Страница:
— В чем дело? — Марко круто изогнул бровь. — Испугалась пистолета?
— Вот еще! — вспыхнула Сара, злясь больше на себя, чем на него, за неудержимый полет фантазии. — Просто… ты похож на одного из тех бандитов, которыми, как я слышала, кишат окрестности.
— Вот почему приходится вооружаться, — буркнул он. — И держать столько охранников. Они скрываются повсюду.
Очевидно, последняя реплика была рассчитана на нее. Сара не удержалась, чтобы не прикинуться наивной дурочкой:
— В самом деле? И что же им вменяется в обязанность: не пропускать никого в замок или из замка?
Марко прищурился.
— В обоих направлениях, — если потребуется. А теперь, будь добра, кончай болтать и следуй за мной.
Глава 31
Глава 32
— Вот еще! — вспыхнула Сара, злясь больше на себя, чем на него, за неудержимый полет фантазии. — Просто… ты похож на одного из тех бандитов, которыми, как я слышала, кишат окрестности.
— Вот почему приходится вооружаться, — буркнул он. — И держать столько охранников. Они скрываются повсюду.
Очевидно, последняя реплика была рассчитана на нее. Сара не удержалась, чтобы не прикинуться наивной дурочкой:
— В самом деле? И что же им вменяется в обязанность: не пропускать никого в замок или из замка?
Марко прищурился.
— В обоих направлениях, — если потребуется. А теперь, будь добра, кончай болтать и следуй за мной.
Глава 31
Если бы не удовольствие, получаемое Сарой от прогулки, она бы накричала на Марко или запустила в него чем-нибудь тяжелым: вон сколько булыжников валяется вокруг! Он просто невыносим.
Отъехав на значительное расстояние от хижины, Марко предложил ей поменяться местами. Теперь она ехала впереди, а он сзади, время от времени подсказывая, на какую тропку свернуть. При этом он не переставал критиковать ее езду, даже имел наглость заявить, будто она надела слишком тесные джинсы и вульгарно выглядит. После чего велел ей поменьше болтать.
Но все это были пустяки! Сара упивалась чистым горным воздухом и боялась только одного: как бы ее суровый спутник не скомандовал повернуть обратно.
— Тебя не пугают остроконечные вершины гор, а, Дилетта?
Теперь он ехал рядом с ней; его интонации были так же резки, как эти зубчатые скалы. Близость Марко встревожила Сару и заставила ощетиниться.
Особенно когда он произнес имя ее сестры на итальянский лад…
— Что ты спросил? Извини, я задумалась.
— Пугают ли тебя эти мрачные вершины?
Она издала нервный смешок.
— Ты сам в точности, как они. Если я не дрожу перед тобой, с какой стати бояться гор? Случись что-нибудь непредвиденное, ты же меня защитишь, верно?
Сара бросила на Марко быстрый взгляд и похолодела от ужаса. Его рука молниеносным движением выхватила из кобуры пистолет. Неужели он хочет убить ее?
Нет, слава Богу, он прицелился в кого-то другого. От волнения Сара чуть не свалилась с лошади. Но в кого же?
Она перевела взгляд на знакомое улыбающееся лицо. Человек поднял руку в примирительном жесте.
— Черт побери, Марко! Уж не хочешь ли ты подстрелить своего дорогого брата?
А правда?.. Сара затаила дыхание. Марко резким движением загнал пистолет обратно в кобуру.
— Это тебя черт бы побрал, Анджело! Обязательно нужно выскакивать из кустов прямо у меня перед носом, без предупреждения! Знал бы, я бы вообще не поехал в этом направлении.
— Ясно. — Анджело перевел взгляд на испуганное, зардевшееся лицо Сары и долго любовался ею, но как человек, видящий женщину впервые. Слава Богу, у него хватило такта сделать вид, будто они незнакомы.
— Какое приятное совпадение, что сам я поехал в эту сторону. Только на мотоцикле. Я оставил его в кустах, а сам пошел немного размяться. Жизнь полна неожиданностей, правда, братишка?
«Всякое случается», — подумала Сара, в высшей степени заинтригованная той двойной игрой, что у нее на глазах вели эти двое. Марко овладел собой и как ни в чем не бывало произнес:
— Всякое случается.
— Ты не представишь меня дивному созданию? Это же надо: Нью-Йорк, Центральный парк — прямо в нашей глухомани! Пожалуй, попробую отгадать…
Дайте подумать… Да это несомненно одна из дочерей несравненной Моны Чарльз! Вот только которая? — Он сделал паузу, и у Сары душа ушла в пятки.
Она могла поклясться, что глаза Анджело вспыхнули дьявольским огнем, прежде чем он промурлыкал:
— Ну конечно же, это мисс Дилайт Адаме, да и кто, кроме нее, рискнул бы появиться в этих краях? В газетах писали, будто вторая дочь — тихая, серенькая мышка. Вроде бы она ударилась в религию или еще что-то занудное. Кажется, поехала миссионеркой в Бангладеш. А, мисс Адаме?
— Анджело! — если бы Сара не была занята собственными эмоциями, голос Марко поверг бы ее в панику. Но она не обратила на него внимания и запальчиво выкрикнула:
— И вовсе она не серенькая мышка! Где вы прочли такую чушь?
— О, прошу прощения. Не думайте, будто я не знаю, как газеты вечно все перевирают, — он улыбнулся очень похоже на Марко. Впрочем, тот практически никогда не улыбался, позволяя себе лишь кривую усмешку. — Ну, так или иначе, здравствуйте, и, кажется, мне пора отправляться восвояси, а то мой брат начинает ревновать и, не дай Бог, вправду проделает в ком-нибудь дырку.
Сара бросила тревожный взгляд на Марко. Тот стоял с каменным лицом и подозрительно поглядывал то на нее, то на Анджело. Потом угрюмо пожал плечами.
— Чего ради? Если Дилайт доставляет удовольствие с тобой разговаривать, можешь продолжать. Пусть лошади отдохнут перед обратной дорогой.
— Как великодушно с твоей стороны! Ну, разве он не замечательный… э… парнишка? Причем настоящий герцог, никак не меньше! Когда я жил в Нью-Йорке, то направо и налево хвастался, что мой брат — герцог. Никто не верил странно, да? Нужно знать, когда и как родиться. В общем, если вы спросите, кто я такой, отвечу: я — местная достопримечательность. Туристы обожают подобные вещи. Особенно женщины. Правда, они боятся, что я предложу им покататься на моей новенькой «хонде». Но ведь вы не робкого десятка? Марко знает, что всегда может доверять мне. Не правда ли, братец?
«Это становится невыносимо, — думала Сара. — Как же эти двое ненавидят друг друга — даже я это чувствую! А ведь они разительно похожи и в то же время совершенно разные. Как мы с Дилайт».
Казалось, в воздухе расходились волны взаимной неприязни, подобно тому, как расходились волны тепла от сухой, горячей земли, взрастившей этих грубых, вспыльчивых мужчин, готовых в любую минуту взорваться — и уничтожить ее, стоящую между ними.
В этот миг Сара злилась на Анджело, с его якобы дружелюбной улыбкой и нелепым акцентом. Зачем он лезет на рожон? И как Марко удается так долго сдерживаться?
— Что-то я не встречал здесь никаких туристов. Зачем бы их принесло?
Смотри, а то Дилайт может подумать, что здешние места — модный курорт из числа тех, которых она всегда избегала. Не правда ли, дорогая?
Теперь он втягивает и ее в борьбу, вынуждает провести демаркационную линию. Ни за что! Сара решительно расправила плечи и одарила обоих совершенно одинаковыми улыбками, готовясь дать свое лучшее представление «а ля Скарлетт». Ох уж этот Анджело, никак не может угомониться!
— Ты не заметил их? Наверное, потому, что не часто бываешь на родине.
Должно быть, тебе здесь скучновато. То ли дело в других местах: толпы людей, красивые, нарядные женщины — такие, как эта юная леди…
— Ну-ну, мальчики! — неужели это ее голос, а в нем — и мед, и благоухание магнолии? — У меня такое чувство, будто вы не очень-то ладите друг с другом.
Это ужасно: ведь вы же братья. Если хотите знать, мы с сестрой за всю жизнь ни разу не поссорились, хотя мы и сводные. Нельзя ли нам всем поостыть?
По-моему, сегодня и так слишком жарко. — Она послала Марко обворожительную улыбку. — Дорогой, давай поедем обратно. Я умираю, хочу чего-нибудь холодненького. А вы, мистер Местная Достопримечательность, знайте: я не боюсь ни мотоциклов, ни мотоциклистов — разве вы не читаете светскую хронику? Само собой, я буду счастлива как-нибудь прокатиться с вами.
Возможно, через пару дней, если вы не будете слишком заняты. — Она снова повернулась к Марко. — Ты не против, дорогой?
Сара вновь обратилась к Анджело:
— Вот видишь, у Марко хватает здравого смысла не поддаваться ревности.
Кроме того, он во мне полностью уверен — не правда ли, любимый?
С минуту после этой реплики атмосфера была так накалена, что Саре стало ясно: если сейчас они не набросятся друг на друга, значит, пронесло. Она вся покрылась испариной, у нее подкашивались ноги. Марко хранил угрюмое молчание. Наконец он прервал его: « — Ну что ж, теперь, когда вы познакомились, можно и вернуться домой. Ты не возражаешь? — добавил он, повернувшись к Анджело.
— Какие могут быть возражения? Я вовсе не хочу вас задерживать.
Арриведерчи! До встречи, мисс Адаме!
Его беспечные прощальные слова всю дорогу до замка звучали в ушах у Сары.
Фьяметта уверенно несла ее по тропе, предвкушая относительную прохладу конюшни.
Они выехали на поляну со сложенной из камней хижиной, однако на этот раз Марко не захотел спешиться, а отстегнул от пояса кобуру и швырнул ее одному из охранников. Они молча продолжили свой путь. Сара возмущенно думала о том, что он должен быть ей благодарен: в конце концов, она предотвратила довольно неприятное столкновение. Если бы герцог застрелил сводного брата, разразился бы страшный скандал, и все газеты не преминули бы вытащить на свет божий давнишнюю историю. Анджело отнюдь не похож на ангела, а окажись у него оружие?! Он мог спровоцировать Марко, а потом заявить, что действовал в целях самозащиты. Что тогда? Практический ум Сары, которым она всегда так гордилась, подсказал очевидный ответ, от которого она содрогнулась.
Если бы это произошло, Анджело призвал бы ее в свидетели. И потом… несмотря на то, что он «неудачно родился», все-таки, если верить Серафине… а почему бы ей не верить?.. Ну, разумеется! В Италии по сей день практически не признают развода, а уж в те времена… Кто бы ни был его настоящим отцом, с точки зрения закона Анджело является младшим сыном покойного герцога Кавальери и, случись что-нибудь с Марко, считался бы законным наследником титула и владельцем дворца со всеми примыкающими угодьями.
Сара прикусила губу, сама удивляясь тому, что принимает это так близко к сердцу. Марко силен, беспощаден и уж, конечно, сам прекрасно все понимает.
Он может постоять за себя. Если о ком и стоит беспокоиться, так это о бедном Анджело. Да, для Марко он — опасность. Но невзирая на бойкую, странно беззаботную манеру держаться, Анджело, в сущности, очень одинок и, наверное, беззащитен. Изгнанник, человек без собственного крова, очутившийся между двумя мирами, одинаково ненужный в обоих… Да, говорила себе Сара, если кому-то и сочувствовать, так ему: проворному, услужливому Анджело. Он сам предложил ей свободу и, кажется, понял намек, воспринял ее маленькую речь как сигнал к действию. Он догадался, что она хочет видеть его, и однажды ночью придет потолковать с ней. Сара отбросила волосы со лба и почувствовала холодок от крошечных бриллиантов, вделанных в сережки. За эти серьги и за обещание представить его матери Анджело расстарается и избавит ее от общества своего угрюмого брата-герцога.
Дьявол домчал своего всадника до конюшни на несколько минут раньше. К этому времени Сара достигла крайней степени раздражения. Как переменчив человек, каким грубым и бесчувственным способен стать всего за одну минуту!
Только что, кажется, глаз не сводил, а теперь ему нет до нее решительно никакого дела — пусть бы даже заблудилась.
Марко уже стоял на земле, устремив на нее такой знакомый горящий взгляд.
Сара потеряла нить своих размышлений. Он процедил одному из конюхов какое-то приказание, и тот взял Фьяметту под уздцы. Герцог бесцеремонно сгреб Сару в охапку и грубо сдернул ее с лошади. При этом он умышленно прижал девушку к себе и только затем поставил на землю.
— Не ты ли утром рассуждал об осторожности? — прошипела Сара. Ее глаза метали гневные искры. — Пусти, люди смотрят!
— А не ты ли, моя куколка, наплевала на осторожность, когда заявилась в покои Синей Бороды?
— Нечего называть меня твоей куколкой! Я тебе не игрушка! — Сара извивалась в руках герцога, изо всех сил пытаясь освободиться, но эти крепкие, загорелые руки не выпускали ее. Саре пришло в голову, что со стороны может показаться, будто она сама игриво трется о него всем телом.
— Да ну, Дилетта? Чьей же игрушкой ты хочешь быть?
— Прошу, перестань меня мучить! Разве я виновата, что мы случайно наткнулись на Анджело?
Выражение лица герцога нисколько не изменилось, однако Сара с облегчением почувствовала, что железная хватка его рук чуточку ослабла.
— Нет, ты не виновата, — монотонно проговорил он и добавил:
— Ладно, идем домой.
И, как всегда, не оставил ей выбора.
Отъехав на значительное расстояние от хижины, Марко предложил ей поменяться местами. Теперь она ехала впереди, а он сзади, время от времени подсказывая, на какую тропку свернуть. При этом он не переставал критиковать ее езду, даже имел наглость заявить, будто она надела слишком тесные джинсы и вульгарно выглядит. После чего велел ей поменьше болтать.
Но все это были пустяки! Сара упивалась чистым горным воздухом и боялась только одного: как бы ее суровый спутник не скомандовал повернуть обратно.
— Тебя не пугают остроконечные вершины гор, а, Дилетта?
Теперь он ехал рядом с ней; его интонации были так же резки, как эти зубчатые скалы. Близость Марко встревожила Сару и заставила ощетиниться.
Особенно когда он произнес имя ее сестры на итальянский лад…
— Что ты спросил? Извини, я задумалась.
— Пугают ли тебя эти мрачные вершины?
Она издала нервный смешок.
— Ты сам в точности, как они. Если я не дрожу перед тобой, с какой стати бояться гор? Случись что-нибудь непредвиденное, ты же меня защитишь, верно?
Сара бросила на Марко быстрый взгляд и похолодела от ужаса. Его рука молниеносным движением выхватила из кобуры пистолет. Неужели он хочет убить ее?
Нет, слава Богу, он прицелился в кого-то другого. От волнения Сара чуть не свалилась с лошади. Но в кого же?
Она перевела взгляд на знакомое улыбающееся лицо. Человек поднял руку в примирительном жесте.
— Черт побери, Марко! Уж не хочешь ли ты подстрелить своего дорогого брата?
А правда?.. Сара затаила дыхание. Марко резким движением загнал пистолет обратно в кобуру.
— Это тебя черт бы побрал, Анджело! Обязательно нужно выскакивать из кустов прямо у меня перед носом, без предупреждения! Знал бы, я бы вообще не поехал в этом направлении.
— Ясно. — Анджело перевел взгляд на испуганное, зардевшееся лицо Сары и долго любовался ею, но как человек, видящий женщину впервые. Слава Богу, у него хватило такта сделать вид, будто они незнакомы.
— Какое приятное совпадение, что сам я поехал в эту сторону. Только на мотоцикле. Я оставил его в кустах, а сам пошел немного размяться. Жизнь полна неожиданностей, правда, братишка?
«Всякое случается», — подумала Сара, в высшей степени заинтригованная той двойной игрой, что у нее на глазах вели эти двое. Марко овладел собой и как ни в чем не бывало произнес:
— Всякое случается.
— Ты не представишь меня дивному созданию? Это же надо: Нью-Йорк, Центральный парк — прямо в нашей глухомани! Пожалуй, попробую отгадать…
Дайте подумать… Да это несомненно одна из дочерей несравненной Моны Чарльз! Вот только которая? — Он сделал паузу, и у Сары душа ушла в пятки.
Она могла поклясться, что глаза Анджело вспыхнули дьявольским огнем, прежде чем он промурлыкал:
— Ну конечно же, это мисс Дилайт Адаме, да и кто, кроме нее, рискнул бы появиться в этих краях? В газетах писали, будто вторая дочь — тихая, серенькая мышка. Вроде бы она ударилась в религию или еще что-то занудное. Кажется, поехала миссионеркой в Бангладеш. А, мисс Адаме?
— Анджело! — если бы Сара не была занята собственными эмоциями, голос Марко поверг бы ее в панику. Но она не обратила на него внимания и запальчиво выкрикнула:
— И вовсе она не серенькая мышка! Где вы прочли такую чушь?
— О, прошу прощения. Не думайте, будто я не знаю, как газеты вечно все перевирают, — он улыбнулся очень похоже на Марко. Впрочем, тот практически никогда не улыбался, позволяя себе лишь кривую усмешку. — Ну, так или иначе, здравствуйте, и, кажется, мне пора отправляться восвояси, а то мой брат начинает ревновать и, не дай Бог, вправду проделает в ком-нибудь дырку.
Сара бросила тревожный взгляд на Марко. Тот стоял с каменным лицом и подозрительно поглядывал то на нее, то на Анджело. Потом угрюмо пожал плечами.
— Чего ради? Если Дилайт доставляет удовольствие с тобой разговаривать, можешь продолжать. Пусть лошади отдохнут перед обратной дорогой.
— Как великодушно с твоей стороны! Ну, разве он не замечательный… э… парнишка? Причем настоящий герцог, никак не меньше! Когда я жил в Нью-Йорке, то направо и налево хвастался, что мой брат — герцог. Никто не верил странно, да? Нужно знать, когда и как родиться. В общем, если вы спросите, кто я такой, отвечу: я — местная достопримечательность. Туристы обожают подобные вещи. Особенно женщины. Правда, они боятся, что я предложу им покататься на моей новенькой «хонде». Но ведь вы не робкого десятка? Марко знает, что всегда может доверять мне. Не правда ли, братец?
«Это становится невыносимо, — думала Сара. — Как же эти двое ненавидят друг друга — даже я это чувствую! А ведь они разительно похожи и в то же время совершенно разные. Как мы с Дилайт».
Казалось, в воздухе расходились волны взаимной неприязни, подобно тому, как расходились волны тепла от сухой, горячей земли, взрастившей этих грубых, вспыльчивых мужчин, готовых в любую минуту взорваться — и уничтожить ее, стоящую между ними.
В этот миг Сара злилась на Анджело, с его якобы дружелюбной улыбкой и нелепым акцентом. Зачем он лезет на рожон? И как Марко удается так долго сдерживаться?
— Что-то я не встречал здесь никаких туристов. Зачем бы их принесло?
Смотри, а то Дилайт может подумать, что здешние места — модный курорт из числа тех, которых она всегда избегала. Не правда ли, дорогая?
Теперь он втягивает и ее в борьбу, вынуждает провести демаркационную линию. Ни за что! Сара решительно расправила плечи и одарила обоих совершенно одинаковыми улыбками, готовясь дать свое лучшее представление «а ля Скарлетт». Ох уж этот Анджело, никак не может угомониться!
— Ты не заметил их? Наверное, потому, что не часто бываешь на родине.
Должно быть, тебе здесь скучновато. То ли дело в других местах: толпы людей, красивые, нарядные женщины — такие, как эта юная леди…
— Ну-ну, мальчики! — неужели это ее голос, а в нем — и мед, и благоухание магнолии? — У меня такое чувство, будто вы не очень-то ладите друг с другом.
Это ужасно: ведь вы же братья. Если хотите знать, мы с сестрой за всю жизнь ни разу не поссорились, хотя мы и сводные. Нельзя ли нам всем поостыть?
По-моему, сегодня и так слишком жарко. — Она послала Марко обворожительную улыбку. — Дорогой, давай поедем обратно. Я умираю, хочу чего-нибудь холодненького. А вы, мистер Местная Достопримечательность, знайте: я не боюсь ни мотоциклов, ни мотоциклистов — разве вы не читаете светскую хронику? Само собой, я буду счастлива как-нибудь прокатиться с вами.
Возможно, через пару дней, если вы не будете слишком заняты. — Она снова повернулась к Марко. — Ты не против, дорогой?
Сара вновь обратилась к Анджело:
— Вот видишь, у Марко хватает здравого смысла не поддаваться ревности.
Кроме того, он во мне полностью уверен — не правда ли, любимый?
С минуту после этой реплики атмосфера была так накалена, что Саре стало ясно: если сейчас они не набросятся друг на друга, значит, пронесло. Она вся покрылась испариной, у нее подкашивались ноги. Марко хранил угрюмое молчание. Наконец он прервал его: « — Ну что ж, теперь, когда вы познакомились, можно и вернуться домой. Ты не возражаешь? — добавил он, повернувшись к Анджело.
— Какие могут быть возражения? Я вовсе не хочу вас задерживать.
Арриведерчи! До встречи, мисс Адаме!
Его беспечные прощальные слова всю дорогу до замка звучали в ушах у Сары.
Фьяметта уверенно несла ее по тропе, предвкушая относительную прохладу конюшни.
Они выехали на поляну со сложенной из камней хижиной, однако на этот раз Марко не захотел спешиться, а отстегнул от пояса кобуру и швырнул ее одному из охранников. Они молча продолжили свой путь. Сара возмущенно думала о том, что он должен быть ей благодарен: в конце концов, она предотвратила довольно неприятное столкновение. Если бы герцог застрелил сводного брата, разразился бы страшный скандал, и все газеты не преминули бы вытащить на свет божий давнишнюю историю. Анджело отнюдь не похож на ангела, а окажись у него оружие?! Он мог спровоцировать Марко, а потом заявить, что действовал в целях самозащиты. Что тогда? Практический ум Сары, которым она всегда так гордилась, подсказал очевидный ответ, от которого она содрогнулась.
Если бы это произошло, Анджело призвал бы ее в свидетели. И потом… несмотря на то, что он «неудачно родился», все-таки, если верить Серафине… а почему бы ей не верить?.. Ну, разумеется! В Италии по сей день практически не признают развода, а уж в те времена… Кто бы ни был его настоящим отцом, с точки зрения закона Анджело является младшим сыном покойного герцога Кавальери и, случись что-нибудь с Марко, считался бы законным наследником титула и владельцем дворца со всеми примыкающими угодьями.
Сара прикусила губу, сама удивляясь тому, что принимает это так близко к сердцу. Марко силен, беспощаден и уж, конечно, сам прекрасно все понимает.
Он может постоять за себя. Если о ком и стоит беспокоиться, так это о бедном Анджело. Да, для Марко он — опасность. Но невзирая на бойкую, странно беззаботную манеру держаться, Анджело, в сущности, очень одинок и, наверное, беззащитен. Изгнанник, человек без собственного крова, очутившийся между двумя мирами, одинаково ненужный в обоих… Да, говорила себе Сара, если кому-то и сочувствовать, так ему: проворному, услужливому Анджело. Он сам предложил ей свободу и, кажется, понял намек, воспринял ее маленькую речь как сигнал к действию. Он догадался, что она хочет видеть его, и однажды ночью придет потолковать с ней. Сара отбросила волосы со лба и почувствовала холодок от крошечных бриллиантов, вделанных в сережки. За эти серьги и за обещание представить его матери Анджело расстарается и избавит ее от общества своего угрюмого брата-герцога.
Дьявол домчал своего всадника до конюшни на несколько минут раньше. К этому времени Сара достигла крайней степени раздражения. Как переменчив человек, каким грубым и бесчувственным способен стать всего за одну минуту!
Только что, кажется, глаз не сводил, а теперь ему нет до нее решительно никакого дела — пусть бы даже заблудилась.
Марко уже стоял на земле, устремив на нее такой знакомый горящий взгляд.
Сара потеряла нить своих размышлений. Он процедил одному из конюхов какое-то приказание, и тот взял Фьяметту под уздцы. Герцог бесцеремонно сгреб Сару в охапку и грубо сдернул ее с лошади. При этом он умышленно прижал девушку к себе и только затем поставил на землю.
— Не ты ли утром рассуждал об осторожности? — прошипела Сара. Ее глаза метали гневные искры. — Пусти, люди смотрят!
— А не ты ли, моя куколка, наплевала на осторожность, когда заявилась в покои Синей Бороды?
— Нечего называть меня твоей куколкой! Я тебе не игрушка! — Сара извивалась в руках герцога, изо всех сил пытаясь освободиться, но эти крепкие, загорелые руки не выпускали ее. Саре пришло в голову, что со стороны может показаться, будто она сама игриво трется о него всем телом.
— Да ну, Дилетта? Чьей же игрушкой ты хочешь быть?
— Прошу, перестань меня мучить! Разве я виновата, что мы случайно наткнулись на Анджело?
Выражение лица герцога нисколько не изменилось, однако Сара с облегчением почувствовала, что железная хватка его рук чуточку ослабла.
— Нет, ты не виновата, — монотонно проговорил он и добавил:
— Ладно, идем домой.
И, как всегда, не оставил ей выбора.
Глава 32
Как же она не догадалась, куда он ее ведет? Сара бросила мимолетный взгляд в одно из зеркал, мимо которых он протащил ее, и не узнала себя. Это была незнакомая женщина с растрепанными волосами и загорелым лицом; намокшая от пота блузка отчетливо обрисовывала контуры грудей. Она была похожа на…
Сара предприняла попытку вырвать руку.
— Хватит меня тащить! Неужели тебе непонятно, что если я чего и хочу, так это вымыться и переодеться? Я вся взмокла!
— Да, этого трудно не заметить, тем более что ты упорно отказываешься носить нижнее белье. Уж, конечно, достойный Анджело тоже не преминул обратить на это внимание. Твое присутствие его постоянно отвлекало, и, может быть, только это помешало ему устроить грандиозный скандал.
Они стояли возле двери в его (а не ее!) покои. Сара попятилась.
— Ты, кажется, был против моего присутствия в твоих апартаментах? Это тебя хватил солнечный удар, не иначе.
Он отпер дверь и бросил на нее такой взгляд, что ей еще сильнее захотелось бежать.
— Возможно, хитрая жена Синей Бороды говорила что-либо в этом роде, чтобы сыграть на его чувстве противоречия и вызвать в нем неудержимое желание сделать то, чего она добивалась. — Марко издал некое подобие смеха. Поистине, твоя фантазия неистощима. Мне также вспоминается история несчастной королевы Анны, долгими месяцами сидевшей у окошка в ожидании рыцаря, который придет и спасет ее. — Марко чуть ли не силой втолкнул Сару в свой малоуютный кабинет и закрыл дверь. Ясное дело, Синяя Борода никому не позволит посягнуть на свои тайны! Ах, если бы рядом была предприимчивая Дилайт!
Марко словно подслушал ее мысли. Высоко вскинув бровь, он выпустил свою жертву и запер дверь.
— И кто же, по-твоему, придет тебе на выручку? Может быть, Анджело, предложивший прокатиться на его мотоцикле? Вы просто замечательно спелись: будто давным-давно знаете друг друга. Возможно, так оно и есть.
Нет, он, конечно, не мог знать наверняка! Сара была уверена, что ни разу не выдала себя. Это одни догадки. Просто он… ревнует! Нет, что за чушь?
Этого не может быть! Только не Марко! И тем не менее… Кровь бросилась ей в лицо, она пожала плечом, отвернулась к столу и начала поигрывать ножом для разрезания бумаг.
— О Господи! Когда это и где я могла раньше встречать твоего шустрого братца? Кстати, он здорово похож на тебя. — Сара вновь повернулась к герцогу и вперила взгляд в его каменное, словно застывшее перед бурей лицо. Чтобы не сорваться, Марко пришлось крепко стиснуть челюсти. — Да не злись ты, ради Бога. В конце концов, вы братья… сводные братья, — быстро поправилась она.
— Хотел бы я знать, откуда тебе это известно. Что-то я не припомню, чтобы твой последний обожатель хоть раз сделал подобную оговорку: он все время называл меня просто братом, — Марко почти выплевывал слова, а закончив фразу, мрачно подождал ответа.
— Ах, это? Наверное, просто догадка. Я вовсе не такая глупая и уже немного познакомилась с вашими феодальными порядками, вот и подумала, что, скорее всего, у твоего отца была пассия в деревне — обычная история. Ты удовлетворен ответом?
Сара вновь безбоязненно, не мигая, встретила взгляд своего противника, невзирая на барабанный бой в груди. Да, он ревнует, подтвердило ее женское чутье.
— Я уже имел много случаев убедиться, что ты лжешь на каждом шагу. И что у тебя вовсе неплохие мозги — когда тебе выгодно пускать их в ход. Откуда мне знать, когда ты лжешь, а когда говоришь правду?
Марко понизил голос, глаза стали еще более темными и непроницаемыми, словно он не хотел, чтобы она прочла его мысли. Сара стояла спиной к столу, зажатая между этим столом и Марко. Его взгляд оторвался от ее лица и медленно опустился ниже, туда, где намокшая блузка облепила ходуном ходившие груди с набухшими сосками.
«О нет!» — едва не взмолилась Сара, чувствуя себя затравленным зверьком.
Однако голос не повиновался ей, как и все парализованное страхом тело. Марко был так близко, что ее обдавали волны исходившего от него тепла. Он все-таки выпустил ее руку и стоял, почти не касаясь Сары. Что толку, с отчаянием подумала она. Достаточно одного его взгляда, шнырявшего там, где только что шныряли его руки, чтобы она почувствовала трепет во всем своем естестве.
— Дилетта! Ах, Дилетта! Искусительница! Колдунья!
«Дилетта»! То есть Дилайт… Однако это больше не имело значения. Она прильнула к нему и потянула вниз его голову, чтобы он впился в ее рот своими чувственными губами. Больше не существовало ни стыда, ни гордости — все отступило перед «этим». Он наконец-то обнял ее, и их тела стали искать друг друга. Он продел руку ей под бедра и подсадил ее на стол, не обращая внимания на невнятные протесты.
— Я хочу тебя, моя Дилетта, моя желанная! Хочу прямо сейчас! Не противься, пожалуйста!
Одной рукой он рванул сарину красную шелковую блузу, обнажая груди; по ним тотчас начали блуждать его губы, время от времени задерживаясь на чутких, поднявшихся навстречу сосках. Он наслаждался ее стонами, а затем и криками — когда легонько потеребил губами ее бутоны. По-прежнему стоя у нее между колен, он расстегнул на ней пояс, рванул непокорную «молнию» — и наконец тесные джинсы полетели в сторону.
Больше она ничего не помнила; в памяти осталось только что-то дикое, необузданное, как летняя гроза, растворяющее в себе все иные ощущения; Сара не чувствовала ничего, кроме того, что неудержимо разрасталось у нее внутри, наполняя ее существо ожиданием молнии, чей серебряный меч наконец-то рассек ее надвое, пронзил и освободил… а потом оставил содрогаться от последних звуков грома, затихающего вдали… или это его хрипловатый голос звал ее:
«Дилетта! Дилетта!»? Полуласка, полупроклятие…
У Сары было такое чувство, будто она совершила дальнее путешествие может быть, даже по ту сторону реальности — и предпочла бы не возвращаться.
Во всяком случае, сейчас. Порыв страсти унес с собой все ощущения; наконец, к ней вернулась способность думать. И она сразу же пожалела о случившемся.
Женщина, которая только что исступленно предлагала себя, не имела с ней ничего общего. Это была не Сара — прагматичное существо, вечно предвидевшее последствия. Она уже взвесила свои потери и была готова сжечь мосты, покончить с этой гнусной, двусмысленной ситуацией. Осталось только…
Осталось только повернуть голову — и наткнуться на его жесткий рот, окруженный небольшой бородкой. «Мм-м», — пробормотала она и крепче обняла его за шею. Напряжение исчезло, она больше не сердилась.
— Как же глубоко ты погрязла в разврате! — резкий голос вернул Сару на землю. — Даже в минуты полного самозабвения я могу лишь гадать, кого ты в этот миг представляешь на моем месте. Хотел бы я знать, ты вообще способна когда-нибудь насытиться? Что значит один мужчина для такой распутной девки, как ты!
Кажется, он взял ее, даже не успев раздеться, — зато потом отнес в затемненную спальню и, не особенно церемонясь, положил на постель, разделся и лег рядом. Он слегка придавил ее собственным телом и сжал в объятиях. Его руки скользнули вверх по ее спине — медленно, наслаждаясь ощущением ее шелковистой кожи под его хищными пальцами, которые в конце концов запутались в волосах цвета красного дерева.
— Ну что? — вкрадчиво спросил он. — Где твоя обычная дерзость, моя Дилетта? Или ты слишком возбуждена пребыванием в гостях у Синей Бороды?
Марко слегка дернул ее за волосы, и она отчаянно разозлилась.
— Как не возбудиться! Особенно когда ты так стараешься. Но я не думаю, что мне следует отвечать на твои вопросы. Зачем тратить время на бесплодную болтовню, как говаривала мама…
Как всегда в таких случаях, у нее был всего один шанс из ста, что он все-таки не убьет ее. Марко выпустил волосы и сомкнул пальцы у нее на горле, словно испытывая колебания. Сара почти не дышала.
Он презрительно потрогал бьющуюся у самого горла жилку.
— Действительно, зачем тратить время на разговоры? Что ты предлагаешь взамен? Или что надеешься выгадать? Ты задаешь мне загадки, которые я не могу разгадать. К примеру: почему иногда ты сладкая, как мед, и теплая, и уступчивая… а потом вдруг становишься едкой, как уксус? — Он по-прежнему держал пальцы у ее горла, однако легко, почти не касаясь кожи. Сара лежала очень тихо, страх покинул ее; она молча взирала на его смуглое лицо, словно вбирая в себя каплю за каплей всю злость и всю горечь, и всю безнадежность его атак.
— Ну? — грубо потребовал Марко. — Тебе что, нечего сказать, что ты лежишь, вылупившись на меня своими острыми, как лезвия, зелеными глазищами, в которых никогда ничего не прочтешь? Лучше отвечай, не то…
— Что ты хочешь, чтобы я сказала?
— Правду — для разнообразия. Почему ты так часто лжешь?
— Разумеется, потому, что ты этого ждешь от меня. Если я скажу правду, ты все равно не поверишь, так что…
Сара сама удивилась, как ровно и почти отрешенно звучал ее голос.
Она пожала плечами и с новой силой ощутила тяжесть его рук у себя на предплечьях.
— Ну, а теперь, раз уж мы начали этот откровенный разговор, почему бы тебе все-таки не попробовать говорить правду? Даю гарантию, что ты меня ничем не удивишь, — прежде чем продолжить, он легко коснулся губами ее губ.
— К примеру, я почувствовал, что между тобой и Анджело что-то произошло, некий сговор.
— А? — еле слышно переспросила Сара и услышала в ответ рычание:
— Да-да, я говорю о том самом Анджело — с мотоциклом, спрятанным в кустах… какой марки?
— Кажется, «хонда». Да. По-моему, он довольно смышленый. Может быть, даже добрый. Все время смотрел на синяк у меня на лице. Я ужасно стеснялась. А ты? Как ты думаешь, Анджело тоже бьет женщин? Если да, то я ни за что не поеду с ним кататься. Наверное, Карло тоже не одобрил бы, как ты считаешь?
— Ты!.. — грязное ругательство, которое ему не удалось удержать, долго еще висело и вибрировало в воздухе, прежде чем Марко снова открыл рот. Карло! Если у тебя есть хоть капелька ума, ты больше не произнесешь это имя, потому что оба мы прекрасно понимаем, что Карло — не для тебя, как и ты не для Карло! Он еще не научился управляться с такой публичной девкой, как ты.
А что до Анджело… Зачем тратить время на бесплодные сожаления? Никогда тебе не кататься на его новенькой «хонде». И вообще ты больше не увидишь его, разве что в мечтах, в своих разнузданных чувственных фантазиях.
— Что за бред ты несешь? Не я, а ты живешь в каком-то фантастическом мире, в прошлых столетиях, когда женщины были рабынями, которых либо покупали, либо брали силой. Если мне приспичит, я запросто увижусь с Анджело.
По-моему, тогда, в лесу, ты не возражал? Может, ты сам, со всеми твоими пистолетами и угрозами, боишься Анджело и того, что он олицетворяет? Ведь, в сущности, он — твое второе «я». Только он был зачат в любви, а не по обязанности, как… — она вовремя остановила поток слов, способных сдирать кожу, резать по живому и причинять нестерпимую боль.
— Что же ты замолчала? — очень спокойным тоном спросил Марко, но в самом тембре его голоса было нечто такое, от чего у Сары перехватило дыхание. Давай еще поговорим о столь интригующем тебя предмете. Этот Анджело, «дитя любви», которого ты назвала «смышленым» и который знал, кто ты такая… был настолько уверен, что даже пригласил тебя прокатиться… интересно, как далеко?
— Я думаю, — Сара прилагала неимоверные усилия, чтобы у нее не дрожал голос от разнообразных эмоций, в которых ей самой еще предстояло разобраться, — я считаю, нам пора оставить эту тему, Анджело нет до меня никакого дела. Просто он один из фанов мамы Моны. Разве ты не обратил внимания, с каким энтузиазмом он назвал ее несравненной? Я за версту чую преданного маминого обожателя.
— Ах да, наши матери… Твоей, во всяком случае, хватило тонкости назвать дитя любви Дилайт. Дилетта! «О, моя радость!» — спародировал он модную песенку и вдруг перекатился на Сару и, невзирая на запоздалые протесты, устроился у нее между ног. Приподнявшись на одном локте, Марко запустил одну руку ей в волосы, а другой начал ласкать внутреннюю сторону ее бедер, двигаясь с ошеломляющей, сводящей с ума медлительностью.
— Прекрати! Я… Не надо!..
— Замолчи, ради Бога! — свирепо приказал он. — Надо, и ты сама прекрасно это знаешь, маленькая лицемерка! Дилетта!..
— Не смей меня так называть!
— Не называть тебя по имени? Ну, если хочешь, я могу подобрать множество имен, которые бы соответствовали тому, что ты из себя представляешь. Может быть, это станет действовать на тебя возбуждающе?
— Еще меньше, чем изнасилование.
— Я тебя вовсе не насиловал, если на то пошло, — он неожиданно и очень неприятно рассмеялся. — Тебя нетрудно завести. Показать, как?
«Не стоит», — в отчаянии думала Сара, но он все-таки начал. И снова, будто она была тайным мазохистом, ее тело возжаждало его.
Сара предприняла попытку вырвать руку.
— Хватит меня тащить! Неужели тебе непонятно, что если я чего и хочу, так это вымыться и переодеться? Я вся взмокла!
— Да, этого трудно не заметить, тем более что ты упорно отказываешься носить нижнее белье. Уж, конечно, достойный Анджело тоже не преминул обратить на это внимание. Твое присутствие его постоянно отвлекало, и, может быть, только это помешало ему устроить грандиозный скандал.
Они стояли возле двери в его (а не ее!) покои. Сара попятилась.
— Ты, кажется, был против моего присутствия в твоих апартаментах? Это тебя хватил солнечный удар, не иначе.
Он отпер дверь и бросил на нее такой взгляд, что ей еще сильнее захотелось бежать.
— Возможно, хитрая жена Синей Бороды говорила что-либо в этом роде, чтобы сыграть на его чувстве противоречия и вызвать в нем неудержимое желание сделать то, чего она добивалась. — Марко издал некое подобие смеха. Поистине, твоя фантазия неистощима. Мне также вспоминается история несчастной королевы Анны, долгими месяцами сидевшей у окошка в ожидании рыцаря, который придет и спасет ее. — Марко чуть ли не силой втолкнул Сару в свой малоуютный кабинет и закрыл дверь. Ясное дело, Синяя Борода никому не позволит посягнуть на свои тайны! Ах, если бы рядом была предприимчивая Дилайт!
Марко словно подслушал ее мысли. Высоко вскинув бровь, он выпустил свою жертву и запер дверь.
— И кто же, по-твоему, придет тебе на выручку? Может быть, Анджело, предложивший прокатиться на его мотоцикле? Вы просто замечательно спелись: будто давным-давно знаете друг друга. Возможно, так оно и есть.
Нет, он, конечно, не мог знать наверняка! Сара была уверена, что ни разу не выдала себя. Это одни догадки. Просто он… ревнует! Нет, что за чушь?
Этого не может быть! Только не Марко! И тем не менее… Кровь бросилась ей в лицо, она пожала плечом, отвернулась к столу и начала поигрывать ножом для разрезания бумаг.
— О Господи! Когда это и где я могла раньше встречать твоего шустрого братца? Кстати, он здорово похож на тебя. — Сара вновь повернулась к герцогу и вперила взгляд в его каменное, словно застывшее перед бурей лицо. Чтобы не сорваться, Марко пришлось крепко стиснуть челюсти. — Да не злись ты, ради Бога. В конце концов, вы братья… сводные братья, — быстро поправилась она.
— Хотел бы я знать, откуда тебе это известно. Что-то я не припомню, чтобы твой последний обожатель хоть раз сделал подобную оговорку: он все время называл меня просто братом, — Марко почти выплевывал слова, а закончив фразу, мрачно подождал ответа.
— Ах, это? Наверное, просто догадка. Я вовсе не такая глупая и уже немного познакомилась с вашими феодальными порядками, вот и подумала, что, скорее всего, у твоего отца была пассия в деревне — обычная история. Ты удовлетворен ответом?
Сара вновь безбоязненно, не мигая, встретила взгляд своего противника, невзирая на барабанный бой в груди. Да, он ревнует, подтвердило ее женское чутье.
— Я уже имел много случаев убедиться, что ты лжешь на каждом шагу. И что у тебя вовсе неплохие мозги — когда тебе выгодно пускать их в ход. Откуда мне знать, когда ты лжешь, а когда говоришь правду?
Марко понизил голос, глаза стали еще более темными и непроницаемыми, словно он не хотел, чтобы она прочла его мысли. Сара стояла спиной к столу, зажатая между этим столом и Марко. Его взгляд оторвался от ее лица и медленно опустился ниже, туда, где намокшая блузка облепила ходуном ходившие груди с набухшими сосками.
«О нет!» — едва не взмолилась Сара, чувствуя себя затравленным зверьком.
Однако голос не повиновался ей, как и все парализованное страхом тело. Марко был так близко, что ее обдавали волны исходившего от него тепла. Он все-таки выпустил ее руку и стоял, почти не касаясь Сары. Что толку, с отчаянием подумала она. Достаточно одного его взгляда, шнырявшего там, где только что шныряли его руки, чтобы она почувствовала трепет во всем своем естестве.
— Дилетта! Ах, Дилетта! Искусительница! Колдунья!
«Дилетта»! То есть Дилайт… Однако это больше не имело значения. Она прильнула к нему и потянула вниз его голову, чтобы он впился в ее рот своими чувственными губами. Больше не существовало ни стыда, ни гордости — все отступило перед «этим». Он наконец-то обнял ее, и их тела стали искать друг друга. Он продел руку ей под бедра и подсадил ее на стол, не обращая внимания на невнятные протесты.
— Я хочу тебя, моя Дилетта, моя желанная! Хочу прямо сейчас! Не противься, пожалуйста!
Одной рукой он рванул сарину красную шелковую блузу, обнажая груди; по ним тотчас начали блуждать его губы, время от времени задерживаясь на чутких, поднявшихся навстречу сосках. Он наслаждался ее стонами, а затем и криками — когда легонько потеребил губами ее бутоны. По-прежнему стоя у нее между колен, он расстегнул на ней пояс, рванул непокорную «молнию» — и наконец тесные джинсы полетели в сторону.
Больше она ничего не помнила; в памяти осталось только что-то дикое, необузданное, как летняя гроза, растворяющее в себе все иные ощущения; Сара не чувствовала ничего, кроме того, что неудержимо разрасталось у нее внутри, наполняя ее существо ожиданием молнии, чей серебряный меч наконец-то рассек ее надвое, пронзил и освободил… а потом оставил содрогаться от последних звуков грома, затихающего вдали… или это его хрипловатый голос звал ее:
«Дилетта! Дилетта!»? Полуласка, полупроклятие…
У Сары было такое чувство, будто она совершила дальнее путешествие может быть, даже по ту сторону реальности — и предпочла бы не возвращаться.
Во всяком случае, сейчас. Порыв страсти унес с собой все ощущения; наконец, к ней вернулась способность думать. И она сразу же пожалела о случившемся.
Женщина, которая только что исступленно предлагала себя, не имела с ней ничего общего. Это была не Сара — прагматичное существо, вечно предвидевшее последствия. Она уже взвесила свои потери и была готова сжечь мосты, покончить с этой гнусной, двусмысленной ситуацией. Осталось только…
Осталось только повернуть голову — и наткнуться на его жесткий рот, окруженный небольшой бородкой. «Мм-м», — пробормотала она и крепче обняла его за шею. Напряжение исчезло, она больше не сердилась.
— Как же глубоко ты погрязла в разврате! — резкий голос вернул Сару на землю. — Даже в минуты полного самозабвения я могу лишь гадать, кого ты в этот миг представляешь на моем месте. Хотел бы я знать, ты вообще способна когда-нибудь насытиться? Что значит один мужчина для такой распутной девки, как ты!
Кажется, он взял ее, даже не успев раздеться, — зато потом отнес в затемненную спальню и, не особенно церемонясь, положил на постель, разделся и лег рядом. Он слегка придавил ее собственным телом и сжал в объятиях. Его руки скользнули вверх по ее спине — медленно, наслаждаясь ощущением ее шелковистой кожи под его хищными пальцами, которые в конце концов запутались в волосах цвета красного дерева.
— Ну что? — вкрадчиво спросил он. — Где твоя обычная дерзость, моя Дилетта? Или ты слишком возбуждена пребыванием в гостях у Синей Бороды?
Марко слегка дернул ее за волосы, и она отчаянно разозлилась.
— Как не возбудиться! Особенно когда ты так стараешься. Но я не думаю, что мне следует отвечать на твои вопросы. Зачем тратить время на бесплодную болтовню, как говаривала мама…
Как всегда в таких случаях, у нее был всего один шанс из ста, что он все-таки не убьет ее. Марко выпустил волосы и сомкнул пальцы у нее на горле, словно испытывая колебания. Сара почти не дышала.
Он презрительно потрогал бьющуюся у самого горла жилку.
— Действительно, зачем тратить время на разговоры? Что ты предлагаешь взамен? Или что надеешься выгадать? Ты задаешь мне загадки, которые я не могу разгадать. К примеру: почему иногда ты сладкая, как мед, и теплая, и уступчивая… а потом вдруг становишься едкой, как уксус? — Он по-прежнему держал пальцы у ее горла, однако легко, почти не касаясь кожи. Сара лежала очень тихо, страх покинул ее; она молча взирала на его смуглое лицо, словно вбирая в себя каплю за каплей всю злость и всю горечь, и всю безнадежность его атак.
— Ну? — грубо потребовал Марко. — Тебе что, нечего сказать, что ты лежишь, вылупившись на меня своими острыми, как лезвия, зелеными глазищами, в которых никогда ничего не прочтешь? Лучше отвечай, не то…
— Что ты хочешь, чтобы я сказала?
— Правду — для разнообразия. Почему ты так часто лжешь?
— Разумеется, потому, что ты этого ждешь от меня. Если я скажу правду, ты все равно не поверишь, так что…
Сара сама удивилась, как ровно и почти отрешенно звучал ее голос.
Она пожала плечами и с новой силой ощутила тяжесть его рук у себя на предплечьях.
— Ну, а теперь, раз уж мы начали этот откровенный разговор, почему бы тебе все-таки не попробовать говорить правду? Даю гарантию, что ты меня ничем не удивишь, — прежде чем продолжить, он легко коснулся губами ее губ.
— К примеру, я почувствовал, что между тобой и Анджело что-то произошло, некий сговор.
— А? — еле слышно переспросила Сара и услышала в ответ рычание:
— Да-да, я говорю о том самом Анджело — с мотоциклом, спрятанным в кустах… какой марки?
— Кажется, «хонда». Да. По-моему, он довольно смышленый. Может быть, даже добрый. Все время смотрел на синяк у меня на лице. Я ужасно стеснялась. А ты? Как ты думаешь, Анджело тоже бьет женщин? Если да, то я ни за что не поеду с ним кататься. Наверное, Карло тоже не одобрил бы, как ты считаешь?
— Ты!.. — грязное ругательство, которое ему не удалось удержать, долго еще висело и вибрировало в воздухе, прежде чем Марко снова открыл рот. Карло! Если у тебя есть хоть капелька ума, ты больше не произнесешь это имя, потому что оба мы прекрасно понимаем, что Карло — не для тебя, как и ты не для Карло! Он еще не научился управляться с такой публичной девкой, как ты.
А что до Анджело… Зачем тратить время на бесплодные сожаления? Никогда тебе не кататься на его новенькой «хонде». И вообще ты больше не увидишь его, разве что в мечтах, в своих разнузданных чувственных фантазиях.
— Что за бред ты несешь? Не я, а ты живешь в каком-то фантастическом мире, в прошлых столетиях, когда женщины были рабынями, которых либо покупали, либо брали силой. Если мне приспичит, я запросто увижусь с Анджело.
По-моему, тогда, в лесу, ты не возражал? Может, ты сам, со всеми твоими пистолетами и угрозами, боишься Анджело и того, что он олицетворяет? Ведь, в сущности, он — твое второе «я». Только он был зачат в любви, а не по обязанности, как… — она вовремя остановила поток слов, способных сдирать кожу, резать по живому и причинять нестерпимую боль.
— Что же ты замолчала? — очень спокойным тоном спросил Марко, но в самом тембре его голоса было нечто такое, от чего у Сары перехватило дыхание. Давай еще поговорим о столь интригующем тебя предмете. Этот Анджело, «дитя любви», которого ты назвала «смышленым» и который знал, кто ты такая… был настолько уверен, что даже пригласил тебя прокатиться… интересно, как далеко?
— Я думаю, — Сара прилагала неимоверные усилия, чтобы у нее не дрожал голос от разнообразных эмоций, в которых ей самой еще предстояло разобраться, — я считаю, нам пора оставить эту тему, Анджело нет до меня никакого дела. Просто он один из фанов мамы Моны. Разве ты не обратил внимания, с каким энтузиазмом он назвал ее несравненной? Я за версту чую преданного маминого обожателя.
— Ах да, наши матери… Твоей, во всяком случае, хватило тонкости назвать дитя любви Дилайт. Дилетта! «О, моя радость!» — спародировал он модную песенку и вдруг перекатился на Сару и, невзирая на запоздалые протесты, устроился у нее между ног. Приподнявшись на одном локте, Марко запустил одну руку ей в волосы, а другой начал ласкать внутреннюю сторону ее бедер, двигаясь с ошеломляющей, сводящей с ума медлительностью.
— Прекрати! Я… Не надо!..
— Замолчи, ради Бога! — свирепо приказал он. — Надо, и ты сама прекрасно это знаешь, маленькая лицемерка! Дилетта!..
— Не смей меня так называть!
— Не называть тебя по имени? Ну, если хочешь, я могу подобрать множество имен, которые бы соответствовали тому, что ты из себя представляешь. Может быть, это станет действовать на тебя возбуждающе?
— Еще меньше, чем изнасилование.
— Я тебя вовсе не насиловал, если на то пошло, — он неожиданно и очень неприятно рассмеялся. — Тебя нетрудно завести. Показать, как?
«Не стоит», — в отчаянии думала Сара, но он все-таки начал. И снова, будто она была тайным мазохистом, ее тело возжаждало его.