Роэн Майкл Скотт. Кузница в Лесу

   Керморван улыбнулся.
   – Мне и моим друзьям однажды пришлось пройти через окраину Леса, хотя не скрою, было страшновато… – Он замолчал, услышав громкий крик из толпы, подхваченный другими голосами. – Что такое? Есть еще желающие?
   – Спроси охотника Кассе! – проревел грубый голос откуда-то сзади. – Он всегда хвалился этим!
   – Тогда пусть выйдет вперед!
   Какое-то мгновение казалось, что призыв Керморвана останется без ответа. Потом через скопление людей протолкался темноволосый мужчина среднего роста и с угрюмым видом остановился на ступенях лестницы, явно недовольный тем, что оказался в центре внимания.
   – Ну что, охотник, – обратился к нему Керморван. – Что ты знаешь о Лесе, о Тапиау'ла-ан-Айтен?
   Кассе поморщился.
   – Когда ходишь в тени деревьев, лучше не упоминать это имя и вообще держать язык за зубами. Да, я бывал в Лесу, и довольно часто. Поместье моего хозяина простиралось до самой лесной окраины, пока эквешцы не сожгли дом и его заодно. Мой дед и отец охотились там до меня. Нужно учиться, что можно делать, а что нельзя. Будь начеку, не теряй головы и вернешься с добычей.
   – Хорошо, – кивнул Керморван. – Значит, ты по крайней мере осмелишься войти в Лес?
   – Ну… – задубленное лицо Кассе исказила странная гримаса. Люди вокруг засмеялись, и он раздраженно нахмурился. – Во всяком случае, не один! А кто еще пойдет? Не эти же… – Он презрительно махнул рукой в сторону насмешников.
   – Ты будешь не один, – заверил Керморван. – Отправится целый отряд…
   – Разве это не самая большая глупость из всех, что мы слышали до сих пор? – выкрикнул Брион, поддерживаемый одобрительным гулом значительной части собравшихся. – Откуда мы знаем, что на востоке кто-то остался в живых и что их вообще стоит искать? Может быть, они давно выродились или вымерли все до одного?
   – Или стали такими же сильными и свободными, как полагалось бы нам? Согласен: мы ничего не знаем. Нужно выяснить это. Мы должны безотлагательно послать на восток отряд, который будет и разведкой, и посольством.
   Брион вскинул руки в издевательском жесте отчаяния.
   – Можем ли мы в час нашей нужды тратиться на такую дорогостоящую миссию и сильную охрану для эскорта? Отсутствие этих людей, не говоря уже об их почти неминуемой гибели, сильно ослабит нас. Этот человек недавно сказал, что мы истекаем кровью, хотя мы и без него хорошо знаем о своих потерях; теперь он хочет углубить нашу рану. И ради чего? – Он пожал плечами. – Ради призраков из старинных легенд… или чего-то еще похуже.
   Керморван вздохнул.
   – Милорд Брион, я не собирался устраивать столь великое мероприятие, – сказал он. – Даже не говоря о справедливости ваших возражений, многочисленный отряд не пройдет и нескольких лиг в этих темных землях, не привлекая к себе внимания всевозможных опасных существ… или пагубных Сил. – Смысл последних слов был совершенно ясным, и многие зябко поежились под полуденными лучами жаркого южного солнца. – Нам нужна небольшая группа закаленных людей, готовых к опасностям, и возглавляемая теми, кто может говорить от имени Кербрайна, а возможно, и всего Севера…
   – Кажется, у нас есть такой человек! – воскликнул Брион, не потрудившись скрыть торжествующую улыбку. – Теперь ты стал опытным бродягой; многие будут приветствовать твой уход и сочтут такую потерю не слишком великой. Что касается речей, ты ничем другим не занимался за последние полчаса. Итак, лорд Керморван, говорю тебе: уходи и забери с собой семена раздоров, которые ты посеял в этом городе! Если в твоем плане и есть какое-то достоинство, оно заключается в том, что мы избавимся от тебя. Возглавь свое посольство живых мертвецов, и я с радостью поддержу тебя!
   Тяжело дыша, Брион откинулся на высокую спинку сиденья под приветственные возгласы своих сторонников. Он улыбался и был явно доволен своей уловкой. Элоф сжал кулаки, а Иле хрипло выругалась; Керморвану придется отказаться, и тогда все скажут, что он предает собственные убеждения. Но он лишь учтиво поклонился своему оппоненту и не двинулся с места.
   – Еще раз благодарю тебя, Брион. Ты сказал именно то, что я хотел услышать, хотя и не слишком внятно. Но советую тебе не судить обо мне по меркам своего честолюбия, и мне в отличие от тебя не доставляет удовольствия сеять раздоры. Никогда, никогда я не окажусь в центре кровавой междоусобицы и вражды среди собственного народа! Я скорее покину вас, как уже делал раньше, и буду искать другой способ помочь вам. Я возглавлю поход на восток!
   И синдики, и зрители в ужасе и недоверии уставились на него. С разинутыми ртами они были так похожи на рыб, попавших в сети, что Элоф невольно усмехнулся. Эти самодовольные горожане были такими же узколобыми, как жители его собственного городка. Они не могли представить, что человек, только что вернувшийся из ссылки, снова будет готов отправиться туда по доброй воле. Они хорошо знали воинские качества Керморвана и были рады, что его доблесть защищает их, но воображали, будто могут обращаться с ним, как со сторожевым псом: приручить его и, если понадобится, приковать к месту угрозой ссылки. Теперь иллюзия рассеялась. Даже некоторые синдики, громче всего рукоплескавшие Бриону, выглядели встревоженными и бросали косые взгляды на своего фаворита. Но тот лишь поглаживал свою курчавую бороду, поблескивая глазами из-под полуприкрытых век.
   – Н-но, лорд Керморван… – с запинкой произнес младший лорд-маршал. – Мы вовсе не думали… Вы нужны нам, нужны городу…
   – По-моему, юноша, ты поступаешь неразумно, – проворчал Катэл, но, хорошо зная Керморвана, поспешно добавил: – Сам посуди, разве это почетно? Рисковать своей жизнью в надежде на далекое чудо, когда твой город нуждается в тебе. Путь на восток – это сотня смертей, обычных и необычных. Скорее всего мы больше никогда не увидим тебя. И даже если ты прав – а я, между прочим, верю тебе, – если эквешцы действительно вернутся…
   – Тогда доверься северянам! – жестко сказал Керморван. – Эту защиту я оставляю тебе, если ты соблаговолишь принять ее. И ты, Катэл, будешь удерживать северные рубежи вместо меня. Слушайте внимательно, ибо это мое последнее слово, моя цена за ваше недолгое спокойствие. Я обращаюсь ко всем присутствующим, но в первую очередь к тебе, Брион. Вы должны издать указ и поклясться в том, что с сегодняшнего дня вы больше не будете закрывать ворота от северян, но обойдетесь с ними по чести и справедливости. Вы признаете их гражданами, равными себе, с такими же правами и обязанностями. Вы дадите им землю, где они смогут селиться и обеспечивать едой себя и горожан. Теперь, когда многие погибли, земли у вас в избытке.
   – А если они приведут с собой новых эквешцев? – возмутился какой-то юнец в затейливо украшенной зеленой мантии.
   – Теперь они начеку, и думаю, сами смогут заткнуть эту крысиную нору, – с мрачным юмором ответил Керморван. – В отличие от вас похожий оттенок кожи не может обмануть их. Лучшей защиты и не пожелаешь! Итак, довольно препираться. Вы поклянетесь или старые обиды и предрассудки настолько завладели вашими умами, что вы предпочтете видеть гибель своего города, лишь бы не отказаться от них?
   Керморван обращался ко всему залу, но его взгляд был недвусмысленно направлен на Бриона Брайхирна. Высокий воин в алой мантии пожал плечами и с усмешкой встретил взгляд своего недруга.
   – Я поклянусь, – снисходительным тоном произнес он. – Ради того, чтобы избавиться от тебя, можно притерпеться и к неотесанным северянам. Возможно, со временем мы даже сделаем их культурными людьми. Я не возражаю и против того, чтобы купец был Стражем Границы – чего только не бывает в эти странные дни! Более того, я готов пожелать тебе успеха в твоем начинании, хотя, боюсь, от него будет мало толку.
   – Странно, что после того, как Брион дал клятву, синдики сразу повеселели, – прошептал Элоф на ухо Иле, когда остальные присоединились к клятве без дальнейшего обсуждения. – Однако его последователи здесь не в большинстве.
   – Синдики больше озабочены тем, чтобы избежать стычек между партиями Керморвана и Бриона, – прошептала она в ответ. – Причем любой ценой, так как это может нарушить их собственную уютную жизнь. Кто был прав и что лучше для страны – это для них второстепенные вопросы. Неудивительно, что эквешцы застигли их врасплох.
   Заседание продолжалось еще недолго лишь для того, чтобы издать официальный указ и утвердить Катэла Катайена в должности Стража Северной Границы. Несмотря на язвительное замечание Бриона, он пользовался популярностью среди синдиков; благодаря своим путешествиям он знал северные границы лучше, чем большинство других. Кроме того, не будучи воином, во время осады он проявил себя разумным и храбрым командиром. Но все же его кандидатура прошла легко из-за того влияния, которое Керморван оказывал на синдиков.
   – Как видишь, Иле, я усвоил урок, преподанный твоим народом, – с улыбкой сказал он, встретившись с ними на лестнице перед входом в здание Синдиката. – Можно добиться желаемого, склонившись перед ветром, а не только выдерживая его натиск.
   – Ты поступил хорошо, – рассудительно заметил Элоф. – Северяне в большом долгу перед тобой, но какой ценой для тебя…
   Иле энергично закивала, забыв про свои синяки и ушибы.
   – Снова отправиться в ссылку, и так скоро – разве я не говорила, что эти люди не знают благодарности? Среди моего народа ты был в большей чести, чем здесь!
   Керморван запрокинул голову и рассмеялся, что с ним случалось очень редко. Потом, все еще посмеиваясь, он прижался лбом к прохладной колонне.
   – Только подумать, что один из моих предков запретил людям благородного происхождения выступать на публичной сцене! Разве вы не понимаете? Как вы думаете, зачем я подводил Бриона к этому требованию? Именно этого я и добивался!
   Действительно, Керморван выглядел более веселым и беззаботным, чем они видели его за последние недели.
   – Я больше не буду находиться в центре междоусобной вражды и интриг, и сам больше не буду интриганом! Можете ли вы представить, как тяжела эта ноша? Вырваться из клетки и снова бродить по свету с великой целью… Восток! Давно я мечтал увидеть его берега и широкие просторы океана, откуда люди впервые пришли сюда из древнего Керайса! И вы пойдете со мной, правда? Разве я не говорил, что вы сначала должны выслушать меня, а потом уж решать, как быть дальше?
   Элоф посмотрел на него.
   – Я должен следовать…
   – Да, ты должен следовать за рассветом. А как ты думаешь, куда я направляюсь? Мне нужны надежные спутники в моем отряде. Почему бы нам не отправиться вместе и встретить опасности внутренних земель так же, как раньше в горах и на море? Вместе мы справимся лучше, чем порознь. Но я вижу, ты колеблешься?
   – Ну уж нет! – Элоф рассмеялся. – Просто ты застал меня врасплох, вот и все. Разумеется, я готов идти с тобой и очень рад этому! Жизнь научила меня больше всего бояться одиночества.
   – А ты, Иле? – Керморван повернулся к ней. – Ты пойдешь…
   Но Иле уже не было рядом с ними. Многие на улицах видели, как она шла к дому Керморвана, а когда они с Элофом вернулись туда, слуги заверили их, что она вошла внутрь и с тех пор не проходила через ворота. Однако поиски были тщетными; ее скудные пожитки исчезли из комнаты, и осталась лишь короткая записка, лежавшая на столе: «Желаю вам удачи, и пусть Властитель Судеб направит ваш путь! Быть может, мы еще встретимся».
   – Значит, она ушла, – удрученно сказал Керморван, передав записку Элофу. – Ушла, как и говорила, причем тайно, опасаясь наших уговоров! Но я не могу ее винить; в этом городе она заслуживала гораздо лучшего приема, чем тот, который был ей оказан. Надеюсь, мы действительно встретимся снова.
   Но в ту ночь Элоф, лежавший в своей постели, внезапно пробудился, ощутив близкое присутствие темной фигуры, которая бесшумно пересекла комнату и склонилась над ним.
   – Иле? – прошептал он.
   В ответ раздался тихий смешок.
   – Я дожидалась темноты, когда мне хорошо видно, а вы, люди, становитесь слепцами. Где же было лучше всего ждать, как не здесь? Но я не могла устоять…
   Внезапно она наклонилась; ее губы на мгновение плотно прижались к его губам, и их дыхание смешалось.
   – Всего тебе доброго! – прошептала Иле и крепко сжала его руку. Ее глаза блеснули в темноте. – Но я не могу…
   Она выпрямилась и исчезла так же бесшумно, как и появилась. Элоф сел, совершенно проснувшись, но не смог услышать ничего, даже слабого отзвука шагов на лестнице. Лишь жар ее дыхания как будто еще пульсировал в его легких. Этой ночью ему было трудно снова заснуть.
   На следующее утро Элоф колебался, не зная, стоит ли рассказать о случившемся Керморвану. Но когда он спустился к завтраку, решение пришло само собой, так как его друг увлеченно беседовал с кряжистым мужчиной, густо обросшим светлыми волосами и бородой, в котором Элоф узнал шкипера Эрмахала.
   – Итак, сир… вернее, сиры, – поправился Эрмахал, уважительно кивнув Элофу, – тому есть несколько причин. Конечно, мы вернули себе право называться честными гражданами, когда спасли тех женщин. Кроме того, мы захватили знатную добычу; некоторые парни вложили свою долю в хорошее дело и обзавелись хозяйством. Но другие… в общем, они растратили свои денежки на игры, юбки и все остальное.
   – Вопрос в том, нужны ли мне в отряде такие глупцы, – заметил Керморван.
   – Не все они дураки, – возразил Эрмахал, постукивая пальцем по кончику своего длинного носа. – У некоторых просто буйный нрав, и не важно, при деньгах они или нет. Суть в том, что все мы долго были вне закона и не можем измениться за один день и даже за год. Из нас не сделаешь добропорядочных горожан, но искать приключений на море или на суше – это другое дело.
   Он побарабанил пальцами по длинному столу и хитро прищурился.
   – Слов нет, сир, вы были нашим настоящим предводителем, и я никогда не восставал против этого. Мы следовали за вами раньше, и не наша вина, что нам пришлось расстаться. Но мы будем рады снова присоединиться к вам… и к вам, сир кузнец, – торопливо добавил он, поклонившись Элофу. – Мы видели вашу храбрость.
   Элоф улыбнулся.
   – Главный здесь лорд Керморван, а не я. Но скажи, сколько человек готовы пойти с тобой?
   – Э-э-э… – пробормотал Эрмахал и принялся подсчитывать на пальцах. – Около двадцати, сир, не считая пьяниц и больных.
   – Все равно слишком много, – сказал Керморван. – Наш отряд должен быть небольшим и подобранным из опытных людей; к примеру, этот охотник Кассе может оказаться полезным. Кроме того, среди нас должны быть северяне, чтобы показать, что мы можем мирно уживаться друг с другом. Я бросил клич по городу и в северных лагерях, что мы ищем таких людей. Отряд должен быть готов к отправке через две-три недели.
   Эрмахал пожал плечами.
   – Что ж, сир, выбор за вами. Однако я плавал не только по морям, но и по рекам, так что могу быть полезным для вас. Буду рад, если вы возьмете меня и боцмана Мэйли – вы знаете, что это за крепкий орешек…
   Керморван кивнул и улыбнулся, что-то припоминая.
   – Да будет так. Начну с вас обоих. – Он поднял руку, прекратив изъявления благодарности от шкипера. – Но запомните: это не отчаянная вылазка, в которой опасность уравновешивается возможностью богатой добычи. Смерть держит весы, и самой большой наградой для нас может оказаться то, что мы выжили.
   Эрмахал задумчиво подергал себя за бороду.
   – Что ж, я согласен и на это. Мне всегда хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на Восточный океан. Может быть, в той части света не хватает корсаров?
   Элоф рассмеялся, но улыбка Керморвана была суровой.
   – Или же там в избытке виселиц для корсаров, – сказал он. – Ты большой пройдоха, Эрмахал, хотя и храбрец. Оставь свои пиратские замашки здесь, иначе я сам повешу тебя!
   – Как я уже говорил, сир, мы не можем измениться за один день, – ответил шкипер, добродушно посмеиваясь. – Но я буду танцевать под вашу дудку до конца путешествия.
   – Лучше сделай это, иначе твой танец может оказаться последним. Но ты не останешься без награды, если это будет в моей власти.
   После ухода Эрмахала Керморван предложил Элофу немного погреться на солнышке на крыше своего старого дома. Элоф понимал скрытый смысл этого предложения; оттуда они могли видеть весь город, с широкими площадями и высокими зданиями Старого квартала, с извилистыми улицами более новых концентрических кругов, вплоть до наполовину заделанного пролома во внешней стене, и дальше, где темные пятнышки хижин и шалашей северных беженцев усеивали пологую равнину. Солнце наполняло воздух приятным теплом, задувал легкий ветерок, однако там, где небо встречалось с далекими горами, виднелись длинные серые полосы.
   – Тучи собираются, – сказал Керморван. – Пока нас не будет, они обязательно подойдут еще ближе. У нас осталось слишком мало времени, чтобы спасти город. Я не говорил синдикам из опасения, что меня поднимут на смех, но на самом деле наша миссия заключается не в том, чтобы призвать жителей Восточных Земель на помощь Западу. Наши раны слишком глубоки и затягиваются слишком медленно. Если в Восточных Землях вообще можно найти убежище, мы будем вынуждены отступить туда.
   – Ну да, на восток!
   В кузнице было жарко, потому что они занимались отливкой серебра. Тем не менее Рок зябко передернул плечами.
   – Через горы и в Лес – бр-р-р! Месяцы блужданий в лесных дебрях, и кто знает, что ждет вас там? Поверни на север – и упрешься в Лед; поверни на юг – и попадешь в пустыню. Замерзнешь или сгоришь… или того хуже!
   – Как раз этого мне и не хватало – дружеской поддержки! – ухмыльнулся Элоф. – Тебе-то хорошо, ведь ты остаешься…
   Рок со стуком положил на пол литейный ковш.
   – А кто, во имя преисподней, может остановить меня?
   Элоф уставился на него.
   – Ты серьезно? Вижу, ты не шутишь. Рок, но это безумие! Здесь ты отлично устроился: у тебя лучшая кузница в городе, и Катэл будет опекать тебя. Через год-другой ты разбогатеешь.
   – Да, но когда я говорил тебе то же самое, это не остановило тебя, верно?
   – Верно… но у меня есть цель, Рок.
   – А у меня разве нет? – проворчал Рок. – Говоришь, я разбогатею? Как раз вовремя, чтобы эквешцы могли поживиться моим добром.
   – Это тоже правда… Но, Рок, такое путешествие в лучшем случае займет не меньше года. Как быть с Марьей? Разве это ее не касается?
   Рок пожал плечами.
   – Я никогда ей ничего не обещал, и она мне тоже. Конечно, она получит кузницу и будет жить здесь со старым Хьораном; они прекрасно справятся до моего возвращения. Она будет ждать… или не будет, это ее дело.
   – Рок, ты хорошо знаешь, что можешь не вернуться назад. Я не хочу отрывать тебя от…
   – Все понятно, – перебил Рок. – Но это мое решение, а не твое. Кто-то должен присматривать за тобой, чтобы ты не натворил глупостей, и потом, мне хочется своими глазами увидеть неведомые земли. Ты не отделаешься от меня так легко, как раньше!
 
   И действительно, недели три спустя, когда пришло время отправляться в путь, Элоф так и не смог переубедить Рока. В тот весенний вечер, когда солнце скрылось за облаками, у дома Керморвана собралась разношерстная компания. Первыми прибыли двое высоких мужчин, одетых в зеленое и коричневое, чья бронзовая кожа выдавала в них северян. Их звали Гизе и Эйсдан; они были родом из деревень, расположенных на окраине густых северных лесов. Будучи лесниками, они привыкли бродить в тени деревьев и знали мастерство следопыта, как немногие из сотранцев. Оба были вооружены короткими широкими мечами; кроме того, Гизе нес с собой короткий лук из крепкого рога византа, а Эйсдан – огромную секиру на длинной рукояти. Они были молчаливы по натуре и обменялись лишь кратким приветствием с шумной группой корсаров, подошедших немного позже. Хотя корсары явно отметили свой уход, Элофа порадовало, что они были не пьяны, а скорее навеселе. Кроме Эрмахала и Мэйли Керморван счел лишь трех других достойными доверия; все они были сотранцами и моряками, но имели некоторый опыт сухопутных странствий. Дервас, кормчий Эрмахала, и Перрек были дезертирами из маленького военного флота Брайхейна, а Стехан служил моряком на торговом судне. Самый молодой, по имени Борхи, был рыбаком, изгнанным из своей деревни за убийство человека в пьяной драке. После них пришел охотник Кассе, проскользнувший во двор, словно тень, и еще трое северян: Тенвар, Бьюр и Хольвар. Более светлокожие, чем южане, они были сыновьями бюргеров из Сальденборга, сражавшимися во время короткой, но героической обороны этого богатого порта и сумевшими пробиться на юг, несмотря на тяжкие лишения, миновав невредимыми окраину Великого Леса. Они тоже были навеселе, но вместо вина в их глазах сиял свет надежды, сменивший тусклый взгляд беженцев. Новая одежда и оружие сделали их походку уверенной и придали молодцеватость их воинскому салюту перед Керморваном, сидевшим под цветущим деревом акации в центре двора. Последним прибыл Рок и чем-то похожий на него, но постарше, сотранец по имени Арвес; выбранный по предложению Катала, он был торговцем из каравана, встреченного Роком и Элофом, и хорошо разговаривал на северном наречии.
   Когда вся компания была в сборе, Ферхас принес вино, Керморван поочередно принял присягу у каждого из них, а они выпили за его здоровье. Для прочих церемоний не было времени – мысли о предстоящем путешествии заботили всех. Люди обменивались тихими замечаниями, обсуждая снаряжение и запасы провизии.
   – Мы должны постараться уйти незаметно, – решил Керморван. – Во-первых, бандиты Бриона могут собраться, чтобы устроить нам горячие проводы, а во-вторых, если вокруг есть шпионы, они не должны знать, в какое время и по какой дороге мы уйдем.
   Из старой конюшни вывели вереницу пони. И они занялись укладкой багажа. Пони принадлежали к северной породе – коротконогие и покрытые жесткой шерстью в отличие от длинноногих сотранских лошадей, – но Элоф и другие северяне были рады видеть их. С южанами дело обстояло иначе.
   – Нечего скалить зубы на меня! – буркнул Эрмахал, увернувшись от одного из раздраженных животных.
   – А ты ослабь подпругу, – со смехом посоветовал Бьюр. – Это же не груженая лодка, здесь надо поласковее.
   – Была бы лодка, ты бы у меня сейчас живо отправился за борт! А эти клячи похожи на крыс-переростков.
   – Но они вынесут даже тебя, – заметил Элоф. – И пройдут по тропам, на которых лошади из Брайхейна спотыкались бы почти на каждом шагу. Даже боевой конь Керморвана не сравнится с ними, если говорить о выносливости.
   – Верно, – признал Керморван. – У меня и в мыслях не было брать своего коня в такое долгое путешествие.
   – Говорят, к востоку от гор водятся дикие лошади, – с озорным блеском в глазах сказал Тенвар. – Настоящие гиганты! Может быть, их удастся приручить? Судя по тому, что я о них слышал, они будут в самый раз для человека такой, хм-м-м… такой комплекции, как у тебя, сотранец.
   – Комплекции? – порычал Эрмахал, в одно мгновение побагровев и надвигаясь на молодого северянина. Тенвар стоял как ни в чем не бывало, поглаживая короткие усы, а его товарищи придвинулись ближе к нему.
   Добродушный голос Керморвана прорезал напряженную тишину:
   – А мои длинные ноги вообще будут волочиться по земле; наверное, придется идти пешком. Но так или иначе, скоро мы расстанемся с ними. В Лесу не сможет пройти никакая лошадь, и нам самим придется стать вьючными животными.
   Эти слова подействовали отрезвляюще, и многие снова начали проверять, надежно ли прикреплен багаж. Но Элоф умел читать по бесстрастному лицу Керморвана. Улучив момент, он подошел к своему другу и тихо сказал:
   – Ты вовремя отвел удар. Еще немного, и…
   – Да, но с меня довольно подобных выходок! Эти юнцы из Сальденборга играют с огнем, хотя у них нет на уме ничего дурного. Эрмахал едва ли стал бы предводителем корсаров, если бы позволял любому насмехаться над собой. Элоф, ты северянин, а они привыкли слушать кузнецов. Попробуй образумить их или хотя бы присматривай за ними!
   – Я поставлю их в арьергард вместе с Роком, подальше от корсаров.
   Керморван обвел взглядом сумрачный двор.
   – Солнце уже почти зашло, и город постепенно стихает. Пора отправляться в путь. Дом моих предков… ночь и тишина снова станут твоим уделом. Увижу ли я тебя когда-нибудь снова? Элоф, друг мой, быть может, все наши прежние дороги и испытания были лишь прелюдией к этому путешествию.
   – Я думал о том же, – признался Элоф, – но особенно о своем поиске.
   Керморван кивнул.
   – Пусть он будет удачным, что бы ни случилось! Итак, все прощальные слова сказаны, кроме моих; я не должен медлить.
   Ферхас и несколько других слуг Керморвана подошли ближе и опустились перед ним на колени – редкое зрелище как на севере, так и на юге, даже перед великими лордами. Однако в их жесте было больше любви, чем подобострастия, и многие плакали. Когда Керморван передал Ферхасу большое кольцо с ключами, они задребезжали в трясущейся старческой руке. Тогда Элоф понял еще кое-что в характере Керморвана: эти старые слуги воспитывали его, когда он остался совсем один после смерти родителей, а потом и других членов семьи. Он был лордом, выращенным своими вассалами, правителем, созданным по образу и подобию того, во что верили его подданные. Такое воспитание могло сказаться по-разному, но в нем, по мнению Элофа, оно смягчило гордыню и силу состраданием, сдержанностью и уважением к мнению людей, которыми ему приходилось командовать.