Роббинс Гарольд. Пират

   Ответил Бадр.
   — Дик?
   — Да.
   — Поверните выключатель.
   Услышав жужжание в аппарате, он нажал свой тумблер. Жужжание резко прекратилось.
   — Теперь нормально?
   — Отлично, — сказал Бадр. — В чем дело?
   — "Арабские куклы". — Дик был краток. — Они — прикрытие. Боюсь, что мы доставляем для них наркотики.
   Он быстро передал все, что стало ему известно.
   Несколько мгновений Бадр молчал.
   — Как мы попали в эту историю? — спросил он. — Сделка совершалась в Бейруте?
   — Нет, в Париже. У меня есть информация, что контракт был заключен непосредственно Юсефом.
   — Этого я и боялся. Я слышал, что он встречался с Али Ясфиром. Но я не думал, что у Юсефа хватит смелости поступать на свой собственный страх и риск. Должно быть, ему предложили слишком большой кусок.
   Карьяж не мог скрыть удивления.
   — Вы знали о контактах между ними?
   — Да, но я думал, что Ясфир таким образом хочет как-то найти к нам подход. Очевидно, я ошибался. Я не обращал внимания на все его мелкие делишки. Все это было более-менее привычно. Но тут нечто другое.
   — Что мы будем делать?
   — Выбор у нас небольшой. Мы не можем вынести эту историю на всеобщее обозрение, потому что она станет для нас ящиком Пандоры. Одно слово — и мы потеряем и контакты с таможней США, и наше право на фрахт. Мы должны сами разобраться в ситуации. Первым делом вызвать Юсефа. Мы должны выяснить, как глубоко завязли в этой истории.
   — Вы прибудете сюда, чтобы встретиться с ним? — спросил Дик.
   — Нет. Женева полна любопытных глаз. Лучше попросите его приехать в Гштаадт для встречи со мной.
   — О'кей. Вы хотите, чтобы я тоже присутствовал?
   — Я думаю, вам лучше оставаться на месте. Чем меньше людей он увидит, тем лучше. Еще одна мысль пришла Дику.
   — Мне довелось услышать, что семьи Риада и Мафрада находятся в близких, дружеских отношениях. Не думаете ли вы, что ваш бывший тесть мог быть связан с ними?
   — Невозможно, — уверенно отреагировал Бадр. — Риад — старомодный консерватор. Он никогда не будет иметь ничего общего с таким жуликом как Мафрад, пусть даже его обсыпят золотом.
   — Я так и подумал, что вам это известно, — сказал Дик.
   Снова он вспомнил Лейлу, но в последний момент удержал себя от упоминания о ней. В конце недели он будет знать больше. Положив трубку, несколько минут он сидел, погруженный в раздумья. Если между семьями не было ничего общего, почему она так настойчиво подчеркивала эту важную деталь? Все это не имело смысла, по крайней мере, пока еще.
   Открылась дверь и вошла его секретарша. Она остановилась в удивлении.
   — Мистер Карьяж, — сказала она по-английски с резким швейцарским акцентом, — вы так рано на месте?
   — Да. Мне надо было сделать несколько важных звонков.
   — Не хотите ли кофе?
   — Будьте любезны. И захватите свой блокнот. Я должен послать телекс Зиаду в Париж.
   Но когда она вернулась с блокнотом, он передумал и решил позвонить лично. Дик уже почти допил кофе, когда Юсеф связался с ним.
   — Шеф попросил меня связаться с вами и попросить вас приехать в Гштаадт для встречи с ним, если вы свободны, — сказал он.
   В голосе Юсефа послышались тревожные нотки.
   — Что-то случилось?
   Дик засмеялся.
   — Не думаю. Между нами говоря, я думаю, что ему несколько наскучило играть роль семейного человека. Может, он ищет повода выбраться оттуда.
   — Дик почувствовал, с каким облегчением были восприняты его слова.
   — Повод у меня уже есть. Винсент согласился на расторжение контракта с нами без того, чтобы мы платили ему больше, чем уже выплачено. Могу сказать, что шефу необходимо лично подписать документы.
   — Ему это понравится, — сказал Карьяж.
   Почувствовав доверительность беседы, Юсеф позволил себе заговорить в приятельском тоне.
   — Шеф все еще ходит вокруг да около «Арабских кукол»?
   Дик ответил точно таким же ровным голосом.
   — В сущности, я не знаю. Он мне ничего не говорил. Но вы же знаете его не хуже меня. Он интересуется любым новым делом, если оно пахнет деньгами. Может, оно его и заинтересует.
   — Судя по тому, что я слышал, это незначительная операция. Не думаю, что она его очень заинтересует.
   — Если об этом зайдет разговор, — сказал Дик, — вы ему так и скажите.
   — Это идея. — Дику показалось, что он слышит, как в голове у Юсефа проворачиваются шестеренки. — Мне тут надо еще кое с чем разобраться. Скажите шефу, что я буду на месте вечером.
   — Передам, — сказал Дик и положил трубку.
   Секретарша вошла в кабинет еще с одной чашечкой кофе.
   — Мисс Аль Фей ждет, — сказала она, ставя поднос на стол. — Она спрашивала, будет ли с утра у вас для нее время?
   — Попроси ее войти, — сказал Дик.
   Лейла что-то задумала, прикинул он, наливая кофе. Обычно по утрам она никогда не появлялась в офисе.
   В это утро она выглядела куда более юной, чем обычно. Подойдя к его письменному столу, она остановилась.
   — Я не займу у тебя много времени, — сказала она.
   — Все в порядке. Хочешь кофе?
   — Нет, спасибо. Я специально зашла сказать тебе, что я очень сожалею о прошлой ночи.
   — Забудь. Я уже ничего не помню.
   — А я помню, — настойчиво сказала она. — Я вела себя как капризный ребенок. Я не имела права требовать у тебя такие вещи. Я не хочу, чтобы у нас испортились отношения.
   — Они не испортятся.
   — Честно?
   — Честно, — ответил он.
   Он увидел, с каким облегчением она взглянула на него, но в глазах ее был странный огонек торжества.
   — Можно я приду к тебе в комнату сегодня вечером? — тем же послушным голосом спросила она.
   — Я буду очень несчастлив, если ты не явишься.
   — Я обещала кое-каким друзьям, что пообедаю с ними сегодня вечером. Но я управлюсь как можно быстрее и вернусь домой.
   — Я буду ждать.
   Обойдя стол, она взяла Дика за руки и прижала их к своей груди.
   — Не знаю, смогу ли я дождаться вечера, — сказала она.
   Телефон снова зазвонил. Оторвав руки от ее груди, он взял трубку.
   — Боюсь, молодая леди, — с насмешливой серьезностью сказал он, — мы оба будем томиться одним и тем же. Подожди минутку, — сказал он. Прикрыв рукой микрофон, он виновато посмотрел на нее. — Видишь ли, у меня тут одно дельце.
   Легко поцеловав его в губы, она направилась к дверям, но остановилась на полпути, словно ее поразила внезапная мысль.
   — Кстати, ты ничего не говорил отцу?
   — Нет, — ответил он, по-прежнему прикрывая микрофон.
   — Отлично. — Она послала ему воздушный поцелуй. — До вечера.
   До тех пор, пока не закрылась дверь, он сохранял на лице улыбку, но как только он отнял ладонь от микрофона, на лице его появилось тревожное выражение. Всем своим существом он чувствовал беду. Большую беду.

Глава 7

   Бадр снял трубку. В ней раздался веселый голос Юсефа.
   — Я в городе, в отеле, и я захватил из Парижа кое-что очень любопытное, — сказал он. — Может, вы приедете и мы вместе пообедаем?
   — Не думаю, что у меня это получится.
   — Шеф, вы же меня знаете. Если я говорю, что это очень любопытно, то так и есть. У нее такое тело, что вы не поверите собственным глазам, и она просто с ума сходит, ну совершенно теряет голову. И не успеваете вы о чем-нибудь подумать, как она это с удовольствием уже делает.
   — Засунь ее в холодильник. Для этого будет другое время. Сегодня вечером у меня к обеду будет другая публика.
   — Тогда, может, утром?
   — Отпадает. У меня завтра утром несколько деловых встреч дома.
   — В таком случае, когда же мы с вами встретимся? — спросил Юсеф. — Завтра за ленчем?
   — Весь день занят. Сегодня, ближе к вечеру.
   — К вечеру? — с легким беспокойством спросил Юсеф.
   — Да. Гости уедут к полуночи.
   — Вы уверены, что вам не захочется приехать сюда? Девочка будет очень разочарована. Я рассказывал ей, какой вы потрясающий мужик.
   — Купи ей что-нибудь в ювелирном магазине, преподнеси от моего имени и скажи, что я огорчен не меньше ее.
   — О'кей, шеф. Значит, вечером увидимся. В полпервого, идет?
   — Идет, — сказал Бадр и положил трубку.
   Когда вошла Иордана, он по-прежнему сидел в полумраке библиотеки.
   — Дети отправляются спать, — сказала она. — Они спрашивают, придешь ли ты пожелать им спокойной ночи.
   — Конечно, — сказал он, вставая.
   Когда он оказался рядом с ней, она остановила его движением руки.
   — Что-то не в порядке? — спросила она, заглядывая ему в лицо.
   — Почему ты спрашиваешь?
   — Ты обеспокоен. Кто с тобой говорил по телефону?
   — Юсеф. Он прибудет сюда повидаться со мной.
   — Ах, вот как.
   — Он будет один. Мы должны с ним обговорить кое-какие важные дела.
   Она молчала.
   — Ты его не любишь, не так ли?
   — Он мне никогда не нравился, — ответила она, — и ты это знаешь. Он такой же, как и большинство той публики, что крутится вокруг тебя. Они как стервятники, которые надеются ухватить кусок объедков. И в то же время, пуская слюни, облизывают тебя, словно ты господь бог. Как та личность, которую я дважды встречала — один раз на яхте, а второй раз в Калифорнии, после того, как ты уехал. Али Ясфир. Типичный стервятник.
   — Я и не знал, что он был в Калифорнии, — сказал Бадр.
   — Был. Я видела, как он входил в отель, как раз, когда я вышла оттуда. Он приезжал встретиться с Юсефом. И ни к одному из них я бы не рискнула повернуться спиной.
   Он смотрел на нее. Странно, что она объединила вместе этих двух. Она более наблюдательна, чем он предполагал.
   — Тебе лучше подняться, — сказала она. — Дети ждут, и у них будет не так много времени, чтобы раздеться и лечь в постели, прежде, чем появятся наши гости.
   — О'кей.
   — Бадр.
   Он снова повернулся к ней.
   — Спасибо тебе.
   — За что?
   — Дети никогда еще не были так счастливы. Ты знаешь, что за последние две недели ты провел с ними времени больше, чем за последние три года? Они так рады, когда отец рядом. И я тоже.
   — Мне самому это нравится.
   — Я хочу надеяться, что так будет и дальше. — Кончиками пальцев она прикоснулась к его руке. — Мы так долго были лишены этого.
   Он не двигался.
   — Как ты думаешь, мы можем на это рассчитывать? — спросила она.
   — Увидим. Вокруг всегда столько дел.
   Не меняясь в лице, она отвела руку.
   — Так поторопись, — сказала она, поворачиваясь. — Мне надо отдать последние распоряжения к обеду.
   Он проводил ее взглядом и не успела она выйти, как он направился к лестнице, ведущей в спальню мальчиков.
   Они сидели в кроватках, ожидая его. Он заговорил с ними по-арабски.
   — Хороший ли у вас был день?
   Они хором ответили ему на том же языке.
   — Да, отец.
   — Мама сказала, что вы хотели меня видеть.
   Дети посмотрели друг на друга.
   — Спроси его, — сказал Мухаммед.
   — Нет, — ответил Самир, — сам спроси. Ты старший.
   Бадр засмеялся.
   — Хоть одному из вас надо поторопиться, а то мне надо идти вниз переодеваться.
   — Ну, спроси же, — поторопил Самир брата.
   Мухаммед посмотрел на отца. Глаза у него были большие и серьезные.
   — Нам тут нравится, папа.
   — Я рад.
   В поисках поддержки Мухаммед посмотрел на младшего брата.
   — Мне тоже тут нравится, — тоненьким голоском сказал Самир. Сидя на другой кровати, он смотрел на старшего. — Теперь ты можешь его спрашивать.
   Мухаммед сделал глубокий вдох.
   — Мы хотели бы жить здесь, папа. С тобой.
   — А как насчет Бейрута?
   — Нам там не нравится, — сразу же ответил Мухаммед. — Там нечего делать. Там нет снега и всего остального.
   — А школа?
   — Теперь наш арабский стал гораздо лучше, — торопливо сказал Самир. — И не мог бы ты... мы думали... — Его голос упал до шепота. Он в отчаянии посмотрел на Мухаммеда.
   — Мы думали, — подхватил разговор Мухаммед, — не мог бы ты перевести школу сюда? Чтобы мы могли кататься на лыжах и в то же время ходить в школу.
   Бадр рассмеялся.
   — Это не так просто.
   — Почему? — спросил Самир.
   — Вы не можете просто так взять целую школу и перенести ее сюда. А что будут делать остальные ученики? Они останутся без школы.
   — Мы их тоже захватим, — сказал Мухаммед, — уверен, что им здесь тоже понравится.
   — Наша нянечка говорит, что ты можешь сделать все, что захочешь, — сказал Самир.
   Бадр улыбнулся.
   — Ну, она ошибается. Есть вещи, которые даже я не могу сделать. И эта одна из них.
   На лицах детей отразилось разочарование.
   — Но я расскажу вам о том, что я могу делать, — добавил он.
   — А что? — спросил Мухаммед.
   — Через два месяца у вас снова будут каникулы, — сказал он, — и я заберу вас обратно сюда.
   — Но весь снег уже сойдет, — сказал Самир.
   — Снега будет достаточно. Я вам это обещаю. — Нагнувшись, он поцеловал каждого из своих сыновей. — А теперь — спать. Я поговорю с лыжным инструктором. Может быть, завтра он разрешит нам спуститься по северным склонам.
   — Где катаются большие мальчики? — в восторге спросил Мухаммед.
   — Да, но вы должны обещать мне, что будете очень осторожны.
   — Обещаем, папа, — в голос сказали оба.
   — Спокойной ночи.
   — Спокойной ночи, папа, — ответили они.
   Он направился к дверям.
   — Папа, — вслед ему сказал Мухаммед.
   — Да?
   — Мы забыли поблагодарить тебя. Спасибо, папа.
   Несколько мгновений он стоял не двигаясь.
   — Аллах да сохранит вас, дети мои. Спите крепко.
   Когда он вышел из их спальни, Иордана ждала его в холле.
   — Они уснули?
   Он улыбнулся.
   — Только что уложил их. Знаешь, о чем они просили меня?
   — Нет. Они мне ничего не говорили, кроме того, что это очень важно.
   Они направились к гостиной.
   — Дети сказали, что хотели бы жить здесь. Они не хотят возвращаться в Бейрут.
   Она молчала.
   — Они даже хотели, чтобы я перенес сюда школу со всеми учениками. — Бадр засмеялся. — Никогда не представляешь себе, какие сумасшедшие идеи могут придти детям в голову.
   — Идея не такая уж дикая, — сказала она. — Во всяком случае, когда ты знаешь, что им в самом деле надо.
   — И что именно?
   Она посмотрела ему в глаза.
   — Они любят тебя, — сказала она. — Ты их отец и ничто не может заменить тебя. Они хотят жить с тобой.
   — Но неужели ты им не объяснила, что у меня масса дел? Без сомнения, они уже в состоянии понять это.
   — Это не так просто, как ты думаешь, — ответила она. — Как ты можешь объяснить детям, что солнце, от которого зависит вся их жизнь, будет всходить не каждый день?

Глава 8

   Несмотря на холод, Юсеф был в испарине после того, как втащил по ступеням виллы тяжелый саквояж. Джаббир открыл ему дверь.
   — Ахлан, — сказал он.
   — Ахлан фик, — ответил Юсеф, переступая порог и и опуская груз. — Можешь ли ты присмотреть за ним до моего отъезда? — спросил он выпрямляясь.
   — С удовольствием, сэр, — сказал Джаббир. — Хозяин ждет вас в библиотеке. Будьте любезны проследовать за мной.
   Освободившись от шубы, Юсеф вручил ее Джаббиру, а затем последовал за ним через большой входной холл к высоким деревянным дверям. Джаббир осторожно постучался в них.
   — Войдите, — сказал Бадр.
   Джаббир открыл дверь, пропуская Юсефа, а затем мягко затворил створки. Юсеф огляделся. Он оказался в большой старомодной комнате, стены которой от пола до потолка были закрыты книжными полками. Бадр сидел за письменным столом, а за его спиной была узкая дверь, которая вела в сад. Единственным источником света в комнате была изящная настольная лампа с абажуром на столе Бадра, его лицо было в тени. Когда Юсеф приблизился, он не встал.
   — Прекрасная вилла, — сказал Юсеф. — Но я не ожидал ничего иного.
   — Здесь удобно.
   — Вы должны были предупредить меня до того, как я отправился в путь, — Юсеф улыбнулся. — Часть дороги покрыта льдом. Особенно в предгорьях, на поворотах.
   — Об этом я не подумал, — вежливо сказал Бадр. — Я как-то забыл, что дорога подмерзает по ночам. Мне нужно было послать за вами кого-то из шоферов.
   — Не важно. Я отлично справился и сам. — Юсеф сел в кресло напротив стола. — Как плохо, что вы не можете сегодня вечером оказаться в отеле внизу. Девушка была очень разочарована.
   — Игрушка не помогла смягчить ее страдания?
   — Помогла. Я купил ей золотые часики.
   Бадр посмотрел на него. Юсеф никогда не отличался воображением. Хотя, что еще можно купить девушке в Швейцарии, кроме часиков? Он заметил влажный блеск испарины на лице Юсефа.
   — Не хотите ли кофе? Или чего-нибудь холодного, например, шампанского?
   — Нет ли чего-нибудь еще? — Юсеф с излишним подобострастием засмеялся.
   Бадр дернул шнур, висящий у его стола. Джаббир появился в дверях.
   — Бутылку шампанского для мистера Зиада.
   — Дик рассказывал вам, как я уладил все дела с Майклом Винсентом? — спросил Юсеф после того, как Джаббир, принесший бутылку вина, удалился.
   — Да. Как вам удалось так легко отделаться от него?
   — Это было не так уж легко. В конце концов я дал ему понять, что если он подаст на нас в суд, его не ждет ничего хорошего. Дело затянется на несколько лет и высосет у него все средства, которые ему удалось заработать. Затем я пообещал ему, что мы постараемся использовать его на другой картине и если в будущем мы что-то затеем, то обратимся только к нему.
   — Получилось очень неплохо, — сказал Бадр.
   Вернулся Джаббир с бутылкой «Дом Периньон» в ведерке со льдом и двумя бокалами, стоявшими на серебряном подносе.
   — Я рад, что вы довольны, — сказал Юсеф, наблюдая, как Джаббир умело открывает бутылку и наполняет стаканы. Слуга снова покинул библиотеку, и Юсеф поднял свой стакан, бросив взгляд на Бадра.
   — А вы?
   Бадр отрицательно покачал головой.
   — Мне рано вставать. Я обещал ребятам, что с утра пойду с ними покататься на склон.
   — Тогда за ваше здоровье, — сказал Юсеф. Жадным глотком опустошив стакан, он снова его наполнил. — Даже не представлял себе, что так хочется пить.
   Второй стакан Юсеф выпил уже спокойнее. Откинувшись на спинку кресла, он расслабился. Но следующие слова Бадра заставили его расстаться с умиротворенным состоянием духа.
   — Расскажите мне об «Арабских куклах», — сказал Бадр.
   Юсеф почувствовал, как у него на лбу снова выступает пот.
   — А что тут рассказывать? Отличные клиенты. И кроме этого я почти ничего о них не знаю.
   Бадр не отрывал от него мрачного взгляда.
   — На вас это не похоже. Обычно вы знаете о людях, с которыми нам приходится вести дела, все досконально. И это было одним из ваших основных правил.
   — Они не относятся к числу серьезных клиентов. У меня не было причин особенно интересоваться ими. Фрахт небольшой, но платят они очень хорошо.
   — Особенно премии, — сказал Бадр. — Разве этого недостаточно, чтобы заставить вас заинтересоваться ими?
   — Нет, я занимался другими, более важными вещами.
   — Не показалось ли вам странным, что они вошли с вами в контакт в Париже, вместо того, чтобы обратиться в нашу контору в Бейруте? При такой небольшой сделке это было бы куда резоннее.
   — Я думал, что тут просто совпадение, — торопливо объяснил Юсеф. — Я встретил этого американца в баре отеля «Георг V», и он сказал мне, что у него возникли некоторые проблемы в связи с импортом кукол в Соединенные Штаты, а я посоветовал ему связаться с нашим офисом в Бейруте. Чтобы мы могли оказать им содействие.
   — По сообщениям бейрутской конторы, они действуют в соответствии с контрактами, которые вы присылаете им из Парижа. Они не имели дела ни с одним представителем этой компании.
   Юсеф почувствовал, как из-под мышек у него потекли струйки пота.
   — Вполне возможно. Я мог оставить инструкции своему секретарю, которым она и следовала. Как я говорил, я не считал эту сделку достаточно важной, чтобы лично заниматься ею.
   — Вы лжете, — тихо сказал Бадр.
   Юсеф окаменел.
   — Что? Что? — запинаясь, словно не поняв, пробормотал он.
   — Я сказал «Вы лжете», — повторил Бадр. — Теперь мы знаем об этой компании более чем достаточно. Вы поста вили нас в положение, при котором мы стали поставщика ми наркотиков в Соединенные Штаты, что может привести к потере всего, чего нам удалось достичь за все эти годы. А теперь я хочу, чтобы вы мне изложили всю правду.
   Бадр видел, как дрожали у Юсефа пальцы, когда он потянулся за сигаретой и зажигалкой.
   — Скажите, — мягко сказал он, — сколько Ясфир выложил вам за этот фрахт?
   У Юсефа все поплыло перед глазами. Когда он заговорил, голос его дрожал так же, как и пальцы.
   — Он вынудил меня, хозяин, — зарыдал Юсеф. — Он заставил меня. И я пошел на это только чтобы защитить вас!
   — Защитить меня? — голос Бадра был холоден.
   — У него были фотографии, хозяин. И он угрожал распространить их по всему свету.
   — Кто поверит в какие-то снимки, относящиеся ко мне? Особенно из подобного источника? И почему вы сразу же не обратились ко мне?
   — Я не хотел огорчать вас, хозяин. Это были снимки вашей жены. — В глазах Юсефа стояли настоящие слезы.
   — Они у вас с собой?
   — Да, хозяин, — беззвучно сказал Юсеф. — Они в чемоданчике, который я оставил в холле. Я надеялся, что до этого не дойдет.
   — Принесите, — спокойно сказал Бадр.
   Юсеф пулей вылетел из комнаты и через мгновение вернулся обратно с саквояжем в руках. Бадр молча наблюдал за ним, пока Юсеф вынимал портативный видеокассетный плейер и американский телевизор с маленьким экраном. Оглянувшись в поисках розетки, он обнаружил одну рядом со столом. Подключившись к ней, он вставил кассету в плейер.
   Помедлив, он взглянул на Бадра.
   — Все же я считаю, что вам не стоит это смотреть, хозяин.
   В голосе Бадра прозвучала плохо сдерживаемая ярость.
   — Включить.
   Юсеф нажал клавишу, и экран ярко озарился. Сначала раздавались невнятные звуки, а через мгновение во всем цвете появилось и изображение. Юсеф подрегулировал настройку и оно стало четко видно.
   Иордана и мужчина лежали лицами кверху на постели, и камера снимала их сверху. Оба они были обнажены и курили, обмениваясь одной сигаретой, не спуская глаз с чего-то, происходившего за экраном. На долю секунды изображение исчезло и вернулось вместе с их голосами из динамика. Иордана оказалась под мужчиной.
   — Просто великолепно, — сказал он, глядя на нее сверху вниз.
   Пока изображение не исчезло с экрана, Бадр не проронил ни слова. Перегнувшись через стол, он выключил плейер. Лицо его было невозмутимо.
   — Я уже видел этого человека. Кто он?
   — Американский актер, — сказал Юсеф. — Рик Сюлливан. Его настоящее имя Израиль Соломон.
   — Еврей?
   Юсеф кивнул.
   — Это еще одна причина, по которой я не хотел, чтобы вы видели...
   На лице Бадра оставалось каменное выражение.
   — Когда это произошло?
   — На вечеринке в доме актера в Калифорнии, когда вы летали в Токио.
   — Ясфир там был?
   — Нет.
   — Были вы?
   — Да. Я сопровождал на вечеринку Майкла Винсента и его жену. Но у меня разболелась голова и я рано ушел.
   — Каким образом Ясфир получил эту кассету?
   — Не знаю. Он мне не рассказывал.
   — Есть ли копии с нее?
   Юсеф сделал глубокий вдох. Если Бадр поверит тому, что он сейчас скажет, у него еще шанс на спасение.
   — Он сказал, что у него есть другие копии, которые он пустит в ход, если мы остановим погрузку для них.
   — Почему он ее дал вам?
   Юсеф помедлил.
   — Не знаю.
   — Не намекал ли он вам, что, если возникнут какие-то проблемы, вы должны продемонстрировать мне эту кассету?
   — Вы должны мне верить, хозяин, — проникновенно сказал Юсеф. — Я показал ее вам только потому, что подумал, будто вы поверили в мое предательство.
   Упав на колени перед Бадром, он приник поцелуем к его руке.
   — Клянусь жизнью своего отца, я скорее умру, чем предам вас.
   Бадр молча посмотрел на него и когда он заговорил, его голос был еле слышен.
   — Успокойся, человек. Не рыдай, как женщина.
   Юсеф встал, не вытирая слез, катящихся по щекам.
   — Я должен услышать из ваших уст слова прощения, хозяин.
   — Я прощаю вас, — с трудом сказал Бадр. Встав, он показал ему на дверь. — Там ванная. Умойтесь. Вы не должны в таком виде показываться перед слугами.
   — Спасибо, хозяин, — выдавил Юсеф, судорожно ловя руку Бадра и снова припадая к ней. — Теперь, когда с моей души спал груз, луч надежды опять озарил мою жизнь.
   Войдя в ванную, Юсеф закрыл за собой двери. Бадр смотрел ему вслед. Он не верил ни одному его слову. Он сам выдал себя. Никто, кроме Юсефа, не мог заполучить эту кассету. Если на том приеме не было Ясфира, он никак не мог добраться до нее. Бесшумно подойдя к дверям, он открыл их. Джаббир сидел на стуле в коридоре. Увидев Бадра, он встал, и Бадр подошел к нему.
   — Да, хозяин?
   — Этот кусок верблюжьего навоза опозорил нашу семью. — Голос Бадра был ровен и спокоен.
   У Джаббира обтянулись щеки, и в глазах появился ледяной блеск. Он не проронил ни слова.
   — Милей ниже по дороге есть поворот вокруг скалы, откуда идет обрыв примерно в двести метров. И просто ужасно, что его машина может пойти юзом на льдистой дороге.
   Джаббир кивнул. В горле у него что-то заклокотало.
   — Это будет настоящая трагедия, хозяин.
   Бадр вернулся в библиотеку. Через минуту он услышал шум двигателя машины, выезжающей за ворота. Повернувшись, он успел увидеть сквозь щель портьеры «лендровер» Джаббира, исчезающий за поворотом. Вернувшись к столу, он устали опустился на место.