Робертс Джон Мэддокс. Город негодяев

- Ваш храм - сущий лабиринт, - сказал Конан. - Трудно быстро перебираться с одного места на другое. Я думаю, тебе лучше выделить мне комнату на том самом этаже, где сидит эта буйная девица. Тогда она постоянно будет у меня под присмотром. - Нет, - торопливо отрезала Оппия. - Не хочу, чтобы там еще кто-нибудь находился. Злые духи особенно сильны возле девчонки. Тебе не удастся там заснуть. Более того, это может даже тебе повредить. - Как хочешь, - отозвался Конан. - Только я, к сожалению, не волшебник, чтобы приглядывать за девицей сквозь стены... Ладно, я отправляюсь в Дыру. Глядишь, еще что-нибудь разузнаю. - Хорошо, только долго не задерживайся, - приказала она. - Ты и так слишком много времени проводишь вне храма. Ведь пока ты шляешься, проку от тебя никакого. Как от охранника... или в любом другом качестве. - Будь уверена, ты не пожалеешь, что наняла меня. С этими словами Конан повернулся и пошел к выходу из храма. В этот поздний час широкая Площадь была почти безлюдна. Но под сенью портика с колоннадой все еще продолжалась торговля. Дамочки определенного сорта занимались своим древним ремеслом. Установленные над их головами факелы давали достаточно света. Женщины прогуливались взад-вперед, демонстрируя свои прелести. Среди них вились мелкие торговцы, предлагая наперебой товар, каким обычно торгуют в подобных местах: вино, безделушки и всевозможные чудодейственные снадобья, расхваливаемые изо всех сил, которые позволяли резко увеличивать мужскую силу. Несколько танцоров и танцовщиц выделывали немыслимые пируэты ради нескольких монет. Предсказатели будущего предлагали свои услуги прохожим. Чувствуя необходимость слегка развеяться, прежде чем отправиться по своим смертельно опасным ночным делам, киммериец направился через Площадь к колоннаде. Здесь он заметил знакомую фигуру на ступеньках портика. Человек беседовал с двумя женщинами в кричаще ярких одеждах. Ба, да это же Невус! Парень из шайки Ермака. Завидев приближающегося киммерийца, Невус ухмыльнулся: - Конан! Давай, присоединяйся ко мне! Эти две девочки очень даже не прочь составить нам компанию на ночь. Признаюсь тебе, что я уже в том возрасте, когда две женщины для одного - многовато. Но для двух таких крутых мужиков, как мы с тобой, - в самый раз. Давай присоединяйся к нам. - Увы, друг мой, нынче ночью я занят, - проговорил Конан. - Дела, дела. Может быть, в следующий раз. Но я хотел бы перекинуться с тобой парой слов. Невус обернулся к девицам: - Я мигом вернусь, мои крошки. Так что договорились, сегодня ночью вы со мной. И чтоб без фокусов. С этими словами он пошел прочь, сопровождаемый тихими смешками женщин. - Благодарю тебя, что ты согласился поговорить со мной, - сказал Конан, когда они вдвоем вошли в затененную нишу с каменной скамьей, где горожане могли найти избавление от солнца в жаркий летний день. - Скажи мне, Невус, где я сегодня вечером могу найти людей Ингаса? Невус даже рот разинул от удивления: - Послушай, держись от их территории подальше! После того как ты сразил троих из них вон там, на Площади, любовь красных пташек к тебе, прямо скажем, невелика. Проклятье, жаль, мне не удалось полюбоваться, как ты их уделал. Ермак говорил об этом с восхищением, а Ермака удивить трудно. - Но тем не менее, - настаивал Конан, - где их территория? Я бы хотел поговорить с ними. - Хочешь найти приключений себе на задницу? - хмыкнул Невус. - Что ж... Почти каждую ночь их можно обнаружить в грязном притоне под названием "Железный Череп". Это в Дыре. Конан кивнул: - Да, я видел знак этого кабака. Слушай, Невус, скажи мне, что ты знаешь о делах Ермака с Ксантусом? Я слышал, что в свое время именно он оказал Ксантусу любезность, а именно - напал на деревню рудокопов и увел их женщин и детей. Невус отвел глаза: - Я мало что знаю об этом. Все произошло еще до того, как я пришел сюда и присоединился к банде. А другие никогда ничего не расскажут. - Ничего удивительного, - заметил Конан. - Подобные дела недостойны настоящего воина. Это работа для работорговцев. - Говорю тебе, меня при этом не было! - гнул свое Невус. - Рад слышать это, - сказал Конан. - Спасибо, что помог. Он повернулся и уже собрался было уходить, когда Невус заговорил: - Конан, тебе не следует идти в "Череп" одному. Может быть, мне пойти с тобой? - Нет. Спасибо за предложение, Невус. Похоже, ты и в самом деле честный воин. Хочешь совет? Рви с Ермаком и уходи из города. Мне кажется, что в самое ближайшее время здесь все пойдет из рук вон плохо. - Не пойму, что ты хочешь этим сказать, киммериец. Для нас, воинов, плохие времена - самые лучшие. Мы при этом процветаем. Кроме того, когда я нанимаюсь к кому-нибудь на службу, я остаюсь рядом с ним до тех пор, пока он либо не умрет, либо не нарушит слова. Не было еще ни одного случая, чтобы Ермак кому-нибудь не заплатил вовремя. Для наемника - это высшая похвала и оспорить ее трудно. - Ладно, Невус, счастливо оставаться. - Киммериец повернулся, чтобы уйти. - Желаю удачи. Поосторожнее там, в "Черепе", - бросил наемник. - И тебе удачи с подружками, - откликнулся Конан, - она тебе нужнее, чем мне. По темным улицам Конан направился в нижний город. Он припомнил, что в своих блужданиях здесь он пару раз проходил под вывеской в виде человеческого черепа, искусно сработанного из полос вороненого железа. От "Химеры" до "Железного Черепа" было всего несколько кварталов. Когда Конан добрался до указанного Невусом места, он увидел, что глазницы черепа тускло мерцают. Это был единственный источник света на темной улице. В огонь, очевидно, добавляли медный купорос, поэтому пламя отливало зловеще-зеленым. Внутри "Железный Череп" оказался куда меньше, чем "Химера" - всего лишь один ряд столов. За исключением нескольких потаскушек, в зале сидели одни мужики, одетые в красную кожу. Когда Конан появился на пороге, они уставились на него так, будто увидели привидение. А потом, все как один, начали подниматься со скамеек. Руки их потянулись к рукоятям длинных мечей. - Спокойно! - рявкнул голос, донесшийся из задней части помещения. Не обращая ни на кого внимания, Конан прошел от входной двери к прилавку. Он передвигался нарочито пошатываясь, будто был пьян. Навалившись на стойку бара, Конан вытянул руку с растопыренными пальцами, направляя ее к женщине, что стояла за стойкой. - Вина! - потребовал киммериец. Вино тут же появилось. Сделав большой глоток, Конан прислушался - за спиной у него пока что никто не двинулся с места. Наполовину опустошив кружку, киммериец повернулся и оперся локтями о стойку бара. Все находящиеся в таверне смотрели на него. В задней, наиболее затемненной части помещения за столиком сидел один человек. Он был явно старше всех остальных. Конан безошибочно определил в нем бывшего пуантенского аристократа. Как и его люди, Ингас был одет в красную кожу, но, в отличие от остальных, одежды его изящного покроя и богато украшены серебряным и золотым шитьем. Слева на груди вышит крест - герб знатного пуантенского рода. Однако эмблему наискось пересекала молния. Значит, носитель ее был когда-то лишен наследства. - Ты храбрый малый, коли решился наведаться в наш гадюшник, - заметил Ингас. - Отважному охотнику не пристало бояться львов, - фыркнул Конан. - Так чего же бояться шакалов? Среди бандитов опять началось шевеление, но резкий жест предводителя вновь осадил их. - Кто ты такой, киммериец? - спросил Ингас. - Кто нанял тебя, чтобы ты явился сюда? Кто заплатил тебе за убийство моих людей? - Ни на одного из твоих противников я не работаю, - сказал Конан. - Что до тех трех болванов, так ссору затеял не я. Они вели себя со мной неподобающим образом с того самого момента, как я приехал в этот город. Кончилось тем, что они публично бросили мне вызов, когда я тихо сидел и обедал. Мог ли я это вытерпеть? - Я бы не вытерпел, - заметил Ингас. - Впрочем, они действовали по собственной инициативе, а не по моему приказу. Кстати, именно поэтому я спустил тебе это убийство и не послал за твоей головой моих людей. И все бы у нас было тихо-мирно. Но ты нарушаешь мою территорию, заявляешься ко мне - и только с тем, чтобы бросить мне вызов? Ты же понимаешь, что этого я никак не могу стерпеть. - Ты считаешь, что меня испугают угрозы пуантенского изгоя? поинтересовался Конан нарочито громким голосом. Все это время он краем глаза не переставал следить за двумя громилами, что сидели ближе всех к Ингасу. Один - высокий мрачный человек с перебитым носом. Другой настоящая груда мускулов с гигантскими ручищами и бочкообразной грудью. Улыбнувшись, Ингас откинулся на спинку стула. - Нет, человече, этим ты меня не проймешь. Даже пьяный, киммериец не поперся бы сюда и не вел бы себя так, как ты, не имея на это оснований. Кто-то нанял тебя, чужеземец. Но кто? Ермак? Лисип? Этот жирный мошенник Бомбас? Что, их люди ждут снаружи? - При этих словах все бойцы в зале настороженно покосились на дверь. Конан презрительно фыркнул: - Я так и думал, что ты трус. - Он допил свое вино и стукнул кружкой о стойку. -И ты, и твои женоподобные красные птички - вы просто дерьмо. Мне захотелось дерьма, и я пришел сюда. А теперь - всего хорошего, пуантенец. Я думал, здесь меня ждет славная схватка, но ты разочаровал меня. Слегка покачиваясь, он вышел из "Черепа". Как только он оказался снаружи, пьяная поступь исчезла, и Конан уверенным шагом устремился в верхний город. За спиной он слышал, как открылась и снова захлопнулась дверь "Черепа". Тотчас же Конан снова двинулся походкой пьяного, раскачиваясь даже сильнее прежнего. Так, шатаясь и бормоча что-то себе под нос, он добрался до новых районов города. Впрочем, киммериец был достаточно осторожным, чтобы не переусердствовать в своем представлении, ибо стоило людям Ингаса что-либо заподозрить, они стали бы еще более подозрительными. Кроме того, Конан держался середины улицы. Киммериец был уверен, что убийцы не станут нападать на него в нижнем городе. Сейчас Ингас был убежден, что киммериец действовал по заказу одного из его, Ингаса, соперников. По всей видимости, они послали человека проследить за киммерийцем, чтобы выяснить, куда он направится. Только после этого вышлют убийц. Дойдя до Площади, Конан остановился у фонтана и брызнул водой себе в лицо, будто пытаясь освободиться от винных паров. Пока он проделывал это, он успел осмотреть Площадь. Она была совершенно безлюдна. Потаскухи исчезли из-под портика. Из гнезда в стене перед входом в портик Конан вытащил факел и понес его, освещая себе дорогу. В храм он идти не собирался. Вместо того он направился к театру. Поднявшись по ступеням, он прошел между двумя массивными колоннами. Не обращая внимания на большие двери главного входа, Конан отправился к маленькому окошку со ставнями сбоку от входа, там, где продавались обычно билеты на представления. Взявшись за замок покрепче, Конан поднапрягся и сорвал задвижку со ставней. Светя перед собой факелом, он пробрался внутрь. Из прихожей Конан прошел в главный зал театра, где ряды скамей выстроены перед сценой. Над залом нависали ложи для наиболее уважаемой части публики. По бокам зала тянулись роскошные приватные ложи богачей. Двигаясь не спеша, так, чтобы те, кто шел по следу, не испытывали никаких трудностей, Конан по приставной лесенке поднялся на сцену. Захватив лесенку с собой, киммериец забрался в каморку, откуда управляли занавесом. Глянув вниз через перила, Конан заметил два силуэта, которые как раз крались по сцене, следуя за светом его факела. Когда Конан услышал, что преследователи поднимаются в ту же каморку, он полез прямиком в купол. Оттуда варвар выбрался на крышу и подтащил лестницу к парапету, на тот случай, если бандиты испугаются высоты и не решатся прыгать. Сам же киммериец спокойно перемахнул на другую сторону и настороженно замер прямо перед своим собственным окном. Долго ждать не пришлось. Двое преследователей вылезли из дверцы купола. Конан слышал, как они тихим шепотом переговариваются. В свете луны он различил, что один был высокий и тощий, другой широкоплечий и приземистый. Именно этого Конан и ожидал. Ингас посылал за ним опытных убийц, а не вспыльчивых молокососов. Один из бандитов заметил лестницу. Почти на цыпочках они подбежали к парапету и осмотрели крышу здания, находившегося напротив. Конан вжался в нишу, скрываясь в глубокой тени. После короткого совещания преследователи, осторожно ступая, перебрались по лестнице. Затем они повернулись и стали осматривать крышу храма. Конан выступил из тени: - Вы меня ищете? Две длинные хорасанские сабли со свистом вылетели из ножен. - Долго же за тобой бегать пришлось, варвар, - сказал тот, что пониже. Сперва театр, теперь храм... Уж не хочешь ли ты сказать, что здешний мошенник и его баба наняли тебя оскорбить нашего предводителя? Вместо ответа Конан выхватил свой собственный меч: - Нет. У меня на вас другие виды. - Что-то ты не выглядишь таким пьяным, каким был недавно, - заметил высокий. В речи его слышался резкий акцент пуантенских горцев. - Зачем вы ползете за мной? - спросил Конан. - Наш предводитель решил, что ты слишком часто беспокоишь его. Он хочет, чтобы ты умер, чужеземец. Но прежде желает узнать, кто из его соперников тебе платит. - Вот об этом теперь и придется ему гадать, - заметил Конан, - поскольку ни один из вас не вернется обратно. - Довольно, - вымолвил высокий, двинувшись к Конану скользящими шагами опытного фехтовальщика. Внезапно Конан заорал во всю глотку: - Бандиты! Что вам здесь нужно? На мгновение убийцы оторопели. Затем коротышка рванулся вперед, нанося горизонтальный удар. Киммериец ловко блокировал атаку, затем отбил косой удар высокого. После этого сделал два выпада, широко и размашисто действуя мечом, хотя несколько замедленно, так, чтобы у атакующих была возможность защищаться. Конану нужно было, чтобы в храме хорошо расслышали звон мечей. Когда Конан убедился в том, что внизу все проснулись и поднялся переполох, он принялся за дело уже всерьез. Глупо затягивать смертельно опасную игру. В темноте, на скользкой поверхности крыши, сражаться действительно трудно. К тому же Ингас послал на самом деле умелых бойцов. Легко и плавно двигаясь, Конан сделал так, что коротышка оказался между ним и более высоким. Затем он чуть опустил клинок, приглашая долговязого нанести удар сверху вниз. Тот немедленно воспользовался брешью в обороне Конана, со свистом обрушив меч на шею киммерийца. Конан отпрянул, почувствовав, как клинок долговязого слегка скользнул по шлему. И тут же стремительным выпадом пронзил коротышке грудь. Вырвав меч из тела, Конан отступил на шаг назад и ударом ноги толкнул труп на длинного. Тот невольно попятился, пытаясь удержать равновесие. Руки его мелькнули в воздухе. Однако киммериец не терял времени даром, нанеся сверху и наискосок страшный рубящий удар. На долговязом была легкая кольчуга под кожаным дублетом, но она не спасла его. Меч Конана с легкостью прошел сквозь кольчугу, плоть и кости. В тот момент, когда долговязый упал, Конан метнулся к парапету, схватил лестницу и швырнул ее через крышу, точно под окно его собственной комнаты. - Что там происходит? - раздался голос. Замерцал свет. Киммериец смог различить несколько темных силуэтов. Голос принадлежал Оппии. - Идите сюда и посмотрите, - крикнул Конан. - Они пришли за ней, как я вам и говорил. С помощью одного из аколитов Оппия вылезла из окна. Следом за ней показались несколько послушников с лампами и факелами. Оппия наклонилась и осмотрела два трупа, затем выпрямилась и взглянула Конану в глаза: - Ингас! Он заплатит за это! Как все произошло? - Я отправился в Дыру. От тамошних обитателей узнал, что девочку попытаются выкрасть сегодня ночью. Поэтому я бросился назад и устроил засаду. Ведь похитителям куда проще добраться до девицы по крышам, нежели пытаться проникнуть снизу, через храм. Как только они втащили лестницу, я вызвал их на бой. Оппия еще раз оглядела трупы: - Интересно, как они рассчитывали проникнуть сквозь решетку? Конан мысленно обругал себя. Следовало об этом подумать и принести пилочки или какие-нибудь другие инструменты и бросить их поблизости. Тут его осенило. Он указал на тело коротышки: - Вот этот, говорят, был самым сильным человеком в Шикасе. Погляди на его ручищи. Должно быть, он рассчитывал вырвать бронзовые прутья из гнезд, расшатав их. - Да, несомненно, - согласилась Оппия. Затем повернулась к аколитам, которые смотрели на происходящее широко раскрытыми глазами, и показала на двоих плотно сбитых юнцов, охраняющих входные двери. - Отнесите эту падаль к реке. И постарайтесь избавиться от них, пока еще не рассвело. Подхватив трупы, аколиты потащили их к окну. - Да нет, идиоты! Я не хочу, чтобы у меня остались кровавые следы. Сбросьте их на улицу, а потом спуститесь и подберите. Подчиняясь приказу, юнцы подтащили трупы к парапету, подняли их и сбросили вниз. Через секунду до Конана донеслись два глухих удара. - Что происходит? - раздался мужской голос. Через окно выбрался Андолла собственной персоной. - Ингас нарушил свой договор с нами, о муж мой, - ответила Оппия. - Он послал двух своих людей, чтобы они украли Амату и вернули ее отцу. Но им не удалось это сделать. Против них вышел вот этот воин-киммериец, которого я наняла и который уже доказал, что я правильно поступила. Он сразил похитителей прежде, чем они добрались до ее окна. Жрец пристально посмотрел на Конана: - Ну хорошо. Ингас, говоришь? Я приготовлю для него могучее заклинание. Он пожалеет о сегодняшнем дне. - О муж мой, сделай же так, - промурлыкала она. Конан внимательно рассматривал жреца. Впервые он видел Андоллу вблизи. Андолла оказался высоким мужчиной средних лет с величественной наружностью. От его величия не убыло даже сейчас, когда он стоял на скользкой черепице храмовой крыши. Как и в его хорошо поставленном голосе, в наружности его сквозило нечто театральное, будто это был не жрец, а скорее хороший актер, играющий роль жреца. - Как ты думаешь, - спросил он Конана, - эта схватка привлекла чье-либо внимание? - Площадь сейчас безлюдна, как и всегда в это время ночи, - ответил Конан. - Если стражники у резиденции городского головы что-нибудь и заметили, я думаю, они достаточно осторожны, чтобы держать свое любопытство при себе. - Хорошо, коли так, - сказал Андолла. - Однако же я должен вернуться к моим тавматургическим трудам. Присмотри здесь, моя дорогая, чтобы все шло как положено. - Я уже распорядилась, о муж мой, - проворковала Оппия. Она обернулась к двум девицам с мертвенно-белыми лицами, что стояли рядом с ней. - Возьмите тряпки и ведра и вымойте здесь все, - приказала она, указывая на большую лужу крови, тускло поблескивающую в свете луны. От лужи к краю крыши тянулись два кровавых следа, указывая путь, которым трупы волокли к парапету. - Когда вымоете здесь, отправляйтесь на улицу, вниз, и отмойте мостовую. Я хочу, чтобы, когда встанет солнце, не осталось никаких следов сегодняшнего печального происшествия. - Девушки сложили ладони и согнулись в ритуальном поклоне. Следом за Андоллой они направились к окну. Прошло несколько минут, и на крыше остались лишь Конан и Оппия. - Блестящая работа, киммериец, - сказала она. - Как ты думаешь, он попытается еще раз? - Вероятнее всего, - ответствовал Конан. - Либо же произойдет нечто другое. Разочаровавшись в Ингасе, Риста Даан попытается перекупить кого-либо из других вожаков. Сама посуди, моя госпожа: если Ингас продал тебя ради золота, почему бы не попробовать другим? В следующий раз, возможно, посетителей будет не двое, а значительно больше. - Будь они все прокляты! - воскликнула она. - Чувствую, и впрямь недолго нам здесь оставаться. О, сколь тучной была сия нива, но ныне - о вижу я, вижу! - некий свирепый зверь здесь рыщет в безумии своем. Все эти толпы хищников доселе дружно и согласно глодали тушу этого города, а теперь в них будто демон вселился. Теперь им этого мало. - Она подняла глаза на могучего киммерийца. - Но ты не такой, как они. Ты подобен льву среди гиен. - Я такой же, как они, жрица. Просто я лучше сражаюсь. - Я думаю, ты недооцениваешь себя. Продолжай мне верно служить, и ты удостоишься лучшего, равно как были удостоены святой Андолла и я. В комнате Конана послышались шаги. Девушки-послушницы с тряпками и ведрами вылезали наружу через окно. - Я должна проследить за их работой, - сказала Оппия киммерийцу. - Хотя наши последователи и тверды в своей вере, однако же не могут сделать даже таких простых вещей, как смыть кровь или избавиться от трупов без надежного присмотра. - Она помолчала. - Ты был прав, киммериец. Завтра я распоряжусь, чтобы тебе подготовили другое помещение. На том этаже, где мы содержим Амату. Конан удовлетворенно кивнул: - Очень хорошо, жрица. Думаю, что в этом случае я смогу сделать куда больше. - Он посмотрел на зарешеченное окно, где прятали дочь Риста Даана. Интересно, заметила она что-нибудь или нет?
   Глава двенадцатая ДЕМОН И ПРОКЛЯТИЕ
   День выдался пасмурный. Надев широкий плотный плащ и накинув на голову капюшон, чтобы защитить себя от ветра и дождя, Конан вышел из храма. Просторное одеяние почти полностью скрывало киммерийца. В глаза бросались разве что рост и походка. Впрочем, в городе обитало немало людей высокого роста, двигавшихся столь же стремительно. Конан чувствовал, что взрыв, который он подготавливал, вот-вот должен прогреметь. Сидя в храме, он ничего не добьется. Нужно узнать, что делается в городе. Поэтому Конан направился в Дыру. Это было одно из немногих мест в нижнем городе, где появление Конана не привело бы к серьезной потасовке. Сразу за тем местом, где когда-то стояла старая городская стена, располагалась небольшая таверна, называемая "Медведь и Арфа". Конан слышал, что таверну облюбовали сказители и менестрели. Жизнь этих мужчин и женщин зависела от того, насколько они знают происходящее вокруг. Поэтому найти лучшего места для того, чтобы ознакомиться с ситуацией в городе, найти невозможно. В прихожей киммериец снял плащ, стряхнул с него капли дождя и повесил на крюк. Потом прошел в общий зал. Завсегдатаи торопливо обернулись, чтобы посмотреть на нового посетителя. Все были при оружии. В нынешние смутные времена даже менестрели вынуждены соблюдать предельную осторожность. Конан потребовал подогретый эль. Слуга взял большой кувшин, стоящий рядом с очагом, где с хрустом горели хорошо высушенные дрова, распространяя вокруг приятное тепло. Пока киммериец сидел, прихлебывая из видавшей виды кожаной кружки, подал голос один из сказителей. Он принялся рассказывать о событиях, имевших место в дальних провинциях этого края. Судя по всему, Аквилония распадалась на отдельные княжества, поскольку князья-феодалы, недовольные королем Нумедидесом, вернулись к старому, превратившись в независимых сюзеренов. Они отказывались отправлять ежегодную дань в Тарантию. Некоторые осмеливались в открытую выступать против короля; другие придерживались более осторожной политики, испытывая прочность трона исподволь. Только провинции, граничащие с Боссонией и Гандерландом, оставались пока верными королю. Именно там жили самые лучшие бойцы. Конан слушал рассказ с интересом. Для солдата удачи весть о надвигающейся гражданской войне - сладчайшая музыка. Гражданская война в Офире длилась уже много лет. Земля превратилась в обглоданный скелет. Аквилония несравненно богаче Офира. Кроме того, в течение нескольких десятилетий в Аквилонии царил мир. В Тарантии можно взять хорошую добычу... А ведь Тарантия - это просто один из наиболее богатых аквилонских городов, пусть и самый большой по величине. Даже воюя в малых, незначительных провинциях Аквилонии, опытный наемник мог скопить достаточно средств, чтобы уйти на покой и жить безбедно. Впрочем, Конан пока что на покой не собирался. - Дозволь поставить тебе следующую кружку за мой счет, - проговорил мужчина, сидящий рядом с Конаном. Это был человек невысокого роста, одетый в пестрые одежды. На голове - длинная бархатная шапка с пучком перьев в качестве украшения. Через плечо переброшена небольшая арфа в красивом кожаном футляре. - С удовольствием, - отозвался киммериец. Арфист сделал знак слуге. - Я так понял, ты тот самый северянин, который заставил самых крутых парней в этом городе удирать, поджав хвосты. Наверняка у тебя найдется пара-другая потрясающих историй, которыми ты мог бы со мной поделиться. - Я просто скромный воин. Занимаюсь своим делом, - объявил Конан не без торжественности. Арфист фыркнул: - Ха! А я - кхитайский принц в изгнании. Собираюсь вернуться домой и заявить о своих правах на трон. Слушай, я все же надеюсь, что кружка этого превосходного подогретого эля ублажит твою душу не хуже экзотических пряностей востока. - Ну ладно, тогда историю за историю, - предложил Конан. - По рукам. Что ты хочешь услышать? - спросил арфист. Глаза его горели от любопытства. - Я не показывался на улице целый день. Что происходило между шайками в течение последних нескольких часов? - Ну... - Арфист наклонился поближе к Конану. - Максио дал всем понять, что вышел на тропу войны против Ермака и намерен убить его. Любыми средствами. Даже прибегнув к яду, если потребуется. Городской голова орет, что именно Максио сжег королевскую казну, предварительно обчистив ее, чтобы под прикрытием пожара убежать с добычей. Бойцы Ингаса вообще не выпускают мечи из рук и готовы рубить все, что движется. Ермак говорит, что с радостью выйдет против любого, кто заявляет, будто его людям следует убраться из города. Лисип обеспокоен. Он считает, что весь этот хаос устроен специально, чтобы появился повод ввести королевские войска в город. Сейчас он призывает всех главарей собраться вместе и уладить дела, прежде чем переходить к открытой войне на улицах. - А что, действительно ходят слухи, будто королевские войска на пути к городу? - Слухи - они слухи и есть. Кто знает? Вполне возможно, в этом городе действуют королевские шпионы. Кстати, некоторые считают таким шпионом тебя.