Страница:
Вадим Проскурин
ХОББИТ, КОТОРЫЙ СЛИШКОМ МНОГО ЗНАЛ
Часть первая. ХОББИТ, КОТОРЫЙ СЛИШКОМ МНОГО ЗНАЛ
Глава первая. РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ
1
До границы круга судьбы меня провожал дядюшка Хардинг. Вообще-то это обязанность отца, но моего отца сожрала залетная мантикора двенадцать лет назад, и все эти годы дядюшка Хардинг у меня вместо отца. Моя мама стала его второй женой, а я нежданно-негаданно оказался наследником клана Брендибэк. Если Олеся не родит Хардингу сына до того, как достигнет возраста старости, у меня есть шанс стать во главе клана, скорее всего так оно и случится, ведь до сих пор у Хардинга рождались исключительно дочери. Надо сказать, симпатичные дочери, особенно Памела. Жалко, что я не могу на ней жениться — все-таки она моя двоюродная сестра.
Хардинг остановился, он почувствовал приближение круга. Мне это пока не дано, я еще не принял свою судьбу, и мир маны закрыт для меня. Но когда завтрашним утром я вернусь в деревню, я тоже буду чувствовать места силы, если, конечно, моя судьба содержит достаточную долю скилла. Я почти уверен, что так оно и есть. Дромадрон, верховный визард клана, не устает повторять, что никогда еще не видел столь совершенного астрального тела, как у меня. Однако все равно тому, кто еще не принял судьбу, магия недоступна.
Хардинг положил руку мне на плечо, значительно посмотрел в глаза и сказал:
— Удачи, Хэмфаст. Пусть твоя судьба будет счастливой!
Я молча кивнул, как и предписывается ритуалом, и пошел дальше по тропинке, еле различимой в густом подлеске. Ветви заячьих кустов мягко сомкнулись за мной, и я остался в одиночестве.
Я не чувствовал вокруг себя ничего необычного. Тот же лес, те же гигантские сосны, уходящие в небо, густой кустарник, высокая трава, пение птиц, стрекотание кузнечиков, все в точности так же, как и в любом другом лесу Хоббитании. И когда передо мной открылся круг, это произошло внезапно и без всякого предупреждения.
Каждый хоббит с детства знает, как выглядит круг судьбы. Круглая или почти круглая поляна диаметром от ста до ста пятидесяти футов. Внутренний круг диаметром ровно шестьдесят футов символизирует мир валаров. Обычно, когда они не хотят являться смертным во плоти, они невидимы и неощутимы, и потому во внутреннем круге нет ничего, кроме травы и цветов. По краю внутреннего круга стоят статуи: у южного края Гэндальф, у северного — Саруман. На первый взгляд это грубо сделанные деревянные истуканы, но каждый просвещенный хоббит знает, что изображение не должно быть похожим на изображаемое, истинное сходство всегда скрыто внутри.
Гэндальф — это сила попутного ветра, красота первозданного леса, мудрость предков, любовь матери. Позитивный аватар — это то, что ведет тебя через овраги и буреломы твоей судьбы, он почти не оберегает и совсем не защищает, он только показывает путь, но и это немало. Саруман — это ветер в лицо, пепел пожарища, волчьи глаза в ночи, плевок четырехглазой гадюки. Негативный аватар — это то, что стоит на пути, это препятствия, что мешают тебе идти, но ты их преодолеваешь и становишься сильнее. Негативный аватар неприятен, но его роль не менее важна для судьбы, чем роль позитивного аватара. Если никто не стоит на твоем пути, что ты сможешь обрести в странствии?
У каждого народа свои аватары. Позитивный аватар одних может быть негативным у других, у орков, например, Саруман — позитивный, а Гэндальф — негативный. Но это не значит, что орки — плохой народ, тысячу лет назад Эозорская хартия провозгласила равенство всех разумных, кроме гаридов, гурров и хедов, и никто еще не оспаривал основной принцип этой хартии (вышепоименованные расы не в счет). Так вот, орки — не плохие, просто у каждого народа свой путь, и путь орка противоположен пути хоббита, но разумные существа тем и отличаются от неразумных, что могут разойтись на узкой дороге, не вступая в бессмысленный бой.
За спиной Гэндальфа стоят пятеро истуканов вдвое меньше. Это герои: Фродо, Перегрин, Мериадок, Неизвестный и Фолко. Незачем перечислять их подвиги, они подробно описаны в Красной и Оранжевой книгах, знакомых каждому уважающему себя хоббиту. За спиной Сарумана нет никого.
Я занял предписанную ритуалом позицию на одну восьмую круга правее Фолко и сел на траву. В этом месте трава оказалась чуть менее высокой и густой, это понятно, ведь в среднем два раза в месяц эту траву приминает очередной желающий получить судьбу из рук высших сил.
Я принял позу болотной кувшинки и начал медитацию.
Хардинг остановился, он почувствовал приближение круга. Мне это пока не дано, я еще не принял свою судьбу, и мир маны закрыт для меня. Но когда завтрашним утром я вернусь в деревню, я тоже буду чувствовать места силы, если, конечно, моя судьба содержит достаточную долю скилла. Я почти уверен, что так оно и есть. Дромадрон, верховный визард клана, не устает повторять, что никогда еще не видел столь совершенного астрального тела, как у меня. Однако все равно тому, кто еще не принял судьбу, магия недоступна.
Хардинг положил руку мне на плечо, значительно посмотрел в глаза и сказал:
— Удачи, Хэмфаст. Пусть твоя судьба будет счастливой!
Я молча кивнул, как и предписывается ритуалом, и пошел дальше по тропинке, еле различимой в густом подлеске. Ветви заячьих кустов мягко сомкнулись за мной, и я остался в одиночестве.
Я не чувствовал вокруг себя ничего необычного. Тот же лес, те же гигантские сосны, уходящие в небо, густой кустарник, высокая трава, пение птиц, стрекотание кузнечиков, все в точности так же, как и в любом другом лесу Хоббитании. И когда передо мной открылся круг, это произошло внезапно и без всякого предупреждения.
Каждый хоббит с детства знает, как выглядит круг судьбы. Круглая или почти круглая поляна диаметром от ста до ста пятидесяти футов. Внутренний круг диаметром ровно шестьдесят футов символизирует мир валаров. Обычно, когда они не хотят являться смертным во плоти, они невидимы и неощутимы, и потому во внутреннем круге нет ничего, кроме травы и цветов. По краю внутреннего круга стоят статуи: у южного края Гэндальф, у северного — Саруман. На первый взгляд это грубо сделанные деревянные истуканы, но каждый просвещенный хоббит знает, что изображение не должно быть похожим на изображаемое, истинное сходство всегда скрыто внутри.
Гэндальф — это сила попутного ветра, красота первозданного леса, мудрость предков, любовь матери. Позитивный аватар — это то, что ведет тебя через овраги и буреломы твоей судьбы, он почти не оберегает и совсем не защищает, он только показывает путь, но и это немало. Саруман — это ветер в лицо, пепел пожарища, волчьи глаза в ночи, плевок четырехглазой гадюки. Негативный аватар — это то, что стоит на пути, это препятствия, что мешают тебе идти, но ты их преодолеваешь и становишься сильнее. Негативный аватар неприятен, но его роль не менее важна для судьбы, чем роль позитивного аватара. Если никто не стоит на твоем пути, что ты сможешь обрести в странствии?
У каждого народа свои аватары. Позитивный аватар одних может быть негативным у других, у орков, например, Саруман — позитивный, а Гэндальф — негативный. Но это не значит, что орки — плохой народ, тысячу лет назад Эозорская хартия провозгласила равенство всех разумных, кроме гаридов, гурров и хедов, и никто еще не оспаривал основной принцип этой хартии (вышепоименованные расы не в счет). Так вот, орки — не плохие, просто у каждого народа свой путь, и путь орка противоположен пути хоббита, но разумные существа тем и отличаются от неразумных, что могут разойтись на узкой дороге, не вступая в бессмысленный бой.
За спиной Гэндальфа стоят пятеро истуканов вдвое меньше. Это герои: Фродо, Перегрин, Мериадок, Неизвестный и Фолко. Незачем перечислять их подвиги, они подробно описаны в Красной и Оранжевой книгах, знакомых каждому уважающему себя хоббиту. За спиной Сарумана нет никого.
Я занял предписанную ритуалом позицию на одну восьмую круга правее Фолко и сел на траву. В этом месте трава оказалась чуть менее высокой и густой, это понятно, ведь в среднем два раза в месяц эту траву приминает очередной желающий получить судьбу из рук высших сил.
Я принял позу болотной кувшинки и начал медитацию.
Обряд принятия судьбы — обряд инициации юношей и девушек, практикуемый всеми разумными расами. Основным элементом О.П.С. является совершение ночной медитации в особом церемониальном месте, специально предназначенном для совершения данного обряда (круг судьбы, пещера предназначения и т. д.). Предварительное прохождение О.П.С. является необходимым условием развития магических способностей. Процессы, происходящие в душе проходящего О.П.С., до сих пор не поддаются научному объяснению. Установлено, что понятие судьбы не имеет никакого отношения к сути О.П.С., и, следовательно, общепринятое название этого обряда некорректно с научной точки зрения.(Большая Аннурская энциклопедия, т. 16)
2
Когда сквозь густое сплетение ветвей проглянул первый отблеск восходящего солнца, я понял, что обряд завершен. Я ощутил напряжение маны вокруг себя, и это оказалось ни на что не похожим (не зря магию называют седьмым чувством), а потом я увидел то, что заставило меня вздрогнуть.
В среднем круге, точно посередине дуги, разделяющей Гэндальфа и Сарумана, стоял человек. Высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, с темно-русыми волосами до плеч и короткой, аккуратно подстриженной бородой, в которой пробивалась первая седина. Одет в грязно-серый плащ, на котором не было никаких следов того, что незнакомец только что продирался сквозь густой кустарник, покрытый обильной утренней росой. Лицо абсолютно непримечательное, такое лицо забывается через час после того, как ты его увидел. Никакого оружия в руках. Университетский маг? Но посоха тоже не видно. Маг из ковена?
Похоже, что я удивил незнакомца не меньше, чем он удивил меня. Он судорожно сглотнул и отступил на шаг, оказавшись в пределах запретного внутреннего круга, но, похоже, это его не озаботило. Он растерянно пробормотал под нос, как это делают те, кто привык разговаривать сам с собой:
— Хоббит? Невозможно поверить… Первый случай за пятьсот лет, и хоббит…
Я подошел к незнакомцу, церемонно поклонился, как положено, и представился:
— Хэмфаст, сын Долгаста из рода Брендибэк, к твоим услугам, почтенный.
Он ответил все тем же растерянным бормотанием:
— Брендибэк? Это кое-что объясняет… совершенно новый фактор… надо учесть… — Он наконец опомнился и поклонился мне, столь же церемонно, как это сделал я. — Почтенный Хэмфаст, я не могу назвать тебе свое истинное имя и не хочу оскорблять твои уши ненужной ложью. Я назовусь, как положено, когда придет время. А пока я рад предложить тебе, почтенный Хэмфаст, сын Додгаста, вступить в ковен, который я имею честь возглавлять.
— Мне? В ковен? — Предложение загадочного незнакомца ошеломило меня. — Но я… я принял судьбу всего несколько минут назад, я еще ничего не умею, я не знаю ни одного заклинания.
— Это мне ведомо. Тем не менее мое предложение остается в силе. — Мужчина ответил, соблюдая форму ритуала тройного отказа, и мне пришлось сделать то же.
— Мне неведомы пути и пределы моей силы.
— Это не важно.
Не важно? Странно. Он должен был ответить: «Ковен откроет твои пути и покажет твои пределы». Я произнес следующую церемониальную фразу:
— Я слаб и глуп и потому принесу не много пользы ковену.
Незнакомец помолчал, а затем внезапно рассердился.
— Да не помню я следующую фразу! Считай, что я ее произнес, просто скажи «да» или «нет».
— Конечно, да!
Еще бы! Насколько я помню, ни один ковен никогда не удостаивал хоббита приглашением. Герои не в счет — когда они жили, ковенов еще не было. Я предвкушал, как порадуется дядюшка Хэмфаст, но очень скоро незнакомец меня разочаровал.
В среднем круге, точно посередине дуги, разделяющей Гэндальфа и Сарумана, стоял человек. Высокий худощавый мужчина лет пятидесяти, с темно-русыми волосами до плеч и короткой, аккуратно подстриженной бородой, в которой пробивалась первая седина. Одет в грязно-серый плащ, на котором не было никаких следов того, что незнакомец только что продирался сквозь густой кустарник, покрытый обильной утренней росой. Лицо абсолютно непримечательное, такое лицо забывается через час после того, как ты его увидел. Никакого оружия в руках. Университетский маг? Но посоха тоже не видно. Маг из ковена?
Похоже, что я удивил незнакомца не меньше, чем он удивил меня. Он судорожно сглотнул и отступил на шаг, оказавшись в пределах запретного внутреннего круга, но, похоже, это его не озаботило. Он растерянно пробормотал под нос, как это делают те, кто привык разговаривать сам с собой:
— Хоббит? Невозможно поверить… Первый случай за пятьсот лет, и хоббит…
Я подошел к незнакомцу, церемонно поклонился, как положено, и представился:
— Хэмфаст, сын Долгаста из рода Брендибэк, к твоим услугам, почтенный.
Он ответил все тем же растерянным бормотанием:
— Брендибэк? Это кое-что объясняет… совершенно новый фактор… надо учесть… — Он наконец опомнился и поклонился мне, столь же церемонно, как это сделал я. — Почтенный Хэмфаст, я не могу назвать тебе свое истинное имя и не хочу оскорблять твои уши ненужной ложью. Я назовусь, как положено, когда придет время. А пока я рад предложить тебе, почтенный Хэмфаст, сын Додгаста, вступить в ковен, который я имею честь возглавлять.
— Мне? В ковен? — Предложение загадочного незнакомца ошеломило меня. — Но я… я принял судьбу всего несколько минут назад, я еще ничего не умею, я не знаю ни одного заклинания.
— Это мне ведомо. Тем не менее мое предложение остается в силе. — Мужчина ответил, соблюдая форму ритуала тройного отказа, и мне пришлось сделать то же.
— Мне неведомы пути и пределы моей силы.
— Это не важно.
Не важно? Странно. Он должен был ответить: «Ковен откроет твои пути и покажет твои пределы». Я произнес следующую церемониальную фразу:
— Я слаб и глуп и потому принесу не много пользы ковену.
Незнакомец помолчал, а затем внезапно рассердился.
— Да не помню я следующую фразу! Считай, что я ее произнес, просто скажи «да» или «нет».
— Конечно, да!
Еще бы! Насколько я помню, ни один ковен никогда не удостаивал хоббита приглашением. Герои не в счет — когда они жили, ковенов еще не было. Я предвкушал, как порадуется дядюшка Хэмфаст, но очень скоро незнакомец меня разочаровал.
Ковен — тайная группа магов, преследующая общую цель или совокупность целей. Как правило, К. образуют маги, стремящиеся к запретным знаниям. Во всех государствах Средиземъя, кроме Полночной Орды и Восходной Марки, К. запрещены законом, однако, по неподтвержденным данным, многие региональные лидеры пользуются услугами К. для решения политических задач. К типичным направлениям практической деятельности К. относятся магическая разведка, социальная инженерия, прикладные исследования военной направленности. Несмотря на то, что К. подарили миру такие замечательные открытия, как истребитель миазмов и небесный коридор, нельзя забывать и многочисленные преступления против жизни, за которые К. несут ответственность (наиболее известны вторжение мантикор и исторжение Целиса). Тем не менее маги, входящие в К., являются излюбленными персонажами народного фольклора и популярной литературы, причем, как это ни странно, чаще всего они выступают в роли положительных персонажей.(Большая Аннурская энциклопедия, т. 12)
3.1
Незнакомец порылся в складках коричневого камзола, обнаружившегося под распахнувшимся плащом, и осторожно извлек оттуда какой-то небольшой предмет. Он протянул мне раскрытую ладонь и величественно произнес:
— Возьми это кольцо! Теперь оно твое по праву. Я растерянно смотрел на пустую ладонь, никакого кольца там не было.
Незнакомец досадливо крякнул:
— Я совсем забыл, оно невидимо для глаза. Волшебным зрением ты увидишь его без труда, но для обычного зрения оно не существует.
Я осторожно провел пальцем по ладони собеседника и нащупал кольцо. Действительно, оно совершенно невидимо. Я не мог проверить, видимо ли оно для волшебного зрения — никто еще не успел научить меня этому волшебству, — и поэтому я не стал заниматься исследованиями занятной вещички, я просто надел кольцо на палец.
— Замечательно! — провозгласил незнакомец. — Первая часть моей миссии выполнена, и я ухожу. Мы с тобой встретимся, когда придет время. Не думаю, что придется ждать долго. — При этих словах он ехидно хохотнул.
— Погоди! — воскликнул я. — Ты не можешь просто так взять и уйти. Ты должен сообщить моим родным, что забираешь меня в ковен…
— Это не обязательно.
— Я должен принести клятву…
— Считай, что уже принес ее.
— Это кольцо… что оно означает?
— Ты все узнаешь в свое время.
— Но я даже не знаю, как тебя называть!
— Называй меня просто — Учитель.
И с этими словами Учитель ушел. Он пересек запретный внутренний круг, пройдя совсем рядом с центром, и ничего не случилось. С ясного неба не ударила молния, не сотворились из ниоткуда смертельные монстры, острые листья луговой травы не превратились в режущие ножи. Я всегда предполагал, что этот запрет носит чисто этический характер и не подкреплен реальной опасностью для нарушителя, но меня все-таки покоробило, что его можно так, играючи, преступить, даже не заметив преступления.
Учитель углубился в заросли, и его плащ моментально промок. Я постоял на священной поляне еще несколько минут, а затем двинулся в обратный путь к деревне.
— Возьми это кольцо! Теперь оно твое по праву. Я растерянно смотрел на пустую ладонь, никакого кольца там не было.
Незнакомец досадливо крякнул:
— Я совсем забыл, оно невидимо для глаза. Волшебным зрением ты увидишь его без труда, но для обычного зрения оно не существует.
Я осторожно провел пальцем по ладони собеседника и нащупал кольцо. Действительно, оно совершенно невидимо. Я не мог проверить, видимо ли оно для волшебного зрения — никто еще не успел научить меня этому волшебству, — и поэтому я не стал заниматься исследованиями занятной вещички, я просто надел кольцо на палец.
— Замечательно! — провозгласил незнакомец. — Первая часть моей миссии выполнена, и я ухожу. Мы с тобой встретимся, когда придет время. Не думаю, что придется ждать долго. — При этих словах он ехидно хохотнул.
— Погоди! — воскликнул я. — Ты не можешь просто так взять и уйти. Ты должен сообщить моим родным, что забираешь меня в ковен…
— Это не обязательно.
— Я должен принести клятву…
— Считай, что уже принес ее.
— Это кольцо… что оно означает?
— Ты все узнаешь в свое время.
— Но я даже не знаю, как тебя называть!
— Называй меня просто — Учитель.
И с этими словами Учитель ушел. Он пересек запретный внутренний круг, пройдя совсем рядом с центром, и ничего не случилось. С ясного неба не ударила молния, не сотворились из ниоткуда смертельные монстры, острые листья луговой травы не превратились в режущие ножи. Я всегда предполагал, что этот запрет носит чисто этический характер и не подкреплен реальной опасностью для нарушителя, но меня все-таки покоробило, что его можно так, играючи, преступить, даже не заметив преступления.
Учитель углубился в заросли, и его плащ моментально промок. Я постоял на священной поляне еще несколько минут, а затем двинулся в обратный путь к деревне.
Невидимость остается одной из недостижимых целей современной магии. Большинство ученых (в том числе и такие великие маги, как Оэктакан и Юперт) сходятся на том, что истинная невидимость невозможна, но доказать это утверждение, равно как и опровергнуть, не удалось еще никому во вселенной. Вы можете возразить, что описанное в Красной книге Кольцо Всевластья имело в качестве одного из побочных проявлений Силы способность предоставлять невидимость разумному, надевшему на палец данное кольцо. Однако, скорее всего, это не более чем метафора, символизирующая скрытый характер истинной власти. Для желающих более подробно изучить данный аспект могу порекомендовать пособие «Семантика великого двукнижия», принадлежащее перу Муада Дрейка, имеющееся в библиотеке филологического факультета. Мы же не будем более тратить время на исследование легенд и перейдем к другой задаче, близкой к задаче достижения невидимости, но, в отличие от нее, вполне реальной. Оставшаяся часть настоящей главы посвящена заклинаниям.(Ленор, Вильт, Риссерфрах и др. Практическая магия. Учебное пособие. Издательство Минаторского Императорского Университета. 2997 г. от И. Э.)
3.2
Нельзя сказать, что незнакомец разочаровал меня сразу. В первые минуты я был просто потрясен. Великие сосны, кусты заячьи и кусты колючие, статуи аватаров и героев, высокая, от века некошеная трава внутреннего круга, запах лесных цветов, встревоженные трели кузнечиков, надоедливое пение мошкары — все исчезло. В мгновение ока мир изменился, и мы оказались в маленькой комнатке без окон, с каменными стенами, полом и потолком. Большую часть комнаты занимали огромная, рассчитанная на человека кровать и грубый стол в комплекте с жестким, грубо сработанным стулом. Больше всего комната напоминала келью отшельника, вот только письменный стол освещался не лучиной и даже не свечой, а маленьким огненным шариком, висящим в воздухе в двух футах над его поверхностью.
Незнакомец поморщился и пробормотал:
— Извини, тут все рассчитано на человека. Я никак не ожидал, что ты окажешься хоббитом. Но теперь уже нет смысла все переделывать.
— Что значит «я окажусь»? Почему ты выбрал меня? — Этот вопрос стоило задать в самом начале, но он пришел мне в голову только сейчас.
Мой собеседник отмахнулся от меня, как от назойливого комара:
— Ты все поймешь, когда придет время. Пока смотри и запоминай. Здесь, — он показал на маленькую и неприметную дверцу в стене, — тебя всегда ждет горячий обед. Разносолов не обещаю, но пища здоровая и умеренно вкусная. Здесь, — он показал на родничок, бьющий прямо из стены, — вода. Чистая, ключевая. Здесь нужник. Эта дверь выведет тебя туда, откуда ты пришел. Дверь одноразовая, открывай ее только в случае крайней необходимости. И самое главное. — В его руке появилась толстая книга. — Твоя первая задача — прочитать и понять вот это. Вопросы?
— Теперь ты можешь открыть мне свое имя? Незнакомец на мгновение заколебался, но все-таки отрицательно качнул головой.
— Зачем ворошить сгоревшие угли? Мое имя тебе ничего не скажет. Называй меня просто Учитель.
— Учитель, как быстро я должен прочитать эту книгу?
— Чем быстрее, тем лучше. Боюсь, полностью ты не прочитаешь ее никогда. Но ты поймешь, когда для тебя будет достаточно.
— Она не кажется такой уж толстой.
— Чем дольше ее читаешь, тем толще она становится. Я не хотел пугать тебя ее оригинальным видом. — Учитель тонко хихикнул. — Еще вопросы?
— Мне не нужно приносить клятву верности?
— Не нужно.
— Клятву молчания?
— Нет.
— Я получу какой-нибудь знак?
— Какой знак?
— Ну, там, кольцо какое-нибудь… Учитель рассмеялся.
— В некотором роде ты уже получил его. Достаточно, Хэмфаст, ты уже знаешь все, что должен знать, вступая на путь. Мы поговорим снова, когда ты сделаешь первые шаги и у нас появятся темы для разговора.
И с этими словами Учитель исчез. Просто растворился в воздухе, только что был здесь, и вот его уже нет.
Я подошел к столу и влез на стул. Саруман бы побрал эту человеческую мебель! Я взял в руки книгу и прочитал название: «Высшая магия».
Незнакомец поморщился и пробормотал:
— Извини, тут все рассчитано на человека. Я никак не ожидал, что ты окажешься хоббитом. Но теперь уже нет смысла все переделывать.
— Что значит «я окажусь»? Почему ты выбрал меня? — Этот вопрос стоило задать в самом начале, но он пришел мне в голову только сейчас.
Мой собеседник отмахнулся от меня, как от назойливого комара:
— Ты все поймешь, когда придет время. Пока смотри и запоминай. Здесь, — он показал на маленькую и неприметную дверцу в стене, — тебя всегда ждет горячий обед. Разносолов не обещаю, но пища здоровая и умеренно вкусная. Здесь, — он показал на родничок, бьющий прямо из стены, — вода. Чистая, ключевая. Здесь нужник. Эта дверь выведет тебя туда, откуда ты пришел. Дверь одноразовая, открывай ее только в случае крайней необходимости. И самое главное. — В его руке появилась толстая книга. — Твоя первая задача — прочитать и понять вот это. Вопросы?
— Теперь ты можешь открыть мне свое имя? Незнакомец на мгновение заколебался, но все-таки отрицательно качнул головой.
— Зачем ворошить сгоревшие угли? Мое имя тебе ничего не скажет. Называй меня просто Учитель.
— Учитель, как быстро я должен прочитать эту книгу?
— Чем быстрее, тем лучше. Боюсь, полностью ты не прочитаешь ее никогда. Но ты поймешь, когда для тебя будет достаточно.
— Она не кажется такой уж толстой.
— Чем дольше ее читаешь, тем толще она становится. Я не хотел пугать тебя ее оригинальным видом. — Учитель тонко хихикнул. — Еще вопросы?
— Мне не нужно приносить клятву верности?
— Не нужно.
— Клятву молчания?
— Нет.
— Я получу какой-нибудь знак?
— Какой знак?
— Ну, там, кольцо какое-нибудь… Учитель рассмеялся.
— В некотором роде ты уже получил его. Достаточно, Хэмфаст, ты уже знаешь все, что должен знать, вступая на путь. Мы поговорим снова, когда ты сделаешь первые шаги и у нас появятся темы для разговора.
И с этими словами Учитель исчез. Просто растворился в воздухе, только что был здесь, и вот его уже нет.
Я подошел к столу и влез на стул. Саруман бы побрал эту человеческую мебель! Я взял в руки книгу и прочитал название: «Высшая магия».
Высшая магия — гипотетическая область магии, работающая с материей не посредством поля маны, а через непосредственное воздействие на элементалы. Понятие В. М. введено Ролтоном в философском трактате «Первоосновы мироздания». Нет никаких оснований утверждать, что В. М. существует в реальном мире.(Большая Аннурская энциклопедия, т. 3)
4.1
Первым, кого я увидел, покинув круг судьбы, был мой дядюшка Хардинг. Вторым — визард Дромадрон. Я подошел к ним и степенно поклонился, как и подобает взрослому хоббиту. Хардинг хлопнул меня по плечу и спросил радостно, но вместе с тем и тревожно:
— Ты чувствуешь ману?
— Конечно, дядя.
Хардинг торжествующе взглянул на Дромадрона, тот казался озабоченным.
— Скажи, Хэмфаст, — обратился он ко мне, — во время обряда происходило что-нибудь необычное?
Он застал меня врасплох, я не знал, что отвечать. С одной стороны, я так и не принес клятву молчания, но, с другой стороны, Учитель сказал: «Считай, что ты уже принес ее». Я решительно ответил:
— Нет. Ничего необычного не происходило. — И на всякий случай добавил: — По-моему. Я же не знаю, что в этом обряде обычно, а что необычно.
Хардинг расхохотался этой немудреной шутке, но Дромадрон стал еще озабоченнее. Он сказал:
— Пойдем, Хэмфаст, мне не терпится взглянуть на твою судьбу.
И мы пошли в деревню.
— Ты чувствуешь ману?
— Конечно, дядя.
Хардинг торжествующе взглянул на Дромадрона, тот казался озабоченным.
— Скажи, Хэмфаст, — обратился он ко мне, — во время обряда происходило что-нибудь необычное?
Он застал меня врасплох, я не знал, что отвечать. С одной стороны, я так и не принес клятву молчания, но, с другой стороны, Учитель сказал: «Считай, что ты уже принес ее». Я решительно ответил:
— Нет. Ничего необычного не происходило. — И на всякий случай добавил: — По-моему. Я же не знаю, что в этом обряде обычно, а что необычно.
Хардинг расхохотался этой немудреной шутке, но Дромадрон стал еще озабоченнее. Он сказал:
— Пойдем, Хэмфаст, мне не терпится взглянуть на твою судьбу.
И мы пошли в деревню.
4.2
Когда я оторвался от чтения, был уже, кажется, вечер. В этой полутемной каморке трудно определенно сказать, какое сейчас время суток, но времени прошло много, это уж совершенно точно. Я одолел около сорока страниц волшебной книги, и моя голова, казалось, переполнилась мыслями, как Гномье озеро переполняется водой в сезон осенних дождей. К тому же я не спал больше суток и примерно сутки ничего не ел. Я открыл дверцу в стене и обнаружил там дымящуюся глиняную миску и глиняный же кувшин. В миске была баранина, тушенная с репой, в кувшине — слабенькое светлое пиво. Я внезапно понял, что проголодался, и набросился на еду, как вервольф через час после случки.
В голове бродили разные мысли. Дромадрон говорил, что высшей магии не существует, что это просто красивая сказка, которую придумал какой-то человек по имени Ра… Ро… не помню, у этих людей такие дурацкие имена! Но я прочитал достаточно, чтобы понять, что высшая магия все-таки существует, что эта книга — вовсе не глупая шутка свихнувшегося мага. Я сразу почувствовал что-то первозданное в чеканных формулировках высшего языка, так не может мыслить ни один разумный, только боги, и, может быть, еще аватары способны овладеть этим языком настолько, чтобы использовать его в повседневной беседе, не задумываясь. Смертным это не дано, смертные не могут одновременно думать в двух-трех разных потоках сознания, они не могут заставлять слова оживать и рождать другие слова, так что мыслящему остается лишь отойти в сторону и наблюдать за действием, ожидая, когда в глубинах души явится то слово, которое даст власть над тем, над чем хозяин души ищет власти. Смертные могут только плести заклинания, так же как и в обычной магии. Высшая магия вообще очень похожа на обычную, только заклинания формулируются на высшем языке, и вместо октав маны маг взывает к силам элементалов. А когда взываешь к элементалам… может, я чего-то не понимаю, но мне кажется, что здесь не действуют привычные законы мира и воле мага открыто… все?
В голове бродили разные мысли. Дромадрон говорил, что высшей магии не существует, что это просто красивая сказка, которую придумал какой-то человек по имени Ра… Ро… не помню, у этих людей такие дурацкие имена! Но я прочитал достаточно, чтобы понять, что высшая магия все-таки существует, что эта книга — вовсе не глупая шутка свихнувшегося мага. Я сразу почувствовал что-то первозданное в чеканных формулировках высшего языка, так не может мыслить ни один разумный, только боги, и, может быть, еще аватары способны овладеть этим языком настолько, чтобы использовать его в повседневной беседе, не задумываясь. Смертным это не дано, смертные не могут одновременно думать в двух-трех разных потоках сознания, они не могут заставлять слова оживать и рождать другие слова, так что мыслящему остается лишь отойти в сторону и наблюдать за действием, ожидая, когда в глубинах души явится то слово, которое даст власть над тем, над чем хозяин души ищет власти. Смертные могут только плести заклинания, так же как и в обычной магии. Высшая магия вообще очень похожа на обычную, только заклинания формулируются на высшем языке, и вместо октав маны маг взывает к силам элементалов. А когда взываешь к элементалам… может, я чего-то не понимаю, но мне кажется, что здесь не действуют привычные законы мира и воле мага открыто… все?
5.1
Когда Дромадрон закончил ритуал познания, он выглядел так, как будто его долго и вдумчиво били по голове. А потом влили в глотку добрый кувшин эля и заставили исполнять пляску весны. В общем, выглядел Дромадрон растерянно. Он спросил меня:
— Хэмфаст, ты точно не можешь, припомнить ничего необычного?
— Я же говорил тебе, Дромадрон, я не знаю, что в обряде принятия судьбы обычно, а что необычно.
— То, о чем я спрашиваю, не могло показаться тебе не заслуживающим внимания. Либо ты что-то скрываешь… — Я сделал непроницаемое лицо. — Либо на тебя наложено заклинание. Придется идти в хейнбирс, здесь я не могу увидеть больше. В последний раз спрашиваю: что ты скрываешь от меня?
— В последний раз отвечаю, что ничего не скрываю от тебя, почтенный Дромадрон, — ответил я, а сам подумал в смятении, может, я все-таки не давал Учителю клятву молчания?
— Хэмфаст, ты точно не можешь, припомнить ничего необычного?
— Я же говорил тебе, Дромадрон, я не знаю, что в обряде принятия судьбы обычно, а что необычно.
— То, о чем я спрашиваю, не могло показаться тебе не заслуживающим внимания. Либо ты что-то скрываешь… — Я сделал непроницаемое лицо. — Либо на тебя наложено заклинание. Придется идти в хейнбирс, здесь я не могу увидеть больше. В последний раз спрашиваю: что ты скрываешь от меня?
— В последний раз отвечаю, что ничего не скрываю от тебя, почтенный Дромадрон, — ответил я, а сам подумал в смятении, может, я все-таки не давал Учителю клятву молчания?
Хейнбирс — заклинателъная пещера.(Хоббито-аннурский словарь)
5.2
Сотворение существа включает в себя три основных этапа: формирование вида, сотворение вида и собственно сотворение существа. Я не стал заполнять структуру вида, оставив почти все поля пустыми. Лишь в тех случаях, когда книга ясно говорила, что данное поле должно быть заполнено, я вставлял в структуру нужное понятие.
Книга порекомендовала подготовить для существа душу, и я сделал это, не вполне понимая смысл делаемого. Ведь изготовленная душа (слово «сотворенная» здесь неупотребимо, потому что душа окончательно сотворяется только вместе с телом) включала в себя только одну вещь — обращение к элементалу «Обычная душа существа». Спрашивается, почему бы не протянуть нить, связывающую структуру вида с этим элементалом напрямую, минуя ненужный промежуточный узел? Может быть, цель состоит в том, чтобы, когда я буду создавать по-настоящему полноценную душу, мне не пришлось бы думать над тем, как связывать нити? Скорее всего, так оно и есть, ведь, когда маленького хоббита учат управляться с луком, вначале его учат стрелять по гнилым репкам, хотя какой смысл расстреливать репу из лука?
В общем, я соорудил то, что с некоторой натяжкой можно именовать душой, и привязал ее к элементалу «Сотворить вид». Я взял выходную нить и прицепил ее другой конец к элементалу «Сотворить существо». Осталась сущая мелочь — мысленно дописать к заклинанию две строки текста, содержащие ссылку на еще один элементал. Он называется «Обдумать мысль», но я так и не понял, как связано то, что он делает, с тем, что заключено в его названии. Книга советовала не загружать себя ненужным знанием, а просто дописывать ссылку на него к каждому заклинанию, в котором сотворяются высшие существа (значит, бывают еще и низшие?). Я так и сделал.
Заклинание готово. Я мысленно воззвал к Гэндальфу и использовал мое первое заклинание. Ничего не произошло.
Я проверил все нити и нашел две ошибки. Попробовал еще раз, и снова ничего не получилось. Еще одна проверка. Еще одна ошибка. Последняя.
На столе появился поросенок. Совсем маленький, не больше двадцати фунтов, трогательно розовый и несмышленый. Я открыл дверцу в стене и покормил поросенка. Когда поросенок насытился, я снял его со стола и увидел Учителя.
Он стоял за моей спиной и задумчиво смотрел на поросенка. Когда он понял, что я его вижу, он сказал:
— Должен был получиться щенок или, в крайнем случае, жеребенок. Но ты не человек и не эльф. Моргот меня раздери, как много зависит от природы мага! Сколько возможностей для исследования! Ничего, когда мы выполним миссию, у нас будет достаточно времени, чтобы разобраться и в этих тайнах.
— Учитель, — почтительно спросил я, — а в чем заключается наша миссия?
— Ты еще не готов к этому знанию. Пока отдохни, а потом читай дальше. Посмотрим, как ты справишься со вторым заданием.
Учитель глянул на поросенка, и тот исчез вместе с маленькой кучкой, которую успел наложить в углу. Секундой позже исчез и Учитель.
Книга порекомендовала подготовить для существа душу, и я сделал это, не вполне понимая смысл делаемого. Ведь изготовленная душа (слово «сотворенная» здесь неупотребимо, потому что душа окончательно сотворяется только вместе с телом) включала в себя только одну вещь — обращение к элементалу «Обычная душа существа». Спрашивается, почему бы не протянуть нить, связывающую структуру вида с этим элементалом напрямую, минуя ненужный промежуточный узел? Может быть, цель состоит в том, чтобы, когда я буду создавать по-настоящему полноценную душу, мне не пришлось бы думать над тем, как связывать нити? Скорее всего, так оно и есть, ведь, когда маленького хоббита учат управляться с луком, вначале его учат стрелять по гнилым репкам, хотя какой смысл расстреливать репу из лука?
В общем, я соорудил то, что с некоторой натяжкой можно именовать душой, и привязал ее к элементалу «Сотворить вид». Я взял выходную нить и прицепил ее другой конец к элементалу «Сотворить существо». Осталась сущая мелочь — мысленно дописать к заклинанию две строки текста, содержащие ссылку на еще один элементал. Он называется «Обдумать мысль», но я так и не понял, как связано то, что он делает, с тем, что заключено в его названии. Книга советовала не загружать себя ненужным знанием, а просто дописывать ссылку на него к каждому заклинанию, в котором сотворяются высшие существа (значит, бывают еще и низшие?). Я так и сделал.
Заклинание готово. Я мысленно воззвал к Гэндальфу и использовал мое первое заклинание. Ничего не произошло.
Я проверил все нити и нашел две ошибки. Попробовал еще раз, и снова ничего не получилось. Еще одна проверка. Еще одна ошибка. Последняя.
На столе появился поросенок. Совсем маленький, не больше двадцати фунтов, трогательно розовый и несмышленый. Я открыл дверцу в стене и покормил поросенка. Когда поросенок насытился, я снял его со стола и увидел Учителя.
Он стоял за моей спиной и задумчиво смотрел на поросенка. Когда он понял, что я его вижу, он сказал:
— Должен был получиться щенок или, в крайнем случае, жеребенок. Но ты не человек и не эльф. Моргот меня раздери, как много зависит от природы мага! Сколько возможностей для исследования! Ничего, когда мы выполним миссию, у нас будет достаточно времени, чтобы разобраться и в этих тайнах.
— Учитель, — почтительно спросил я, — а в чем заключается наша миссия?
— Ты еще не готов к этому знанию. Пока отдохни, а потом читай дальше. Посмотрим, как ты справишься со вторым заданием.
Учитель глянул на поросенка, и тот исчез вместе с маленькой кучкой, которую успел наложить в углу. Секундой позже исчез и Учитель.
6.1
Я впервые оказался в хейнбирсе. Оказывается, это место, о котором ходит столько разных слухов, выглядит совсем обыденно. Больше всего хейнбирс похож на большой упорядоченный чулан.
По правилам, хейнбирс должен находиться в пещере, но где взять пещеру в восточном пределе Хоббитании? Поэтому хейнбирс клана Брендибэк вырыт в склоне холма, так же как обычное жилище хоббита. Только в хейнбирсе нет ни кроватей, ни шкафов, ни сервантов, ни сундуков, ни настенных гобеленов. И еще нет окон. Вдоль стен хейнбирса стоят стеллажи из неструганых досок священной осины, а на стеллажах в строгом порядке расставлены грубо сколоченные ящики и маленькие аккуратные коробочки с магическими ингредиентами. В углу письменный стол, рядом с ним чурбан, играющий, очевидно, роль стула, на стене книжная полка с пергаментами. В центре ровная, чисто выметенная круглая площадка диаметром футов десять. Даже я, не умеющий сотворить ни единого заклинания, ощутил напряжение маны, исходящее из центра этой площадки. Пожалуй, трехкратное превышение естественного фона.
Дромадрон не совершал эффектных жестов, он не произносил величественных слов, но я сразу почувствовал, как мана пришла в движение. Дромадрон нарисовал на площадке шестиконечную звезду, он не пользовался циркулями и линейками, линии были неровными и неправильными, но я знал, что сейчас это не важно.
В центр звезды Дромадрон поместил странную зелено-фиолетовую свечу, и, когда он зажег ее, она стала издавать пряный, ни на что не похожий запах. На концах четырех лучей разместились пучки каких-то трав. Дромадрон задул лучину, и странным образом в хейнбирсе стало светлее. Только этот свет не прояснял мир, а затуманивал, смещая очертания, углы и расстояния, и нарисованная на полу звезда приобрела в призрачном свете идеальную форму. Дромадрон встал на дальний конец звезды и произнес слова силы. Я не понял ни единого из них. Дромадрон указал мне на последний луч звезды, оставшийся незанятым, и я поспешно заполнил его своим телом.
Наступила вязкая, неприятная тишина, которая длилась вечность, потоки маны закручивались вихрями, светились невидимым светом, сила пронзала меня, и наконец Дромадрон сказал:
— Я вижу могучий артефакт на тебе. Это кольцо на среднем пальце правой руки. Ты чувствуешь его?
По правилам, хейнбирс должен находиться в пещере, но где взять пещеру в восточном пределе Хоббитании? Поэтому хейнбирс клана Брендибэк вырыт в склоне холма, так же как обычное жилище хоббита. Только в хейнбирсе нет ни кроватей, ни шкафов, ни сервантов, ни сундуков, ни настенных гобеленов. И еще нет окон. Вдоль стен хейнбирса стоят стеллажи из неструганых досок священной осины, а на стеллажах в строгом порядке расставлены грубо сколоченные ящики и маленькие аккуратные коробочки с магическими ингредиентами. В углу письменный стол, рядом с ним чурбан, играющий, очевидно, роль стула, на стене книжная полка с пергаментами. В центре ровная, чисто выметенная круглая площадка диаметром футов десять. Даже я, не умеющий сотворить ни единого заклинания, ощутил напряжение маны, исходящее из центра этой площадки. Пожалуй, трехкратное превышение естественного фона.
Дромадрон не совершал эффектных жестов, он не произносил величественных слов, но я сразу почувствовал, как мана пришла в движение. Дромадрон нарисовал на площадке шестиконечную звезду, он не пользовался циркулями и линейками, линии были неровными и неправильными, но я знал, что сейчас это не важно.
В центр звезды Дромадрон поместил странную зелено-фиолетовую свечу, и, когда он зажег ее, она стала издавать пряный, ни на что не похожий запах. На концах четырех лучей разместились пучки каких-то трав. Дромадрон задул лучину, и странным образом в хейнбирсе стало светлее. Только этот свет не прояснял мир, а затуманивал, смещая очертания, углы и расстояния, и нарисованная на полу звезда приобрела в призрачном свете идеальную форму. Дромадрон встал на дальний конец звезды и произнес слова силы. Я не понял ни единого из них. Дромадрон указал мне на последний луч звезды, оставшийся незанятым, и я поспешно заполнил его своим телом.
Наступила вязкая, неприятная тишина, которая длилась вечность, потоки маны закручивались вихрями, светились невидимым светом, сила пронзала меня, и наконец Дромадрон сказал:
— Я вижу могучий артефакт на тебе. Это кольцо на среднем пальце правой руки. Ты чувствуешь его?