Не твое дело. Там разберется Ахира. Он распахнул заднюю дверь и нырнул внутрь.
Яркий свет фонаря ослепил его. Значит, иди на ощупь. Его ищущие пальцы наткнулись на бороду; покрепче ухватив, воин рванул за нее вниз, одновременно подставив колено. Чья-то челюсть хрустнула, как стеклянная. Не стремись убить. Быстрый наскок, и дальше. Карл швырнул тело за себя, из фургона.
Круги перед его глазами развеялись – быстрее, чем он ожидал. Осталось трое; – двое поднимаются с избитых обнаженных тел…
Не сейчас. На тебя идут с ножом. Карл ушел в сторону и ударил мечом; наградой ему было безошибочное ощущение входящего в тело клинка и стук выпавшего из фургона тела.
Двое пьяно тянулись к мечам. Карл выпустил ятаган, схватил парочку за волосы и с силой свел руки. Черепа раскололись, точно яичная скорлупа.
Он схватил Энди-Энди и, как пушинку, перевернул на живот.
Не сейчас, сказал Барак. Займись сперва возницей.
Нет, ни мгновения неволи больше. Ни для одной. Руки Карла дрожали так, что он не смог развязать узлы; он пошарил по полу, наткнулся на нож и перерезал кожаные ремни, что стягивали руки девушки за спиной. Минутой позже была свободна и Дория.
Кляпы вынимать времени нет – пускай вынимают их сами… погоди-ка!
Просунув нож под ремешки, удерживающие кляп Энди-Энди, он повернул лезвие.
– Твое сонное заклятие. Наведи его на возницу, потом стань невидимой – и используй вот это. – Он вложил рукоять ей в руки.
В ответ – дикий взгляд. Правая щека девушка была одним сплошным синяком, глаз заплыл так, что стал едва видим.
Она молчала.
– Дория. – Нет, Дория еще хуже: не то и правда без сознания, не то притворяется… Карл снова повернулся к Энди-Энди. – Я не могу ждать. Сделай это, и все.
Она так закусила губу, что показалась кровь. И кивнула.
Он не мог ждать. Времени было в обрез. Надо найти Уолтера и Аристобулуса и собрать всех в один фургон. В этот. Так проще, чем переносить Дорию.
Одеяние Дории рваной кучкой валялось на полу. Карл поднял его, замотал себе левую руку и взял ятаган.
– Я вернусь.
Сперва Уолтер и Ари, потом, если выйдет… Он выпрыгнул из фургона и покатился по земле.
Раздавив расставленными пальцами лицо человека, Ахира споткнулся и едва не угодил под фургон. Мулы вздыбились, грозя гному копытами.
Он отбил копыта мертвецом, как дубиной, и нацелился на возницу, отшвырнув во тьму смятое тело. Худосочный блондин поднял арбалет, трясущимися пальцами натянул тетиву и пристроил в желобке болт.
Ахира захохотал. И полез на облучок, протягивая руки к возничьему горлу. Тетива пропела.
Время, думал Карл, время – главная проблема. Враг захвачен врасплох. Прошло лишь несколько минут, как Ахира освободил их. Работорговцы – скорее всего – напуганы, растеряны. Но все это не надолго. Задача очевидна: разыскать Уолтера и Ари, погрузить их в фургон с женщинами и кануть в ночь.
Но где их искать?
Карл кинулся было к первому фургону, но тут же остановился. Шесть – нет, семь человек с мечами торопливо выпрыгивали из задней двери фургона. Времени терять нельзя – Уолтера и мага там нет.
Он повернулся и побежал мимо фургона с Дорией и Энди – на его облучке покачивался спящий возница, – пропустил следующий фургон, он как раз проскрипел мимо и оттуда не доносилось ни звука, и собрался уже бежать дальше…
– Какая встреча, Карл Куллинан, – раздался позади голос Ольмина.
Карл резко повернулся. Рядом с Ольмином стоял толстый коротышка в одеянии мага. Он поднял руки и улыбнулся грязным от вина ртом.
– Оставь его, Бленрит. – Ольмин не спускал глаз с Карла. – Этот – мой.
Ольмин обнажил меч и ударил – сразу и со всей силы. Прямо по левой руке Карла, защищенной одеянием Дории. Меч звякнул и отскочил – будто наткнулся на стену. Не успел Карл ответить, как Ольмин закусил губу и попятился.
– Коли так – действуй ты, маг.
Бленрит поднял руки выше, поток резких звуков сорвался с не отертых от вина губ…
Тьма разорвалась: молния, вылетев из-за спины Карла, взрезала воздух и поразила мага в самую середину груди.
Бленрит взорвался, осыпав Карла ошметками мяса и обломками костей. Воина швырнуло наземь, дыхание его пресеклось.
Шевелись. Ты понятия не имеешь, где Ольмин…
Руки опустились на его плечи. Карл рванулся назад и вверх.
– Успокойся, – прошептал Уолтер. – Это всего лишь… гм… кавалерия.
Карл поднялся на ноги. Стоя рядом с вором, Аристобулус, серый от усталости, отряхивал дымящиеся ладони. И усмехался.
– Поздравления потом. – Карл ткнул пальцем в фургон с женщинами. – Они там. Забирайтесь и двигайте. Я догоню. – Он быстро осмотрелся. Ольмина след простыл. Умен, гад, понял, что пора удирать…
С минуту никто не двигался.
– Пора. – Карл легким пинком придал Уолтеру скорости в нужном направлении. – Я – искать Ахиру.
И Ольмина.
Он покрепче сжал ятаган.
* * *
Мир был невообразимо глубокой, невероятно темной бездной. Ты живой, Ахира?
Нет, не живой. Я мертв, разве нет?
– Передай мне ту последнюю бутыль. – Голос Хакима спокоен. Как всегда или почти всегда. – Хочу налить еще немного на рану, пока она не закрылась.
– Он шевелит губами, – заметил Аристобулус. – Лучше налей бальзам ему в горло.
– А если он не сможет глотнуть? Или бальзам пойдет не в то горло?
– Не дури. Это целебные эликсиры. Единственный способ причинить ими вред – это избить бутылкой.
Заботливая рука приподняла гному голову. Приторно-сладкий, густой, как сироп, бальзам смыл вкус крови во рту. Ахира поднял не свою ладонь, оттолкнул бутылку.
– Оставьте. На потом. – Он открыл глаза. Над ним, освещенные тусклой масляной лампой, стояли на коленях Аристобулус и Хаким. – Мы… – Он с трудом сглотнул и начал снова: – Мы – не – едем.
Хаким шевельнул рукой.
– Не важно. Мы уже достаточно далеко. – Он поднял голову: – Карл! Он очнулся.
Достаточно далеко? Нигде не может быть достаточно далеко.
– Кто… – Голос гнома был хриплым, как карканье ворона. – Кто это сказал?
В дверь, пригнувшись, заглянул Карл Куллинан. На лице его засохшая кровь перемешалась с сажей.
– Это сказал я. Там хватит других проблем, кроме как гоняться за нами – в темноте.
– Что с… – Дыхание гнома пресеклось. – Что…
– Ш-ш-ш. – Карл на мгновение выглянул, потом вернулся. – Они обе… здесь. Энди не так уж плоха. – Он пожал плечами. – Как посмотреть, конечна. Дория… вроде как окаменела. Не физически, – добавил он с бледной улыбкой. – Им туго пришлось. Обе они хлебнули лиха – по полной.
– Что… случилось?
– Потом. – Карл успокаивающе кивнул. – Главное – мы удрали. Ты получил болт в легкое; не найди Ари в ящике под фургоном укладку целебных эликсиров, быть бы тебе мертвецом. Но он нашел их, и ты жив. Кстати – как себя чувствуешь?
Ахира попытался бодро покивать. Вышло только чуть шевельнуться.
– Как я… сюда попал?
Уолтер похлопал его по плечу, отошел и уселся на скамью у дальней стенки фургона. Неспешно взял арбалет, перебрал стрелы в колчане.
– Карл нашел тебя на земле, если ты об этом. Тащил тебя на себе, как взбесившийся жеребец – прости за выражение, – пока не нагнал нас. – Он покосился на великана, который все еще торчал в дверях. – Одиннадцать болтов – маловато, учитывая мою меткость.
– Пристегни еще один колчан. Да не забудь тряпки и фонарное масло.
– И огниво.
– Непременно. – Воин взглянул на Ахиру. – Те двое снаружи, если тебя интересует. Они… они хотят немного побыть одни. И кто бы их за это винил. – Карл тронул Аристобулуса за плечо. – Ты уверен, что сможешь охранять… всех, пока нас не будет?
– Положись на меня. – Аристобулус сжал кулаки. – У меня осталось еще заклинание Огня – любой, кроме вас, кто рискнет подойти сюда, сгорит. И, кстати… Как ты считаешь, заклинательные книги Бленрита остались в его повозке?
– Сомнительно… – помотал головой Карл. – По-моему, как раз этот фургон мы и сожгли. Но я проверю – если удастся.
– Вот и ладно. А не выйдет – забудь.
Хаким рассмеялся.
– Ари, приятель, ты начинаешь мне нравиться.
Маг осклабился.
– Будьте осторожны.
Ахира попытался встать, приподняться на руках. И – не смог. Спокойнее. Он заставил себя расслабиться. Это всего лишь последствия раны.
– Вы никуда не пойдете. И уж в любом случае – не вернетесь туда.
Карл шагнул в фургон, ткнул Хакиму и Аристобулусу на дверь:
– Оставьте нас.
Те молча вышли; Карл сел рядом с Ахирой.
– Мы вернемся туда. Я и Уолтер.
– Нет! – попытался повысить голос Ахира.
– Ш-ш-ш. Давай я сначала объясню – зачем. Во-первых. – Он поднял палец. – В этом фургоне мало воды. Во-вторых. – Второй палец. – Мы остались без припасов – ни еды, ни веревки, единственный жбан фонарного масла и полбутылки целительного эликсира. – Он похлопал по Хакимову ятагану. – Да и клинок этот меня не устраивает. Я намерен добыть себе что-нибудь более подходящее – хоть как у Ольмина. А ежели я с ним покончу, меч ему более не понадобится. И последнее. Их там осталось пятеро, ну, может, шестеро. Имей они хоть каплю ума, они не рискнули бы преследовать нас, но я не стал бы закладываться даже и на эту каплю. Понимаешь? Мы – лисы; единственная хорошая гончая для нас – мертвая гончая.
– Сколько причин… А настоящая? Хочется сыграть в героя?
Прежде чем ответить, Карл долго молчал.
– Не сыграть. – Воин крутанул стальные браслеты на запястьях; брякнули обрывки цепей, – Эти мерзавцы изнасиловали двух дорогих мне женщин. Моих друзей, будь оно всё… Сейчас и Дория, и Энди-Энди… они… вроде как… – Карл закрыл глаза и сжал кулаки. Потом заговорил тише: – Им больно и страшно. И если я… ч-черт. Говоря с ними в следующий раз, я хочу иметь возможность сказать, что звери, причинившие им боль, мертвы. – Он разжал кулаки и спрятал лицо в ладонях. – Я хочу сказать им, что они в безопасности, но в этом треклятом мире это будет ложью. Господи, как бы мне хотелось быть дома! – Он поднял с пола шерстяное одеяло и принялся ятаганом кромсать его на полоски. – И если уж быть правдивым до конца, дружище гном, Ольмин изрядно напугал меня. Я хочу, чтоб он был мертв.
– Нет. Ты никуда не пойдешь. Я не отпускаю тебя. – Как же Карл не поймет, что эта затея слишком рискованна? Главное – спешить к Двери, а не выслеживать выживших работорговцев.
– Ты не остановишь меня. – Карл привязывал болтающиеся цепи к запястью, пропуская тряпочки в звенья. Привязал, сильно встряхнул… Ни звука. – И не пытайся отговаривать Уолтера. – Воин повторил ту же процедуру с другой рукой и занялся ногами. – Ты оставил меня за себя, помнишь?
– Только пока…
– Вот именно. – Карл повел плечами. – Ты все еще не можешь командовать – насколько мне известно. – Сильными пальцами Карл сжал плечо Ахиры. – Мы вернемся. Не волнуйся.
Два шага к дверям – и Карл Куллинан исчез.
До самого рассвета Аристобулус сидел на страже: маг по-портновски устроился на одеяле на крыше фургона, пристроив рядом мех с водой и держа в голове наготове заклинание Огня.
Когда занялся день, на горизонте показалось пятнышко. Маг поднялся и приготовился. Если это возвращаются Карл и Хаким – что ж, отлично. Если нет – тоже неплохо, только по другой причине. Маленькой группке обычных людей не совладать с ним, кроме как стрелой, а он сожжет их задолго до этого.
Пятнышко постепенно увеличивалось – и наконец стало видно, что это их прежний открытый фургон, только тащат его на сей раз восемь коней. Карл и Хаким сидели на облучке – перемазанные, но невредимые.
– Карл, Хаким, – окликнул маг, – все ли… – Не сумев подобрать подходящего слова, Аристобулус смолк.
Куллинан натянул поводья.
– Тихо-тихо, – сказал он животным. Взял со дна кожаный мешок, спрыгнул с облучка и похлопал крупную кобылу, что прежде была под ним. – Больше тебе не придется таскать фургон. Завтра же возвращаюсь в седло.
Он остановился перед магом и, задрав голову, взглянул на Аристобулуса.
– Мы убили их всех, – сказал он так просто, будто сообщил, который час.
– Ты уверен? – спросил Аристобулус. – И Ольмина тоже?
Карл полез в кожаный мешок.
– И Ольмина. – Он вытащил руку. Покачиваясь на зажатых сильными пальцами черных волосах, голова Ольмина тихонько кивала, соглашаясь со сказанным.
Глава тринадцатая
Карл не знал, когда это случилось, но у него появилась привычка – растирать запястья, словно чтобы убедиться, что наручники сняты. Уже скоро неделя, как Ахира с помощью добытых у работорговцев инструментов освободил друзей от остатков кандалов. Во всяком случае, от физических остатков.
Карл опустил правую руку на седло и покачал головой – левое запястье было красным и горело. Он встряхнулся, потом резко натянул повод; кобыла перешла с рыси на шаг, остановилась и пропустила мимо два фургона.
Карл с ласковой улыбкой потрепал ее по шее.
– Я дал бы тебе имя, но нам придется расстаться у подножия горы. У меня нет ни малейшей надежды провести тебя сквозь Дверь – мне будет легче, если ты останешься безымянной. Понимаешь?
Она вскинула голову и заржала. Карл хмыкнул. Это не был ответ на вопрос; лошадь просто возмущалась, что ее обгоняют упряжные одры, такое оскорбление было невыносимо для нее – представительницы верховой знати.
– Что ж, хотя бы я тебя понял.
Карл пустил кобылу медленным шагом, а сам привстал в седле, вдыхая прохладный, сладковатый воздух из земель за Пустошью. Восточный ветер принес ему слабый мятный запах, напомнив об охапках скошенных сохнущих трав, и едва заметный намек на мускус.
Уолтер, восседавший на своем обычном месте – на облучке их фургона, – кивнул ему и приподнял мех.
– Хочешь?
Движимый больше солидарностью, чем жаждой, Карл подвел кобылу к повозке и наклонился взять воду, а кобыла, послушно приноравливаясь к скорости фургона, вскидывала голову и выделывала коленца, всем видом показывая, насколько она не пара этим понурым пыльным тварям в упряжке.
Карл лениво размышлял о судьбе пары мулов. Возможно, они тоже сбежали от работорговцев; а возможно, кусок жаркого над костром был как раз куском мула. Он пожал плечами: те, кто знал это, благополучно умерли, и он вовсе не собирался воскрешать их, чтобы задать этот вопрос.
Но по нашему следу могут идти и другие. Надо быть настороже – все время, пока не дойдем до горы и не уберемся из этого вонючего мира. Раскупорив мех, воин пригубил теплую, пахнущую кожей воду, потом заткнул ею и возвратил Уолтеру.
– Когда остановимся, я хотел бы потренироваться. Поиграем? Если не возражаешь.
Меч Ольмина был отличной работы, с легким изгибом и плетеной чашкой – и без малейшего следа ржавчины. Но он был вполовину короче меча Карла; чтобы работать им, требовалась совершенно иная техника, умение отслеживать и наносить удары в ближнем бою. Этот меч был оружием скорее колющим, чем рубящим, хотя лезвием его можно было бриться. Бараку он явно пришелся по душе; тем не менее лучше поскорее свыкнуться с ним – а значит, тренироваться, где только можно и когда можно.
Уверен, Ольмин хотел бы, чтобы я хорошо владел им, пришла Карлу саркастическая мысль. Однако это несправедливо – что до этого гада уже не дотянешься. Подонок, сбежал без боли… Ишь чего захотел от жизни – справедливости…
С высокого облучка другого фургона на свою запряжку тихонько ругалась Энди-Энди. Может, для такой повозки шестерня была и больше, чем нужно, но лишней упряжи у них не было, так что впрячь разом всю шестерню означало сэкономить время: не приходилось дважды в день останавливаться и перепрягать лошадей.
Карл повернулся к Уолтеру.
– Она приходит в себя. Понемногу – но все же.
Уолтер взял с сиденья подле себя пропыленную тряпку и отер лоб.
– Она – приходит.
А Дория – нет. Но вслух он этого не сказал. Дория стала почти автоматом, отвечала только на прямо поставленные вопросы, да и то односложно. Того, что она съедала, не хватило бы и ящерке, а фургон она покидала лишь по приказу. Карл попробовал как-то отвести ее в сторонку, объяснить, что бояться нечего, что она под защитой…
Больше он не пытался. Любое прикосновение вызывало у нее крик – пронзительный вой на одной ноте, который затихал лишь тогда, когда ей изменяли силы.
Возможно, при правильном уходе Дория когда-нибудь и поправится. И возможно, следовало сделать крюк, завернуть в храм Целящей Длани. Но Ахира воспротивился: прямого пути туда нет, а воды у них – только-только пересечь Пустошь. А ну как появятся другие работорговцы…
Ахира был прав. Лучшее, что они могли сделать, – идти вперед, как можно скорее попасть домой. Там, дома, психиатрическое лечение, может, и не слишком эффективно, но Карл найдет врача, который разберется, что с Дорией, и поможет ей, даже если при этом придется сломать пару-тройку рук… Пусть себе история последних месяцев их жизни будет записана в историях болезни как пример группового помешательства – зато Дория получит необходимую ей помощь. Во всем.
Уолтер, морща лоб, снизу вверх смотрел на Карла.
– Ты ведь знаешь, да?
– О чем?
– Дория.
Карл кивнул.
– Да.
Уолтер немного подумал, повертел в пальцах поводья.
– Это должно быть… как бишь его звали… тот дракон.
– Эллегон.
Вор содрогнулся.
– Как думаешь, она поправится – учитывая, чего ей пришлось хлебнуть?
Карл покачал головой.
– Вряд ли.
– Но надежда…
– Не много. – Было в этом разговоре нечто странное. Уолтер советуется с ним? – Помню, прежде ты был больше уверен в себе.
– Я и сейчас уверен. – Уолтер перегнулся назад, вытащил бутылку с вином и отхлебнул. – Уверен и сейчас. – Он предложил выпить и Карлу, но тот отказался. – Карл? Что же нам с этим делать?
Карл пожал плечами и пустил лошадь рысью.
– Отправимся домой. А там сделаем, что сможем. – И бремя своей вины я унесу с собой в могилу. Не освободи я Эллегона, не побей Ольмина – ничего этого не случилось бы. Но даже знай я, что будет, – оставил бы я Эллегона прикованным в выгребной яме? Или предпочел бы жить с этим остаток своих дней?
– И что же мы сделаем? – спросил Уолтер. Ветер уносил его слова.
Карл не ответил. Время ответов еще не пришло.
Глава четырнадцатая
Бремон высился впереди – темный, островерхий, заслонивший добрую половину неба.
Правящий открытым фургоном Ахира потряс головой и тихонько выругался себе под нос. Проклятая гора все время маячила впереди – тогда как запечатленная в его голове карта Ореена утверждала, что они должны быть уже возле самого входа. Возможно, тут пригодилась бы сделанная гномом грубая копия, но она, как большая часть их припасов, досталась работорговцам.
Но нет – дело не в этом. Ореенова карта четко отпечаталась в его голове. Просто Бремон слишком велик, слишком высок, слишком громоздок и расплывчат – у него нет явных границ, нет внятной линии предгорий.
Хаким, сидящий с ним рядом на широком облучке, скосил на гнома глаза.
– Мы уже подъезжаем? – поинтересовался вор – тринадцатый раз за утро.
Ахира натянул вожжи. Тянущие фургон лошади резко встали на полого идущем вверх склоне.
– Что ты творишь, мелкий придурок?! – раздался вопль Андреа. Ахира оглянулся: она всей силой налегла на вожжи, принудив шестерню встать, носы передней пары лошадей были всего в паре дюймов от задника его фургона. – Ну, доберусь я до тебя… – Она спрыгнула с высокого облучка своего фургона и зашагала к гному по высокой, до колен, золотистой траве.
– Прости, – поспешно сказал Хаким, – мне надо кое-что обсудить с Ари… – Он быстро спрыгнул, пробежал с другой стороны – не с той, где подходила Андреа – и скрылся во втором фургоне.
Ахира не винил его за изобретение необходимости срочно поговорить с магом, как не винил и Карла, пославшего свою кобылу вперед, мимо фургонов. Такие взрывы становились уже привычны.
Не могу сказать, что она не права, но мне-то что с этим делать? Возможно, самым верным было бы передать командование Карлу… А впрочем, нет, нет. Карлу и Хакиму повезло, но поступили они неправильно.
Когда Андреа подошла, он протирал пальцами глаза, потом опустил руки.
– Что на этот раз?
Андреа воздела руки.
– Сколько раз я просила тебя – вежливо, заметь – предупреждать меня прежде, чем останавливаешься? Ты что – и впрямь хочешь, чтоб моя шестерня въехала в эту твою чертову телегу?
Лицо девушки пылало. Ахира проглотил резкий ответ и поднял ладонь.
– Успокойся, пожалуйста.
Если тебя так бесят мои внезапные остановки, почему бы тебе не отстать немного со своей шестерней? Ответ был очевиден – и неверен. Ясно же: она «наступает ему на пятки» из неосознанного желания подогнать его, подогнать их всех. Чтобы поскорее выбраться из этого мира и оказаться дома.
– Прости, – сказал он. – Я виноват. Просто…
Гном постарался, чтоб голос его звучал ровно, – но только лишь больше обозлил ее.
– Не смей снисходить до меня! – Губы ее побелели. – Я вкалываю как проклятая, правлю этой упрямой, дурной шестерней…
– Я сказал…
– … бьюсь с ними почти весь день! Они же должны мне верить, знать, что я не заведу их в…
– Ничего. Они. Не. Должны. – После каждого слова гном пристукивал кулаком по облучку. Ахира с трудом сполз на землю. – Все. Остановка.
Хватит с меня. Понятно, Андреа пришлось нелегко; отчасти в этом его вина. Но довольно обращаться с ней, как… как…
… как все привыкли обращаться со мной. Как со своего рода калекой. Поручили ей править большим фургоном – просто чтобы у нее было дело, а не потому, что она умеет это лучше других. С этим надо кончать – сейчас же.
– Здесь мы постоим. Можешь распрячь свою шестерню или задать им корм. – Гном поднял голову и повысил голос. – Карл!
Великан развернул лошадь.
– Что? Обед? – Он ткнул пальцем в гору за спиной. – Я там впереди видел рощицу, так примерно в миле. Там будет удобнее.
Ахира покачал головой.
– Нет. Я сказал Андреа, что мы остановимся здесь. Насовсем. Фургоны дальше не пройдут. Хаким сейчас во втором, беседует с Ари. Вытащи его оттуда, и пусть оседлает лошадь. Потом вы вдвоем отправляйтесь на прогулку – и заодно поищите вход. Тот самый.
– А если не найдем? – Карл неодобрительно нахмурился.
Руки Ахиры легли на топор.
– Тогда возвращайтесь с закатом. И попробуете завтра, как рассветет.
Кобыла Карла плясала на месте.
– Я придумал кое-что получше. У Дории есть Отыскивающее заклятие. Пусть она и поищет вход.
Андреа подняла руку.
– Можно и мне сказать, или вам наплевать на мое мнение? – Губы ее шевелились, рот приоткрылся – она явно хотела продолжать, но перевела дух и начала снова: – Дорию лучше не тревожить. По двум причинам. Во-первых, Отыскивающие заклятия капризны: если она сама точно не знает, что ищет, заклятие укажет нечто, соответствующее ее… внутренним представлениям о предмете. А кроме того, – девушка повела плечами, – мне думается, ее в любом случае нужно оставить в покое. Не требуйте от нее ничего, кроме как в крайнем случае. Я… не уверена, что попытка заставить ее что-нибудь сделать не окажется последней каплей.
С высоты седла послышался вздох Карла.
– Думаю, ты права. Я… как раз прикидывал, может, немного действия пойдет ей на пользу, поможет отвлечься от… – он неопределенно покрутил рукой, – всего.
– Можно подумать, ты знаешь, от чего ее отвлекать! – зло фыркнула Андреа.
Карл ответил не сразу; потом медленно покачал головой.
– Знаю? Не сказал бы, что я знаю много хоть о чем-то.
Он скупо улыбнулся, поворотил кобылу и рысью направился ко второму фургону.
Ахира смотрел вдаль – на гору, не на Андреа – и молчал.
В конце концов девушка не выдержала.
– И что это значит?
Гном направился к своему фургону.
– Я услышал только две вещи. Первое – он тебя не понимает. За что я, честно говоря, не могу его винить. И не стану.
– Я пыталась ему объяснить, когда… – она запнулась, задохнулась, закашлялась, – …когда все рухнуло. А теперь он обращается со мной, будто я… грязная.
– Не надо. – Ахира резко повернулся. – Не думай так. Я вовсе не в восторге от Карла, но тут ты ошибаешься. – Гном протянул руку; она вцепилась в нее дрожащими пальцами. – Не слишком приятно чувствовать себя виноватым, и Карл просто не знает, как себя вести. Вот это ты и видишь – и ничего иного. Карл понимает – мы все понимаем – разницу между жертвой и… – Он скрипнул зубами. Может, и был прав Карл, когда, несмотря на риск, вернулся прикончить Ольмина и его подонков. – Просто поверь мне на слово.
Она медленно кивнула.
– Ты сказал, что услышал в его словах две вещи.
Ахира вернул ей кивок.
Яркий свет фонаря ослепил его. Значит, иди на ощупь. Его ищущие пальцы наткнулись на бороду; покрепче ухватив, воин рванул за нее вниз, одновременно подставив колено. Чья-то челюсть хрустнула, как стеклянная. Не стремись убить. Быстрый наскок, и дальше. Карл швырнул тело за себя, из фургона.
Круги перед его глазами развеялись – быстрее, чем он ожидал. Осталось трое; – двое поднимаются с избитых обнаженных тел…
Не сейчас. На тебя идут с ножом. Карл ушел в сторону и ударил мечом; наградой ему было безошибочное ощущение входящего в тело клинка и стук выпавшего из фургона тела.
Двое пьяно тянулись к мечам. Карл выпустил ятаган, схватил парочку за волосы и с силой свел руки. Черепа раскололись, точно яичная скорлупа.
Он схватил Энди-Энди и, как пушинку, перевернул на живот.
Не сейчас, сказал Барак. Займись сперва возницей.
Нет, ни мгновения неволи больше. Ни для одной. Руки Карла дрожали так, что он не смог развязать узлы; он пошарил по полу, наткнулся на нож и перерезал кожаные ремни, что стягивали руки девушки за спиной. Минутой позже была свободна и Дория.
Кляпы вынимать времени нет – пускай вынимают их сами… погоди-ка!
Просунув нож под ремешки, удерживающие кляп Энди-Энди, он повернул лезвие.
– Твое сонное заклятие. Наведи его на возницу, потом стань невидимой – и используй вот это. – Он вложил рукоять ей в руки.
В ответ – дикий взгляд. Правая щека девушка была одним сплошным синяком, глаз заплыл так, что стал едва видим.
Она молчала.
– Дория. – Нет, Дория еще хуже: не то и правда без сознания, не то притворяется… Карл снова повернулся к Энди-Энди. – Я не могу ждать. Сделай это, и все.
Она так закусила губу, что показалась кровь. И кивнула.
Он не мог ждать. Времени было в обрез. Надо найти Уолтера и Аристобулуса и собрать всех в один фургон. В этот. Так проще, чем переносить Дорию.
Одеяние Дории рваной кучкой валялось на полу. Карл поднял его, замотал себе левую руку и взял ятаган.
– Я вернусь.
Сперва Уолтер и Ари, потом, если выйдет… Он выпрыгнул из фургона и покатился по земле.
Раздавив расставленными пальцами лицо человека, Ахира споткнулся и едва не угодил под фургон. Мулы вздыбились, грозя гному копытами.
Он отбил копыта мертвецом, как дубиной, и нацелился на возницу, отшвырнув во тьму смятое тело. Худосочный блондин поднял арбалет, трясущимися пальцами натянул тетиву и пристроил в желобке болт.
Ахира захохотал. И полез на облучок, протягивая руки к возничьему горлу. Тетива пропела.
Время, думал Карл, время – главная проблема. Враг захвачен врасплох. Прошло лишь несколько минут, как Ахира освободил их. Работорговцы – скорее всего – напуганы, растеряны. Но все это не надолго. Задача очевидна: разыскать Уолтера и Ари, погрузить их в фургон с женщинами и кануть в ночь.
Но где их искать?
Карл кинулся было к первому фургону, но тут же остановился. Шесть – нет, семь человек с мечами торопливо выпрыгивали из задней двери фургона. Времени терять нельзя – Уолтера и мага там нет.
Он повернулся и побежал мимо фургона с Дорией и Энди – на его облучке покачивался спящий возница, – пропустил следующий фургон, он как раз проскрипел мимо и оттуда не доносилось ни звука, и собрался уже бежать дальше…
– Какая встреча, Карл Куллинан, – раздался позади голос Ольмина.
Карл резко повернулся. Рядом с Ольмином стоял толстый коротышка в одеянии мага. Он поднял руки и улыбнулся грязным от вина ртом.
– Оставь его, Бленрит. – Ольмин не спускал глаз с Карла. – Этот – мой.
Ольмин обнажил меч и ударил – сразу и со всей силы. Прямо по левой руке Карла, защищенной одеянием Дории. Меч звякнул и отскочил – будто наткнулся на стену. Не успел Карл ответить, как Ольмин закусил губу и попятился.
– Коли так – действуй ты, маг.
Бленрит поднял руки выше, поток резких звуков сорвался с не отертых от вина губ…
Тьма разорвалась: молния, вылетев из-за спины Карла, взрезала воздух и поразила мага в самую середину груди.
Бленрит взорвался, осыпав Карла ошметками мяса и обломками костей. Воина швырнуло наземь, дыхание его пресеклось.
Шевелись. Ты понятия не имеешь, где Ольмин…
Руки опустились на его плечи. Карл рванулся назад и вверх.
– Успокойся, – прошептал Уолтер. – Это всего лишь… гм… кавалерия.
Карл поднялся на ноги. Стоя рядом с вором, Аристобулус, серый от усталости, отряхивал дымящиеся ладони. И усмехался.
– Поздравления потом. – Карл ткнул пальцем в фургон с женщинами. – Они там. Забирайтесь и двигайте. Я догоню. – Он быстро осмотрелся. Ольмина след простыл. Умен, гад, понял, что пора удирать…
С минуту никто не двигался.
– Пора. – Карл легким пинком придал Уолтеру скорости в нужном направлении. – Я – искать Ахиру.
И Ольмина.
Он покрепче сжал ятаган.
* * *
Мир был невообразимо глубокой, невероятно темной бездной. Ты живой, Ахира?
Нет, не живой. Я мертв, разве нет?
– Передай мне ту последнюю бутыль. – Голос Хакима спокоен. Как всегда или почти всегда. – Хочу налить еще немного на рану, пока она не закрылась.
– Он шевелит губами, – заметил Аристобулус. – Лучше налей бальзам ему в горло.
– А если он не сможет глотнуть? Или бальзам пойдет не в то горло?
– Не дури. Это целебные эликсиры. Единственный способ причинить ими вред – это избить бутылкой.
Заботливая рука приподняла гному голову. Приторно-сладкий, густой, как сироп, бальзам смыл вкус крови во рту. Ахира поднял не свою ладонь, оттолкнул бутылку.
– Оставьте. На потом. – Он открыл глаза. Над ним, освещенные тусклой масляной лампой, стояли на коленях Аристобулус и Хаким. – Мы… – Он с трудом сглотнул и начал снова: – Мы – не – едем.
Хаким шевельнул рукой.
– Не важно. Мы уже достаточно далеко. – Он поднял голову: – Карл! Он очнулся.
Достаточно далеко? Нигде не может быть достаточно далеко.
– Кто… – Голос гнома был хриплым, как карканье ворона. – Кто это сказал?
В дверь, пригнувшись, заглянул Карл Куллинан. На лице его засохшая кровь перемешалась с сажей.
– Это сказал я. Там хватит других проблем, кроме как гоняться за нами – в темноте.
– Что с… – Дыхание гнома пресеклось. – Что…
– Ш-ш-ш. – Карл на мгновение выглянул, потом вернулся. – Они обе… здесь. Энди не так уж плоха. – Он пожал плечами. – Как посмотреть, конечна. Дория… вроде как окаменела. Не физически, – добавил он с бледной улыбкой. – Им туго пришлось. Обе они хлебнули лиха – по полной.
– Что… случилось?
– Потом. – Карл успокаивающе кивнул. – Главное – мы удрали. Ты получил болт в легкое; не найди Ари в ящике под фургоном укладку целебных эликсиров, быть бы тебе мертвецом. Но он нашел их, и ты жив. Кстати – как себя чувствуешь?
Ахира попытался бодро покивать. Вышло только чуть шевельнуться.
– Как я… сюда попал?
Уолтер похлопал его по плечу, отошел и уселся на скамью у дальней стенки фургона. Неспешно взял арбалет, перебрал стрелы в колчане.
– Карл нашел тебя на земле, если ты об этом. Тащил тебя на себе, как взбесившийся жеребец – прости за выражение, – пока не нагнал нас. – Он покосился на великана, который все еще торчал в дверях. – Одиннадцать болтов – маловато, учитывая мою меткость.
– Пристегни еще один колчан. Да не забудь тряпки и фонарное масло.
– И огниво.
– Непременно. – Воин взглянул на Ахиру. – Те двое снаружи, если тебя интересует. Они… они хотят немного побыть одни. И кто бы их за это винил. – Карл тронул Аристобулуса за плечо. – Ты уверен, что сможешь охранять… всех, пока нас не будет?
– Положись на меня. – Аристобулус сжал кулаки. – У меня осталось еще заклинание Огня – любой, кроме вас, кто рискнет подойти сюда, сгорит. И, кстати… Как ты считаешь, заклинательные книги Бленрита остались в его повозке?
– Сомнительно… – помотал головой Карл. – По-моему, как раз этот фургон мы и сожгли. Но я проверю – если удастся.
– Вот и ладно. А не выйдет – забудь.
Хаким рассмеялся.
– Ари, приятель, ты начинаешь мне нравиться.
Маг осклабился.
– Будьте осторожны.
Ахира попытался встать, приподняться на руках. И – не смог. Спокойнее. Он заставил себя расслабиться. Это всего лишь последствия раны.
– Вы никуда не пойдете. И уж в любом случае – не вернетесь туда.
Карл шагнул в фургон, ткнул Хакиму и Аристобулусу на дверь:
– Оставьте нас.
Те молча вышли; Карл сел рядом с Ахирой.
– Мы вернемся туда. Я и Уолтер.
– Нет! – попытался повысить голос Ахира.
– Ш-ш-ш. Давай я сначала объясню – зачем. Во-первых. – Он поднял палец. – В этом фургоне мало воды. Во-вторых. – Второй палец. – Мы остались без припасов – ни еды, ни веревки, единственный жбан фонарного масла и полбутылки целительного эликсира. – Он похлопал по Хакимову ятагану. – Да и клинок этот меня не устраивает. Я намерен добыть себе что-нибудь более подходящее – хоть как у Ольмина. А ежели я с ним покончу, меч ему более не понадобится. И последнее. Их там осталось пятеро, ну, может, шестеро. Имей они хоть каплю ума, они не рискнули бы преследовать нас, но я не стал бы закладываться даже и на эту каплю. Понимаешь? Мы – лисы; единственная хорошая гончая для нас – мертвая гончая.
– Сколько причин… А настоящая? Хочется сыграть в героя?
Прежде чем ответить, Карл долго молчал.
– Не сыграть. – Воин крутанул стальные браслеты на запястьях; брякнули обрывки цепей, – Эти мерзавцы изнасиловали двух дорогих мне женщин. Моих друзей, будь оно всё… Сейчас и Дория, и Энди-Энди… они… вроде как… – Карл закрыл глаза и сжал кулаки. Потом заговорил тише: – Им больно и страшно. И если я… ч-черт. Говоря с ними в следующий раз, я хочу иметь возможность сказать, что звери, причинившие им боль, мертвы. – Он разжал кулаки и спрятал лицо в ладонях. – Я хочу сказать им, что они в безопасности, но в этом треклятом мире это будет ложью. Господи, как бы мне хотелось быть дома! – Он поднял с пола шерстяное одеяло и принялся ятаганом кромсать его на полоски. – И если уж быть правдивым до конца, дружище гном, Ольмин изрядно напугал меня. Я хочу, чтоб он был мертв.
– Нет. Ты никуда не пойдешь. Я не отпускаю тебя. – Как же Карл не поймет, что эта затея слишком рискованна? Главное – спешить к Двери, а не выслеживать выживших работорговцев.
– Ты не остановишь меня. – Карл привязывал болтающиеся цепи к запястью, пропуская тряпочки в звенья. Привязал, сильно встряхнул… Ни звука. – И не пытайся отговаривать Уолтера. – Воин повторил ту же процедуру с другой рукой и занялся ногами. – Ты оставил меня за себя, помнишь?
– Только пока…
– Вот именно. – Карл повел плечами. – Ты все еще не можешь командовать – насколько мне известно. – Сильными пальцами Карл сжал плечо Ахиры. – Мы вернемся. Не волнуйся.
Два шага к дверям – и Карл Куллинан исчез.
До самого рассвета Аристобулус сидел на страже: маг по-портновски устроился на одеяле на крыше фургона, пристроив рядом мех с водой и держа в голове наготове заклинание Огня.
Когда занялся день, на горизонте показалось пятнышко. Маг поднялся и приготовился. Если это возвращаются Карл и Хаким – что ж, отлично. Если нет – тоже неплохо, только по другой причине. Маленькой группке обычных людей не совладать с ним, кроме как стрелой, а он сожжет их задолго до этого.
Пятнышко постепенно увеличивалось – и наконец стало видно, что это их прежний открытый фургон, только тащат его на сей раз восемь коней. Карл и Хаким сидели на облучке – перемазанные, но невредимые.
– Карл, Хаким, – окликнул маг, – все ли… – Не сумев подобрать подходящего слова, Аристобулус смолк.
Куллинан натянул поводья.
– Тихо-тихо, – сказал он животным. Взял со дна кожаный мешок, спрыгнул с облучка и похлопал крупную кобылу, что прежде была под ним. – Больше тебе не придется таскать фургон. Завтра же возвращаюсь в седло.
Он остановился перед магом и, задрав голову, взглянул на Аристобулуса.
– Мы убили их всех, – сказал он так просто, будто сообщил, который час.
– Ты уверен? – спросил Аристобулус. – И Ольмина тоже?
Карл полез в кожаный мешок.
– И Ольмина. – Он вытащил руку. Покачиваясь на зажатых сильными пальцами черных волосах, голова Ольмина тихонько кивала, соглашаясь со сказанным.
Глава тринадцатая
К БРЕМОНУ
Уныние и отчаяние хоть и часто, но далеко не всегда совпадают; между ними есть разница: страхи уныния беспричинны, для отчаяния же нужна причина самая серьезная; уныние порождается печалью и страхом, а отчаяние питает их, как и всю безутешность скорби.
Роберт Бартон.
Карл не знал, когда это случилось, но у него появилась привычка – растирать запястья, словно чтобы убедиться, что наручники сняты. Уже скоро неделя, как Ахира с помощью добытых у работорговцев инструментов освободил друзей от остатков кандалов. Во всяком случае, от физических остатков.
Карл опустил правую руку на седло и покачал головой – левое запястье было красным и горело. Он встряхнулся, потом резко натянул повод; кобыла перешла с рыси на шаг, остановилась и пропустила мимо два фургона.
Карл с ласковой улыбкой потрепал ее по шее.
– Я дал бы тебе имя, но нам придется расстаться у подножия горы. У меня нет ни малейшей надежды провести тебя сквозь Дверь – мне будет легче, если ты останешься безымянной. Понимаешь?
Она вскинула голову и заржала. Карл хмыкнул. Это не был ответ на вопрос; лошадь просто возмущалась, что ее обгоняют упряжные одры, такое оскорбление было невыносимо для нее – представительницы верховой знати.
– Что ж, хотя бы я тебя понял.
Карл пустил кобылу медленным шагом, а сам привстал в седле, вдыхая прохладный, сладковатый воздух из земель за Пустошью. Восточный ветер принес ему слабый мятный запах, напомнив об охапках скошенных сохнущих трав, и едва заметный намек на мускус.
Уолтер, восседавший на своем обычном месте – на облучке их фургона, – кивнул ему и приподнял мех.
– Хочешь?
Движимый больше солидарностью, чем жаждой, Карл подвел кобылу к повозке и наклонился взять воду, а кобыла, послушно приноравливаясь к скорости фургона, вскидывала голову и выделывала коленца, всем видом показывая, насколько она не пара этим понурым пыльным тварям в упряжке.
Карл лениво размышлял о судьбе пары мулов. Возможно, они тоже сбежали от работорговцев; а возможно, кусок жаркого над костром был как раз куском мула. Он пожал плечами: те, кто знал это, благополучно умерли, и он вовсе не собирался воскрешать их, чтобы задать этот вопрос.
Но по нашему следу могут идти и другие. Надо быть настороже – все время, пока не дойдем до горы и не уберемся из этого вонючего мира. Раскупорив мех, воин пригубил теплую, пахнущую кожей воду, потом заткнул ею и возвратил Уолтеру.
– Когда остановимся, я хотел бы потренироваться. Поиграем? Если не возражаешь.
Меч Ольмина был отличной работы, с легким изгибом и плетеной чашкой – и без малейшего следа ржавчины. Но он был вполовину короче меча Карла; чтобы работать им, требовалась совершенно иная техника, умение отслеживать и наносить удары в ближнем бою. Этот меч был оружием скорее колющим, чем рубящим, хотя лезвием его можно было бриться. Бараку он явно пришелся по душе; тем не менее лучше поскорее свыкнуться с ним – а значит, тренироваться, где только можно и когда можно.
Уверен, Ольмин хотел бы, чтобы я хорошо владел им, пришла Карлу саркастическая мысль. Однако это несправедливо – что до этого гада уже не дотянешься. Подонок, сбежал без боли… Ишь чего захотел от жизни – справедливости…
С высокого облучка другого фургона на свою запряжку тихонько ругалась Энди-Энди. Может, для такой повозки шестерня была и больше, чем нужно, но лишней упряжи у них не было, так что впрячь разом всю шестерню означало сэкономить время: не приходилось дважды в день останавливаться и перепрягать лошадей.
Карл повернулся к Уолтеру.
– Она приходит в себя. Понемногу – но все же.
Уолтер взял с сиденья подле себя пропыленную тряпку и отер лоб.
– Она – приходит.
А Дория – нет. Но вслух он этого не сказал. Дория стала почти автоматом, отвечала только на прямо поставленные вопросы, да и то односложно. Того, что она съедала, не хватило бы и ящерке, а фургон она покидала лишь по приказу. Карл попробовал как-то отвести ее в сторонку, объяснить, что бояться нечего, что она под защитой…
Больше он не пытался. Любое прикосновение вызывало у нее крик – пронзительный вой на одной ноте, который затихал лишь тогда, когда ей изменяли силы.
Возможно, при правильном уходе Дория когда-нибудь и поправится. И возможно, следовало сделать крюк, завернуть в храм Целящей Длани. Но Ахира воспротивился: прямого пути туда нет, а воды у них – только-только пересечь Пустошь. А ну как появятся другие работорговцы…
Ахира был прав. Лучшее, что они могли сделать, – идти вперед, как можно скорее попасть домой. Там, дома, психиатрическое лечение, может, и не слишком эффективно, но Карл найдет врача, который разберется, что с Дорией, и поможет ей, даже если при этом придется сломать пару-тройку рук… Пусть себе история последних месяцев их жизни будет записана в историях болезни как пример группового помешательства – зато Дория получит необходимую ей помощь. Во всем.
Уолтер, морща лоб, снизу вверх смотрел на Карла.
– Ты ведь знаешь, да?
– О чем?
– Дория.
Карл кивнул.
– Да.
Уолтер немного подумал, повертел в пальцах поводья.
– Это должно быть… как бишь его звали… тот дракон.
– Эллегон.
Вор содрогнулся.
– Как думаешь, она поправится – учитывая, чего ей пришлось хлебнуть?
Карл покачал головой.
– Вряд ли.
– Но надежда…
– Не много. – Было в этом разговоре нечто странное. Уолтер советуется с ним? – Помню, прежде ты был больше уверен в себе.
– Я и сейчас уверен. – Уолтер перегнулся назад, вытащил бутылку с вином и отхлебнул. – Уверен и сейчас. – Он предложил выпить и Карлу, но тот отказался. – Карл? Что же нам с этим делать?
Карл пожал плечами и пустил лошадь рысью.
– Отправимся домой. А там сделаем, что сможем. – И бремя своей вины я унесу с собой в могилу. Не освободи я Эллегона, не побей Ольмина – ничего этого не случилось бы. Но даже знай я, что будет, – оставил бы я Эллегона прикованным в выгребной яме? Или предпочел бы жить с этим остаток своих дней?
– И что же мы сделаем? – спросил Уолтер. Ветер уносил его слова.
Карл не ответил. Время ответов еще не пришло.
Глава четырнадцатая
ПЕЩЕРЫ
Вот
Унынье мерзостное, порожденье
Пса Цербера и Тьмы глухой полночья
В пещере дальней Стигии, среди
Теней кошмарных, диких, нечестивых.
Джон Мильтон.
Бремон высился впереди – темный, островерхий, заслонивший добрую половину неба.
Правящий открытым фургоном Ахира потряс головой и тихонько выругался себе под нос. Проклятая гора все время маячила впереди – тогда как запечатленная в его голове карта Ореена утверждала, что они должны быть уже возле самого входа. Возможно, тут пригодилась бы сделанная гномом грубая копия, но она, как большая часть их припасов, досталась работорговцам.
Но нет – дело не в этом. Ореенова карта четко отпечаталась в его голове. Просто Бремон слишком велик, слишком высок, слишком громоздок и расплывчат – у него нет явных границ, нет внятной линии предгорий.
Хаким, сидящий с ним рядом на широком облучке, скосил на гнома глаза.
– Мы уже подъезжаем? – поинтересовался вор – тринадцатый раз за утро.
Ахира натянул вожжи. Тянущие фургон лошади резко встали на полого идущем вверх склоне.
– Что ты творишь, мелкий придурок?! – раздался вопль Андреа. Ахира оглянулся: она всей силой налегла на вожжи, принудив шестерню встать, носы передней пары лошадей были всего в паре дюймов от задника его фургона. – Ну, доберусь я до тебя… – Она спрыгнула с высокого облучка своего фургона и зашагала к гному по высокой, до колен, золотистой траве.
– Прости, – поспешно сказал Хаким, – мне надо кое-что обсудить с Ари… – Он быстро спрыгнул, пробежал с другой стороны – не с той, где подходила Андреа – и скрылся во втором фургоне.
Ахира не винил его за изобретение необходимости срочно поговорить с магом, как не винил и Карла, пославшего свою кобылу вперед, мимо фургонов. Такие взрывы становились уже привычны.
Не могу сказать, что она не права, но мне-то что с этим делать? Возможно, самым верным было бы передать командование Карлу… А впрочем, нет, нет. Карлу и Хакиму повезло, но поступили они неправильно.
Когда Андреа подошла, он протирал пальцами глаза, потом опустил руки.
– Что на этот раз?
Андреа воздела руки.
– Сколько раз я просила тебя – вежливо, заметь – предупреждать меня прежде, чем останавливаешься? Ты что – и впрямь хочешь, чтоб моя шестерня въехала в эту твою чертову телегу?
Лицо девушки пылало. Ахира проглотил резкий ответ и поднял ладонь.
– Успокойся, пожалуйста.
Если тебя так бесят мои внезапные остановки, почему бы тебе не отстать немного со своей шестерней? Ответ был очевиден – и неверен. Ясно же: она «наступает ему на пятки» из неосознанного желания подогнать его, подогнать их всех. Чтобы поскорее выбраться из этого мира и оказаться дома.
– Прости, – сказал он. – Я виноват. Просто…
Гном постарался, чтоб голос его звучал ровно, – но только лишь больше обозлил ее.
– Не смей снисходить до меня! – Губы ее побелели. – Я вкалываю как проклятая, правлю этой упрямой, дурной шестерней…
– Я сказал…
– … бьюсь с ними почти весь день! Они же должны мне верить, знать, что я не заведу их в…
– Ничего. Они. Не. Должны. – После каждого слова гном пристукивал кулаком по облучку. Ахира с трудом сполз на землю. – Все. Остановка.
Хватит с меня. Понятно, Андреа пришлось нелегко; отчасти в этом его вина. Но довольно обращаться с ней, как… как…
… как все привыкли обращаться со мной. Как со своего рода калекой. Поручили ей править большим фургоном – просто чтобы у нее было дело, а не потому, что она умеет это лучше других. С этим надо кончать – сейчас же.
– Здесь мы постоим. Можешь распрячь свою шестерню или задать им корм. – Гном поднял голову и повысил голос. – Карл!
Великан развернул лошадь.
– Что? Обед? – Он ткнул пальцем в гору за спиной. – Я там впереди видел рощицу, так примерно в миле. Там будет удобнее.
Ахира покачал головой.
– Нет. Я сказал Андреа, что мы остановимся здесь. Насовсем. Фургоны дальше не пройдут. Хаким сейчас во втором, беседует с Ари. Вытащи его оттуда, и пусть оседлает лошадь. Потом вы вдвоем отправляйтесь на прогулку – и заодно поищите вход. Тот самый.
– А если не найдем? – Карл неодобрительно нахмурился.
Руки Ахиры легли на топор.
– Тогда возвращайтесь с закатом. И попробуете завтра, как рассветет.
Кобыла Карла плясала на месте.
– Я придумал кое-что получше. У Дории есть Отыскивающее заклятие. Пусть она и поищет вход.
Андреа подняла руку.
– Можно и мне сказать, или вам наплевать на мое мнение? – Губы ее шевелились, рот приоткрылся – она явно хотела продолжать, но перевела дух и начала снова: – Дорию лучше не тревожить. По двум причинам. Во-первых, Отыскивающие заклятия капризны: если она сама точно не знает, что ищет, заклятие укажет нечто, соответствующее ее… внутренним представлениям о предмете. А кроме того, – девушка повела плечами, – мне думается, ее в любом случае нужно оставить в покое. Не требуйте от нее ничего, кроме как в крайнем случае. Я… не уверена, что попытка заставить ее что-нибудь сделать не окажется последней каплей.
С высоты седла послышался вздох Карла.
– Думаю, ты права. Я… как раз прикидывал, может, немного действия пойдет ей на пользу, поможет отвлечься от… – он неопределенно покрутил рукой, – всего.
– Можно подумать, ты знаешь, от чего ее отвлекать! – зло фыркнула Андреа.
Карл ответил не сразу; потом медленно покачал головой.
– Знаю? Не сказал бы, что я знаю много хоть о чем-то.
Он скупо улыбнулся, поворотил кобылу и рысью направился ко второму фургону.
Ахира смотрел вдаль – на гору, не на Андреа – и молчал.
В конце концов девушка не выдержала.
– И что это значит?
Гном направился к своему фургону.
– Я услышал только две вещи. Первое – он тебя не понимает. За что я, честно говоря, не могу его винить. И не стану.
– Я пыталась ему объяснить, когда… – она запнулась, задохнулась, закашлялась, – …когда все рухнуло. А теперь он обращается со мной, будто я… грязная.
– Не надо. – Ахира резко повернулся. – Не думай так. Я вовсе не в восторге от Карла, но тут ты ошибаешься. – Гном протянул руку; она вцепилась в нее дрожащими пальцами. – Не слишком приятно чувствовать себя виноватым, и Карл просто не знает, как себя вести. Вот это ты и видишь – и ничего иного. Карл понимает – мы все понимаем – разницу между жертвой и… – Он скрипнул зубами. Может, и был прав Карл, когда, несмотря на риск, вернулся прикончить Ольмина и его подонков. – Просто поверь мне на слово.
Она медленно кивнула.
– Ты сказал, что услышал в его словах две вещи.
Ахира вернул ей кивок.