Райан Нэн. Своенравная леди

   «Прошу тебя, Остин. Пожалуйста, не оставляй меня».
   Остин обернулся. Несколько мгновений, показавшихся Сюзетте вечностью, он смотрел на нее. Сюзетта была не в силах больше этого вынести; она открыла рот, чтобы попросить его остаться, но не смогла произнести ни слова. С ее губ сорвался лишь приглушенный всхлип.
   Остин тихо закрыл дверь, подошел к Сюзетте и ласково коснулся ее лица. Этого оказалось достаточно: одиночество, боль и страх, так долго копившиеся в душе девушки, прорвались наружу. Сюзетта с облегчением заплакала, чего никогда не позволяла себе раньше.
   — Я… мне очень жаль… Я…
   — Не нужно плакать, милая. Я здесь, моя дорогая девочка. Позволишь мне обнять тебя и взять твою боль? Именно поэтому я здесь, Сюзетта. Позволь мне утешить тебя.
   — Я… я… не могу… вы и так уже весь мокрый. — Произнося эти слова, она взглянула на него и подумала, как было бы хорошо, если бы эти сильные руки обнимали ее. Сюзетта страстно желала прильнуть к нему, зарыться лицом в его сорочку, прижаться к нему всем телом, пока не пройдет дрожь.
   Ласково, как будто он обращался с младенцем, Остин притянул ее к себе. Сюзетта почувствовала, что от него исходит невероятное тепло.
   — Остин, Остин, — всхлипывала она, касаясь губами его груди и обильно поливая слезами белую сорочку. — Я была так несчастна, мне было так плохо. Я думала, что больше не выдержу.
   — Моя милая девочка. — Остин ласково провел ладонью по ее вздрагивающей спине.
   — Я любила Люка, а его убили. Я любила маму и папу — они умерли. Я одинока, я так одинока. У меня никого нет.
   — У тебя есть я, дорогая. Я здесь.
   — О Остин! — Сюзетта еще крепче обняла его. — Вы меня не покинете, правда? Пожалуйста, не оставляйте меня. Я так боюсь.
   — Я никогда тебя не оставлю, милая. Никогда.
   Сюзетта взяла платок и медленно подняла голову.
   — Я испортила вашу чудесную сорочку, — сказала она и принялась вытирать глаза.
   — Забудь про это, — улыбнулся он. — У меня их несколько дюжин. Я не хочу, чтобы ты оставалась ночью одна. С этого дня я буду заботиться о тебе. Милая, я хочу на тебе жениться. Это единственная возможность как следует заботиться о тебе. Мы не сможем жить вместе, если не будем мужем и женой, — общество этого не примет. Надеюсь, ты это понимаешь.
   Ее опухшие от слез глаза широко раскрылись, и она пристально посмотрела на него:
   — Вы хотите жениться на мне? Я не знаю, Остин. Никогда не думала о нас как о… Я стану твоей женой, если ты хочешь, но мне нечего тебе дать.
   Остин Бранд улыбнулся и вновь прижал Сюзетту к груди. Поцеловав ее мягкие белокурые волосы, он счастливым голосом сказал:
   — Ты — это все, что мне нужно.
   Его большие руки обнимали Сюзетту, прогоняя холод и страх. Через несколько минут девушка уже мирно спала, полностью доверившись этому большому и доброму мужчине, который крепко прижимал ее к себе и нежно целовал в полуоткрытые губы.
   Проснувшись, Сюзетта обнаружила, что лежит на большом диване, одетая и накрытая теплым одеялом.
   Она сонно улыбнулась, когда Остин принес в комнату поднос с кофе и апельсиновым соком.
   — Ты всегда просыпаешься с улыбкой? — пошутил он и поставил поднос на квадратный столик рядом с диваном.
   — Не всегда, — призналась она, а затем без особого успеха попыталась расчесать пальцами свои длинные спутанные волосы.
   Остин наклонился и поцеловал кончик ее задорного носика, а затем быстро выпрямился, взял чашку кофе и протянул ей.
   — Зато ты всегда производил на меня впечатление. — Сюзетта отхлебнула горячий кофе.
   — Ты мне льстишь, но это приятно. Пей кофе, любимая. А потом я приготовлю тебе чудесный горячий завтрак. Днем мы пойдем в муниципалитет и станем мужем и женой, а завтра отправимся в Форт-Уэрт, сядем в собственный вагон и поедем в свадебное путешествие.
   Остин сделал глоток кофе, поставил чашку и снова наклонился к ней, ожидая ответа.
   — Остин Бранд, у вас есть собственный вагон? — удивилась она.
   Довольный ее реакцией, он притянул Сюзетту к себе.
   — Нет, милая, это у нас есть собственный вагон. Он принадлежит тебе. Как только ты устанешь от жизни в прериях, скажи слово — и вагон унесет тебя в любой уголок этой большой страны. Я же говорил, что хочу баловать тебя, а теперь не могу дождаться момента, когда можно будет начинать.
   Остин отпустил ее и поднялся.
   — Но всему свое время. Сначала я собираюсь накормить тебя. Мне хочется, чтобы на твоих костях наросло немного мяса. Давай позавтракаем.
   С этими словами Остин вышел на кухню. Сюзетта понимала, что он обращается с ней скорее как с ребенком, чем как с невестой, но ей было все равно. Разве плохо опять побыть ребенком, которого балует большой сильный мужчина.
 
   Около полудня Сюзетта и Остин уселись в коляску и поехали в город. Тусклое солнце давно скрылось из виду. Зимнее небо затянули зловещие черные тучи, и на лица путников падали хлопья мокрого снега. Сюзетта плотнее завернулась в накидку и прижалась к Остину. Фетровая шляпка защищала ее от снега. Она положила голову ему на плечо и улыбнулась, зная, что больше никогда не замерзнет, какой бы плохой ни была погода.
   В начале второго они остановились у отеля «Уичито». Небольшой душный вестибюль был переполнен народом. Худой клерк переводил взгляд с Сюзетты на Остина. Судя по выражению его лица, он находил ситуацию крайне шокирующей и готов был оповестить всех, что мисс Сюзетта Фоксуорт остановилась в отеле вместе с мистером Остином Брандом и займет смежную комнату.
   — Что-то не так? — спросил Остин.
   — Я… о нет, сэр. Все в порядке, мистер Бранд. — Портье поспешно занялся поисками ключа от комнаты, соседствущей с номером Остина.
   Остин усмехнулся:
   — Пожалуйста, пошлите кого-нибудь растопить камин, чтобы мисс Фоксуорт не замерзла. А мне через час приготовьте ванну в другой комнате. Организуете?
   — Да, мистер Бранд, — кивнул клерк. — Все будет сделано.
   Остин взял Сюзетту под локоть и повел мимо толпившихся в вестибюле людей, кивая и здороваясь на ходу. Добравшись до лестницы, они услышали поднявшийся позади шум и поняли, что их обсуждают.
   — Похоже, мне придется жениться на вас, мисс Фоксуорт. Если я этого не сделаю, то все графство сочтет тебя блудницей. — Остин похлопал девушку по ладони.
   — Знаешь, это так волнует — быть предметом сплетен. Давай забудем о женитьбе, — улыбнулась Сюзетта.
   Она была так свежа, молода и красива, что сердце Остина Бранда учащенно забилось.
   — Прости, но тебе придется найти другие способы пощекотать себе нервы. Я намерен сделать тебя своей женой еще до захода солнца.
   Ее шутка испугала его. Остин давно желал эту девушку, хотя она об этом не догадывалась. Он жаждал обладать телом Сюзетты, но это оскорбило бы и потрясло ее, если бы она узнала об этом. Остин всегда любил Сюзетту, на протяжении многих лет она была для него почти членом семьи, а теперь она поднималась рядом с ним по лестнице отеля. Будет ли он держать ее в своих объятиях этой ночью, или ему придется постоянно быть рядом с Сюзеттой, но при этом никогда не обладать ею?
   — Остин, — ее ласковый голос вывел его из задумчивости, — что-то случилось? Ты хмуришься. Они были уже в вестибюле второго этажа.
   — Извини, просто я глубоко задумался. У меня много дел. Я хочу купить тебе кольцо, а затем договориться с судьей насчет церемонии. Ты ведь хочешь кольцо?
   — Хочу, — с радостью призналась она.
   — Тогда ты получишь его. Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
 
   Погода продолжала ухудшаться. Сюзетта сидела в горячей ванне перед камином и, улыбаясь, смотрела, как снег падает за высокими окнами. Ее охватило почти немыслимое чувство беззаботности. Напевая вполголоса, она задумалась над тем, что ждет ее впереди — годы жизни в качестве миссис Остин Бранд.
   Когда ровно в пять вечера Остин и Сюзетта предстали перед судьей, на улице уже темнело. В помещении гулял сквозняк, и Сюзетта дрожала; ноги у нее озябли, нос покраснел, и она была уверена, что совсем не похожа на очаровательную невесту. Старый судья отрывисто спросил:
   — Сюзетта Фоксуорт, согласны ли вы взять этого человека в законные мужья?
   — Да, согласна, — взглянув на Остина, тихо ответила она.
   — В таком случае объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.
   Судья пожал руку Остину, кивнул Сюзетте и вышел.
   Остин поцеловал ее холодную щеку.
   — Давай поскорее вернемся в гостиницу — там тепло. Я вижу, ты замерзла.
   В небольшом ресторане отеля «Уичито» новобрачные заняли столик у стены. Хотя Остин заказал лучшие блюда из тех, что могли предложить в отеле, его молодая жена ела мало. У нее почему-то совсем пропал аппетит.
   — Милая, — ласково сказал Остин, — если ты не голодна, может, пойдем наверх?
   — Я… я… да, Остин.
   Они шли через заполненный людьми зал, и мрачные предчувствия Сюзетты усилились, когда она заметила обращенные на псе любопытные взгляды.
   Наверху Остин помог ей снять накидку.
   — Пока ты будешь принимать ванну, я спущусь вниз выкурить сигару и выпить стаканчик бренди.
   Только теперь Сюзетта заметила стоящую у камина ванну. От воды поднимался пар. Она удивленно посмотрела на Остина.
   — Я распорядился, чтобы прислуга приготовила ванну, пока мы обедаем, — улыбаясь, объяснил он.
   — Спасибо, Остин, — натянуто поблагодарила Сюзетта, размышляя, останется ли он в комнате, пока она будет раздеваться.
   Когда Остин вышел, улыбка сползла с ее лица. Она торопливо вымылась, чтобы успеть прикрыть наготу своей невзрачной ночной сорочкой. Ровно через полчаса, раздался стук в дверь. Она вздохнула и попыталась улыбнуться.
   — Входи, Остин.
   Он вошел в полутемную комнату, оставив дверь открытой, и с беззаботной улыбкой направился к ней.
   Сюзетта посмотрела на мужа, и внезапно он показался ей огромным. Когда Остин приблизился — широкие плечи, поросшая густыми вьющимися волосами мощная грудь, — ужас охватил Сюзетту. Она ощутила себя маленькой и беззащитной. Остин надвигался на нее, и Сюзетта запаниковала, почувствовав себя в западне. Он был таким огромным, таким устрашающим и ужасным!
   — Сюзетта, — ласково спросил Остин. — Почему ты не ложишься? Боюсь, ты простудишься.
   Он откинул одеяло и протянул ей руку. Прикусив губу, она машинально взяла его руку. Остин помог ей забраться на середину мягкой кровати, и Сюзетта свернулась клубком, ожидая, что через несколько секунд он окажется в постели рядом с ней.
   Взбив подушки под спиной Сюзетты, Остин накрыл ее одеялом, заботливо подоткнув его.
   — Ну как, милая? — спросил он, не делая попыток раздеться.
   Почувствовав облегчение, Сюзетта кивнула.
   — Чудесно, Остин. Спасибо, — с трудом выдавила она.
   Остин продолжал говорить. Сюзетта, полностью успокоившись, наслаждалась звуками его низкого, приятного голоса. Когда он в конце концов умолк и отпустил ее руку, она протестующе взглянула на него.
   — Теперь спи, милая, — ласково прошептал Остин. — Если понадоблюсь — я в соседней комнате. Дверь останется открытой. — Он поцеловал ее в щеку. — Спасибо, что вы шла за меня замуж, Сюзетта. Ты и представить себе не можешь, как я счастлив, — добавил Остин и ласково провел пальцами по ее нежной щеке.
   — Остин, — прошептала она, закрывая глаза, — я тоже счастлива.
   Через мгновение новоиспеченная миссис Бранд уже спала.
 
   Спустя двое суток молодая супружеская пара прибыла в Форт-Уэрт. Было позднее утро. Несмотря на усталость, глаза Сюзетты широко раскрылись, когда она увидела сверкающий зеленый отель на колесах, стоящий на боковой ветке у железнодорожной станции.
   — Я попозже расскажу тебе о том, как он называется, и обо всем остальном, дорогая. А теперь я настаиваю, чтобы ты поспала.
   Остин подал ей руку и помог войти во внушительный вагон, где их встретила высокая женщина среднего возраста, одетая в черную форменную одежду, украшенную белоснежным кантом. Ее седые волосы были схвачены на затылке в тугой узел, но внешняя чопорность смягчалась открытым, дружелюбным лицом и обаятельной улыбкой.
   — Сюзетта, дорогая, это Мэдж. — Остин поверх головы Сюзетты кивнул женщине. — Мэдж здесь для того, чтобы помогать тебе. Она поедет в переднем вагоне. — Он взял жену за плечи и осторожно повернул к себе. — Сюзетта, мне нужно заняться делами, а ты немедленно отправишься в кровать. Я приду, когда ты проснешься.
   Слишком измученная дорогой, чтобы спорить, Сюзетта позволила Мэдж после ухода Остина раздеть себя. Сонным взглядом она обвела маленькую, но со вкусом обставленную мебелью палисандрового дерева спальню. С наслаждением забравшись в кровать, Сюзетта мимолетно удивилась, как она и ее внушительный муж смогут поместиться в ней. Это было последним, о чем она успела подумать, прежде чем сон сморил ее.
 
   Открыв глаза, Сюзетта зевнула и охрипшим со сна голосом спросила:
   — Который час, Мэдж?
   Мэдж оторвала взгляд от большой коробки, которую она собиралась открыть, и бодро сказала:
   — Уже почти восемь, миссис Бранд. Вы чувствуете себя лучше?
   — Восемь вечера?
   Сюзетта соскочила с кровати, бросилась к окну, отдернула занавески и выглянула в покрытое морозными узорами окно. Снаружи было абсолютно темно, и только вдали мерцали несколько огоньков. Впервые Сюзетте показалось, что комната движется. Она движется. Она обернулась.
   — Мы уезжаем из Форт-Уэрта?
   — Нет, милая, — ответила женщина, — мы покинули Форт-Уэрт сегодня утром.
   Неожиданно у Сюзетты перехватило дыхание. Перед ней на кровати лежали чудесная белая сорочка из полупрозрачного шелка и такой же пеньюар, а также изящные шелковые комнатные туфли.
   — О Мэдж! — восхищенно воскликнула Сюзетта, перебирая пальцами роскошную ткань. — Откуда это все взялось?
   — Мистер Бранд сегодня купил все это для вас. Он хочет, чтобы вы пообедали с ним.
   — Пообедать? Но каким образом? Я же не могу выйти в ресторан в таком виде! — удивилась Сюзетта.
   — Нет, миссис Бранд, — негромко рассмеялась Мэдж. — Вы будете обедать дома.
   Сюзетте было приятно ощущать прикосновение роскошного шелка к своей чистой обнаженной коже.
   — Очень мило, правда? — Она провела ладонями по ткани.
   — Прошу вас, миссис Бранд. Пойдемте.
   Сюзетта последовала за Мэдж, которая показала на закрытую дверь и прошептала:
   — Он там.
   Сюзетта распахнула дверь, вошла и остановилась в изумлении. Помещение было по крайней мере вдвое длиннее ее комнаты и вдвое роскошнее. В высоких французских зеркалах, вставленных в резные рамы, отражалась большая кровать, покрытая шелковыми простынями точно такого же цвета, как костюм Сюзетты. По обеим сторонам кровати стояли небольшие мраморные столики с золотистыми лампами, отбрасывающими мягкий неяркий свет. Вся комната прямо-таки мерцала, и Сюзетта была в полном восторге.
   — Одобряешь, милая? — Остин рассмеялся. Привыкший к богатству и роскоши, он уже почти двадцать лет жил в комфорте. Это было, без сомнения, приятно и еще больше оправдывало себя теперь.
   Когда они сели за стол, выражение восхищения и счастья на прекрасном лице сидевшей напротив женщины опьяняло Остина точно так же, как вино опьяняло Сюзетту. Она представлялась ему воплощением истинной женщины. Видеть Сюзетту здесь, рядом с собой, в его собственной сказочной стране, закутанную в соблазнительный наряд, который Остин сам ей выбирал, слышать ее смех, видеть, как она пьет шампанское, которое он ей наливает, и знать, что еще до окончания этой зимней ночи он отнесет эту женщину в большую кровать и там они будут любить друг друга, — все это было для него вершиной наслаждения.
   Когда роскошная трапеза закончилась, Остин потянул за золотой шнур, висевший рядом с кроватью, и откуда-то неожиданно появился слуга-китаец. Деликатно отведя взгляд, он быстро выкатил из комнаты обеденный стол, оставив подсвечник, орхидеи и шампанское. Затем Остин потушил лампы по бокам кровати, оставив гореть только свечи.
   Его рука медленно поднялась к волосам Сюзетты. Он ласково коснулся их, взял длинную прядь, поднес к губам и поцеловал, вдыхая свежий аромат.
   — Сюзетта, ты самая красивая женщина из всех, каких я когда-нибудь видел, — охрипшим голосом сказал он.
   Она не ответила. Сердце ее учащенно билось, пальцы нервно теребили шелковую ткань пеньюара.
   — Милая, — пробормотал он, коснувшись губами дрожащих губ Сюзетты, и обнял ее. Его теплые чувственные губы скользнули к ее шее. Опасения Сюзетты растаяли. Ее руки обвили шею мужа, и она прильнула к нему.
   — Позволь мне любить тебя, Сюзетта, — прошептал Остин, и глаза его затуманились, а губы опять прильнули к ее губам. Она была рада, что комната освещалась лишь мерцающим пламенем свечей и неяркий свет милосердно скрывал ее зарумянившееся лицо.
   Сюзетта не задумывалась над тем, отчего ее собственное тело стало казаться ей горячим и чувствительным: от искусных поцелуев Остина, благодаря действию шампанского или от возбуждающих прикосновений шелка. Она понимала лишь, что глупо было бояться этого большого, красивого мужчину. Он был нежен и ласков, и ей нравилось прикосновение его теплых губ к ее губам, нравилось ощущать, как ладони Остина скользят по ее обтянутому шелком телу, легко касаясь его и лаская.
   — Моя прекрасная жена, — прошептал он, и его горячие губы покрыли жаркими поцелуями чувствительную ямочку на ее шее.
   Никто раньше не целовал шею Сюзетты, и теперь она наслаждалась новыми чудесными ощущениями. В ее голубых глазах застыло откровенное желание, и Остин подумал, что могут пройти многие месяцы или годы, прежде чем он снова увидит такое. Кровь его вскипела от вспыхнувшей страсти.
   — Сюзетта, милая моя, — выдохнул Остин, проведя широкой ладонью по ее волосам.
   Его приоткрытые ищущие губы крепко прижались к ее губам. Почувствовав нетерпеливое прикосновение ее языка, он застонал. Его поцелуи воспламенили Сюзетту, а ласковые руки поддерживали огонь страсти. Когда рука Остина скользнула между ее теплых шелковистых бедер, Сюзетта в исступлении стала шепотом повторять имя мужа, и ее нежное, гибкое тело наполнилось страстным желанием испытать то восхитительное облегчение, которое обещало ей его сильное мужское естество.
   — Сюзетта, моя Сюзетта, — продолжал Остин шептать ее имя.
   Все чувства ее необыкновенно обострились. Она отчетливо слышала троекратный удар колокола, когда они проезжали станцию, стук колес на стыках, соперничавший с бешеным стуком ее сердца. В мягком свете свечей все в комнате приобрело поразительную ясность и отчетливость. Сюзетта видела крошечные поры на гладкой загорелой коже склоненного над ней лица Остина, его темные зрачки и искорки света в серых глазах. Тело Сюзетты стало необыкновенно чувствительным к прикосновениям ласкающей его руки, от кончиков пальцев которой распространялось невероятное тепло. Поцелуи мужа были сладкими, а кожа плеч и шеи оставляла легкий солоноватый привкус на языке и губах. Проводя ладонями по его широким плечам и гладкой спине, она ощущала под горячей кожей каждый мускул, каждую косточку.
   — Остин, — выдохнула Сюзетта, касаясь губами его при открытых губ, — пожалуйста… пожалуйста…
   Когда его плоть вошла в нее, она ощутила слабую боль. Она тихо всхлипнула, уткнувшись в его обнаженное плечо. Остин лежал совершенно неподвижно, пока не почувствовал, что ее хрупкое и нежное тело стало расслабляться под ним. И только тогда он начал медленно двигаться. Остин говорил Сюзетте о своей любви, признавался, что уже много лет хотел ее, что любит ее так, как никогда не любил ни одну женщину, и что это райское наслаждение — держать ее в своих объятиях. После каждой фразы он останавливался, чтобы поцеловать полуоткрытые губы Сюзетты, разрумянившиеся щеки, изящные уши, высокую грудь.
   Сюзетте казалось, что она погрузилась в теплый, восхитительный сон. Волшебный сон. С ней происходило что-то совершенно новое, и она разрывалась между желанием, чтобы Остин обнимал и любил ее всю ночь, и стремлением положить конец этой пытке. Она хотела и того и другого, и это сладкое смятение заставило Сюзетту сильнее прильнуть к мужу и умоляюще прошептать:
   — Остин, Остин, я… я…
   — Да, любовь моя, — тихо ответил он и сменил ритм.
   Движения его убыстрились, и по телу Сюзетты пробежали первые непроизвольные волны экстаза, заставив ее крепче прижаться к мужу. Голубые глаза Сюзетты широко раскрылись, а наслаждение стало таким острым, что ей показалось, что под действием какой-то непреодолимой силы она вот-вот рассыплется на части. Сюзетта видела склоненное над ней лицо Остина. Затем его губы прильнули к ее — губам, и мощный взрыв чувств потряс ее. Она вскрикнула и изо всех сил прижала к себе мужа, удерживая его, пока не схлынула волна наслаждения.
   Остин поднял голову и посмотрел на жену. У него был довольный вид, и Сюзетте стало любопытно, пережил ли он такой же взрыв чувств, который потряс ее. Она пришла к выводу, что да, поскольку его мощная грудь бурно вздымалась, на лбу выступили капельки пота, а гладко выбритое лицо залил румянец. Он учащенно дышал, как и она, и все время повторял ее имя.
   — Сюзетта, моя любовь, моя прекрасная жена. Сюзетта, Сюзетта, — простонал Остин, покрывая поцелуями ее лицо и обнаженные плечи.
   — Остин? — прошептала она, широко раскрыв глаза.
   — Да, милая? — Его губы касались ее уха. — Что, любовь моя?
   — Остин, я хочу тебе кое-что сказать.
   Он приподнял голову и заглянул ей в глаза.
   — Дорогая, ты можешь говорить мне все, абсолютно все.
   Она улыбнулась и провела пальцами по его щеке.
   — Мне понравилось то, что я чувствовала, и мне интересно, испытал ли ты такие же ощущения. Посетило ли тебя такое чувство, что ты сейчас умрешь, если не остановишься, но в то же время тебе было так хорошо, что ты не мог заставить себя остановиться?
   Остин Бранд повернулся на бок, затем перекатился на спину и, расхохотавшись, заключил жену в объятия. Все его уставшее тело сотрясалось от смеха, клокотавшего где-то глубоко у него в груди. От смеха у него заболел живот, а по щекам покатились слезы. Немного успокоившись, он сжал ладонями милое, смущенное лицо жены.
   — Дорогая, ты в точности описала мои чувства. Лучше не скажешь.
   Он притянул ее к себе и поцеловал в губы.
   — Боже мой, жизнь с тобой будет похожа на рай! Вы просто чудо, миссис Бранд. Вы прекрасны, умны, милы, чувственны и в довершение ко всему искренни. Остин снова поцеловал ее.
   Почти совсем перестав стесняться мужа, Сюзетта перевернулась на живот и взглянула в его улыбающееся лицо.
   — Остин, ты и правда считаешь, что я заслужила все эти эпитеты?
   — Разумеется, — еще шире улыбнулся он и погладил ее по волосам.
   — Остин.
   — Да?
   — Как ты думаешь, где мы сейчас находимся?
   — Где-то на востоке Луизианы, дорогая.
   — О черт! — воскликнула Сюзетта, пощекотав его грудь.
   — В чем дело? — удивился Остин. — Что-то не так, Сюзетта?
   — Ничего существенного, — усмехнулась она. — Просто… понимаешь, Остин, я хотела, чтобы в первый раз мы с тобой любили друг друга в Техасе.
   Остин Бранд опять затрясся от смеха.
   — Милая, — удовлетворенно протянул он, — мы занимались любовью как раз в Техасе. Просто это протянулось до Луизианы. Сюзетта улыбнулась и поцеловала его.
   — Должен тебе еще кое-что сказать. — Он радостно вздохнул. — Мы с тобой будем любить друг друга в Миссисипи, Алабаме, Джорджии, Каролине, Виргинии…
   — Постой, постой! — рассмеялась она и прикрыла ему рот ладонью. — Прежде чем я буду любить тебя во всех этих штатах, мне кое-что нужно.
   — Только назови это, любимая.
   — Я хочу есть, — уткнувшись лицом ему в грудь, прошептала Сюзетта, а затем подняла голову и добавила: — Сколько еще до завтрака, Остин? Я умираю от голода!
   Остин взял ее маленькую ладошку и положил на шнурок с золотой бахромой, висевший рядом с кроватью.
   — Видишь это, милая?
   — Да.
   — Нужно всего лишь потянуть за него, и ты получишь еду в любое время.
   — Даже посреди ночи, Остин? — спросила Сюзетта, перебирая пальцами бахрому.
   — Да, любимая, — улыбнулся он и провел ладонью по ее мягким обнаженным ягодицам. — Я же тебе говорил, что собираюсь нарастить немного мяса на твои косточки. Потяните за шнурок, миссис Бранд. А потом поцелуйте меня и скажите, нравится ли вам быть замужем.
   Сюзетта последовала его совету, а затем наклонилась к супругу и страстно поцеловала его.
   — Мне нравится быть вашей женой, Остин Бранд. А можно мне яичницу с ветчиной и хлебцы из грубой муки?
   Остин рассмеялся и, уткнувшись в ее теплую сладкую шею, прошептал:
   — Да, да… Боже мой, конечно, можно!

Глава 14

   Остаток пути до Нью-Йорка для молодоженов, путешествовавших в собственном вагоне, носившем имя «Альфа», пролетел очень быстро. Пылкий новобрачный, чувствовавший себя гораздо моложе своих сорока лет, наслаждался ролью любовника милой двадцатидвухлетней супруги. Очарованный красотой Сюзетты, Остин не выпускал ее из объятий все время, пока поезд несся по скованным морозом равнинам.
   Сюзетта не была влюблена в Остина, но находила его очень привлекательным и с радостью отвечала на его ласки. Никогда в жизни ее так не боготворили.
   В ту первую романтическую ночь в поезде Сюзетта заснула в объятиях супруга, насытившись обильным завтраком, который они разделили в три часа утра. Остин еще долго не спал. Он устал, но переполнявшее его счастье не давало ему уснуть.