Страница:
Да, но тогда она не вспоминала о прошлом…
С трудом отогнав эти мысли, Ева налила себе еще кофе. Ей удалось найти связь между двумя медцентрами в двух городах. Найдет ли она такой же медцентр в Париже? Кроме того, еще не факт, что преступник обосновался в одном из этих центров. А ведь добыв нужные образцы, он должен где-то с ними работать. Ему нужны первоклассные лаборатории, где его знают и не будут задавать лишних вопросов.
Ева покачала головой. Нет, в любом случае убийца должен работать в каком-то крупном медицинском учреждении. Иначе каким образом он сможет проводить эксперименты, исследования или что он там собирается делать? Для этого требуется соответствующая документация, и при получении ее вопросов не избежать.
С какой же целью он крадет эти чертовы органы?
Ева протерла усталые глаза и опустилась в кресло. Пятиминутный перерыв даст мозгу возможность усваивать новую информацию. Всего пять минут…
Она закрыла глаза – и тут же провалилась в сон, словно камень в пруд.
Ей снился Чикаго.
Во время обратного перелета с Западного побережья Рорк успел обдумать свои деловые проблемы и прибыл домой с ясной головой. Он не сомневался, что найдет Еву в ее кабинете: она старалась не ложиться в постель без него. Кроме того, Рорк знал, что, когда бизнес вынуждает его уезжать из дому, Еву преследуют ночные кошмары, и последние несколько месяцев стремился свести свои поездки к минимуму.
Теперь дома был человек, который его ждал… Рорк не переставал удивляться, что до того, как Ева вошла в его жизнь, он не чувствовал себя одиноким. Бизнес вполне удовлетворял его, а для развлечений существовали другие женщины.
«Любовь меняет человека, – думал он, входя в холл. – Все остальное отодвигается на второй план».
– Где Ева? – спросил он Соммерсета, который вышел поприветствовать его.
– Лейтенант Даллас в своем кабинете, – чопорно доложил дворецкий.
– Естественно, – пробормотал Рорк.
Должно быть, она работает, если только не довела себя до изнеможения и не дремлет, свернувшись калачиком в кресле. Рорк хорошо знал Еву и находил в этом странное утешение. Он знал, что это дело будет занимать ее ум и сердце, требовать всего ее времени и всего опыта, пока жертвы не будут отомщены. Сам он мог лишь ненадолго отвлекать ее, ослабляя напряжение, или помогать ей, и это шло на благо им обоим. Ему нравилось принимать участие в полицейской работе, напоминавшей медленное собирание воедино фрагментов картинки-загадки.
Возможно, причина заключалась еще и в том, что большую часть жизни Рорк провел, так сказать, по другую сторону закона. Это пробуждало у него ностальгические воспоминания. Однако, оглядываясь назад, он всякий раз думал, что не стал бы изменять ни одного этапа своей жизни, потому что каждый из них приводил его к Еве.
Поднявшись по лестнице, Рорк двинулся по одному из многочисленных коридоров с классическими полотнами на стенах и другими сокровищами, которые он собирал год за годом честными и нечестными способами. Ева не вполне понимала его любовь к материальным ценностям, зато сам Рорк отлично знал, откуда у него это. Приобретая и даже раздавая их, он чувствовал, как увеличивается пропасть между ним и мальчишкой из дублинских переулков, у которого не было ничего, кроме мозгов и желания добиться своего.
Рорк шагнул в комнату, где самое ценное из его сокровищ дремало в кресле, полностью одетое и даже не сняв кобуру.
Под глазами Евы чернели тени, а на щеке виднелся синяк. То и другое было визитной карточкой ее работы. На коленях у нее разлегся Галахад, уставясь перед собой немигающим взглядом.
– Охраняешь ее? Я пришел тебя сменить.
Улыбка сбежала с лица Рорка, когда Ева вдруг вздрогнула и застонала. Он быстро пересек комнату и обнял ее, но она стала вырываться.
– Не надо! Не делай мне больно!
Этот тонкий беспомощный голос, похожий на голос ребенка, разрывал ему сердце.
– Все в порядке. Никто тебя не обидит. Ты дома, Ева. Это я. – Рорка всегда удивляло, что женщина, способная день за днем смотреть в лицо смерти, была так беззащитна перед сновидениями. Он усадил ее себе на колени и начал укачивать. – Я здесь. Ты в безопасности.
Ева наконец открыла глаза. Кожа ее была холодной и влажной, она тяжело и хрипло дышала.
– Не обращай внимания. Со мной все в порядке.
Рорк знал, что Ева стыдится собственных страхов и слабости. Когда она попыталась встать, он удержал ее.
– Не уходи. Обними меня.
Ева прижималась к нему, пока дрожь не прекратилась.
– Все в порядке, – повторила она более уверенно. – Просто дурное воспоминание.
Рука Рорка опустилась на напряженный затылок Евы и начала поглаживать его.
– Еще одно? – Она молча пожала плечами, и Рорк, слегка отодвинув ее от себя, посмотрел ей в глаза. – Расскажи мне.
– Еще одна комната, еще одна ночь… – Ева глубоко вздохнула. – Это было в Чикаго. Не знаю, почему я так уверена, что именно там. В комнате был жуткий холод, а окно все потрескалось. Я пряталась за стулом, но он вернулся, нашел меня и снова изнасиловал. Не понимаю, почему на меня это так подействовало. Ведь все это я уже знаю…
– Знание не уменьшает боль.
– Очевидно. Мне нужно походить. – Она поднялась, стряхивая остатки кошмара. – Мы обнаружили еще один труп в Чикаго – та же картина. Очевидно, это пробудило у меня воспоминания. Ничего, я могу с ними справиться.
– Конечно, можешь, и справишься. – Рорк тоже встал и положил руки ей на плечи. – Но ты больше не будешь делать это в одиночку.
Ева смущенна улыбнулась.
– Я думала, что знаю тебя вдоль и поперек, но, оказывается, нет. – Она снова прижалась к нему. – Я рада, что ты дома.
– Я привез тебе подарок.
– Рорк!
Сердитые нотки в голосе Евы заставили его усмехнуться.
– Тебе он понравится. – Рорк чмокнул ее в ямочку на подбородке, потом подошел к двери и поднял кейс, который бросил, войдя в комнату.
– Мне скоро понадобится склад для твоих подарков, – недовольно сказала Ева. – По-моему, тебе пора остановиться.
– Почему? Это доставляет мне удовольствие.
– Возможно, но… – Она оборвала фразу, ошеломленно глядя на то, что Рорк вынул из кейса. – Что это?
– По-моему, это кот. – Смеясь, он протянул ей подарок. – Игрушечный. У вас ведь не так много игрушек, лейтенант.
Ева невольно улыбнулась.
– Похож на Галахада. – Она провела пальцем по усмехающейся кошачьей физиономии. – Посмотри на эти нахальные глаза.
– Я специально выбрал такого. Влюбился в него с первого взгляда.
Ева погладила пушистый мех. Ей ни разу не приходило в голову, что у нее никогда не было игрушек, но это пришло в голову Рорку…
– Наверное, это глупо, но ужасно трогательно. Спасибо.
Рорк посмотрел на Галахада, который снова завладел креслом. Его разноцветные глаза с подозрением прищурились, потом он потянулся и начал умываться.
– Соперничество между детьми, – пробормотал Рорк.
Ева поставила игрушку на письменный стол.
– Посмотрим, как они поладят друг с другом.
– Тебе нужно поспать, – сказал Рорк, заметив, что она смотрит на компьютер. – Работу отложим до утра.
– Пожалуй, ты прав. Вся эта медицинская бодяга перемешалась у меня в голове. Скажи, ты что-нибудь знаешь о фирме «Новая жизнь»? Она тоже специализируется на искусственных органах?
Рорк удивленно приподнял брови, но Ева слишком устала, чтобы это заметить.
– Давай поговорим об этом утром. Пошли спать.
– Ладно, до утра я все равно не могу ни с кем связаться. – Ева сохранила информацию и выключила компьютер. – Возможно, завтра мне придется кое-куда съездить, чтобы побеседовать с другими следователями.
Рорк молча кивнул и повел ее к двери. Если Чикаго пробудил в Еве тяжелые воспоминания, ей лучше не оставаться одной.
Ева проснулась на рассвете, удивленная тем, что так крепко спала. Среди ночи она прижалась к Рорку, обхватив его руками и ногами и словно привязав к себе. Ей так редко удавалось просыпаться, когда он еще не встал, что она не стала отодвигаться, наслаждаясь ощущением теплоты.
«У него такое упругое, гладкое и… вкусное тело», – подумала Ева, коснувшись губами плеча Рорка. Его лицо, расслабившееся во сне, казалось образцом чисто мужской красоты. Выдающиеся скулы, полный, четко очерченный рот, темные ресницы…
Ева почувствовала, как ее охватывает желание. Сердце начало учащенно биться при мысли о том, что он рядом и она может любить его…
Обручальное кольцо Евы блеснуло в свете, проникающем сквозь застекленный люк в потолке, когда она скользнула ладонью по спине Рорка и прижалась губами к его теплым губам. Медленное движение собственных рук по изгибам его тела постепенно усиливало возбуждение Евы. Теперь сердце Рорка колотилось рядом с ее сердцем. Он улыбнулся, просыпаясь, прижал Еву к себе, и она почувствовала, как ее захлестнула волна сладостного до боли желания…
Ева застонала, когда Рорк проник в нее. Движения их тел были медленными и скользящими, губы вновь слились в поцелуе.
Почувствовав, что Ева дрожит, Рорк слегка отстранился, наблюдая за ее лицом. При свете холодного зимнего утра он видел, как наслаждение все ярче блестит в устремленных на него золотисто-карих глазах.
Принимая душ, Ева чувствовала себя успокоившейся и почти веселой. Вылезая из ванны, она услышала приглушенные звуки утренних теленовостей и представила себе Рорка, который слушает их вполуха, изучая биржевые сводки и потягивая кофе.
«Как же это по-семейному!» – подумала Ева, надевая халат.
В спальне все выглядело именно так, как она себе представляла. Рорк пил кофе, изучая финансовую информацию на компьютере, покуда за его плечом Надин Ферст по 75-му каналу сообщала новости дня.
Рорк посмотрел на Еву и улыбнулся.
– Вы выглядите отдохнувшей, лейтенант.
– Я прекрасно себя чувствую.
Она подошла к шкафу, почти не глядя, достала оттуда белую рубашку и сбросила халат.
– Между прочим, на сегодня обещали мороз, – заметил Рорк, наблюдая, как она застегивает пуговицы. – Ты слишком легко одета.
– Я почти все время буду в помещении. – Ева беспомощно закатила глаза, когда Рорк поднялся, пересек комнату, достал пуловер из тонкой теплой шерсти и передал его ей. – Какой же ты зануда, Рорк!
– У меня нет выбора. – Когда Ева натянула пуловер через голову, он поправил воротник ее рубашки. – Я закажу завтрак.
– Я перекушу в участке, – попыталась возразить она.
– Думаю, тебе лучше позавтракать здесь, чтобы мы могли кое-что обсудить. Кажется, вчера ты спрашивала меня о компании «Новая жизнь»…
– Да. – Ева смутно припоминала это – тогда она еще не совсем пришла в себя после кошмара. – Я займусь этим позже. Они изготовляют искусственные органы из неотторгаемого материала, открытого в клинике Нордика. Возможно, тут есть связь с кражей органов, которую я расследую.
– Если так, нам обоим придется несладко. Дело в том, что я купил «Новую жизнь» лет пять назад.
Ева уставилась на него.
– Черт возьми, Рорк!
– Я ожидал именно такой реакции. Хотя я ведь говорил тебе, что одна из моих компаний производит искусственные органы.
– И это «Новая жизнь»?
– Именно. Почему бы нам не сесть? Ты расскажешь мне, каким образом вышла на «Новую жизнь», а я постараюсь раздобыть нужные тебе сведения.
Ева запустила в волосы обе руки, стараясь унять раздражение. Злиться на Рорка было бы несправедливо.
– О'кей, попытаюсь смотреть на это как на удачу. В конце концов, мне не придется бегать в поисках информации. Но черт тебя побери, Рорк! – Ева сердито посмотрела на него. – Неужели тебе нужно иметь абсолютно все?
– Да, – подумав, ответил Рорк и улыбнулся. – Но в данный момент мне нужно позавтракать.
Вскоре явился Соммерсет, неся на подносе свежеиспеченные шоколадные вафли, свежие фрукты и кофе. Рорк сел за стол, но Ева продолжала стоять, нахмурив брови, в ожидании, когда за дворецким закроется дверь.
– Не понимаю, почему тебе постоянно нужно что-нибудь приобретать.
– Потому что, дорогая Ева, я могу это делать. Пей кофе – тогда не будешь такой сердитой.
– Я не сержусь. Вот еще, глупости какие. – Она села и взяла чашку. – А что, искусственные органы – крупный бизнес?
– Да. «Новая жизнь» производит также искусственные конечности. Все это весьма прибыльно. Тебе нужны финансовые отчеты?
– Возможно. У вас имеются врачи-консультанты?
– Думаю, что да, хотя там скорее нужны инженеры. – Он пожал плечами. – У нас есть исследовательский отдел, но производство было доведено до совершенства задолго до того, как я приобрел компанию. Так что я не вникал в детали. А какое отношение «Новая жизнь» имеет к твоему расследованию?
– Техника массового производства искусственных органов была разработана в клинике Нордика в Чикаго. Они сотрудничают с Центром Дрейка. Трупы с изъятыми органами обнаружены в Чикаго и Нью-Йорке. Еще один найден в Париже – мне предстоит выяснить, есть ли там центр здоровья, связанный с этими двумя. Я знаю только, что продукцию «Новой жизни» Уэстли Френд особенно одобрял.
– У меня нет информации из Парижа, но я могу быстро ее получить.
– Ты знал доктора Уэстли Фрейда?
– Только слегка. Он был членом правления «Новой жизни» во время продажи компании, но я никогда не имел с ним дела. Ты его подозреваешь?
– Едва ли. Он покончил с собой прошлой осенью.
– Вот как?
– Да. Насколько я поняла из полученных данных, доктор Френд возглавлял группу, работавшую над процессом массового производства искусственных органов. Когда работа завершилась, исследования в области воссоздания человеческих органов были прекращены. Вот я и думаю: может быть, кто-то решил запустить их снова таким вот весьма оригинальным способом?
– Вряд ли игра стоит свеч. Я мало об этом знаю, но, кажется, воссоздание считают бесперспективным. Выращивание органов – долговременный и дорогостоящий процесс, а производство искусственного сердца обходится долларов в пятьдесят. Даже учитывая накладные расходы и прибыли, его можно продать не больше чем за сто. Конечно, покупателю придется раскошелиться на врачей и операцию, но менее чем за тысячу долларов он получит новое сердце с гарантией на сто лет. Это отличная сделка.
– Тем более что работа с поврежденным донорским органом, устранение дефектов и воссоздание съели бы всю прибыль.
Рорк одобрительно улыбнулся.
– Превосходно, лейтенант. У вас правильный взгляд на бизнес. Думаю, тебе ясно, что никто из главных акционеров «Новой жизни» не заинтересован в подобном сценарии.
– А что, если речь идет не о деньгах? Так или иначе, мне нужны все материалы о покупке «Новой жизни», касающиеся обеих сторон сделки, а также список лиц, занимающихся исследованиями, и медицинских консультантов.
– Я могу раздобыть это за час.
– Не возражаю, если ты прибавишь как можно больше данных о Фрейде – в том числе личного характера. Уж очень своевременным выглядит его самоубийство.
– Хорошо, постараюсь.
– Спасибо. По крайней мере, в двух случаях убийца охотился за сильно поврежденными органами. У Снукса было больное сердце, а у Спиндлер – нездоровые почки. Бьюсь об заклад, мы узнаем то же самое и о двух других жертвах. Для этого должна быть какая-то причина.
Рорк задумчиво потягивал кофе.
– Если он практикующий врач, то почему бы ему было не конфисковать поврежденные органы, которые удалили во время вполне законной операции?
– Не знаю. – Ева разозлилась на себя, что вчера вечером не заметила эту брешь в своей теории. – Очевидно, для этого необходимо разрешение донора или его ближайшего родственника. К тому же медицинское учреждение должно санкционировать эксперименты. – Она побарабанила пальцами по колену. – Ты ведь член правления Центра Дрейка, верно? Что ты можешь сказать о его политике? Центр проводит какие-нибудь рискованные, очень радикальные эксперименты?
– Центр Дрейка располагает первоклассным исследовательским отделом, и политика его в высшей степени консервативна. Чтобы пойти на риск, им бы потребовалась возня с бумагами, множество дебатов, юридическое оформление и, наконец, работа над тем, как лучше изложить программу средствам массовой информации.
– Значит, это было бы сложно?
– А ты как думаешь? – Рорк улыбнулся. – Ведь решения принимает комитет. Когда речь идет о политике, даже самые быстрые колеса вращаются медленнее.
– Может быть, этот человек получил отказ – или знал, что получит, – и поэтому решил действовать самостоятельно?.. – Ева отодвинула блюдце и встала. – Ладно, мне пора.
– Вечером у нас благотворительный прием в Центре Дрейка.
– Я не забыла.
– Вижу. – Рорк засмеялся, заметив, как она сразу помрачнела, и притянул ее к себе. – В случае чего свяжись со мной.
Он знал, что при всей нелюбви к светским мероприятиям Ева не опоздает на прием: на сей раз это было важно для них обоих.
ГЛАВА 8
С трудом отогнав эти мысли, Ева налила себе еще кофе. Ей удалось найти связь между двумя медцентрами в двух городах. Найдет ли она такой же медцентр в Париже? Кроме того, еще не факт, что преступник обосновался в одном из этих центров. А ведь добыв нужные образцы, он должен где-то с ними работать. Ему нужны первоклассные лаборатории, где его знают и не будут задавать лишних вопросов.
Ева покачала головой. Нет, в любом случае убийца должен работать в каком-то крупном медицинском учреждении. Иначе каким образом он сможет проводить эксперименты, исследования или что он там собирается делать? Для этого требуется соответствующая документация, и при получении ее вопросов не избежать.
С какой же целью он крадет эти чертовы органы?
Ева протерла усталые глаза и опустилась в кресло. Пятиминутный перерыв даст мозгу возможность усваивать новую информацию. Всего пять минут…
Она закрыла глаза – и тут же провалилась в сон, словно камень в пруд.
Ей снился Чикаго.
Во время обратного перелета с Западного побережья Рорк успел обдумать свои деловые проблемы и прибыл домой с ясной головой. Он не сомневался, что найдет Еву в ее кабинете: она старалась не ложиться в постель без него. Кроме того, Рорк знал, что, когда бизнес вынуждает его уезжать из дому, Еву преследуют ночные кошмары, и последние несколько месяцев стремился свести свои поездки к минимуму.
Теперь дома был человек, который его ждал… Рорк не переставал удивляться, что до того, как Ева вошла в его жизнь, он не чувствовал себя одиноким. Бизнес вполне удовлетворял его, а для развлечений существовали другие женщины.
«Любовь меняет человека, – думал он, входя в холл. – Все остальное отодвигается на второй план».
– Где Ева? – спросил он Соммерсета, который вышел поприветствовать его.
– Лейтенант Даллас в своем кабинете, – чопорно доложил дворецкий.
– Естественно, – пробормотал Рорк.
Должно быть, она работает, если только не довела себя до изнеможения и не дремлет, свернувшись калачиком в кресле. Рорк хорошо знал Еву и находил в этом странное утешение. Он знал, что это дело будет занимать ее ум и сердце, требовать всего ее времени и всего опыта, пока жертвы не будут отомщены. Сам он мог лишь ненадолго отвлекать ее, ослабляя напряжение, или помогать ей, и это шло на благо им обоим. Ему нравилось принимать участие в полицейской работе, напоминавшей медленное собирание воедино фрагментов картинки-загадки.
Возможно, причина заключалась еще и в том, что большую часть жизни Рорк провел, так сказать, по другую сторону закона. Это пробуждало у него ностальгические воспоминания. Однако, оглядываясь назад, он всякий раз думал, что не стал бы изменять ни одного этапа своей жизни, потому что каждый из них приводил его к Еве.
Поднявшись по лестнице, Рорк двинулся по одному из многочисленных коридоров с классическими полотнами на стенах и другими сокровищами, которые он собирал год за годом честными и нечестными способами. Ева не вполне понимала его любовь к материальным ценностям, зато сам Рорк отлично знал, откуда у него это. Приобретая и даже раздавая их, он чувствовал, как увеличивается пропасть между ним и мальчишкой из дублинских переулков, у которого не было ничего, кроме мозгов и желания добиться своего.
Рорк шагнул в комнату, где самое ценное из его сокровищ дремало в кресле, полностью одетое и даже не сняв кобуру.
Под глазами Евы чернели тени, а на щеке виднелся синяк. То и другое было визитной карточкой ее работы. На коленях у нее разлегся Галахад, уставясь перед собой немигающим взглядом.
– Охраняешь ее? Я пришел тебя сменить.
Улыбка сбежала с лица Рорка, когда Ева вдруг вздрогнула и застонала. Он быстро пересек комнату и обнял ее, но она стала вырываться.
– Не надо! Не делай мне больно!
Этот тонкий беспомощный голос, похожий на голос ребенка, разрывал ему сердце.
– Все в порядке. Никто тебя не обидит. Ты дома, Ева. Это я. – Рорка всегда удивляло, что женщина, способная день за днем смотреть в лицо смерти, была так беззащитна перед сновидениями. Он усадил ее себе на колени и начал укачивать. – Я здесь. Ты в безопасности.
Ева наконец открыла глаза. Кожа ее была холодной и влажной, она тяжело и хрипло дышала.
– Не обращай внимания. Со мной все в порядке.
Рорк знал, что Ева стыдится собственных страхов и слабости. Когда она попыталась встать, он удержал ее.
– Не уходи. Обними меня.
Ева прижималась к нему, пока дрожь не прекратилась.
– Все в порядке, – повторила она более уверенно. – Просто дурное воспоминание.
Рука Рорка опустилась на напряженный затылок Евы и начала поглаживать его.
– Еще одно? – Она молча пожала плечами, и Рорк, слегка отодвинув ее от себя, посмотрел ей в глаза. – Расскажи мне.
– Еще одна комната, еще одна ночь… – Ева глубоко вздохнула. – Это было в Чикаго. Не знаю, почему я так уверена, что именно там. В комнате был жуткий холод, а окно все потрескалось. Я пряталась за стулом, но он вернулся, нашел меня и снова изнасиловал. Не понимаю, почему на меня это так подействовало. Ведь все это я уже знаю…
– Знание не уменьшает боль.
– Очевидно. Мне нужно походить. – Она поднялась, стряхивая остатки кошмара. – Мы обнаружили еще один труп в Чикаго – та же картина. Очевидно, это пробудило у меня воспоминания. Ничего, я могу с ними справиться.
– Конечно, можешь, и справишься. – Рорк тоже встал и положил руки ей на плечи. – Но ты больше не будешь делать это в одиночку.
Ева смущенна улыбнулась.
– Я думала, что знаю тебя вдоль и поперек, но, оказывается, нет. – Она снова прижалась к нему. – Я рада, что ты дома.
– Я привез тебе подарок.
– Рорк!
Сердитые нотки в голосе Евы заставили его усмехнуться.
– Тебе он понравится. – Рорк чмокнул ее в ямочку на подбородке, потом подошел к двери и поднял кейс, который бросил, войдя в комнату.
– Мне скоро понадобится склад для твоих подарков, – недовольно сказала Ева. – По-моему, тебе пора остановиться.
– Почему? Это доставляет мне удовольствие.
– Возможно, но… – Она оборвала фразу, ошеломленно глядя на то, что Рорк вынул из кейса. – Что это?
– По-моему, это кот. – Смеясь, он протянул ей подарок. – Игрушечный. У вас ведь не так много игрушек, лейтенант.
Ева невольно улыбнулась.
– Похож на Галахада. – Она провела пальцем по усмехающейся кошачьей физиономии. – Посмотри на эти нахальные глаза.
– Я специально выбрал такого. Влюбился в него с первого взгляда.
Ева погладила пушистый мех. Ей ни разу не приходило в голову, что у нее никогда не было игрушек, но это пришло в голову Рорку…
– Наверное, это глупо, но ужасно трогательно. Спасибо.
Рорк посмотрел на Галахада, который снова завладел креслом. Его разноцветные глаза с подозрением прищурились, потом он потянулся и начал умываться.
– Соперничество между детьми, – пробормотал Рорк.
Ева поставила игрушку на письменный стол.
– Посмотрим, как они поладят друг с другом.
– Тебе нужно поспать, – сказал Рорк, заметив, что она смотрит на компьютер. – Работу отложим до утра.
– Пожалуй, ты прав. Вся эта медицинская бодяга перемешалась у меня в голове. Скажи, ты что-нибудь знаешь о фирме «Новая жизнь»? Она тоже специализируется на искусственных органах?
Рорк удивленно приподнял брови, но Ева слишком устала, чтобы это заметить.
– Давай поговорим об этом утром. Пошли спать.
– Ладно, до утра я все равно не могу ни с кем связаться. – Ева сохранила информацию и выключила компьютер. – Возможно, завтра мне придется кое-куда съездить, чтобы побеседовать с другими следователями.
Рорк молча кивнул и повел ее к двери. Если Чикаго пробудил в Еве тяжелые воспоминания, ей лучше не оставаться одной.
Ева проснулась на рассвете, удивленная тем, что так крепко спала. Среди ночи она прижалась к Рорку, обхватив его руками и ногами и словно привязав к себе. Ей так редко удавалось просыпаться, когда он еще не встал, что она не стала отодвигаться, наслаждаясь ощущением теплоты.
«У него такое упругое, гладкое и… вкусное тело», – подумала Ева, коснувшись губами плеча Рорка. Его лицо, расслабившееся во сне, казалось образцом чисто мужской красоты. Выдающиеся скулы, полный, четко очерченный рот, темные ресницы…
Ева почувствовала, как ее охватывает желание. Сердце начало учащенно биться при мысли о том, что он рядом и она может любить его…
Обручальное кольцо Евы блеснуло в свете, проникающем сквозь застекленный люк в потолке, когда она скользнула ладонью по спине Рорка и прижалась губами к его теплым губам. Медленное движение собственных рук по изгибам его тела постепенно усиливало возбуждение Евы. Теперь сердце Рорка колотилось рядом с ее сердцем. Он улыбнулся, просыпаясь, прижал Еву к себе, и она почувствовала, как ее захлестнула волна сладостного до боли желания…
Ева застонала, когда Рорк проник в нее. Движения их тел были медленными и скользящими, губы вновь слились в поцелуе.
Почувствовав, что Ева дрожит, Рорк слегка отстранился, наблюдая за ее лицом. При свете холодного зимнего утра он видел, как наслаждение все ярче блестит в устремленных на него золотисто-карих глазах.
Принимая душ, Ева чувствовала себя успокоившейся и почти веселой. Вылезая из ванны, она услышала приглушенные звуки утренних теленовостей и представила себе Рорка, который слушает их вполуха, изучая биржевые сводки и потягивая кофе.
«Как же это по-семейному!» – подумала Ева, надевая халат.
В спальне все выглядело именно так, как она себе представляла. Рорк пил кофе, изучая финансовую информацию на компьютере, покуда за его плечом Надин Ферст по 75-му каналу сообщала новости дня.
Рорк посмотрел на Еву и улыбнулся.
– Вы выглядите отдохнувшей, лейтенант.
– Я прекрасно себя чувствую.
Она подошла к шкафу, почти не глядя, достала оттуда белую рубашку и сбросила халат.
– Между прочим, на сегодня обещали мороз, – заметил Рорк, наблюдая, как она застегивает пуговицы. – Ты слишком легко одета.
– Я почти все время буду в помещении. – Ева беспомощно закатила глаза, когда Рорк поднялся, пересек комнату, достал пуловер из тонкой теплой шерсти и передал его ей. – Какой же ты зануда, Рорк!
– У меня нет выбора. – Когда Ева натянула пуловер через голову, он поправил воротник ее рубашки. – Я закажу завтрак.
– Я перекушу в участке, – попыталась возразить она.
– Думаю, тебе лучше позавтракать здесь, чтобы мы могли кое-что обсудить. Кажется, вчера ты спрашивала меня о компании «Новая жизнь»…
– Да. – Ева смутно припоминала это – тогда она еще не совсем пришла в себя после кошмара. – Я займусь этим позже. Они изготовляют искусственные органы из неотторгаемого материала, открытого в клинике Нордика. Возможно, тут есть связь с кражей органов, которую я расследую.
– Если так, нам обоим придется несладко. Дело в том, что я купил «Новую жизнь» лет пять назад.
Ева уставилась на него.
– Черт возьми, Рорк!
– Я ожидал именно такой реакции. Хотя я ведь говорил тебе, что одна из моих компаний производит искусственные органы.
– И это «Новая жизнь»?
– Именно. Почему бы нам не сесть? Ты расскажешь мне, каким образом вышла на «Новую жизнь», а я постараюсь раздобыть нужные тебе сведения.
Ева запустила в волосы обе руки, стараясь унять раздражение. Злиться на Рорка было бы несправедливо.
– О'кей, попытаюсь смотреть на это как на удачу. В конце концов, мне не придется бегать в поисках информации. Но черт тебя побери, Рорк! – Ева сердито посмотрела на него. – Неужели тебе нужно иметь абсолютно все?
– Да, – подумав, ответил Рорк и улыбнулся. – Но в данный момент мне нужно позавтракать.
Вскоре явился Соммерсет, неся на подносе свежеиспеченные шоколадные вафли, свежие фрукты и кофе. Рорк сел за стол, но Ева продолжала стоять, нахмурив брови, в ожидании, когда за дворецким закроется дверь.
– Не понимаю, почему тебе постоянно нужно что-нибудь приобретать.
– Потому что, дорогая Ева, я могу это делать. Пей кофе – тогда не будешь такой сердитой.
– Я не сержусь. Вот еще, глупости какие. – Она села и взяла чашку. – А что, искусственные органы – крупный бизнес?
– Да. «Новая жизнь» производит также искусственные конечности. Все это весьма прибыльно. Тебе нужны финансовые отчеты?
– Возможно. У вас имеются врачи-консультанты?
– Думаю, что да, хотя там скорее нужны инженеры. – Он пожал плечами. – У нас есть исследовательский отдел, но производство было доведено до совершенства задолго до того, как я приобрел компанию. Так что я не вникал в детали. А какое отношение «Новая жизнь» имеет к твоему расследованию?
– Техника массового производства искусственных органов была разработана в клинике Нордика в Чикаго. Они сотрудничают с Центром Дрейка. Трупы с изъятыми органами обнаружены в Чикаго и Нью-Йорке. Еще один найден в Париже – мне предстоит выяснить, есть ли там центр здоровья, связанный с этими двумя. Я знаю только, что продукцию «Новой жизни» Уэстли Френд особенно одобрял.
– У меня нет информации из Парижа, но я могу быстро ее получить.
– Ты знал доктора Уэстли Фрейда?
– Только слегка. Он был членом правления «Новой жизни» во время продажи компании, но я никогда не имел с ним дела. Ты его подозреваешь?
– Едва ли. Он покончил с собой прошлой осенью.
– Вот как?
– Да. Насколько я поняла из полученных данных, доктор Френд возглавлял группу, работавшую над процессом массового производства искусственных органов. Когда работа завершилась, исследования в области воссоздания человеческих органов были прекращены. Вот я и думаю: может быть, кто-то решил запустить их снова таким вот весьма оригинальным способом?
– Вряд ли игра стоит свеч. Я мало об этом знаю, но, кажется, воссоздание считают бесперспективным. Выращивание органов – долговременный и дорогостоящий процесс, а производство искусственного сердца обходится долларов в пятьдесят. Даже учитывая накладные расходы и прибыли, его можно продать не больше чем за сто. Конечно, покупателю придется раскошелиться на врачей и операцию, но менее чем за тысячу долларов он получит новое сердце с гарантией на сто лет. Это отличная сделка.
– Тем более что работа с поврежденным донорским органом, устранение дефектов и воссоздание съели бы всю прибыль.
Рорк одобрительно улыбнулся.
– Превосходно, лейтенант. У вас правильный взгляд на бизнес. Думаю, тебе ясно, что никто из главных акционеров «Новой жизни» не заинтересован в подобном сценарии.
– А что, если речь идет не о деньгах? Так или иначе, мне нужны все материалы о покупке «Новой жизни», касающиеся обеих сторон сделки, а также список лиц, занимающихся исследованиями, и медицинских консультантов.
– Я могу раздобыть это за час.
– Не возражаю, если ты прибавишь как можно больше данных о Фрейде – в том числе личного характера. Уж очень своевременным выглядит его самоубийство.
– Хорошо, постараюсь.
– Спасибо. По крайней мере, в двух случаях убийца охотился за сильно поврежденными органами. У Снукса было больное сердце, а у Спиндлер – нездоровые почки. Бьюсь об заклад, мы узнаем то же самое и о двух других жертвах. Для этого должна быть какая-то причина.
Рорк задумчиво потягивал кофе.
– Если он практикующий врач, то почему бы ему было не конфисковать поврежденные органы, которые удалили во время вполне законной операции?
– Не знаю. – Ева разозлилась на себя, что вчера вечером не заметила эту брешь в своей теории. – Очевидно, для этого необходимо разрешение донора или его ближайшего родственника. К тому же медицинское учреждение должно санкционировать эксперименты. – Она побарабанила пальцами по колену. – Ты ведь член правления Центра Дрейка, верно? Что ты можешь сказать о его политике? Центр проводит какие-нибудь рискованные, очень радикальные эксперименты?
– Центр Дрейка располагает первоклассным исследовательским отделом, и политика его в высшей степени консервативна. Чтобы пойти на риск, им бы потребовалась возня с бумагами, множество дебатов, юридическое оформление и, наконец, работа над тем, как лучше изложить программу средствам массовой информации.
– Значит, это было бы сложно?
– А ты как думаешь? – Рорк улыбнулся. – Ведь решения принимает комитет. Когда речь идет о политике, даже самые быстрые колеса вращаются медленнее.
– Может быть, этот человек получил отказ – или знал, что получит, – и поэтому решил действовать самостоятельно?.. – Ева отодвинула блюдце и встала. – Ладно, мне пора.
– Вечером у нас благотворительный прием в Центре Дрейка.
– Я не забыла.
– Вижу. – Рорк засмеялся, заметив, как она сразу помрачнела, и притянул ее к себе. – В случае чего свяжись со мной.
Он знал, что при всей нелюбви к светским мероприятиям Ева не опоздает на прием: на сей раз это было важно для них обоих.
ГЛАВА 8
Поскольку Ева намеревалась сразу же взяться за работу, она не слишком обрадовалась, увидев в своем кабинете Дона Уэбстера. Впрочем, это не доставило бы ей особого удовольствия в любом случае.
– Слезь с моего стула, Уэбстер!
Однако он не встал, а только обернулся и одарил ее ослепительной улыбкой.
Ева познакомилась с Доном Уэбстером, поступив в полицейскую академию. Хотя он был уже на втором курсе, они время от времени сталкивались друг с другом. Через несколько недель Ева поняла, что Дон специально попадается ей на глаза. Она была отчасти польщена, отнести раздосадована, но вскоре выбросила это из головы. В конце концов, академия нужна была ей не для того, чтобы устраивать свою личную жизнь.
Но потом их обоих распределили в Главное управление, и однажды вечером, после того, как Ева раскрыла свое первое убийство, они отметили это выпивкой – и сексом. Ева решила, что для них обоих это было всего лишь развлечением, и их отношения оставались просто приятельскими. Затем Уэбстер перешел работать в Бюро внутренних дел, и с тех пор их пути пересекались редко.
– Привет, Даллас. Хорошо выглядишь.
– Слезь с моего стула, – повторила Ева и направилась к кофеварке.
Уэбстер со вздохом поднялся.
– Я надеялся, что мы сможем поговорить по-дружески.
– Присутствие в моем кабинете кого-либо из крысиной команды не вызывает у меня дружеских чувств.
Ева обратила внимание, что Дон почти не изменился. Те же холодные голубые глаза, узкое лицо, очаровательная улыбка, вьющиеся каштановые волосы. Ей запомнились его упругое натренированное тело и лукавый юмор.
На нем был строгий черный костюм – неофициальная униформа Бюро внутренних дел, которую он индивидуализировал при помощи яркого разноцветного галстука. Ева припомнила, что Уэбстер всегда был франтом.
Не обратив внимания на оскорбление, он закрыл дверь.
– Ты, наверное, догадываешься о цели моего визита? Когда на тебя поступила жалоба, я вызвался ею заняться. Мне казалось, это все облегчит.
– Мне не нужно никакое облегчение. У меня на это нет времени, Уэбстер. Я должна работать.
– Ничего, ты наверстаешь упущенное. И чем охотнее ты будешь с нами сотрудничать, тем меньше тебе придется наверстывать.
– Ты отлично знаешь, что эта жалоба – полный вздор.
– Еще бы! – Уэбстер снова улыбнулся, отчего на его левой щеке на мгновение появилась ямочка. – Легенда о твоем кофе достигла высших сфер нашего отдела. Может, угостишь?
Ева отхлебнула кофе, наблюдая за Уэбстером. «Если все равно придется разбираться с этой чепухой, то уж лучше иметь дело с кем-нибудь из знакомых», – решила она и налила еще одну чашку.
– Ты ведь был отличным копом, когда работал на улицах, Уэбстер. Чего ради ты перешел в БВД?
– По двум причинам. Во-первых, это прямая дорога в администрацию. Я никогда не хотел быть уличным копом, Даллас. Предпочитаю вид с башни.
Ева подняла брови. Она не подозревала, что его амбиции простираются до стремления стать шефом полиции или комиссаром.
– А причина номер два?
– Дрянные копы всегда приводили меня в бешенство. – Уэбстер попробовал кофе и зажмурился от удовольствия. – Бодрит в высшей степени! – Он открыл глаза и внимательно посмотрел на нее.
Уэбстер испытывал легкое унижение при мысли, что Ева никогда не понимала, какие чувства он к ней испытывал все эти годы. Впрочем, она всегда была слишком сосредоточена на работе, чтобы уделять много внимания мужчинам. Покуда не появился Рорк.
– Трудно представить тебя замужней женщиной. Для тебя работа всегда была на первом месте.
– Это и теперь так.
– Неужели? – Он выпрямился. – Я взялся за рассмотрение этой жалобы не только ради того, что у нас было в прошлом…
– Наше прошлое не так уж много значит, чтобы ради него стоило что-либо делать.
– Для тебя, возможно, немного. – Уэбстер снова глотнул кофе. Его взгляд стал серьезным. – Ты хороший коп, Даллас.
Он произнес это так просто, что Ева смягчилась. Отвернувшись, она посмотрела в окно.
– Эта Бауэрс испортила мою репутацию.
– Только на бумаге. Но хочу тебя предупредить в нарушение всех правил – она жаждет твоей крови.
– Какого черта? Только потому, что я сделала ей замечание за небрежную работу?
– Дело не только в этом. Ты ведь не помнишь ее по академии, верно?
– Не помню.
– Зато можешь не сомневаться, что Бауэрс тебя отлично помнит. Она была со мной на одном курсе – мы уже заканчивали академию, когда ты там появилась. Ты сразу продемонстрировала блестящие результаты – в классах, на тренажере, во время тестов на выносливость и занятий по боевой подготовке. Инструкторы утверждали, что лучшей студентки у них никогда не было. О тебе все говорили! – Уэбстер улыбнулся, когда она удивленно подняла брови. – Разумеется, ты этого не слышала, потому что никогда не прислушивалась. Ты сосредоточилась только на одном – получить значок. Ну а я уже тогда держал ухо востро и многое замечал. Бауэрс все время говорила о тебе гадости. Твердила, что ты наверняка спишь с половиной инструкторов, чтобы получать отличные оценки.
– Я совсем ее не помню, – пожала плечами Ева, хотя ей стало не по себе при мысли, что она служила предметом сплетен.
– Да, но ручаюсь, что она тебя не забыла. Предупреждаю снова: остерегайся Бауэрс. Она строчит жалобы быстрее, чем регулировщик выписывает штрафные квитанции. Большинство ее кляуз отправляют в корзину, но она находит все новые и новые поводы испортить карьеру какому-нибудь копу. Не давай ей поводов, Даллас.
– И что же, черт возьми, я должна делать? – осведомилась Ева. – Она схалтурила, я ее упрекнула – вот и все. Я не могу все время беспокоиться из-за того, что Бауэрс хочет испортить мне жизнь. Сейчас я охочусь за убийцей, который разрезает людей и ворует их органы. Он будет продолжать этим заниматься, если я его не найду, а я не смогу его найти, если мне будут мешать работать.
– Тогда давай поскорее с этим покончим. – Он вынул из кармана диктофон и поставил его на стол. – Сейчас мы проведем формальную беседу и забудем об этом. Поверь, никто в БВД не хочет, чтобы у тебя были неприятности. Мы все прекрасно знаем Бауэрс.
– Тогда почему вы не займетесь ей? Должна же быть от крысиной команды хоть какая-то польза!
Ева поджала губы, когда Уэбстер многозначительно улыбнулся.
Ева ощущала гнев и досаду, но постаралась убедить себя, что теперь дело закрыто, и о Бауэрс можно больше не беспокоиться. Она позвонила в Париж и после обычной волокиты связалась через Интернет с детективом Мари Дюбуа, которая расследовала происшедшее там аналогичное преступление.
Так как собеседница Евы почти не понимала по-английски, а она сама и вовсе не говорила по-французски, они разговаривали через компьютерных переводчиков. Проблемы начались, когда компьютер Евы вдруг задал Дюбуа вопрос по-голландски.
– Подождите минуту – я позову помощницу, – попросила Ева.
Ответ Дюбуа заставил ее недоуменно заморгать:
– Почему вас интересует, что я ем на завтрак? – перевел компьютер.
Ева в отчаянии развела руками. Очевидно, ее растерянность передалась Мари на расстоянии, потому что она, не дождавшись ответа, задала новый вопрос:
– У вас барахлит оборудование?
– Да. Пожалуйста, подождите… – Ева вызвала Пибоди, потом снова попробовала обратиться к Мари. – Прошу прощения. С моим оборудованием постоянные проблемы.
– Незачем извиняться. Такие проблемы у всех полицейских в мире. Вас интересует дело Леклерка?
– Да, очень. У меня два похожих преступления. Ваши данные по этому делу были бы весьма полезны.
Следующая реплика Мари поступила после паузы:
– Компьютер утверждает, что вы хотели бы переспать со мной. Вряд ли это правильно.
– Черт! – Ева стукнула кулаком по аппарату, и как раз в этот момент в кабинет вошла Пибоди. – Этот кусок дерьма только что сделал непристойное предложение французскому детективу! Что-то не так с программой перевода.
– Сейчас посмотрим. – Пибоди обошла вокруг стола и начала возиться с компьютером, глядя на монитор. – Может быть, она очень привлекательна, и не стоит упрекать компьютер за эту попытку?
– Ха-ха! Лучше отрегулируй этого засранца.
Пибоди отдала распоряжение проверить и очистить программу перевода.
– Слезь с моего стула, Уэбстер!
Однако он не встал, а только обернулся и одарил ее ослепительной улыбкой.
Ева познакомилась с Доном Уэбстером, поступив в полицейскую академию. Хотя он был уже на втором курсе, они время от времени сталкивались друг с другом. Через несколько недель Ева поняла, что Дон специально попадается ей на глаза. Она была отчасти польщена, отнести раздосадована, но вскоре выбросила это из головы. В конце концов, академия нужна была ей не для того, чтобы устраивать свою личную жизнь.
Но потом их обоих распределили в Главное управление, и однажды вечером, после того, как Ева раскрыла свое первое убийство, они отметили это выпивкой – и сексом. Ева решила, что для них обоих это было всего лишь развлечением, и их отношения оставались просто приятельскими. Затем Уэбстер перешел работать в Бюро внутренних дел, и с тех пор их пути пересекались редко.
– Привет, Даллас. Хорошо выглядишь.
– Слезь с моего стула, – повторила Ева и направилась к кофеварке.
Уэбстер со вздохом поднялся.
– Я надеялся, что мы сможем поговорить по-дружески.
– Присутствие в моем кабинете кого-либо из крысиной команды не вызывает у меня дружеских чувств.
Ева обратила внимание, что Дон почти не изменился. Те же холодные голубые глаза, узкое лицо, очаровательная улыбка, вьющиеся каштановые волосы. Ей запомнились его упругое натренированное тело и лукавый юмор.
На нем был строгий черный костюм – неофициальная униформа Бюро внутренних дел, которую он индивидуализировал при помощи яркого разноцветного галстука. Ева припомнила, что Уэбстер всегда был франтом.
Не обратив внимания на оскорбление, он закрыл дверь.
– Ты, наверное, догадываешься о цели моего визита? Когда на тебя поступила жалоба, я вызвался ею заняться. Мне казалось, это все облегчит.
– Мне не нужно никакое облегчение. У меня на это нет времени, Уэбстер. Я должна работать.
– Ничего, ты наверстаешь упущенное. И чем охотнее ты будешь с нами сотрудничать, тем меньше тебе придется наверстывать.
– Ты отлично знаешь, что эта жалоба – полный вздор.
– Еще бы! – Уэбстер снова улыбнулся, отчего на его левой щеке на мгновение появилась ямочка. – Легенда о твоем кофе достигла высших сфер нашего отдела. Может, угостишь?
Ева отхлебнула кофе, наблюдая за Уэбстером. «Если все равно придется разбираться с этой чепухой, то уж лучше иметь дело с кем-нибудь из знакомых», – решила она и налила еще одну чашку.
– Ты ведь был отличным копом, когда работал на улицах, Уэбстер. Чего ради ты перешел в БВД?
– По двум причинам. Во-первых, это прямая дорога в администрацию. Я никогда не хотел быть уличным копом, Даллас. Предпочитаю вид с башни.
Ева подняла брови. Она не подозревала, что его амбиции простираются до стремления стать шефом полиции или комиссаром.
– А причина номер два?
– Дрянные копы всегда приводили меня в бешенство. – Уэбстер попробовал кофе и зажмурился от удовольствия. – Бодрит в высшей степени! – Он открыл глаза и внимательно посмотрел на нее.
Уэбстер испытывал легкое унижение при мысли, что Ева никогда не понимала, какие чувства он к ней испытывал все эти годы. Впрочем, она всегда была слишком сосредоточена на работе, чтобы уделять много внимания мужчинам. Покуда не появился Рорк.
– Трудно представить тебя замужней женщиной. Для тебя работа всегда была на первом месте.
– Это и теперь так.
– Неужели? – Он выпрямился. – Я взялся за рассмотрение этой жалобы не только ради того, что у нас было в прошлом…
– Наше прошлое не так уж много значит, чтобы ради него стоило что-либо делать.
– Для тебя, возможно, немного. – Уэбстер снова глотнул кофе. Его взгляд стал серьезным. – Ты хороший коп, Даллас.
Он произнес это так просто, что Ева смягчилась. Отвернувшись, она посмотрела в окно.
– Эта Бауэрс испортила мою репутацию.
– Только на бумаге. Но хочу тебя предупредить в нарушение всех правил – она жаждет твоей крови.
– Какого черта? Только потому, что я сделала ей замечание за небрежную работу?
– Дело не только в этом. Ты ведь не помнишь ее по академии, верно?
– Не помню.
– Зато можешь не сомневаться, что Бауэрс тебя отлично помнит. Она была со мной на одном курсе – мы уже заканчивали академию, когда ты там появилась. Ты сразу продемонстрировала блестящие результаты – в классах, на тренажере, во время тестов на выносливость и занятий по боевой подготовке. Инструкторы утверждали, что лучшей студентки у них никогда не было. О тебе все говорили! – Уэбстер улыбнулся, когда она удивленно подняла брови. – Разумеется, ты этого не слышала, потому что никогда не прислушивалась. Ты сосредоточилась только на одном – получить значок. Ну а я уже тогда держал ухо востро и многое замечал. Бауэрс все время говорила о тебе гадости. Твердила, что ты наверняка спишь с половиной инструкторов, чтобы получать отличные оценки.
– Я совсем ее не помню, – пожала плечами Ева, хотя ей стало не по себе при мысли, что она служила предметом сплетен.
– Да, но ручаюсь, что она тебя не забыла. Предупреждаю снова: остерегайся Бауэрс. Она строчит жалобы быстрее, чем регулировщик выписывает штрафные квитанции. Большинство ее кляуз отправляют в корзину, но она находит все новые и новые поводы испортить карьеру какому-нибудь копу. Не давай ей поводов, Даллас.
– И что же, черт возьми, я должна делать? – осведомилась Ева. – Она схалтурила, я ее упрекнула – вот и все. Я не могу все время беспокоиться из-за того, что Бауэрс хочет испортить мне жизнь. Сейчас я охочусь за убийцей, который разрезает людей и ворует их органы. Он будет продолжать этим заниматься, если я его не найду, а я не смогу его найти, если мне будут мешать работать.
– Тогда давай поскорее с этим покончим. – Он вынул из кармана диктофон и поставил его на стол. – Сейчас мы проведем формальную беседу и забудем об этом. Поверь, никто в БВД не хочет, чтобы у тебя были неприятности. Мы все прекрасно знаем Бауэрс.
– Тогда почему вы не займетесь ей? Должна же быть от крысиной команды хоть какая-то польза!
Ева поджала губы, когда Уэбстер многозначительно улыбнулся.
Ева ощущала гнев и досаду, но постаралась убедить себя, что теперь дело закрыто, и о Бауэрс можно больше не беспокоиться. Она позвонила в Париж и после обычной волокиты связалась через Интернет с детективом Мари Дюбуа, которая расследовала происшедшее там аналогичное преступление.
Так как собеседница Евы почти не понимала по-английски, а она сама и вовсе не говорила по-французски, они разговаривали через компьютерных переводчиков. Проблемы начались, когда компьютер Евы вдруг задал Дюбуа вопрос по-голландски.
– Подождите минуту – я позову помощницу, – попросила Ева.
Ответ Дюбуа заставил ее недоуменно заморгать:
– Почему вас интересует, что я ем на завтрак? – перевел компьютер.
Ева в отчаянии развела руками. Очевидно, ее растерянность передалась Мари на расстоянии, потому что она, не дождавшись ответа, задала новый вопрос:
– У вас барахлит оборудование?
– Да. Пожалуйста, подождите… – Ева вызвала Пибоди, потом снова попробовала обратиться к Мари. – Прошу прощения. С моим оборудованием постоянные проблемы.
– Незачем извиняться. Такие проблемы у всех полицейских в мире. Вас интересует дело Леклерка?
– Да, очень. У меня два похожих преступления. Ваши данные по этому делу были бы весьма полезны.
Следующая реплика Мари поступила после паузы:
– Компьютер утверждает, что вы хотели бы переспать со мной. Вряд ли это правильно.
– Черт! – Ева стукнула кулаком по аппарату, и как раз в этот момент в кабинет вошла Пибоди. – Этот кусок дерьма только что сделал непристойное предложение французскому детективу! Что-то не так с программой перевода.
– Сейчас посмотрим. – Пибоди обошла вокруг стола и начала возиться с компьютером, глядя на монитор. – Может быть, она очень привлекательна, и не стоит упрекать компьютер за эту попытку?
– Ха-ха! Лучше отрегулируй этого засранца.
Пибоди отдала распоряжение проверить и очистить программу перевода.