Страница:
Мирянин Сюй послал Да Хуэю письмо с такими словами: «Пустой и открытый в своей ежедневной деятельности, нет ни одной вещи против меня; наконец я постигаю, что все вещи в трех мирах являются фундаментально несуществующими. Поистине, это мир и счастье, жизнерадостность, и все остальное отброшено».
Соответственно, я проинструктировал его стихами.Сюю не нужна никакая инструкция от Да Хуэя, но Да Хуэй выставляет себя великим учителем.
Сюй выразил свое переживание, которое совершенно созвучно Гаутаме Будде и дзэнским мастерам. Инструкция, которую послал Да Хуэй, абсолютно неуместна.
Сначала он говорит: Не увлекайся чистотой.Но в письме тот бедняга ничего не говорил насчет чистоты! Не увлекайся чистотой: чистота делает людей усталыми. Не увлекайся жизнерадостностью...Сюй не говорил ничего об этом. Он просто сказал, что жизнерадостность пришла к нему; он не сказал, что увлекается ею.
Радостное ликование делает людей безумными.Инструкция Да Хуэя опасна... потому что он считался великим дзэнским мастером, которого признал император.
Бедный Сюй, наверное, был расстроен полученной им инструкцией!
Когда вода принимает форму сосуда, она становится соответственно квадратной или круглой, короткой или длинной. Что касается отбрасывания или неотбрасывания, пожалуйста, подумай над этим серьезнее.Ему не нужно слово «подумай». Три мира и мириады вещей не являются убежищем — где же тогда какой-нибудь дом?Сюй не говорил обо всех этих вещах, по которым Да Хуэй инструктирует его.
Если же ты именно таков, то это огромное противоречие. Нужно уведомить мирянина Сюй, что его собственная родня создает бедствие. Раскрой широко глаза тысячи мудрецов и не молись ради облегчения.
Он не молится ради облегчения, его ничто не беспокоит, у него нет никакого противоречия, он не ищет никакого убежища!.. Мне хочется прочесть слова Сюй снова, чтобы вы увидели, насколько неуместна эта инструкция. Но только чтобы быть учителем, Да Хуэй должен говорить что-то...
Да Хуэй даже не понял утверждения мирянина: «Пустой и открытый в своей ежедневной деятельности, нет ни одной вещи против меня».
Когда вы пусты и открыты, как может что-нибудь быть против вас? Сопротивление приходит, когда вы выступаете со стремлением, с определенным эго, с неким желанием — тогда бывает сопротивление. Но если вы пусты и открыты, естественно, сопротивление невозможно.
«Наконец я постигаю, что все вещи в трех мирах являются фундаментально несуществующими».Необходимо понимать, что означает слово «несуществующий» в наследии Гаутамы Будды. Это просто значит — ничто не устойчиво, все изменяется. Вот определение Буддой существующего: «то, что всегда остается одним и тем же». Есть лишь одна вещь, которая существует: это свидетельствующая самость, свидетельствующее сознание. Оно остается всегда одним и тем же... в прошлом, настоящем, будущем, от вечности к вечности — одно и то же. Это единственная существующая вещь. Все остальное изменяется; каждый момент оно изменяется, а то, что изменяется, есть несуществующее. Это не означает, что этого нет; это просто означает, что, в то время как вы видите это, оно уже изменяется. Пока вы слушаете меня, вы уже изменяетесь — ваша смерть приближается.
Этот мир преходящ. Слово «несуществующий» в философии Будды попросту означает «то, что является преходящим, то, что постоянно изменяется» — на что вы не можете полагаться. Единственная вещь, на которую вы можете положиться, это ваше свидетельствующее сознание. Оно никогда не изменяется. Это самый центр циклона. Но об этом в своей великой инструкции Да Хуэй не говорит ничего.
«Поистине, это покой и счастье, жизнерадостность, и все остальное отброшено».Сюй не говорит: «Я люблю эти вещи», не говорит: «Я желаю их». Он говорит: «Я обрелих, они есть». И инструкция Да Хуэя совершенно не к месту: Не увлекайся чистотой —меня изумляет, как это он не видит, что сказанное им не имеет отношения к письму мирянина, — чистота делает людей усталыми. Не увлекайся жизнерадостностью: радостное ликование делает людей безумными. Когда вода принимает форму сосуда, она становится соответственно квадратной или круглой, короткой или длинной.
Что касается отбрасывания или неотбрасывания, пожалуйста, подумай над этим серьезнее.
Думание — это очень невысокая активность; это от ума. Медитация есть высочайшее внутри вас; она за пределами ума. Мирянин коснулся чего-то запредельного уму, но Да Хуэй стягивает его вниз, говоря: Пожалуйста, подумай над этим серьезнее. Три мира и мириады вещей не являются убежищем — где же тогда какой-нибудь дом?Но тот бедняга, не просил ни о каком доме или убежище.
Если же ты именно таков, то это огромное противоречие.Сюй не сказал, что он именно таков! Он просто говорит, что это его осознание, его сознание. Он может видеть это, он осознает свою пустотность, свою открытость. И он обнаружил, что с того самого мгновения, когда он стал пустым и открытым, ничто не сопротивляется ему:
«И как только я вошел в эту пустотность и открытость, я постиг, что все вещи в трех мирах являются фундаментально несуществующими. Поистине, это мир и счастье, жизнерадостность».
Он просто констатирует переживание своей медитации.
Да Хуэй не смог понять это; его инструкция — полнейший вздор. В конце концов, он говорит: «И не молись ради облегчения».Каждому ясно, что он говорит, лишь бы принять позу великого инструктора.
В ежедневной деятельности студента на пути...Да Хуэй не понимает различия между студентом, учеником и преданным. Студент никогда не на пути. В ежедневной деятельности студента на пути опустошать объекты легко, но опустошить ум трудно.Кажется, это его собственный опыт; ведь опустошить ум — это простейшая вещь. Вещь трудна, когда необходимо огромное усилие, чтобы сделать ее, но чтобы опустошить ум, усилие не нужно вообще. Как же это может быть трудным?
Если объекты пусты, а ум не пуст, ум будет преодолен объектами.
Просто опустоши ум, и объекты опустошатся сами собой, Если ум уже опустошен, но ты затем вызываешь другую мысль, желая опустошить его объекты, то это означает, что этот ум еще не пустой и снова увлекается объектами. Если с этой болезнью не покончено, то нет и способа выбраться из рождений и смерти.
Вы видели стих, который мирянин Пан преподнес Ма-цзы? В десяти направлениях одно и то же братство: все и вся изучают не-делание.
Да Хуэй не понимает нигде, что искатель не изучает. Только студент изучает. Искатель впитывает, поглощает. Он впитывает присутствие мастера, он предоставляет энергии мастера трансформировать свою энергию. Студент собирает информацию; искателя не интересует информация: его единственный интерес — трансформация. Это совершенно различные вещи. Все и вся изучают не-делание.Как можете вы изучать не-делание? Либо вы можете быть в состоянии не-делания, либо не можете быть. Но изучение невозможно.
Вот место, где избирают будд: умы пусты, они отвечают успешно.
Гаутама Будда не станет использовать слово «успешно». Когда нет вас, не бывает ни успеха, ни неудачи. Успех — это проекция эго. Неудача — это когда такая проекция не достигает цели и ваше эго испытывает боль.
Будда не знает ни успеха, ни неудачи. Он просто знает одну вещь: свое осознание. И это осознание всегда было тут, и успех ни при чем. Проспи он хоть еще несколько жизней, оно оставалось бы здесь. Спящее или бодрствующее, оно всегда здесь.
Если вы спите, вы можете увидеть тысячу и один сон; если вы просыпаетесь, эти сны исчезают. Так что единственная разница в том, что спящий человек видит сны, а человек пробужденный перестает их видеть. Но разница невелика... сны всего лишь сны, они менее реальны, чем даже мыльные пузыри.
Позволять таким людям, как Да Хуэй, и его сутрам быть священным писанием — это огромное заблуждение со стороны людей, следовавших по пути дзэна. Возможно, они совершили ту же самую ошибку, которую продолжают совершать другие религии: если они видят что-то неправильное в своих писаниях, они игнорируют это, или пытаются залатать, или интерпретируют таким образом, чтобы создать видимость порядка.
Но я не такой человек, чтобы делать лоскутное одеяло. Я не такой человек, чтобы интерпретировать кого-то, лишь бы создать ощущение, что все в порядке. Когда все правильно, я поддерживаю абсолютно; когда неправильно — я абсолютно против.
У меня есть обязательство перед истиной.
У меня нет обязательства ни перед кем другим.
Даже если Иисус Христос или Будда, или Махавира, или Лао-цзы — великие мастера — совершат нечто такое, что противоречит моему опыту истины, я буду критиковать их. Это не означает, что я против них. Это просто означает, что я тотально за истину, и если я обнаруживаю, что кто-то где-то ошибается, в заблуждении, то со всем должным уважением я вынужден указать на это, с тем чтобы в будущем это никого не привело в заблуждение.
Но этот Да Хуэй называет Будду «старым варваром» — только я не потерплю! Эту часть я просто выброшу прочь!..
— Хорошо, Маниша?
— Да, Мастер.
12. НЕ-ДУАЛЬНОСТЬ
Возлюбленный Мастер,
Иллюзия
Что касается «пустой иллюзии», то она является иллюзией, когда создается и когда переживается тоже; она является иллюзией, когда вы знаете и осознаете и когда вы теряетесь в заблуждении тоже. Прошлое, настоящее и будущее — это все иллюзии. Сегодня, если мы понимаем свое зло, мы принимаем иллюзорное лекарство, чтобы излечить в равной мере иллюзорную болезнь. Когда болезнь излечена, лекарство больше не нужно и мы снова те же самые, что и прежде. Если вы полагаете, что существует кто-то еще или некая особая доктрина, то это взгляд заблуждающегося постороннего.Пока длился щелчок пальцев Майтрейи, Судхана смог даже забыть медитативные состояния, взлелеянные в нем всеми его учителями: насколько же сильнее энергия безначальной привычки к пустой лжи и злым деяниям! Если вы считаете реальными ошибки, которые совершили в прошлом, тогда мир, предстающий прямо перед вами сейчас, весь реален, и даже официальное положение, богатство и статус, благодарность и любовь — все это реально.
Не-дуальность
Если ваш ум не убегает от поисков, или мыслит ложно, или связывается с объектами, тогда этот самый горящий дом страсти сам по себе есть место убежища от трех миров. Не говорил ли Будда: «Не пребывая ни в каком положении или зависимости, не испытывая никакого различения, ясно видишь безбрежное хозяйство реальности и постигаешь, что все миры и все вещи равны и недуальны».Хотя бодхисаттва «далеко продвинутого» уровня ведет себя вроде бы так же, как и отстающие, он не забывает о буддийских учениях; хотя он и выглядит рядовым участником всех мирских дел, он непрестанно практикует все пути, ведущие за пределы мира. Это реальные, целесообразные средства внутри горящего дома страсти...
Лишь преодолев весь путь, вы можете сказать, что несчастье само по себе есть просветление, а неведение тождественно великой мудрости. Внутри чудесного ума изначального безбрежного покоя — чистого, ясного, совершенного озарения — нет ни единой вещи, которая могла бы создать препятствие. Это подобно пустоте космического пространства...
***
Одна из самых фундаментальных проблем, которая должна предстать перед каждым, идущим по пути к просветлению, заключается в том, что, когда вы становитесь просветленными, все, через что вы прошли, выглядит иллюзорным. Это совсем как при пробуждении, когда целая ночь сновидений сразу становится нереальной; вы даже не думаете о них. Но пока вы спите, сновидения очень реальны.Странным образом, пока вы бодрствуете, вы можете сомневаться, реально или нереально то, что окружает вас.
По крайней мере, сомнение возможно. Кто знает — вдруг вы видите просто сон? Но во время вашего сновидения даже сомнение невозможно. Вы не можете усомниться: «То, что я вижу, возможно, нереально». Сновидение оказывается более глубоко укорененным в уме, чем наша так называемая реальность.
Реальность, по крайней мере, позволяет сомневаться. Сновидение не позволяет сомневаться. Фактически это единственный критерий различий между ними. Если вы можете сомневаться, значит, вы бодрствуете. Если вы не можете сомневаться, значит, вы крепко спите. Очень странный критерий, но это единственный критерий.
Поскольку все религии направлены против сомнения, они уничтожили самый фундаментальный критерий, доступный человеку. Все религии мира, без исключения, настаивают на вере. А вера — это противоположность сомнению. Человек может натренировать себя до такой степени, что сомнение не возникает — но тогда он утрачивает единственный критерий для различения между тем, что реально, и тем, что нереально.
Сновидения не могут подвергаться сомнению — а реальность может.
В жизни Чжуан-цзы произошел один замечательнейший эпизод. Как-то утром он сидел в своей кровати — очень печальный, очень серьезный... а печаль и серьезность были абсолютно противны его природе, его философии. Это был очень веселый человек. Он писал самые абсурдные истории с очень глубоким смыслом — нелогичные, иррациональные, но притом указывающие истину.
Его ученики собрались и забеспокоились: «Такого никогда не случалось, он никогда не бывал печальным. Он, человек смеющийся, выглядит таким серьезным. Быть может, он болен, или что-то произошло?»
Наконец какой-то ученик спросил: «В чем дело, мастер?»
Чжуан-цзы сказал очень серьезно: «Проблема почти за пределами моего понимания, и я не думаю, что вы каким-то образом сможете помочь мне, но все же я расскажу вам. Ночью мне приснилось, что я стал бабочкой».
Все ученики рассмеялись и сказали: «Незачем быть серьезным по такому поводу. Это было только сном, поэтому тебе не нужно так переживать... сейчас ты бодрствуешь, сон закончился».
Он сказал: «Сначала выслушайте всю историю. Когда я проснулся этим утром, странная идея возникла в моей душе: Если Чжуан-цзы может стать бабочкой в своем сновидении, почему же не может бабочка стать Чжуан-цзы в своем сновидении? Кажется, нет логической причины, почему бабочке не может присниться, что она — Чжуан-цзы».
Ученики по-прежнему говорили: «Тебе нет нужды беспокоиться о бабочках! Пускай они смотрят сны, какие захотят увидеть, но зачем ты скорбишь?»
Чжуан-цзы сказал: «Вы все еще не уловили проблемы. Проблема для меня теперь — кто же я? Не бабочка ли я, которой снится, что она — Чжуан-цзы? Поскольку Чжуан-цзы смог быть во сне бабочкой, как же мне убедиться, что я не просто бабочка, которой снится, что она — Чжуан-цзы?»
Ученики и сами опечалились, потому что это действительно оказалось неразрешимой проблемой. И она оставалась неразрешимой почти двадцать пять веков. К сожалению, я не был там, среди его учеников, потому что, по-моему, вот главный критерий: пока вы были бабочкой в своем сне, была ли у вас какая-нибудь проблема? Было ли там какое-нибудь сомнение? Теперь же, когда вы бодрствуете, вы можете сомневаться — кто знает, вдруг вы бабочка.
Это единственное различие между сном и реальностью: реальность позволяет вам сомневаться, а сновидение не позволяет сомневаться. Очевидно, вы Чжуан-цзы, так что не беспокойтесь. Безусловно, вы не были бабочкой, это был сон — потому что он не давал вам сомневаться.
По-моему, способность сомневаться есть одно из величайших благ человечества. Религии всегда враждовали, потому что они подрезали самые корни сомнения; и была причина, почему они поступали так: потому что они требовали от человека веры в определенные иллюзии, которые они проповедовали.
И вот человек верит, что, если он молится убежденно, искренне... тогда Кришна может посетить его или Иисус может появиться перед ним. Это — способы вызова сновидений в то время, когда вы бодрствуете, когда ваши глаза открыты. Но поскольку вы бодрствуете, вы можете сомневаться. Поэтому сперва сомнение должно быть уничтожено, иначе Иисус может предстать перед вами, а вы начнете сомневаться — кто знает, возможно, это только иллюзия. Где доказательство, что это не моя иллюзия?
Есть тысячи людей в сумасшедших домах во всем мире, которые верят в свои иллюзии так глубоко, что разговаривают с людьми, которых вы не видите — только они могут их видеть. Они не только говорят, они получают и ответы — они работают за двоих! Самое удивительное: когда они говорят от одной стороны — от себя, — у них свой собственный голос, а когда они отвечают от имени Иисуса Христа, их голос изменяется. Он обладает другим качеством, другим авторством. Вы можете видеть, что они выполняют и то, и другое — вопрос и ответ — и что рядом нет больше никого. Но поскольку они не могут сомневаться, их иллюзия становится реальностью.
Позвольте мне сказать вам:
Если вы можете сомневаться, даже реальность становится иллюзорной.
Почему такие люди, как Гаутама Будда, так настаивали на том, что все сущее — исключая ваше свидетельствующее Я,исключая ваше осознание — просто преходяще, создано из той же самой материи, что и грезы? Они не говорят, что этих деревьев тут нет. Они не говорят, что этих колонн тут нет. Пусть вас не вводит в заблуждение слово «иллюзия».
В английском языке нет точного перевода слова майя;в английском нечто либо реально, либо оно иллюзорно. Майя как раз между ними двумя: она выглядит реальной, но она не реальна. Она кажется реальной, но она не реальна. В английском нет слова, которое точно передает майю. И это слово было переведено как иллюзия; но иллюзия — слово неподходящее. Иллюзия не существует. Существует реальность. Майя как раз между ними — она почти существует. Обратимся к повседневной деятельности: ее можно принять за реальность. И только в высшем смысле, с вершины вашего озарения, она становится нереальной, иллюзорной.
Проблема в том, что все, что становится иллюзорным при переживании просветления, не могут представить себе иллюзорным люди непросветленные. Как вы можете подумать, что ваша жена, ваш муж, ваш дом, ваш автомобиль, ваши соседи... что все это просто сновидение?
Это не сновидение в том смысле, как вы знаете сны; потому слово майядолжно быть сохранено непереведенным, ведь майяне означает сон. Оно просто означает, что вещи не вечные не могут быть признаны реальными. Они родились, они есть, и они постоянно умирают. С того самого мгновения, когда что-то родилось, оно начинает умирать — какая же это реальность?
Ваше рождение было началом смерти. С тех пор вы не занимались ничем, кроме умирания, — каждый день, беспрерывно, — хотя процесс этот очень медленный. Семьдесят или восемьдесят лет может потребоваться вам, чтобы достичь своей могилы, но вы двигались в этом направлении с тех пор, как оставили свою колыбель... последовательно... не беря ни единого выходного, никогда не сбиваясь с пути. Тут нет способа сбиться с пути! Что бы вы ни делали, куда бы вы ни шли, вы движетесь в направлении кладбища. Когда-то вас не было... однажды вас снова не станет — несмотря на то, что вы просуществовали семьдесят лет.
Ваш сон тоже существует, пока он есть. Он может длиться только семь минут, или семьдесят минут — это не составляет никакой разницы. Сон родился, он остается здесь... он воздействует на вас, как воздействует на вас что угодно реальное, а потом он умирает.
Такова же природа нашей так называемой реальности. Возможно, этот сон продолжается дольше, в большем масштабе. Но миллионы людей прошли здесь до нас, а мы не знаем даже их имен. Мы не знаем, что они влюблялись, что они сражались, что они убивали, что их убивали, что они совершали самоубийства, что они становились премьер-министрами, президентами, супербогачами... и все они исчезли, словно были не чем иным, как письмом на воде — или, самое большее, письмом на песке. Оно немного задерживается, потом приходит резкий ветер, и все написанное исчезает.
Согласно людям просветленным, то, что просто написано на воде... или пусть это написано на песке, или это может быть написано на граните и сохраняться тысячелетиями — разница лишь во времени; другого различия нет. Разница только в среде — вода, песок или гранит. Написано всегда одно и то же: когда-то его не было, на какое-то время оно появляется, однажды оно опять перестает быть.
Все приходит из ничего и все движется в ничто — это и есть смысл майи. Это не означает «нереальное», потому что написанное на песке тоже реально. Даже написанное на воде имеет собственную реальность, хотя оно и очень мимолетно — вы еще и не написали, а оно исчезло! Написанное на граните будет сохраняться тысячелетиями. Все же определенно одно: все это реально, но однажды оно пришло из ничего, и однажды оно возвратится в ничто. Таков смысл слова майя. Это не равнозначно иллюзии.
Человек просветленный видит все сущее как майю. Оно приходит в существование, оно исчезает. Это не вечная действительность, которая никогда не начинается и никогда не кончается.
Весь поиск истины есть поиск того, что остается всегда и всегда одно и то же. Оно не приходит в существование и не уходит из существования. И тысячи искателей пришли к тому же самому выводу: что есть только одна вещь — только одна вещь во всем сущем, которая остается всегда одной и той же, — это ваше осознание.
За исключением осознания, все есть майя.
Только осознание — наблюдатель внутри вас — принадлежит вечной реальности — и есть единственнаяреальность.
Оно никогда не рождается... никогда не умирает. Оно всегда было и оно всегда будет.
Опыт просветления делает это совершенно ясным. Но перевести это на язык, понятный людям, у которых еще нет этого опыта, всегда было великой проблемой, порождавшей множество заблуждений.
Например, если вы называете мир иллюзорным, то люди думают: «Тогда какая разница между хорошим и плохим? Святой ты или вор, это все одно и то же — просто сон. Убиваешь ты кого-то или спасаешь тонущего — это все одно и то же, оба действия иллюзорны, поэтому нет ничего, что может быть названо моральным, и ничего, что может быть названо аморальным». Это очень беспокоит общество и очень беспокоит людей, которые должны управлять обществом и его делами. Действительно, нет способа перевести переживание просветления на языки спящих людей. Приходится использовать их слова, а их слова имеют собственные оттенки значений. Стоит вам сказать что-то, как вы уже чувствуете, что облекли истину в слова, которые будут превратно истолкованы.
Наша страна оставалась в рабстве две тысячи лет, и одной из самых основных причин этого была идея, что все иллюзорно. Свободна страна или порабощена — не составляет большого различия. Индией управляли столь незначительные варварские племена — а ведь это такой обширный континент; это же просто невероятно, чтобы такой большой страной могло управлять незначительное племя. Но причина была в том, что Индия никогда не оказывала никакого сопротивления. Она никогда не сражалась. Она попросту признавала рабство как часть сна. Свобода — это сон, и рабство — это сон...
Люди, приезжающие из развитых стран, не могут поверить этому — такая страшная бедность, и этот бедный народ совершенно доволен. Богатые люди в развитых странах в таком сильном мучении, беспокойстве, страхе... такая большая неудовлетворенность. А люди на Востоке, особенно в Индии, не имеют ничего — и при этом кажутся вполне довольными.
Причина в том, что люди, подобные Гаутаме Будде, Махавире, Неминатхе, Адинатхе, — длинная последовательность просветленных людей — рассказывали о своем опыте: когда они приходят к предельной высоте своего сознания, вся жизнь оказывается просто миражом... это просто майя, магическое создание, лишенное субстанции. Они были совершенно правы, но они забыли одну вещь: люди, к которым они обращались, — не просветленные.
Порой даже величайшая истина может стать бедствием. Так было и в нашей стране. Бедность признавалась, рабство признавалось, поскольку это все только сны — нет нужды переживать из-за них. Это может стать опасным. Это и оказалось опасным; поэтому я и не говорю, что этот мир — сон. Я вижу, что такие толкования оказались очень опасными.
Тут не было умысла со стороны просветленных людей, но все же ответственность ложится на их плечи. Они говорили эти вещи людям, которые не были готовы понимать их. Было совершенно очевидно, что те люди могут понять превратно — они и понимали превратно.
Индия жила в бедности без всякой революции. Сама идея революции неуместна — никто никогда не восстает против сновидений. Просто признают, что сна не существует, что сон не имеет ни малейшего значения. Но для невежественных людей это не безразлично — голод имеет значение!
Я оказался в чрезвычайном затруднении — как высказать высшую истину людям? Вопрос в том, какой эффект будет произведен в их умах и в их жизни... если сказать голодающему человеку, когда он умирает от истощения: «Не беспокойся — все это только сон».
Мне вспоминается одна история... В Древнем Китае колодцы делали без всякой ограды. Была большая ярмарка, и один человек упал в колодец; было так шумно, что, сколько ни кричал тот человек из колодца, никто не слышал его.