Страница:
— Милая, неужели ты не понимаешь, что зависимость от валиума очень опасна?
— Я не слишком им увлекаюсь. Как только я верну Кевина и моя жизнь войдет в нормальную колею, мне не понадобятся лекарства. — Она улыбнулась. — Перестань волноваться, Грейси. Я уже взрослая. — Зазвонил телефон, и она подняла трубку. — Да? Хорошо, я возьму его. Диктуйте номер. — Записав номер, она положила трубку. — Удачи тебе, Грейс. Я оставлю на веранде свет.
Поскольку сестра уже набирала номер, Грейс направилась к двери, достала из шкафа в холле пальто и выбежала на улицу.
Порыв весеннего ветра напомнил ей о Флориде. Хорошо бы убедить Кэтлин поехать куда-нибудь на Карибские острова, в Мексику — куда угодно, где тепло и можно отдохнуть. Грейс была уверена, что как только ей удастся вытащить сестру из города, увезти подальше от напряженной жизни, они поговорят откровенно. «Если же это не получится, — сказала себе Грейс, — я пойду к тем врачам, фамилии которых значатся на упаковках валиума».
Так и не застегнув пальто, Грейс постучала в дверь Эда.
— Я слишком рано, — сказала она, как только он открыл дверь. — Надеюсь, не возражаешь? Может, что-нибудь выпьем сначала?
Пропуская Грейс в дом, Эд внимательно посмотрел на нее.
— У тебя все в порядке?
— Разве со мной что-то не так? — Засмеявшись, она откинула с лица волосы. — Я поссорилась с сестрой, только и всего. Обычно эти ссоры длятся не больше недели. Я сама виновата.
— В ссоре всегда виноваты обе стороны.
— Да, но зачинщицей была я.
— Нападать легче всего. — В его глазах светилось понимание и желание успокоить. Грейс пожала плечами и огляделась.
— Как у тебя уютно!
Она не заметила ни отставших от стен обоев, ни отвалившейся штукатурки, ни беспорядка. Ее поразили высокие потолки, простор, обилие света.
— Я еще не приступал к этой комнате, — смущенно сказал Эд. — Сначала мне нужна кухня.
— Мне тоже! — Грейс улыбнулась и протянула ему руку. — Может, покажешь?
— Конечно, если тебе интересно.
Обычно, держа женщину за руку, Эд чувствовал неловкость, но с Грейс все было просто. Ее маленькая изящная рука крепко ухватилась за него.
— Когда обнажится дерево, все преобразится, — говорила Грейс, поднимаясь вслед за ним по лестнице в несколько ступенек. — Я обожаю старые дома с несколькими комнатенками наверху. Удивительно, ведь моя квартира в Нью-Йорке — в сущности, одна огромная комната, а я чувствую себя там вполне комфортабельно. Но… О, это потрясающе!
Эд сказал, что приводил в порядок кухню два месяца — скреб, обдирал, чистил. Грейс убедилась, что его усилия не пропали даром. Странно, что он сделал стойки темно-розовыми — неожиданный выбор для мужчины, — а шкафы для контраста выкрасил в зеленый. Здесь уже стояли ослепительно белые бытовые приборы выпуска сороковых годов. Эд тщательно отреставрировал кирпичную печь и отодрал старый линолеум, под которым был дубовый пол.
— Тысяча девятьсот сорок пятый год… Война окончена. Америка процветает. Как я люблю то время! А где ты нашел эту плиту?
Грейс с развевающимися кудряшками и в пальто с плечиками поразительно гармонично вписывалась в интерьер кухни.
— В Джорджтауне есть один антикварный магазин… Я заплатил баснословные деньги, чтоб собрать такую мебель.
— Потрясающе! Просто потрясающе! — «Здесь все располагает к отдыху», — подумала Грейс, прислонившись к белой фарфоровой раковине, которая вдруг напомнила ей детство, кухню в доме бабушки. На подоконнике стояли горшочки с зелеными, только что проклюнувшимися побегами. — А что ты там выращиваешь?
— Кое-какие травы.
— Травы? Вроде розмарина?
— Да. Как только выкрою время, расчищу клочок земли во дворе.
Посмотрев в окно, Грейс увидела то место, где он вчера работал. Мысль об огороде с душистыми травами привела ее в восторг. Травы на подоконнике, свечи на столе… Это будет очень уютный дом — не такой холодный и мрачный, как у ее сестры. Грейс вздохнула и постаралась избавиться от грустных мыслей.
— Ты необычный мужчина, Эд.
— Почему? Она улыбнулась:
— У тебя нет посудомоечной машины! Ну что, пойдем? — Она протянула ему руку. — Я обещала тебя напоить.
Кэтлин сидела на стуле, закрыв глаза и прижав плечом к уху телефонную трубку. Клиент, с которым ее соединили, взял инициативу на себя, так что от нее требовалось лишь подбадривать его междометиями. «Неплохая у меня работа, когда вот так везет», — подумала Кэтлин и смахнула слезы с ресниц.
Ей не следовало рассказывать Грейс о своих проблемах, пусть даже от одиночества она сходила с ума. Кэтлин прекрасно отдавала себе отчет в том, что делает, и имела полное право поступать по своему усмотрению.
— Нет, это замечательно! Конечно, продолжайте. Я все так живо себе представляю…
Она подавила вздох, жалея, что не приготовила для себя кофе, и взглянула на часы. У ее собеседника оставалось еще минуты две, но иногда эти последние минуты длились невероятно долго.
Кэтлин послышался какой-то шум, но она не обратила на это внимания. Может, стоит уступить Грейс и поехать с ней во Флориду на выходные дни? Разве она не может позволить себе отвлечься, позагорать и ни о чем не думать? Но беда в том, что присутствие Грейс всякий раз пробуждало в ней мысли о собственных неудачах и чувство вины. Так было всегда, и Кэтлин не сомневалась, что уже ничего не изменится. «Однако не стоило так резко говорить с сестрой, — подумала она, потерев висок. — Завтра постараюсь быть с ней помягче…»
Сердце Джеральда колотилось, как молот. Ему чудился ее шепот, вздохи, он слышал ее загадочный смех. Его потные ладони были холодными как лед, и он мечтал, что она согреет их.
Подойдя к двери, он провел рукой по губам. Ему понадобилась двойная доза кокаина, чтобы отважиться прийти к ней, но теперь он не сомневался, что она обрадуется, увидев его. Прошлой ночью ему снилось, что Дезире просила, умоляла его прийти. Она говорила, что хочет стать первой женщиной в его жизни…
В холле было темно, но из-под двери ее кабинета пробивался свет. Оттуда доносился голос Дезире — манящий, пробуждающий желание.
Джеральд на минуту остановился, чтобы перевести дыхание. Недаром он до сих пор хранил невинность — хранил для нее. Секс с ней будет необыкновенным! Разве можно сравнить это с тем, что он испытывал, накачивая себя наркотиками? Наконец-то осуществится его цель, предел всех мечтаний. И когда все закончится, Дезире скажет ему, что он был самым лучшим.
Внезапно она замолчала, и Джеральд решил, что пора. Изнемогая от возбуждения, он распахнул дверь — и замер на пороге. Нет, этого не может быть! Джеральд тряхнул головой. Она оказалась совсем не похожа на женщину его мечты. Брюнетка, а не блондинка. Вместо прозрачного и тонкого, как паутинка, черного кружевного белья на ней была обычная юбка и блузка. Он в замешательстве остановился в дверях и уставился на нее.
Когда на стол упала тень, Кэтлин подняла глаза, решив, что пришла Грейс. Сначала она даже не испугалась. Парень, так пристально смотревший на нее, вполне мог бы сойти за одного из старшеклассников.
Кэтлин поднялась из-за стола.
— Как ты сюда попал? И кто ты?
Как только Джеральд услышал этот голос, все вокруг померкло. Он уже не видел ее лица и мало что сознавал. Улыбаясь, он шагнул ближе.
— Не притворяйся больше, Дезире! Я же сказал тебе, что приду.
Увидев его лицо на свету, Кэтлин ощутила страх. Даже если вы никогда не встречали безумца, его сразу можно отличить по глазам.
— Я не понимаю, о чем ты…
Он назвал ее Дезире, но это невозможно! Никто не знает этого имени, и никто не может знать. Прикинув расстояние до двери, Кэтлин поискала глазами на столе какой-нибудь тяжелый предмет.
— Уходи, или я позову полицию! Он продолжал улыбаться.
— Я слушал несколько недель. Вчера ночью ты сказала, что я могу прийти. И вот я здесь. Ради тебя.
— Ты спятил! Я никогда не разговаривала с тобой! — воскликнула Кэтлин и тут же одернула себя. Она знала, что с сумасшедшими надо держаться спокойно и уверенно. — Ты, вероятно, ошибся, и тебе лучше уйти.
Да, это тот самый голос! Он узнал бы его из тысяч, миллионов других голосов.
— Каждый вечер. Я слушал тебя каждый вечер. — У него перехватило дыхание. — Дезире, — прошептал он, — я люблю тебя!
Не отрывая от нее глаз, он начал расстегивать ремень, Кэтлин схватила со стола пресс-папье и, запустив в него, бросилась к двери. Однако пресс-папье лишь слегка задело его. Он догнал Кэтлин, обхватил руками и, задыхаясь, прижался щекой к ее лицу.
— Ты обещала! Ты обещала подарить мне все, о чем говорила. Теперь мне нужны не только твои слова, Дезире!
«Это кошмар, — подумала Кэтлин. — Дезире — выдумка, „игра! Ее не существует!“ Все, что происходило сейчас, напоминало страшный сон. Но сны не причиняют вреда. Отбиваясь, Кэтлин слышала, как разорвалась блузка. Он с силой стиснул ее, хотя она отчаянно сопротивлялась и била его ногой. Когда Кэтлин укусила его в плечо, он взвизгнул, но тут же повалил ее на пол, задрав ей юбку.
— Ты обещала! Ты обещала! — бормотал он. Джеральд ощущал ее кожу, нежную и горячую, точно такую, как и представлял. Теперь ничто не могло остановить его.
Когда он проник в нее, Кэтлин закричала.
— Замолчи! — Он изнемогал от страсти, но ему хотелось, чтобы все было иначе. Ее душераздирающие вопли все испортили. Зачем она мешает ему? Он ведь так долго ждал ее!
Джеральд налег на нее всем телом, надеясь получить обещанное ею наслаждение. Вопли не прекращались. Кэтлин царапалась, кусалась, но боль еще сильнее распаляла в нем желание и ярость. Эта лживая шлюха обманула его, но все же он хотел ее!
Высвободив руку, Кэтлин ухватилась за ножку стола и опрокинула его. Телефон упал на пол рядом с ее головой. Не помня себя от страха и ярости, Джеральд обмотал телефонный шнур вокруг ее горла и затягивал его, пока не прекратились крики.
— Значит, жена твоего друга — врач-психиатр? — Грейс опустила стекло в машине и закурила. После обеда ее наконец-то оставили мрачные мысли. «Нет, — подумала она, — все дело в Эде». Он хорошо действовал на нее, с ним было просто и легко общаться, потому что он радостно воспринимает жизнь.
— Они познакомились несколько месяцев назад, когда мы расследовали одно дело. — Эд затормозил на перекрестке. — Тебе это будет интересно, потому что в тот раз произошла целая серия убийств.
— Правда? — Убийства действительно всегда вызывали у нее жгучий интерес. — Я могу описать это в романе, но не помешало бы сдобрить повествование психиатрическим анализом.
— Тэсс тебе поможет.
— Она хороший специалист?
— Один из лучших.
Грейс кивнула, подумав о Кэтлин.
— Я бы хотела поговорить с ней о сестре. Может, удастся пригласить ее к нам. Устроить обед или вечеринку… Но боюсь, что Кэтлин не согласится. Она избегает людей.
— Ты беспокоишься о ней? Грейс вздохнула:
— Прости, я не хотела испортить тебе вечер, но сейчас со мной, наверное, трудно.
— Я не жалуюсь.
— Ты очень любезен.
Когда Эд остановил машину возле дома, Грейс наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Может, зайдешь на чашечку кофе? Ах да, ты не пьешь кофе… Тогда я заварю для тебя чай. Кэт, вероятно, уже в постели, а мне хотелось бы с кем-то посидеть.
Они вышли из машины, поднялись на веранду, и Грейс принялась искать в сумочке ключ.
— Мы обсудим, когда ты сможешь сводить меня на экскурсию в полицейский участок. Черт, я же знаю, что он должен быть здесь! Как плохо, что Кэт выключила свет на веранде… Вот он, нашла. — Она открыла дверь и сунула ключи в карман. — Посиди в гостиной и послушай стерео, пока я принесу чай.
Грейс скинула на ходу пальто и бросила его на стул. Пальто соскользнуло на пол, и Эд поднял его. «Оно пахнет так же хорошо, как и сама Грейс», — подумал он, усмехнувшись.
Эд повесил пальто на спинку стула, подошел к окну и внезапно услышал крик. Грейс громко выкрикнула имя сестры — сначала с недоумением, затем еще несколько раз с ужасом.
Распахнув дверь кабинета, Эд увидел, что Грейс опустилась на колени перед Кэтлин, неподвижно лежащей на полу, и пытается ее поднять. Подойдя ближе, он сразу понял, что Кэтлин помощь уже не нужна — помогать нужно Грейс. Когда ему удалось оторвать ее от тела, она набросилась на него, как тигрица:
— Пусти меня! Черт возьми, пусти меня! Это Кэти!
— Пойди в другую комнату, Грейс.
— Нет! Это Кэти! О боже, пусти меня! Я нужна ей!
— Ты слышала меня? — Он схватил ее за плечи и с силой встряхнул. — Иди в другую комнату. Я позабочусь о ней.
— Ноя нужна…
— Прошу тебя! — Пристально посмотрев ей в глаза, Эд понял, что она в шоке. Но он не мог ни приласкать, ни утешить ее. — Иди в другую комнату. Позвони 911. Ты можешь это сделать?
— Да. — Она кивнула. — Да, конечно, 911. Он посмотрел ей вслед и вернулся к телу Кэтлин. Номер 911 Кэтлин Бризвуд уже не поможет. Эд присел, возле нее и тут же превратился в полицейского.
Глава 4
— Я не слишком им увлекаюсь. Как только я верну Кевина и моя жизнь войдет в нормальную колею, мне не понадобятся лекарства. — Она улыбнулась. — Перестань волноваться, Грейси. Я уже взрослая. — Зазвонил телефон, и она подняла трубку. — Да? Хорошо, я возьму его. Диктуйте номер. — Записав номер, она положила трубку. — Удачи тебе, Грейс. Я оставлю на веранде свет.
Поскольку сестра уже набирала номер, Грейс направилась к двери, достала из шкафа в холле пальто и выбежала на улицу.
Порыв весеннего ветра напомнил ей о Флориде. Хорошо бы убедить Кэтлин поехать куда-нибудь на Карибские острова, в Мексику — куда угодно, где тепло и можно отдохнуть. Грейс была уверена, что как только ей удастся вытащить сестру из города, увезти подальше от напряженной жизни, они поговорят откровенно. «Если же это не получится, — сказала себе Грейс, — я пойду к тем врачам, фамилии которых значатся на упаковках валиума».
Так и не застегнув пальто, Грейс постучала в дверь Эда.
— Я слишком рано, — сказала она, как только он открыл дверь. — Надеюсь, не возражаешь? Может, что-нибудь выпьем сначала?
Пропуская Грейс в дом, Эд внимательно посмотрел на нее.
— У тебя все в порядке?
— Разве со мной что-то не так? — Засмеявшись, она откинула с лица волосы. — Я поссорилась с сестрой, только и всего. Обычно эти ссоры длятся не больше недели. Я сама виновата.
— В ссоре всегда виноваты обе стороны.
— Да, но зачинщицей была я.
— Нападать легче всего. — В его глазах светилось понимание и желание успокоить. Грейс пожала плечами и огляделась.
— Как у тебя уютно!
Она не заметила ни отставших от стен обоев, ни отвалившейся штукатурки, ни беспорядка. Ее поразили высокие потолки, простор, обилие света.
— Я еще не приступал к этой комнате, — смущенно сказал Эд. — Сначала мне нужна кухня.
— Мне тоже! — Грейс улыбнулась и протянула ему руку. — Может, покажешь?
— Конечно, если тебе интересно.
Обычно, держа женщину за руку, Эд чувствовал неловкость, но с Грейс все было просто. Ее маленькая изящная рука крепко ухватилась за него.
— Когда обнажится дерево, все преобразится, — говорила Грейс, поднимаясь вслед за ним по лестнице в несколько ступенек. — Я обожаю старые дома с несколькими комнатенками наверху. Удивительно, ведь моя квартира в Нью-Йорке — в сущности, одна огромная комната, а я чувствую себя там вполне комфортабельно. Но… О, это потрясающе!
Эд сказал, что приводил в порядок кухню два месяца — скреб, обдирал, чистил. Грейс убедилась, что его усилия не пропали даром. Странно, что он сделал стойки темно-розовыми — неожиданный выбор для мужчины, — а шкафы для контраста выкрасил в зеленый. Здесь уже стояли ослепительно белые бытовые приборы выпуска сороковых годов. Эд тщательно отреставрировал кирпичную печь и отодрал старый линолеум, под которым был дубовый пол.
— Тысяча девятьсот сорок пятый год… Война окончена. Америка процветает. Как я люблю то время! А где ты нашел эту плиту?
Грейс с развевающимися кудряшками и в пальто с плечиками поразительно гармонично вписывалась в интерьер кухни.
— В Джорджтауне есть один антикварный магазин… Я заплатил баснословные деньги, чтоб собрать такую мебель.
— Потрясающе! Просто потрясающе! — «Здесь все располагает к отдыху», — подумала Грейс, прислонившись к белой фарфоровой раковине, которая вдруг напомнила ей детство, кухню в доме бабушки. На подоконнике стояли горшочки с зелеными, только что проклюнувшимися побегами. — А что ты там выращиваешь?
— Кое-какие травы.
— Травы? Вроде розмарина?
— Да. Как только выкрою время, расчищу клочок земли во дворе.
Посмотрев в окно, Грейс увидела то место, где он вчера работал. Мысль об огороде с душистыми травами привела ее в восторг. Травы на подоконнике, свечи на столе… Это будет очень уютный дом — не такой холодный и мрачный, как у ее сестры. Грейс вздохнула и постаралась избавиться от грустных мыслей.
— Ты необычный мужчина, Эд.
— Почему? Она улыбнулась:
— У тебя нет посудомоечной машины! Ну что, пойдем? — Она протянула ему руку. — Я обещала тебя напоить.
Кэтлин сидела на стуле, закрыв глаза и прижав плечом к уху телефонную трубку. Клиент, с которым ее соединили, взял инициативу на себя, так что от нее требовалось лишь подбадривать его междометиями. «Неплохая у меня работа, когда вот так везет», — подумала Кэтлин и смахнула слезы с ресниц.
Ей не следовало рассказывать Грейс о своих проблемах, пусть даже от одиночества она сходила с ума. Кэтлин прекрасно отдавала себе отчет в том, что делает, и имела полное право поступать по своему усмотрению.
— Нет, это замечательно! Конечно, продолжайте. Я все так живо себе представляю…
Она подавила вздох, жалея, что не приготовила для себя кофе, и взглянула на часы. У ее собеседника оставалось еще минуты две, но иногда эти последние минуты длились невероятно долго.
Кэтлин послышался какой-то шум, но она не обратила на это внимания. Может, стоит уступить Грейс и поехать с ней во Флориду на выходные дни? Разве она не может позволить себе отвлечься, позагорать и ни о чем не думать? Но беда в том, что присутствие Грейс всякий раз пробуждало в ней мысли о собственных неудачах и чувство вины. Так было всегда, и Кэтлин не сомневалась, что уже ничего не изменится. «Однако не стоило так резко говорить с сестрой, — подумала она, потерев висок. — Завтра постараюсь быть с ней помягче…»
Сердце Джеральда колотилось, как молот. Ему чудился ее шепот, вздохи, он слышал ее загадочный смех. Его потные ладони были холодными как лед, и он мечтал, что она согреет их.
Подойдя к двери, он провел рукой по губам. Ему понадобилась двойная доза кокаина, чтобы отважиться прийти к ней, но теперь он не сомневался, что она обрадуется, увидев его. Прошлой ночью ему снилось, что Дезире просила, умоляла его прийти. Она говорила, что хочет стать первой женщиной в его жизни…
В холле было темно, но из-под двери ее кабинета пробивался свет. Оттуда доносился голос Дезире — манящий, пробуждающий желание.
Джеральд на минуту остановился, чтобы перевести дыхание. Недаром он до сих пор хранил невинность — хранил для нее. Секс с ней будет необыкновенным! Разве можно сравнить это с тем, что он испытывал, накачивая себя наркотиками? Наконец-то осуществится его цель, предел всех мечтаний. И когда все закончится, Дезире скажет ему, что он был самым лучшим.
Внезапно она замолчала, и Джеральд решил, что пора. Изнемогая от возбуждения, он распахнул дверь — и замер на пороге. Нет, этого не может быть! Джеральд тряхнул головой. Она оказалась совсем не похожа на женщину его мечты. Брюнетка, а не блондинка. Вместо прозрачного и тонкого, как паутинка, черного кружевного белья на ней была обычная юбка и блузка. Он в замешательстве остановился в дверях и уставился на нее.
Когда на стол упала тень, Кэтлин подняла глаза, решив, что пришла Грейс. Сначала она даже не испугалась. Парень, так пристально смотревший на нее, вполне мог бы сойти за одного из старшеклассников.
Кэтлин поднялась из-за стола.
— Как ты сюда попал? И кто ты?
Как только Джеральд услышал этот голос, все вокруг померкло. Он уже не видел ее лица и мало что сознавал. Улыбаясь, он шагнул ближе.
— Не притворяйся больше, Дезире! Я же сказал тебе, что приду.
Увидев его лицо на свету, Кэтлин ощутила страх. Даже если вы никогда не встречали безумца, его сразу можно отличить по глазам.
— Я не понимаю, о чем ты…
Он назвал ее Дезире, но это невозможно! Никто не знает этого имени, и никто не может знать. Прикинув расстояние до двери, Кэтлин поискала глазами на столе какой-нибудь тяжелый предмет.
— Уходи, или я позову полицию! Он продолжал улыбаться.
— Я слушал несколько недель. Вчера ночью ты сказала, что я могу прийти. И вот я здесь. Ради тебя.
— Ты спятил! Я никогда не разговаривала с тобой! — воскликнула Кэтлин и тут же одернула себя. Она знала, что с сумасшедшими надо держаться спокойно и уверенно. — Ты, вероятно, ошибся, и тебе лучше уйти.
Да, это тот самый голос! Он узнал бы его из тысяч, миллионов других голосов.
— Каждый вечер. Я слушал тебя каждый вечер. — У него перехватило дыхание. — Дезире, — прошептал он, — я люблю тебя!
Не отрывая от нее глаз, он начал расстегивать ремень, Кэтлин схватила со стола пресс-папье и, запустив в него, бросилась к двери. Однако пресс-папье лишь слегка задело его. Он догнал Кэтлин, обхватил руками и, задыхаясь, прижался щекой к ее лицу.
— Ты обещала! Ты обещала подарить мне все, о чем говорила. Теперь мне нужны не только твои слова, Дезире!
«Это кошмар, — подумала Кэтлин. — Дезире — выдумка, „игра! Ее не существует!“ Все, что происходило сейчас, напоминало страшный сон. Но сны не причиняют вреда. Отбиваясь, Кэтлин слышала, как разорвалась блузка. Он с силой стиснул ее, хотя она отчаянно сопротивлялась и била его ногой. Когда Кэтлин укусила его в плечо, он взвизгнул, но тут же повалил ее на пол, задрав ей юбку.
— Ты обещала! Ты обещала! — бормотал он. Джеральд ощущал ее кожу, нежную и горячую, точно такую, как и представлял. Теперь ничто не могло остановить его.
Когда он проник в нее, Кэтлин закричала.
— Замолчи! — Он изнемогал от страсти, но ему хотелось, чтобы все было иначе. Ее душераздирающие вопли все испортили. Зачем она мешает ему? Он ведь так долго ждал ее!
Джеральд налег на нее всем телом, надеясь получить обещанное ею наслаждение. Вопли не прекращались. Кэтлин царапалась, кусалась, но боль еще сильнее распаляла в нем желание и ярость. Эта лживая шлюха обманула его, но все же он хотел ее!
Высвободив руку, Кэтлин ухватилась за ножку стола и опрокинула его. Телефон упал на пол рядом с ее головой. Не помня себя от страха и ярости, Джеральд обмотал телефонный шнур вокруг ее горла и затягивал его, пока не прекратились крики.
— Значит, жена твоего друга — врач-психиатр? — Грейс опустила стекло в машине и закурила. После обеда ее наконец-то оставили мрачные мысли. «Нет, — подумала она, — все дело в Эде». Он хорошо действовал на нее, с ним было просто и легко общаться, потому что он радостно воспринимает жизнь.
— Они познакомились несколько месяцев назад, когда мы расследовали одно дело. — Эд затормозил на перекрестке. — Тебе это будет интересно, потому что в тот раз произошла целая серия убийств.
— Правда? — Убийства действительно всегда вызывали у нее жгучий интерес. — Я могу описать это в романе, но не помешало бы сдобрить повествование психиатрическим анализом.
— Тэсс тебе поможет.
— Она хороший специалист?
— Один из лучших.
Грейс кивнула, подумав о Кэтлин.
— Я бы хотела поговорить с ней о сестре. Может, удастся пригласить ее к нам. Устроить обед или вечеринку… Но боюсь, что Кэтлин не согласится. Она избегает людей.
— Ты беспокоишься о ней? Грейс вздохнула:
— Прости, я не хотела испортить тебе вечер, но сейчас со мной, наверное, трудно.
— Я не жалуюсь.
— Ты очень любезен.
Когда Эд остановил машину возле дома, Грейс наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Может, зайдешь на чашечку кофе? Ах да, ты не пьешь кофе… Тогда я заварю для тебя чай. Кэт, вероятно, уже в постели, а мне хотелось бы с кем-то посидеть.
Они вышли из машины, поднялись на веранду, и Грейс принялась искать в сумочке ключ.
— Мы обсудим, когда ты сможешь сводить меня на экскурсию в полицейский участок. Черт, я же знаю, что он должен быть здесь! Как плохо, что Кэт выключила свет на веранде… Вот он, нашла. — Она открыла дверь и сунула ключи в карман. — Посиди в гостиной и послушай стерео, пока я принесу чай.
Грейс скинула на ходу пальто и бросила его на стул. Пальто соскользнуло на пол, и Эд поднял его. «Оно пахнет так же хорошо, как и сама Грейс», — подумал он, усмехнувшись.
Эд повесил пальто на спинку стула, подошел к окну и внезапно услышал крик. Грейс громко выкрикнула имя сестры — сначала с недоумением, затем еще несколько раз с ужасом.
Распахнув дверь кабинета, Эд увидел, что Грейс опустилась на колени перед Кэтлин, неподвижно лежащей на полу, и пытается ее поднять. Подойдя ближе, он сразу понял, что Кэтлин помощь уже не нужна — помогать нужно Грейс. Когда ему удалось оторвать ее от тела, она набросилась на него, как тигрица:
— Пусти меня! Черт возьми, пусти меня! Это Кэти!
— Пойди в другую комнату, Грейс.
— Нет! Это Кэти! О боже, пусти меня! Я нужна ей!
— Ты слышала меня? — Он схватил ее за плечи и с силой встряхнул. — Иди в другую комнату. Я позабочусь о ней.
— Ноя нужна…
— Прошу тебя! — Пристально посмотрев ей в глаза, Эд понял, что она в шоке. Но он не мог ни приласкать, ни утешить ее. — Иди в другую комнату. Позвони 911. Ты можешь это сделать?
— Да. — Она кивнула. — Да, конечно, 911. Он посмотрел ей вслед и вернулся к телу Кэтлин. Номер 911 Кэтлин Бризвуд уже не поможет. Эд присел, возле нее и тут же превратился в полицейского.
Глава 4
Все случилось, как в ее романах. На место убийства прибыли полицейские. В книгах Грейс это были утомленные, безразличные ко всему парни или молчаливо-сдержанные, с плотно сжатыми губами. Иногда, впрочем, попадались наглые и циничные — выбор героев определялся ситуацией, особенностями характера жертвы, а главное, творческой фантазией.
Неважно, где происходит действие: в глухом переулке или в роскошной гостиной; суть — в атмосфере происходящего. Только тайна и сложные перипетии возбуждают любопытство читателя. В книге, над которой Грейс сейчас работала, убийство совершили в библиотеке министра иностранных дел. Ее привлек этот сюжет возможностью включить в повествование работу разведывательных служб и шпионов — она никогда еще не писала политических детективов.
Случайно перепутанные стаканы — и жертвой отравления становится абсолютно непричастный к делу человек… Убийство всегда должно вызывать у читателя некоторое замешательство. Пока Грейс еще не решила, кого сделает убийцей. Выстраивая сюжетную линию, она получала особое удовольствие: у нее возникала иллюзия участия в расследовании. Результат должен был стать неожиданным как для читателя, так и для самой Грейс. С самого начала было ясно только одно: мерзавца непременно найдут и схватят…
Грейс сидела в комнате на диване, уставившись в одну точку, обезумев от горя. Ее лихорадило, но благодаря инстинкту самосохранения истерический припадок сменился нервным шоком. Грейс казалось, будто все случившееся произошло, как всегда, в ее воображении. Убийство гораздо эффектнее, если смерть жертвы приводит кого-то в отчаяние. Это испытанное средство пробудить сопереживание читателя.
Грейс научилась мастерски изображать человеческие эмоции: горе, гнев, душевную боль. Часами, а то и целыми днями наслаждаясь воссозданием светлых и мрачных сторон жизни, она умела моментально отвлечься от всего этого. Так же легко Грейс выключала свой компьютер и возвращалась в реальный мир. Она отдавала себе отчет в том, что это фантазия, и хорошо знала, что в конце книги восторжествует справедливость.
В своих романах Грейс была всесильна. Всегда — но не сейчас. Сейчас в доме находились следователь, судебный эксперт и фотограф…
Грейс закрыла глаза и помотала головой. Фотограф-криминалист был главным героем одного из ее романов, в котором она особенно смаковала подробности убийства. Для Грейс все это не выходило за рамки привычного, она описывала смерть без внутреннего содрогания, что называется, и глазом не моргнув. Атмосфера и запах смерти, как это ни странно, были привычными спутниками ее фантазии. Вероятно, поэтому теперь Грейс казалось, что, если зажмурить глаза, случившееся начнет расплываться и отдаляться, воплотившись в фигуры людей, порожденных ее воображением. А таких можно оживить или умертвить, нажав на клавиши компьютера.
Но ей не удастся проделать это и, сестрой, с Кэти…
Грейс забралась с ногами на диван и уткнулась лбом в колени. Она твердила себе, что необходимо изменить фабулу, изъять сцены злодейства, перегруппировать героев. Да, она будет переделывать роман до тех пор, пока не добьется того, чего хочет. Нужно только как следует сосредоточиться. Грейс закрыла глаза, скрестила на груди руки и, стараясь представить себе целостную картину, дала волю воображению…
— Она сопротивлялась, — тихо сказал Бен, когда следователь наклонился над телом Кэтлин Бризвуд. — Надеюсь, нам удастся обнаружить следы крови убийцы. Нужно снять отпечатки с телефонного шнура.
— Какова длина шнура? — Эд записывал подробности в своем блокноте. Он старался не думать о том, что Грейс сидит сейчас одна в соседней комнате, похожая на сломанную куклу. — Когда, по-вашему, это произошло?
Следователь похлопал себя по груди. После съеденного за обедом бифштекса с соусом «чили» его мучила отрыжка.
— Убийство произошло часа два назад, — объявил он, — то есть между девятью и одиннадцатью. Более точное время установит вскрытие.
Он подал коллегам знак рукой, и тело поместили в черный целлофановый мешок. Бен закурил сигарету, рассматривая нанесенный мелом контур тела на коврике.
— Судя по всему, убийца застал ее врасплох, проникнув в дом через дверь черного хода. Он сделал это быстро и бесшумно. Видимо, она даже не успела испугаться.
— Район считается очень спокойным, — заметил Эд. — Можно даже не запирать машину.
— Вдвойне неприятно, когда убивают рядом с твоим домом. — Бен вопросительно взглянул на Эда, но тот промолчал. — Думаю, пора побеседовать с ее сестрой.
— Да. — Эд сунул блокнот в карман. — Я приведу ее через пару минут. А вы, ребята, тем временем вынесите мешок. — Он хотел избавить Грейс хотя бы от этого.
Грейс сидела на диване все в той же позе. Глаза ее были закрыты, и казалось, что она спит. Но стоило ей взглянуть на Эда, как он понял, что она все еще в шоке.
— Ума не приложу, как это могло произойти, — сказала она ровным, но едва слышным голосом. — Я непрерывно прокручиваю в голове сцену, пытаюсь представить ее себе, но у меня не получается. Итак, я вернулась рано, отлучившись из дома совсем ненадолго… Нет, ничего не приходит в голову!
— Грейс, пойдем в кухню, попьем чаю и поговорим.
Он протянул ей руку, и Грейс взяла ее, но не встала.
— Все непонятно, и ничего нельзя изменить.
— Прости, Грейс. Пойдем со мной.
— Они еще не увезли Кэти? Я должна увидеть ее, прежде чем…
— Только не сейчас.
— Я знаю, что не могу поехать с ней, но хочу хотя бы посмотреть, как ее будут выносить. Она ведь моя сестра!
Грейс встала с дивана и вышла в холл.
— Не мешай, — посоветовал Бен, когда Эд кинулся за ней. — Для нее это важно.
Эд сунул руки в карманы и молча встал рядом с Грейс. Он неоднократно видел подобные сцены, ежедневно сталкиваясь с жертвами преступлений и ведя расследование, но до сих пор не мог бы сказать, что не испытывает никаких эмоций, хотя и старался реагировать как можно меньше.
Когда из дома выносили тело Кэтлин, Грейс стояла, заложив руки за спину. Она не плакала и, казалось, вообще не испытывала никаких чувств — только ощущала странную пустоту в душе. Когда рука Эда опустилась на ее плечо, Грейс даже не шелохнулась, а только глубоко вздохнула.
— Ты, наверное, должен задать мне вопросы?
— Если ты в состоянии отвечать на них.
— Да. — Она сказала себе, что должна быть сильной. — Я приготовлю чай.
Грейс вскипятила чайник и расставила чашки.
— У Кэт всегда все в образцовом порядке, а я каждый раз пытаюсь припомнить, где и что держала наша мама… Господи, ведь я должна позвонить родителям!
«Мамочка, прости меня, прости! — в отчаянии пробормотала Грейс про себя. — В эту минуту меня не оказалось рядом. Я не смогла предотвратить этого…»
Решив, что сейчас не будет ни о чем думать, Грейс разлила чай.
— Тебе без сахара?
— Да. — Эд напряженно ждал, когда она усядется. В движениях Грейс он не заметил суетливости, но в лице не было ни кровинки. Так же, как в тот момент, когда он увидел ее возле тела сестры.
— А вам с сахаром? Вы ведь тоже агент сыскной полиции и ваша фамилия Парис, верно?
— Меня зовут Бен, и положите мне, пожалуйста, две ложечки сахара. — Как и Эд, он отметил мертвенную бледность Грейс «и подумал, что ей будет очень тяжело отвечать на их вопросы.
Расставляя чашки, Грейс взглянула на дверь черного хода:
— Он вошел отсюда?
— Похоже, так. — Бен приготовил блокнот.
Он понял, что Грейс взяла себя в руки и сейчас полна решимости разобраться во всем до конца. Она была убита горем, но не сломлена. — Очень сожалею, что нам приходится говорить об этом…
— Ничего. — Она пригубила чай. — Но я, право, не знаю, что и сказать. Когда я уходила, Кэт была в кабинете и собиралась поработать. Это было примерно в шесть тридцать. Когда мы с Эдом вернулись, я подумала, что она легла спать, поскольку выключила свет на веранде. — «Детали! В этом деле, как и в работе над романом, нужны детали», — подумала Грейс, подавляя в себе новый приступ отчаяния. — Я было направилась на кухню, но тут заметила, что дверь кабинета открыта и там горит свет. Поэтому я вошла…
Она сделала паузу: ей было страшно вспоминать о том, что случилось в следующую минуту.
Поскольку при этом присутствовал Эд и все уже узнали, что произошло дальше, Бен решил не мучить ее и перешел к другому вопросу:
— Она ждала кого-нибудь к себе в гости?
— Нет. — Грейс немного расслабилась: наконец-то разговор пойдет о чем-то человеческом, а не о кошмаре, случившемся в кабинете. — Видите ли, Кэтлин только что пережила отвратительный бракоразводный процесс и еще не пришла в себя после этого. Она много работала, ни с кем не общалась и думала только о том, как побольше заработать. Она хотела нанять адвокатов и получить опеку над сыном, которого отнял бывший муж.
«Кевин! О боже, Кевин!» Грейс вцепилась в чашку обеими руками и сделала глоток.
— Ее мужем был Джонатан Бризвуд Третий, родом из Палм-Спрингз. Богатая семья, наследованное состояние — и отвратительный характер. — Грейс бросила взгляд на дверь. — Может, вам удастся установить, где находится сейчас Джонатан? Кажется, он в командировке где-то на Востоке.
— У вас есть основания считать, что бывший муж вашей сестры хотел ее смерти? Грейс смотрела на Эда.
— Они расстались врагами. Много лет он вел себя крайне непорядочно по отношению к ней, и Кэтлин наняла частного детектива, чтобы собрать доказательства. Думаю, семейству Бризвуд это не понравилось. Они никому не позволят запятнать их репутацию.
— Вам приходилось слышать, что он угрожал вашей сестре? — Бен пригубил чай, хотя сейчас не отказался бы от чашечки кофе.
— Кэт об этом не говорила, но я точно знаю, что она боялась его. Она не стала бороться за Кевина, зная скверный характер мужа и влиятельность его родни. Джонатан — очень жестокий человек. Кэт рассказывала, что как-то раз он набросился на одного из садовников из-за сущего пустяка и несчастного даже пришлось отправить в больницу.
Эд положил ладонь на ее руку.
— Грейс, а ты не видела кого-нибудь подозрительного возле дома? Может, сюда заходил кто-то посторонний с предложениями или просьбами?
— Пожалуй, нет. Впрочем, в тот день, когда я приехала, сюда доставили мой чемодан из аэропорта. Я тогда была дома одна, но тот парень показался мне безобидным.
— Как называется его компания? — спросил Бен.
— Не помню… — Грейс потерла переносицу большим и указательным пальцем. Вообще-то у нее была профессиональная память на подробности, но сейчас она восстанавливала все с большим трудом. — Кажется, «Быстро и легко». А парня звали Джимбо — имя было вышито над карманом его сорочки. Мне это почему-то напомнило Оклахому…
— Ваша сестра преподавала? — продолжал Бен.
— Да.
— Что скажете о проблемах с коллегами?
— Большинство из них монахини. Вряд ли с ними возможны ссоры.
— Пожалуй. А с учениками?
— Кэтлин мне об этом не говорила. Она вообще мало рассказывала о себе. — Тут Грейс снова почувствовала укол в сердце. — Даже удивительно, что она сказала мне о Джонатане. Кэт всегда отличалась замкнутостью. Уверена, у нее не было врагов, но и друзей тоже — по крайней мере, близких. В последние пять лет она была полностью поглощена семьей, да и в округ Колумбия вернулась совсем недавно. За это время она не успела завязать новые знакомства, а уж тем более нажить врагов, которые желали бы ее смерти. Сделать это мог либо Джонатан, либо человек совершенно посторонний.
Бен промолчал. Кто бы ни убил Кэтлин, было ясно, что этот человек проник в дом не с целью ограбления: все комнаты, кроме кабинета, остались в идеальном порядке. Конечно, не исключено, что Кэтлин хотели ограбить, но жертва оказала сопротивление, поэтому ее изнасиловали и убили. Однако почему-то Бена преследовало ощущение, что именно изнасилование было целью преступления.
Между тем Эда беспокоило совсем другое.
— Грейс, а у тебя самой есть недоброжелатели? — спросил он и, увидев ее пустой взгляд, пояснил:
— Есть среди твоих теперешних знакомых такие, кто желает тебе зла?
— Нет. У меня, по-моему, никогда не было таких знакомых. — Грейс вдруг охватила паника. Может, она напрасно думает, что у нее нет врагов? А что, если действительно причина в ней самой? — Я только накануне приехала сюда и не знаю никого, кто мог бы это сделать. Никого!
Неважно, где происходит действие: в глухом переулке или в роскошной гостиной; суть — в атмосфере происходящего. Только тайна и сложные перипетии возбуждают любопытство читателя. В книге, над которой Грейс сейчас работала, убийство совершили в библиотеке министра иностранных дел. Ее привлек этот сюжет возможностью включить в повествование работу разведывательных служб и шпионов — она никогда еще не писала политических детективов.
Случайно перепутанные стаканы — и жертвой отравления становится абсолютно непричастный к делу человек… Убийство всегда должно вызывать у читателя некоторое замешательство. Пока Грейс еще не решила, кого сделает убийцей. Выстраивая сюжетную линию, она получала особое удовольствие: у нее возникала иллюзия участия в расследовании. Результат должен был стать неожиданным как для читателя, так и для самой Грейс. С самого начала было ясно только одно: мерзавца непременно найдут и схватят…
Грейс сидела в комнате на диване, уставившись в одну точку, обезумев от горя. Ее лихорадило, но благодаря инстинкту самосохранения истерический припадок сменился нервным шоком. Грейс казалось, будто все случившееся произошло, как всегда, в ее воображении. Убийство гораздо эффектнее, если смерть жертвы приводит кого-то в отчаяние. Это испытанное средство пробудить сопереживание читателя.
Грейс научилась мастерски изображать человеческие эмоции: горе, гнев, душевную боль. Часами, а то и целыми днями наслаждаясь воссозданием светлых и мрачных сторон жизни, она умела моментально отвлечься от всего этого. Так же легко Грейс выключала свой компьютер и возвращалась в реальный мир. Она отдавала себе отчет в том, что это фантазия, и хорошо знала, что в конце книги восторжествует справедливость.
В своих романах Грейс была всесильна. Всегда — но не сейчас. Сейчас в доме находились следователь, судебный эксперт и фотограф…
Грейс закрыла глаза и помотала головой. Фотограф-криминалист был главным героем одного из ее романов, в котором она особенно смаковала подробности убийства. Для Грейс все это не выходило за рамки привычного, она описывала смерть без внутреннего содрогания, что называется, и глазом не моргнув. Атмосфера и запах смерти, как это ни странно, были привычными спутниками ее фантазии. Вероятно, поэтому теперь Грейс казалось, что, если зажмурить глаза, случившееся начнет расплываться и отдаляться, воплотившись в фигуры людей, порожденных ее воображением. А таких можно оживить или умертвить, нажав на клавиши компьютера.
Но ей не удастся проделать это и, сестрой, с Кэти…
Грейс забралась с ногами на диван и уткнулась лбом в колени. Она твердила себе, что необходимо изменить фабулу, изъять сцены злодейства, перегруппировать героев. Да, она будет переделывать роман до тех пор, пока не добьется того, чего хочет. Нужно только как следует сосредоточиться. Грейс закрыла глаза, скрестила на груди руки и, стараясь представить себе целостную картину, дала волю воображению…
— Она сопротивлялась, — тихо сказал Бен, когда следователь наклонился над телом Кэтлин Бризвуд. — Надеюсь, нам удастся обнаружить следы крови убийцы. Нужно снять отпечатки с телефонного шнура.
— Какова длина шнура? — Эд записывал подробности в своем блокноте. Он старался не думать о том, что Грейс сидит сейчас одна в соседней комнате, похожая на сломанную куклу. — Когда, по-вашему, это произошло?
Следователь похлопал себя по груди. После съеденного за обедом бифштекса с соусом «чили» его мучила отрыжка.
— Убийство произошло часа два назад, — объявил он, — то есть между девятью и одиннадцатью. Более точное время установит вскрытие.
Он подал коллегам знак рукой, и тело поместили в черный целлофановый мешок. Бен закурил сигарету, рассматривая нанесенный мелом контур тела на коврике.
— Судя по всему, убийца застал ее врасплох, проникнув в дом через дверь черного хода. Он сделал это быстро и бесшумно. Видимо, она даже не успела испугаться.
— Район считается очень спокойным, — заметил Эд. — Можно даже не запирать машину.
— Вдвойне неприятно, когда убивают рядом с твоим домом. — Бен вопросительно взглянул на Эда, но тот промолчал. — Думаю, пора побеседовать с ее сестрой.
— Да. — Эд сунул блокнот в карман. — Я приведу ее через пару минут. А вы, ребята, тем временем вынесите мешок. — Он хотел избавить Грейс хотя бы от этого.
Грейс сидела на диване все в той же позе. Глаза ее были закрыты, и казалось, что она спит. Но стоило ей взглянуть на Эда, как он понял, что она все еще в шоке.
— Ума не приложу, как это могло произойти, — сказала она ровным, но едва слышным голосом. — Я непрерывно прокручиваю в голове сцену, пытаюсь представить ее себе, но у меня не получается. Итак, я вернулась рано, отлучившись из дома совсем ненадолго… Нет, ничего не приходит в голову!
— Грейс, пойдем в кухню, попьем чаю и поговорим.
Он протянул ей руку, и Грейс взяла ее, но не встала.
— Все непонятно, и ничего нельзя изменить.
— Прости, Грейс. Пойдем со мной.
— Они еще не увезли Кэти? Я должна увидеть ее, прежде чем…
— Только не сейчас.
— Я знаю, что не могу поехать с ней, но хочу хотя бы посмотреть, как ее будут выносить. Она ведь моя сестра!
Грейс встала с дивана и вышла в холл.
— Не мешай, — посоветовал Бен, когда Эд кинулся за ней. — Для нее это важно.
Эд сунул руки в карманы и молча встал рядом с Грейс. Он неоднократно видел подобные сцены, ежедневно сталкиваясь с жертвами преступлений и ведя расследование, но до сих пор не мог бы сказать, что не испытывает никаких эмоций, хотя и старался реагировать как можно меньше.
Когда из дома выносили тело Кэтлин, Грейс стояла, заложив руки за спину. Она не плакала и, казалось, вообще не испытывала никаких чувств — только ощущала странную пустоту в душе. Когда рука Эда опустилась на ее плечо, Грейс даже не шелохнулась, а только глубоко вздохнула.
— Ты, наверное, должен задать мне вопросы?
— Если ты в состоянии отвечать на них.
— Да. — Она сказала себе, что должна быть сильной. — Я приготовлю чай.
Грейс вскипятила чайник и расставила чашки.
— У Кэт всегда все в образцовом порядке, а я каждый раз пытаюсь припомнить, где и что держала наша мама… Господи, ведь я должна позвонить родителям!
«Мамочка, прости меня, прости! — в отчаянии пробормотала Грейс про себя. — В эту минуту меня не оказалось рядом. Я не смогла предотвратить этого…»
Решив, что сейчас не будет ни о чем думать, Грейс разлила чай.
— Тебе без сахара?
— Да. — Эд напряженно ждал, когда она усядется. В движениях Грейс он не заметил суетливости, но в лице не было ни кровинки. Так же, как в тот момент, когда он увидел ее возле тела сестры.
— А вам с сахаром? Вы ведь тоже агент сыскной полиции и ваша фамилия Парис, верно?
— Меня зовут Бен, и положите мне, пожалуйста, две ложечки сахара. — Как и Эд, он отметил мертвенную бледность Грейс «и подумал, что ей будет очень тяжело отвечать на их вопросы.
Расставляя чашки, Грейс взглянула на дверь черного хода:
— Он вошел отсюда?
— Похоже, так. — Бен приготовил блокнот.
Он понял, что Грейс взяла себя в руки и сейчас полна решимости разобраться во всем до конца. Она была убита горем, но не сломлена. — Очень сожалею, что нам приходится говорить об этом…
— Ничего. — Она пригубила чай. — Но я, право, не знаю, что и сказать. Когда я уходила, Кэт была в кабинете и собиралась поработать. Это было примерно в шесть тридцать. Когда мы с Эдом вернулись, я подумала, что она легла спать, поскольку выключила свет на веранде. — «Детали! В этом деле, как и в работе над романом, нужны детали», — подумала Грейс, подавляя в себе новый приступ отчаяния. — Я было направилась на кухню, но тут заметила, что дверь кабинета открыта и там горит свет. Поэтому я вошла…
Она сделала паузу: ей было страшно вспоминать о том, что случилось в следующую минуту.
Поскольку при этом присутствовал Эд и все уже узнали, что произошло дальше, Бен решил не мучить ее и перешел к другому вопросу:
— Она ждала кого-нибудь к себе в гости?
— Нет. — Грейс немного расслабилась: наконец-то разговор пойдет о чем-то человеческом, а не о кошмаре, случившемся в кабинете. — Видите ли, Кэтлин только что пережила отвратительный бракоразводный процесс и еще не пришла в себя после этого. Она много работала, ни с кем не общалась и думала только о том, как побольше заработать. Она хотела нанять адвокатов и получить опеку над сыном, которого отнял бывший муж.
«Кевин! О боже, Кевин!» Грейс вцепилась в чашку обеими руками и сделала глоток.
— Ее мужем был Джонатан Бризвуд Третий, родом из Палм-Спрингз. Богатая семья, наследованное состояние — и отвратительный характер. — Грейс бросила взгляд на дверь. — Может, вам удастся установить, где находится сейчас Джонатан? Кажется, он в командировке где-то на Востоке.
— У вас есть основания считать, что бывший муж вашей сестры хотел ее смерти? Грейс смотрела на Эда.
— Они расстались врагами. Много лет он вел себя крайне непорядочно по отношению к ней, и Кэтлин наняла частного детектива, чтобы собрать доказательства. Думаю, семейству Бризвуд это не понравилось. Они никому не позволят запятнать их репутацию.
— Вам приходилось слышать, что он угрожал вашей сестре? — Бен пригубил чай, хотя сейчас не отказался бы от чашечки кофе.
— Кэт об этом не говорила, но я точно знаю, что она боялась его. Она не стала бороться за Кевина, зная скверный характер мужа и влиятельность его родни. Джонатан — очень жестокий человек. Кэт рассказывала, что как-то раз он набросился на одного из садовников из-за сущего пустяка и несчастного даже пришлось отправить в больницу.
Эд положил ладонь на ее руку.
— Грейс, а ты не видела кого-нибудь подозрительного возле дома? Может, сюда заходил кто-то посторонний с предложениями или просьбами?
— Пожалуй, нет. Впрочем, в тот день, когда я приехала, сюда доставили мой чемодан из аэропорта. Я тогда была дома одна, но тот парень показался мне безобидным.
— Как называется его компания? — спросил Бен.
— Не помню… — Грейс потерла переносицу большим и указательным пальцем. Вообще-то у нее была профессиональная память на подробности, но сейчас она восстанавливала все с большим трудом. — Кажется, «Быстро и легко». А парня звали Джимбо — имя было вышито над карманом его сорочки. Мне это почему-то напомнило Оклахому…
— Ваша сестра преподавала? — продолжал Бен.
— Да.
— Что скажете о проблемах с коллегами?
— Большинство из них монахини. Вряд ли с ними возможны ссоры.
— Пожалуй. А с учениками?
— Кэтлин мне об этом не говорила. Она вообще мало рассказывала о себе. — Тут Грейс снова почувствовала укол в сердце. — Даже удивительно, что она сказала мне о Джонатане. Кэт всегда отличалась замкнутостью. Уверена, у нее не было врагов, но и друзей тоже — по крайней мере, близких. В последние пять лет она была полностью поглощена семьей, да и в округ Колумбия вернулась совсем недавно. За это время она не успела завязать новые знакомства, а уж тем более нажить врагов, которые желали бы ее смерти. Сделать это мог либо Джонатан, либо человек совершенно посторонний.
Бен промолчал. Кто бы ни убил Кэтлин, было ясно, что этот человек проник в дом не с целью ограбления: все комнаты, кроме кабинета, остались в идеальном порядке. Конечно, не исключено, что Кэтлин хотели ограбить, но жертва оказала сопротивление, поэтому ее изнасиловали и убили. Однако почему-то Бена преследовало ощущение, что именно изнасилование было целью преступления.
Между тем Эда беспокоило совсем другое.
— Грейс, а у тебя самой есть недоброжелатели? — спросил он и, увидев ее пустой взгляд, пояснил:
— Есть среди твоих теперешних знакомых такие, кто желает тебе зла?
— Нет. У меня, по-моему, никогда не было таких знакомых. — Грейс вдруг охватила паника. Может, она напрасно думает, что у нее нет врагов? А что, если действительно причина в ней самой? — Я только накануне приехала сюда и не знаю никого, кто мог бы это сделать. Никого!