Робертс Нора. Поцелуй смерти

   – И все равно друг не должен был просить вас совер­шать неэтичные поступки, – отрезала Ева.
   – Возможно, но он сейчас испытывает сильный стресс. Боюсь, это дело отразится на нашей дружбе, если вовсе не положит ей конец. Но у меня тоже есть чувство ответст­венности. – Она глубоко вздохнула. – Теперь вы имеете право искать себе другого специалиста-консультанта. Я пойму, если вы это сделаете.
   Ева отложила щетку и посмотрела в обеспокоенные глаза Миры.
   – Завтра я сообщу вам новые данные и надеюсь полу­чить от вас информацию в начале будущей недели.
   – Спасибо.
   – Вы не должны меня благодарить. Мне нужен луч­ший консультант, а лучше вас я никого не найду. – Она бы­стро встала, увидев слезы, блеснувшие в глазах Миры. – Кстати, что вы знаете о племяннице Кэгни – Луизе Диматто?
   – Не слишком много. – Стараясь успокоиться, Мира закрыла помаду. – Луиза всегда идет своей дорогой. Она очень толковая, целеустремленная и независимая.
   – Могу я ей доверять?
   Чисто инстинктивно Мира едва не ответила «да», но потом отбросила личные чувства.
   – Пожалуй. Но я уже сказала, что не слишком хорошо ее знаю.
   – О'кей. Вы хотите, чтобы я побыла с вами?
   Звук, который издала Мира, представлял собой нечто среднее между усмешкой и всхлипыванием. Ева почти со страхом ожидала утвердительного ответа.
   – Нет. Я просто посижу немного в тишине.
   – Тогда я лучше пойду в зал. – Ева двинулась к двери, но, не доходя, обернулась. – Мира, если все начнет ука­зывать на Кэгни, вы сможете с этим справиться?
   – В таком случае это будет уже не тот человек, которо­го я знала и когда-то любила. Да, я смогу справиться.
   Однако когда Ева вышла, Мира закрыла глаза и позво­лила себе всплакнуть.

ГЛАВА 10

   «Интуиция – это одно, а факты – совсем другое», – решила Ева на следующее утро. Родственные связи между Колином Кэгни и ее новым консультантом были слишком близкими, чтобы их игнорировать. Сунув руки в карманы, она постояла у окна, за которым снегопад все равно не по­зволял что-либо толком разглядеть, потом подошла к ком­пьютеру и затребовала данные о Луизе Диматто.
   «Диматто Луиза Энн, идентификационный номер 3452-100-34ФВ. Родилась 1 марта 1971 г. в Уэстчестере, штат Нью-Йорк. Семейное положение – не замужем. Детей нет. Родители – Алисия Кэгни Диматто и Марк Роберт Диматто. Братьев и сестер нет. Нынешний домашний адрес – Нью-Йорк, сектор С, Хьюстон-авеню, 28. Ны­нешнее место работы – практикующий врач в клинике на Канал-стрит. Занимает эту должность два года. Окончила с отличием Гарвардскую медицинскую школу. Стажиров­ку проходила в больнице Рузвельта…»
   Ева приказала компьютеру выдать информацию о фи­нансовом положении Луизы и рассеянно обернулась, когда Рорк вошел в комнату.
   «Жалованье в клинике на Канал-стрит – 30 000 долла­ров в год…»
   – Бриллиантовые серьги, которые были на ней вчера вечером, не купишь на жалкие тридцать тысяч, – фырк­нула Ева. – Я и то получаю больше!
   «Доходы с трастового фонда, ценных бумаг и процен­тов составляют приблизительно 268 000 долларов в год…»
   – Это уже что-то. Почему бы ей с таким доходом не жить в каком-нибудь шикарном районе?
   – Потому что квартиру там не купишь и за четверть миллиона, – отозвался Рорк и бросил взгляд на мони­тор. – Кого ты проверяешь – эту молодую докторшу?
   – Да. Она будет здесь через несколько минут. Мне нужно решить, брать ее консультантом или нет. – Ева на­хмурилась. – Трастовый фонд, высокопоставленный родственник в Центре Дрейка, а она за гроши лечит нищих в бесплатной клинике. Почему?
   Рорк присел на край стола и склонил голову набок.
   – Я знаю одного копа, который, обладая солидным личным состоянием и большими родственными связями во всех областях бизнеса, продолжает за гроши работать на улицах, часто подвергая себя риску. Почему?
   – В отличие от тебя, для меня деньги не самое глав­ное!
   – Возможно, для нее тоже.
   – Похоже, тебе она понравилась, – заметила Ева.
   – По первому впечатлению – да. А тебе разве нет?
   – Может быть, но я не знаю, как она поступит, если ее дядя попадет под серьезное подозрение. – Ева пожала плечами. – Думаю, сейчас мы это выясним…
   – Я раздобыл сведения, о которых ты просила меня вчера. – Рорк вынул из кармана дискету и передал ее Еве. – Не знаю, будет ли от этого польза. Я не вижу ника­кой связи между твоим делом и «Новой жизнью». Что ка­сается Уэстли Фрейда, то в нем как будто нет ничего по­дозрительного. Его считали всецело преданным своей семье и своей работе.
   – Чем больше я знаю, тем больше версий могу исклю­чить. Спасибо.
   – Всегда рад помочь, лейтенант. – Рорк взял Еву за руки и притянул к себе, с удовлетворением ощущая, как участился ее пульс. – Полагаю, ты будешь заниматься этим большую часть дня?
   – Так я планирую. А ты разве не собираешься в офис?
   – Нет, я буду работать здесь. Ведь сегодня суббота.
   – В самом деле. – Ева постаралась скрыть чувство вины. – Но у нас ведь не было планов на уик-энд, не так ли?
   – Так. – Воспользовавшись смущением Евы, Рорк положил руки на ее бедра. – Но я могу составить планы на сегодняшний вечер.
   – Какие?
   – Интимные. – Наклонившись, он слегка укусил ее за нижнюю губу. – Куда бы ты хотела отправиться? Или мне сделать тебе сюрприз?
   – Твои сюрпризы всегда великолепны. – Еве очень хотелось закрыть глаза и расслабиться, но она не могла себе этого позволить. – Рорк, ты отвлекаешь меня от работы…
   – Лично я свою работу сейчас закончу. – Прежде чем она успела возразить, он запечатал ей рот поцелуем.
   Когда Луиза в сопровождении Соммерсета шагнула в кабинет Евы, она тут же застыла как вкопанная. Конечно, можно было бы кашлянуть, но Луиза не смогла отказать себе в удовольствии понаблюдать за этим внезапным по­рывом страсти, свидетельствующим, что лейтенант Дал­лас, несмотря на свою деловитость и резкость, – обычная женщина с сердцем и желаниями.
   Они выглядели просто потрясающе на фоне заснеженного окна – женщина в простой рубашке и брюках с кобурой на бедре и мужчина, элегантно облаченный в черное. Выходит, брак не всегда убивает страсть…
   В итоге кашлянул Соммерсет.
   – Прошу прощения. Прибыла доктор Диматто.
   Ева попыталась вырваться, но Рорк крепко держал ее. Его всегда возмущало, когда она уклонялась от объятий в чьем-нибудь присутствии. Ева старалась побороть смуще­ние, чувствуя при этом, как ее кровь превращается в горя­чий сироп.
   – Вы пришли вовремя, доктор, – сказала она.
   – Как всегда, лейтенант. Доброе утро, Рорк.
   – Доброе утро. – Рорк с усмешкой разжал объятия. – Можем мы предложить вам что-нибудь? Кофе?
   – Я никогда не отказываюсь от кофе. У вас прекрас­ный дом. – Луиза окинула взглядом комнату.
   – Сойдет, пока мы не подберем что-нибудь поболь­ше, – сухо отозвалась Ева.
   Луиза рассмеялась и поставила свой кейс на стол. Дневной свет, проникавший через окно, блеснул на золо­том значке в ее петлице. Ева подняла брови.
   – У Вандерхавена такой же значок, а у доктора Во – брошка.
   Луиза рассеянно поднесла руку к петлице.
   – Это традиция. С начала века большинство медицин­ских учреждений стали выдавать значок кадукея врачам, завершившим стажировку. Думаю, большая их часть валя­ется в пыльных ящиках, но мне эта штука нравится.
   – Не буду вам мешать. – Рорк передал Луизе чашку кофе и посмотрел на жену. – Увидимся позже, лейтенант, и тогда решим вопрос о наших планах.
   – Конечно. – Губы Евы все еще ощущали его поце­луй.
   Луиза подождала, пока Рорк вышел и закрыл за собой дверь.
   – Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что ваш муж – самый красивый мужчина, какого я когда-либо ви­дела?
   – Я редко обижаюсь, когда мне говорят правду. Но тогда уж – откровенность за откровенность. Ваш дядя – один из моих подозреваемых. В настоящее время я не могу исключить его из списка. Это является для вас пробле­мой?
   Луиза раздраженно сдвинула брови.
   – Это не является проблемой, так как я не сомнева­юсь, что быстро помогу вам исключить его. У меня с дядей Колином достаточно много разногласий, но он прежде всего стремится повысить качество человеческой жизни.
   – Интересная фраза. – Ева присела на край стола. Она знала, что они должны испытать друг друга, прежде чем смогут работать вместе. – Не спасать или продлевать жизнь, а повышать ее качество?
   – Некоторые считают, что жизнь без высокого качест­ва – сплошная боль.
   – И вы тоже?
   – По-моему, жизнь хороша сама по себе, тем более что страдания можно облегчать.
   Ева кивнула и взяла свою чашку, хотя кофе уже остыл.
   – Едва ли Снукс, например, наслаждался сколько-ни­будь высоким качеством жизни. Он был нищим и смер­тельно больным человеком. Кто-то, возможно, считает, что положить конец такому существованию было бы ак­том милосердия.
   Луиза побледнела, но ее взгляд оставался спокойным.
   – Ни один врач, обладающий чувством долга и верой в данную им клятву, не лишит жизни пациента без его со­гласия. Первая обязанность медика – не причинять вреда пациенту. Мой дядя, безусловно, этим руководствуется.
   Ева кивнула.
   – Посмотрим. Я хочу, чтобы вы взглянули на полу­ченные мною данные и перевели их на язык, понятный тому, кто не оканчивал Гарвардскую медицинскую школу.
   Луиза приподняла брови.
   – Вы меня проверяете?
   – По-вашему, я не должна этого делать?
   – Отчего же? – Луиза улыбнулась. – Я была уверена, что вы это сделаете, и оказалась права. Это даже приятно.
   – Тогда давайте начнем. – Ева указала Луизе на стул перед монитором и обернулась, когда в комнату вошла за­пыхавшаяся Пибоди. – Ты опоздала.
   – Метро… – Пибоди прижала руку к груди, переводя дыхание. – Поезда еле ходят. Да еще и погода мерзкая. Прошу прощения. – Она сбросила покрытую снегом куртку. – Пожалуйста, чашку кофе…
   В этот момент зазвонил телефон. Ева ткнула пальцем в сторону кофеварки и взяла трубку.
   – Даллас.
   – Вы когда-нибудь просматриваете сообщения? – ос­ведомилась Надин. – Я со вчерашнего вечера пытаюсь с вами связаться.
   – Меня не было дома. В чем дело?
   – Я официально прошу об интервью по поводу убийств Сэмюэла Петрински и Эрин Спиндлер. По моим сведени­ям, вы ведете первое дело и заменили следователя по вто­рому.
   Обе знали, что это всего лишь игра, – телефон могли прослушивать.
   – Департамент еще ничего не заявлял по поводу этих дел.
   – Согласно моим источникам, они связаны друг с другом. Вы можете ничего не говорить, и тогда я выйду в эфир с собственной информацией. Решать вам, Даллас.
   Ева могла бы продолжать ломаться, но решила, что для записи этого достаточно.
   – Вообще-то сегодня я работаю дома.
   – Отлично. Я буду у вас через двадцать минут.
   – Нет-нет, в моем доме – никаких камер. – На этот счет у Евы были твердые принципы. – Встретимся в моем кабинете, в управлении, через час.
   – Давайте через полчаса. Меня торопят с передачей.
   – Через час, Надин. Соглашайтесь, иначе никакого интервью не будет. – Она отключила связь. – Пибоди, поработай с доктором Диматто. Я вернусь, как только смогу.
   – На улицах пробки, лейтенант, – предупредила Пи­боди, радуясь, что ей не придется снова выходить на улицу. – Дороги еще не начали расчищать.
   – Еще одно приключение, – пробормотала Ева и вышла.
   Она рассчитывала, что ей удастся ускользнуть незаме­ченной, но не успела протянуть руку за курткой, как на мониторе в вестибюле появилось лицо Рорка.
   – Собираетесь уходить, лейтенант?
   – Господи, Рорк, почему бы тебе просто не стукнуть меня по голове тупым орудием? Ты шпионишь за мной?
   – По мере возможности. Если выйдешь из дома, на­день пальто. Для такой погоды куртки недостаточно.
   – Я просто съезжу в управление на пару часов!
   – Надень пальто, – повторил он, – и положи в кар­ман перчатки. Я отправляю к подъезду машину.
   Ева открыла рот, но экран уже погас.
   – Зануда! – пробормотала она и вздрогнула от неожи­данности, когда монитор включился снова.
   – Я тоже люблю тебя, – сказал Рорк, и Ева услышала его усмешку, когда изображение уже исчезло.
   Еве хотелось настоять на своем, и она снова протянула руку к куртке, но, вспомнив о теплом и мягком пальто, которое Рорк ей недавно подарил, решила не упрямиться. В конце концов, она сейчас едет не на место преступле­ния.
   Закутавшись в пальто, Ева шагнула через порог в ме­тель как раз в тот момент, когда сверкающий серебристый автомобиль подкатил к основанию лестницы. Шофер Рорка, улыбнувшись, уступил ей свое место.
   Поездка в такой машине – мощной, как реактивный танк, – казалась Еве сплошным удовольствием. Она за­бралась внутрь, с радостью отметив, что подогрев уже ра­ботает. Рорк никогда об этом не забывал.
   Автомобиль катился по снежному покрову в несколько дюймов так же гладко, как по асфальту. Но на улицах кар­тина была скверная. У обочин стояли пострадавшие и брошенные машины, некоторые из них валялись опроки­нутыми прямо на дороге. Ева ловко объезжала их, маши­нально сообщая по коммуникатору место аварии.
   Даже уличные торговцы, которых обычно не останав­ливала погода, взяли выходной. Снежная пелена закрыва­ла небо, не позволяя видеть или слышать воздушный транспорт. Это походило на езду внутри старинной стек­лянной игрушки, в которой, если ее встряхнуть, начинал­ся снегопад, но все прочее оставалось неподвижным.
   Город казался неправдоподобно чистым и пугающе тихим.
   Ева почувствовала нечто вроде облегчения, поставив машину в гараж и оказавшись среди шума и суеты Главно­го управления. Поскольку до интервью оставалось еще полчаса, она заперлась в своем кабинете – на случай, если Надин явится раньше времени, – и позвонила домой майору Уитни.
   – Прошу прощения, босс, что беспокою вас в выход­ной день.
   – Если не ошибаюсь, это и ваш выходной. – Уитни сделал паузу, и Ева услышала, как он сказал кому-то: – Надевайте ботинки – я освобожусь через несколько ми­нут… Внуки, – улыбнувшись, объяснил Уитни. – Мы со­бираемся играть в снежки.
   – Не хочется вас отрывать, но я сочла нужным сооб­щить, что согласилась на интервью с Надин Ферст. Она звонила мне утром домой. Ферст раскопала какие-то сведения о деле Петрински и Спиндлер. Я подумала, что луч­ше ответить на несколько ее вопросов, чем позволить ей выходить в эфир с собственными измышлениями.
   – Хорошо, но постарайтесь отвечать как можно коро­че. – Голос Уитни снова стал холодным и суровым. – После того, как Ферст выйдет в эфир, другие журналисты тоже могут потребовать информации. Как идет расследование?
   – Сейчас я работаю над кое-каким данными с кон­сультантом-медиком. Возможно, существует связь с двумя другими убийствами – в Чикаго и в Париже. Я говорила с обоими следователями, они обещали в ближайшее время предоставить нам всю необходимую информацию. Макнаб все еще ищет аналогичные преступления. В ходе рас­следования я пришла к выводу, что все эти убийства, ве­роятно, связаны с одним из крупных медицинских центров.
   – Сообщите Ферст как можно меньше и сегодня от­правьте мне домой подробный рапорт. Мы обсудим это в понедельник утром.
   – Да, сэр.
   «Одно дело сделано, – подумала Ева. – Теперь нужно побеседовать с Надин и посмотреть, какую реакцию вызо­вет интервью».
   Ева отперла дверь, села к столу и, чтобы убить время, начала составлять рапорт для Уитни. Услышав быстрый стук каблуков в холле, она сохранила текст и выключила компьютер.
   – Господи! Ну и погода! – Надин пригладила рукой приготовленную для камеры прическу. – Только сума­сшедший может сейчас выйти из дому. Очевидно, мы с вами психи, Даллас.
   – Копам метель нипочем. Ничто не может остановить закон!
   – Тогда понятно, почему мы по дороге видели две по­врежденные патрульные машины. Перед отъездом я слы­шала прогноз. Синоптики утверждают, что это снегопад века.
   – Который по счету?
   Надин засмеялась и начала расстегивать пальто.
   – Как бы то ни было, ожидают, что метель продол­жится завтра и высота снежного покрова даже в городе до­стигнет двух футов. Жизнь в Нью-Йорке остановится.
   – Великолепно! После полудня люди начнут убивать друг друга за рулон туалетной бумаги.
   – Хорошо, что я запаслась ей заранее. – Надин открыла шкаф, чтобы повесить пальто, и застыла, увидев пальто Евы. – Кашемир! Неужели ваше? Я никогда вас в нем не видела.
   – Я никогда не ношу пальто на работе, а сегодня у меня официальный выходной. Впрочем, испортить его ничего не стоит. Так о чем вы хотели со мной поговорить, Надин, – об одежде или об убийстве?
   – У вас всегда убийство на первом месте! – Нежно погладив пальто, Надин обратилась к оператору: – Уста­новите камеру так, чтобы зрители могли видеть снегопад. Такой визуальный ряд усилит впечатление поглощеннос­ти своим делом и полицейского, и репортера.
   Надин открыла пудреницу, посмотрелась в зеркальце и, удовлетворенная результатом, закинула ногу на ногу.
   – А вы не хотели бы причесаться?
   – Давайте перейдем к делу. – Ева провела рукой по волосам. Черт возьми, она ведь делала прическу перед Рождеством!
   – О'кей. Рекламные вставки я сделаю в студии. Пере­станьте хмуриться, Даллас, вы распугаете зрителей. Ин­тервью пойдет в полдень, но после прогноза погоды.
   Глубоко вздохнув, Надин на мгновение закрыла глаза и подала знак оператору начинать запись. Потом она от­крыла глаза и изобразила на лице торжественную улыбку.
   – Надин Ферст ведет репортаж из кабинета лейтенан­та Евы Даллас в Главном полицейском управлении. Лей­тенант Даллас, вы расследуете убийство, происшедшее не­сколько дней тому назад?
   – Да, я веду дело о смерти Сэмюэла Петрински по прозвищу Снукс, который был убит в ночь с одиннадцато­го на двенадцатое января.
   – Кажется, в этом преступлении имелись необычные обстоятельства?
   – Необычные обстоятельства возникают при любом убийстве, – спокойно ответила Ева.
   – Возможно, вы правы. Однако в данном случае у жер­твы изъяли сердце. Вы это подтверждаете?
   – Подтверждаю. Жертва была найдена в ее временном жилище, а смерть, по-видимому, наступила в результате сложной хирургической операции, в процессе которой был изъят орган.
   – Вы подозреваете какую-нибудь секту?
   – Это не основная версия, но пока мы от нее не отка­зываемся. Любая версия должна быть опровергнута фак­тами.
   – Значит, сейчас ваше расследование сосредоточено на черном рынке человеческих органов?
   – Такая версия тоже существует.
   Надин слегка наклонилась вперед, оперевшись локтем о колено.
   – Согласно моим источникам, диапазон вашего рас­следования увеличился. Он включил некую Эрин Спиндлер, которая была найдена убитой в своей квартире. Сначала вы не вели это дело. Почему вы взяли его на себя?
   – Поскольку между обоими преступлениями возмож­на связь, лучше, чтобы ими занимался один следователь. Это обычная процедура.
   – У вас уже имеется примерная характеристика убий­цы или убийц?
   Ева подумала, что здесь она может ступить на весьма узкую тропинку между интересами полицейского департа­мента и ее собственными.
   – Характеристика еще составляется. В настоящее вре­мя мы считаем, что преступник обладает солидным меди­цинским опытом.
   – То есть он врач?
   – Не все обладающие медицинским опытом являются врачами. Но это также всего лишь одна из версий. Депар­тамент полиции направляет все усилия на поимку убий­цы – или убийц. Сейчас это моя приоритетная задача.
   – У вас имеются конкретные подозреваемые?
   Ева немного помедлила.
   – Надеюсь, вы понимаете, что в интересах следствия подобная информация не подлежит разглашению.
   Она отвечала на вопросы еще десять минут, снова и снова возвращаясь к информации, которую хотела сделать достоянием гласности. Между преступлениями существу­ет связь, убийца обладал медицинским опытом, все ее усилия сосредоточены на поимке преступника.
   – Превосходно. – Надин тряхнула волосами и рас­правила плечи. – Пожалуй, я перемонтирую материал так, чтобы вставить прогноз погоды посредине. Мне нужно что-нибудь отвлекающее внимание от этого чертова сне­гопада. – Она улыбнулась оператору. – Будьте любезны, спуститесь в фургон и перешлите материал в студию. Я скоро приду.
   Подождав, пока оператор выйдет, Надин повернулась к Еве.
   – А что у вас есть не для протокола?
   – Для протокола или нет, больше я ничего не могу вам сообщить.
   – Значит, вы думаете, что это очень опытный хирург?
   – Думать – не означает знать. Пока я не знаю, дело открыто.
   – Но ни о секте, ни о черном рынке речи нет?
   – Если не для протокола, то полагаю, что нет. По-моему, дело не в жертвоприношении какому-то крово­жадному божеству и не в быстрой прибыли. Если деньги и играют здесь какую-то роль, то это долгосрочное инвести­рование. Делайте свою работу, Надин, а когда наткнетесь на что-то интересное, свяжитесь со мной. Если смогу, по­стараюсь подтвердить или опровергнуть ваше мнение.
   «Это справедливо, – подумала Надин. – На Еву Дал­лас можно положиться – она не подведет».
   – А если я раскопаю что-нибудь раньше вас и сообщу вам? Что мне за это будет?
   Ева улыбнулась.
   – Вы получите эксклюзивное интервью, когда пре­ступление будет раскрыто.
   – С вами приятно иметь дело, Даллас. – Надин поднялась и бросила взгляд на слепящую белую пелену за окном. – Как же я ненавижу зиму! – пробормотала она и вышла.
 
   Следующий час Ева провела, заканчивая рапорт для Уитни. Сразу после этого поступили данные от Мари Дю­буа. Предпочитая ознакомиться с ними без помех, Ева ре­шила задержаться. Уже после полудня она сохранила и скопировала данные, затем спрятала диск в сумку.
   Когда Ева снова села за руль, снегопад усилился. Она включила «дворники», но это было почти бесполезно; спасало только то, что на улице практически не было движения – ньюйоркцы проявили неожиданное благоразу­мие и предпочли переждать снегопад. И все-таки «двор­ники» сослужили свою службу: они не позволили ей на­ехать на человека, лежащего на дороге лицом вниз и быстро засыпаемого снегом.
   – Черт! – Ева остановила машину в нескольких дюй­мах от его головы, открыла дверцу и выбралась наружу.
   Она уже потянулась за телефоном, чтобы вызвать «Скорую помощь», когда человек молниеносно вскочил на ноги и быстрым ударом в лицо сбил ее с ног.
   Вместе с болью пришло раздражение. «Стоит делать добрые дела, – подумала Ева, поднимаясь, – чтобы полу­чать за это по физиономии!»
   – Ты, должно быть, отчаянный парень, если реша­ешься нападать на кого-то в такую погоду. Но тебе не по­везло. Я – коп.
   Она хотела показать ему значок, но увидела, как его рука взметнулась вверх, держа такое же оружие, какое бы­ло в ее кобуре.
   – Лейтенант Даллас?
   Ева уже пробовала на себе действие этого оружия, и поскольку не хотела повторять этот опыт, то продемон­стрировала незнакомцу пустые руки.
   – Совершенно верно. В чем дело?
   – Мне поручили передать вам кое-что. Вы должны сделать выбор.
   Ева подумала, что снег затуманивает ему зрение так же, как и ей. Нужно улучить момент и вывести его из строя.
   – Какой выбор? Говорите скорее, пока какой-нибудь тупица нас не сбил.
   – Ваше расследование дела Петрински и Спиндлер должно быть прекращено в течение двадцати четырех часов.
   – Вот как? – Ева внимательно посмотрела на парня. Он явно находился под действием какого-то сильного наркотика. – И почему я должна это делать?
   – Если вы не выполните это требование, вы и ваш муж Рорк будете уничтожены, – произнес он бесстрастно, словно робот. – Причем уничтожение не будет ни прият­ным, ни гуманным. Некоторые люди в совершенстве знают человеческое тело и используют свои знания, чтобы сделать вашу смерть очень болезненной. Мне поручено дать вам подробное описание этой процедуры.
   Собравшись с духом, Ева двинулась вперед.
   – Умоляю вас, не троньте моего мужа! – произнесла она нарочито дрожащим голосом, наблюдая сквозь при­щуренные веки, как парень слегка передвинул оружие, чтобы остановить ее свободной рукой.
   Все произошло моментально.
   Ударом локтя Ева обезоружила парня, затем нанесла мощный удар ногой, отбросив его на фут, но не успела выхватить свое оружие. Наркоман бросился на нее, снова повалив наземь. К счастью, снег смягчил падение. Они боролись почти молча, но когда он ударил ее кулаком в рот, Ева почувствовала вкус крови и грубо выругалась. Она уперлась локтем в шею противника, ударила коленом в пах, и он закатил глаза.
   – Я тоже кое-что понимаю в анатомии! – Скрипнув зубами, Ева умудрилась извлечь оружие и приставить его к горлу противника. – Говори, сукин сын, кто тебя послал.
   – Я не уполномочен сообщать эту информацию. – Парень явно гордился возложенной на него миссией и старательно изображал из себя супермена.
   Ева сильнее надавила ему на горло.
   – Это тебя уполномочит.
   Глаза парня забегали. Извернувшись, он сунул руку в карман и вытащил небольшую металлическую коробочку, напоминающую миниатюрное взрывное устройство.
   – Руки прочь! Десять секунд до взрыва, девять…
   Господи! Ева отпустила его и заскользила по снегу, стремясь отойти подальше. Услышав слова «две, одна», она упала ничком и застыла, прикрыв руками голову.