Страница:
– Брейнер, познакомься с Бонни; Бонни, познакомься с Брейнером, – сказала женщина.
– Благодаря вам, Брейнер сегодня сияет чистотой, – сказал Джон, внимательно глядя на Кейт.
– Это благодаря Тедди, – поправила его Кейт. – В нем очень развито чувство ответственности. У вас замечательный сын.
– Да, это так, – отозвался Джон.
С моря подул холодный ветер, и он застегнул куртку. Октябрьское небо было ясным, и над их головами светились звезды, отражавшиеся в темных морских волнах и в глазах Кейт. Джон остановился и пристально посмотрел на нее.
– Кто вы? – спросил он.
– Я вам уже говорила: меня зовут Кейт Хэррис. Я биолог, работаю при Национальной академии наук в Вашингтоне – занимаюсь изучением подводного мира.
– Вот как? А я учился в Вашингтоне, в юридической школе…
Джон замолчал и стал прислушиваться, как шумят белые ели. Морские волны, с грохотом ударяясь о скалы, увлекали за собой отколовшиеся глыбы и уносили их в море. Белая полоса набегавших волн, освещенных лучами маяка, разбивалась о выступавшие волноломы. В этих местах действительно было много интересного для человека, занимающегося морской биологией.
– В таком случае, почему вы сказали мне неправду? – поинтересовался он наконец.
– Что вы имеете в виду? – спросила Кейт, подняв подбородок, чтобы посмотреть Джону прямо в глаза.
– Но вы же не работаете в агентстве.
– А я и не говорила, что работаю.
– Вы сказали, чтобы я расплатился с вами через агентство.
– И этого я не говорила, – спокойно заметила Кейт. – Это вы сказали, что свяжетесь с агентством, и я решила не поправлять вас. Вы сами, не спрашивая меня, составили обо всем свое мнение, но все ваши предположения оказались неправильными. И поскольку вы не дали мне возможности все вам объяснить, я решила оставить вас пока в этом заблуждении.
– Но вы же сказали, что пришли устраиваться няней!
– Ничего подобного, – замотала головой Кейт. – Я сказала, что останусь с вашими детьми – вот и все. Когда я пришла к вам, у вас в доме была полиция, вы были ранены, а дети сильно напуганы. Я не могла не помочь вам.
– Но вы должны были, по крайней мере, сообщить мне, что вы не няня.
– Да, теперь я понимаю, что следовало это сделать, – согласилась Кейт. – Но тогда было не до того. Я просто хотела вам помочь и подумала, что ничего страшного не произойдет, если я объясню вам все чуть попозже.
Кейт спустила Бонни с поводка, и собаки побежали вместе, обнюхивая кусты и огромные гранитные валуны. Джон слышал, как они резвились и играли, шурша опавшей листвой. Он вспомнил, как осенью они с Терезой выходили с Брейнером на прогулку, и сердце его опять предательски защемило.
– Вы так до сих пор и не признались мне, зачем вы пришли сегодня в мой дом в восемь часов утра, – сказал Джон, вернувшись к реальности.
– Да, вы правы, – вздохнула Кейт.
– Ну, так я слушаю.
Кейт наклонилась и похлопала в ладоши, подзывая Бонни. Вместе с ней прибежал и Брейнер. Кейт достала из кармана пальто какое-то лакомство и угостила обоих.
– А вы тоже еще не рассказали мне, каким образом вы оказались прямо у дверей моей комнаты, – добавила Кейт.
– В прошлом году я защищал в суде сына Дженкинсов, – начал Джон, тщательно подбирая слова. – Он «позаимствовал» моторную лодку соседа, чтобы покататься, а тот подал на него в суд. Фелисити была мне очень признательна за то, что мне удалось добиться оправдания ее сына. В общем, она меня знает, поэтому, когда я набрал номер телефона, написанный на вашей визитке, и спросил про вас, она ответила, что вы остановились в номере «Белые паруса». Мне оставалось только приехать и подняться к двери вашей комнаты.
– Вероятно, она считает вас очень хорошим адвокатом, – заметила Кейт.
– Я просил Фелисити, чтобы она больше никому не называла вашу комнату, если кто-то будет спрашивать, – сказал Джон, проигнорировав ее слова. Он непроизвольно подался вперед и слегка наклонился к Кейт, словно неожиданно почувствовав, что эта женщина нуждается в его защите.
– Ну, а действительно, – поинтересовалась Кейт, – вы хороший адвокат?
Они стояли на отвесном скалистом берегу, под порывами холодного ветра. Джон поежился, и внутри у него появилось какое-то непонятное беспокойство. «Так вот оно что… Значит, все дело в том, что Кейт нужен опытный адвокат». Джон посмотрел на ее хрупкую изящную фигуру, широко распахнутые глаза и веснушчатый нос и подумал, что любой человек может оказаться в чем-то виновным.
– Да, – расправив плечи, уверенно сказал он. – Я хороший адвокат.
– Вы учились в юридической школе в Вашингтоне?
– В Джорджтауне.
Она кивнула, как бы обдумывая что-то.
– Вы хотите, чтобы я защищал вас в суде? – спросил Джон. – Вы для этого пришли ко мне? Хотите, чтобы я был вашим адвокатом?
Кейт не отвечала. Джон внимательно смотрел на нее. По своему опыту он знал, что многие люди, обратившись к адвокату, в первый момент просто не знают с чего начать или не решаются рассказать всю правду. На скамье подсудимых может оказаться кто угодно: и тот, кто вовсе не совершал преступления, и тот, кто совершил его непреднамеренно, и тот, кто сознательно преступил закон, но был уверен, что его не поймают. Однако очень редко человек сам считает себя преступником, даже если он был пойман с поличным. Клеймо преступника не устраивает никого. И какое бы преступление ни совершил человек, он всегда найдет себе оправдание. Кто-то его предал, обманул, оклеветал. Всегда что-то находится. Все это Джон знал и, внимательно глядя на Кейт, думал о том, какой окажется ее история.
– Я пришла к вам по другой причине, – сообщила Кейт неожиданно тихим и слабым голосом. – Адвокат мне не нужен.
– Тогда почему вы так интересовались, хороший я адвокат или нет? И зачем же все-таки вы пришли ко мне домой сегодня утром?
На улице стало уже совсем темно. Все небо до самого горизонта было усыпано звездами, и казалось, что Джон и Кейт накрыты этой перевернутой небесной чашей. Морской воздух был влажным и соленым, и у Кейт, вероятно, защипало от него глаза, потому что она вдруг смахнула с ресниц слезинки. Но через несколько секунд ее глаза снова наполнились слезами. Джон смотрел на женщину, и сердце его учащенно забилось.
– Я пришла к вам, потому что вы адвокат Грега Меррилла, – сказала наконец Кейт.
– Меррилла? Ну, и что же из этого?
Кейт проглотила стоящий в горле комок. Собаки, возившиеся в зарослях кустарников, подбежали к ней, рассчитывая получить новую порцию угощения, но она, казалось, не замечала их. Бонни прыгала вокруг Кейт и тыкалась носом в ее руку, а Брейнер терпеливо сидел рядом и ждал. Однако Кейт продолжала стоять молча, и слезы ручьями текли по ее щекам. Наконец, она подняла голову и взглянула Джону прямо в глаза. На ее лице была написана такая безысходная печаль, как будто она знала, что надеяться было уже не на что. Но, в конце концов, она все же собралась с силами и прошептала:
– Я думаю, что он убил мою сестру.
Глава 5
– Благодаря вам, Брейнер сегодня сияет чистотой, – сказал Джон, внимательно глядя на Кейт.
– Это благодаря Тедди, – поправила его Кейт. – В нем очень развито чувство ответственности. У вас замечательный сын.
– Да, это так, – отозвался Джон.
С моря подул холодный ветер, и он застегнул куртку. Октябрьское небо было ясным, и над их головами светились звезды, отражавшиеся в темных морских волнах и в глазах Кейт. Джон остановился и пристально посмотрел на нее.
– Кто вы? – спросил он.
– Я вам уже говорила: меня зовут Кейт Хэррис. Я биолог, работаю при Национальной академии наук в Вашингтоне – занимаюсь изучением подводного мира.
– Вот как? А я учился в Вашингтоне, в юридической школе…
Джон замолчал и стал прислушиваться, как шумят белые ели. Морские волны, с грохотом ударяясь о скалы, увлекали за собой отколовшиеся глыбы и уносили их в море. Белая полоса набегавших волн, освещенных лучами маяка, разбивалась о выступавшие волноломы. В этих местах действительно было много интересного для человека, занимающегося морской биологией.
– В таком случае, почему вы сказали мне неправду? – поинтересовался он наконец.
– Что вы имеете в виду? – спросила Кейт, подняв подбородок, чтобы посмотреть Джону прямо в глаза.
– Но вы же не работаете в агентстве.
– А я и не говорила, что работаю.
– Вы сказали, чтобы я расплатился с вами через агентство.
– И этого я не говорила, – спокойно заметила Кейт. – Это вы сказали, что свяжетесь с агентством, и я решила не поправлять вас. Вы сами, не спрашивая меня, составили обо всем свое мнение, но все ваши предположения оказались неправильными. И поскольку вы не дали мне возможности все вам объяснить, я решила оставить вас пока в этом заблуждении.
– Но вы же сказали, что пришли устраиваться няней!
– Ничего подобного, – замотала головой Кейт. – Я сказала, что останусь с вашими детьми – вот и все. Когда я пришла к вам, у вас в доме была полиция, вы были ранены, а дети сильно напуганы. Я не могла не помочь вам.
– Но вы должны были, по крайней мере, сообщить мне, что вы не няня.
– Да, теперь я понимаю, что следовало это сделать, – согласилась Кейт. – Но тогда было не до того. Я просто хотела вам помочь и подумала, что ничего страшного не произойдет, если я объясню вам все чуть попозже.
Кейт спустила Бонни с поводка, и собаки побежали вместе, обнюхивая кусты и огромные гранитные валуны. Джон слышал, как они резвились и играли, шурша опавшей листвой. Он вспомнил, как осенью они с Терезой выходили с Брейнером на прогулку, и сердце его опять предательски защемило.
– Вы так до сих пор и не признались мне, зачем вы пришли сегодня в мой дом в восемь часов утра, – сказал Джон, вернувшись к реальности.
– Да, вы правы, – вздохнула Кейт.
– Ну, так я слушаю.
Кейт наклонилась и похлопала в ладоши, подзывая Бонни. Вместе с ней прибежал и Брейнер. Кейт достала из кармана пальто какое-то лакомство и угостила обоих.
– А вы тоже еще не рассказали мне, каким образом вы оказались прямо у дверей моей комнаты, – добавила Кейт.
– В прошлом году я защищал в суде сына Дженкинсов, – начал Джон, тщательно подбирая слова. – Он «позаимствовал» моторную лодку соседа, чтобы покататься, а тот подал на него в суд. Фелисити была мне очень признательна за то, что мне удалось добиться оправдания ее сына. В общем, она меня знает, поэтому, когда я набрал номер телефона, написанный на вашей визитке, и спросил про вас, она ответила, что вы остановились в номере «Белые паруса». Мне оставалось только приехать и подняться к двери вашей комнаты.
– Вероятно, она считает вас очень хорошим адвокатом, – заметила Кейт.
– Я просил Фелисити, чтобы она больше никому не называла вашу комнату, если кто-то будет спрашивать, – сказал Джон, проигнорировав ее слова. Он непроизвольно подался вперед и слегка наклонился к Кейт, словно неожиданно почувствовав, что эта женщина нуждается в его защите.
– Ну, а действительно, – поинтересовалась Кейт, – вы хороший адвокат?
Они стояли на отвесном скалистом берегу, под порывами холодного ветра. Джон поежился, и внутри у него появилось какое-то непонятное беспокойство. «Так вот оно что… Значит, все дело в том, что Кейт нужен опытный адвокат». Джон посмотрел на ее хрупкую изящную фигуру, широко распахнутые глаза и веснушчатый нос и подумал, что любой человек может оказаться в чем-то виновным.
– Да, – расправив плечи, уверенно сказал он. – Я хороший адвокат.
– Вы учились в юридической школе в Вашингтоне?
– В Джорджтауне.
Она кивнула, как бы обдумывая что-то.
– Вы хотите, чтобы я защищал вас в суде? – спросил Джон. – Вы для этого пришли ко мне? Хотите, чтобы я был вашим адвокатом?
Кейт не отвечала. Джон внимательно смотрел на нее. По своему опыту он знал, что многие люди, обратившись к адвокату, в первый момент просто не знают с чего начать или не решаются рассказать всю правду. На скамье подсудимых может оказаться кто угодно: и тот, кто вовсе не совершал преступления, и тот, кто совершил его непреднамеренно, и тот, кто сознательно преступил закон, но был уверен, что его не поймают. Однако очень редко человек сам считает себя преступником, даже если он был пойман с поличным. Клеймо преступника не устраивает никого. И какое бы преступление ни совершил человек, он всегда найдет себе оправдание. Кто-то его предал, обманул, оклеветал. Всегда что-то находится. Все это Джон знал и, внимательно глядя на Кейт, думал о том, какой окажется ее история.
– Я пришла к вам по другой причине, – сообщила Кейт неожиданно тихим и слабым голосом. – Адвокат мне не нужен.
– Тогда почему вы так интересовались, хороший я адвокат или нет? И зачем же все-таки вы пришли ко мне домой сегодня утром?
На улице стало уже совсем темно. Все небо до самого горизонта было усыпано звездами, и казалось, что Джон и Кейт накрыты этой перевернутой небесной чашей. Морской воздух был влажным и соленым, и у Кейт, вероятно, защипало от него глаза, потому что она вдруг смахнула с ресниц слезинки. Но через несколько секунд ее глаза снова наполнились слезами. Джон смотрел на женщину, и сердце его учащенно забилось.
– Я пришла к вам, потому что вы адвокат Грега Меррилла, – сказала наконец Кейт.
– Меррилла? Ну, и что же из этого?
Кейт проглотила стоящий в горле комок. Собаки, возившиеся в зарослях кустарников, подбежали к ней, рассчитывая получить новую порцию угощения, но она, казалось, не замечала их. Бонни прыгала вокруг Кейт и тыкалась носом в ее руку, а Брейнер терпеливо сидел рядом и ждал. Однако Кейт продолжала стоять молча, и слезы ручьями текли по ее щекам. Наконец, она подняла голову и взглянула Джону прямо в глаза. На ее лице была написана такая безысходная печаль, как будто она знала, что надеяться было уже не на что. Но, в конце концов, она все же собралась с силами и прошептала:
– Я думаю, что он убил мою сестру.
Глава 5
Джон О'Рурк подвел ничего не видящую от слез Кейт к своей «вольво» и усадил ее в машину. Затем открыл вторую дверь и впустил Брейнера и Бонни, которые с удовольствием расположились на заднем сиденье и, высунув языки, стали с нетерпением ждать, когда машина тронется.
Джон включил обогреватель салона, и Кейт только сейчас почувствовала, как она замерзла. Она всегда холодела от отчаяния и ужаса, когда представляла себе, что могло произойти с Виллой. В моменты, когда ее пронзала мысль о том, что сестры больше нет, ей хотелось заледенеть и ничего не чувствовать. Однако как только от обогревателя, еще не успевшего полностью остыть, в салоне автомобиля разлилось тепло, Кейт, вопреки своему желанию, начала согреваться.
Из автомагнитолы лилась песня Сьюзан Веги – нежная и печальная. Кейт вспомнила, как Вилла любила эту музыку Обычно она слушала ее в своей спальне, и белые занавески развевались на окнах от дующего с моря ветра. «Она поет об утрате, – говорила Вилла, объясняя старшей сестре смысл песни. – Она знает, что такое потеря, так же, как это знаем мы… Она одна из нас. Я благодарю Бога за то, что у меня есть ты, Кети». «А я благодарю Бога за то, что у меня есть ты», – отвечала шепотом Кейт.
Сейчас, сидя в машине Джона О'Рурка, она старалась прийти в себя и больше не плакать. Ведь от этого разговора зависело все. Адвокат Меррилла был единственным, кто мог помочь ей узнать о судьбе Виллы Кейт, взяв отпуск на работе, приехала сюда с твердым намерением не отступать, пока ей не удастся все выяснить. Она очень любила свою работу в Вашингтоне, но после исчезновения сестры даже думать не могла ни про какие исследования, потому что все ее мысли были только о Вилле.
– Я не могу говорить с вами об этом, – тихо сказал Джон, глядя прямо перед собой.
Кейт еще не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы попытаться переубедить его. Она ждала, когда музыка, пробудившая в ней воспоминания, закончится, и она сможет полностью взять себя в руки. Эта печальная мелодия разбередила ее раны и лишила самообладания.
– Грег Меррилл – мой клиент, с моей стороны будет неэтично обсуждать его дело с вами и вообще с кем бы то ни было.
Кейт набрала в легкие побольше воздуха. Песня закончилась, прозвучали последние аккорды гитары. Она закрыла глаза, чтобы унять волнительные эмоции и заставить свой голос звучать спокойно и уверенно. Тщательно подбирая слова, она сказала:
– Я полагаю, что вы ничем не нарушите конфиденциальность ваших отношений с клиентом, если просто выслушаете мои вопросы и поможете мне узнать…
– Я не имею права разглашать сведения, полученные из бесед со своим подзащитным.
– Я все понимаю.
– В таком случае, почему вы пришли ко мне? – спросил Джон. – Вам нужно было обратиться в полицию. Или в прокуратуру. Если у вас есть какие-то подозрения, то, думаю, вам могут помочь именно там.
– Я уже была и в полиции, и в прокуратуре, – ответила Кейт.
– Ну, и что же? Вам там ничем не помогли?
Кейт отрицательно покачала головой и взглянула на прорезающий небо луч маяка. Она уже хорошо изучила карту местности, и поэтому знала, что это был маяк Сильвер Бэй. Башня находилась на мысе, и перед ней тянулся длинный волнолом, построенный из серого камня, добываемого в местном карьере. Волнолом ограждал гавань Сильвер Бэй.
– А ведь он никогда не использовал это место, не так ли? – спросила Кейт.
– Кто это он? И о чем вы говорите?
– Меррилл. Он никогда не прятал тела своих жертв в волноломе Сильвер Бэй. Но ведь вы должны понимать, что, возможно, эти тела просто не были обнаружены. Это место идеально подходило Мерриллу: оно плохо просматривается с берега, легко доступно во время отлива, между камнями много расщелин.
– Все, этот разговор закончен, – сказал Джон О'Рурк, открывая дверь машины.
Обе собаки, поняв, что путешествие не состоится, принялись лаять, выражая свое разочарование.
– Пожалуйста, – промолвила Кейт и, взяв Джона за запястье, удержала его.
Он обернулся и посмотрел ей в глаза. Они были холодными и настороженными. «Мне не следует упоминать имени Меррилла, – подумала Кейт. – Нужно говорить только о Вилле».
Джон собирался выйти из машины и уже поставил на землю одну ногу. Луч маяка снова осветил небо. Кейт заметила, как Джон проследил за этим лучом, а затем перевел взгляд на гостиницу: занавеска на одном из окон слегка зашевелилась, и за ней мелькнул чей-то силуэт.
– Пожалуйста, – повторила Кейт. – Уделите мне пять минут вашего времени.
Джон ничего не ответил, но не стал выходить из машины и захлопнул дверцу. Он еще раз посмотрел на окно, за которым кто-то стоял, дал задний ход, развернулся и поехал по подъездной дорожке, ведущей от гостиницы к шоссе. Брейнер и Бонни, обрадованные предстоящим путешествием, радостно засуетились, завертелись на сиденье и прильнули носами к стеклу. Кейт посмотрела через плечо Джона в окно и увидела, как Фелисити, отдернув занавеску, смотрит им вслед.
– Люди чрезвычайно любопытны, – сказала Кейт. – Спасибо, что вы решили уехать оттуда. Гораздо лучше разговаривать вдали от посторонних глаз.
– Я готов вас выслушать, – произнес Джон. – Но если вы хоть слово скажете о моем клиенте, я тут же отвезу вас обратно в гостиницу.
– Не волнуйтесь, – сказала Кейт. – Вы ничем не нарушите ваш этический кодекс. Просто я хочу узнать кое-что о Меррилле. О, нет-нет, – спохватилась она, – я ничего не спрашиваю о Меррилле, я хочу узнать о своей сестре.
– Тедди мне рассказывал, что с ним вы тоже говорили о ней.
Кейт улыбнулась, вспомнив Тедди О'Рурка.
– Мы с ним во многом похожи. Он, как и я, очень любит свою младшую сестренку.
– Да, это так, – подтвердил Джон.
– Я так сильно любила… люблю, – поправила себя Кейт, – свою сестру. Вилла младше меня на двенадцать лет. Когда она родилась, я восприняла это как подарок лично мне. Она была как настоящая живая кукла. Я не хотела оставлять ее и всегда плакала, когда мне приходилось идти в школу и на целый день расставаться с ней.
– Так же было и с Тедди, – заметил Джон.
Кейт посмотрела на него и увидела, что лицо адвоката немного смягчилось. Ободренная, она продолжила:
– Моя мама всегда говорила, что у нее было две разные семьи: та, в которой росли мы со старшим братом, и та, в которой появилась Вилла. Она называла Виллу своим «нежданным чудом». Маме было сорок пять лет, и она уже не думала о том, что у нее могут быть еще дети. И тут появилась Вилла.
– Что ж, я уже понял, что вы очень любили свою сестру, – сдержанно заметил Джон, давая понять, что нужно поторопиться с рассказом.
– Да, и когда наши родители погибли в автомобильной катастрофе, я взяла на себя все заботы о ней. Вилла всегда говорила, что я ей почти как мать. В то время я уже жила в Вашингтоне, где сначала училась, а потом работала… Вилла переехала ко мне, и на деньги, полученные по страховке, я определила ее в частную школу в Джорджтауне. На выходные мы уезжали домой, на наш родной остров.
– Ну, а что же ваш старший брат? – поинтересовался Джон.
– Понимаете, как бы это сказать… Мэтт (так его зовут) не был готов взять на себя заботу о десятилетнем ребенке. Но мы с Виллой на него никогда не обижались. Он занимается добычей устриц и редко бывает дома. Правда, когда нам с сестрой требовалась его помощь, он всегда приезжал.
– Так что же все-таки произошло, Кейт? – спросил Джон.
Голос его прозвучал холодно и нетерпеливо. Кейт подумала, что сейчас он ее выслушает, скажет, что ничем не может помочь и отвезет обратно в гостиницу. Кейт собрала всю свою волю: она должна все рассказать и заставить Джона помочь, хочет он того или нет. Она еще не знала, как этого добиться, но ей казалось, что рассказ о Вилле должен тронуть сердце даже такого безжалостного юриста, как Джон О'Рурк.
– Полгода назад Вилла уехала в Новую Англию…
– И?
– И исчезла, – закончила Кейт.
Джон продолжал внимательно смотреть на дорогу. Кейт ничего не говорила, и он покачал головой:
– Человек не может просто так исчезнуть. Это невозможно.
– Но Вилла исчезла, – сказала Кейт.
Машина ехала по главной улице маленького городка, и луч маяка, казалось, следовал за ней. Белый шпиль церкви светился в темноте, благодаря подсветке. На черном небе горели яркие звезды. Все вокруг излучало свет. «Хороший знак», – подумала Кейт.
– Возможно, она специально скрывается от вас и не хочет, чтобы ее нашли. А, может быть, с ней что-то случилось. Но, в любом случае, бесследно исчезнуть она не могла. Есть данные о телефонных звонках, голосовая почта, операции с кредитными картами во время путешествия, электронная почта… По всему этому вы можете проследить маршрут ее передвижения.
– Я так и сделала, – сказала Кейт.
– И куда привели вас ваши поиски? – спросил Джон.
– Сюда, – сдавленным голосом ответила женщина.
– Сюда? К Сильвер Бэй?
– Да. Она была здесь полгода назад. Незадолго до того, как… – Кейт беспомощно огляделась вокруг, не желая произносить имени Меррилла, чтобы не давать Джону повода прекратить разговор.
– Незадолго до того, как был арестован мой клиент?
– Да.
Джон молча вел машину. Они уже миновали центр города и сейчас ехали по восточному шоссе вдоль побережья. Воздух в салоне уже сильно нагрелся, и Кейт стало жарко. Она немного опустила окно, вдохнула вечерний воздух и почувствовала едкий запах: после отлива на песке остались гнить мертвые крабы, моллюски и другие обитатели морского дна.
Кейт внимательно следила за лицом Джона, стараясь понять, о чем тот сейчас думает. Может быть, он мысленно перебирает страницы дела, пытаясь вспомнить, не упоминалось ли где-то в материалах следствия имя Виллы? Или же он представляет себе фотографии жертв Меррилла, старясь понять, не было ли среди них девушки, похожей на Кейт, только двенадцатью годами моложе?
– Я не помню, чтобы ее имя встречалось мне в материалах дела, скорее всего, его там вообще нет, – осторожно сказал Джон. – А почему вы сразу не обратились в полицию?
– Потому что тогда я не знала, что она была здесь.
– Я вас не понимаю.
– Сначала Вилла отправилась на Род-Айленд, в Ньюпорт. Она решила уехать из Вашингтона, чтобы прийти в себя после… одной нехорошей любовной истории, – Кейт говорила с трудом, слова застревали у нее в горле. – Она остановилась там в небольшой гостинице, очень похожей на «Восточный ветер».
– Маленький старый дом?
– Да. Он находится на Оушн Драйв, как раз за Бретон Пойнт.
– Она говорила вам, что направляется туда?
Кейт покачала головой.
– Нет, она никому ничего не сказала. Но после того, как она отсутствовала неделю и от нее не было никаких вестей…
– Но неделя – это не вполне достаточный срок, чтобы забыть любовную историю, – резко заметил Джон.
– Да, это так, – ответила Кейт, откинувшись на спинку сиденья. – Но чтобы она не звонила мне целую неделю – такого не было никогда. Я начала беспокоиться уже на второй день, – Кейт тяжело вздохнула, вспомнив весь ужас тех дней, – а на четвертые сутки я стала просто сходить с ума. Я позвонила Мэтту, и он посоветовал мне подождать, дать ей время все обдумать. Понимаете, мы с Виллой поссорились. Такое случалось крайне редко.
Глаза Кейт наполнились слезами, но она успела смахнуть их, прежде чем Джон это заметил.
– А как вы узнали, что она останавливалась в Нью-порте?
– Именно так, как вы говорили: по кредитным картам, которыми она пользовалась во время путешествия. Я обратилась в полицию федерального округа Колумбия, и они предоставили мне информацию об операциях по этим картам. А также данные о звонках, сделанных с ее телефона. Она звонила мужчине, который был причиной ее отъезда. Она уехала, но жить без него не могла. Она звонила ему каждый день.
– Ему, а не вам, – заметил Джон.
Неожиданно его голос стал мягким, и он даже повернул голову, чтобы взглянуть на Кейт. Она почувствовала, что мужчина понимает ее страдания. Лучи маяка скользнули по стеклу машины, осветив глаза Джона.
– Да, не мне. Мне она не позвонила ни разу.
Джон кивнул, и Кейт услышала, как он при этом тяжело выдохнул. Она посмотрела на его руки, державшие руль автомобиля: костяшки его пальцев совсем побелели. Неужели он что-то знает, но не говорит этого? Сердце Кейт учащенно забилось в груди.
– Ну, и что было потом? Куда она отправилась из Нью-порта?
– В полиции сообщили, что в Ньюпорте она остановилась в гостинице «Семь каминов». Это было во вторник пятого апреля. Поздно вечером Вилла позвонила оттуда Эндрю, своему… любовнику. Утром она сделала еще один звонок, ему же. И после этого – ничего. Никаких телефонных звонков, почти никаких операций с кредитными картами. В четверг она пользовалась картой «Тексако» в городе Фэрхейвен, штат Массачусетс. В пятницу – расплачивалась кредиткой «Мастер-Кард» в магазине туристического снаряжения в Провиденсе.
– О Коннектикуте ничего не известно?
– Нет.
– Значит, она не пользовалась здесь кредитными картами и никому отсюда не звонила?
– Да, это так.
– Тогда, – сказал Джон, повернувшись, чтобы посмотреть Кейт в глаза, – почему вы считаете, что мой клиент убил Виллу?
– Потому что она здесь была, – прошептала Кейт.
Слово «убил» прозвучало для нее как удар ножом в сердце. Слышать это о своей сестре ей было просто невыносимо. Кейт опустила руку в карман и вытащила открытку.
– Она прислала мне вот это.
Кейт передала карточку Джону и посмотрела, как тот поставил ее перед собой – так, чтобы можно было читать, не отрываясь от управления машиной. Они ехали по прибрежной дороге, по правую сторону от которой были видны скалы и маяк Сильвер Бэй. Джон читал письмо Виллы, освещенное уличными фонарями. Кейт закрыла глаза и перед ней всплыли строчки, которые она помнила наизусть.
«Привет, Кети!
У меня все в порядке. Как ты? За последнее время у нас произошло много плохого, но теперь это все в прошлом. Я очень сожалею обо всем случившемся и особенно о том, что сейчас заставила тебя волноваться, не давая о себе известий. Я ненавижу себя за то, что причинила тебе столько страданий… Скоро я приеду домой… Бонни здесь очень нравится. Мы живем на морском побережье, здесь много простора, и Бонни очень любит резвиться на берегу. Эти места напоминают мне наш Чинкотиг. Как бы мне хотелось, чтобы ты тоже побывала здесь – когда-нибудь, когда все наладится…
Целую, люблю,
Вилла».
– Она отправила это письмо шестого апреля, – сказал Джон, повернув карточку к свету и рассматривая на ней почтовый штемпель. – Шесть месяцев назад.
– Я это знаю.
– Но я ничего не слышал о вашей сестре. А ведь это было в разгар…
– Активности Меррилла, – закончила Кейт. – Дело в том, что я получила эту открытку совсем недавно.
– Но почему она шла так долго? Вы должны были получить ее давным-давно.
– Она пришла на мой старый адрес. И поскольку это всего лишь открытка, то она просто затерялась в куче рекламных проспектов и каталогов.
– Вы показывали эту карточку в полиции?
– Да, – ответила Кейт, вспоминая свой визит в полицейский участок несколько дней назад. – Но они упорно указывают мне на тот факт, что Вилла пользовалась кредитными картами в Массачусетсе и Род-Айленде уже после того, как открытка была отправлена. Поэтому они считают, что она благополучно отбыла из Коннектикута, чтобы продолжить свое путешествие.
– По делу Меррилла полиция проверяла всех женщин, о пропаже которых было заявлено, – осторожно сказал Джон, и по его тону можно было понять, что этими словами он не нарушает этического кодекса адвоката.
– Да, я знаю, – ответила Кейт. – Но ведь Вилла не оставила никаких следов своего пребывания в Коннектикуте. Поэтому, когда шло следствие по делу Меррилла, ее имя даже не упоминалось.
– Ну, а как же Бонни? – поинтересовался Джон, взглянув в зеркало заднего вида.
Маленькая черная собачка, утомившись после игр на берегу, теперь уютно устроилась рядом с Брейнером, положив свою голову на его золотистую спину.
– Фелисити сразу же вспомнила Бонни, как только мы появились у них в гостинице. Виллу она помнит не очень хорошо, но моя сестра, несомненно, останавливалась у них: в гостевой книге я видела ее подпись.
У Кейт защемило сердце, когда она вспомнила, как увидела подпись, сделанную рукой сестры, и аккуратно написанный ниже ее домашний адрес.
– Я хотел спросить, что случилось с Бонни? Ведь она же была с вашей сестрой. Где вы ее нашли? И когда?
– Пять с половиной месяцев назад – почти сразу после того, как я заявила в полицию об исчезновении Виллы. Получив информацию о том, в каких городах она пользовалась кредитными картами, мы связались со службами защиты животных и нашли Бонни в приюте для бездомных собак в одном маленьком городке к югу от Провиденса. Ошейник и медальон пропали. Работники приюта нам рассказали, что когда Бонни нашли, она была грязная и голодная, – у Кейт перехватило дыхание, когда она все это вспомнила. – Она была так счастлива, когда увидела меня.
– Значит, Бонни осталась одна не в нашем городе, а совсем в другом месте, – произнес Джон.
– Я знаю. И понимаю, куда вы клоните: вы хотите сказать, что из вашего города Вилла уехала, и значит, несчастье случилось с ней где-то в другом месте.
Джон слегка пожал плечами и стал хмуро смотреть на дорогу.
– Но я в этом не уверена. Полученное мной письмо, – Кейт прикоснулась к открытке, все еще лежащей на приборной панели перед Джоном, – заставляет меня думать, что все произошло именно здесь.
– Ну, а у кого эта открытка лежала целых пять месяцев вместе с рекламными журналами и каталогами?
– У моего бывшего мужа, – ответила Кейт.
– У вашего мужа? – с некоторым удивлением переспросил Джон.
– Да, его имя Эндрю, – отозвалась Кейт.
– Но вы говорили, что так зовут…
– Любовника моей сестры, – спокойно закончила Кейт, глядя в окно на черную и блестящую прибрежную равнину и белые волны, набегавшие на песчаную отмель. – Его зовут Эндрю Уэллс.
– У вашего мужа была любовная связь с вашей сестрой?
– Да.
– Мне очень жаль. Вероятно, это было ужасно для вас.
Кейт была не в силах что-то ответить и молчала. В салоне автомобиля повисла напряженная тишина. Джон развернул машину, и они поехали обратно. Сердце Кейт бешено билось в груди, удары его отдавались в ушах и висках. Мать всегда учила их с сестрой, что нельзя посвящать посторонних людей в семейные неурядицы. Но теперь Кейт готова была рассказать все, если только это поможет найти Виллу. Правда, ей показалось довольно странным, что Джон больше заинтересовался изменой ее мужа, чем исчезновением сестры.
Джон включил обогреватель салона, и Кейт только сейчас почувствовала, как она замерзла. Она всегда холодела от отчаяния и ужаса, когда представляла себе, что могло произойти с Виллой. В моменты, когда ее пронзала мысль о том, что сестры больше нет, ей хотелось заледенеть и ничего не чувствовать. Однако как только от обогревателя, еще не успевшего полностью остыть, в салоне автомобиля разлилось тепло, Кейт, вопреки своему желанию, начала согреваться.
Из автомагнитолы лилась песня Сьюзан Веги – нежная и печальная. Кейт вспомнила, как Вилла любила эту музыку Обычно она слушала ее в своей спальне, и белые занавески развевались на окнах от дующего с моря ветра. «Она поет об утрате, – говорила Вилла, объясняя старшей сестре смысл песни. – Она знает, что такое потеря, так же, как это знаем мы… Она одна из нас. Я благодарю Бога за то, что у меня есть ты, Кети». «А я благодарю Бога за то, что у меня есть ты», – отвечала шепотом Кейт.
Сейчас, сидя в машине Джона О'Рурка, она старалась прийти в себя и больше не плакать. Ведь от этого разговора зависело все. Адвокат Меррилла был единственным, кто мог помочь ей узнать о судьбе Виллы Кейт, взяв отпуск на работе, приехала сюда с твердым намерением не отступать, пока ей не удастся все выяснить. Она очень любила свою работу в Вашингтоне, но после исчезновения сестры даже думать не могла ни про какие исследования, потому что все ее мысли были только о Вилле.
– Я не могу говорить с вами об этом, – тихо сказал Джон, глядя прямо перед собой.
Кейт еще не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы попытаться переубедить его. Она ждала, когда музыка, пробудившая в ней воспоминания, закончится, и она сможет полностью взять себя в руки. Эта печальная мелодия разбередила ее раны и лишила самообладания.
– Грег Меррилл – мой клиент, с моей стороны будет неэтично обсуждать его дело с вами и вообще с кем бы то ни было.
Кейт набрала в легкие побольше воздуха. Песня закончилась, прозвучали последние аккорды гитары. Она закрыла глаза, чтобы унять волнительные эмоции и заставить свой голос звучать спокойно и уверенно. Тщательно подбирая слова, она сказала:
– Я полагаю, что вы ничем не нарушите конфиденциальность ваших отношений с клиентом, если просто выслушаете мои вопросы и поможете мне узнать…
– Я не имею права разглашать сведения, полученные из бесед со своим подзащитным.
– Я все понимаю.
– В таком случае, почему вы пришли ко мне? – спросил Джон. – Вам нужно было обратиться в полицию. Или в прокуратуру. Если у вас есть какие-то подозрения, то, думаю, вам могут помочь именно там.
– Я уже была и в полиции, и в прокуратуре, – ответила Кейт.
– Ну, и что же? Вам там ничем не помогли?
Кейт отрицательно покачала головой и взглянула на прорезающий небо луч маяка. Она уже хорошо изучила карту местности, и поэтому знала, что это был маяк Сильвер Бэй. Башня находилась на мысе, и перед ней тянулся длинный волнолом, построенный из серого камня, добываемого в местном карьере. Волнолом ограждал гавань Сильвер Бэй.
– А ведь он никогда не использовал это место, не так ли? – спросила Кейт.
– Кто это он? И о чем вы говорите?
– Меррилл. Он никогда не прятал тела своих жертв в волноломе Сильвер Бэй. Но ведь вы должны понимать, что, возможно, эти тела просто не были обнаружены. Это место идеально подходило Мерриллу: оно плохо просматривается с берега, легко доступно во время отлива, между камнями много расщелин.
– Все, этот разговор закончен, – сказал Джон О'Рурк, открывая дверь машины.
Обе собаки, поняв, что путешествие не состоится, принялись лаять, выражая свое разочарование.
– Пожалуйста, – промолвила Кейт и, взяв Джона за запястье, удержала его.
Он обернулся и посмотрел ей в глаза. Они были холодными и настороженными. «Мне не следует упоминать имени Меррилла, – подумала Кейт. – Нужно говорить только о Вилле».
Джон собирался выйти из машины и уже поставил на землю одну ногу. Луч маяка снова осветил небо. Кейт заметила, как Джон проследил за этим лучом, а затем перевел взгляд на гостиницу: занавеска на одном из окон слегка зашевелилась, и за ней мелькнул чей-то силуэт.
– Пожалуйста, – повторила Кейт. – Уделите мне пять минут вашего времени.
Джон ничего не ответил, но не стал выходить из машины и захлопнул дверцу. Он еще раз посмотрел на окно, за которым кто-то стоял, дал задний ход, развернулся и поехал по подъездной дорожке, ведущей от гостиницы к шоссе. Брейнер и Бонни, обрадованные предстоящим путешествием, радостно засуетились, завертелись на сиденье и прильнули носами к стеклу. Кейт посмотрела через плечо Джона в окно и увидела, как Фелисити, отдернув занавеску, смотрит им вслед.
– Люди чрезвычайно любопытны, – сказала Кейт. – Спасибо, что вы решили уехать оттуда. Гораздо лучше разговаривать вдали от посторонних глаз.
– Я готов вас выслушать, – произнес Джон. – Но если вы хоть слово скажете о моем клиенте, я тут же отвезу вас обратно в гостиницу.
– Не волнуйтесь, – сказала Кейт. – Вы ничем не нарушите ваш этический кодекс. Просто я хочу узнать кое-что о Меррилле. О, нет-нет, – спохватилась она, – я ничего не спрашиваю о Меррилле, я хочу узнать о своей сестре.
– Тедди мне рассказывал, что с ним вы тоже говорили о ней.
Кейт улыбнулась, вспомнив Тедди О'Рурка.
– Мы с ним во многом похожи. Он, как и я, очень любит свою младшую сестренку.
– Да, это так, – подтвердил Джон.
– Я так сильно любила… люблю, – поправила себя Кейт, – свою сестру. Вилла младше меня на двенадцать лет. Когда она родилась, я восприняла это как подарок лично мне. Она была как настоящая живая кукла. Я не хотела оставлять ее и всегда плакала, когда мне приходилось идти в школу и на целый день расставаться с ней.
– Так же было и с Тедди, – заметил Джон.
Кейт посмотрела на него и увидела, что лицо адвоката немного смягчилось. Ободренная, она продолжила:
– Моя мама всегда говорила, что у нее было две разные семьи: та, в которой росли мы со старшим братом, и та, в которой появилась Вилла. Она называла Виллу своим «нежданным чудом». Маме было сорок пять лет, и она уже не думала о том, что у нее могут быть еще дети. И тут появилась Вилла.
– Что ж, я уже понял, что вы очень любили свою сестру, – сдержанно заметил Джон, давая понять, что нужно поторопиться с рассказом.
– Да, и когда наши родители погибли в автомобильной катастрофе, я взяла на себя все заботы о ней. Вилла всегда говорила, что я ей почти как мать. В то время я уже жила в Вашингтоне, где сначала училась, а потом работала… Вилла переехала ко мне, и на деньги, полученные по страховке, я определила ее в частную школу в Джорджтауне. На выходные мы уезжали домой, на наш родной остров.
– Ну, а что же ваш старший брат? – поинтересовался Джон.
– Понимаете, как бы это сказать… Мэтт (так его зовут) не был готов взять на себя заботу о десятилетнем ребенке. Но мы с Виллой на него никогда не обижались. Он занимается добычей устриц и редко бывает дома. Правда, когда нам с сестрой требовалась его помощь, он всегда приезжал.
– Так что же все-таки произошло, Кейт? – спросил Джон.
Голос его прозвучал холодно и нетерпеливо. Кейт подумала, что сейчас он ее выслушает, скажет, что ничем не может помочь и отвезет обратно в гостиницу. Кейт собрала всю свою волю: она должна все рассказать и заставить Джона помочь, хочет он того или нет. Она еще не знала, как этого добиться, но ей казалось, что рассказ о Вилле должен тронуть сердце даже такого безжалостного юриста, как Джон О'Рурк.
– Полгода назад Вилла уехала в Новую Англию…
– И?
– И исчезла, – закончила Кейт.
Джон продолжал внимательно смотреть на дорогу. Кейт ничего не говорила, и он покачал головой:
– Человек не может просто так исчезнуть. Это невозможно.
– Но Вилла исчезла, – сказала Кейт.
Машина ехала по главной улице маленького городка, и луч маяка, казалось, следовал за ней. Белый шпиль церкви светился в темноте, благодаря подсветке. На черном небе горели яркие звезды. Все вокруг излучало свет. «Хороший знак», – подумала Кейт.
– Возможно, она специально скрывается от вас и не хочет, чтобы ее нашли. А, может быть, с ней что-то случилось. Но, в любом случае, бесследно исчезнуть она не могла. Есть данные о телефонных звонках, голосовая почта, операции с кредитными картами во время путешествия, электронная почта… По всему этому вы можете проследить маршрут ее передвижения.
– Я так и сделала, – сказала Кейт.
– И куда привели вас ваши поиски? – спросил Джон.
– Сюда, – сдавленным голосом ответила женщина.
– Сюда? К Сильвер Бэй?
– Да. Она была здесь полгода назад. Незадолго до того, как… – Кейт беспомощно огляделась вокруг, не желая произносить имени Меррилла, чтобы не давать Джону повода прекратить разговор.
– Незадолго до того, как был арестован мой клиент?
– Да.
Джон молча вел машину. Они уже миновали центр города и сейчас ехали по восточному шоссе вдоль побережья. Воздух в салоне уже сильно нагрелся, и Кейт стало жарко. Она немного опустила окно, вдохнула вечерний воздух и почувствовала едкий запах: после отлива на песке остались гнить мертвые крабы, моллюски и другие обитатели морского дна.
Кейт внимательно следила за лицом Джона, стараясь понять, о чем тот сейчас думает. Может быть, он мысленно перебирает страницы дела, пытаясь вспомнить, не упоминалось ли где-то в материалах следствия имя Виллы? Или же он представляет себе фотографии жертв Меррилла, старясь понять, не было ли среди них девушки, похожей на Кейт, только двенадцатью годами моложе?
– Я не помню, чтобы ее имя встречалось мне в материалах дела, скорее всего, его там вообще нет, – осторожно сказал Джон. – А почему вы сразу не обратились в полицию?
– Потому что тогда я не знала, что она была здесь.
– Я вас не понимаю.
– Сначала Вилла отправилась на Род-Айленд, в Ньюпорт. Она решила уехать из Вашингтона, чтобы прийти в себя после… одной нехорошей любовной истории, – Кейт говорила с трудом, слова застревали у нее в горле. – Она остановилась там в небольшой гостинице, очень похожей на «Восточный ветер».
– Маленький старый дом?
– Да. Он находится на Оушн Драйв, как раз за Бретон Пойнт.
– Она говорила вам, что направляется туда?
Кейт покачала головой.
– Нет, она никому ничего не сказала. Но после того, как она отсутствовала неделю и от нее не было никаких вестей…
– Но неделя – это не вполне достаточный срок, чтобы забыть любовную историю, – резко заметил Джон.
– Да, это так, – ответила Кейт, откинувшись на спинку сиденья. – Но чтобы она не звонила мне целую неделю – такого не было никогда. Я начала беспокоиться уже на второй день, – Кейт тяжело вздохнула, вспомнив весь ужас тех дней, – а на четвертые сутки я стала просто сходить с ума. Я позвонила Мэтту, и он посоветовал мне подождать, дать ей время все обдумать. Понимаете, мы с Виллой поссорились. Такое случалось крайне редко.
Глаза Кейт наполнились слезами, но она успела смахнуть их, прежде чем Джон это заметил.
– А как вы узнали, что она останавливалась в Нью-порте?
– Именно так, как вы говорили: по кредитным картам, которыми она пользовалась во время путешествия. Я обратилась в полицию федерального округа Колумбия, и они предоставили мне информацию об операциях по этим картам. А также данные о звонках, сделанных с ее телефона. Она звонила мужчине, который был причиной ее отъезда. Она уехала, но жить без него не могла. Она звонила ему каждый день.
– Ему, а не вам, – заметил Джон.
Неожиданно его голос стал мягким, и он даже повернул голову, чтобы взглянуть на Кейт. Она почувствовала, что мужчина понимает ее страдания. Лучи маяка скользнули по стеклу машины, осветив глаза Джона.
– Да, не мне. Мне она не позвонила ни разу.
Джон кивнул, и Кейт услышала, как он при этом тяжело выдохнул. Она посмотрела на его руки, державшие руль автомобиля: костяшки его пальцев совсем побелели. Неужели он что-то знает, но не говорит этого? Сердце Кейт учащенно забилось в груди.
– Ну, и что было потом? Куда она отправилась из Нью-порта?
– В полиции сообщили, что в Ньюпорте она остановилась в гостинице «Семь каминов». Это было во вторник пятого апреля. Поздно вечером Вилла позвонила оттуда Эндрю, своему… любовнику. Утром она сделала еще один звонок, ему же. И после этого – ничего. Никаких телефонных звонков, почти никаких операций с кредитными картами. В четверг она пользовалась картой «Тексако» в городе Фэрхейвен, штат Массачусетс. В пятницу – расплачивалась кредиткой «Мастер-Кард» в магазине туристического снаряжения в Провиденсе.
– О Коннектикуте ничего не известно?
– Нет.
– Значит, она не пользовалась здесь кредитными картами и никому отсюда не звонила?
– Да, это так.
– Тогда, – сказал Джон, повернувшись, чтобы посмотреть Кейт в глаза, – почему вы считаете, что мой клиент убил Виллу?
– Потому что она здесь была, – прошептала Кейт.
Слово «убил» прозвучало для нее как удар ножом в сердце. Слышать это о своей сестре ей было просто невыносимо. Кейт опустила руку в карман и вытащила открытку.
– Она прислала мне вот это.
Кейт передала карточку Джону и посмотрела, как тот поставил ее перед собой – так, чтобы можно было читать, не отрываясь от управления машиной. Они ехали по прибрежной дороге, по правую сторону от которой были видны скалы и маяк Сильвер Бэй. Джон читал письмо Виллы, освещенное уличными фонарями. Кейт закрыла глаза и перед ней всплыли строчки, которые она помнила наизусть.
«Привет, Кети!
У меня все в порядке. Как ты? За последнее время у нас произошло много плохого, но теперь это все в прошлом. Я очень сожалею обо всем случившемся и особенно о том, что сейчас заставила тебя волноваться, не давая о себе известий. Я ненавижу себя за то, что причинила тебе столько страданий… Скоро я приеду домой… Бонни здесь очень нравится. Мы живем на морском побережье, здесь много простора, и Бонни очень любит резвиться на берегу. Эти места напоминают мне наш Чинкотиг. Как бы мне хотелось, чтобы ты тоже побывала здесь – когда-нибудь, когда все наладится…
Целую, люблю,
Вилла».
– Она отправила это письмо шестого апреля, – сказал Джон, повернув карточку к свету и рассматривая на ней почтовый штемпель. – Шесть месяцев назад.
– Я это знаю.
– Но я ничего не слышал о вашей сестре. А ведь это было в разгар…
– Активности Меррилла, – закончила Кейт. – Дело в том, что я получила эту открытку совсем недавно.
– Но почему она шла так долго? Вы должны были получить ее давным-давно.
– Она пришла на мой старый адрес. И поскольку это всего лишь открытка, то она просто затерялась в куче рекламных проспектов и каталогов.
– Вы показывали эту карточку в полиции?
– Да, – ответила Кейт, вспоминая свой визит в полицейский участок несколько дней назад. – Но они упорно указывают мне на тот факт, что Вилла пользовалась кредитными картами в Массачусетсе и Род-Айленде уже после того, как открытка была отправлена. Поэтому они считают, что она благополучно отбыла из Коннектикута, чтобы продолжить свое путешествие.
– По делу Меррилла полиция проверяла всех женщин, о пропаже которых было заявлено, – осторожно сказал Джон, и по его тону можно было понять, что этими словами он не нарушает этического кодекса адвоката.
– Да, я знаю, – ответила Кейт. – Но ведь Вилла не оставила никаких следов своего пребывания в Коннектикуте. Поэтому, когда шло следствие по делу Меррилла, ее имя даже не упоминалось.
– Ну, а как же Бонни? – поинтересовался Джон, взглянув в зеркало заднего вида.
Маленькая черная собачка, утомившись после игр на берегу, теперь уютно устроилась рядом с Брейнером, положив свою голову на его золотистую спину.
– Фелисити сразу же вспомнила Бонни, как только мы появились у них в гостинице. Виллу она помнит не очень хорошо, но моя сестра, несомненно, останавливалась у них: в гостевой книге я видела ее подпись.
У Кейт защемило сердце, когда она вспомнила, как увидела подпись, сделанную рукой сестры, и аккуратно написанный ниже ее домашний адрес.
– Я хотел спросить, что случилось с Бонни? Ведь она же была с вашей сестрой. Где вы ее нашли? И когда?
– Пять с половиной месяцев назад – почти сразу после того, как я заявила в полицию об исчезновении Виллы. Получив информацию о том, в каких городах она пользовалась кредитными картами, мы связались со службами защиты животных и нашли Бонни в приюте для бездомных собак в одном маленьком городке к югу от Провиденса. Ошейник и медальон пропали. Работники приюта нам рассказали, что когда Бонни нашли, она была грязная и голодная, – у Кейт перехватило дыхание, когда она все это вспомнила. – Она была так счастлива, когда увидела меня.
– Значит, Бонни осталась одна не в нашем городе, а совсем в другом месте, – произнес Джон.
– Я знаю. И понимаю, куда вы клоните: вы хотите сказать, что из вашего города Вилла уехала, и значит, несчастье случилось с ней где-то в другом месте.
Джон слегка пожал плечами и стал хмуро смотреть на дорогу.
– Но я в этом не уверена. Полученное мной письмо, – Кейт прикоснулась к открытке, все еще лежащей на приборной панели перед Джоном, – заставляет меня думать, что все произошло именно здесь.
– Ну, а у кого эта открытка лежала целых пять месяцев вместе с рекламными журналами и каталогами?
– У моего бывшего мужа, – ответила Кейт.
– У вашего мужа? – с некоторым удивлением переспросил Джон.
– Да, его имя Эндрю, – отозвалась Кейт.
– Но вы говорили, что так зовут…
– Любовника моей сестры, – спокойно закончила Кейт, глядя в окно на черную и блестящую прибрежную равнину и белые волны, набегавшие на песчаную отмель. – Его зовут Эндрю Уэллс.
– У вашего мужа была любовная связь с вашей сестрой?
– Да.
– Мне очень жаль. Вероятно, это было ужасно для вас.
Кейт была не в силах что-то ответить и молчала. В салоне автомобиля повисла напряженная тишина. Джон развернул машину, и они поехали обратно. Сердце Кейт бешено билось в груди, удары его отдавались в ушах и висках. Мать всегда учила их с сестрой, что нельзя посвящать посторонних людей в семейные неурядицы. Но теперь Кейт готова была рассказать все, если только это поможет найти Виллу. Правда, ей показалось довольно странным, что Джон больше заинтересовался изменой ее мужа, чем исчезновением сестры.