Робертс Джон Мэддокс. Город негодяев

Пока животное утоляло жажду, вокруг Конана собралось несколько человек. Они молча недобро смотрели на Конана, сжимая в руках инструменты, будто это было оружие. Наконец один из них сделал несколько шагов вперед. Это был приземистый человек с почти квадратной фигурой. Его тело, казалось, состояло из сплошных мускулов, а глаза покраснели от пыли. Пыль серым слоем покрывала его одежду и волосы. В руках он сжимал кирку. Его руки были обмотаны тряпками для того, чтобы предохранить пальцы от травм. - Что тебе здесь нужно? - проворчал он. Голос его напоминал хриплое карканье. Это все из-за проклятой пыли, подумал Конан. - Все эти дни, начиная с новолуния, мы выполняли нашу ежедневную норму. Была же договоренность: пока мы выполняем норму, нас оставят в покое. Вытащив из колодца последнее ведро, Конан отпил через край. Людей вокруг него становилось все больше и больше. Это были мужчины и мальчики всех возрастов; было даже несколько женщин, чья молодость давно миновала. Однако Конан не заметил ни одной молодой женщины, равно как не было здесь и ни одного ребенка. Седовласая женщина протолкалась вперед и ткнула пальцем в его забранную кирасой грудь: - Это он! Он, тот самый, о котором я говорила! Вчера, когда я пошла на Площадь за продуктами, я видела, как этот сразил трех убийц из банды Ингаса! - Хорошо, - сказал человек, который заговорил первым. - Эй, чужеземец, разве между бандами Лисипа и Ингаса сейчас война? А даже если и война, нам-то до этого что за дело? - Почему ты думаешь, что я работаю на Лисипа? - спросил Конан. Глаза человека сузились еще больше. - А на кого же еще? Лисипу дана власть... Слушай, а в самом деле, кто ты такой, чужеземец? - Меня зовут Конан. Ни на одного из главарей шаек в Шикасе я не работаю. Кстати, может быть, поэтому я смогу вам помочь. - Не верьте ему! - вскричал человек с лицом, напоминающим дно русла пересохшего потока. - Это один из людей Лисипа! Он послан шпионить за нами! Чтобы наблюдать, как мы выполняем нашу часть сделки! - Говоривший сплюнул. - Можно подумать, у нас есть выбор отказаться. Конан кивнул в сторону склона, по которому он спустился: - Тот тип, в деревянной халупе, - это что, ваш единственный надсмотрщик? Неужели вы такие черви, что позволяете контролировать себя одному-единственному ублюдку? При этих словах толпа зарычала. - Он не охраняет нас! - сказал тот, кто заговорил первым. - Он просто следит и сообщает боссу, как тебе хорошо известно. Лисипу нет необходимости держать здесь надсмотрщиков. А теперь говори, зачем явился? Конан ясно видел, что эти люди вряд ли станут с ним разговаривать. Нужно было что-то предпринять, чтобы разбить лед их недоверия. Конану всегда везло, особенно с тех пор, как он оказался в Шикасе. Вот и на этот раз судьба преподнесла ему подарок. К толпе приблизился давешний надсмотрщик из деревянной будки. Шел он с угрожающим видом. Протолкавшись через толпу рудокопов, он остановился перед киммерийцем. - Если ты прислан сюда наблюдать за тем, как идет работа, - рявкнул он, то зачем треплешься с этими шелудивыми псами? Или ты не понимаешь, что они все равно ничего не скажут чужаку, такому, как ты. Кстати, а в самом ли деле ты человек Лисипа? - Я этого не говорил, - заметил Конан. - Ты сам так решил. Лицо охранника покраснело от ярости. - Тогда убирайся, или я убью тебя! Конан поставил ведро на край колодца. - Попробуй, - сказал он спокойно. Движением, стремительным, будто бросок змеи, охранник выхватил один из своих ножей и ударил Конана в живот под нижний край кирасы. Но движения киммерийца были еще более стремительными. Перехватив запястье надсмотрщика, Конан остановил лезвие в дюйме от своего живота. Затем медленно сжал руку. Под его мощной хваткой задубленная, утыканная заклепками кожа браслета начала вдавливаться в руку. Кости запястья сперва сопротивлялись, затем захрустели. Внезапно Конан резко вывернул руку. Кинжал выпал. С громким проклятием негодяй схватил левой рукой свой второй нож и попытался было полоснуть им киммерийца по горлу. Свободной рукой Конан перехватил и левое запястье противника и повторил рывок. Надсмотрщик упал на колени. Лицо его мертвенно побледнело и покрылось потом. Видно было, что он вне себя от боли и шока. Схватив противника за грудки, Конан вздернул его на ноги: - Передай Лисипу, что Конан из Киммерии терпеть не может, когда на него нападают. Особенно когда это делают безмозглые ублюдки, вроде тебя. А теперь проваливай, покамест я в хорошем настроении! Он с силой толкнул надсмотрщика. Еле удержавшись на ногах, тот сперва попятился, а затем повернулся и побежал к будке. Рудокопы с удивлением смотрели на Конана. Тот, что заговорил с ним первым, теперь пристально рассматривал киммерийца. Обрамленные запыленной бородой губы изогнулись в слабом подобии улыбки. - Сперва Ингас, теперь Лисип... Ты, как я погляжу, из тех, кто не боится заводить себе новых врагов. Конан пожал плечами: - До сих пор мне встретился лишь один человек, достойный скрестить со мной меч. Шахтер кивнул: - Стало быть, с Ермаком ты уже встречался. - Он указал рукой на длинное низкое строение неподалеку. - Пошли, киммериец, потолкуем. Конан последовал за рудокопом. Внутри строение представляло собой общественную столовую. Вдоль всей длины барака тянулись два стола. В дальнем конце на огне побулькивало варево в громадном котле, от которого исходил вкусный запах. По периметру вдоль стен тянулись пустые полки. Около стен виднелось несколько корзин с овощами и кореньями. Рудокоп знаком предложил Конану сесть. Конан уселся. Его собеседник сел напротив него. - Меня зовут Беллас, - сказал рудокоп. - Я старшина гильдии шахтеров. Теперь говори, кто ты такой и что ты здесь делаешь. - Я воин, - сказал Конан. - Что до моих дел, то я собираюсь стать источником всеобщего беспокойства. Рудокоп скептически оглядел киммерийца: - До сих пор Шикас не страдал отсутствием возмутителей спокойствия. - Ваш городской голова и Ксантус, да и другие - им всем еще предстоит узнать, что такое настоящее беспокойство. Я заставлю их проклясть тот день, когда я, Конан из Киммерии, явился в их гадюшник. - Если ты собираешься усложнить им жизнь, то мы можем тебе сказать только одно: добро пожаловать! - сказал Беллас. - Я бы предложил тебе эля, но нынче мы пьем только воду. - Да, я вижу, что у вас тяжелые времена, - проговорил Конан, оглядывая пустые полки. - Собственно, об этом я и хотел разузнать. Расскажи, как это произошло. В чем причина? - Это долгая история. Началась она много лет тому назад. Всю ее тебе знать не обязательно, достаточно будет лишь последних событий, не так ли? А когда-то жизнь здесь была хорошей. - Убей не пойму, как у рудокопов вообще может быть хорошая жизнь, заметил Конан. - Когда здесь было впервые открыто серебро, - рассказывал Беллас, - жилы были богатыми и лежали близко к поверхности. В те дни рудник представлял собой большой открытый карьер. Рудокопы тогда могли работать под солнечными лучами, на свету. Добыча руды всегда была трудным делом, но тогда, по крайней мере, мы получали хорошие деньги. А наша гильдия высоко ценилась королем. Наш цеховой дом был самым красивым зданием в Шикасе. Прошли годы. Самые богатые жилы были выбраны. Нам пришлось рыть шахты, чтобы добраться до тех, что залегали более глубоко. Работать стало куда хуже, чем это было в старые добрые времена. Но тем не менее мы по-прежнему неплохо зарабатывали. Кроме того, мы пользовались доброй славой. Ведь мы выполняем самую тяжелую и опасную работу, какую только можно себе представить, - ведем шахты. Мы не рабы и трудимся не подневольно. Мы свободные гордые люди. - Однако, как я погляжу, вас здесь не очень-то ценят и держат почитай что за рабов, - заметил Конан. - Как это случилось? - Это все Ксантус! - В голосе рудокопа зазвучала ярость. - Он поднял норму до безумного предела! Ты пойми, он хотел, чтобы мы работали быстрее и добывали больше руды. Но если работать под землей быстрее, как он требовал, будет больше несчастных случаев. И так слишком много людей погибло ради этого серебра. В конце концов терпение наше лопнуло. Мы отправились в город и все выложили Ксантусу. Он заупрямился и перестал нам платить. Тогда мы бросили работу. - Но ведь рудник - это королевская собственность, не так ли? - спросил Конан. - Почему же вы не обратились к королю? - Наша гильдия послала к королю просителей, - сказал Беллас. - Однажды утром мы пришли сюда и на этом самом столе обнаружили мокрый от крови мешок. - Беллас с размаху ударил корявым задубевшим кулаком по столу. - В мешке оказались головы наших посланников. Тех самых, кого мы посылали с жалобами к королю. Тогда мы взяли наши инструменты и направились в город. Там мы обнаружили, что наше цеховое здание сгорело, а у дома Ксантуса выставлено оцепление из наемников Ермака. Сражаться с ними бесполезно. У нас не было оружия. Но мы не трусы. Здесь у нас имеются добрые кузнецы, поэтому мы вернулись в наш поселок, чтобы перековать молоты и кайла в копья, мечи и тесаки. Люди Ермака, возможно, и в самом деле опытные воины, но каждого из нас боги тоже силушкой не обидели. Кроме того, нас куда больше, чем наемников. - Однако вы предпочли не связываться с ними? - проговорил Конан. - Не совсем так. Когда мы пришли сюда, в наш поселок, мы обнаружили, что всадники Ермака обогнали нас. Пока мы, мужчины, были в Шикасе, они угнали наших жен и детей. Мы не знаем, куда они их увели. Знаем только, что их где-то прячут. Стоит одному из нас совершить необдуманный поступок, как негодяи тотчас же присылают нам голову убитой женщины, чтобы напомнить, в чьих руках кнут. - Нечто в этом роде я и подозревал. - Несколько мгновений киммериец размышлял. - Слушай, скажи мне, как на все это смотрит городской голова? - Этот жирный боров! Ему капают денежки с любой разборки в Шикасе. Ксантус ему тоже отстегнул за наемников. - Рудокоп наклонился вперед, скрестив перед собой на столе руки. - Понимаешь ли, существует еще старинный договор с Короной, согласно которому лицо, ответственное в этом городе за добычу серебра, - а эту должность сейчас занимает Ксантус, получает одну пятую от годовой выработки рудника. В последние же годы Ксантус забирает себе больше половины. С одной стороны, он отписывает во дворец, жалуясь на истощение рудника и уменьшение выработок, с другой же увеличивает наши нормы, так чтобы король ничего не заподозрил. Вне всяких сомнений, Бомбас имеет от этого свою выгоду. Кроме того, имеется королевский надзирающий за рудниками. Он находится в Тарантии. Благородный господин по имени Корейдес. Мы предполагаем, что они с Ксантусом заодно. Знай мы это с самого начала, мы никогда не стали бы посылать своих товарищей во дворец. И даже если бы мы могли обойти Корейдеса... - он горько пожал плечами и еще раз грохнул кулаком по столу, - ...разве стал бы король слушать честных рабочих, когда три его чиновника вливают яд ему в уши? Конан откинулся к стене, запустив большие пальцы рук за пояс. - Когда я прибыл сюда, - начал киммериец, - меня интересовало только одно - информация. Я не думал, что найду здесь что-либо, кроме жернова, который вращают волы, и плавильной печи. Теперь у меня появилась какая-никакая надежда. Скажи мне, если бы я, к примеру, расшевелил здешний муравейник и устроил бы такой хаос, что королевским властям ничего бы не оставалось, кроме как вмешаться, - вы бы стали мне помогать? - Чужеземец, - сказал Беллас, - если бы ты хотя бы отыскал тайник, где они прячут наших женщин и детей, мы бы костьми легли за тебя. Ксантус нанял людей Лисипа, чтобы надзирать за нами, потому что люди Ермака считают себя выше подобных поручений. Но в этом старый скряга просчитался. Псы Лисипа слишком ленивы и глупы. Главным образом они отсиживаются там, в будке надсмотрщика. И почти все время мертвецки пьяны. Ни разу за все это время они не удосужились как следует ознакомиться с поселком или с тем, как идут работы на руднике. А мы между тем зря не теряли времени. Каждую унцию железа, какая у нас оказывалась, мы превращали в оружие. И теперь у нас его столько, что мы можем вооружить здесь всех. - Ну а воспользоваться-то им вы сумеете? - спросил Конан. Вместо ответа Беллас сунул руку в корзину, стоящую за ним, и вытащил оттуда что-то круглое. Этот предмет он бросил Конану: - Полюбуйся, чем мы питаемся. Конан поймал предмет и рассмотрел его. Это была кормовая свекла, большая и твердая, как камень. Конан швырнул ее назад, Белласу: - Для людей, которые работают на такой тяжелой работе, это скудновато. Но ты не ответил на мой вопрос. - Однако же на этой пище мы не ослабли, - сказал Беллас, вертя свеклу в руке. Внезапно его рука сжалась в кулак. Почти жидкая масса брызнула между его пальцев, забрызгав стол почти на несколько футов. Конан моргнул. Киммериец отнюдь не считал себя слабаком, но то, что показал Беллас, произвело на варвара впечатление. - Когда придет время, - сказал Беллас, - мы не подкачаем. - Прекрасно, - заявил Конан. - Я постараюсь, прежде чем катавасия начнется по-настоящему, послать вам весточку. Но если мне это не удастся, то как только здесь повсюду поднимется суматоха - приходите. И приходите вооруженными. У вас есть возможность узнать, что в Шикасе началась заваруха, если до этого дойдет? - Кое-кто из наших стариков каждый день ходит в город на рынок. От их глаз мало что укроется. Ты мне скажи другое, чужеземец... - Что, например? - Тебе-то какой интерес во всем этом? Ведь ты не здешний. Ты не член гильдии, не королевский чиновник, однако рвешься помогать нам. Почему? Конан встал. - Этот город пришелся мне по душе, - сказал он. - Хочу здесь немного разжиться деньгами. Беллас ухмыльнулся, однако ухмылка получилась невеселая. - Скорее всего, тебя здесь убьют. Впрочем, бедный умирает так же легко, как богатый. А если ты разберешься с Ксантусом и Бомбасом, то боги вознаградят тебя. - Мне нет дела до богов, - сказал Конан. - А те двое, которых ты назвал, - просто мошенники. Насвистывая себе под нос, Конан поехал назад, в город. Все обернулось куда лучше, чем он надеялся. Итак, самый богатый человек в городе и городской голова на пару обворовывают короля. Воровать у короля - рискованная игра. Даже если король - безвольный болван, как Нумедидес. Конечно, могут обнаружиться дополнительные факторы, которые тоже нужно будет брать в расчет. Теперь, когда он знал, что Бомбас и Ксантус - партнеры по мошеннической сделке, вопрос об их вражде все больше и больше начинал занимать его. Солнце уже почти село, когда он вернулся в гостиницу. Поставив коня в стойло, Конан направился в таверну, где жадно набросился на пищу, поскольку не ел весь день. Остальные посетители держались на почтительном расстоянии от стола Конана, пока он насыщался, ибо по городу уже прошел слух, что киммериец - человек опасный и с ним лучше не связываться. Поднявшись к себе в комнату, он тщательно осмотрел помещение и свои пожитки, но не заметил, чтобы за время его отсутствия кто-нибудь в них рылся. Бриты не было. Конан про себя обругал ее черными словами - за ее почти фанатичную решимость во что бы то ни стало обнаружить местопребывание сестры, невзирая ни на темное время суток, ни на грозящие опасности. Как бы то ни было, в настоящий момент он в любом случае ничего не мог для нее сделать. Однако не в правилах Конана было оставлять вопросы нерешенными и откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Поэтому он покинул комнату и по лестнице спустился на улицу. На этот раз он направился на улицу Столяров. Над знаком солнца на фасаде из окна свисал белый платок. Конан поднялся по лестнице и постлал в крепкую дверь. - Кто там? - донесся голос изнутри. - Конан, - ответил он. Открылся глазок. Голубой глаз внимательно посмотрел на Конана. Глазок закрылся, послышался звук отодвигаемой задвижки. Делия отступила в сторону и знаком пригласила его войти: - Входи, киммериец. Я все думала, когда же ты наконец соберешься навестить меня. Конан вошел в комнату. В комнате был беспорядок, однако обстановка была богатая. Горели дюжина свечей и полдюжины масляных ламп. На столе, заставленном немытыми тарелками, из серебряного кубка лакал молоко черно-белый кот. - Добро пожаловать в мое скромное жилище, Конан. Делия сняла с кресла еще одного кота, полосатого: - Садись, чувствуй себя как дома. Немногие удостаиваются чести быть моими гостями. Конан сильно сомневался, что эта женщина столь разборчива при раздаче знаков внимания, как она утверждала. Однако плюхнулся в кресло, которое до него занимала полосатая тварь. - Я польщен, - сказал он с непроницаемым выражением лица. Она принесла пару серебряных кубков и мятый серебряный кувшин. Из кувшина она налила вина в кубки, пролив несколько капель мимо. По всему было видно, что она уже успела приложиться к дивной влаге. Конан взял протянутый кубок и отпил. Вино было превосходным. Подвыпившая Делия была столь же прелестна, сколь Делия трезвая, которую он видел днем. Невольно подумалось: интересно, что думает Максио о привычках и времяпрепровождении своей возлюбленной? - Я знала, что ты так скоро посетишь меня, - сказала Делия слегка заплетающимся языком. - Стоит мне положить глаз на мужчину, и он быстро приходит. - Не в моих привычках отбивать возлюбленных у других мужчин, - сказал Конан. - Кстати, как там твой Максио? - Максио! - с вызовом сказала она. - Он меня не ценит. Для таких, как он, я слишком хороша. Ведь я красива, не так ли? - Не стану отрицать, - уверил ее Конан. - Однако он относится ко мне, как к какой-нибудь дешевой уличной потаскушке, раскрашенной косметикой, с накладными волосами, которые когда-то принадлежали какой-нибудь варварской красотке, продавшей свои золотые косы. - Она лихорадочно хлебнула из кубка, будто пытаясь погасить огонь, сжигавший ее изнутри. - Почему же я должна отдавать свое время и свое достоинство такому человеку? - Вторым глотком она опорожнила кубок и налила себе еще. Затем предложила вина Конану, но он покачал головой. - Ты говорила мне, что между Бомбасом и Максио вражда, - сказал Конан. Между городским головой и Ксантусом тоже что-то есть. Какие-то отношения, которые они предпочитают скрывать. Тебе что-нибудь известно об этом? - Послушай, что ты за человек! - сердито сказала она. - Ну скажи, почему ты желаешь говорить об этих ужасных людях? Поговорим лучше обо мне. - Сперва о городском голове и Ксантусе, - заявил Конан. - Затем, может быть, мы поговорим обо мне и о тебе. - Ну ладно. - Она провела пальцами по своим роскошным волосам. Затем обнаружила, что ее кубок снова пуст. Делия тут же исправила этот недочет. - Я мало что знаю об их взаимоотношениях и сомневаюсь, чтобы кто-нибудь, кроме них самих, это знал. В общем, так. Много лет назад, когда они оба были юнцами, - считались друзьями и партнерами. А затем они поссорились из-за женщины. - Из-за женщины! - Конан засмеялся. - Что, эти двое? - Каждый старик был когда-то молодым, - заметила Делия. - А молодые больше всего ценят женщин. И правильно. В общем, история такова: эти двое домогались симпатий одной и той же красавицы. Оба были слишком трусливы, чтобы драться из-за нее. Так или иначе, а красотка возьми да и умри. Может быть, она покончила с собой. Каждый обвинял другого в ее смерти. С тех пор между ними поселилась черная вражда. - Ну и парочка! - сказал Конан. - Разделенные старинной враждой, однако же связанные общей виной и общими грязными делишками! Некоторое время он размышлял над словами Делии. - Скажи мне, Делия, кто в городе главный скупщик краденого? Такое количество воров автоматически предполагает, что должен быть тот, кому можно сбывать украденное добро. Или скупщики здесь тоже воюют друг с другом, как все остальные? На колени Делии вспрыгнул кот. Она его погладила. - В Дыре имеется старинный храм Беса, офирского божества. Здесь у Беса мало поклонников, но некогда это был самый богатый храм в Шикасе, потому что жрец Беса - самый преуспевающий из скупщиков краденого в нашем городе. Раньше, находясь под защитой Лисипа, он был единственным, но теперь работают и другие. - Этот храм находится недалеко от реки? - спросил Конан. - Да. Он пристроен прямо к стене, которая на Фури. А почему ты спрашиваешь? - Просто хотелось про это узнать, - сказал Конан. - Что, никак на дело собрался? - спросила она и попыталась пристально посмотреть на Конана, но глаза у нее прямотаки разъезжались. - Я подумала, если тебе нужны деньги, то есть тут одно дело, где ты тоже мог бы поучаствовать и получить долю. Выручка хорошая, а риска не много. - Ну-ну, я слушаю, - сказал Конан. - Максио и его ребята задумали тут забраться в королевскую казну. Она находится недалеко от северной оконечности города, неподалеку от стены. Там сокровищница и доля короля с добычи серебра. Максио предполагал взять там гигантскую добычу и уйти из города. - Если он грабанет королевскую казну, то ему придется навсегда покинуть Аквилонию, - заметил Конан. - А кстати, казна сильно охраняется? Делия рассмеялась: - О да. Людьми Бомбаса. Как ты думаешь, много с ними будет проблем? - Ясно. Кстати, когда Максио думает провернуть это дело и как он рассчитывает вынести добычу из города? Она широко зевнула, чуть не вывихнув себе челюсть. - Что ты сказал? Дх да. Не знаю в точности, когда они задумали это провернуть. В ближайшие дни. А про то, как он собирается покидать город, он мне не говорил. Чертов крысиный ублюдок, мне кажется, что он больше не доверяет мне! - Он тебя недостоин, - сказал Конан. - О, тут ты безусловно прав! - Предупредишь меня, когда Максио отправится на дело? Делия все-таки была не настолько пьяна, чтобы забыть о своей выгоде. - Слушай, за подобную услугу надо платить. В конце концов, ты сможешь там здорово поживиться. А Максио, сволочь, никогда ничего мне не давал! - Обещаю, что буду щедр с тобой, - успокоил ее Конан. - Ну тогда все хорошо... - Голова Делии медленно опустилась на грудь, глаза закрылись, и она начала посапывать. Киммериец встал. Прежде чем уйти, он затушил все свечи и лампы, кроме одной. Теперь, зная о привычках Делии, Конан только диву давался - и как это весь квартал еще не сгорел до основания?
   Глава восьмая ЗАПАХ ЛИЛИЙ
   Когда киммериец вернулся в гостиницу, все было тихо. Последние завсегдатаи покинули таверну, так что, когда Конан вошел во двор, его тень была единственной, скользившей в серебристом лунном свете. Быстро и легко Конан поднялся на лестнице наверх. Несмотря на довольно внушительный вес его могучего тела, двигался он бесшумнее привидения. Перед своей дверью Конан замер. Другой не заметил бы ничего подозрительного. Другой - но никак не Конан с его звериным чутьем. Он явственно ощутил запах лилий. Брита же, насколько знал ее Конан, ни разу не пользовалась никакими благовониями. Вытащив кинжал, Конан легонько толкнул дверь. В комнате царила кромешная тьма. - Выходи, Пирис! - скомандовал Конан. - Как ты узнал, что я здесь? - раздался из темноты дрожащий слабый голос. Киммериец рассмеялся: - Твое присутствие можно учуять даже сквозь закрытую дверь. - Затем голос варвара зазвучал сурово: - А теперь выкладывай, почему ты прячешься в темноте в моей комнате, вместо того чтобы прийти днем, как порядочному человеку? Человечек выступил на балкон. Даже в слабом лунном свете его роскошные одежды сверкали и переливались. - Я приехал уже после заката солнца. Стражник у ворот сказал мне, где ты остановился, так что я немедленно отправился сюда. Теперь скажи, разве это моя вина, что тебя не было дома, когда я прибыл? - Кто позволил тебе зайти сюда? Пирис сунул руку в складки своих одежд. Затем рука вновь появилась на свет, показывая связку крошечных инструментов - отмычек. - Вот это. Замки в этой гостинице такие, что их шутя откроет и ребенок. Конан не удержался от улыбки при столь откровенном и бесстыдном признании. - Ты решил, что нет смысла торчать под дверью в темноте, не так ли? - Ну, я же знаю, что ты разумный человек и поймешь меня. - Ладно. Раздобудь-ка свечу. Потом зайдем в комнату и поговорим. Пирис нырнул обратно в комнату Конана и вернулся с горящей свечой. Шагнув за порог, киммериец стоял несколько минут неподвижно. Из смежной комнаты не доносилось ни звука. То ли Брита снова ушла, то ли еще не возвращалась. Возможно, подумал Конан, эта упрямая дура шляется сейчас по Дыре, протяжно завывая, будто ночной сторож. Пирис вернулся со свечой и поставил ее в подсвечник. Конан сбросил доспех, освободился от оружия и растянулся на кровати. Пирис уселся на единственный в комнате стул. - Ну а теперь рассказывай, - сказал Конан, - где ты был? - Я бы приехал раньше, - начал маленький человечек, - но меня угораздило оказаться в донжоне, в Бельверусе! - Его голос задрожал от обиды при воспоминании о подобной несправедливости. - А как тебя угораздило? - поинтересовался Конан. - Когда я выезжал из города, меня задержали и препроводили в кордегардию. Мой багаж обыскали. Ясное дело, кто-то нашептал стражникам насчет меня. В моем багаже они обнаружили изысканнейшее янтарное ожерелье, принадлежавшее одной из жриц в Бельверусе. Понятно лишь одно: ожерелье подложил мне мой враг, и он же донес на меня страже! - А ты уверен, что его и в самом деле тебе подсунули? - скептически спросил Конан. - Господин! - произнес Пирис с видом оскорбленного достоинства. - Поверь, мозгов у меня достаточно, чтобы не совершать таких глупостей. И уж коли мне пришлось бы покидать город с украденными драгоценностями, я никак не поперся бы через главные ворота. - Ну а все-таки, что это за враг такой, который так гнусно тебя подставил? - не отставал Конан. - Я не уверен, но думаю, что это женщина. Ее зовут Альтаира. Я имел с ней дела... Эта девка - законченная мошенница и воровка. Она вполне способна на подобные подлости. Между нами возник... э-э... небольшой спор. Вот она и искала случая свести со мной счеты. - Опиши-ка мне ее внешность, - сказал Конан. - Черноволосая потаскушка, красит губы и ногти таким ядреным красным цветом, какой у нормальной женщины вызывает дрожь отвращения и ужаса.