Страница:
– Приятно слышать.
– Ты толковый парень, Джеми, – проговорила Ева с невозмутимым видом. – Решил стать профессиональным взломщиком?
– Нет, – ответил мальчик без тени улыбки. – Я собираюсь стать полицейским. Как вы.
Ева вздохнула и на мгновение прикрыла лицо ладонями.
– Полицейские, которые пользуются противозаконными методами, попадают за решетку.
– Но у них была моя сестра!
– Они что, держали там Алису против ее воли? Джеми нахмурился.
– Они манипулировали ее сознанием. А это то же самое.
«Деликатная тема, – подумала Ева. – Трудно обвинять парнишку в том, что он проникал в чужие владения. Кстати, его дед, будучи отличным полицейским, пытался сделать то же самое, но безуспешно. А мальчишке это удалось».
– Ладно, я окажу тебе любезность, потому что любила и уважала твоего деда. Мы не будем составлять протокол. Так что официально тебя там никогда не было. Никогда, понял?
– Естественно, – пожал плечами Джеми.
– Расскажи, что ты там видел. Только не преувеличивай. И не рассуждай. Одни факты.
– Дедушка тоже всегда так говорил.
– Конечно. Если хочешь быть полицейским, выдай мне отчет по всем правилам.
– Хорошо. Когда Алиса связалась с ведьмами и колдунами, она совсем перестала заниматься. Говорила, что хочет бросить университет. Мама ужасно расстраивалась. Она думала, что Алиса влюбилась, но я знал, что дело не в этом. Хотя мне сестра тоже ничего не рассказывала. Вообще перестала со мной общаться!
Он замолчал и с мрачным видом уставился в пространство. Потом встряхнулся, собрался с духом и продолжил:
– Но я-то ее отлично знал. Конечно, она могла потерять голову из-за парня, могла ходить точно лунатик и ни на что не реагировать. Но здесь все было иначе. Сначала я решил, что сестра начала баловаться наркотиками. Я знаю, мама говорила с дедушкой, а он – с Алисой, но все без толку. Поэтому я сам решил все выяснить и несколько раз следил за ней. Поразительно, но она ни разу меня не засекла. Никто меня не засек! Люди вообще не обращают внимания на подростков, а если и обращают, то считают их безобидными кретинами.
– Я тебя безобидным не считаю, Джеми, – сказала Ева, не сводившая с мальчика глаз.
Он криво усмехнулся, сообразив, что Ева вовсе не шутит.
– Так вот, однажды я дошел с ней до клуба. Это был “Атам". Первый раз я ждал ее снаружи. Она вошла около десяти, а вышла в двенадцать, в компании каких-то кретинов.
Ева удивленно вскинула брови, и Джеми снова усмехнулся.
– А потом… В общем, объект наблюдения покинул заведение в обществе трех человек – двоих мужчин и одной женщины. Вы уже их знаете, поэтому я скажу, что позже они были мной идентифицированы, как Селина Кросс, Альбан и Лобар. Они отправились пешком в восточном направлении и вошли в особняк, принадлежавший Седине Кросс. Наблюдатель заметил свет, зажегшийся на верхнем этаже. Взвесив все обстоятельства, наблюдатель решил проникнуть в здание. Охранная система была преодолена им без особых усилий… Можно мне еще пепси?
Рорк молча убрал со стола пустую банку и протянул мальчику другую.
– Внутри было абсолютно тихо, – продолжил Джеми, открыв банку. – Как в могиле. И совершенно темно. У меня был с собой фонарик, но я не стал его включать. Поднялся наверх, отключив электронные замки и камеры слежения. Замки были вполне примитивные – по-видимому, они считали, что ни у кого духу не хватит входить туда без приглашения. Но оказалось, что там никого нет. Я не мог понять, что произошло. Видел, как они входили, видел, как зажегся свет, но в доме не было ни души. Я стал осматриваться. Там было много всего странного. И запах… Даже не запах, а вонь. Я зашел в одну из спален – туда, где стоит статуя. Ну, парень с головой кабана и с фаллосом в полной готовности.
Он осекся и покраснел, неожиданно вспомнив, что перед ним не просто полицейские, а женщины.
– Извините.
– Не смущайся, я видела мужские члены, – кивнула Ева. – Продолжай.
– Ладно. Ну вот, я стоял и смотрел на него, и тут вошел этот парень. Я уж подумал, что попался, но он меня не заметил. Достал что-то из шкафа и вышел. – Джеми отхлебнул пепси, вздохнул и продолжил:
– Я немного подождал, а потом подошел к двери и выглянул – как раз в тот момент, когда он отодвигал потайную панель в стене. – Мальчик усмехнулся. – Я думал, такое только в кино бывает. Ну, я еще подождал несколько минут, а потом пошел за ним.
Еве стало не по себе. Она стиснула руки так, что костяшки пальцев побелели.
– Ты пошел за ним?
– Ага. У меня был удачный день. Я оказался на лестнице и услышал музыку – вернее, не музыку, а чье-то пение. И запах стал сильнее. Я спустился вниз и увидел ту комнату… Она раза в два меньше этой и с зеркалами на стенах. Там было множество свечей и опять эти статуи. И что-то такое витало в воздухе, потому что у меня закружилась голова. Я даже старался не дышать.
Джеми замолчал и уставился на банку пепси. Было очевидно, что ему трудно говорить.
– Там стояла... такая резная платформа. Что на ней было написано, я не смог разобрать. На платформе лежала Алиса. Голая. Эти трое стояли над ней и что-то говорили, а потом запели. И они делали всякое… С ней и друг с другом.
Джеми судорожно сглотнул. Лицо у него стало смертельно бледным, только на щеках играл лихорадочный румянец.
– У парней были какие-то сексуальные игрушки, а Алиса... она им все позволяла. Обоим. В общем, они были с ней, а эта сука Селина за ними наблюдала…
Ева протянула мальчику руку, и он крепко сжал ее.
– Я не мог там оставаться. Мне стало плохо. Этот запах, звуки, то, что я видел… Мне надо было уйти. – В глазах у Джеми стояли слезы. – Она бы этого им никогда не позволила! Они сделали что-то... с ее сознанием. Она не была шлюхой. Не была!
– Я знаю. Ты об этом кому-нибудь рассказывал?
– Я не мог. – Он прикрыл глаза ладонью. – Маму это бы просто убило. Я хотел все высказать Алисе: я так на нее разозлился. Но не смог. Наверное, мне было стыдно, что я видел ее такой. Она же моя сестра.
– Успокойся, Джеми.
– Через несколько дней я снова пошел в клуб.
– Тебя пустили?
– Я прошел по поддельным документам. В таких местах всем плевать, кто ты, лишь бы документ имелся. Я почти сразу нашел Алису – она была с этим ублюдком Лобаром. Потом они пошли наверх. Туда я не добрался, но видел, как они куда-то исчезли вдвоем. И я догадался, что где-то там тоже есть тайная комната, как в особняке. Я несколько дней разрабатывал план, как бы оказаться там после закрытия клуба, но тут Алиса их бросила. Она некоторое время пообщалась с Исидой, а потом сняла себе квартиру и пошла работать. Ни в клуб, ни в особняк она больше не ходила.
Мальчик вздохнул, помолчал, потом снова заговорил:
– Я решил, что она во всем разобралась, поняла, с какими мерзавцами связалась. И знаете, она даже снова стала со мной разговаривать.
– Алиса рассказывала тебе о людях, с которыми общалась?
– Нет. Говорила только, что совершила ужасную ошибку. И что ей нужно очиститься, искупить грех – ну, всю эту ерунду. Я чувствовал, что она чем-то напугана, но расспрашивать не решился. А потом она поговорила с дедом, и я решил, что все войдет в прежнюю колею… Они и его убили, да?
– Доказательств этому нет. И обсуждать это с тобой я не стану, – добавила Ева, перехватив его взгляд. – Ты тоже про это ни с кем не говори. И ни к клубу, ни к особняку приближаться не смей. Если не послушаешься и я об этом узнаю, – а я наверняка узнаю, – то поставлю тебя на контроль. Станешь ходить с браслетом, и все твои передвижения будут отслеживаться по компьютеру.
– Но речь идет о моих родных.
– Понимаю. Но ты решил стать полицейским, поэтому запомни: надо научиться сохранять объективность. При любых обстоятельствах.
– Мой дед был объективным, – тихо проговорил Джеми. – И погиб.
Ответа на это у Евы не было. Она встала и сказала:
– Теперь нам надо вывести тебя отсюда так, чтобы тебя не засекли репортеры. Они толпятся у ворот.
– Выход всегда найдется, – подал голос Рорк. – Я все устрою.
В этом Ева не сомневалась.
– Мне нужно переодеться, я еду в участок, – решительно заявила она. – Пибоди! Побудьте здесь. – Она многозначительно посмотрела в сторону Джеми.
– Да, слушаюсь.
– Вас оставили меня стеречь? – сурово спросил Джеми, когда Ева с Рорком вышли.
– Ага. Хочешь еще пепси?
– Пожалуй.
Пибоди достала из холодильника еще одну банку, а себе налила чашечку кофе.
– Ты давно решил стать полицейским?
– В раннем детстве.
– Я тоже.
И они стали беседовать на интересовавшую обоих тему.
– Я доставлю его на вертолете, – сказал Рорк, когда они с Евой переодевались.
– На вертолете?
– Да. Я все равно собирался им сегодня воспользоваться.
– Но в этом районе запрещено пользоваться личным воздушным транспортом!
Рорк не смог сдержать смех и предусмотрительно закашлялся.
– Знаешь, у тебя лучше получается, когда ты в форме. Ева вполголоса выругалась и надела рубашку.
– Отвезешь его домой, хорошо? Парнишке повезло, что он остался в живых.
– Он умен, сообразителен, изобретателен. – Рорк с улыбкой рассматривал приборчик Джеми. – О!.. Если бы у меня в его возрасте была такая штучка, какие возможности передо мной открылись бы…
– Достаточно и того, что у тебя золотые руки.
– Возможно. – Он сунул прибор в карман, решив, что попросит своих инженеров его разобрать и постараться сделать такой же. – Боюсь, молодежь в наши дни не довольствуется тем, что можно сделать руками. Знаешь, если Джеми передумает и не захочет стать полицейским, я с удовольствием возьму его к себе.
– И не заикайся об этом. Ты его развратишь. Рорк усмехнулся и, взяв со столика свои золотые часы, защелкнул браслет.
– А ты отлично с ним общалась. Твердо, но не жестко. Уверенно и немного по-матерински.
– Да? – удивилась Ева.
– Ты знаешь, как вести себя с детьми.
– Это профессиональное. – Она нахмурилась и поспешно перевела разговор на другую тему:
– Я сейчас поеду в участок, напишу отчет, а то, что в него не войдет, сообщу Уитни устно. Имя Джеми в отчете я упоминать не стану. Надеюсь, вы с ним придумаете, что рассказать его матери.
– Запросто, – улыбнулся Рорк.
– Так. По предварительному обследованию ясно, что Лобар был убит около трех тридцати. То есть приблизительно через час после того, как мы покинули клуб. Трудно точно сказать, сколько времени тело находилось у ворот. Скорее всего минут пятнадцать. Потом его увидел Джеми. Маловероятно, что те, кто Лобара сюда притащил, оставались поблизости. Но если они все же заметили Джеми, то он может стать новой жертвой. Я хочу, чтобы мальчика взяли под наблюдение, но, пока Уитни не развяжет мне руки, я не смогу приставить к нему полицейского.
– Ты хочешь, чтобы я поручил это кому-то из своих? Ева взглянула на него в зеркало и тяжело вздохнула.
– Прости. Я постоянно впутываю тебя в свои дела… Рорк подошел к ней, развернул к себе, обнял.
– Ты не можешь отделить то, что ты делаешь, от того, чем ты являешься. Я и не жду от тебя этого. Только запомни: то, что волнует тебя, волнует и меня.
– Но из-за последнего дела, с которым я работала, ты чуть не погиб. – Она прижалась к нему, обняла за плечи. – Я совсем разучилась без тебя обходиться. И в этом виноват прежде всего ты сам.
– Совершенно согласен. – Рорк наклонился и поцеловал ее в макушку. – Я этого долго добивался. А теперь отправляйтесь на службу, лейтенант.
– Слушаюсь. – Она шагнула к двери, но остановилась и оглянулась. – Должна сказать, мне не хочется выслушивать от воздушной полиции жалобы на то, что мой супруг пользовался личным вертолетом в запрещенных местах.
– И не будешь. Я не скуплюсь на взятки. Ева не выдержала и расхохоталась. После чего направилась за Пибоди.
Не успели они сесть в машину, как услышали жужжание мотора. Обернувшись, Ева увидела стеклянную кабину и серебристые лопасти взмывшего вверх мини-вертолета.
– Ото! Вот так игрушка! Это Рорк полетел? А вы на нем летали? – Пибоди едва шею не свернула, пытаясь разглядеть вертолет.
– Заткнитесь, Пибоди.
– Никогда не летала на личном вертолете, – с завистью вздохнула Пибоди. – Наши полицейские рядом с ним похожи на неповоротливых трутней.
– Раньше, когда я приказывала вам заткнуться, вы хотя бы пугались.
– О, добрые старые времена! – Пибоди с насмешкой закинула ногу за ногу. – А вы отлично говорили с мальчишкой, лейтенант.
– Я умею допрашивать свидетелей, Пибоди.
– Но с подростком не всякий справится. Они резки и ранимы. А этот… Он к тому же видел слишком много такого, чего ему не следовало видеть.
– Знаю. Но Джеми видел. – Ева подумала, что тоже многое повидала в его возрасте. Может, поэтому она его так хорошо понимала. – Приготовьтесь, Пибоди. Сейчас на нас набросятся стервятники.
Пибоди взглянула на толпу репортеров у ворот. На машину были направлены десятки камер.
– Надеюсь, они снимут меня в наиболее выигрышном ракурсе.
– Вы в любом ракурсе выглядите замечательно.
– Благодарю за комплимент. – Пибоди постаралась придать своему лицу бесстрастное выражение. – Что-то я не вижу Надин, – удивилась она.
– Наверняка она здесь, – сказала Ева, приготовившись нажать на пульт, чтобы открыть ворота. – Ферст такого не упустит.
Рассчитав время, Ева проскочила в ворота, едва они распахнулись, но репортеры тут же окружили машину. Нацелив на них объективы, они начали выкрикивать вопросы. Ева заметила, что кое-кто имел глупость шагнуть за ворота, и на всякий случай запомнила, кто именно это сделал.
– Расследование ведется, – сообщила она в мегафон. – В полдень полиция сделает официальное заявление. Все журналисты, нарушившие границы частного владения, будут отвечать за свои действия. Кроме всего прочего, их лишат доступа к любой информации по данному делу. – Она закрыла за собой ворота и выключила мегафон. – Где, черт возьми, полицейские, которых я оставила здесь дежурить?
– Вероятно, их уже съели заживо. – Пибоди посмотрела через стекло на журналиста, прилипшего к борту машины. – Этого хорошенького постарайтесь не придавить, лейтенант.
– Пусть сам побережется! – отрезала Ева. Кто-то из репортеров не успел отскочить, раздался глухой удар, потом послышался визг.
– Вы заработали десять очков, – прокомментировала Пибоди, ее очень забавляло все происходящее. – Если прижмете вон того дылду в зеленом, получите еще пять.
Ева начала разворачиваться, и репортер, цеплявшийся за ветровое стекло, отлетел в сторону.
– Нет, этого упустили. Что ж, всех не достанешь.
– Пибоди! – Ева нажала на газ и рванула в сторону центра. – Иногда вы мне внушаете серьезные опасения.
Она намеревалась прежде всего поговорить с Уитни, но, увидев поджидавшую ее в холле Надин, нисколько не удивилась.
– Трудная была ночка, Даллас?
– Трудная. Я очень занята. Пресс-релиз будет готов к полудню.
– Но вы же можете хоть что-то сказать сейчас. – Надин последовала за Евой. Она была женщина некрупная, но верткая и с хорошей реакцией, которая так необходима репортеру. – Ну хоть намекните, Даллас. Два слова для утренних новостей.
– Мертвое тело, – сказала Ева. – Вот вам два слова. Официальное опознание будет проведено, когда вызовут родственников.
– Значит, вам известно, кто он! А есть соображения насчет того, кто ему перерезал горло?
– Полицейское чутье подсказывает мне, что это был некто с острым предметом в руке, – сухо проговорила Ева.
– Угу. – Надин, прищурившись, взглянула на Еву. – Ходят слухи, что на теле была записка. И что это – ритуальное убийство.
Черт подери, опять утечка информации!
– Я не могу это комментировать.
– Подождите минуту! – Надин схватила Еву за рукав. – Вы же отлично знаете, что я умею молчать. Дайте мне хоть что-то, за что я могла бы зацепиться.
Журналистам доверять опасно, но для Надин Еве приходилось иногда делать исключение. К их взаимной выгоде. Ева знала, что Надин раскопает для нее все, что сможет.
– Если это было действительно ритуальное убийство, то мне необходимо собрать все данные по сектам, действующим в нашем городе.
– Секты бывают разные, Даллас.
– Вот и займитесь ими. – Ева высвободила руку. – Забавно – у слов “культ" и “оккультизм" один корень. А может, это просто совпадение?
– Может быть. – Надин направилась к эскалатору, ведущему вниз. – Я вас извещу.
– Тонкая работа, – заметила Пибоди, когда Надин скрылась из виду.
– Надеюсь, она меня не подведет. Я иду к Уитни, а вы выясните имена всех полицейских, принимавших участие в операции. Я хочу с каждым из них побеседовать о недопустимости утечки информации.
– Бедняги!
– Согласна, – буркнула Ева и пошла к лифту.
Усевшись в кресло, она сразу же поняла, что Уитни тоже провел бессонную ночь.
– Министерство внутренних дел интересуется делом Вожински. Они настаивают на официальном расследовании.
– Вы их не можете остановить?
– Только до конца сегодняшнего дня.
– Надеюсь, мой отчет вам поможет. – Ева достала из сумки дискету. – Нет никаких доказательств того, что сержант Вожински употреблял наркотики. Но все указывает на то, что он вел частное расследование деятельности Селины Кросс. У него имелись на это личные причины, и они вполне понятны. У меня есть запись признания Алисы – вы прочитаете об этом в отчете. Я считаю, что ее накачали наркотиками и... воспользовались ее неопытностью. Она стала жертвой сексуальных домогательств и была вовлечена в общину Седины Кросс и Альбана. Когда Алиса порвала с ними, ей угрожали, ее запугивали. Тогда она обратилась к Фрэнку.
– Почему она с ними порвала?
– Она утверждала, что оказалась свидетельницей убийства ребенка.
– Что?! – Уитни резко поднялся. – Она была свидетельницей убийства и рассказала об этом Фрэнку, а он не сообщил полиции?
– Она не сразу ему рассказала, майор. И не было никаких доказательств ее слов. Одно могу сказать: Алиса была убеждена в том, что видела убийство. И она боялась за свою жизнь. Еще она считала себя виноватой в смерти деда. Считала, что он погиб, потому что начал вести это частное расследование. Она утверждала, что Селина Кросс отлично разбиралась в ядах и отравила Фрэнка.
– Но у нас нет возможности это доказать, – заметил Уитни.
– Пока что нет. Я знаю одно: Алиса полагала, что очередь за ней, и она действительно погибла в ту ночь, после разговора со мной. Кстати, еще она утверждала, что Кросс – оборотень.
– То есть?
– Она верила, что Кросс может принимать разные обличья. Например, ворона.
– Думала, что Кросс может обернуться птицей и летать?! Да, Даллас, парни из министерства от души над этим посмеются…
– Разумеется, Алиса могла поверить во что угодно: она была страшно напугана и измучена. Но в ночь ее смерти я нашла у нее в комнате на подоконнике черное перо, которое оказалось искусственным. И нашла послание с угрозами. Они ее изводили, майор, в этом сомнений нет. А Фрэнк пытался защитить внучку. Может, он выбрал неверный путь, но он был честным полицейским. И умер честным. Никакое официальное расследование этого не опровергнет.
– За этим мы проследим. – Уитни положил дискету в ящик стола и запер его. – Пусть пока полежит здесь.
– Может быть, Фини…
– Сейчас не время об этом говорить, лейтенант. Но Ева была не из тех, кто легко сдается.
– Майор, занимаясь этим делом, я не обнаружила никаких указаний на причастность Фини к частному расследованию сержанта Вожински. Нет и намека на то, что Фини добывал для Фрэнка какие-то сведения.
– А вы что, считаете, что Фини оставил бы следы своей деятельности?
– Если бы он был замешан, – твердо сказала Ева, глядя Уитни прямо в глаза, – я бы об этом узнала. Он очень переживает смерть друга и своей крестной, но известно ему только то, что сообщили официальные источники. – Он не знает правды, майор, хотя имеет на это право.
«Да, – подумал Уитни, – каждому из нас приходится нелегко. Но другого выхода нет».
– Я не могу принимать во внимание его личные обстоятельства, лейтенант. Поверьте, комиссия из министерства тоже не станет этого делать. Вам придется и в дальнейшем справляться самой.
Еве было очень больно, но она послушно кивнула.
– Постараюсь.
– Какое отношение все это имеет к телу, найденному сегодня у вашего дома?
Еве ничего не оставалось, как выдать майору всю имевшуюся информацию.
– Роберт Матиас, известный под именем Лобар, белый, восемнадцати лет. Причиной смерти стала рана на горле, труп обезображен. Погибший был членом секты Кросс. Вечером я допрашивала его в клубе “Атам", где он работал. Владелица клуба – Седина Кросс.
– Слишком уж быстро погибают те, с кем вы беседуете, Даллас, – заметил Уитни.
Ева пропустила его замечание мимо ушей.
– Он подтвердил алиби Кросс в ночь гибели Алисы. И алиби Альбана тоже. – Она открыла сумку и достала оттуда несколько “моментальных" фотографий. – Он был убит где-то в другом месте, к нашему дому его привезли уже мертвым. Телу была придана поза, которая указывает на то, что это – ритуальное убийство. Скорее всего, орудием убийства послужил нож, который потом всадили в его тело. Это атам, ритуальное оружие. Считается, что виккане тоже используют атам, но с тупым лезвием – как символ. – Ева показала фотографию записки. – Записка указывает на то, что убийство было совершено врагами сатанистов, но виккане, насколько я знаю, вполне миролюбивы.
– Сатанисты… – пробормотал Уитни. Фотографии его не смутили: он многое повидал на своем веку. – А может, его убрали свои же?
– Весьма вероятно.
– Думаете, это дело рук Кросс? Но зачем ей было убирать свидетеля, подтвердившего ее алиби?
– Думаю, она могла преследовать какие-то... особые цели. Она умна, но при этом, кажется, психопатка, – добавила Ева. – Вот об этом я хотела поговорить с доктором Мирой. Полагаю, Кросс получила удовольствие, устроив спектакль у меня под окнами. Лобар был ей больше не нужен. Ведь он уже подтвердил ее алиби.
Уитни кивнул и протянул Еве фотографии.
– Поговорите с ней еще раз. И с Альбаном тоже.
– Да, сэр. – Она убрала фотографии. – Есть еще кое-что, но это вопрос... деликатный.
– В чем дело?
– Я не стала упоминать об этом в официальном отчете и немного изменила время. Официально считается, что мы с Рорком проснулись от сигнала тревоги, который включился, когда тело прислонили к стене. Но на самом деле тело обнаружили не мы, а Джеми Лингстром.
– Господи Иисусе! – выдохнул Уитни. – Как это произошло?
Ева откашлялась и рассказала о том, что было на самом деле.
– Не знаю, что из этого вы захотите сообщить начальству. Джеми подтверждает, что Фрэнк пытался подловить Седину Кросс.
– Мне надо подумать. – Уитни с усталым видом потер веки. – Сначала внучка, теперь внук…
– Мне бы не хотелось, чтобы мальчика наказывали. Я была с ним строга. Надеюсь, он образумится.
– Даллас, с подростками трудно сладить. По себе знаю.
– Я хочу, чтобы он сейчас был под охраной. А заодно – и под наблюдением. Взвесив все обстоятельства, я решила организовать это сама.
– Вы хотите сказать, что это организует Рорк?
– За мальчиком проследят, – уклончиво ответила Ева.
– Хорошо, не буду вникать в детали. Так вы говорите, он сделал карманный прибор? Ребенок сумел справиться с вашей суперохраной?
– Представьте себе, сумел.
– А где прибор? Вы ведь ему его не вернули?
– Я еще не сошла с ума, – ответила Ева. – Прибор у Рорка. – И тут до нее наконец дошло…
– Прибор у Рорка?! – Уитни не выдержал и громко расхохотался. – Великолепно! Дали волку ключ от курятника. – Перехватив взгляд Евы, он добавил:
– Ну, простите! Не удержался.
– Да, сэр. Я заберу его.
– Не обижайтесь, Даллас, но если бы мы держали пари, я бы поставил на Рорка. Тем не менее передайте ему, что я ценю его помощь.
– Надеюсь, вы меня простите, если я скажу, что передавать ему этого не стану. А то он совсем возгордится. – Ева поняла, что разговор закончен, и встала. – Майор, Фрэнк Вожински чист. Комиссия может сама в этом убедиться. Труднее будет установить, умер ли он естественной смертью или был убит. Позвольте мне все-таки воспользоваться помощью капитана Фини.
– Вы же прекрасно знаете, Даллас, что с расследованием справитесь и без него. Я понимаю ваши чувства, но пока пусть все остается по-прежнему. Когда-нибудь, возможно, вы займете мое кресло и вам придется принимать нелегкие решения, – добавил он, и Ева удивленно подняла брови. – Тогда вы поймете, что отдавать неприятные приказы ничуть не легче, чем их выполнять. Держите меня в курсе.
– Да, сэр. – Она вышла из кабинета, думая о том, что не завидует ни его должности, ни связанной с ней ответственности.
Глава 10
– Ты толковый парень, Джеми, – проговорила Ева с невозмутимым видом. – Решил стать профессиональным взломщиком?
– Нет, – ответил мальчик без тени улыбки. – Я собираюсь стать полицейским. Как вы.
Ева вздохнула и на мгновение прикрыла лицо ладонями.
– Полицейские, которые пользуются противозаконными методами, попадают за решетку.
– Но у них была моя сестра!
– Они что, держали там Алису против ее воли? Джеми нахмурился.
– Они манипулировали ее сознанием. А это то же самое.
«Деликатная тема, – подумала Ева. – Трудно обвинять парнишку в том, что он проникал в чужие владения. Кстати, его дед, будучи отличным полицейским, пытался сделать то же самое, но безуспешно. А мальчишке это удалось».
– Ладно, я окажу тебе любезность, потому что любила и уважала твоего деда. Мы не будем составлять протокол. Так что официально тебя там никогда не было. Никогда, понял?
– Естественно, – пожал плечами Джеми.
– Расскажи, что ты там видел. Только не преувеличивай. И не рассуждай. Одни факты.
– Дедушка тоже всегда так говорил.
– Конечно. Если хочешь быть полицейским, выдай мне отчет по всем правилам.
– Хорошо. Когда Алиса связалась с ведьмами и колдунами, она совсем перестала заниматься. Говорила, что хочет бросить университет. Мама ужасно расстраивалась. Она думала, что Алиса влюбилась, но я знал, что дело не в этом. Хотя мне сестра тоже ничего не рассказывала. Вообще перестала со мной общаться!
Он замолчал и с мрачным видом уставился в пространство. Потом встряхнулся, собрался с духом и продолжил:
– Но я-то ее отлично знал. Конечно, она могла потерять голову из-за парня, могла ходить точно лунатик и ни на что не реагировать. Но здесь все было иначе. Сначала я решил, что сестра начала баловаться наркотиками. Я знаю, мама говорила с дедушкой, а он – с Алисой, но все без толку. Поэтому я сам решил все выяснить и несколько раз следил за ней. Поразительно, но она ни разу меня не засекла. Никто меня не засек! Люди вообще не обращают внимания на подростков, а если и обращают, то считают их безобидными кретинами.
– Я тебя безобидным не считаю, Джеми, – сказала Ева, не сводившая с мальчика глаз.
Он криво усмехнулся, сообразив, что Ева вовсе не шутит.
– Так вот, однажды я дошел с ней до клуба. Это был “Атам". Первый раз я ждал ее снаружи. Она вошла около десяти, а вышла в двенадцать, в компании каких-то кретинов.
Ева удивленно вскинула брови, и Джеми снова усмехнулся.
– А потом… В общем, объект наблюдения покинул заведение в обществе трех человек – двоих мужчин и одной женщины. Вы уже их знаете, поэтому я скажу, что позже они были мной идентифицированы, как Селина Кросс, Альбан и Лобар. Они отправились пешком в восточном направлении и вошли в особняк, принадлежавший Седине Кросс. Наблюдатель заметил свет, зажегшийся на верхнем этаже. Взвесив все обстоятельства, наблюдатель решил проникнуть в здание. Охранная система была преодолена им без особых усилий… Можно мне еще пепси?
Рорк молча убрал со стола пустую банку и протянул мальчику другую.
– Внутри было абсолютно тихо, – продолжил Джеми, открыв банку. – Как в могиле. И совершенно темно. У меня был с собой фонарик, но я не стал его включать. Поднялся наверх, отключив электронные замки и камеры слежения. Замки были вполне примитивные – по-видимому, они считали, что ни у кого духу не хватит входить туда без приглашения. Но оказалось, что там никого нет. Я не мог понять, что произошло. Видел, как они входили, видел, как зажегся свет, но в доме не было ни души. Я стал осматриваться. Там было много всего странного. И запах… Даже не запах, а вонь. Я зашел в одну из спален – туда, где стоит статуя. Ну, парень с головой кабана и с фаллосом в полной готовности.
Он осекся и покраснел, неожиданно вспомнив, что перед ним не просто полицейские, а женщины.
– Извините.
– Не смущайся, я видела мужские члены, – кивнула Ева. – Продолжай.
– Ладно. Ну вот, я стоял и смотрел на него, и тут вошел этот парень. Я уж подумал, что попался, но он меня не заметил. Достал что-то из шкафа и вышел. – Джеми отхлебнул пепси, вздохнул и продолжил:
– Я немного подождал, а потом подошел к двери и выглянул – как раз в тот момент, когда он отодвигал потайную панель в стене. – Мальчик усмехнулся. – Я думал, такое только в кино бывает. Ну, я еще подождал несколько минут, а потом пошел за ним.
Еве стало не по себе. Она стиснула руки так, что костяшки пальцев побелели.
– Ты пошел за ним?
– Ага. У меня был удачный день. Я оказался на лестнице и услышал музыку – вернее, не музыку, а чье-то пение. И запах стал сильнее. Я спустился вниз и увидел ту комнату… Она раза в два меньше этой и с зеркалами на стенах. Там было множество свечей и опять эти статуи. И что-то такое витало в воздухе, потому что у меня закружилась голова. Я даже старался не дышать.
Джеми замолчал и уставился на банку пепси. Было очевидно, что ему трудно говорить.
– Там стояла... такая резная платформа. Что на ней было написано, я не смог разобрать. На платформе лежала Алиса. Голая. Эти трое стояли над ней и что-то говорили, а потом запели. И они делали всякое… С ней и друг с другом.
Джеми судорожно сглотнул. Лицо у него стало смертельно бледным, только на щеках играл лихорадочный румянец.
– У парней были какие-то сексуальные игрушки, а Алиса... она им все позволяла. Обоим. В общем, они были с ней, а эта сука Селина за ними наблюдала…
Ева протянула мальчику руку, и он крепко сжал ее.
– Я не мог там оставаться. Мне стало плохо. Этот запах, звуки, то, что я видел… Мне надо было уйти. – В глазах у Джеми стояли слезы. – Она бы этого им никогда не позволила! Они сделали что-то... с ее сознанием. Она не была шлюхой. Не была!
– Я знаю. Ты об этом кому-нибудь рассказывал?
– Я не мог. – Он прикрыл глаза ладонью. – Маму это бы просто убило. Я хотел все высказать Алисе: я так на нее разозлился. Но не смог. Наверное, мне было стыдно, что я видел ее такой. Она же моя сестра.
– Успокойся, Джеми.
– Через несколько дней я снова пошел в клуб.
– Тебя пустили?
– Я прошел по поддельным документам. В таких местах всем плевать, кто ты, лишь бы документ имелся. Я почти сразу нашел Алису – она была с этим ублюдком Лобаром. Потом они пошли наверх. Туда я не добрался, но видел, как они куда-то исчезли вдвоем. И я догадался, что где-то там тоже есть тайная комната, как в особняке. Я несколько дней разрабатывал план, как бы оказаться там после закрытия клуба, но тут Алиса их бросила. Она некоторое время пообщалась с Исидой, а потом сняла себе квартиру и пошла работать. Ни в клуб, ни в особняк она больше не ходила.
Мальчик вздохнул, помолчал, потом снова заговорил:
– Я решил, что она во всем разобралась, поняла, с какими мерзавцами связалась. И знаете, она даже снова стала со мной разговаривать.
– Алиса рассказывала тебе о людях, с которыми общалась?
– Нет. Говорила только, что совершила ужасную ошибку. И что ей нужно очиститься, искупить грех – ну, всю эту ерунду. Я чувствовал, что она чем-то напугана, но расспрашивать не решился. А потом она поговорила с дедом, и я решил, что все войдет в прежнюю колею… Они и его убили, да?
– Доказательств этому нет. И обсуждать это с тобой я не стану, – добавила Ева, перехватив его взгляд. – Ты тоже про это ни с кем не говори. И ни к клубу, ни к особняку приближаться не смей. Если не послушаешься и я об этом узнаю, – а я наверняка узнаю, – то поставлю тебя на контроль. Станешь ходить с браслетом, и все твои передвижения будут отслеживаться по компьютеру.
– Но речь идет о моих родных.
– Понимаю. Но ты решил стать полицейским, поэтому запомни: надо научиться сохранять объективность. При любых обстоятельствах.
– Мой дед был объективным, – тихо проговорил Джеми. – И погиб.
Ответа на это у Евы не было. Она встала и сказала:
– Теперь нам надо вывести тебя отсюда так, чтобы тебя не засекли репортеры. Они толпятся у ворот.
– Выход всегда найдется, – подал голос Рорк. – Я все устрою.
В этом Ева не сомневалась.
– Мне нужно переодеться, я еду в участок, – решительно заявила она. – Пибоди! Побудьте здесь. – Она многозначительно посмотрела в сторону Джеми.
– Да, слушаюсь.
– Вас оставили меня стеречь? – сурово спросил Джеми, когда Ева с Рорком вышли.
– Ага. Хочешь еще пепси?
– Пожалуй.
Пибоди достала из холодильника еще одну банку, а себе налила чашечку кофе.
– Ты давно решил стать полицейским?
– В раннем детстве.
– Я тоже.
И они стали беседовать на интересовавшую обоих тему.
– Я доставлю его на вертолете, – сказал Рорк, когда они с Евой переодевались.
– На вертолете?
– Да. Я все равно собирался им сегодня воспользоваться.
– Но в этом районе запрещено пользоваться личным воздушным транспортом!
Рорк не смог сдержать смех и предусмотрительно закашлялся.
– Знаешь, у тебя лучше получается, когда ты в форме. Ева вполголоса выругалась и надела рубашку.
– Отвезешь его домой, хорошо? Парнишке повезло, что он остался в живых.
– Он умен, сообразителен, изобретателен. – Рорк с улыбкой рассматривал приборчик Джеми. – О!.. Если бы у меня в его возрасте была такая штучка, какие возможности передо мной открылись бы…
– Достаточно и того, что у тебя золотые руки.
– Возможно. – Он сунул прибор в карман, решив, что попросит своих инженеров его разобрать и постараться сделать такой же. – Боюсь, молодежь в наши дни не довольствуется тем, что можно сделать руками. Знаешь, если Джеми передумает и не захочет стать полицейским, я с удовольствием возьму его к себе.
– И не заикайся об этом. Ты его развратишь. Рорк усмехнулся и, взяв со столика свои золотые часы, защелкнул браслет.
– А ты отлично с ним общалась. Твердо, но не жестко. Уверенно и немного по-матерински.
– Да? – удивилась Ева.
– Ты знаешь, как вести себя с детьми.
– Это профессиональное. – Она нахмурилась и поспешно перевела разговор на другую тему:
– Я сейчас поеду в участок, напишу отчет, а то, что в него не войдет, сообщу Уитни устно. Имя Джеми в отчете я упоминать не стану. Надеюсь, вы с ним придумаете, что рассказать его матери.
– Запросто, – улыбнулся Рорк.
– Так. По предварительному обследованию ясно, что Лобар был убит около трех тридцати. То есть приблизительно через час после того, как мы покинули клуб. Трудно точно сказать, сколько времени тело находилось у ворот. Скорее всего минут пятнадцать. Потом его увидел Джеми. Маловероятно, что те, кто Лобара сюда притащил, оставались поблизости. Но если они все же заметили Джеми, то он может стать новой жертвой. Я хочу, чтобы мальчика взяли под наблюдение, но, пока Уитни не развяжет мне руки, я не смогу приставить к нему полицейского.
– Ты хочешь, чтобы я поручил это кому-то из своих? Ева взглянула на него в зеркало и тяжело вздохнула.
– Прости. Я постоянно впутываю тебя в свои дела… Рорк подошел к ней, развернул к себе, обнял.
– Ты не можешь отделить то, что ты делаешь, от того, чем ты являешься. Я и не жду от тебя этого. Только запомни: то, что волнует тебя, волнует и меня.
– Но из-за последнего дела, с которым я работала, ты чуть не погиб. – Она прижалась к нему, обняла за плечи. – Я совсем разучилась без тебя обходиться. И в этом виноват прежде всего ты сам.
– Совершенно согласен. – Рорк наклонился и поцеловал ее в макушку. – Я этого долго добивался. А теперь отправляйтесь на службу, лейтенант.
– Слушаюсь. – Она шагнула к двери, но остановилась и оглянулась. – Должна сказать, мне не хочется выслушивать от воздушной полиции жалобы на то, что мой супруг пользовался личным вертолетом в запрещенных местах.
– И не будешь. Я не скуплюсь на взятки. Ева не выдержала и расхохоталась. После чего направилась за Пибоди.
Не успели они сесть в машину, как услышали жужжание мотора. Обернувшись, Ева увидела стеклянную кабину и серебристые лопасти взмывшего вверх мини-вертолета.
– Ото! Вот так игрушка! Это Рорк полетел? А вы на нем летали? – Пибоди едва шею не свернула, пытаясь разглядеть вертолет.
– Заткнитесь, Пибоди.
– Никогда не летала на личном вертолете, – с завистью вздохнула Пибоди. – Наши полицейские рядом с ним похожи на неповоротливых трутней.
– Раньше, когда я приказывала вам заткнуться, вы хотя бы пугались.
– О, добрые старые времена! – Пибоди с насмешкой закинула ногу за ногу. – А вы отлично говорили с мальчишкой, лейтенант.
– Я умею допрашивать свидетелей, Пибоди.
– Но с подростком не всякий справится. Они резки и ранимы. А этот… Он к тому же видел слишком много такого, чего ему не следовало видеть.
– Знаю. Но Джеми видел. – Ева подумала, что тоже многое повидала в его возрасте. Может, поэтому она его так хорошо понимала. – Приготовьтесь, Пибоди. Сейчас на нас набросятся стервятники.
Пибоди взглянула на толпу репортеров у ворот. На машину были направлены десятки камер.
– Надеюсь, они снимут меня в наиболее выигрышном ракурсе.
– Вы в любом ракурсе выглядите замечательно.
– Благодарю за комплимент. – Пибоди постаралась придать своему лицу бесстрастное выражение. – Что-то я не вижу Надин, – удивилась она.
– Наверняка она здесь, – сказала Ева, приготовившись нажать на пульт, чтобы открыть ворота. – Ферст такого не упустит.
Рассчитав время, Ева проскочила в ворота, едва они распахнулись, но репортеры тут же окружили машину. Нацелив на них объективы, они начали выкрикивать вопросы. Ева заметила, что кое-кто имел глупость шагнуть за ворота, и на всякий случай запомнила, кто именно это сделал.
– Расследование ведется, – сообщила она в мегафон. – В полдень полиция сделает официальное заявление. Все журналисты, нарушившие границы частного владения, будут отвечать за свои действия. Кроме всего прочего, их лишат доступа к любой информации по данному делу. – Она закрыла за собой ворота и выключила мегафон. – Где, черт возьми, полицейские, которых я оставила здесь дежурить?
– Вероятно, их уже съели заживо. – Пибоди посмотрела через стекло на журналиста, прилипшего к борту машины. – Этого хорошенького постарайтесь не придавить, лейтенант.
– Пусть сам побережется! – отрезала Ева. Кто-то из репортеров не успел отскочить, раздался глухой удар, потом послышался визг.
– Вы заработали десять очков, – прокомментировала Пибоди, ее очень забавляло все происходящее. – Если прижмете вон того дылду в зеленом, получите еще пять.
Ева начала разворачиваться, и репортер, цеплявшийся за ветровое стекло, отлетел в сторону.
– Нет, этого упустили. Что ж, всех не достанешь.
– Пибоди! – Ева нажала на газ и рванула в сторону центра. – Иногда вы мне внушаете серьезные опасения.
Она намеревалась прежде всего поговорить с Уитни, но, увидев поджидавшую ее в холле Надин, нисколько не удивилась.
– Трудная была ночка, Даллас?
– Трудная. Я очень занята. Пресс-релиз будет готов к полудню.
– Но вы же можете хоть что-то сказать сейчас. – Надин последовала за Евой. Она была женщина некрупная, но верткая и с хорошей реакцией, которая так необходима репортеру. – Ну хоть намекните, Даллас. Два слова для утренних новостей.
– Мертвое тело, – сказала Ева. – Вот вам два слова. Официальное опознание будет проведено, когда вызовут родственников.
– Значит, вам известно, кто он! А есть соображения насчет того, кто ему перерезал горло?
– Полицейское чутье подсказывает мне, что это был некто с острым предметом в руке, – сухо проговорила Ева.
– Угу. – Надин, прищурившись, взглянула на Еву. – Ходят слухи, что на теле была записка. И что это – ритуальное убийство.
Черт подери, опять утечка информации!
– Я не могу это комментировать.
– Подождите минуту! – Надин схватила Еву за рукав. – Вы же отлично знаете, что я умею молчать. Дайте мне хоть что-то, за что я могла бы зацепиться.
Журналистам доверять опасно, но для Надин Еве приходилось иногда делать исключение. К их взаимной выгоде. Ева знала, что Надин раскопает для нее все, что сможет.
– Если это было действительно ритуальное убийство, то мне необходимо собрать все данные по сектам, действующим в нашем городе.
– Секты бывают разные, Даллас.
– Вот и займитесь ими. – Ева высвободила руку. – Забавно – у слов “культ" и “оккультизм" один корень. А может, это просто совпадение?
– Может быть. – Надин направилась к эскалатору, ведущему вниз. – Я вас извещу.
– Тонкая работа, – заметила Пибоди, когда Надин скрылась из виду.
– Надеюсь, она меня не подведет. Я иду к Уитни, а вы выясните имена всех полицейских, принимавших участие в операции. Я хочу с каждым из них побеседовать о недопустимости утечки информации.
– Бедняги!
– Согласна, – буркнула Ева и пошла к лифту.
Усевшись в кресло, она сразу же поняла, что Уитни тоже провел бессонную ночь.
– Министерство внутренних дел интересуется делом Вожински. Они настаивают на официальном расследовании.
– Вы их не можете остановить?
– Только до конца сегодняшнего дня.
– Надеюсь, мой отчет вам поможет. – Ева достала из сумки дискету. – Нет никаких доказательств того, что сержант Вожински употреблял наркотики. Но все указывает на то, что он вел частное расследование деятельности Селины Кросс. У него имелись на это личные причины, и они вполне понятны. У меня есть запись признания Алисы – вы прочитаете об этом в отчете. Я считаю, что ее накачали наркотиками и... воспользовались ее неопытностью. Она стала жертвой сексуальных домогательств и была вовлечена в общину Седины Кросс и Альбана. Когда Алиса порвала с ними, ей угрожали, ее запугивали. Тогда она обратилась к Фрэнку.
– Почему она с ними порвала?
– Она утверждала, что оказалась свидетельницей убийства ребенка.
– Что?! – Уитни резко поднялся. – Она была свидетельницей убийства и рассказала об этом Фрэнку, а он не сообщил полиции?
– Она не сразу ему рассказала, майор. И не было никаких доказательств ее слов. Одно могу сказать: Алиса была убеждена в том, что видела убийство. И она боялась за свою жизнь. Еще она считала себя виноватой в смерти деда. Считала, что он погиб, потому что начал вести это частное расследование. Она утверждала, что Селина Кросс отлично разбиралась в ядах и отравила Фрэнка.
– Но у нас нет возможности это доказать, – заметил Уитни.
– Пока что нет. Я знаю одно: Алиса полагала, что очередь за ней, и она действительно погибла в ту ночь, после разговора со мной. Кстати, еще она утверждала, что Кросс – оборотень.
– То есть?
– Она верила, что Кросс может принимать разные обличья. Например, ворона.
– Думала, что Кросс может обернуться птицей и летать?! Да, Даллас, парни из министерства от души над этим посмеются…
– Разумеется, Алиса могла поверить во что угодно: она была страшно напугана и измучена. Но в ночь ее смерти я нашла у нее в комнате на подоконнике черное перо, которое оказалось искусственным. И нашла послание с угрозами. Они ее изводили, майор, в этом сомнений нет. А Фрэнк пытался защитить внучку. Может, он выбрал неверный путь, но он был честным полицейским. И умер честным. Никакое официальное расследование этого не опровергнет.
– За этим мы проследим. – Уитни положил дискету в ящик стола и запер его. – Пусть пока полежит здесь.
– Может быть, Фини…
– Сейчас не время об этом говорить, лейтенант. Но Ева была не из тех, кто легко сдается.
– Майор, занимаясь этим делом, я не обнаружила никаких указаний на причастность Фини к частному расследованию сержанта Вожински. Нет и намека на то, что Фини добывал для Фрэнка какие-то сведения.
– А вы что, считаете, что Фини оставил бы следы своей деятельности?
– Если бы он был замешан, – твердо сказала Ева, глядя Уитни прямо в глаза, – я бы об этом узнала. Он очень переживает смерть друга и своей крестной, но известно ему только то, что сообщили официальные источники. – Он не знает правды, майор, хотя имеет на это право.
«Да, – подумал Уитни, – каждому из нас приходится нелегко. Но другого выхода нет».
– Я не могу принимать во внимание его личные обстоятельства, лейтенант. Поверьте, комиссия из министерства тоже не станет этого делать. Вам придется и в дальнейшем справляться самой.
Еве было очень больно, но она послушно кивнула.
– Постараюсь.
– Какое отношение все это имеет к телу, найденному сегодня у вашего дома?
Еве ничего не оставалось, как выдать майору всю имевшуюся информацию.
– Роберт Матиас, известный под именем Лобар, белый, восемнадцати лет. Причиной смерти стала рана на горле, труп обезображен. Погибший был членом секты Кросс. Вечером я допрашивала его в клубе “Атам", где он работал. Владелица клуба – Седина Кросс.
– Слишком уж быстро погибают те, с кем вы беседуете, Даллас, – заметил Уитни.
Ева пропустила его замечание мимо ушей.
– Он подтвердил алиби Кросс в ночь гибели Алисы. И алиби Альбана тоже. – Она открыла сумку и достала оттуда несколько “моментальных" фотографий. – Он был убит где-то в другом месте, к нашему дому его привезли уже мертвым. Телу была придана поза, которая указывает на то, что это – ритуальное убийство. Скорее всего, орудием убийства послужил нож, который потом всадили в его тело. Это атам, ритуальное оружие. Считается, что виккане тоже используют атам, но с тупым лезвием – как символ. – Ева показала фотографию записки. – Записка указывает на то, что убийство было совершено врагами сатанистов, но виккане, насколько я знаю, вполне миролюбивы.
– Сатанисты… – пробормотал Уитни. Фотографии его не смутили: он многое повидал на своем веку. – А может, его убрали свои же?
– Весьма вероятно.
– Думаете, это дело рук Кросс? Но зачем ей было убирать свидетеля, подтвердившего ее алиби?
– Думаю, она могла преследовать какие-то... особые цели. Она умна, но при этом, кажется, психопатка, – добавила Ева. – Вот об этом я хотела поговорить с доктором Мирой. Полагаю, Кросс получила удовольствие, устроив спектакль у меня под окнами. Лобар был ей больше не нужен. Ведь он уже подтвердил ее алиби.
Уитни кивнул и протянул Еве фотографии.
– Поговорите с ней еще раз. И с Альбаном тоже.
– Да, сэр. – Она убрала фотографии. – Есть еще кое-что, но это вопрос... деликатный.
– В чем дело?
– Я не стала упоминать об этом в официальном отчете и немного изменила время. Официально считается, что мы с Рорком проснулись от сигнала тревоги, который включился, когда тело прислонили к стене. Но на самом деле тело обнаружили не мы, а Джеми Лингстром.
– Господи Иисусе! – выдохнул Уитни. – Как это произошло?
Ева откашлялась и рассказала о том, что было на самом деле.
– Не знаю, что из этого вы захотите сообщить начальству. Джеми подтверждает, что Фрэнк пытался подловить Седину Кросс.
– Мне надо подумать. – Уитни с усталым видом потер веки. – Сначала внучка, теперь внук…
– Мне бы не хотелось, чтобы мальчика наказывали. Я была с ним строга. Надеюсь, он образумится.
– Даллас, с подростками трудно сладить. По себе знаю.
– Я хочу, чтобы он сейчас был под охраной. А заодно – и под наблюдением. Взвесив все обстоятельства, я решила организовать это сама.
– Вы хотите сказать, что это организует Рорк?
– За мальчиком проследят, – уклончиво ответила Ева.
– Хорошо, не буду вникать в детали. Так вы говорите, он сделал карманный прибор? Ребенок сумел справиться с вашей суперохраной?
– Представьте себе, сумел.
– А где прибор? Вы ведь ему его не вернули?
– Я еще не сошла с ума, – ответила Ева. – Прибор у Рорка. – И тут до нее наконец дошло…
– Прибор у Рорка?! – Уитни не выдержал и громко расхохотался. – Великолепно! Дали волку ключ от курятника. – Перехватив взгляд Евы, он добавил:
– Ну, простите! Не удержался.
– Да, сэр. Я заберу его.
– Не обижайтесь, Даллас, но если бы мы держали пари, я бы поставил на Рорка. Тем не менее передайте ему, что я ценю его помощь.
– Надеюсь, вы меня простите, если я скажу, что передавать ему этого не стану. А то он совсем возгордится. – Ева поняла, что разговор закончен, и встала. – Майор, Фрэнк Вожински чист. Комиссия может сама в этом убедиться. Труднее будет установить, умер ли он естественной смертью или был убит. Позвольте мне все-таки воспользоваться помощью капитана Фини.
– Вы же прекрасно знаете, Даллас, что с расследованием справитесь и без него. Я понимаю ваши чувства, но пока пусть все остается по-прежнему. Когда-нибудь, возможно, вы займете мое кресло и вам придется принимать нелегкие решения, – добавил он, и Ева удивленно подняла брови. – Тогда вы поймете, что отдавать неприятные приказы ничуть не легче, чем их выполнять. Держите меня в курсе.
– Да, сэр. – Она вышла из кабинета, думая о том, что не завидует ни его должности, ни связанной с ней ответственности.
Глава 10
Еве надлежало известить родителей Лобара о случившемся. Сделав это, она задумалась – уж слишком странной оказалась их реакция. Лицо женщины, с которой она говорила, было невозмутимым, словно ей сообщили не о смерти сына, а о смерти какого-то дальнего родственника. Было похоже, что ее совершенно не огорчила смерть Лобара. Она вежливо поблагодарила Еву и не задала ни одного вопроса. Узнав, что останки будут переданы родным, сказала лишь, что сына ее похоронят по христианскому обряду.