Робертс Нора. Поцелуй смерти

   – Почему бы тебе немного не закусить?
   – Я не голодна!
   Ева резко повернулась. В ее глазах появился опасный блеск. Подбежав к Рорку, она неожиданно запустила руку в его волосы и впилась ему в губы.
   – А по-моему, ты достаточно проголодалась, – про­бормотал Рорк, слегка отодвинув Еву от себя. – Поедим позже.
   Он нажал кнопку, и кровать успела выскользнуть из стены за несколько секунд до того, как они упали на нее.
   – Нет, не так. – Ева напряглась, когда его губы коснулись ее шеи, и вонзила зубы ему в плечо, прокусив ру­башку. – Вот так!
   Горячая волна страсти охватила Рорка. Стиснув запяс­тья Евы, он резким движением завел ей руки за голову и прижался губами к ее губам, жадно впитывая каждый вздох.
   – Отпусти мои руки!..
   – Подожди. – Свободной рукой Рорк начал расстеги­вать рубашку Евы. – Если боишься, скажи, чтобы я оста­новился. – Он властно сжал ее грудь.
   – Я не боюсь тебя, – прошептала она, дрожа всем телом. – Я хочу тебя потрогать.
   – Подожди, – повторил Рорк. Опустив голову, он коснулся языком ее соска и расстегнул ей джинсы. – Я хочу, чтобы ты извивалась… – Рорк осторожно укусил грудь Евы, чувствуя бешеный стук ее сердца, – …а потом кричала.
   Еве казалось, что внутри у нее бушует пламя. Каждое прикосновение Рорка, ощущение его кожи доводило её до исступления. Снова и снова она повторяла его имя, жадно вцепляясь ему в волосы, царапая плечи.
   С каждым рывком Рорк проникал в нее все глубже, его ласки становились все более яростными. Тело Евы блесте­ло от пота, голова откинулась назад.
   – Теперь кричи! – выдохнул Рорк, полностью отдава­ясь слепящей, безумной страсти.
 
   Открыв глаза, Рорк увидел следы собственных пальцев на теле Евы, лежащей лицом вниз на скомканных просты­нях. Иногда крутой нрав жены заставлял его забывать, какая нежная у нее кожа.
   Когда Рорк попытался накрыть Еву одеялом, она зашевелилась.
   – Не надо, я не сплю.
   – Почему?
   Ева молча пожала плечами и подложила под голову подушку.
   Рорк сел рядом и тяжело вздохнул.
   – Я чувствую себя последним эгоистом…
   Ева посмотрела на него и улыбнулась.
   – Потому что забрал себе единственную подушку?
   – Ты так романтична, Ева! – Рорк шлепнул ее по заду и встал. – Хочешь, я принесу тебе поесть в постель?
   Он подошел к столу, обернулся и поднял брови, уви­дев, что Ева, прищурившись, разглядывает его.
   – Хочешь еще?
   – Я не думаю о сексе каждый раз, когда смотрю на тебя! – Она пригладила волосы и оглянулась в поисках какой-нибудь одежды. – Кстати, ты не знаешь, где мои штаны?
   – Понятия не имею. Тогда о чем же ты думаешь?
   – Вообще-то, по правде сказать, о сексе, – отозвалась Ева, приводя в порядок вывернутые наизнанку джинсы. – Но с философской точки зрения.
   – Вот как? – Рорк тоже начал одеваться, но ему при­шлось ограничиться брюками, так как Ева уже конфиско­вала его рубашку. – И каково же твое философское мне­ние о сексе?
   – Он здорово помогает. – Она быстро натянула джинсы. – Давай поедим!
 
   Ева поедала изумительный стейк с картофелем, одно­временно изучая данные на экране.
   – Итак, прежде всего мы установили связи. Кэгни и Френд вместе учились на медицинском факультете в Гар­варде. Вандерхавен и Френд шестнадцать лет назад консультировали в лондонском медцентре, а четыре года назад – в парижском. – Она прожевала кусок говядины и отрезала следующий. – Тиа Во и Френд работали в 1985 году в хирургическом отделении Центра Нордика, с кото­рым Во сотрудничает и теперь. Уэйверли и Френд были членами правления АМА; кроме того, Френд регулярно консультировал в Центре Дрейка, с которым Уэйверли со­трудничает почти десять лет.
   – Думаю, ты сможешь обнаружить такой же тип взаи­моотношений и в европейских центрах, – добавил Рорк, наполняя бокалы.
   – Я собираюсь поручить это Макнабу. – Ева подума­ла, что холодное сухое вино идеально соответствовало ее настроению. – Что же касается Тиа Во, она дает регуляр­ные консультации в клинике Нордика. В Чикаго Макрей проверял общественный транспорт, чтобы узнать, ездила ли она в Чикаго во время расследуемого им убийства. Он ничего не обнаружил, но это не значит, что ее там не было.
   – Я тебя обогнал, – заявил Рорк, заказывая новую серию данных. – То, что нет никаких документов о про­даже на ее имя билетов, действительно ни о чем не говорит. Регистрация не включает многоместные «челноки», которые ежечасно курсируют между двумя городами. Чтобы попасть туда, нужен только кредитный жетон, так что их мы отследить не можем. Но у меня есть график ра­боты доктора Во в Центре Дрейка за тот день. С полудня до четырех она должна была делать обход. Сейчас я запро­сил ее рабочий табель.
   – Я не… Фини не сможет воспользоваться этими дан­ными без ордера!
   – Зато я смогу. Охрана ее файлов выглядит довольно жалко, пятилетний хакер с игрушечным сканером может ее взломать, – заявил Рорк, искусно обойдя контроль. – О'кей, обход до четырех, консультация в половине пятого. Уход с работы в пять, а в шесть обед с Уэйверли и Кэгни. Фини может проверить, пошла ли она на этот обед, но у Во в любом случае оставалось время. На следующий день у нее не было никакой работы вплоть до лабораторной, консультации с Брэдли Янгом в половине девятого вечера. Что мы знаем о Янге?
   – А что бы ты хотел знать?
   – Ладно, сейчас запросим все доступные сведения о докторе Брэдли Янге.
   Пока компьютер работал, Ева отодвинула тарелку и встала.
   – Итак, Во обедала с Кэгни и Уэйверли… Я знаю, что Кэгни пытался убедить Миру замять или бросить это дело. Уэйверли тоже не внушает мне доверия. Возможно, тут за­мешана вся троица. За обедом они могли обсудить план действий, потом один из них летит в Чикаго, выполняет работу и возвращается с образцом, который Во доставляет Янгу в лабораторию.
   – Недурная теория. Но чтобы работать дальше, нам нужно найти скрытые файлы.
   – Вандерхавен мечется по Европе, чтобы избежать бе­седы с полицией… Сколько же людей в этом замешано? Когда это началось и почему? А главное – какой мотив? Вот где загвоздка! Судя по всему, мы имеем дело не с одним врачом-преступником, а с целой группой, которая связана с Вашингтоном, а может быть, и с нью-йоркским полицейским департаментом. У них есть свои люди и в полиции, и в клиниках. Кто-то передает им информацию. Мне нужно выяснить, кто именно.
   – В наши дни человеческие органы ничего не сто­ят, – задумчиво произнес Рорк. – Значит, речь не о при­были, а о власти.
   – Какую власть можно приобрести, воруя дефектные органы у бомжей?!
   Рорк пожал плечами.
   – Иллюзию власти. Я могу – следовательно, я делаю. Если не ради власти, так ради славы.
   – Славы? Где же тут слава? Органы больных и умира­ющих абсолютно бесполезны… – Прежде чем Рорк успел ответить, Ева подняла руку и сосредоточенно прищури­лась. – Погоди. А что, если они не бесполезны? Если кто-то изобрел для них какое-то применение? Все данные, ко­торые я изучила, свидетельствуют о том, что серьезно по­врежденные органы реконструировать невозможно. Кроме того, искусственные органы куда дешевле, эффективнее и долговечнее человеческих. С тех пор как Френд разрабо­тал свои имплантанты, крупнейшие медцентры прекрати­ли исследования в этой области. Официально прекратили. Но, может быть, кто-то на этом не успокоился?
   – Кто-то всегда ищет более быстрые и дешевые мето­ды, – заметил Рорк. – Тот, кто их находит, получает славу и прибыль.
   – Какова твоя ежегодная прибыль от «Новой жизни»?
   – Нужно проверить. Одну минуту. – Рорк включил другой компьютер и заказал финансовую информацию. – За вычетом налогов?
   – Не знаю. Очевидно.
   – Около трех миллиардов в год.
   – Миллиардов?! Господи, Рорк, сколько же у тебя денег?
   Он весело рассмеялся.
   – Побольше трех миллиардов, хотя эта сумма – не мой личный доход. Ведь нужно постоянно подкармливать компанию.
   – Ладно, забудь. Это только заставляет меня нервни­чать. – Ева махнула рукой. – О'кей, ты зарабатываешь три миллиарда в год на производстве имплантантов. Раз­работав этот метод, Френд заслужил славу, рекламу в прес­се, фонды и все прочее. Он получил свой кусок пирога…
   Она умолкла, задумавшись. Рорк с интересом наблюдал за ней, потягивая вино.
   – Потом какой-то человек или группа людей приду­мали новый метод с использованием поврежденных орга­нов. Они нашли или почти нашли способ восстанавливать и вживлять их. Но где брать материал? Собственность клиник использовать невозможно – она тщательно зарегистрирована. Доноры и брокеры стали бы возражать, если бы органы использовались в целях, не указанных в договорах. Пресса подняла бы скандал, а государства могло бы наложить строгие ограничения на подобную де­ятельность. – Ева покачала головой. – Значит, нужно убивать людей ради продолжения экспериментов?.. Нет, такого просто не может быть. Притянуто за уши.
   – Отчего же? – возразил Рорк. – Вспомни историю. Имеющие власть всегда использовали в своих целях тех, кто ее не имел. Причем, как правило, уверяли, что делают это для их же пользы. Возможно, ты имеешь дело с группой образованных высококвалифицированных интеллек­туалов, которые решили, что знают, как облагодетельство­вать человечество. По-моему, ничего нет опаснее этого.
   – А Бауэрс?
   – В благородной войне с болезнями всегда возможны незначительные издержки. Ради высокого жизненного уровня для многих вполне допустимо уничтожение еди­ниц. Это очень распространенная философия.
   – Если так, – медленно произнесла Ева, – то ответ в лаборатории. Мне нужно как-то проникнуть в Центр Дрейка.
   – Возможно, мне удастся добыть все сведения отсюда.
   – Надо попробовать. – Ева снова села. – Давай по­смотрим данные о Янге.
   – Типичный маменькин сынок, – заметил Рорк, изу­чая информацию. – Похож на твоего Макнаба, только без его шарма, пристрастия к женщинам и франтоватости.
   – В электронном отделе все такие… – Ева взглянула на экран. – Тридцать шесть лет, живет с матерью.
   – Классический пример! Преуспевал во всех науках. В средней школе был председателем компьютерного клуба. Руководил электронным кружком и издавал бюлле­тень новостей в Принстонском колледже, который окон­чил в нежном возрасте четырнадцати лет.
   – Прямо гений какой-то!
   – Похоже. Кстати, среди моих служащих много людей такого типа. Они бесценны – готовы трудиться, не покла­дая рук, во имя новых открытий. Думаю, Мира определила бы его, как социально заторможенного, высокоинтеллек­туального интроверта с сексуальными фобиями, достаточ­но высокомерного, но с наследственной предрасположен­ностью выполнять указания начальников, даже если он считает их ниже себя.
   – Особенно, если начальники – женщины. Он живет с матерью и работает под руководством Во. В Центре Дрейка пробыл восемь лет, возглавляя лабораторию по исследованию органов. Но Янг – не хирург, – задумчиво добавила Ева. – Лабораторная крыса.
   – По-видимому, он плохо контактирует с людьми. Ему комфортнее среди аппаратов и образцов.
   – Давай посмотрим, где он находился во время всех убийств.
   – Для этого я должен посмотреть его графики. Дай мне минуту. – Рорк начал работать и нахмурился. – Янг больше заботится о компьютерной охране, чем доктор Во. Нужно пройти несколько слоев. – Он выдви­нул клавиатуру и стал действовать вручную. – Интерес­но… Столько прикрытий для рабочего графика! – Рорк нахмурился, глядя на то, что казалось Еве набором бес­смысленных символов. – Умный мальчик. Использовал самоотключающееся устройство.
   – И ты не можешь с ним справиться?
   – Попробую, но это сложно.
   Ева склонила голову набок.
   – Ну, если ты позволишь какому-то маменькиному сынку обойти тебя, мне придется искать другого партнера!
   Рорк, прищурившись, откинулся на спинку вращаю­щегося кресла. Еве казалось, что он выглядит необычайно сексуально, сидя за пультом голым до пояса.
   – Перестань дышать мне в затылок и приготовь кофе. Мне понадобится время.
   Фыркнув, Ева направилась к кофеварке. Рорк, расправив плечи, продолжил войну с клавиатурой.
 
   Ева выпила две чашки, а кофе Рорка оставался нетронутым и успел остыть. Ругательства, которые он бормотал себе под нос, становились все более изощренными и, как не преминула заметить Ева, более ирландскими.
   – Чертов педик, как же он это проделал? – Рорк ис­пользовал новую комбинацию клавиш. – Ах ты, парши­вый ублюдок, снова ловушка! Ну ничего, сейчас я с тобой справлюсь… Черт! – Он откинулся назад, рыча на монитор.
   Ева открыла рот, но тут же закрыла его и взяла очеред­ную чашку кофе. Не так уж часто ей приходилось видеть Рорка, вышедшим из себя. Подойдя к телефону, она по­звонила Луизе. Трубку долго не брали, наконец раздалось невнятное:
   – Доктор Диматто.
   – Это Даллас. У меня есть для вас работа.
   – Вы знаете, сколько сейчас времени?
   – Нет. Мне нужно проверить содержание файлов ос­новных систем вашей клиники – главным образом заре­гистрированные переговоры с медцентрами из списка. Вы слушаете?
   – Я ненавижу вас, Даллас!
   – Отлично. Диктую: Центр Дрейка, клиника Нордика в Чикаго…
   Голос Луизы стал более четким:
   – У меня был двойной рабочий день – я делала объезд в фургоне. А завтра я работаю в утреннюю смену. Так что не сердитесь, если я пошлю вас к черту.
   – Не кладите трубку. Мне срочно нужны эти данные.
   – Насколько мне известно, вас отстранили от рассле­дования. Одно дело – сотрудничать с копом и совсем дру­гое – передавать конфиденциальные данные гражданско­му лицу.
   Слова «гражданское лицо» резанули Еву куда больнее, чем она ожидала.
   – Убитые не воскресли оттого, что у меня отобрали значок?
   – Если новый следователь обратится ко мне за помо­щью, я буду сотрудничать с ним – но только в рамках за­кона. Если же я сделаю то, что вы хотите, и меня поймают, то я могу потерять работу.
   Ева сжала кулаки, стараясь не поддаваться чувству ра­зочарования.
   – Ваша клиника все равно никуда не годится, – ска­зала она. – Сколько нужно денег, чтобы поднять ее на уровень двадцать первого века?
   – Минимум полмиллиона, и мы раздобудем их, когда сможем покончить с ограничениями моего трастового фонда. Поэтому повторяю: убирайтесь к черту.
   – Подождите одну минуту, ладно? – Ева отключила звук и повернулась к мужу. – Рорк! – В ответ раздалось раздраженное ворчание, но она не обратила на это внима­ния. – Мне нужно полмиллиона на подкуп.
   – Ну так возьми их со своего счета и не приставай ко мне, пока я не доберусь до этого ублюдка.
   – С моего счета? – шепотом переспросила Ева и бы­стро повернулась к телефону, опасаясь, что Луиза отключит связь. – Я переведу вам полмиллиона, куда вы захоти­те, как только получу нужные мне данные.
   – Прошу прощения?..
   – Если вам нужны деньги для клиники, вы добудете для меня информацию.
   Луиза ничего не ответила, и Ева, восприняв ее молча­ние как знак согласия, поспешно продиктовала ей список центров здоровья.
   – Если вы водите меня за нос…
   – Я не лгу. Соберите данные – только осторожно – и передайте их мне. Потом условимся о переводе денег. Ну как, договорились?
   – Черт возьми, вы играете по-крупному. Я свяжусь с вами, когда получу информацию. Вы только что спасли сотни жизней, Даллас.
   – Спасать жизни – ваша работа. Я спасаю мертвых.
   Ева положила трубку в тот момент, когда Рорк вос­кликнул:
   – Есть! – Он пошевелил затекшими пальцами, взял свой кофе и сделал глоток. – Господи, ты хочешь меня отравить?
   – Я подала тебе кофе час назад. Кстати, что ты имел в виду, говоря о моем счете?
   – О счете? А-а! – Рорк расправил плечи и взял другую чашку. – Неужели ты никогда не проверяешь собствен­ные финансы?
   – Мои финансы – это жалованье копа. После Рожде­ства у меня на счету осталось около двухсот долларов.
   – Должно быть, это твой профессиональный счет, куда ты автоматически переводишь свое жалованье. А я говорил о личном.
   – У меня только один счет.
   Рорк потягивал кофе, вертя онемевшей шеей.
   – Нет, у тебя два счета, считая тот, который я открыл для тебя прошлым летом. Так ты хочешь взглянуть на гра­фик Янга?
   – Погоди! – Ева хлопнула рукой по его голой гру­ди. – Ты открыл для меня счет? За каким чертом?
   – Потому что мы поженились. Это казалось вполне логичным.
   – И какая же сумма показалась тебе вполне логичной?
   Рорк с опаской покосился на Еву, зная ее характер и, по его мнению, чрезмерное чувство гордости.
   – Если мне не изменяет память, на счету было пять миллионов, хотя сумма, несомненно, возросла, благодаря процентам и дивидендам.
   – Ты… ты спятил! – Рорк ожидал удара кулаком, но Ева вместо этого ткнула его пальцем в грудь.
   – Господи, как мне повезло, что ты не делаешь мани­кюр!
   – Пять миллионов долларов! – Она воздела руки к потолку. – Зачем они мне? Я не нуждаюсь в твоих день­гах, Рорк!
   – Ты только что просила у меня полмиллиона, – на­помнил он с очаровательной улыбкой. – О'кей, выби­рай – супружеская ссора или расследование убийства.
   Ева закрыла глаза, напоминая себе о приоритетах.
   – Мы поговорим об этом позже, – предупредила она его.
   – Буду ждать с нетерпением. А сейчас тебя, может быть, заинтересует, что наш маменькин сынок посещал определенные города в определенные дни?
   – Что?.. – Ева уставилась на экран. – Боже мой! Чи­каго, Париж, Лондон… Ну, когда я доберусь до этого су­кина сына, то поджарю его задницу и… – Она умолкла, чувствуя, как руки Рорка опустились на ее плечи. – Глупо. Я совсем забыла…
   – Не надо. – Он поцеловал ее в макушку.
   – Нет-нет, со мной все о'кей. Надо только придумать, как передать эти данные Фини, чтобы не скомпрометиро­вать его и не помешать расследованию. Мы можем скопировать их на диск и переслать его по почте на адрес депар­тамента. Тогда это будет задокументировано, и Фини со­шлется на анонимное предупреждение, чтобы изъять все рабочие графики Янга и вызвать его на допрос. Это займет почти целый день, но не поставит Фини в неловкое поло­жение.
   – Тогда так и поступим. Не нервничай, скоро со всем этим будет покончено.
   – Да, – отозвалась Ева и мысленно добавила: «Не только с расследованием, но, вероятно, и с моим знач­ком…»

ГЛАВА 19

   Входя в кабинет Миры, Ева убеждала себя, что хорошо подготовилась и сделает все необходимое. Она прекрасно понимала, что решение департамента в значительной степени зависит от результатов этой процедуры. Ее отстранение могут отменить – или превратить в увольнение.
   Мира поднялась навстречу Еве и взяла ее за руки.
   – Я ужасно сожалею…
   – О чем? Вы ведь ничего не сделали.
   – Именно об этом я и сожалею. Ева, вы не обязаны проходить тесты, пока не будете полностью готовы.
   – Я хочу, чтобы это поскорее кончилось.
   Кивнув, Мира указала на кресло.
   – Понимаю. Садитесь. Сначала нам нужно погово­рить.
   Ева приказала себе успокоиться, но осталась стоять.
   – Мира, я здесь не для чая и не для светских бесед… Чем скорее это кончится, тем раньше я буду знать свое по­ложение.
   – Тогда считайте это частью процедуры, – с несвой­ственной ей резкостью ответила Мира.
   Ева удивленно взглянула на нее, пожала плечами и по­виновалась. Мире понравилось, что в поведении Евы ощущался вызов: это должно было помочь ей перенести предстоящее испытание.
   – Прежде всего, я должна удостовериться, что вы по­нимаете, на что согласились.
   – Я знаю порядок.
   – И все-таки я повторю. Вам предстоит оценка лич­ностных качеств и коэффициента агрессивности, а также тест на правдивость. Эти процедуры включают симуляцию виртуальной реальности, инъекции и сканирование мозга. Я буду проводить их лично или наблюдать за ними.
   – Вы не обязаны это делать, Мира.
   – Обязана, раз уж вас поставил в такое положение кто-то из сообщников убийцы.
   Ева пристально посмотрела на нее.
   – Ваши выводы указывают на это?
   – Я не могу обсуждать с вами мои выводы. – Мира взяла со стола диск и постучала по нему пальцем, не сводя глаз с Евы. – Не могу сообщить вам, какие данные содержатся в этой копии моего заключения. Копии рапортов передаются в соответствующие инстанции. – Она броси­ла диск на стол. – Мне нужно проверить оборудование в соседней комнате. Подождите здесь минуту.
   «Ну, – подумала Ева, когда дверь закрылась, – намек достаточно ясен». Взяв со стола диск, она спрятала его в задний карман джинсов.
   Ей хотелось походить по комнате, чтобы расслабиться, но она заставила себя снова сесть в кресло и ни о чем не думать.
   «Им нужно, чтобы ты думала, – твердила себе Ева. – Чтобы ты беспокоилась и потела от страха. Чем больше ты будешь это делать, тем более уязвимой станешь для всего, что произойдет за этой дверью. Они используют свое обо­рудование, свои сканеры и инъекции, чтобы сломать твою волю и проникнуть к тебе в мозг. Чем меньше мыслей и страхов останется у тебя в голове, тем меньше у них ока­жется материала для исследования».
   Мира открыла дверь. Не входя в комнату, она быстро взглянула на стол и кивнула Еве.
   – Мы можем начинать.
   Ева молча встала и последовала за Мирой по одному из коридоров, образующих лабиринт комплекса тестиро­вания. Стены этого коридора были больничного бледно-зеленого цвета, за дымчатыми стеклами дверей скрыва­лось сверхчувствительное оборудование.
   Ева знала, что с этого момента каждый жест, выраже­ние лица, слово, мысль будут задокументированы, оцене­ны и проанализированы.
   – Процедура первого уровня должна занять не более двух часов, – начала Мира.
   Ева остановилась и схватила ее за руку.
   – Первого уровня?
   – Да, это все, что для вас требуется.
   – Мне нужен третий уровень.
   – В этом нет никакой надобности. Побочные эффек­ты третьего уровня слишком велики, чтобы назначать его при подобных обстоятельствах. Поэтому вам рекомендо­ван первый уровень.
   – Но от этого зависит мой значок! – Ева с трудом уняла дрожь в пальцах. – Мы обе это знаем. Нет никакой гарантии, что я получу его назад, пройдя первый уровень.
   – Положительные результаты и моя рекомендация будут говорить в вашу пользу.
   – Будут, но недостаточно веско. Мне нужен третий уровень, Мира. Я имею право требовать его.
   – Черт возьми, Ева, третий уровень предназначен для подозреваемых в умственной неполноценности, активных насильственных тенденциях и убийствах!
   Ева тяжко вздохнула.
   – Разве я очищена от подозрений в убийстве полицей­ского Эллен Бауэрс?
   – Вы не главный подозреваемый, и результаты рассле­дования на вас не указывают.
   – Но я хочу полностью очиститься от подозрений и поэтому требую третьего уровня.
   – Вы сами ухудшаете свое положение.
   Ева неожиданно улыбнулась, удивив и себя, и Миру.
   – Хуже быть не может.
   Они прошли через ряд стеклянных дверей. У Евы не было оружия, которое следовало сдать, но компьютер вежливо попросил ее войти в дверь слева и снять всю одежду и все драгоценности.
   Мира заметила, как Ева схватилась за обручальное кольцо, и ее сердце дрогнуло.
   – Мне очень жаль, но нельзя носить кольцо во время сканирования. Может быть, отдадите его мне?
   «Они могли забрать только твои полицейские симво­лы», – прозвучал в ушах Евы голос Рорка. Она сняла кольцо.
   – Спасибо.
   Пройдя в указанную комнату и закрыв за собой дверь, Ева сняла одежду, стараясь сохранять бесстрастное выражение лица. Она знала, что находится под наблюдением, и ненавидела обнажаться перед посторонними.
   Над дверью напротив замигала лампочка, и еще один механический голос велел ей войти для медосмотра. Ева повиновалась, остановившись перед отметкой на полу и стояла так, глядя перед собой, покуда мерцание огоньков и гудение аппаратов сопровождало поиски физических изъянов.
   Осмотр прошел быстро и безболезненно. Натянув приготовленный голубой тренировочный костюм, Ева прошла в соседнее помещение для сканирования мозга. Там очередной металлический голос предложил ей надеть шлем и лечь на кушетку. Стараясь не обращать внимания на лица за стеклянными стенами, Ева легла и закрыла глаза. «В какую игру они играют?» – спросила она себя, когда комната погрузилась в темноту, а кушетка внезапно начала подниматься.
 
   Ее атаковали сзади. Гигантские руки вынырнули из мрака, поставили Еву на ноги, а потом подбросили вверх. Она упала на что-то твердое, оказавшееся тротуаром пере­улка. Все кости болели, а кожа горела, как расцарапанная. Ева вскочила на ноги, нащупывая рукой кобуру.
   Прежде чем она успела выхватить оружие, незнакомец атаковал снова. Увернувшись, Ева изо всех сил ударила его ногой.
   – Стоять на месте, сукин сын! Полиция!
   Она пригнулась, сжимая револьвер обеими руками и готовясь выстрелить, но программа внезапно перенесла ее в яркий солнечный свет. Палец Евы все еще был на спус­ковом крючке, но теперь она целилась в женщину, кото­рая держала на руках плачущего ребенка.
   Ева быстро опустила оружие. Они были на крыше; женщина стояла, раскачиваясь, на самом краю и глядела на Еву неподвижными глазами. Ребенок вырывался и кричал.
   – Не подходите ко мне!
   – О'кей. Смотрите, я убираю оружие. – Ева медленно спрятала револьвер в кобуру. – Я просто хочу поговорить с вами. Как вас зовут?