Райсвик Летиция. Лорд и хозяйка гостиницы

   Наконец она вскрыла конверт и дрожащей рукой достала записку, оказавшуюся весьма краткой: «Амуниция, которая к лицу всем».
   Вместо подписи одинокая, ничем не украшенная буква «Ф». Рут вновь увидела тот самый инициал, которым Джордж помечал все свои рисунки. Рука ее упала на колени, слезы подступили к глазам. Мелькнула надежда, что их отношения не оборвались окончательно.
   Она взглянула на часы и вспомнила, что они с мистером Мортоном собирались пойти в «Памп-Рум». У нее оставалось совсем немного времени.
   Поднявшись в свою комнату, Рут развернула пакет, присланный от портнихи. Нельзя сказать, чтобы она очень уж удивилась тому, что обнаружила в нем. Да, это была ротонда, прекрасная, модная и теплая. К ней прилагалась стеганая муфта. Она нежно гладила дорогую ткань накидки, испытывая весьма противоречивые чувства.
   Должна ли она принять подарок от человека, с которым накануне постаралась навсегда порвать все связи? Да еще и после того, как он наговорил ей столько ужасных вещей? Но как это похоже на него, на прежнего Джорджа, — эта трогательная забота о чьей-то насущной нужде. Он никогда не удовлетворялся только тем, что рисовал несчастные и голодные лица в Сент-Джайлзе. Если мог, всегда оказывал посильную помощь, хотя Рут сомневалась, догадывался ли кто-нибудь об этом.
   Ей бы оскорбиться предполагаемым подозрением, что ее можно купить за тряпки. Но она была далека от этого, более всего тронутая тем, что он заметил, как она мерзнет. Никто вокруг не замечал этого, не обращал внимания на то, что ей холодно или неудобно. Даже мистер Мортон, вот уже три дня путешествуя с ней бок о бок, не обратил внимания на то, как легко она одета, как зябнет в своей легкой ротонде. Да, пусть Джордж думает, что она немногим отличается от любой уличной проститутки, но, в конце концов, он один позаботился о том, чтобы она не мерзла.
   Возможно, подарок означал, что он поверил ее объяснениям случившегося. Может быть, он простил ей то, как она тогда исчезла из его жизни, без всякого предупреждения. Это не могло заставить ее забыть боль, причиненную несправедливыми обвинениями, брошенными им ей в лицо, но несколько смягчило горе.
   Она услышала, как скрипнула дверь, и обернулась. Там стояла горничная, держа шляпную коробку.
   — Это прислано для вас, мэм.
   — Спасибо.
   Рут сразу же открыла коробку.
   — Ой, какая красота! — воскликнула горничная, почти благоговейно прикасаясь к складкам шелка, на котором лежала шляпка. Оптовик был вдов, и в доме редко видели женские наряды. — Вы только посмотрите, как она идет к цвету ваших глаз. Вы наденете ее в «Памп-Рум»? Наверное, вы заказали ее вчера?
   Рут слушала девушку, не прерывая ее и не разуверяя. Почти не понимая, почему она так поступает, она решила принять ротонду. Если Джордж этим подарком попросту пытается снова ее соблазнить, что же, она сумеет постоять за себя, ее так просто не купишь. Но если это — знак примирения, то самым разумным будет просто принять подарок.
 
   — Дорогая моя миссис Прайс, выглядите вы сегодня просто восхитительно, — сказал мистер Мортон по дороге в «Памп-Рум». — Удивительно, что может сделать с человеком один стакан минеральной воды. Стойте, да вы, кажется, и не пили вчера этой целебной воды? — спросил он, с удивлением взглянув на нее.
   — Должно быть, это воздух Вата, — тихо сказала Рут. — Он и сам, без всякой воды, исцелит любую хворь. Не правда ли, мистер Мортон?
   — Именно так, именно так! — Его лицо прояснилось. — О, дорогая миссис Прайс, все мои надежды я возлагаю на то, что Редфорды знают мисс Ренфрю и что они окажутся там.
   — Не беспокойтесь об этом, — сказала Рут. — Если их там не окажется, я, не ожидая официального представления, просто попытаюсь подойти к ней и начать разговор. Ведь это так естественно для любопытной женщины — желать поболтать с кем-то, кто ей пришелся по нраву. Я вам скажу, сэр, пусть мисс Ренфрю и богатая наследница, но вы ведь тоже достаточно значительная особа.
   Нистер Мортон даже слегка заважничал от такого комплимента, тотчас принявшись подтверждать значительность своей особы:
   — Должен вам сказать, миссис Прайс, что мой батюшка нажил свое состояние в Индии. Ны переехали туда почти сразу после ее завоевания. Само собой, Нартлесхейм-Хауз был одной из наиболее роскошных резиденций в Уилтшире, но даже это…
   — Постойте, как же вы попали в Хартфордшир, если, как вы говорите, ваш фамильный дом в Уилтшире? — спросила Рут.
   Нистер Мортон сконфузился.
   — Мой брат обиделся на то, что отец, разделив состояние между нами поровну, дом завещал одному мне. Брат после этого меня невзлюбил и порвал все отношения со мной… ну и я почел за благо удалиться оттуда. Тем более что моя вторая жена родом из Сент-Ол — банса.
   — Я не знала, что вы дважды вдовец!
   — Увы, — печально сказал мистер Мортон. — Моя первая жена умерла родами. Наш первенец родился мертвым.
   — Простите, — тихо произнесла Рут. — Вам, наверное, тяжело об этом вспоминать.
   Мистер Мортон взглянул на нее с легким удивлением.
   — С тех пор прошло уже тридцать лет. Если бы в гостиной не висел ее портрет, я бы почти поверил, что этого вообще никогда не случалось. Она была такая красивая, так любила меня… Знаете ли, миссис Прайс, мы с вами в чем-то похожи. Мы оба потеряли в юности своих любимых.
   Рут смотрела себе под ноги, так и не придумав, что ответить.
   «Памп-Рум» был, как обычно, переполнен, но Редфордов нигде не было видно. Мистер Мортон выискивал взглядом еще кого-нибудь из знакомых, кто мог бы их представить. Но он слишком давно не приезжал в Бат, и знакомых у него здесь заметно по-убавилось.
   — Не волнуйтесь, — сказала Рут. — Главное, что миссис Ренфрю со своей матерью здесь. И не забывайте, что вы значительная особа и что, представляясь им, вы оказываете честь этому семейству.
   — Дорогая моя миссис Прайс, что бы я без вас делал? — восхищенно прошептал мистер Мортон. — Вот теперь я совершенно не сомневаюсь, что они будут гордиться знакомством со мной.
   Рут взглянула на старика, беспокоясь, как бы тот не переусердствовал, желая казаться значительным, но в это время они приблизились к мисс и миссис Ренфрю.
   Действительно, завязать с ними знакомство оказалось делом совсем не трудным. В Бате очень хорошо знали Чарльза Морто-на — красивого молодого человека, про которого к тому же поговаривали, что он унаследует значительное состояние. Никто не придавал никакого значения ограничениям, связанным с его правами наследования, равно как и его репутации распутника и гуляки.
   — Это моя дочь, Кора. А это моя кузина, мисс Эмили Ньюком, — церемонно представила своих родственниц миссис Ренфрю. — Мой муж, к несчастью, умер пять лет назад. С тех пор мисс Ньюком стала для меня верным другом и величайшей опорой в жизни.
   Мисс Ньюком состроила улыбку, призванную изобразить, с одной стороны, благодарность миссис Ренфрю за похвалы в ее адрес, а с другой — собственную непоколебимую уверенность в том, что никакой похвалы недостаточно, чтобы передать все ее достоинства. В ответ Рут тоже улыбнулась ей, продемонстрировав новым знакомым великолепные белые зубы. Но при всем том ни искорки подлинного чувства не вспыхнуло на ее лице.
   — Весьма рада нашему знакомству.
   Рут произнесла это столь теплым и непринужденным тоном, что все забыли о дерзости, с которой эти двое представили себя сами. Безупречные манеры Рут приобрела давно, еще в те времена, когда пастор, ее батюшка, был жив и занимался воспитанием дочери. Так что никто из присутствующих и мысли не допустил бы, что она едва ли не впервые вышла в свет.
   — Это мой первый визит в Бат, так что знакомых у меня пока очень мало, — продолжала она. — Но как удивительно приятно знакомиться с новыми людьми, не правда ли?
   Миссис Ренфрю улыбнулась и проворковала:
   — Вы смело можете присоединить нас к числу ваших новых друзей, дорогая миссис Прайс.
   Рут с улыбкой поблагодарила миссис Ренфрю за приятные слова и села рядом с Корой, надеясь, что мистер Мортон сумеет расположить к себе и занять приятной беседой двух пожилых леди.
   — Мне кажется, вы часто бываете в Бате, — сказала она Коре. — Должно быть, вы здесь всех хорошо знаете.
   — Надеюсь, что так, миссис Прайс. — Девушка говорила очень неуверенно.
   Красотой Кора явно не блистала, но ее даже можно было бы назвать хорошенькой, если бы не стеснительность, которая все портила, заставляя девушку сутулиться и двигаться несколько неуклюже. К тому же сейчас она очень волновалась, поскольку не знала Рут и не знала, о чем с ней говорить. Но сама Рут прекрасно умела расположить к себе человека, особенно такую молоденькую девушку.
   — Я просто в восторге, но все еще чувствую себя немного чужой в этой галерее, да и вообще в городе, — призналась Рут. — Мы приехали только два дня назад. Последние несколько лет я жила очень уединенно. Возможно, мисс Ренфрю, вы найдете время показать мне некоторые достопримечательности Бата?
   — Я буду очень рада, миссис Прайс, — сказала Кора, став немного увереннее в себе от того, что почувствовала расположение и доверие Рут.
   Следующие несколько минут молодые леди обменивались оживленными замечаниями и маленькими тайнами. Беседа сопровождалась озорными взглядами Рут и хихиканьем прикрывшейся веером из перьев Коры.
   Несмотря на то что Рут стремилась завоевать доверие Коры в своих личных целях, ей не пришлось изобретать изощренных ловушек, чтобы вызвать девушку на откровенность. Рут любила людей, она действительно радовалась новым знакомствам и поэтому легко расположила к себе Кору. И потом, она еще хорошо помнила себя в ее возрасте — возрасте, когда сердце полно ожиданием и надеждами, а глаза смотрят на мир радостно и невинно.
   — Вы, должно быть, очень привязаны к вашему кузену. — Кора сама наконец коснулась интересующей Рут темы. — Он ведь прекрасный молодой человек, не так ли?
   — Боюсь, что я мало знаю его, — как бы извиняясь, ответила Рут.
   — О, почему?..
   — Я росла в Шотландии и замуж вышла на севере, — пояснила Рут, неожиданно для себя обнаружив, что ей очень трудно лгать Коре, но продолжая сочинять все новую ложь, ибо выбора у нее не было. — А на юг я перебралась совсем недавно. Знаете, Кора, Чарльз отзывался о вас весьма возвышенно, но я должна больше положиться на вас, вы ведь его знаете лучше меня.
   Кора отчаянно покраснела и затеребила веер.
   — Он просто очарователен, — сказала она, слегка запинаясь. — Он вальсировал со мной на балу у миссис Д оусон. Я ведь не очень хорошо танцую, миссис Прайс, но он помог мне, предоставив возможность попрактиковаться.
   Рут улыбнулась, удивившись про себя. Слишком ясно она помнила то презрение, с каким Чарльз говорил о Коре Ренфрю. Да и его намерения сильно сократить срок, отпущенный небом мистеру Мортону, серьезны они или нет, достаточно хороша характеризовали его натуру. Потому нельзя было не видеть, какую опасность он представлял для Коры и ее будущего.
   — Простите, мисс Ренфрю, за нескромный вопрос, но сколько вам лет?
   — В мае исполнится двадцать, — пролепетала Кора так, будто сознавалась в преступлении. — Папа умер как раз перед тем, как мне предстояло начать выходить в свет, — продолжала она совсем тихо. — А мама была в таком состоянии, что ей пришлось пропустить несколько лондонских сезонов.
   — О, я понимаю. — Рут взглянула на миссис Ренфрю, занятую беседой с мистером Мортоном и вполне довольную приятельскими отношениями, завязавшимися между ее дочерью и его племянницей.
   В свои двадцать шесть — хотя, конечно, миссис Ренфрю не знала ее точного возраста — Рут слишком стара для того, чтобы оказаться соперницей Коры. К тому же она кузина Чарльза Мортона — а Чарльз очень нравился миссис Ренфрю — и племянница мистера Мортона. Почти так же важно было то, что ее манеры безупречны, а сама она очаровательна и добросердечна. Словом, всем хороша, и именно такую подругу миссис Ренфрю могла пожелать для своей дочери.
   — Я никогда не выезжала в свет в лондонские сезоны, — говорила тем временем Рут, которая, вероятно, испугалась бы, узнай она, о чем в это время размышляет миссис Ренфрю. — Я часто думала, что, когда пройдет первое очарование, все это станет просто скучно. И, если у вас мало знакомых, вам всегда тревожно и неудобно оттого, что не с кем поговорить.
   — О да! — пылко отозвалась Кора. — Вы, миссис Прайс, чувствуете то же, что и я. Нет ничего хуже, чем сидеть все время рядом с мамой и тетей Эмили, не станцевав ни одного танца.
   — Но здесь-то, в Бате, у вас определенно много знакомых, — возразила Рут.
   — Да, но они не хотят танцевать со мной! И потом, после папиной смерти мы живем здесь постоянно, и это не совсем то же самое, что люди вроде вас, приезжающие сюда отдыхать и пить воду. Мама говорит, что я должна быть очень осторожна, поскольку здесь полно людей, которых интересует мое приданое, а не я сама, — заключила она с видом человека, привычно повторяющего уже изрядно надоевшие наставления и предостережения.
   — У вас большое приданое? — непринужденно спросила Рут.
   — Да, большое. — Кора тяжело вздохнула. — Иногда я думаю, лучше бы его не было, от него одни трудности. Я знаю, что я не очень ловкая и… и не очень красивая. Так что понятно, почему многие могут интересоваться моим приданым больше, чем мною, вы согласны?
   — Нет! — решительно возразила Рут. — Мисс Ренфрю, если вы сами перестанете всех дичиться, я уверена, что у вас появится много истинных друзей, которые будут любить вас из-за вас самой.
   — Но как я отличу первых от вторых? — наивно спросила Кора. — Потому-то я и обрадовалась, когда узнала, что мистер Мортон… Ну, знаете, мама говорит, что он тоже очень богатый. Разве такой человек будет интересоваться моим состоянием, как вы считаете?
   В голосе Коры прозвучала нотка сомнения. Она была не такой уж глупенькой, как могло показаться на первый взгляд. Возможно, она просто не могла до конца поверить в то, что кто-нибудь действительно сочтет ее привлекательной.
   Рут не могла прямо ответить на ее вопрос. Она не хотела говорить Коре о своих подозрениях относительно Чарльза. Но, с другой стороны, хорошо было развеять тот радужно-прекрасный образ, существовавший в воображении девушки.
   — Я не верю, что кому-нибудь ваше общество может показаться неинтересным, — сказала она, с осторожностью подбирая каждое слово. — Но богатый человек, так же как и бедняк, может иногда, что огорчительно, быть весьма корыстным.
   Кора взглянула на Рут. По ее глазам было видно, что она готова задать вопрос. Но прежде, чем она успела заговорить, мистер Мор-тон прервал их беседу, неожиданно обратившись к Рут.
   — Дорогая моя, посмотрите, не лорд ли Фицуотер направляется к нам?
   Рут пригляделась и сказала:
   — Да, так и есть.
   Сердце ее гулко застучало. Она не могла понять, рада ли его появлению, и желала только одного — чтобы между ними перед столькими любопытными взорами опять не вышло раздора.
   — Боже милостивый! Вы знакомы с ним? — задыхаясь, спросила мисс Ньюком. — Моя сестра живет на южной стороне Одли — стрит и сообщает мне все светские сплетни. Так вот, она говорила как-то, что он ужасный распутник. Он содержит по любовнице на каждой почтовой станции, совсем как некоторые люди держат там своих лошадей!
   — Эмили! — возмущенно воскликнула миссис Ренфрю.
   — Силы небесные! — прошептала Кора, стрельнув глазами в сторону Джорджа.
   Что касается мистера Мортона, то он посмотрел на лорда совсем другим, более проникновенным взглядом.
   — Полагаю, что это просто пустая сплетня, — сухо сказала Рут.
   Джордж в это время подошел к ним, никак не выказав, что слышал ее последние слова. Однако он приветствовал ее и мистера Мортона с некоторой сдержанностью. Настроение Рут начало улучшаться. Он не имел, кажется, намерения отзывать ее в сторону, держался весьма вежливо и галантно. Но она постаралась, чтобы ее лицо не выражало никаких эмоций, тем более что она была вынуждена представить его семейству Ренфрю.
   Закончив церемонию представления, она не спешила принять участие в беседе, но просто наблюдала. Ситуация сложилась весьма любопытная. Покойный мистер Ренфрю, подобно достопочтенному батюшке мистера Мортона, нажил свое состояние торговлей, и поэтому все они с благоговейным почтением относились к титулу Джорджа, едва осмеливаясь говорить в его высочайшем присутствии.
   — Мне кажется, что мы не видели вас раньше в Бате, милорд, — сказала мисс Ньюком с придыханием, прежде чем кто-нибудь успел открыть рот. — Надеюсь, вам понравился наш город?
   — Благодарю, мэм. Я был просто обречен на то, чтобы полюбить его. Одни развлечения чего стоят, — довольно холодно ответил Джордж. — Особенно удивляет, как быстро здесь распространяются сплетни и слухи. Возможно, они передаются через воду, которую все здесь так усердно пьют.
   Физиономия мисс Ньюком вспыхнула тусклым румянцем, и вся она съежилась в своем малиновом платье, которое совершенно ей не шло. Джордж слегка поднял брови, а затем перенес свое внимание на Кору.
   — Сегодня утром я предпринял для моциона небольшую прогулку, — сказал он ей с теплой улыбкой, — и был, признаюсь, совершенно очарован. Какая тут все же удивительная архитектура. Но для вас мои слова звучат, наверное, странно, вы ведь видите это каждый день.
   — Д-да… Я хотела сказать, нет… — Кора совсем смутилась. — Вид с Буковой Скалы очень красив…
   — Прежде чем покинуть столь приятное общество, я должен кое-что выяснить у миссис Прайс, — сказал Джордж. В его голосе не было и намека на снисходительность. — Миссис Прайс, могу я рассчитывать на то, что вы согласитесь совершить со мной небольшой променад?
   Когда они отошли, Рут спросила его:
   — Чего вы добиваетесь? Вы хотите разрушить все мои планы, все мои связи и выдать наши отношения?
   Она хотела сказать совсем не то и не так. И не успели ее слова слететь с уст, как она пожалела об этом, заведомо страшась ужасного ответа, который вот-вот последует.
   — Нет, — неожиданно мягко ответил Джордж.
   — Ох, — только и могла она выдохнуть.
   Рут знала, что, несмотря на все враждебные слова, между ними очень сильно сексуальное притяжение. Она знала это и боялась больше всего на свете, что окажется вновь бессильной перед ним и перед самой собой. Даже теперь, в многолюдной галерее «Памп-Рум», ее попеременно бросало то в жар, то в холод, и только потому, что он взял ее под руку — Почему вы решили купить мне ротонду? — резко спросила она.
   — Потому что вы мерзли. Рут повернулась к нему.
   — Это единственная причина? Джордж улыбнулся.
   — Если вам угодно, можете объяснить это как попытку затащить вас в постель. Но знайте, мой подарок вас ни к чему не обязывает.
   — И какую почтовую станцию вы намерены мною украсить? — сорвалось у Рут с языка прежде, чем она подумала, о чем говорит.
   Его улыбка поблекла, а в карих глазах появилось удивление.
   — Боюсь, слухи о моих любовных похождениях несколько преувеличены, — пробормотал он так тихо, что она еле расслышала. — Даже если бы они были правдивы хоть наполовину, сомневаюсь, что по утрам у меня оставались бы силы вставать с постели… Давайте прогуляемся еще немного, я хочу предложить вам стакан воды.
   — Не хочу я никакой воды.
   Чего она хотела, так это узнать, какова доля правды в байках о его любовницах. Но расспрашивать его самого было бессмысленно. К тому же она напомнила себе, что для нее это не имеет теперь никакого значения.
   — Моя дорогая девочка, допускаю, что вам не хочется пить, — почти торжественно заговорил он, проводя ее сквозь толпу, — но нельзя же, в самом деле, побывать в Бате и не попробовать вкуса местной целебной воды. Что до ротонды, осмелюсь сказать, я решил преподнести вам этот небольшой подарок в скромной надежде, что он не вызовет осложнений в ваших отношениях с Мортоном.
   — Думаю, он и внимания не обратил, — сказала Рут. — И потом, что бы вы ни думали, повторяю, у меня своя жизнь и она его не касается. Я приехала в Бат помочь ему в одном деликатном семейном деле. Я только хочу предотвратить грозящую ему беду. Но в своих собственных делах я обязана отчитываться перед ним не больше, чем перед вами, милорд!
   — Что за деликатное дело? — спросил Джордж немного погодя, когда она маленькими глотками пила воду.
   — Это не ваше дело, Джордж. — Она подняла голову и встретила его прямой взгляд решительным, непоколебимым взглядом своих серых глаз. — А единственная причина, по которой я приняла от вас ротонду, заключается в том, что я действительно слишком легко, не по погоде оделась, уезжая из дому, — сказала она спокойно. — Только поэтому, и не воображайте себе, пожалуйста, больше ничего.
   Джордж продолжал смотреть на нее. Рут не могла понять, что выражают его глаза; в них теплилось нечто странное, слишком интимное, не совсем соответствующее обстоятельствам настоящего момента.
   — Как может такая неукротимая душа умещаться в столь хрупком сосуде? — задумчиво проговорил наконец он. — Послушайте, Рут, я никогда не считал вас публичной девкой. Но ваша неукротимость, ваша страсть во всем идти до самого конца, не отступая ни перед чем, меня иногда даже пугает.
 
   Рут почувствовала, что неожиданная теплота возникла и разлилась в ее душе от этих слов Джорджа. Но когда она увидела, как он поднял руку, потянулся к ее лицу, то с ужасом резко отшатнулась, словно от удара.
   — Не троньте меня! — вскрикнула она, отступив на шаг.
   — Ах, да не пугайтесь вы так, я не собираюсь компрометировать вас, дабы снабдить свеженькой пищей для сплетен мисс Ньюком и всю ее милейшую компанию. — Джордж говорил спокойно, хотя на его смуглом лице проступил легкий румянец. — Хорошо, постараюсь вести себя смирно. Смею ли я предложить вам еще стакан воды? Так что же там за деликатное дело?
   — Я уже сказала, что это не ваше дело, — ответила Рут, гордо вскидывая голову. — Кстати, как вы узнали, куда переслать свои подарки? Вы меня вчера выследили?
   — С трудом. С той минуты, как вы от места нашей встречи пошли не к гостинице, а стали петлять как заяц, я едва нашел в себе силы кое-как проковылять за вами. А потом вы свернули к Королевской площади. Но не осуждайте меня за любопытство, признайте, оно вполне справедливо: ведь вы появляетесь и исчезаете как настоящий призрак.
   Рут закусила губу, уловив в голосе Джорджа нотку сарказма.
   — Мистер Мортон не привык жить в гостиницах, — пояснила она, понимая, что это звучит неубедительно. Джордж поднял брови.
   — Это, должно быть, причиняет вам большие неудобства, — сказал он вежливо. — А почему вы взялись опекать эту неуклюжую мисс Ренфрю?
   Рут заморгала. Она ожидала, что он опять заговорит о мистере Мортоне и начнет его высмеивать, но вместо этого он избрал совершенно другой объект для нападок.
   — Не такая уж она неуклюжая, просто не очень уверена в себе, — ответила она, приспосабливаясь к новому направлению, которое он придал их беседе. — Не тревожьте ее, Джордж. Это нехорошо.
   — Я и не тревожил ее, — холодно ответил он. — Ничем не задел, только сказал несколько слов об архитектуре Вата. Неужели есть что — нибудь менее тревожащее, чем разговор об архитектуре?
   — Вы способны встревожить людей даже тогда, когда говорите им «доброе утро». Не понимаю, почему вы у всех вызываете такой благоговейный ужас?
   — Жалко, что не у вас, — сухо сказал Джордж. — Ну как вам эта вода?
   — Я что-то не распробовала. Ну, а теперь, если не возражаете, я бы хотела возвратиться к своим друзьям.
   — Не находите, что в данном контексте глагол «хотела» несколько неуместен? -
   съязвил недовольный Джордж, но был вынужден все же проводить ее к кружку миссис Ренфрю.
   — Ну как, испробовали нашей водички? — спросила мисс Ньюком. Тон, которым она это произнесла, не оставил у Рут сомнения, что она ни на секунду не спускала глаз с нее и Джорджа. — Убеждена, что это воистину мудро — заботиться о своем здоровье. А вы так и не попили воды, милорд?
   — Вода во всех видах, как заверил меня мой доктор, отрава для моего организма, — строго ответил Джордж. — Это, мисс Ньюком, весьма огорчительно для меня, но необходимо прислушиваться к советам медицины.
   — Конечно, совершенно с вами согласна, — энергично поддакнула Эмили Ньюком. — Я сама очень мало пью воды. А как вы относитесь к чаю, милорд?
   — К несчастью, тоже плохо. Его ведь, почтеннейшая мисс Ньюком, как вы знаете, приготовляют тоже из воды.
   — О, дорогой мой! Да! Конечно! Как вы правы! — с восторгом подхватила старая дева. — Но все же… — Она посмотрела на него озадаченно. — Все же, не можете же вы не пить ничего, кроме этого ужасного и ядовитого спиртного?
   — Нет. Только виноград, — сурово ответствовал Джордж.
   — Виноград? — воскликнула мисс Ньюком. — О, да, да, конечно, совершенно согласна, что виноград способен прекрасно заменить воду!
   В это время со стороны Коры послышался сдавленный вздох, и, когда все повернулись к ней, она быстро прикрылась веером. Миссис Ренфрю выглядела немного сконфуженной, мистер Мортон — слегка разочарованным.
   — Рут, дорогая моя, — сказал он, подчеркнуто не обращая внимания на присутствие лорда Фицуотера, — миссис Ренфрю приглашает нас сегодня к себе на небольшой прием, который она устраивает для мисс Коры. Я сказал, что мы с удовольствием принимаем приглашение.