Страница:
– Кети, ты пришла! Скорее, сюда, Кети! Я здесь! Голос Виллы звучал по-прежнему слабо и приглушенно, но он был теперь где-то совсем близко.
– Где ты, Вилла?
– Здесь, наверху, – отозвалась Вилла и в панике закричала: – Скорее, Кети! Скорее! Торопись, пока он не пришел!
Кейт бросилась наверх по винтовой лестнице. Пробежав шесть пролетов, она остановилась и взглянула на оставшиеся два. Виллы нигде не было видно. Яркие вспышки лампы слепили глаза, и Кейт приходилось прикрывать их ладонью.
– Вилла, ты где? Я не вижу тебя! – крикнула она.
– Я здесь, Кети, – отозвалась Вилла.
Ее голос звучал где-то совсем рядом.
Переведя дыхание, Кейт почувствовала запах свежего дерева. Она посмотрела под ноги и заметила на ступеньках затоптанные опилки. В ее голове мелькнула догадка, и, подняв глаза, она увидела, наконец, то, что искала. Это была деревянная коробка, спрятанная наверху под самой линзой и выкрашенная для маскировки в белый цвет. Эта конструкция, размером с крошечную садовую будку, держалась на металлических кронштейнах, закрепленных на каменной стене, верхней площадке и винтовой лестнице. Кейт поднялась на один пролет выше и подошла к коробке.
– Вилла, – спросила она, постучав по дереву. – Как мне туда попасть? Где дверь?
– Ты здесь, Кети? – зарыдала и забилась внутри Вилла. – Помоги мне выбраться отсюда! Скорее! Он придет с минуты на минуту! У нас нет времени…
– Боже мой, ну, должно же здесь что-то открываться… – в отчаянии пробормотала Кейт, постукивая по доскам. – Вилла, как туда можно попасть, как?
– Сверху, Кети. С площадки вокруг фонаря.
Не медля ни секунды, Кейт бросилась наверх и поднялась на площадку. Линза Френеля, сверкающая и переливающаяся всеми цветами радуги при вспышке лампы, представляла собой великолепное зрелище, но Кейт едва на нее взглянула. Обежав вокруг фонаря, она остановилась перед отверстием в металлическом полу площадки и посмотрела вниз. На верхней поверхности деревянной коробки, вплотную примыкающей снизу к площадке, действительно имелся люк. Опустившись на колени, Кейт потрогала охраняющий его висячий замок. Он был новый и прочный, в отличие от тех ржавых – вероятно, двухсотлетних – щеколд, с которыми ей уже пришлось иметь дело. Петли люка тоже были прочные и надежные, из нержавеющей стали. Едва ли здесь мог помочь скаутский ножик Мэгги. Однако, не теряя надежды, Кейт вынула его из кармана и, яростно вонзив его в дерево, принялась за дело.
– Не бойся, сестренка, – повторяла она. – Не бойся, я сейчас…
– Скорее, Кети!
Несмотря на все усилия Кейт, замок не поддавался. Нужно было придумать что-то другое. Если бы только она не оставила сотовый телефон в машине, она могла бы по крайней мере позвонить Джону, позвать его на помощь… Но теперь ей приходилось рассчитывать только на себя. Кейт огляделась вокруг, в поисках какого-нибудь предмета, более подходящего для взлома замка, чем маленький нож.
– Не оставляй меня! – отчаянно закричала Вилла, услышав, что она, прекратив колотить ножом в люк, поднялась и куда-то пошла.
– Не бойся, я на секунду… Я здесь, рядом, – успокоила ее Кейт.
Металлическая решетка, которой была обнесена линза, была такой же старой и проржавевшей, как лестница в подземелье. Жмурясь от ослепительных вспышек фонаря, Кейт подбежала к решетке. Ее прутья были сильно изъедены ржавчиной посередине и более прочны по краям. Легко сломав пополам один прут, она схватила его обеими руками и стала раскачивать из стороны в сторону, чтобы оторвать от места спайки. Когда, наконец, восемнадцатидюймовый прут оказался в ее руках, Кейт снова бросилась к люку. Просунув прут тонким концом под замок, она с нечеловеческим усилием стала тянуть его на себя. Никогда в жизни она не чувствовала в своих руках столько силы, как в этот момент. Задыхаясь, Кейт с остервенением рванула рычаг и, услышав громкий треск, упала назад, на спину. Ей удалось сделать, казалось бы, невозможное: она сорвала мощный, надежный, намертво стоявший замок.
Нельзя было терять ни минуты. Вилла плакала в своей коробке от пережитого потрясения, страха и радости. Кейт тотчас вскочила и, подняв люк, заглянула внутрь. Снизу на нее смотрели огромные, полные слез глаза Виллы, которая, скрючившись, сидела на полу своей клетки. Она была одета в лохмотья и дрожала всем телом.
Обливаясь слезами, Кейт спустилась вниз и, обняв сестру, почувствовала едва ощутимое прикосновение ее ослабевших рук. Вилла была так слаба, что не могла даже самостоятельно подняться. Осторожно обхватив за подмышки, Кейт вытащила сестру наверх, на площадку. Обе они рыдали, и их голоса сливались с шумом волн и свистом ветра, гуляющего на вершине маяка.
– Ты можешь идти? – спросила Кейт, поддерживая сестру, едва державшуюся на ногах.
– Я совсем не чувствую свои ноги, – вздрагивая от рыданий, пролепетала Вилла.
После столь долгого пребывания в тесной будке, без движения, ноги у нее были тонкие и слабые, как у новорожденного жеребенка. Кейт сняла свое пальто – мокрое после падения в колодец – и, накинув его на плечи сестры, опустилась перед ней на колени и принялась осторожно массировать ее лодыжки и голени. Вилла вздрагивала от каждого прикосновения, словно они причиняли ей невыносимую боль.
– Я не смогу спуститься по лестнице, – вымолвила она в отчаянии.
– Сможешь, Вилла, сможешь, сейчас все пройдет, – повторяла Кейт, продолжая массировать ей ноги.
– Нет, – упавшим голосом произнесла Вилла. – Я не могу сдвинуться с места.
– Тогда я сама тебя понесу, – решительно сказала Кейт. – Ведь я носила тебя на руках, когда ты была маленькой.
Они посмотрели вниз, на восемь пролетов узкой винтовой лестницы, и Вилла, горько всхлипнув, покачала головой:
– Это невозможно, Кети.
Кейт ничего не ответила и, засунув металлический прут сзади за ремень, присела, чтобы поднять Виллу.
– Обхвати меня за шею, если можешь, – попросила она, взяв ее на руки.
Вилла попыталась сделать это, но руки были слишком слабы и не слушались ее.
– Ничего, – сказала Кейт, – я и так тебя донесу.
Она уверенно двинулась вперед, с каждым шагом чувствуя себя все сильнее. Она думала об Эмилии, о Джоне, о Мэгги и Тедди, и это придавало ей сил.
Они миновали первый пролет, второй, третий… Мозг Кейт лихорадочно работал, она обдумывала, что делать дальше. Если дверь маяка удастся легко и быстро открыть, решила она, то они с Виллой успеют добраться до машины и уехать. Если же дверь не откроется, то можно воспользоваться потайным ходом, ведущим в колодец. А уж из колодца… Кейт была уверена, что найдет какой-нибудь способ выбраться и оттуда.
– Сколько времени? – дрожащим голосом спросила Вилла.
– Мне не видно циферблат, – ответила Кейт. – Но, должно быть, сейчас где-то без пятнадцати девять. Не беспокойся, мы почти спустились…
– Он всегда приходит в девять, – в ужасе прошептала Вилла. – Он называет это время своим. Своим тайным часом…
– Тайным часом? – тяжело дыша от напряжения, повторила Кейт.
– Да, потому что в этот час его никто не станет искать, и никто не увидит его входящим сюда…
Кейт зашагала быстрее, и Вилла тихонечко застонала, почувствовав резкие толчки, причиняющие ей сильную боль. Кейт пошатнулась и чуть не упала. Прислонившись к перилам, чтобы восстановить равновесие, она на несколько секунд подняла взгляд наверх. Деревянная коробка была хорошо замаскирована, и снизу ее невозможно было заметить.
– Он построил ее специально для меня – для того, чтобы держать меня в ней, – сказала Вилла, проследив за взглядом своей сестры.
– Но что… – начала было Кейт, но тут же осеклась.
Сейчас было не время о чем-то спрашивать. Дорога была каждая минута.
– Я уже не надеялась, что меня спасут, – с дрожью в голосе произнесла Вилла. – Я думала, что так и умру там, в этой клетке.
– Не надо об этом, Вилла… Сейчас мы выберемся отсюда, и все будет позади.
Преодолев последний пролет, Кейт положила сестру на пол у лестницы. Все ее мышцы гудели от напряжения, и она чувствовала дрожь в коленях.
– Куда ты? Не оставляй меня одну! – закричала девушка, увидев, что сестра направляется к двери.
– Не бойся, Вилла, я здесь, – ответила Кейт, – я никуда не уйду без тебя.
Вилла была слишком слаба, чтобы спорить, и покорно осталась сидеть под лестницей. Кейт подбежала к двери и осмотрела ее. Увиденное мало ее утешило: дверь – новая и массивная – была заперта на три врезанных замка, открыть которые можно было только ключом.
Стараясь не поддаваться унынию и, тем более, не показывать своей растерянности, Кейт выхватила из-за пояса прут и, широко улыбнувшись, взмахнула им, как шпагой, чтобы развеселить сестру.
– Ты прямо настоящий мушкетер, – улыбнулась Вилла.
– Я вызволю вас отсюда, сударыня, – сказала Кейт, пытаясь просунуть тонкий конец прута в щель между дверью и косяком.
И вдруг в этот момент, как по волшебству, открылся один замок. Потом послышался металлический скрежет ключей во втором замке. Кейт похолодела, поняв, что это означало. Человек, похитивший Виллу, пришел. Как всегда, в девять часов.
Повернувшись к сестре, она увидела, что в лице у Виллы не было ни кровинки. Она вся сжалась от страха, судорожно вцепившись в вертикальные опоры перил, и с ужасом глядела на дверь.
В голове у Кейт мелькнула мысль: «Не попытаться ли, схватив Виллу, добежать до потайного хода». Но было уже слишком поздно: она слышала, как ключ повернулся в третьем замке. Через секунду дверь распахнулась, и внутрь ворвался свежий холодный воздух. Кейт почувствовала необыкновенную ясность в голове и спряталась за дверью, не сводя глаз с сестры. Вилла зажмурилась от страха.
– Как ты здесь оказалась? – увидев Виллу, зарычал вошедший в дверь мужчина – высокий, худой, крепкий шатен. Он стоял всего в двух футах от Кейт, все еще держась за ручку двери, и она видела, что его просто трясло от ярости. – Отвечай! – снова зарычал он и, вероятно, догадавшись, что здесь не обошлось без чьей-то помощи, заглянул за дверь.
Кейт ждала этого момента. Крепко сжимая обеими руками ржавый железный прут, она изо всех сил ударила мужчину по голове, по лицу, прямо между глаз. Тот закричал и пошатнулся, закрыв окровавленное лицо руками, и Кейт ударила снова.
– Получай! – кричала она. – Это тебе за Виллу! За все, что ты сделал с ней! Получай! Я убью тебя!
Еще один удар, и еще один, и, наконец, мужчина, обливаясь кровью, упал у ног Виллы. Та в страхе отползла, и Кейт, подскочив, склонилась над ним, как над поверженным драконом. Она пошевелила его сначала прутом, потом ногой. Он никак не реагировал, и Кейт наклонилась ниже, чтобы взглянуть ему в лицо.
Это был Калеб Дженкинс.
Его грудь быстро поднималась и опускалась, а изо рта и носа, пузырясь, текла кровь. Она никогда еще не видела его так близко. Он был очень похож на своего отца – вылитый Баркли, только намного моложе – лет двадцати или чуть больше. Калеб лежал, истекая кровью, но Кейт знала, что медлить все равно было нельзя. Она помогла сестре подняться на ноги, положив ее руку себе на плечо.
– Дальше нет ступенек, – сказала она Вилле. – Я легко тебя донесу до машины. Держись за мою шею.
– Может быть, я смогу сама дойти? – тихо спросила Вилла.
– Нет, нужно торопиться, – ответила Кейт, с опаской взглянув на лежащего на полу Калеба. – Мы должны выбраться отсюда прежде, чем он очнется.
Снова взяв сестру на руки, чувствуя дрожь и покалывание в мышцах от невероятного напряжения, Кейт прижала ее к себе и побежала по песчаной дорожке к машине. Автомобиль судьи стоял на дороге перед цепью, сверкая при лунном свете и вспышках маяка. Туч на небе уже не было, и над морем сияла огромная серебристая луна.
Подбежав к машине, Кейт поставила Виллу на ноги и оглянулась назад, чтобы убедиться, не гонится ли за ними Калеб Дженкинс. Все было тихо, и никого не было видно. Усадив сестру в машину, она уже собиралась сесть сама, как вдруг заметила стоявший в стороне от дороги фургон Калеба. Что если он, очнувшись, бросится за ними в погоню? Решив лишить его этой возможности, Кейт побежала к фургону.
– Кети! – кричала ей вслед Вилла. – Скорее! Не оставляй меня здесь одну! Мне страшно! Мы должны скорее уехать!
– Сейчас, сейчас, я мигом! – крикнула ей в ответ Кейт, запрыгивая в кабину фургона.
Она выдернула ключи из зажигания и, зажав их в кулаке, уже собиралась бежать обратно, как вдруг ее внимание привлекли две вещи, лежащие на сиденье. Одна из них – золотой кулон на цепочке, с инициалами «AM» («Аманда Мартин», догадалась Кейт). А другая… – толстый, солидный научный труд в хорошем переплете, похожий на отчеты Кейт, которые она делала в Академии. Наклонившись над ним, она прочитала на титульном листе:
– Ну, все, Вилла, теперь ты свободна, и мы снова вместе! – радостно сказала сестре Кейт.
– Скорее, Кейт! – закричала Вилла, закрывая лицо руками и вжимаясь в сиденье. – Нас может догнать другой!
– Какой другой? – изумленно спросила Кейт, посмотрев в зеркало заднего вида.
– Их было двое… – прошептала Вилла. – Тот, которого ты видела, просто кормил меня, приносил мне еду, говорил время. Но есть еще другой… О, Кейт, быстрее, пожалуйста! Он всегда приходит в девять часов…
Глава 28
– Где ты, Вилла?
– Здесь, наверху, – отозвалась Вилла и в панике закричала: – Скорее, Кети! Скорее! Торопись, пока он не пришел!
Кейт бросилась наверх по винтовой лестнице. Пробежав шесть пролетов, она остановилась и взглянула на оставшиеся два. Виллы нигде не было видно. Яркие вспышки лампы слепили глаза, и Кейт приходилось прикрывать их ладонью.
– Вилла, ты где? Я не вижу тебя! – крикнула она.
– Я здесь, Кети, – отозвалась Вилла.
Ее голос звучал где-то совсем рядом.
Переведя дыхание, Кейт почувствовала запах свежего дерева. Она посмотрела под ноги и заметила на ступеньках затоптанные опилки. В ее голове мелькнула догадка, и, подняв глаза, она увидела, наконец, то, что искала. Это была деревянная коробка, спрятанная наверху под самой линзой и выкрашенная для маскировки в белый цвет. Эта конструкция, размером с крошечную садовую будку, держалась на металлических кронштейнах, закрепленных на каменной стене, верхней площадке и винтовой лестнице. Кейт поднялась на один пролет выше и подошла к коробке.
– Вилла, – спросила она, постучав по дереву. – Как мне туда попасть? Где дверь?
– Ты здесь, Кети? – зарыдала и забилась внутри Вилла. – Помоги мне выбраться отсюда! Скорее! Он придет с минуты на минуту! У нас нет времени…
– Боже мой, ну, должно же здесь что-то открываться… – в отчаянии пробормотала Кейт, постукивая по доскам. – Вилла, как туда можно попасть, как?
– Сверху, Кети. С площадки вокруг фонаря.
Не медля ни секунды, Кейт бросилась наверх и поднялась на площадку. Линза Френеля, сверкающая и переливающаяся всеми цветами радуги при вспышке лампы, представляла собой великолепное зрелище, но Кейт едва на нее взглянула. Обежав вокруг фонаря, она остановилась перед отверстием в металлическом полу площадки и посмотрела вниз. На верхней поверхности деревянной коробки, вплотную примыкающей снизу к площадке, действительно имелся люк. Опустившись на колени, Кейт потрогала охраняющий его висячий замок. Он был новый и прочный, в отличие от тех ржавых – вероятно, двухсотлетних – щеколд, с которыми ей уже пришлось иметь дело. Петли люка тоже были прочные и надежные, из нержавеющей стали. Едва ли здесь мог помочь скаутский ножик Мэгги. Однако, не теряя надежды, Кейт вынула его из кармана и, яростно вонзив его в дерево, принялась за дело.
– Не бойся, сестренка, – повторяла она. – Не бойся, я сейчас…
– Скорее, Кети!
Несмотря на все усилия Кейт, замок не поддавался. Нужно было придумать что-то другое. Если бы только она не оставила сотовый телефон в машине, она могла бы по крайней мере позвонить Джону, позвать его на помощь… Но теперь ей приходилось рассчитывать только на себя. Кейт огляделась вокруг, в поисках какого-нибудь предмета, более подходящего для взлома замка, чем маленький нож.
– Не оставляй меня! – отчаянно закричала Вилла, услышав, что она, прекратив колотить ножом в люк, поднялась и куда-то пошла.
– Не бойся, я на секунду… Я здесь, рядом, – успокоила ее Кейт.
Металлическая решетка, которой была обнесена линза, была такой же старой и проржавевшей, как лестница в подземелье. Жмурясь от ослепительных вспышек фонаря, Кейт подбежала к решетке. Ее прутья были сильно изъедены ржавчиной посередине и более прочны по краям. Легко сломав пополам один прут, она схватила его обеими руками и стала раскачивать из стороны в сторону, чтобы оторвать от места спайки. Когда, наконец, восемнадцатидюймовый прут оказался в ее руках, Кейт снова бросилась к люку. Просунув прут тонким концом под замок, она с нечеловеческим усилием стала тянуть его на себя. Никогда в жизни она не чувствовала в своих руках столько силы, как в этот момент. Задыхаясь, Кейт с остервенением рванула рычаг и, услышав громкий треск, упала назад, на спину. Ей удалось сделать, казалось бы, невозможное: она сорвала мощный, надежный, намертво стоявший замок.
Нельзя было терять ни минуты. Вилла плакала в своей коробке от пережитого потрясения, страха и радости. Кейт тотчас вскочила и, подняв люк, заглянула внутрь. Снизу на нее смотрели огромные, полные слез глаза Виллы, которая, скрючившись, сидела на полу своей клетки. Она была одета в лохмотья и дрожала всем телом.
Обливаясь слезами, Кейт спустилась вниз и, обняв сестру, почувствовала едва ощутимое прикосновение ее ослабевших рук. Вилла была так слаба, что не могла даже самостоятельно подняться. Осторожно обхватив за подмышки, Кейт вытащила сестру наверх, на площадку. Обе они рыдали, и их голоса сливались с шумом волн и свистом ветра, гуляющего на вершине маяка.
– Ты можешь идти? – спросила Кейт, поддерживая сестру, едва державшуюся на ногах.
– Я совсем не чувствую свои ноги, – вздрагивая от рыданий, пролепетала Вилла.
После столь долгого пребывания в тесной будке, без движения, ноги у нее были тонкие и слабые, как у новорожденного жеребенка. Кейт сняла свое пальто – мокрое после падения в колодец – и, накинув его на плечи сестры, опустилась перед ней на колени и принялась осторожно массировать ее лодыжки и голени. Вилла вздрагивала от каждого прикосновения, словно они причиняли ей невыносимую боль.
– Я не смогу спуститься по лестнице, – вымолвила она в отчаянии.
– Сможешь, Вилла, сможешь, сейчас все пройдет, – повторяла Кейт, продолжая массировать ей ноги.
– Нет, – упавшим голосом произнесла Вилла. – Я не могу сдвинуться с места.
– Тогда я сама тебя понесу, – решительно сказала Кейт. – Ведь я носила тебя на руках, когда ты была маленькой.
Они посмотрели вниз, на восемь пролетов узкой винтовой лестницы, и Вилла, горько всхлипнув, покачала головой:
– Это невозможно, Кети.
Кейт ничего не ответила и, засунув металлический прут сзади за ремень, присела, чтобы поднять Виллу.
– Обхвати меня за шею, если можешь, – попросила она, взяв ее на руки.
Вилла попыталась сделать это, но руки были слишком слабы и не слушались ее.
– Ничего, – сказала Кейт, – я и так тебя донесу.
Она уверенно двинулась вперед, с каждым шагом чувствуя себя все сильнее. Она думала об Эмилии, о Джоне, о Мэгги и Тедди, и это придавало ей сил.
Они миновали первый пролет, второй, третий… Мозг Кейт лихорадочно работал, она обдумывала, что делать дальше. Если дверь маяка удастся легко и быстро открыть, решила она, то они с Виллой успеют добраться до машины и уехать. Если же дверь не откроется, то можно воспользоваться потайным ходом, ведущим в колодец. А уж из колодца… Кейт была уверена, что найдет какой-нибудь способ выбраться и оттуда.
– Сколько времени? – дрожащим голосом спросила Вилла.
– Мне не видно циферблат, – ответила Кейт. – Но, должно быть, сейчас где-то без пятнадцати девять. Не беспокойся, мы почти спустились…
– Он всегда приходит в девять, – в ужасе прошептала Вилла. – Он называет это время своим. Своим тайным часом…
– Тайным часом? – тяжело дыша от напряжения, повторила Кейт.
– Да, потому что в этот час его никто не станет искать, и никто не увидит его входящим сюда…
Кейт зашагала быстрее, и Вилла тихонечко застонала, почувствовав резкие толчки, причиняющие ей сильную боль. Кейт пошатнулась и чуть не упала. Прислонившись к перилам, чтобы восстановить равновесие, она на несколько секунд подняла взгляд наверх. Деревянная коробка была хорошо замаскирована, и снизу ее невозможно было заметить.
– Он построил ее специально для меня – для того, чтобы держать меня в ней, – сказала Вилла, проследив за взглядом своей сестры.
– Но что… – начала было Кейт, но тут же осеклась.
Сейчас было не время о чем-то спрашивать. Дорога была каждая минута.
– Я уже не надеялась, что меня спасут, – с дрожью в голосе произнесла Вилла. – Я думала, что так и умру там, в этой клетке.
– Не надо об этом, Вилла… Сейчас мы выберемся отсюда, и все будет позади.
Преодолев последний пролет, Кейт положила сестру на пол у лестницы. Все ее мышцы гудели от напряжения, и она чувствовала дрожь в коленях.
– Куда ты? Не оставляй меня одну! – закричала девушка, увидев, что сестра направляется к двери.
– Не бойся, Вилла, я здесь, – ответила Кейт, – я никуда не уйду без тебя.
Вилла была слишком слаба, чтобы спорить, и покорно осталась сидеть под лестницей. Кейт подбежала к двери и осмотрела ее. Увиденное мало ее утешило: дверь – новая и массивная – была заперта на три врезанных замка, открыть которые можно было только ключом.
Стараясь не поддаваться унынию и, тем более, не показывать своей растерянности, Кейт выхватила из-за пояса прут и, широко улыбнувшись, взмахнула им, как шпагой, чтобы развеселить сестру.
– Ты прямо настоящий мушкетер, – улыбнулась Вилла.
– Я вызволю вас отсюда, сударыня, – сказала Кейт, пытаясь просунуть тонкий конец прута в щель между дверью и косяком.
И вдруг в этот момент, как по волшебству, открылся один замок. Потом послышался металлический скрежет ключей во втором замке. Кейт похолодела, поняв, что это означало. Человек, похитивший Виллу, пришел. Как всегда, в девять часов.
Повернувшись к сестре, она увидела, что в лице у Виллы не было ни кровинки. Она вся сжалась от страха, судорожно вцепившись в вертикальные опоры перил, и с ужасом глядела на дверь.
В голове у Кейт мелькнула мысль: «Не попытаться ли, схватив Виллу, добежать до потайного хода». Но было уже слишком поздно: она слышала, как ключ повернулся в третьем замке. Через секунду дверь распахнулась, и внутрь ворвался свежий холодный воздух. Кейт почувствовала необыкновенную ясность в голове и спряталась за дверью, не сводя глаз с сестры. Вилла зажмурилась от страха.
– Как ты здесь оказалась? – увидев Виллу, зарычал вошедший в дверь мужчина – высокий, худой, крепкий шатен. Он стоял всего в двух футах от Кейт, все еще держась за ручку двери, и она видела, что его просто трясло от ярости. – Отвечай! – снова зарычал он и, вероятно, догадавшись, что здесь не обошлось без чьей-то помощи, заглянул за дверь.
Кейт ждала этого момента. Крепко сжимая обеими руками ржавый железный прут, она изо всех сил ударила мужчину по голове, по лицу, прямо между глаз. Тот закричал и пошатнулся, закрыв окровавленное лицо руками, и Кейт ударила снова.
– Получай! – кричала она. – Это тебе за Виллу! За все, что ты сделал с ней! Получай! Я убью тебя!
Еще один удар, и еще один, и, наконец, мужчина, обливаясь кровью, упал у ног Виллы. Та в страхе отползла, и Кейт, подскочив, склонилась над ним, как над поверженным драконом. Она пошевелила его сначала прутом, потом ногой. Он никак не реагировал, и Кейт наклонилась ниже, чтобы взглянуть ему в лицо.
Это был Калеб Дженкинс.
Его грудь быстро поднималась и опускалась, а изо рта и носа, пузырясь, текла кровь. Она никогда еще не видела его так близко. Он был очень похож на своего отца – вылитый Баркли, только намного моложе – лет двадцати или чуть больше. Калеб лежал, истекая кровью, но Кейт знала, что медлить все равно было нельзя. Она помогла сестре подняться на ноги, положив ее руку себе на плечо.
– Дальше нет ступенек, – сказала она Вилле. – Я легко тебя донесу до машины. Держись за мою шею.
– Может быть, я смогу сама дойти? – тихо спросила Вилла.
– Нет, нужно торопиться, – ответила Кейт, с опаской взглянув на лежащего на полу Калеба. – Мы должны выбраться отсюда прежде, чем он очнется.
Снова взяв сестру на руки, чувствуя дрожь и покалывание в мышцах от невероятного напряжения, Кейт прижала ее к себе и побежала по песчаной дорожке к машине. Автомобиль судьи стоял на дороге перед цепью, сверкая при лунном свете и вспышках маяка. Туч на небе уже не было, и над морем сияла огромная серебристая луна.
Подбежав к машине, Кейт поставила Виллу на ноги и оглянулась назад, чтобы убедиться, не гонится ли за ними Калеб Дженкинс. Все было тихо, и никого не было видно. Усадив сестру в машину, она уже собиралась сесть сама, как вдруг заметила стоявший в стороне от дороги фургон Калеба. Что если он, очнувшись, бросится за ними в погоню? Решив лишить его этой возможности, Кейт побежала к фургону.
– Кети! – кричала ей вслед Вилла. – Скорее! Не оставляй меня здесь одну! Мне страшно! Мы должны скорее уехать!
– Сейчас, сейчас, я мигом! – крикнула ей в ответ Кейт, запрыгивая в кабину фургона.
Она выдернула ключи из зажигания и, зажав их в кулаке, уже собиралась бежать обратно, как вдруг ее внимание привлекли две вещи, лежащие на сиденье. Одна из них – золотой кулон на цепочке, с инициалами «AM» («Аманда Мартин», догадалась Кейт). А другая… – толстый, солидный научный труд в хорошем переплете, похожий на отчеты Кейт, которые она делала в Академии. Наклонившись над ним, она прочитала на титульном листе:
ИССЛЕДОВАНИЕ ПСИХОЛОГИИ СЕРИЙНЫХ УБИЙЦНе переставая удивляться, как этот труд попал в руки Калебу, Кейт схватила его и бросилась бежать к машине. Забравшись в нее, она включила зажигание и дала задний ход, чтобы развернуться и выехать с ведущей к маяку дороги.
на основе случая Грегори Меррилла
Работа д-ра Филиппа А. Беквита
– Ну, все, Вилла, теперь ты свободна, и мы снова вместе! – радостно сказала сестре Кейт.
– Скорее, Кейт! – закричала Вилла, закрывая лицо руками и вжимаясь в сиденье. – Нас может догнать другой!
– Какой другой? – изумленно спросила Кейт, посмотрев в зеркало заднего вида.
– Их было двое… – прошептала Вилла. – Тот, которого ты видела, просто кормил меня, приносил мне еду, говорил время. Но есть еще другой… О, Кейт, быстрее, пожалуйста! Он всегда приходит в девять часов…
Глава 28
Джон вел машину на бешеной скорости по направлению к маяку, и доктор Беквит продолжал говорить своим растерянным усталым голосом.
– Так это Калеб Дженкинс? – повторил Джон, не веря своим ушам.
– Да. Симптомы его расстройства были так глубоко скрыты, что я не смог сразу их разглядеть, – удрученно произнес Беквит.
– В вашем заключении, на котором я строил защиту, не было ничего о сексуальном расстройстве, – заметил Джон, вспомнив дело Калеба Дженкинса.
– Да, действительно, тогда я не заметил у него никаких отклонений. Однако потом, уже после суда, родители Калеба, обеспокоенные его Интернет-зависимостью, обратились ко мне с просьбой порекомендовать психотерапевта. Я решил заняться их сыном сам, и вот тогда-то мне и удалось обнаружить, что на самом деле лежало в основе его зависимости.
– Он приезжал к вам в Провиденс?
– Да. И чем дольше я с ним работал, тем больше убеждался, что его пристрастие к порносайтам было обусловлено другой, намного более серьезной проблемой.
– И он стал переписываться с Мерриллом…
– Да, так говорит Грег, – сказал доктор и, взглянув на часы, воскликнул: – Быстрее, Джон, иначе будет слишком поздно!
Джон надавил на газ, всеми силами своей души желая, чтобы дороги Кейт и Калеба Дженкинса никогда не пересеклись.
– Калеб, по настоянию своих родителей, приезжал ко мне в Провиденс, и я пытался ему помочь…
– Так, значит, вы поддерживали с ними связь, – задумчиво произнес Джон только для того, чтобы что-то сказать: звук собственного голоса немного успокаивал его, помогая ему не сходить с ума от волнения.
– Да, – кивнул Беквит. – Откровенно говоря, у всей их семьи были серьезные психологические проблемы. Миссис Дженкинс страдала от депрессии. Ее муж ей изменял…
Джон вздрогнул, и в его душе поднялась буря стыда и ярости. Неужели и Беквиту все было известно?
– Мне очень жаль, Джон, – добавил доктор Беквит. – Я знаю, что у вашей жены была связь с Баркли Дженкинсом.
– Вам рассказала Фелисити?
– Да. И потом Калеб.
Джон ничего не ответил, напряженно глядя прямо перед собой на дорогу. Они находились сейчас неподалеку от того места, где Тереза сбила оленя, возвращаясь со свидания с Баркли. Однако для Джона теперь это означало, прежде всего, то, что они были уже совсем близко к маяку, а значит – и к Кейт.
– Вам не стоит стыдиться этого, – сказал доктор. – Вашей вины в этом нет. Вообще, супружеская измена в Америке – нередкое явление. Однако Калебу нанесло тяжелую травму то, что отец изменял его матери. Это пробудило в нем сильную агрессию. И все пошло по кругу: отец, в свою очередь, тоже стал агрессивно реагировать на вспышки сына. У Баркли Дженкинса, нужно заметить, довольно крутой нрав.
– Это точно.
– Фелисити хотела, чтобы ее муж тоже приезжал ко мне на психотерапевтические сеансы. Но Баркли не желал и слышать об этом. У него – так же, как и у его сына – налицо комплекс Бога. Он считает, что ему в этом мире позволено абсолютно все… Сколько сейчас времени, Джон?
– Чуть больше девяти, – ответил Джон, свернув на дорогу, которая вела к находившемуся неподалеку от маяка старинному складу боеприпасов времен Войны за независимость.
– Отлично, мы как раз вовремя, – сказал доктор, и, взглянув в его сторону, Джон увидел, что тот держал в руке направленный на него пистолет.
– В чем дело? – спросил Джон, ошеломленный.
– Рано или поздно, вы бы все выяснили, – начал доктор. – Вам удалось узнать про Фэрхейвен, а, значит, в конце концов, вы смогли бы обнаружить связь между мной, Калебом и… Мерриллом. Это было лишь дело времени… Разумеется, Грег и Калеб общались через меня. Я собирался замести все следы, прежде чем вы все раскопаете. Все было бы гладко, если бы сегодня вечером этой вашей знакомой не взбрело в голову отправиться к маяку. Может быть, сейчас она уже вместе с Виллой.
Джон ничего не ответил. С Виллой? Значит, она еще жива?
Они уже ехали по утесу, неуклонно приближаясь к маяку.
– Скажите мне, доктор. Вы свихнулись по вине своих пациентов или вам с самого начала нужно было лечиться, а не лечить?
– Заткнитесь! – прорычал доктор Беквит и ударил адвоката дулом пистолета по лицу. Джон отпрянул и чуть не потерял управление. – Вы идиот. Вам не следовало совать свой нос не в свое дело. Вы должны были защищать своего клиента – и только. От вас ничего больше не требовалось. Но вы поддались искушению и нарушили свой адвокатский долг. И все из-за этой женщины… Это позор, это постыдная слабость! Вы слабый, безвольный мужчина! И, к сожалению, в мире слишком много таких, как вы – ничтожеств, которыми женщины крутят, как марионетками!
Что доктор называл слабостью? То, что он решил помочь тронувшей его сердце женщине найти сестру? Что бы ни говорил Беквит, Джон знал, что это была не слабость, а нечто совсем другое. Он никогда не чувствовал в себе столько сил, как сейчас, когда в его сердце поселилась любовь к Кейт. И он знал, что должен был спасти ее любой ценой.
Не желая везти маньяка к тому месту, где могла находиться Кейт, и не видя другого выхода, Джон на полном ходу врезался в стоявшее у дороги дерево.
Услышав громкий удар и автомобильный гудок, Кейт притормозила у края дороги под яблонями и погасила фары. Вилла плакала, умоляя ее ехать дальше, но Кейт опустила стекло и стала прислушиваться.
Когда гудок прекратился, она услышала, как двери автомобиля открылись, и послышался мужской голос, крикнувший:
– Выходите!
Вглядевшись в темноту, Кейт увидела двух мужчин, стоящих у разбитой машины.
– Джон! – закричала она, собираясь выскочить из «линкольна» и помчаться к нему.
Однако в этот момент темноту прорезал луч маяка, и Вилла, вцепившись в ее руку, в ужасе выдохнула:
– Это он! Он! Тот человек с белыми волосами…
У него был пистолет, и обе они затаились в машине, молча наблюдая за тем, что происходило. При вспышке маяка Кейт увидела окровавленное лицо Джона, направленное на него блестящее дуло пистолета и человека с белыми волосами. Осторожно открыв дверцу, она поставила одну ногу на землю.
– Что ты делаешь? – испуганно прошептала Вилла.
– Там Джон, – сказала Кейт. – Если бы не он, я бы не вернулась сейчас в Сильвер Бэй… и не нашла бы тебя, Вилла.
– Давай лучше поедем и вызовем полицию, – умоляла Вилла. – Этот человек очень опасен! Это он держал меня в заточении!
– Это он над тобой издевался?
– Да, – всхлипнула Вилла. – И он всегда приходил в девять часов… Сколько сейчас времени?
– Десять минут десятого, – ответила Кейт, кинув быстрый взгляд на часы. – На этот раз он опоздал, и с ним сейчас Джон.
– Не ходи никуда, – взмолилась Вилла, заливаясь слезами. – Не оставляй меня здесь одну!
Сердце Кейт разрывалось на части. Ее сестра была слаба и беспомощна, ее нельзя было оставлять, но, в то же время, Джон находился сейчас в смертельной опасности, и ему тоже нужна была помощь. За это короткое время он стал ей слишком дорог – так же, как и вся его семья и их золотой ретривер. И она не могла бросить его в беде.
– Не бойся, я скоро вернусь, – сказала Кейт Вилле, схватившись за ржавый железный прут. – Я должна помочь Джону. Ему нужна моя помощь…
Кинув взгляд на маяк, Джон заметил фургон Калеба, стоящий в стороне у дороги. Никакой другой машины, ни самой Кейт нигде не было видно. Джон вздохнул с облегчением: должно быть, она успела уехать.
Он думал о том, сколько раз они с Мэгги и Тедди катались у маяка на велосипеде или гуляли с Брейнером – и никому из них даже в голову не могло прийти, что здесь, совсем рядом, заточена в башне девушка.
Джон почувствовал, как дуло пистолета уперлось ему в бок. Доктор Беквит посмотрел по сторонам, вероятно, соображая, будет ли слышен в окрестностях выстрел. Джон знал, что он собирается убить его.
Кейт… Мысли о ней наполняли его сердце надеждой и нежностью. Вспоминая, с каким упорством она искала свою сестру, не желая верить в то, что Вилла погибла, Джон без тени страха смотрел в лицо Беквиту.
– Пойдемте туда, – сказал тот, указав на обрыв за маяком.
Джон понимал, что Беквит хочет отвести его в укромное место, чтобы убить и сбросить его тело вниз, в море. Джон не хотел помогать ему в этом, но, зная, что должен выиграть время, подчинился. Беквит шел, слегка прихрамывая – должно быть, он повредил ногу, когда машина врезалась в дерево.
Они шли по дорожке по направлению к маяку, и вдруг Джон ужаснулся. Набежавшая туча закрыла луну, и на несколько секунд все погрузилось во мрак. Короткая вспышка маяка – и опять темнота. Из-за туч снова пробился слабый свет луны, и на дорожке появилась тень. Она все приближалась, и в темноте, наконец, проявилось ее лицо.
И раздался голос.
– Привет, Джон, – произнесла Кейт, словно не замечая пистолета в руке доктора Беквита. Джон подумал, что, возможно, она и в самом деле его не видела…
Беквит быстро спрятал руку с пистолетом за спину.
– Кейт, – только и смог вымолвить Джон.
Он хотел предупредить ее об опасности, крикнуть, чтобы она бежала, но он знал, что если сделает это, то Беквит ее застрелит.
– Какой чудесный вечер, – сказала Кейт со своим мягким и мелодичным южным акцентом. – А я гуляю здесь и наслаждаюсь природой. Это место у маяка так напомнило мне мой родной остров, что мне казалось, будто вот-вот откуда-нибудь выскочит пони… А вас что привело сюда в этот неспокойный вечер?
– То же самое, что и вас, – с преувеличенной любезностью в голосе ответил доктор Беквит. – Джон, будьте добры, представьте меня своей знакомой. Может быть, мы могли бы продолжить нашу прогулку вместе…
– Кейт, уходи отсюда! – вырвалось у Джона.
Кейт встала между ним и Беквитом, не переставая смеяться и говорить что-то о том, что янки совсем забыли о хороших манерах. Когда она слегка наклонилась вперед, Джон заметил железный прут, высовывающийся сзади из-за ремня ее джинсов.
Кейт протянула руку Беквиту и улыбнулась:
– Позвольте представиться. Меня зовут Кейт Хэррис.
– Очень приятно. Я знаю вашу сестру, – сказал доктор и, вытащив руку из-за спины, направил на нее пистолет.
В этот момент Джон резко оттолкнул Кейт и изо всех сил ударил психиатра по руке железным прутом. Послышался хруст кости, и одновременно с этим раздался выстрел. Пуля ударилась в башню маяка и, отскочив рикошетом, попала Джону в бедро.
Страшная боль пронзила его тело, и он, пошатнувшись, едва удержался на ногах. Беквит пытался выстрелить снова, с трудом удерживая в руках пистолет, и Джон, преодолевая боль, бросился на него. Повалив Беквита на землю, Джон стал бить его кулаками по лицу, чувствуя, как из его раны хлещет кровь. Доктор яростно вцепился в него, и они покатились по траве к краю обрыва.
– Джон, осторожно, там обрыв! – закричала Кейт.
Упершись в землю здоровой ногой, Джон сумел задержаться в нескольких ярдах от края обрыва и снова принялся бить Беквита по лицу, слыша, как Кейт кричала:
– Это он похитил мою сестру! Он мучил Виллу все это время!
– Слышишь? – задыхаясь, сказал Джон. – Она все про тебя знает.
– Пусть он все расскажет! – закричала Кейт. – Пусть он расскажет, что сделал с моей сестрой!
– Я врач, – ответил Беквит, стараясь казаться невозмутимым, хотя все лицо у него было в крови. – И если бы не я, то ее давно уже не было бы в живых! Калеб убил бы ее сразу после того, как привез из Фэрхейвена. Молодые люди не умеют ждать. Им не хватает терпения!
– Вот вам за ваше терпение! – прокричал Джон и, размахнувшись, опять ударил доктора по лицу.
– Как вы могли?! – кричала Кейт, склонившись над Беквитом и схватив его за одежду. – Вы должны были спасти мою сестру, помочь ей! А вы, вместо этого…
Сидя на земле, доктор тяжело дышал, вытирая травой окровавленное лицо. Он совершенно игнорировал Кейт, словно вообще не видел и не слышал ее.
– Так это Калеб Дженкинс? – повторил Джон, не веря своим ушам.
– Да. Симптомы его расстройства были так глубоко скрыты, что я не смог сразу их разглядеть, – удрученно произнес Беквит.
– В вашем заключении, на котором я строил защиту, не было ничего о сексуальном расстройстве, – заметил Джон, вспомнив дело Калеба Дженкинса.
– Да, действительно, тогда я не заметил у него никаких отклонений. Однако потом, уже после суда, родители Калеба, обеспокоенные его Интернет-зависимостью, обратились ко мне с просьбой порекомендовать психотерапевта. Я решил заняться их сыном сам, и вот тогда-то мне и удалось обнаружить, что на самом деле лежало в основе его зависимости.
– Он приезжал к вам в Провиденс?
– Да. И чем дольше я с ним работал, тем больше убеждался, что его пристрастие к порносайтам было обусловлено другой, намного более серьезной проблемой.
– И он стал переписываться с Мерриллом…
– Да, так говорит Грег, – сказал доктор и, взглянув на часы, воскликнул: – Быстрее, Джон, иначе будет слишком поздно!
Джон надавил на газ, всеми силами своей души желая, чтобы дороги Кейт и Калеба Дженкинса никогда не пересеклись.
– Калеб, по настоянию своих родителей, приезжал ко мне в Провиденс, и я пытался ему помочь…
– Так, значит, вы поддерживали с ними связь, – задумчиво произнес Джон только для того, чтобы что-то сказать: звук собственного голоса немного успокаивал его, помогая ему не сходить с ума от волнения.
– Да, – кивнул Беквит. – Откровенно говоря, у всей их семьи были серьезные психологические проблемы. Миссис Дженкинс страдала от депрессии. Ее муж ей изменял…
Джон вздрогнул, и в его душе поднялась буря стыда и ярости. Неужели и Беквиту все было известно?
– Мне очень жаль, Джон, – добавил доктор Беквит. – Я знаю, что у вашей жены была связь с Баркли Дженкинсом.
– Вам рассказала Фелисити?
– Да. И потом Калеб.
Джон ничего не ответил, напряженно глядя прямо перед собой на дорогу. Они находились сейчас неподалеку от того места, где Тереза сбила оленя, возвращаясь со свидания с Баркли. Однако для Джона теперь это означало, прежде всего, то, что они были уже совсем близко к маяку, а значит – и к Кейт.
– Вам не стоит стыдиться этого, – сказал доктор. – Вашей вины в этом нет. Вообще, супружеская измена в Америке – нередкое явление. Однако Калебу нанесло тяжелую травму то, что отец изменял его матери. Это пробудило в нем сильную агрессию. И все пошло по кругу: отец, в свою очередь, тоже стал агрессивно реагировать на вспышки сына. У Баркли Дженкинса, нужно заметить, довольно крутой нрав.
– Это точно.
– Фелисити хотела, чтобы ее муж тоже приезжал ко мне на психотерапевтические сеансы. Но Баркли не желал и слышать об этом. У него – так же, как и у его сына – налицо комплекс Бога. Он считает, что ему в этом мире позволено абсолютно все… Сколько сейчас времени, Джон?
– Чуть больше девяти, – ответил Джон, свернув на дорогу, которая вела к находившемуся неподалеку от маяка старинному складу боеприпасов времен Войны за независимость.
– Отлично, мы как раз вовремя, – сказал доктор, и, взглянув в его сторону, Джон увидел, что тот держал в руке направленный на него пистолет.
– В чем дело? – спросил Джон, ошеломленный.
– Рано или поздно, вы бы все выяснили, – начал доктор. – Вам удалось узнать про Фэрхейвен, а, значит, в конце концов, вы смогли бы обнаружить связь между мной, Калебом и… Мерриллом. Это было лишь дело времени… Разумеется, Грег и Калеб общались через меня. Я собирался замести все следы, прежде чем вы все раскопаете. Все было бы гладко, если бы сегодня вечером этой вашей знакомой не взбрело в голову отправиться к маяку. Может быть, сейчас она уже вместе с Виллой.
Джон ничего не ответил. С Виллой? Значит, она еще жива?
Они уже ехали по утесу, неуклонно приближаясь к маяку.
– Скажите мне, доктор. Вы свихнулись по вине своих пациентов или вам с самого начала нужно было лечиться, а не лечить?
– Заткнитесь! – прорычал доктор Беквит и ударил адвоката дулом пистолета по лицу. Джон отпрянул и чуть не потерял управление. – Вы идиот. Вам не следовало совать свой нос не в свое дело. Вы должны были защищать своего клиента – и только. От вас ничего больше не требовалось. Но вы поддались искушению и нарушили свой адвокатский долг. И все из-за этой женщины… Это позор, это постыдная слабость! Вы слабый, безвольный мужчина! И, к сожалению, в мире слишком много таких, как вы – ничтожеств, которыми женщины крутят, как марионетками!
Что доктор называл слабостью? То, что он решил помочь тронувшей его сердце женщине найти сестру? Что бы ни говорил Беквит, Джон знал, что это была не слабость, а нечто совсем другое. Он никогда не чувствовал в себе столько сил, как сейчас, когда в его сердце поселилась любовь к Кейт. И он знал, что должен был спасти ее любой ценой.
Не желая везти маньяка к тому месту, где могла находиться Кейт, и не видя другого выхода, Джон на полном ходу врезался в стоявшее у дороги дерево.
Услышав громкий удар и автомобильный гудок, Кейт притормозила у края дороги под яблонями и погасила фары. Вилла плакала, умоляя ее ехать дальше, но Кейт опустила стекло и стала прислушиваться.
Когда гудок прекратился, она услышала, как двери автомобиля открылись, и послышался мужской голос, крикнувший:
– Выходите!
Вглядевшись в темноту, Кейт увидела двух мужчин, стоящих у разбитой машины.
– Джон! – закричала она, собираясь выскочить из «линкольна» и помчаться к нему.
Однако в этот момент темноту прорезал луч маяка, и Вилла, вцепившись в ее руку, в ужасе выдохнула:
– Это он! Он! Тот человек с белыми волосами…
У него был пистолет, и обе они затаились в машине, молча наблюдая за тем, что происходило. При вспышке маяка Кейт увидела окровавленное лицо Джона, направленное на него блестящее дуло пистолета и человека с белыми волосами. Осторожно открыв дверцу, она поставила одну ногу на землю.
– Что ты делаешь? – испуганно прошептала Вилла.
– Там Джон, – сказала Кейт. – Если бы не он, я бы не вернулась сейчас в Сильвер Бэй… и не нашла бы тебя, Вилла.
– Давай лучше поедем и вызовем полицию, – умоляла Вилла. – Этот человек очень опасен! Это он держал меня в заточении!
– Это он над тобой издевался?
– Да, – всхлипнула Вилла. – И он всегда приходил в девять часов… Сколько сейчас времени?
– Десять минут десятого, – ответила Кейт, кинув быстрый взгляд на часы. – На этот раз он опоздал, и с ним сейчас Джон.
– Не ходи никуда, – взмолилась Вилла, заливаясь слезами. – Не оставляй меня здесь одну!
Сердце Кейт разрывалось на части. Ее сестра была слаба и беспомощна, ее нельзя было оставлять, но, в то же время, Джон находился сейчас в смертельной опасности, и ему тоже нужна была помощь. За это короткое время он стал ей слишком дорог – так же, как и вся его семья и их золотой ретривер. И она не могла бросить его в беде.
– Не бойся, я скоро вернусь, – сказала Кейт Вилле, схватившись за ржавый железный прут. – Я должна помочь Джону. Ему нужна моя помощь…
Кинув взгляд на маяк, Джон заметил фургон Калеба, стоящий в стороне у дороги. Никакой другой машины, ни самой Кейт нигде не было видно. Джон вздохнул с облегчением: должно быть, она успела уехать.
Он думал о том, сколько раз они с Мэгги и Тедди катались у маяка на велосипеде или гуляли с Брейнером – и никому из них даже в голову не могло прийти, что здесь, совсем рядом, заточена в башне девушка.
Джон почувствовал, как дуло пистолета уперлось ему в бок. Доктор Беквит посмотрел по сторонам, вероятно, соображая, будет ли слышен в окрестностях выстрел. Джон знал, что он собирается убить его.
Кейт… Мысли о ней наполняли его сердце надеждой и нежностью. Вспоминая, с каким упорством она искала свою сестру, не желая верить в то, что Вилла погибла, Джон без тени страха смотрел в лицо Беквиту.
– Пойдемте туда, – сказал тот, указав на обрыв за маяком.
Джон понимал, что Беквит хочет отвести его в укромное место, чтобы убить и сбросить его тело вниз, в море. Джон не хотел помогать ему в этом, но, зная, что должен выиграть время, подчинился. Беквит шел, слегка прихрамывая – должно быть, он повредил ногу, когда машина врезалась в дерево.
Они шли по дорожке по направлению к маяку, и вдруг Джон ужаснулся. Набежавшая туча закрыла луну, и на несколько секунд все погрузилось во мрак. Короткая вспышка маяка – и опять темнота. Из-за туч снова пробился слабый свет луны, и на дорожке появилась тень. Она все приближалась, и в темноте, наконец, проявилось ее лицо.
И раздался голос.
– Привет, Джон, – произнесла Кейт, словно не замечая пистолета в руке доктора Беквита. Джон подумал, что, возможно, она и в самом деле его не видела…
Беквит быстро спрятал руку с пистолетом за спину.
– Кейт, – только и смог вымолвить Джон.
Он хотел предупредить ее об опасности, крикнуть, чтобы она бежала, но он знал, что если сделает это, то Беквит ее застрелит.
– Какой чудесный вечер, – сказала Кейт со своим мягким и мелодичным южным акцентом. – А я гуляю здесь и наслаждаюсь природой. Это место у маяка так напомнило мне мой родной остров, что мне казалось, будто вот-вот откуда-нибудь выскочит пони… А вас что привело сюда в этот неспокойный вечер?
– То же самое, что и вас, – с преувеличенной любезностью в голосе ответил доктор Беквит. – Джон, будьте добры, представьте меня своей знакомой. Может быть, мы могли бы продолжить нашу прогулку вместе…
– Кейт, уходи отсюда! – вырвалось у Джона.
Кейт встала между ним и Беквитом, не переставая смеяться и говорить что-то о том, что янки совсем забыли о хороших манерах. Когда она слегка наклонилась вперед, Джон заметил железный прут, высовывающийся сзади из-за ремня ее джинсов.
Кейт протянула руку Беквиту и улыбнулась:
– Позвольте представиться. Меня зовут Кейт Хэррис.
– Очень приятно. Я знаю вашу сестру, – сказал доктор и, вытащив руку из-за спины, направил на нее пистолет.
В этот момент Джон резко оттолкнул Кейт и изо всех сил ударил психиатра по руке железным прутом. Послышался хруст кости, и одновременно с этим раздался выстрел. Пуля ударилась в башню маяка и, отскочив рикошетом, попала Джону в бедро.
Страшная боль пронзила его тело, и он, пошатнувшись, едва удержался на ногах. Беквит пытался выстрелить снова, с трудом удерживая в руках пистолет, и Джон, преодолевая боль, бросился на него. Повалив Беквита на землю, Джон стал бить его кулаками по лицу, чувствуя, как из его раны хлещет кровь. Доктор яростно вцепился в него, и они покатились по траве к краю обрыва.
– Джон, осторожно, там обрыв! – закричала Кейт.
Упершись в землю здоровой ногой, Джон сумел задержаться в нескольких ярдах от края обрыва и снова принялся бить Беквита по лицу, слыша, как Кейт кричала:
– Это он похитил мою сестру! Он мучил Виллу все это время!
– Слышишь? – задыхаясь, сказал Джон. – Она все про тебя знает.
– Пусть он все расскажет! – закричала Кейт. – Пусть он расскажет, что сделал с моей сестрой!
– Я врач, – ответил Беквит, стараясь казаться невозмутимым, хотя все лицо у него было в крови. – И если бы не я, то ее давно уже не было бы в живых! Калеб убил бы ее сразу после того, как привез из Фэрхейвена. Молодые люди не умеют ждать. Им не хватает терпения!
– Вот вам за ваше терпение! – прокричал Джон и, размахнувшись, опять ударил доктора по лицу.
– Как вы могли?! – кричала Кейт, склонившись над Беквитом и схватив его за одежду. – Вы должны были спасти мою сестру, помочь ей! А вы, вместо этого…
Сидя на земле, доктор тяжело дышал, вытирая травой окровавленное лицо. Он совершенно игнорировал Кейт, словно вообще не видел и не слышал ее.