Рокотов Сергей. Воскресший для мщения

   - Пирогов же вместо него приехал, - сказал Михаил. - Весь товар забрали... Все по документам... А что такое? Не так что-то? - нахмурился он. После полученного выговора Михаил был аккуратен и выполнял все задания безукоризненно.
   - Да все так, все путем, - пробасил почерневший от свалившейся на его плечи беды Алексей. "Да, прав Добродеев, мне и гусей пасти нельзя доверять. И зачем я только за все это взялся? Торгаш из меня, как из Сереги Фролова балерина... Да, скоро что-то начнется... И Дмитриев, Дмитриев... Похоже, они его... того..."
   А началось все гораздо быстрее, чем он думал.
   Уже через день к его офису подкатило несколько иномарок. Из них мрачно вывалилось пара десятков головорезов. Четверо направились в офис.
   - Ты Кондратьев? - спросил его громила двухметрового роста, с черным ежиком волос на круглой голове и с татуированными руками.
   - Я, - напрягаясь, ответил Алексей.
   - Ты-то нам и нужен. Хлопцы, встаньте у двери с той стороны, приказал он, и они остались вдвоем.
   Громила плюхнулся на стул напротив Алексея и закурил.
   - О чем базар, объяснять не надо? - хриплым голосом спросил он. - Ты парень не дурак, раз тут сидишь.
   - Объясни на всякий случай, - пытаясь внутренне собраться, сказал Алексей.
   - Лады, парень, объясню для недоумков. Западносибирская торговая компания перевела в ваш "Гермес" сто двадцать пять штук баксов за товар. Они направили к вам своего представителя Бориса Викторовича Дмитриева с доверенностью и копией платежки. А теперь ни товара, ни представителя. Что ты обо всем этом маракуешь, господин коммерческий директор? - уставившись ему в глаза, спросил вошедший.
   - Вместо Дмитриева приехал Пирогов с документами. Я распорядился отпустить ему всю партию товара, - пробормотал жалкие слова Алексей. Наверное, что-то произошло. А что именно, я пока не знаю. Будем выяснять.
   - Ты горбатого только не лепи, Кондратьев, - покачал бритой головой незваный гость. - И целку из себя не строй. Тут базар не о червонце, а о серьезных бабках. Западносибирская торговая компания никакого товара не получила, ни единой банки. Дмитриев исчез, а ты мне тут лепишь? Ты объясни лучше, как рассчитываться собираешься? Базар пока за бабки идет, а за представителя ты ответишь перед его семьей и правоохранительными органами. Ты когда бабки вернешь и ущерб возместишь, а? - Он швырнул окурок на пол, сплюнул и слегка привстал. А был он на полторы головы выше Алексея.
   - А ты, между прочим, кто такой? - прищурился Алексей. Этот разговор ни в коей мере не испугал его, а, напротив, как-то привел в чувство. Он понял, что все это грандиозная подставка, и визит этого мордоворота лишь определенный этап этой подставки. - Ты что, представитель компании? Документы покажи...
   - Документы, это можно, - широко улыбнулся гость. - Это нам запросто.
   Он легким движением вытащил из-за пояса ПМ и направил дуло в голову Алексея.
   - Вот документы, падло. Братаны! Ко мне! - крикнул он.
   Через несколько секунд в комнате уже было четверо.
   - Ты будешь вести себя прилично, козел? - прошипел татуированный. Или тебе кое-что объяснить?
   - Объясни, я же тугодум, - улыбнулся Алексей, чувствуя себя все лучше и лучше. Ему показалось, что он снова на войне. Все было просто и ясно перед ним враг, который хочет его убить. А что делать в таком случае, он знал очень хорошо.
   Татуированный сделал было движение в сторону Алексея, но тот резко выбросил вперед правую руку и костяшкой среднего пальца ткнул своего противника в переносицу. Удар получился удачным, и тот как-то зашатался, замахал руками... Второго, бросившегося ему на помощь, Алексей ударил ногой в челюсть, и тут же ребром левой ладони в горло отключил третьего. Четвертый бросился к окну и дал знак остальным. В приемной оставалась Аллочка, больше никого в офисе не было.
   Беспокоясь за её жизнь, Алексей выскочил из комнаты.
   - Я уже позвонила, - крикнула она. - Сергей Владимирович вернулся. К вам едет помощь!
   Алексей запер дверь, и тут же в неё начали тарабанить кулачищи и сапожищи.
   - Эй, бакланы! - крикнул он. - Сюда едет милиция. Вас тут через пять минут повяжут! Убирайтесь от греха подальше, пока не поздно. А если нашего охранника убили, за мокрое сядете.
   Наступило короткое затишье. Алексей подмигнул Аллочке и поразился её выдержке. Она тяжело дышала, была смертельно бледна и пристально глядела на Алексея. Он очень нравился ей, и он это знал. И сейчас что-то шевельнулось в его душе. Она не растерялась в такой страшный момент. А то, что она не вызвала милицию, в этом он был уверен. Объяснения с милицией могли быть весьма чреваты и для него, и для фирмы, он это прекрасно понимал.
   Совсем недавно, недели с две назад Сергей помог ему получить разрешение на ношение огнестрельного оружия, и тут же был приобретен новенький ТТ. Вот сегодня он оказался как нельзя кстати. Алексей вытащил пистолет из внутреннего кармана куртки, и резко открыл дверь в свой кабинет. Посередине комнаты, шатаясь, приходил в себя татуированный. Один продолжал стоять у окна, двое лежали на полу.
   - Пошли отсюда, ребятишки, - спокойно произнес Алексей. - По одному. Живее, живее, а ну-ка, ты, у окна, помоги травмированным товарищам. И учтите, одно лишнее движение, стреляю... А стреляю я без промаха, имею опыт, ребятишки. Я немало всякой мрази отправил на тот свет, можете быть уверены. Пошли!!! - вдруг закричал он, направляя на стоявшего у окна дуло ТТ. - Оружие из кармана на пол!!!
   Он стоял у двери и продолжал следить за входной дверью. Там была тишина. Было непонятно, ушли ли они, или затаились, готовились к штурму офиса.
   Двое бандитов бросили пистолеты на пол и стали помогать двоим товарищам подняться с пола.
   - Ты труп, - прошипел татуированный, выходя из кабинета.
   - Это ты труп, - весело ответил Алексей. - На такое дело пошел, и ни хрена не добился. Тебе такого никто не простит, я бы, во всяком случае, не простил...
   И тут за окном послышались громкие голоса, перебранка. Он хорошо различил звонкий веселый голос Сергея.
   - По тачкам, недоноски! - кричал он. - Уроем всех без разбора! По тачкам! Убирайтесь отсюда, пока целы!
   Четверо бандитов невесело переглянулись. Они поняли, что сегодняшняя операция проиграна.
   ... Алексей открыл входную дверь и выпустил четверых. За окном послышался шум двигателей машин. А ещё через несколько минут в офис вбежало человек десять. Алексей знал их, это были друзья и телохранители Сергея. Сам Фролов ковылял на своем протезе последним, держа в руках пистолет.
   - Что, наехали, Леха? - улыбался он. - Бывает в нашем деле, не тушуйся, это тебе не душманов шлепать, тут особый подходец нужен...
   - Спасибо, Серега, - тяжело вздохнул Алексей. - И тебе, А как там наш Женька? Жив?
   - Жив, его там откачивают. Хотя сотрясение мозга вполне возможно, здорово его чем-то по башке шарахнули...
   - Слава Богу. И тебе, Аллочка, спасибо за то, что не растерялась, окинул её Алексей полным благодарности взглядом.
   - А что мне было делать? - тихо произнесла Алла. - Как они в кабинет бросились, я и позвонила. Так что это вам спасибо.
   - А вы-то что, на вертолете летели? - поразился расторопности друзей Алексей.
   - А мы из-под земли можем вырасти, если друг в беде, - усмехнулся Сергей, но, видя недоумение в глазах друга, пояснил: - Да нет, все проще, повезло тебе крупно, и все тут. Ребята меня только что в Домодедово встретили, и домой привезли. Только вваливаемся, а тут Аллочка звонит, наезд, говорит... Ну, сам понимаешь, по коням! Позвоню Настюшке, а то она насмерть перепугалась... Человек только что входит, и тут же звонок... Я поздороваться с ней не успел, дочку поцеловать не успел. Вошел и ушел, как призрак замка Моррисвиль... Она таких вещей не понимает, это вне её образа мыслей, Леха... Так что целесообразно позвонить.
   После звонка они заперлись в кабинете.
   - Ну а теперь выкладывай, в чем дело, - ясными голубыми глазами поглядел на него Сергей. - Так просто никто не приезжает.
   Алексей понял, что теперь ему предстоит не менее трудное дело. Ему было жутко стыдно перед другом за свою преступную глупость. Но, делать нечего, рассказывать было надо...
   Сергей слушал молча, постоянно курил. Где-то в середине повествования перестал глядеть в глаза другу, стал отводить взгляд. Когда рассказ дошел до кульминационной точки, он не выдержал, встал и начал хромать по комнате. Бросил укоризненный взгляд на Алексея, досадливо взмахнул рукой.
   - Э-э-эх, - раздалось при этом из его уст. - Едрена-матрена...
   Алексей, бледный как полотно, закончил рассказ и не отрываясь глядел на Сергея, словно ожидая от него какого-нибудь чуда. Но чуда больше произойти не могло, оно и так уже только что произошло. Теперь они остались один на один с бедой.
   - А позвонить-то, позвонить-то Добродееву слабо тебе было? Только и делов-то, что номер набрать, - махал руками Сергей. - И все было бы в порядке, и Дмитриев был бы жив-здоров... Ты... ты же сибиряков нагрел на сто двадцать пять штук, а сам себя насколько? Твоя дурь обошлась в шестьсот с лишним штук зеленых убытка, плюс, вероятно, в человеческую жизнь... Вот так теперь глупость обходится... А сегодняшнее - это уже следствие... Первый звоночек, так сказать...
   - А что же теперь делать? - пробормотал Алексей. Ему снова на душе стало пусто и гнусно. Он понимал, какую допустил оплошность.
   - Что делать? Все по порядку. Тебя спасать надо, это первая задача. Ты что, полагаешь, что тебя оставят в покое? Эти люди? Нет, мать-перемать, ну и осел же ты, связался я с тобой, - в сердцах крикнул Сергей и тут же осекся. - Все, нотации закончены. Поезд ушел, а тебя класть на рельсы никто не собирается... С сибиряками, само собой, постараемся рассчитаться, и как можно быстрее, но, как видно, они решили пойти нетрадиционным путем. Что лучше, что хуже, теперь один черт разберет... Все плохо, все! Плохо все, понимаешь ты это? И сейчас сворачивай тут все хозяйство и поехали отсюда. Ты, Аллочка, сиди пока дома, а ты, Леха, поживешь у меня. Пока я все это дело не улажу... Есть тут кое-какие экспромты, задумки на ходу... Олегу Никифорову надо в Харбин позвонить. Складских предупредить, чтобы поостереглись. Лычкин твой где?
   - На складе должен быть.
   - Рвем немедленно туда. Не побывали ли они уже и там?
   Алексей позвонил на склад. Ему сообщили, что все тихо. А Михаил Лычкин отпускает товар тульской компании.
   ... Через полчаса были на складе. Алексей собрал всех работников и рассказал им в общих чертах о сегодняшнем наезде.
   - А чем вызван этот наезд? - глядя прямо в глаза Кондратьеву спросил Лычкин. - Ты что-то недоговариваешь, а мы, между прочим, тоже жизнью рискуем... Чего хотели эти бандиты? Конкретно-то чего они требовали?
   Сергей бросил взгляд на Алексея, словно давая знак, что надо бы и рассказать правду. Тот вздрогнул и рассказал.
   - Что же ты? - сжал кулаки Лычкин. - Ты же всех нас подставил... Как мы теперь работать-то будем? Одно дело наезд без причины, а тут... Ты, коммерческий директор, нагрел сибиряков на сто с лишним штук... Полагаешь, они это так оставят?
   Алексей побледнел, но ответить ничего не смог. Потому что Лычкин был совершенно прав. Сто с лишним тысяч никто никому спускать не будет.
   - Ладно, ребятишки, не падайте духом, мы постараемся помочь, - ободрил работников Сергей. - Помогли Алексею, поможем и фирме. Будете работать. А что делать с сибиряками, подумаем... Пока усилим охрану...
   - Усилите, - проворчал Лычкин. - Против лома нет приема...
   - Если нет другого лома, - мрачно возразил Фролов. - А ты если не хочешь работать, увольняйся к едреной бабушке. Твое право...
   - Было бы куда, с удовольствием уволился бы. Жизнь у меня одна. Только жрать-то хочется, и мне, и им всем... Черт меня дернул к вам на работу устроиться..., - еле слышно пробормотал он. - Сидел бы себе в конторе, тихо и спокойно...
   - Вы все рядовые работники, спрашивать будут с него, - указал Фролов на Алексея. - Только с него. Он тут один материально ответственное лицо. Он и Никифоров в его отсутствие. Но, разумеется, меры предосторожности соблюдайте... А мы пока поехали. Надо кое-кому позвонить, кое с кем повидаться. И все для общего дела, между прочим, - подмигнул он оторопевшим складским работникам.
   Когда они уже садились в машину, Гарик Бирман, высокий, худощавый юноша, недавно работающий на складе, отозвал Кондратьева в сторону.
   - Алексей Николаевич, - шепнул он. - Это только между нами... Это только мои подозрения, ни на чем не основанные, просто мне показалось...
   - Да говори быстрее, что показалось? - напрягся Алексей.
   - Мне показалось, что Лычкин... и этот самый Пирогов, получавший товар... Показалось, что они как-то странно переглянулись... И Михаил сразу же после них уехал. Так торопливо...
   - Поехали, Леха, поехали! - крикнул из "Ауди" Фролов. - Честное слово, времени нет! Тут вопрос жизни и смерти, сам понимаешь! Потом обговорите все производственные вопросы!
   - Переглянулись, говоришь? - переспросил Алексей. - Ну и что с того?
   - Ну в их взглядах было что-то не то, этот Пирогов так внимательно поглядел на Лычкина, а тот отвел взгляд, как будто ему было не по себе... А у Пирогова было такое веселое настроение... Глазенки так и блестели огоньком... Я уже потом все это стал припоминать ... А теперь вспомнил отчетливо...
   - Ну, настроение этого так называемого Пирогова объяснить легко... А Лычкин? Да при чем тут Лычкин? Ладно, иди, Гарик, разберемся! - махнул рукой Алексей и пошел к машине.
   "При чем тут Лычкин?" - подумал он. - "Нормальный парень, грамотный, толковый. Отругал я его тогда за прогул, ну и что? Выпил, с кем не бывает, дело молодое... А сколько он пользы принес фирме, не счесть... Таких выгодных покупателей находил... Мнительный какой-то этот Гарик Бирман."
   Сел в машину и тут же забыл об этом разговоре...
   ...Расцеловавшись с женой и наигравшись с маленькой Маринкой, Фролов засел за телефон, препоручив пригорюнившегося друга жене. А через полчаса приковылял на кухню, где пил уже пятую чашку кофе Алексей.
   - Поговорил я кое-с кем, - сообщил он, когда Настя вышла с кухни и плотно закрыла за собой дверь. - Тоже не лыком шиты. Приходил к тебе некто Большой, качок из банды Живоглота. Сибиряки, похоже, обратились за помощью к браткам, вместо того, чтобы пойти законным путем. Так вот теперь дела делаются... Мне обещали переговорить с одним авторитетом. Есть такой, интеллектуал, говорят, Шервуд Евгений Петрович, по прозвищу Гнедой. Он обещал разобраться, Живоглот этот ему подчиняется... Пока обещали покой и тишину. А завтра-послезавтра нам дадут знать, чем эти переговоры закончились... А пока, Леха, давай коньячку выпьем, а то на тебе лица нет, жалко смотреть... Боюсь, что крыша поедет. Давай... - Он достал из шкафчика бутылку "Арарата". - Где наша не пропадала, а за битого двух небитых дают! Вспомни Афган, вспомни пули, снаряды, рукопашные, ребят наших, там навсегда оставшихся, разве нам там легче было?
   - Легче, - еле слышно пробормотал Алексей и залпом выпил рюмку.
   8.
   - Воистину, прав был великий кормчий, когда изрек, что кадры решают все, - тяжело вздохнул Евгений Петрович Шервуд, сделав глоток виски с содовой. - Только где из взять, кадры-то, а, Живоглот? - поглядел он тяжелым взглядом на оторопевшего собеседника. Мощная рука Живоглота так и осталась висеть в воздухе с полной рюмкой ледяной водки. Он знал, что взгляд этот ничего хорошего не предвещает. Лютый характер Гнедого был известен браткам. Недовольный работой пахан мог запросто замочить любого неудачника, в том числе и его самого. Живоглот понимал, что жизнь его не будет стоить ни ломаного гроша, если Гнедой изволит разгневаться на него.
   - Ты пей, пей водочку-то, Николай Андреевич, - милостиво разрешил Гнедой. - Просветляет мозги, между прочим... Пей, говорю, - вдруг прошипел он, и Живоглот залпом выпил рюмку. - Просветляет мозги таким бакланам, как ты! - крикнул он и вскочил с места. Сунул руку в карман и вытащил оттуда маленький изящный "Вальтер". Направил дуло в голову собеседника. - Но вот эта штука просветляет мозги гораздо эффективнее.
   Живоглот похолодел. Сейчас он выстрелит, потом его вывезут, куда надо, расчленят и закопают. И все, и никто его даже не станет искать. Вот чего стоит вся его жизнь, весь его мнимый авторитет, уважение братков...
   - Ну, видишь, - улыбнулся Гнедой и положил "Вальтер" обратно в карман халата. - Сразу просветлели мозги, ты сразу понял, кем ты таким на этой грешной земле имеешь удовольствие быть. А теперь докладывай обстоятельно, как ты дошел до жизни такой...
   - Я же уже все рассказал, - пролепетал Живоглот.
   - Ты рассказал суть дела, а теперь доложи, как в твою башку пришло в голову послать на такое важное дело этого придурка Большого. Да после того, как он хотел устроить фейерверк в не столь уж диком подмосковном лесу. Ты что, полагаешь, что в нашем деле нужны только пудовые бицепсы, да татуированные клешни? Кто он вообще такой, этот Большой, на какой помойке ты его откопал?
   - Я же говорил, он бывший спортсмен, борец-тяжеловес, имеет три ходки...
   - И не имеет мозгов, - добавил Гнедой и пригубил виски с содовой. Неужели он думал, что возьмет на понт бывшего офицера, служившего в Афгане? Приперся к нему в офис, стал грозить волыной, - покачал головой он. - И тут же получил по тыкве, тут же! - опять повысил голос Гнедой. - Я тебе популярно объяснил, дружище Живоглот, что ко мне обратились мои тюменские братки, к которым в свою очередь обратились обманутые кем-то честные предприниматели. - Он подмигнул собеседнику, мгновенно развеселившись и сразу же снова помрачнев. - Обратились за тем, чтобы я помог получить с коммерческого директора фирмы "Гермес" Алексея Кондратьева его долг с процентами за моральный и материальный ущерб. - А я сдуру поручил это дело тебе, надеясь на твой богатый опыт и смекалку. Должен же ты что-то серьезное делать, бригадир, а? Но ты счел западло серьезно продумать план, счел западло самому как следует заняться Кондратьевым. Нет, ты послал на это ответственное дело быка, качка с куриными мозгами. И каков результат? Их там просто побили, как щенков и выгнали вон. Но это ещё не все. Некий Фролов из Фонда афганцев-инвалидов обратился к Черному, да, да, ты не ослышался, именно к Черному, к нашему обожаемому Грише Красильникову, с которым он, оказывается имел какие-то дела, чтобы он переговорил со мной. И Черный со мной переговорил. Вот полтора часа назад он со мной переговорил. И по-дружески попросил меня оставить этого Кондратьева и его гребаный "Гермес" в покое. Ну, могу я отказать Черному или нет, как ты полагаешь, Живоглот?
   Оторопевший Живоглот только пожал мощными плечами. Ему прекрасно было известно имя вора в законе Черного, который славился неукоснительным соблюдением воровских законов и пользовался большим авторитетом.
   - Итак, молчишь? А теперь скажи, могу я отказать обратившимся ко мне за помощью тюменским браткам, которые в свое время сделали мне столько добра? Могу я отказать, например, Ферзю, с которым у них налажены деловые контакты?
   И снова Живоглот прикусил язык. Ему доводилось один раз видеть на первый взгляд мягкого и обходительного Андрея Валентиновича Мехоношина по кличке Ферзь, богатого бизнесмена близкого к правительственным кругам. И тем не менее, одно это имя вызывало панический ужас. О жестокости этого человека ходили легенды.
   - Опять же не могу. Ты меня поставил между двух огней, подлюка, прошипел Гнедой. - Конечно, ни ты, ни я не знали, что может быть хоть какая-то связь между Черным и этим Кондратьевым. Оказалось, младший брат Черного служил в Афгане с этим Фроловым. Но вообще вся эта лажа на твоей совести... К нему надо было подступить аккуратно, звоночки, явиться домой, где он один, или с любимой семьей...
   - У него нет семьи, - перебил пахана Живоглот. - У него жена и сын погибли при взрыве в Душанбе. Сам снимает хату и ничего не боится. Мы хотели взять его тепленького. Он же сам косяка запорол, только что ему звонил Добродеев из Тюмени, ты же сам говорил. Я и думал, он в нокауте, и пока не оклемается, выложит все, что потребуют. А Большой напугать может, проверено...
   - Значит, его не смог, - вздохнул Гнедой. - И на старуху бывает проруха, - добавил он. - Факт то, что личность твоего Большого уж больно примечательна. А где Большой, там, значит, ты. А где ты, там, значит, и я... Так-то вот, дружище, головой надо думать.
   Раздался телефонный звонок. Гнедой поднял трубку.
   - Григорий Григорьевич, я вас горячо приветствую, - надел на лицо приветливую улыбку Гнедой и сделал глоток виски. - Да какие проблемы? Неужели вы полагаете, что я вам откажу? Обижаете, обижаете... Все будет в порядке, я же сказал. Я уже дал своим сигнал. Никто из моих Кондратьева не тронет. А уж как он будет выпутываться из своей собственной преступной ошибки, нас это не касается. Косяка он запорол большого, ох, большого, людей обул, сам того, понятно, не желая. Но кому от этого легче? - вздохнул он. - Кто людям-то их кровные вернет, Григорий Григорьевич? Если он лох, кому от этого легче? Кто мог эту подставу сделать, спрашиваете? Да понятия не имею... Если узнаю, сообщу, вы же меня знаете... Ладно, заезжайте на огонек, всегда рад вас видеть...
   Не успел он положить трубку, как приветливая улыбка мигом слетела с его лица.
   - Вот что, Живоглот, - заявил он. - Большого надо срочно убрать. Понял?! - закричал он, вскакивая с места. - Я с Черным дел иметь не желаю! Неплохо бы и Комара, но... повременим, больно уж он человечек незаменимый в некоторых вопросах... Нет, - ещё раз подтвердил он свое решение, немного подумав. - Только Большого!
   Его речь была прервана новым телефонным звонком.
   - Алло, Андрей Валентинович, добрый вечер, - снова надел приветливую улыбку Гнедой. - Да что вы, что вы, чтобы я отказался помочь нашим тюменским браткам? За кого вы меня принимаете? Они сделали для нашего общего дела столько добра, и чтобы я? Только вот что, Андрей Валентинович, - слегка нахмурился Гнедой. - Тут надо немножко обождать, дело не такое простое. Скрывать от вас не стану, вмешался Черный... Да, да, он имеет там какие-то общие дела с Фондом афганцев-инвалидов, а, знаете, его брат служил в Афгане. Дайте срок, Андрей Валентинович, дайте срок, я сделаю все в лучшем виде... Сами напортачили, сами и выкрутимся. Вы не беспокойтесь, ещё не хватало, чтобы вы из-за такой мелочи беспокоились... Сам все сделаю, но дайте срок. Я беру это дело под свою личную ответственность. Все. До свидания, Андрей Валентинович. - Он положил трубку и угрюмо уставился на Живоглота.
   - Ну? Что делать будем? - сквозь зубы процедил Гнедой...
   ... Через день Живоглоту домой позвонила сожительница Большого.
   - Коленька, ты не знаешь, куда мой Ленечка пропал? - рыдала она.
   - Откуда я знаю, дура? - рявкнул Живоглот. - Нянька я твоему мордовороту, что ли? Трахается где-нибудь, наверное, или пьет...
   - Мы должны были с ним в Сочи лететь, билеты на руках, номер в гостинице забронирован....
   - Полетите завтра, натрахается и припрется к тебе, куда денется? фыркнул Живоглот. - И не звони сюда больше.
   Звонить и впрямь было совершенно бесполезно. Ибо Большого накануне заманили на пустырь на окраине Москвы якобы на участие в толковище, а там Живоглот собственноручно, не желая перепоручать приказ Гнедого никому, преспокойненько, весело глядя ему в глаза, застрелил его из своего ПМ с глушителем. Труп оставили валяться на месте, даже не удосужившись замести следы. Наоборот, его гибель должна была быть показательной. А ещё через день Живоглот явился к сожительнице Большого и потребовал денег, которые он, якобы, ему должен. Мудрая сожительница смекнула, что жизнь дороже денег и протянула Живоглоту пачку долларов.
   - Здесь не все, должно быть пять штук. Знаю, сколько получал. А ты отдала только три. Гони остальные, если хочешь жить, подлюка, - насупился Живоглот.
   - Так он матери перевел, в Сольвычегодск, - не моргнув глазом заявила сожительница. - У неё там дом совсем развалился, Ленечка давно собирался ей перевести.
   Живоглот сплюнул и убрался восвояси. А сожительница вытащила из чулка две штуки зеленых и сгинула в неизвестном направлении, прекрасно поняв, что ждать Большого совершенно бесполезно.
   А вечером того же дня Гнедой одобрительно похлопал по плечу Живоглота.
   - Вот это совсем другое дело. Хорошая работа есть хорошая работа, и ты заслужил награды за нее. Скоро ты сам съездишь в Сочи вместо почившего в бозе Большого и прекрасно там отдохнешь недельки с две. Только ещё кое-какие дела надо сделать...
   Он набрал номер Черного.
   - А, Григорий Григорьевич, уже слышали? Вот так-то у нас дела делаются... Не лезь, как говорится, поперек батьки в пекло, - улыбался Гнедой. - Не проявляй ненужной инициативы. Заезжайте на огонек, всегда рад вас видеть...
   Положил трубку, и улыбочку с его лица словно ветром сдуло.
   - Ладно, Живоглот, дуй отдыхать, пей, гуляй, трахайся. А с Кондратьевым мы посчитаемся, он потенциальный труп. Так мне жалко твоего славного Снежка, надо за него отомстить. Только уж гнать коней не будем, пусть наши доблестные афганцы на некоторое время считают себя победителями...
   - Люсенька, иди ко мне! - елейным голоском крикнул он, когда за Живоглотом захлопнулась дверь. Она впорхнула в комнату и села к нему на колени. - Ты помнишь, солнышко мое, того страшного человека, который за двадцать минут уничтожил десять бутылок пива?
   - Помню. А что? Он опять придет к вам, Евгений Петрович? - прижалась она к мягкому плечу Гнедого, словно ища у него защиты от Большого.
   - Нет, - расхохотался Гнедой. - Он не придет к нам. Никогда уже не придет. Представляешь, его нашли на пустыре в Жулебино с простреленной головой.