Страница:
– Да, – согласился Ибрагим, – это мы обязательно сделаем. Мы уже сфотографировали статую, завтра эти фотографии будут смотреть ксенологи.
– У вас есть специалисты по цвергам? – спросил Дэйн.
– Чего нет, того нет, – покачал головой Ибрагим. – Наши ксенологи специализируются по ящерам, но все они проходили общий базовый курс, они знают о цвергах больше, чем кто-либо еще на этой планете. Кроме того, в университетской библиотеке есть большая коллекция материалов по цвергам. Толковый ученый, пусть даже и не видевший цвергов живьем, вполне способен выдать за пару дней квалифицированное заключение.
– Еще можно проанализировать воздух в микропузырьках, – предложил Якадзуно.
– В каких микропузырьках?
– При отливке любого изделия около поверхности образуются микроскопические пузырьки воздуха. По содержанию примесей в этих пузырьках можно приблизительно определить, где и когда была сделана отливка. У нас на Гефесте это основной способ, которым выясняют происхождение сомнительных слитков.
– Это мы обязательно сделаем, – согласился Ибрагим. – Только тогда мне придется взять у вас оболочку. Нехорошо, конечно, что она будет храниться у нас, у нас ведь нет такой хорошей охраны, как у вас, но ничего не поделаешь. Кстати! Вы обладаете полномочиями установить повышенный режим безопасности в этом здании?
– Рональд? – переадресовал вопрос Якадзуно.
– Обладаем, – ответил Дэйн. – Только я не вижу смысла в повышенном режиме. Я думаю, следует ввести тайное усиление, когда все, кроме службы безопасности, продолжают думать, что все в порядке.
– Согласен, – кивнул Якадзуно, – так и распорядись. Официальное обоснование… да, по-моему, можно так и сказать – особо ценный груз на территории здания.
– Лучше сказать, что мы получили предупреждение, что ХММ планирует диверсионную операцию.
– ХММ – это “Хэви Метал Майнерз”? – уточнил Ибрагим.
– Они самые. Это наши главные конкуренты, причем, в отличие от нас, они инвестируют в местные разработки.
– Разве здесь есть рентабельные месторождения? – удивился Якадзуно.
– Есть. Алюминий, магний, марганец, еще что-то…
– Тогда им пора переименовываться в “Лайт Метал Майнерз”.
– Их местный филиал так и называется. Он оформлен как независимая компания.
– А у вас что, уже случались диверсии? – спросил Ибрагим.
– Точно не знаю, – ответил Дэйн. – Было несколько случаев, но, между нами говоря, это больше похоже на халатность сотрудников, чем на диверсии.
– А почему между нами? – удивился Ибрагим.
– Потому что служба безопасности всегда должна быть начеку. Ничто так не стимулирует бдительность, как опасный противник неподалеку.
– Понятно, – резюмировал Ибрагим. – Значит, порошок остается у вас, я только возьму небольшую порцию, чтобы показать начальству.
– А нужно ли показывать начальству? – спросил Дэйн. – Разве мы сами не справимся?
– Не справимся, – отрезал Ибрагим. – Если эту статую сделали цверги, то, может, и справимся, а если люди – то точно не справимся.
– Почему? – не понял Дэйн.
– Сами подумайте. Почему этот порошок отправили именно сюда, а не на Землю? Почему выбрали такой дорогостоящий канал доставки, как “Истерн Дивайд”? Почему статую отправили в такой спешке? Почему получатель делает все возможное, чтобы не привлекать внимание к грузу? Почему эти деятели сразу же решили идти в обход закона? Почему они не обратились в нашу компанию до того, как это сделали вы? Сдается мне, ученые так себя не ведут.
– Тогда кто они? – спросил Якадзуно. – Если не ученые, то кто?
– Понятия не имею. В самом худшем случае – какие-нибудь новые кришнаиты или ваххабиты.
– Зачем повстанцам термояд? – удивился Дэйн. – Что они будут здесь взрывать?
– Да что угодно! Поймите, сто двадцатый элемент – это не просто термояд. Термояд сильно радиоактивен, его надо хранить в специальных емкостях с толстыми стенками, он легко обнаруживается любым радиометром. Термояд в чистом виде – сверхлегкий газ, он занимает огромный объем. Даже в химически связанном виде килограмм термояда занимает больше трех литров, в меньший объем его не вместить, хоть ты тресни. Чтобы взорвать термояд, надо создать сверхвысокую температуру и сверхвысокое давление, поэтому, как только начинается реакция, заряд стремится разбрызгаться и покинуть эпицентр, не участвуя во взрыве. Если просто взорвать атомную бомбу рядом с термоядом, он не сдетонирует, нужны специальные устройства, которые будут препятствовать его разлету, поэтому термоядерные бомбы очень громоздки, в них используют сложные взрыватели и еще более сложные предохранители. А сто двадцатый элемент – твердый металл, почти в двадцать раз тяжелее воды, он тяжелее, чем золото и ртуть, ядерный заряд из такого металла может быть сделан более компактным, чем кто-либо мог это вообразить. Сто двадцатый элемент взрывается потоком нейтронов, ему не нужен сложный взрыватель, подрываем рядом атомную бомбу, все атомы сто двадцатого элемента распадаются за миллионную долю секунды. Можно даже вообще обойтись без детонирующего заряда, просто кладем рядом большой кусок неочищенного урана – и все взрывается. Или, вообще, взять компактный ускоритель элементарных частиц, подобрать мишень, чтобы вылетало побольше нейтронов, поставить рядом с зарядом и все, больше ничего не нужно, включаем ускоритель – все взрывается. А самое главное, сто двадцатый элемент нерадиоактивен, его нельзя обнаружить, если точно не знать, где искать. У нас в руках самое идеальное оружие для террориста, какое только можно придумать.
– А кстати, – поинтересовался Якадзуно, – почему сто двадцатый элемент нерадиоактивен?
– Я точно не знаю, – признался Ибрагим. – Есть такое понятие в ядерной физике – остров стабильности. Если атомное ядро удовлетворяет каким-то условиям, оно стабильно. По таблице Менделеева разбросано то ли пять, то ли шесть островов стабильности, это когда в одном районе оказывается намного больше стабильных изотопов, чем обычно. Когда-то давно ученые предсказали следующий остров стабильности около сто двадцатого элемента, но никто не смог проверить это экспериментально. Вне этого острова все тяжелые изотопы радиоактивны, причем с ростом размера ядра период полураспада быстро падает… Короче говоря, атомы сто двадцатого элемента почему-то стабильны, а почему – никто не знает.
– Понятно, – механически произнес Якадзуно, хотя ему было понятно далеко не все. – Если мне не изменяет память, самый маленький ядерный заряд из всех, что когда-либо были созданы, умещается в чемодане. Если его сделать на основе сто двадцатого элемента, какова будет мощность?
Ибрагим уставился в потолок и снова беззвучно зашевелил губами.
– Если восстановить сто двадцатый элемент из соли в чистый металл, – наконец сказал он, – думаю, в чемодан можно вместить мегатонну. Надо, конечно, все тщательно просчитать, но, по грубым прикидкам, на основе сто двадцатого элемента можно создать бомбу, которая поместится в дамскую сумочку.
– И какая будет мощность?
– Килотонн пятьдесят-сто. Правда, регулятор мощности установить не получится, но это, в общем-то, и не нужно. Когда основной заряд нерадиоактивен, его можно упаковать в маленькие коробочки или пакетики, и заложить их в бомбу сколько надо. Шайтан их подери! Насколько удобно – никаких свинцовых стенок, никакой центровки, предохранитель совершенно примитивный – да это настоящая мечта террориста!
Якадзуно криво усмехнулся.
– Надеюсь, вы ошибаетесь, – сказал он. – Но в любом случае дело слишком сложное, чтобы доверить его непрофессионалам. Ибрагим, кому вы собираетесь передать информацию?
– Своему начальнику. У нас очень строгая субординация, вся информация передается от одного звена к другому строго последовательно. Есть специальные каналы связи на экстренный случай, но я пока не считаю, что этот случай уже наступил. Пропажу статуи пока не обнаружили, косвенные данные указывают на то, что получатели ждут пассажирского поезда, чтобы склад изъятых вещей наполнился и стало проще незаметно забрать этого цверга. Будем надеяться, что эти деятели не захотят неожиданно проверить сохранность груза.
3
4
– У вас есть специалисты по цвергам? – спросил Дэйн.
– Чего нет, того нет, – покачал головой Ибрагим. – Наши ксенологи специализируются по ящерам, но все они проходили общий базовый курс, они знают о цвергах больше, чем кто-либо еще на этой планете. Кроме того, в университетской библиотеке есть большая коллекция материалов по цвергам. Толковый ученый, пусть даже и не видевший цвергов живьем, вполне способен выдать за пару дней квалифицированное заключение.
– Еще можно проанализировать воздух в микропузырьках, – предложил Якадзуно.
– В каких микропузырьках?
– При отливке любого изделия около поверхности образуются микроскопические пузырьки воздуха. По содержанию примесей в этих пузырьках можно приблизительно определить, где и когда была сделана отливка. У нас на Гефесте это основной способ, которым выясняют происхождение сомнительных слитков.
– Это мы обязательно сделаем, – согласился Ибрагим. – Только тогда мне придется взять у вас оболочку. Нехорошо, конечно, что она будет храниться у нас, у нас ведь нет такой хорошей охраны, как у вас, но ничего не поделаешь. Кстати! Вы обладаете полномочиями установить повышенный режим безопасности в этом здании?
– Рональд? – переадресовал вопрос Якадзуно.
– Обладаем, – ответил Дэйн. – Только я не вижу смысла в повышенном режиме. Я думаю, следует ввести тайное усиление, когда все, кроме службы безопасности, продолжают думать, что все в порядке.
– Согласен, – кивнул Якадзуно, – так и распорядись. Официальное обоснование… да, по-моему, можно так и сказать – особо ценный груз на территории здания.
– Лучше сказать, что мы получили предупреждение, что ХММ планирует диверсионную операцию.
– ХММ – это “Хэви Метал Майнерз”? – уточнил Ибрагим.
– Они самые. Это наши главные конкуренты, причем, в отличие от нас, они инвестируют в местные разработки.
– Разве здесь есть рентабельные месторождения? – удивился Якадзуно.
– Есть. Алюминий, магний, марганец, еще что-то…
– Тогда им пора переименовываться в “Лайт Метал Майнерз”.
– Их местный филиал так и называется. Он оформлен как независимая компания.
– А у вас что, уже случались диверсии? – спросил Ибрагим.
– Точно не знаю, – ответил Дэйн. – Было несколько случаев, но, между нами говоря, это больше похоже на халатность сотрудников, чем на диверсии.
– А почему между нами? – удивился Ибрагим.
– Потому что служба безопасности всегда должна быть начеку. Ничто так не стимулирует бдительность, как опасный противник неподалеку.
– Понятно, – резюмировал Ибрагим. – Значит, порошок остается у вас, я только возьму небольшую порцию, чтобы показать начальству.
– А нужно ли показывать начальству? – спросил Дэйн. – Разве мы сами не справимся?
– Не справимся, – отрезал Ибрагим. – Если эту статую сделали цверги, то, может, и справимся, а если люди – то точно не справимся.
– Почему? – не понял Дэйн.
– Сами подумайте. Почему этот порошок отправили именно сюда, а не на Землю? Почему выбрали такой дорогостоящий канал доставки, как “Истерн Дивайд”? Почему статую отправили в такой спешке? Почему получатель делает все возможное, чтобы не привлекать внимание к грузу? Почему эти деятели сразу же решили идти в обход закона? Почему они не обратились в нашу компанию до того, как это сделали вы? Сдается мне, ученые так себя не ведут.
– Тогда кто они? – спросил Якадзуно. – Если не ученые, то кто?
– Понятия не имею. В самом худшем случае – какие-нибудь новые кришнаиты или ваххабиты.
– Зачем повстанцам термояд? – удивился Дэйн. – Что они будут здесь взрывать?
– Да что угодно! Поймите, сто двадцатый элемент – это не просто термояд. Термояд сильно радиоактивен, его надо хранить в специальных емкостях с толстыми стенками, он легко обнаруживается любым радиометром. Термояд в чистом виде – сверхлегкий газ, он занимает огромный объем. Даже в химически связанном виде килограмм термояда занимает больше трех литров, в меньший объем его не вместить, хоть ты тресни. Чтобы взорвать термояд, надо создать сверхвысокую температуру и сверхвысокое давление, поэтому, как только начинается реакция, заряд стремится разбрызгаться и покинуть эпицентр, не участвуя во взрыве. Если просто взорвать атомную бомбу рядом с термоядом, он не сдетонирует, нужны специальные устройства, которые будут препятствовать его разлету, поэтому термоядерные бомбы очень громоздки, в них используют сложные взрыватели и еще более сложные предохранители. А сто двадцатый элемент – твердый металл, почти в двадцать раз тяжелее воды, он тяжелее, чем золото и ртуть, ядерный заряд из такого металла может быть сделан более компактным, чем кто-либо мог это вообразить. Сто двадцатый элемент взрывается потоком нейтронов, ему не нужен сложный взрыватель, подрываем рядом атомную бомбу, все атомы сто двадцатого элемента распадаются за миллионную долю секунды. Можно даже вообще обойтись без детонирующего заряда, просто кладем рядом большой кусок неочищенного урана – и все взрывается. Или, вообще, взять компактный ускоритель элементарных частиц, подобрать мишень, чтобы вылетало побольше нейтронов, поставить рядом с зарядом и все, больше ничего не нужно, включаем ускоритель – все взрывается. А самое главное, сто двадцатый элемент нерадиоактивен, его нельзя обнаружить, если точно не знать, где искать. У нас в руках самое идеальное оружие для террориста, какое только можно придумать.
– А кстати, – поинтересовался Якадзуно, – почему сто двадцатый элемент нерадиоактивен?
– Я точно не знаю, – признался Ибрагим. – Есть такое понятие в ядерной физике – остров стабильности. Если атомное ядро удовлетворяет каким-то условиям, оно стабильно. По таблице Менделеева разбросано то ли пять, то ли шесть островов стабильности, это когда в одном районе оказывается намного больше стабильных изотопов, чем обычно. Когда-то давно ученые предсказали следующий остров стабильности около сто двадцатого элемента, но никто не смог проверить это экспериментально. Вне этого острова все тяжелые изотопы радиоактивны, причем с ростом размера ядра период полураспада быстро падает… Короче говоря, атомы сто двадцатого элемента почему-то стабильны, а почему – никто не знает.
– Понятно, – механически произнес Якадзуно, хотя ему было понятно далеко не все. – Если мне не изменяет память, самый маленький ядерный заряд из всех, что когда-либо были созданы, умещается в чемодане. Если его сделать на основе сто двадцатого элемента, какова будет мощность?
Ибрагим уставился в потолок и снова беззвучно зашевелил губами.
– Если восстановить сто двадцатый элемент из соли в чистый металл, – наконец сказал он, – думаю, в чемодан можно вместить мегатонну. Надо, конечно, все тщательно просчитать, но, по грубым прикидкам, на основе сто двадцатого элемента можно создать бомбу, которая поместится в дамскую сумочку.
– И какая будет мощность?
– Килотонн пятьдесят-сто. Правда, регулятор мощности установить не получится, но это, в общем-то, и не нужно. Когда основной заряд нерадиоактивен, его можно упаковать в маленькие коробочки или пакетики, и заложить их в бомбу сколько надо. Шайтан их подери! Насколько удобно – никаких свинцовых стенок, никакой центровки, предохранитель совершенно примитивный – да это настоящая мечта террориста!
Якадзуно криво усмехнулся.
– Надеюсь, вы ошибаетесь, – сказал он. – Но в любом случае дело слишком сложное, чтобы доверить его непрофессионалам. Ибрагим, кому вы собираетесь передать информацию?
– Своему начальнику. У нас очень строгая субординация, вся информация передается от одного звена к другому строго последовательно. Есть специальные каналы связи на экстренный случай, но я пока не считаю, что этот случай уже наступил. Пропажу статуи пока не обнаружили, косвенные данные указывают на то, что получатели ждут пассажирского поезда, чтобы склад изъятых вещей наполнился и стало проще незаметно забрать этого цверга. Будем надеяться, что эти деятели не захотят неожиданно проверить сохранность груза.
3
Рамирес толкнул наружную дверь застекленного тамбура, и та распахнулась с оглушительным скрипом. Он вышел на посадочную площадку, почему-то пластмассовую, потянулся и вдохнул полной грудью воздух планеты, которой суждено стать его новым домом, третьим по счету после Земли и Гефеста. Лучше бы Рамирес этого не делал.
– Фи… – протянула Ши Хо, сморщив свой обычно изящный носик так, что он стал похож на пятачок свиньи, страдающей кожной болезнью. – Какая гадость!
– Как в помойной яме, – сообщил Иван, сплюнул, закашлялся и еще раз сплюнул.
– Осторожнее, – сказал Сингх, – а то проблюешься. Иван с ненавистью взглянул на своего духовного учителя второго уровня. Сингх поспешно добавил:
– Я в прямом смысле. Когда плюешься или кашляешь, рвотные спазмы начинаются быстрее и длятся дольше. А когда начнешь блевать в этой атмосфере, уже не остановишься, пока желудок не опустеет.
– А вы откуда знаете? – недоверчиво спросил Иван.
– Я имею обыкновение всегда проводить разведку, – заявил Сингх. – Что бы я ни делал, я не делаю это с закрытыми глазами.
– Тут всегда так воняет? – спросил Дзимбээ.
– Не всегда, – ответил Сингх. – В сухой сезон воздух почти не пахнет, а в сезон дождей вновь приехавшие часто надевают марлевые маски. Но к этому запаху быстро привыкают, неделя-другая, и его перестаешь замечать. Предохранительные прививки, как на Гефесте, здесь не делают.
– А зря, – подала голос Дева, – мне бы прививка не помешала.
– Тебе на Гефесте повезло, – скривился Рамирес. – Если бы тебя так отколбасило, как меня, ты бы так не говорила.
– Бесы с ним, с запахом, – сказал Дзимбээ, – давайте лучше решать, что будем делать.
– А что тут решать? – Сингх вытащил из кармана моби-лу. – Сейчас я позвоню кому надо, и все решится.
Сингх пощелкал клавишами мобилы, выбирая ключ для защищенного соединения, затем набрал номер и приложил трубку к уху.
– Алло! – сказал он через несколько секунд. – Саша? Это Сингх. Да-да, Абубакар Сингх. Срочная необходимость. Тут со мной Джон Рамирес и вся его ячейка. Стало очень горячо. Да-да, очень горячо, у нас серьезные проблемы. Нет, за нами пока никто не гонится, но обнаружилась одна очень серьезная проблема. Срочная. Нет, лучше приезжай сам. Тогда не приезжай. Нет, нам надо обязательно встретиться, притом сегодня. Ну… не знаю. Нет, по мобиле лучше не говорить. Даже по защищенному каналу. По спутнику? Хорошо. О'кей, договорились.
Сингх убрал мобилу в карман и обернулся к коллегам, которые жадно вслушивались в каждое его слово.
– В течение получаса за нами приедут, – сказал Сингх. – Сегодня вечером либо завтра утром я буду разговаривать с боссом, обсудим, как решать проблему. Пока могу сказать, что худшие опасения не оправдались, никого из наших никто не арестовал. Саша тоже пока на свободе, никакого чрезвычайного положения на планете нет. Будем надеяться, пронесет. Вопросы?
Вопросов не было.
– Пока сидим, ждем, – резюмировал Сингх. – Когда окажемся на базе, будем действовать по обстановке. А пока ждем.
– Фи… – протянула Ши Хо, сморщив свой обычно изящный носик так, что он стал похож на пятачок свиньи, страдающей кожной болезнью. – Какая гадость!
– Как в помойной яме, – сообщил Иван, сплюнул, закашлялся и еще раз сплюнул.
– Осторожнее, – сказал Сингх, – а то проблюешься. Иван с ненавистью взглянул на своего духовного учителя второго уровня. Сингх поспешно добавил:
– Я в прямом смысле. Когда плюешься или кашляешь, рвотные спазмы начинаются быстрее и длятся дольше. А когда начнешь блевать в этой атмосфере, уже не остановишься, пока желудок не опустеет.
– А вы откуда знаете? – недоверчиво спросил Иван.
– Я имею обыкновение всегда проводить разведку, – заявил Сингх. – Что бы я ни делал, я не делаю это с закрытыми глазами.
– Тут всегда так воняет? – спросил Дзимбээ.
– Не всегда, – ответил Сингх. – В сухой сезон воздух почти не пахнет, а в сезон дождей вновь приехавшие часто надевают марлевые маски. Но к этому запаху быстро привыкают, неделя-другая, и его перестаешь замечать. Предохранительные прививки, как на Гефесте, здесь не делают.
– А зря, – подала голос Дева, – мне бы прививка не помешала.
– Тебе на Гефесте повезло, – скривился Рамирес. – Если бы тебя так отколбасило, как меня, ты бы так не говорила.
– Бесы с ним, с запахом, – сказал Дзимбээ, – давайте лучше решать, что будем делать.
– А что тут решать? – Сингх вытащил из кармана моби-лу. – Сейчас я позвоню кому надо, и все решится.
Сингх пощелкал клавишами мобилы, выбирая ключ для защищенного соединения, затем набрал номер и приложил трубку к уху.
– Алло! – сказал он через несколько секунд. – Саша? Это Сингх. Да-да, Абубакар Сингх. Срочная необходимость. Тут со мной Джон Рамирес и вся его ячейка. Стало очень горячо. Да-да, очень горячо, у нас серьезные проблемы. Нет, за нами пока никто не гонится, но обнаружилась одна очень серьезная проблема. Срочная. Нет, лучше приезжай сам. Тогда не приезжай. Нет, нам надо обязательно встретиться, притом сегодня. Ну… не знаю. Нет, по мобиле лучше не говорить. Даже по защищенному каналу. По спутнику? Хорошо. О'кей, договорились.
Сингх убрал мобилу в карман и обернулся к коллегам, которые жадно вслушивались в каждое его слово.
– В течение получаса за нами приедут, – сказал Сингх. – Сегодня вечером либо завтра утром я буду разговаривать с боссом, обсудим, как решать проблему. Пока могу сказать, что худшие опасения не оправдались, никого из наших никто не арестовал. Саша тоже пока на свободе, никакого чрезвычайного положения на планете нет. Будем надеяться, пронесет. Вопросы?
Вопросов не было.
– Пока сидим, ждем, – резюмировал Сингх. – Когда окажемся на базе, будем действовать по обстановке. А пока ждем.
4
Анатолий сидел за столиком ресторана и задумчиво смотрел на сцену. Выступала балетная труппа мазохистов, они танцевали что-то зажигательное, время от времени похлопывая друг друга плетками в такт музыке. Солист балета, уже успевший воткнуть себе по металлической спице в каждое бедро, извивался на переднем плане, изображая то ли умирающего лебедя, то ли Бэтмена, летящего на крыльях ночи. Анатолий зевнул, ему было скучно.
В газетах писали, что в подпространстве бушует какая-то буря, из-за которой движение межзвездных поездов неимоверно ускорилось, но поезд Деметра-Земля почему-то оказался исключением, он надолго застрял в пути и опаздывал уже по любым меркам.
В работе курьера нет ничего хуже такого бесконечного ожидания. Поезд может прибыть в любой момент, и тогда ты обязан в течение часа, а лучше, получаса, быть на перроне, пройти регистрацию, занять свое место в купе и отправиться к очередному пункту назначения. Но ждать, когда наступит этот момент, можно неделями, а то и месяцами. Сейчас Анатолий почти жалел, что у господина Пуудли не нашлось ни одного задания для курьера высшего класса; лучше любая работа, чем такое бестолковое ожидание. Анатолий не любил новые планеты, он никогда не восторгался прелестями нетронутой природы, ему всегда была милее старушка Земля, перенаселенная и загаженная, но все-таки родная. Вряд ли дело было только в эмоциональной привязанности, свою роль играла и привычка к земному уровню комфорта, немыслимому на свежезаселенных планетах, и нервное потрясение после того случая на Гае, когда дети, игравшие в героев, решили взять на таран офицера-десантника в боевой броне. Брр…
С каждым новым днем ожидание становилось все более и более мучительным. Анатолий мрачно посмотрел на стоящий перед ним графинчик с коктейлем из амброзии и местного аналога водки и скривился Организм, измученный вынужденным бездельем, уже не принимал наркотики, платный секс во всех видах давно надоел, а чем еще занять себя, Анатолий не знал. Виртуальные игры он не любил, он знал, что глупо относиться к ним слишком серьезно, но ничего не мог с собой поделать. Стоило ему надеть виртуальный шлем, как он начинал не играть, а жить, и от этого терялось все очарование игры. Анатолий пробовал смотреть фильмы и читать книги, но чужие истории, выдуманные от начала и до конца, приелись очень быстро. Где-то он слышал, что в древние времена, лет двести-триста назад, обычный нетренированный человек мог прочитать книгу средних размеров всего за два-три дня. Анатолий никогда не понимал, в чем состоит интерес тратить столько времени на вникание в истории, не имеющие никакого отношения к реальной жизни. Хотя, с другой стороны, может, это и не самый худший способ убить время.
Анатолий бросил еще один беглый взгляд на пляшущих мазохистов, и рот его передернула гримаса отвращения. И зачем, спрашивается, он поперся в этот ресторан? Поверил рекламе, обещавшей нечто незабываемое, а на деле шоу мазохистов оказалось обыкновенными дурацкими плясками. Лучше бы здесь женщины танцевали.
Он оглянулся, выискивая взглядом официанта, и увидел, что к его столику приближается невысокий араб средних лет. Интересно, что ему надо? Впрочем, какая разница? Хоть какое-то разнообразие…
Араб подошел к столику и поприветствовал Анатолия легким наклоном головы.
– Здравствуйте, господин Ратников, – сказал он. – Меня зовут Бахтияр, Ибрагим Бахтияр. Вы позволите присесть?
– Пожалуйста, – Анатолий указал взглядом на стул напротив, – присаживайтесь. Что вам угодно?
– Я хотел бы задать несколько вопросов.
– Задавайте.
– Это касается вашей последней миссии.
– Тогда лучше не трудитесь их формулировать, моя последняя миссия была строго конфиденциальна.
Ибрагим запустил руку за пазуху, вытащил разноцветную пластиковую карточку с собственной голографической фотографией и протянул ее Анатолию. Карточку, разумеется, а не только фотографию.
Анатолий взглянул на карточку и узнал, что подполковник Ибрагим Бахтияр состоит в штате управления планетарной безопасности Деметры в должности сотрудника. Да, конечно, они все тут сотрудники, настоящие должности фигурируют в удостоверениях крайне редко и только у самых больших боссов, которым, если вдуматься, удостоверять личность вообще не нужно, их и так все знают в лицо.
– Вставьте ее в вашу мобилу, – посоветовал Ибрагим, – проверьте цифровую подпись.
– Я и так верю, – сказал Анатолий.
На всякий случай он на мгновение включил лобный сканер. Подполковник Бахтияр был идентифицирован как боец класса С с электрическим пистолетом в подмышечной кобуре и полным набором боевых имплантатов, включая аналогичный сканер, который в данный момент изучал Анатолия.
– Вы служили в армии, – констатировал Ибрагим, – притом в офицерском чине. Десант? Анатолий кивнул.
– Если не секрет, по какой причине уволились?
– Психологические проблемы.
Ибрагим кивнул, подчеркнуто безразлично, и отвел взгляд. Анатолий поспешил уточнить:
– Это не то, что вы подумали. Я просто… я был на Гае, когда кришнаиты подняли мятеж, мне пришлось убить четверых подростков, это была самооборона, но…
– У вас в мозгу остался блок, который психиатры не смогли снять, – продолжил Ибрагим. – Я знаю, это бывает, в этом нет ничего позорного.
– А кто говорит… – начал Анатолий, но смущенно умолк. В этом действительно не было ничего позорного, комплексовать по данному поводу глупо, но Анатолий ничего не мог с собой поделать, он до сих пор воспринимал тот эпизод как нечто ужасное.
– Вы все-таки посмотрите на файлы моего удостоверения, – вкрадчиво произнес Ибрагим Анатолий посмотрел. Все цифровые подписи были в порядке.
– Посмотрите дополнительные атрибуты, – продолжал настаивать Ибрагим.
– Разве они открыты? – удивился Анатолий.
– Открыты. Посмотрите.
– Посмотрел. Ну и что? Что это означает?
– Посмотрите на уровень важности текущей миссии.
– Высший. И что?
– Вы не слышали про лицензию на убийство? До Анатолия дошло.
– Это она и есть?
– Она самая.
– Если я откажусь отвечать на ваши вопросы, вы имеете право убить меня на месте, и вам ничего не будет?
– Немного грубовато, но правильно. Нет-нет, не подумайте, я не собираюсь идти на такие крайние меры…
– Я могу сообщить о нашем разговоре господину Пуудли?
– Это ваш начальник?
– Да.
– Давайте решим по окончании разговора.
– Вы так уверены, что я буду с вами разговаривать?
– А что, нет?
– Я еще не принял решение. Допустим, чисто теоретически, я откажусь. Что вы сделаете?
– Встану и уйду. Разве я похож на идиота, чтобы нападать на бойца класса Е, пусть даже и безоружного?
– Тогда, пожалуй, я откажусь.
– Можно, я задам вопрос, не относящийся к вашей миссии?
– Пожалуйста.
– Как вы думаете, с какой целью мог быть изготовлен компактный ядерный заряд мощностью десять мегатонн?
– Разве такие бывают?
– Бывают.
– Зачем?
– Я вас и спрашиваю зачем.
– Понятия не имею. Может, кому-то захотелось изменить орбиту астероида? Или во Вселенной обнаружилась чужая раса, сравнимая с человечеством по военной мощи?
– Больше ничего в голову не приходит?
– Ничего.
– Вот и мне тоже ничего не приходит. Никак не могу сообразить, кому мог понадобиться такой мощный заряд на этой тихой планете. Ладно, не буду вас больше отвлекать. В моем удостоверении есть контактный адрес, сохраните его и давайте сюда карту, мне пора идти.
– Подождите! – Анатолий начал понимать, к чему ведут намеки Ибрагима. Допустим, внутри той статуи была какая-то соль на основе тория… или даже чистый торий… да хоть плутоний… нет, что бы там ни было, десять мегатонн никак не получается. Ну сто килотонн, ну пусть даже двести, но и все.
– Вы ошибаетесь, – продолжал вслух свою мысль Анатолий, – тот груз не был радиоактивен. И еще там никак не могло быть больше двухсот килотонн. Даже если допустить, что вся… что весь объект изготовлен из чистого плутония, больше двухсот килотонн все равно никак не получается.
– Двухсот? – переспросил Ибрагим. – Вы уверены, что именно двухсот, а не четырехсот?
Анатолий решил, что настало время воспользоваться имплантатами. Короткая мысленная команда, и в кровь отправилась солидная порция аскорбиновой кислоты, гораздо меньшая порция ацетилсалициловой и совсем небольшая доза адреналина. Опьянение начало отступать, голова быстро прояснялась. Четырехсот, значит… черт возьми, что он имеет в виду?
– Вы знаете, что с этой статуей не все в порядке, – сказал Ибрагим. – Хотите, я расскажу, что произошло? Еще на Гефесте вы почувствовали неладное, начали свое маленькое расследование и кое-что успели обнаружить, но в самый неподходящий момент пришел поезд на Деметру, вам пришлось ехать, вы хотели продолжить расследование здесь, но миссия неожиданно завершилась, и теперь вы пытаетесь забыть все, что было, но все забыть у вас не получается. Я не прав?
Анатолий молчал. Ибрагим был прав, но Анатолий не мог просто так взять и нарушить самое главное правило курьера высшей категории. Курьеров высшей категории нанимают не потому, что они сильные, ловкие и хорошо владеют оружием. Еще они умеют хранить тайну, и это самое главное, что отличает их от простых мальчиков на побегушках.
– Десять мегатонн, – повторил Ибрагим, – и это самая минимальная оценка. Давайте мою карту.
Анатолий вытащил удостоверение Ибрагима из собственной мобилы, но не отдал его хозяину, а замер на месте, глядя прямо в глаза трехмерного голографического араба, таращившегося немигающим взглядом из иллюзорного пространства внутри разноцветного пластика.
– Террористы? – спросил Анатолий.
– Нет, рекламная акция “Кока-колы”, – скривился Ибрагим. – Я очень хочу подобрать другое объяснение, но не могу. Если придумаете что-нибудь правдоподобное, обязательно позвоните, вы избавите меня от бессонницы.
– Наш разговор останется между нами? – спросил Анатолий.
Он чувствовал, что делает ошибку, но что-то подсказывало ему, что сейчас любое его действие будет ошибкой, и что из всех возможных ошибок он выбирает наименьшую.
– Конечно, – кивнул Ибрагим. – Вы сомневаетесь? Боитесь, что я буду вас вербовать? Сами подумайте, зачем нам агент на Земле? Как часто вы бываете на Деметре, раз в три года или в пять?
– Хорошо, – решился Анатолий, – я расскажу вам про этот объект. Но вы должны рассказать мне, что он собой представляет.
– Разве вы не знаете? – деланно удивился Ибрагим.
– Нет, не знаю. Вы правы, я начал свое маленькое расследование, но закончить его мне не дали. Ибрагим задумался на несколько секунд.
– Хорошо, – сказал он, – я расскажу вам, что находится внутри статуи. Только сначала говорите вы, я не хочу, чтобы на ваш рассказ повлияла моя информация.
– Согласен, – кивнул Анатолий. – Что вас интересует?
– Все. Вся история от начала до конца. Анатолий набрал в грудь побольше воздуха и начал говорить:
– Когда пришел заказ, я был на Земле. Заказ пришел обычным порядком, заказчиком была компания “Уйгурский палладий”, филиал на Гефесте, в качестве контактного лица был указан некий Сяо Ван Гу. Груз был описан как компактный и конфиденциальный, характер груза и место назначения не уточнялись, для конфиденциальных грузов это в порядке вещей. Короче, совершенно обычный заказ.
– Разве на Гефесте не нашлось курьера высшей категории? – удивился Ибрагим.
– “Истерн Дивайд” не имеет представительства на Гефесте. Тот рынок практически монополизирован корпорацией DLH.
– Тогда почему этот Сяо Ван Гу обратился к вашей компании?
– Сяо Ван Гу к нам не обращался, обратился кто-то другой. Почему? Честно говоря, не знаю, я об этом даже и не задумывался. Может быть, они с самого начала предусмотрели вариант, что я что-то заподозрю, и специально подобрали такого курьера, который в случае чего не сможет провести нормальное расследование.
– Скорее всего, – кивнул Ибрагим. – Но продолжайте.
– Я прибыл на Гефест двадцать второго марта, тем самым поездом, с которого началась так называемая буря в подпространстве. Мы ехали с Земли всего двадцать два часа.
– Да, я помню, об этом было в новостях. Вы установили рекорд.
– Да, рекорд. Когда мы прибыли на Гефест, нас никто не ждал. На вокзале творился сущий бардак, у большинства пассажиров еще не начала действовать прививка, а поезд надо было освобождать, потому что по нормативам на погрузку-разгрузку отводится всего час, а новые пассажиры еще не успели подтянуться, материалы, которые нужно было погрузить, еще не прибыли на склад… короче, бардак творился полнейший. Я прибыл к Сяо Ван Гу, про меня никто ничего не знал, секретарша попыталась меня не впустить, Сяо Ван попытался меня выгнать, и в конце концов выгнал, только более уважительно.
– Этот Сяо Ван – кто он такой? – перебил Анатолия Ибрагим.
– Начальник отдела логистики “Уйгурского палладия” на Гефесте. Один из их топ-менеджеров.
– Странно, что он ничего не знал о ценном грузе, для которого выписали курьера высшей категории.
– Такое иногда бывает, корпоративные интриги… Они во всем разобрались к концу следующего дня, меня срочно вызвали к Сяо Вану и вручили груз.
– Что за груз?
– Можно подумать, вы не знаете.
– Меня интересует ваше представление о нем.
– Это золотая статуэтка, изображает цверга в натуральную величину. Я кое-что выяснил насчет нее… но по порядку. При передаче груза присутствовал некто Джон Рамирес, какой-то их мелкий начальник, кажется, он называл свою должность, когда представлялся… не помню. Сначала они хотели передать мне кота в мешке, но фазовой печати у них не было, они вообще не знали, что это такое…
– А что это такое?
– С ее помощью запечатывают контейнер фазовым полем. В течение заданного времени внутренность контейнера выпадает из евклидова пространства, туда нельзя проникнуть никакими известными средствами. Очень ценные грузы транспортируются только так.
В газетах писали, что в подпространстве бушует какая-то буря, из-за которой движение межзвездных поездов неимоверно ускорилось, но поезд Деметра-Земля почему-то оказался исключением, он надолго застрял в пути и опаздывал уже по любым меркам.
В работе курьера нет ничего хуже такого бесконечного ожидания. Поезд может прибыть в любой момент, и тогда ты обязан в течение часа, а лучше, получаса, быть на перроне, пройти регистрацию, занять свое место в купе и отправиться к очередному пункту назначения. Но ждать, когда наступит этот момент, можно неделями, а то и месяцами. Сейчас Анатолий почти жалел, что у господина Пуудли не нашлось ни одного задания для курьера высшего класса; лучше любая работа, чем такое бестолковое ожидание. Анатолий не любил новые планеты, он никогда не восторгался прелестями нетронутой природы, ему всегда была милее старушка Земля, перенаселенная и загаженная, но все-таки родная. Вряд ли дело было только в эмоциональной привязанности, свою роль играла и привычка к земному уровню комфорта, немыслимому на свежезаселенных планетах, и нервное потрясение после того случая на Гае, когда дети, игравшие в героев, решили взять на таран офицера-десантника в боевой броне. Брр…
С каждым новым днем ожидание становилось все более и более мучительным. Анатолий мрачно посмотрел на стоящий перед ним графинчик с коктейлем из амброзии и местного аналога водки и скривился Организм, измученный вынужденным бездельем, уже не принимал наркотики, платный секс во всех видах давно надоел, а чем еще занять себя, Анатолий не знал. Виртуальные игры он не любил, он знал, что глупо относиться к ним слишком серьезно, но ничего не мог с собой поделать. Стоило ему надеть виртуальный шлем, как он начинал не играть, а жить, и от этого терялось все очарование игры. Анатолий пробовал смотреть фильмы и читать книги, но чужие истории, выдуманные от начала и до конца, приелись очень быстро. Где-то он слышал, что в древние времена, лет двести-триста назад, обычный нетренированный человек мог прочитать книгу средних размеров всего за два-три дня. Анатолий никогда не понимал, в чем состоит интерес тратить столько времени на вникание в истории, не имеющие никакого отношения к реальной жизни. Хотя, с другой стороны, может, это и не самый худший способ убить время.
Анатолий бросил еще один беглый взгляд на пляшущих мазохистов, и рот его передернула гримаса отвращения. И зачем, спрашивается, он поперся в этот ресторан? Поверил рекламе, обещавшей нечто незабываемое, а на деле шоу мазохистов оказалось обыкновенными дурацкими плясками. Лучше бы здесь женщины танцевали.
Он оглянулся, выискивая взглядом официанта, и увидел, что к его столику приближается невысокий араб средних лет. Интересно, что ему надо? Впрочем, какая разница? Хоть какое-то разнообразие…
Араб подошел к столику и поприветствовал Анатолия легким наклоном головы.
– Здравствуйте, господин Ратников, – сказал он. – Меня зовут Бахтияр, Ибрагим Бахтияр. Вы позволите присесть?
– Пожалуйста, – Анатолий указал взглядом на стул напротив, – присаживайтесь. Что вам угодно?
– Я хотел бы задать несколько вопросов.
– Задавайте.
– Это касается вашей последней миссии.
– Тогда лучше не трудитесь их формулировать, моя последняя миссия была строго конфиденциальна.
Ибрагим запустил руку за пазуху, вытащил разноцветную пластиковую карточку с собственной голографической фотографией и протянул ее Анатолию. Карточку, разумеется, а не только фотографию.
Анатолий взглянул на карточку и узнал, что подполковник Ибрагим Бахтияр состоит в штате управления планетарной безопасности Деметры в должности сотрудника. Да, конечно, они все тут сотрудники, настоящие должности фигурируют в удостоверениях крайне редко и только у самых больших боссов, которым, если вдуматься, удостоверять личность вообще не нужно, их и так все знают в лицо.
– Вставьте ее в вашу мобилу, – посоветовал Ибрагим, – проверьте цифровую подпись.
– Я и так верю, – сказал Анатолий.
На всякий случай он на мгновение включил лобный сканер. Подполковник Бахтияр был идентифицирован как боец класса С с электрическим пистолетом в подмышечной кобуре и полным набором боевых имплантатов, включая аналогичный сканер, который в данный момент изучал Анатолия.
– Вы служили в армии, – констатировал Ибрагим, – притом в офицерском чине. Десант? Анатолий кивнул.
– Если не секрет, по какой причине уволились?
– Психологические проблемы.
Ибрагим кивнул, подчеркнуто безразлично, и отвел взгляд. Анатолий поспешил уточнить:
– Это не то, что вы подумали. Я просто… я был на Гае, когда кришнаиты подняли мятеж, мне пришлось убить четверых подростков, это была самооборона, но…
– У вас в мозгу остался блок, который психиатры не смогли снять, – продолжил Ибрагим. – Я знаю, это бывает, в этом нет ничего позорного.
– А кто говорит… – начал Анатолий, но смущенно умолк. В этом действительно не было ничего позорного, комплексовать по данному поводу глупо, но Анатолий ничего не мог с собой поделать, он до сих пор воспринимал тот эпизод как нечто ужасное.
– Вы все-таки посмотрите на файлы моего удостоверения, – вкрадчиво произнес Ибрагим Анатолий посмотрел. Все цифровые подписи были в порядке.
– Посмотрите дополнительные атрибуты, – продолжал настаивать Ибрагим.
– Разве они открыты? – удивился Анатолий.
– Открыты. Посмотрите.
– Посмотрел. Ну и что? Что это означает?
– Посмотрите на уровень важности текущей миссии.
– Высший. И что?
– Вы не слышали про лицензию на убийство? До Анатолия дошло.
– Это она и есть?
– Она самая.
– Если я откажусь отвечать на ваши вопросы, вы имеете право убить меня на месте, и вам ничего не будет?
– Немного грубовато, но правильно. Нет-нет, не подумайте, я не собираюсь идти на такие крайние меры…
– Я могу сообщить о нашем разговоре господину Пуудли?
– Это ваш начальник?
– Да.
– Давайте решим по окончании разговора.
– Вы так уверены, что я буду с вами разговаривать?
– А что, нет?
– Я еще не принял решение. Допустим, чисто теоретически, я откажусь. Что вы сделаете?
– Встану и уйду. Разве я похож на идиота, чтобы нападать на бойца класса Е, пусть даже и безоружного?
– Тогда, пожалуй, я откажусь.
– Можно, я задам вопрос, не относящийся к вашей миссии?
– Пожалуйста.
– Как вы думаете, с какой целью мог быть изготовлен компактный ядерный заряд мощностью десять мегатонн?
– Разве такие бывают?
– Бывают.
– Зачем?
– Я вас и спрашиваю зачем.
– Понятия не имею. Может, кому-то захотелось изменить орбиту астероида? Или во Вселенной обнаружилась чужая раса, сравнимая с человечеством по военной мощи?
– Больше ничего в голову не приходит?
– Ничего.
– Вот и мне тоже ничего не приходит. Никак не могу сообразить, кому мог понадобиться такой мощный заряд на этой тихой планете. Ладно, не буду вас больше отвлекать. В моем удостоверении есть контактный адрес, сохраните его и давайте сюда карту, мне пора идти.
– Подождите! – Анатолий начал понимать, к чему ведут намеки Ибрагима. Допустим, внутри той статуи была какая-то соль на основе тория… или даже чистый торий… да хоть плутоний… нет, что бы там ни было, десять мегатонн никак не получается. Ну сто килотонн, ну пусть даже двести, но и все.
– Вы ошибаетесь, – продолжал вслух свою мысль Анатолий, – тот груз не был радиоактивен. И еще там никак не могло быть больше двухсот килотонн. Даже если допустить, что вся… что весь объект изготовлен из чистого плутония, больше двухсот килотонн все равно никак не получается.
– Двухсот? – переспросил Ибрагим. – Вы уверены, что именно двухсот, а не четырехсот?
Анатолий решил, что настало время воспользоваться имплантатами. Короткая мысленная команда, и в кровь отправилась солидная порция аскорбиновой кислоты, гораздо меньшая порция ацетилсалициловой и совсем небольшая доза адреналина. Опьянение начало отступать, голова быстро прояснялась. Четырехсот, значит… черт возьми, что он имеет в виду?
– Вы знаете, что с этой статуей не все в порядке, – сказал Ибрагим. – Хотите, я расскажу, что произошло? Еще на Гефесте вы почувствовали неладное, начали свое маленькое расследование и кое-что успели обнаружить, но в самый неподходящий момент пришел поезд на Деметру, вам пришлось ехать, вы хотели продолжить расследование здесь, но миссия неожиданно завершилась, и теперь вы пытаетесь забыть все, что было, но все забыть у вас не получается. Я не прав?
Анатолий молчал. Ибрагим был прав, но Анатолий не мог просто так взять и нарушить самое главное правило курьера высшей категории. Курьеров высшей категории нанимают не потому, что они сильные, ловкие и хорошо владеют оружием. Еще они умеют хранить тайну, и это самое главное, что отличает их от простых мальчиков на побегушках.
– Десять мегатонн, – повторил Ибрагим, – и это самая минимальная оценка. Давайте мою карту.
Анатолий вытащил удостоверение Ибрагима из собственной мобилы, но не отдал его хозяину, а замер на месте, глядя прямо в глаза трехмерного голографического араба, таращившегося немигающим взглядом из иллюзорного пространства внутри разноцветного пластика.
– Террористы? – спросил Анатолий.
– Нет, рекламная акция “Кока-колы”, – скривился Ибрагим. – Я очень хочу подобрать другое объяснение, но не могу. Если придумаете что-нибудь правдоподобное, обязательно позвоните, вы избавите меня от бессонницы.
– Наш разговор останется между нами? – спросил Анатолий.
Он чувствовал, что делает ошибку, но что-то подсказывало ему, что сейчас любое его действие будет ошибкой, и что из всех возможных ошибок он выбирает наименьшую.
– Конечно, – кивнул Ибрагим. – Вы сомневаетесь? Боитесь, что я буду вас вербовать? Сами подумайте, зачем нам агент на Земле? Как часто вы бываете на Деметре, раз в три года или в пять?
– Хорошо, – решился Анатолий, – я расскажу вам про этот объект. Но вы должны рассказать мне, что он собой представляет.
– Разве вы не знаете? – деланно удивился Ибрагим.
– Нет, не знаю. Вы правы, я начал свое маленькое расследование, но закончить его мне не дали. Ибрагим задумался на несколько секунд.
– Хорошо, – сказал он, – я расскажу вам, что находится внутри статуи. Только сначала говорите вы, я не хочу, чтобы на ваш рассказ повлияла моя информация.
– Согласен, – кивнул Анатолий. – Что вас интересует?
– Все. Вся история от начала до конца. Анатолий набрал в грудь побольше воздуха и начал говорить:
– Когда пришел заказ, я был на Земле. Заказ пришел обычным порядком, заказчиком была компания “Уйгурский палладий”, филиал на Гефесте, в качестве контактного лица был указан некий Сяо Ван Гу. Груз был описан как компактный и конфиденциальный, характер груза и место назначения не уточнялись, для конфиденциальных грузов это в порядке вещей. Короче, совершенно обычный заказ.
– Разве на Гефесте не нашлось курьера высшей категории? – удивился Ибрагим.
– “Истерн Дивайд” не имеет представительства на Гефесте. Тот рынок практически монополизирован корпорацией DLH.
– Тогда почему этот Сяо Ван Гу обратился к вашей компании?
– Сяо Ван Гу к нам не обращался, обратился кто-то другой. Почему? Честно говоря, не знаю, я об этом даже и не задумывался. Может быть, они с самого начала предусмотрели вариант, что я что-то заподозрю, и специально подобрали такого курьера, который в случае чего не сможет провести нормальное расследование.
– Скорее всего, – кивнул Ибрагим. – Но продолжайте.
– Я прибыл на Гефест двадцать второго марта, тем самым поездом, с которого началась так называемая буря в подпространстве. Мы ехали с Земли всего двадцать два часа.
– Да, я помню, об этом было в новостях. Вы установили рекорд.
– Да, рекорд. Когда мы прибыли на Гефест, нас никто не ждал. На вокзале творился сущий бардак, у большинства пассажиров еще не начала действовать прививка, а поезд надо было освобождать, потому что по нормативам на погрузку-разгрузку отводится всего час, а новые пассажиры еще не успели подтянуться, материалы, которые нужно было погрузить, еще не прибыли на склад… короче, бардак творился полнейший. Я прибыл к Сяо Ван Гу, про меня никто ничего не знал, секретарша попыталась меня не впустить, Сяо Ван попытался меня выгнать, и в конце концов выгнал, только более уважительно.
– Этот Сяо Ван – кто он такой? – перебил Анатолия Ибрагим.
– Начальник отдела логистики “Уйгурского палладия” на Гефесте. Один из их топ-менеджеров.
– Странно, что он ничего не знал о ценном грузе, для которого выписали курьера высшей категории.
– Такое иногда бывает, корпоративные интриги… Они во всем разобрались к концу следующего дня, меня срочно вызвали к Сяо Вану и вручили груз.
– Что за груз?
– Можно подумать, вы не знаете.
– Меня интересует ваше представление о нем.
– Это золотая статуэтка, изображает цверга в натуральную величину. Я кое-что выяснил насчет нее… но по порядку. При передаче груза присутствовал некто Джон Рамирес, какой-то их мелкий начальник, кажется, он называл свою должность, когда представлялся… не помню. Сначала они хотели передать мне кота в мешке, но фазовой печати у них не было, они вообще не знали, что это такое…
– А что это такое?
– С ее помощью запечатывают контейнер фазовым полем. В течение заданного времени внутренность контейнера выпадает из евклидова пространства, туда нельзя проникнуть никакими известными средствами. Очень ценные грузы транспортируются только так.