Страница:
Философские выводы и будущее кибернетики в значительной степени зависят от ответа на следующие вопросы: могут ли машины в своем развитии достигнуть того, что правомерно было бы назвать интеллектом? Существует ли заслуживающая внимания перспектива объяснения интеллекта живого существа, в особенности человека, через его физическую структуру? Эти вопросы, относящиеся к осуществимости машинного интеллекта, обсуждаются, например, К. Штейнбухом [28]. Ответить на них однозначно, по-видимому, невозможно, так как для этого еще нет достаточных оснований. Первый вопрос предполагает различные ответы, при этом сказывается неопределенность понятия "интеллект", а также готовность (или не готовность) исследователя смело экстраполировать научно-техническое развитие. "Я убежден, - подчеркивает М. Минский, - что на протяжении жизни одного поколения очень немногие области интеллектуальной деятельности останутся вне сферы возможностей машин, т. е. проблема создания "искусственного разума" будет по существу разрешена" [29].
Некоторые авторы полагают, что несмотря на быстрый прогресс развитие машинного интеллекта будет отдаленным. "На сегодня, - пишет Б. В. Бирюков, спор о возможности создания искусственного мозга, проявляющего черты человеческой психики, бесплоден. Разговоры о мыслящих машинах без кавычек это перенесение антропоморфных представлений в область кибернетического конструирования. В такой постановке вопрос "Может ли машина мыслить?... вряд ли принадлежит к числу актуальных философских проблем, выдвинутых кибернетикой" [30]. Для большей точности необходимо отметить, что в приведенном высказывании говорится не столько о машинном моделировании мышления, сколько о моделировании человеческой психики вообще. Вместе с тем нужно сказать о том, что наши представления подчас отстают от действительного прогресса в этой области. В самом деле, если мы будем располагать программами, способными к самосовершенствованию (а проблема эта становится на практические рельсы), то процесс развития будет быстрым. Так
131
как машина будет улучшать модель самой себя (в соответствии с ее моделью внешнего мира), мы сможем наблюдать феномены, которые характеризуются понятием "интеллект". Поэтому на вопрос о том, считаться ли с будущим развитием машинного интеллекта или этого не делать, очевидно, следует ответить положительно. Принятие позитивного подхода стимулирует развитие.
Мнения по второму вопросу, относящемуся к физическому объяснению человеческого интеллекта, также сильно расходятся. Один из самых "веских" аргументов против машинного интеллекта состоит в следующем: то, что выполняют кибернетические машины, нельзя назвать мышлением, так как это лишь физическая модель мышления, не имеющая с ним, кроме внешнего сходства, ничего общего. В данном случае наблюдается своего рода интеллектуальный "фетишизм", в результате чего понятие интеллекта наделяется какими-то ирреальными свойствами.
Кибернетический подход к проблеме интеллекта предполагает признание неразрывной связи живого и неживого [31]. А. А. Ляпунов с позиций развиваемой им концепции управляющих систем живой природы [32] высказывает убеждение в том, что жизнь и сознание можно будет в конечном счете понять через анализ лежащих в их основе физических процессов. Г. Франк пишет: "Можно предположить, что к концу нашего столетия возникающая ныне "наука о духе" ознаменуется тем, что она не будет больше говорить о "духе" и его производных, а скорее разложит его на компоненты и через систему информации и информационных процессов лишит его спиритуальности" [33].
В той мере, в какой действия машины влияют на среду, разумная система должна содержать модель самой себя. Рассуждения о форме такой модели ведут к любопытному выводу о том, что разумные машины неохотно будут верить в то, что они только машины. М. Минский приводит следующие доводы. Наша модель "самого себя" имеет двойственный характер, включая часть, касающуюся физической или механической среды, и часть, связанную с социальной и психологической стороной [34]. Мы вынуждены рассматривать обе эти части порознь по той причине, что не имеем удовлетворительной физической теории умственной деятельности [35]. Мы не можем отказаться от такого разделения до тех пор, пока не создадим объединенную модель. Если мы спросим машину, что она за существо, она не сможет ответить "прямо" на вопрос, она должна исследовать свою модель (или модели). И она должна ответить, что, по-видимому, является чем-то двойственным, имеющим две части - "душу" и "тело". Даже робот, делает вывод М. Минский, если его не снабдить теорией искусственного мышления, сохранил бы дуалистический взгляд в данном вопросе [36].
Это замечание способствует выработке необходимых предпосылок научной теории интеллектуальной деятельности как естественных, так и искусственных систем разумного поведения и на
132
правлено против дуализма, рассматривающего функционирование организма как следствие взаимодействия "души" с "телом". Оно показывает неправомерность и ложность виталистических представлений о духовной деятельности.
Специалисты в области человеческой психологии считают, что психическое может быть объяснено только психологически, то есть на основе психических процессов. Это положение было канонизировано длительной традицией, но верно ли оно? По-видимому, правомерно поставить вопрос о совместном развитии психологии и кибернетики [37], по крайней мере, если речь идет о создании единой теории интеллектуальной деятельности. На сегодняшний день для объяснения психических процессов через физические структуры нет ни логически проведенных доказательств, ни логически подтвержденных опровержений. Но кое-что уже сейчас говорит в пользу того, что для такого объяснения достаточно физических структур. Современная научная теория мышления исходит из того, что, несмотря на всю свою сложность, процесс мышления так же познаваем, как и любой другой природный процесс.
Диалектико-материалистический подход к проблеме искусственного интеллекта не может ограничиваться односторонним (либо физическим, либо психологическим) толкованием проблемы. Здесь уместно вспомнить замечательное положение Ф. Энгельса, который писал: "Мы, несомненно, "сведем" когда-нибудь экспериментальным путем мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу; но разве этим исчерпывается сущность мышления?" [38]. Физика в форме кибернетики раскрыла те стороны структуры и процесса мышления, которые могут быть воссозданы саморегулируемыми машинами, обрабатывающими информацию. Кроме того, экспериментальные исследования в области фармакологии и нейрофизиологии вскрыли физико-химическую основу умственной деятельности. Так, была установлена связь между процессом закрепления в памяти усвоенного материала и образованием протеина в мозгу. Это говорит о том, что деятельность человеческого разума есть деятельность материального тела, прошедшего длительное эволюционное развитие. Кибернетические машины, созданные человеком, выполняют функции разума - думают. Но, как справедливо пишет Г. Парсонс, "тот факт, что машина думает, не означает, что человек, который также думает, есть такая же мыслящая машина, ибо человек - животное, наделенное разумом, а животное, несмотря на все его сходства с машиной, никогда ей не тождественно" [39].
Вместе с тем нельзя отрицать позитивную роль научных метафор, несущих важную эвристическую нагрузку в определенной системе идей. В этом отношении заслуживают внимания попытки разобраться в работе мозга, опираясь на две метафоры: кибернетическую - "человек - это машина" и эволюционную "человек - это животное". Из кибернетической метафоры следуют
133
два подхода, представленные работами по искусственному интеллекту, в которых разумное поведение моделируют, не уделяя внимания структуре модели, и теорией мозга, требующей, чтобы внутренняя структура модели соответствовала строению мозга. При метафорическом подходе отнюдь не утверждается, что человек ничем не отличается от машины или же от других животных. С позиций метафоры "человек - это животное" изучают как сходство между человеком и животными, так и различие между ними. Аналогично обстоит дело с метафорой "человек - это машина". "Когда мы говорим, что в некоторых отношениях человеческий мозг можно рассматривать как вычислительную машину с заложенной в нее программой, мы не низводим человека до уровня существующих механизмов, а просто стараемся понять, как вычислительные машины могут помочь нам разобраться в особенностях поведения человека" [40], - отмечает М. Арбиб. В этом свете получают признание поиски принципов организации мозга как некой сложной машины.
Трудности, возникающие на пути к искусственному интеллекту, нередко носят методологический характер. Сюда можно отнести вопрос о соотношении этого направления в кибернетике с традиционными подходами психологической науки. Нередко психологи упрекают кибернетиков в том, что они недостаточно систематически привлекают данные психологической науки для построения теории искусственного интеллекта. О. К. Тихомиров пишет: "Таким образом, можно выделить очень существенную особенность "искусственного интеллекта" как научного направления: стратегическая цель - приблизиться к человеческому интеллекту - ставится в условия ограниченного использования данных психологической науки о человеческом интеллекте" [41]. Несомненно, что сопоставление интеллекта человека и возможностей машины, выявление сходства и различия между ними - один из важных подходов к анализу искусственного интеллекта как научного направления. И этот подход должен синтезировать данные психологической науки, по крайней мере те ее результаты, которые кибернетически релевантны.
Труды, посвященные искусственному интеллекту, по своей методологической значимости неравноценны и разнородны. Нередко содержащаяся в них критика методологических основ искусственного интеллекта сама заслуживает критики. В одних работах методологические проблемы искусственного интеллекта решаются на основе реального развития теоретической и технической кибернетики. И это наиболее правильный подход. Однако есть публикации, в которых проблемы искусственного интеллекта, по существу, растворяются, например, в психологии, а кибернетический подход к интеллекту обвиняется в механицизме, естественнонаучном материализме и т. п. Очевидно, нельзя выработать конструктивный методологический подход к искусственному интеллекту, исходя из внешних по отношению к собственной проблематике искусственного интеллекта установок, будь то психологические или философские установки.
134
Натурфилософский подход к проблемам искусственного интеллекта в настоящее время неправомерен. При неизбежном различии подходов к этой проблеме советских кибернетиков объединяет стремление искать решение не на основе тех или иных априорных, умозрительных принципов, а в тесной связи с практикой автоматизации различных областей человеческой деятельности, с реальными уроками опыта. Все большее распространение получает мнение о том, что окончательные границы возможностей машин могут быть определены только экспериментальным путем [42]. Вместе с тем становится ясно, что философское осмысление еще не решенной проблемы должно толкать исследователя к ее разрешению, направлять, а не тормозить научный поиск [43]. В этом проявляется эвристическая ценность философии. В современном философском анализе проблемы искусственного интеллекта не так важны окончательные решения, как обсуждение аргументов в пользу того или иного подхода и рассмотрение их методологических следствий. Нельзя не согласиться с мнением И. Б. Новика, который пишет: "Что же касается черт различия между человеком и современным кибернетическим устройством, то здесь важно не смешивать два противоположных подхода: догматический - "то, что машины не могут сегодня, они не смогут никогда" и позитивный - "установить, что не могут машины сегодня, чтобы определить пути их совершенствования в будущем"" [44].
Весомый вклад в понимание особенностей интеллекта и выделение его четких характеристик можно ожидать при создании машинного мышления. На этом пути (даже при допущении практической недостижимости потенциально возможных свойств машинного интеллекта) представляют большой интерес обобщающий анализ и выделение логических, гносеологических и эвристических принципов разума. Вычленить структуру и понять принципы организации интеллекта - это значит вскрыть реальные основания фундаментальности проблемы, показать ее глубокую специфичность. Иначе говоря, необходимо изучить исторические, научно-технические и гносеологические аспекты проблемы искусственного интеллекта с непосредственным участием диалектико-материалистической философии.
Философия, избравшая в качестве главного вопроса своих научных поисков проблему отношения бытия и сознания, должна более пристально заинтересовываться вопросами, связанными с моделированием, воспроизведением интеллекта. Проблема искусственного интеллекта имеет непосредственное отношение к основному философскому вопросу: речь идет об искусственном воспроизведении, моделировании человеческого интеллекта. Здесь мы подразумеваем не метафорический интеллект, который не является настоящим искусственным интеллектом, а создание искусственной модели человеческого интеллекта. Станет ли такой
135
подход новой гранью, стороной основного философского вопроса? Возможно, речь пойдет о новой, третьей стороне упомянутого вопроса. Не исключено, что в зависимости от ответа на вопрос о том, можно или нельзя воспроизвести искусственно человеческий интеллект, философы в будущем также разделяется на какие-то направления или школы, пусть не касающиеся непосредственно материализма, идеализма и агностицизма. Ведь вопрос об искусственном воспроизведении, моделировании человеческого сознания, мышления вносит нечто новое в содержание основного вопроса философии, понимаемого в широком смысле как отношение материи и сознания.
Остановимся еще на одном моменте, придающем проблеме искусственного интеллекта философское звучание. При сравнении искусственного и естественного интеллекта проявляются две философско-мировоззренческие крайности. Они принимают форму полярных точек зрения в буржуазной философской литературе; присутствуют они, но в несколько смягченном виде, и в работах отечественных авторов.
Эти точки зрения - оптимистическая и пессимистическая - характерны для понимания не только проблемы искусственного интеллекта, но и космонавтики, экологии, информационного обеспечения науки и многих других проблем. Пессимизм и оптимизм присущи философским интерпретациям других направлений НТР. Все эти проблемы, в том числе и проблема искусственного интеллекта, не изолированы от общего хода социального прогресса. В этой связи возникает вопрос о причинах - социальных и гносеологических - такой зачастую резкой поляризации взглядов на проблему искусственного интеллекта. В нашей литературе (философской и кибернетической) она вызвана причинами главным образом гносеологического характера. Как представляется, в настоящее время по проблеме искусственного интеллекта ощущается недостаток информации для принятия определенного (положительного или отрицательного) решения. Не случайно некоторые авторитетные ученые говорят, что вопрос о том, можно ли создать искусственный интеллект, является в известной степени неопределенным. Постараемся далее рассмотреть эту точку зрения с новых методологических позиций.
На наш взгляд, основания для пессимистической либо оптимистической точки зрения возникают как раз тогда, когда недостаток информации пытаются компенсировать включением определенных механизмов оценки. Именно поэтому, в зависимости от определенной совокупности причин, тот или иной ученый склоняется к пессимистической или оптимистической точке зрения. Вполне понятным основанием для одной из точек зрения является также абсолютизация машинного фактора в ущерб человеческому. Сторонники противоположной точки зрения абсолютизируют роль индивида без техники. Мы разделяем мнение о том, что нет надобности гипертрофировать роль человека либо маши
136
ны, а нужно исходить из диалектического их единства, из взаимосвязи, которую необходимо оптимизировать. Ведь человек и машина в отдельности выступают лишь элементами человеко-машинной системы. Взаимодействие частей, компонентов в целостной системе приводит к возникновению новых характеристик, которые в принципе не присущи ни одному из ее элементов. Изучение проблемы гармонизации взаимодействия человека и машины в информационном аспекте с выходом на социальный уровень представляет, на наш взгляд, главную проблему, которой сейчас занимаются кибернетики, информатики и другие ученые, разрабатывающие проблему искусственного интеллекта.
Задача философов заключается не во взаимной пикировке по поводу правильности употребления ряда понятий, а в методологическом обеспечении возможности использования кибернетической техники и кибернетического знания для блага человека, в целях гармонизации взаимодействия человека и машины, общества и информационной техники [45].
Работа системы искусственного интеллекта всегда происходит в тесном взаимодействии с человеком, поэтому правильно считать искусственный интеллект смешанной (гибридной) системой, в которой подчас трудно определить, кто внес больший вклад в формирование решения - человек или машина. Следовательно, не метафизический отрыв человека (мышления) от машины и не их отождествление либо даже выдвижение машины на первый план, а реальное взаимодействие, которое нуждается в оптимизации, самоцелью которой выступает человек, его более полное и всестороннее развитие. Такое представление роли техники вообще, кибернетической в частности, позволяет найти искусственному интеллекту адекватное место в научно-техническом и социальном прогрессе, определить его специфически социальные функции, которые опредмечиваются в технических устройствах. Основная цель исследований по этой проблеме - не замена человека машиной, а имитация мыслительной деятельности человека для передачи ЭВМ все большего числа рутинных и сложных машинообразных задач, увеличение обоснованности принимаемых человеком решений, высвобождение человека для действительно творческой деятельности.
Если учесть, что именно развитие человека является целью прогресса кибернетической техники, что системы искусственного интеллекта создаются для реальной помощи человеку, имеет смысл эту концепцию назвать "антропокибернетической", где на первый план выдвигается человек, взаимодействующий с кибернетической техникой. Возможно, этот термин не совсем удачен, однако он четко фиксирует отказ от абстрактного "антропологизма" либо информационного "техницизма" как мировоззренческих крайностей.
Более того, исходя из концепции антропокибернетизма, мы можем показать и обосновать в принципе общенаучный характер
137
проблемы искусственного интеллекта, что есть эмпирически констатируемый факт, ведь в ее разработку включились все основные подразделения современной науки - общественные, естественные и технические, фундаментальные и прикладные и т.д. Наряду с таким индуктивно-эмпирическим обоснованием можно предложить логико-дедуктивное доказательство, исходящее из социально-философской сущности проблемы искусственного интеллекта, отображаемой термином "антропокибернетизм".
При этом в одно целое связываются общественные, технические и естественные науки. В ходе решения проблемы искусственного интеллекта происходит дальнейшее укрепление взаимосвязи этих основных подразделений научного познания. Вместе с тем кажется недостаточным делать вывод лишь о междисциплинарном, комплексном научно-техническом характере обсуждаемой проблемы; комплексность, междисциплинарность обретают здесь новое качество, называемое общенаучностью. Полагаем, что решение проблемы искусственного интеллекта возможно только всем комплексом основных фундаментальных и прикладных, общественных, естественных и технических наук, что проблема эта не является только проблемой кибернетики, несмотря на то, что кибернетика несомненный лидер в ее решении, дающий в настоящее время наиболее важные в теоретическом и практическом отношении результаты.
Положение о принципиально общенаучном характере проблемы искусственного интеллекта имеет определенные методологические следствия, в частности то, что ее полное решение в рамках одной отрасли знания (скажем, кибернетики) в принципе невозможно. Хотя мы не считаем кибернетику только региональным научным направлением (кибернетика региональна лишь в онтологическом плане и общенаучна - в гносеологическом и техническом [46]), тем не менее общенаучный характер кибернетического знания выражен не в полной мере, не во всех аспектах. Поэтому чисто кибернетического, либо чисто психологического, либо даже чисто философского доказательства возможности (невозможности) создания искусственного интеллекта нет. Короче говоря, нельзя с позиций одной научной дисциплины решить принципиальные положения проблемы искусственного интеллекта; это в состоянии сделать лишь вся наука в целом.
Далее хотелось бы отметить, что проблема искусственного интеллекта представляется общенаучной лишь в перспективе, ибо в настоящее время в ее решение включились далеко не все отрасли науки. Поэтому продвижение в данном направлении зависит от того, в каком масштабе и в какой степени в орбиту указанной проблемы вовлекается все большее число наук, по этим показателям можно судить о полноте ее решения.
Общенаучный характер проблемы искусственного интеллекта не исключает того, что общенаучными могут быть ее отдельные подпроблемы. К их числу относится проблема "сознание и мозг",
138
что было убедительно показано Д. И. Дубровским [47]. Общенаучный характер проблемы имеет более высокий порядок, характеризуемый более мощным междисциплинарно-системным синтезом, чем общенаучность отдельных ее составляющих. Само решение проблемы искусственного интеллекта возможно только на пути более интенсивного развития интегративных тенденций в научном знании, обретения более целостного единства науки, чем в настоящее время. Это означает, что современный позитивный сдвиг в решении рассматриваемой проблемы можно охарактеризовать лишь как начало научных поисков, что в известной мере отражается в ее философско-методологических исследованиях.
Ведь до сих пор проблемой искусственного интеллекта, несмотря на ее актуальность, фундаментальность и принципиальную общенаучность, мало занимаются философы-профессионалы, даже из числа специалистов в области философских проблем кибернетики и информатики. Те философы, которые касались этой проблемы, акцентировали внимание на чисто философском (а иногда и психологическом) способе доказательства невозможности создания искусственного интеллекта, или, опираясь еще и на данные кибернетики, пытались на ограниченном научном материале доказать возможность его создания. Однако из методологического положения об общенаучном характере проблемы искусственного интеллекта вытекает принципиальная невозможность однозначного решения о реальности или нереальности создания искусственного интеллекта на базе ограниченного научного материала. Данное решение на современном уровне интеграции знаний и обретения общенаучного характера обсуждаемой проблемой представляется в некоторых своих аспектах неопределенным. Снятие этой неопределенности зависит не от гениального прозрения того или иного философа или кибернетика, а от достижения единства научного знания, от развития союза философии не только с естествознанием, информатикой и кибернетикой, но и со всеми другими частными науками.
Как видим, теория искусственного интеллекта нуждается в метатеоретических, философских принципах, регулирующих процесс целеполагания исследователя, его ценностные установки. В этом плане необходимо также подвергнуть анализу основные категории искусственного интеллекта, такие как интеллект, разум, сознание; машина, автомат, алгоритм; программа, эвристика, обучение; естественное и искусственное, разумное и рассудочное, внутреннее и внешнее, однозначно детерминированное и вероятностное; самоорганизация, сложность, надежность; поведение, познание и информация; активность и целеполагание и др. Сюда же следует отнести методы и подходы, направления и тенденции - все то, что составляет теорию искусственного интеллекта в широком значении, в смысле научной методологии. Развивая принципы методологии искусственного интеллекта, мы сможем ответить на вопросы метатеоретического, сверхкибернетического по
139
Некоторые авторы полагают, что несмотря на быстрый прогресс развитие машинного интеллекта будет отдаленным. "На сегодня, - пишет Б. В. Бирюков, спор о возможности создания искусственного мозга, проявляющего черты человеческой психики, бесплоден. Разговоры о мыслящих машинах без кавычек это перенесение антропоморфных представлений в область кибернетического конструирования. В такой постановке вопрос "Может ли машина мыслить?... вряд ли принадлежит к числу актуальных философских проблем, выдвинутых кибернетикой" [30]. Для большей точности необходимо отметить, что в приведенном высказывании говорится не столько о машинном моделировании мышления, сколько о моделировании человеческой психики вообще. Вместе с тем нужно сказать о том, что наши представления подчас отстают от действительного прогресса в этой области. В самом деле, если мы будем располагать программами, способными к самосовершенствованию (а проблема эта становится на практические рельсы), то процесс развития будет быстрым. Так
131
как машина будет улучшать модель самой себя (в соответствии с ее моделью внешнего мира), мы сможем наблюдать феномены, которые характеризуются понятием "интеллект". Поэтому на вопрос о том, считаться ли с будущим развитием машинного интеллекта или этого не делать, очевидно, следует ответить положительно. Принятие позитивного подхода стимулирует развитие.
Мнения по второму вопросу, относящемуся к физическому объяснению человеческого интеллекта, также сильно расходятся. Один из самых "веских" аргументов против машинного интеллекта состоит в следующем: то, что выполняют кибернетические машины, нельзя назвать мышлением, так как это лишь физическая модель мышления, не имеющая с ним, кроме внешнего сходства, ничего общего. В данном случае наблюдается своего рода интеллектуальный "фетишизм", в результате чего понятие интеллекта наделяется какими-то ирреальными свойствами.
Кибернетический подход к проблеме интеллекта предполагает признание неразрывной связи живого и неживого [31]. А. А. Ляпунов с позиций развиваемой им концепции управляющих систем живой природы [32] высказывает убеждение в том, что жизнь и сознание можно будет в конечном счете понять через анализ лежащих в их основе физических процессов. Г. Франк пишет: "Можно предположить, что к концу нашего столетия возникающая ныне "наука о духе" ознаменуется тем, что она не будет больше говорить о "духе" и его производных, а скорее разложит его на компоненты и через систему информации и информационных процессов лишит его спиритуальности" [33].
В той мере, в какой действия машины влияют на среду, разумная система должна содержать модель самой себя. Рассуждения о форме такой модели ведут к любопытному выводу о том, что разумные машины неохотно будут верить в то, что они только машины. М. Минский приводит следующие доводы. Наша модель "самого себя" имеет двойственный характер, включая часть, касающуюся физической или механической среды, и часть, связанную с социальной и психологической стороной [34]. Мы вынуждены рассматривать обе эти части порознь по той причине, что не имеем удовлетворительной физической теории умственной деятельности [35]. Мы не можем отказаться от такого разделения до тех пор, пока не создадим объединенную модель. Если мы спросим машину, что она за существо, она не сможет ответить "прямо" на вопрос, она должна исследовать свою модель (или модели). И она должна ответить, что, по-видимому, является чем-то двойственным, имеющим две части - "душу" и "тело". Даже робот, делает вывод М. Минский, если его не снабдить теорией искусственного мышления, сохранил бы дуалистический взгляд в данном вопросе [36].
Это замечание способствует выработке необходимых предпосылок научной теории интеллектуальной деятельности как естественных, так и искусственных систем разумного поведения и на
132
правлено против дуализма, рассматривающего функционирование организма как следствие взаимодействия "души" с "телом". Оно показывает неправомерность и ложность виталистических представлений о духовной деятельности.
Специалисты в области человеческой психологии считают, что психическое может быть объяснено только психологически, то есть на основе психических процессов. Это положение было канонизировано длительной традицией, но верно ли оно? По-видимому, правомерно поставить вопрос о совместном развитии психологии и кибернетики [37], по крайней мере, если речь идет о создании единой теории интеллектуальной деятельности. На сегодняшний день для объяснения психических процессов через физические структуры нет ни логически проведенных доказательств, ни логически подтвержденных опровержений. Но кое-что уже сейчас говорит в пользу того, что для такого объяснения достаточно физических структур. Современная научная теория мышления исходит из того, что, несмотря на всю свою сложность, процесс мышления так же познаваем, как и любой другой природный процесс.
Диалектико-материалистический подход к проблеме искусственного интеллекта не может ограничиваться односторонним (либо физическим, либо психологическим) толкованием проблемы. Здесь уместно вспомнить замечательное положение Ф. Энгельса, который писал: "Мы, несомненно, "сведем" когда-нибудь экспериментальным путем мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу; но разве этим исчерпывается сущность мышления?" [38]. Физика в форме кибернетики раскрыла те стороны структуры и процесса мышления, которые могут быть воссозданы саморегулируемыми машинами, обрабатывающими информацию. Кроме того, экспериментальные исследования в области фармакологии и нейрофизиологии вскрыли физико-химическую основу умственной деятельности. Так, была установлена связь между процессом закрепления в памяти усвоенного материала и образованием протеина в мозгу. Это говорит о том, что деятельность человеческого разума есть деятельность материального тела, прошедшего длительное эволюционное развитие. Кибернетические машины, созданные человеком, выполняют функции разума - думают. Но, как справедливо пишет Г. Парсонс, "тот факт, что машина думает, не означает, что человек, который также думает, есть такая же мыслящая машина, ибо человек - животное, наделенное разумом, а животное, несмотря на все его сходства с машиной, никогда ей не тождественно" [39].
Вместе с тем нельзя отрицать позитивную роль научных метафор, несущих важную эвристическую нагрузку в определенной системе идей. В этом отношении заслуживают внимания попытки разобраться в работе мозга, опираясь на две метафоры: кибернетическую - "человек - это машина" и эволюционную "человек - это животное". Из кибернетической метафоры следуют
133
два подхода, представленные работами по искусственному интеллекту, в которых разумное поведение моделируют, не уделяя внимания структуре модели, и теорией мозга, требующей, чтобы внутренняя структура модели соответствовала строению мозга. При метафорическом подходе отнюдь не утверждается, что человек ничем не отличается от машины или же от других животных. С позиций метафоры "человек - это животное" изучают как сходство между человеком и животными, так и различие между ними. Аналогично обстоит дело с метафорой "человек - это машина". "Когда мы говорим, что в некоторых отношениях человеческий мозг можно рассматривать как вычислительную машину с заложенной в нее программой, мы не низводим человека до уровня существующих механизмов, а просто стараемся понять, как вычислительные машины могут помочь нам разобраться в особенностях поведения человека" [40], - отмечает М. Арбиб. В этом свете получают признание поиски принципов организации мозга как некой сложной машины.
Трудности, возникающие на пути к искусственному интеллекту, нередко носят методологический характер. Сюда можно отнести вопрос о соотношении этого направления в кибернетике с традиционными подходами психологической науки. Нередко психологи упрекают кибернетиков в том, что они недостаточно систематически привлекают данные психологической науки для построения теории искусственного интеллекта. О. К. Тихомиров пишет: "Таким образом, можно выделить очень существенную особенность "искусственного интеллекта" как научного направления: стратегическая цель - приблизиться к человеческому интеллекту - ставится в условия ограниченного использования данных психологической науки о человеческом интеллекте" [41]. Несомненно, что сопоставление интеллекта человека и возможностей машины, выявление сходства и различия между ними - один из важных подходов к анализу искусственного интеллекта как научного направления. И этот подход должен синтезировать данные психологической науки, по крайней мере те ее результаты, которые кибернетически релевантны.
Труды, посвященные искусственному интеллекту, по своей методологической значимости неравноценны и разнородны. Нередко содержащаяся в них критика методологических основ искусственного интеллекта сама заслуживает критики. В одних работах методологические проблемы искусственного интеллекта решаются на основе реального развития теоретической и технической кибернетики. И это наиболее правильный подход. Однако есть публикации, в которых проблемы искусственного интеллекта, по существу, растворяются, например, в психологии, а кибернетический подход к интеллекту обвиняется в механицизме, естественнонаучном материализме и т. п. Очевидно, нельзя выработать конструктивный методологический подход к искусственному интеллекту, исходя из внешних по отношению к собственной проблематике искусственного интеллекта установок, будь то психологические или философские установки.
134
Натурфилософский подход к проблемам искусственного интеллекта в настоящее время неправомерен. При неизбежном различии подходов к этой проблеме советских кибернетиков объединяет стремление искать решение не на основе тех или иных априорных, умозрительных принципов, а в тесной связи с практикой автоматизации различных областей человеческой деятельности, с реальными уроками опыта. Все большее распространение получает мнение о том, что окончательные границы возможностей машин могут быть определены только экспериментальным путем [42]. Вместе с тем становится ясно, что философское осмысление еще не решенной проблемы должно толкать исследователя к ее разрешению, направлять, а не тормозить научный поиск [43]. В этом проявляется эвристическая ценность философии. В современном философском анализе проблемы искусственного интеллекта не так важны окончательные решения, как обсуждение аргументов в пользу того или иного подхода и рассмотрение их методологических следствий. Нельзя не согласиться с мнением И. Б. Новика, который пишет: "Что же касается черт различия между человеком и современным кибернетическим устройством, то здесь важно не смешивать два противоположных подхода: догматический - "то, что машины не могут сегодня, они не смогут никогда" и позитивный - "установить, что не могут машины сегодня, чтобы определить пути их совершенствования в будущем"" [44].
Весомый вклад в понимание особенностей интеллекта и выделение его четких характеристик можно ожидать при создании машинного мышления. На этом пути (даже при допущении практической недостижимости потенциально возможных свойств машинного интеллекта) представляют большой интерес обобщающий анализ и выделение логических, гносеологических и эвристических принципов разума. Вычленить структуру и понять принципы организации интеллекта - это значит вскрыть реальные основания фундаментальности проблемы, показать ее глубокую специфичность. Иначе говоря, необходимо изучить исторические, научно-технические и гносеологические аспекты проблемы искусственного интеллекта с непосредственным участием диалектико-материалистической философии.
Философия, избравшая в качестве главного вопроса своих научных поисков проблему отношения бытия и сознания, должна более пристально заинтересовываться вопросами, связанными с моделированием, воспроизведением интеллекта. Проблема искусственного интеллекта имеет непосредственное отношение к основному философскому вопросу: речь идет об искусственном воспроизведении, моделировании человеческого интеллекта. Здесь мы подразумеваем не метафорический интеллект, который не является настоящим искусственным интеллектом, а создание искусственной модели человеческого интеллекта. Станет ли такой
135
подход новой гранью, стороной основного философского вопроса? Возможно, речь пойдет о новой, третьей стороне упомянутого вопроса. Не исключено, что в зависимости от ответа на вопрос о том, можно или нельзя воспроизвести искусственно человеческий интеллект, философы в будущем также разделяется на какие-то направления или школы, пусть не касающиеся непосредственно материализма, идеализма и агностицизма. Ведь вопрос об искусственном воспроизведении, моделировании человеческого сознания, мышления вносит нечто новое в содержание основного вопроса философии, понимаемого в широком смысле как отношение материи и сознания.
Остановимся еще на одном моменте, придающем проблеме искусственного интеллекта философское звучание. При сравнении искусственного и естественного интеллекта проявляются две философско-мировоззренческие крайности. Они принимают форму полярных точек зрения в буржуазной философской литературе; присутствуют они, но в несколько смягченном виде, и в работах отечественных авторов.
Эти точки зрения - оптимистическая и пессимистическая - характерны для понимания не только проблемы искусственного интеллекта, но и космонавтики, экологии, информационного обеспечения науки и многих других проблем. Пессимизм и оптимизм присущи философским интерпретациям других направлений НТР. Все эти проблемы, в том числе и проблема искусственного интеллекта, не изолированы от общего хода социального прогресса. В этой связи возникает вопрос о причинах - социальных и гносеологических - такой зачастую резкой поляризации взглядов на проблему искусственного интеллекта. В нашей литературе (философской и кибернетической) она вызвана причинами главным образом гносеологического характера. Как представляется, в настоящее время по проблеме искусственного интеллекта ощущается недостаток информации для принятия определенного (положительного или отрицательного) решения. Не случайно некоторые авторитетные ученые говорят, что вопрос о том, можно ли создать искусственный интеллект, является в известной степени неопределенным. Постараемся далее рассмотреть эту точку зрения с новых методологических позиций.
На наш взгляд, основания для пессимистической либо оптимистической точки зрения возникают как раз тогда, когда недостаток информации пытаются компенсировать включением определенных механизмов оценки. Именно поэтому, в зависимости от определенной совокупности причин, тот или иной ученый склоняется к пессимистической или оптимистической точке зрения. Вполне понятным основанием для одной из точек зрения является также абсолютизация машинного фактора в ущерб человеческому. Сторонники противоположной точки зрения абсолютизируют роль индивида без техники. Мы разделяем мнение о том, что нет надобности гипертрофировать роль человека либо маши
136
ны, а нужно исходить из диалектического их единства, из взаимосвязи, которую необходимо оптимизировать. Ведь человек и машина в отдельности выступают лишь элементами человеко-машинной системы. Взаимодействие частей, компонентов в целостной системе приводит к возникновению новых характеристик, которые в принципе не присущи ни одному из ее элементов. Изучение проблемы гармонизации взаимодействия человека и машины в информационном аспекте с выходом на социальный уровень представляет, на наш взгляд, главную проблему, которой сейчас занимаются кибернетики, информатики и другие ученые, разрабатывающие проблему искусственного интеллекта.
Задача философов заключается не во взаимной пикировке по поводу правильности употребления ряда понятий, а в методологическом обеспечении возможности использования кибернетической техники и кибернетического знания для блага человека, в целях гармонизации взаимодействия человека и машины, общества и информационной техники [45].
Работа системы искусственного интеллекта всегда происходит в тесном взаимодействии с человеком, поэтому правильно считать искусственный интеллект смешанной (гибридной) системой, в которой подчас трудно определить, кто внес больший вклад в формирование решения - человек или машина. Следовательно, не метафизический отрыв человека (мышления) от машины и не их отождествление либо даже выдвижение машины на первый план, а реальное взаимодействие, которое нуждается в оптимизации, самоцелью которой выступает человек, его более полное и всестороннее развитие. Такое представление роли техники вообще, кибернетической в частности, позволяет найти искусственному интеллекту адекватное место в научно-техническом и социальном прогрессе, определить его специфически социальные функции, которые опредмечиваются в технических устройствах. Основная цель исследований по этой проблеме - не замена человека машиной, а имитация мыслительной деятельности человека для передачи ЭВМ все большего числа рутинных и сложных машинообразных задач, увеличение обоснованности принимаемых человеком решений, высвобождение человека для действительно творческой деятельности.
Если учесть, что именно развитие человека является целью прогресса кибернетической техники, что системы искусственного интеллекта создаются для реальной помощи человеку, имеет смысл эту концепцию назвать "антропокибернетической", где на первый план выдвигается человек, взаимодействующий с кибернетической техникой. Возможно, этот термин не совсем удачен, однако он четко фиксирует отказ от абстрактного "антропологизма" либо информационного "техницизма" как мировоззренческих крайностей.
Более того, исходя из концепции антропокибернетизма, мы можем показать и обосновать в принципе общенаучный характер
137
проблемы искусственного интеллекта, что есть эмпирически констатируемый факт, ведь в ее разработку включились все основные подразделения современной науки - общественные, естественные и технические, фундаментальные и прикладные и т.д. Наряду с таким индуктивно-эмпирическим обоснованием можно предложить логико-дедуктивное доказательство, исходящее из социально-философской сущности проблемы искусственного интеллекта, отображаемой термином "антропокибернетизм".
При этом в одно целое связываются общественные, технические и естественные науки. В ходе решения проблемы искусственного интеллекта происходит дальнейшее укрепление взаимосвязи этих основных подразделений научного познания. Вместе с тем кажется недостаточным делать вывод лишь о междисциплинарном, комплексном научно-техническом характере обсуждаемой проблемы; комплексность, междисциплинарность обретают здесь новое качество, называемое общенаучностью. Полагаем, что решение проблемы искусственного интеллекта возможно только всем комплексом основных фундаментальных и прикладных, общественных, естественных и технических наук, что проблема эта не является только проблемой кибернетики, несмотря на то, что кибернетика несомненный лидер в ее решении, дающий в настоящее время наиболее важные в теоретическом и практическом отношении результаты.
Положение о принципиально общенаучном характере проблемы искусственного интеллекта имеет определенные методологические следствия, в частности то, что ее полное решение в рамках одной отрасли знания (скажем, кибернетики) в принципе невозможно. Хотя мы не считаем кибернетику только региональным научным направлением (кибернетика региональна лишь в онтологическом плане и общенаучна - в гносеологическом и техническом [46]), тем не менее общенаучный характер кибернетического знания выражен не в полной мере, не во всех аспектах. Поэтому чисто кибернетического, либо чисто психологического, либо даже чисто философского доказательства возможности (невозможности) создания искусственного интеллекта нет. Короче говоря, нельзя с позиций одной научной дисциплины решить принципиальные положения проблемы искусственного интеллекта; это в состоянии сделать лишь вся наука в целом.
Далее хотелось бы отметить, что проблема искусственного интеллекта представляется общенаучной лишь в перспективе, ибо в настоящее время в ее решение включились далеко не все отрасли науки. Поэтому продвижение в данном направлении зависит от того, в каком масштабе и в какой степени в орбиту указанной проблемы вовлекается все большее число наук, по этим показателям можно судить о полноте ее решения.
Общенаучный характер проблемы искусственного интеллекта не исключает того, что общенаучными могут быть ее отдельные подпроблемы. К их числу относится проблема "сознание и мозг",
138
что было убедительно показано Д. И. Дубровским [47]. Общенаучный характер проблемы имеет более высокий порядок, характеризуемый более мощным междисциплинарно-системным синтезом, чем общенаучность отдельных ее составляющих. Само решение проблемы искусственного интеллекта возможно только на пути более интенсивного развития интегративных тенденций в научном знании, обретения более целостного единства науки, чем в настоящее время. Это означает, что современный позитивный сдвиг в решении рассматриваемой проблемы можно охарактеризовать лишь как начало научных поисков, что в известной мере отражается в ее философско-методологических исследованиях.
Ведь до сих пор проблемой искусственного интеллекта, несмотря на ее актуальность, фундаментальность и принципиальную общенаучность, мало занимаются философы-профессионалы, даже из числа специалистов в области философских проблем кибернетики и информатики. Те философы, которые касались этой проблемы, акцентировали внимание на чисто философском (а иногда и психологическом) способе доказательства невозможности создания искусственного интеллекта, или, опираясь еще и на данные кибернетики, пытались на ограниченном научном материале доказать возможность его создания. Однако из методологического положения об общенаучном характере проблемы искусственного интеллекта вытекает принципиальная невозможность однозначного решения о реальности или нереальности создания искусственного интеллекта на базе ограниченного научного материала. Данное решение на современном уровне интеграции знаний и обретения общенаучного характера обсуждаемой проблемой представляется в некоторых своих аспектах неопределенным. Снятие этой неопределенности зависит не от гениального прозрения того или иного философа или кибернетика, а от достижения единства научного знания, от развития союза философии не только с естествознанием, информатикой и кибернетикой, но и со всеми другими частными науками.
Как видим, теория искусственного интеллекта нуждается в метатеоретических, философских принципах, регулирующих процесс целеполагания исследователя, его ценностные установки. В этом плане необходимо также подвергнуть анализу основные категории искусственного интеллекта, такие как интеллект, разум, сознание; машина, автомат, алгоритм; программа, эвристика, обучение; естественное и искусственное, разумное и рассудочное, внутреннее и внешнее, однозначно детерминированное и вероятностное; самоорганизация, сложность, надежность; поведение, познание и информация; активность и целеполагание и др. Сюда же следует отнести методы и подходы, направления и тенденции - все то, что составляет теорию искусственного интеллекта в широком значении, в смысле научной методологии. Развивая принципы методологии искусственного интеллекта, мы сможем ответить на вопросы метатеоретического, сверхкибернетического по
139