Страница:
– Думаю, через десять месяцев. – Рорк повернулся к переводчику. – Благодарю вас, Питер, вы, как всегда, оказали нам неоценимую услугу.
– Рад был вам помочь, сэр, – ответил переводчик, худощавый мужчина средних лет, одетый в отлично сшитый темный костюм. Питер был действительно первоклассным переводчиком, одно время он работал в ООН.
– Не соединяйте меня ни с кем в течение часа, Каро. У меня кое-какие личные дела.
– В двенадцать у вас ленч с главами отделов “Скай вейз", – напомнила секретарша. – Вы собирались обсудить вопрос о “Скан-Эр".
– Здесь или в городе?
– Здесь, сэр, в банкетном зале. Меню вы одобрили еще на прошлой неделе, – улыбнулась секретарша.
– Да, помню. Я буду там.
Рорк зашел в кабинет и запер за собой дверь. Впрочем, он мог бы и не запираться – особой необходимости в этом не было, потому что Каро никогда не входила без вызова, – но Рорк взял за правило всегда соблюдать осторожность. Дело, которым он собирался заняться, требовало конфиденциальности. Конечно, Рорк предпочел бы заняться этим дома, но поджимало время.
Сев за компьютер, он первым делом включил программу, блокировавшую поисковую систему отдела компьютерной безопасности. Закон запрещал частным лицам пользоваться определенной информацией, и за нарушение запрета карали сурово.
Ему требовались данные о членах секты нью-йоркского отделения Церкви сатаны, возглавляемого Селиной Кросс.
Идет поиск… На основании закона о конфиденциальности вероисповедания данные не выдаются. Запрос отклонен.
Рорк улыбнулся. Он никогда не искал легких путей.
– Посмотрим, удастся ли мне заставить тебя изменить решение, – обратился он к невидимому противнику. Потирая руки, Рорк снял пиджак и засел за работу.
Ева расхаживала по уютному кабинету доктора Миры. Она никогда не чувствовала себя здесь совершенно спокойной, однако мнение доктора Миры ценила очень высоко. А недавно она стала доверять ей и на личностном уровне – настолько, насколько могла. Но именно это ее и беспокоило.
Мира знала о ней больше, чем кто бы то ни было. Ева подозревала, что даже больше, чем она сама о себе знала. А общаться с тем, кто слишком хорошо тебя знает, всегда трудно.
Но на сей раз она пришла обсуждать не личные проблемы. Ева пришла говорить об убийствах.
Мира вошла в кабинет, и Ева отметила про себя, что выглядит она, как всегда, безупречно. Без излишнего блеска, но элегантно и привлекательно. Сегодня на ней был не обычный костюм, а тонкое трикотажное платье цвета спелой тыквы, длинный жакет в тон и кожаные туфли на высоких каблуках. Глядя на них, Ева подумала, что женщины, подвергающие себя этой добровольной пытке, достойны уважения.
Мира протянула Еве обе руки, и этот дружеский жест ее одновременно смутил и обрадовал.
– Рада видеть вас в хорошей форме, Ева. Как ваше колено?
– Что? – Ева с озадаченным видом посмотрела на свои ноги и только потом вспомнила про травму, полученную не так давно, как обычно – при задержании преступника. – Все в порядке. Я и думать о нем забыла.
– Издержки профессии. – Мира уселась в одно из кресел. – Это немного похоже на деторождение.
– Простите?
– Способность забывать о боли, травмах психических и физических, делать одно и то же снова и снова. Я всегда считала, что из женщин получаются хорошие врачи и полицейские, потому что в них эти способности заложены самой природой. Усаживайтесь поудобнее и расскажите, чем я могу вам помочь.
– Спасибо. – Ева села, нервно поеживаясь. В этом кабинете она всегда чувствовала некий позыв обнажить душу. – Это касается дела, которым я сейчас занимаюсь. К сожалению, всех подробностей я рассказать вам не могу, потому что это в каком-то смысле внутреннее расследование.
– Понятно, – кивнула Мира. – Расскажите то, что можете.
– Один из объектов – девушка восемнадцати лет, умная, сообразительная и явно очень впечатлительная.
– В этом возрасте человек исследует и осваивает окружающий мир. – Мира с улыбкой, взглянула на собеседницу.
Ева задумалась, потом кивнула.
– Да, наверное… У девушки есть семья. Отец с ними не живет, но родственников много – дедушки, бабушки, кузены и так далее. Она не была… – Ева осеклась. – Она не одинока.
Мира молча кивнула, а Ева подумала о себе. Когда-то она была одинока. Трагически одинока.
– Эта девушка интересуется древними религиозными культами, некоторые из них она изучала. В последние годы увлеклась оккультизмом.
– Хм-м. Это тоже довольно типично. Молодые люди часто занимаются изучением различных верований, чтобы укрепиться в собственных позициях. Оккультизм с его мистицизмом и широкими возможностями очень привлекателен.
– Наверное, но дело в том, что... она увлеклась сатанизмом!
– Из любопытства?
Ева нахмурилась. Она ждала от Миры удивления или неодобрения, а та поглядывала на собеседницу со спокойной улыбкой.
– Увы, она пошла гораздо дальше.
– Прошла инициацию?
– Я не уверена, что знаю, что это значит…
– В разных сектах по-разному. Вообще-то сюда входит период послушничества, принятие клятвы и так далее. На теле посвященного ставится отметка, обычно – около гениталий. В секту новообращенный принимается всей общиной, во время специальной церемонии. В кругу устанавливается алтарь, обычно им служит женское тело. Посвящаемый опускается на колени, призываются князья тьмы… Обязательно присутствуют специальные атрибуты – пламя, дым, звон колоколов, земля с могил. Потом посвящаемому дают выпить вина или воды, после чего верховный жрец или жрица метят его ритуальным ножом.
– – Атамом?
– Да, – улыбнулась Мира. – Кроме того, если имеется возможность, приносят в жертву козла. Иногда кровь козла смешивают с вином и пьют. После чего все члены общины занимаются сексом с той, которая служила алтарем. Это считается обязанностью, но, как правило, участники получают удовольствие.
– Вы рассказываете так, будто сами принимали в этом участие.
– Нет. Но однажды мне позволили наблюдать за церемонией. Зрелище впечатляющее.
– Неужели вы верите в подобную чушь? – нахмурилась Ева. – В то, что можно вызвать дьявола... и так далее?
– Я верю в добро и зло, Ева. И никоим образом не отвергаю возможности существования высшего добра и высшего зла. Люди наших с вами профессий видели слишком много и того и другого.
«Зло совершают люди, – подумала Ева. – У зла человеческая природа».
– А поклонение дьяволу?
– Те, кто посвящает этому свою жизнь – и душу, обычно пытаются обрести свободу. Но некоторых влечет власть или просто секс.
«Все это из-за секса», – вспомнила Ева слова Вайнбурга.
– Девушка, о которой вы говорили, очевидно, поначалу видела в этом интеллектуальную игру. Сатанизм имеет многовековую историке, он, как и большинство языческих религий, возник задолго до христианства. Почему он выдержал испытание временем? Ритуалы его сложны и таинственны, он мистичен и греховен. Ваша девушка заинтересовалась, а поскольку она выросла в скромной семье, ведущей замкнутый образ жизни, ей захотелось изменить устоявшийся порядок.
– Описанный вами обряд очень похож на тот, про который она рассказывала. Тогда она думала, что будет только наблюдать, но ее вовлекли в действо, его воспользовались. Она была девственницей, и, я думаю, ее предварительно накачали наркотиками.
– Понятно, В некоторых сектах отступают от принятых правил. И это может быть очень опасно.
– Она впадала в прострацию, теряла ощущение времени. И в конце концов стала рабски предана двум членам секты. В результате бросила учебу, отдалилась от семьи. А потом стала невольной свидетельницей убийства ребенка.
– Самое страшное, когда приносят в жертву человека. – Мира нахмурилась. – Если не обошлось без наркотиков, вполне вероятно, что она попала в зависимость от этих людей. Полагаю, то, что она увидела, отвратило ее от сатанистов?
– Она была смертельно напугана. Но не рассказала об этом близким, не заявила в полицию. Она обратилась к колдунье, которая занимается белой магией.
– Из виккан?
– Да, – кивнула Ева. – То есть просто-напросто стала жечь белые свечи вместо черных. Но она жила в постоянном страхе, утверждала, что члены секты следят "за ней. А кто-то из них может превращаться в ворона.
– Оборотни? – Мира задумалась. – Интересно… Очень интересно.
– Она была уверена, что они убьют ее, считала, что они же убили одного из ее родственников, хотя официально считалось, что он умер своей смертью. Я не сомневаюсь, что они ее действительно преследовали и мучили, каким-то образом играли на ее страхах. Думаю, здесь сыграло роль и то, что она испытывала огромное чувство вины.
– Возможно, вы правы. Эмоции влияют на интеллект.
– Но насколько? – поинтересовалась Ева. – Могла ли она видеть то, чего в действительности не существовало? Могла ли она, убегая от видения, кинуться под колеса мчавшейся на нее машины?
– Так она умерла? – проговорила Мира. – Жаль, очень жаль… А вы абсолютно уверены, что она убегала от видения?
– Свидетелем оказался человек, приставленный наблюдать за ней. Там никого не было. Кроме черной кошки, – добавила Ева, скривив губы.
– Традиционный символ зла. Одного этого достаточно, чтобы она окончательно утратила душевное равновесие. Но даже если кошка оказалась там не случайно, вам будет очень трудно доказать, что это убийство.
– Они воздействовали на ее сознание, накачивали наркотиками, возможно, гипнотизировали. Изводили ее своими фокусами, угрожали по телефону. А потом толкнули под колеса. Что же это, черт возьми, если не убийство?! И я докажу, что ее убили!
– В суде вам будет нелегко, хотя бы потому, что в этом замешана религия – причем такая, которую признают лишь немногие.
– Мне плевать! Люди, состоящие в этой секте, – преступники. Я подозреваю, что за последние две недели они убили четверых.
– Четверых? – переспросила Мира. – Вы имеете в виду труп, оставленный у вашего дома? В газетах подробностей почти не было. Он тоже с этим связан?
– Да. Он был из новообращенных. Ему перерезали глотку атамом, после чего атам воткнули в чресла – вместе с запиской, в которой обличался сатанизм. Он был привязан к перевернутой пентаграмме.
– Изуродовали и убили… – медленно проговорила Мира. – Вряд ли это были виккане. На них не похоже. Это противоречит их вере.
– Люди часто делают то, что противоречит их убеждениям, – отмахнулась Ева. – Но на сей раз я подозреваю членов этой же секты. А прошлой ночью еще один человек был убит атамом. В утренней сводке мы сообщений не давали, но через несколько часов об этом будут говорить во всех новостях. Я оказалась на месте преступления. Гналась за ним. Но догнать не успела.
– Его убили без обряда? Убили, когда за ним гнался офицер полиции? – Мира покачала головой. – Ход отчаянный. Если убийство совершили те же люди, то они явно наглеют.
– А может, просто вошли во вкус? Кровь – она ведь как наркотик. Сейчас мне необходимо понять, в чем слабость личности, стоящей во главе подобной секты. В данном случае я имею дело с женщиной, у которой были неприятности с полицией – проституция и торговля наркотиками. Бисексуалка, владелица клуба, весьма обеспечена. Партнер – очень сексапильный мужчина, который всячески ее ублажает. Она хвастлива, – добавила Ева, вспомнив трюк с огнем. – Неуравновешенная, истеричная.
– Самым слабым ее местом должна быть гордость. Если она обладает властью и авторитетом, то к любым проявлениям неуважения относится крайне болезненно. Судя по всему, она ясновидящая.
– Вы серьезно?
– Ева, – вздохнула Мира, – существуют люди, наделенные парапсихологическими способностями. Это давным-давно доказано.
– Ну хорошо, хорошо, – поморщилась Ева. – Знаю, институт Кижинского и так далее. У меня есть подробный отчет дамы, изучавшей там белую магию.
– А вы считаете, что все это несерьезно?
– Хрустальные шары и хиромантия? Вы же ученый!
– Да, и, будучи ученым, признаю, что наука многообразна. Она меняется вместе с нашими представлениями о Вселенной. Так вот, многие весьма уважаемые ученые считают, что мы рождаемся с так называемым шестым чувством. У некоторых людей оно развито, у других заблокировано. Большинство из нас обладает его зачатками. Мы называем это инстинктом, интуицией, предчувствием – как вам будет угодно.
– Я предпочитаю полагаться на факты.
– А между тем у вас отличная интуиция, Ева. И у Рорка, кстати, тоже. – Заметив, что Ева нахмурилась, Мира улыбнулась. – Человек, добившийся такого успеха в юности, не мог не полагаться на инстинкты: ведь ему очень важно было сделать нужный ход в нужное время.
Магия – если вас этот романтический термин устраивает больше – существует.
– Вы хотите сказать, что верите в чтение мыслей и колдовство?
– Сейчас я, кажется, действительно знаю, о чем вы думаете, – усмехнулась Мира. – Что у меня голова забита всякой чушью.
Ева смущенно пожала плечами.
– Да, примерно так…
– Тогда позвольте мне сказать следующее. Магия, черная и белая, существует с незапамятных времен. А там, где власть, обязательно есть и злоупотребление властью. Такова природа человеческая. Нельзя уничтожить одно, не нарушив другого. Власть, как и вера, требует воплощения, поэтому и существуют обряды и ритуалы. Людям необходим порядок, необходимо чувство умиротворения, которое дают обряды. И, если хотите, их таинственность.
– Меня не волнуют ни обряды, ни ритуалы, пока все это находится в рамках закона.
– Согласна. Но и закон меняется, адаптируется к новым условиям.
– Убийство всегда останется убийством! Чем бы оно ни было совершено – каменным топором, лазерным пистолетом или магическими зеркалами и заклинаниями. – Глаза у Евы потемнели от гнева. – Я найду виновных, и никакая магия мне не помешает.
– Возможно, – кивнула Мира. – Во всяком случае, я очень на это надеюсь. Вы тоже наделены силой, Ева, и найдете, что им противопоставить. – Она сложила на груди руки. – Если это вам поможет, я готова рассказать о сатанистах и викканах поподробнее.
– Я люблю знать, с кем имею дело, так что с удовольствием вас послушаю. Вы могли бы нарисовать психологический портрет типичных представителей обеих сект?
Мира усмехнулась.
– Типичных сатанистов – как и типичных католиков или типичных буддистов – не существует. Но я могу сказать вам, какие психологические типы более всего тянутся к оккультизму. Кстати, та викканка, к которой обратилась погибшая девушка… Вы ее подозреваете?
– Да, она одна из подозреваемых, правда, не основная. Месть – очень сильный мотив, а если сатанист умирает с ритуальным ножом, вонзенным в гениталии, я не могу не думать о мести. – Ева, не удержавшись, нервно облизала губы. – Но я бы скорее предположила, что она наложит на них заклятие.
– Проверьте волосы и ногти ваших жертв. Если было наложено заклятие, вы обнаружите свежие срезы.
– Да? Обязательно. – Ева встала. – Спасибо за помощь.
– К завтрашнему дню я все подготовлю.
– Отлично. – Ева шагнула к двери, но остановилась. – Вы так много об этом знаете… Изучали как психиатр?
– До некоторой степени. Но у меня имелся и личный интерес. – Мира усмехнулась. – Моя дочь – викканка.
– О! – воскликнула Ева; она лихорадочно размышляла: что бы сказать? – Это многое объясняет, – пробормотала она наконец. – Ваша дочь живет... где-то здесь?
– Нет, в Новом Орлеане. Считает, что здешняя община недостаточно строгая. Я, конечно, могу быть не вполне объективной, но, полагаю, вы и сами поймете, что это абсолютно безобидное верование.
– Да, разумеется… – Ева подошла к двери. – Завтра вечером я пойду на одно из их собраний.
– Обязательно поделитесь впечатлениями. Если же у вас возникнут вопросы, на которые я не смогу ответить, думаю, моя дочь вам с удовольствием поможет.
– Я вам обязательно сообщу.
У Евы голова шла кругом. “Господи, дочь Миры оказалась колдуньей, – думала она. – Ну и дела!"
Ева направилась в участок, собираясь захватить Пибоди и вместе с ней провести досмотр дома Вайнбурга. Ей хотелось узнать, как он жил, и ознакомиться с материалами в его компьютере. Она была почти уверена: такой человек должен был хранить у себя список членов секты. Обязательный в таких случаях обыск уже провели, но ничего интересного не обнаружили. Однако Ева надеялась, что ей повезет.
Пибоди она встретила в вестибюле.
– В моей машине через пятнадцать минут. Я зайду в кабинет, проверю, не звонил ли кто.
– Хорошо, лейтенант. Но там…
– Потом, – оборвала ее Ева и помчалась к себе. Войдя в кабинет, она поняла, о чем ее хотела предупредить Пибоди.
– Фини?.. – Ева сняла куртку и бросила ее на спинку стула. – Ты решил-таки слетать в Мехико? Тогда позвони Рорку, узнай подробности. Он, наверное…
– Ты солгала мне. – Голос Фини дрожал от обиды и злости, но взгляд был холоден и суров. – Ты, черт возьми, солгала мне. Я тебе верил, а ты расследовала за моей спиной дело Фрэнка.
Отрицать это, так же как и спрашивать, откуда он узнал, было бесполезно. Она знала, что рано или поздно Фини узнает правду.
– Мне приказано провести расследование. Уитни велел держать в курсе его одного, и я выполняла приказ.
– Внутреннее расследование? Черт возьми! Да никого порядочнее Фрэнка я в жизни не встречал.
– Я знаю, Фини. Я была…
– Но ты проводила это расследование! Ты работала с его документами, с его компьютером, а мне ни слова…
– Я вынуждена была так поступить.
– Чушь собачья! Я из тебя сделал полицейского, а ты мне – нож в спину? – Фини сжал кулаки и шагнул к Еве.
Она подумала, что лучше бы он ее действительно ударил.
– Ты, оказывается, работала с делом Алисы, проверяла, не убийство ли это. Она была моей крестницей, а ты мне даже не сообщила о своих подозрениях. Ты смотрела мне в глаза и нагло лгала!
– Да, – ответила она твердо.
– Ты считала, что ее накачивали наркотиками, насиловали, а потом убили, и мне ни слова не сказала?
Ева поняла, что Фини добрался до ее файлов. Они были все закодированы, но для него открыть любой файл – сущий пустяк.
– Я не могла, – проговорила она бесцветным голосом. – Даже если бы я не имела приказа – все равно бы не смогла. Ты был слишком связан с ними обоими. Нельзя ждать объективности от близкого друга семьи.
– Да что ты, черт подери, знаешь о семье?! – взорвался Фини.
Да, уж лучше бы он ее ударил.
– Приказ? – продолжал он с горечью. – Приказ, говоришь? Именно поэтому ты решила обращаться со мной как с последним недоноском, а, Даллас? “Поезжай отдохнуть, Фини. В дом моего богатенького мужа". – Он презрительно усмехнулся. – Так тебе было бы удобнее, да? Убрать меня с дороги, чтобы не путался под ногами.
– Послушай, Фини…
– Я прошел с тобой огонь и воду, – проговорил он вполголоса, и сердце ее сжалось. – Я доверял тебе. И был готов в любую минуту броситься тебе на помощь. Теперь этому конец. Ты хороший полицейский, Даллас, но души у тебя нет. Иди ты к черту!
Ева ничего не ответила. Он вышел, даже не закрыв за собой дверь, а она осталась стоять как вкопанная.
– Даллас! – В кабинет вбежала Пибоди. – Я не могла…
Ева жестом велела ей замолчать и отвернулась. Она никак не могла собраться с мыслями. В комнате по-прежнему пахло одеколоном Фини – тем самым, который почему-то всегда покупала ему жена.
– Мы едем осматривать дом Вайнбурга. Приготовьте все необходимое.
Пибоди открыла было рот, но тут же и закрыла. Она понимала, что слова сейчас бесполезны.
– Да, лейтенант.
Ева повернулась к ней. Взгляд у нее был жесткий, сосредоточенный.
– Тогда поехали.
Глава 13
– Рад был вам помочь, сэр, – ответил переводчик, худощавый мужчина средних лет, одетый в отлично сшитый темный костюм. Питер был действительно первоклассным переводчиком, одно время он работал в ООН.
– Не соединяйте меня ни с кем в течение часа, Каро. У меня кое-какие личные дела.
– В двенадцать у вас ленч с главами отделов “Скай вейз", – напомнила секретарша. – Вы собирались обсудить вопрос о “Скан-Эр".
– Здесь или в городе?
– Здесь, сэр, в банкетном зале. Меню вы одобрили еще на прошлой неделе, – улыбнулась секретарша.
– Да, помню. Я буду там.
Рорк зашел в кабинет и запер за собой дверь. Впрочем, он мог бы и не запираться – особой необходимости в этом не было, потому что Каро никогда не входила без вызова, – но Рорк взял за правило всегда соблюдать осторожность. Дело, которым он собирался заняться, требовало конфиденциальности. Конечно, Рорк предпочел бы заняться этим дома, но поджимало время.
Сев за компьютер, он первым делом включил программу, блокировавшую поисковую систему отдела компьютерной безопасности. Закон запрещал частным лицам пользоваться определенной информацией, и за нарушение запрета карали сурово.
Ему требовались данные о членах секты нью-йоркского отделения Церкви сатаны, возглавляемого Селиной Кросс.
Идет поиск… На основании закона о конфиденциальности вероисповедания данные не выдаются. Запрос отклонен.
Рорк улыбнулся. Он никогда не искал легких путей.
– Посмотрим, удастся ли мне заставить тебя изменить решение, – обратился он к невидимому противнику. Потирая руки, Рорк снял пиджак и засел за работу.
Ева расхаживала по уютному кабинету доктора Миры. Она никогда не чувствовала себя здесь совершенно спокойной, однако мнение доктора Миры ценила очень высоко. А недавно она стала доверять ей и на личностном уровне – настолько, насколько могла. Но именно это ее и беспокоило.
Мира знала о ней больше, чем кто бы то ни было. Ева подозревала, что даже больше, чем она сама о себе знала. А общаться с тем, кто слишком хорошо тебя знает, всегда трудно.
Но на сей раз она пришла обсуждать не личные проблемы. Ева пришла говорить об убийствах.
Мира вошла в кабинет, и Ева отметила про себя, что выглядит она, как всегда, безупречно. Без излишнего блеска, но элегантно и привлекательно. Сегодня на ней был не обычный костюм, а тонкое трикотажное платье цвета спелой тыквы, длинный жакет в тон и кожаные туфли на высоких каблуках. Глядя на них, Ева подумала, что женщины, подвергающие себя этой добровольной пытке, достойны уважения.
Мира протянула Еве обе руки, и этот дружеский жест ее одновременно смутил и обрадовал.
– Рада видеть вас в хорошей форме, Ева. Как ваше колено?
– Что? – Ева с озадаченным видом посмотрела на свои ноги и только потом вспомнила про травму, полученную не так давно, как обычно – при задержании преступника. – Все в порядке. Я и думать о нем забыла.
– Издержки профессии. – Мира уселась в одно из кресел. – Это немного похоже на деторождение.
– Простите?
– Способность забывать о боли, травмах психических и физических, делать одно и то же снова и снова. Я всегда считала, что из женщин получаются хорошие врачи и полицейские, потому что в них эти способности заложены самой природой. Усаживайтесь поудобнее и расскажите, чем я могу вам помочь.
– Спасибо. – Ева села, нервно поеживаясь. В этом кабинете она всегда чувствовала некий позыв обнажить душу. – Это касается дела, которым я сейчас занимаюсь. К сожалению, всех подробностей я рассказать вам не могу, потому что это в каком-то смысле внутреннее расследование.
– Понятно, – кивнула Мира. – Расскажите то, что можете.
– Один из объектов – девушка восемнадцати лет, умная, сообразительная и явно очень впечатлительная.
– В этом возрасте человек исследует и осваивает окружающий мир. – Мира с улыбкой, взглянула на собеседницу.
Ева задумалась, потом кивнула.
– Да, наверное… У девушки есть семья. Отец с ними не живет, но родственников много – дедушки, бабушки, кузены и так далее. Она не была… – Ева осеклась. – Она не одинока.
Мира молча кивнула, а Ева подумала о себе. Когда-то она была одинока. Трагически одинока.
– Эта девушка интересуется древними религиозными культами, некоторые из них она изучала. В последние годы увлеклась оккультизмом.
– Хм-м. Это тоже довольно типично. Молодые люди часто занимаются изучением различных верований, чтобы укрепиться в собственных позициях. Оккультизм с его мистицизмом и широкими возможностями очень привлекателен.
– Наверное, но дело в том, что... она увлеклась сатанизмом!
– Из любопытства?
Ева нахмурилась. Она ждала от Миры удивления или неодобрения, а та поглядывала на собеседницу со спокойной улыбкой.
– Увы, она пошла гораздо дальше.
– Прошла инициацию?
– Я не уверена, что знаю, что это значит…
– В разных сектах по-разному. Вообще-то сюда входит период послушничества, принятие клятвы и так далее. На теле посвященного ставится отметка, обычно – около гениталий. В секту новообращенный принимается всей общиной, во время специальной церемонии. В кругу устанавливается алтарь, обычно им служит женское тело. Посвящаемый опускается на колени, призываются князья тьмы… Обязательно присутствуют специальные атрибуты – пламя, дым, звон колоколов, земля с могил. Потом посвящаемому дают выпить вина или воды, после чего верховный жрец или жрица метят его ритуальным ножом.
– – Атамом?
– Да, – улыбнулась Мира. – Кроме того, если имеется возможность, приносят в жертву козла. Иногда кровь козла смешивают с вином и пьют. После чего все члены общины занимаются сексом с той, которая служила алтарем. Это считается обязанностью, но, как правило, участники получают удовольствие.
– Вы рассказываете так, будто сами принимали в этом участие.
– Нет. Но однажды мне позволили наблюдать за церемонией. Зрелище впечатляющее.
– Неужели вы верите в подобную чушь? – нахмурилась Ева. – В то, что можно вызвать дьявола... и так далее?
– Я верю в добро и зло, Ева. И никоим образом не отвергаю возможности существования высшего добра и высшего зла. Люди наших с вами профессий видели слишком много и того и другого.
«Зло совершают люди, – подумала Ева. – У зла человеческая природа».
– А поклонение дьяволу?
– Те, кто посвящает этому свою жизнь – и душу, обычно пытаются обрести свободу. Но некоторых влечет власть или просто секс.
«Все это из-за секса», – вспомнила Ева слова Вайнбурга.
– Девушка, о которой вы говорили, очевидно, поначалу видела в этом интеллектуальную игру. Сатанизм имеет многовековую историке, он, как и большинство языческих религий, возник задолго до христианства. Почему он выдержал испытание временем? Ритуалы его сложны и таинственны, он мистичен и греховен. Ваша девушка заинтересовалась, а поскольку она выросла в скромной семье, ведущей замкнутый образ жизни, ей захотелось изменить устоявшийся порядок.
– Описанный вами обряд очень похож на тот, про который она рассказывала. Тогда она думала, что будет только наблюдать, но ее вовлекли в действо, его воспользовались. Она была девственницей, и, я думаю, ее предварительно накачали наркотиками.
– Понятно, В некоторых сектах отступают от принятых правил. И это может быть очень опасно.
– Она впадала в прострацию, теряла ощущение времени. И в конце концов стала рабски предана двум членам секты. В результате бросила учебу, отдалилась от семьи. А потом стала невольной свидетельницей убийства ребенка.
– Самое страшное, когда приносят в жертву человека. – Мира нахмурилась. – Если не обошлось без наркотиков, вполне вероятно, что она попала в зависимость от этих людей. Полагаю, то, что она увидела, отвратило ее от сатанистов?
– Она была смертельно напугана. Но не рассказала об этом близким, не заявила в полицию. Она обратилась к колдунье, которая занимается белой магией.
– Из виккан?
– Да, – кивнула Ева. – То есть просто-напросто стала жечь белые свечи вместо черных. Но она жила в постоянном страхе, утверждала, что члены секты следят "за ней. А кто-то из них может превращаться в ворона.
– Оборотни? – Мира задумалась. – Интересно… Очень интересно.
– Она была уверена, что они убьют ее, считала, что они же убили одного из ее родственников, хотя официально считалось, что он умер своей смертью. Я не сомневаюсь, что они ее действительно преследовали и мучили, каким-то образом играли на ее страхах. Думаю, здесь сыграло роль и то, что она испытывала огромное чувство вины.
– Возможно, вы правы. Эмоции влияют на интеллект.
– Но насколько? – поинтересовалась Ева. – Могла ли она видеть то, чего в действительности не существовало? Могла ли она, убегая от видения, кинуться под колеса мчавшейся на нее машины?
– Так она умерла? – проговорила Мира. – Жаль, очень жаль… А вы абсолютно уверены, что она убегала от видения?
– Свидетелем оказался человек, приставленный наблюдать за ней. Там никого не было. Кроме черной кошки, – добавила Ева, скривив губы.
– Традиционный символ зла. Одного этого достаточно, чтобы она окончательно утратила душевное равновесие. Но даже если кошка оказалась там не случайно, вам будет очень трудно доказать, что это убийство.
– Они воздействовали на ее сознание, накачивали наркотиками, возможно, гипнотизировали. Изводили ее своими фокусами, угрожали по телефону. А потом толкнули под колеса. Что же это, черт возьми, если не убийство?! И я докажу, что ее убили!
– В суде вам будет нелегко, хотя бы потому, что в этом замешана религия – причем такая, которую признают лишь немногие.
– Мне плевать! Люди, состоящие в этой секте, – преступники. Я подозреваю, что за последние две недели они убили четверых.
– Четверых? – переспросила Мира. – Вы имеете в виду труп, оставленный у вашего дома? В газетах подробностей почти не было. Он тоже с этим связан?
– Да. Он был из новообращенных. Ему перерезали глотку атамом, после чего атам воткнули в чресла – вместе с запиской, в которой обличался сатанизм. Он был привязан к перевернутой пентаграмме.
– Изуродовали и убили… – медленно проговорила Мира. – Вряд ли это были виккане. На них не похоже. Это противоречит их вере.
– Люди часто делают то, что противоречит их убеждениям, – отмахнулась Ева. – Но на сей раз я подозреваю членов этой же секты. А прошлой ночью еще один человек был убит атамом. В утренней сводке мы сообщений не давали, но через несколько часов об этом будут говорить во всех новостях. Я оказалась на месте преступления. Гналась за ним. Но догнать не успела.
– Его убили без обряда? Убили, когда за ним гнался офицер полиции? – Мира покачала головой. – Ход отчаянный. Если убийство совершили те же люди, то они явно наглеют.
– А может, просто вошли во вкус? Кровь – она ведь как наркотик. Сейчас мне необходимо понять, в чем слабость личности, стоящей во главе подобной секты. В данном случае я имею дело с женщиной, у которой были неприятности с полицией – проституция и торговля наркотиками. Бисексуалка, владелица клуба, весьма обеспечена. Партнер – очень сексапильный мужчина, который всячески ее ублажает. Она хвастлива, – добавила Ева, вспомнив трюк с огнем. – Неуравновешенная, истеричная.
– Самым слабым ее местом должна быть гордость. Если она обладает властью и авторитетом, то к любым проявлениям неуважения относится крайне болезненно. Судя по всему, она ясновидящая.
– Вы серьезно?
– Ева, – вздохнула Мира, – существуют люди, наделенные парапсихологическими способностями. Это давным-давно доказано.
– Ну хорошо, хорошо, – поморщилась Ева. – Знаю, институт Кижинского и так далее. У меня есть подробный отчет дамы, изучавшей там белую магию.
– А вы считаете, что все это несерьезно?
– Хрустальные шары и хиромантия? Вы же ученый!
– Да, и, будучи ученым, признаю, что наука многообразна. Она меняется вместе с нашими представлениями о Вселенной. Так вот, многие весьма уважаемые ученые считают, что мы рождаемся с так называемым шестым чувством. У некоторых людей оно развито, у других заблокировано. Большинство из нас обладает его зачатками. Мы называем это инстинктом, интуицией, предчувствием – как вам будет угодно.
– Я предпочитаю полагаться на факты.
– А между тем у вас отличная интуиция, Ева. И у Рорка, кстати, тоже. – Заметив, что Ева нахмурилась, Мира улыбнулась. – Человек, добившийся такого успеха в юности, не мог не полагаться на инстинкты: ведь ему очень важно было сделать нужный ход в нужное время.
Магия – если вас этот романтический термин устраивает больше – существует.
– Вы хотите сказать, что верите в чтение мыслей и колдовство?
– Сейчас я, кажется, действительно знаю, о чем вы думаете, – усмехнулась Мира. – Что у меня голова забита всякой чушью.
Ева смущенно пожала плечами.
– Да, примерно так…
– Тогда позвольте мне сказать следующее. Магия, черная и белая, существует с незапамятных времен. А там, где власть, обязательно есть и злоупотребление властью. Такова природа человеческая. Нельзя уничтожить одно, не нарушив другого. Власть, как и вера, требует воплощения, поэтому и существуют обряды и ритуалы. Людям необходим порядок, необходимо чувство умиротворения, которое дают обряды. И, если хотите, их таинственность.
– Меня не волнуют ни обряды, ни ритуалы, пока все это находится в рамках закона.
– Согласна. Но и закон меняется, адаптируется к новым условиям.
– Убийство всегда останется убийством! Чем бы оно ни было совершено – каменным топором, лазерным пистолетом или магическими зеркалами и заклинаниями. – Глаза у Евы потемнели от гнева. – Я найду виновных, и никакая магия мне не помешает.
– Возможно, – кивнула Мира. – Во всяком случае, я очень на это надеюсь. Вы тоже наделены силой, Ева, и найдете, что им противопоставить. – Она сложила на груди руки. – Если это вам поможет, я готова рассказать о сатанистах и викканах поподробнее.
– Я люблю знать, с кем имею дело, так что с удовольствием вас послушаю. Вы могли бы нарисовать психологический портрет типичных представителей обеих сект?
Мира усмехнулась.
– Типичных сатанистов – как и типичных католиков или типичных буддистов – не существует. Но я могу сказать вам, какие психологические типы более всего тянутся к оккультизму. Кстати, та викканка, к которой обратилась погибшая девушка… Вы ее подозреваете?
– Да, она одна из подозреваемых, правда, не основная. Месть – очень сильный мотив, а если сатанист умирает с ритуальным ножом, вонзенным в гениталии, я не могу не думать о мести. – Ева, не удержавшись, нервно облизала губы. – Но я бы скорее предположила, что она наложит на них заклятие.
– Проверьте волосы и ногти ваших жертв. Если было наложено заклятие, вы обнаружите свежие срезы.
– Да? Обязательно. – Ева встала. – Спасибо за помощь.
– К завтрашнему дню я все подготовлю.
– Отлично. – Ева шагнула к двери, но остановилась. – Вы так много об этом знаете… Изучали как психиатр?
– До некоторой степени. Но у меня имелся и личный интерес. – Мира усмехнулась. – Моя дочь – викканка.
– О! – воскликнула Ева; она лихорадочно размышляла: что бы сказать? – Это многое объясняет, – пробормотала она наконец. – Ваша дочь живет... где-то здесь?
– Нет, в Новом Орлеане. Считает, что здешняя община недостаточно строгая. Я, конечно, могу быть не вполне объективной, но, полагаю, вы и сами поймете, что это абсолютно безобидное верование.
– Да, разумеется… – Ева подошла к двери. – Завтра вечером я пойду на одно из их собраний.
– Обязательно поделитесь впечатлениями. Если же у вас возникнут вопросы, на которые я не смогу ответить, думаю, моя дочь вам с удовольствием поможет.
– Я вам обязательно сообщу.
У Евы голова шла кругом. “Господи, дочь Миры оказалась колдуньей, – думала она. – Ну и дела!"
Ева направилась в участок, собираясь захватить Пибоди и вместе с ней провести досмотр дома Вайнбурга. Ей хотелось узнать, как он жил, и ознакомиться с материалами в его компьютере. Она была почти уверена: такой человек должен был хранить у себя список членов секты. Обязательный в таких случаях обыск уже провели, но ничего интересного не обнаружили. Однако Ева надеялась, что ей повезет.
Пибоди она встретила в вестибюле.
– В моей машине через пятнадцать минут. Я зайду в кабинет, проверю, не звонил ли кто.
– Хорошо, лейтенант. Но там…
– Потом, – оборвала ее Ева и помчалась к себе. Войдя в кабинет, она поняла, о чем ее хотела предупредить Пибоди.
– Фини?.. – Ева сняла куртку и бросила ее на спинку стула. – Ты решил-таки слетать в Мехико? Тогда позвони Рорку, узнай подробности. Он, наверное…
– Ты солгала мне. – Голос Фини дрожал от обиды и злости, но взгляд был холоден и суров. – Ты, черт возьми, солгала мне. Я тебе верил, а ты расследовала за моей спиной дело Фрэнка.
Отрицать это, так же как и спрашивать, откуда он узнал, было бесполезно. Она знала, что рано или поздно Фини узнает правду.
– Мне приказано провести расследование. Уитни велел держать в курсе его одного, и я выполняла приказ.
– Внутреннее расследование? Черт возьми! Да никого порядочнее Фрэнка я в жизни не встречал.
– Я знаю, Фини. Я была…
– Но ты проводила это расследование! Ты работала с его документами, с его компьютером, а мне ни слова…
– Я вынуждена была так поступить.
– Чушь собачья! Я из тебя сделал полицейского, а ты мне – нож в спину? – Фини сжал кулаки и шагнул к Еве.
Она подумала, что лучше бы он ее действительно ударил.
– Ты, оказывается, работала с делом Алисы, проверяла, не убийство ли это. Она была моей крестницей, а ты мне даже не сообщила о своих подозрениях. Ты смотрела мне в глаза и нагло лгала!
– Да, – ответила она твердо.
– Ты считала, что ее накачивали наркотиками, насиловали, а потом убили, и мне ни слова не сказала?
Ева поняла, что Фини добрался до ее файлов. Они были все закодированы, но для него открыть любой файл – сущий пустяк.
– Я не могла, – проговорила она бесцветным голосом. – Даже если бы я не имела приказа – все равно бы не смогла. Ты был слишком связан с ними обоими. Нельзя ждать объективности от близкого друга семьи.
– Да что ты, черт подери, знаешь о семье?! – взорвался Фини.
Да, уж лучше бы он ее ударил.
– Приказ? – продолжал он с горечью. – Приказ, говоришь? Именно поэтому ты решила обращаться со мной как с последним недоноском, а, Даллас? “Поезжай отдохнуть, Фини. В дом моего богатенького мужа". – Он презрительно усмехнулся. – Так тебе было бы удобнее, да? Убрать меня с дороги, чтобы не путался под ногами.
– Послушай, Фини…
– Я прошел с тобой огонь и воду, – проговорил он вполголоса, и сердце ее сжалось. – Я доверял тебе. И был готов в любую минуту броситься тебе на помощь. Теперь этому конец. Ты хороший полицейский, Даллас, но души у тебя нет. Иди ты к черту!
Ева ничего не ответила. Он вышел, даже не закрыв за собой дверь, а она осталась стоять как вкопанная.
– Даллас! – В кабинет вбежала Пибоди. – Я не могла…
Ева жестом велела ей замолчать и отвернулась. Она никак не могла собраться с мыслями. В комнате по-прежнему пахло одеколоном Фини – тем самым, который почему-то всегда покупала ему жена.
– Мы едем осматривать дом Вайнбурга. Приготовьте все необходимое.
Пибоди открыла было рот, но тут же и закрыла. Она понимала, что слова сейчас бесполезны.
– Да, лейтенант.
Ева повернулась к ней. Взгляд у нее был жесткий, сосредоточенный.
– Тогда поехали.
Глава 13
Домой Ева приехала в отвратительном настроении. Особняк Вайнбурга она перевернула сверху донизу. Три часа они с Пибоди рылись в шкафах и ящиках столов, просматривали файлы на компьютере, прослушивали сообщения на автоответчике. Ева обнаружила две дюжины практически одинаковых темных костюмов и туфли, начищенные до такого блеска, что в них можно было смотреться, точно в зеркало. Обнаружила невыносимо скучное собрание компакт-дисков. Имелся у Вайнбурга и сейф, в котором лежали две тысячи наличными, десять тысяч кредитками и огромная коллекция видеокассет с жестким порно – последняя находка многое объясняла в характере Вайнбурга.
Дневника он не вел, в записной книжке имелись только имена и даты, а о самих встречах, личных или деловых, не было ни слова. Счета Вайнбург содержал в идеальном порядке, что вполне естественно для человека, занимавшегося банковским делом. Ева, однако, заметила, что в течение последних двух лет Вайнбург раз в два месяца снимал со счета значительные суммы, проводя их как личные расходы. Теперь ей стало понятно, на чем основывалось благосостояние Селины.
Также раз в два месяца, причем именно по тем дням, когда он снимал деньги со счета, Вайнбург назначал с кем-то встречи, обычно поздно вечером. Но это, увы, не являлось убедительным доказательством того, что он был членом секты Селины Кросс.
Имя ее не упоминалось ни разу.
Вайнбург был разведен, бездетен, жил один. Ева поговорила с соседями и выяснила, что общительностью он не отличался. Гости к нему приходили редко, но никто из соседей любопытством не страдал или просто не желал связываться с полицией, так что описания гостей Ева не добилась.
Она вышла из особняка с ощущением, что время потрачено впустую. При этом Ева была совершенно уверена в том, что Вайнбург являлся членом секты Кросс, что он платил ей – сначала деньгами, а потом заплатил жизнью. Но никаких доказательств всего этого не имелось.
По дороге домой она вспомнила о Фини, о том, что он ей наговорил, и настроение у нее вконец испортилось. Ева понимала: то, что она сделала, – хуже предательства. Хотя она вела себя именно так, как он ее учил, как должен вести себя хороший полицейский: выполняла приказы начальства, занималась своим делом…
Теперь они с Фини уже не друзья. Взвесив все, она предпочла работу, а душевные порывы отринула. “Он сказал, что у меня нет души, – вспомнила Ева и вздрогнула, словно от удара. – Наверное, он прав…"
Ева вошла в холл, и тут же к ней кинулся кот. Не обращая на него никакого внимания, она направилась к лестнице, когда перед ней неожиданно появился Соммерсет.
– Рорк пытался с вами связаться.
– Да? Я была занята. – Она отпихнула Галахэда ногой. – Он здесь?
– Пока нет. Но вы можете позвонить ему в офис.
– Я подожду, когда он вернется. – Ей вдруг захотелось выпить, причем чего-нибудь покрепче, чтобы забыться. Но она решила, что подобные желания надо в себе подавлять. – Кроме Рорка, меня ни для кого дома нет. Ясно?
– Вполне, – кивнул Соммерсет.
Когда она удалилась, дворецкий взял кота на руки и стал его гладить, чего никогда не позволял себе в чьем-либо присутствии.
– Лейтенант очень расстроена, – пробормотал он. – Пожалуй, надо нам позвонить.
Галахэд благодарно мурлыкнул. Они с Соммерсетом питали друг к другу взаимную привязанность, но держали ее в секрете.
Ева была бы крайне удивлена, если бы узнала об этом. Но сейчас она не думала ни о коте, ни о дворецком. Поднявшись по лестнице, она прошла мимо бассейна в гимнастический зал. Физические нагрузки всегда заставляли ее забыть о душевных муках.
Стараясь не думать ни о чем, Ева переоделась в черное трико, включила компьютер и задала программу полной нагрузки. Стиснув зубы, она начала выполнять команды – приседать, прыгать, отжиматься, подтягиваться, – а потом встала на беговую дорожку.
Тоска, однако, не проходила. “Бежать-то ты можешь, – думала она, – только вот спрятаться негде". Сердце стучало как бешеное, пот струился ручьями, нервы же по-прежнему были напряжены до предела. “Пожалуй, – решила Ева, – надо заняться борьбой".
Раньше она никогда не тренировалась с роботом – эта игрушка появилась у Рорка совсем недавно и была изготовлена по спецзаказу. Когда Рорк показывал ей, как она работает, можно было подумать, что они очутились в двадцать первом веке.
Ева включила это чудо техники. Робот открыл глаза и вежливо осведомился:
– Хотите провести бой?
– Хочу, парень.
– Бокс, карате, кун-фу – что пожелаете? Контактный или бесконтактный бой?
– Рукопашная! – решила Ева. – Контактный бой.
– Раунды на время?
– Ну нет. Будем биться, пока один другого не уложит. – Она дала ему сигнал приступать.
– Принято, – отреагировал робот. Он включил самопрограммирование, и внутри у него что-то загудело. – Я тяжелее вас приблизительно на семьдесят фунтов. Если хотите, можем…
Ева, не дослушав, нанесла ему удар в челюсть.
– Вот так. Устроит?
– Как вам будет угодно. – Робот занял оборонительную позицию. – Вы не сообщили, желаете ли звуковое сопровождение. Оскорбления, угрозы… – Она заехала противнику в пах, и он отшатнулся. – Имеются также крики и стоны.
– Давай уж нападай!
Робот так и поступил, – причем атаковал настолько стремительно, что Ева едва не потеряла равновесие. “Так-то лучше", – подумала она, нанося ответный удар.
Робот блокировал ее удар и, сменив позицию, сдавил рукой шею Евы. Она двинула его локтем в живот и перекинула через плечо, но робот тотчас же поднялся и снова принял боевую стойку. В следующее мгновение его кулак угодил ей в солнечное сплетение, так что у Евы перехватило дыхание. Согнувшись пополам, она ударила противника головой в живот.
Дневника он не вел, в записной книжке имелись только имена и даты, а о самих встречах, личных или деловых, не было ни слова. Счета Вайнбург содержал в идеальном порядке, что вполне естественно для человека, занимавшегося банковским делом. Ева, однако, заметила, что в течение последних двух лет Вайнбург раз в два месяца снимал со счета значительные суммы, проводя их как личные расходы. Теперь ей стало понятно, на чем основывалось благосостояние Селины.
Также раз в два месяца, причем именно по тем дням, когда он снимал деньги со счета, Вайнбург назначал с кем-то встречи, обычно поздно вечером. Но это, увы, не являлось убедительным доказательством того, что он был членом секты Селины Кросс.
Имя ее не упоминалось ни разу.
Вайнбург был разведен, бездетен, жил один. Ева поговорила с соседями и выяснила, что общительностью он не отличался. Гости к нему приходили редко, но никто из соседей любопытством не страдал или просто не желал связываться с полицией, так что описания гостей Ева не добилась.
Она вышла из особняка с ощущением, что время потрачено впустую. При этом Ева была совершенно уверена в том, что Вайнбург являлся членом секты Кросс, что он платил ей – сначала деньгами, а потом заплатил жизнью. Но никаких доказательств всего этого не имелось.
По дороге домой она вспомнила о Фини, о том, что он ей наговорил, и настроение у нее вконец испортилось. Ева понимала: то, что она сделала, – хуже предательства. Хотя она вела себя именно так, как он ее учил, как должен вести себя хороший полицейский: выполняла приказы начальства, занималась своим делом…
Теперь они с Фини уже не друзья. Взвесив все, она предпочла работу, а душевные порывы отринула. “Он сказал, что у меня нет души, – вспомнила Ева и вздрогнула, словно от удара. – Наверное, он прав…"
Ева вошла в холл, и тут же к ней кинулся кот. Не обращая на него никакого внимания, она направилась к лестнице, когда перед ней неожиданно появился Соммерсет.
– Рорк пытался с вами связаться.
– Да? Я была занята. – Она отпихнула Галахэда ногой. – Он здесь?
– Пока нет. Но вы можете позвонить ему в офис.
– Я подожду, когда он вернется. – Ей вдруг захотелось выпить, причем чего-нибудь покрепче, чтобы забыться. Но она решила, что подобные желания надо в себе подавлять. – Кроме Рорка, меня ни для кого дома нет. Ясно?
– Вполне, – кивнул Соммерсет.
Когда она удалилась, дворецкий взял кота на руки и стал его гладить, чего никогда не позволял себе в чьем-либо присутствии.
– Лейтенант очень расстроена, – пробормотал он. – Пожалуй, надо нам позвонить.
Галахэд благодарно мурлыкнул. Они с Соммерсетом питали друг к другу взаимную привязанность, но держали ее в секрете.
Ева была бы крайне удивлена, если бы узнала об этом. Но сейчас она не думала ни о коте, ни о дворецком. Поднявшись по лестнице, она прошла мимо бассейна в гимнастический зал. Физические нагрузки всегда заставляли ее забыть о душевных муках.
Стараясь не думать ни о чем, Ева переоделась в черное трико, включила компьютер и задала программу полной нагрузки. Стиснув зубы, она начала выполнять команды – приседать, прыгать, отжиматься, подтягиваться, – а потом встала на беговую дорожку.
Тоска, однако, не проходила. “Бежать-то ты можешь, – думала она, – только вот спрятаться негде". Сердце стучало как бешеное, пот струился ручьями, нервы же по-прежнему были напряжены до предела. “Пожалуй, – решила Ева, – надо заняться борьбой".
Раньше она никогда не тренировалась с роботом – эта игрушка появилась у Рорка совсем недавно и была изготовлена по спецзаказу. Когда Рорк показывал ей, как она работает, можно было подумать, что они очутились в двадцать первом веке.
Ева включила это чудо техники. Робот открыл глаза и вежливо осведомился:
– Хотите провести бой?
– Хочу, парень.
– Бокс, карате, кун-фу – что пожелаете? Контактный или бесконтактный бой?
– Рукопашная! – решила Ева. – Контактный бой.
– Раунды на время?
– Ну нет. Будем биться, пока один другого не уложит. – Она дала ему сигнал приступать.
– Принято, – отреагировал робот. Он включил самопрограммирование, и внутри у него что-то загудело. – Я тяжелее вас приблизительно на семьдесят фунтов. Если хотите, можем…
Ева, не дослушав, нанесла ему удар в челюсть.
– Вот так. Устроит?
– Как вам будет угодно. – Робот занял оборонительную позицию. – Вы не сообщили, желаете ли звуковое сопровождение. Оскорбления, угрозы… – Она заехала противнику в пах, и он отшатнулся. – Имеются также крики и стоны.
– Давай уж нападай!
Робот так и поступил, – причем атаковал настолько стремительно, что Ева едва не потеряла равновесие. “Так-то лучше", – подумала она, нанося ответный удар.
Робот блокировал ее удар и, сменив позицию, сдавил рукой шею Евы. Она двинула его локтем в живот и перекинула через плечо, но робот тотчас же поднялся и снова принял боевую стойку. В следующее мгновение его кулак угодил ей в солнечное сплетение, так что у Евы перехватило дыхание. Согнувшись пополам, она ударила противника головой в живот.