Страница:
Истинная причина, – продолжал он, – в том, что драконы читают мысли. Они знают, что ты думаешь, и – если нужно – могут вытащить на свет божий все, что ты когда-либо делал. Каждый грязный секретик, любую совершенную пакость, которую ты постарался забыть – любое предательство, Пирондэль.
– Я никого не предавал, Уолтер Словотский.
Словотский пожал плечами:
– Расскажи это Эллегону. Если ты нас предал, он тебя съест. Слишком сурово; этот вот барон всего лишь изгонит тебя – вытрясет все золото и отправит тебя и кучку твоих приспешников топтать дороги.
– Изгонит меня?
– Это второй пункт соглашения, которое даст тебе возможность избежать встречи с драконом: ты отрекаешься в пользу Фурнаэля.
Пирондэль засмеялся.
– Так вот из-за чего все? – Его лицо подернулось грустью. – Я был лучшего мнения о тебе, Жерр. Никогда бы не подумал, что ты станешь изменником.
– Изменником? – прорычал Фурнаэль. – Ты называешь изменником меня? Да я и помыслить не мог о неверности, Пирондэль, пока не убедился, что ты продал и меня, и мое баронство, и моих друзей.
– Ха! Продал его – вы подумайте! Да баронство Фурнаэль уже погибло, барон. Я был вынужден отписать его холтам. Оно мертво. И если труп может послужить Биму, ну что ж…
– Я держусь! – Фурнаэль ударил кулаком по стене. – И буду держаться вечно – если понадобится. Но ты – для тебя мы лишь пешки в игре…
– Избавь меня от упреков в неблагородстве, барон. Встань на мое место – что бы ты сделал?
Фурнаэль помолчал.
– Не знаю, – негромко проговорил он наконец. – Но я был бы верен своему народу – как и всегда.
– Как благородно… – насмешливо протянул Пирондэль. – Весьма благородно. Я сделал то, что считал лучшим для Бима, и не стыжусь этого.
– Ты не стыдишься. – Фурнаэль шагнул к портьерам у двери и сорвал их с крючков. – Но тебя пристыдят.
Там стояли десять связанных стражников, Ахира, Энрад и Бералин.
Фурнаэль подтянул к себе ближнего из стражей и разрезал стягивающую его руки веревку.
– Что ты на это скажешь, капитан?
Свихнуться можно, подумал Уолтер. Вот от кого все зависит – от солдата, которому, возможно, все равно, хорош или плох правитель, которого он дал присягу защищать. Если так – все пойдет прахом. Причем прямо сейчас.
Но если стражам Пирондэля не все равно, если им важно, чтобы их князь был человеком чести, а не хитрозадым политиканом, каким показал себя Пирондэль…
Капитан стоял лицом к лицу с Пирондэлем, и слезы катились по его щекам, исчезая в седой бороде.
– Я служил бы вам до конца, ваше величество, – титул прозвучал как проклятие. – Я умер бы за твою тушу, боров. – Смахнув слезы, капитан повернулся к Уолтеру Словотскому. – Вы намерены возвести на трон барона Фурнаэля? – спокойно осведомился он.
– Если нет, то я зря старался, – кивнул Уолтер. – Прав на престол у него не меньше, чем у любого барона. И он не предает своего народа и своих друзей.
– А что вы сделаете с этим? – Капитан большим пальцем указал на князя.
– Если он отрекается в пользу Фурнаэля, это князю Фурнаэлю и решать, так?
– Изгнание, – проговорил Фурнаэль. – Если он отречется.
– Великодушно, – кивнул капитан. Потом протянул руку к гному. – Дай мне мой меч.
Ахира приподнял бровь. «Отдать?» – вопрошал его взгляд.
Фурнаэль не стал ждать. Выхватив из ножен свой меч, он рукоятью вперед бросил его капитану – тот поймал клинок, потом плашмя уложил его на ладонях.
– Я отдаю свою верность тебе, Жерр Фурнаэль, – проговорил капитан. – До тех пор, пока ты достоин ее. – Он протянул меч назад Фурнаэлю.
– Оставь себе, – сказал барон. – А остальные?
Капитан кивнул:
– Они мои люди, князь. Я не держал бы их в своем отряде, не будь они достойны доверия.
– Тогда, пожалуйста, развяжи их, друг мой Ахира.
– Простите, – вмешался Уолтер, – может, вы соблаговолите на секунду перестать обмениваться любезностями? Нам еще предстоит услышать отречение.
Меч со свистом рассек воздух и замер под подбородком Пирондэля.
– За этим дело не станет, – сказал капитан. – Правда же, Пирондэль?
– Н-нет. Я отрекаюсь в пользу Тир… – Князь закашлялся – острие капитанова меча прижалось к его горлу.
– Нет. Выбираем мы, а не ты, – рыкнул на него капитан. – Согласен? Кивни, Пирондэль, – так, чтоб мы видели. Хорошо. Тарен, раздобудь перо и бумагу и приведи Хранителя печати. Никаких объяснений – просто приведи.
Уолтер взглянул на Фурнаэля.
Барон засмеялся.
– Если ты не хочешь довериться капитану – как твое имя?
– Гаравар, князь.
– Пока еще нет. Так я говорю, Уолтер Словотский, если ты не доверяешь капитану Гаравару, который будет командовать моей личной гвардией, – я буду очень рад услышать имя того, кому ты доверять склонен.
Уолтер усмехнулся.
– Будь по-твоему, – проговорил он, шевельнув арбалетом. Это было ошибкой. Он никогда не узнал, откуда у Пирондэля взялся нож. Он мог быть спрятан в постели, и Фурнаэль проглядел его при обыске; или Пирондэль мог спрятать его на себе – в складках жира.
Шесть дюймов стали вспороли воздух и вонзились Фурнаэлю в горло.
Уолтер навел арбалет на Пирондэля и спустил крючок. Болт вошел князю в плечо; Уолтер швырнул один из своих ножей – и с удовольствием услышал влажный чавк, с которым лезвие погрузилось в Пирондэлеву грудь. Последний нож приколол к изголовью его отброшенную ладонь.
Уолтер отшвырнул арбалет и бросился к Фурнаэлю. Худо. Целительные бальзамы помочь уже не могли.
Фурнаэль был мертв.
Долгий миг Уолтер простоял на коленях, пока Гаравар не встряхнул его за плечо, возвратив к реальности.
Бералин, безмолвно плача, укачивала тело на коленях; волосы ее скрывали мертвое лицо мужа. Она готова была принять смерть мужа на войне – но не здесь, не сейчас.
Гаравар еще раз тряхнул его.
– Что будем делать, Уолтер Словотский? Есть предложения?
Уолтер встал и заставил себя кивнуть.
Думай, голова, думай. По протоколу наследником должен стать какой-нибудь Тирнаэль – или Томен, если мы примем как факт, что Пирондэль отрекся-таки в пользу Фурнаэля. Полагаю, мы смогли бы достаточно крепко прижать его руку с печатью к нужной нам грамоте.
Но это не получится. Тирнаэль может объявить охоту за нашими головами, а Биму не нужен ни шестнадцатилетний князь, ни регентство.
– Да, – сказал он. – У меня есть предложение. Пирондэль отрекся в пользу того, кого выберем мы, верно? – Он глубоко вздохнул.
Прости меня, друг…
– Итак…
Глава 24
Карл Куллинан шел по укреплениям, всматриваясь в позиции холтов. Глаза у него слезились – частью их слепило заходящее солнце, частью – едкий дымок, что бросал ему в лицо ветер.
– Прекратить огонь! – крикнул он, и команда покатилась по ряду из сотни стрелков. Постепенно беспорядочная пальба стихла. – Вычистить и перезарядить, – велел Карл. – Авенир, проследи. Стрелять только наверняка.
Он повернулся, по веревочной лестнице спустился во двор и прошел туда, где на земле распластался дракон. Глаза дракона были мутными, но в них по-прежнему тлел огонь.
«Что происходит, Карл?» – Мысленный голос Эллегона был еще слаб, но становился тверже день ото дня, креп вместе с его прибывающими силами. Сегодня дракон впервые смог поднять голову.
«Будь я проклят, если знаю. – Карл потянулся и почесал жесткие чешуйки под драконьей челюстью. – У них какие-то передвижения, но ничего серьезного». Просто неспешная перемена позиций, чтобы заставить защитников поволноваться; на то, что холты готовят атаку, это не походило вовсе.
Бессмыслица. Вернувшись последний раз из разведки, Тэннети доложила, что холты ничего не делают – только удерживают позиции. Ни лестниц, ни осадных машин, ни хотя бы крепей, чтобы подрываться под стены – ничего. Четыре тысячи триста двадцать холтов сидят на границе досягаемости ружейных выстрелов и чего-то ждут.
«Теперь я знаю, что чувствует свечка на именинном торте. Но даже если и так, если сюда направляется Армин – к чему ждать?»
Почему холтский главнокомандующий позволяет линейным войскам простаивать здесь, когда они могут быть с куда большим толком использованы на севере – сровняв перед тем Фурнаэльский замок с землей?
Чего они дожидаются?
«Не знаю. А Тэннети ничего не говорила?»
«Кстати, о Тэннети. Где она?»
«Насеверном… бастионе. Я позвал ее. Она идет».
«Тише… Береги силы. Поспи, если можешь».
«Молодым драконам не нужно много спать».
«Не очень-то ты сейчас похож на молодого».
«Твоя правда».
Огромные – с тарелку – глаза закрылись.
На стене появилась гибкая фигурка Тэннети. Она сбежала вниз.
– Звал? – Ее указательный палец будто по собственной воле нырнул под глазную повязку.
– Думал, звать или нет. Эллегон решил за меня. – Карл поманил ее к колодцу в центре двора. Покрутил воротом, вытянул бадью и зачерпнул ковш сначала для Тэннети, потом для себя.
Вода была изумительно холодна; закинув назад голову, Карл лил ее себе в рот, радуясь тому, как прохладная струя стекает по бороде ему на грудь.
Сейчас его радовали самые простые вещи: чувства стали остры, каждое ощущение одаривало чем-то своим, даже эта вот колодезная вода со слегка металлическим привкусом. Карл чуть кивнул самому себе. Легко прощать, когда все вот-вот кончится.
– Эй, там, шевелись! – раздался сверху веселый бас. Авенир снимал с укреплений стрелков, заменяя их ночными дозорами.
Карл кивнул, соглашаясь. Вряд ли холты ночью что-нибудь устроят, но рисковать не имеет смысла.
Он повернулся к Тэннети.
– Как думаешь, будут у нас ночью гости?
Она покачала головой:
– Нет. И это мне непонятно. Я не видела никаких свидетельств, что они строят хоть что-нибудь: ни машин, ни осадных башен – ну хотя бы лестницы.
Карл кивнул:
– Я тоже. Похоже, мы все ждем кого-то – или чего-то. Но я не понимаю – почему.
– Армина, конечно… Я могу понять, что он желает присутствовать при конце. – Она вертела свой амулет. – Но почему холты хотят дождаться его?
– Не знаю.
Тэннети склонила голову набок.
– Хочешь, я это выясню, Карл?
– Как насчет мы выясним?
Она замотала головой.
– Ты не сможешь красться как следует. Может, Пейлл и я?
– У меня идея получше: пошли к Энди. – Он нырнул в ближайшие двери донжона и направился в покои, которые занимал вместе с Энди-Энди.
Она сидела в кресле перед большим столом; масляная лампа бросала мерцающий свет на страницы толстенной книги в кожаном переплете. Не торопясь, Андреа читала слова, которых Карл даже не видел.
Он знал, что лучше не тревожить жену, когда она занимается, поэтому ждал, пока она не подняла голову, и лишь потом кашлянул.
– Карл! – Она улыбнулась ему, извернулась в кресле и по-кошачьи потянулась всем телом. – Они все еще вне досягаемости?
– Угу. Самая забавная осада, какую я только видел. Как у тебя с заклинанием невидимости?
– Хорошо. – Она помолчала. – Что – собираешься на ночную прогулку?
– Не только я, но и Тэннети, если ты сможешь это устроить.
Тэннети приподняла бровь.
– Не дергайся, сердце мое.
Напряжение между ними в эти дни исчезло. Мелкая причина была та, что ему нужен был кто-то под рукой; со смертью Чака, переводом Пейлла в командиры лучников и уходом Уолтера и Ахиры Тэннети осталась, пожалуй, единственной из самого первого его отряда – и единственной, с кем он привык работать.
Главная же причина, разумеется, была проще.
Мне не суждено пережить эту осаду, считал Карл. Не имеет смысла уносить злобные чувства с собой в могилу, тем более когда предмет твоего гнева – друг. В Энкиаре Тэннети сильно подорвала его доверие, да – но она была другом.
А когда и прощать друзей, как не на смертном одре?
– Когда вы хотите выйти? – спросила Энди.
Карл протянул руку и большим пальцем пощекотал ее под подбородком.
– Около полуночи. А прежде мы займемся друг другом.
– Хорошо. – Андреа улыбнулась ему. – Значит, прошлой ночью я не совсем тебя уморила?
– Разумеется, нет.
Убеждение, что конец близок, привнесло в их любовные отношения яростную страстность, и Карл не собирался обделять себя. Слишком близко подобралась к нему смерть.
Возможно, если Уолтер и Фурнаэль преуспели в Бимстрене, помощь все-таки придет. Черт, если им действительно удалось добраться до Бимстрена, если невозможное все-таки случилось и: а) они смогли посадить Фурнаэля на трон; б) Фурнаэль приказал Гвардии выехать немедленно; в) Гвардия подчинилась и г) у них достанет сил прорвать осаду, – то помощь придет где-то на той неделе.
Но вряд ли на это стоит рассчитывать.
И потом, если это и может что-то изменить, то лишь одно. Если холты не строят онагров и катапульт – возможно, они ждут подхода уже построенных.
Да, возможно, дело именно в этом. Но в любом случае у Карла и остальных защитников в запасе вовсе не вечность. Холты либо знают, либо догадываются, что дракон поправляется. И они сами, и пришедшие с ними работорговцы не имеют ни малейшего желания тянуть со штурмом до его выздоровления.
Карл покачал головой. Черт, они могли бы взять крепость с помощью одних только штурмовых лестниц – не будь у них более изящного и менее дорогостоящего способа.
Но может быть – чего не бывает? – холты все же дотянут до времени, когда Эллегон сможет если не биться, то хотя бы летать.
А тогда, подумал он, мы сможем отравить вас отсюда. Тебя, Томена Фурнаэля, Эрека и Ранэллу. Я отдам приказ и лично прослежу за исполнением.
А потом, продолжал он размышлять, вынимая Андреа из кресла и покачивая ее на руках, мы на прощание устроим Армину и прочим ублюдкам такое представление, что они до конца жизни будут просыпаться в холодном поту.
Тэннети откашлялась.
– Может, мне пока собрать снаряжение? Арбалеты, конечно, – ружьями пользоваться нельзя… Андреа? Ты сможешь включить в заклинание оружие?
– Да, но… – Она наморщила лоб. – Я… не смогу сделать вас невидимыми надолго. Всего на несколько минут. Хватит, чтобы выйти и… дойти…
– Но не хватит, чтобы вернуться? – Карл улыбнулся. – Не волнуйся. Я договорюсь с Авениром. Выйдем, как стемнеет. Тэннети, прихвати с собой сигнальную ракету, по паре гранат и запалы. – Он показал Энди-Энди на спальню. – Я сейчас приду.
Энди-Энди нежно улыбнулась ему в ответ и удалилась, не забыв прихватить заклинательную книгу. Он обернулся к Тэннети.
– Я все собирался сказать тебе…
– Я знаю. – Она смотрела ровно. – Считай, что сказал. – Она пошла прочь, потом обернулась. – Карл… оно того стоило, правда?
Знаешь, Тэннети, прежде я никогда не слышал неуверенности в твоем голосе. Не сказал бы, что мне это нравится.
Он заставил себя улыбнуться.
– Разумеется, стоило. А теперь – исчезни на время.
Авенир ждал их у главных ворот. Он покачал головой; глаза его мерцали в свете факелов.
– Не было такого на моей памяти, чтобы генералы сами в разведку ходили, – прогудел он. – Не нравится мне это.
Франдред кивнул и тоже покачал головой.
– Дурная мысль, Карл, – поддакнул он. – Дурная.
Карла всегда раздражала привычка заместителя Авенира все повторять дважды. Это напоминало ему о заторможенном парне, что был его соседом по комнате – давным-давно.
– Считаете, этот ваш человек лучший разведчик, чем я?
Авенир кивнул:
– Возможно.
– Он лучше, конечно, он лучше.
Карл кивнул, притворно соглашаясь.
– Что ж, давайте его сюда. Хотя – погодите. Он сможет отличить передвижную оружейню от передвижной кузни?
– Нет, но это не важно. – Авенир тряхнул головой. – Это не его дело. Его дело – не решать, а докладывать.
– Верно. – Карл поманил Авенира в сторонку и поближе к себе. – А твое дело, – прошептал он ему на ухо, – не указывать мне, что делать, а выполнять мои приказания. Ясно?
Авенир шагнул назад и фыркнул:
– Верно. Но на твоем месте я бы был осторожней. – Он хлопнул Карла по плечу. – Не лезь на рожон… На случай, если ты вдруг не вернешься – указания?
– Никаких. – Карл пожал плечами, – Кроме очевидного. Гранатами до последнего момента постарайтесь не пользоваться. Для пущего эффекта связывайте их по нескольку штук. Когда начнется приступ – я бы встретил врага не беспорядочным огнем, а залпами. Вы должны суметь отбить штурм. – Он подошел к решетке и выглянул.
Ярдах в пятистах от крепости горели костры первого холтского лагеря. Карл оттянул тяжелые засовы на небольшой – едва в человеческий рост – дверце в основании решетки и возвратился туда, где, дожидаясь его, стояли Энди-Энди и Тэннети. Быстро скинув жилет и штаны, он влез в легкие шорты и туго затянул их на талии. Этому фокусу когда-то давно научил его Уолтер: идя в разведку, постарайся, чтобы твою кожу и воздух ничто не разделяло. Чувствительность при этом обострялась многократно: почти обнаженный чувствует себя в ночи куда более уязвимым.
Тэннети разрисовала его, повесила ему на спину лук и подала кожаный колчан, который Карл прицепил у правого бедра.
Он взглянул на свой мечевой пояс, размышляя, стоит или нет его брать, и решил – нет: лук и колчан и без того будут достаточной помехой.
Он кивнул самому себе: лучше идти налегке. Нагнувшись, он выбрал сработанный Негерой охотничий нож и прикрепил его ножны к поясу. Логично: меч ему не понадобится, а вот кинжал должен быть под рукой.
К черту логику.
Карл надел мечевой пояс.
Тэннети уже собралась и дожидалась его. Кулаки ее сами собой сжимались и разжимались.
Карл повернулся к жене:
– Давай.
Энди-Энди принялась бормотать заклинание – и мир вокруг начал тускнеть, пока не стал совершенно черным. Плата за невидимость: объект становится проницаем для света – весь, включая глаза. Проницаемая сетчатка не реагирует на свет.
Но эти чары были особыми; Андреа еще не закончила. Ее ладонь легла на его лоб, кончики пальцев заскользили вниз, пока не коснулись век.
Она нажала сильней – и заклинание кончилось.
Веки освободились; Карл открыл глаза. В двух футах от него и футом ниже линии его взгляда темнели две черные точки: глаза Тэннети.
Карл огляделся. Он видел сквозь себя: все, вплоть до отпечатков его сапог в пыли.
Он пошарил и нашел руку Тэннети.
– Идем, – прошептал он. Они должны касаться друг друга: во тьме за воротами он не увидит ее – как холты не увидят их обоих.
Они вышли за калитку. Остроглазые часовые, возможно, углядели открытую дверь и теперь поджидали – не выйдет ли кто из замка, не попытается ли ускользнуть.
Но они несли стражу уже пять ночей, и каждую ночь Карл приказывал открывать дверцу, а потом закрывать – причем независимо от того, ходила Тэннети на разведку или нет. Так что сейчас часовые скорее всего считали, что фокусы с дверью – просто игра на их нервах.
Карл и Тэннети быстро шли по дороге.
Ко времени, когда невидимость исчезла, они были уже в лесу.
Перед ними раскинулся главный лагерь холтов. Несмотря на куда большие силы, командующий этой операцией следовал тому же плану, что и тот, кто командовал предыдущей. Он распылил кавалерию, поставив ее тремя отдельными лагерями против замковых стен, и даже главный лагерь устроил на том самом месте, где был лагерь его предшественника.
Но на этом сходство заканчивалось. Этот холтский генерал заботился о безопасности куда больше. Вокруг лагеря было расставлено самое меньшее двенадцать постов, на каждом посту – не менее двенадцати стражей. Да и в самом лагере о безопасности позаботились: часть его, ярдов сорок на сорок, была обнесена изгородью, за которой – Карл был уверен – находился склад оружия и несколько фургонов, причем один наверняка принадлежал магу.
Но было в этой выгородке что-то еще – что-то, о чем разведчики ни разу не доносили. Оно было спрятано между фургонов и закрыто промасленной парусиной – и все, что Карл смог понять, это что в длину оно больше, чем в ширину, но что им было от этого проку?
– Этой… штуки прошлой ночью там не было. – Тэннети глянула на него. – Как думаешь, сможем мы добраться дотуда? – Она шептала так тихо, что он едва разбирал ее слова.
– Нет – и выбраться тоже.
– Я не о выбраться. Если б мы смогли подорвать их склад, рассыпать порох – утренняя роса довершила бы остальное.
Идея прекрасная – в принципе, но совершенно невыполнимая. Лагерь великолепно охраняется – ему просто не подобраться на расстояние броска. Кроме того, если бросок не будет очень метким, граната может и не разбить бочонки с работорговым порохом. Карл покачал головой:
– Туда даже Уолтер вряд ли бы пролез.
Он поднял свой амулет. Черт! Амулет полыхал алым. За последние пару дней к холтам прибыла не только та штуковина, но и маг.
Карл глянул вверх – над ними нависли ветви умирающего дуба. Если взобраться футов на двадцать – двадцать пять, то, может быть, удастся разглядеть, что происходит в лагере.
– Ты хорошо лазаешь?
– Лучше, чем ты. И тише. Подсади-ка.
Она быстро скинула оружие и сапоги. Карл зарядил и натянул оба арбалета, осторожно положил их на землю и поднял Тэннети к нависшей ветке.
Она бесшумно полезла вверх, а Карл встал на стражу. Она была почти невидима – но только почти. Вдали, в поле, Карлу послышалось движение, и он понадеялся, что Тэннети тоже его услышала, но на всякий случай проверил, хорошо ли ходит в ножнах меч.
Звуки приблизились: шорох кожи в траве.
Отлично. Холтский патруль – не то, о чем он бы сейчас мечтал, но, похоже, встречи не избежать. Если ему повезет, они, проходя мимо, будут обсуждать замыслы своего командира.
Ему не повезло. Двое холтских солдат, оба с ружьями, прошли лишь в нескольких ярдах от затаившегося меж корней дуба Карла. На миг ему показалось, что один из солдат смотрит прямо на него, но скорее всего он ошибся.
Холты прошли мимо.
Тэннети легко спрыгнула с дерева.
– Если только у них не завелся другой калека, он там. Я видела – он выходил с магом со склада.
– Армин?
– Кто же еще? Он показывал магу тот таран.
– Таран?
– Ту… штуку рядом с пороховым складом. Армин сдернул парусину – на миг. Это таран, и таран огромный.
Странно. Таранить стены имеет смысл, только нанося одновременно еще один удар; без этого таран и его расчет слишком уязвимы для защищающих стены стрелков. Но где же тогда катапульты, онагры и штурмовые лестницы?
Карла обдало холодом.
– Опиши этот таран.
– Странная штука. Вроде огромной железной колбасы, длиной в два твоих роста… примерно. Лежит на повозке. Там, наверное, должно быть что-то, куда запрягать лошадей – надо же эту штуку качать, но упряжь на повозке сделана, чтобы тянуть, а не толкать. – Она пожала плечами. – И зачем там эта дыра?..
Дыра? Господи…
– Это не таран. Это пушка. – Вот и объяснение, почему холты медлили со штурмом. Они ждали пушку. Пушка может разбить стены или – стреляя крупной картечью – в одночасье смести со стен защитников, оставив от них кровавые ошметки. Холты дожидались ее прибытия.
Сердце бешено колотилось в груди. Карл заставил себя дышать медленно. Он должен отправить отсюда Энди-Энди – и не утром, а тотчас. Пушка, которую ждали холты, прибыла. Утром начнется штурм.
Но уйдет ли она? И кому можно доверить вывести ее? Черт побери Уолтера – зачем он забрал Ахиру?
Тэннети. Я поручу это Тэннети.
– Что такое пушка? – шепотом спросила Тэннети.
– Вроде большого ружья. Только она может сносить стены.
– Сносить… ясно. – Она мрачно кивнула. – И как бороться с пушкой?
– Заклинить… – Он осекся. А может?.. Нет. Вокруг патрули, а внутри лагеря – маг, скорей всего, чтобы помочь штурму или уберечь работорговый порох от самоподрыва, а то еще наберет влаги из воздуха…
– Или сделать то же, что Чак. Без пороха пушка бесполезна.
Она понимающе кивнула.
– Так, может, попробовать до нее добраться?
Чепуха. Совершеннейшая чепуха. Пройти сквозь лагерь, подобраться к складу… У них ни малейшего шанса сделать это вдвоем – и один шанс на миллион, будь их целый отряд.
Но отряду и не нужно подбираться к пушке. Это – дело одного человека. Того, кто знает, что делать. Шум, неразбериха – один человек вполне может суметь разнести склад или рвануть пушку. А это даст время Словотскому посадить на трон Фурнаэля и привести помощь.
Или по крайней мере заставит холтов изменить планы и заняться строительством осадных машин и штурмовых лестниц.
– Карл, может, нам больше не представится случай добраться до него… Мы должны…
– Не говори мне, что мы должны делать. Армин – не главное. Главное – пушка. Слушай, – проговорил он, – возвращайся в крепость…
– Нет. Один ты ничего не сделаешь.
– Твоя правда, Тэннети. Приведи столько бойцов, сколько сможешь вывести незаметно. Никаких ружей: перезаряжать времени не будет… да и потом, они понадобятся защитникам. Но набери гранат. И еще – молотки из кузни и дюжину клиньев…
– И если мы сделаем это…
– Сперва – склад и пушка. Потом убьем маленького поганца.
– Я никого не предавал, Уолтер Словотский.
Словотский пожал плечами:
– Расскажи это Эллегону. Если ты нас предал, он тебя съест. Слишком сурово; этот вот барон всего лишь изгонит тебя – вытрясет все золото и отправит тебя и кучку твоих приспешников топтать дороги.
– Изгонит меня?
– Это второй пункт соглашения, которое даст тебе возможность избежать встречи с драконом: ты отрекаешься в пользу Фурнаэля.
Пирондэль засмеялся.
– Так вот из-за чего все? – Его лицо подернулось грустью. – Я был лучшего мнения о тебе, Жерр. Никогда бы не подумал, что ты станешь изменником.
– Изменником? – прорычал Фурнаэль. – Ты называешь изменником меня? Да я и помыслить не мог о неверности, Пирондэль, пока не убедился, что ты продал и меня, и мое баронство, и моих друзей.
– Ха! Продал его – вы подумайте! Да баронство Фурнаэль уже погибло, барон. Я был вынужден отписать его холтам. Оно мертво. И если труп может послужить Биму, ну что ж…
– Я держусь! – Фурнаэль ударил кулаком по стене. – И буду держаться вечно – если понадобится. Но ты – для тебя мы лишь пешки в игре…
– Избавь меня от упреков в неблагородстве, барон. Встань на мое место – что бы ты сделал?
Фурнаэль помолчал.
– Не знаю, – негромко проговорил он наконец. – Но я был бы верен своему народу – как и всегда.
– Как благородно… – насмешливо протянул Пирондэль. – Весьма благородно. Я сделал то, что считал лучшим для Бима, и не стыжусь этого.
– Ты не стыдишься. – Фурнаэль шагнул к портьерам у двери и сорвал их с крючков. – Но тебя пристыдят.
Там стояли десять связанных стражников, Ахира, Энрад и Бералин.
Фурнаэль подтянул к себе ближнего из стражей и разрезал стягивающую его руки веревку.
– Что ты на это скажешь, капитан?
Свихнуться можно, подумал Уолтер. Вот от кого все зависит – от солдата, которому, возможно, все равно, хорош или плох правитель, которого он дал присягу защищать. Если так – все пойдет прахом. Причем прямо сейчас.
Но если стражам Пирондэля не все равно, если им важно, чтобы их князь был человеком чести, а не хитрозадым политиканом, каким показал себя Пирондэль…
Капитан стоял лицом к лицу с Пирондэлем, и слезы катились по его щекам, исчезая в седой бороде.
– Я служил бы вам до конца, ваше величество, – титул прозвучал как проклятие. – Я умер бы за твою тушу, боров. – Смахнув слезы, капитан повернулся к Уолтеру Словотскому. – Вы намерены возвести на трон барона Фурнаэля? – спокойно осведомился он.
– Если нет, то я зря старался, – кивнул Уолтер. – Прав на престол у него не меньше, чем у любого барона. И он не предает своего народа и своих друзей.
– А что вы сделаете с этим? – Капитан большим пальцем указал на князя.
– Если он отрекается в пользу Фурнаэля, это князю Фурнаэлю и решать, так?
– Изгнание, – проговорил Фурнаэль. – Если он отречется.
– Великодушно, – кивнул капитан. Потом протянул руку к гному. – Дай мне мой меч.
Ахира приподнял бровь. «Отдать?» – вопрошал его взгляд.
Фурнаэль не стал ждать. Выхватив из ножен свой меч, он рукоятью вперед бросил его капитану – тот поймал клинок, потом плашмя уложил его на ладонях.
– Я отдаю свою верность тебе, Жерр Фурнаэль, – проговорил капитан. – До тех пор, пока ты достоин ее. – Он протянул меч назад Фурнаэлю.
– Оставь себе, – сказал барон. – А остальные?
Капитан кивнул:
– Они мои люди, князь. Я не держал бы их в своем отряде, не будь они достойны доверия.
– Тогда, пожалуйста, развяжи их, друг мой Ахира.
– Простите, – вмешался Уолтер, – может, вы соблаговолите на секунду перестать обмениваться любезностями? Нам еще предстоит услышать отречение.
Меч со свистом рассек воздух и замер под подбородком Пирондэля.
– За этим дело не станет, – сказал капитан. – Правда же, Пирондэль?
– Н-нет. Я отрекаюсь в пользу Тир… – Князь закашлялся – острие капитанова меча прижалось к его горлу.
– Нет. Выбираем мы, а не ты, – рыкнул на него капитан. – Согласен? Кивни, Пирондэль, – так, чтоб мы видели. Хорошо. Тарен, раздобудь перо и бумагу и приведи Хранителя печати. Никаких объяснений – просто приведи.
Уолтер взглянул на Фурнаэля.
Барон засмеялся.
– Если ты не хочешь довериться капитану – как твое имя?
– Гаравар, князь.
– Пока еще нет. Так я говорю, Уолтер Словотский, если ты не доверяешь капитану Гаравару, который будет командовать моей личной гвардией, – я буду очень рад услышать имя того, кому ты доверять склонен.
Уолтер усмехнулся.
– Будь по-твоему, – проговорил он, шевельнув арбалетом. Это было ошибкой. Он никогда не узнал, откуда у Пирондэля взялся нож. Он мог быть спрятан в постели, и Фурнаэль проглядел его при обыске; или Пирондэль мог спрятать его на себе – в складках жира.
Шесть дюймов стали вспороли воздух и вонзились Фурнаэлю в горло.
Уолтер навел арбалет на Пирондэля и спустил крючок. Болт вошел князю в плечо; Уолтер швырнул один из своих ножей – и с удовольствием услышал влажный чавк, с которым лезвие погрузилось в Пирондэлеву грудь. Последний нож приколол к изголовью его отброшенную ладонь.
Уолтер отшвырнул арбалет и бросился к Фурнаэлю. Худо. Целительные бальзамы помочь уже не могли.
Фурнаэль был мертв.
Долгий миг Уолтер простоял на коленях, пока Гаравар не встряхнул его за плечо, возвратив к реальности.
Бералин, безмолвно плача, укачивала тело на коленях; волосы ее скрывали мертвое лицо мужа. Она готова была принять смерть мужа на войне – но не здесь, не сейчас.
Гаравар еще раз тряхнул его.
– Что будем делать, Уолтер Словотский? Есть предложения?
Уолтер встал и заставил себя кивнуть.
Думай, голова, думай. По протоколу наследником должен стать какой-нибудь Тирнаэль – или Томен, если мы примем как факт, что Пирондэль отрекся-таки в пользу Фурнаэля. Полагаю, мы смогли бы достаточно крепко прижать его руку с печатью к нужной нам грамоте.
Но это не получится. Тирнаэль может объявить охоту за нашими головами, а Биму не нужен ни шестнадцатилетний князь, ни регентство.
– Да, – сказал он. – У меня есть предложение. Пирондэль отрекся в пользу того, кого выберем мы, верно? – Он глубоко вздохнул.
Прости меня, друг…
– Итак…
Глава 24
ОБОРОНА
На войне, чаще, чем где бы то ни было, все происходит не так, как мы ожидаем.
Карл фон Клаузевиц
Карл Куллинан шел по укреплениям, всматриваясь в позиции холтов. Глаза у него слезились – частью их слепило заходящее солнце, частью – едкий дымок, что бросал ему в лицо ветер.
– Прекратить огонь! – крикнул он, и команда покатилась по ряду из сотни стрелков. Постепенно беспорядочная пальба стихла. – Вычистить и перезарядить, – велел Карл. – Авенир, проследи. Стрелять только наверняка.
Он повернулся, по веревочной лестнице спустился во двор и прошел туда, где на земле распластался дракон. Глаза дракона были мутными, но в них по-прежнему тлел огонь.
«Что происходит, Карл?» – Мысленный голос Эллегона был еще слаб, но становился тверже день ото дня, креп вместе с его прибывающими силами. Сегодня дракон впервые смог поднять голову.
«Будь я проклят, если знаю. – Карл потянулся и почесал жесткие чешуйки под драконьей челюстью. – У них какие-то передвижения, но ничего серьезного». Просто неспешная перемена позиций, чтобы заставить защитников поволноваться; на то, что холты готовят атаку, это не походило вовсе.
Бессмыслица. Вернувшись последний раз из разведки, Тэннети доложила, что холты ничего не делают – только удерживают позиции. Ни лестниц, ни осадных машин, ни хотя бы крепей, чтобы подрываться под стены – ничего. Четыре тысячи триста двадцать холтов сидят на границе досягаемости ружейных выстрелов и чего-то ждут.
«Теперь я знаю, что чувствует свечка на именинном торте. Но даже если и так, если сюда направляется Армин – к чему ждать?»
Почему холтский главнокомандующий позволяет линейным войскам простаивать здесь, когда они могут быть с куда большим толком использованы на севере – сровняв перед тем Фурнаэльский замок с землей?
Чего они дожидаются?
«Не знаю. А Тэннети ничего не говорила?»
«Кстати, о Тэннети. Где она?»
«Насеверном… бастионе. Я позвал ее. Она идет».
«Тише… Береги силы. Поспи, если можешь».
«Молодым драконам не нужно много спать».
«Не очень-то ты сейчас похож на молодого».
«Твоя правда».
Огромные – с тарелку – глаза закрылись.
На стене появилась гибкая фигурка Тэннети. Она сбежала вниз.
– Звал? – Ее указательный палец будто по собственной воле нырнул под глазную повязку.
– Думал, звать или нет. Эллегон решил за меня. – Карл поманил ее к колодцу в центре двора. Покрутил воротом, вытянул бадью и зачерпнул ковш сначала для Тэннети, потом для себя.
Вода была изумительно холодна; закинув назад голову, Карл лил ее себе в рот, радуясь тому, как прохладная струя стекает по бороде ему на грудь.
Сейчас его радовали самые простые вещи: чувства стали остры, каждое ощущение одаривало чем-то своим, даже эта вот колодезная вода со слегка металлическим привкусом. Карл чуть кивнул самому себе. Легко прощать, когда все вот-вот кончится.
– Эй, там, шевелись! – раздался сверху веселый бас. Авенир снимал с укреплений стрелков, заменяя их ночными дозорами.
Карл кивнул, соглашаясь. Вряд ли холты ночью что-нибудь устроят, но рисковать не имеет смысла.
Он повернулся к Тэннети.
– Как думаешь, будут у нас ночью гости?
Она покачала головой:
– Нет. И это мне непонятно. Я не видела никаких свидетельств, что они строят хоть что-нибудь: ни машин, ни осадных башен – ну хотя бы лестницы.
Карл кивнул:
– Я тоже. Похоже, мы все ждем кого-то – или чего-то. Но я не понимаю – почему.
– Армина, конечно… Я могу понять, что он желает присутствовать при конце. – Она вертела свой амулет. – Но почему холты хотят дождаться его?
– Не знаю.
Тэннети склонила голову набок.
– Хочешь, я это выясню, Карл?
– Как насчет мы выясним?
Она замотала головой.
– Ты не сможешь красться как следует. Может, Пейлл и я?
– У меня идея получше: пошли к Энди. – Он нырнул в ближайшие двери донжона и направился в покои, которые занимал вместе с Энди-Энди.
Она сидела в кресле перед большим столом; масляная лампа бросала мерцающий свет на страницы толстенной книги в кожаном переплете. Не торопясь, Андреа читала слова, которых Карл даже не видел.
Он знал, что лучше не тревожить жену, когда она занимается, поэтому ждал, пока она не подняла голову, и лишь потом кашлянул.
– Карл! – Она улыбнулась ему, извернулась в кресле и по-кошачьи потянулась всем телом. – Они все еще вне досягаемости?
– Угу. Самая забавная осада, какую я только видел. Как у тебя с заклинанием невидимости?
– Хорошо. – Она помолчала. – Что – собираешься на ночную прогулку?
– Не только я, но и Тэннети, если ты сможешь это устроить.
Тэннети приподняла бровь.
– Не дергайся, сердце мое.
Напряжение между ними в эти дни исчезло. Мелкая причина была та, что ему нужен был кто-то под рукой; со смертью Чака, переводом Пейлла в командиры лучников и уходом Уолтера и Ахиры Тэннети осталась, пожалуй, единственной из самого первого его отряда – и единственной, с кем он привык работать.
Главная же причина, разумеется, была проще.
Мне не суждено пережить эту осаду, считал Карл. Не имеет смысла уносить злобные чувства с собой в могилу, тем более когда предмет твоего гнева – друг. В Энкиаре Тэннети сильно подорвала его доверие, да – но она была другом.
А когда и прощать друзей, как не на смертном одре?
– Когда вы хотите выйти? – спросила Энди.
Карл протянул руку и большим пальцем пощекотал ее под подбородком.
– Около полуночи. А прежде мы займемся друг другом.
– Хорошо. – Андреа улыбнулась ему. – Значит, прошлой ночью я не совсем тебя уморила?
– Разумеется, нет.
Убеждение, что конец близок, привнесло в их любовные отношения яростную страстность, и Карл не собирался обделять себя. Слишком близко подобралась к нему смерть.
Возможно, если Уолтер и Фурнаэль преуспели в Бимстрене, помощь все-таки придет. Черт, если им действительно удалось добраться до Бимстрена, если невозможное все-таки случилось и: а) они смогли посадить Фурнаэля на трон; б) Фурнаэль приказал Гвардии выехать немедленно; в) Гвардия подчинилась и г) у них достанет сил прорвать осаду, – то помощь придет где-то на той неделе.
Но вряд ли на это стоит рассчитывать.
И потом, если это и может что-то изменить, то лишь одно. Если холты не строят онагров и катапульт – возможно, они ждут подхода уже построенных.
Да, возможно, дело именно в этом. Но в любом случае у Карла и остальных защитников в запасе вовсе не вечность. Холты либо знают, либо догадываются, что дракон поправляется. И они сами, и пришедшие с ними работорговцы не имеют ни малейшего желания тянуть со штурмом до его выздоровления.
Карл покачал головой. Черт, они могли бы взять крепость с помощью одних только штурмовых лестниц – не будь у них более изящного и менее дорогостоящего способа.
Но может быть – чего не бывает? – холты все же дотянут до времени, когда Эллегон сможет если не биться, то хотя бы летать.
А тогда, подумал он, мы сможем отравить вас отсюда. Тебя, Томена Фурнаэля, Эрека и Ранэллу. Я отдам приказ и лично прослежу за исполнением.
А потом, продолжал он размышлять, вынимая Андреа из кресла и покачивая ее на руках, мы на прощание устроим Армину и прочим ублюдкам такое представление, что они до конца жизни будут просыпаться в холодном поту.
Тэннети откашлялась.
– Может, мне пока собрать снаряжение? Арбалеты, конечно, – ружьями пользоваться нельзя… Андреа? Ты сможешь включить в заклинание оружие?
– Да, но… – Она наморщила лоб. – Я… не смогу сделать вас невидимыми надолго. Всего на несколько минут. Хватит, чтобы выйти и… дойти…
– Но не хватит, чтобы вернуться? – Карл улыбнулся. – Не волнуйся. Я договорюсь с Авениром. Выйдем, как стемнеет. Тэннети, прихвати с собой сигнальную ракету, по паре гранат и запалы. – Он показал Энди-Энди на спальню. – Я сейчас приду.
Энди-Энди нежно улыбнулась ему в ответ и удалилась, не забыв прихватить заклинательную книгу. Он обернулся к Тэннети.
– Я все собирался сказать тебе…
– Я знаю. – Она смотрела ровно. – Считай, что сказал. – Она пошла прочь, потом обернулась. – Карл… оно того стоило, правда?
Знаешь, Тэннети, прежде я никогда не слышал неуверенности в твоем голосе. Не сказал бы, что мне это нравится.
Он заставил себя улыбнуться.
– Разумеется, стоило. А теперь – исчезни на время.
Авенир ждал их у главных ворот. Он покачал головой; глаза его мерцали в свете факелов.
– Не было такого на моей памяти, чтобы генералы сами в разведку ходили, – прогудел он. – Не нравится мне это.
Франдред кивнул и тоже покачал головой.
– Дурная мысль, Карл, – поддакнул он. – Дурная.
Карла всегда раздражала привычка заместителя Авенира все повторять дважды. Это напоминало ему о заторможенном парне, что был его соседом по комнате – давным-давно.
– Считаете, этот ваш человек лучший разведчик, чем я?
Авенир кивнул:
– Возможно.
– Он лучше, конечно, он лучше.
Карл кивнул, притворно соглашаясь.
– Что ж, давайте его сюда. Хотя – погодите. Он сможет отличить передвижную оружейню от передвижной кузни?
– Нет, но это не важно. – Авенир тряхнул головой. – Это не его дело. Его дело – не решать, а докладывать.
– Верно. – Карл поманил Авенира в сторонку и поближе к себе. – А твое дело, – прошептал он ему на ухо, – не указывать мне, что делать, а выполнять мои приказания. Ясно?
Авенир шагнул назад и фыркнул:
– Верно. Но на твоем месте я бы был осторожней. – Он хлопнул Карла по плечу. – Не лезь на рожон… На случай, если ты вдруг не вернешься – указания?
– Никаких. – Карл пожал плечами, – Кроме очевидного. Гранатами до последнего момента постарайтесь не пользоваться. Для пущего эффекта связывайте их по нескольку штук. Когда начнется приступ – я бы встретил врага не беспорядочным огнем, а залпами. Вы должны суметь отбить штурм. – Он подошел к решетке и выглянул.
Ярдах в пятистах от крепости горели костры первого холтского лагеря. Карл оттянул тяжелые засовы на небольшой – едва в человеческий рост – дверце в основании решетки и возвратился туда, где, дожидаясь его, стояли Энди-Энди и Тэннети. Быстро скинув жилет и штаны, он влез в легкие шорты и туго затянул их на талии. Этому фокусу когда-то давно научил его Уолтер: идя в разведку, постарайся, чтобы твою кожу и воздух ничто не разделяло. Чувствительность при этом обострялась многократно: почти обнаженный чувствует себя в ночи куда более уязвимым.
Тэннети разрисовала его, повесила ему на спину лук и подала кожаный колчан, который Карл прицепил у правого бедра.
Он взглянул на свой мечевой пояс, размышляя, стоит или нет его брать, и решил – нет: лук и колчан и без того будут достаточной помехой.
Он кивнул самому себе: лучше идти налегке. Нагнувшись, он выбрал сработанный Негерой охотничий нож и прикрепил его ножны к поясу. Логично: меч ему не понадобится, а вот кинжал должен быть под рукой.
К черту логику.
Карл надел мечевой пояс.
Тэннети уже собралась и дожидалась его. Кулаки ее сами собой сжимались и разжимались.
Карл повернулся к жене:
– Давай.
Энди-Энди принялась бормотать заклинание – и мир вокруг начал тускнеть, пока не стал совершенно черным. Плата за невидимость: объект становится проницаем для света – весь, включая глаза. Проницаемая сетчатка не реагирует на свет.
Но эти чары были особыми; Андреа еще не закончила. Ее ладонь легла на его лоб, кончики пальцев заскользили вниз, пока не коснулись век.
Она нажала сильней – и заклинание кончилось.
Веки освободились; Карл открыл глаза. В двух футах от него и футом ниже линии его взгляда темнели две черные точки: глаза Тэннети.
Карл огляделся. Он видел сквозь себя: все, вплоть до отпечатков его сапог в пыли.
Он пошарил и нашел руку Тэннети.
– Идем, – прошептал он. Они должны касаться друг друга: во тьме за воротами он не увидит ее – как холты не увидят их обоих.
Они вышли за калитку. Остроглазые часовые, возможно, углядели открытую дверь и теперь поджидали – не выйдет ли кто из замка, не попытается ли ускользнуть.
Но они несли стражу уже пять ночей, и каждую ночь Карл приказывал открывать дверцу, а потом закрывать – причем независимо от того, ходила Тэннети на разведку или нет. Так что сейчас часовые скорее всего считали, что фокусы с дверью – просто игра на их нервах.
Карл и Тэннети быстро шли по дороге.
Ко времени, когда невидимость исчезла, они были уже в лесу.
Перед ними раскинулся главный лагерь холтов. Несмотря на куда большие силы, командующий этой операцией следовал тому же плану, что и тот, кто командовал предыдущей. Он распылил кавалерию, поставив ее тремя отдельными лагерями против замковых стен, и даже главный лагерь устроил на том самом месте, где был лагерь его предшественника.
Но на этом сходство заканчивалось. Этот холтский генерал заботился о безопасности куда больше. Вокруг лагеря было расставлено самое меньшее двенадцать постов, на каждом посту – не менее двенадцати стражей. Да и в самом лагере о безопасности позаботились: часть его, ярдов сорок на сорок, была обнесена изгородью, за которой – Карл был уверен – находился склад оружия и несколько фургонов, причем один наверняка принадлежал магу.
Но было в этой выгородке что-то еще – что-то, о чем разведчики ни разу не доносили. Оно было спрятано между фургонов и закрыто промасленной парусиной – и все, что Карл смог понять, это что в длину оно больше, чем в ширину, но что им было от этого проку?
– Этой… штуки прошлой ночью там не было. – Тэннети глянула на него. – Как думаешь, сможем мы добраться дотуда? – Она шептала так тихо, что он едва разбирал ее слова.
– Нет – и выбраться тоже.
– Я не о выбраться. Если б мы смогли подорвать их склад, рассыпать порох – утренняя роса довершила бы остальное.
Идея прекрасная – в принципе, но совершенно невыполнимая. Лагерь великолепно охраняется – ему просто не подобраться на расстояние броска. Кроме того, если бросок не будет очень метким, граната может и не разбить бочонки с работорговым порохом. Карл покачал головой:
– Туда даже Уолтер вряд ли бы пролез.
Он поднял свой амулет. Черт! Амулет полыхал алым. За последние пару дней к холтам прибыла не только та штуковина, но и маг.
Карл глянул вверх – над ними нависли ветви умирающего дуба. Если взобраться футов на двадцать – двадцать пять, то, может быть, удастся разглядеть, что происходит в лагере.
– Ты хорошо лазаешь?
– Лучше, чем ты. И тише. Подсади-ка.
Она быстро скинула оружие и сапоги. Карл зарядил и натянул оба арбалета, осторожно положил их на землю и поднял Тэннети к нависшей ветке.
Она бесшумно полезла вверх, а Карл встал на стражу. Она была почти невидима – но только почти. Вдали, в поле, Карлу послышалось движение, и он понадеялся, что Тэннети тоже его услышала, но на всякий случай проверил, хорошо ли ходит в ножнах меч.
Звуки приблизились: шорох кожи в траве.
Отлично. Холтский патруль – не то, о чем он бы сейчас мечтал, но, похоже, встречи не избежать. Если ему повезет, они, проходя мимо, будут обсуждать замыслы своего командира.
Ему не повезло. Двое холтских солдат, оба с ружьями, прошли лишь в нескольких ярдах от затаившегося меж корней дуба Карла. На миг ему показалось, что один из солдат смотрит прямо на него, но скорее всего он ошибся.
Холты прошли мимо.
Тэннети легко спрыгнула с дерева.
– Если только у них не завелся другой калека, он там. Я видела – он выходил с магом со склада.
– Армин?
– Кто же еще? Он показывал магу тот таран.
– Таран?
– Ту… штуку рядом с пороховым складом. Армин сдернул парусину – на миг. Это таран, и таран огромный.
Странно. Таранить стены имеет смысл, только нанося одновременно еще один удар; без этого таран и его расчет слишком уязвимы для защищающих стены стрелков. Но где же тогда катапульты, онагры и штурмовые лестницы?
Карла обдало холодом.
– Опиши этот таран.
– Странная штука. Вроде огромной железной колбасы, длиной в два твоих роста… примерно. Лежит на повозке. Там, наверное, должно быть что-то, куда запрягать лошадей – надо же эту штуку качать, но упряжь на повозке сделана, чтобы тянуть, а не толкать. – Она пожала плечами. – И зачем там эта дыра?..
Дыра? Господи…
– Это не таран. Это пушка. – Вот и объяснение, почему холты медлили со штурмом. Они ждали пушку. Пушка может разбить стены или – стреляя крупной картечью – в одночасье смести со стен защитников, оставив от них кровавые ошметки. Холты дожидались ее прибытия.
Сердце бешено колотилось в груди. Карл заставил себя дышать медленно. Он должен отправить отсюда Энди-Энди – и не утром, а тотчас. Пушка, которую ждали холты, прибыла. Утром начнется штурм.
Но уйдет ли она? И кому можно доверить вывести ее? Черт побери Уолтера – зачем он забрал Ахиру?
Тэннети. Я поручу это Тэннети.
– Что такое пушка? – шепотом спросила Тэннети.
– Вроде большого ружья. Только она может сносить стены.
– Сносить… ясно. – Она мрачно кивнула. – И как бороться с пушкой?
– Заклинить… – Он осекся. А может?.. Нет. Вокруг патрули, а внутри лагеря – маг, скорей всего, чтобы помочь штурму или уберечь работорговый порох от самоподрыва, а то еще наберет влаги из воздуха…
– Или сделать то же, что Чак. Без пороха пушка бесполезна.
Она понимающе кивнула.
– Так, может, попробовать до нее добраться?
Чепуха. Совершеннейшая чепуха. Пройти сквозь лагерь, подобраться к складу… У них ни малейшего шанса сделать это вдвоем – и один шанс на миллион, будь их целый отряд.
Но отряду и не нужно подбираться к пушке. Это – дело одного человека. Того, кто знает, что делать. Шум, неразбериха – один человек вполне может суметь разнести склад или рвануть пушку. А это даст время Словотскому посадить на трон Фурнаэля и привести помощь.
Или по крайней мере заставит холтов изменить планы и заняться строительством осадных машин и штурмовых лестниц.
– Карл, может, нам больше не представится случай добраться до него… Мы должны…
– Не говори мне, что мы должны делать. Армин – не главное. Главное – пушка. Слушай, – проговорил он, – возвращайся в крепость…
– Нет. Один ты ничего не сделаешь.
– Твоя правда, Тэннети. Приведи столько бойцов, сколько сможешь вывести незаметно. Никаких ружей: перезаряжать времени не будет… да и потом, они понадобятся защитникам. Но набери гранат. И еще – молотки из кузни и дюжину клиньев…
– И если мы сделаем это…
– Сперва – склад и пушка. Потом убьем маленького поганца.