Страница:
Но сотням других гусеничных машин выжить не удалось, и экипажи и десант всех этих «Брэдли» и М-113 тянулись по обе стороны шоссе, форсированным маршем пытаясь перегнать наступавшую орду. Солдаты облепили оба минометных транспортера, «Сабурбан» был забит ранеными. «Вот уж точно: „Нужда взнуздает, и не захочешь, а повезешь“, — думал Керен.
Но вместе с последним запросом огня на ум ему пришла и проблема стрельбы по своим. Он выглянул в окно. Если здесь было столько народу, то и позади дороги должны быть заполнены солдатами
— Босс, в том квадрате есть наши войска? Прием.
Командир минометного взвода остался последним офицером в батальоне и принял командование всеми линейными машинами, которые смог найти. Несколько бронетранспортеров смылись, другие поломались, но от батальона все еще оставалось семь машин примерно с половиной экипажа и десанта на них, и лейтенант подбирал людей на замену по пути. Сделка была простой: если будешь драться, можешь ехать. Если драться не будешь, можешь идти пешком. После гибели последнего подразделения Девятнадцатой бронетанковой дивизии собранный с миру по нитке отряд продолжал почти в одиночку выполнять роль арьегарда всю вторую половину дня, постоянно возмещая свои потери. На этом пути «Песик» Лепер изменился навеки.
— Больше нет. Саперы только что взорвали мост с несколькими отставшими. Лошаки сгрудились на противоположной стороне. Врежь по ним, Керен, десять выстрелов на ствол, затем продолжай движение.
— Понял.— Он высунулся из люка на крыше и замахал двум своим тягачам: — Открываем огонь, бьем с бедра.
В этот момент он заметил стоящий в лесочке «Хаммер» с облокотившимся на капот солдатом. Ну, если болван не соображает, что надо удирать со всех ног, это его проблемы.
Симозин пришел к выводу, что военные катастрофы следуют некоему определенному сценарию. Предупреждений об опасности — в избытке. Есть критические моменты, когда, даже если уже ясно, что идет разгром, надлежащие приказы и действия могут исправить положение. И есть наступающая потом политическая реакция.
При современной скорости передачи информации и принятия решений похоже, что эта «потом»-реакция даже не дожидалась конца битвы. Он снова посмотрел на сухую прозу, приказывавшую ему сдать командование своему начальнику штаба и явиться в штаб Первой Армии в Нью-Йорке. Распечатка электронной почты заканчивалась комментарием, что замена ему уже есть. Он знал этого генерала, приятеля генерала Олдса. Если бы Олдс оставил на командовании начштаба, было бы лучше.
Вот, думал он, чем заканчиваются тридцать лет службы. И все-таки лучше, чем у бедняг, ставших в девяностых жертвами охоты на ведьм по поводу политкорректности.
Он смял листок и бросил его на землю, добавив последний кусочек мусора на поле боя, потом повернулся и забрался в «Хаммер», когда воздух заполнили громкие хлопки первых минометных выстрелов.
52
53
Но вместе с последним запросом огня на ум ему пришла и проблема стрельбы по своим. Он выглянул в окно. Если здесь было столько народу, то и позади дороги должны быть заполнены солдатами
— Босс, в том квадрате есть наши войска? Прием.
Командир минометного взвода остался последним офицером в батальоне и принял командование всеми линейными машинами, которые смог найти. Несколько бронетранспортеров смылись, другие поломались, но от батальона все еще оставалось семь машин примерно с половиной экипажа и десанта на них, и лейтенант подбирал людей на замену по пути. Сделка была простой: если будешь драться, можешь ехать. Если драться не будешь, можешь идти пешком. После гибели последнего подразделения Девятнадцатой бронетанковой дивизии собранный с миру по нитке отряд продолжал почти в одиночку выполнять роль арьегарда всю вторую половину дня, постоянно возмещая свои потери. На этом пути «Песик» Лепер изменился навеки.
— Больше нет. Саперы только что взорвали мост с несколькими отставшими. Лошаки сгрудились на противоположной стороне. Врежь по ним, Керен, десять выстрелов на ствол, затем продолжай движение.
— Понял.— Он высунулся из люка на крыше и замахал двум своим тягачам: — Открываем огонь, бьем с бедра.
В этот момент он заметил стоящий в лесочке «Хаммер» с облокотившимся на капот солдатом. Ну, если болван не соображает, что надо удирать со всех ног, это его проблемы.
* * *
Аркадий Симозин молча смотрел, как последнее подразделение перешло мост «Дэвис-Форд». Кто бы это ни был, они дрались, как черти, выполняя роль арьегарда после гибели остатков Девятнадцатой бронетанковой. «Последний Штурм» будет, вероятно, забыт в этой агонии, но последняя танковая рота разгромила обход с фланга, который отрезал бы половину уцелевших из всего корпуса. Это была героическая и абсолютно самоубийственная атака.Симозин пришел к выводу, что военные катастрофы следуют некоему определенному сценарию. Предупреждений об опасности — в избытке. Есть критические моменты, когда, даже если уже ясно, что идет разгром, надлежащие приказы и действия могут исправить положение. И есть наступающая потом политическая реакция.
При современной скорости передачи информации и принятия решений похоже, что эта «потом»-реакция даже не дожидалась конца битвы. Он снова посмотрел на сухую прозу, приказывавшую ему сдать командование своему начальнику штаба и явиться в штаб Первой Армии в Нью-Йорке. Распечатка электронной почты заканчивалась комментарием, что замена ему уже есть. Он знал этого генерала, приятеля генерала Олдса. Если бы Олдс оставил на командовании начштаба, было бы лучше.
Вот, думал он, чем заканчиваются тридцать лет службы. И все-таки лучше, чем у бедняг, ставших в девяностых жертвами охоты на ведьм по поводу политкорректности.
Он смял листок и бросил его на землю, добавив последний кусочек мусора на поле боя, потом повернулся и забрался в «Хаммер», когда воздух заполнили громкие хлопки первых минометных выстрелов.
52
Белый Дом, Вашингтон, округ Колумбия, Соединенные Штаты Америки, Сол III
10 октября 2004 г., 20:45 восточного поясного времени
— Вот оно, — сказал генерал Тэйлор, пробежав глазами распечатку электронной почты, принесенную техником-связистом. Он посмотрел на ссутулившегося в своем кресле президента. — Все уцелевшие подразделения Десятого корпуса прошли за позиции Девятого корпуса.
— Сколько осталось? — спросил министр обороны, глядя на электронную карту на стене.
— Из пехотных, бронетанковых, инженерных и прочих фронтовых подразделений осталось менее двух тысяч.
— О’кей, — хрипло сказал президент, — поставим вопрос иначе: сколько мы потеряли?
— Свыше двадцати пяти тысяч…
— Двадцати пяти?..
— Мы послали туда усиленный корпус,господин президент, — произнес генерал тоном, способным гнуть металл. — Пять усиленных дивизий с полной поддержкой. Из боевых частей обратно вернулось меньше одной потрепанной бригады! Наши потери составляют половину общего числа погибших во Вьетнаме; в пять раз больше потерь первого дня высадки в Нормандии. Мы убили приблизительно девять тысяч послинов, согласно последним и единственным полученным рапортам. И это количество только увеличило их чертовы припасы.
— Если бы не хакерский взлом… — сказал министр.
— Если бы не хакерский взлом, — перебил генерал, — мы бы убили больше послинов. Но мы все равно понесли бы эти потери.
— Мы никогда этого не узнаем, — сказал министр.
— Да… никогда… господин министр, — ответил генерал, на него навалилась внезапная усталость от всей этой игры.
— Вот Девятый корпус. — Он сделал жест в сторону экрана. — У него были часы, чтобы окопаться, расставить колючку и мины, чего не было у Десятого корпуса, и у него почти прикрыты фланги, чего не было у Десятого, его электронику не взломали, как у Десятого, его не будет крошить собственная артиллерия и минометы, как Десятый, но мы все равно потеряем и его тоже! Да, они убьют больше послинов, но это не имеет никакого значения, господин министр, сэр, потому что послины могут позволить себе потерять миллионбойцов, чтобы уничтожить один из наших корпусов! И это только начало этой чертовой войны! Единственным методом, с помощью которого мы могли бы выиграть ее в самом начале, было убить свыше сотни послинов на каждого парня под ружьем! А мы только потеряли двадцать человек убитыми на каждого мертвого послина! При таком соотношении мы потеряем всех до единого солдат во всех восточных Соединенных Штатах на эту единственную высадку!
Главнокомандующий внезапно осознал, что кричит на министра обороны. Но на это никто, похоже, не обращал внимания. Еще командующий понял, что кричит не только на министра.
— Что, если мы отзовем Девятый корпус? — хрипло произнес президент и впервые за почти что час посмотрел на карту. Глаза ему жгло огнем. Он потратил двадцать лет в попытках достичь этого кресла. Оно стоило ему почти всего желудка, семьи и детей. И одна ошибка сделала все это напрасным.
Генерал обреченно покачал головой:
— Слишком поздно. — Он посмотрел в свои бумаги. Критическая информация о техническом состоянии была убийственной. — Послины движутся быстрее этих частей.
— Тактическая мобильность является одной из сильных сторон американской Армии, — сказал министр обороны уверенным тоном.
— Является, когда у вас хорошо обученные и опытные подразделения, — сказал командующий, снова взбешенный дурацкой ремаркой. — И не являетсясильной стороной, если у вас необученные, неопытные и неуверенные в себе части. Третья Армия Паттона сделала бы это с легкостью. Ваффен СС? Нет проблем. Союзные войска «Бури в пустыне»? Да, черт подери. Отдать приказ, отойти, построиться, перейти на следующую позицию, будь то одна или сто миль, приготовиться к бою. Нет проблем, сделаем!
Здесь мы имеем войска, которые всего пять месяцев, как полностью укомплектованы. Части, в которых вспыхивали бунты не далее трех месяцев назад. Части, которые отстают на год в проведении положенного техобслуживания и почти на два — в боевой подготовке. Части, у которых половина техники ломается после первых пятнадцати миль. Части, которые с трудом смогут удерживать подготовленныепозиции, не то что маневрировать. Нет, сэр, — продолжал он, смотря президенту прямо в глаза. — Нам остается только надеяться, что Девятый корпус нанесет врагу больше урона, чем Десятый, прежде чем твари его угробят.
— А Ричмонд? — спросил министр обороны.
— Ну, сэр, — сказал генерал, — если бы нам только удалось заставить их повернуться и атаковать Двенадцатый корпус!
Джон Кини развернулся на вращающемся кресле и несколько мгновений смотрел на командира с отсутствующим выражением. Затем он тряхнул головой и сосредоточился на текущем моменте.
— Простите, — сказал он виновато, — я отвлекся.
— Это я заметил. Как все идет?
— На удивление гладко. Хорошие новости: к концу этого сражения нам едва ли придется еще что-нибудь делать в плане подготовки Ричмонда к долгосрочным проектам.
Этого хватило на усталую усмешку.
— А насчет приготовлений к этой конкретной компании гостей?
— Ну, слабые точки все те же. Если они повернут на запад, нам крышка, и если они повернут на восток, нам придется несладко. Но мы думаем, что у нас есть хороший план привлечь их внимание.
— И что же это?
— Золото.
— Золото?
— Ага. Послины — отъявленные мародеры, и, кажется, их особенно интересуют тяжелые металлы и драгоценные камни. Это похоже на бред, потому что золото и алмазы гораздо легче добыть в поясе астероидов, чем во вражеском городе. Но, похоже, они на самом деле их жаждут. Как бы то ни было, Федеральный Резервный Банк располагает довольно большим запасом этих материалов Мы… подумали и определили Четырнадцатую улицу в качестве Золотой авеню, так сказать, и выложили на ней нечто похожее на орнамент из чистого золота через каждые пятьдесят метров.
— Ну и дела…
— Ага. Итак, по всему пути до ворот стены от наводнений пройдет линия украшений на небольших столбиках.
— И это означает, что они пойдут по дороге, вымощенной желтым кирпичом, и захотят пойти по ней и дальше.
— Точно. И чтобы сделать все еще более забавным, мы взяли пять разных размеров, так что первые двадцать были маленькие, следующие двадцать побольше, и так далее. Ко времени, когда первый ряд доберется до стены и новость распространится среди них, мы надеемся, они войдут в раж. Но только вдоль Четырнадцатой улицы. Если они поразмыслят логически…
— Они по-настоящему захотят перейти мост, когда доберутся до него.
— Да, сэр. И когда слух распространится, большинство их них должно направится в Шоко-Боттом.
Что-то в легком объяснении стало беспокоить командира корпуса. На мгновение лицо генерала стало задумчивым.
— Как у вас получилось так быстро сделать украшения?
— Ну, в округе довольно развитаяпромышленность, — уклонился от ответа Кини.
— Или, может быть, мне следует спросить, какой на них орнамент? — спросил генерал. Подозрения просто переполняли его.
— Ну, у нас не было большого выбора…
— Какие они, Кини? — спросил генерал Китон.
— Ну, вы когда-либо стояли за гусеничным тягачом и замечали, что на некоторых из них, в середине трака, видны эдакие силуэты…
— Ты знаешь, босс, — сказал Мюллер, — кто-нибудь точно разорется по этому поводу.
— Как там насчет информационной безопасности? — спросил министр обороны.
— В Ричмонде находилась команда киберпанков по другому заданию, — ответил Главнокомандующий. — Они проверили системы СОДМ и Сети Координации Артиллерии. Обе были заражены вирусом, который, очевидно, засек обнаружение и самоликвидировался.
Как раз сейчас они изучают остатки и чешут в затылке, как и все остальные. Но насколько могут судить и АНБ, и Киберы, и собственный Департамент Информационной Безопасности КОНАРКа, Двенадцатый корпус полностью готов к выполнению задачи, включая все автоматизированные системы. С другой стороны, они также выставили все оружие корпуса по конкретным ориентирам и просто ждут послинов, чтобы открыть огонь. СКА и СОДМ им особо и не нужны.
— Значит, вы говорите, что этосражение должно пройти по плану? — саркастически спросил министр обороны.
— Я не планировал предыдущее столкновение, — сказал командующий.
— Да, генерал, — подтвердил президент. — Это столкновение планировал я и ясно заявил об этом по национальному телевидению. Что мы можем сделать в отношении Девятого корпуса?
Генерал снова отрицательно покачал головой.
— Мы можем отвести назад некоторую часть обслуживающего персонала, но не слишком много. Я имею в виду, что для каждого солдата есть причина находиться так далеко впереди. У нас нет препятствий на местности, которые можно оставить между послинами и нашей поддержкой, как мы сделали это в случае с Десятым, так что отвести мы можем еще меньше людей.
— Если… когда послины прорвут линию обороны, они смогут напасть на элементы поддержки, включая артиллерийские и снабженческие подразделения, чего они не могли сделать во время обороны Дэйл-Сити. Предполагаемые потери этой битвы в два-три раза выше потерь Десятого корпуса.
— И мы ничего не можем сделать? — с выражением крайнего недоверия спросил министр.
— Первая Армия направила все относительно сохранившиеся подразделения Десятого корпуса на усиление Девятого вместе с артиллерией Десятого корпуса и его дивизий, которые оставались в основном за Ококваном. Командующий армией собрался послать к ним для подкрепления Восьмой и Одиннадцатый корпуса, но КОНАРК отменил это решение.
— Почему? — потребовал ответа министр обороны.
— Если Девятый сможет держаться со всеми шестью дивизиями, артиллерией двух корпусов, и на крепких подготовленных позициях, мы пошлем к ним подкрепления. Если нет — а я не ожидаю, что он сможет, — то нет смысла приносить в жертву еще шестьдесят тысяч человек. Кроме того, — закончил он, — Первая Армия растянута отсюда до Бостона. Мы размещаем ее вдоль Потомака у мостов. Может быть, нам потребуется использовать их для вывода беженцев.
— Что насчет батальона ББС? — спросил президент.
— Он в пути и должен оказаться на месте примерно через три часа после начала сражения. В этот момент, согласно плану, его пошлют вокруг озера Джексон ударить послинам во фланг.
Для набитых в полуприцепы, словно сельди в бочке, солдат поездка была сущим кошмаром. Хотя каждый провел в скафандре сотни часов, лежать на спине, в некоторых случаях под десятком других скафандров, и в течение долгах часов мотаться из стороны в сторону в полуприцепе стало настоящим испытанием для нервной системы. Несколько раз отдельные солдаты впадали в панику; в одном случае конвульсивные вращения запаниковавшего бойца разломали борт, и два отделения в бронированных скафандрах вывалились на межштатное шоссе, на горе всем машинам, которые столкнулись с ними. Вследствие паники и морской болезни, вызванной покачиванием, подразделение было в плохой форме, когда колонна напоролась на засаду послинов в районе городка Уоррентон, Вирджиния.
Послины не были даже боевой группой. Бого-король досыта наелся войны с землянами, когда потерял почти весь свой оолт под пушками «Северной Каролины». Полностью потеряв интерес спорить с артиллерией, он пошел по пути наименьшего сопротивления. Это был один из тех редких послинов, которые не рвались в драку.
По дороге он потерял еще несколько оолт’ос, убитых отдельными вооруженными землянами. Они стреляли в основном с большого расстояния, но удивительно точно и настойчиво. И оолт быстро усвоил себе правило не соваться в жилища. В тех немногих, что не взорвались прямо в морду, имелись лишь крохи еды и изредка попадались легкие кусочки сокровищ. Во многих вообще не было ничего ценного. Бого-король со своим отрядом следовал на север по шоссе ЮС-17, проходившему по пологим холмам округов Спотсильвании, Стаффорда и Фокьера, мимо ферм, в большинстве своем брошенных, и редких скоплений домов. Ему нигде не попались хранилища продовольствия значительных размеров, но, с другой стороны, он также не сталкивался с серьезным сопротивлением; он посчитал это выгодной сделкой.
На пересечении 17-го и 15/29 группа наткнулась на брошенное крупное транспортное средство. В грузовом отделении обнаружился большой запас различных типов съестного. Боковую поверхность транспорта украшало изображение съедобного животного, с которым он уже встречался. Еда из зверя получалась пресная и безвкусная. Схожесть вкусом с трешкринами побудила некоторых кессентаев размышлять, не являются ли эти звери детенышами трешкринов. Различие в размерах и форме свидетельствовало о спорности суждения. Но послины видали и более странные методы размножения.
Однако в транспортном средстве находилось много разных видов еды, многие были сдобрены странными специями и прошли тепловую обработку. Некоторые материалы, снабженные изображением белой птицы, по вкусу удивительно напоминали только что вылупившихся детенышей.
После хранилищ продовольствия трешей это оказалось пока самой лучшей добычей. Стало ясно, что транспортные машины надо захватывать где только можно. По пути на север попались еще три. Только в одной была еда, но две другие оказались заполнены разными полезными припасами.
Поэтому, когда в поле зрения въехали четыре машины, оолт’ос выполнили тщательно растолкованные и простые приказы и открыли огонь по тягловой части переднего транспорта.
Когда трейлер, перевозивший роту «Альфа» и часть штаба батальона, сложился пополам, словно перочинный нож, тяжелые блестящие скафандры пробили его легкие борта, как картечь бумагу. Бойцов швырнуло в воздух, и они много метров кувыркались по земле. Следующие тягачи ударили по тормозам, и как только их скорость упала достаточно, чтобы не разбиться, водители выпрыгнули наружу и спрятались в придорожной канаве.
Летя по воздуху, большинство бойцов сжались в комок, инерция пятисоткилограммовых скафандров пронесла их на сотни футов неконтролируемого вращения. Поскольку отряд послинов стоял более-менее на линии инерции тягача, нескольких солдат и офицера разведки батальона принесло в самую их середину.
Команда разработчиков Бронированной Пехоты ГалТеха состояла из знающих и осторожных людей, которые либо сами испытали, либо основательно изучили катастрофы разного рода. До последнего человека, в одном случае — женщины, они были пессимистами во всем, что казалось боевых действий, и Мэрфи являлся их старым и добрым другом, постоянно находившимся в центре их сознания.
Вдобавок условия, в которых оказалась рота, удивительно напоминали технику вступления в бой, которую в начале разработки некоторое время рассматривали на предмет возможного применения. Так что когда возникли эти конкретные условия, прошла серия запрограммированных и оставленных в наследство команд.
Инерционные компенсаторы не замедлили движение скафандров, а скорее снизили воздействие на их пользователей. Кажущееся вращение было значительно уменьшено, визуальные кондиции приведены в соответствие с кажущимся инерционным воздействием. Поэтому у злополучных бойцов было ощущение не как у шаров боулинга, а как у людей, барахтающихся в патоке. Но уменьшение вращения позволило им увидеть, что их ждет, и в какой-то степени приготовиться.
Трое из бойцов, влетевших в гущу послинов, были из взвода тяжелого оружия роты «Альфа»: скафандры «Косарей Смерти». Осознав, что им может понадобиться ближняя поддержка, командир взвода переключил все четыре точки огня на флетчеттные пушки.
Скомпонованная из двенадцати легких флетчеттных пулеметов, каждая флетчеттная пушка могла извергнуть сорок тысяч смертоносных стальных дротиков в минуту. Конечно, подобно всем «Косарям Смерти», они могли опустошить носимый боезапас менее чем за шесть минут боя. «Косари Смерти» всегда предпочитали находиться поближе к источнику боеприпасов.
Двое из бойцов взвода тяжелого оружия благодаря комбинации удачи и гимнастической техники закончили свое кувыркание на ногах и практически бок о бок в самой гуще послинов. Большинство послинов у них за спиной, там, где они прокатились, были мертвы или близки к этому, но последняя группа, окончательно затормозившая их, пыталась подняться на ноги даже тогда, когда «Косари» открыли огонь.
Опустив все четыре пушки горизонтально, два бойца в скафандрах стали спиной к спине и начали поворачиваться на месте, извергая стальной поток смерти. Стальные бритвы крошили в капусту любого послина, попавшегося на пути; и куски желтых кентавров летели во все стороны под бешеным напором гиперскоростных флетчетт.
К несчастью, охватить весь круг два солдата никак не могли. Послины со всех сторон бросились на сеющих смерть дервишей; мономолекулярные клинки взлетали и опускались в жутком ритме. Через несколько мгновений несчастных «Косарей Смерти» разделали, словно лобстеров.
Однако их жертва была не напрасной. Свирепость их атаки на силы послинов выбила тех из равновесия на чуть более долгое мгновение. Большинству попавших в засаду солдат ББС этого мига хватило, чтобы вскочить на ноги и прийти в себя.
И прежде чем послинам удалось перехватить инициативу, соображавшие быстрее других солдаты выхватили гравивинтовки и открыли огонь.
На оставшихся послинов обрушился ураган серебряных молний. Бого-король потерял большую часть своего оолта на рыночном перекрестке. Когда по нему ударило огненное цунами, остаток растаял за несколько секунд; несколько беспорядочных выстрелов послинов ни в кого не попали.
Потерявший надежду бого-король попытался избежать волны релятивистского огня, но был сбит в воздухе конусом выстрелов десятков солдат. Детонацию энергетической матрицы заглушили кинетические взрывы тысяч пуль, столкнувшихся в точке пространства, которое ранее занимало испарившееся блюдце. От бого-короля остался лишь клуб уносимого ветром вонючего дыма.
Подполковник Кельвин Бишоп выбрался из разрушенной кабины третьего грузовика и сел на искореженную дверцу. Его ПИР уже подсчитал ущерб, и он скривился на дайджест. Батальон остался в основном цел — потери действительно были минимальны, — но засада в завершение изнурительной поездки через Голубой хребет довела все до уровня кошмара.
Он находился черт знает где, в тридцати милях от места сражения, и опаздывал уже на четыре часа. Он не был уверен, что его одинокий батальон действительно сможет повернуть поток вспять, но если они вовремя доберутся до позиций Девятого корпуса, им, может быть, удастся вывести корпус. Это уже стало у ББС чем-то вроде традиции.
Он немного поразмыслил над ситуацией и начал отрывисто давать команды своим командирам рот. Надо было спешить на битву.
10 октября 2004 г., 20:45 восточного поясного времени
— Вот оно, — сказал генерал Тэйлор, пробежав глазами распечатку электронной почты, принесенную техником-связистом. Он посмотрел на ссутулившегося в своем кресле президента. — Все уцелевшие подразделения Десятого корпуса прошли за позиции Девятого корпуса.
— Сколько осталось? — спросил министр обороны, глядя на электронную карту на стене.
— Из пехотных, бронетанковых, инженерных и прочих фронтовых подразделений осталось менее двух тысяч.
— О’кей, — хрипло сказал президент, — поставим вопрос иначе: сколько мы потеряли?
— Свыше двадцати пяти тысяч…
— Двадцати пяти?..
— Мы послали туда усиленный корпус,господин президент, — произнес генерал тоном, способным гнуть металл. — Пять усиленных дивизий с полной поддержкой. Из боевых частей обратно вернулось меньше одной потрепанной бригады! Наши потери составляют половину общего числа погибших во Вьетнаме; в пять раз больше потерь первого дня высадки в Нормандии. Мы убили приблизительно девять тысяч послинов, согласно последним и единственным полученным рапортам. И это количество только увеличило их чертовы припасы.
— Если бы не хакерский взлом… — сказал министр.
— Если бы не хакерский взлом, — перебил генерал, — мы бы убили больше послинов. Но мы все равно понесли бы эти потери.
— Мы никогда этого не узнаем, — сказал министр.
— Да… никогда… господин министр, — ответил генерал, на него навалилась внезапная усталость от всей этой игры.
— Вот Девятый корпус. — Он сделал жест в сторону экрана. — У него были часы, чтобы окопаться, расставить колючку и мины, чего не было у Десятого корпуса, и у него почти прикрыты фланги, чего не было у Десятого, его электронику не взломали, как у Десятого, его не будет крошить собственная артиллерия и минометы, как Десятый, но мы все равно потеряем и его тоже! Да, они убьют больше послинов, но это не имеет никакого значения, господин министр, сэр, потому что послины могут позволить себе потерять миллионбойцов, чтобы уничтожить один из наших корпусов! И это только начало этой чертовой войны! Единственным методом, с помощью которого мы могли бы выиграть ее в самом начале, было убить свыше сотни послинов на каждого парня под ружьем! А мы только потеряли двадцать человек убитыми на каждого мертвого послина! При таком соотношении мы потеряем всех до единого солдат во всех восточных Соединенных Штатах на эту единственную высадку!
Главнокомандующий внезапно осознал, что кричит на министра обороны. Но на это никто, похоже, не обращал внимания. Еще командующий понял, что кричит не только на министра.
— Что, если мы отзовем Девятый корпус? — хрипло произнес президент и впервые за почти что час посмотрел на карту. Глаза ему жгло огнем. Он потратил двадцать лет в попытках достичь этого кресла. Оно стоило ему почти всего желудка, семьи и детей. И одна ошибка сделала все это напрасным.
Генерал обреченно покачал головой:
— Слишком поздно. — Он посмотрел в свои бумаги. Критическая информация о техническом состоянии была убийственной. — Послины движутся быстрее этих частей.
— Тактическая мобильность является одной из сильных сторон американской Армии, — сказал министр обороны уверенным тоном.
— Является, когда у вас хорошо обученные и опытные подразделения, — сказал командующий, снова взбешенный дурацкой ремаркой. — И не являетсясильной стороной, если у вас необученные, неопытные и неуверенные в себе части. Третья Армия Паттона сделала бы это с легкостью. Ваффен СС? Нет проблем. Союзные войска «Бури в пустыне»? Да, черт подери. Отдать приказ, отойти, построиться, перейти на следующую позицию, будь то одна или сто миль, приготовиться к бою. Нет проблем, сделаем!
Здесь мы имеем войска, которые всего пять месяцев, как полностью укомплектованы. Части, в которых вспыхивали бунты не далее трех месяцев назад. Части, которые отстают на год в проведении положенного техобслуживания и почти на два — в боевой подготовке. Части, у которых половина техники ломается после первых пятнадцати миль. Части, которые с трудом смогут удерживать подготовленныепозиции, не то что маневрировать. Нет, сэр, — продолжал он, смотря президенту прямо в глаза. — Нам остается только надеяться, что Девятый корпус нанесет врагу больше урона, чем Десятый, прежде чем твари его угробят.
— А Ричмонд? — спросил министр обороны.
— Ну, сэр, — сказал генерал, — если бы нам только удалось заставить их повернуться и атаковать Двенадцатый корпус!
* * *
— Как там дело? — спросил генерал Китон.Джон Кини развернулся на вращающемся кресле и несколько мгновений смотрел на командира с отсутствующим выражением. Затем он тряхнул головой и сосредоточился на текущем моменте.
— Простите, — сказал он виновато, — я отвлекся.
— Это я заметил. Как все идет?
— На удивление гладко. Хорошие новости: к концу этого сражения нам едва ли придется еще что-нибудь делать в плане подготовки Ричмонда к долгосрочным проектам.
Этого хватило на усталую усмешку.
— А насчет приготовлений к этой конкретной компании гостей?
— Ну, слабые точки все те же. Если они повернут на запад, нам крышка, и если они повернут на восток, нам придется несладко. Но мы думаем, что у нас есть хороший план привлечь их внимание.
— И что же это?
— Золото.
— Золото?
— Ага. Послины — отъявленные мародеры, и, кажется, их особенно интересуют тяжелые металлы и драгоценные камни. Это похоже на бред, потому что золото и алмазы гораздо легче добыть в поясе астероидов, чем во вражеском городе. Но, похоже, они на самом деле их жаждут. Как бы то ни было, Федеральный Резервный Банк располагает довольно большим запасом этих материалов Мы… подумали и определили Четырнадцатую улицу в качестве Золотой авеню, так сказать, и выложили на ней нечто похожее на орнамент из чистого золота через каждые пятьдесят метров.
— Ну и дела…
— Ага. Итак, по всему пути до ворот стены от наводнений пройдет линия украшений на небольших столбиках.
— И это означает, что они пойдут по дороге, вымощенной желтым кирпичом, и захотят пойти по ней и дальше.
— Точно. И чтобы сделать все еще более забавным, мы взяли пять разных размеров, так что первые двадцать были маленькие, следующие двадцать побольше, и так далее. Ко времени, когда первый ряд доберется до стены и новость распространится среди них, мы надеемся, они войдут в раж. Но только вдоль Четырнадцатой улицы. Если они поразмыслят логически…
— Они по-настоящему захотят перейти мост, когда доберутся до него.
— Да, сэр. И когда слух распространится, большинство их них должно направится в Шоко-Боттом.
Что-то в легком объяснении стало беспокоить командира корпуса. На мгновение лицо генерала стало задумчивым.
— Как у вас получилось так быстро сделать украшения?
— Ну, в округе довольно развитаяпромышленность, — уклонился от ответа Кини.
— Или, может быть, мне следует спросить, какой на них орнамент? — спросил генерал. Подозрения просто переполняли его.
— Ну, у нас не было большого выбора…
— Какие они, Кини? — спросил генерал Китон.
— Ну, вы когда-либо стояли за гусеничным тягачом и замечали, что на некоторых из них, в середине трака, видны эдакие силуэты…
* * *
Эрсин наблюдал, как рядовой забил последний железный прут, увенчанный золотым силуэтом двух грудастых женских фигур в лежачем положении, и потряс головой.— Ты знаешь, босс, — сказал Мюллер, — кто-нибудь точно разорется по этому поводу.
* * *
— И укрепления на холме Либби-Хилл сделаны в точном соответствии с планом этого сражения, — продолжал командующий. — Позже мы построим бетонные казематы и все такое прочее, но у Двенадцатого корпуса они получились хороши настолько, насколько возможно за такой короткий срок. И мы подтягиваем Тринадцатый и Четырнадцатый корпуса из Каролины. Ричмонд станет могилой для послинов, — уверенно закончил он.— Как там насчет информационной безопасности? — спросил министр обороны.
— В Ричмонде находилась команда киберпанков по другому заданию, — ответил Главнокомандующий. — Они проверили системы СОДМ и Сети Координации Артиллерии. Обе были заражены вирусом, который, очевидно, засек обнаружение и самоликвидировался.
Как раз сейчас они изучают остатки и чешут в затылке, как и все остальные. Но насколько могут судить и АНБ, и Киберы, и собственный Департамент Информационной Безопасности КОНАРКа, Двенадцатый корпус полностью готов к выполнению задачи, включая все автоматизированные системы. С другой стороны, они также выставили все оружие корпуса по конкретным ориентирам и просто ждут послинов, чтобы открыть огонь. СКА и СОДМ им особо и не нужны.
— Значит, вы говорите, что этосражение должно пройти по плану? — саркастически спросил министр обороны.
— Я не планировал предыдущее столкновение, — сказал командующий.
— Да, генерал, — подтвердил президент. — Это столкновение планировал я и ясно заявил об этом по национальному телевидению. Что мы можем сделать в отношении Девятого корпуса?
Генерал снова отрицательно покачал головой.
— Мы можем отвести назад некоторую часть обслуживающего персонала, но не слишком много. Я имею в виду, что для каждого солдата есть причина находиться так далеко впереди. У нас нет препятствий на местности, которые можно оставить между послинами и нашей поддержкой, как мы сделали это в случае с Десятым, так что отвести мы можем еще меньше людей.
— Если… когда послины прорвут линию обороны, они смогут напасть на элементы поддержки, включая артиллерийские и снабженческие подразделения, чего они не могли сделать во время обороны Дэйл-Сити. Предполагаемые потери этой битвы в два-три раза выше потерь Десятого корпуса.
— И мы ничего не можем сделать? — с выражением крайнего недоверия спросил министр.
— Первая Армия направила все относительно сохранившиеся подразделения Десятого корпуса на усиление Девятого вместе с артиллерией Десятого корпуса и его дивизий, которые оставались в основном за Ококваном. Командующий армией собрался послать к ним для подкрепления Восьмой и Одиннадцатый корпуса, но КОНАРК отменил это решение.
— Почему? — потребовал ответа министр обороны.
— Если Девятый сможет держаться со всеми шестью дивизиями, артиллерией двух корпусов, и на крепких подготовленных позициях, мы пошлем к ним подкрепления. Если нет — а я не ожидаю, что он сможет, — то нет смысла приносить в жертву еще шестьдесят тысяч человек. Кроме того, — закончил он, — Первая Армия растянута отсюда до Бостона. Мы размещаем ее вдоль Потомака у мостов. Может быть, нам потребуется использовать их для вывода беженцев.
— Что насчет батальона ББС? — спросил президент.
— Он в пути и должен оказаться на месте примерно через три часа после начала сражения. В этот момент, согласно плану, его пошлют вокруг озера Джексон ударить послинам во фланг.
* * *
Перегруженные седельные тягачи с полуприцепами, перевозившие Третий батальон Пятьсот пятьдесят пятого полка Мобильной Пехоты, покинули безопасное межштатное шоссе Восемьдесят один несколько часов назад. Надрывно ревущие тягачи, груженные полутонными скафандрами, пересекли цепь холмов Голубого хребта и спускались на пастбища Вирджинии. Людей здесь не было. Даже полиция эвакуировалась вслед за последними гражданскими лицами, отправившись к Голубому хребту и безопасности.Для набитых в полуприцепы, словно сельди в бочке, солдат поездка была сущим кошмаром. Хотя каждый провел в скафандре сотни часов, лежать на спине, в некоторых случаях под десятком других скафандров, и в течение долгах часов мотаться из стороны в сторону в полуприцепе стало настоящим испытанием для нервной системы. Несколько раз отдельные солдаты впадали в панику; в одном случае конвульсивные вращения запаниковавшего бойца разломали борт, и два отделения в бронированных скафандрах вывалились на межштатное шоссе, на горе всем машинам, которые столкнулись с ними. Вследствие паники и морской болезни, вызванной покачиванием, подразделение было в плохой форме, когда колонна напоролась на засаду послинов в районе городка Уоррентон, Вирджиния.
Послины не были даже боевой группой. Бого-король досыта наелся войны с землянами, когда потерял почти весь свой оолт под пушками «Северной Каролины». Полностью потеряв интерес спорить с артиллерией, он пошел по пути наименьшего сопротивления. Это был один из тех редких послинов, которые не рвались в драку.
По дороге он потерял еще несколько оолт’ос, убитых отдельными вооруженными землянами. Они стреляли в основном с большого расстояния, но удивительно точно и настойчиво. И оолт быстро усвоил себе правило не соваться в жилища. В тех немногих, что не взорвались прямо в морду, имелись лишь крохи еды и изредка попадались легкие кусочки сокровищ. Во многих вообще не было ничего ценного. Бого-король со своим отрядом следовал на север по шоссе ЮС-17, проходившему по пологим холмам округов Спотсильвании, Стаффорда и Фокьера, мимо ферм, в большинстве своем брошенных, и редких скоплений домов. Ему нигде не попались хранилища продовольствия значительных размеров, но, с другой стороны, он также не сталкивался с серьезным сопротивлением; он посчитал это выгодной сделкой.
На пересечении 17-го и 15/29 группа наткнулась на брошенное крупное транспортное средство. В грузовом отделении обнаружился большой запас различных типов съестного. Боковую поверхность транспорта украшало изображение съедобного животного, с которым он уже встречался. Еда из зверя получалась пресная и безвкусная. Схожесть вкусом с трешкринами побудила некоторых кессентаев размышлять, не являются ли эти звери детенышами трешкринов. Различие в размерах и форме свидетельствовало о спорности суждения. Но послины видали и более странные методы размножения.
Однако в транспортном средстве находилось много разных видов еды, многие были сдобрены странными специями и прошли тепловую обработку. Некоторые материалы, снабженные изображением белой птицы, по вкусу удивительно напоминали только что вылупившихся детенышей.
После хранилищ продовольствия трешей это оказалось пока самой лучшей добычей. Стало ясно, что транспортные машины надо захватывать где только можно. По пути на север попались еще три. Только в одной была еда, но две другие оказались заполнены разными полезными припасами.
Поэтому, когда в поле зрения въехали четыре машины, оолт’ос выполнили тщательно растолкованные и простые приказы и открыли огонь по тягловой части переднего транспорта.
Когда трейлер, перевозивший роту «Альфа» и часть штаба батальона, сложился пополам, словно перочинный нож, тяжелые блестящие скафандры пробили его легкие борта, как картечь бумагу. Бойцов швырнуло в воздух, и они много метров кувыркались по земле. Следующие тягачи ударили по тормозам, и как только их скорость упала достаточно, чтобы не разбиться, водители выпрыгнули наружу и спрятались в придорожной канаве.
Летя по воздуху, большинство бойцов сжались в комок, инерция пятисоткилограммовых скафандров пронесла их на сотни футов неконтролируемого вращения. Поскольку отряд послинов стоял более-менее на линии инерции тягача, нескольких солдат и офицера разведки батальона принесло в самую их середину.
Команда разработчиков Бронированной Пехоты ГалТеха состояла из знающих и осторожных людей, которые либо сами испытали, либо основательно изучили катастрофы разного рода. До последнего человека, в одном случае — женщины, они были пессимистами во всем, что казалось боевых действий, и Мэрфи являлся их старым и добрым другом, постоянно находившимся в центре их сознания.
Вдобавок условия, в которых оказалась рота, удивительно напоминали технику вступления в бой, которую в начале разработки некоторое время рассматривали на предмет возможного применения. Так что когда возникли эти конкретные условия, прошла серия запрограммированных и оставленных в наследство команд.
Инерционные компенсаторы не замедлили движение скафандров, а скорее снизили воздействие на их пользователей. Кажущееся вращение было значительно уменьшено, визуальные кондиции приведены в соответствие с кажущимся инерционным воздействием. Поэтому у злополучных бойцов было ощущение не как у шаров боулинга, а как у людей, барахтающихся в патоке. Но уменьшение вращения позволило им увидеть, что их ждет, и в какой-то степени приготовиться.
Трое из бойцов, влетевших в гущу послинов, были из взвода тяжелого оружия роты «Альфа»: скафандры «Косарей Смерти». Осознав, что им может понадобиться ближняя поддержка, командир взвода переключил все четыре точки огня на флетчеттные пушки.
Скомпонованная из двенадцати легких флетчеттных пулеметов, каждая флетчеттная пушка могла извергнуть сорок тысяч смертоносных стальных дротиков в минуту. Конечно, подобно всем «Косарям Смерти», они могли опустошить носимый боезапас менее чем за шесть минут боя. «Косари Смерти» всегда предпочитали находиться поближе к источнику боеприпасов.
Двое из бойцов взвода тяжелого оружия благодаря комбинации удачи и гимнастической техники закончили свое кувыркание на ногах и практически бок о бок в самой гуще послинов. Большинство послинов у них за спиной, там, где они прокатились, были мертвы или близки к этому, но последняя группа, окончательно затормозившая их, пыталась подняться на ноги даже тогда, когда «Косари» открыли огонь.
Опустив все четыре пушки горизонтально, два бойца в скафандрах стали спиной к спине и начали поворачиваться на месте, извергая стальной поток смерти. Стальные бритвы крошили в капусту любого послина, попавшегося на пути; и куски желтых кентавров летели во все стороны под бешеным напором гиперскоростных флетчетт.
К несчастью, охватить весь круг два солдата никак не могли. Послины со всех сторон бросились на сеющих смерть дервишей; мономолекулярные клинки взлетали и опускались в жутком ритме. Через несколько мгновений несчастных «Косарей Смерти» разделали, словно лобстеров.
Однако их жертва была не напрасной. Свирепость их атаки на силы послинов выбила тех из равновесия на чуть более долгое мгновение. Большинству попавших в засаду солдат ББС этого мига хватило, чтобы вскочить на ноги и прийти в себя.
И прежде чем послинам удалось перехватить инициативу, соображавшие быстрее других солдаты выхватили гравивинтовки и открыли огонь.
На оставшихся послинов обрушился ураган серебряных молний. Бого-король потерял большую часть своего оолта на рыночном перекрестке. Когда по нему ударило огненное цунами, остаток растаял за несколько секунд; несколько беспорядочных выстрелов послинов ни в кого не попали.
Потерявший надежду бого-король попытался избежать волны релятивистского огня, но был сбит в воздухе конусом выстрелов десятков солдат. Детонацию энергетической матрицы заглушили кинетические взрывы тысяч пуль, столкнувшихся в точке пространства, которое ранее занимало испарившееся блюдце. От бого-короля остался лишь клуб уносимого ветром вонючего дыма.
Подполковник Кельвин Бишоп выбрался из разрушенной кабины третьего грузовика и сел на искореженную дверцу. Его ПИР уже подсчитал ущерб, и он скривился на дайджест. Батальон остался в основном цел — потери действительно были минимальны, — но засада в завершение изнурительной поездки через Голубой хребет довела все до уровня кошмара.
Он находился черт знает где, в тридцати милях от места сражения, и опаздывал уже на четыре часа. Он не был уверен, что его одинокий батальон действительно сможет повернуть поток вспять, но если они вовремя доберутся до позиций Девятого корпуса, им, может быть, удастся вывести корпус. Это уже стало у ББС чем-то вроде традиции.
Он немного поразмыслил над ситуацией и начал отрывисто давать команды своим командирам рот. Надо было спешить на битву.
53
Александрия, Вашингтон, округ Колумбия, Соединенные Штаты Америки, Сол III
10 октября 2004 г., 22:46 восточного поясного времени
Монсеньор О’Рейли тщательно обдумал, что взять с собой. Поскольку послины быстро приближались к его домику в Арлингтоне, он был вполне уверен, что ближайшие несколько дней проведет на ногах.
Выбирать приходилось из слишком многих предметов. Его коллекция книг и манускриптов датировалась вплоть до двенадцатого века. Его антикварные и археологические сокровища были собраны по всему свету. Сложная электроника для расшифровки секретов древности и современности. С другой стороны, некоторые из них должны быть полностью уничтожены.
В конце концов придя к выводу, что единственные настоящие сокровища, имеющие значение, хранятся у него в голове, он набил дорожную сумку запасными носками, продуктами быстрого приготовления и бутылками с водой. Последний раз окинув взором уютную комнату, он включил систему самоуничтожения и вышел за дверь, не побеспокоившись ее запереть.
Он подискутировал сам с собой на тему, пройти пешком или проехать полмили до ВА-123. В конце концов он решил проехать. Машин на дорогах могло быть уже мало, а даже если и нет, любая экономия энергии имеет значение. Он вскинул сумку на плечо и зашагал было к своему «бьюику» последней модели, но замер на месте, когда темного цвета «Сабурбан» с погашенными огнями появился из темноты и остановился перед его домом.
Он на мгновение задумался, не было ли чего криминального в доме или на нем самом, но быстро решил, что нет, и так же быстро решил, что это, вероятно, не имеет значения для его посетителей. Он напрягся в ожидании того, что должно произойти, и почти не вздрогнул, когда задняя дверца распахнулась, открыв взору индоя Аэлоола и Поля де Жардена, освещенных плафоном салона.
10 октября 2004 г., 22:46 восточного поясного времени
Монсеньор О’Рейли тщательно обдумал, что взять с собой. Поскольку послины быстро приближались к его домику в Арлингтоне, он был вполне уверен, что ближайшие несколько дней проведет на ногах.
Выбирать приходилось из слишком многих предметов. Его коллекция книг и манускриптов датировалась вплоть до двенадцатого века. Его антикварные и археологические сокровища были собраны по всему свету. Сложная электроника для расшифровки секретов древности и современности. С другой стороны, некоторые из них должны быть полностью уничтожены.
В конце концов придя к выводу, что единственные настоящие сокровища, имеющие значение, хранятся у него в голове, он набил дорожную сумку запасными носками, продуктами быстрого приготовления и бутылками с водой. Последний раз окинув взором уютную комнату, он включил систему самоуничтожения и вышел за дверь, не побеспокоившись ее запереть.
Он подискутировал сам с собой на тему, пройти пешком или проехать полмили до ВА-123. В конце концов он решил проехать. Машин на дорогах могло быть уже мало, а даже если и нет, любая экономия энергии имеет значение. Он вскинул сумку на плечо и зашагал было к своему «бьюику» последней модели, но замер на месте, когда темного цвета «Сабурбан» с погашенными огнями появился из темноты и остановился перед его домом.
Он на мгновение задумался, не было ли чего криминального в доме или на нем самом, но быстро решил, что нет, и так же быстро решил, что это, вероятно, не имеет значения для его посетителей. Он напрягся в ожидании того, что должно произойти, и почти не вздрогнул, когда задняя дверца распахнулась, открыв взору индоя Аэлоола и Поля де Жардена, освещенных плафоном салона.