Весь день Грейс провела за работой, не сделав перерыва даже на ленч: ей очень нравилось это состояние, когда кто-то словно бы диктует тебе. За все время она съела лишь шоколадный батончик, который обнаружила в кармане пальто. Всякий раз, когда Грейс отвлекалась и на короткое время перемещалась из вымышленного мира в реальный, она слышала стук молотка и визг пилы, доносившиеся из соседнего двора. В конце концов она переместилась с компьютером к окну, чтобы иногда поглядывать на дом и представлять себе, что происходит внутри.
   Один раз она заметила автомобиль на подъездной аллее. Какой-то мужчина, стройный, крепкий, темноволосый, вышел из него и, пройдя по тропинке, открыл дверь, не постучав. Зафиксировав это, Грейс с головой погрузилась в работу. Выглянув в окно часа через два, она увидела, что машина исчезла.
   Грейс потянулась, распрямляя усталую спину, и вытащила из пачки последнюю сигарету.
   — Хорошая работа, «Максвелл», но на сегодня хватит, — сказала она, перечитав несколько абзацев, и выключила компьютер.
   Вспомнив о том, что не застелила постель, Грейс поднялась к себе. Чемодан стоял посреди комнаты — его внесли наверх без всякого поощрения с ее стороны. Решив, что разберет вещи позднее, она снова спустилась вниз, включила радио и погрузилась в мир музыки.
   Найдя сестру на софе в гостиной с журналом и бокалом вина, Кэтлин с трудом подавила гнев. Подумать только, она провела на работе весь день, пытаясь вдолбить хоть что-нибудь в головы ста тридцати подростков. Потом было родительское собрание, которое, разумеется, ни к чему не привело, и к тому же по дороге домой машина забарахлила. А Грейс как ни в чем не бывало лежит себе на диванчике — и времени у нее навалом, и счет в банке растет!
   Не выпуская из руки сумку с продуктами, Кэтлин подошла к радиоприемнику и выключила его. Грейс подняла на нее глаза и улыбнулась.
   — Привет! А я и не слышала, как ты вошла.
   — Ничего удивительного, поскольку у тебя орет радио.
   По тону Кэтлин нетрудно было догадаться, что она снова не в духе.
   — Прости. — Грейс положила журнал на столик. — Тяжелый день выдался, да?
   — Для кого как… — Кэтлин повернулась и направилась на кухню.
   Грейс спустила ноги, посидела немного, обхватив голову руками, затем поднялась и, вздохнув, последовала за сестрой.
   — Я тут похозяйничала, сделала такой же салат, как вчера. На большее я не способна.
   — Молодец. — Кэтлин слегка смягчилась. — Очень приятно, когда о тебе кто-то позаботится. Я никогда не была этим избалована.
   — Хочешь немного вина?
   — Нет, я вечером работаю.
   — На телефоне?
   — Да. — Она снова нахмурилась.
   — Кэт, я просто так спросила, не ищи в этом подвоха. — Ответа не последовало, и Грейс налила себе еще вина. — Признаться, у меня мелькнула мысль использовать этот сюжет с телефоном в своей книге…
   — Ты неисправима! — Кэтлин обернулась и сердито посмотрела на сестру. — Твое любопытство не знает границ.
   — Ради всего святого, Кэти, я и не помышляла использовать твое имя или ситуацию, мне нужна идея, только и всего.
   — Люди из всего извлекают выгоду. И ты такая же, как все. Может, и мой развод пригодится тебе как материал для книги?
   — Я никогда не использовала тебя, — спокойно возразила Грейс.
   — Ты используешь всех — друзей, любовников, семью! Ты только делаешь вид, что сочувствуешь им, а сама прикидываешь, как этот сюжет может сработать в твоем новом романе. Неужели ты не способна нормально относиться к нам и общаться с родными, не думая о своих сюжетах?
   Грейс не стала спорить и только тяжело вздохнула. Правду, хоть и неприглядную, лучше принять.
   — Наверное, ты в чем-то права, но у меня это происходит невольно.
   — Ладно, оставим этот разговор. Прости. — Кэтлин немного успокоилась. — Мне не хочется сегодня ссориться.
   — И мне тоже. Знаешь, я собираюсь завтра взять напрокат машину. Поезжу по окрестностям, развлекусь… Ведь я, в конце концов, в отпуске! Кроме того, тогда я смогу взять на себя покупки и сберегу твое время.
   — Чудесно. — Кэтлин включила гриль и отвернулась, чтобы Грейс не заметила, как дрожат ее руки. — Поблизости есть одно место — «Херц», я утром подброшу тебя.
   — Договорились. — Потягивая вино, Грейс сказала:
   — О, чуть не забыла: утром я познакомилась с соседом.
   — Так я и знала. — Кэтлин сунула мясо в духовку. Странно, что сестра еще не перезнакомилась со всем кварталом.
   Грейс решила держать себя в руках. Обычно она первая теряла самообладание, но сегодня придется потерпеть.
   — Парень очень симпатичный. Оказывается, он полицейский. Мы завтра вместе обедаем.
   — Отлично! — Кэтлин стукнула крышкой. — Ты шустрая, как всегда, Грейси.
   — Знаешь, пожалуй, я пойду прогуляюсь. — Грейс поставила бокал. — С тобой сегодня трудно разговаривать.
   — Прости. — Кэтлин прислонилась к плите. — Я не хотела быть резкой с тобой.
   — Ладно. — Вообще-то Грейс отличалась обидчивостью и прощала не скоро, но у нее все же была только одна сестра… — Почему бы тебе не присесть? Ведь ты, наверное, устала.
   — Нет, у меня сегодня звонки. Хочу до этого приготовить ужин.
   — Я сама все сделаю по твоим указаниям, а ты отдохни. Я ведь не совсем безрукая! — Грейс взяла сестру за руку и слегка подтолкнула к стулу. — Что положить в кастрюлю?
   — В сумке найдешь упаковку. — Кэтлин порылась в своей сумочке, достала пузырек и вытряхнула две таблетки от головной боли.
   Грейс сунула руку в сумку с продуктами и извлекла оттуда пакет. «Лапша в чесночном соусе. Удобно для приготовления». Быстро надорвав упаковку, она высыпала содержимое в кастрюлю.
   — Кэт, я готова сражаться за тебя, но, пожалуйста, не злись на меня без причины. Хочешь поговорить?
   — Нет, сегодня был очень трудный день. — Кэтлин проглотила таблетки, не запивая. — А мне надо еще разобрать бумаги.
   — Ну, в этом я едва ли способна помочь тебе. А вот на звонки готова отвечать вместо тебя. Кэтлин через силу улыбнулась:
   — Спасибо, не надо.
   Грейс поставила на стол миску с салатом.
   — Может, мне записывать, что передадут по телефону?
   — Грейси, ты не должна вмешиваться в это дело. Я уже жалею, что рассказала тебе о своей работе. Кстати, если ты не будешь помешивать лапшу, она слипнется.
   — Ладно. — Желая угодить сестре, Грейс занялась лапшой. В наступившей тишине было слышно, как начинает шипеть мясо. — Между прочим, Кэт, на следующей неделе Пасха, у тебя будут выходные…
   — Да, целых пять, включая субботу и воскресенье.
   — А что, если нам смотаться в Форт-Лодердейл, окунуться в это безумие, позагорать?
   — Я не могу себе этого позволить.
   — За мой счет, Кэт. Поехали, будет здорово! Помнишь, весной в десятом классе мы умоляли родителей отпустить нас туда?
   — Просила и умоляла ты, — уточнила Кэтлин.
   — Неважно, все равно мы поехали, три дня развлекались, как могли, загорели и познакомились с целой дюжиной парней. Помнишь, как этот Джо или Джек пытался залезть к нам в окно в отеле?
   — После того как ты ему сказала, что я «воспламенилась при виде его тела»?
   — Так оно и было. Бедняжка чуть не расшибся. — Усмехнувшись, Грейс попробовала, готова ли лапша. — Боже, мы были тогда так молоды и глупы! Да ладно, Кэтлин, мы с тобой еще хоть куда, даже мальчикам из колледжа можем понравиться.
   — Кутежи с выпивкой и мальчики из колледжа мне неинтересны, — отрезала Кэтлин. — Кроме того, я согласилась отвечать на телефонные звонки в выходные. Убавь огонь под лапшой, Грейс, и переверни мясо.
   Грейс молча повиновалась. «Дело не в выпивке и не в мужчинах, — подумала она. — Просто Кэт не хочет вспоминать, что когда-то мы были не только сестрами, но и подругами…»
   — Ты слишком много работаешь, — заметила она.
   — На твоем месте я бы тоже лежала весь день на кушетке и читала журналы.
   Грейс промолчала. Кэтлин не могла знать, что в иные дни она проводит перед экраном компьютера по двенадцать часов, а ночами засиживается до трех. Во время писательских турне ей приходится быть на ногах весь день и полночи, так что едва хватает сил добраться до постели. Да, ей везет, суммы гонораров порой ошеломляют, но ведь она их заработала! И Грейс было досадно, что сестра этого не понимает.
   — Я в отпуске. — Она хотела сказать это легко, но получилось резко.
   — А я нет!
   — Ну что ж, если не хочешь ехать со мной, тогда я тоже останусь. Не возражаешь, если я немного покопаюсь в твоем садике?
   — Мне все равно. — Кэтлин потерла виски. В последнее время головные боли не покидали ее. — Признаться, я была бы даже благодарна тебе: у меня на это совсем не хватает времени. Помнишь наш прекрасный сад в Калифорнии?
   — Еще бы! — Грейс всегда казалось, что тот сад слишком ухожен и лишен оригинальности — как, впрочем, и его хозяин Джонатан. Да и Кэтлин тоже. Ее охватило чувство горечи. — У вас там были чудесные анютины глазки и.., как же назывались любимые цветы мамы? А, да, вьюнки.
   — Ладно. — Кэтлин думала о другом. — Смотри, чтоб не пригорело мясо.
   Спустя некоторое время Кэтлин заперлась у себя в кабинете, и Грейс слышала, как звонил телефон — телефон «Фэнтэзи». Прежде чем уйти наверх, она насчитала звонков десять.
   На душе было неспокойно, спать не хотелось, и Грейс включила компьютер. Но писать сейчас об убийствах она тоже не могла: все мысли были заняты сестрой. С Кэтлин явно происходило что-то неладное. Слишком уж быстро менялось у нее настроение. Грейс понимала, что следует уговорить сестру обратиться к врачу, но не сомневалась: Кэтлин бросит на нее раздраженный, неприязненный взгляд — и только.
   Едва Грейс упомянула о Кевине, Кэтлин заявила, что не желает беседовать ни о сыне, ни о Джонатане. Грейс достаточно хорошо знала сестру, чтобы понять: она жалела, что пригласила ее погостить. Но главное, и сама Грейс уже начинала раскаиваться в том, что приняла приглашение…
   «Я приехала сюда, чтобы помочь сестре, — сердито сказала себе Грейс. — Но для этого нужно время». Подперев рукой подбородок, она повернулась к окну. В доме напротив горел свет.
   Двери комнаты были плотно закрыты, поэтому Грейс больше не слышала, как звонил телефон. Интересно, на много ли звонков ответит сестра и скольким мужчинам доставит удовлетворение, не видя их? И что она делает в перерыве между звонками? Может быть, проверяет ученические тетради? Это было бы забавно. Да, лучше бы все это оказалось не более чем забавой, но перед глазами Грейс стояло напряженное лицо Кэтлин.
   «Ничего не поделаешь, — подумала она. — Сестра решает свои проблемы так, как считает нужным».
 
   Как замечательно слышать опять ее голос! Она обещала быть нежной и чуть глуховато смеялась. Сегодня Дезире оделась в черное, во что-то прозрачное и тонкое, как паутинка. Это возбуждало в нем яростное желание сорвать с нее одежду, и он был уверен, что ей бы это понравилось.
   Мужчина, с которым Дезире сейчас разговаривала, почти не отвечал ей. Он был несказанно рад: закрыв глаза, можно было вообразить, что она рядом и говорит с ним и только с ним. Он мог слушать ее часами, и слова Дезире не имели значения. Только ее голос, теплый, дразнящий голос проникал через наушники в его душу. Где-то в доме шумел телевизор, но он не слышал ничего, кроме Дезире.
   Она хотела его? В этом он ни секунды не сомневался.
   Ему постоянно мерещилось, будто она называет его по имени — Джеральд. Она произносила его имя с неповторимой усмешкой. Когда он придет к ней, Дезире обнимет его и скажет медленно, почти не дыша: «Джеральд…»
   Они займутся любовью так, как она сейчас об этом говорит, и именно он окажется тем мужчиной, который доставит ей удовлетворение. Дезире предпочтет его всем другим, а его имя она будет повторять постоянно — шепотом, со стоном, вскрикивая.
   «Джеральд. Джеральд. Джеральд…» Вздрогнув всем телом, он в изнеможении откинулся на спинку вращающегося кресла перед компьютером. Ему было восемнадцать лет, и до сих пор он был близок с женщиной только в мечтах. Сегодня он мечтал о Дезире — и сходил от этого с ума…

Глава 3

   — Ну, рассказывай, куда вы идете вечером. Поскольку пари выиграл Эд, он был за рулем. Вместе со своим напарником Беном он провел в суде большую часть дня. Поймать преступника — это еще не все, главное — потом давать против него показания. А эту часть работы не любит ни один полицейский.
   — Что ты сказал?
   — Я спрашиваю, куда вы сегодня идете. — У Бена в руках был огромный бумажный пакет, и он беспрерывно что-то жевал. — С писательницей.
   — Пока не знаю. — Немного снизив скорость при виде дорожного знака, Эд миновал перекресток.
   — Эй, ты почему не остановился? — Бен захрустел конфетой. — Мы же договорились: если ведешь машину, соблюдай правила!
   — На дороге никого не было. Как ты думаешь, мне надеть галстук?
   — Откуда я знаю? Ведь ты даже не решил, куда идти. Кроме того, ты в галстуке очень смешной — как бык с колокольчиком.
   — Спасибо, напарник.
   — Эд, сейчас свет переключат, куда ты.., черт! — Он сунул в рот еще одну конфету. — А сколько пробудет в городе известная романистка?
   — Не знаю.
   — Как — не знаешь?
   — Я ее не спрашивал, думаю, меня это не касается.
   — Женщины любят, когда их делами интересуются. — Взвизгнув шинами, машина повернула за угол, и Бен невольно нажал ногой на воображаемый тормоз. — Кстати, ее романы — неплохое чтиво.. Чувствуется, что у автора твердый характер. Надеюсь, ты помнишь, что я первый рекомендовал тебе ее книги?
   — Надеешься, что я назову своего первенца в честь тебя?
   Хмыкнув, Бен щелкнул зажигалкой.
   — Ну что, она похожа на фото в той книге?
   — В жизни она гораздо лучше. — Эд опустил окно, когда Бен закурил. — У нее большие серые глаза и восхитительная улыбка.
   — Ну как, надеюсь, ты не растерялся?
   — Не понимаю, о чем ты, — смутился Эд.
   — Где уж тебе понять! — Бен затянулся. — Ладно, брось. Знаю я этих большеглазых малышек с ослепительной улыбкой: взмахнет ресницами — и ты пропал. Перед женщиной невозможно устоять, дружище.
   — Исследования показывают, что мужчина, женатый хотя бы полгода, начинает давать окружающим непрошеные советы.
   — Вычитал в «Красной книге»?
   — Нет, в «Космополитен».
   — Но у меня же действительно больше опыта! — Бен знал Эда Джексона лучше себя самого и поэтому легко догадался, что его друг страстно влюблен. — Слушай, приводи ее к нам. Выпьем чего-нибудь… Мы с Тэсс мигом раскусим ее.
   — Благодарю, все, что надо, я узнаю сам.
   — Поостерегись, парень! Женившись, я стал судить о женщинах вполне объективно. Эд прыснул со смеху.
   — А по-моему, наоборот.
   — Я серьезно. — Бен повернулся к другу. — Давай позвоним Тэсс и что-нибудь придумаем сегодня вечером. Хотя бы отчасти избавим тебя от проблем.
   — Спасибо, но с этим я тоже справлюсь сам.
   — Ты сказал ей, что питаешься только орехами и ягодами? Эд промолчал.
   — Это может повлиять на выбор ресторана. — Бен стряхнул в окно пепел и, увидев вывеску, рядом с которой Эд остановил машину, воскликнул:
   — О нет! Только не магазин стройматериалов!
   — Я заскочу за дверными петлями.
   — «Вы меня просто достал с тех пор, как купил себе дом, Джексон! Даю тебе десять минут. Мы и так просидели все утро в суде, пытаясь перехитрить полицейское управление Торселли, а теперь я еще должен терпеть затеи домовладельца.
   — Ты же сам посоветовал мне купить дом. Бен, ворча, вылез из машины вместе с Эдом: он решил выпить кофе и съесть кусочек кекса, пока его друг будет разглядывать гайки и болты.
   В маленьком кафетерии было безлюдно — до часа пик, когда сюда хлынет толпа, оставалась пара часов. Налив себе кофе и добавив в него сливок, Бен неторопливо направился к кассе. Он надеялся, что Эд догадается, где его искать.
   Прежде Бен считал, что его друг совершил ошибку, купив дом-развалюху. Но теперь, наблюдая, как дом преображается, он понял, что это не так. Может, и им с Тэсс пора подыскивать себе дом? Разумеется, не такой, как у Эда, с дырявой крышей и крысами на чердаке. Нет, у них должен быть настоящий двор, где летом можно устроить пикник и где найдется место для детишек. Что и говорить, женитьба заставляет строить долгосрочные планы даже тех, кто раньше не задумывался о завтрашнем дне…
   С чашкой в руке Бен подошел к кассе, и тут его кто-то толкнул, кофе расплескался на сорочку.
   — Черт возьми!
   Бен резко обернулся, но тут же замер на месте, увидев нож в дрожащей руке подростка.
   — Деньги! — Одной рукой парень тыкал ножом в Бена, а другой жестикулировал, давая указания кассирше. — Все до цента! Немедленно!
   — Отлично! — пробормотал Бен, бросив быстрый взгляд на окаменевшую от страха женщину. — Послушай, парень, они не держат большие суммы в кассовых аппаратах.
   — Деньги! Выкладывай проклятые деньги! — Подросток явно не воспринимал, что ему говорят. Голос его срывался от напряжения, из рассеченной нижней губы сочилась кровь. — Поворачивай задницу, шлюха, не то я вырежу у тебя на лбу твои инициалы!
   Кассирша дрожащими руками вытащила ящик и вытряхнула его содержимое на прилавок. Монеты, отскочив от прилавка, со звоном рассыпались по полу.
   — Давай кошелек! — приказал парень Бену, рассовывая банкноты и мелочь по карманам.
   Это было, несомненно, первое ограбление в его жизни. Он не предполагал, что все будет так просто, и ликовал, хотя душа у парня явно ушла в пятки и он взмок от пота.
   — О'кей! Не трусь, — сказал Бен, соображая, когда лучше достать оружие из-под куртки.
   Нащупав двумя пальцами кошелек, он вытащил его и поднял руку вверх, наблюдая за парнем, который не сводил с него испуганных глаз. Затем Бен швырнул кошелек в сторону прилавка, не добросив примерно на дюйм, и в тот миг, когда парень нагнулся, выбил нож из его руки. Только теперь женщина закричала, но продолжала стоять, парализованная ужасом.
   Парень сражался, как раненый зверь. Бен заломил ему за спину руки, ударил ногой под колени, и они повалились на столик с продуктами. Столик затрещал и опрокинулся, конфеты и жевательная резинка покатились во все стороны. Парень кричал, ругался и бился, словно пойманная рыба. Бен ударился локтем о витрину с замороженными продуктами, но, к счастью, не разбил ее. Парень был уже под ним, худой, трясущийся от страха и отчаяния. Бен уселся сверху.
   — Ты арестован! — Вытащив свой служебный значок, он сунул его парню под нос. — Глядя, как ты трясешься, могу сказать только одно: тебе повезло, что нарвался на меня.
   Когда Бен достал наручники, парень зарыдал. Тяжело дыша, Бен раздраженно бросил кассирше:
   — Ты не собираешься вызвать полицейских, милая?
   Эд вышел из магазинчика, купив дверные петли, с полдюжины латунных ручек и четыре керамические для ванной. Последние оказались настоящей находкой, поскольку подходили по цвету к кафелю. Он решил, что ванная комната на втором этаже станет его следующим строительным объектом. Не обнаружив Бена в машине, Эд огляделся и увидел, что на другой стороне улицы стоит патрульный полицейский автомобиль. Вздохнув, он положил покупки в машину и решил пойти посмотреть, что случилось.
   Возле патрульной машины Бен беседовал с полицейским, парень рыдал на заднем сиденье.
   — Вижу, ты хорошо попил кофе, — усмехнулся Эд, подойдя поближе.
   — Да, и к тому же бесплатно, — Бен кивнул полицейскому и, сунув руки в карманы, направился через улицу. — Теперь придется составлять это чертово донесение. А посмотри на сорочку. Что делать с кофейными пятнами?
   — Побрызгать пятноочистителем и постирать.
 
   Около шести вечера Эд остановил машину на подъездной аллее возле своего дома. В полицейском участке он долго слонялся без дела по коридору, затем сидел за своим столом, не в силах ни за что взяться. Эд нервничал. Он любил женщин, но всегда сознавал, что не слишком хорошо понимает их. Работа накладывала определенные ограничения на его личную жизнь, но, даже когда выдавалось свободное время, его тянуло к легким в общении и не слишком умным женщинам. В отличие от Бена ему никогда не удавалось держаться с женщинами свободно и непринужденно. И ему еще ни разу не пришлось пережить такой всепоглощающей любви, какую его друг испытывал к жене.
   Эду нравились спокойные, покладистые женщины, которые не пытались помыкать им и не требовали слишком много. Он очень ценил долгие откровенные разговоры, считая, что они сближают, но редко ему попадались женщины, способные на это. И Эд не понимал, почему так получается.
   Грейс Маккейб была не похожа ни на одну из его прежних женщин. Он восхищался ее умом, но не представлял, как будет вести себя с ней. Эд не привык к тому, чтобы женщина сама назначала ему свидание. Обычно инициатива исходила от него. Впрочем, Эд всегда ратовал за равноправие женщин — когда это относилось к политике. Его ничуть не смутило бы, например, окажись рядом с ним партнер-женщина на месте многолетнего коллеги Бена. Но что касается обыденной жизни…
   Его мать всегда много трудилась, воспитывая при этом двоих сыновей и дочь. Отец их бросил, и Эду, как старшему, пришлось стать главой семьи еще в подростковом возрасте. Мать зарабатывала на жизнь, а он принимал за нее важнейшие решения.
   Эд всегда надеялся, что его жена не будет работать и в отличие от отца он сам сможет позаботиться о ней. Вот он закончит ремонт дома, благоустроит сад — и однажды встретит ту, о которой всегда мечтал…
   Переодевшись, Эд взглянул на соседний дом. Грейс оставила окна незашторенными и не погасила свет в комнате. Размышляя о том, как сложатся их отношения, он увидел, что Грейс вошла в комнату, что-то резко пнула ногой и начала ходить мимо окна взад и вперед.
 
   Что же делать? Грейс взъерошила волосы. Сестра, несомненно, попала в беду, и все гораздо серьезнее, чем представлялось сначала. Она уже готова была смириться с тем, как Кэт зарабатывает деньги. Но такое… «Надо проявить терпение, — сказала себе Грейс. — Кричать на Кэтлин так же бессмысленно, как читать книгу в темноте. Это не даст ничего, кроме головной боли. Но что-то нужно предпринять!»
   Грейс опустилась на кровать. Давно ли это началось? С момента развода? Она попыталась выяснить это у Кэт, но так и не добилась ответа. Впрочем, это не так уж важно. Вопрос в том, как помочь сестре в подобной ситуации. Грейс знала, что делают с людьми наркотики. У нее вызывали сочувствие те, кто борется с пагубной привычкой, но от тех, кто обрекает себя на разрушение, она могла только отдалиться, навсегда порвать с ними отношения.
   Однако в беду попала ее сестра. Грейс обхватила голову руками, стараясь найти решение.
   Валиум! Три упаковки сильнейшего антидепрессанта от разных врачей. Вполне возможно, Кэтлин хранит еще что-то в школе, в машине и бог знает где еще.
   Грейс не любила совать свой нос в чужие дела. Сестра напрасно обвиняла ее в этом. Она просто искала карандаш, выдвинула ящичек туалетного столика возле кровати — и обнаружила там три упаковки лекарства.
   — Ты даже не представляешь себе, что такое расшатанные нервы! — набросилась на нее Кэтлин, когда Грейс попыталась поговорить с ней. — Тебе неведомы настоящие проблемы. За что бы ты ни взялась, у тебя все получается. А я потеряла мужа и сына! Как же ты смеешь читать мне мораль и упрекать меня за то, что я стараюсь заглушить свою боль?
   Не найдя нужных слов, Грейс гневно обрушилась на сестру:
   — Ты должна просто примириться с этим!
   — Примирись, черт возьми!
   Ну почему она не сказала: «Я помогу тебе»? Ведь именно эти слова вертелись у нее на языке, для этого она и приехала сюда. Может, сейчас пойти к Кэтлин, просить ее, умолять, кричать?.. Нет, она ничего не добьется. Между ними та же непреодолимая стена, что и раньше. Так бывало и в ранней юности — когда Кэтлин влюблялась в парня, которому нравилась Грейс, или когда Грейс давали главную роль в школьном спектакле…
   Однако когда проблемы касались ее родных, Грейс не могла от них отмахнуться. Вздохнув, она пошла вниз, решив сделать еще одну попытку.
   Кэтлин сидела в своем кабинете. Дав себе слово держаться спокойно, Грейс постучала.
   — Кэт! — Ответа не последовало, но дверь, к счастью, оказалась не заперта, и Грейс толкнула ее. — Кэт, прости меня!
   Оторвавшись от проверки работ десятиклассников, Кэтлин подняла глаза:
   — Извиняться не за что.
   «Слава богу, она успокоилась, — подумала Грейс. — Может, на нее подействовали лекарства, а может, раздражение улеглось само».
   — Знаешь, я решила сбегать к Эду и перенести встречу на другое время. Тогда мы с тобой сможем поговорить.
   — Говорить больше не о чем. — Кэтлин отложила проверенную работу и взяла следующую. Сейчас она казалась абсолютно невозмутимой — очевидно, таблетки сделали свое дело. — К тому же вечером я отвечаю на звонки. Иди, я желаю тебе хорошо провести время.
   — Кэти, я люблю тебя и беспокоюсь о тебе!
   — Я тоже люблю тебя. — Она сказала это от чистого сердца, но ей всегда было очень трудно выразить свои чувства. — И беспокоиться не о чем. Я знаю, что делаю.
   — Кэт, я понимаю, как тебе тяжело. Ты очень напряженно и много работаешь, и мне бы хотелось помочь тебе.
   — Я ценю твое внимание. — Кэтлин с неудовольствием взглянула на проверенную работу, отметив про себя, что ее ученики мало стараются. — Но уверяю тебя, я справлюсь сама. Я же сказала, что рада тебе, и это чистая правда. Мне будет приятно, если ты погостишь у меня при условии, что не станешь вмешиваться в мои дела.