Розенберг Джоэл. Серебряная корона

   Но холты выбрали четвертый путь: они вели подкоп, рассчитывая то ли проникнуть таким способом внутрь замка и захватить защитников врасплох, то ли просто подрыть стены и обрушить их.
   Скованные цепями землекопы были не то захваченными рабами Фурнаэля, не то его же бывшими фермерами, вынужденными теперь работать на холтов – что объясняло, почему стража на стенах не расстреливает рабочих, вытаскивающих из подкопа тележки с камнями и грязью.
   М-да, положение не сказать чтоб радостное…
   Карл отступил с опушки и пошел в лес, где на поляне его ждали с конями Уолтер, его разведка и Тэннети.
   Серьезная проблема была одна – координация. Люди Карла и воины Фурнаэля должны действовать одновременно и заодно – тогда у них, возможно, достанет сил рассеять даже и превосходящую армию холтов. Ружья Приюта более точны, чем кремневики работорговцев, и несколько снайперов на крепостных стенах быстро выбьют из голов осаждающих мысль о быстром штурме. В сочетании с парой сотен кавалеристов, способных ударить где и когда угодно, объединенная Фурнаэльско-Приютская армия должна оказаться достаточно сильной, чтобы разогнать холтов, а при необходимости – и уничтожить их всех. Но чтобы это удалось, защитники замка должны знать, что снаружи у них есть союзники, и Фурнаэль – или, в случае его смерти, тот, кто командует обороной, – должен согласиться действовать совместно.
   Но даже и в этом случае дело будет кровавым.
   – Я как-то читал, что встреча двух армий с приблизительно равными силами ведет к взаимоуничтожению, – сказал Карл. – Не помнишь, откуда это?
   – Не помню, прости, – отозвался Уолтер Словотский. – Хотя звучит знакомо. – Он приподнял бровь. – Придумал что-нибудь получше?
   – Кое-что. Во-первых, мы должны нанести холтам чувствительный удар – чтобы показать, на что мы способны. Во-вторых, нам надо отправить под стены кого-то голосистого – с посланием. А значит – нанести отвлекающий удар.
   – Опять ты задумал какую-то хитрость. Что – наполовину нападать, наполовину блефовать?
   Карл улыбнулся:
   – Почти в точку. Ловушка, атака, ложный удар – все вместе. Двойной блеф. – Он повернулся к Тэннети. – Как насчет рискнуть?
   Она кивнула:
   – Только скажи, Карл Куллинан.
   Отлично, подумал он, заодно и сравняешь счет – с Чаком. Ты заслужила…
   Он оборвал себя. Так нельзя. Это было бы неверно. В мире и без того довольно зла – незачем умножать его, предавая своих.
   – Тэннети, – сказал он, – скачи назад и передай Авениру: пусть выставит на часы арбалетчиков. Всем остальным – спать. До сумерек. Тогда пусть выводит своих людей. Найди восьмерых добровольцев на рискованное дело и, как стемнеет, привези их сюда с собой. Да, и прихвати Эрека.
   – Пусть их будет семеро, Тэннети, – проговорил Уолтер. – Давненько я не добровольничал; хочу вспомнить, как это.
   – Нет, – покачал головой Карл. – Прежде чем все кончится, тебе придется вспомнить, почему ты этим не занимался так долго. И потом, у меня есть для тебя одно дело.. Езжай, Тэннети. Добровольцев должно быть восемь – верхами.
   Словотский заглянул ему в лицо.
   – Ты к чему клонишь, Карл? Мне что – пробираться в лагерь холтов во время атаки? Или что-нибудь еще более идиотское?..
   – И как ты догадался? – Карл ткнул его кулаком в плечо. – Возвращайся в лес и поспи. Пригодится.
 
   Прохладный ночной ветер шелестел в ветвях, ласкал Карлу лицо.
   Ночь была ясной и почти безоблачной. Оно и к лучшему: дождь сделал бы Карлову задумку почти невыполнимой.
   Он похлопал Стэка по шее, потом проверил короткий роговой лук, притороченный к луке седла, и битком набитый стрелами колчан, что висел сейчас на месте его ружья. Ружей не будет – по крайней мере в первый налет. Ружья сразу выдали бы, кто они такие, а этого допускать было нельзя.
   Он выругался: в холодной стальной кирасе и шлеме было неудобно, но с этим уж ничего не поделаешь. Этот раз был из тех, когда столь ненавистные Карлу доспехи оказывались необходимостью, даже если весил он в них – вместе с поддевкой – около полутонны. Кираса отведет что угодно, кроме, если не повезет, выстрела в упор, и скорей всего в скором времени ему понадобятся и кираса, и везение. Он оглянулся на Тэннети.
   – Как по-твоему, мы дали Словотскому довольно времени? – Уолтеру надо было дать время подобраться поближе к замку, чтобы устроить диверсию.
   Она кивнула.
   – Тогда начинаем.
   Карл взгромоздился в седло, поерзал, устраиваясь: чертовы доспехи скользили.
   Он убедился, что меч прочно сидит в ножнах, хотя и надеялся, что в этом наскоке воспользоваться им не придется. Ввяжись Карл в мечевую схватку с любым из холтов – на тайне можно поставить крест. И все же, пусть и не пользуясь, он предпочитал иметь меч при себе.
   Справа от него уже сидели в седлах Тэннети и ее восьмерка; их кони фыркали и в нетерпении рыли копытами землю.
   Авенир дал сигнал Эреку и Франдреду поднять фонари; их пристроили на деревьях по обе стороны тропы и спустили шторки, чтобы свет едва проникал сквозь них.
   – Вперед, – прошептал Карл. Он ударил Стэка каблуками и пригнул голову, когда конь перескочил каменный заборчик и помчался по незасеянному полю.
   Карл пустил коня легким галопом, а после – рысью.
 
   Были на Этой Стороне вещи, которым Карл так и не перестал удивляться – даже после стольких лет. Взять хотя бы количество солдат вокруг крепости. В годы его учебы в студенческих городках и то бывало больше народу, чем эта несчастная тысяча, обложившая осадой Фурнаэльский замок. Казалось очень странным, что для чего-то столь впечатляющего, как осада, может хватить всего тысячи с небольшим солдат. Хотя, наверное, казалось это ему зря: Ричард Львиное Сердце отправился в Крестовый поход с двенадцатитысячным войском, но войско это собиралось к нему со всей Англии. Так что, возможно, не стоило удивляться, что в Бимско-Холтунской войне принимали участие всего несколько десятков тысяч солдат – с обеих сторон.
   Но все равно это выглядело забавно. Холтский командующий разделил свое тысячное войско на четыре части, каждая из которых стояла лагерем на расстоянии полета стрелы от одной из четырех замковых стен.
   Разумеется, разделены они были не поровну. Это было бы глупо. Самый большой отряд – чуть больше трети всего холтского войска – расположился против главных крепостных ворот. Другие две с половиной сотни устроились против ворот малых; а еще два отряда, примерно по сто пятьдесят человек каждый, стояли под двумя оставшимися стенами.
   Расстановка была умной: защитники не могли и надеяться устроить конную вылазку – на каких бы воротах ни начала подниматься решетка, малые отряды тотчас присоединились бы к любому из больших и воспользовались возможностью ворваться в крепость.
   Фурнаэль и его люди были заперты – и заперты надежно.
   Карл медленно ехал по пустому полю к наибольшему отряду холтов; остальные вытянулись вереницей слева от него.
   Вдали можно было уже различить главные ворота замка; решетка выделялась на фоне сторожевого костра. Много лет назад Карл проезжал этими воротами; теперь он надеялся, что Словотскому удастся подобраться достаточно близко, чтобы, когда придет время, поднять тревогу внутри.
   Карл закусил повод зубами, отвязал лук и вытащил стрелу.
   Холты явно не были готовы к атаке извне. Карл подъехал к сторожевому костру почти на две сотни ярдов – и только тогда солдат вскочил на ноги и что-то закричал в темноту.
   – Поехали! – Карл наложил стрелу, натянул тетиву – и стрела со свистом рассекла воздух. Карл пустил ее наудачу – какой меткости можно ожидать, когда стреляешь с лошадиной спины?
   Он вытащил еще одну стрелу и направил ее под углом в сорок пять градусов, постаравшись, насколько можно, послать ее в центр лагеря.
   Тэннети выровняла арбалет и спустила крючок. Холтский солдат вскрикнул, схватился за бедро – в нем засел болт – – и повалился ничком.
   – Целься выше, черт! – крикнул Карл. – Не изображай снайпера! – Низкий выстрел мог попросту уйти в землю; высокий вполне мог найти жертву в глубине лагеря.
   – Всем: ближе не подъезжать, – распорядился он. Сейчас самые ближние холты находились от них на пределе досягаемости ружей работорговцев.
   Он выпустил еще одну стрелу, с удивлением и радостью отметив, что на излете она пробила горло одному из холтов.
   Карл отвязал от седла свой фонарь и швырнул его наземь, заставив Стэка шарахнуться от полыхнувшего пламени, выдав и себя, и всадника – просто на тот случай, если кто-то из холтов потеряет цель.
   Из лагеря прозвучали ружейные выстрелы, и Карл с трудом подавил желание пригнуться. На таком расстоянии вражеские ружья были, считай, бесполезны. Холтам придется нагонять их верхом. Что было просто великолепно.
   – Еще один залп, – скомандовал он. – Цельтесь выше… приготовились… огонь!
   Девять луков и арбалетов выстрелили – и из лагеря донеслись новые вскрики и вопли холтов.
   Всего несколько мгновений прошло с начала боя – а сотня, или, может, даже сто двадцать солдат уже были в седле, чтобы отбить нападение. Отлично. И количество, и скорость отряда говорили в пользу холтского командира, и Карл мог рассчитывать, что он хорошо справится со своим делом.
   – Убирайте оружие и готовьтесь отступить, – распорядился Карл, привязывая собственный лук.
   Один из Карловых всадников начал разворачивать лошадь.
   – Стоять! – рявкнул Карл. – Двинешься до команды – сам тебя застрелю!
   Это и была хитрость. Они должны были увлечь холтов за собой, не подпуская их близко, но и не слишком обгоняя. Еще десять секунд, подумал он. Девять. Восемь. Семь. К черту.
   – Отступаем! – выдохнул он, развернул Стэка и галопом помчался под деревья. Остальные следом.
   Теперь шторки на фонарях были подняты; они, как маяки, Указывали Карлу путь. Тропа уходила в лес как раз меж ними, Стэк галопом несся к тропе, комья сырой земли взлетели из-под копыт – жеребец перескочил стену.
   Им очень повезло, что лесная тропа была прямой: копыта Стэка с трудом находили ее, а Карла ветви и сучья так били по шлему и по лицу, что в конце концов он плотно зажмурился – иначе просто остался бы без глаз. За ним сквозь лес неслись остальные.
   В небо с визгом взвилась ракета, рассыпавшись в вышине дождем белых и голубых искр. Карл открыл глаза.
   Ночь разорвал рев Авенира:
   – Огонь!
   Дружный залп семидесяти ружей более всего походил на взрыв пачки попкорна.
   Вопили люди, визжали и ржали кони.
   Тропа расширилась. Карл натянул повод, остановил Стэка и соскочил с седла. Тэннети и остальные галопом пронеслись мимо.
   – Второе отделение, – снова раскатился вдали бас Авенира, – огонь!
   И еще семьдесят ружей отозвались дружным треском. Карл припустил трусцой.
   Первое отделение Авенира двигалось вперед по еле видимой в темноте, залитой кровью земле – ружья через плечо, в руках мечи и кинжалы: они наносили удар милосердия раненым, равно людям и лошадям. Из сотни кавалеристов, пустившихся вдогон Карлу и его девятке, в живых осталась едва дюжина – и теперь они нахлестывали лошадей, во весь опор удирая к лагерю холтов.
   Карл начал расстегивать доспех – и тут же рядом возник Эрек с ружьем Карла, его пистолетами и большим кожаным мешком. Он отдал их Карлу, а взамен принял кирасу, шлем и наголенники.
   – Послание Авениру – передать, дождаться ответа, – сказал Карл. – Начали: «У меня потерь нет; Тэннети и остальные двигаются на позицию. Приказ: наступление отделениями, залп – и вперед, попеременно. Пришли с Эреком еще одного гонца. Есть ли потери?» Конец. Беги.
   Юноша умчался.
   Карл насыпал на полку пороху. Посмотрим, получится ли третья часть, думал он. Первая часть его плана удалась как надо: сотня холтов лежала на поле мертвыми, холтский лагерь гудел, как растревоженный улей. Вторая часть выходит – или не выходит – в данный момент: или Словотскому удастся воспользоваться суматохой и проскользнуть так близко стенам, чтобы его увидели и услышали стоящие там часовые Фурнаэля, или у него ничего не выйдет.
   Но третья часть зависела от того, насколько хорош у холтов командир. Когда на них налетело нечто, похожее на мелкий летучий отряд Бима, его решение было вполне традиционным: послать следом заведомо больший кавалерийский отряд.
   Но потом, когда заговорили ружья, он должен был взглянуть на то, что произошло, происходит и должно будет произойти, совершенно другими глазами. Командир не мог не знать, что в этой войне ружьями и порохом пользуется только одна сторона – его; единственной другой силой, владеющей порохом и ружьями, был Карл Куллинан и его воины. Значит, он поймет, что противостоит ему именно Карл. Или, – возможно, сочтет, что союзники-рабовладельцы изменили ему.
   В любом случае открытие это будет для него новостью. А что делает хороший командир, сталкиваясь с атакующей армией неведомой величины?
   При другом тактическом раскладе верный ответ был бы иным; здесь же командир готовился противостоять защитникам крепости и расположил свои силы для осады. Так что классической – а также и шкурной – реакцией было бы отступление: по Княжьему Тракту в Холтун, к баронству Адахан. Возможно – с высылкой вперед кавалерийского дозора, чтобы удостовериться, что путь чист.
   Люди должны быть более важны для него, чем задача, – если он действительно хороший командир.
   Карл вышел из-под деревьев под звездный свет. Кавалеристы садились в седла, а холтские солдаты в это время на скорую руку организовывали оборону: с ружьями и луками оборачивались навстречу наступающим отделениям Авенира.
   – Первое отделение – огонь! – прокричал Авенир.
   Карл скрестил пальцы. Худо дело: холты, похоже, собирались держать оборону, а не отступать.
   – А ты храбр, – прошептал Карл своему незримому противнику. – Даже слишком храбр… – Неужто этот тип решил, что перевес на его стороне? Или он пытается сбежать сам?
   Примчался Эрек, и с ним – один из молодых воинов Авенира.
   – Ответ, – задыхаясь, выговорил Эрек. – «Понял; стреляем, как ты велел. Потери малы: семеро раненых, убитых нет». – Эрек покачал головой. – Не думаю, что он видел все, Карл. Кое-кто из этих всадников прорвался сквозь строй.
   Примерно в миле от них еще две сигнальные ракеты на миг озарили небо, словно говоря: мы уже идем.
   Размышления о потерях Карл отложил на потом. У меня еще будет время подумать о них – когда я узнаю, сколько всего жизней унесла моя попытка быть хитрым.
   –  Похоже, это подают сигнал Тэннети и всадники эскадрона, – заметил он. – Выдвигаются на позиции.
   – Да, Карл, – улыбнулся Эрек. – Холты побегут?
   – Рассчитываю, – сказал Карл.
   Очень на это надеюсь, добавил он про себя. Ладно, генерал Паттон. Что теперь?
   –  Второе отделение – огонь!
   Это стало началом конца. Маленький отряд, что стоял у глухой северной стены, дрогнул и побежал – солдаты дрались друг с другом за коней, те, кому лошади не достались, бросали оружие и со всех ног улепетывали по дороге.
   Второго маленького отряда Карл не видел, но готов был спорить на что угодно – следующим сломается именно он.
   Отряд, стоявший против задних ворот крепости, тоже начал отступать, но в боевом порядке: пешие солдаты двумя шеренгами двигались к дороге, кавалерия с арбалетами расчищала путь. Командующий, очевидно, решил, что осторожность – лучшая часть доблести.
   Отлично. Но главные силы остались на месте, а вкупе со вторым малым отрядом это составляло почти триста человек – вполне довольно, чтобы отбить атаку Карла, если только он не решит положить здесь большую часть Авенирова отряда.
   – Эрек: к Валерану и назад. Послание: «Действуй». Конец.
   Юноша снова рванулся прочь, на сей раз в другую сторону.
   Это была последняя козырная карта, которую припас в рукаве Карл. Не сработает она – дело обернется большой кровью. Если сотне всадников, теперь под командой Валерана, не удастся убедить холтского командующего, что на него спустили большое войско, Карлу останется только рассчитывать, что Словотский сумел не только доставить его послание замок, но что Фурнаэль поверит ему и сможет действовать быстро и решительно.
   Правду сказать, Карлу в это не верилось. Слишком уж многому нужно совпасть…
   Вдалеке на правом фланге из лесу вылетела лава Валерана, на скаку посылая залп за залпом.
   Но холты держались, продолжая стрелять и перезаряжать ружья и луки.
   И тогда свершилось. Главные ворота крепости начали раскрываться – со скрипом, которому изнутри вторили нетерпеливые боевые кличи.
   Холтов наконец проняло: их оборона дрогнула.
   Карл поманил Авенирова гонца.
   – К Авениру и назад. Послание: «Прекратить залповый огонь. Всем с заряженными ружьями – вперед. Целиться на глаз и слух». Конец. Беги.
   Горизонт озарился, и Карл повернул голову. На востоке в небе плясал огонь.
   Огонь? Какого дьявола там происходит?
   «А сам ты… что… думаешь?»
   «Эллегон!»
   Мысленный голос дракона был едва слышен за его ревом, изрыгая огонь и дым, он мчался по небу, недосягаемый для арбалетов и ружей; холты разбегались сломя голову.
   «Горная кавалерия прибыла. Вижу, я слегка запоздал. Не слишком тебя подвел?»
   «Что ты, совсем нет. Это дало мне возможность убедиться, что двести пятьдесят солдат способны обратить в бегство вчетверо превосходящие их силы. – Карл постарался, чтобы в его мысленном голосе прозвучал сарказм. – Спасибо за науку, Эллегон».
   «Без проблем».
   Карл ощутил, что дракон проник глубже.
   «Жаль Чака. Мы поговорим о нем?»
   «Позже. Сначала дела».
   – Эрек, иди сюда. Шевелись, мальчик. К Авениру и назад. Послание: «Прекратить наступление. Никому из твоих – ни шагу вперед, пока не получите новый приказ. Холты бегут, в небе парит Эллегон, так что не стоит рисковать, подставляя своих под дружественный огонь. Воины Фурнаэля выдержали осаду; нечего удивляться, что они рады пострелять. Целительные бальзамы использовать по необходимости», – продолжал он. – Конец. Теперь – для Валерана: «Поймай трех пленников для допроса. До приказа держись от бимцев подальше». Конец. Беги.
   Мышцы его шеи уже начали расслабляться – будто с плеч сняли огромный груз. Присутствие Эллегона успокаивало, как бронежилет.
   С драконьей спины ударила молния, сияющие ленты ударили в самую гущу бегущих холтов, окончательно превратив их из войска в толпу.
   Молнии? Эллегон, должно быть, подобрал где-то Энрада, и тот… нет. Энрад просто не способен еще творить заклятия столь сложные.
   «Эллегон, только не говори, что Андреа с тобой».
   Никакого ответа.
   «Ну?»
   «Это она придумала, Карл. Сама. И Ахира тоже, яговорил им, что тебе это не понравится», – с обидой добавил дракон.
   «Ахира? Что, черт возьми, творится в Приюте? Дети…»
   «С детьми все в порядке. Кира и все они пока под присмотром Инженеров. – Эллегон, кружа, заходил на осадку. – Позволь вручить ее тебе…»
   «Нет! Оставайся повыше, пока все не уляжется»…
   Ему надо поговорить с Фурнаэлем и…
   «Нет, лучше скажи Авениру – пусть пошлет кого-нибудь назад в лагерь, тогда ты сможешь сесть там». Всему свой черед. Он собирался пойти поговорить с бароном, но это важнее. «Ты чуешь Словотского?»
   «Само собой».
   «Скажи ему, я скоро буду. А потом, твое чешуйчество, можешь заходить на посадку».
   «Слушаюсь, Карл. Я тоже рад тебя видеть».
   Несмотря ни на что, улыбнулся Карл.
   – Верно… Эй, ты… да-да, ты – приведи моего коня.

Глава 20
СНОВА СТАРОЕ ЗНАКОМСТВО

   Лишь храбрый умеет прощать.

Лоренс Стерн

 
   Карл остановил жеребца, перебросил ногу и медленно соскользнул на землю. Потянулся и обмотал повод Стэка вокруг сука: в отличие от Морковки Стэк не стал бы стоять «привязанным к земле», хотя, чтобы удержать его, обычно достаточно было просто набросить поводья на что-нибудь.
   «Ты уверен, что, если твой конь попытается удрать, я не могу его съесть?»
   Эллегон растянулся на траве, огромная ящериная голова – на передних лапах.
   «Уверен. И с чего это ты все время стремишься ужевать именно мою лошадь?»
   «Все кругом говорят, что, когда дело доходит до лошадей, у тебя самый лучший вкус».
   Очевидно, дракон не стал скрывать разговора от Энди Застонав от смеха, она наклонилась, подхватила камень, швырнула его в громадный бок и только потом вернулась к работе.
   Ахира и Томен Фурнаэль сидели на траве, опираясь на древоподобную драконью лапу, а Ранэлла и Энди-Энди с помощью десятка Авенировых воинов разгружали огромную плетеную корзину и снимали с дракона сбрую.
   – Этого бочонка не трогать. – Ранэлла показала на маленький бочонок, плотно привязанный в дальнем углу корзины. – Не сдвигайте его, не роняйте на него ничего, даже не коситесь.
   – Ну, и что здесь творится? – осведомился Карл, переводя взгляд с Ахиры на Энди-Энди и обратно. – Я посылал за…
   – Ш-ш-ш! – Энди-Энди с улыбкой обвила руками его шею и быстро поцеловала. – Дареному коню… Эй, вы там – осторожней с этим коробом! – Она оттолкнулась от Карла и бросилась туда, где Ранэлла командовала разгрузкой.
   – Ты посылал за помощью – и ты ее получил, – резко проговорил Ахира. – Насколько я помню, Карл, никто не избирал тебя Богом.
   – Я просто хотел узнать, что делаете здесь вы, господин мэр.
   – Зови меня Ахирой. – Гном пожал плечами. – Я больше не мэр. Я потерял место… да, четыре десятидневья тому.
   Карла словно ударили.
   – Ты – что?
   –  Проиграл. Хтон снова потребовал вотума доверия, и многие из тех, кто голосовал, как хотел ты, мне в доверии отказали. – Еще одно пожатие плеч.
   – Ты оставил Приют на Хтона?! Ты…
   – Я похож на болвана? Я не набрал голосов, чтоб сохранить место – но и Объединители не получили полной поддержки.
   – Тогда кто же…
   – Рикетти, разумеется.
   – Нет, погоди. Как ты провел его сквозь Хтоновы интриги?
   Дхира повернулся к Энди-Энди.
   – Рассказать? Или ты на самом деле решила провести этот эксперимент?
   – Эксперимент?
   Какой-то миг она не обращала на него внимания, продолжая негромко говорить с Ранэллой.
   – Управишься с остальным сама?
   – Да, Андреа.
   Энди-Энди повернулась и направилась к Карлу.
   – Эксперимент заключается в том, чтобы проверить, может ли кто-то на самом деле умереть от любопытства.
   Довольно.
   «Как у нас с безопасностью?»
   «Мой разум не улавливает нигде враждебности. А что… О-о! >> Дракон фыркнул, обдав паром траву.
   – Ахира, я не хочу, чтобы кто-либо приближался к Фурнаэльскому замку, пока все не уляжется. Когда это случится – доставишь Томена к отцу, но не прежде того.
   – Но, Карл Куллинан, это мой дом, – вмешался юноша. – Мне знаком…
   – Тебе может быть знаком здесь каждый камень, каждое дерево и куст, мальчик, но сейчас война. Я не хочу сообщать твоему отцу, что не уберег и второго его сына. Понял? – Он повернулся к Ахире и перешел на английский. – Словотский там. Все переговоры – через него. Сбереги мальчишку живым, ладно?
   – Конечно, Карл. – Гном погладил топор. – Хорошо снова заняться делом!
   Карл хмыкнул.
   – Вспоминай, вспоминай… – Он подошел к пассажирской корзине, выудил три одеяла и перебросил через плечо, потом, не говоря ни слова, подхватил на руки Энди-Энди.
   «Насколько я помню, тут неподалеку есть узкая полянка. Отключись от нас – и позаботься, чтоб нас оставили одних»
   «Сделаю, Карл. Развлекайтесь».
   –  Карл! – Она попыталась вырваться. – Ты что это хочешь…
   – По-моему, очевидно, чего я хочу, Андреа. Вопрос лишь в том, станешь ли ты меня отговаривать.
   – А если попробую?
   Он пожал плечами:
   – Пробуй.
   – Тогда ладно. – Она опустила голову ему на грудь. – Просто я люблю знать, что есть выбор. А так… я ведь тоже соскучилась.
   – Не говори мне этого – докажи.
   Энди-Энди взглянула Карлу через плечо.
   – Нас уже не видно, Карл. Можешь меня отпустить, – сказала она. Голос ее был деловит, ровен.
   Он поставил ее на землю, потом выпустил.
   – Ты не купилась?
   Она мотнула головой.
   – Я слишком хорошо тебя знаю. Спектакль с похищением обманул всех – кроме, быть может, Ахиры. Я только не понимаю, для чего ты его разыграл.
   – Для поддержания образа, милая. – Он вздохнул. Сумеет или не сумеет он сделать дело, зависело от того, пойдут ли за ним люди. А это во многом зависело от того, каким они его видят – и будут видеть. Была у этого спектакля и еще одна сторона. Посылать друзей на смерть – мерзкая штука, но прилюдным биением себя в грудь делу не помочь. А здесь и сейчас никого кроме них двоих нет.
   Карл сглотнул комок.
   – Не хочу я ходить вокруг да около… Чак погиб. Близ Энкиара.
   На миг у нее перехватило дыхание. Потом:
   – Как?
   Карл тряхнул головой.
   Он… решил почему-то, что уничтожение рабовладельческого пороха стоит его жизни. – Он ударил кулаком по стволу, брызнули кусочки коры. – Скотина!
   Он опустился на колени. Когда Андреа присела рядом и обняла его за шею, он закрыл глаза, спрятал лицо у нее на груди и дал наконец волю слезам.
 
   Спустя какое-то время Андреа полезла во внутренний карман, вытащила платок и протянула Карлу.
   – Высморкайся и вытри глаза, герой, – проговорила она. – Не то твой образ разлетится вдребезги.