Рейб Джейн. Падение

Яего не одобряю! - Они сидели рядом на плоской скале под хлесткими дождевыми струями. - То, что ты захотела водить компанию с этими людьми и ехать в Блотен, - неправильно. Блотен - столица страны людоедов. Демоны меня задери, да это же просто невероятно опасно?
   - Я должна заплатить выкуп, Риг. Как я еще могу получить то, что хочет драконица? Эти… люди - мой единственный шанс. Ты же знаешь, у меня ничего нет, за столько лет я не накопила ничего, кроме послужного списка. Да и у тебя не наберется и десятой части необходимой суммы. И ты не можешь предложить мне ничего другого.
   Мореход фыркнул, обнял девушку за плечи и нахмурился, когда она не ответила на объятие, чего никогда себе не позволяла. Ее напряженные мышцы были такими же твердыми, как ее доспехи. Фиона насквозь промокла - вода просачивалась сквозь щели между пластинами брони и затекала за голенища сапог.
   - Я не доверяю Дамону. А тем более этому типу по имени Мэлдред. Мы же не знаем о нем ничего, кроме того, что он - вор.
   - Не тебе это говорить, - отрезала соламнийка. - Ты тоже когда-то был вором.
   Мореход изумленно покачал головой, ковыряя каблуком блестящий сланец:
   - Фиона, это было целую жизнь назад. По крайней мере, мне так кажется. И я не был вором. Я был пиратом. Это совсем не одно и то же - я так считаю.
   - Те, кого ты грабил, так не думали. - Она вздохнула и добавила мягче: - Понимаешь, Риг, я действительно должна заплатить выкуп. И как можно быстрее. Я не могу придумать ничего лучше. Может быть, если бы было больше времени… но его нет, а жизнь моего брата в опасности.
   - Ты уверена, что найдешь своего драконида там, где собираешься?
   - Не знаю. Совету Ордена он сказал, чтобы его искали в Такаре.
   - И ты доверяешь ему?
   Соламнийка пожала плечами:
   - А что ты предлагаешь? У меня нет выбора. И потом, у него не было причины лгать по поводу его местонахождения, если он собирается получить сокровища для Сабл. Не было бы причины и заявлять Совету о выкупе, если бы черная драконица не была заинтересована в пополнении своей сокровищницы.
   - Но даже если ты найдешь средства на выкуп, даже если доберешься до Такара, то как узнаешь приспешника Онисаблет? Только по ошейнику и шраму? Да там должно быть, просто толпы драконидов и потомков…
   Фиона тяжело вздохнула:
   - Я уверена, что это будет легко. Я узнаю его, Риг. Я убеждена в этом. Его зовут Оларг. И другого такого шрама нет ни у кого.
   - Твоя уверенность весьма обнадеживает. И думаешь, что этот драконид тут же доставит тебе твоего брата в обмен на мешок сокровищ?
   - Мне не остается ничего другого, кроме как верить этому. И Дамон с Мэлдредом - мой единственный шанс вовремя собрать средства для выкупа. Может быть, другого случая мне не представится. А мой брат должен быть освобожден. И когда все будет позади, мы сможем пожениться.
   Риг поднял брови и нагнулся, чтобы заглянуть в лицо Фионы. Она же тем временем наблюдала за обнаженным по пояс Мэлдредом, который отдыхал, прислонившись к фургону. Девушка не сводила глаз с его запрокинутого лица, по которому стекали капли дождя.
   - А что ты думаешь про Дамона? Как ты представляешь себе сотрудничество с ним?
   - Риг, Дамон нуждается в нас. Кто-то же должен поверить в него. Надо дать ему еще один шанс. В глубине души он хороший человек, ты и сам это знаешь. Нельзя отрекаться от старого товарища и стремиться отправить его в тюрьму, даже учитывая то, что он натворил за последнее время.
   Слова девушки искренне удивили морехода.
   - Не думал услышать такое из твоих уст. Мне показалось, ты сама хотела отправить его в Железный Шип, чтобы он искупил свои грехи. Разве не ты считала, что это было бы наиболее справедливо?
   - Справедливо… - с горечью бросила Фиона. - Где ты видел в этом мире справедливость! Мой брат в плену в Шрентаке, а Дамон собирается помочь мне освободить его. Единственная справедливость, которой я хочу,- чтобы мой брат был свободен. Кроме того, Дамон действительно хороший человек - в самой глубине души.
   «Я тоже хороший человек», - с обидой подумал мореход, выбрал место поровнее и растянулся на земле: после предыдущей дождливой бессонной ночи сланцевое ложе показалось ему мягче любой постели.
   Два дня спустя путники под моросящим дождем стояли у ворот Блотена - большого города, обосновавшегося высоко в Халькистовых горах среди остроконечных утесов, окружающих его подобно короне.
   Древнюю столицу окружала полуразрушенная стена почти сорока футов высотой. Там, где блоки стены осыпались, прорехи заполнили валунами, скрепив их раствором извести, и подперли деревянными кольями, глубоко вбив их в щели скал и соединив полосами проржавевшего железа. Возле пиков, где разрушения были особенно сильны, между камней приладили копья остриями наружу.
   - Везде насыпаны острые осколки обсидиана и ржавые шипы, - сообщил Несун мореходу. - Надо же им как-то обороняться.
   - Или удерживать кого-то внутри, - добавил Риг. - Этот город напоминает мне огромную тюрьму.
   На верхней площадке барбакана, такого ветхого, что казалось, он в любую минуту может обрушиться, стояли два седых людоеда. Оба были сутулы и покрыты бородавками, на обоих была серо-зеленая одежда, кажущаяся еще более блеклой сквозь пелену дождя. Они с негодованием смотрели вниз, на маленький отряд. У более крупного из-под губы вбок торчал сломанный зуб, и людоед все время трогал его длинным фиолетовым языком. Наконец он соизволил что-то прорычать, затем ударил шипастой палицей в щит, снова зарычал и выдал короткую тираду на гортанном языке, явно обращенную к Мэлдреду и Дамону. Силач спрыгнул на землю и, слегка пошатываясь - лихорадка все еще давала о себе знать, - подошел к массивным деревянным воротам. Он поглядел на стражников и, подняв здоровую руку, помахал ею в воздухе, а затем резко опустил вниз. После этого Мэлдред закричал, отвечая стражникам на языке людоедов, который напоминал смесь ворчания и хрюканья.
   Закончив, силач подошел к Дамону и, очевидно, чтобы не услышали людоеды, сказал ему что-то на языке жестов. Риг понял, что речь шла о деньгах или о прибыли - языку жестов морехода научил его друг, глухонемой полулюдоед Ворчун. Едва Мер-Крел вспомнил о старом компаньоне, ему стало интересно, нашел Ворчун работу на каком-нибудь корабле или продолжил бороться с драконами-владыками. Мореход не исключал, что полулюдоед, так же как в свое время Дамон, выполняет поручения Палина Маджере. Риг жалел, что они с Ворчуном потеряли друг друга на просторах Кринна, и ему вдруг очень сильно захотелось встретить полулюдоеда в Блотене. Ворчун мог оказаться чрезвычайно полезным, а кроме того, глухонемому полулюдоеду можно было доверять. «Когда я выберусь отсюда,- размышлял Мер-Крел, - после того как мы решим, что Фионе делать с братом, обязательно пойду и найду старого друга».
   Дамон стащил с пальца перстень с эмблемой Стального Легиона и перебросил Мэлдреду. Тот снова зарычал и захрюкал, показывая перстень людоедам-стражникам, а затем швырнул его вверх. Людоед покрупнее протянул руку и сомкнул бородавчатые пальцы точно на драгоценности. Поднеся перстень к глазам, он улыбнулся, показав обломанные зубы, и ответил Мэлдреду счастливым ревом.
   - Это плохо, - шепнул Риг Фионе. - Мэлдред знает язык людоедов. И Дамон, кажется, тоже. Только не говори, что людоеды хорошие в глубине души. Я знаю их лучше, и мне все это не нравится.
   - Хорошо, что хоть кто-то может понять этих дикарей, - мягко возразила соламнийка. - Иначе сомневаюсь, что ворота перед нами вообще бы открылись.
   - Прекрасно, мы войдем, - откликнулся мореход. - А как мы потом выйдем отсюда? - Он скептично посмотрел, как двое уродливых часовых толкают тяжелые створки ворот. - Нет, я в самом деле не уверен, что твоя идея так уж хороша.
   Но Фиона не обращала больше внимания на морехода и тронула лошадь, направляясь вслед за фургоном. Риг выругался, но последовал за ней, продолжая тревожно осматриваться. Створки, скрипя, сомкнулись за спинами путешественников, людоеды заложили в проушины по бокам ворот огромный тяжелый брус, и маленький отряд увидел большие арбалеты, установленные на гребне стены и на лестницах.
   - Замечательно,- пробормотал мореход,- Мы прибыли в очаровательное местечко. Тут можно просто прекрасно отдохнуть.
   Город, раскинувшийся перед ними, был непривычен - так велик, что невозможно охватить взглядом. Массивные здания, фасады которых разрушились от времени и долгого отсутствия ремонта, уходили под самые облака, клубящиеся над Блотеном. На некоторых домах были вывески с рисунками, которые указывали, что под ними находится таверна, оружейная лавка или гостиница. Правда, глядя на сами здания, трудно было поверить, что в них могут торговать или обслуживать, такие они были ветхие - казалось, вот-вот рухнут - и так мало огней горело внутри. Почти все вывески висели криво, выгорели на солнце, потрескались, их кроя пооббились, на многих были надписи на незнакомом Ригу языке, и он решил, что это язык людоедов, хотя никогда не видел такой письменности прежде.
   Посреди широких улиц пролегали наполненные водой колеи, выбитые тяжелыми фургонами и копытами крупных лошадей. Возле одного из домов - мореход решил, что это пекарня, - одноглазая женщина чистила вола. Когда путешественники проходили мимо, людоедка смерила неприязненным взглядом соламнийку и принялась ожесточенно скоблить животное, сделав вид, что больше ее ничего не интересует.
   Почти все, кто встретился компании на улицах города, были людоедами, человекоподобными существами, но девяти и более футов росту. Людоеды были широколицыми, с крупными мясистыми носами, у одних в нос были вставлены серебряные или золотые кольца, у других - кости. У них были мохнатые брови, нависающие над темными, глубоко посаженными глазами, поэтому казалось, что на вновь прибывших жители Блотена смотрят исподлобья. Уши людоедов формой напоминали эльфийские, были заостренными, но намного больше и не такие изящные, цвет кожи варьировал от бледно-коричневого до цвета красного дерева. У некоторых, правда, кожа была серо-зеленой, а у одного людоеда, медленно прогуливавшегося по улице, - цвета остывшего пепла. Жители Блотена вяло переговаривались, как будто необычно влажная погода вселила в них непреодолимую лень и равнодушие.
   Многие из людоедов были в доспехах и вооружены булавами. Щиты, которые висели у них за спинами, были изъедены временем, но разрисованы символами, украшены кривыми надписями, очевидно говорившими о каких-нибудь знаменательных победах, или грубыми изображениями чудовищ, как предполагалось, убитых хозяевами щитов. Многие были одеты в какие-то лохмотья, некоторые в рваные шкуры, встречались ноги, обутые в сандалии, но большинство ходило босиком - и все были неизменно грязны. Только немногие из встреченных могли похвастать чистой и более-менее подогнанной по фигуре одеждой.
   Встречались в толпе и полулюдоеды. Эти, несмотря на лохмотья, больше напоминали людей. Один из них был лоточником и продавал куски дымящегося серого мяса. Над лотком вздувался на ветру ветхий тент. Трое детей-людоедов вертелись вокруг лотка, поочередно выпрашивая еду и насмехаясь над торговцем.
   - Наш друг Ворчун тоже полулюдоед, - сказал Риг Фионе, понизив голос.- Но он совсем не такой, как эти существа.
   Девушка покачала головой:
   - Они не существа, Риг. Они такие же люди, как мы. Некогда людоеды были самой красивой и могущественной расой Кринна. Никто другой не мог сравниться с ними.
   - Красивой? Пфе!
   - Они очень были красивыми, но навлекли на себя немилость Богов в Век Мечтаний. И теперь это лишь уродливые, звероподобные тени своих предков.
   - Ладно, согласен. Но мне до этих теней нет никакого дела. Если бы не ты, я бы в жизни не сунулся в этот кошмарный город. - Риг покрепче перехватил поводья лошади вспотевшей ладонью и обежал взглядом людоедов в поисках хотя бы искорки дружелюбия в их глазах, - но тщетно.- Мы им не нравимся, Фиона. Мы здесь чужаки. Я чувствую себя настолько неуютно… что просто мурашки по коже.
   - Погоди-ка, - оборвала его разглагольствования соламнийка. - По-моему, там настоящие люди. - Она вытянулась в седле, заглядывая в переулок, мимо которого они проезжали.
   И действительно, в переулке было около дюжины мужчин, одетых еще хуже, чем людоеды. Они перетаскивали от какого-то дома мешки и швыряли их в фургон, который с каждым разом все глубже и глубже оседал в грязь. На доме имелась вывеска с надписью, но ни Риг, ни Фиона не смогли ее прочитать. Вместе с людьми работали два горных гнома, и, в отличие от людоедов и полулюдоедов, ни у них, ни у мужчин не было никакого оружия.
   - Мне все это совершенно не нравится,- продолжал мореход. - Действительно… - Он повернул голову и через плечо посмотрел на удаляющиеся ворота. - Фиона, мне кажется, что мы должны…
   - Мэлдред! Ты ли это, здоровенный кабан?! - раздался вдруг громовой возглас, и сразу же вслед за этим послышались тяжелые шаги, сопровождающиеся чавканьем грязи. - Ого, в самом деле - ты! Давненько не видались!
   Голос принадлежал людоеду, который быстро продвигался к путникам, расплескивая лужи и расталкивая попадающихся на пути. Одет он был лучше других - на его плечах висела черная медвежья шкура. Морда медведя покоилась на плече людоеда, а когти на задних лапах бороздили грязь. Людоед продолжал что-то громко говорить, правда теперь на своем языке, и размахивал руками, так что медвежья шкура моталась из стороны в сторону, словно повторяя его жесты. Мэлдред распахнул объятия, но людоед, уже готовый налететь на силача, внезапно отступил - он заметил, в каком состоянии находится Мэлдред. Бросив взгляд на его раненую руку, людоед быстро оглядел остальных путешественников и заметил, что полуэльфийка и второй человек тоже пострадали. Увидев Несуна, он гулко захохотал, и кобольд, выпрыгнув из фургона, бросился к людоеду, едва не по пояс увязая в уличной грязи.
   - Дарфанг! - визжал он. - Это же Дарфанг Фарнверт!
   - Несун! Вонючая ты крыса! Где пропадал так долго?! - Людоед снова перешел на общий язык,- очевидно, кобольд не понимал людоедского, - наклонился и потрепал того по голове. - Я вижу, ты плохо заботился о моем друге и его напарниках.
   Несун пожал плечами и пробормотал что-то невразумительное.
   - Ты нуждаешься в хорошем целителе, - продолжал Дарфанг, пристально глядя на Мэлдреда. - В очень хорошем целителе.
   Мэлдред, кивнув на Дамона и Рикали, сказал:
   - Сначала надо помочь моим друзьям.
   Людоед нахмурился, потом ухмыльнулся.
   - Как пожелаешь, Мэлдред, - наконец сказал Дарфанг и перевел взгляд на Фиону. Его глаза сузились, и в них появился огонек любопытства. После этого он снова обратился к силачу на гортанном языке людоедов, и его лицо прояснилось, - видимо, Мэлдред в чем-то заверил людоеда. - Хорошо, идите за мной.
   - К Угрюмому Кедару?
   - Да. Это лучшее, что я могу предложить.
   - Тогда встретимся там позже, Дарфанг. У меня тут кое-какой груз, и надо устроить его в безопасном месте. В фургоне все мое достояние.
   Людоед нахмурился, но спорить не стал. Дамон, услышав их разговор, спрыгнул с козел на раскисшую землю, скользя в грязи, подошел к Мэлдреду и принялся что-то объяснять ему на языке жестов. Грозный Волк явно был недоволен и пытался в чем-то убедить силача.
   - Пока я рядом, наш груз будет в безопасности, - прошептал тот. Дамон переводил настороженный взгляд с Дарфанга на Мэлдреда и обратно. - Клянусь моей жизнью, Дамон, - добавил силач. - Ты знаешь, что фургон куда-то надо поставить на сегодняшнюю ночь, а может быть, еще на несколько дней. Это зависит от того, когда Доннаг примет нас, чтобы все обсудить насчет меча, который ты хочешь у него купить. И не думай, что ты получишь его сразу же - на переговоры тоже уйдет некоторое время. А фургон нельзя оставлять на улице. Где угодно, только не в этом городе. А если мы выставим охрану, это вызовет любопытство людоедов. Нам нельзя рисковать.
   - А как насчет конюшни?
   Мэлдред покачал головой:
   - Конюшня слишком ненадежное место. Она же общественная, там постоянно отирается слишком много народу,
   - И что же ты предлагаешь? - спросил Дамон так тихо, что его голос почти слился с шорохом дождя.
   - В Блотене у меня есть несколько друзей. На них я могу положиться. Кое-кто из них мне должен и может оказать покровительство. Я еще прикину, к кому из них сегодня обратиться.
   Дамон кивнул:
   - Ладно, пусть это будет на твоей совести. Но на всякий случай я кое-что возьму с собой. - Он вернулся к фургону и отобрал несколько заплечных мешков, взвалив их на спину. - Мэл, постарайся разобраться с этим быстрее. Тебе нужен лекарь. Ты пострадал куда сильнее, чем Рики или я.
   Прежде чем Мэлдред отогнал фургон, Рикали и Несун взяли по небольшому заплечному мешку с драгоценными камнями, ловко игнорируя вопросы Рига о том, какие такие припасы они привезли на продажу в Блотен. Впрочем, Дамон предполагал, что мореход ни на минуту не поверил в мифические «припасы», которые так ценны, что их надо везти обязательно под просмоленной парусиной.
   Риг и Фиона направились за Рикали, Несуном и Дамоном. Мер-Крел все время потихоньку ругался и постоянно повторял, что ему не нравится затея Фионы и что надо бежать из Блотена при любой возможности. Их проводник, людоед Дарфанг, не проронил ни слова с тех пор, как Мэлдред отправился пристраивать фургон на ночь.
   Путешественники миновали один переулок за другим. Некоторые окрестные дома сохранились в целости, и тогда они шли свободно. Но иногда попадались руины, явно пережившие пожар, тогда приходилось перебираться через горы балок и камней. Когда воры, соламнийка и мореход проходили мимо одного из полуразрушенных зданий, они услышали гогот людоедов, сидевших на скамье перед домом. Те пожирали глазами маленький отряд и переговаривались на своем хрюкающем языке, явно обсуждая их и насмешничая. Один из них встал и взмахнул шипастой дубиной, но сразу же вернулся на место после того как Дарфанг грозно рыкнул на него.
   - Ты голодна? - спросил Несун, поглядывая снизу вверх на соламнийку. - А я очень голодный. Мы ничего не ели по крайней мере сутки.
   Но Фиона, сосредоточившаяся на преодолении уличной грязи, не расслышала кобольда.
   - У нас нет аппетита,- ответил Риг за нее и за себя.
   По сравнению с окружающими его высокими зданиями дом Угрюмого Кедара был весьма приземистым. Его фасад был таким же серым, как небеса над ним, доски перед дверьми, долженствующие изображать тротуар, когда-то были выкрашены в красный, но теперь выцвели до такого же серого цвета. Над досками, едва не касаясь их, дрожал под дождем провисший тент, пронизанный дырами, как картайский сыр. Над входом располагалась обшарпанная вывеска, на которой неведомый художник изобразил ступку с пестиком, из которой поднимался пар в виде призрачного черепа.
   - Ты еще убедишься, что твоя идея очень плохая, - прорычал Риг. Он привязал лошадей к коновязи и вместе с Фионой вошел внутрь.
   Несун отвел их к огромному столу, вокруг которого стояли такие же огромные, но очень шаткие стулья с ножками разной длины. За единственным соседним столом сидели два людоеда, то и дело чокаясь глиняными кружками, из которых доносился резкий, неприятный запах. У каждого из них было множество мешочков и по нескольку кинжалов. Несун, которому пришлось вскарабкаться по ножке стула, чтобы сесть рядом с Фионой, объяснил, что людоеды ведут торг. Правда, он не понял, что именно покупается и продается, поскольку не знали их языка, но зато догадался, что кинжалы используются как аргумент, если покупатель или продавец слишком уж несговорчив. Глаза кобольда сверкали в предвкушении: он надеялся, что людоеды подерутся.
   Рикали и Дамон стояли возле маленькой стойки, за которой футов на восемь возвышался одутловатый людоед с пятнистой кожей и копной грязных темно-зеленых волос, В его заостренных ушах висело множество маленьких колец, а в перемычку между ноздрями был вставлен железный гвоздь. Он радушно улыбался клиентам, показывая желтые зубы-пеньки, такие тупые, что казалось, будто они нарочно спилены.
   - Это сам Угрюмый Кедар,- шепнул Несун Фионе. С мореходом он не разговаривал принципиально, хотя то и дело бросал на него пристальные хмурые взгляды.- Он целитель, лучший в Блотене и, наверное, на всем Кринне. Продает настои от всех болезней, а еще у него есть травы, которые могут выгнать любой яд. - Кобольд указал на кружки в руках людоедов. - Думаю, нам тоже надо заказать настой. Такой дождь не слишком-то полезен для вас, людей. Может быть, у него найдется что-нибудь подходящее.
   Риг в ответ на эту тираду прорычал что-то невразумительное.
   - Он будет лечить Дамона и Рики, и они скоро станут как новенькие,- продолжал кобольд.- Может быть, Угрюмый даже придумает, что делать с его чешуйкой…
   - Мы знаем все, что касается чешуйки на ноге Дамона, - перебила его соламнийка.
   - Но ты же не знаешь, что это, - Несун снова прервался, пристально следя, как Рикали и Дамон заходят за прилавок и исчезают за занавесом, набранным из крупных бусин, который громко зашуршал, когда они проходили через него. - Там Угрюмый лечит особенно тяжелые раны, - заговорил он опять. - Однажды я был там, внутри, вместе с Мэлом. Его тогда сильно порезали во время драки в одной таверне. Правда, людоедам, которые на него напали, лечение уже не могло помочь.
   Риг сделал движение, словно собирался встать и последовать за Дамоном, но кобольд нахмурился и покачал головой.
   - Давай останемся здесь,- мягко сказала Фиона, опустила руку под столешницу и положила ладонь на колено морехода.- Но будем настороже, хорошо?
   - Мне не нравится это место, - откликнулся он. - Я здесь только ради тебя. - Взгляд Рига перебегал от входной двери к сидящим за столом людоедам, дальше, к занавесу из бус, и обратно, на лице было написано крайнее напряжение. - Мне вообще ничего здесь не нравится.
   Позади занавеса оказалась комната, в которой стояло несколько столов, испятнанных засохшей кровью и еще какими-то непонятными жидкостями. Дамон выбрал более-менее чистый стол, взгромоздился на него и стащил рубаху - вся правая сторона его груди представляла собой сплошной фиолетово-черный кровоподтек.
   Угрюмый Кедар молча разглядывал ушиб Дамона, а тот в свою очередь смог рассмотреть людоеда. Он был очень стар, бледное лицо испещряли морщины, кожа на щеках и руках обвисла так, что целитель стал похож на бульдога, вены на лбу вздувались толстыми темными канатами. Только руки Кедара выглядели гладкими, молодыми и сильно контрастировали с остальным телом, ногти были аккуратно подстрижены и старательно вычищены. На большом пальце правой руки тускло сияло простое стальное кольцо с какой-то надписью, которую Дамон не смог разобрать. От людоеда исходил странный запах, немного напоминающий тот, что царил в госпитале Железного Шипа, но не был таким сильным и острым. Грозный Волк не понял, что это так пахнет.
   Полуэльфийка постоянно пыталась что-нибудь сказать Дамону и Угрюмому, но оба не обращали на нее никакого внимания. Тогда девушка залезла на соседний стол и принялась наблюдать, как людоед укладывает Грозного Волка на спину и ощупывает его ребра.
   Угрюмый осмотрел ушиб Дамона со всех сторон, что-то бормотал себе под нос на языке людоедов и заинтересовался чешуйкой, которую не могли прикрыть изодранные штаны Грозного Волка. Людоед с любопытством коснулся ее и ощупал все грани, затем провел толстым ногтем по серебристой линии, делящей чешуйку надвое. Дамон торопливо сел и покачал головой.
   - Не надо. Ты ничего не сможешь поделать с этим,- попытался он объяснить на ломаном людоедском. Но целитель не придал его словам никакого значения. Дамон попытался объяснить еще раз, и тогда людоед, сильно надавив ладонью на плечо Грозного Волка, приказал ему снова лечь и приложил палец к губам, показывая, чтобы тот молчал.
   Уложив беспокойного пациента. Угрюмый вытащил из ножен тонкий кинжал. Когда Дамон понял, что целитель собирается срезать разодранную штанину, чтоб не мешала осмотру, он задрожал и скатился со стола. Быстро раздевшись. Грозный Волк сложил в сторонке свои лохмотья, заплечный мешок и меч и снова попробовал разъяснить ситуацию с чешуйкой, но снова был уложен на стол - на этот раз движения Угрюмого были несколько резче.
   Грозный Волк был не первым и не десятым пациентом целителя, поэтому тот отлично знал, что не все ведут себя покладисто, и бесцеремонно продолжал осмотр. Грозный Волк чувствовал себя абсолютно беззащитным перед людоедом, когда тот ощупывал его, не забывая кидать странные взгляды на гномский алмаз, свисающий с шеи Дамона. Осмотр занял не меньше получаса. Наконец Угрюмый довольно прищелкнул языком, сунул руку в один из многочисленных карманов и вытащил кусок какого-то корня. Выдавив из него сок на грудь Грозного Волка, он принялся втирать жидкость в кровоподтек.
   Прищелкивание продолжалось и стало похожим на какой-то мотив, длинные узловатые пальцы целителя порхали над ушибами и ссадинами Дамона, постоянно возвращаясь к чешуйке. То, что делал Угрюмый, напомнило Грозному Волку манеру лечения Джаспера Огненного Горна, который спасал его намного чаще, чем Дамону того хотелось бы. Правда, Джаспер во время исцеления был намного внимательнее и аккуратнее, людоед же, несмотря на скупые и точные движения, иногда нажимал слишком резко, причиняя боль.
   Дамону очень не хватало Мэлдреда, чтобы объясняться с людоедом, но тот все равно не должен был появиться в ближайшее время, так что не о чем было и жалеть. Постепенно Грозный Волк почувствовал, как от рук Угрюмого начинает исходить приятное тепло, проникающее в каждый дюйм его плоти. Это совсем не напомнило ощущения, предшествующие болезненному жару, вызываемому чешуйкой, Дамон ощутил, что успокаивается и расслабляется, как было всегда, когда его лечил Джаспер. В этот момент людоед перестал прищелкивать языком, чтобы поприветствовать вошедшего Мэлдреда, который в совершенстве знал язык людоедов. Грозный Волк тем временем начал потихоньку засыпать, как вдруг его ногу обожгла резкая боль - целитель попытался снять драконью чешуйку с его бедра.