Робертс Нора. Ей снилась смерть

   – Да, она ведь была дома и, вероятно, собиралась ложиться спать. Думаю, она была приятно возбуждена от мысли, что брат поехал покупать ей подарки. А те­перь она, голая, испуганная, с ужасом смотрит в лицо человека, которого хорошо знает. Она не может пове­рить в то, что происходит. В это никогда невозможно поверить!
   «Но это все равно происходит, – подумала Ева и почувствовала, как струйки пота потекли по спине. – Это невозможно остановить».
   – Он раздевается. Клянусь, он аккуратно склады­вал одежду. Он снял и бороду – с Пайпер ведь можно не маскироваться. – Еве казалось, что она видит перед собой его лицо, искривленное гримасой, и горящие гла­за. – Он раскрылся полностью. Ему нет необходимости разыгрывать комедию перед ней. Может быть, в этот момент он даже думает, что любит ее. Она принадлежит ему. Она беспомощна. Он властвует над ней. И власть эта еще больше оттого, что она называет его по имени, когда умоляет остановиться. Но он не останавливается! Он не хочет останавливаться! Он продолжает вколачи­вать в нее свой член.
   – Эй, эй! – Потрясенный Фини присел на корточ­ки, положив руки Еве на плечи. Глаза ее были стеклян­ными, дыхание хриплым и прерывистым. – Ты что, де­вочка?
   – Извини… – Она прикрыла глаза.
   – Все нормально.
   Фини заботливо погладил ее по плечу. Он знал, что с ней произошло в детстве: Рорк рассказал ему. Но он не был уверен, что Ева в курсе, и считал, что для них обо­их лучше прикидываться.
   – Иногда ты принимаешь вещи слишком близко к сердцу.
   – Да.
   Она вытерла рот тыльной стороной ладони. Ей ка­залось, что от нее не слишком приятно пахнет конюш­ней, где спаривались животные, пахнет потом.
   – Тебе принести воды или чего-нибудь еще?
   – Нет. Со мной все в порядке. Я просто… Я ненави­жу сексуальные преступления вроде этого. Давай собе­рем все эти штуки и продолжим осмотр. Нам может по­везти, и мы найдем какие-нибудь следы.
   Взяв себя в руки, Ева встала, но внезапно схватила Фини за руку.
   – Постой! Кое-чего не хватает.
   – Чего?
   – Пять, пять… – чего пять? – В голове у нее про­неслась известная песенка. – Мы забыли про пять зо­лотых колец!
   Они тщательно все обыскали, но не нашли ничего, что напоминало бы ювелирные украшения, оставлен­ные на месте предыдущих преступлений.
   – Он взял его с собой. Ему все еще нужен номер пять. Я же говорила, что Пайпер не вписывается в общую картину! Но у него теперь нет его инструментов. Зна­чит, он должен будет восстановить запас. Что у нас внизу, Фини? Надо проверить, не был ли он там. Ты мо­жешь здесь закончить один и потом вызвать экспертов?
   – Конечно. Будь осторожна, Даллас.
   – Он сбежал, Фини. Он уже в своей норе.
   И все-таки Ева старалась быть осторожной, когда спускалась в салон. На элегантных дверях ей не удалось найти следов взлома, но что-то подсказывало ей, что салон надо проверить обязательно. Повинуясь инстинк­ту, она бесшумно открыла замок универсальным маг­нитным ключом, достала оружие и, включив свет, бы­стро встала за дверь.
   Когда глаза привыкли к свету, Ева увидела, что кас­совый аппарат открыт. Он был пуст.
   – Так, здесь ты, кажется, останавливался…
   Осмотрев комнату, она так же внимательно изучила прилавок. Нигде ничего не нарушено, не разбито. Дер­жась левой стороны, она направилась к процедурным кабинетами. Все они были пусты и по-больничному чисты.
   Ева открыла еще одну дверь и вошла в комнату пер­сонала. Здесь было, как и везде в салоне, исключитель­но чисто, все стояло на своих местах. И все-таки напря­жение ее нарастало, она слышала учащенный стук своего сердца.
   Следующий замок оказался сложнее предыдущих, и Ева пожалела, что с ней нет Рорка с его умением обра­щаться с замками. Впрочем, ее начальство не позволи­ло бы и ей так просто входить в чужие помещения без ордера на обыск…
   После ряда манипуляций, с трудом открыв замок, Ева очутилась на складе. Здесь исключительный поря­док и чистота были нарушены: коробки открыты, фла­коны, пузырьки, баночки, тюбики и коробочки разбро­саны по полу. Ева представила, как он ворвался сюда, чтобы пополнить свои запасы, в ярости от собственной паники и от того, что пришлось бросить наверху вещи.
   Он разрывал коробки, хватал, что ему нужно, и бросал это в сумку.
   Ева быстро проверила личные шкафы персонала. Открыт был только один, внутри все перевернуто. Ка­кой-то флакон упал, и из него на пол вытекала густая темная жидкость.
   Хотя она уже обо всем догадалась, Ева все-таки ре­шила уточнить, кому принадлежит этот шкаф. Найдя соответствующие документы, она долго изучала фото­графию.
   – Уже не беспокоишься о чистоте своего рабочего места, Саймон? Теперь не уйдешь, мерзавец!
   Она достала мобильный телефон и осторожно по­кинула комнату, чтобы ничего не нарушить перед при­ходом экспертов-криминалистов.
   – Срочно. Лейтенант Ева Даллас, необходима вся информация на Саймона Ластроуба, последний извест­ный адрес: 63-я улица, 4530, квартира 35. Объект может быть вооружен и опасен. Фотография будет передана немедленно. Арестуйте этого парня: он подозревается в серии убийств на сексуальной почве. Первая степень важности.
   Следующий звонок был не менее срочным:
   – Фини! Быстро сюда! Я звоню Пибоди, чтобы она немедленно привезла экспертов. Мы сели ему на хвост.
   Ева вышла и закрыла все двери, постаравшись акку­ратно уничтожить следы своего пребывания.
 
   – Теперь нет ничего удивительного, что лица жертв были так профессионально разукрашены. Господи! – Фини возмущенно покачал головой, сидя рядом с Евой, которая как сумасшедшая гнала машину по улицам го­рода. – Куда идет мир?! Господи, спаси! Ты полагаешь, он работал со всеми ними в этом салоне?
   – Может быть, но если и нет, то он их видел здесь. Он мог легко доставать списки знакомств и все данные на клиентов.
   – Но это не объясняет его тяги к преступлениям под Рождество.
   – Я выясню это, когда мы схватим его.
   Ева со скрипом тормозов остановила машину, успев заметить, как сзади два патрульных автомобиля пере­крывают улицу, и выскочила, держа полицейский зна­чок в руке.
   – Вы собираетесь идти наверх? – обратилась она к полицейскому у входа, пытаясь перекричать уличный шум и ветер.
   – Да, лейтенант. Объект не отвечает на звонки. Один полицейский стоит под дверью, второй прикры­вает запасной выход. Свет в окнах не горит. Никакого движения в помещениях не замечено.
   – Фини, ордер на вход уже получен?
   – Пока ждем.
   – Пошли! Черт с ним!
   Она проскочила затемненные двери.
   – Ты можешь нарваться на неприятности, вламы­ваясь в частную квартиру без ордера, – напомнил он, тяжело дыша сзади.
   Ева не стала дожидаться лифта и бросилась вверх по лестнице.
   – В конце концов, квартира снята с охраны. – Она на бегу оглянулась назад. – Разве нет?
   – Черт, Даллас! Дай мне пять минут, я быстро выбью ордер.
   Фини слегка задыхался, когда они достигли третье­го этажа, его красное лицо заливал пот. Но он успел в последний момент обогнать ее и встать перед дверью квартиры 35.
   – Остынь, черт побери! Давай возьмем его чисто. Ты знаешь правила.
   Ева хотела поспорить, так как ее натура требовала немедленной физической разрядки – выбить дверь, например. Но она понимала, что ее душит личная зло­ба, сводя судорогой все мышцы. Ей хотелось взять его, увидеть его страх, беспомощность и боль.
   – Ладно. – Сделав над собой усилие, она постара­лась успокоиться. – Когда мы войдем, Фини, если мы его найдем, ты врежешь ему со всей силы.
   – Девочка, это твоя добыча.
   – Да, но врежешь ему ты. Потому что я за себя не ручаюсь.
   Фини заглянул ей в глаза, все понял и кивнул.
   – Я сделаю это за тебя, Даллас. – Он достал из кар­мана загудевший мобильный телефон. – Ну, вот и наш пропуск, лейтенант. Мы можем двигаться. Бить по верху или по низу?
   Ее губы скривились, она сейчас не в состоянии была оценить юмор.
   – Раньше тебе всегда нравились удары по лицу.
   – И сейчас тоже. От нижних ударов у меня болят колени.
   Тяжело дыша, они с трудом взломали дверь и вош­ли, пригнувшись, держа оружие наготове.
   Комната была едва освещена уличными огнями.
   – Темно, как в церкви, – прошептал Фини, – а пахнет, как в больнице.
   – Это дезинфекция. Я зажгу свет и отойду влево.
   – Давай.
   Резко вспыхнул свет.
   – Саймон? Это полиция. Мы вооружены и имеем ордер на задержание. Все выходы блокированы.
   Ева показала на дверь, и Фини кивнул в ответ. Тогда она открыла дверь ударом локтя и, вбежав, прижалась спиной к стене.
   – Он был здесь, – сказала она, оглядывая разбро­санные по комнате вещи. – Собрал, что успел, и скрылся.
   – Черт возьми, неужели мы опять его упустили, Даллас?

ГЛАВА 18

   Вся группа Евы Даллас собралась у нее дома в каби­нете, а сама она расхаживала от стены к стене и раз­мышляла вслух:
   – Мы можем дать его фотографию в средства мас­совой информации, попросить показывать ее по теле­видению каждые полчаса, но он едва ли будет выгля­деть, как на фотографии. Кроме того, у него достаточно денег, чтобы постоянно переезжать с места на место. Мы, конечно, постараемся пройти по его следу, но на­дежды схватить его таким образом очень мало.
   Ева подошла к столику и налила себе еще кофе.
   – Я попросила Миру сделать анализ ситуации, но, по-моему, тут и так все ясно. Ему помешали сегодня ве­чером, он пережил сильное потрясение и из-за этого должен быть в растерянности, на грани срыва. Он очень хитрый индивидуум, но он вынужден был бросить свой ящик с принадлежностями, кроме того, в спешке он не смог взять с собой из дома все, что ему необходимо для привычной жизни. Есть надежда, что он и дальше будет делать ошибки.
   – Лейтенант, вы полагаете, он все еще в городе? – Ситуация была рабочей, и Пибоди не стала вставать с места.
   – Нам известно, что он родился и вырос в Нью-Йорке. Он прожил здесь всю свою жизнь, и сомнитель­но, чтобы он стал искать безопасное место где-нибудь еще. Капитан Фини и Макнаб будут продолжать соби­рать о нем информацию, а пока мы будем действовать, исходя из того, что он в городе.
   – У него нет автомобиля, – вставил Фини, – он никогда не сдавал на водительские права. В своих пере­движениях он будет зависеть от общественного транспорта или от других людей.
   – А общественный транспорт сейчас переживает пик пассажиропотоков, – бросил Макнаб, не отрыва­ясь от компьютера. – Единственный способ для него покинуть город, если он не заказал билеты заранее, это – приделать крылья и улететь.
   – Согласна. Добавлю только, что все предыдущие жертвы жили в Нью-Йорке. Скорее всего, и следующая живет здесь же. По этому поводу можно спорить, но он, вероятно, собирается закрыть свой список на пятой жертве. Рождественские каникулы в его плане являют­ся очень важным временным фактором.
   Ева подошла к экрану на стене.
   – Дайте пленку «Саймон 1-Х», – приказала она. – Мы конфисковали у него на квартире десятки видео­фильмов на праздничные темы, – продолжала она, когда на экране появились первые кадры. – Это старая лента – кажется, пятидесятых годов.
   – Называется «Это прекрасная жизнь», – сказал Рорк, появившись в дверях. – С Джимми Стюартом и Донной Рид. – Он вежливо улыбнулся, поймав строгий взгляд жены. – Я мешаю?
   – Это полицейская операция!
   «Интересно, когда он спит?» – подумала Ева.
   Игнорируя ее предупреждение, Рорк прошел в ком­нату и сел на подлокотник кресла Пибоди.
   – Вам предстоит длинная ночь, может, заказать для вас какую-нибудь еду?
   – Рорк!
   – А я бы перекусил, – заявил Макнаб, несмотря на осуждающий взгляд Евы.
   – Есть еще несколько подобных видеофильмов, – продолжила она, повернувшись спиной к экрану, когда Рорк вышел на кухню. – Он собирал их вместе с аудио­кассетами, на которых записаны рождественские гим­ны. Кроме того, мы нашли большую, коллекцию порнографических видеофильмов, которые продолжают тему. Например, пленка «Саймон, 68-А». Включайте.
   Рорк вернулся как раз вовремя, чтобы увидеть на экране абсолютно голую женщину с оленьими рогами и хвостом в виде кожаного ремешка, мурлыкающую пе­сенку «Назови меня просто танцовщица». При этом она делала минет Санта-Клаусу.
   – Вот это развлечение! – прокомментировал он.
   – Там больше десятка подобных фильмов и не­сколько десятков старых подпольных грязных лент. Но этот – явный победитель по мерзости среди них. А те­перь дайте пленку «Саймон, 72». Это уже он снимал сам.
   Ева бросила недовольный взгляд на Рорка и отошла. На экране Марианна пыталась вырваться из веревок. Ее голова моталась из стороны в сторону. Она плакала. Саймон вошел в кадр в одежде Санта-Клауса. Он со­строил гримасу в камеру, затем посмотрел на женщину в постели: «Тебе мерзко или хорошо, девочка?»
   «Спокойно, девочка, – услышала Ева голос отца. Запах конфет в его дыхании смешивался с перегаром от ликера. – Папочка собирается сделать тебе подарок». Голос проник в ее сознание, как шепот в ухо. Но Ева старалась, чтобы ее руки не дрожали, и заставляла себя смотреть на экран.
   «Я думаю, тебе мерзко, очень мерзко, но сейчас ты получишь кое-что приятное».
   Саймон опять повернулся к камере, исполняя сти­лизованный стриптиз. Не сняв парика и бороды, он начал заводить себя. «Сегодня первый день Рождества, моя единственная любовь!» А потом изнасиловал ее. Это было быстро и жестоко. Ее крики разносились эхом по комнате. Ева вцепилась в чашку с кофе. Несмотря на то, что он показался ей горьким, она все-таки протолк­нула его в себя.
   На экране Саймон начал избивать Марианну. Она перестала кричать и лишь всхлипывала, как ребенок. Когда он закончил, его глаза были абсолютно стеклянными. Он достал что-то из чемоданчика и отошел в сто­рону, теперь его не было видно.
   – Мы полагаем, что он вкалывает себе какую-то смесь из трав и химических препаратов, чтобы поддер­живать эрекцию.
   Голос Евы был ровным, она не отводила глаз от эк­рана. Для нее это была плата за смерть, ответственность за которую она несла. И вызов самой себе. Она будет смотреть и видеть. И она перенесет это!
   Марианна не сопротивлялась следующему изнаси­лованию. Ева знала, что она ушла далеко в себя – так далеко, где ей нельзя было больше причинить боль. В та­кую глубину, где во тьме она была одна-единственная.
   Она не сопротивлялась, когда Саймон обвил краси­вое ожерелье вокруг ее шеи и стягивал до тех пор, пока оно не порвалось, и ему пришлось душить руками.
   – Боже правый! – прошептал Макнаб, не в силах унять дрожь. – Это все, надеюсь?
   – Сейчас он начнет делать ей прическу, наносить макияж, украшать ожерельем, – продолжала Ева все тем же глухим голосом. – Как видите, татуировка уже на месте. Он наводит камеру на нее и максимально приближает. Ему хочется этого! Он хочет иметь возможность просматривать это еще и еще, когда будет один. Видеть ее такой, какой он ее оставил, какой он ее сделал.
   Экран погас.
   – Он не нуждался в монтаже. Запись длится ровно тридцать три минуты и двенадцать секунд. Именно столько ему понадобилось, чтобы выполнить эту часть плана. Есть другие пленки последующих убийств. Все по тому же шаблону. Он человек дисциплинированный и раб привычек. Думаю, найдет неплохое местечко в го­роде, где, по его мнению, сможет спрятаться и прийти в себя. Он пойдет не в ночлежку, а в хороший отель или в хорошую квартиру.
   – Снять квартиру в это время – непростое дело, – вставил Фини.
   – Да, но все зависит от того, где искать. Завтра мы начнем опрашивать его коллег и друзей. Может быть, получим какой-то намек. Пибоди, будьте в салоне в де­вять ноль-ноль в униформе. Там мы встретимся.
   – Слушаюсь, лейтенант.
   – А сейчас лучшее, что мы можем сделать, это хоть немного поспать остаток ночи.
   – Даллас, я хотел бы еще поработать. Если бы мож­но было заняться этим здесь, я бы смог получить пер­вые результаты уже рано утром.
   – Хорошо, Макнаб. Работай.
   – Я поехал, – сказал Фини, поднимаясь. – Я под­брошу тебя домой, Пибоди.
   – Не играй с моими игрушками, Макнаб, – доба­вила Ева, уходя. – Я прихожу в ярость от этого.
 
   – Тебе надо хорошо выспаться сегодня, – сказал Рорк, когда они направились в спальню.
   – Не дави на меня.
   Эту последнюю фразу Рорк предпочел проигнори­ровать.
   – Лучше, если сегодня ночью ты будешь спать без снов. Тебе надо отключиться от всего хотя бы на не­сколько часов. Если не для себя, то во имя памяти той женщины, которую истязали на пленке.
   – Я умею делать свою работу!
   Ева начала раздеваться сразу, как только вошла в спальню, бросая одежду куда попало. Ей был необхо­дим душ, развращающе теплая вода, чтобы смыть смрад со своего тела.
   Она оставила одежду на полу, прошла в ванную и пустила кипяток.
   Рорк ждал ее. Он знал, что она сама должна начать бороться с этим, пусть даже сначала эта борьба обер­нется против него и созданного им комфорта. Крепкая раковина, которую Ева нарастила внутри себя, была одним из тех качеств, которые восхищали его в ней.
   И он знал, как будто сам находился внутри ее, что она пережила, смотря этот фильм. Поэтому, когда Ева вышла из ванной комнаты в ночной сорочке – глаза чер­нее ночи, а лицо белее полотна, – он просто обнял ее.
   – О боже, боже! – У нее стучали зубы, пальцы от­бивали дробь на его спине. – Я чувствовала запах его пота на себе. Я слышала его запах.
   У него сердце разрывалось, когда он видел ее разби­той, чувствовал под руками ее содрогающиеся плечи.
   – Он никогда не сможет больше прикоснуться к тебе.
   – Он прикасается ко мне! – Она зарылась головой в его грудь, стараясь наполниться запахом его тела. – Каждый раз, когда я вспоминаю о нем, он прикасается ко мне, и я не могу этого прекратить!
   – Я смогу. – Он взял ее на руки и сел на кровать, убаюкивая, как ребенка. – Не думай больше ни о чем. Просто обними меня.
   – Я доведу это расследование до конца.
   – Я знаю.
   «Но какой ценой?» – подумал он, продолжая баю­кать ее.
   – Я не хочу снотворного – только тебя, – прошеп­тала Ева. – Тебя вполне достаточно.
   – Тогда иди спать. – Он поцеловал ее волосы. – И постарайся заснуть.
   – Не уходи. – Она спрятала лицо у него на плече и глубоко вздохнула. – Ты мне нужен. Очень нужен.
   – Вот и хорошо. Не бойся этого. Близкие люди всегда нужны друг другу.
   «Она положила свою память в нашу коробочку, – подумал он. – Теперь и я положил туда свое желание. Одну ночь – вернее, всего несколько часов – оно бу­дет там, и она сможет спокойно спать».
   Он держал ее на руках, пока она не уснула безмя­тежным сном без сновидений. И держал так, пока она не проснулась. Тогда он отнес ее на кровать, разделся и лег рядом.
   Какое-то время Ева лежала молча, изучая его лицо. Оно казалось неестественно красивым в нежном свете утра. Мужественные черты, чувственный рот поэта… Ева хотела потрогать его волосы, ощутить их шелковис­тую нежность, но ее руки были скованы – он крепко прижимал ее к себе. Вместо этого она его поцеловала, и Рорк обнял ее еще крепче.
   – Ммм… Еще минутку.
   Ева удивилась: его голос звучал томно, невнятно, а глаза оставались закрытыми.
   – Ты устал?
   – Кажется, да.
   Она поджала губы.
   – Ты никогда не устаешь!
   – А теперь устал. Просто весь разбит.
   Она удивилась еще больше, услышав нотки раздра­жения в его сонном голосе.
   – Полежи еще немного, а мне надо вставать. – Ева высвободила руку и погладила его волосы. – Засыпай.
   – Я засну, если ты заткнешься.
   Она засмеялась и высвободилась полностью.
   – Рорк!
   – О боже… – Он глубже зарылся в подушку. – Ну, что еще?
   – Я люблю тебя.
   Он повернул голову, тяжелые веки чуть приподня­лись, в глазах появился легкий блеск. Все ее существо затрепетало. «В этом его магия, – подумала Ева. – Он может заставить меня мечтать о сексе после всего, что я видела, что пережила».
   – Ну, тогда вернись ко мне. Я могу еще долго не спать…
   – Потом.
   Вместо ответа он опять уронил голову на подушку.
   Ева поспешно оделась, наскоро умылась и нацепила наплечную кобуру. В его лице не дрогнул ни один мус­кул, когда она выходила из комнаты.
 
   Сначала Ева решила проведать Макнаба и обнару­жила его спящим на ее кушетке с Галахадом, который лежал у него на голове, как толстые пушистые наушни­ки. Оба храпели. При ее приближении кот открыл один глаз, с явным выражением скуки посмотрел на нее, а затем издал раздраженное «мяу».
   – Макнаб!
   Не получив ответа, Ева слегка толкнула его в плечо, но он только всхрапнул громче и отвернул голову. От этого движения кот сполз немного вниз, а потом вер­нулся на свое место, используя когти. Макнаб опять всхрапнул и пробормотал во сне:
   – Осторожнее с ногтями, дорогая.
   – Боже! – Ева ударила его сильнее. – Эй, парень, никаких сексуальных снов на моей кушетке!
   – Ах, давай, девочка! – Внезапно его глаза откры­лись и теперь тяжело смотрели в никуда. Лишь посте­пенно его взгляд стал осмысленным и сфокусировался на Еве. – Даллас?.. Что? Где? – Он поднял руку к пле­чу и нащупал голову Галахада. – Кто?..
   – Ты забыл вопрос «Почему?». Давай уж все сразу.
   Макнаб пробормотал что-то невнятное и, повернув голову, встретился взглядом с Галахадом.
   – Это твой кот?
   – Во всяком случае, он живет здесь. Ты достаточно проснулся, чтобы дать мне отчет?
   – Конечно. – Пытаясь сесть, он облизнул пересо­хшие губы. – Кофе! Умоляю!
   Ева целиком разделяла его желание и поэтому от­правилась на кухню.
   Когда она вернулась с двумя чашками крепкого черного кофе, кот уже стоял на своих лапах на полу, терся о ноги Макнаба и смотрел на него с удивлением: поче­му человеку это не нравится? Макнаб взял чашку обеи­ми руками и одним махом выпил половину.
   – Прекрасно! Мне снилось, что я где-то на забро­шенном далеком острове занимаюсь любовью с огром­ным мутантом, у которого вместо кожи шерсть. – Он посмотрел на Галахада и улыбнулся. – Боже мой!
   – Меня не интересуют твои похотливые фантазии, Макнаб. Что тебе удалось сделать?
   – Ладно. Я прошерстил все окраинные гостиницы в городе. Ни один человек не заказывал номера вчера ве­чером. Я прошелся по отелям среднего класса – кое-какие результаты есть. Кроме того, собрал данные на нашего клиента. Дискета у тебя на столе.
   Ева подошла к столу, взяла дискету и положила в сумку.
   – Доложи кратко.
   – Нашему типу сорок семь лет, родился в Нью-Йорке. Родители развелись, когда ему было двенадцать. Мать была лишена родительских прав, и он находился под опекой. Она никогда больше не выходила замуж. Работала актрисой, в основном в дешевеньких филь­мах. У нее была какая-то история с психическим забо­леванием. Постоянно ложилась в клинику, в основ­ном – депрессия. Они не дали информации по ней сра­зу, потому что она покончила с собой в прошлом году. Догадайся, когда?
   – Рождество?
   – В точку! Саймон сам заработал себе на высшее образование. У него две специальности: театр и косме­тология. Дипломы по обеим. Работал в одноразовых ангажементах как продюсер-стилист. В салон был принят два года назад. Никогда не был женат. Делил жилье с матушкой.
   Он сделал паузу, чтобы выпить кофе.
   – Он никогда не обвинялся в нарушении кредит­ных обязательств, но лечение матери активно опусто­шало его счета. Никаких уголовных преследований. Стандартные тесты на физическое и психическое стоя­ние – все в норме.
   – Сделай копию его данных для Миры. Потом по­смотри, что ты можешь накопать на отца. Займись оп­латой чеками в гостиницах. Он должен был где-то но­чевать.
   – А нельзя ли мне позавтракать?
   – Ты знаешь, где кухня. Я буду в городе. Держи ме­ня в курсе дел.
   – Заметано. Даллас, с тобой и Пибоди все в порядке?
   – А почему с нами что-нибудь должно быть не в по­рядке?
   – Мне показалось, что с вами что-то не так…
   – Держи меня в курсе дел, – повторила Ева и ушла, оставив его пить кофе, чесать за ухом кота и разгады­вать загадки.
 
   Ева подумала, что ее помощница либо спала за сто­лом, либо получила еще одну нашивку за службу: Пи­боди выглядела строгой и подтянутой, как хорошо под­жаренный тост. Но она ошибалась. Обменявшись кив­ками вместо слов, они вместе вошли в салон. Иветта уже сидела за своим столом, заканчивая работу над се­годняшним планом приема пациентов.
   – Вы стали посещать нас регулярно, – улыбнулась она Еве. – Я просто обязана предложить вам сделать маникюр или еще что-нибудь.
   – У вас есть свободный процедурный кабинет?
   – Даже два. Но ни одного свободного сотрудника до двух часов дня.
   – Запишите меня на пять.
   – Простите?..
   – Часов. А сейчас мне надо поговорить с вами. Мы можем занять один из пустующих кабинетов.
   – Я очень занята.
   – Выбирайте: здесь – или в управлении полиции.
   – О боже мой! – С тяжелым вздохом Иветта ото­двинула стул. – Мне надо кого-то посадить вместо се­бя. Саймон не любит, когда мы покидаем пост вне рас­писания.
   – Можете мне поверить, он не создаст для вас про­блем.
   Направляясь в процедурный кабинет, Ева мечтала об одном: чтобы он не выглядел, как лаборатория пато­логоанатома.
   – Когда вы последний раз видели Саймона?
   – Вчера. – Как только они вошли в кабинет, Ивет­та надела массажную рукавицу и стала водить ею по об­наженным рукам и шее. – Он закончил к шести часам с одной грудастой толстухой. Если вам нужен Сай­мон, он будет здесь с минуты на минуту. Вот-вот по­явится. Накануне Рождества у нас огромный наплыв клиентов.