Страница:
Сын сказал: «Четверых? — Там сидит только один человек».
Отец воскликнул: «Боже мой! Я уже прозевал предел. Но ты все же можешь усвоить поучение: прежде чем зайти в пивную, оглядись кругом, смотри, как следует, и как раз перед тем, как один человек начинает раздваиваться, — это и есть время остановки. Я уже прозевал, мне надо было... один человек выглядит как четверо! А ты что делал? Ты пил или нет?»
Мальчик боялся, поэтому он не стал пить. Он просто притворился — отец напивался, а он делал вид, — просто посмотреть, что случится. Он сказал отцу: «Пошли домой. Ты уже перешел свой предел. Ты видишь в удвоенном количестве!»
Я слыхал о другом пьянице, которому путь домой, преградил телеграфный столб. Он пытался изо всех сил, и так и этак, но столб все время вставал перед ним и он ударялся об этот столб. Он воскликнул: «Это уже слишком. Я никогда не видел столько столбов прямо перед моим домом».
В конце концов, полицейский, наблюдая за ним, почувствовал жалость, подошел к нему и спросил: «В чем дело?»
Тот сказал: «В чем дело? Меня окружают телеграфные столбы, куда бы я ни двинулся, я тут же ударяюсь о столб».
Полицейский сказал: «Подожди, я попробую вывести тебя. Ты и впрямь окружен множеством столбов».
А тот человек сказал: «Еще сегодня вечером, когда я выходил, там был один столб, как всегда. Откуда же взялось столько столбов?»
И человек... полицейский проводил его к дому. Так как он всегда являлся домой поздно, жене это надоело, и она вручила ему ключ: «Возьми ключ и, когда приходишь, не беспокой меня, тихонько открой дверь, иди к себе в спальню и засыпай. Хватит уже борьбы и ссор; мы сделали достаточно, и это ни к чему не привело. На самом деле, чем больше я борюсь, тем больше ты пьешь».
Он упорно старался, полицейский видел это, но обе его руки тряслись, так что ключ не попадал в замок. Жена выглянула из окна и спросила: «В чем дело, ты потерял ключ?»
Он сказал: «Нет, я не потерял ключ. Кажется, что-то не в порядке с замком. Если можешь, брось мне другой замок, может, я смогу открыть его».
Полицейский сказал: «Не глупи. С замком все в порядке, и даже если тебе удастся открыть другой замок, это не поможет. Могу я помочь тебе?»
Тот сказал: «Ты можешь помочь. Придержи этот дом хоть на миг, — здесь, кажется, происходит большое землетрясение. Дом шевелится, а из-за дома шевелится замок, — я двигаю ключом... мне не удается вставить его в замочную скважину».
Не одни пьяницы видят много вещей. Даже в нашем обычном опыте мы видим много вещей, которых нет. Вы видите красивую женщину или красивого мужчину и вступаете в брак, а через неделю не видите никакой красоты, вы просто не желаете видеть той женщины вообще — и она тоже не желает видеть вас. Любовь превращается в ненависть за неделю. К выходным любви конец — вы подошли к самому концу. Это пять рабочих дней, поэтому за два выходных дня вы находите кого-то другого.
Что происходит, когда вы видите столько красоты? Разве вы ведете себя иначе, чем пьяница? Есть тут красота или это вы проецируете ее? Не ваше ли это вожделение создает красоту? Постарайтесь понять: это вы проецируете красоту, вот почему красота заканчивается, когда ваше вожделение осуществилось. Тут никогда и не было ничего, это во-первых. Вам удалось вообразить ее, но это ваша биологическая страсть дала вам иллюзию.
И то же самое верно для бедной женщины: она смотрела на вас, словно вы были Александром Великим, а через семь дней она обнаруживает вас третьесортной мышью, безо всякой ценности. Вы оба попали в ад, и оказывается, вам теперь трудно избавиться друг от друга.
И это не дает вам никакого опыта: если вы как-то сможете удрать от этой женщины, и эта женщина сможет удрать от вас, — вы немедленно влюбитесь в другую женщину, а она влюбится в другого мужчину. Одну и ту же историю можно повторять всю свою жизнь, и вы по-прежнему не будете осознавать, что это ваши проекции.
Человек, который осознает, может видеть только реальность. В противном случае, все, что вы видите, есть ваша собственная идея; вы видите то, что вы желаете увидеть. Если вы видите реальность, тогда не бывает крушения, потому что реальность остается такой, как есть. Но ваши проекции не могут оставаться.
Пьяница — просто совершенный пример всех ваших опытов... и не только символ, но почти точно тот же случай. Теперь ученые говорят, что, если вам введут немного больше гормонов, то, что вы видите вокруг себя, тотчас станет другим. Например, вы видите женщину как безобразную. Если вам ввести чуть больше гормонов, делающих вашу мужественность более витальной, тотчас же безобразная женщина начнет выглядеть как Софи Лорен: «Боже мой, откуда здесь взялась Софи Лорен!»
Те гормоны воздействуют на ваши глаза, вашу чувствительность; они принуждают ваш ум видеть то, чего нет. Любую любовную связь можно разрушить без всякого затруднения.
У одного из моих студентов была большая любовь. Всякая любовь бывает большой; нет смысла говорить «большая любовь». Это был очень интеллигентный студент, а отец девушки был военным, полковником, который заявил, что если заметит мальчишку возле своего дома, то застрелит его. А он был опасным человеком, за ним были известны вещи похуже этого. Так что тот не мог даже пройти рядом с домом девушки.
Чем больше ему препятствовали, тем больше его ум проецировал, мечтая беспрерывно. Он спросил меня: «Что делать? — ведь тот старый полковник такой идиот, он может выстрелить. Целый день он продолжает чистить свое ружье. Я смотрю издалека, чем он занимается, но всякий раз, как вижу его, он чистит ружье, как будто он только это и делает».
Он был отставником... и просто по старой привычке, — ему больше нечего было делать. Было известно, что он опасный тип. Можно предупредить кого-то, чтобы не приближался, но этот человек мог бы застрелить его на месте. Он сказал ему: «Если я увижу тебя возле моего дома, тогда, чем бы это ни грозило, я застрелю тебя».
Я сказал: «Я знаю одного врача. Самое лучшее для тебя — это пойти к врачу».
Он спросил: «Что может врач поделать с этим?»
Я сказал: «Ты проделаешь одну вещь. Врач уберет некоторые гормоны у тебя или даст тебе антигормоны».
Он воскликнул: «Боже мой, что же тогда произойдет?»
Я сказал: «Что произойдет? Твоя большая любовь исчезнет. Старому полковнику нет нужды зря тратить патрон. Нет необходимости. Пускай чистит свое ружье».
Он сказал: «Прежде я считал странным его, — однако вы, кажется, еще более странный. Что это за совет вы даете мне?»
Я ответил: «Таков единственно верный совет. Это не что иное, как гормоны. Сколько раз ты видел девушку?»
Он сказал: «Не много. Из-за него это очень трудно».
Я сказал ему: «Проконсультируйся у любого врача или же профессора биохимии в университете. Это простое явление, тут нет ничего особенного. Это лишь гормональное влечение. Но ты попал в замешательство; ты считаешь, что у тебя любовь. Это гормоны разыгрывают с тобой свои шуточки».
Все ваши чувства находятся под воздействием вашей биологии, физиологии, ваших гормонов, вашей химии, и вашу жизнь окружают всевозможные иллюзии. Только человек реализовавшийся видит вещи, как они есть.
Вы не можете видеть вещи такими, как они есть. Вы можете видеть вещи лишь такими, какими вы хотите видеть их или, быть может, какими ваша физиология, ваша биология, ваша химия заставляют вас их видеть. Коль человек выходит за пределы ума, он выходит также и за пределы биологии, за пределы физиологии: все это части его ума.
Познание света из-за пределов, познание истины, бытие истиной и слияние в единое органичное целое — все это произойдет внутри вас. Никто другой не будет знать об этом, — но неожиданно ваше восприятие мира переменится. Ваши властолюбивые амбиции исчезнут, ваши денежные амбиции исчезнут; ваши иллюзии о красоте исчезнут. Вы увидите красоту совершенно иным образом. Вы увидите жизнь не в окружении смерти.
Весь этот мир будет оставаться тем же самым, но для вас он не будет больше тем же, потому что вы изменились. Ваша перемена, ваша трансформация будет изменять весь мир. Вы увидите вещи в новом свете.
Не будет привязанности; не будет желания захватить; не будет алчности; не будет зависти. А когда всего этого яда больше нет, ваша жизнь становится полной безмерной благодати, потрясающей радости... сплошным светом, который начнет лучиться от вас, который будут чувствовать те, кто восприимчив к нему. Он может включать то же переживание и в других. Он может стать цепной реакцией.
Вот как это переходило от мастеров к ученикам. Это не передавалось через слова; это передавалось через присутствие, через энергию. Все, что необходимо на пути ученика, — это открытое сердце, без ожиданий, без предубеждений — лишь простое, безмолвное, открытое сердце. И если мастер — человек просветленный, его огонь может положить начало вашему собственному внутреннему пламени; его огонь может зажечь вас, воспламенить.
Вот как испокон веков от мастеров к ученикам передавался свет, передавалась истина. Они говорили, но их речь была только сетью, чтобы ловить ваши умы. Вашим умам нужны слова, а если они смогут поймать ваши умы, тогда существует возможность, что вы начнете подходить все ближе и ближе. Тогда и без вашего осознания в любой момент огонь от сердца мастера может перескочить на вас. Тогда будет уже поздно, вы не сможете сделать ничего. Это произошло.
Теперь все, что вы можете делать, — это предоставлять огню, перескакивать на других. Нет пути сбежать от этого огня, потому что, на самом деле, это ваш собственный огонь; он был просто задавлен горами мусора. Благодаря вашему доверию, благодаря вашей любви, благодаря тому, что вы обладаете безусловной верой и открываете свое сердце без всякого страха, огонь мастера может сжечь весь ваш мусор, и ваш собственный огонь может начать существовать так, как это должно быть.
Коль скоро вы узнали свой собственный огонь, свой собственный свет, свое собственное цветение, жизнь — это такая удовлетворенность. Только одна вещь остается после этого, — и это постоянная благодарность, признательность. Я называю это единственной молитвой. Она не имеет слов, лишь чувство глубокой признательности к сущему.
— Хорошо, Маниша?
— Да, Мастер.
27. ПРОСТО БЫТЬ
Возлюбленный Мастер,
И сам себе же отвечал: «Да?»
«Будь бдительным!»
«Буду».
«Впредь не попадайся на обманы людей».
«Не попадусь».
Разбудите себя прямо здесь и посмотрите, что это такое. Пробуждающий — это не кто-нибудь другой, он именно тот, кто может узнать серость и тупость. Он — ваша собственная подлинная индивидуальность. Это дает мне лекарство в соответствии с заболеванием, не имеющее другой альтернативы; кратко указывающее вам дорогу, чтобы вернуться домой и успокоиться, вот и все. Если же вы застреваете на мертвых словах и говорите, что это и есть на самом деле ваша подлинная индивидуальность, тогда вы подтверждаете сознательный дух как свое «я», — а у всего этого еще меньше общего с ним. Это и есть то, что я говорил прежде по поводу зависимости от входящих серости и тупости. Просто рассмотрите, кто же тот, кто может познать серость и тупость так, как это есть на самом деле. Взгляните прямо сюда, не разыскивайте трансцендентное просветление. Наблюдайте и наблюдайте; внезапно вы громко рассмеетесь. За пределами этого нет ничего, что можно сказать.
Это не ваша истинная индивидуальность — ведь это и есть цель, — а ваша ложная личность, в которую вы начали верить как в реальную... Вы верите, что имеете определенное имя, вы верите, что имеете определенную касту, определенную профессию, определенную религию, определенную национальность, — но когда вы родились, было у вас что-нибудь из этих вещей? Вы просто были, без всякой личности. Вы были, но не было идеи «я», не было эго.
Эго и блокирует путь.
Вся наука медитации — это как убрать эго, — и тогда вам даже не нужно путешествовать по пути. Коль скоро эго больше нет, — не только эго пропало, но и путь исчезает тоже.
Неожиданно вы узнаете... вы — это оно; выи есть сокровище, которое вы разыскивали прежде. Но вы утратили свое сокровище, забыли о нем из-за того, что так сильно увлеклись поисками, исследованиями, открытиями. Естественно, всякий поиск, всякое исследование, всякое открытие бывает снаружи.
Внутри нет пространства для перемещения; там достаточно пространства только для того, чтобы быть неподвижным, непоколебимым, безмолвным.
Такова ваша реальность.
Поэтому первое, что Да Хуэй говорит в этой сутре, — это никогда не попадаться на обман священников, религиозных систем и теологии, которые рассказывают вам, как обрести просветление, как обрести осознавание, — ведь это самое каки есть проблема. Чем больше вы пробуете разные техники и методы, тем больше вы питаете свое эго. Это очень ясно, когда касается слов, писаний, философских систем. Это самоеясное, — а чем больше вы питаете эго, тем больше вы блокируете путь.
Вы должны быть так же невинны, как новорожденное дитя, у которого есть сознание, но нет эго. Оно не знает, что оно есть. Хоть мы и знаем, что оно есть, и оно само чувствует,что оно есть, однако концептуальная идея эго, «я есмь» — далеко. Его сознание подобно чистому небу без облаков.
Коль скоро вы начинаете собирать вещи снаружи, чтобы создать себе личность... любая созданная личность фальшива, поскольку вы не есть то, что вы делаете: вы — это не ваша профессия; вы — это не ваши эмоции, не ваши мысли; вы — это не ваш престиж, не ваша власть, не ваша респектабельность. Все это компоненты вашей ложной личности — потому-то ваше эго и стремится постоянно к все большему и большему. Его желание все большего и большего нескончаемо. Из-за того, что это ложный феномен, вы вынуждены постоянно заботиться о его подпитывании, так что у вас не остается времени даже взглянуть, кого же вы питаете. Вы питаете своего величайшего врага.
Все это общество — поддержка для эго. Тогда проблема становится огромной: ваш отец требует от вас быть кем-то в мире, ваша мать требует от вас быть кем-то в мире, ваши учителя требуют от вас быть кем-то в мире. Все уводит вас прочь от себя, в направлении ложной личности.
Очень редко сталкиваешься с человеком, который не требует от вас быть кем-то в мире. Если вы можете найти человека, который не требует, чтобы вы были кем-то в мире, он ваш мастер.
Вы должны понимать ясно, что вам нужно возродиться. Последнее время вы были слишком малы, слишком беспомощны. Вы не ведали путей мира, и вы верили в своих родителей, своих учителей, своих священников и любили их, нисколько не сомневаясь, поэтому они и сумели устроить фальшивую личность для вас.
Я остановился в доме у друга. У него был один-единственный сын; он был очень богат, и сын очень подружился со мной, потому что я обычно выслушивал весь его вздор, его болтовню. Все говорили ему: «Замолчи, выйди и поиграй!»
Мы с ним очень сблизились, и я спросил его однажды: «Кем ты собираешься стать в жизни?»
Он сказал: «Думаю, я сойду с ума».
Я спросил: «Кто подал тебе такую идею?»
Он сказал: «Это проще простого: моя мама требует от меня стать врачом, мой отец требует от меня стать инженером, один дядя хочет, чтобы я был политиком, другой дядя хочет, чтобы я продолжил в нашей семье бизнес... И если я должен стать всем этим, естественно, я думаю, произойдет только одна вещь: я сойду с ума. Никто и не спрашивает у меня; вы — первый, кто спрашивает: «Кем ты хочешь стать?» У них есть свои идеи, а они навязывают свои идеи мне. У всех у них власть; они ссорятся между собой, никому нет дела до меня. Я даже не участник обсуждения, — а они решают мою судьбу».
Я сказал: «Если ты так бдителен, никто не может свести тебя с ума. Запомни одну вещь: кем бы ты ни хотел стать, не сходи с этой позиции — никакого компромисса. Настаивай, что это и есть то, кем ты хочешь стать».
И он задал фундаментальный вопрос: «Но я не знаю, кем именно я хочу стать».
Я сказал: «Это очень легко найти, потому что на самом деле вся идея становления кем-то — это идея создания ложной личности. Ты — сущность, ты уже там, где ты хочешь быть. Это время — время детства — самое драгоценное, когда ты можешь быть безмолвным, когда ты можешь быть внутри себя более легко, поскольку нет множества препятствий, множества мыслей, дел, проблем, тревог, забот».
Ребенку так легко двигаться в медитацию, но никакое общество до сих пор не ставило себе правилом, что вначале каждого ребенка следует ознакомить с медитацией, а потом предоставить ему его собственное понимание того, что он начинает чувствовать, — того, что он есть. Тогда такая бытийность,такая сущность продолжает расти, цвести, становиться плодоносной.
Но странное бедствие произошло с человечеством, и бедствие состоит в том, что люди, которые любят вас, не понимая этого, — но с самыми добрыми намерениями, — пытаются делать что-то, не считаясь с вами. Они не видят, что вы уже сущность, сами по себе, и ваша сущность должна расти согласно своей собственной спонтанности.
Если они действительно любят осознанно и алертно, тогда они будут поддерживать вас в том, кем вы хотите стать, — даже если вы хотите просто стать музыкантом, или художником, или танцором, или флейтистом — без большого шанса стать мировой известностью, без большого шанса оставить свое имя вписанным золотыми буквами в книги по истории. Я просто уже слышал об этом... Я заглядывал во многие исторические книги, и я не встречал ничьего имени, записанного золотыми буквами. Раз человек умер, кому заботиться? Конечно, если бы историю писали мертвые, они бы вписали, по крайней мере, своиимена золотыми буквами.
Подумайте, сколько миллионов людей жили до вас и растворились в воздухе, не оставив никакого следа. Все они упорно старались быть кем-то, и все они были несчастными; все они жили жизнью, полной огромных мучений. Коль скоро вы хотите стать кем-то... что неестественно для вас, — вы вызываете к жизни огромное напряжение, которое будет следовать за вами всю вашу жизнь, подобно тени. И по мере того как дни проходят, напряжение будет становиться все больше и больше.
Люди спрашивают меня: «Как нам жить без напряжений?» Один из министров по образованию когда-то пришел ко мне, потому что был до того напряжен, до того встревожен... и кто-то предложил ему увидеться со мной. Он сказал мне: «Я хочу избавиться от всех этих тревог и напряжений».
Я ответил: «Это нетрудно. Но запомните, тогда вы не сможете быть главным министром».
Он спросил: «Почему?»
Я сказал: «Вы не понимаете простую арифметику жизни. Все ваши тревоги о том, как стать главным министром. Я знаю вас: сперва вы были просто рядовым сотрудником, и ваши тревоги были о том, как стать заместителем министра. Вы стали заместителем министра, тогда ваши тревоги были — как стать министром. Теперь вы стали министром, ваши тревоги — как стать главным министром. Вы думаете, что это конец дороги?»
Он сказал: «Нет, это не конец дороги. Я могу видеть и дальше этого. Коль скоро я главный министр, мне хотелось бы войти в центральный кабинет».
Я сказал: «Тогда вначале проделайте все эти вещи. Когда вы станете премьер-министром, вы или сойдете с ума... Самое вероятное, - к тому времени, как вы станете премьер-министром, вы будете глубоким стариком.
Но с этими амбициями вы не сможете быть без напряжений; а если вы действительно хотите быть без напряжений, без тревог, без мучений, тогда избавьтесь от этой безумной гонки стать кем-то более важным, более могущественным. Тогда будьте всем тем, чем вы являетесь, и расслабление придет очень легко».
Напряжения — это наши гости, мы сами пригласили их. Расслабление — это наша природа. Мы не должны приглашать его. Вам не нужно расслабляться; вы должны просто перестать приглашать напряжения, и расслабление начнется само собой. В самом вашем существе, в каждой клеточке вашего существа будет расслабление. Это расслабление — начало медитации.
В этом расслабленном состоянии никто не препятствует пути. Вы стоите перед храмом своего существа, и двери открыты. Они никогда не были закрытыми — сущее не может быть так жестоко. Коль скоро вы не стоите на пути...
Рабийя аль-Адабийя была женщиной-суфи, самой уникальной. Мужчина не предоставлял женщинам никакой возможности, расти в духовном измерении. Лишь немногие женщины бежали из-под рабства мужчины, очень немногие; их можно сосчитать на десяти пальцах, и Рабийя должна быть на самой вершине. Она отправилась на базар за овощами и увидела знаменитого религиозного человека, Хасана, стоящего на коленях перед мечетью — снаружи, там, где люди оставляют обувь, поскольку он говорил, что не был достойным войти в храм Божий. Годами он молился пять раз в день перед мечетью, и его единственная молитва была: «Отец, открой двери, впусти меня! Сколько мне ждать?»
Рабийя слыхала это уже много раз, когда приходила и уходила, и она не смогла противиться искушению: она крепко стукнула Хасана по голове. Это очень нерелигиозно. Когда кто-то молится, вы не должны беспокоить его, — а это не было обычным нарушением.
Хасан прямо подскочил и воскликнул: «Рабийя, ты что, рехнулась?!» Она сказала: «Я не рехнулась. Двери всегда открыты! Что за вздор ты постоянно вымаливаешь у Бога? Открой двери, впусти меня... кто тебе мешает? И кто дал тебе идею, что двери закрыты? Я говорю тебе, двери открыты! Ты сам и есть тот, кто стоит на пути. Если ты действительно хочешь войти, ты можешь войти в этот же миг. Единственное предварительное условие состоит в том, что ты должен быть как невинное дитя, — и прямо сейчас ты можешь войти в храм. Но как религиозный святой, с огромным религиозным эго, благочестивым эго...»
Благочестивое эго — это самое отравленное эго. Кто-то эгоистичен из-за того, что у него так много денег — но все же он знает, что смерть отберет все это. Кто-то хвалится тем, что он президент страны. Он знает, что к следующим выборам уже будет истощен, — если еще останется в живых, потому что, самое вероятное, его убьют до того.
В Америке двадцать процентов президентов были убиты — и это самая цивилизованная страна. Либо их убивают, либо бросают в уборную и сливают воду. Так что, даже если вы президент или премьер-министр, это не имеет значения; в глубине души вы знаете, что скоро будете сброшены со своего трона. Я всегда удивлялся, почему трон назван троном, — возможно, это и есть то место, откуда людей можно турнуть [Игра слов: по-английски Tron —«трон»; trown —«сбросить». — Прим. перев.]. Кто бы ни назвал его так, это, очевидно, был человек большого понимания.
Но человек, который имеет религиозное эго, — самый отравленный, потому что он полагает себя святее-чем-вы,выше всех остальных, у него есть духовность, которая пойдет с ним за пределы смерти. Эго всех остальных и личности останутся позади, по эту сторону смерти; только святой может заявить: «Мое эго отправится за пределы самой смерти». Он и не называет это эго; он называет это смирением, скромностью, религиозностью. Он дает этому красивые названия, наряжает это как можно красивей.
Но даже если у вас есть идея о самом себе как духовном, вы не невинны. У ребенка нет идеи, что он духовен. Возьмем ребенка, новорожденное дитя за критерий: он есть —и, однако же, у него нет идеи никакого эго. Это даст вам понимание того, что вы тоже можете просто быть:если ребенок может делать это, что за проблема для вас?
Без любого эго вы тоже можете просто быть.
Это «просто быть» — и есть то, что я зову медитацией.
Не декламирование какого-то дурацкого имени или какой-то глупой мантры... это не медитация. Это хорошо для обезьян, но не для человека. Обезьяны не могут усидеть, не жуя что-то; если они не смогут достать ничего другого, то возьмут жевательную резинку. Люди, которые беспрерывно повторяют мантру, делают не что иное, как используют слово, язык в качестве жевательной резинки — и по дешевке, поскольку за жевательную резинку вам надо что-то уплатить. Жевательная резинка продолжается долго, но все же приходит к концу, а ваша мантра всегда тут — когда бы вы ни пожелали жевать, вы начнете жевать.
Медитация не имеет ничего общего с мантрами и декламированиями. Медитация — это просто чистое сознание вернувшегося ребенка — рай вернулся снова. Он был однажды вашим, но вы утратили его, вы забыли его.
Из-за того, что он был вашим, вы стали разыскивать его по всему миру, избегая лишь того, что было у вас в самом сердце. Вы были рождены только с сознанием, а все остальное вы насобирали после этого. Что бы вы ни насобирали в уме после своего детства, отложите это в сторону — и вы не будете больше стоять на пути. Вот это простое понимание, — и вы обнаружите двери храма своего существа открытыми.
Никто не препятствует вам осуществлять себя.
А осуществить себя — это осуществить Бога.
Тут нет разницы.
Да Хуэй рассказывает замечательный дзэнский эпизод: Когда мастер Жуй Ень постоянно пребывал в своей комнате, он обычно звал себя: «Хозяин!»
Отец воскликнул: «Боже мой! Я уже прозевал предел. Но ты все же можешь усвоить поучение: прежде чем зайти в пивную, оглядись кругом, смотри, как следует, и как раз перед тем, как один человек начинает раздваиваться, — это и есть время остановки. Я уже прозевал, мне надо было... один человек выглядит как четверо! А ты что делал? Ты пил или нет?»
Мальчик боялся, поэтому он не стал пить. Он просто притворился — отец напивался, а он делал вид, — просто посмотреть, что случится. Он сказал отцу: «Пошли домой. Ты уже перешел свой предел. Ты видишь в удвоенном количестве!»
Я слыхал о другом пьянице, которому путь домой, преградил телеграфный столб. Он пытался изо всех сил, и так и этак, но столб все время вставал перед ним и он ударялся об этот столб. Он воскликнул: «Это уже слишком. Я никогда не видел столько столбов прямо перед моим домом».
В конце концов, полицейский, наблюдая за ним, почувствовал жалость, подошел к нему и спросил: «В чем дело?»
Тот сказал: «В чем дело? Меня окружают телеграфные столбы, куда бы я ни двинулся, я тут же ударяюсь о столб».
Полицейский сказал: «Подожди, я попробую вывести тебя. Ты и впрямь окружен множеством столбов».
А тот человек сказал: «Еще сегодня вечером, когда я выходил, там был один столб, как всегда. Откуда же взялось столько столбов?»
И человек... полицейский проводил его к дому. Так как он всегда являлся домой поздно, жене это надоело, и она вручила ему ключ: «Возьми ключ и, когда приходишь, не беспокой меня, тихонько открой дверь, иди к себе в спальню и засыпай. Хватит уже борьбы и ссор; мы сделали достаточно, и это ни к чему не привело. На самом деле, чем больше я борюсь, тем больше ты пьешь».
Он упорно старался, полицейский видел это, но обе его руки тряслись, так что ключ не попадал в замок. Жена выглянула из окна и спросила: «В чем дело, ты потерял ключ?»
Он сказал: «Нет, я не потерял ключ. Кажется, что-то не в порядке с замком. Если можешь, брось мне другой замок, может, я смогу открыть его».
Полицейский сказал: «Не глупи. С замком все в порядке, и даже если тебе удастся открыть другой замок, это не поможет. Могу я помочь тебе?»
Тот сказал: «Ты можешь помочь. Придержи этот дом хоть на миг, — здесь, кажется, происходит большое землетрясение. Дом шевелится, а из-за дома шевелится замок, — я двигаю ключом... мне не удается вставить его в замочную скважину».
Не одни пьяницы видят много вещей. Даже в нашем обычном опыте мы видим много вещей, которых нет. Вы видите красивую женщину или красивого мужчину и вступаете в брак, а через неделю не видите никакой красоты, вы просто не желаете видеть той женщины вообще — и она тоже не желает видеть вас. Любовь превращается в ненависть за неделю. К выходным любви конец — вы подошли к самому концу. Это пять рабочих дней, поэтому за два выходных дня вы находите кого-то другого.
Что происходит, когда вы видите столько красоты? Разве вы ведете себя иначе, чем пьяница? Есть тут красота или это вы проецируете ее? Не ваше ли это вожделение создает красоту? Постарайтесь понять: это вы проецируете красоту, вот почему красота заканчивается, когда ваше вожделение осуществилось. Тут никогда и не было ничего, это во-первых. Вам удалось вообразить ее, но это ваша биологическая страсть дала вам иллюзию.
И то же самое верно для бедной женщины: она смотрела на вас, словно вы были Александром Великим, а через семь дней она обнаруживает вас третьесортной мышью, безо всякой ценности. Вы оба попали в ад, и оказывается, вам теперь трудно избавиться друг от друга.
И это не дает вам никакого опыта: если вы как-то сможете удрать от этой женщины, и эта женщина сможет удрать от вас, — вы немедленно влюбитесь в другую женщину, а она влюбится в другого мужчину. Одну и ту же историю можно повторять всю свою жизнь, и вы по-прежнему не будете осознавать, что это ваши проекции.
Человек, который осознает, может видеть только реальность. В противном случае, все, что вы видите, есть ваша собственная идея; вы видите то, что вы желаете увидеть. Если вы видите реальность, тогда не бывает крушения, потому что реальность остается такой, как есть. Но ваши проекции не могут оставаться.
Пьяница — просто совершенный пример всех ваших опытов... и не только символ, но почти точно тот же случай. Теперь ученые говорят, что, если вам введут немного больше гормонов, то, что вы видите вокруг себя, тотчас станет другим. Например, вы видите женщину как безобразную. Если вам ввести чуть больше гормонов, делающих вашу мужественность более витальной, тотчас же безобразная женщина начнет выглядеть как Софи Лорен: «Боже мой, откуда здесь взялась Софи Лорен!»
Те гормоны воздействуют на ваши глаза, вашу чувствительность; они принуждают ваш ум видеть то, чего нет. Любую любовную связь можно разрушить без всякого затруднения.
У одного из моих студентов была большая любовь. Всякая любовь бывает большой; нет смысла говорить «большая любовь». Это был очень интеллигентный студент, а отец девушки был военным, полковником, который заявил, что если заметит мальчишку возле своего дома, то застрелит его. А он был опасным человеком, за ним были известны вещи похуже этого. Так что тот не мог даже пройти рядом с домом девушки.
Чем больше ему препятствовали, тем больше его ум проецировал, мечтая беспрерывно. Он спросил меня: «Что делать? — ведь тот старый полковник такой идиот, он может выстрелить. Целый день он продолжает чистить свое ружье. Я смотрю издалека, чем он занимается, но всякий раз, как вижу его, он чистит ружье, как будто он только это и делает».
Он был отставником... и просто по старой привычке, — ему больше нечего было делать. Было известно, что он опасный тип. Можно предупредить кого-то, чтобы не приближался, но этот человек мог бы застрелить его на месте. Он сказал ему: «Если я увижу тебя возле моего дома, тогда, чем бы это ни грозило, я застрелю тебя».
Я сказал: «Я знаю одного врача. Самое лучшее для тебя — это пойти к врачу».
Он спросил: «Что может врач поделать с этим?»
Я сказал: «Ты проделаешь одну вещь. Врач уберет некоторые гормоны у тебя или даст тебе антигормоны».
Он воскликнул: «Боже мой, что же тогда произойдет?»
Я сказал: «Что произойдет? Твоя большая любовь исчезнет. Старому полковнику нет нужды зря тратить патрон. Нет необходимости. Пускай чистит свое ружье».
Он сказал: «Прежде я считал странным его, — однако вы, кажется, еще более странный. Что это за совет вы даете мне?»
Я ответил: «Таков единственно верный совет. Это не что иное, как гормоны. Сколько раз ты видел девушку?»
Он сказал: «Не много. Из-за него это очень трудно».
Я сказал ему: «Проконсультируйся у любого врача или же профессора биохимии в университете. Это простое явление, тут нет ничего особенного. Это лишь гормональное влечение. Но ты попал в замешательство; ты считаешь, что у тебя любовь. Это гормоны разыгрывают с тобой свои шуточки».
Все ваши чувства находятся под воздействием вашей биологии, физиологии, ваших гормонов, вашей химии, и вашу жизнь окружают всевозможные иллюзии. Только человек реализовавшийся видит вещи, как они есть.
Вы не можете видеть вещи такими, как они есть. Вы можете видеть вещи лишь такими, какими вы хотите видеть их или, быть может, какими ваша физиология, ваша биология, ваша химия заставляют вас их видеть. Коль человек выходит за пределы ума, он выходит также и за пределы биологии, за пределы физиологии: все это части его ума.
Познание света из-за пределов, познание истины, бытие истиной и слияние в единое органичное целое — все это произойдет внутри вас. Никто другой не будет знать об этом, — но неожиданно ваше восприятие мира переменится. Ваши властолюбивые амбиции исчезнут, ваши денежные амбиции исчезнут; ваши иллюзии о красоте исчезнут. Вы увидите красоту совершенно иным образом. Вы увидите жизнь не в окружении смерти.
Весь этот мир будет оставаться тем же самым, но для вас он не будет больше тем же, потому что вы изменились. Ваша перемена, ваша трансформация будет изменять весь мир. Вы увидите вещи в новом свете.
Не будет привязанности; не будет желания захватить; не будет алчности; не будет зависти. А когда всего этого яда больше нет, ваша жизнь становится полной безмерной благодати, потрясающей радости... сплошным светом, который начнет лучиться от вас, который будут чувствовать те, кто восприимчив к нему. Он может включать то же переживание и в других. Он может стать цепной реакцией.
Вот как это переходило от мастеров к ученикам. Это не передавалось через слова; это передавалось через присутствие, через энергию. Все, что необходимо на пути ученика, — это открытое сердце, без ожиданий, без предубеждений — лишь простое, безмолвное, открытое сердце. И если мастер — человек просветленный, его огонь может положить начало вашему собственному внутреннему пламени; его огонь может зажечь вас, воспламенить.
Вот как испокон веков от мастеров к ученикам передавался свет, передавалась истина. Они говорили, но их речь была только сетью, чтобы ловить ваши умы. Вашим умам нужны слова, а если они смогут поймать ваши умы, тогда существует возможность, что вы начнете подходить все ближе и ближе. Тогда и без вашего осознания в любой момент огонь от сердца мастера может перескочить на вас. Тогда будет уже поздно, вы не сможете сделать ничего. Это произошло.
Теперь все, что вы можете делать, — это предоставлять огню, перескакивать на других. Нет пути сбежать от этого огня, потому что, на самом деле, это ваш собственный огонь; он был просто задавлен горами мусора. Благодаря вашему доверию, благодаря вашей любви, благодаря тому, что вы обладаете безусловной верой и открываете свое сердце без всякого страха, огонь мастера может сжечь весь ваш мусор, и ваш собственный огонь может начать существовать так, как это должно быть.
Коль скоро вы узнали свой собственный огонь, свой собственный свет, свое собственное цветение, жизнь — это такая удовлетворенность. Только одна вещь остается после этого, — и это постоянная благодарность, признательность. Я называю это единственной молитвой. Она не имеет слов, лишь чувство глубокой признательности к сущему.
— Хорошо, Маниша?
— Да, Мастер.
27. ПРОСТО БЫТЬ
Возлюбленный Мастер,
Кто там на пути?
Когда мастер Жуй Ень постоянно пребывал в своей комнате, он обычно звал себя: «Хозяин!»И сам себе же отвечал: «Да?»
«Будь бдительным!»
«Буду».
«Впредь не попадайся на обманы людей».
«Не попадусь».
Разбудите себя прямо здесь и посмотрите, что это такое. Пробуждающий — это не кто-нибудь другой, он именно тот, кто может узнать серость и тупость. Он — ваша собственная подлинная индивидуальность. Это дает мне лекарство в соответствии с заболеванием, не имеющее другой альтернативы; кратко указывающее вам дорогу, чтобы вернуться домой и успокоиться, вот и все. Если же вы застреваете на мертвых словах и говорите, что это и есть на самом деле ваша подлинная индивидуальность, тогда вы подтверждаете сознательный дух как свое «я», — а у всего этого еще меньше общего с ним. Это и есть то, что я говорил прежде по поводу зависимости от входящих серости и тупости. Просто рассмотрите, кто же тот, кто может познать серость и тупость так, как это есть на самом деле. Взгляните прямо сюда, не разыскивайте трансцендентное просветление. Наблюдайте и наблюдайте; внезапно вы громко рассмеетесь. За пределами этого нет ничего, что можно сказать.
***
К то там на пути?Никого больше, кроме вас самих. Вы сами блокируете, стоите на пути своего собственного просветления. Никто больше не может блокировать путь, потому что путь внутри. Он доступен только вам и единственно вам. Но как же вы блокируете путь?Это не ваша истинная индивидуальность — ведь это и есть цель, — а ваша ложная личность, в которую вы начали верить как в реальную... Вы верите, что имеете определенное имя, вы верите, что имеете определенную касту, определенную профессию, определенную религию, определенную национальность, — но когда вы родились, было у вас что-нибудь из этих вещей? Вы просто были, без всякой личности. Вы были, но не было идеи «я», не было эго.
Эго и блокирует путь.
Вся наука медитации — это как убрать эго, — и тогда вам даже не нужно путешествовать по пути. Коль скоро эго больше нет, — не только эго пропало, но и путь исчезает тоже.
Неожиданно вы узнаете... вы — это оно; выи есть сокровище, которое вы разыскивали прежде. Но вы утратили свое сокровище, забыли о нем из-за того, что так сильно увлеклись поисками, исследованиями, открытиями. Естественно, всякий поиск, всякое исследование, всякое открытие бывает снаружи.
Внутри нет пространства для перемещения; там достаточно пространства только для того, чтобы быть неподвижным, непоколебимым, безмолвным.
Такова ваша реальность.
Поэтому первое, что Да Хуэй говорит в этой сутре, — это никогда не попадаться на обман священников, религиозных систем и теологии, которые рассказывают вам, как обрести просветление, как обрести осознавание, — ведь это самое каки есть проблема. Чем больше вы пробуете разные техники и методы, тем больше вы питаете свое эго. Это очень ясно, когда касается слов, писаний, философских систем. Это самоеясное, — а чем больше вы питаете эго, тем больше вы блокируете путь.
Вы должны быть так же невинны, как новорожденное дитя, у которого есть сознание, но нет эго. Оно не знает, что оно есть. Хоть мы и знаем, что оно есть, и оно само чувствует,что оно есть, однако концептуальная идея эго, «я есмь» — далеко. Его сознание подобно чистому небу без облаков.
Коль скоро вы начинаете собирать вещи снаружи, чтобы создать себе личность... любая созданная личность фальшива, поскольку вы не есть то, что вы делаете: вы — это не ваша профессия; вы — это не ваши эмоции, не ваши мысли; вы — это не ваш престиж, не ваша власть, не ваша респектабельность. Все это компоненты вашей ложной личности — потому-то ваше эго и стремится постоянно к все большему и большему. Его желание все большего и большего нескончаемо. Из-за того, что это ложный феномен, вы вынуждены постоянно заботиться о его подпитывании, так что у вас не остается времени даже взглянуть, кого же вы питаете. Вы питаете своего величайшего врага.
Все это общество — поддержка для эго. Тогда проблема становится огромной: ваш отец требует от вас быть кем-то в мире, ваша мать требует от вас быть кем-то в мире, ваши учителя требуют от вас быть кем-то в мире. Все уводит вас прочь от себя, в направлении ложной личности.
Очень редко сталкиваешься с человеком, который не требует от вас быть кем-то в мире. Если вы можете найти человека, который не требует, чтобы вы были кем-то в мире, он ваш мастер.
Вы должны понимать ясно, что вам нужно возродиться. Последнее время вы были слишком малы, слишком беспомощны. Вы не ведали путей мира, и вы верили в своих родителей, своих учителей, своих священников и любили их, нисколько не сомневаясь, поэтому они и сумели устроить фальшивую личность для вас.
Я остановился в доме у друга. У него был один-единственный сын; он был очень богат, и сын очень подружился со мной, потому что я обычно выслушивал весь его вздор, его болтовню. Все говорили ему: «Замолчи, выйди и поиграй!»
Мы с ним очень сблизились, и я спросил его однажды: «Кем ты собираешься стать в жизни?»
Он сказал: «Думаю, я сойду с ума».
Я спросил: «Кто подал тебе такую идею?»
Он сказал: «Это проще простого: моя мама требует от меня стать врачом, мой отец требует от меня стать инженером, один дядя хочет, чтобы я был политиком, другой дядя хочет, чтобы я продолжил в нашей семье бизнес... И если я должен стать всем этим, естественно, я думаю, произойдет только одна вещь: я сойду с ума. Никто и не спрашивает у меня; вы — первый, кто спрашивает: «Кем ты хочешь стать?» У них есть свои идеи, а они навязывают свои идеи мне. У всех у них власть; они ссорятся между собой, никому нет дела до меня. Я даже не участник обсуждения, — а они решают мою судьбу».
Я сказал: «Если ты так бдителен, никто не может свести тебя с ума. Запомни одну вещь: кем бы ты ни хотел стать, не сходи с этой позиции — никакого компромисса. Настаивай, что это и есть то, кем ты хочешь стать».
И он задал фундаментальный вопрос: «Но я не знаю, кем именно я хочу стать».
Я сказал: «Это очень легко найти, потому что на самом деле вся идея становления кем-то — это идея создания ложной личности. Ты — сущность, ты уже там, где ты хочешь быть. Это время — время детства — самое драгоценное, когда ты можешь быть безмолвным, когда ты можешь быть внутри себя более легко, поскольку нет множества препятствий, множества мыслей, дел, проблем, тревог, забот».
Ребенку так легко двигаться в медитацию, но никакое общество до сих пор не ставило себе правилом, что вначале каждого ребенка следует ознакомить с медитацией, а потом предоставить ему его собственное понимание того, что он начинает чувствовать, — того, что он есть. Тогда такая бытийность,такая сущность продолжает расти, цвести, становиться плодоносной.
Но странное бедствие произошло с человечеством, и бедствие состоит в том, что люди, которые любят вас, не понимая этого, — но с самыми добрыми намерениями, — пытаются делать что-то, не считаясь с вами. Они не видят, что вы уже сущность, сами по себе, и ваша сущность должна расти согласно своей собственной спонтанности.
Если они действительно любят осознанно и алертно, тогда они будут поддерживать вас в том, кем вы хотите стать, — даже если вы хотите просто стать музыкантом, или художником, или танцором, или флейтистом — без большого шанса стать мировой известностью, без большого шанса оставить свое имя вписанным золотыми буквами в книги по истории. Я просто уже слышал об этом... Я заглядывал во многие исторические книги, и я не встречал ничьего имени, записанного золотыми буквами. Раз человек умер, кому заботиться? Конечно, если бы историю писали мертвые, они бы вписали, по крайней мере, своиимена золотыми буквами.
Подумайте, сколько миллионов людей жили до вас и растворились в воздухе, не оставив никакого следа. Все они упорно старались быть кем-то, и все они были несчастными; все они жили жизнью, полной огромных мучений. Коль скоро вы хотите стать кем-то... что неестественно для вас, — вы вызываете к жизни огромное напряжение, которое будет следовать за вами всю вашу жизнь, подобно тени. И по мере того как дни проходят, напряжение будет становиться все больше и больше.
Люди спрашивают меня: «Как нам жить без напряжений?» Один из министров по образованию когда-то пришел ко мне, потому что был до того напряжен, до того встревожен... и кто-то предложил ему увидеться со мной. Он сказал мне: «Я хочу избавиться от всех этих тревог и напряжений».
Я ответил: «Это нетрудно. Но запомните, тогда вы не сможете быть главным министром».
Он спросил: «Почему?»
Я сказал: «Вы не понимаете простую арифметику жизни. Все ваши тревоги о том, как стать главным министром. Я знаю вас: сперва вы были просто рядовым сотрудником, и ваши тревоги были о том, как стать заместителем министра. Вы стали заместителем министра, тогда ваши тревоги были — как стать министром. Теперь вы стали министром, ваши тревоги — как стать главным министром. Вы думаете, что это конец дороги?»
Он сказал: «Нет, это не конец дороги. Я могу видеть и дальше этого. Коль скоро я главный министр, мне хотелось бы войти в центральный кабинет».
Я сказал: «Тогда вначале проделайте все эти вещи. Когда вы станете премьер-министром, вы или сойдете с ума... Самое вероятное, - к тому времени, как вы станете премьер-министром, вы будете глубоким стариком.
Но с этими амбициями вы не сможете быть без напряжений; а если вы действительно хотите быть без напряжений, без тревог, без мучений, тогда избавьтесь от этой безумной гонки стать кем-то более важным, более могущественным. Тогда будьте всем тем, чем вы являетесь, и расслабление придет очень легко».
Напряжения — это наши гости, мы сами пригласили их. Расслабление — это наша природа. Мы не должны приглашать его. Вам не нужно расслабляться; вы должны просто перестать приглашать напряжения, и расслабление начнется само собой. В самом вашем существе, в каждой клеточке вашего существа будет расслабление. Это расслабление — начало медитации.
В этом расслабленном состоянии никто не препятствует пути. Вы стоите перед храмом своего существа, и двери открыты. Они никогда не были закрытыми — сущее не может быть так жестоко. Коль скоро вы не стоите на пути...
Рабийя аль-Адабийя была женщиной-суфи, самой уникальной. Мужчина не предоставлял женщинам никакой возможности, расти в духовном измерении. Лишь немногие женщины бежали из-под рабства мужчины, очень немногие; их можно сосчитать на десяти пальцах, и Рабийя должна быть на самой вершине. Она отправилась на базар за овощами и увидела знаменитого религиозного человека, Хасана, стоящего на коленях перед мечетью — снаружи, там, где люди оставляют обувь, поскольку он говорил, что не был достойным войти в храм Божий. Годами он молился пять раз в день перед мечетью, и его единственная молитва была: «Отец, открой двери, впусти меня! Сколько мне ждать?»
Рабийя слыхала это уже много раз, когда приходила и уходила, и она не смогла противиться искушению: она крепко стукнула Хасана по голове. Это очень нерелигиозно. Когда кто-то молится, вы не должны беспокоить его, — а это не было обычным нарушением.
Хасан прямо подскочил и воскликнул: «Рабийя, ты что, рехнулась?!» Она сказала: «Я не рехнулась. Двери всегда открыты! Что за вздор ты постоянно вымаливаешь у Бога? Открой двери, впусти меня... кто тебе мешает? И кто дал тебе идею, что двери закрыты? Я говорю тебе, двери открыты! Ты сам и есть тот, кто стоит на пути. Если ты действительно хочешь войти, ты можешь войти в этот же миг. Единственное предварительное условие состоит в том, что ты должен быть как невинное дитя, — и прямо сейчас ты можешь войти в храм. Но как религиозный святой, с огромным религиозным эго, благочестивым эго...»
Благочестивое эго — это самое отравленное эго. Кто-то эгоистичен из-за того, что у него так много денег — но все же он знает, что смерть отберет все это. Кто-то хвалится тем, что он президент страны. Он знает, что к следующим выборам уже будет истощен, — если еще останется в живых, потому что, самое вероятное, его убьют до того.
В Америке двадцать процентов президентов были убиты — и это самая цивилизованная страна. Либо их убивают, либо бросают в уборную и сливают воду. Так что, даже если вы президент или премьер-министр, это не имеет значения; в глубине души вы знаете, что скоро будете сброшены со своего трона. Я всегда удивлялся, почему трон назван троном, — возможно, это и есть то место, откуда людей можно турнуть [Игра слов: по-английски Tron —«трон»; trown —«сбросить». — Прим. перев.]. Кто бы ни назвал его так, это, очевидно, был человек большого понимания.
Но человек, который имеет религиозное эго, — самый отравленный, потому что он полагает себя святее-чем-вы,выше всех остальных, у него есть духовность, которая пойдет с ним за пределы смерти. Эго всех остальных и личности останутся позади, по эту сторону смерти; только святой может заявить: «Мое эго отправится за пределы самой смерти». Он и не называет это эго; он называет это смирением, скромностью, религиозностью. Он дает этому красивые названия, наряжает это как можно красивей.
Но даже если у вас есть идея о самом себе как духовном, вы не невинны. У ребенка нет идеи, что он духовен. Возьмем ребенка, новорожденное дитя за критерий: он есть —и, однако же, у него нет идеи никакого эго. Это даст вам понимание того, что вы тоже можете просто быть:если ребенок может делать это, что за проблема для вас?
Без любого эго вы тоже можете просто быть.
Это «просто быть» — и есть то, что я зову медитацией.
Не декламирование какого-то дурацкого имени или какой-то глупой мантры... это не медитация. Это хорошо для обезьян, но не для человека. Обезьяны не могут усидеть, не жуя что-то; если они не смогут достать ничего другого, то возьмут жевательную резинку. Люди, которые беспрерывно повторяют мантру, делают не что иное, как используют слово, язык в качестве жевательной резинки — и по дешевке, поскольку за жевательную резинку вам надо что-то уплатить. Жевательная резинка продолжается долго, но все же приходит к концу, а ваша мантра всегда тут — когда бы вы ни пожелали жевать, вы начнете жевать.
Медитация не имеет ничего общего с мантрами и декламированиями. Медитация — это просто чистое сознание вернувшегося ребенка — рай вернулся снова. Он был однажды вашим, но вы утратили его, вы забыли его.
Из-за того, что он был вашим, вы стали разыскивать его по всему миру, избегая лишь того, что было у вас в самом сердце. Вы были рождены только с сознанием, а все остальное вы насобирали после этого. Что бы вы ни насобирали в уме после своего детства, отложите это в сторону — и вы не будете больше стоять на пути. Вот это простое понимание, — и вы обнаружите двери храма своего существа открытыми.
Никто не препятствует вам осуществлять себя.
А осуществить себя — это осуществить Бога.
Тут нет разницы.
Да Хуэй рассказывает замечательный дзэнский эпизод: Когда мастер Жуй Ень постоянно пребывал в своей комнате, он обычно звал себя: «Хозяин!»