Роббинс Гарольд. Пират

   Самир взял ее за руку.
   — Дитя мое, — сказал он. — Добро пожаловать. Мой дом — всегда твой дом.
   — Благодарю, — прошептала она. — Пусть будет на то воля Аллаха.
   По знаку Самира Бадр подошел к ним. С благопристойностью опустив глаза, она видела только кончики его туфель, видневшиеся из-под развевающейся джеллабы.
   — Мариам, — сказал Самир, — могу ли я представить тебе моего сына Бадра, твоего будущего мужа?
   Не поднимая взора, она покорно склонилась и лишь потом подняла голову. На мгновение она почувствовала изумление. Никто не говорил ей, что у него голубые глаза. Сердце стало отчаянно биться и она чувствовала, что заливается краской под вуалью. Она увидела много того, о чем ей никогда не говорили. Он так высок. И так красив. Опустив глаза, она с трудом слышала свой собственный голос, произносивший слова приветствия, ибо сердце с гулом билось у нее едва ли не в ушах. В первый раз в жизни она испытала благодарность к родителям за то, что они не послали ее учиться за границу. Она была безнадежно влюблена.

* * *

   Обед был только формальным предлогом. Французский шеф-повар специально прибыл из Бейрута, чтобы приготовить его. Вместо обычных ливанских яств на столе были шедевры французской кулинарии, украшенные черной икрой из Ирана. Здесь же были кролики с рисом, шпигованные фруктами, жиго, но десерт был привычным — баклава, приготовленная более чем в двадцати видах.
   В течение всего обеда подавали шампанское — единственное отступление от мусульманских законов. Женщины в длинных парижских платьях и мужчины в смокингах вели вежливые беседы — две семьи, знакомясь, сближались между собой.
   Когда обед подходил к концу, мистер Риад поднялся.
   — Если мне будет позволено, — с важным видом сказал он, — я хотел бы провозгласить тост за нашего щедрого хозяина, почтенного доктора Аль Фея. И пусть Аллах прольет свое благословение на него и на его семью.
   Подняв стакан, он отпил глоток шампанского.
   — И еще один тост, — быстро сказал он, не опуская стакана. Через стол он улыбнулся Бадру. — За моего будущего зятя, о котором я уже думаю, как о своем сыне, и за мою дочь. И пусть Аллах благословит их союз многими сыновьями.
   Раздался благодушный смех и Мариам почувствовала, что краснеет. Она не осмеливалась посмотреть на Бадра, сидевшего напротив. Ее отец снова заговорил.
   — И хотя вопрос о приданом никогда не поднимался между нашими семьями, я не хочу обходить этот древний и почтенный обычай. Ибо каким иным образом человек может выразить восхищение собственной дочерью и одобрение ее выбора?
   Протестуя, Самир встал.
   — Нет, Мохаммед, такой подарок, как твоя дочь — этого более чем достаточно.
   — Мой дорогой доктор, — банкир улыбнулся, не давая Самиру возразить. — Неужели вы хотите лишить меня возможности получить столь приятное удовольствие?
   — Конечно, нет, — Самир снова сел.
   — Сын мой, — сказал Риад, поворачиваясь к Бадру, — в день вашей свадьбы на твое имя в моем банке в Бейруте будет открыт счет в миллион ливанских фунтов. Они будут твои, чтобы ты мог делать с ними все что захочешь.
   Поднимаясь, чтобы поблагодарить своего тестя, Бадр бросил взгляд на Мариам. С пылающим лицом она сидела, не отрывая глаз от стола. Он повернулся к банкиру.
   — Мой досточтимый отец, — медленно сказал он, — да будет Аллах свидетелем вашего благородства и щедрости. И единственное, о чем я молю, — чтобы вы не оставили меня своим попечением, дабы я мог с толком распорядиться столь щедрым подарком.
   — Оно в твоем распоряжении, — быстро сказал Мохаммед.
   Он был обрадован. Все шло, как он и планировал. Он был уверен, что этот счет положит начало делам, которые он будет вести с семьей Аль фей.
   Самир поднялся. Обед подходил к концу. Он смотрел на Бадра.
   — Было бы прекрасно, если бы ты показал своей невесте сад, — сказал он, — пока мы пойдем в библиотеку отдохнуть.
   Кивнув, Бадр обошел стол и придержал Мариам, пока она поднималась. Он улыбнулся ей.
   — Похоже, они хотят от нас избавиться.
   Она кивнула. Бадр взял ее за руку и они направились к выходу в сад.
   Когда они исчезли за дверью, миссис Риад повернулась к Набиле:
   — Разве они не чудесная пара? — спросила она.
   Направляясь к пруду в дальнем конце сада, никто из них не сказал ни слова. И наконец они оба заговорили одновременно.
   Мариам остановилась.
   — Простите.
   — Это я виноват, — быстро сказал Бадр. — Что вы хотели сказать?
   — Ничего особенного, — сказала она. — А что вы собирались сказать?
   Они дружно рассмеялись, чувствуя взаимное смущение. Он посмотрел на нее сверху вниз.
   — Я хотел спросить, как вы себя чувствуете, то есть относительно нашей будущей женитьбы?
   Опустив глаза, она промолчала.
   — Вы можете не отвечать сразу, — быстро добавил он. — Я все понимаю. Ведь у вас не было выбора, не так ли?
   Она подняла на него глаза.
   — А у вас?
   В свою очередь Бадр промолчал. Порывшись в карманах пиджака, он вытащил пачку сигарет и протянул их ей.
   — Вы курите?
   Она отрицательно покачала головой.
   Закурив, он сделал глубокий вдох, медленно выпустив дым.
   — Вы придерживаетесь старомодных взглядов, не так ли?
   — Да.
   — В Америке я почти забыл, как здесь надо себя вести.
   — Я всегда хотела побывать за границей, — сказала она. — Но отец не пускал меня. А вам здесь нравится?
   — Да, — ответил он. — Люди здесь куда проще. В большинстве случаев ты точно знаешь, о чем они думают.
   Она помедлила.
   — У вас там была девушка?
   — Какой-то особой не было. Но, конечно, случались встречи. А у вас?
   — Мой отец очень строг. Он мне ничего не позволял. Когда я решила пойти в колледж, пришлось выдержать настоящее сражение.
   Они снова помолчали. Бадр смотрел на тлеющий кончик своей сигареты. На этот раз первой заговорила она.
   — У вас голубые глаза.
   — Да, — сказал он. — Отец говорил, что это идет с времен войн за веру. С тех пор иной раз и попадаются голубые глаза.
   Повернувшись, она стала смотреть в море. Голос ее теперь был еле слышен.
   — Я, должно быть, очень разочарую вас после тех западных девушек, которых вы знали.
   — Это не так, — торопливо сказал он. — Я никогда серьезно не воспринимал их. Они слишком пустоголовые, не то, что вы.
   — Но все же они очень красивые. И высокие.
   — Мариам, — сказал он.
   Она повернулась к нему.
   — Вы тоже очень красивая.
   — Я? — переспросила она. — Вы в самом деле так думаете?
   — Именно так. — Он взял ее за руку. — Вы по-прежнему хотите поехать за границу?
   — Да.
   Он улыбнулся.
   — Значит, мы проведем наш медовый месяц в Европе.
   Так они и сделали. Поженившись в конце июля, они провели весь август, путешествуя по континенту. Когда в сентябре Бадр привез Мариам в Бейрут и оставил ее, чтобы продолжить учение в Америке, она уже была беременной.

Глава 10

   После обеда на верхней палубе возобновились танцы. Как обычно, Бадр исчез после первой перемены блюд. Это была его привычка: проводить деловые встречи, пока все сидят за столом, чтобы, закончив переговоры, он мог вернуться на вечеринку. Таким образом, он не исчезал с глаз.
   Присоединившись к компании за одним из столиков, Иордана села так, чтобы заметить возвращение Бадра. Даже теперь, после девяти лет замужества, он оставался для нее чужаком. В нем было что-то, чего она никак не могла понять. Порой казалось, что он совершенно не интересуется ею, но вдруг, откуда не возьмись, он снова появлялся в ее жизни и становилось ясно, что он знает о ней едва ли не все досконально.
   Как вот сегодня вечером. Она увидела коробочку от Ван Клеффа на подушке, но по какой-то причине, суть которой она сама не могла понять, решила не обращать на нее внимания. Может быть потому, что она решила не позволить ему искупать свои появления и исчезновения очередными подарками. Но, не в пример американцам, которых она знала, Иордане не удавалось легко манипулировать им. Он шел своим путем и с этим ничего нельзя было поделать. Его поступки всегда были просты и ясны. И лишь иногда из темных глубин его души вырывалась ярость.
   Иордану удивила ее собственная реакция. В насилии, которое она испытала, было что-то приятное. Она вела себя, как ребенок, который провоцирует своих родителей на наказание, чтобы потом они уверяли его в своей любви. Чувство вины в ней утихло и она стала думать, как вернуть состояние умиротворения.
   Как только за ним захлопнулась дверь, она поднялась и посмотрела в зеркало. На щеке пунцовел отпечаток его ладони. Звонком она вызвала секретаршу и когда та принесла пакет со льдом, около часа сидела в своей комнате, прижимая к лицу лед, пока синяк не исчез.
   Именно тогда она и решила, как будет одета. Если ему так хочется, она предстанет перед ним мусульманской женой. Женой, гурией, рабыней.
   Разве не это обещал им Аллах за воротами рая? Наблюдая за дверями салона, она поднесла к губам бокал с шампанским. Бадр еще не возвращался.
   — Иордана, дорогая, — прошептал ей голос в ухо. — Ты так прекрасно танцевала.
   Узнав голос, она повернулась к говорившей.
   — Мара, — сказала она, подставляя щеку для привычного поцелуя. — Ты захваливаешь меня.
   — Нет, дорогая, — быстро сказала принцесса. — Это правда. То был самый эротический танец, который я когда-либо видела. Будь я мужчиной, я бы изнасиловала тебя тут же и сейчас же. — Засмеявшись, она добавила:
   — Кстати, я могу это устроить.
   Иордана рассмеялась вместе с ней.
   — Это самый большой комплимент из всех, что мне доводилось слышать, Мара.
   Принцесса наклонилась к уху Иорданы.
   — Ты была просто неописуема. Видишь вон того молодого человека, которого я привела с собой? Он сходит с ума по тебе. Похоже, что у него лопнут брюки.
   Иордана посмотрела на нее. Такое возбуждение не было свойственно Маре.
   — В самом деле, дорогая?
   — Конечно, — ответила Мара. — И он умирает от желания увидеть тебя. Не улучишь ли минутку?
   Из-за плеча принцессы Иордана увидела, как Карьяж вместе с Ясфиром вошли в салон.
   — Но не сейчас, — ответила она. — Вот-вот может появиться Бадр.
   Ясфир направился прямо к ней.
   — Мадам Аль Фей, — поклонился он.
   — Мистер Ясфир, — с ни к чему не обязывающей вежливостью сказала она.
   — Я хотел бы выразить свою благодарность за прекрасный вечер и также принести свои извинения за то, что вынужден оставить вас, но на берегу меня ждут неотложные дела.
   Она протянула руку.
   — Мне тоже жаль.
   Он поцеловал ей пальцы.
   — Может быть, в скором времени нам представится возможность познакомиться поближе, — сказала она.
   — Я буду с нетерпением ждать этого момента, — сказал Ясфир. — Бон суар, мадам.
   Когда Ясфир спустился по трапу к моторной лодке, которая должна была доставить его на берег, она увидела, как Карьяж подошел к Юсефу. Последний вместе с американским режиссером последовал за Карьяжем к кабинету Бадра.
   — Очередная встреча? — спросила Мара.
   Иордана молча пожала плечами и подняла бокал с шампанским. Принцесса пододвинулась поближе со своим стулом.
   — Таким был один из моих мужей. Я забыла, какой именно. Вечные встречи. Это было так утомительно, что я развелась с ним.
   Иордана улыбнулась ей.
   — У Бадра есть много недостатков, но уж утомительным он никогда не был.
   — Я и не говорю, что он был. Но некоторые мужья и не подозревают, что в мире есть еще кое-что кроме дел.
   Иордана не ответила. Она пила шампанское. Внезапно она почувствовала полный упадок сил и восстановить их, казалось, уже не в состоянии.
   — Идем, Иордана, — настаивала принцесса. — Познакомься с моим молодым человеком. Он будет счастлив, а ты на пару минут развлечешься.
   — Где он?
   — Оглянись. Тот высокий блондин, что стоит около трапа.
   Иордана посмотрела на него.
   — Он выглядит очень юным.
   Принцесса рассмеялась.
   — Он и в самом деле молод, дорогая. Двадцать пять лет и могуч как бык. После Руби, когда он был в расцвете сил, я не встречала такого мужика.
   — Жиголо? — спросила Иордана.
   — Конечно, дорогая, — сказала Мара. — Но разве он не красив? И когда он тебе надоедает, все делается очень просто. Даешь ему пару франков и он исчезает. Без всяких сложностей.
   — Ты уже от него устала? Вот потому ты и хочешь от него отделаться?
   Мара засмеялась.
   — Нет, дорогая. Просто он меня изматывает. Я не могу его выдержать. Он без устали хочет меня, а я уже не так молода. Я просто выдыхаюсь.
   — По крайней мере, ты честна.
   — Я всегда честна, — обиженно сказала Мара. — Так ты с ним встретишься?
   Иордана огляделась. Карьяж вернулся один. Юсеф и Винсент остались с Бадром. Она пожала плечами.

* * *

   Бадр жестом пригласил Винсента садиться и протянул ему виски и содовую. Юсеф занял место в углу кабинета, а Бадр расположился напротив американца.
   — Я давно уже восхищаюсь вашим творчеством, мистер Винсент, — сказал Бадр.
   — Спасибо, мистер Аль Фей. Честное слово, я польщен.
   — И уверен, что не представляю собой исключения, — сказал Бадр, решив сразу же перейти к предмету разговора. Кроме того, собеседник был американцем, а они не любят ходить вокруг и около. — Именно поэтому я и решил осведомиться, согласились бы вы делать фильм, основанный на жизни Пророка? Думали ли вы об этом?
   Режиссер отпил глоток виски.
   — Честно говоря, мистер Аль Фей, никогда.
   — В силу каких-то специфических причин, мистер Винсент?
   Винсент покачал головой.
   — Просто никогда не задумывался над этим. Может быть потому, что мы, американцы, очень мало знаем о Мухаммеде.
   — Но о нем знают более четырехсот миллионов человек, — сказал Бадр.
   Винсент кивнул.
   — Теперь мне это известно. Мистер Зиад очень любезно все мне разъяснил. Также он дал мне несколько биографий пророка, и я должен признаться, что идея меня просто восхитила.
   — Как вы думаете, может ли получиться фильм?
   — Еще бы, и очень хороший.
   — Такой, что будет иметь успех и в западном мире? Такой, что заставит его понять — наша цивилизация основана на морали более высокой, чем его собственная?
   — Успех? Не знаю. Будут проблемы с прокатом, — ответил режиссер. — Но я бы сказал, что да, он пойдет. При условии, конечно, что фильм получит большой экран.
   Бадр кивнул.
   — Понимаю. Но представьте, что все решено. Каков должен быть первый шаг, который мы должны предпринять, чтобы сделать фильм?
   — Все фильмы начинаются со сценария.
   — Для всех своих фильмов вы сами писали сценарии. Возьметесь ли вы написать его?
   — Взялся бы, если бы у меня хватило знаний, но боюсь, их мне недостает.
   — Если вы получите необходимое содействие, возьметесь ли вы за это дело?
   — Если я буду уверен, что, когда я кончу сценарий, я смогу запустить фильм.
   — А если я гарантирую вам, что вы запустите его?
   Винсент взглянул на Бадра и сделал глубокий вдох. Если он скажет «да», а картина провалится, с ним будет все кончено. Евреи об этом позаботятся. Но если он сделает фильм и он получится, они будут на ушах стоять в своих кинотеатрах. Им плевать, что за фильм, если он будет приносить им денежки.
   — Я стою довольно дорого, — сказал он. — И цену не сбрасываю.
   — Я знаю это, мистер Винсент. Устроит ли вас миллион долларов плюс процент от доходов?

* * *

   Из динамиков доносилась медленная и романтичная музыка, вокруг все танцевали. Жак взял у нее из рук бокал с шампанским, поставил его и увлек Иордану в круг танцующих. Он улыбнулся ей.
   — Я долго дожидался подходящей музыки, чтобы пригласить вас.
   Иордана почувствовала, как от шампанского слегка закружилась голова. Она улыбнулась ему в ответ.
   — Как чудесно.
   Он прижал ее ближе к себе.
   — Вы типичная американка. Неужели это все, что вы можете сказать, — «как чудесно».
   Подняв голову, она посмотрела ему в лицо.
   — Американка? Ни в коем случае. Неужели вы не видите по моему одеянию?
   — Помолчим, — сказал он. — Будем просто танцевать. Он заставил ее положить голову себе на плечо, а тыльной стороной ладони прижал ее бедра. Он вел ее очень медленно, в такт музыке, давая возможность ощутить его растущее возбуждение.
   Помедлив несколько секунд, он посмотрел на нее. Глаза ее были закрыты. Поддерживая Иордану одной рукой, он увлек ее к перилам, где они были скрыты от всех взглядов и притянул к себе.
   Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
   — Вы с ума сошли, — шепотом сказала она. — На нас люди смотрят.
   — Никто нас не видит, — яростно прошептал он в ответ. — Мы стоим к ним спиной. Они не обращают внимания на нас. И вы должны прижаться ко мне!..
   — Я должен увидеть вас снова, — прошептал он. — Когда я могу вам позвонить?
   — Звонить мне вы не можете. Я сама позвоню вам.
   — Я у «Мартинеса». Вы позвоните? Обещаете?
   Она кивнула. Музыка прекратилась, и в этот момент она увидела Бадра, который в сопровождении Юсефа и американского режиссера поднимался по трапу.
   — Мой муж, — прошептала она, делая движение в сторону, но он удержал ее за руку.
   — Завтра? — прошептал он.
   — Да! — Она вырвала руку и пошла к Бадру. Лицо ее пылало, и она летела словно на крыльях, как будто только что выкурила сигарету с гашишем.
   — Дорогой мой! — воскликнула она. — До чего прелестный день рождения! Как мне тебя благодарить?

Глава 11

   Давно уже миновала полночь, и Лейле наскучило сидеть в комнате без дела. Она подошла к окну и окинула взглядом улицу Круазетт. Стояла теплая ночь и шатались толпы праздного народа. Сияние рекламы, островком возвышавшейся прямо в центре, по-прежнему оповещало о фильмах предстоящего фестиваля и в воздухе стоял гул непрекращающегося праздника.
   Она отвернулась от окна. С нее достаточно. Она должна выйти пройтись, а то сойдет с ума. Накинув джинсовую куртку и взяв ключ, она вышла в холл. В ожидании лифта она сняла куртку и держала ее в руках. И когда Лейла вышла из здания, она походила на всех остальных женщин и девушек, которые ограничивали свой наряд только рубашкой и джинсами.
   Она остановилась на углу Рю де Канада, где купила себе мороженого, затем пересекла улицу, направляясь в сторону пляжа, где народу было поменьше. Оказавшись напротив Карлтон-отеля, она присела на бетонные перила, опоясывающие эспланаду, и стала наблюдать за людьми у входа в отель. Покончив с мороженым, она до капли допила сладкую жидкость из стаканчика и облизала пальцы. Услышав звук приближающегося судна, она обернулась.
   В гавань Карлтон-отеля входил большой катер. На нем никого не было, если не считать двух матросов в рубашках с короткими рукавами и парусиновых брюках. Один из них, выскочив на мол, замотал швартовый конец вокруг маленького кнехта. Рядом с ним оказался и второй матрос, и они, покончив с делами, закурили, обмениваясь неторопливыми фразами.
   Лейла отвела взгляд от катера. Яхта ее отца стояла на якоре в нескольких сотнях ярдов от берега, огни вечеринки отражались в спокойном море. До берега доносились легкие звуки музыки. Она вытащила сигарету и закурила. Позади нее возвышался отель. Там ничего не происходило. Лейла бросила сигарету. Небольшая машина, спускавшаяся по Круазетт, остановилась рядом с ней. Водитель перегнулся через сиденье, опустил стекло и что-то ей крикнул. Она не разобрала его слов, но прекрасно понимала, что ему надо. Презрительно покачав головой, она встала и повернулась к нему спиной. Водитель в ответ нажал на сигнал и с грохотом укатил. По ступенькам она спустилась к морю и вышла на мол. Матросы незамедлительно обратили на нее внимание, но, увидев ее, расслабились и продолжали курить, следя за ее приближением. Остановившись на возвышении мола, Лейла посмотрела на них сверху вниз.
   — Бон суар, — обратился к ней матрос повыше.
   — Бон суар, — ответила Лейла, изучая «Риву». Это было большое судно, предусмотрительно снабженное радиотелефоном и стереоустановкой. Она не сомневалась, что оно принадлежит ее отцу. Он обожал все эти американские игрушки.
   — Ты не занята вечером? — спросил матрос поменьше ростом, плохо владеющий французским.
   Она не обратила на него внимания.
   Матрос повыше рассмеялся.
   — Спускайся сюда, — сказал он. — Мы заплатим тебе по десять франков каждый за пару минут развлечений.
   Она посмотрела на них.
   — Неужто? — язвительно спросила она, указывая на яхту. — Девочки оттуда вам не по карману?
   Высокий не смутился.
   — Двадцать франков. Каждый. Наше последнее предложение.
   Она улыбнулась ему.
   — Я сама заплачу вам столько же, если вы доставите меня туда.
   Матросы переглянулись, а затем посмотрели на нее.
   — Этого мы не можем сделать, — сказал высокий.
   — Боитесь потерять работу? — насмешливо спросила она. — Неужто так важно то, что там происходит?
   — День рождения жены нашего патрона, шейха Аль Фея, — сказал невысокий.
   Поддразнивая, она расстегнула пуговицы распахнувшейся рубашки и, подняв на ладонях свои полные груди, откровенно показала их.
   — Вы только посмотрите на эту красоту, — сказала она. — Ласкали ли вы когда-нибудь такие соски?
   Не скрывая огорчения, они отрицательно покачали головами.
   — Двадцать пять франков, — наконец сказал высокий.
   — Увы, — сказала она и, быстро застегнув пуговички, повернулась, чтобы уходить.
   — Завтра, — сказал у нее за спиной высокий. — Приходи к старому порту. Там мы тебя и возьмем на борт.
   — Завтра меня здесь не будет.
   — Подожди! — крикнул невысокий. Он быстро что-то сказал высокому, чего она не разобрала, а затем повернулся к ней. — О'кей. Доставим к яхте, провезем вокруг нее и обратно. Согласна?
   — Согласна.
   Высокий прыгнул на борт катера, а она спустилась с мола. Рев двигателя ворвался в ночное спокойствие. Матрос поменьше протянул ей руку, чтобы помочь спуститься в кокпит. Она обошлась без его помощи, прошла в заднюю часть судна и села.
   Невысокий сбросил канат с кнехта и спустился в машинное отделение. Повернувшись к ней, он сказал:
   — Лучше пройти вперед. Здесь тебя промочит брызгами.
   Она улыбнулась ему.
   — Неважно, — сказала она. — Я люблю воду.
   Когда «Рива» набрала скорость, он подошел и сел рядом с ней. Протянув руку, он расстегнул две пуговички на рубашке Лейлы. Мозолистая рука грубо схватила ее грудь.
   — Великолепно, — сказал он. — Потрясающе.
   — Чего спешить? — спросила она. — Времени у нас хватит.
   Наклонившись, он припал жадным ртом к ее соскам. Его зубы прикусывали нежную кожу груди.
   — Подожди, — гневно сказала она. — Когда вернемся.
   Раскрасневшись, он посмотрел на нее.
   Она нежно улыбнулась ему.
   — Не беспокойся, я не обманываю тебя.
   Сбросив куртку, она протянула ему.
   — Можешь взять ее как залог.
   Он стоял, держа в руках куртку и тупо глядя на нее.
   — Что за игры ты затеваешь?
   Прежде чем она ответила, зажужжал зуммер телефона. Высокий матрос взял трубку, откуда раздался чей-то сердитый голос. Положив ее, он обернулся и посмотрел на них, закладывая широкую дугу по заливу.
   — Нам надо возвращаться, — сказал он. — Капитан разорался. Там на берегу люди, которых надо доставить на борт.
   — Черт! — сказал маленький. Он вернул ей куртку. — Гони.
   — Я же тебе говорил, что не стоит, — сказал высокий.
   — Дерьмо! — фыркнул маленький.
   Лейла молча застегнула пуговицы. На берегу уже стояли несколько человек в изысканных вечерних нарядах.
   Матрос выключил двигатель, и судно медленно подошло к молу.
   Маленький ловко набросил петлю на кнехт, выскочил на мол и притянул судно к берегу. Высокий оставался на борту.
   Их ждали двое мужчин и две женщины. Они с любопытством посмотрели на Лейлу, когда она сошла с борта, но ничего не сказали. С преувеличенной почтительностью невысокий матрос помогал женщинам попасть на борт «Ривы». Внезапно он поднял на Лейлу глаза.
   — Се ля ви, — сказала она ему с улыбкой.
   Теперь уже и мужчины были на борту, и «Рива» стала медленно отходить от мола. Маленький матрос прыгнул на борт и повернулся к ней. Рассмеявшись, он распростер руки в типичном галльском жесте.
   Лейла двинулась по молу к пляжу, когда Ясфир внезапно вынырнул из тени кабинки для переодевания.
   — Что с тобой случилось? — рявкнул он. — Ты с ума сошла? Ты могла все провалить!
   Она была удивлена.
   — Я и не видела, что вы вернулись с яхты.
   — Когда я увидел, что тебя нет на месте, — сказал Али Ясфир, — я чуть с ума не сошел. Ты же знаешь, что не имеешь права покидать помещение.
   — Мне надоело, — сказала она.
   — Ах, значит, тебе надоело, — саркастически повторил он. — И ты решила выйти и совершить небольшую прогулку по морю?
   Она смотрела на него.
   — А почему я не могу этого сделать? — спросила она. — У кого есть на это больше прав? Кроме того, катер принадлежит моему отцу.
   Последний из гостей добрался до берега лишь к четырем утра. Иордана прощалась с принцессой Марой и Жаком, когда Юсеф подошел к стоявшему в одиночестве Бадру.
   — Должен ли я оставить девочек? — спросил он, показывая на двух актрис рядом с Винсентом.
   Бадр покачал головой.
   — Вы хотите, чтобы я остался на борту?
   — Нет. Утром я свяжусь с вами в отеле.
   — О'кей. — Юсеф улыбнулся. — Спокойной ночи.
   — Спокойной ночи.
   Когда Иордана проводила гостей на трап, Бадра уже здесь не было. Она медленно вошла в салон.