Страница:
Он протянул руку. Когда Шарлотта коснулась его рукава, он с удовлетворением отметил, что сейчас она не выглядела капризной.
Джеймс закрыл за собой двери, лишив возможности слуг с любопытством наблюдать за ними. На камине горела единственная свеча, тускло освещая эту редко используемую комнату. У Джеймса было мало поводов для посещения гостиной. Она была вне его ведения вплоть до смерти отца. Он критически оглядел низкий кожаный диван коричневого цвета, большие, обитые клетчатой материей стулья и маленький стол. Мебель выглядела основательно старомодной. Да, не лучшая декорация, на фоне которой нужно было убедить Шарлотту в том, что в ее интересах необходимо остаться здесь.
Шарлотта обернулась, скрестила руки на груди, скептически посмотрела на Джеймса. Золотистые блики падали от свечи на ее светло-каштановые волосы.
– Садитесь и давайте поговорим. – Джеймс жестом указал на коричневый кожаный диван.
Шарлотта не шевельнулась.
– Я не думаю, что у нас много тем для обсуждения.
Джеймс постарался сдержать раздражение. Он всегда считал себя разумным, собранным человеком, не подверженным приступам гнева. Но, находясь между Мортимером, матерью и теперь своей весьма волевой нареченной, он чувствовал, что ему становится все труднее сдерживать свои эмоции, чтобы не закипеть от гнева. Он процедил сквозь зубы:
– Между нами существует договоренность, Шарлотта, и я ожидаю, что вы ее выполните.
– Я не буду спокойно выслушивать вздор и позволять кому-то чернить мою семью, – вспыхнула Шарлотта. – У меня есть чувство собственного достоинства.
– Вы представляете, какие разговоры пойдут, если вы сначала переедете ко мне, а затем в течение одного дня съедете? В особенности после того, что случилось в Саутбридже.
– Есть вещи похуже, чем осуждение света, – возразила она.
Джеймс стиснул зубы.
– Это будет не просто осуждение, и вы прекрасно знаете об этом. Вам откажут во всем, ваша семья подвергнется остракизму.
– После всего того, что я пережила, возможно, на это стоит пойти. По крайней мере мне не нужно будет бояться скорпионов в собственном доме.
Джеймс закипел гневом.
– Вы останетесь в этом доме и будете играть ту роль, о которой мы договорились... Или у вас недостает моральных принципов, чтобы остаться верной своему слову?
Рот у Шарлотты остался открытым, лицо сделалось пунцовым, в голубых глазах сверкнула ярость. В другое время Джеймс нашел бы эту картину весьма привлекательной.
– Это вы лишены моральных принципов, вы лжете и попустительствуете... – Внезапно схватив книгу со столика, Шарлотта запустила ею в Джеймса.
Он попытался уклониться, но расстояние было слишком маленьким. Острый угол кожаного переплета угодил ему в висок.
Он бросился к ней, схватил за руку и прорычал:
– Ах ты, маленькая ведьма! – Все мысли покинули его, кроме одного острого желания образумить ее. – Ты безумная, скандальная, вздорная...
– Не смейте трогать меня! – прошипела Шарлотта. Он был намерен заткнуть ей рот раз и навсегда! Он прижался своим ртом к ее губам, словно давая ей возможность почувствовать вкус его ярости.
Жар из его рта перекочевал в пах. Он услышал стон и понял, что стон исходит от него самого. Боже, она вся полыхала! Руки, которые вцепились в него, вовсе не отталкивали, а притягивали его к себе. Жаркая, мягкая, податливо-соблазнительная, она целовала его с такой страстью, что ему отчаянно захотелось оказаться внутри ее.
Мелькнула мысль, что он должен быть осторожным, но Шарлотта была такой страстной, такой сладостной. Он ощущал эротические движения ее языка, в то время как полные девичьи груди прижимались к его груди. Ее вкус опьянял его. Когда она застонала, его рука скользнула к одному из округлых холмиков. Джеймс нежно сжал его и потер большим пальцем сосок. Это исторгло тихий стон из груди Шарлотты. Обняв ее другой рукой, он стал гладить упругие девичьи ягодицы, прижимая ее тело к своей возбужденной плоти. Наклонившись, чтобы поцеловать ее в шею, он наткнулся на ее шарф.
Шарлотта уперлась ему в грудь и в смятении крикнула:
– Остановитесь! Вы должны остановиться!
Джеймс замер, затем отпустил ее так неожиданно, что она едва не упала, но он тут же снова подхватил ее. Она снова оттолкнула его, глаза ее широко раскрылись от ужаса. Он действительно был монстром. Он отошел от нее, пытаясь взять себя в руки, унять отчаянный стук сердца. Что такое с ним произошло? Он теряет человеческий облик? Или просто сходит с ума? Его тело до сих пор дрожало от сдерживаемой страсти. Неужели она и сейчас оставалась такой же холодной? Он через плечо посмотрел на нее; груди ее высоко и часто вздымались, лицо... лицо полыхало от желания. Он вспомнил, как бурно она отреагировала на его прикосновение.
Однако жар желания в глазах Шарлотты очень быстро сменился праведным гневом. Выпрямившись, она громко воскликнула:
– Как вы смеете запугивать меня своей грубой физической силой!
Она сочла, что это был тактический ход с его стороны, некий маневр, чтобы заставить ее остаться. Она не могла и подумать, что он просто-напросто потерял над собой контроль.
Промокнув носовым платком висок, он, к счастью, обнаружил, что существенного ущерба не потерпел: была лишь незначительная царапина. Ущерб же был нанесен его способности держать себя в руках.
– Запугивать? Скорее я дал вам возможность ощутить преимущества пребывания в моем доме.
– Лживая скотина!
Руки Шарлотты сжимались в кулаки и снова разжимались, и Джеймс порадовался, что под рукой у нее не оказалось никакого другого предмета. Он сделал к ней шаг. Похоже, она вела спор с собой, отступить ей или остаться на месте. Наконец она решительно распрямила плечи и скрестила руки на груди, которую Джеймс столь дерзко ласкал всего минуту назад.
– Успокойтесь, Шарлотта. Мы оба с вами здоровые и взрослые люди, и это – удачное разрешение довольно сложной ситуации.
Он протянул руку, она прерывисто задышала, но не пошевелилась. Пальцем он отвел локон волос ей за ухо, тихонько коснувшись мочки.
– Почему бы не позволить искрам разгореться пламенем?
Он увидел, как румянец на ее щеках стал еще гуще. Значит, она признавала, что между ними закипает на медленном огне страсть.
Она облизнула губы и хрипло спросила:
– О чем это вы?
– Я лишь говорю, что мы с вами обручены. – Джеймс провел пальцем по ее подбородку. – Или вы уже забыли об этом?
Она заморгала, в глазах ее сверкнул гнев... и смятение. Значит, в какой-то момент она забыла об этом.
– Ага, стало быть, теперь вы вспомнили, зачем вы здесь, почему мы должны оставаться помолвленными. Если, конечно, вы не собираетесь нарушить ваше обещание.
– Никогда в жизни я не нарушала своего слова, – процедила Шарлотта сквозь зубы.
– Значит, вы пакуете вещи не для того, чтобы уезжать?
– Это несправедливо! Изменились обстоятельства. Когда я согласилась на эту хитрость, у меня было впечатление, что я сорву маску с... с целой группы негодяев и помогу остановить войну. Я вовсе не собиралась сидеть рядом с вашей сварливой матерью и выслушивать ее клеветнические выдумки о моей семье.
– Вы все еще хотите помочь мне остановить негодяев и предотвратить возможную войну?
– Ну конечно!
– Что, если я ограничу ваше общение с моей матерью и гарантирую, что ваша семья желанна в этом доме?
– Этого недостаточно. Я хочу, чтобы вы привлекли меня к своим расследованиям в качестве полноправного участника.
– Не говорите глупостей, Шарлотта. Дело очень опасное, и вы прекрасно об этом знаете.
– Что? Всемогущий герцог Жирар боится соперничества с непритязательной, скромной женщиной?
– Соперничество здесь совершенно ни при чем! – отрезал Джеймс.
– Значит, вы нашли карту и ключи?
Он укротил свой набирающий силу гнев.
– Вы отдадите мне эти вещи. Это было частью нашего соглашения.
– Я согласилась участвовать в фарсе помолвки, обещала помощь, но ничего не сказала о карте и ключах.
– Послушайте, но ведь это самый идиотский аргумент, который только можно придумать! Вы немедленно отдадите мне эти вещи!
Шарлотта надменно выгнула бровь.
– А если я этого не сделаю? Что сделаете вы, чтобы заполучить их от меня?
Атмосфера между ними накалилась.
Джеймс закусил губу, чтобы удержать себя и не встряхнуть ее, что есть сил. Однако силы его были на исходе. Он нуждался в ней. Он нуждался в карте и ключах. Он ничего не мог добиться без всего этого. И он не сдержит слова, данное генералу, если Шарлотта взбрыкнет или, что еще хуже, сочтет его развратным повесой. Черт возьми, он оказался в ловушке, и у него не было выбора.
– Чего вы хотите? – выдавил он.
Глаза ее расширились от удивления. Она не ожидала, что он так легко согласится.
– Я хочу быть вашим партнером. Располагать всей информацией, участвовать в возвращении украденного имущества – словом, во всем.
– Я не позволю вам носиться всюду и гоняться за преступниками.
– Из того, что вы рассказали, следует, что преступники не совсем обычные.
По крайней мере в этом плане они могли прийти к согласию.
– Я могу позволить вам участвовать в расследовании, но не могу допустить, чтобы вы оказались в опасной ситуации.
Шарлотта открыла рот, чтобы возразить, но он поднял руку.
– Более того, вы обязаны действовать как герцогиня. Вы должны соответственно себя вести. Мы не можем допустить скандала, который поставит под угрозу осуществление нашей миссии.
Шарлотта сверкнула на него очами.
– Я не перестану посещать ребят в госпитале.
– Прекрасно. Но во всех других отношениях вы должны вести себя как леди. Мне не нужны дополнительные осложнения. Это может вызывать распри между нами, а ведь мы с вами на одной и той же стороне, вы это помните?
Шарлотта раздраженно сказала:
– Я сделаю все, что вы скажете, если буду полноправным и равным партнером в нашем общем деле.
– И отдадите мне карту и ключи.
Их взгляды скрестились. Шарлотта первая отвела глаза.
– Договорились?
– Договорились.
Джеймс издал продолжительный вздох облегчения. Открыв дверь в коридор, он мрачно сказал:
– Я пойду уладить дело с матерью.
Шарлотта кивнула и устало опустилась на диван. Как бы ни была она сильна, однако, судя по всему, последние события ее изрядно утомили. Внезапно Джеймс добавил:
– Я распоряжусь, чтобы подали ватрушек с миндалем и пирожных. Сладости здесь божественные.
Идя по коридору, Джеймс вынужден был признаться в душе, что Шарлотта выросла в его глазах. Она была умная, преданная до предела и очень дотошно вела переговоры. Если бы она не доводила его до отчаяния своим упорством, он не возражал бы видеть ее в качестве своей жены. Почти не возражал бы.
Сунув пирожное с заварным кремом в рот и ощутив его изумительный вкус, Шарлотта издала радостный вздох. Если бы Джеймс только знал, как она любит сладости! Воспоминание об этом мужчине заставило ее нахмуриться. Она должна быть довольна. Она, не поступившись ничем, обговорила все условия, в которых испытывала потребность. Ее отец был бы ею доволен. Если бы только не этот поцелуй. Поцелуй? Да это скорее была атака на ее чувства! То она всей душой ненавидела этого мужчину, то вдруг готова была раствориться в его объятиях.
Щеки Шарлотты вспыхнули при одном воспоминании о том, как его язык дерзко атаковал ее рот. Даже эта ванильная сладость не идет ни в какое сравнение с той сладостью, которую она испытала во время его дерзких прикосновений.
Почему она ответила ему с таким жаром? Майлс Уилмингтон и Джеймс – это как теплый дождичек и ревущий тайфун. А ведь она, кажется, любила Майлса. Поцелуи Майлса были щекочущими, нервными прикосновениями, в то время как Джеймс обрушил на нее лавину ощущений. Она поступит правильно, если будет держаться от него подальше. И в то же время она должна достичь своих целей.
Сможет ли она, находясь рядом с ним каждый день, не вспоминать о том наваждении, которое они пережили оба? Он назвал это искрами пламени. Как он мог тогда сохранять спокойствие? У нее было такое ощущение, что страсть словно опустошила ее. Она почувствовала слабость и собственную уязвимость. Шарлотта решительно покачала головой. Завтра будет новый день. Она будет делать все, что требуется, не включая свои чувства. Она практически вела хозяйство своей семьи, начиная с тринадцати лет. Ей приходилось сталкиваться со сложными проблемами, трудными людьми, большими потерями... Она сможет справиться. Обязана справиться. Вызов бросало лишь ее предательское тело.
Глава 15
Джеймс закрыл за собой двери, лишив возможности слуг с любопытством наблюдать за ними. На камине горела единственная свеча, тускло освещая эту редко используемую комнату. У Джеймса было мало поводов для посещения гостиной. Она была вне его ведения вплоть до смерти отца. Он критически оглядел низкий кожаный диван коричневого цвета, большие, обитые клетчатой материей стулья и маленький стол. Мебель выглядела основательно старомодной. Да, не лучшая декорация, на фоне которой нужно было убедить Шарлотту в том, что в ее интересах необходимо остаться здесь.
Шарлотта обернулась, скрестила руки на груди, скептически посмотрела на Джеймса. Золотистые блики падали от свечи на ее светло-каштановые волосы.
– Садитесь и давайте поговорим. – Джеймс жестом указал на коричневый кожаный диван.
Шарлотта не шевельнулась.
– Я не думаю, что у нас много тем для обсуждения.
Джеймс постарался сдержать раздражение. Он всегда считал себя разумным, собранным человеком, не подверженным приступам гнева. Но, находясь между Мортимером, матерью и теперь своей весьма волевой нареченной, он чувствовал, что ему становится все труднее сдерживать свои эмоции, чтобы не закипеть от гнева. Он процедил сквозь зубы:
– Между нами существует договоренность, Шарлотта, и я ожидаю, что вы ее выполните.
– Я не буду спокойно выслушивать вздор и позволять кому-то чернить мою семью, – вспыхнула Шарлотта. – У меня есть чувство собственного достоинства.
– Вы представляете, какие разговоры пойдут, если вы сначала переедете ко мне, а затем в течение одного дня съедете? В особенности после того, что случилось в Саутбридже.
– Есть вещи похуже, чем осуждение света, – возразила она.
Джеймс стиснул зубы.
– Это будет не просто осуждение, и вы прекрасно знаете об этом. Вам откажут во всем, ваша семья подвергнется остракизму.
– После всего того, что я пережила, возможно, на это стоит пойти. По крайней мере мне не нужно будет бояться скорпионов в собственном доме.
Джеймс закипел гневом.
– Вы останетесь в этом доме и будете играть ту роль, о которой мы договорились... Или у вас недостает моральных принципов, чтобы остаться верной своему слову?
Рот у Шарлотты остался открытым, лицо сделалось пунцовым, в голубых глазах сверкнула ярость. В другое время Джеймс нашел бы эту картину весьма привлекательной.
– Это вы лишены моральных принципов, вы лжете и попустительствуете... – Внезапно схватив книгу со столика, Шарлотта запустила ею в Джеймса.
Он попытался уклониться, но расстояние было слишком маленьким. Острый угол кожаного переплета угодил ему в висок.
Он бросился к ней, схватил за руку и прорычал:
– Ах ты, маленькая ведьма! – Все мысли покинули его, кроме одного острого желания образумить ее. – Ты безумная, скандальная, вздорная...
– Не смейте трогать меня! – прошипела Шарлотта. Он был намерен заткнуть ей рот раз и навсегда! Он прижался своим ртом к ее губам, словно давая ей возможность почувствовать вкус его ярости.
Жар из его рта перекочевал в пах. Он услышал стон и понял, что стон исходит от него самого. Боже, она вся полыхала! Руки, которые вцепились в него, вовсе не отталкивали, а притягивали его к себе. Жаркая, мягкая, податливо-соблазнительная, она целовала его с такой страстью, что ему отчаянно захотелось оказаться внутри ее.
Мелькнула мысль, что он должен быть осторожным, но Шарлотта была такой страстной, такой сладостной. Он ощущал эротические движения ее языка, в то время как полные девичьи груди прижимались к его груди. Ее вкус опьянял его. Когда она застонала, его рука скользнула к одному из округлых холмиков. Джеймс нежно сжал его и потер большим пальцем сосок. Это исторгло тихий стон из груди Шарлотты. Обняв ее другой рукой, он стал гладить упругие девичьи ягодицы, прижимая ее тело к своей возбужденной плоти. Наклонившись, чтобы поцеловать ее в шею, он наткнулся на ее шарф.
Шарлотта уперлась ему в грудь и в смятении крикнула:
– Остановитесь! Вы должны остановиться!
Джеймс замер, затем отпустил ее так неожиданно, что она едва не упала, но он тут же снова подхватил ее. Она снова оттолкнула его, глаза ее широко раскрылись от ужаса. Он действительно был монстром. Он отошел от нее, пытаясь взять себя в руки, унять отчаянный стук сердца. Что такое с ним произошло? Он теряет человеческий облик? Или просто сходит с ума? Его тело до сих пор дрожало от сдерживаемой страсти. Неужели она и сейчас оставалась такой же холодной? Он через плечо посмотрел на нее; груди ее высоко и часто вздымались, лицо... лицо полыхало от желания. Он вспомнил, как бурно она отреагировала на его прикосновение.
Однако жар желания в глазах Шарлотты очень быстро сменился праведным гневом. Выпрямившись, она громко воскликнула:
– Как вы смеете запугивать меня своей грубой физической силой!
Она сочла, что это был тактический ход с его стороны, некий маневр, чтобы заставить ее остаться. Она не могла и подумать, что он просто-напросто потерял над собой контроль.
Промокнув носовым платком висок, он, к счастью, обнаружил, что существенного ущерба не потерпел: была лишь незначительная царапина. Ущерб же был нанесен его способности держать себя в руках.
– Запугивать? Скорее я дал вам возможность ощутить преимущества пребывания в моем доме.
– Лживая скотина!
Руки Шарлотты сжимались в кулаки и снова разжимались, и Джеймс порадовался, что под рукой у нее не оказалось никакого другого предмета. Он сделал к ней шаг. Похоже, она вела спор с собой, отступить ей или остаться на месте. Наконец она решительно распрямила плечи и скрестила руки на груди, которую Джеймс столь дерзко ласкал всего минуту назад.
– Успокойтесь, Шарлотта. Мы оба с вами здоровые и взрослые люди, и это – удачное разрешение довольно сложной ситуации.
Он протянул руку, она прерывисто задышала, но не пошевелилась. Пальцем он отвел локон волос ей за ухо, тихонько коснувшись мочки.
– Почему бы не позволить искрам разгореться пламенем?
Он увидел, как румянец на ее щеках стал еще гуще. Значит, она признавала, что между ними закипает на медленном огне страсть.
Она облизнула губы и хрипло спросила:
– О чем это вы?
– Я лишь говорю, что мы с вами обручены. – Джеймс провел пальцем по ее подбородку. – Или вы уже забыли об этом?
Она заморгала, в глазах ее сверкнул гнев... и смятение. Значит, в какой-то момент она забыла об этом.
– Ага, стало быть, теперь вы вспомнили, зачем вы здесь, почему мы должны оставаться помолвленными. Если, конечно, вы не собираетесь нарушить ваше обещание.
– Никогда в жизни я не нарушала своего слова, – процедила Шарлотта сквозь зубы.
– Значит, вы пакуете вещи не для того, чтобы уезжать?
– Это несправедливо! Изменились обстоятельства. Когда я согласилась на эту хитрость, у меня было впечатление, что я сорву маску с... с целой группы негодяев и помогу остановить войну. Я вовсе не собиралась сидеть рядом с вашей сварливой матерью и выслушивать ее клеветнические выдумки о моей семье.
– Вы все еще хотите помочь мне остановить негодяев и предотвратить возможную войну?
– Ну конечно!
– Что, если я ограничу ваше общение с моей матерью и гарантирую, что ваша семья желанна в этом доме?
– Этого недостаточно. Я хочу, чтобы вы привлекли меня к своим расследованиям в качестве полноправного участника.
– Не говорите глупостей, Шарлотта. Дело очень опасное, и вы прекрасно об этом знаете.
– Что? Всемогущий герцог Жирар боится соперничества с непритязательной, скромной женщиной?
– Соперничество здесь совершенно ни при чем! – отрезал Джеймс.
– Значит, вы нашли карту и ключи?
Он укротил свой набирающий силу гнев.
– Вы отдадите мне эти вещи. Это было частью нашего соглашения.
– Я согласилась участвовать в фарсе помолвки, обещала помощь, но ничего не сказала о карте и ключах.
– Послушайте, но ведь это самый идиотский аргумент, который только можно придумать! Вы немедленно отдадите мне эти вещи!
Шарлотта надменно выгнула бровь.
– А если я этого не сделаю? Что сделаете вы, чтобы заполучить их от меня?
Атмосфера между ними накалилась.
Джеймс закусил губу, чтобы удержать себя и не встряхнуть ее, что есть сил. Однако силы его были на исходе. Он нуждался в ней. Он нуждался в карте и ключах. Он ничего не мог добиться без всего этого. И он не сдержит слова, данное генералу, если Шарлотта взбрыкнет или, что еще хуже, сочтет его развратным повесой. Черт возьми, он оказался в ловушке, и у него не было выбора.
– Чего вы хотите? – выдавил он.
Глаза ее расширились от удивления. Она не ожидала, что он так легко согласится.
– Я хочу быть вашим партнером. Располагать всей информацией, участвовать в возвращении украденного имущества – словом, во всем.
– Я не позволю вам носиться всюду и гоняться за преступниками.
– Из того, что вы рассказали, следует, что преступники не совсем обычные.
По крайней мере в этом плане они могли прийти к согласию.
– Я могу позволить вам участвовать в расследовании, но не могу допустить, чтобы вы оказались в опасной ситуации.
Шарлотта открыла рот, чтобы возразить, но он поднял руку.
– Более того, вы обязаны действовать как герцогиня. Вы должны соответственно себя вести. Мы не можем допустить скандала, который поставит под угрозу осуществление нашей миссии.
Шарлотта сверкнула на него очами.
– Я не перестану посещать ребят в госпитале.
– Прекрасно. Но во всех других отношениях вы должны вести себя как леди. Мне не нужны дополнительные осложнения. Это может вызывать распри между нами, а ведь мы с вами на одной и той же стороне, вы это помните?
Шарлотта раздраженно сказала:
– Я сделаю все, что вы скажете, если буду полноправным и равным партнером в нашем общем деле.
– И отдадите мне карту и ключи.
Их взгляды скрестились. Шарлотта первая отвела глаза.
– Договорились?
– Договорились.
Джеймс издал продолжительный вздох облегчения. Открыв дверь в коридор, он мрачно сказал:
– Я пойду уладить дело с матерью.
Шарлотта кивнула и устало опустилась на диван. Как бы ни была она сильна, однако, судя по всему, последние события ее изрядно утомили. Внезапно Джеймс добавил:
– Я распоряжусь, чтобы подали ватрушек с миндалем и пирожных. Сладости здесь божественные.
Идя по коридору, Джеймс вынужден был признаться в душе, что Шарлотта выросла в его глазах. Она была умная, преданная до предела и очень дотошно вела переговоры. Если бы она не доводила его до отчаяния своим упорством, он не возражал бы видеть ее в качестве своей жены. Почти не возражал бы.
Сунув пирожное с заварным кремом в рот и ощутив его изумительный вкус, Шарлотта издала радостный вздох. Если бы Джеймс только знал, как она любит сладости! Воспоминание об этом мужчине заставило ее нахмуриться. Она должна быть довольна. Она, не поступившись ничем, обговорила все условия, в которых испытывала потребность. Ее отец был бы ею доволен. Если бы только не этот поцелуй. Поцелуй? Да это скорее была атака на ее чувства! То она всей душой ненавидела этого мужчину, то вдруг готова была раствориться в его объятиях.
Щеки Шарлотты вспыхнули при одном воспоминании о том, как его язык дерзко атаковал ее рот. Даже эта ванильная сладость не идет ни в какое сравнение с той сладостью, которую она испытала во время его дерзких прикосновений.
Почему она ответила ему с таким жаром? Майлс Уилмингтон и Джеймс – это как теплый дождичек и ревущий тайфун. А ведь она, кажется, любила Майлса. Поцелуи Майлса были щекочущими, нервными прикосновениями, в то время как Джеймс обрушил на нее лавину ощущений. Она поступит правильно, если будет держаться от него подальше. И в то же время она должна достичь своих целей.
Сможет ли она, находясь рядом с ним каждый день, не вспоминать о том наваждении, которое они пережили оба? Он назвал это искрами пламени. Как он мог тогда сохранять спокойствие? У нее было такое ощущение, что страсть словно опустошила ее. Она почувствовала слабость и собственную уязвимость. Шарлотта решительно покачала головой. Завтра будет новый день. Она будет делать все, что требуется, не включая свои чувства. Она практически вела хозяйство своей семьи, начиная с тринадцати лет. Ей приходилось сталкиваться со сложными проблемами, трудными людьми, большими потерями... Она сможет справиться. Обязана справиться. Вызов бросало лишь ее предательское тело.
Глава 15
На следующее утро Джеймс велел Коллину принести вещи Шарлотты в его кабинет. Под пристальными взорами двоих мужчин она извлекла заветную книгу из чемодана и обернулась к Джеймсу:
– У вас найдется нож?
Нагнувшись, он вытащил кинжал из ножен у щиколотки. Вопросительно подняв бровь, она молча взяла его. У кинжала была кожаная ручка и острое, словно бритва, лезвие.
– Осторожно, – предупредил он. Шарлотта лишь улыбнулась.
– Я умею обращаться с ножом.
Джеймс наблюдал за тем, как Шарлотта открыла книгу и с помощью кинжала содрала форзац. На глазах у изумленных мужчин она расширила отверстие, откуда извлекла пакет.
– Остроумно, – выдохнул камердинер.
– Не откажешь в изобретательности, – согласился Джеймс, потирая подбородок. – У леди, оказывается, много талантов.
Шарлотта развернула пакет.
– На стол! – скомандовал Джеймс, дополнив команду жестом.
Шарлотта разложила карту на столе. Придавив углы четырьмя пресс-папье, Джеймс стал разглядывать схему.
– «Napoleon ER I. Depart Elba», – прочитал вслух Коллин.
Джеймс указал на волнистую линию на карте.
– Вероятно, это Ла-Манш.
– Есть резон спрятать трофеи вблизи воды, чтобы легче перевезти, – предположил Коллин.
– И доставить на Эльбу.
Коллин указал на один из углов карты.
– Что изображено здесь, среди воды?
Подойдя с другой стороны стола, Шарлотта стала изучать карту. Затем зашла за спину Джеймса, продолжая разглядывать пометки.
– Эта карта сделана без соблюдения масштаба, – хмуро заметил Джеймс.
– Может быть, – предположил Коллин, – это маленький остров?
– Нет, – убежденно заявила Шарлотта. – Никакой это не остров. Это другая карта.
Джеймс поднял на нее глаза.
– Что вы сказали?
– Это карта внутри карты. – Шарлотта снова вгляделась в изображение. – Представьте, что вы хотите изобразить схему вашей фермы. Вначале вы изображаете общий план, чтобы сориентироваться, а затем, возможно даже на том же самом листе, вы изображаете свою ферму.
– Ей-богу, она права, – сказал Коллин. Прищурившись, Джеймс снова вгляделся в схему.
– В таком случае карта была сделана для того, кто уже в общем знает расположение тайника и нуждается лишь в дополнительных ориентирах.
– Именно так, – подтвердила Шарлотта и, в свою очередь, спросила: – Вы говорили, что карту перехватили на пути к жене Эджертона?
– Вдове, – поправил Джеймс. – Я понял, на что вы намекаете. Возможно, ей это что-нибудь говорит. – Помолчав, он добавил: – Она приходила к нам, чтобы сообщить о действиях Эджертона. Она честная женщина. – Джеймс задумчиво потер подбородок. – Опять же она может дать нам информацию об окружении Эджертона, а знакомых ему местах близ воды.
– Отличная идея, – заявила Шарлотта.
Она поняла, что принята в число тех, кто будет участвовать в поимке.
– У меня есть и другие ключи, которые помогут разгадать эту загадку. – Джеймс стукнул кулаком по столу.
– Давайте посмотрим, не смогли бы мы опознать еще какие-то символы. – Шарлотта подняла голову и улыбнулась ослепительной улыбкой.
Между розовых губ сверкнули ровные белоснежные зубы, в голубых глазах блеснули веселые искорки. Многие мужчины наверняка готовы были бы сложить голову за такую улыбку.
– В чем дело? – спросила она, поднося руку к волосам. Джеймс заставил себя встряхнуться. Он понял, что все последние мгновения он смотрел на Шарлотту, а не на карту.
– Я подумал, что это удача, что вы можете вместе с нами видеть эту карту. Ведь у вас взгляд художника.
Щеки у Шарлотты зарделись. Она снова обратилась к схеме, однако ей с большим трудом и не сразу удалось погасить довольную улыбку.
– Я думаю, что это какое-то сооружение в скале.
Джеймс подтянул стул и предложил ей сесть.
– Ну что ж, давайте приступим к делу.
Солнце ярко светило через высокое окно, когда часы пробили час, заставив Шарлотту вздрогнуть. Она оторвала голову от карты.
– Боже мой, неужели пошел второй час? – удивилась она и приложила ладонь к пустому желудку.
– Я попросил Коллина нас не беспокоить, – рассеянно сказал Джеймс, делая какие-то заметки на листке бумаги.
Прядь черных как смоль волос то и дело падала ему на лоб, и он небрежно отбрасывал ее назад. Темно-синие глаза как-то по-мальчишески поблескивали, и это действовало на Шарлотту заразительно. Ей передалось его возбуждение, связанное с решением задачи. До этого она не сознавала, насколько близко находится от Джеймса, сидящего за тем же столом. Когда она внезапно это поняла, мурашки побежали по ее коже, обострив чувства. Она втянула в себя воздух и ощутила, помимо слабого запаха одеколона, специфический запах его блестящих сапог. Она облизнула губы и наклонилась пониже. Его тело излучало тепло, подобно тому, как облака излучают его перед штормом. Это было недвусмысленным предупреждением о необходимости держаться подальше, пока еще не слишком поздно. Она резко встала, стукнувшись коленом о тяжелый стул.
– Ой!
Джеймс поднял голову.
– Что-то не в порядке?
– Все прекрасно. – Она потерла занывшее колено. – Просто я голодна.
Он покачал головой и удовлетворенно сказал:
– Что же тут удивляться, мы продуктивно поработали в это утро.
В дверь два раза стукнули.
– Это Коллин, сэр, – послышался голос снаружи.
– Входи.
– Прошу прощения за то, что беспокою вас, но ее светлость была весьма настойчива, – сказал Коллин, входя в комнату. – Ее светлость просит вас и мисс Хейстингс прийти в южную гостиную. Приехали леди и мисс Дрейтерс.
Джеймс нахмурился, а Шарлотта подавила стон.
Повернувшись к ней, Джеймс вздохнул.
– Вероятно, нам придется это перенести.
Шарлотта кивнула. Она была готова к неизбежному.
– Я бы хотела появиться на короткое время, а затем позавтракать. Если это приемлемо.
Джеймс протянул ей руку.
– Мы так и сделаем.
Когда они шли по устланному толстым ковром коридору, Шарлотта проговорила доверительным шепотом:
– Ходят слухи, что вы можете в скором времени жениться на мисс Дрейтерс.
Он наклонился к ее уху настолько близко, что дыхание защекотало ее кожу.
– Вы единственная леди, с которой я помолвлен, Шарлотта. – Затем игриво добавил: – Надеюсь, и вы ни с кем не были помолвлены до меня?
От неожиданности она зацепилась носком туфли за ковер и споткнулась. Джеймс крепче сжал ей локоть и помог восстановить равновесие.
Глаза его сузились, Шарлотта поспешила отвернуться. Несмотря на их недавнее тесное сотрудничество, Шарлотта заставила себя не забывать о своей цели: раскрыть правду о том, что стоит за делами Джеймса. Она должна быть осторожной и не попасть в ловушку, поверив, что этот негодяй в самом деле проявляет к ней интерес. Он действовал целенаправленно, когда подверг опасности ее жизнь, и сейчас, похоже, заинтересован в том, чтобы она была рядом. Но с какой целью?
Она отстранилась от него и проговорила будничным тоном:
– Давайте не забывать, что мы помолвлены не всерьез, ваша светлость.
– Поскольку вы то и дело напоминаете об этом, Шарлотта, я едва ли могу такое забыть.
Задумчиво посмотрев на нее, Джеймс привлек ее к себе поближе и обнял за талию. Она оттолкнула его, прошипев:
– Уберите руки!
– Поскольку мы будем на людях, предлагаю вам помнить, что это брак по любви, дорогая.
Шарлотта бросила на него сердитый взгляд.
– Я могу сыграть роль вполне убедительно, но это не значит, что я должна подвергаться вашим распутным приставаниям.
– Большинство женщин находят мои приставания вполне приятными.
У нее заныло под ложечкой, когда она подумала о нем и его гареме.
– Если вы будете распространяться о своих подвигах, это отнюдь не размягчит мое сердце, ваша светлость, – раздраженно сказала она, досадуя на то, что уязвлена его словами.
Его близость, ощущение его мускулистой руки, обнимающей за талию, порождало тепло внутри живота. Это было еще одно напоминание, что ей следует держаться подальше от этого ловеласа.
– Но похоже, вы не против моих поцелуев, – поддразнил Джеймс.
– Впредь это никогда не случится.
– Никогда – это слишком долгий промежуток времени.
– Не столь уж долгий, когда дело касается вас. Предлагаю вам убрать руку, иначе я покажу вам еще один из приемов лейтенанта Фримена.
– Успокойтесь, Шарлотта. – Он стиснул ее талию. – Я шучу. Мне просто нравится наблюдать, как ваше лицо розовеет, ваш ротик начинает кривиться и даже ваши веснушки становятся заметнее, когда вы сердитесь.
Ну конечно же, этот герцог с каменным выражением лица пытается ее провоцировать и делает это весьма успешно. Он явно нашел слабое место в ее щите. Она выходит из себя, раздражается, когда пытается реагировать на его подначки.
– Я вам не закадычная приятельница, и мне не по душе ваши поддразнивания, – возразила она.
Джеймс остановился и положил руки ей на плечи. Она встретилась с его взглядом и увидела серьезность в его глазах.
– Несмотря на все отрицательные чувства, которые вы испытываете ко мне, Шарлотта, вы согласились быть моей горячо любимой нареченной.
Внезапно она почувствовала себя виновной за то, что ведет себя так непримиримо. В конце концов, этот человек всего лишь шутит. Какое ей дело до того, что он делит ложе с другими женщинами?
– Я исполню свою роль в заключенной сделке, – сказала она, несколько смутившись. – Окинув взглядом пустой коридор, она понизила голос до шепота: – Говоря о нашей миссии, удалось ли вам что-то узнать от... от...
– Мне кажется, что Мейсон – человек, который напал на вас, – наемник. Этот подонок ничего не знает, никого не может опознать и вообще не человек, а недоразумение.
Шарлотта нервно сглотнула.
– А где он сейчас?
– В Ньюгейте.
Она закусила губу и, потупив взгляд, принялась разглядывать красочный узор восточного ковра. Джеймс пальцем приподнял ей подбородок.
– У него больше никогда не будет возможности появиться рядом с вами, Шарлотта.
Она медленно кивнула. Джеймс обеспокоено наблюдал за ней. Шарлотта заставила себя снова принять деловой вид.
– А как остальные ключи для разгадки?
Джеймс отвел глаза и опустил руку. Пожав плечами, он поправил рукав.
– Мы не должны заставлять посетителей слишком долго ждать, – сухо сказал он.
– Насколько я понимаю наше соглашение, мы сотрудничаем по всему фронту. Нужно ли мне напоминать, что мы в этом деле заодно?
– Как я могу забыть об этом? – с сардонической улыбкой спросил Джеймс, направляя ее к гостиной.
Шарлотта подтянулась и выпрямилась. Разница невелика: из огня да в полымя.
Джеймс и Шарлотта вошли в южную гостиную бок о бок, и вдовствующая герцогиня оборвала свою речь на полуслове при их появлении. Шарлотта изобразила на лице дежурную улыбку, надеясь выйти из этого поединка без потерь. Это была их первая встреча с матерью Джеймса после спора накануне вечером.
Леди Дрейтерс, приземистая женщина средних лет с великоватой челюстью и темно-каштановыми волосами, тронутыми сединой, выжидательно подняла голову. На ней была большая шляпа с пышным оранжевым пером такого же аляповато-зеленого цвета, как и платье. Мисс Дрейтерс, юная особа с волосами ржаного цвета, сидела поодаль с чопорным видом и, похоже, не принимала никакого участия в беседе. Ее подчеркнутая скромность и сдержанность явно контрастировали с вызывающе ярким пурпурным платьем и глубоким декольте. Подобно своей матери, мисс Дрейтерс благоволила восточной моде, а посему на голове ее красовалась широкая фиолетовая шляпа с перьями цвета индиго.
Джеймс поклонился.
– Приветствую, мама. Леди Дрейтерс, мисс Дрейтерс. Полагаю, вы знакомы с мисс Хейстингс, моей невестой.
Хотя лицо вдовствующей герцогини было обращено в сторону, как если бы ей было противно видеть Шарлотту, тем не менее она царственно кивнула и произнесла:
– Я только что говорила обеим леди о том, как нам повезло.
Это было похоже на перемирие между ними, не было заметно никаких следов открытой враждебности. Что ж, Шарлотта вполне может с этим жить.
Леди Дрейтерс встала и с наигранным воодушевлением заговорила:
– Поздравляю, ваша светлость. Мисс Хейстингс. Констанция и я – мы обе так рады за вас! – Она бросила быстрый предупреждающий взгляд в сторону дочери. – Не правда ли, Констанция?
Мисс Дрейтерс встала, сделала реверанс и пробормотала поздравления, не поднимая ни на кого глаз. Испытывая сочувствие к ней, Шарлотта хотела надеяться, что девушка не была влюблена в Джеймса. Возможно, когда вся эта история закончится, мисс Дрейтерс сможет заполучить своего герцога. Вдовствующая герцогиня, вероятно, станцует на радостях джигу.
Тем временем леди Дрейтерс продолжала изливать свои восторги.
– У вас найдется нож?
Нагнувшись, он вытащил кинжал из ножен у щиколотки. Вопросительно подняв бровь, она молча взяла его. У кинжала была кожаная ручка и острое, словно бритва, лезвие.
– Осторожно, – предупредил он. Шарлотта лишь улыбнулась.
– Я умею обращаться с ножом.
Джеймс наблюдал за тем, как Шарлотта открыла книгу и с помощью кинжала содрала форзац. На глазах у изумленных мужчин она расширила отверстие, откуда извлекла пакет.
– Остроумно, – выдохнул камердинер.
– Не откажешь в изобретательности, – согласился Джеймс, потирая подбородок. – У леди, оказывается, много талантов.
Шарлотта развернула пакет.
– На стол! – скомандовал Джеймс, дополнив команду жестом.
Шарлотта разложила карту на столе. Придавив углы четырьмя пресс-папье, Джеймс стал разглядывать схему.
– «Napoleon ER I. Depart Elba», – прочитал вслух Коллин.
Джеймс указал на волнистую линию на карте.
– Вероятно, это Ла-Манш.
– Есть резон спрятать трофеи вблизи воды, чтобы легче перевезти, – предположил Коллин.
– И доставить на Эльбу.
Коллин указал на один из углов карты.
– Что изображено здесь, среди воды?
Подойдя с другой стороны стола, Шарлотта стала изучать карту. Затем зашла за спину Джеймса, продолжая разглядывать пометки.
– Эта карта сделана без соблюдения масштаба, – хмуро заметил Джеймс.
– Может быть, – предположил Коллин, – это маленький остров?
– Нет, – убежденно заявила Шарлотта. – Никакой это не остров. Это другая карта.
Джеймс поднял на нее глаза.
– Что вы сказали?
– Это карта внутри карты. – Шарлотта снова вгляделась в изображение. – Представьте, что вы хотите изобразить схему вашей фермы. Вначале вы изображаете общий план, чтобы сориентироваться, а затем, возможно даже на том же самом листе, вы изображаете свою ферму.
– Ей-богу, она права, – сказал Коллин. Прищурившись, Джеймс снова вгляделся в схему.
– В таком случае карта была сделана для того, кто уже в общем знает расположение тайника и нуждается лишь в дополнительных ориентирах.
– Именно так, – подтвердила Шарлотта и, в свою очередь, спросила: – Вы говорили, что карту перехватили на пути к жене Эджертона?
– Вдове, – поправил Джеймс. – Я понял, на что вы намекаете. Возможно, ей это что-нибудь говорит. – Помолчав, он добавил: – Она приходила к нам, чтобы сообщить о действиях Эджертона. Она честная женщина. – Джеймс задумчиво потер подбородок. – Опять же она может дать нам информацию об окружении Эджертона, а знакомых ему местах близ воды.
– Отличная идея, – заявила Шарлотта.
Она поняла, что принята в число тех, кто будет участвовать в поимке.
– У меня есть и другие ключи, которые помогут разгадать эту загадку. – Джеймс стукнул кулаком по столу.
– Давайте посмотрим, не смогли бы мы опознать еще какие-то символы. – Шарлотта подняла голову и улыбнулась ослепительной улыбкой.
Между розовых губ сверкнули ровные белоснежные зубы, в голубых глазах блеснули веселые искорки. Многие мужчины наверняка готовы были бы сложить голову за такую улыбку.
– В чем дело? – спросила она, поднося руку к волосам. Джеймс заставил себя встряхнуться. Он понял, что все последние мгновения он смотрел на Шарлотту, а не на карту.
– Я подумал, что это удача, что вы можете вместе с нами видеть эту карту. Ведь у вас взгляд художника.
Щеки у Шарлотты зарделись. Она снова обратилась к схеме, однако ей с большим трудом и не сразу удалось погасить довольную улыбку.
– Я думаю, что это какое-то сооружение в скале.
Джеймс подтянул стул и предложил ей сесть.
– Ну что ж, давайте приступим к делу.
Солнце ярко светило через высокое окно, когда часы пробили час, заставив Шарлотту вздрогнуть. Она оторвала голову от карты.
– Боже мой, неужели пошел второй час? – удивилась она и приложила ладонь к пустому желудку.
– Я попросил Коллина нас не беспокоить, – рассеянно сказал Джеймс, делая какие-то заметки на листке бумаги.
Прядь черных как смоль волос то и дело падала ему на лоб, и он небрежно отбрасывал ее назад. Темно-синие глаза как-то по-мальчишески поблескивали, и это действовало на Шарлотту заразительно. Ей передалось его возбуждение, связанное с решением задачи. До этого она не сознавала, насколько близко находится от Джеймса, сидящего за тем же столом. Когда она внезапно это поняла, мурашки побежали по ее коже, обострив чувства. Она втянула в себя воздух и ощутила, помимо слабого запаха одеколона, специфический запах его блестящих сапог. Она облизнула губы и наклонилась пониже. Его тело излучало тепло, подобно тому, как облака излучают его перед штормом. Это было недвусмысленным предупреждением о необходимости держаться подальше, пока еще не слишком поздно. Она резко встала, стукнувшись коленом о тяжелый стул.
– Ой!
Джеймс поднял голову.
– Что-то не в порядке?
– Все прекрасно. – Она потерла занывшее колено. – Просто я голодна.
Он покачал головой и удовлетворенно сказал:
– Что же тут удивляться, мы продуктивно поработали в это утро.
В дверь два раза стукнули.
– Это Коллин, сэр, – послышался голос снаружи.
– Входи.
– Прошу прощения за то, что беспокою вас, но ее светлость была весьма настойчива, – сказал Коллин, входя в комнату. – Ее светлость просит вас и мисс Хейстингс прийти в южную гостиную. Приехали леди и мисс Дрейтерс.
Джеймс нахмурился, а Шарлотта подавила стон.
Повернувшись к ней, Джеймс вздохнул.
– Вероятно, нам придется это перенести.
Шарлотта кивнула. Она была готова к неизбежному.
– Я бы хотела появиться на короткое время, а затем позавтракать. Если это приемлемо.
Джеймс протянул ей руку.
– Мы так и сделаем.
Когда они шли по устланному толстым ковром коридору, Шарлотта проговорила доверительным шепотом:
– Ходят слухи, что вы можете в скором времени жениться на мисс Дрейтерс.
Он наклонился к ее уху настолько близко, что дыхание защекотало ее кожу.
– Вы единственная леди, с которой я помолвлен, Шарлотта. – Затем игриво добавил: – Надеюсь, и вы ни с кем не были помолвлены до меня?
От неожиданности она зацепилась носком туфли за ковер и споткнулась. Джеймс крепче сжал ей локоть и помог восстановить равновесие.
Глаза его сузились, Шарлотта поспешила отвернуться. Несмотря на их недавнее тесное сотрудничество, Шарлотта заставила себя не забывать о своей цели: раскрыть правду о том, что стоит за делами Джеймса. Она должна быть осторожной и не попасть в ловушку, поверив, что этот негодяй в самом деле проявляет к ней интерес. Он действовал целенаправленно, когда подверг опасности ее жизнь, и сейчас, похоже, заинтересован в том, чтобы она была рядом. Но с какой целью?
Она отстранилась от него и проговорила будничным тоном:
– Давайте не забывать, что мы помолвлены не всерьез, ваша светлость.
– Поскольку вы то и дело напоминаете об этом, Шарлотта, я едва ли могу такое забыть.
Задумчиво посмотрев на нее, Джеймс привлек ее к себе поближе и обнял за талию. Она оттолкнула его, прошипев:
– Уберите руки!
– Поскольку мы будем на людях, предлагаю вам помнить, что это брак по любви, дорогая.
Шарлотта бросила на него сердитый взгляд.
– Я могу сыграть роль вполне убедительно, но это не значит, что я должна подвергаться вашим распутным приставаниям.
– Большинство женщин находят мои приставания вполне приятными.
У нее заныло под ложечкой, когда она подумала о нем и его гареме.
– Если вы будете распространяться о своих подвигах, это отнюдь не размягчит мое сердце, ваша светлость, – раздраженно сказала она, досадуя на то, что уязвлена его словами.
Его близость, ощущение его мускулистой руки, обнимающей за талию, порождало тепло внутри живота. Это было еще одно напоминание, что ей следует держаться подальше от этого ловеласа.
– Но похоже, вы не против моих поцелуев, – поддразнил Джеймс.
– Впредь это никогда не случится.
– Никогда – это слишком долгий промежуток времени.
– Не столь уж долгий, когда дело касается вас. Предлагаю вам убрать руку, иначе я покажу вам еще один из приемов лейтенанта Фримена.
– Успокойтесь, Шарлотта. – Он стиснул ее талию. – Я шучу. Мне просто нравится наблюдать, как ваше лицо розовеет, ваш ротик начинает кривиться и даже ваши веснушки становятся заметнее, когда вы сердитесь.
Ну конечно же, этот герцог с каменным выражением лица пытается ее провоцировать и делает это весьма успешно. Он явно нашел слабое место в ее щите. Она выходит из себя, раздражается, когда пытается реагировать на его подначки.
– Я вам не закадычная приятельница, и мне не по душе ваши поддразнивания, – возразила она.
Джеймс остановился и положил руки ей на плечи. Она встретилась с его взглядом и увидела серьезность в его глазах.
– Несмотря на все отрицательные чувства, которые вы испытываете ко мне, Шарлотта, вы согласились быть моей горячо любимой нареченной.
Внезапно она почувствовала себя виновной за то, что ведет себя так непримиримо. В конце концов, этот человек всего лишь шутит. Какое ей дело до того, что он делит ложе с другими женщинами?
– Я исполню свою роль в заключенной сделке, – сказала она, несколько смутившись. – Окинув взглядом пустой коридор, она понизила голос до шепота: – Говоря о нашей миссии, удалось ли вам что-то узнать от... от...
– Мне кажется, что Мейсон – человек, который напал на вас, – наемник. Этот подонок ничего не знает, никого не может опознать и вообще не человек, а недоразумение.
Шарлотта нервно сглотнула.
– А где он сейчас?
– В Ньюгейте.
Она закусила губу и, потупив взгляд, принялась разглядывать красочный узор восточного ковра. Джеймс пальцем приподнял ей подбородок.
– У него больше никогда не будет возможности появиться рядом с вами, Шарлотта.
Она медленно кивнула. Джеймс обеспокоено наблюдал за ней. Шарлотта заставила себя снова принять деловой вид.
– А как остальные ключи для разгадки?
Джеймс отвел глаза и опустил руку. Пожав плечами, он поправил рукав.
– Мы не должны заставлять посетителей слишком долго ждать, – сухо сказал он.
– Насколько я понимаю наше соглашение, мы сотрудничаем по всему фронту. Нужно ли мне напоминать, что мы в этом деле заодно?
– Как я могу забыть об этом? – с сардонической улыбкой спросил Джеймс, направляя ее к гостиной.
Шарлотта подтянулась и выпрямилась. Разница невелика: из огня да в полымя.
Джеймс и Шарлотта вошли в южную гостиную бок о бок, и вдовствующая герцогиня оборвала свою речь на полуслове при их появлении. Шарлотта изобразила на лице дежурную улыбку, надеясь выйти из этого поединка без потерь. Это была их первая встреча с матерью Джеймса после спора накануне вечером.
Леди Дрейтерс, приземистая женщина средних лет с великоватой челюстью и темно-каштановыми волосами, тронутыми сединой, выжидательно подняла голову. На ней была большая шляпа с пышным оранжевым пером такого же аляповато-зеленого цвета, как и платье. Мисс Дрейтерс, юная особа с волосами ржаного цвета, сидела поодаль с чопорным видом и, похоже, не принимала никакого участия в беседе. Ее подчеркнутая скромность и сдержанность явно контрастировали с вызывающе ярким пурпурным платьем и глубоким декольте. Подобно своей матери, мисс Дрейтерс благоволила восточной моде, а посему на голове ее красовалась широкая фиолетовая шляпа с перьями цвета индиго.
Джеймс поклонился.
– Приветствую, мама. Леди Дрейтерс, мисс Дрейтерс. Полагаю, вы знакомы с мисс Хейстингс, моей невестой.
Хотя лицо вдовствующей герцогини было обращено в сторону, как если бы ей было противно видеть Шарлотту, тем не менее она царственно кивнула и произнесла:
– Я только что говорила обеим леди о том, как нам повезло.
Это было похоже на перемирие между ними, не было заметно никаких следов открытой враждебности. Что ж, Шарлотта вполне может с этим жить.
Леди Дрейтерс встала и с наигранным воодушевлением заговорила:
– Поздравляю, ваша светлость. Мисс Хейстингс. Констанция и я – мы обе так рады за вас! – Она бросила быстрый предупреждающий взгляд в сторону дочери. – Не правда ли, Констанция?
Мисс Дрейтерс встала, сделала реверанс и пробормотала поздравления, не поднимая ни на кого глаз. Испытывая сочувствие к ней, Шарлотта хотела надеяться, что девушка не была влюблена в Джеймса. Возможно, когда вся эта история закончится, мисс Дрейтерс сможет заполучить своего герцога. Вдовствующая герцогиня, вероятно, станцует на радостях джигу.
Тем временем леди Дрейтерс продолжала изливать свои восторги.