Сссра, — я попытался успокоить его, — это совсем не страшно. Кстати, пока мы будем заняты слиянием с копиями, ты можешь построить себе дом.
— Как? — кажется, Сссра совсем растерялся.
— Да так же, как сотворил одежду Давай, Сссра, действуй, не теряйся, настоящая жизнь только начинается!
Сссра похлопал ушами и пробормотал:
— Странно как-то все это, башни нет, целей нет, делай, что хочешь… Хотя, наверное, и вправду привыкну.
И он взглянул на ровный участок земли между домом Олорина и стеной ущелья, глаза Сссра затуманились, и высокая трава, сплошным ковром покрывавшая это место, в мгновение ока исчезла. Ну вот и хорошо, дракон занялся делом.
3
Оказывается, мы пробыли в двух мирах намного дольше, чем я ожидал. То ли время там течет быстрее, то ли дело в чем-то другом, но в Средиземье сейчас октябрь 3008 года. Долгаст уже вовсю бегает и пытается залезать на стулья, но пока это у него не получается, что каждый раз вызывает бурю эмоций, сопровождаемую оглушительным криком. Я заглянул в его душу магическим зрением н увидел, как поверх второго слоя души начал формироваться третий. Это ли не чудо — наблюдать, как смышленая зверушка день заднем медленно и незаметно превращается в полноценное разумное существо?
Я слился с Хэмфастом-местным, мы обменялись воспоминаниями… Точнее, я обменялся воспоминаниями сам с собой… Как-то глупо звучит… Но не важно. В общем, Хэмфаст-местный и Хэмфаст-путешественник слились в единую личность, а потом Нехалления приготовила праздничный ужин, и мы, то есть не те мы, который теперь я, а все мы — я, Нехалления, Уриэль, Олорин и Сссра сидели в гостиной за большим столом, по торжественному случаю накрытым скатертью. Мы ели маринованное со специями мясо, жаренное над костром по орочьему рецепту, пили вино, скопированное с помощью высшей магии с лучших образцов винных погребов Минатора и Аннуина, а в перерывах между тостами разговаривали о всякой ерунде, но не потому, что не было серьезных тем для беседы, а потому, что разговаривать на серьезные темы пока еще рано.
Уриэль и Олорин с трудом сдерживаются, чтобы не начать прямо за столом обсуждать то, что Олорин называет Единой Теорией Магии. Именно так, с большой буквы. Олорин считает, что магия Средиземья и магия Аркануса и Миррора подчиняются одним и тем же законам и что он очень близок к тому, чтобы эти законы сформулировать. Я теперь понимаю, почему ученых принято считать чуть-чуть сумасшедшими — с тех пор, как мы покинули Миррор, Олорин пребывает немного не в себе. Он смотрит по сторонам рассеянным и невидящим взглядом, постоянно думает о чем-то своем, отвечает невпопад, слова, обращенные к нему, понимает со второго, а то и с третьего раза. Время от времени ему приходит в голову очередная научная мысль, и он начинает доставать Уриэля, который относится к этому снисходительно и, как обычно, чуть-чуть ехидно, но доброжелательно. Уриэль говорит, что он играет роль защитника Моргота — у дейлских философов так называется философ, который в ходе научного диспута отстаивает заведомо ложное утверждение, и это вовсе не глупость, как может показаться с первого взгляда, ведь обосновать истину можно только тогда, когда есть тот, кому эту истину надо доказывать. В общем, все это похоже на сумасшедший дом, населенный добрыми и небуйными психами.
Сссра немного адаптировался в новом мире, но по-прежнему выглядит чуть-чуть пришибленным. Я понимаю его, ведь, когда я оказался в Арканусе, я тоже чувствовал себя не самым лучшим образом. Ничего, привыкнет.
И вот мы сидели за столом, ели и пили, общее настроение было предельно благодушным, и даже Долгаст орал меньше обычного.
— Почтенный Уриэль, — спросил Сссра, — правильно ли я понял, что ты владеешь заклинанием, позволяющим любому разумному сотворять свою точную копию, способную к автономному функционированию?
— Ну да, — подтвердил Уриэль, — есть такое заклинание. И не только я им владею, Олорин и Хэмфаст тоже умеют делать копии.
— Ты научишь меня этому заклинанию? — спросил Сссра.
Уриэль замялся:
— В принципе, это возможно, но… Как бы это сказать…
— Ты не доверяешь мне?
Уриэль совсем смутился:
— Ну… я не стал бы формулировать это так резко… Но, в общем, ты прав, почтенный Сссра. Это очень сильное заклинание, оно делает владельца практически неуязвимым, и я не настолько хорошо знаю тебя, чтобы дать столь мощный источник силы в твои руки.
Сссра кивнул. Он вовсе не выглядел расстроенным, напротив, он выглядел удовлетворенным.
— Так я и думал, почтенный Уриэль, — сказал он. — Я понимаю твои чувства и не настаиваю на своем предложении. Но не мог бы ты сам создать мою копию?
— Зачем? — удивился Уриэль.
— Моя башня в Джете осталась без хозяина. Мой народ живет сам по себе, без направляющего и руководящего воздействия. Так не может продолжаться долго.
— Почему?
— Как почему? Каждый народ Миррора и Аркануса должен находиться под властью своего хозяина, иначе страна распадается на племена, бургомистры начинают воевать между собой, и народ превращается в скопище варваров.
— Так уже бывало в истории Миррора? — быстро спросил Олорин.
— Нет, конечно, я же раньше никогда не покидал башню надолго. И в Арканусе, насколько мне известно, такого тоже не бывало.
— Тогда почему ты так уверенно говоришь о событиях, которые никогда не случались? Сссра растерялся
— Но это же очевидно… — пробормотал он.
— Инстинкты, — встрял в разговор Уриэль, — это все инстинкты. Хозяин не должен покидать башню, и, чтобы добиться этого, Творец Аркануса и Миррора вложил в души хозяев целую гору инстинктов. Должен сказать, это впечатляет, такой эшелонированной обороны я давно не видел.
— Какой обороны? От кого? — не понял Сссра.
— Да от тебя самого! От хозяина, который захочет выйти за рамки дозволенного. Творец немало потрудился над тем, чтобы все четыре хозяина сидели сиднем в своих башнях, играли в свои безумные шахматы…
Олорин внезапно ударил обеими руками по столу и издал нечленораздельный вопль. Долгаст испуганно заорал, Нехалления бросилась его успокаивать, не забыв бросить на Олорина укоризненный взгляд.
— Шахматы! — воскликнул Олорин. — Шахматы, а вовсе не театр! Вот разгадка всех тайн Аркануса и Миррора. Мы думали, почему эти миры устроены так ненормально, зачем Творец сотворил их именно так, а не иначе, а все очень просто! Творец просто играет в шахматы.
— И с кем же он играет? — Уриэль мгновенно принял роль защитника Моргота.
— С кем? Не знаю… С хозяевами — нет, они сами часть игры. С другим Творцом? Один сотворил Арканус, другой — Миррор… Нет, оба мира сотворены совершенно однотипно.
— Ты ошибаешься, почтенный, — перебил его Сссра. — Устройство Миррора очень и очень отличается от устройства Аркануса. Во-первых, влияние движения субъекта по дороге на течение времени относительно субъекта…
— Это ерунда, — отмахнулся Олорин, — второстепенные детали. Главное в обоих мирах совершенно одинаково.
Сссра пожал плечами, а его крылья, аккуратно сложенные на спине, встопорщились. Похоже, он обиделся.
— Нет, Творец там один, — продолжал Олорин. — С кем же он играет на самом деле… Не сам же с собой? А кстати, почему бы и нет? Мастера шахматной игры часто играют сами с собой, разрабатывая оптимальные методики игры для разных позиций. Может, Творец Аркануса и Миррора тоже играет сам с собой? Точно, скорее всего так оно и есть! Он сотворил два мира, поместил туда четырех хозяев, придал каждому определенные свойства и теперь смотрит, каким путем будет развиваться позиция — кто окажется сильнее, кто слабее, кто в конце концов победит. Именно поэтому хозяева так жестко ориентированы на соперничество, именно поэтому Творец уделил так мало внимания обычным жителям, именно поэтому их души окончательно формируются только тогда, когда могут повлиять на ход игры. Обитатели Аркануса и Миррора — даже не статисты в театре, а всего лишь фигуры на доске.
— Подожди, подожди, Олорин! — перебил его я. — А кто тогда хозяева? Фигуры — жители, игрок — Творец, а хозяева?
— Игроки, только ненастоящие.
— Как это ненастоящие? — воскликнул Сссра. — Я что, ненастоящий?
— Нет, Сссра, ты, конечно, настоящий. Как же это объяснить?… — Олорин задумался. — Ты настоящий в физическом смысле, как разумное существо, но как игрок ты не вполне настоящий. Творец постоянно управляет тобой, ты просто этого не замечаешь. Инстинкты — самый простой способ внешнего управления. Но я уверен, что воздействие Творца на тебя не ограничивается одними только инстинктами. Подумай, Сссра, как часто ты делал то, что никак нельзя объяснить с рациональной точки зрения.
— Никогда я такого не делал! — вскинулся Сссра. — А если и делал, то не чаще, чем ты, почтенный. И не надо говорить, что я неполноценное существо только потому, что моя родина — Миррор, а не ваше любимое Средиземье. Если вы думаете, что моя душа годится лишь для того, чтобы лезть в нее заклинаниями, вам незачем было тащить меня сюда!
— Никто не тащил тебя насильно, — влез в разговор Уриэль. — Ты сам решил покинуть Миррор, убедившись, что оставаться там слишком опасно.
— Не убедившись, а поверив на слово глупым фантазиям этого лохматого идиота! — Сссра указал на Олорина. — Не зря все-таки большинство людей Аркануса встали под знамена Шери, вы, люди, порождение зла, и тьма — ваша стихия.
Я слился с Хэмфастом-местным, мы обменялись воспоминаниями… Точнее, я обменялся воспоминаниями сам с собой… Как-то глупо звучит… Но не важно. В общем, Хэмфаст-местный и Хэмфаст-путешественник слились в единую личность, а потом Нехалления приготовила праздничный ужин, и мы, то есть не те мы, который теперь я, а все мы — я, Нехалления, Уриэль, Олорин и Сссра сидели в гостиной за большим столом, по торжественному случаю накрытым скатертью. Мы ели маринованное со специями мясо, жаренное над костром по орочьему рецепту, пили вино, скопированное с помощью высшей магии с лучших образцов винных погребов Минатора и Аннуина, а в перерывах между тостами разговаривали о всякой ерунде, но не потому, что не было серьезных тем для беседы, а потому, что разговаривать на серьезные темы пока еще рано.
Уриэль и Олорин с трудом сдерживаются, чтобы не начать прямо за столом обсуждать то, что Олорин называет Единой Теорией Магии. Именно так, с большой буквы. Олорин считает, что магия Средиземья и магия Аркануса и Миррора подчиняются одним и тем же законам и что он очень близок к тому, чтобы эти законы сформулировать. Я теперь понимаю, почему ученых принято считать чуть-чуть сумасшедшими — с тех пор, как мы покинули Миррор, Олорин пребывает немного не в себе. Он смотрит по сторонам рассеянным и невидящим взглядом, постоянно думает о чем-то своем, отвечает невпопад, слова, обращенные к нему, понимает со второго, а то и с третьего раза. Время от времени ему приходит в голову очередная научная мысль, и он начинает доставать Уриэля, который относится к этому снисходительно и, как обычно, чуть-чуть ехидно, но доброжелательно. Уриэль говорит, что он играет роль защитника Моргота — у дейлских философов так называется философ, который в ходе научного диспута отстаивает заведомо ложное утверждение, и это вовсе не глупость, как может показаться с первого взгляда, ведь обосновать истину можно только тогда, когда есть тот, кому эту истину надо доказывать. В общем, все это похоже на сумасшедший дом, населенный добрыми и небуйными психами.
Сссра немного адаптировался в новом мире, но по-прежнему выглядит чуть-чуть пришибленным. Я понимаю его, ведь, когда я оказался в Арканусе, я тоже чувствовал себя не самым лучшим образом. Ничего, привыкнет.
И вот мы сидели за столом, ели и пили, общее настроение было предельно благодушным, и даже Долгаст орал меньше обычного.
— Почтенный Уриэль, — спросил Сссра, — правильно ли я понял, что ты владеешь заклинанием, позволяющим любому разумному сотворять свою точную копию, способную к автономному функционированию?
— Ну да, — подтвердил Уриэль, — есть такое заклинание. И не только я им владею, Олорин и Хэмфаст тоже умеют делать копии.
— Ты научишь меня этому заклинанию? — спросил Сссра.
Уриэль замялся:
— В принципе, это возможно, но… Как бы это сказать…
— Ты не доверяешь мне?
Уриэль совсем смутился:
— Ну… я не стал бы формулировать это так резко… Но, в общем, ты прав, почтенный Сссра. Это очень сильное заклинание, оно делает владельца практически неуязвимым, и я не настолько хорошо знаю тебя, чтобы дать столь мощный источник силы в твои руки.
Сссра кивнул. Он вовсе не выглядел расстроенным, напротив, он выглядел удовлетворенным.
— Так я и думал, почтенный Уриэль, — сказал он. — Я понимаю твои чувства и не настаиваю на своем предложении. Но не мог бы ты сам создать мою копию?
— Зачем? — удивился Уриэль.
— Моя башня в Джете осталась без хозяина. Мой народ живет сам по себе, без направляющего и руководящего воздействия. Так не может продолжаться долго.
— Почему?
— Как почему? Каждый народ Миррора и Аркануса должен находиться под властью своего хозяина, иначе страна распадается на племена, бургомистры начинают воевать между собой, и народ превращается в скопище варваров.
— Так уже бывало в истории Миррора? — быстро спросил Олорин.
— Нет, конечно, я же раньше никогда не покидал башню надолго. И в Арканусе, насколько мне известно, такого тоже не бывало.
— Тогда почему ты так уверенно говоришь о событиях, которые никогда не случались? Сссра растерялся
— Но это же очевидно… — пробормотал он.
— Инстинкты, — встрял в разговор Уриэль, — это все инстинкты. Хозяин не должен покидать башню, и, чтобы добиться этого, Творец Аркануса и Миррора вложил в души хозяев целую гору инстинктов. Должен сказать, это впечатляет, такой эшелонированной обороны я давно не видел.
— Какой обороны? От кого? — не понял Сссра.
— Да от тебя самого! От хозяина, который захочет выйти за рамки дозволенного. Творец немало потрудился над тем, чтобы все четыре хозяина сидели сиднем в своих башнях, играли в свои безумные шахматы…
Олорин внезапно ударил обеими руками по столу и издал нечленораздельный вопль. Долгаст испуганно заорал, Нехалления бросилась его успокаивать, не забыв бросить на Олорина укоризненный взгляд.
— Шахматы! — воскликнул Олорин. — Шахматы, а вовсе не театр! Вот разгадка всех тайн Аркануса и Миррора. Мы думали, почему эти миры устроены так ненормально, зачем Творец сотворил их именно так, а не иначе, а все очень просто! Творец просто играет в шахматы.
— И с кем же он играет? — Уриэль мгновенно принял роль защитника Моргота.
— С кем? Не знаю… С хозяевами — нет, они сами часть игры. С другим Творцом? Один сотворил Арканус, другой — Миррор… Нет, оба мира сотворены совершенно однотипно.
— Ты ошибаешься, почтенный, — перебил его Сссра. — Устройство Миррора очень и очень отличается от устройства Аркануса. Во-первых, влияние движения субъекта по дороге на течение времени относительно субъекта…
— Это ерунда, — отмахнулся Олорин, — второстепенные детали. Главное в обоих мирах совершенно одинаково.
Сссра пожал плечами, а его крылья, аккуратно сложенные на спине, встопорщились. Похоже, он обиделся.
— Нет, Творец там один, — продолжал Олорин. — С кем же он играет на самом деле… Не сам же с собой? А кстати, почему бы и нет? Мастера шахматной игры часто играют сами с собой, разрабатывая оптимальные методики игры для разных позиций. Может, Творец Аркануса и Миррора тоже играет сам с собой? Точно, скорее всего так оно и есть! Он сотворил два мира, поместил туда четырех хозяев, придал каждому определенные свойства и теперь смотрит, каким путем будет развиваться позиция — кто окажется сильнее, кто слабее, кто в конце концов победит. Именно поэтому хозяева так жестко ориентированы на соперничество, именно поэтому Творец уделил так мало внимания обычным жителям, именно поэтому их души окончательно формируются только тогда, когда могут повлиять на ход игры. Обитатели Аркануса и Миррора — даже не статисты в театре, а всего лишь фигуры на доске.
— Подожди, подожди, Олорин! — перебил его я. — А кто тогда хозяева? Фигуры — жители, игрок — Творец, а хозяева?
— Игроки, только ненастоящие.
— Как это ненастоящие? — воскликнул Сссра. — Я что, ненастоящий?
— Нет, Сссра, ты, конечно, настоящий. Как же это объяснить?… — Олорин задумался. — Ты настоящий в физическом смысле, как разумное существо, но как игрок ты не вполне настоящий. Творец постоянно управляет тобой, ты просто этого не замечаешь. Инстинкты — самый простой способ внешнего управления. Но я уверен, что воздействие Творца на тебя не ограничивается одними только инстинктами. Подумай, Сссра, как часто ты делал то, что никак нельзя объяснить с рациональной точки зрения.
— Никогда я такого не делал! — вскинулся Сссра. — А если и делал, то не чаще, чем ты, почтенный. И не надо говорить, что я неполноценное существо только потому, что моя родина — Миррор, а не ваше любимое Средиземье. Если вы думаете, что моя душа годится лишь для того, чтобы лезть в нее заклинаниями, вам незачем было тащить меня сюда!
— Никто не тащил тебя насильно, — влез в разговор Уриэль. — Ты сам решил покинуть Миррор, убедившись, что оставаться там слишком опасно.
— Не убедившись, а поверив на слово глупым фантазиям этого лохматого идиота! — Сссра указал на Олорина. — Не зря все-таки большинство людей Аркануса встали под знамена Шери, вы, люди, порождение зла, и тьма — ваша стихия.