Страница:
Выйдя за дверь редакции «Эха», Сюзетта заправила длинные волосы под шляпку и надела короткие белые перчатки. Она прищурилась от яркого сентябрьского солнца, а затем оглянулась, услышав свое имя. От салуна Лонгхорна к ней поспешно приближался погонщик.
— Нат! — воскликнула она, и лицо ее осветилось улыбкой.
— Мисс Сюзетта! — Старый ковбой сдернул с головы грязную шляпу и подошел к ней. — Как поживаете? Боже, вы отлично выглядите.
— Нат, как я рада тебя видеть! — Сюзетта смутила старика, поцеловав его в обветренную щеку. — Когда ты вернулся?
— Мы приехали всего час назад.
— А где Остин? Может, ты сходишь в салун и позовешь его? Я очень хочу его видеть.
— Мистера Бранда здесь нет, мисс, — улыбаясь, сказал Нат. — Он не пробыл в Абилине и двух дней. А что касается остальных, мы…
— Не пробыл и двух дней? Ты хочешь сказать, что он вернулся раньше всех вас? Что он был в Джексборо и не…
— Нет. Он сел на поезд и отправился аж в Нью-Йорк! Мистер Бранд очень красивый мужчина, и надеюсь, что когда-нибудь найдет себе красивую леди и снова женится. Да, сударыня, надеюсь…
— Да, да, Нат, я согласна с тобой. Приходи ко мне ужинать. Я рада твоему возвращению. — Сюзетта постаралась скрыть смятение.
— Хорошо быть дома, — улыбнулся он.
На следующее утро Сюзетта получила короткое письмо со штемпелем Нью-Йорка. Она сразу же узнала небрежный почерк Остина.
Наступили рождественские каникулы, и Перри, Анна, Джош и малютка Санни уехали в Форт-Уэрт, чтобы провести праздники с родителями Анны. Анна и Перри упрашивали Сюзетту составить им компанию, но она отказалась. В одиночестве Сюзетта отправилась в лес, срубила кедр и украсила его воздушной кукурузой и клюквой. В сочельник она сидела и молча смотрела на кедр. На столе рядом со старой тахтой лежало второе письмо от Остина. Он желал ей счастливого Рождества и сообщал, что едва ли вернется домой до весны. Представив себе, как Остин развлекается в Нью-Йорке, Сюзетта всхлипнула, как убитый горем ребенок.
— О, Остин, ты мне нужен, ты так мне нужен! Как ты мог бросить меня одну?
Тем не менее к Новому году мужество вернулось к ней, и она твердо решила, что ей не нужен ни Остин Бранд, ни кто-либо другой. У нее есть работа в «Эхе», есть собственный дом и друзья.
Весна во всей своей красе стремительно неслась по равнинам. Сюзетта, в старых кожаных штанах, хлопковой рубашке, с перехваченными на затылке золотой заколкой волосами, склонилась с мотыгой над свежевскопанной грядкой. Девушка гордилась своим цветущим садом и трудилась без устали, выпалывая сорняки, душившие нежные зеленые кустики помидоров.
Остин Бранд спрыгнул с лошади прямо перед домом. Увидев Сюзетту, он молча пошел к ней. Она по-прежнему не замечала его.
— Сюзетта, — тихо позвал он.
Девушка повернулась и увидела его. Она улыбнулась, выронила мотыгу и пошла к нему.
— Остин, я рада, что вы дома. Расскажите мне о вашей поездке в Нью-Йорк.
Сердце каждого из них билось с невероятной силой, но отчего-то оба сделали вид, что ничего особенного не происходит и появление Остина после долгого отсутствия — самое обычное дело.
Остин виделся с Сюзеттой не так часто, как ей того хотелось бы. Иногда он приглашал ее на обед в отель «Уичито» и время от времени приезжал в гости к ней на ранчо. Но большей частью они встречались в редакции «Эха». Остин был для нее, как и прежде, настоящим другом, и она знала, что он готов сделать для нее все. Остин также был очарователен и остроумен, и, слушая его веселые рассказы, она смеялась и заливалась краской.
А затем настала пора Остину вновь отправляться в Абилин. Прощаясь, Сюзетта рискнула спросить его:
— Полагаю, в этом году вы тоже поедете в Нью-Йорк?
— А ты будешь скучать по мне, если это случится? — усмехнулся Остин.
— Нет, — небрежно ответила она.
— В таком случае я не уверен, что поеду туда в этом году. Береги себя, Сюзетта. Увидимся осенью.
— Поступайте как знаете, — сказала она и убежала.
Лето выдалось необычно сухим, и к сентябрю вся прерия выгорела. В одну из ночей, таких жарких, что Сюзетта лежала в кровати, обливаясь потом, она неожиданно проснулась. В комнате было светло. Затем она услышала рев. Прерия горит! Объятая ужасом, Сюзетта выскочила из постели и подбежала к окну. Волны пламени поднимались по склону холма, направляясь прямо к ее дому.
К тому времени, когда Сюзетта открыла парадную дверь, двор наполнился людьми. Красные отблески пламени освещали лица друзей и соседей. Сюзетта с изумлением смотрела, как одни наполняли ведра водой из ручья и гасили огонь, другие боролись с яростным пламенем при помощи привязанных к палкам и мотыгам мокрых тряпок, а третьи схватили сложенные в амбаре мешки из-под зерна и сбивали ими подступающего к ним ревущего монстра.
Обретя наконец способность действовать, Сюзетта бросилась к амбару и к своей кобыле Глории. Когда она прибежала туда, какой-то человек уже освободил испуганных лошадей из стойл и уводил их подальше от ревущего ада. Животные задыхались в клубах густого дыма, их глаза слезились от сильного жара. Сюзетта начала мокрым мешком сбивать пламя; растрепанные волосы прилипли к ее лицу, в груди саднило, лицо было искажено страданием. Она занесла над головой руку с мешком и покачнулась, когда кто-то схватил мешок за ее спиной. Сюзетта протестующе вскрикнула и обернулась, а затем с облегчением выпустила мешок.
Остин Бранд отбросил мешок, подхватил Сюзетту на руки и понес через двор в дом. И только после того, как он осторожно посадил ее на диван, Сюзетта поняла, что не надела туфли. Ее ступни были все в синяках и царапинах.
— Огонь уже отступает, милая. Дому и амбару больше не угрожает опасность. Не двигайся, — сказал Остин и ушел, а она со слезами на глазах смотрела ему вслед.
Остин вернулся с тазом воды и начал мыть ей ноги.
— Ты в порядке, Сюзетта?
— Да, Остин, вам нет необходимости… Постойте, дайте мне самой закончить. — Она попыталась снять ногу с его колена.
Остин крепко сжал ее тонкую лодыжку.
— Не надо, Сюзетта. Перестань дергаться.
К восходу солнца последние очаги пожара были потушены. Сюзетта поблагодарила мужчин и предложила им позавтракать. Они отказались и, сказав, что были рады помочь ей, уехали. Остался один Остин. Он пил кофе на кухне, сидя верхом на стуле с высокой спинкой.
— Милая, — он говорил неторопливо, растягивая слова, — почему бы тебе сегодня не остаться дома? Уверен, у тебя болят ноги. Я скажу мистеру Кичу, что ты берешь выходной.
— Вы этого не сделаете, — возразила она. — Сегодня я собираюсь быть в редакции «Эха».
— Чудесно. — Он поскреб щеку. — Что касается меня, то я намерен прилечь на твой диван и поспать.
Остин направился в гостиную.
— Нет, вы не должны этого делать, — нахмурилась Сюзетта.
Он сел на диван и стянул высокие черные сапоги.
— Пожалей меня, Сюзетта. Я ведь даже не прилег. — Остин зевнул и растянулся на спине, положив руки под го лову. — Разбуди меня, когда днем вернешься домой. Глаза его закрылись.
Сюзетта покачала головой, достала из шкафа одеяло и укрыла им Остина.
— Остин, — прошептала она, наклонившись над ним.
— М-м?
— Я рада, что вы вернулись.
— Я тоже, — улыбнулся Остин, не открывая глаз.
Весь день мысль о том, что Остин Бранд спит у нее дома, вызывала легкую улыбку на губах Сюзетты. В конце рабочего дня она торопливо собрала вещи, быстро попрощалась с мистером Кичем и пошла в конюшню за своей лошадью. Сюзетта скакала домой, размышляя, что приготовит Остину на ужин, и от волнения желудок ее сжимали спазмы. Однако волнение быстро сменилось разочарованием. Когда она приехала, Остина уже не было. На столе лежала записка:
Прошло уже десять дней после его возвращения. Сюзетта лежала без сна в залитой лунным светом спальне и размышляла, почему человек, считающий себя ее лучшим другом, не навестил ее после шестимесячного отсутствия.
Она уже почти задремала, когда снаружи послышался шум. Девушка приподняла голову и вновь услышала какие-то звуки.
Звуки были очень слабыми. Ей почудилось, будто звенят маленькие колокольчики. Сюзетта похолодела. Это могло означать только одно. Команчи носили мокасины с пришитыми к шнуркам колокольчиками.
Она быстро встала с кровати и на цыпочках подошла к окну. Выглянув, Сюзетта тут же отпрянула и прижалась к стене. У нее перехватило дыхание: прямо позади дома с коней спрыгивали на землю три полуобнаженных индейца.
Пытаясь справиться с волнением, Сюзетта направилась в гостиную. До нее доносилось лишь позвякивание колокольчиков. Она вошла в большую комнату, легла на пол и подползла к сундучку с оружием. Повозившись с замком, Сюзетта с трудом достала «винчестер» и тут обнаружила, что у нее нет патронов. Сдерживая слезы, она стояла с винтовкой в руках и беспомощно смотрела, как три ловких индейских воина входят в конюшню и выводят оттуда ее любимую Глорию. Две другие принадлежавшие ей лошади заржали и последовали за большой кобылой. Стройный воин вскочил на своего разрисованного коня и увел за собой животных.
Два оставшихся индейца о чем-то коротко переговорили, затем один вскочил на лошадь, а другой направился к дому. Сюзетта поднесла руку ко рту и до крови закусила суставы пальцев. Воин был уже во дворе; его красно-коричневое тело блестело в ярком лунном свете. Второй индеец наблюдал. Через несколько секунд первый будет уже у черного хода. Сюзетта подняла незаряженное ружье и прошептала молитву.
Тишину ночи нарушил одинокий выстрел, и Сюзетта вскрикнула. Она увидела, как высокий воин убегает прочь со двора. Одним прыжком он вскочил на коня, и двое индейцев умчались. Сюзетта в замешательстве посмотрела на винтовку в своей руке. Она не стреляла. Затем она услышала еще выстрелы и топот коней команчей.
Сюзетта дрожала, не в силах сдвинуться с места, и крепко сжимала в руках оружие. Она увидела, как из темноты появился мужчина с ружьем в руке и направился к дому. Девушка не знала, что делать: распахнуть дверь и броситься ему на шею или бежать.
— Мисс Фоксуорт, — тихо сказал мужчина. — Это Дейл Джексон, мэм. Я работаю у Остина Бранда. Вы в порядке?
Облегченно всхлипнув, Сюзетта бросилась к двери и отодвинула засов.
Дейл Джексон мягким движением забрал тяжелую винтовку Сюзетты и прислонил оружие к двери. Затем осторожно взял девушку за локоть и подвел к столу.
— Мистер Джексон, я… я была так… — бормотала Сюзетта; облегчение в ее душе смешивалось с еще не отступившим ужасом.
— Теперь вы в безопасности, мэм. Посидите здесь, а я приготовлю нам кофе.
— Но… Я не понимаю. Что вы здесь делаете? И как вы узнали?
Дейл Джексон вздохнул:
— Мисс Фоксуорт, Остин Бранд нанял меня охранять вас по ночам. Вы не должны были об этом знать. Он ужасно рассердится на меня. Полагаю, когда взойдет солнце, я уже буду покидать территорию графства.
— Вы хотите сказать, что наблюдали за моим ранчо каждую ночь?
— Да, мэм. Сегодня я подвел Остина. Наверное, задремал и обнаружил дикарей, когда было уже поздно. Я ужасно сожалею насчет лошадей.
— Я вам очень благодарна, мистер Джексон. Вам не за что извиняться. Вы спасли мне жизнь, и я расскажу об этом мистеру Бранду.
Когда наступило утро, Сюзетта отправилась в город вместе с Дейлом Джексоном. Остин Бранд в щегольском костюме лениво прохаживался у дверей редакции «Эха». При виде приближающихся всадников его загорелое лицо побледнело.
— Я влип, — пробормотал Дейл Джексон.
Он натянул поводья, и Остин сошел с тротуара. Нахмурившись, он протянул руки Сюзетте.
Сюзетта положила ладони на его широкие плечи и мило улыбнулась:
— Как я рада видеть вас, Остин! До меня доходили слухи, что вы вернулись в город.
Остин снял Сюзетту с лошади и поставил перед собой, не выпуская ее руки.
— Слезай, — холодно бросил он Дейлу Джексону.
— Остин Бранд, — Сюзетта взяла его за лацканы пиджака, — прежде чем вы привлечете к нам всеобщее внимание, позвольте объясниться.
— Я хочу услышать объяснения от Дейла, — сердито сказал Остин.
— Ради Бога, люди же смотрят, — прошипела Сюзетта.
— Ну и черт с ними!
Сюзетта заставила обоих мужчин пройти в помещение редакции, где они и объяснились. Услышав, что ковбой спас Сюзетте жизнь, Остин смягчился.
— Дейл, — в конце концов улыбнулся он, — тебе нет нужды уезжать из города. Я найму еще одного человека, чтобы он дежурил с тобой по ночам.
— Спасибо, мистер Бранд. — Ковбой мял в руках широкополую шляпу. — Я могу быть свободен, сэр?
— Да, иди домой. — Остин жестом отпустил его и повернулся к Сюзетте.
— Остин Бранд. — Глаза Сюзетты сверкнули, когда он привел ее к себе в кабинет, — почему вы считаете, что можете нанимать людей для охраны моего дома? У вас нет никаких прав…
— Я тоже рад тебя видеть, милая, — улыбнулся Остин и тыльной стороной ладони коснулся ее нежной щеки.
Страсть Остина к Сюзетте разгоралась все сильнее. Он чувствовал, как впустую проходят драгоценные годы. Этот большой и сильный мужчина жаждал единственной женщины — прелестной и упрямой Сюзетты Фоксуорт.
Остин купил еще земли и породистого скота. Он опять гонял скот в Абилин и ездил в Нью-Йорк. В феврале 1877 года Остин встретился в Грэхеме, штат Техас, с Оливером Лавингом и другими владельцами ранчо и стал одним из основателей Ассоциации скотопромышленников северо-западного Техаса.
С каждым годом он становился все богаче и влиятельнее, и — хотя Сюзетта об этом не догадывалась — успех Остина в значительной мере был результатом его любви к ней. Исполненный решимости не торопить Сюзетту, он с головой погрузился в работу. Если бы Сюзетта уже принадлежала ему, Остин, возможно, уделял бы меньше времени бизнесу, а большую часть времени наслаждался ее обществом. Сюзетта по-прежнему сопротивлялась. Она отказалась принять от Остина в подарок лошадь, заявив, что будет ежемесячно выплачивать ему деньги за большую и ласковую гнедую кобылу, которую выбрала из его табуна.
Лето 1877 года принесло богатый урожай. На огороде Сюзетты кусты помидоров гнулись под тяжестью тяжелых плодов, в изобилии уродились горох, картошка, лук и фасоль. В саду сочные груши, персики, яблоки и сливы наполняли воздух сладким ароматом, а рядом с виноградом зрела ежевика.
Радостно улыбаясь, Сюзетта возвращалась в дом с миской, полной спелых персиков. Был жаркий полдень мирного и ленивого воскресенья. Зевнув, она поставила персики ни застекленный шкафчик и сняла шляпку. Поразмыслив над тем, чем ей заняться: приготовить персиковый кобблер или вздремнуть, — Сюзетта в конце концов предпочла сон. От жары ее совсем разморило.
Она проснулась от звука, подобного которому никогда в жизни не слышала. На нее обрушился оглушительный рев. Яркие лучи солнца больше не били в окно рядом с ее кроватью. Солнце было затянуто дымкой, а в воздухе повис туман — совсем как в пору бабьего лета. Сюзетта вскочила и выбежала на парадное крыльцо.
Стая саранчи заслонила летнее небо. Насекомые опускались прямо на чудесный огород Сюзетты. Вскрикнув, она схватила кухонное полотенце и побежала через двор, раздавая удары направо и налево.
— Нет, я не отдам вам свой огород! — отчаянно кричала она.
К ночи от огорода ничего не осталось. Теперь саранча энергично разрывала плодородную землю в поисках турнепса и клубней картошки. Сюзетта опустилась на колени и заплакала. Весь ее тяжелый труд пошел насмарку.
Но худшее было еще впереди. Насекомые из огорода переместились во фруктовый сад, пожирая не только все фрукты, но и зеленые листья. Сюзетта ничего не могла сделать; ей оставалось лишь в отчаянии смотреть на это опустошение. Покончив с садом, саранча наводнила дом, поедая льняные занавески на окнах и одежду в шкафу. Когда насекомые заползли на кровать, Сюзетта начала лупить по ним метлой. Она стучала в жестяную кастрюлю, чтобы отогнать их, сыпала яд. Ничто не помогало. Саранча не покинула дом, пока не съела все.
Сюзетта сидела на парадном крыльце и размышляла, не стоит ли ей вообще уехать из Техаса, как поступили некоторые из ее соседей. Они сдались, устав от жизни среди этой дикой, не поддающейся приручению природы. Может, ей следует продать свое ранчо Остину Бранду и уехать с этими деньгами в Новый Орлеан? Вероятно, ей удастся устроиться репортером в городскую газету.
Сюзетта долго сидела, раскачиваясь взад-вперед, и размышляла об отъезде. Затем тряхнула головой и отбросила эту мысль.
Она останется.
Глава 12
Глава 13
— Нат! — воскликнула она, и лицо ее осветилось улыбкой.
— Мисс Сюзетта! — Старый ковбой сдернул с головы грязную шляпу и подошел к ней. — Как поживаете? Боже, вы отлично выглядите.
— Нат, как я рада тебя видеть! — Сюзетта смутила старика, поцеловав его в обветренную щеку. — Когда ты вернулся?
— Мы приехали всего час назад.
— А где Остин? Может, ты сходишь в салун и позовешь его? Я очень хочу его видеть.
— Мистера Бранда здесь нет, мисс, — улыбаясь, сказал Нат. — Он не пробыл в Абилине и двух дней. А что касается остальных, мы…
— Не пробыл и двух дней? Ты хочешь сказать, что он вернулся раньше всех вас? Что он был в Джексборо и не…
— Нет. Он сел на поезд и отправился аж в Нью-Йорк! Мистер Бранд очень красивый мужчина, и надеюсь, что когда-нибудь найдет себе красивую леди и снова женится. Да, сударыня, надеюсь…
— Да, да, Нат, я согласна с тобой. Приходи ко мне ужинать. Я рада твоему возвращению. — Сюзетта постаралась скрыть смятение.
— Хорошо быть дома, — улыбнулся он.
На следующее утро Сюзетта получила короткое письмо со штемпелем Нью-Йорка. Она сразу же узнала небрежный почерк Остина.
Дорогая Сюзетта!Разорвав письмо надвое, Сюзетта бросила его в мусорную корзину. Она сваляла дурака, позволив себе почувствовать зависимость от него. Ей все равно, долго ли он будет отсутствовать, а о себе она позаботится сама.
Я поселился в отеле «Стоунли» в Нью-Йорке. Если тебе что-нибудь понадобится, обратись к моему управляющему, Тому Кэпсу. Я дал ему распоряжение сделать для тебя все, что потребуется. Если тебе нужны деньги, скажи об этом Тому.
Надеюсь, ты чудесно проведешь лето. Не знаю, когда вернусь домой: у меня здесь много старых друзей. Береги себя.
С сердечным приветом,
Остин.
Наступили рождественские каникулы, и Перри, Анна, Джош и малютка Санни уехали в Форт-Уэрт, чтобы провести праздники с родителями Анны. Анна и Перри упрашивали Сюзетту составить им компанию, но она отказалась. В одиночестве Сюзетта отправилась в лес, срубила кедр и украсила его воздушной кукурузой и клюквой. В сочельник она сидела и молча смотрела на кедр. На столе рядом со старой тахтой лежало второе письмо от Остина. Он желал ей счастливого Рождества и сообщал, что едва ли вернется домой до весны. Представив себе, как Остин развлекается в Нью-Йорке, Сюзетта всхлипнула, как убитый горем ребенок.
— О, Остин, ты мне нужен, ты так мне нужен! Как ты мог бросить меня одну?
Тем не менее к Новому году мужество вернулось к ней, и она твердо решила, что ей не нужен ни Остин Бранд, ни кто-либо другой. У нее есть работа в «Эхе», есть собственный дом и друзья.
Весна во всей своей красе стремительно неслась по равнинам. Сюзетта, в старых кожаных штанах, хлопковой рубашке, с перехваченными на затылке золотой заколкой волосами, склонилась с мотыгой над свежевскопанной грядкой. Девушка гордилась своим цветущим садом и трудилась без устали, выпалывая сорняки, душившие нежные зеленые кустики помидоров.
Остин Бранд спрыгнул с лошади прямо перед домом. Увидев Сюзетту, он молча пошел к ней. Она по-прежнему не замечала его.
— Сюзетта, — тихо позвал он.
Девушка повернулась и увидела его. Она улыбнулась, выронила мотыгу и пошла к нему.
— Остин, я рада, что вы дома. Расскажите мне о вашей поездке в Нью-Йорк.
Сердце каждого из них билось с невероятной силой, но отчего-то оба сделали вид, что ничего особенного не происходит и появление Остина после долгого отсутствия — самое обычное дело.
Остин виделся с Сюзеттой не так часто, как ей того хотелось бы. Иногда он приглашал ее на обед в отель «Уичито» и время от времени приезжал в гости к ней на ранчо. Но большей частью они встречались в редакции «Эха». Остин был для нее, как и прежде, настоящим другом, и она знала, что он готов сделать для нее все. Остин также был очарователен и остроумен, и, слушая его веселые рассказы, она смеялась и заливалась краской.
А затем настала пора Остину вновь отправляться в Абилин. Прощаясь, Сюзетта рискнула спросить его:
— Полагаю, в этом году вы тоже поедете в Нью-Йорк?
— А ты будешь скучать по мне, если это случится? — усмехнулся Остин.
— Нет, — небрежно ответила она.
— В таком случае я не уверен, что поеду туда в этом году. Береги себя, Сюзетта. Увидимся осенью.
— Поступайте как знаете, — сказала она и убежала.
Лето выдалось необычно сухим, и к сентябрю вся прерия выгорела. В одну из ночей, таких жарких, что Сюзетта лежала в кровати, обливаясь потом, она неожиданно проснулась. В комнате было светло. Затем она услышала рев. Прерия горит! Объятая ужасом, Сюзетта выскочила из постели и подбежала к окну. Волны пламени поднимались по склону холма, направляясь прямо к ее дому.
К тому времени, когда Сюзетта открыла парадную дверь, двор наполнился людьми. Красные отблески пламени освещали лица друзей и соседей. Сюзетта с изумлением смотрела, как одни наполняли ведра водой из ручья и гасили огонь, другие боролись с яростным пламенем при помощи привязанных к палкам и мотыгам мокрых тряпок, а третьи схватили сложенные в амбаре мешки из-под зерна и сбивали ими подступающего к ним ревущего монстра.
Обретя наконец способность действовать, Сюзетта бросилась к амбару и к своей кобыле Глории. Когда она прибежала туда, какой-то человек уже освободил испуганных лошадей из стойл и уводил их подальше от ревущего ада. Животные задыхались в клубах густого дыма, их глаза слезились от сильного жара. Сюзетта начала мокрым мешком сбивать пламя; растрепанные волосы прилипли к ее лицу, в груди саднило, лицо было искажено страданием. Она занесла над головой руку с мешком и покачнулась, когда кто-то схватил мешок за ее спиной. Сюзетта протестующе вскрикнула и обернулась, а затем с облегчением выпустила мешок.
Остин Бранд отбросил мешок, подхватил Сюзетту на руки и понес через двор в дом. И только после того, как он осторожно посадил ее на диван, Сюзетта поняла, что не надела туфли. Ее ступни были все в синяках и царапинах.
— Огонь уже отступает, милая. Дому и амбару больше не угрожает опасность. Не двигайся, — сказал Остин и ушел, а она со слезами на глазах смотрела ему вслед.
Остин вернулся с тазом воды и начал мыть ей ноги.
— Ты в порядке, Сюзетта?
— Да, Остин, вам нет необходимости… Постойте, дайте мне самой закончить. — Она попыталась снять ногу с его колена.
Остин крепко сжал ее тонкую лодыжку.
— Не надо, Сюзетта. Перестань дергаться.
К восходу солнца последние очаги пожара были потушены. Сюзетта поблагодарила мужчин и предложила им позавтракать. Они отказались и, сказав, что были рады помочь ей, уехали. Остался один Остин. Он пил кофе на кухне, сидя верхом на стуле с высокой спинкой.
— Милая, — он говорил неторопливо, растягивая слова, — почему бы тебе сегодня не остаться дома? Уверен, у тебя болят ноги. Я скажу мистеру Кичу, что ты берешь выходной.
— Вы этого не сделаете, — возразила она. — Сегодня я собираюсь быть в редакции «Эха».
— Чудесно. — Он поскреб щеку. — Что касается меня, то я намерен прилечь на твой диван и поспать.
Остин направился в гостиную.
— Нет, вы не должны этого делать, — нахмурилась Сюзетта.
Он сел на диван и стянул высокие черные сапоги.
— Пожалей меня, Сюзетта. Я ведь даже не прилег. — Остин зевнул и растянулся на спине, положив руки под го лову. — Разбуди меня, когда днем вернешься домой. Глаза его закрылись.
Сюзетта покачала головой, достала из шкафа одеяло и укрыла им Остина.
— Остин, — прошептала она, наклонившись над ним.
— М-м?
— Я рада, что вы вернулись.
— Я тоже, — улыбнулся Остин, не открывая глаз.
Весь день мысль о том, что Остин Бранд спит у нее дома, вызывала легкую улыбку на губах Сюзетты. В конце рабочего дня она торопливо собрала вещи, быстро попрощалась с мистером Кичем и пошла в конюшню за своей лошадью. Сюзетта скакала домой, размышляя, что приготовит Остину на ужин, и от волнения желудок ее сжимали спазмы. Однако волнение быстро сменилось разочарованием. Когда она приехала, Остина уже не было. На столе лежала записка:
Спасибо, что позволила воспользоваться диваном. Извини за назойливость.Остин не остался в Джексборо. С первыми морозами он опять отправился на восток. Сюзетта скучала по нему больше, чем в прошлом году, — как он и рассчитывал. Вернувшись весной, Остин не поехал сразу же к ней на ранчо и не заглянул в редакцию «Эха». Он не делал никаких попыток увидеться с ней, и Сюзетта была смущена и обижена, хотя и не признавалась себе в этом.
Остин.
Прошло уже десять дней после его возвращения. Сюзетта лежала без сна в залитой лунным светом спальне и размышляла, почему человек, считающий себя ее лучшим другом, не навестил ее после шестимесячного отсутствия.
Она уже почти задремала, когда снаружи послышался шум. Девушка приподняла голову и вновь услышала какие-то звуки.
Звуки были очень слабыми. Ей почудилось, будто звенят маленькие колокольчики. Сюзетта похолодела. Это могло означать только одно. Команчи носили мокасины с пришитыми к шнуркам колокольчиками.
Она быстро встала с кровати и на цыпочках подошла к окну. Выглянув, Сюзетта тут же отпрянула и прижалась к стене. У нее перехватило дыхание: прямо позади дома с коней спрыгивали на землю три полуобнаженных индейца.
Пытаясь справиться с волнением, Сюзетта направилась в гостиную. До нее доносилось лишь позвякивание колокольчиков. Она вошла в большую комнату, легла на пол и подползла к сундучку с оружием. Повозившись с замком, Сюзетта с трудом достала «винчестер» и тут обнаружила, что у нее нет патронов. Сдерживая слезы, она стояла с винтовкой в руках и беспомощно смотрела, как три ловких индейских воина входят в конюшню и выводят оттуда ее любимую Глорию. Две другие принадлежавшие ей лошади заржали и последовали за большой кобылой. Стройный воин вскочил на своего разрисованного коня и увел за собой животных.
Два оставшихся индейца о чем-то коротко переговорили, затем один вскочил на лошадь, а другой направился к дому. Сюзетта поднесла руку ко рту и до крови закусила суставы пальцев. Воин был уже во дворе; его красно-коричневое тело блестело в ярком лунном свете. Второй индеец наблюдал. Через несколько секунд первый будет уже у черного хода. Сюзетта подняла незаряженное ружье и прошептала молитву.
Тишину ночи нарушил одинокий выстрел, и Сюзетта вскрикнула. Она увидела, как высокий воин убегает прочь со двора. Одним прыжком он вскочил на коня, и двое индейцев умчались. Сюзетта в замешательстве посмотрела на винтовку в своей руке. Она не стреляла. Затем она услышала еще выстрелы и топот коней команчей.
Сюзетта дрожала, не в силах сдвинуться с места, и крепко сжимала в руках оружие. Она увидела, как из темноты появился мужчина с ружьем в руке и направился к дому. Девушка не знала, что делать: распахнуть дверь и броситься ему на шею или бежать.
— Мисс Фоксуорт, — тихо сказал мужчина. — Это Дейл Джексон, мэм. Я работаю у Остина Бранда. Вы в порядке?
Облегченно всхлипнув, Сюзетта бросилась к двери и отодвинула засов.
Дейл Джексон мягким движением забрал тяжелую винтовку Сюзетты и прислонил оружие к двери. Затем осторожно взял девушку за локоть и подвел к столу.
— Мистер Джексон, я… я была так… — бормотала Сюзетта; облегчение в ее душе смешивалось с еще не отступившим ужасом.
— Теперь вы в безопасности, мэм. Посидите здесь, а я приготовлю нам кофе.
— Но… Я не понимаю. Что вы здесь делаете? И как вы узнали?
Дейл Джексон вздохнул:
— Мисс Фоксуорт, Остин Бранд нанял меня охранять вас по ночам. Вы не должны были об этом знать. Он ужасно рассердится на меня. Полагаю, когда взойдет солнце, я уже буду покидать территорию графства.
— Вы хотите сказать, что наблюдали за моим ранчо каждую ночь?
— Да, мэм. Сегодня я подвел Остина. Наверное, задремал и обнаружил дикарей, когда было уже поздно. Я ужасно сожалею насчет лошадей.
— Я вам очень благодарна, мистер Джексон. Вам не за что извиняться. Вы спасли мне жизнь, и я расскажу об этом мистеру Бранду.
Когда наступило утро, Сюзетта отправилась в город вместе с Дейлом Джексоном. Остин Бранд в щегольском костюме лениво прохаживался у дверей редакции «Эха». При виде приближающихся всадников его загорелое лицо побледнело.
— Я влип, — пробормотал Дейл Джексон.
Он натянул поводья, и Остин сошел с тротуара. Нахмурившись, он протянул руки Сюзетте.
Сюзетта положила ладони на его широкие плечи и мило улыбнулась:
— Как я рада видеть вас, Остин! До меня доходили слухи, что вы вернулись в город.
Остин снял Сюзетту с лошади и поставил перед собой, не выпуская ее руки.
— Слезай, — холодно бросил он Дейлу Джексону.
— Остин Бранд, — Сюзетта взяла его за лацканы пиджака, — прежде чем вы привлечете к нам всеобщее внимание, позвольте объясниться.
— Я хочу услышать объяснения от Дейла, — сердито сказал Остин.
— Ради Бога, люди же смотрят, — прошипела Сюзетта.
— Ну и черт с ними!
Сюзетта заставила обоих мужчин пройти в помещение редакции, где они и объяснились. Услышав, что ковбой спас Сюзетте жизнь, Остин смягчился.
— Дейл, — в конце концов улыбнулся он, — тебе нет нужды уезжать из города. Я найму еще одного человека, чтобы он дежурил с тобой по ночам.
— Спасибо, мистер Бранд. — Ковбой мял в руках широкополую шляпу. — Я могу быть свободен, сэр?
— Да, иди домой. — Остин жестом отпустил его и повернулся к Сюзетте.
— Остин Бранд. — Глаза Сюзетты сверкнули, когда он привел ее к себе в кабинет, — почему вы считаете, что можете нанимать людей для охраны моего дома? У вас нет никаких прав…
— Я тоже рад тебя видеть, милая, — улыбнулся Остин и тыльной стороной ладони коснулся ее нежной щеки.
Страсть Остина к Сюзетте разгоралась все сильнее. Он чувствовал, как впустую проходят драгоценные годы. Этот большой и сильный мужчина жаждал единственной женщины — прелестной и упрямой Сюзетты Фоксуорт.
Остин купил еще земли и породистого скота. Он опять гонял скот в Абилин и ездил в Нью-Йорк. В феврале 1877 года Остин встретился в Грэхеме, штат Техас, с Оливером Лавингом и другими владельцами ранчо и стал одним из основателей Ассоциации скотопромышленников северо-западного Техаса.
С каждым годом он становился все богаче и влиятельнее, и — хотя Сюзетта об этом не догадывалась — успех Остина в значительной мере был результатом его любви к ней. Исполненный решимости не торопить Сюзетту, он с головой погрузился в работу. Если бы Сюзетта уже принадлежала ему, Остин, возможно, уделял бы меньше времени бизнесу, а большую часть времени наслаждался ее обществом. Сюзетта по-прежнему сопротивлялась. Она отказалась принять от Остина в подарок лошадь, заявив, что будет ежемесячно выплачивать ему деньги за большую и ласковую гнедую кобылу, которую выбрала из его табуна.
Лето 1877 года принесло богатый урожай. На огороде Сюзетты кусты помидоров гнулись под тяжестью тяжелых плодов, в изобилии уродились горох, картошка, лук и фасоль. В саду сочные груши, персики, яблоки и сливы наполняли воздух сладким ароматом, а рядом с виноградом зрела ежевика.
Радостно улыбаясь, Сюзетта возвращалась в дом с миской, полной спелых персиков. Был жаркий полдень мирного и ленивого воскресенья. Зевнув, она поставила персики ни застекленный шкафчик и сняла шляпку. Поразмыслив над тем, чем ей заняться: приготовить персиковый кобблер или вздремнуть, — Сюзетта в конце концов предпочла сон. От жары ее совсем разморило.
Она проснулась от звука, подобного которому никогда в жизни не слышала. На нее обрушился оглушительный рев. Яркие лучи солнца больше не били в окно рядом с ее кроватью. Солнце было затянуто дымкой, а в воздухе повис туман — совсем как в пору бабьего лета. Сюзетта вскочила и выбежала на парадное крыльцо.
Стая саранчи заслонила летнее небо. Насекомые опускались прямо на чудесный огород Сюзетты. Вскрикнув, она схватила кухонное полотенце и побежала через двор, раздавая удары направо и налево.
— Нет, я не отдам вам свой огород! — отчаянно кричала она.
К ночи от огорода ничего не осталось. Теперь саранча энергично разрывала плодородную землю в поисках турнепса и клубней картошки. Сюзетта опустилась на колени и заплакала. Весь ее тяжелый труд пошел насмарку.
Но худшее было еще впереди. Насекомые из огорода переместились во фруктовый сад, пожирая не только все фрукты, но и зеленые листья. Сюзетта ничего не могла сделать; ей оставалось лишь в отчаянии смотреть на это опустошение. Покончив с садом, саранча наводнила дом, поедая льняные занавески на окнах и одежду в шкафу. Когда насекомые заползли на кровать, Сюзетта начала лупить по ним метлой. Она стучала в жестяную кастрюлю, чтобы отогнать их, сыпала яд. Ничто не помогало. Саранча не покинула дом, пока не съела все.
Сюзетта сидела на парадном крыльце и размышляла, не стоит ли ей вообще уехать из Техаса, как поступили некоторые из ее соседей. Они сдались, устав от жизни среди этой дикой, не поддающейся приручению природы. Может, ей следует продать свое ранчо Остину Бранду и уехать с этими деньгами в Новый Орлеан? Вероятно, ей удастся устроиться репортером в городскую газету.
Сюзетта долго сидела, раскачиваясь взад-вперед, и размышляла об отъезде. Затем тряхнула головой и отбросила эту мысль.
Она останется.
Глава 12
В один из дней сурового января 1878 года необычно бледный мистер Кич с виноватым видом подошел к письменному столу Сюзетты и кашлянул. Девушка подняла голову и сразу же поняла, что ему стало хуже. Он все утро неважно себя чувствовал, а теперь, похоже, у него поднялась температура.
— Боже мой, мистер Кич, вы должны немедленно пойти домой… а еще лучше — в кабинет доктора Вудса! — Она встала и прижала ладонь к его лбу.
— Нет, мисс Фоксуорт, я не так болен, чтобы идти к врачу, но думаю, вы не будете возражать, если я уйду пораньше. — Зубы худого редактора стучали.
— Возражать? — Сюзетта подтолкнула его к вешалке. — Я настаиваю, чтобы вы шли домой! Вы схватите воспаление легких — если уже не схватили.
Она сняла тяжелое пальто Кича и подала ему.
— Прошу вас, сразу же ложитесь в постель. Пусть миссис Кич даст вам горячего лимонаду пополам с виски. Это поддержит ваши силы.
— Я так и сделаю. Он нахлобучил шляпу и вышел на холодный ветер.
Сюзетта подождала, пока Бен Кич не скрылся за углом, а затем вернулась в редакцию. Несколько часов спустя комната, освещенная лишь лампой на ее письменном столе, погрузилась в полумрак. Девушка повернулась, чтобы бросить взгляд на часы, и поморщилась. Был уже восьмой час вечера.
С тоской подумав о предстоящей поездке на ранчо и ожидающем ее холодном и пустом доме, Сюзетта начала медленно собираться. Оглядевшись в поисках шляпки, она топнула ногой, вспомнив, что не взяла ее. Выйти вечером на улицу с непокрытой головой! Ветер, казалось, завывал еще громче.
— Ну ладно, — пробормотала она, — по крайней мере там нет дождя или снега.
Когда Сюзетта вышла наружу, несколько подвыпивших мужчин слонялись у вращающихся дверей заведения.
Вздрогнув, Сюзетта застыла у порога редакции. Чтобы попасть в конюшню, ей придется пройти мимо салуна. Ста-новилось все холоднее, и девушка, вскинув голову, двинулась вдоль улицы. Не успела она дойти до дверей салуна, как солдаты, стоявшие там, заметили ее.
— Привет, мисс, — одновременно сказали они.
Сюзетта поспешно прошла мимо. Она дошла до переулка, быстро сбежала по ступеням и завернула за угол, а затем, воспользовавшись представившейся возможностью, оглянулась. У нее перехватило дыхание. Двое мужчин оказались прямо позади нее. Но в этом конце улицы больше не было салунов или открытых магазинов. Двум пьяным солдатам незачем было идти сюда.
Неожиданно грязная рука зажала ей рот. Ухмыляющийся высокий молодой капрал развернул девушку лицом к себе. Его товарищ, ростом пониже и очень неприятной наружности, вытирал рот рукавом мундира, как бы намереваясь поцеловать ее.
Глаза Сюзетты широко раскрылись от страха и отвращения. Мужчины приподняли ее и поволокли в конец переулка, во двор. Здесь были слышны лишь вой ветра и редкое ржание лошадей. Никто не услышит ее, если даже она закричит.
Голова Сюзетты дернулась, когда ее прижали к каменной стене здания.
— Не делайте глупостей, мисс, — сказал высокий. — Мы не сделаем вам больно.
С этими словами он наклонил голову и накрыл ей рот губами. Он целовал Сюзетту, и хотя она криками выражала протест, все звуки заглушал его грубый и жадный рот. Прервав поцелуй, он сжал рукой горло девушки и холодно сказал:
— Посмей только еще раз пикнуть, и я задушу тебя. Понятно?
Не в силах вымолвить ни слова, Сюзетта кивнула.
— Хорошо, — ухмыльнулся он. — А теперь минутку постой спокойно, пока мы снимем с тебя пальто.
Только теперь Сюзетта заметила, что пухлые руки невысокого солдата яростно тянут ее тяжелое пальто. За несколько секунд он раздел ее, а затем протянул руки к пуговицам ее шерстяного платья, намереваясь расстегнуть его. Она начала отбиваться, но высокий быстро справился с ней. Его рассмешили жалкие попытки Сюзетты вырваться. Дыхание мужчины было горячим, от него пахло виски. Капрал завел руки девушки за спину и удерживал их одной рукой. Затем его губы вновь прижались к ее губам.
Тем временем некрасивый солдат рывком спустил хлопковую сорочку, и Сюзетта почувствовала, как его руки грубо сжали ее грудь. Высокий капрал продолжал покрывать ее лицо мокрыми поцелуями. Сюзетта застонала, желая, чтобы земля разверзлась под ее ногами, и тут высокий возбужденно произнес:
— Шевелись, черт побери! Я первый.
Его голова склонилась к груди девушки, и Сюзетта сжалась от страха. Но прежде чем его губы успели коснуться холодной молочно-белой кожи, какая-то сила приподняла капрала над землей и отшвырнула так, что он ударился о стену здания и рухнул на землю. За ним последовал некрасивый низкорослый рядовой, повалившийся прямо на своего товарища. Все произошло так быстро, что Сюзетта только ошеломленно заморгала.
— Ты в порядке, милая? — раздался знакомый голос, и Остин Бранд накинул на нее пальто.
Не успели два оглушенных солдата встать на ноги и обратиться в бегство, как Остин Бранд поднял их, держа за лацканы. Перед его неимоверной силой они были беспомощны, как пойманные в ловушку бабочки.
— Послушайте меня, подонки! Если вы еще раз посмеете хотя бы посмотреть на эту женщину, я убью вас. И смерть ваша не будет легкой. Я отрежу то, чем вы, очевидно, так гордитесь, и заставлю вас подавиться этим.
Сюзетта наконец пришла в себя и схватила его за локоть.
— Остин, пожалуйста, не убивайте их, они этого не заслуживают. Прошу вас!
Не взглянув на девушку, он продолжал:
— Сегодня вам повезло, но в другой раз на это не рассчитывайте.
С этими словами Остин быстро стукнул их головами и отпустил. Оба солдата рухнули на землю. Затем он повернулся и, бережно взяв Сюзетту под руку, посадил ее в свой экипаж, а сам устроился рядом.
— Не беспокойся и ни о чем не волнуйся. Просто садись сюда, поближе ко мне, и я в мгновение ока доставлю тебя домой.
Она уступила и благодарно кивнула, когда Остин плотно закутал ее в дорожный плед. Всю дорогу они молчали, а когда приехали на ранчо Фоксуортов, Остин пресек все попытки Сюзетты самой войти в дом.
— Не глупи. — Он поднял ее на руки.
Войдя в дом, он положил Сюзетту на диван, приказал ей не двигаться, а сам зажег лампу и развел огонь в камине. Когда пламя разгорелось, Остин оставил девушку одну и отправился на кухню поставить чайник. Пока нагревалась вода, он подошел к двери и спросил:
— У тебя есть в доме спиртное, милая?
— На верхней полке буфета осталось немного бренди. Совсем немного, но, наверное, хватит, чтобы промочить горло.
Остин исчез, а через минуту вернулся с бутылкой и одним стаканом.
— Это тебе. — Он протянул ей стакан. — Выпей.
Сюзетта послушно проглотила бренди, а когда он налил вторую порцию, выпила и ее.
— Это согреет тебя. — Остин улыбнулся, протянул девушке руку, и она встала. — Я нагрел воды, Сюзетта. Я налью воду в таз и принесу сюда, к огню. Здесь ты вымоешься, а я пока сварю кофе.
— Остин, — Сюзетта плотнее завернулась в пальто, — мое платье порвано.
— Я провожу тебя, и ты возьмешь другое. — Он отвел ее в спальню, где она взяла первое попавшееся теплое платье.
Сюзетта сняла с себя разорванную одежду и белье, опустилась на колени перед камином и принялась смывать поцелуи пьяных солдат с лица, шеи и груди. Остин в это время возился на кухне. Это были чудесные звуки — безопасные и желанные.
Пока она пила кофе, Остин поддерживал непринужденный разговор. Через час он поднялся.
— Уже поздно, Сюзетта. Пора прощаться. Тебе нужно немного отдохнуть, милая.
— Я так и сделаю, Остин. Спасибо. Я…
— Что, милая?
— Ничего. Совсем ничего. Спокойной ночи.
— Боже мой, мистер Кич, вы должны немедленно пойти домой… а еще лучше — в кабинет доктора Вудса! — Она встала и прижала ладонь к его лбу.
— Нет, мисс Фоксуорт, я не так болен, чтобы идти к врачу, но думаю, вы не будете возражать, если я уйду пораньше. — Зубы худого редактора стучали.
— Возражать? — Сюзетта подтолкнула его к вешалке. — Я настаиваю, чтобы вы шли домой! Вы схватите воспаление легких — если уже не схватили.
Она сняла тяжелое пальто Кича и подала ему.
— Прошу вас, сразу же ложитесь в постель. Пусть миссис Кич даст вам горячего лимонаду пополам с виски. Это поддержит ваши силы.
— Я так и сделаю. Он нахлобучил шляпу и вышел на холодный ветер.
Сюзетта подождала, пока Бен Кич не скрылся за углом, а затем вернулась в редакцию. Несколько часов спустя комната, освещенная лишь лампой на ее письменном столе, погрузилась в полумрак. Девушка повернулась, чтобы бросить взгляд на часы, и поморщилась. Был уже восьмой час вечера.
С тоской подумав о предстоящей поездке на ранчо и ожидающем ее холодном и пустом доме, Сюзетта начала медленно собираться. Оглядевшись в поисках шляпки, она топнула ногой, вспомнив, что не взяла ее. Выйти вечером на улицу с непокрытой головой! Ветер, казалось, завывал еще громче.
— Ну ладно, — пробормотала она, — по крайней мере там нет дождя или снега.
Когда Сюзетта вышла наружу, несколько подвыпивших мужчин слонялись у вращающихся дверей заведения.
Вздрогнув, Сюзетта застыла у порога редакции. Чтобы попасть в конюшню, ей придется пройти мимо салуна. Ста-новилось все холоднее, и девушка, вскинув голову, двинулась вдоль улицы. Не успела она дойти до дверей салуна, как солдаты, стоявшие там, заметили ее.
— Привет, мисс, — одновременно сказали они.
Сюзетта поспешно прошла мимо. Она дошла до переулка, быстро сбежала по ступеням и завернула за угол, а затем, воспользовавшись представившейся возможностью, оглянулась. У нее перехватило дыхание. Двое мужчин оказались прямо позади нее. Но в этом конце улицы больше не было салунов или открытых магазинов. Двум пьяным солдатам незачем было идти сюда.
Неожиданно грязная рука зажала ей рот. Ухмыляющийся высокий молодой капрал развернул девушку лицом к себе. Его товарищ, ростом пониже и очень неприятной наружности, вытирал рот рукавом мундира, как бы намереваясь поцеловать ее.
Глаза Сюзетты широко раскрылись от страха и отвращения. Мужчины приподняли ее и поволокли в конец переулка, во двор. Здесь были слышны лишь вой ветра и редкое ржание лошадей. Никто не услышит ее, если даже она закричит.
Голова Сюзетты дернулась, когда ее прижали к каменной стене здания.
— Не делайте глупостей, мисс, — сказал высокий. — Мы не сделаем вам больно.
С этими словами он наклонил голову и накрыл ей рот губами. Он целовал Сюзетту, и хотя она криками выражала протест, все звуки заглушал его грубый и жадный рот. Прервав поцелуй, он сжал рукой горло девушки и холодно сказал:
— Посмей только еще раз пикнуть, и я задушу тебя. Понятно?
Не в силах вымолвить ни слова, Сюзетта кивнула.
— Хорошо, — ухмыльнулся он. — А теперь минутку постой спокойно, пока мы снимем с тебя пальто.
Только теперь Сюзетта заметила, что пухлые руки невысокого солдата яростно тянут ее тяжелое пальто. За несколько секунд он раздел ее, а затем протянул руки к пуговицам ее шерстяного платья, намереваясь расстегнуть его. Она начала отбиваться, но высокий быстро справился с ней. Его рассмешили жалкие попытки Сюзетты вырваться. Дыхание мужчины было горячим, от него пахло виски. Капрал завел руки девушки за спину и удерживал их одной рукой. Затем его губы вновь прижались к ее губам.
Тем временем некрасивый солдат рывком спустил хлопковую сорочку, и Сюзетта почувствовала, как его руки грубо сжали ее грудь. Высокий капрал продолжал покрывать ее лицо мокрыми поцелуями. Сюзетта застонала, желая, чтобы земля разверзлась под ее ногами, и тут высокий возбужденно произнес:
— Шевелись, черт побери! Я первый.
Его голова склонилась к груди девушки, и Сюзетта сжалась от страха. Но прежде чем его губы успели коснуться холодной молочно-белой кожи, какая-то сила приподняла капрала над землей и отшвырнула так, что он ударился о стену здания и рухнул на землю. За ним последовал некрасивый низкорослый рядовой, повалившийся прямо на своего товарища. Все произошло так быстро, что Сюзетта только ошеломленно заморгала.
— Ты в порядке, милая? — раздался знакомый голос, и Остин Бранд накинул на нее пальто.
Не успели два оглушенных солдата встать на ноги и обратиться в бегство, как Остин Бранд поднял их, держа за лацканы. Перед его неимоверной силой они были беспомощны, как пойманные в ловушку бабочки.
— Послушайте меня, подонки! Если вы еще раз посмеете хотя бы посмотреть на эту женщину, я убью вас. И смерть ваша не будет легкой. Я отрежу то, чем вы, очевидно, так гордитесь, и заставлю вас подавиться этим.
Сюзетта наконец пришла в себя и схватила его за локоть.
— Остин, пожалуйста, не убивайте их, они этого не заслуживают. Прошу вас!
Не взглянув на девушку, он продолжал:
— Сегодня вам повезло, но в другой раз на это не рассчитывайте.
С этими словами Остин быстро стукнул их головами и отпустил. Оба солдата рухнули на землю. Затем он повернулся и, бережно взяв Сюзетту под руку, посадил ее в свой экипаж, а сам устроился рядом.
— Не беспокойся и ни о чем не волнуйся. Просто садись сюда, поближе ко мне, и я в мгновение ока доставлю тебя домой.
Она уступила и благодарно кивнула, когда Остин плотно закутал ее в дорожный плед. Всю дорогу они молчали, а когда приехали на ранчо Фоксуортов, Остин пресек все попытки Сюзетты самой войти в дом.
— Не глупи. — Он поднял ее на руки.
Войдя в дом, он положил Сюзетту на диван, приказал ей не двигаться, а сам зажег лампу и развел огонь в камине. Когда пламя разгорелось, Остин оставил девушку одну и отправился на кухню поставить чайник. Пока нагревалась вода, он подошел к двери и спросил:
— У тебя есть в доме спиртное, милая?
— На верхней полке буфета осталось немного бренди. Совсем немного, но, наверное, хватит, чтобы промочить горло.
Остин исчез, а через минуту вернулся с бутылкой и одним стаканом.
— Это тебе. — Он протянул ей стакан. — Выпей.
Сюзетта послушно проглотила бренди, а когда он налил вторую порцию, выпила и ее.
— Это согреет тебя. — Остин улыбнулся, протянул девушке руку, и она встала. — Я нагрел воды, Сюзетта. Я налью воду в таз и принесу сюда, к огню. Здесь ты вымоешься, а я пока сварю кофе.
— Остин, — Сюзетта плотнее завернулась в пальто, — мое платье порвано.
— Я провожу тебя, и ты возьмешь другое. — Он отвел ее в спальню, где она взяла первое попавшееся теплое платье.
Сюзетта сняла с себя разорванную одежду и белье, опустилась на колени перед камином и принялась смывать поцелуи пьяных солдат с лица, шеи и груди. Остин в это время возился на кухне. Это были чудесные звуки — безопасные и желанные.
Пока она пила кофе, Остин поддерживал непринужденный разговор. Через час он поднялся.
— Уже поздно, Сюзетта. Пора прощаться. Тебе нужно немного отдохнуть, милая.
— Я так и сделаю, Остин. Спасибо. Я…
— Что, милая?
— Ничего. Совсем ничего. Спокойной ночи.
Глава 13
Сюзетта смотрела, как он уходит. Скоро Остин сядет в свой экипаж, спустится с холма, и она останется одна. Одна, всегда одна. Ночь за ночью, год за годом — всегда одна. Сможет ли она пережить в одиночестве еще одну длинную, страшную ночь?