Робертс Нора. Поцелуй смерти

   – Оно и видно.
   Ева нажала кнопку.
   «Компьютер включен. Чем я могу вам помочь?»
   Так как это был тот же хрипловатый женский голос, который Рорк вставил в свой домашний компьютер, Ева сочла нужным сердито посмотреть на него.
   – Чей это голос, черт возьми?
   – Неужели не узнала?
   – А я должна была узнать?
   – Конечно, дорогая. Ведь это твой голос – после секса.
   – Что за чушь!
   Рорк самодовольно усмехнулся.
   – Лучше дайте указания, лейтенант, пока мы не очу­тились в Мичигане.
   – Это не мой голос, – проворчала Ева и назвала ад­рес.
   На небольшом экране появилась голографическая кар­та, на которой мерцал красным цветом кратчайший ма­ршрут.
   – Правда, удобно? – осведомился Рорк. – Нам сюда.
   Внезапный резкий поворот при скорости девяносто миль в час заставил Еву подпрыгнуть на сиденье. «Ну, он у меня попляшет! – пообещала себе Ева, сердито косясь на Рорка. – Если только мы до этого доживем…»
 
   Уилсон Макрей жил довольно далеко от центра, в одном из целого ряда маленьких белых домиков с крошеч­ными лужайками. Подъездные аллеи были глянцево-чер­ными, а трава хотя и пожухла, была аккуратно подстриже­на. По бокам прямой, как линейка, дороги росли молодые клены, посаженные на строго определенном расстоянии друг от друга.
   – Пейзаж как в фильме ужасов, – заметила Ева.
   – Ты слишком городской человек, дорогая.
   – Не в том дело. Помнишь фильм про вторжение инопланетян, которые… как это называется… зомбировали людей? В результате все люди одинаково одевались и делали одно и то же в определенное время дня. – Ее взгляд с подозрением скользил по пролетающему за ок­ном пейзажу. – Эти дома похожи на ульи. Ждешь, что вот-вот все двери откроются в один и тот же момент и от­туда выйдут одинаковые люди, шагая нога в ногу.
   Рорк с усмешкой посмотрел на нее.
   – Ты меня пугаешь.
   Он затормозил у нужного дома, и Ева, смеясь, выбра­лась из машины.
   – Жуткое местечко! Держу пари, когда тебя зомбируют, ты этого даже не заметишь.
   – Возможно. Так что лучше иди первая.
   Ева улыбнулась, но на всякий случай взяла Рорка за руку, двинувшись по абсолютно прямой дорожке к белой двери.
   – Я изучила его биографию. Ничего особенного. Женат восемь лет, один ребенок, и скоро появится второй. Дом им вполне по карману. Я не обнаружила никаких признаков того, что он внезапно получил крупную сумму.
   – То есть ты имеешь в виду, что с ним все в порядке?
   – Надеюсь, что да. И что он захочет мне помочь. У ме­ня ведь нет никаких официальных полномочий, – доба­вила она. – Макрей не обязан со мной разговаривать. Я даже не могу использовать поддержку местных копов.
   – Тогда попробуй использовать свой шарм.
   – Шарм – это по твоей части.
   – Согласен. И все-таки попробуй.
   – Вот так? – Ева ослепительно улыбнулась.
   – Ты снова меня пугаешь!
   Ева пожала плечами и, поднявшись на крыльцо, по­звонила в дверь. Услышав трижды прозвучавший веселый мотив, она закатила глаза.
   – Я бы скорее покончила с собой, чем поселилась в таком месте! Бьюсь об заклад, что у них в доме все тща­тельно подобрано по цвету, а на кухне стоят фигурки коров…
   – Ставлю пятьдесят долларов, что это кошки.
   – Пари принято. Уверена, что там коровы, поскольку они выглядят еще глупее. – Ева снова постаралась улыб­нуться, когда им открыла хорошенькая женщина явно на последнем месяце беременности.
   – Здравствуйте. Я могу вам чем-нибудь помочь?
   – Надеюсь, что да. Мы бы хотели поговорить с Уилсоном Макреем.
   – Он в мастерской. А в чем, собственно, дело?
   – Мы приехали из Нью-Йорка. – Глядя в любопытные карие глаза, Ева толком не знала, с чего начать. – Это по поводу одного из дел, которые вел ваш муж, прежде чем выйти в отставку.
   – О! – Взгляд женщины сразу помрачнел. – Так вы копы? Входите. Уилл так редко видится с коллегами… Ду­маю, ему их очень не хватает. Подождите, пожалуйста, в гостиной? Я приведу его.
   – Она даже не спросила удостоверения. – Ева пока­чала головой, бродя по гостиной. – Жена копа – и впускает в дом посторонних. Что за люди?!
   – Их следовало бы расстрелять за доверчивость.
   Ева покосилась на мужа.
   – И это говорит человек, который так оборудовал свой дом, что туда не проникнут даже инопланетяне!
   – Ты сегодня прямо зациклилась на инопланетянах.
   – Это из-за здешней обстановки. – Ева беспокойно повела плечами. – Разве я не говорила? Все в точности подходит друг другу по цвету. – Она указала на бело-голу­бые диван и кресло, белые занавески и голубой ковер.
   – Полагаю, для некоторых это создает ощущение ком­форта. – Склонив голову набок, Рорк внимательно по­смотрел на Еву. Ей давно уже было необходимо побывать у парикмахера и обзавестись новыми ботинками, но он знал, что она даже не думает об этом. Высокая и худоща­вая, Ева выглядела слегка угрожающе, меряя аккуратную комнату нервными шагами. – Хотя ты, конечно, сошла бы здесь с ума.
   – Наверняка. – Ева остановилась рядом с ним. – А ты?
   – Я бы сбежал отсюда через два часа. – Рорк коснулся ее подбородка. – Но только с тобой, дорогая.
   Она усмехнулась.
   – Значит, мы друг другу подходим. Хотя я и раньше в этом не сомневалась.
   Ева повернулась, услышав голоса. Впрочем, ей неза­чем было смотреть на Уилсона Макрея, чтобы понять, что он отнюдь не жаждет чьей-либо компании. Макрей вошел вместе с внезапно поблекшей женой, недовольно хмурясь и настороженно глядя на незваных гостей, словно ожидая нападения.
   «Коп с головы до пят», – сразу подумала Ева. В нем было около шести футов роста. Светло-каштановые воло­сы были коротко острижены, карие глаза на квадратном скуластом лице оставались холодными.
   – Моя жена сказала, что вы из полиции, но не назвала ваши имена.
   – Ева Даллас. – Она не стала протягивать руку. – А это Рорк.
   – Рорк? – воскликнула миссис Макрей, покраснев до корней волос. – То-то ваше лицо показалось мне знако­мым! Я видела вас по телевизору много раз. Пожалуйста, садитесь.
   – Карен! – Одним словом муж заставил ее умолк­нуть. – Вы коп? – осведомился он у Рорка.
   – Нет. – Рорк положил руку на плечо Еве. – Коп – она.
   – Мы из Нью-Йорка, – продолжала Ева. – Мне при­дется отнять у вас немного времени. Дело, над которым я работала, пересекается с тем, над которым работали вы, прежде чем ушли в отставку.
   – «Ушли» – это не совсем точно. – В его голосе по­слышались нотки гнева. – Меня ушли.
   Ева посмотрела ему в глаза.
   – Кое-кто недавно хотел отправить на покой и меня. Любым способом – вплоть до… В общем, по состоянию здоровья.
   Глаза Макрея блеснули, а рот плотно сжался. Прежде чем он успел заговорить, Рорк шагнул вперед и очарова­тельно улыбнулся Карен.
   – Не могли бы вы приготовить нам кофе, миссис Макрей? Мы с женой приехали прямо из аэропорта.
   – О, конечно! Простите. – Ее руки, покоившиеся на животе, взметнулись вверх. – Сейчас приготовлю.
   – Почему бы мне не помочь вам? – С улыбкой, кото­рая могла растопить женское сердце на расстоянии пятидесяти шагов, он мягко коснулся ее спины. – Дадим нашим супругам поболтать. У вас чудесный дом.
   – Благодарю вас. Мы с Уиллом так давно мечтали о собственном доме…
   Пока их голоса не затихли, Уилл не сводил глаз с Евы.
   – Я не собираюсь вам помогать! – наконец заявил он.
   – Но вы ведь еще не знаете, что мне нужно. Я не могу показать вам мой значок, Макрей, потому что его отобра­ли у меня несколько дней назад. – Ева заметила, что в его глазах мелькнул интерес. – Они нашли способ отстранить меня от дела, поэтому мне кажется, что я подобралась до­статочно близко к разгадке. Или же им просто не понра­вилось мое усердие. Насколько я понимаю, они также нашли способ отстранить вас и передать дело этому болва­ну Кимики.
   Уилл фыркнул.
   – Кимики не в состоянии с личными-то делами разобраться…
   – Да, я так и поняла. Я хороший коп, Макрей, но на сей раз они ошиблись, передав мое дело другому хороше­му копу. В Нью-Йорке обнаружены три трупа с изъятыми органами, а у вас – один. Еще по одному найдены в Па­риже и Лондоне. Мы продолжаем разыскивать аналогич­ные преступления.
   Некоторое время Макрей молчал, потом покачал голо­вой.
   – Я не могу помочь вам, Даллас.
   – Чем они вас запугали?
   – У меня есть семья! – свирепым шепотом отозвался Макрей. – Беременная жена и пятилетний сын. С ними ничего не должно случиться. Понятно?
   – Да. – Ей также было понятно, что гнев и возмуще­ние бессильны против страха, особенно если это страх не за самого себя. – Но никто не знает, что я здесь, и не уз­нает никогда. Я приехала по собственной инициативе.
   Уилл подошел к окну и разгладил белую занавеску.
   – У вас есть дети?
   – Нет.
   – Мой сын сейчас у тещи и пробудет там несколько дней: Карен вот-вот должна родить. – Он кивнул в сторо­ну фотографии на столе. – Красивый мальчик, верно?
   Ева подошла к столу, взяла фотографию и вгляделась в улыбающееся лицо. Большие карие глаза, светлые волосы, ямочки на щеках… Дети всегда казались ей похожими друг на друга – невинными, но в то же время хитрыми, а глав­ное, непостижимыми. Однако она знала, какого ответа от нее ожидают.
   – Очень красивый.
   – Мне сказали, что до него доберутся в первую оче­редь.
   Пальцы Евы стиснули рамку. Она осторожно постави­ла фотографию на стол.
   – Значит, они контактировали с вами?
   – Позвонили по телефону. – Он повернулся к Еве. – Я ответил, что буду продолжать делать свою работу и чтобы они убирались к дьяволу. Тогда мне объяснили, что произойдет с моей семьей – моим сыном, моей женой и ребенком, которого она носит, Я испугался, но решил, что отправлю их куда-нибудь, а сам завершу расследование и доберусь до этих ублюдков. Потом мне по почте стали приходить открытки – фотографии Карен и маленького Уилла в игрушечном магазине, на рывке, во дворе дома моей матери, к которой я их отослал. А на одной из них какой-то ублюдок держал Уилла на руках! – Его голос за­дрожал от ярости. – На обороте было написано, что в сле­дующий раз у него вырвут сердце. Ему всего пять лет… – Он сел, закрыв лицо руками. – Иногда значок – не самое главное.
   Теперь Ева понимала, что любовь может быть и источ­ником страха.
   – Вы сообщили об этом вашему боссу?
   – Я никому не сообщил. Это грызет меня уже не­сколько месяцев. – Макрей запустил пальцы в коротко остриженные волосы. – По ночам я работаю охранником, а полдня провожу в этой идиотской мастерской, делая скворечники. Я здесь сойду с ума!
   Ева села рядом с ним.
   – Так помогите мне упрятать их туда, где они не смо­гут повредить вашей семье.
   – Я больше не смогу вернуться на работу. Не смогу носить значок. – Он опустил голову. – И я не знаю, на­сколько длинные у них руки.
   – Ничего из того, что вы мне сообщите, не попадет ни в официальный, ни в неофициальный рапорт. Расскажите мне, на какой стадии находилось ваше расследование, когда начались угрозы?
   – Сперва я занялся черным рынком, но это никуда не привело. Потом покопался в прошлом жертвы, но не об­наружил ничего, указывающего на личную месть. Мне все время не давало покоя то, как аккуратно это было проде­лано.
   – Да, аккуратно и очень профессионально.
   – В нескольких кварталах от места преступления есть бесплатная клиника. Жертва посещала ее неоднократно. Я побеседовал с врачами, проверил их. Версия также вы­глядела тупиковой, но я чувствовал, что здесь что-то есть. – Он оживился, глаза заблестели. – Тогда я начал проверять другие медцентры, расспрашивать хирургов. Когда я добрался до клиники Нордика, меня вызвал босс и сказал, что этот олух Уэйлен поднял шум и требует, чтобы мы проявляли должное уважение к медицинскому сообществу.
   – Уэйлен… Он и мне ставил палки в колеса.
   – Карен у меня интересуется политикой, и Уэйлен никогда не вызывал у нее симпатий. – Макрей впервые ус­мехнулся, и его лицо внезапно стало моложе. – Но мне казалось, что дело тут не только в том, что у Уэйлена есть родственники в АМА. Я как раз начал это выяснять, когда меня подстерегли в темном переулке, сбили с ног и при­ставили к горлу револьвер… – Он со вздохом поднялся и стал ходить по комнате. – Я собирался подать боссу рапорт и обо всем сообщить, но в следующее мое дежурство майор вызвал меня и сказал, что по поводу моего рассле­дования продолжают поступать жалобы. Начальство не только не оказало мне поддержки, но предупредило меня, чтобы я вел себя поделикатнее и не беспокоил богатых влиятельных людей. Тогда я решил отправить мою семью подальше и продолжать работу. Но, получив фотографии, я сдался. И если бы меня снова поставили перед подоб­ным выбором, я поступил бы так же.
   – Я не собираюсь упрекать вас за это, Уилл. По-моему, вы сделали все, что могли.
   – У вас отобрали значок… – Его голос дрогнул. – А я отдал его сам.
   «Его нужно взбодрить», – подумала Ева и заставила себя улыбнуться.
   – Просто нас обоих трахнули разными способами.
   – Что верно, то верно.
   – Передайте мне все ваши данные, и, может быть, нам удастся вернуть свои значки. Вы копировали ваши файлы?
   – Нет. Но я многое помню. Ведь я месяцами провора­чивал в голове все детали и кое-что записывал для себя. – Он бросил взгляд через плечо, услышав голос жены. – Карен ничего об этом не знает. Я не хочу ее расстраивать.
   – Назовите мне имя какого-нибудь человека, которо­го вы упрятали в тюрьму и который недавно вышел на свободу, – попросила Ева, понизив голос.
   – Друри. Саймон Друри.
   – Значит, я здесь по поводу Саймона Друри.
   Ева оглянулась и подняла брови при виде Рорка, несу­щего поднос с кофейником, чашками и печеньем. Через несколько секунд она едва не выругалась, заметив кув­шинчик со сливками в форме белого котенка.
   Рорк никогда не проигрывает пари!
   – Выглядит потрясающе. – Ева взяла печенье, удив­ляясь про себя, как Карен может передвигаться с таким животом.
   Заметив ее взгляд, Карен улыбнулась.
   – Я рожаю сегодня.
   Ева поперхнулась печеньем. Даже если бы Карен на­правила на нее револьвер, она не ощутила бы такой паники.
   – Сегодня?!
   – Ну, не сразу. – Рассмеявшись, Карен с благодарностью посмотрела на Рорка, который подал ей чай. Ева отметила про себя, что они, очевидно, отлично поладили друг с другом среди печенья и кошек. – Но вряд ли моя дочка захочет долго ждать.
   – Наверно, вы будете рады… когда все это кончится?
   – Мне не терпится взять ее на руки. Но я люблю быть беременной.
   – Почему?
   При виде недоуменного лица Евы Карен снова засмея­лась и с нежностью посмотрела на мужа.
   – Потому что это чудо!
   Исчерпав тему беременности, Ева повернулась к Уиллу.
   – Не будем больше отнимать у вас время. Спасибо за помощь. Буду вам признательна, если вы предоставите мне ваши старые записи по поводу дела Друри.
   – Сейчас я их найду. – Он встал и, проходя мимо жены, ободряюще погладил ее по животу.
 
   По просьбе Евы Рорк выехал за город и без всякой цели колесил по дорогам, пока она пересказывала ему свой разговор с Уилсоном Макреем.
   – Ты осуждаешь его?
   Ева покачала головой.
   – У каждого есть своя ахиллесова пята. Они пронюха­ли, где она у Макрея, и использовали это на всю катушку. У него ребенок и жена, которая вот-вот родит второго. Они знали, куда метить.
   – Карен – учительница. – Рорк мчался по автостра­де, ни разу не снизив скорость. – Последние полгода она вела уроки в редакции учебных программ на телевидении и планирует продолжать это еще год или два. Но ей не хва­тает личного контакта с учениками. Она славная женщина и очень беспокоится за мужа.
   – Что ей известно?
   – Не все, но, думаю, больше, чем ему кажется. Он вернется на службу, когда ты раскроешь дело?
   Ева отметила про себя, что он сказал не «если», а «ког­да». Приятно, что кто-то так верит в нее – верит куда больше, чем она сама…
   – Боюсь, что Макрей не вернется, – вздохнула Ева. – Он никогда не сможет забыть, что сам отдал значок. Иногда невозможно вернуть все… – Она закрыла глаза. – Поезжай в город. Посмотрим, смогу ли я что-то вспом­нить.
   – Незачем брать на себя слишком много, Ева.
   – Я хочу избавиться от этого, Рорк. Я должна посмот­реть.
   Они ехали по Чикаго, и Ева не могла подобрать ему другого определения, кроме как «город контрастов», пусть это и звучало банально. Шикарные рестораны, клубы, отели и магазины в тех районах, куда власти хотят при­влечь туристов с их деньгами, – и грязные притоны и за­бегаловки там, где собираются только обреченные на бед­ность…
   Рорк вел свой сверкающий серебром автомобиль по узким улочкам, где тусклые огни обещали сомнительные развлечения. Проститутки ежились по углам, надеясь, что очередной клиент на время избавит их от пронизывающе­го ветра. Наркодилеры шныряли взад-вперед, готовые сбыть товар по сниженной цене, поскольку лишь отчаян­ные наркоманы рисковали выходить в такой холод. Бомжи ютились в своих импровизированных лачугах, со­гревались пивом и ждали утра.
   – Останови здесь, – сказала Ева, бросив взгляд на выщербленную кирпичную стену, покрытую граффити. Окна нижнего этажа были зарешечены и закрыты деревянными ставнями. Надпись, мерцающая бледно-голубы­ми лампами, извещала, что здесь находится отель «Саут-Сайд».
   Ева вышла из машины, глядя вверх на окна. Некото­рые были разбиты, другие закрыты дешевыми шторками.
   – Все эти места слишком похожи друг на друга, – пробормотала она.
   – Хочешь войти?
   – Не знаю. – Она провела рукой по волосам.
   Внезапно из тени к ней шагнул долговязый мужчина.
   – Желаете встряхнуться? У меня есть все, что вам нужно. Первоклассный «зевс», «экстази», «зонер», любые смеси.
   Ева метнула на него свирепый взгляд.
   – Отойди, ублюдок, иначе я выдавлю тебе глаза и за­ставлю их съесть.
   – Эй, сучка, ты на моем участке, так что не забывай о хороших манерах. – Торговец уже заметил машину и ре­шил, что имеет дело с богатыми простофилями-туриста­ми. Выхватив из кармана нож, он провел пальцем по ост­рию. – Быстро гони бумажник, драгоценности, и мирно разойдемся.
   Еве понадобилась секунда, чтобы решить, выбить ему зубы или сдать патрульному. Этой секунды оказалось до­статочно для Рорка, чтобы выскочить из машины. Его кулак метнулся вперед с быстротой молнии, и нож упал на тротуар. Ева не успела моргнуть глазом, как он уже держал наркодилера за горло в двух дюймах от земли.
   – Кажется, ты назвал мою жену сучкой?
   Единственным ответом послужило жалобное мычание торговца, извивавшегося, как выброшенная на берег ры­ба. Покачав головой, Ева шагнула вперед, подобрала складной нож и спрятала лезвие.
   – Если я выдавлю тебе глаза, – любезным тоном про­должал Рорк, – то, пожалуй, сам их съем. Надеюсь, у меня проснется аппетит, если я увижу тебя, скажем, через пять секунд после того, как швырну твою паршивую зад­ницу на мостовую.
   Наркодилер плюхнулся на дорогу, как мешок с костя­ми, быстро вскочил и, прихрамывая, побежал прочь.
   Рорк тщательно отряхнул пыль с рук.
   – Так на чем мы остановились?
   – Мне понравилась твоя угроза насчет его глаз. Надо будет взять ее на вооружение. – Ева сунула нож в карман, не выпуская его из руки. – Давай войдем.
   В вестибюле горела единственная желтая лампа. За грязным столом сидел охранник. Он же портье. Злобно посмотрев на них, он ткнул пальцем в прейскурант.
   Комната с кроватью стоила доллар в минуту. За два доллара к удобствам прибавлялся туалет.
   – Третий этаж, – коротко сказала Ева. – Восточный угол.
   – Вы получите ту комнату, которую я вам предоставлю!
   – Третий этаж, восточный угол, – повторила она.
   Взгляд охранника устремился на стодолларовую бу­мажку, которую Рорк бросил на поднос. Пожав плечами, он достал из ящика ключ и положил на стол.
   – Пятьдесят минут. За превышение заплатите вдвое.
   Ева взяла ключ от номера ЗС, с облегчением заметив, что ее рука не дрожит. Они начали подниматься.
   Все казалось смутно знакомым. Узкие ступеньки, гряз­ные стены, доносящиеся из-за них стоны. Ветер, атакую­щий кирпич и стекло, пронизывал до костей.
   Ева молча вставила ключ в замок и открыла дверь.
   Застоявшийся воздух был насыщен запахами пота и секса. Следы того и другого виднелись на простынях стоя­щей в углу кровати вместе со ржавыми пятнами засохшей крови.
   Затаив дыхание, Ева шагнула внутрь. Рорк последовал за ней и закрыл за собой дверь.
   Единственное разбитое окно, исцарапанный пол… Но все это она видела в сотне других мест. Ноги Евы дрожали, когда она заставила себя подойти к окну и выглянуть наружу.
   Сколько раз она стояла у окна в грязной комнатушке, воображая, как выбросится из него, упадет вниз и разо­бьется о мостовую… Что удерживало ее от этого день за днем? Сколько раз она слышала, как открывается дверь, и молила бога, о котором имела очень смутное представле­ние, помочь ей, спасти ее?!
   – Не знаю, та ли это комната. Таких очень много. Но она похожа на нее. Похожа и на ту комнату в Далласе, где я убила его. Но в Чикаго я была совсем маленькая, я плохо помню и себя, и его. Помню его руки, сжимающие мне горло… – Ева провела ладонью по шее, словно успокаи­вая боль. – Помню, как он насиловал меня. Сначала я не понимала, что это означает, – только чувствовала боль. Потом стала понимать, но не могла это прекратить. Каж­дый раз, слыша, как открывается дверь, я надеялась, что он только изобьет меня, хотя это тоже было больно… – Закрыв глаза, она прижалась лбом к покрытому трещина­ми стеклу. – Я думала, что вспомню что-нибудь еще. Ведь что-то было и до того, как все это началось. Какая-то жен­щина вынашивала меня, как Карен вынашивает свое «чудо». Черт возьми, как же она могла оставить меня с ним?!
   Рорк обнял ее и прижал к себе.
   – Возможно, у нее не было выбора.
   Ева с трудом заставляла себя сдерживать горе и гнев.
   – Выбор всегда есть. – Она отстранилась и шагнула назад. – Теперь это не имеет значения. Поехали домой.

ГЛАВА 18

   Не было никакого смысла притворяться, что она хочет отдохнуть, и удаляться в спальню, чтобы потом тайком пробраться к компьютеру и немного поработать. Прежде чем Ева успела сообщить Рорку о своих намерениях, он распорядился подать ужин к нему в кабинет.
   – Лучше воспользоваться моим компьютером, – объ­яснил Рорк. – Он более надежен и более тщательно за­маскирован. Ведь для тебя это важно, не так ли?
   – Да. Прежде всего я хочу связаться с Фини, – сказа­ла Ева, когда они поднимались наверх. – Сообщить ему содержание моего разговора с Макреем.
   – Пока ты этим занимаешься, я введу диск, который он дал тебе, для быстрой перекрестной ссылки.
   – Ты почти не хуже Пибоди!
   Остановившись у двери, Рорк крепко поцеловал Еву.
   – Этого ты от Пибоди не дождалась бы.
   – Дождалась бы, если бы очень захотела, – усмехну­лась Ева. – Но для секса я предпочитаю тебя.
   – Рад это слышать. Воспользуйся моим сотовым – его невозможно проследить.
   – Всего лишь очередное небольшое нарушение пра­вил, – пробормотала Ева.
   – Вот именно. – Рорк сел за пульт и начал работать.
   – Фини? Это Даллас. Я вернулась из Чикаго.
   – Я как раз собирался с тобой связаться. Мы напали на след значка.
   – Когда?
   – Только что. Золотой кадукей продали менее часа тому назад у Тиффани – оплата перечислена на счет док­тора Тиа Во. Я, пожалуй, использую Пибоди для сверхурочной работы. Мы немного поболтаем с этим доктором.
   – Превосходно! – Больше всего Еве хотелось быть сейчас с ними. – Вы нашли Вандерхавена?
   – Он путешествует по Европе, нигде не останавлива­ясь. По-моему, он просто бегает от нас.
   – Вечно бегать ему не удастся. Я сейчас собираюсь изучить данные, полученные в Чикаго. Потом попробую разузнать еще что-нибудь о Тиа Во. Если наткнусь на что-то интересное, передам Пибоди по личному телефону.
   – Мы сообщим тебе, когда закончим.
   – Желаю удачи.
   Несколько секунд Ева молча смотрела на черный эк­ран, потом отодвинулась от пульта.
   – Черт возьми! – Она стиснула кулаки и огрызнулась, когда в кабинет вошел Соммерсет с подносом. – Ведь смысл состоит в том, чтобы раскрыть дело, а не защелкивать на нем замки! Почему же у нас все так засекречено? Чтобы получить доступ к информации, я должна написать сотню бумаг!
   – Согласен, – отозвался Рорк. – Это глупо. Я терпеть не могу бюрократию – борюсь с ней всеми известными мне способами.
   Дождавшись, когда Соммерсет невозмутимо удалится, Ева взяла с подноса тарелку и со стуком поставила ее на стол.
   – И вообще, какого черта я должна надрывать себе задницу? Возиться с оборудованием, которое не годится даже в качестве сырья для переработки, играть в полити­ку, выполнять приказы, находиться под контролем восем­надцать часов в сутки и в результате получать плевки в лицо? Нет, хватит! Как только все закончится, я пошлю их всех к черту и потребую с тебя максимальное жалованье за усовершенствование твоей службы безопасности.
   – И правильно, давно пора. А пока выпей вина.
   Ева взяла бокал, небрежно отхлебнула вина стоимос­тью шестьсот долларов за бутылку, словно пила воду из-под крана, и продолжала негодовать:
   – Не нужны мне их вонючие правила и процедуры! Почему я должна проводить жизнь по колено в крови и дерьме? Там еще осталось? – осведомилась она, протяги­вая пустой бокал.
   «Если она решила напиться, – подумал Рорк, – едва ли можно ее порицать. Но беда была в том, что наутро она наверняка порицала бы себя сама».