Страница:
Руслан припомнил, как давним жарким летом, он с Мухарбеком и Тимуром, выйдя ранним утром из поезда, впервые ступил на здешнюю землю. Сколько лет прошло… Мухарбек уже через год открыл первый небольшой ресторанчик. А они с Тимуром принялись «раскачивать лодку» местных автомобильных дельцов. И раскачали… Конкуренты-одиночки сыпались один за другим, их же вотчина, напротив — росла и крепла день ото дня. Начало новой для многих тогда деятельности удалось на славу…
Сейчас упрямец Тимур покоился где-то в кедровнике — близ своего же загородного дома, необозначенный даже маленьким холмиком. Их распри не успели выплеснуться за пределы общего тогда, кабинета, и свидетельств разногласий существовало немного. Спасло и то, что пропавший проживал одиноко и много раз порывался вернуться к когда-то оставленной в далеком Дагестанском селе Кубачи семье. Большинство из окружения посчитало — вернулся. Остальные… Одни облегченно вздохнули; другие, опасаясь Хасана — промолчали…
— Да… беда никогда не приходит в одиночку… — тихо прошептал Руслан, глядя на пенистые гребни волн. — Сначала война в Ичкерии, потом Тимур, теперь этот чертов эмиссар со своим оружием…
Бросив окурок в воду, Газыров достал из внутреннего кармана пиджака новенький загранпаспорт. Открыв документ на странице с фотографией, он с тяжелым вздохом взглянул на снимок покойного приятеля — Тимура Сирхаева. Они здорово походили друг на друга, с той лишь разницей, что тот никогда не носил бороды.
Сокрушенно покачав седой головой, глава автомобильной «империи» спрятал паспорт и повернулся спиной к морю. Молодые кавказцы, смекнув об окончании прогулки, стали спешно рассаживаться по машинам, а шофер новенького лимузина, купленного Русланом взамен разбитому, опрометью кинулся услужливо открывать дверцу.
— В офис, — коротко скомандовал хозяин, привычно занимая место на заднем сиденье.
Глава пятая
— Добрый вечер, — привстал и протянул через стол ладонь брюнет. — Рад познакомиться с вами. Асланби Вахаевич, директор сего заведения…
Александр пожал руку, представился и сел в предложенное кресло для посетителей. Светловолосый не шелохнулся, а лишь молча, тяжелым и пристальным взглядом изучал вошедшего…
«Асланби… Имя не местное. То ли кабардинец, то ли балкарец… — подумал майор, — а вот папаша его — Ваха, — стопроцентный чеченец…»
— Хочу выразить вам благодарность за помощь, — чисто и безо всякого акцента проговорил по-русски хозяин «Южной ночи», когда дверь за администратором бесшумно закрылась. — Страшно предположить, чем могла бы закончиться эта заварушка! Мне доложили, что один из пьяных гостей был вооружен!..
Баринов неопределенно кивнул, гадая про себя, что положительного он мог бы извлечь из оной беседы…
— Вы живете в Кизляре? — спросил Асланби Вахаевич и сразу же объяснил свое любопытство: — Прошу прощение за вопрос, но ранее я вас среди наших клиентов не замечал.
— Нет, я приехал недавно, — честно признался майор, готовый с легкостью озвучить приготовленную загодя легенду. — Много лет прослужил в десантных войсках, заработал пенсию, уволился… Теперь, так сказать, на вольных хлебах.
— Понятно, — обнажил в улыбке свои белоснежные зубы собеседник, — еще не определились, значит… Наверное, и воевать приходилось?
— В Афган не успел… Зато Чечня задолбала — за две компании пешком исходил и вдоль, и поперек.
— Судя по возрасту, вам еще рановато на покой, — не то спросил, не то высказал свое мнение владелец казино, открывая жестяную коробочку с тонкими сигарами и угощая гостя.
Взяв одну, Сашка прикурил от любезно предложенного огонька зажигалки и, с удовольствием затянувшись, выдохнул:
— Надоело. Элементарно надоело убивать людей неизвестно за что. Трудно воевать, когда за всем стоят какие-то темные личности; кто-то делает на этой войне бешенные бабки, а тебе за нечеловеческую жизнь в окопах платят копейки; наконец, когда просто нет никакой идейной подоплеки…
Слушая трагический голос Александра, Асланби Вахаевич сделался сумрачным и кивал в такт его признаниям. Второй визави по-прежнему молчал, лишь слегка покачивая давно опустевшей рюмкой. После некоторой паузы директор еще более ослабил узел яркого галстука и молвил:
— Полностью с вами согласен! Хоть мы здесь в Дагестане и не приветствуем чеченский терроризм, но происходящего в стране и в первую очередь поступки власть предержащих не понимаем! Не понимаем…
— А!.. Что теперь вспоминать, — безнадежно махнул рукой гость, — мертвых с погоста не носят! Сейчас нужно думать о настоящем.
Слова и печаль «офицера-десантника» по поводу причин увольнения казались вполне искренними, однако ж, пригласил его директор вовсе не за этим. Посему, посидев с минуту с горестным видом, представительный мужчина встрепенулся:
— Да… о настоящем!.. Могу ли я в знак благодарности за сегодняшний поступок, чем-нибудь помочь вам?
Баринов усмехнулся… Теперь, исходя из стратегии, следовало стать немножко гордым.
— С этой шантрапой я разбирался не за вознаграждение, а из убеждений. Деньги пока имеются — армия при расчете на первое время обеспечила. Так что мне ничего не нужно…
— Ол райт!.. — вздохнул директор. Потом, быстро переглянувшись со светловолосым молчуном, вдруг предложил: — А у нас не хотели бы поработать?
— Простым вышибалой что ли? — слегка обиженно произнес Александр. — Нет уж… Я, как-никак, боевой офицер — майор ВДВ.
— Зачем же простым?! У меня три смены по пять охранников, а начальником этой службы до сих пор не обзавелся — приходится либо самому заниматься, либо поручать контроль администратору. Пойдете начальником охраны? Если не нравится название должности, могу оформить в штате более звучно, например: заместитель директора по безопасности.
Он вопросительно уставился на «военного пенсионера».
Предложение с одной стороны выглядело заманчивым — ежели в данном вертепе изредка расслаблялся кто-то из «Слуг Ислама», то вычислить его, находясь здесь ежевечерне и еженощно, станет гораздо проще. А вот если в экстремистских рядах состояли сплошь профессионалы, не транжирящие силы и деньги в подобных заведениях, затея с охраной становилась бессмысленной. Более того — времени для поиска искомой организации станет не хватать катастрофически.
Мгновенно просчитав ситуацию, майор нарочито нахмурил брови, почесал затылок и промямлил:
— Спасибо за предложение… Могу ли я взять пару деньков на раздумье — как-то не готов к такому резкому повороту.
— Конечно-конечно! С удовольствием подожду. И не пугайтесь предстоящей работы — она совсем не пыльная. Уверяю: отсиживаться в окопах и участвовать в перестрелках не придется!.. — обнадеживающе заулыбался Асланби Вахаевич. — Подчиняться вам предстоит только мне; питание бесплатное; деньгами не обижу… Надумаете — приходите, буду очень рад такому сотруднику.
Он встал из-за стола, подошел к высокому, узкому шкафчику и выудил из его недр высокую золотистую коробку из плотного, тисненого картона.
— Деньги у вас, говорите, есть… Тогда позвольте в знак признательности преподнести, — с торжественным видом, обеими руками, словно реликвию, хозяин «Южной ночи» протянул коробку Баринову. — Это самый настоящий французский коньяк — держу в небольшом количестве для особо дорогих гостей.
— Спасибо, — снова ощущая на себе неприятный взгляд блондина, пробормотал офицер «Шторма».
Немного смутившись, он взял подарок — отказываться от таких презентов на Кавказе, было не принято…
Около часа Александр бесцельно кружил по центру засыпавшего городка. Прошелся мимо вокзала, свернул на какую-то улицу… Время еще не было безнадежно поздним — ярко сияли дневным светом многочисленные витрины и рекламные щиты; то и дело встречались гуляющие парочки и компании молодых людей; по проезжей части неспешно курсировали автомобили… Дважды ему показалось, будто невдалеке за ним следует одна и та же иномарка темно-серого цвета.
«То ли кавказские молодцы, с коими пришлось бесцеремонно обойтись в холле казино, решили взять реванш; то ли необъяснимый интерес к моей персоне Асланби Вахаевича приобретает какой-то маньячный оттенок; то ли мозги мои начинают давать сбои после контузии…» — уныло размышлял Баринов, изредка незаметно оборачиваясь и проверяя достоверность догадки о слежке. Темно-серая машина надолго исчезала, затем внезапно появлялась снова…
— Черт с ней!.. — в сердцах прошептал он, — хотели бы завалить — давно бы уж саданули из салона и уехали. Нужно как-то обустраиваться на ночлег.
Разыскивать в поздний час в незнакомом городе Ильвиру выглядело затеей бредовой. Тем более, адреса ее Александр так и не вспомнил. Оставалось два варианта: наобум воспользоваться одной из визитных карточек, оставленных привлекательными блондинками, или же махнуть на все рукой и направиться в ближайшую гостиницу. Поломав пару минут голову над дилеммой, он остановил свой выбор на блондинках, так как проживание в гостинице даже случайным образом не могло прояснить ситуацию со «Слугами Ислама». Две тридцатилетние тетки тоже навряд ли имели касательство к терроризму, да все ж таки обещали какое-то общение. А общение с местными жителями имело в нелегком задании первостатейное значение…
Наобум достав из кармана одну из визиток, спецназовец набрал на сотовом телефоне, коим предусмотрительно снабдили фээсбэшники, городской номер. Абонент ответил сразу же после первого гудка…
— Слушаю вас, — раздался приятный женский голос.
— Это беспокоит преподаватель игры в бильярд.
— А, Лолочка!.. Привет дорогая! — громко возрадовалась незримая собеседница.
Изумленный майор открыл было рот, дабы возмутиться, да вовремя разгадал хитрый маневр:
— Муженек что ли рядом?
— Ну конечно, дорогая!.. Конечно, рада тебя слышать!
«Вот дура!.. — выругался он про себя. — За каким чертом дала координаты, если ни пригласить, ни поговорить толком не может?!»
Однако следующая фраза находчивой барышни все расставила по местам:
— Лолочка, а ты перезвони Оксане — она сама тебе все объяснит. У тебя же есть ее номер! Помнишь, ты записывала?
— Еще как помню. Чай в уме и добром здравии пребывал…
— Позвони-позвони, не стесняйся — она очень обрадуется твоему звонку, — подбодрила любительница азартных игр. — Ладно, надеюсь скоро увидимся. Целую…
— И я тебя тоже, — буркнул Александр, отключаясь от абонента и выуживая из кармана следующую визитку. — Тоже мне… Нашла Лолочку!..
Вторая блондинка долго не подходила к аппарату, зато, подняв трубку и моментально узнав сегодняшнего знакомца, заговорила приветливо и без намека на конспирацию:
— Молодец, что так скоро надумал позвонить, Рембо. Ты сейчас где?
— Самому бы кто подсказал… — озираясь по сторонам, неуверенно отвечал молодой человек. — Кажется, улица Советская… скверик какой-то, неработающий фонтан…
— А, поняла! Тогда сделаем так: у меня встречаться нельзя; я через десять минут появлюсь у фонтана, и мы двинем в одно укромное местечко. Идет?
— Вполне…
— Кстати, как тебя зовут?
— Лола. Я жду тебя у фонтана — не задерживайся…
Ночь с Оксаной томительно проползла в шикарном коттедже где-то на окраине районного центра. Дом принадлежал одной из ее многочисленных подруг, неделей ранее отъехавшей с мужем в продолжительное турне по Европе.
Светловолосая русская тетка оказалась любвеобильной и темпераментной. Для начала они распили бутылку коньяка, дарованного «майору ВДВ» Асланби Вахаевичем; немного поболтали о жизни… А затем… Затем после очередного ублажения ее страсти Сашка едва успевал наладить мерную беседу, способную прояснить хоть малую толику относительно знакомств самой Оксаны или же обширных связей ее супруга, как глаза молодой женщины вновь наполнялись похотливым желанием, и ему снова приходилось, стиснув зубы, отрабатывать за себя и за ее мужа…
Поздним утром, дав новой знакомой клятвенное обещание позвонить, офицер «Шторма» с вздохом облегчения покинул огромный трехэтажный особняк, так и не почерпнув полезной информации. После чашечки крепкого кофе в маленьком ресторанчике, он неторопливо брел по городу, петляя кривыми переулками, сызнова обдумывая методы решения задачи, полученной в кабинете полковника Полевого. Неожиданно сзади, когда Баринов по привычке мимолетно оглянулся, опять промелькнула темно-серая иномарка с тонированными стеклами…
«Береженого бог бережет!» — решил он, приметив узенький проход меж домов, сообщающийся, видимо, с соседним переулком. Спецназовец стремительно нырнул в найденную щель и, пропетляв пару минут по грязным и замусоренным закоулкам, действительно оказался совсем на другой улице. Отдалившись от места встречи с подозрительной машиной метров на двести, Баринов собирался отыскать еще один похожий лаз и повторить удавшийся трюк, да неожиданно поднял взгляд на прямоугольную табличку, висевшую на углу двухэтажного дома. На табличке значилось: «ул. Степная».
— Улица Степная! — радостно воскликнул майор, тут же позабыв о серой иномарке. — Тогда, в рощице у блокпоста Ильвира назвала именно эту улицу!..
И он решительно двинулся вдоль череды пестрых заборчиков пригородных строений…
— А дом?! Какой же номер дома?.. — нахмурив лоб, изо всех сил напряг извилины Александр.
Вскоре лицо его просияло…
— Второй… Дом номер два! — уверенно произнес он, весьма довольный своей памятью.
Молодой человек прикурил сигарету, оглянулся по сторонам и, нигде не заметив ненавистного автомобиля с надоедливыми пассажирами, весело зашагал по тротуару, плавно уходящей в гору улицы. Губы его тихо шептали:
— Отлично!.. Кажется, я скоро их увижу.
Нужный дом отыскался быстро. Это был обычный одноэтажный кирпичный домишко с участком земли, очень смахивающий на небольшое деревенское подворье. Располагалось это подворье на пологом взгорье, откуда и брала свое начало Степная улица.
Еще издали Баринов приметил стройную фигурку девушки, развешивающей белоснежное белье на веревку, натянутую меж двух столбов поперек двора. Сердце его на миг непроизвольно сжалось, а затем заколотилось в сумасшедшем ритме. Не дойдя до калитки, устроенной посреди синего деревянного забора, он остановился. В волнении достав сигарету, Сашка тут же забыл о ней и долго стоял, любуясь плавными, неторопливыми движениями юной знакомой. Она заметно повзрослела за прошедшие месяцы — худоба исчезла, формы округлились, детская непосредственность в движениях уступила место взрослой женственности и достоинству.
Вновь перед его глазами проплыли три дня их короткого знакомства и трогательное прощание: ее целомудренное смущение; поспешный шепот влажных губ; отважный, неловкий поцелуй…
Выбросив так и не подожженную сигарету, майор подошел к синему забору. Из конуры, вплотную прилепленной к крыльцу дома, выскочил лохматый пес неопределенной породы и со звонким лаем рванул навстречу чужаку…
— Аякс, на место! — скомандовала Ильвира и лишь потом посмотрела в сторону калитки. Полуденное солнце осветило лицо — она слегка прищурилась, вглядываясь в человека, стоявшего по ту сторону забора и… выронила из рук влажный пододеяльник.
Спокойную грусть ее на мгновение озарило радостное изумление, губы дрогнули в улыбке…
— Вы… — еле слышно, растерянно прошептала юная девушка.
— Здравствуй, Ильвира.
Задев ногой тазик с чистым бельем, она бросилась к нему. С трудом, непослушными от волнения руками, открыла щеколду и… тут же оказалась в мужских объятиях.
— Александр… Я знала: когда-нибудь вы обязательно нас найдете!.. Александр!..
От этого неожиданного, искреннего порыва он поначалу немного опешил, но с наслаждением вдыхая чуть пряный аромат ее роскошных каштановых волос, быстро пришел в себя…
— Ну вот, я приехал, а ты нарушаешь обещание!.. — с нарочитой серьезностью выговорил Баринов.
Она запрокинула голову, обратив к нему сияющее лицо. Уже не напуганное, как несколько месяцев назад, а спокойное, счастливое…
— Я больше не буду, — улыбалась Ильвира. — Я очень рада тебя видеть, Саша!..
Скоро спохватившись, она схватила его за руку и повела в дом, приговаривая:
— Пойдем, я покормлю тебя. Ты, верно, с дороги…
Есть он не хотел, однако улица и в самом деле не подходила для дальнейшего разговора. Окинув последним взором узенький проулок, Баринов не обнаружил серой иномарки и со спокойной душой вошел внутрь одноэтажной постройки. Девушка усадила долгожданного гостя на диван в небольшой зале, сама же появилась спустя минут пять — причесанная, переодетая в джинсы и бирюзовую кофточку…
— А где же Рената? — чуть запоздало справился гость.
— Она работает — устроилась на почту. Зарплату немного задерживают, но мама все равно довольна.
Рассказывая о том, как прожила эти месяцы, Ильвира изредка ненадолго исчезала на кухне, что-то готовила и вскоре пригласила его обедать. Они уселись за маленьким столом напротив друг друга, и молодая собеседница поделилась с еле заметным налетом грусти:
— Родственники приняли нас радушно. Мама при деле; я скоро буду сдавать вступительные экзамены в филиал Сельскохозяйственной академии. Жаль, отца с нами нет, он был бы очень доволен…
Внезапно замолчав, она опустила голову и сосредоточенно помешивала ложкой горячий, благоухающий ароматами местных специй суп. Веки с длинными пушистыми ресницами предательски зачастили, разгоняя набегавшие слезы; губы задрожали…
Сашка застыл с куском хлеба в поднятой руке и с жалостью смотрел на девушку, так много успевшую пережить для своего возраста. Еще тогда в Батое его поразили ее глаза — темно-карие и большие, они являли собой прекрасное отраженье творившихся в душе переживаний рано потерявшей отца и совсем еще юной девчонки. Заглядывая в них, Александр видел многое: безысходность и немую тоску, отчаяние и беспомощную невозможность до конца осмыслить происходящее вокруг. Вероятно, и по сей день отголоски давней семейной трагедии нет-нет, да и будоражили подживающие раны…
Он осторожно погладил ее плечо, положил руку поверх ладони… Ильвира же, подняв голову, с благодарностью посмотрела на него сквозь слезы и тихо спросила:
— А как ты прожил это время? Чем занимаешься теперь?
— По сути, тем же… — неопределенно пожал он плечами. — С той лишь разницей, что не мотаюсь по горам и не бегаю в атаки…
— Скажи… — с внезапно потухшим взором молвила его бывшая спасительница, почему-то высвобождая руку, — а здесь, в Кизляре ты тоже выполняешь какое-то задание?
Вначале майор вскинул бровь, подивившись ее проницательности, а потом уж уразумел причину внезапно переменившегося настроения…
Не дожидаясь ответа на трепетный вопрос, девушка встала из-за стола и начала медленно переставлять пустые тарелки в раковину. Сашка неслышно подошел сзади, обнял ее за плечи и, повернув к себе лицом, сказал мягким, но не лишенным твердости голосом:
— Поиски тебя в этом незнакомом городке в мое задание определенно не входили. Однако ж, я здесь, рядом с тобой…
Только на миг она подняла бархатистые темные глаза, но сразу же вспыхнула от смущения. С трудом пересиливая тайное довольство и стараясь не выдать отчетливой радости Ильвира поспешно отвела пытливый взор в сторону и попыталась продолжить уборку посуды. Но он не ослабил объятий а, чуть наклонившись, прикоснулся губами к очаровательным пухлым губкам. Она опять хотела отвернуться, но он снова удержал…
Спустя минут десять во дворе скрипнула калитка, и послышались шаги.
— Это дядя вернулся, — прошептала девушка, выскальзывая из крепких объятий.
Дядей оказался невысокий, но статный дагестанец лет пятидесяти. Войдя в дом, он растерянно посмотрел на незнакомца. Ильвира сразу же объяснила:
— Дядя, это тот самый человек, о котором мы с мамой вам рассказывали.
— А-а… понял, — кивнул тот и пожал гостю руку. — Значит, военный?
— Можно сказать: бывший… — не соврал, но и не сказал правды Баринов.
Обедать в одиночестве хозяин дома наотрез отказался. Пришлось Сашке составить ему компанию по части дегустации домашнего виноградного вина. Пожилой дагестанец поставил на центр стола первую бутыль…
— Что ж, очень вкусно! Молодец, племянница, — похвалил он девушку, покончив с супом и поднимая очередной бокал с вином благородного, темно-рубинового цвета. — Легкая рука у нашей девочки и учиться быстро — налету схватывает!..
— Он профессиональный повар, — с улыбкой поведала Ильвира, хлопоча у раковины. — Дядя дает мне уроки кулинарии, а потом принимает экзамены.
— Э-э… Профессиональный повар был раньше, когда в ресторанах работал. Там был настоящий полет фантазии! А теперь что?.. Молочное меню… — безнадежно махнул рукой тот и опять потянулся к бутылке.
Майор снова перевел непонимающий взгляд на девушку. Та, едва сдерживая смех, объяснила:
— Из ресторана он ушел по собственному желанию, и теперь работает шеф-поваром в детском саду. Но это он нарочно так говорит. На самом деле детей он любит, да и они в восторге от его кулинарного искусства.
— А почему же ушли, если работа нравилась? — подивился спецназовец.
— Когда был ресторан — была настоящая кухня, — вздохнул захмелевший мужчина. — Потом ресторан перестроили в казино, и кухня превратилась в жалкий буфет. Накупили всяких там тостеров, микроволновых печей, фритюрниц, грилей, барбекю… Тьфу! Произносить противно — хуже ругательств!.. В общем, не до фантазий стало. Строгое меню из двух десятков заморских блюд и все. Шаг в сторону — штраф; слово против — уволен…
— А как называется казино? — затаив дыхание, спросил Александр.
— Так «Южная ночь», конечно!.. Их всего-то у нас в Кизляре, — казино-то… Раз-два и расчет закончен!
— Хм, — нарочито удивился гость. — Я слышал: странное оно какое-то, это заведение…
— Обычное… Чего в гадюшнике может быть странного?
Девушка мыла посуду и боле не вмешивалась в мужской разговор. Изредка, о чем-то задумавшись, она ласково смотрела на Александра, а, встретившись с ним взглядом, краснела и неизменно отворачивалась…
Дядя Ильвиры достал из холодильника вторую бутыль…
— Да, ты прав — заведение не без странностей… — вздохнул он, прицеливаясь и наполняя бокалы. — Мы здесь чеченцев не особо жалуем — бережем свой хрупкий мир в Дагестане. А они наведываются. И не редко… И очень богатые…
— Гости из Чечни? — звонко чокаясь с пожилым собутыльником, допытывался Сашка.
— Они самые… Просаживают за ночь тысяч до ста и уезжают на свою историческую родину.
— До ста тысяч рублей просаживают? — разочарованно спросил майор.
— Да, — крякнув от выпитой порции, кивнул старик. — Американских…
Когда со второй бутылкой было покончено, дядя отправился спать…
— Мне пора, девочка, — вздохнул молодой человек, подойдя к Ильвире.
Она печально кивнула, поднесла его ладонь к своим губам и поцеловала, со словами:
— Я буду тебя ждать.
Договорившись с Ильвирой о новой встрече и попросив передать огромный привет ее матери, спецназовец спускался по Степной улице обратно к центру Кизляра. Он чувствовал, что находится где-то на пути к разгадке тайны «Слуг Ислама» и направлялся не просто в центр, а шел к директору казино «Южная ночь» озвучить согласие стать его заместителем по безопасности. Теперь Баринову нестерпимо хотелось поближе познакомиться с этим необычным и таинственным заведением…
Едва он вынырнул из переулка на широкую улицу, как увидел медленно едущий навстречу темно-серый «Форд» с тонированными стеклами. Запомнив на всякий случай номер машины, Сашка продолжал идти своей дорогой. Однако, отдалившись от места встречи с надоевшей иномаркой шагов на сорок, остановился прикурить сигарету, а заодно и проверить наличие «хвоста». Автомобиль развернулся и, немного приотстав, ехал следом — личность «майора ВДВ» определенно в этом городке кого-то заинтересовала…
Для вида он несколько раз щелкнул зажигалкой, нетерпеливо потряс ей в воздухе, опять щелкнул и, не «добыв» огня, выбросил в урну. Оглянувшись по сторонам и не обнаружив прохожих-курильщиков, радостно «заприметил» медленно проезжавший мимо «Форд». Красноречиво показав водителю незажженную сигарету, всем своим видом попросил тормознуть.
Машина плавно остановилась рядом. По-прежнему изображая лоховатого обывателя, офицер «Шторма» шустро обежал капот и оказался у бесшумно опускавшегося стекла водительской дверцы. Сидевший за рулем мужчина молча подал «Зиппо»…
Сейчас упрямец Тимур покоился где-то в кедровнике — близ своего же загородного дома, необозначенный даже маленьким холмиком. Их распри не успели выплеснуться за пределы общего тогда, кабинета, и свидетельств разногласий существовало немного. Спасло и то, что пропавший проживал одиноко и много раз порывался вернуться к когда-то оставленной в далеком Дагестанском селе Кубачи семье. Большинство из окружения посчитало — вернулся. Остальные… Одни облегченно вздохнули; другие, опасаясь Хасана — промолчали…
— Да… беда никогда не приходит в одиночку… — тихо прошептал Руслан, глядя на пенистые гребни волн. — Сначала война в Ичкерии, потом Тимур, теперь этот чертов эмиссар со своим оружием…
Бросив окурок в воду, Газыров достал из внутреннего кармана пиджака новенький загранпаспорт. Открыв документ на странице с фотографией, он с тяжелым вздохом взглянул на снимок покойного приятеля — Тимура Сирхаева. Они здорово походили друг на друга, с той лишь разницей, что тот никогда не носил бороды.
Сокрушенно покачав седой головой, глава автомобильной «империи» спрятал паспорт и повернулся спиной к морю. Молодые кавказцы, смекнув об окончании прогулки, стали спешно рассаживаться по машинам, а шофер новенького лимузина, купленного Русланом взамен разбитому, опрометью кинулся услужливо открывать дверцу.
— В офис, — коротко скомандовал хозяин, привычно занимая место на заднем сиденье.
Глава пятая
Кизляр
Войдя в светлый и уютно обставленный кабинет, Баринов увидел двух мужчин. Первый, лет сорока, с черными, как смоль густыми волосами и с четко обозначенными на щеках узкими бакенбардами, по-хозяйски восседал за столом. Одет он был в белую рубашку, на шее под расслабленным узлом красовался цветастый галстук. Пиджак от дорогого костюма небрежно висел на спинке офисного кресла. Чуть поодаль — сбоку от стола и ближе к потухшему камину, в таком же кресле располагался широкоплечий блондин лет на пять младше. Уродливый шрам, тянувшийся от подбородка до уха, совсем не украшал этого мужчину. Невзирая на жару, пиджака он не снимал, а в руке держал пустую коньячную рюмку…— Добрый вечер, — привстал и протянул через стол ладонь брюнет. — Рад познакомиться с вами. Асланби Вахаевич, директор сего заведения…
Александр пожал руку, представился и сел в предложенное кресло для посетителей. Светловолосый не шелохнулся, а лишь молча, тяжелым и пристальным взглядом изучал вошедшего…
«Асланби… Имя не местное. То ли кабардинец, то ли балкарец… — подумал майор, — а вот папаша его — Ваха, — стопроцентный чеченец…»
— Хочу выразить вам благодарность за помощь, — чисто и безо всякого акцента проговорил по-русски хозяин «Южной ночи», когда дверь за администратором бесшумно закрылась. — Страшно предположить, чем могла бы закончиться эта заварушка! Мне доложили, что один из пьяных гостей был вооружен!..
Баринов неопределенно кивнул, гадая про себя, что положительного он мог бы извлечь из оной беседы…
— Вы живете в Кизляре? — спросил Асланби Вахаевич и сразу же объяснил свое любопытство: — Прошу прощение за вопрос, но ранее я вас среди наших клиентов не замечал.
— Нет, я приехал недавно, — честно признался майор, готовый с легкостью озвучить приготовленную загодя легенду. — Много лет прослужил в десантных войсках, заработал пенсию, уволился… Теперь, так сказать, на вольных хлебах.
— Понятно, — обнажил в улыбке свои белоснежные зубы собеседник, — еще не определились, значит… Наверное, и воевать приходилось?
— В Афган не успел… Зато Чечня задолбала — за две компании пешком исходил и вдоль, и поперек.
— Судя по возрасту, вам еще рановато на покой, — не то спросил, не то высказал свое мнение владелец казино, открывая жестяную коробочку с тонкими сигарами и угощая гостя.
Взяв одну, Сашка прикурил от любезно предложенного огонька зажигалки и, с удовольствием затянувшись, выдохнул:
— Надоело. Элементарно надоело убивать людей неизвестно за что. Трудно воевать, когда за всем стоят какие-то темные личности; кто-то делает на этой войне бешенные бабки, а тебе за нечеловеческую жизнь в окопах платят копейки; наконец, когда просто нет никакой идейной подоплеки…
Слушая трагический голос Александра, Асланби Вахаевич сделался сумрачным и кивал в такт его признаниям. Второй визави по-прежнему молчал, лишь слегка покачивая давно опустевшей рюмкой. После некоторой паузы директор еще более ослабил узел яркого галстука и молвил:
— Полностью с вами согласен! Хоть мы здесь в Дагестане и не приветствуем чеченский терроризм, но происходящего в стране и в первую очередь поступки власть предержащих не понимаем! Не понимаем…
— А!.. Что теперь вспоминать, — безнадежно махнул рукой гость, — мертвых с погоста не носят! Сейчас нужно думать о настоящем.
Слова и печаль «офицера-десантника» по поводу причин увольнения казались вполне искренними, однако ж, пригласил его директор вовсе не за этим. Посему, посидев с минуту с горестным видом, представительный мужчина встрепенулся:
— Да… о настоящем!.. Могу ли я в знак благодарности за сегодняшний поступок, чем-нибудь помочь вам?
Баринов усмехнулся… Теперь, исходя из стратегии, следовало стать немножко гордым.
— С этой шантрапой я разбирался не за вознаграждение, а из убеждений. Деньги пока имеются — армия при расчете на первое время обеспечила. Так что мне ничего не нужно…
— Ол райт!.. — вздохнул директор. Потом, быстро переглянувшись со светловолосым молчуном, вдруг предложил: — А у нас не хотели бы поработать?
— Простым вышибалой что ли? — слегка обиженно произнес Александр. — Нет уж… Я, как-никак, боевой офицер — майор ВДВ.
— Зачем же простым?! У меня три смены по пять охранников, а начальником этой службы до сих пор не обзавелся — приходится либо самому заниматься, либо поручать контроль администратору. Пойдете начальником охраны? Если не нравится название должности, могу оформить в штате более звучно, например: заместитель директора по безопасности.
Он вопросительно уставился на «военного пенсионера».
Предложение с одной стороны выглядело заманчивым — ежели в данном вертепе изредка расслаблялся кто-то из «Слуг Ислама», то вычислить его, находясь здесь ежевечерне и еженощно, станет гораздо проще. А вот если в экстремистских рядах состояли сплошь профессионалы, не транжирящие силы и деньги в подобных заведениях, затея с охраной становилась бессмысленной. Более того — времени для поиска искомой организации станет не хватать катастрофически.
Мгновенно просчитав ситуацию, майор нарочито нахмурил брови, почесал затылок и промямлил:
— Спасибо за предложение… Могу ли я взять пару деньков на раздумье — как-то не готов к такому резкому повороту.
— Конечно-конечно! С удовольствием подожду. И не пугайтесь предстоящей работы — она совсем не пыльная. Уверяю: отсиживаться в окопах и участвовать в перестрелках не придется!.. — обнадеживающе заулыбался Асланби Вахаевич. — Подчиняться вам предстоит только мне; питание бесплатное; деньгами не обижу… Надумаете — приходите, буду очень рад такому сотруднику.
Он встал из-за стола, подошел к высокому, узкому шкафчику и выудил из его недр высокую золотистую коробку из плотного, тисненого картона.
— Деньги у вас, говорите, есть… Тогда позвольте в знак признательности преподнести, — с торжественным видом, обеими руками, словно реликвию, хозяин «Южной ночи» протянул коробку Баринову. — Это самый настоящий французский коньяк — держу в небольшом количестве для особо дорогих гостей.
— Спасибо, — снова ощущая на себе неприятный взгляд блондина, пробормотал офицер «Шторма».
Немного смутившись, он взял подарок — отказываться от таких презентов на Кавказе, было не принято…
Около часа Александр бесцельно кружил по центру засыпавшего городка. Прошелся мимо вокзала, свернул на какую-то улицу… Время еще не было безнадежно поздним — ярко сияли дневным светом многочисленные витрины и рекламные щиты; то и дело встречались гуляющие парочки и компании молодых людей; по проезжей части неспешно курсировали автомобили… Дважды ему показалось, будто невдалеке за ним следует одна и та же иномарка темно-серого цвета.
«То ли кавказские молодцы, с коими пришлось бесцеремонно обойтись в холле казино, решили взять реванш; то ли необъяснимый интерес к моей персоне Асланби Вахаевича приобретает какой-то маньячный оттенок; то ли мозги мои начинают давать сбои после контузии…» — уныло размышлял Баринов, изредка незаметно оборачиваясь и проверяя достоверность догадки о слежке. Темно-серая машина надолго исчезала, затем внезапно появлялась снова…
— Черт с ней!.. — в сердцах прошептал он, — хотели бы завалить — давно бы уж саданули из салона и уехали. Нужно как-то обустраиваться на ночлег.
Разыскивать в поздний час в незнакомом городе Ильвиру выглядело затеей бредовой. Тем более, адреса ее Александр так и не вспомнил. Оставалось два варианта: наобум воспользоваться одной из визитных карточек, оставленных привлекательными блондинками, или же махнуть на все рукой и направиться в ближайшую гостиницу. Поломав пару минут голову над дилеммой, он остановил свой выбор на блондинках, так как проживание в гостинице даже случайным образом не могло прояснить ситуацию со «Слугами Ислама». Две тридцатилетние тетки тоже навряд ли имели касательство к терроризму, да все ж таки обещали какое-то общение. А общение с местными жителями имело в нелегком задании первостатейное значение…
Наобум достав из кармана одну из визиток, спецназовец набрал на сотовом телефоне, коим предусмотрительно снабдили фээсбэшники, городской номер. Абонент ответил сразу же после первого гудка…
— Слушаю вас, — раздался приятный женский голос.
— Это беспокоит преподаватель игры в бильярд.
— А, Лолочка!.. Привет дорогая! — громко возрадовалась незримая собеседница.
Изумленный майор открыл было рот, дабы возмутиться, да вовремя разгадал хитрый маневр:
— Муженек что ли рядом?
— Ну конечно, дорогая!.. Конечно, рада тебя слышать!
«Вот дура!.. — выругался он про себя. — За каким чертом дала координаты, если ни пригласить, ни поговорить толком не может?!»
Однако следующая фраза находчивой барышни все расставила по местам:
— Лолочка, а ты перезвони Оксане — она сама тебе все объяснит. У тебя же есть ее номер! Помнишь, ты записывала?
— Еще как помню. Чай в уме и добром здравии пребывал…
— Позвони-позвони, не стесняйся — она очень обрадуется твоему звонку, — подбодрила любительница азартных игр. — Ладно, надеюсь скоро увидимся. Целую…
— И я тебя тоже, — буркнул Александр, отключаясь от абонента и выуживая из кармана следующую визитку. — Тоже мне… Нашла Лолочку!..
Вторая блондинка долго не подходила к аппарату, зато, подняв трубку и моментально узнав сегодняшнего знакомца, заговорила приветливо и без намека на конспирацию:
— Молодец, что так скоро надумал позвонить, Рембо. Ты сейчас где?
— Самому бы кто подсказал… — озираясь по сторонам, неуверенно отвечал молодой человек. — Кажется, улица Советская… скверик какой-то, неработающий фонтан…
— А, поняла! Тогда сделаем так: у меня встречаться нельзя; я через десять минут появлюсь у фонтана, и мы двинем в одно укромное местечко. Идет?
— Вполне…
— Кстати, как тебя зовут?
— Лола. Я жду тебя у фонтана — не задерживайся…
Ночь с Оксаной томительно проползла в шикарном коттедже где-то на окраине районного центра. Дом принадлежал одной из ее многочисленных подруг, неделей ранее отъехавшей с мужем в продолжительное турне по Европе.
Светловолосая русская тетка оказалась любвеобильной и темпераментной. Для начала они распили бутылку коньяка, дарованного «майору ВДВ» Асланби Вахаевичем; немного поболтали о жизни… А затем… Затем после очередного ублажения ее страсти Сашка едва успевал наладить мерную беседу, способную прояснить хоть малую толику относительно знакомств самой Оксаны или же обширных связей ее супруга, как глаза молодой женщины вновь наполнялись похотливым желанием, и ему снова приходилось, стиснув зубы, отрабатывать за себя и за ее мужа…
Поздним утром, дав новой знакомой клятвенное обещание позвонить, офицер «Шторма» с вздохом облегчения покинул огромный трехэтажный особняк, так и не почерпнув полезной информации. После чашечки крепкого кофе в маленьком ресторанчике, он неторопливо брел по городу, петляя кривыми переулками, сызнова обдумывая методы решения задачи, полученной в кабинете полковника Полевого. Неожиданно сзади, когда Баринов по привычке мимолетно оглянулся, опять промелькнула темно-серая иномарка с тонированными стеклами…
«Береженого бог бережет!» — решил он, приметив узенький проход меж домов, сообщающийся, видимо, с соседним переулком. Спецназовец стремительно нырнул в найденную щель и, пропетляв пару минут по грязным и замусоренным закоулкам, действительно оказался совсем на другой улице. Отдалившись от места встречи с подозрительной машиной метров на двести, Баринов собирался отыскать еще один похожий лаз и повторить удавшийся трюк, да неожиданно поднял взгляд на прямоугольную табличку, висевшую на углу двухэтажного дома. На табличке значилось: «ул. Степная».
— Улица Степная! — радостно воскликнул майор, тут же позабыв о серой иномарке. — Тогда, в рощице у блокпоста Ильвира назвала именно эту улицу!..
И он решительно двинулся вдоль череды пестрых заборчиков пригородных строений…
— А дом?! Какой же номер дома?.. — нахмурив лоб, изо всех сил напряг извилины Александр.
Вскоре лицо его просияло…
— Второй… Дом номер два! — уверенно произнес он, весьма довольный своей памятью.
Молодой человек прикурил сигарету, оглянулся по сторонам и, нигде не заметив ненавистного автомобиля с надоедливыми пассажирами, весело зашагал по тротуару, плавно уходящей в гору улицы. Губы его тихо шептали:
— Отлично!.. Кажется, я скоро их увижу.
Нужный дом отыскался быстро. Это был обычный одноэтажный кирпичный домишко с участком земли, очень смахивающий на небольшое деревенское подворье. Располагалось это подворье на пологом взгорье, откуда и брала свое начало Степная улица.
Еще издали Баринов приметил стройную фигурку девушки, развешивающей белоснежное белье на веревку, натянутую меж двух столбов поперек двора. Сердце его на миг непроизвольно сжалось, а затем заколотилось в сумасшедшем ритме. Не дойдя до калитки, устроенной посреди синего деревянного забора, он остановился. В волнении достав сигарету, Сашка тут же забыл о ней и долго стоял, любуясь плавными, неторопливыми движениями юной знакомой. Она заметно повзрослела за прошедшие месяцы — худоба исчезла, формы округлились, детская непосредственность в движениях уступила место взрослой женственности и достоинству.
Вновь перед его глазами проплыли три дня их короткого знакомства и трогательное прощание: ее целомудренное смущение; поспешный шепот влажных губ; отважный, неловкий поцелуй…
Выбросив так и не подожженную сигарету, майор подошел к синему забору. Из конуры, вплотную прилепленной к крыльцу дома, выскочил лохматый пес неопределенной породы и со звонким лаем рванул навстречу чужаку…
— Аякс, на место! — скомандовала Ильвира и лишь потом посмотрела в сторону калитки. Полуденное солнце осветило лицо — она слегка прищурилась, вглядываясь в человека, стоявшего по ту сторону забора и… выронила из рук влажный пододеяльник.
Спокойную грусть ее на мгновение озарило радостное изумление, губы дрогнули в улыбке…
— Вы… — еле слышно, растерянно прошептала юная девушка.
— Здравствуй, Ильвира.
Задев ногой тазик с чистым бельем, она бросилась к нему. С трудом, непослушными от волнения руками, открыла щеколду и… тут же оказалась в мужских объятиях.
— Александр… Я знала: когда-нибудь вы обязательно нас найдете!.. Александр!..
От этого неожиданного, искреннего порыва он поначалу немного опешил, но с наслаждением вдыхая чуть пряный аромат ее роскошных каштановых волос, быстро пришел в себя…
— Ну вот, я приехал, а ты нарушаешь обещание!.. — с нарочитой серьезностью выговорил Баринов.
Она запрокинула голову, обратив к нему сияющее лицо. Уже не напуганное, как несколько месяцев назад, а спокойное, счастливое…
— Я больше не буду, — улыбалась Ильвира. — Я очень рада тебя видеть, Саша!..
Скоро спохватившись, она схватила его за руку и повела в дом, приговаривая:
— Пойдем, я покормлю тебя. Ты, верно, с дороги…
Есть он не хотел, однако улица и в самом деле не подходила для дальнейшего разговора. Окинув последним взором узенький проулок, Баринов не обнаружил серой иномарки и со спокойной душой вошел внутрь одноэтажной постройки. Девушка усадила долгожданного гостя на диван в небольшой зале, сама же появилась спустя минут пять — причесанная, переодетая в джинсы и бирюзовую кофточку…
— А где же Рената? — чуть запоздало справился гость.
— Она работает — устроилась на почту. Зарплату немного задерживают, но мама все равно довольна.
Рассказывая о том, как прожила эти месяцы, Ильвира изредка ненадолго исчезала на кухне, что-то готовила и вскоре пригласила его обедать. Они уселись за маленьким столом напротив друг друга, и молодая собеседница поделилась с еле заметным налетом грусти:
— Родственники приняли нас радушно. Мама при деле; я скоро буду сдавать вступительные экзамены в филиал Сельскохозяйственной академии. Жаль, отца с нами нет, он был бы очень доволен…
Внезапно замолчав, она опустила голову и сосредоточенно помешивала ложкой горячий, благоухающий ароматами местных специй суп. Веки с длинными пушистыми ресницами предательски зачастили, разгоняя набегавшие слезы; губы задрожали…
Сашка застыл с куском хлеба в поднятой руке и с жалостью смотрел на девушку, так много успевшую пережить для своего возраста. Еще тогда в Батое его поразили ее глаза — темно-карие и большие, они являли собой прекрасное отраженье творившихся в душе переживаний рано потерявшей отца и совсем еще юной девчонки. Заглядывая в них, Александр видел многое: безысходность и немую тоску, отчаяние и беспомощную невозможность до конца осмыслить происходящее вокруг. Вероятно, и по сей день отголоски давней семейной трагедии нет-нет, да и будоражили подживающие раны…
Он осторожно погладил ее плечо, положил руку поверх ладони… Ильвира же, подняв голову, с благодарностью посмотрела на него сквозь слезы и тихо спросила:
— А как ты прожил это время? Чем занимаешься теперь?
— По сути, тем же… — неопределенно пожал он плечами. — С той лишь разницей, что не мотаюсь по горам и не бегаю в атаки…
— Скажи… — с внезапно потухшим взором молвила его бывшая спасительница, почему-то высвобождая руку, — а здесь, в Кизляре ты тоже выполняешь какое-то задание?
Вначале майор вскинул бровь, подивившись ее проницательности, а потом уж уразумел причину внезапно переменившегося настроения…
Не дожидаясь ответа на трепетный вопрос, девушка встала из-за стола и начала медленно переставлять пустые тарелки в раковину. Сашка неслышно подошел сзади, обнял ее за плечи и, повернув к себе лицом, сказал мягким, но не лишенным твердости голосом:
— Поиски тебя в этом незнакомом городке в мое задание определенно не входили. Однако ж, я здесь, рядом с тобой…
Только на миг она подняла бархатистые темные глаза, но сразу же вспыхнула от смущения. С трудом пересиливая тайное довольство и стараясь не выдать отчетливой радости Ильвира поспешно отвела пытливый взор в сторону и попыталась продолжить уборку посуды. Но он не ослабил объятий а, чуть наклонившись, прикоснулся губами к очаровательным пухлым губкам. Она опять хотела отвернуться, но он снова удержал…
Спустя минут десять во дворе скрипнула калитка, и послышались шаги.
— Это дядя вернулся, — прошептала девушка, выскальзывая из крепких объятий.
Дядей оказался невысокий, но статный дагестанец лет пятидесяти. Войдя в дом, он растерянно посмотрел на незнакомца. Ильвира сразу же объяснила:
— Дядя, это тот самый человек, о котором мы с мамой вам рассказывали.
— А-а… понял, — кивнул тот и пожал гостю руку. — Значит, военный?
— Можно сказать: бывший… — не соврал, но и не сказал правды Баринов.
Обедать в одиночестве хозяин дома наотрез отказался. Пришлось Сашке составить ему компанию по части дегустации домашнего виноградного вина. Пожилой дагестанец поставил на центр стола первую бутыль…
— Что ж, очень вкусно! Молодец, племянница, — похвалил он девушку, покончив с супом и поднимая очередной бокал с вином благородного, темно-рубинового цвета. — Легкая рука у нашей девочки и учиться быстро — налету схватывает!..
— Он профессиональный повар, — с улыбкой поведала Ильвира, хлопоча у раковины. — Дядя дает мне уроки кулинарии, а потом принимает экзамены.
— Э-э… Профессиональный повар был раньше, когда в ресторанах работал. Там был настоящий полет фантазии! А теперь что?.. Молочное меню… — безнадежно махнул рукой тот и опять потянулся к бутылке.
Майор снова перевел непонимающий взгляд на девушку. Та, едва сдерживая смех, объяснила:
— Из ресторана он ушел по собственному желанию, и теперь работает шеф-поваром в детском саду. Но это он нарочно так говорит. На самом деле детей он любит, да и они в восторге от его кулинарного искусства.
— А почему же ушли, если работа нравилась? — подивился спецназовец.
— Когда был ресторан — была настоящая кухня, — вздохнул захмелевший мужчина. — Потом ресторан перестроили в казино, и кухня превратилась в жалкий буфет. Накупили всяких там тостеров, микроволновых печей, фритюрниц, грилей, барбекю… Тьфу! Произносить противно — хуже ругательств!.. В общем, не до фантазий стало. Строгое меню из двух десятков заморских блюд и все. Шаг в сторону — штраф; слово против — уволен…
— А как называется казино? — затаив дыхание, спросил Александр.
— Так «Южная ночь», конечно!.. Их всего-то у нас в Кизляре, — казино-то… Раз-два и расчет закончен!
— Хм, — нарочито удивился гость. — Я слышал: странное оно какое-то, это заведение…
— Обычное… Чего в гадюшнике может быть странного?
Девушка мыла посуду и боле не вмешивалась в мужской разговор. Изредка, о чем-то задумавшись, она ласково смотрела на Александра, а, встретившись с ним взглядом, краснела и неизменно отворачивалась…
Дядя Ильвиры достал из холодильника вторую бутыль…
— Да, ты прав — заведение не без странностей… — вздохнул он, прицеливаясь и наполняя бокалы. — Мы здесь чеченцев не особо жалуем — бережем свой хрупкий мир в Дагестане. А они наведываются. И не редко… И очень богатые…
— Гости из Чечни? — звонко чокаясь с пожилым собутыльником, допытывался Сашка.
— Они самые… Просаживают за ночь тысяч до ста и уезжают на свою историческую родину.
— До ста тысяч рублей просаживают? — разочарованно спросил майор.
— Да, — крякнув от выпитой порции, кивнул старик. — Американских…
Когда со второй бутылкой было покончено, дядя отправился спать…
— Мне пора, девочка, — вздохнул молодой человек, подойдя к Ильвире.
Она печально кивнула, поднесла его ладонь к своим губам и поцеловала, со словами:
— Я буду тебя ждать.
Договорившись с Ильвирой о новой встрече и попросив передать огромный привет ее матери, спецназовец спускался по Степной улице обратно к центру Кизляра. Он чувствовал, что находится где-то на пути к разгадке тайны «Слуг Ислама» и направлялся не просто в центр, а шел к директору казино «Южная ночь» озвучить согласие стать его заместителем по безопасности. Теперь Баринову нестерпимо хотелось поближе познакомиться с этим необычным и таинственным заведением…
Едва он вынырнул из переулка на широкую улицу, как увидел медленно едущий навстречу темно-серый «Форд» с тонированными стеклами. Запомнив на всякий случай номер машины, Сашка продолжал идти своей дорогой. Однако, отдалившись от места встречи с надоевшей иномаркой шагов на сорок, остановился прикурить сигарету, а заодно и проверить наличие «хвоста». Автомобиль развернулся и, немного приотстав, ехал следом — личность «майора ВДВ» определенно в этом городке кого-то заинтересовала…
Для вида он несколько раз щелкнул зажигалкой, нетерпеливо потряс ей в воздухе, опять щелкнул и, не «добыв» огня, выбросил в урну. Оглянувшись по сторонам и не обнаружив прохожих-курильщиков, радостно «заприметил» медленно проезжавший мимо «Форд». Красноречиво показав водителю незажженную сигарету, всем своим видом попросил тормознуть.
Машина плавно остановилась рядом. По-прежнему изображая лоховатого обывателя, офицер «Шторма» шустро обежал капот и оказался у бесшумно опускавшегося стекла водительской дверцы. Сидевший за рулем мужчина молча подал «Зиппо»…