– Дьявольщина, – сказал он. – Ну что ж, засучим рукава и поработаем, чтобы ты попал домой!
– Значит, ты согласен помочь?
– Попробовал бы ты меня остановить! – Взгляд Дилана внезапно посерьезнел. – Тебе, наверное, следует узнать обо мне кое-что. Этого ты ни в каких учебниках не прочитаешь.
Поглощенный планами возвращения на Сарнию, Старбак не уловил угрозы в тоне Дилана.
– Что именно? – рассеянно спросил он.
– Когда Черити исполнилось шестнадцать, она начала встречаться с сыном здешнего ловца омаров.
Удивительно, стоило лишь произнести имя этой девушки – и я уже весь внимание, думал Старбак.
– А ты этого не одобрил.
– Вовсе не из-за его происхождения, – настойчиво проговорил Дилан. – Я, чтоб ты знал, не сноб. Меня не устраивала репутация парня.
– А именно?
– Его называли городским жеребцом, и рассказывали, что он каждую неделю прибавляет к своему списку очередную девицу.
– И ты не захотел, чтобы твоя сестра входила в этот список?
– Вот именно. И я сделал так, чтобы этого наверняка не произошло.
– Угрозами в его адрес?
– Это не было угрозой. Я просто-напросто объяснил негодяю, что, если он хотя бы дотронется своими грязными лапами до моей сестры, я лично разрежу его на кусочки и использую в качестве наживки в сетях его собственного папаши.
– Звучит в высшей степени здраво, – согласился Старбак. – В тех обстоятельствах.
Дилан не смог скрыть изумление.
– Планета, с которой ты прибыл, эта самая Сарния, – она…
– Абсолютно миролюбива, – заверил его Старбак. – Вооруженных конфликтов у нас не было уже несколько столетий. Но у меня самого есть незамужняя сестра. Сестра, которую я очень люблю. К тому же если это тебя хоть немного успокоит, то знай, что до недавнего времени я был обручен с представительницей моего народа.
– Не очень-то это обнадеживает, – возразил Дилан. – Порвав со своей невестой, ты стал идеальным кандидатом на новый роман.
– Это всего лишь временный разрыв. – Старбак нахмурился, припомнив ледяные, прозвучавшие так окончательно слова своей бывшей подруги. – Селе было неприятно нелестное внимание, которое вызвала моя работа, но, как только вернусь на Сарнию с доказательствами эффективности моей теории, я уверен, что она вернется.
– О! – Успокоенный, Дилан чуть усмехнулся. – Значит, мы поняли друг друга?
Вопреки здравому смыслу сознание Старбака заполнили мысли о Черити. О ее нежной, ароматной коже, искрящихся глазах и обольстительной груди.
Он вдруг вспомнил, как держал ее в объятиях. Как ее теплая, открытая улыбка рождала в его крови что-то темное, запрещенное и пугающе примитивное.
В который раз усилием воли натянув поводья внутреннего контроля, Старбак напомнил себе, что Села обещана ему с детства. Их брак был делом давно решенным, и у Старбака не возникало ни малейшего сомнения, что, как только он вернет утерянное положение в обществе, Села выполнит данное ему обещание.
Да если бы он и не собирался жениться на Селе, то все равно Черити Прескотт ведь землянка. Кроме того, она сестра человека, ставшего за несколько минут не только помощником, но и другом.
С трудом отогнав на удивление двойственные чувства к сестре Дилана, Старбак ответил:
– Полностью.
Глава шестая
– Значит, ты согласен помочь?
– Попробовал бы ты меня остановить! – Взгляд Дилана внезапно посерьезнел. – Тебе, наверное, следует узнать обо мне кое-что. Этого ты ни в каких учебниках не прочитаешь.
Поглощенный планами возвращения на Сарнию, Старбак не уловил угрозы в тоне Дилана.
– Что именно? – рассеянно спросил он.
– Когда Черити исполнилось шестнадцать, она начала встречаться с сыном здешнего ловца омаров.
Удивительно, стоило лишь произнести имя этой девушки – и я уже весь внимание, думал Старбак.
– А ты этого не одобрил.
– Вовсе не из-за его происхождения, – настойчиво проговорил Дилан. – Я, чтоб ты знал, не сноб. Меня не устраивала репутация парня.
– А именно?
– Его называли городским жеребцом, и рассказывали, что он каждую неделю прибавляет к своему списку очередную девицу.
– И ты не захотел, чтобы твоя сестра входила в этот список?
– Вот именно. И я сделал так, чтобы этого наверняка не произошло.
– Угрозами в его адрес?
– Это не было угрозой. Я просто-напросто объяснил негодяю, что, если он хотя бы дотронется своими грязными лапами до моей сестры, я лично разрежу его на кусочки и использую в качестве наживки в сетях его собственного папаши.
– Звучит в высшей степени здраво, – согласился Старбак. – В тех обстоятельствах.
Дилан не смог скрыть изумление.
– Планета, с которой ты прибыл, эта самая Сарния, – она…
– Абсолютно миролюбива, – заверил его Старбак. – Вооруженных конфликтов у нас не было уже несколько столетий. Но у меня самого есть незамужняя сестра. Сестра, которую я очень люблю. К тому же если это тебя хоть немного успокоит, то знай, что до недавнего времени я был обручен с представительницей моего народа.
– Не очень-то это обнадеживает, – возразил Дилан. – Порвав со своей невестой, ты стал идеальным кандидатом на новый роман.
– Это всего лишь временный разрыв. – Старбак нахмурился, припомнив ледяные, прозвучавшие так окончательно слова своей бывшей подруги. – Селе было неприятно нелестное внимание, которое вызвала моя работа, но, как только вернусь на Сарнию с доказательствами эффективности моей теории, я уверен, что она вернется.
– О! – Успокоенный, Дилан чуть усмехнулся. – Значит, мы поняли друг друга?
Вопреки здравому смыслу сознание Старбака заполнили мысли о Черити. О ее нежной, ароматной коже, искрящихся глазах и обольстительной груди.
Он вдруг вспомнил, как держал ее в объятиях. Как ее теплая, открытая улыбка рождала в его крови что-то темное, запрещенное и пугающе примитивное.
В который раз усилием воли натянув поводья внутреннего контроля, Старбак напомнил себе, что Села обещана ему с детства. Их брак был делом давно решенным, и у Старбака не возникало ни малейшего сомнения, что, как только он вернет утерянное положение в обществе, Села выполнит данное ему обещание.
Да если бы он и не собирался жениться на Селе, то все равно Черити Прескотт ведь землянка. Кроме того, она сестра человека, ставшего за несколько минут не только помощником, но и другом.
С трудом отогнав на удивление двойственные чувства к сестре Дилана, Старбак ответил:
– Полностью.
Глава шестая
КАК ТОЛЬКО МУЖЧИНЫ вошли в дом, Черити мгновенно уловила произошедшую в них перемену. Брата своего она в жизни не видела в таком возбуждении. Старбак тоже казался взволнованным, но ему это лучше удавалось скрывать.
Она приветствовала их улыбкой и двумя чашками дымящегося кофе.
– Я как раз собиралась послать за вами Санта Клауса.
– Спасибо. – Старбак обхватил пальцами горячую чашку, отхлебнул разок – и понял вкус рая, в который верила его мама.
– Мы беседовали, – поделился секретом Дилан. – Старбак вспомнил, что он – астрофизик.
– Правда? – в унисон переспросили Черити и Ванесса.
Глаза Черити задумчиво сузились, а Ванесса послала Старбаку ухмылку.
– Какое совпадение, – пробормотала Ванесса.
– И вполне объясняет, зачем ты здесь, – добавила Черити. – Может, ты все-таки искал Дилана?
– Искал. Но Старбак – не вербовщик ученых, – быстро отозвался Дилан, не давая Старбаку шанса ответить. – Выяснилось, что он тот новый сотрудник, которого я пригласил к себе работать.
– О? – Черити переводила взгляд с брата на Старбака и обратно. – Что-то не припоминаю, чтобы ты говорил о новом сотруднике.
Дилан пожал плечами.
– Наверное, просто забыл упомянуть. Уж тебе-то известно, насколько я бываю рассеянным, когда меня захватывает работа.
Это утверждение было истинной правдой. Но есть и еще что-то, думала Черити. И ни один из них не собирается ее посвятить. Она решила, что все дело, вероятнее всего, в каком-нибудь ультрасекретном проекте, и выбросила это из головы.
– Что ж, прекрасно, что все выяснилось, – объявила она. – Осталось лишь разузнать, где твои вещи и почему ты оказался полуголым на дороге посреди жесточайшей метели.
– На него явно напали, – вовремя подсказала Ванесса.
– Видимо, так, – согласился Дилан.
– Я тоже согласна, что это наиболее разумное объяснение. Но и весьма тревожное, – высказала обеспокоенность Черити. – Ведь на Касл-Маунтин раньше не было разбойников.
– Всегда что-то происходит в первый раз, – весело отмахнулся Дилан.
Слишком весело, решила Черити.
– И все же странно.
Тостер со щелчком отключился. Отложив на время эту проблему, Черити вынула тост из прорези, намазала его толстым слоем сливочного сыра и протянула Старбаку. Он сначала с подозрением осмотрел темно-коричневый кружок и лишь затем осторожно откусил.
Тост оказался горячим и рассыпчатым, а сыр прохладным и нежным. Рот его заполнился восхитительным вкусом и ароматом.
– Бесподобно, – объявил он, проглотив кусок. – Даже лучше, чем кофе.
– К сожалению, еще и страшно калорийно, – сказала Ванесса и изящно отщипнула кусочек пустого тоста. – Как гласит пословица, – сладчайшим голоском добавила она, – минуту на языке, полчаса в желудке – и всю жизнь на талии!
Ее томный, но определенно едкий взгляд скользнул в сторону Черити, намазавшую себе, как и Старбаку, толстенный слой сыра на тост.
– Ты себе представить не можешь, как я тебе завидую, Черити, дорогая. Не многие женщины позволяют себе подобные калорийные поблажки.
– Задержись подольше – и сама сможешь получить такую же поблажку, – с натянутой любезностью произнесла Черити. – На ужин будет острая пицца.
Ванесса покачала головой.
– Нет, правда, тебе нужно следить за собой, Черити. Даже если размер платья тебя и не беспокоит, меня просто дрожь берет при мысли, что творят с твоим сердцем все эти жиры и углеводы.
Старбак следил за огнем, вспыхнувшим в синих глазах Черити, но спустя мгновение, почувствовав, что этот огонь готов его прожечь насквозь, обратил свое внимание на Ванессу Рейнолдс.
Она была с головы до пят в строгой черной одежде. Волосы, такие же черные, ровными блестящими прядями спускаются на плечи. Темные глаза обведены черным же карандашом – разительный контраст с цветом кожи, бледной как изморозь на деревьях за окном.
Ванесса могла бы быть генетически спроектированной сарнианкой, размышлял Старбак, охватывая взглядом ее аскетически стройную фигуру в черной тунике и брюках. Груди у нее практически отсутствовали, а бедра были узкими, как у двенадцатилетнего подростка. Она могла бы быть близнецом Селы.
Его медленное, вдумчивое изучение Ванессы Рейнолдс привлекло внимание Черити, и ее молнией пронзило чисто женское раздражение.
– Так, если уж речь зашла о размерах одежды… я бы с удовольствием проболтала с вами день напролет, но мне нужно переодеваться и отправляться на работу, – выпалила она, оттолкнув от себя стул.
– Да и нам нужно возвращаться в лабораторию, – сказал Дилан. – Ты не подбросишь Старбака к нам на пути в город?
– Ты уверен, что это будет правильно? – слегка нахмурившись, спросила Черити. Она обернулась к Старбаку. – После твоих приключений тебе стоило бы хотя бы день провести в кровати.
Предложение показалось Старбаку весьма заманчивым. Если только Черити присоединилась бы к нему в этой теплой широкой кровати.
К сожалению, это совершенно невозможно.
– Я себя прекрасно чувствую, Черити, – заверил ее Старбак.
– И все же…
– Я ведь врач, Черити, – напомнил Дилан. – Обещаю весь день не спускать с него глаз на тот случай, если ему станет хуже.
– Ты этого не заметишь. Ты ничего не замечаешь, когда рожаешь в муках научное открытие. – Ростки беспокойства в ее глазах становились все заметнее.
– Не волнуйся, – сказал Старбак, встречая ее взгляд. – Обещаю не перенапрягаться. Но мне очень важно появиться сегодня в лаборатории твоего брата. И я тебе буду очень благодарен, если ты подвезешь меня туда.
– Ученые! – фыркнула Черити, по-настоящему расстроенная. – Все вы ненормальные. – Она покачала головой, развернулась и прошла в спальню, с треском захлопнув за собой дверь.
– Полагаю, это означало «да», – протянула Ванесса.
Совершенно очевидная издевка в ее тоне разозлила Старбака.
– Ее забота по отношению к другим людям достойна похвалы.
– Забота? – Ванесса лишь рассмеялась. – О, я думаю, что Черити нечто куда большее, чем забота, заставило позабыть о хороших манерах. – Она улыбнулась Старбаку, поднялась и натянула перчатки. – До встречи. – И вышла, помахав на прощание рукой.
Дилан остановился в дверях, не обращая внимания на волну морозного воздуха, и его взгляд метнулся от Старбака к двери в спальню и снова к Старбаку.
– Твоя братская тревога ни к чему, – спокойно произнес Старбак. – Я уже пообещал тебе, что не обижу ее.
– Очень на тебя рассчитываю. – Дилан был мрачен. – Но если бы тебе пришлось задержаться на Земле, Старбак, ты бы понял, что люди – особенно представительницы женского пола – по своей природе невероятно эмоциональны, субъективны и в высшей степени непредсказуемы. Что делает трудным, если не абсолютно невозможным, общение с ними с позиций логики и разума.
– Моя мать – терранка, – счел необходимым пояснить Старбак. – Землянка, – добавил он в ответ на непонимающий взгляд Дилана.
– Правда?
Заметив блеск в глазах Дилана, Старбак понял, что научная любознательность на мгновение пересилила его тревогу за эмоциональное благополучие сестры.
– Правда, – заверил его Старбак. – Смешанные браки среди правящих классов Сарнии – редкость, но мой отец нарушил традицию и привез невесту из одной своей дипломатической командировки на Землю. Джулианна, моя сестра, и я – наполовину земляне, наполовину сарниане.
– Не могу дождаться, когда заполучу тебя на свой исследовательский стол! – восторженно воскликнул Дилан. Снаружи голос Ванессы пожаловался, что ждать очень холодно. – Иду-иду, – отозвался он.
Старбак решил было, что разговор окончен, но Дилан предупредил еще раз:
– Не обижай ее. – И ушел, по колено увязая в снегу на пути к своей черной машине.
ЭТО ПРОСТО СМЕШНО, говорила себе Черити. Она ведь даже не знает Старбака. По-настоящему. Для нее он просто человек, которого она спасла, исполняя свои обязанности. В их отношениях, слава Богу, не было ничего личного.
Ну, вообще-то нельзя забывать о том небольшом утреннем происшествии, признала она, переодеваясь из джинсов и свитера из ангоры в зимнюю полицейскую форму. Но это отклонение от нормы нельзя принимать всерьез. Случайно оказавшись в одной постели, два человека окунулись в чувственные грезы. Такое могло случиться с кем угодно.
Но ведь не случилось же. Лишь Брэм Старбак вызвал в ней такие мысли, и Черити, давным-давно поклявшаяся никогда не связываться с красивыми мужчинами, вдруг снова ощутила свою уязвимость.
Как будто рожденный ее собственными горестными, беспокойными мыслями, раздался стук в дверь.
– Черити? – позвал глубокий голос. – Все в порядке?
– Лучше не бывает! – крикнула она в ответ. На мгновение за дверью наступила тишина.
– Можно войти?
Она как раз прикалывала пятиконечную звезду, которую ее отец с гордостью носил тридцать два года.
– Сию минуту выйду.
Может, она и уязвима, но не полная же идиотка. Чтобы она осталась в этой комнате наедине с человеком, способным одним только взглядом посеять в ее душе такую панику!
Игнорируя ее подчеркнутый намек, Старбак открыл дверь, остановился на пороге и устремил на нее изучающий взгляд темных глаз.
– Ванесса тебя расстроила, – последовал его диагноз.
– Не глупи. – Дрожь в голосе подсказала Старбаку, что она лжет. – Я же тебе говорила, Старбак, что эта женщина на меня плохо действует.
– На меня тоже. – Не дожидаясь приглашения, он вошел в комнату и остановился напротив нее.
– Правда?
– Да. – В одном-единственном слове, в выражении глаз Черити уловила абсолютную искренность. – Но мне кажется, здесь есть еще что-то, – добавил Старбак.
– Нет, честно…
Она было отвернулась, но он поймал ладонью ее подбородок. Спокойно, в упор изучал ее лицо.
– В чем дело?
От тепла его руки эмоции забурлили в ней с новой силой.
– Просто она такая чертовски тоненькая.
– Ну да. Верно.
«Он не должен был соглашаться так быстро», – в отчаянии подумала она.
– А я – нет.
– И это верно. – Его взгляд оторвался от ее лица и пустился в беспристрастное, долгое изучение ее фигуры, заставив зазвенеть колокольчиками все ее нервные окончания. – И что же?
Она запустила дрожащую ладонь в волосы, злясь на себя, на него, на всю эту дурацкую ситуацию, в которую сама же себя и поставила.
– Мужчины любят худых женщин.
– А! – Старбак понял, наконец, что по какой-то смехотворно эмоциональной, несомненно, чисто женской причине она испытывает чувство неполноценности в сравнении с Ванессой Рейнолдс. – Тебе станет легче, если я скажу, что я не похож на всех остальных знакомых тебе мужчин? – Ну и ну, с мрачным юмором подумал он, эта фраза могла бы войти в анналы тысячелетия.
– Не совсем. – Черити напомнила себе, что стоит на грани совершения огромной ошибки, и, высвободив подбородок, попятилась назад.
– А если я сказал бы, что твое тело кажется мне очень привлекательным? – продолжал Старбак. – Такое, какое есть.
Черити сделала еще один шаг назад.
– Если все это говорится для того, чтобы мне было спокойнее в твоем обществе, то ты зря стараешься.
– Этого-то я и опасался. – Она продолжала пятиться, а Старбак следовал за ней шаг в шаг. – Твой брат сказал мне, что ты была замужем.
Она уперлась в край той самой кровати, на которой утром проснулась в его объятиях. Хорошенькая западня. Осталось лишь запрыгнуть прямо на матрас.
– Ну и что?
– Кроме того, он сообщил мне, что твой муж тебя обидел.
– Дилан не имел никакого права рассказывать тебе об этом! – вспыхнула Черити.
– Думаю, имел, – вздохнул Старбак. – Он хотел убедиться, что этого не повторится.
– Что не повторится? – Такого острого нервного возбуждения Черити не испытывала никогда в жизни.
Он поднял ладонь к ее щеке. Его глаза были темными и странно грустными.
– Мое влечение к тебе. Твое – ко мне.
– Понятно. – Черити и не замечала, что до сих пор задерживала дыхание. – Похоже, ты не привык ходить вокруг да около.
Старбак уловил смысл ее слов за миг до того, как сработал переводчик. Его знание английских идиом, подумал он с гордостью, не свойственной сарнианам, заметно увеличивается.
– Нет. Не привык.
В противоположность ледяной Ванессе Черити была сплошной огонь. От ярчайшего закатного цвета волос и золотистой кожи до пухлых розовых губ и восхитительного румянца, время от времени заливающего щеки – вот как сейчас.
Запах ее духов окутывал его как ароматизированное эфирное облачко; кожа под его ладонью казалась шелковой. В мозгу Старбака творилось Бог знает что. Этот беспорядок приводил его в смятение, а смятение лишь увеличивало хаос в мыслях.
– С чего ты решил, что я испытываю к тебе влечение? – Голос Черити был спокоен, а вот о сердце этого сказать было нельзя.
– А это не так?
Прежде чем оба они осознали его намерение, он провел пальцем по ее губам. От его прикосновения губы инстинктивно приоткрылись, и Старбак напомнил себе, что даже живущий одними эмоциями терранин поостерегся бы сломя голову прыгать с обрыва.
– Извини, – хрипло произнес Старбак. Ему просто необходимо было оторваться от нее, поэтому он сделал шаг назад и заметался по комнате. – Я не имел права задавать этот вопрос. И не имел права так фамильярно до тебя дотрагиваться.
Открыв матовую белую баночку, он кончиком пальца дотронулся до розового крема. Опять ее запах; Старбака охватило внезапное, почти непреодолимое желание втереть этот крем в ее гладкие, округлые груди.
Черити убедила себя в том, что только безграничная честность Старбака вынудила ее быть откровенной.
– Тогда откуда взялось ощущение, что имел такое право?
Желание обожгло тело яростной вспышкой лазерного бластера. Старбак безжалостно подавил его, выбросил из своего сверхразумного сознания.
– Дилан меня ждет.
Черити не сразу откликнулась, но зато голос прозвучал совершенно спокойно. И по-деловому.
– А мне нужно на работу.
– В полицейский участок. Так. Вернулись к прежнему.
– Да. – Ее подбородок вызывающе задрался вверх. – В мой полицейский участок.
Черити всю жизнь гордилась тем, что у нее очень легкий характер, но сейчас решила, что раздражение и даже злость все-таки куда приятнее тех эмоций, которые вызывал в ней этот пришелец.
Старбак снова охватил взглядом ее тело, облаченное в неженственные синие брюки и хлопчатобумажную рубашку.
– Мне гораздо больше нравилась та туника, что была на тебе утром.
– Туника? Ах да, свитер.
Следовательно, Брэм Старбак предпочитает, чтобы его женщина носила нечто розовое и пушистое. Едва эта мысль возникла в ее сознании, как Черити тут же резко одернула себя. Она не его женщина.
– Не хотелось бы тебя разочаровывать, Старбак, но розовый цвет не подходит для представителя власти.
– Вполне понятно, – кивнул Старбак. – Но если ты думаешь, что твоя униформа заставит мужчину забыть о том, что ты женщина – и очень чувственная, очень желанная женщина, Черити Прескотт, – то ты сильно ошибаешься.
Вопреки всякому здравому смыслу, вопреки каждой частичке его разума Старбак подошел к ней и остановился совсем рядом. Его ладонь обхватила ее шею, запуталась в шелке ее волос.
– Совсем наоборот, – пробормотал он, – она вызывает в мужчине желание снять ее, избавиться от этой отвратительной одежды и узнать, что за чудные женские тайны ты так упорно скрываешь под ней.
Черити потребовалось невероятное усилие воли, но все же удалось устоять и не только не растаять в его руках, но и не отшатнуться от него. В момент принятия решения она поняла, что, отступив, покажет свою уязвимость.
Поэтому она молча стояла, подняв к нему лицо. Настороженно. Выжидая.
Старбак почти прикоснулся губами к ее губам – и заколебался. Его логический ум, та его часть, которая знала, что это может стать фатальной ошибкой, хотел дать ей сейчас возможность отстраниться. Именно сейчас – прежде, чем между ними возникнут отношения, которых ни один из них не хотел и не мог себе позволить.
Эмоциональная, всегда удручавшая его сторона натуры, та его часть, которая оказалась так неразумно связанной с Черити с момента его вторжения в ее грезы и появления вдали от цели его путешествия, знала, что она не отстранится.
Едва прикоснувшись губами к ее губам, Старбак понял всю глубину своей ошибки. Он намеревался контролировать этот поцелуй, как те опыты, что он ставил. Внимательно оглядев ее, он подумал, что Черити будет холодной, спокойной и нежной.
Она оказалась и в самом деле невероятно нежной. Но холодной? Спокойной? Ничто не напоминало о холоде в губах, так жадно прильнувших к его губам. Ни малейшего спокойствия не было в руках, обхвативших его голову. Все его прежние гипотезы в мгновение ока испарились в запылавшем жарком огне страсти.
В этой комнате происходило нечто лишенное смысла. Нечто темное и опасное. Что-то такое, что он не в состоянии был проанализировать. Рассудок покидал его. Логика разваливалась. Старбак окунулся в призрачный, беспокойный мир, доселе ему неведомый.
Сколько он там пробыл? Минуту? Час? Вечность? Когда он наконец оторвался от нее, то понял, что руки его, во время этого пламенного поцелуя оказавшиеся на ее плечах, дрожат мелкой дрожью.
Он хотел ее. Сейчас. Немедленно. Отчаянно. Он хотел увлечь ее на кровать, или на ближайшее кресло, или даже на твердый дубовый пол, сорвать с нее похожую на защитную броню униформу и погрузить свою плоть в самую глубину ее гостеприимного тепла.
Осознав, что желание в нем во время затянувшегося поцелуя опаснейшим образом трансформировалось в непреодолимую тягу, Старбак отпрянул от нее.
– Да-а, – сказала она через несколько секунд. – Это… мм… уже совсем другое.
Значит, она тоже почувствовала. Он хотел это узнать, но был слишком взволнован, чтобы читать ее мысли.
– Да.
Они уставились друг на друга.
Черити сглотнула.
– И это может стать огромной проблемой.
– Только если мы позволим.
В который раз с тех пор, как она впустила его в свой джип, свой дом, свою постель, уж не говоря о своей жизни, Черити поразилась, что он за человек – Старбак.
Каким нужно быть человеком, чтобы сначала своим поцелуем испепелить ее, а через мгновение стать холодным и бесстрастным? Расчетливым – вот каким, решила Черити.
Он смотрел, как затуманиваются ее глаза, мрачнеет лицо. Как лунные цветы, которые с приближением ночи сворачивают свои лепестки. Она подошла к комоду, сунула в карман брюк пригоршню монеток, и Старбак заметил, что руки у нее дрожат.
Она права, неохотно признал Старбак. Проблема может стать непомерной.
– Я хочу любить тебя, Черити, – обратился он к ней с натянутой вежливостью, потребовавшей от него всего самообладания, до последней капли. С правдой приходит здравый смысл, напомнил себе Старбак. Со здравым смыслом – правда. Как только Черити осознает мотивы его поведения, она тут же, несомненно, перестанет переживать. – Очень хочу. Но я обещал твоему брату не допустить этого.
– Что? – Она рывком развернулась и обратила на него недоверчивый взгляд. – Какое Дилану до этого дело?
От нее волнами исходила злость. Сообразив, что и здесь он в чем-то ошибся, Старбак набрал побольше воздуха в легкие и сделал еще одну попытку:
– Я же говорил, что он рассказал мне о твоем муже.
– Стивен – мой бывший муж, – резко поправила его Черити.
– Я также говорил, что, по словам Дилана, твой муж, твой бывший муж, – поспешно исправился он в ответ на ее гневный взгляд, – чем-то тебя обидел. И поскольку твой брат очень тебя любит, он заставил меня пообещать, что я не позволю тебе влюбиться в меня.
– Не позволишь мне? – Голос ее зазвенел колоратурным сопрано. – Так, значит, Дилан заставил тебя пообещать, что ты не позволишь мне влюбиться в тебя?
– Да. Именно так.
Она скрестила руки на форменной рубашке.
– И ты, полагаю, согласился.
– Конечно.
В который раз Старбак убедился в загадочности женского ума. Он же объяснил ей ситуацию. Так почему же она выглядит взбешенной? Она напомнила ему курящийся, закипающий вулкан планеты Пиле перед самым извержением.
Черити кивнула.
– Конечно, – язвительно повторила она. – Твое счастье, что он пока не собирается выдавать меня замуж. Один Господь знает, сколько верблюдов он бы за меня потребовал.
– Верблюдов?
Объяснив, что она назвала двугорбое жвачное четвероногое рода Camelus, переводчик, в не меньшем замешательстве от ее слов, чем Старбак, потрясенно умолк.
– Ни о каких верблюдах и речи не было! – запротестовал он.
– Ты даже представить себе не можешь, какое это для меня облегчение, – огрызнулась она. Чертыхаясь сквозь зубы, она вышла из комнаты.
Старбак последовал за ней, но через миг остановился как вкопанный, увидев, что за штуку она пристегивает к поясу.
Она поймала его направленный на кобуру изумленный взгляд.
– Ты что, никогда не видел тридцативосьмидюймового «смит-и-вессона»?
– Не так близко.
Те немногие экземпляры древнего оружия, которые ему позволили посмотреть, находились в надежных прозрачных контейнерах в правительственных архивах, куда допускались лишь высшие чины безопасности.
– К тому же не на женщине, – ехидно подсказала она.
– Нет, не на женщине.
– Могу вообразить, в каком ты замешательстве.
– Это правда.
В историческом плане и в теории Старбак всегда признавал своеобразное очарование оружия, используемого другими, более воинственными народами.
Сейчас же, вынужденный признать опасность, которую подобный револьвер представлял для женщины, ставшей близкой его сердцу – пожалуй, слишком близкой, – Старбак испытал не объяснимый здравым смыслом ужас.
– Меня это, представь себе, ни капельки не удивляет! – Она сорвала с крючка за дверью свою куртку, натянула ее на плечи и произнесла: – Ты идешь?
Старбак подхватил одолженную Диланом куртку и послушно последовал за ней.
Она приветствовала их улыбкой и двумя чашками дымящегося кофе.
– Я как раз собиралась послать за вами Санта Клауса.
– Спасибо. – Старбак обхватил пальцами горячую чашку, отхлебнул разок – и понял вкус рая, в который верила его мама.
– Мы беседовали, – поделился секретом Дилан. – Старбак вспомнил, что он – астрофизик.
– Правда? – в унисон переспросили Черити и Ванесса.
Глаза Черити задумчиво сузились, а Ванесса послала Старбаку ухмылку.
– Какое совпадение, – пробормотала Ванесса.
– И вполне объясняет, зачем ты здесь, – добавила Черити. – Может, ты все-таки искал Дилана?
– Искал. Но Старбак – не вербовщик ученых, – быстро отозвался Дилан, не давая Старбаку шанса ответить. – Выяснилось, что он тот новый сотрудник, которого я пригласил к себе работать.
– О? – Черити переводила взгляд с брата на Старбака и обратно. – Что-то не припоминаю, чтобы ты говорил о новом сотруднике.
Дилан пожал плечами.
– Наверное, просто забыл упомянуть. Уж тебе-то известно, насколько я бываю рассеянным, когда меня захватывает работа.
Это утверждение было истинной правдой. Но есть и еще что-то, думала Черити. И ни один из них не собирается ее посвятить. Она решила, что все дело, вероятнее всего, в каком-нибудь ультрасекретном проекте, и выбросила это из головы.
– Что ж, прекрасно, что все выяснилось, – объявила она. – Осталось лишь разузнать, где твои вещи и почему ты оказался полуголым на дороге посреди жесточайшей метели.
– На него явно напали, – вовремя подсказала Ванесса.
– Видимо, так, – согласился Дилан.
– Я тоже согласна, что это наиболее разумное объяснение. Но и весьма тревожное, – высказала обеспокоенность Черити. – Ведь на Касл-Маунтин раньше не было разбойников.
– Всегда что-то происходит в первый раз, – весело отмахнулся Дилан.
Слишком весело, решила Черити.
– И все же странно.
Тостер со щелчком отключился. Отложив на время эту проблему, Черити вынула тост из прорези, намазала его толстым слоем сливочного сыра и протянула Старбаку. Он сначала с подозрением осмотрел темно-коричневый кружок и лишь затем осторожно откусил.
Тост оказался горячим и рассыпчатым, а сыр прохладным и нежным. Рот его заполнился восхитительным вкусом и ароматом.
– Бесподобно, – объявил он, проглотив кусок. – Даже лучше, чем кофе.
– К сожалению, еще и страшно калорийно, – сказала Ванесса и изящно отщипнула кусочек пустого тоста. – Как гласит пословица, – сладчайшим голоском добавила она, – минуту на языке, полчаса в желудке – и всю жизнь на талии!
Ее томный, но определенно едкий взгляд скользнул в сторону Черити, намазавшую себе, как и Старбаку, толстенный слой сыра на тост.
– Ты себе представить не можешь, как я тебе завидую, Черити, дорогая. Не многие женщины позволяют себе подобные калорийные поблажки.
– Задержись подольше – и сама сможешь получить такую же поблажку, – с натянутой любезностью произнесла Черити. – На ужин будет острая пицца.
Ванесса покачала головой.
– Нет, правда, тебе нужно следить за собой, Черити. Даже если размер платья тебя и не беспокоит, меня просто дрожь берет при мысли, что творят с твоим сердцем все эти жиры и углеводы.
Старбак следил за огнем, вспыхнувшим в синих глазах Черити, но спустя мгновение, почувствовав, что этот огонь готов его прожечь насквозь, обратил свое внимание на Ванессу Рейнолдс.
Она была с головы до пят в строгой черной одежде. Волосы, такие же черные, ровными блестящими прядями спускаются на плечи. Темные глаза обведены черным же карандашом – разительный контраст с цветом кожи, бледной как изморозь на деревьях за окном.
Ванесса могла бы быть генетически спроектированной сарнианкой, размышлял Старбак, охватывая взглядом ее аскетически стройную фигуру в черной тунике и брюках. Груди у нее практически отсутствовали, а бедра были узкими, как у двенадцатилетнего подростка. Она могла бы быть близнецом Селы.
Его медленное, вдумчивое изучение Ванессы Рейнолдс привлекло внимание Черити, и ее молнией пронзило чисто женское раздражение.
– Так, если уж речь зашла о размерах одежды… я бы с удовольствием проболтала с вами день напролет, но мне нужно переодеваться и отправляться на работу, – выпалила она, оттолкнув от себя стул.
– Да и нам нужно возвращаться в лабораторию, – сказал Дилан. – Ты не подбросишь Старбака к нам на пути в город?
– Ты уверен, что это будет правильно? – слегка нахмурившись, спросила Черити. Она обернулась к Старбаку. – После твоих приключений тебе стоило бы хотя бы день провести в кровати.
Предложение показалось Старбаку весьма заманчивым. Если только Черити присоединилась бы к нему в этой теплой широкой кровати.
К сожалению, это совершенно невозможно.
– Я себя прекрасно чувствую, Черити, – заверил ее Старбак.
– И все же…
– Я ведь врач, Черити, – напомнил Дилан. – Обещаю весь день не спускать с него глаз на тот случай, если ему станет хуже.
– Ты этого не заметишь. Ты ничего не замечаешь, когда рожаешь в муках научное открытие. – Ростки беспокойства в ее глазах становились все заметнее.
– Не волнуйся, – сказал Старбак, встречая ее взгляд. – Обещаю не перенапрягаться. Но мне очень важно появиться сегодня в лаборатории твоего брата. И я тебе буду очень благодарен, если ты подвезешь меня туда.
– Ученые! – фыркнула Черити, по-настоящему расстроенная. – Все вы ненормальные. – Она покачала головой, развернулась и прошла в спальню, с треском захлопнув за собой дверь.
– Полагаю, это означало «да», – протянула Ванесса.
Совершенно очевидная издевка в ее тоне разозлила Старбака.
– Ее забота по отношению к другим людям достойна похвалы.
– Забота? – Ванесса лишь рассмеялась. – О, я думаю, что Черити нечто куда большее, чем забота, заставило позабыть о хороших манерах. – Она улыбнулась Старбаку, поднялась и натянула перчатки. – До встречи. – И вышла, помахав на прощание рукой.
Дилан остановился в дверях, не обращая внимания на волну морозного воздуха, и его взгляд метнулся от Старбака к двери в спальню и снова к Старбаку.
– Твоя братская тревога ни к чему, – спокойно произнес Старбак. – Я уже пообещал тебе, что не обижу ее.
– Очень на тебя рассчитываю. – Дилан был мрачен. – Но если бы тебе пришлось задержаться на Земле, Старбак, ты бы понял, что люди – особенно представительницы женского пола – по своей природе невероятно эмоциональны, субъективны и в высшей степени непредсказуемы. Что делает трудным, если не абсолютно невозможным, общение с ними с позиций логики и разума.
– Моя мать – терранка, – счел необходимым пояснить Старбак. – Землянка, – добавил он в ответ на непонимающий взгляд Дилана.
– Правда?
Заметив блеск в глазах Дилана, Старбак понял, что научная любознательность на мгновение пересилила его тревогу за эмоциональное благополучие сестры.
– Правда, – заверил его Старбак. – Смешанные браки среди правящих классов Сарнии – редкость, но мой отец нарушил традицию и привез невесту из одной своей дипломатической командировки на Землю. Джулианна, моя сестра, и я – наполовину земляне, наполовину сарниане.
– Не могу дождаться, когда заполучу тебя на свой исследовательский стол! – восторженно воскликнул Дилан. Снаружи голос Ванессы пожаловался, что ждать очень холодно. – Иду-иду, – отозвался он.
Старбак решил было, что разговор окончен, но Дилан предупредил еще раз:
– Не обижай ее. – И ушел, по колено увязая в снегу на пути к своей черной машине.
ЭТО ПРОСТО СМЕШНО, говорила себе Черити. Она ведь даже не знает Старбака. По-настоящему. Для нее он просто человек, которого она спасла, исполняя свои обязанности. В их отношениях, слава Богу, не было ничего личного.
Ну, вообще-то нельзя забывать о том небольшом утреннем происшествии, признала она, переодеваясь из джинсов и свитера из ангоры в зимнюю полицейскую форму. Но это отклонение от нормы нельзя принимать всерьез. Случайно оказавшись в одной постели, два человека окунулись в чувственные грезы. Такое могло случиться с кем угодно.
Но ведь не случилось же. Лишь Брэм Старбак вызвал в ней такие мысли, и Черити, давным-давно поклявшаяся никогда не связываться с красивыми мужчинами, вдруг снова ощутила свою уязвимость.
Как будто рожденный ее собственными горестными, беспокойными мыслями, раздался стук в дверь.
– Черити? – позвал глубокий голос. – Все в порядке?
– Лучше не бывает! – крикнула она в ответ. На мгновение за дверью наступила тишина.
– Можно войти?
Она как раз прикалывала пятиконечную звезду, которую ее отец с гордостью носил тридцать два года.
– Сию минуту выйду.
Может, она и уязвима, но не полная же идиотка. Чтобы она осталась в этой комнате наедине с человеком, способным одним только взглядом посеять в ее душе такую панику!
Игнорируя ее подчеркнутый намек, Старбак открыл дверь, остановился на пороге и устремил на нее изучающий взгляд темных глаз.
– Ванесса тебя расстроила, – последовал его диагноз.
– Не глупи. – Дрожь в голосе подсказала Старбаку, что она лжет. – Я же тебе говорила, Старбак, что эта женщина на меня плохо действует.
– На меня тоже. – Не дожидаясь приглашения, он вошел в комнату и остановился напротив нее.
– Правда?
– Да. – В одном-единственном слове, в выражении глаз Черити уловила абсолютную искренность. – Но мне кажется, здесь есть еще что-то, – добавил Старбак.
– Нет, честно…
Она было отвернулась, но он поймал ладонью ее подбородок. Спокойно, в упор изучал ее лицо.
– В чем дело?
От тепла его руки эмоции забурлили в ней с новой силой.
– Просто она такая чертовски тоненькая.
– Ну да. Верно.
«Он не должен был соглашаться так быстро», – в отчаянии подумала она.
– А я – нет.
– И это верно. – Его взгляд оторвался от ее лица и пустился в беспристрастное, долгое изучение ее фигуры, заставив зазвенеть колокольчиками все ее нервные окончания. – И что же?
Она запустила дрожащую ладонь в волосы, злясь на себя, на него, на всю эту дурацкую ситуацию, в которую сама же себя и поставила.
– Мужчины любят худых женщин.
– А! – Старбак понял, наконец, что по какой-то смехотворно эмоциональной, несомненно, чисто женской причине она испытывает чувство неполноценности в сравнении с Ванессой Рейнолдс. – Тебе станет легче, если я скажу, что я не похож на всех остальных знакомых тебе мужчин? – Ну и ну, с мрачным юмором подумал он, эта фраза могла бы войти в анналы тысячелетия.
– Не совсем. – Черити напомнила себе, что стоит на грани совершения огромной ошибки, и, высвободив подбородок, попятилась назад.
– А если я сказал бы, что твое тело кажется мне очень привлекательным? – продолжал Старбак. – Такое, какое есть.
Черити сделала еще один шаг назад.
– Если все это говорится для того, чтобы мне было спокойнее в твоем обществе, то ты зря стараешься.
– Этого-то я и опасался. – Она продолжала пятиться, а Старбак следовал за ней шаг в шаг. – Твой брат сказал мне, что ты была замужем.
Она уперлась в край той самой кровати, на которой утром проснулась в его объятиях. Хорошенькая западня. Осталось лишь запрыгнуть прямо на матрас.
– Ну и что?
– Кроме того, он сообщил мне, что твой муж тебя обидел.
– Дилан не имел никакого права рассказывать тебе об этом! – вспыхнула Черити.
– Думаю, имел, – вздохнул Старбак. – Он хотел убедиться, что этого не повторится.
– Что не повторится? – Такого острого нервного возбуждения Черити не испытывала никогда в жизни.
Он поднял ладонь к ее щеке. Его глаза были темными и странно грустными.
– Мое влечение к тебе. Твое – ко мне.
– Понятно. – Черити и не замечала, что до сих пор задерживала дыхание. – Похоже, ты не привык ходить вокруг да около.
Старбак уловил смысл ее слов за миг до того, как сработал переводчик. Его знание английских идиом, подумал он с гордостью, не свойственной сарнианам, заметно увеличивается.
– Нет. Не привык.
В противоположность ледяной Ванессе Черити была сплошной огонь. От ярчайшего закатного цвета волос и золотистой кожи до пухлых розовых губ и восхитительного румянца, время от времени заливающего щеки – вот как сейчас.
Запах ее духов окутывал его как ароматизированное эфирное облачко; кожа под его ладонью казалась шелковой. В мозгу Старбака творилось Бог знает что. Этот беспорядок приводил его в смятение, а смятение лишь увеличивало хаос в мыслях.
– С чего ты решил, что я испытываю к тебе влечение? – Голос Черити был спокоен, а вот о сердце этого сказать было нельзя.
– А это не так?
Прежде чем оба они осознали его намерение, он провел пальцем по ее губам. От его прикосновения губы инстинктивно приоткрылись, и Старбак напомнил себе, что даже живущий одними эмоциями терранин поостерегся бы сломя голову прыгать с обрыва.
– Извини, – хрипло произнес Старбак. Ему просто необходимо было оторваться от нее, поэтому он сделал шаг назад и заметался по комнате. – Я не имел права задавать этот вопрос. И не имел права так фамильярно до тебя дотрагиваться.
Открыв матовую белую баночку, он кончиком пальца дотронулся до розового крема. Опять ее запах; Старбака охватило внезапное, почти непреодолимое желание втереть этот крем в ее гладкие, округлые груди.
Черити убедила себя в том, что только безграничная честность Старбака вынудила ее быть откровенной.
– Тогда откуда взялось ощущение, что имел такое право?
Желание обожгло тело яростной вспышкой лазерного бластера. Старбак безжалостно подавил его, выбросил из своего сверхразумного сознания.
– Дилан меня ждет.
Черити не сразу откликнулась, но зато голос прозвучал совершенно спокойно. И по-деловому.
– А мне нужно на работу.
– В полицейский участок. Так. Вернулись к прежнему.
– Да. – Ее подбородок вызывающе задрался вверх. – В мой полицейский участок.
Черити всю жизнь гордилась тем, что у нее очень легкий характер, но сейчас решила, что раздражение и даже злость все-таки куда приятнее тех эмоций, которые вызывал в ней этот пришелец.
Старбак снова охватил взглядом ее тело, облаченное в неженственные синие брюки и хлопчатобумажную рубашку.
– Мне гораздо больше нравилась та туника, что была на тебе утром.
– Туника? Ах да, свитер.
Следовательно, Брэм Старбак предпочитает, чтобы его женщина носила нечто розовое и пушистое. Едва эта мысль возникла в ее сознании, как Черити тут же резко одернула себя. Она не его женщина.
– Не хотелось бы тебя разочаровывать, Старбак, но розовый цвет не подходит для представителя власти.
– Вполне понятно, – кивнул Старбак. – Но если ты думаешь, что твоя униформа заставит мужчину забыть о том, что ты женщина – и очень чувственная, очень желанная женщина, Черити Прескотт, – то ты сильно ошибаешься.
Вопреки всякому здравому смыслу, вопреки каждой частичке его разума Старбак подошел к ней и остановился совсем рядом. Его ладонь обхватила ее шею, запуталась в шелке ее волос.
– Совсем наоборот, – пробормотал он, – она вызывает в мужчине желание снять ее, избавиться от этой отвратительной одежды и узнать, что за чудные женские тайны ты так упорно скрываешь под ней.
Черити потребовалось невероятное усилие воли, но все же удалось устоять и не только не растаять в его руках, но и не отшатнуться от него. В момент принятия решения она поняла, что, отступив, покажет свою уязвимость.
Поэтому она молча стояла, подняв к нему лицо. Настороженно. Выжидая.
Старбак почти прикоснулся губами к ее губам – и заколебался. Его логический ум, та его часть, которая знала, что это может стать фатальной ошибкой, хотел дать ей сейчас возможность отстраниться. Именно сейчас – прежде, чем между ними возникнут отношения, которых ни один из них не хотел и не мог себе позволить.
Эмоциональная, всегда удручавшая его сторона натуры, та его часть, которая оказалась так неразумно связанной с Черити с момента его вторжения в ее грезы и появления вдали от цели его путешествия, знала, что она не отстранится.
Едва прикоснувшись губами к ее губам, Старбак понял всю глубину своей ошибки. Он намеревался контролировать этот поцелуй, как те опыты, что он ставил. Внимательно оглядев ее, он подумал, что Черити будет холодной, спокойной и нежной.
Она оказалась и в самом деле невероятно нежной. Но холодной? Спокойной? Ничто не напоминало о холоде в губах, так жадно прильнувших к его губам. Ни малейшего спокойствия не было в руках, обхвативших его голову. Все его прежние гипотезы в мгновение ока испарились в запылавшем жарком огне страсти.
В этой комнате происходило нечто лишенное смысла. Нечто темное и опасное. Что-то такое, что он не в состоянии был проанализировать. Рассудок покидал его. Логика разваливалась. Старбак окунулся в призрачный, беспокойный мир, доселе ему неведомый.
Сколько он там пробыл? Минуту? Час? Вечность? Когда он наконец оторвался от нее, то понял, что руки его, во время этого пламенного поцелуя оказавшиеся на ее плечах, дрожат мелкой дрожью.
Он хотел ее. Сейчас. Немедленно. Отчаянно. Он хотел увлечь ее на кровать, или на ближайшее кресло, или даже на твердый дубовый пол, сорвать с нее похожую на защитную броню униформу и погрузить свою плоть в самую глубину ее гостеприимного тепла.
Осознав, что желание в нем во время затянувшегося поцелуя опаснейшим образом трансформировалось в непреодолимую тягу, Старбак отпрянул от нее.
– Да-а, – сказала она через несколько секунд. – Это… мм… уже совсем другое.
Значит, она тоже почувствовала. Он хотел это узнать, но был слишком взволнован, чтобы читать ее мысли.
– Да.
Они уставились друг на друга.
Черити сглотнула.
– И это может стать огромной проблемой.
– Только если мы позволим.
В который раз с тех пор, как она впустила его в свой джип, свой дом, свою постель, уж не говоря о своей жизни, Черити поразилась, что он за человек – Старбак.
Каким нужно быть человеком, чтобы сначала своим поцелуем испепелить ее, а через мгновение стать холодным и бесстрастным? Расчетливым – вот каким, решила Черити.
Он смотрел, как затуманиваются ее глаза, мрачнеет лицо. Как лунные цветы, которые с приближением ночи сворачивают свои лепестки. Она подошла к комоду, сунула в карман брюк пригоршню монеток, и Старбак заметил, что руки у нее дрожат.
Она права, неохотно признал Старбак. Проблема может стать непомерной.
– Я хочу любить тебя, Черити, – обратился он к ней с натянутой вежливостью, потребовавшей от него всего самообладания, до последней капли. С правдой приходит здравый смысл, напомнил себе Старбак. Со здравым смыслом – правда. Как только Черити осознает мотивы его поведения, она тут же, несомненно, перестанет переживать. – Очень хочу. Но я обещал твоему брату не допустить этого.
– Что? – Она рывком развернулась и обратила на него недоверчивый взгляд. – Какое Дилану до этого дело?
От нее волнами исходила злость. Сообразив, что и здесь он в чем-то ошибся, Старбак набрал побольше воздуха в легкие и сделал еще одну попытку:
– Я же говорил, что он рассказал мне о твоем муже.
– Стивен – мой бывший муж, – резко поправила его Черити.
– Я также говорил, что, по словам Дилана, твой муж, твой бывший муж, – поспешно исправился он в ответ на ее гневный взгляд, – чем-то тебя обидел. И поскольку твой брат очень тебя любит, он заставил меня пообещать, что я не позволю тебе влюбиться в меня.
– Не позволишь мне? – Голос ее зазвенел колоратурным сопрано. – Так, значит, Дилан заставил тебя пообещать, что ты не позволишь мне влюбиться в тебя?
– Да. Именно так.
Она скрестила руки на форменной рубашке.
– И ты, полагаю, согласился.
– Конечно.
В который раз Старбак убедился в загадочности женского ума. Он же объяснил ей ситуацию. Так почему же она выглядит взбешенной? Она напомнила ему курящийся, закипающий вулкан планеты Пиле перед самым извержением.
Черити кивнула.
– Конечно, – язвительно повторила она. – Твое счастье, что он пока не собирается выдавать меня замуж. Один Господь знает, сколько верблюдов он бы за меня потребовал.
– Верблюдов?
Объяснив, что она назвала двугорбое жвачное четвероногое рода Camelus, переводчик, в не меньшем замешательстве от ее слов, чем Старбак, потрясенно умолк.
– Ни о каких верблюдах и речи не было! – запротестовал он.
– Ты даже представить себе не можешь, какое это для меня облегчение, – огрызнулась она. Чертыхаясь сквозь зубы, она вышла из комнаты.
Старбак последовал за ней, но через миг остановился как вкопанный, увидев, что за штуку она пристегивает к поясу.
Она поймала его направленный на кобуру изумленный взгляд.
– Ты что, никогда не видел тридцативосьмидюймового «смит-и-вессона»?
– Не так близко.
Те немногие экземпляры древнего оружия, которые ему позволили посмотреть, находились в надежных прозрачных контейнерах в правительственных архивах, куда допускались лишь высшие чины безопасности.
– К тому же не на женщине, – ехидно подсказала она.
– Нет, не на женщине.
– Могу вообразить, в каком ты замешательстве.
– Это правда.
В историческом плане и в теории Старбак всегда признавал своеобразное очарование оружия, используемого другими, более воинственными народами.
Сейчас же, вынужденный признать опасность, которую подобный револьвер представлял для женщины, ставшей близкой его сердцу – пожалуй, слишком близкой, – Старбак испытал не объяснимый здравым смыслом ужас.
– Меня это, представь себе, ни капельки не удивляет! – Она сорвала с крючка за дверью свою куртку, натянула ее на плечи и произнесла: – Ты идешь?
Старбак подхватил одолженную Диланом куртку и послушно последовал за ней.