Страница:
– Еще бы!
– Да. Но они всегда жили где-то рядом. Когда римляне, а потом бритты, скотты и саксы сломали хребет величию пиктских королевств, мои соплеменники тоже ушли в норы и рукотворные пещеры под холмами. Вот тогда они вновь начали встречаться с остатками племен богини Дану. Теперь уже с ними приходилось бороться за выживание в подземных схоронах.
– Это как лисы и барсуки, – сказал Вратко.
– Не понял, – искренне удивился кормщик. – Объясни.
– Барсуки роют норы. Большие, просторные… Настоящие подземные дома. А лисы сами рыть не любят. Поэтому поселяются в барсучьих норах. А потом потихоньку выживают хозяев.
– Ясно. Не самый достойный поступок, – укорил лисье племя Олаф.
– А что ты хочешь от зверей? – удивился Гуннар. – Так, значит, мы можем тут встретить или народ Холмов или народ Зверя. Верно я тебя понял, девочка?
– Верно.
– А с кем будет проще договориться?
Рианна вздохнула и задумалась.
«Видно, хорошего нам ждать не приходится ни от кого», – подумал Вратко.
– Народ Зверя… – начала пикта.
Договорить она не успела.
Дрогнули стены пещеры, заскрипел, крошась, камень о камень.
– Огонь! – ахнул Игни.
Тьму разорвала тонкая неровная полоска, светящаяся красным. Она медленно расширялась, пока не стали видны горящие факелы по ту сторону каменной двери. А в том, что это именно дверь и сейчас она раскроется, не оставалось ни малейшего сомнения.
– За спины! – рыкнул Гуннар, вскакивая на ноги.
Его копье уже смотрело острием в распахнувшийся проход. Рядом с кормщиком застыл Олаф, занесший меч над головой, а плечом к плечу со здоровяком сгорбился Игни, держа клинок в опущенной руке.
Словен схватил Марию за локоть, прячась вместе с королевной за воинами.
Рианна приплясывала тут же, поднимаясь на цыпочки и пытаясь выглянуть из-за локтя Гуннара.
Стоявшие в распахнувшейся двери люди не отличались высоким ростом или богатырским телосложением. Самый высокий из них был на полголовы ниже Вратко. Падавший сзади свет факелов не позволял рассмотреть их лица, но играл кровавыми бликами на наконечниках копий, лезвиях секир и жалах стрел, уложенных в легкие самострелы.
– Na feadhainn a tha fileanta sa Ghаidhlig? [129] – сурово произнес тот, кто шагнул вперед.
Говорил этот сутулый, длиннорукий воин хрипловатым, как бы надтреснутым голосом. Его тело облегала поблескивающая чешуя кольчуги, тогда как остальных защищали, по всей видимости, доспехи из дубленой кожи.
– Балаболит не по-людски… – зло проговорил Гуннар, покрепче перехватывая копье.
– Air ais! [130] – отшатнулся незнакомец. Его спутники недвусмысленно повели самострелами.
– Пугать нас вздумали! – набычился Олаф.
Рианна выскочила вперед, никто даже пошевелиться не успел.
– Mi anns a’ Ghаidhlig! [131] – звонко воскликнула она.
Вратко вдруг понял, что все понимает. Уроки пикты не пропали даром. Зря, что ли, он весь путь до берегов Нортумбрии заучивал незнакомые слова?
– Скажи этим костоломам, чтобы бросили оружие! – приказал глава пришельцев.
– Они этого не сделают. Они воины, – отвечала Рианна.
– Тогда они умрут.
– Зачем оно тебе надо, кеан-киннид? [132]
– Они чужие. Они вторглись в наши владения.
– По необходимости. Спасая жизни от более сильного врага.
– И что с того?
– Помоги нам выбраться, и мы уйдем. С миром. Этим ты сохранишь жизни своих воинов.
Вождь задумался. Его спутники, сохраняя неподвижность, продолжали держать викингов на прицеле.
«Тугодум, – усмехнулся Вратко, несмотря на видимую опасность. – Что там размышлять? Отпускать надо»…
Парень подумал было, что судьба свела их с выходцами из народа Зверя, дальними родичами Рианны. Те же пикты, но избравшие путь служения делу мести и злобы. Договориться с ними будет очень тяжело. А в бою надежды на победу нет. Разве что сумеют подороже продать свои жизни. Но, поразмыслив, Вратко решил, что поклоняющиеся Зверю пикты, пожалуй, не стали бы тратить время на разговоры. Если, конечно, Рианна не приврала, описывая их нрав. Тогда, быть может, народ Холмов? О них почти ничего не известно, а поэтому трудно предсказать исход переговоров. Ну, они хоть попытались решить дело миром…
– Они мне не нужны, – изрек наконец предводитель. – Только колдун и королева.
– Что он говорит? – не поворачивая головы, спросил Гуннар.
Рианна, недолго поколебавшись, перевела.
– Тогда скажи ему, что он не угадал, – прорычал Олаф.
– Вместе пришли, вместе уйдем, – проговорил кормщик. – Так ему и передай.
– Колдун? – удивился Вратко. – Это про кого он?
– А ты как думаешь? – Гуннар по-прежнему не спускал глаз с жителей холма.
– Зачем я им?
– Ну, Подарок… Откуда мне знать? Монаху ты тоже нужен был. И дроттинг наша.
– Tog! [133] – крикнул вождь подземельников. – О чем они?
– Они говорят, что не бросают своих. Это против чести воинов, – звонко проговорила Рианна.
Вождь забормотал, затряс головой. Потом замер, будто прислушиваясь к чему-то, не слышному для остальных.
– Пусть уберут оружие. И поклянутся не делать глупостей. Тогда я разрешу им пойти с нами.
Выслушав перевод пикты, Гуннар вздохнул:
– Ну, что? Пойдем? Или…
– Я бы им пошел… – Хриплый шепот Олафа не сулил народу Холмов ничего хорошего.
– Не нужно лишней крови и лишних смертей, – возразила Мария безучастным голосом. – Их и так слишком много.
– Как скажешь, дроттинг. – Кормщик кивнул, потер бороду о плечо. Опустил Злое Жало острием вниз. – Переводи. Мы согласны.
Олаф с размаху вогнал меч в ножны. Игни последовал его примеру.
– Веди нас, кеан-киннид. – Рианна изобразила почтительный поклон.
Вождь подземных обитателей шагнул в сторону, коротко скомандовал своим воинам. Только сейчас Вратко разглядел, что подземельщик – горбун. Именно этим объяснялся его кажущийся низким рост и едва не достающие до земли руки. И лицом – сущий урод. Скошенный лоб, сросшиеся на переносице брови, вывернутые ноздри мясистого носа, толстые губы и уши, больше похожие на неудачные блины…
Вперед вышли факельщики. Вооруженные воины расступились, освобождая проход. Самострелов они и не опускали и вообще продолжали поглядывать настороженно. Видно, побаивались высоких и широкоплечих урманов.
Кеан-киннид сделал приглашающий жест рукой. Пойдемте, мол.
Гуннар зажал копье под мышкой и зашагал, нарочито не глядя по сторонам. Даже спина его говорила: не боюсь я вас, некого тут бояться. Олаф поднял Рагнара, о котором в неразберихе едва не позабыли, а Игни взял под локоть Марию. Вратко и Рианна направились следом за ними.
Проходя мимо охранников подземелья, новгородец обратил внимание, как они отличаются осанкой и лицами от предводителя. Хоть и малого роста, но статью – настоящие воины. Стройные, светловолосые и синеглазые. Они горделиво поджимали губы и провожали пришельцев презрительными взглядами.
Вот еще одна загадка.
Разные племена? Или предводитель – какой-то выродок? Тогда почему урод возглавляет благородных бойцов? По какому праву? И кто из них истинные представители народа Холмов?
– Они – наверняка наследники племени богини Дану, – шепнула Рианна по-урмански. Похоже, последний вопрос новгородец задал вслух. – Так их в легендах и описывали. А кто этот кеан-киннид, я не знаю. Он не из наших. А похож…
– На лешака он похож, если честно, – ответил парень.
– Не знаю, кто такой лешак, но он похож на бриттов, живших на острове, когда здесь были римские легионы. Только урод, каких поискать.
Вратко не мог не согласиться, и лишь косые взгляды сопровождающих заставили его промолчать.
Они шагали по извилистым коридорам, вырубленным в цельном камне; пригибались, чтобы не удариться головами о низкий сводчатый потолок – особенно тяжело приходилось Олафу и Гуннару; дважды перешли вброд подземные ручьи, один раз миновали длинную пещеру, в которой рос каменный лес: белесые сосульки свисали с «потолка», а им навстречу поднимались матово отсвечивающие столбы.
Быстрая ходьбы разогнала по жилам замерзшую кровь, хотя уши и пальцы зябли в стылом и сыром воздухе.
Казалось, их дороге не будет конца и края, но за очередным поворотом проход уперся в дверь, украшенную искусно вырезанными цветами и стеблями трав. Кеан-киннид трижды ударил кулаком по округлому выступу, и створки почти беззвучно разъехались, скрывшись в стене.
Перед глазами гостей народа Холмов – а может, и пленников, кто его знает? – открылась округлая пещера. Наверняка рукотворная – уж слишком ровными были ее стены, пол и потолок. В центре зала возвышалось кресло из розового, отполированного камня, а на нем восседала женщина в просторном белом одеянии. На ее черных, как вороново крыло волосах, возлежал узкий серебряный обруч, украшенный зелеными самоцветами.
С первого взгляда понятно – королева. И никаких объяснений не нужно.
Ее синие, как летнее небо, глаза смотрели сурово и пристально. Казалось, ощупывали душу. Вратко даже захотелось спрятаться за спины товарищей, но он с негодованием отмел недостойную мысль. Вожак подземельников говорил, что им нужен колдун. Ну, так вот он, перед вами!
Рядом с королевой в белом сидела еще одна женщина. Примостилась прямо на полу, вернее, на краешке возвышения. Складки черного балахона скрывали очертания ее тела, а в волосах серебрились седые пряди, выдавая почтенный возраст. Злые глаза выглядывали из-под низких, по-мужски мохнатых бровей. Пальцы ее суетливо перебирали связку непонятных вещей: сушеные лягушачьи лапки и крыло птицы, выточенные из камня амулеты и золотые шарики. Очень похоже на колдовские орудия. Наверное, она и есть чародейка.
Еще ниже, у самых ног пожилой женщины, возилась парочка совсем уже непонятных существ. Вначале Вратко принял их за медвежат, обманувшись густой бурой шерстью, но потом рассмотрел, что неизвестные твари гораздо больше походят на людей, нежели на зверенышей. Кто бы это мог быть?
Горбун, оставив светловолосых воинов охранять урманов, подошел к трону, поклонился обеим женщинам и застыл по правую руку от королевы. Словен обратил внимание на его внешнее сходство с седоволосой колдуньей. Лоб, брови, глаза… Очень, очень похож. Брат и сестра? Мать и сын? Бабка и внук?
– Я рада видеть в моих скромных палатах могущественного чародея и наследницу древней крови, – прервала размышления новгородца синеглазая королева. – Будьте моими гостями.
Говорила она на той же речи, которую понимали лишь Вратко, Мария и пикта. Поэтому викинги лишь переглянулись недоуменно.
Но дочь конунга гордо вскинула подбородок:
– Так ли приглашают в гости? Не много чести для хозяев в том, чтобы привести гостей под вооруженной стражей.
Королева удостоила ее холодного взгляда.
– Не тебе учить меня приличиям, девчонка. Я звала лишь королеву и чародея. Прислала для них почетную охрану. Кто виноват, что с ними напросились несколько грязных северных дикарей?
– Что тебе нужно от королевы? – безучастным голосом осведомилась Мария Харальдовна. – Чем я могу помочь тебе?
Женщина у подножия трона забормотала и зыркнула в ее сторону. Будто ледяной воды из ковшика плеснула.
– Кто сказал, что мне нужна ты? – едва заметно пожала плечами королева. – Наследницы земных царьков меня интересуют не больше, чем их возникающие и исчезающие державы. Займи свое место и впредь не заговаривай без разрешения. – Она лишь шевельнула пальцем, и Мария обмякла, поддерживаемая рукой Игни.
Гуннар, заподозрив неладное, скинул с плеча копье… и выронил оружие, удивленно вскрикнув. Со стороны могло показаться, что Злое Жало стало вдруг тяжелым, будто из свинца отлитым. Еще одно движение пальцев, и потянувший меч из ножен Олаф застыл в нелепой позе. Здоровяк вращал глазами, силился выругаться, но не мог, как ни старался.
– Выйди вперед, наследница рода Чаши! – тоном, исключающим возражения, приказала королева.
Рианна повиновалась. Пикта держалась молодцом – ни тени страха. Как равная равной она поклонилась сидящей на троне.
– Рии-ах-нак, королева северных пиктов, последняя правительница Оркнейских островов, я приветствую тебя в своем чертоге. Я – королева Маб. Я повелеваю обитателями Холмов. Весь малый народец Британии служит мне.
Новгородец окончательно перестал что-либо понимать. То есть отдельные слова казались знакомыми – например, о малом народце он слышал от Вульфера, – но они упрямо отказывались складываться в целостную картину.
– Я приветствую великую королеву Маб, – не дрогнула Рианна. – В моих ли слабых силах быть полезной великой волшебнице, прославленной королеве, чья сила соизмерима лишь с ее славой?
– А почему я не могу пригласить вас в гости по мимолетной прихоти? – одними уголками губ улыбнулась правительница. – Я хочу оставить в прошлом вражду между Туата Де Дананн [134]и племенами пиктов. Нам пора позабыть старые распри и вместе противостоять новому, безжалостному и неумолимому врагу. Поэтому я открыла для вас проход в Полые Холмы, а потом и пригласила к себе в гости.
– Благодарю за помощь, – еще раз поклонилась пикта. – И за приглашение тоже. Это та услуга, за которую нужно платить добром. Я готова выслушать тебя.
Королева Маб сузила глаза. Похоже, ей не по нраву пришелся гордый ответ, что бы там она ни говорила о дружбе и забвении старых обид.
– Я дам вам убежище и приют, – проговорила она, – в обмен на верную службу.
– Почему я должна служить тебе? Пикты не служат никому. Вся мощь Рима не смогла подчинить нас, так почему же…
– Молчи! – Седая колдунья выбросила вперед руку с растопыренной пятерней. – Не место и не время поминать здесь захватчиков-южан, проклятье на их головы! Да, позволь представить тебе, – невозмутимо продолжала королева Маб, – моих ближайших слуг и сподвижников. Ведунья Керидвена из Ллин Тэдиг, что в Пенллине, весьма искушенная в чародейском искусстве, владеющая магией стихий и обладающая даром прорицания. А это – сын ее, именем Морвран. – Правительница бросила взгляд на горбуна. – Он не обладает никаким особым даром, но верно служит моему трону. Служит, не требуя иной награды, кроме права стоять у моего престола и уничтожать моих врагов.
– Мое счастье – положить жизнь на служение великой королеве народа Холмов, – оскалил желтые, кривые зубы воин.
Маб благосклонно кивнула.
– Я предлагаю вам присоединиться к нашей борьбе. Знания твоего народа, Рии-ах-нак, и сила колдуна, заклинания которого я уловила даже здесь, глубоко под землей, помогут нам добиться успеха.
– Ты предлагаешь нам союз, великая королева? – напрямую спросила Рианна. – Тогда скажи, с какой силой ты борешься? Как мы можем помочь тебе? Какая выгода нам помогать тебе? Почему бы нам просто не уйти, поблагодарив тебя за гостеприимство?
– Ты задаешь много вопросов, королева Оркнеев. А волшебник молчит. Согласен ли ты со словами наследницы пиктов, чародей?
– Меня зовут Вратко сын Позняка, – неторопливо произнес словен. – Родом я из Новгорода, урманы называют его Хольмгардом, большого города в русской земле. Я не знаю, почему ты называешь меня колдуном, великая королева. Да, иногда я слагаю висы, и так выходит, что сбывается по моему слову. Но я не колдун.
Керидвена захохотала, запрокинув голову. Улыбнулся и Морвран, но тут же нахмурился, стиснув зубы.
– Скромный колдун – воистину величайшая находка. Проще найти клевер о четырех листах и повстречать в стае воронов птицу, одетую в белые перья. – Легкая усмешка тронула тонкие губы королевы Маб. – Ты волшебник, и не нужно отрицать этого. Ты был им всегда, по праву рождения. Хотя мог умереть в старости, так и не узнав о своем даре. Но ты не ответил на мой вопрос, Вратко сын Позняка.
– Я присоединяюсь к вопросам Рианны, – кивнул парень.
– Хорошо. Тогда я отвечу вам… Народ Холмов пережил многих врагов. Чудовищных фир-болг, орды пиктов, тяжелую поступь римских легионов, неистовых бойцов, которые именовали себя рыцарями Круглого стола, жадных и вонючих саксов. Мы побеждали и проигрывали. Отступали и расширяли владения. Но мы жили. Цвет нашего народа покинул Британию. Те, кто остался после ухода Туата Де Дананн, я зову их динни ши, веселились в чертогах под холмами и выезжали на охоты, любили и ненавидели, сражались и мирились. Пока с юга не пришла самая страшная беда – жрецы нового бога. Они называют его Иисус Христос и прикрывают его именем самые гнусные свои злодеяния. Они считают нас порождениями Сатаны, нечистью, не достойной даже честной войны. Они уничтожают нас исподтишка, презрев справедливость и понятия о чести. И мы терпим поражение за поражением. Если прежним врагам достаточно было победить, изгнав нас в пустые земли: в горы скоттов, в Каледонию и Гэлловэй, на острова Мэн и Эрин, то эти желают истребить нас на корню, выжечь каленым железом, развеять прахом. Поэтому с новым врагом не может быть перемирия. Мы не можем сдаться на милость победителя. Или мы победим, или погибнем все… – Королева перевела дыхание. Продолжила: – Я пыталась бороться, но мое чародейство не в силах противостоять их молитвам. А воинов динни ши слишком мало, чтобы успешно бороться с врагом холодной сталью. Но когда на нашей стороне будешь ты, колдун Вратко из Хольмгарда, многое может измениться. И не в пользу монахов.
– Я не слишком-то люблю святош… – заметил новгородец. – Но должен признаться, я – христианин.
– Это – шелуха. Она слетает с тебя всякий раз, когда ты открываешь рот и произносишь заклинание, – уверенно произнесла королева.
– А чем я могу помочь народу Холмов? – спросила Рианна.
– Ты? Ты даже не представляешь, насколько твоя помощь может быть востребована в нашей борьбе. Твое племя, славная ветвь пиктского рода, издревле служит Чаше.
– Да. Это так.
– Знание о ней передается у вас из поколения в поколение. Но ваши пращуры скрыли, что на самом деле Чаша – это не Чаша.
– А что же? – вздрогнула пикта. Ее глаза округлились от удивления.
– Твои предки называли Чашей священный Котел Перерождения, дарованный нам в незапамятные времена древними богами: Лугом и Нуаддом. Я уже упоминала, что некогда народ Холмов вел кровопролитную войну с пиктами. Твои соплеменники захватили одно из семнадцати древнейших святилищ, укрытых под холмами Мерсии, и похитили K°тел перерождения, объявив его Чашей, реликвией своего народа. Не с той ли поры неудачи преследуют Туата Де Дананн? Вернув Котел, мы вернем значительную часть утраченной силы. И пусть враги трепещут!
– Чаша служит миру, – покачала головой Рианна. – Тебе уместнее было бы обратиться за поддержкой к пиктам, почитающим Зверя.
– К этим жестоким, кровожадным дикарям? К этим убийцам, что поливают алтари кровью динни ши? – нахмурилась Маб. – Возможно, обращусь. Но лишь когда другие способы вернуть могущество народа Холмов будут исчерпаны.
– А почему мы должны помогать вам? – пожал плечами Вратко. – Нет, конечно, я благодарен тебе за спасение от погони, великая королева, но не кажется ли тебе, что востребованная плата слишком высока?
– Не кажется! – отрезала правительница. – Я ведь прошу добром, а могу и… Что ты скажешь, когда на другой чаше весов окажутся жизни твоих друзей?
«Как же они все любят вынуждать, хвастать силой, утверждаться в собственном величии, – подумал новгородец, глядя в синие-синие, напоминающие теперь осколки зимнего льда, глаза королевы Маб. – Чем она лучше того же отца Бернара? Он тоже пел песни о благом деле. А на поверку что вышло?»
И все-таки… Вот стоят люди, спасавшие его, Вратко из Новгорода. Они вытянули его из морской пучины, не отдали на расправу ни датчанам, ни монаху, грудью прикрывали его от саксонских мечей, отбили у Модольва-хевдинга. А сколько их погибло? Асмунд, Бёдвар, Свен… Теперь еще судьба Хродгейра покрыта мраком. Неужели глупая гордость стоит жизней еще и Гуннара, Олафа, Рагнара, Игни? Марии Харальдовны, дочери величайшего конунга?
– Я готов помогать тебе, великая королева, – выдохнул словен, решившись. – Но с одним условием…
– Что? С условием?
– Да! – упрямо кивнул Вратко, в душе поражаясь своей наглости. – С нами наверху был Хродгейр Черный Скальд. Он отстал, чтобы отвести глаза погоне. И, быть может, погиб…
– Он не погиб, – возразила Керидвена. – Он жив.
Парень заметил, как дрогнули плечи Марии Харальдовны, услышавшей слова чародейки.
– Это правда?
– К чему мне унижать начало нашей дружбы столь глупой ложью? – слегка пожала плечами владычица народа Холмов.
– Ты права. Прости, великая королева. Тогда я хочу, чтобы ты помогла нам спасти его. Когда Хродгейр будет с нами, я начну помогать тебе. Клянусь.
Дрогнули факелы в каменных подставках. Багровые отсветы заметались по стенам и лицам собравшихся здесь людей и нелюдей. Задрожал, казалось, сам холм.
– Я принимаю твою клятву, Вратко из Хольмгарда! – нараспев произнесла королева Маб. – Да сбудется по слову твоему!
Миг, и викинги получили возможность двигаться и говорить.
Гуннар медленно поднял Злое Жало, повернулся к новгородцу… и поклонился ему, как вождю, прижав ладони к груди.
Вратко склонил голову в ответ, осознавая, что какая-то часть его жизни, легкая и беззаботная, когда не нужно было принимать на плечи бремя ответственности за других людей, ушла безвозвратно. Наверное, так заканчивается юность и начинается новая, взрослая жизнь, еще не зрелость духа, но уже извилистая и тернистая дорога к ней. Наверняка в пути ждут его радости и удачи, но все же трудностей, испытаний и разочарований предстоит несоизмеримо больше. И принять их надо не сломившись и не предав – прежде всего самого себя. Только тогда, встретив на том свете ушедших ранее друзей и славных пращуров, можно будет смело посмотреть им в глаза…
Вместо послесловия
В самом деле!
Висы какие-то?
А что это за висы и с чем их едят?
Почему эти викинги то и дело произносят их?
Почему скальды, поднаторевшие в их сложении, пользуются почетом и уважением, как конь Харальда Сурового?
Спору нет, есть среди моих читателей люди, знающие о мире средневековой Скандинавии вполне достаточно, чтобы не удивляться. Но существует же еще и массовый читатель.
Как же быть?
Скандинавскую поэзию, в отличие от арабской, итальянской, французской, английской, греческой, в школах не проходят.
Может быть, стоит немного разъяснить, что к чему?
Может быть, и стоит, подумав, решил я.
Наверняка стоит, убедился я, поразмышляв еще некоторое время и пообщавшись с читателями на нескольких интернет-форумах.
В этом послесловии я попытаюсь обобщить несколько источников информации, рассказывающих о поэзии скальдов, привести краткое описание основных типов, размеров, жанров, употреблявшихся ими, а также скальдической фразеологии. Выражаю надежду, что это поможет читателям воспринимать поэтическое творчество викингов более благосклонно. Ну, или, по крайней мере, даст возможность понимать смысл скальдических стихотворений.
Тут нужно обрисовать разграничение. Конечно, «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда» более известны широкому кругу читателей и почитателей средневековой европейской истории. Эти литературные памятники древности, чье «художественное и культурно-историческое значение огромно», [136]широко цитируются, к ним обращаются многие писатели (взять, к примеру, «Сломанный меч», «Приключения Гарольда Ши», «Хроники Хьерварда», а Профессор так вообще черпал обеими горстями из «Прорицаний Вельвы»). Оно и понятно – крупные эпические произведения, философский смысл, легендарные боги, герои и чудовища. А что же скальдическая поэзия? А она полностью бытовая. Например:
Или взять, к примеру, вису, сказанную неким скальдом Халли по прозвищу Челнок, который был скальдом короля Харальда Сурового.
– Да. Но они всегда жили где-то рядом. Когда римляне, а потом бритты, скотты и саксы сломали хребет величию пиктских королевств, мои соплеменники тоже ушли в норы и рукотворные пещеры под холмами. Вот тогда они вновь начали встречаться с остатками племен богини Дану. Теперь уже с ними приходилось бороться за выживание в подземных схоронах.
– Это как лисы и барсуки, – сказал Вратко.
– Не понял, – искренне удивился кормщик. – Объясни.
– Барсуки роют норы. Большие, просторные… Настоящие подземные дома. А лисы сами рыть не любят. Поэтому поселяются в барсучьих норах. А потом потихоньку выживают хозяев.
– Ясно. Не самый достойный поступок, – укорил лисье племя Олаф.
– А что ты хочешь от зверей? – удивился Гуннар. – Так, значит, мы можем тут встретить или народ Холмов или народ Зверя. Верно я тебя понял, девочка?
– Верно.
– А с кем будет проще договориться?
Рианна вздохнула и задумалась.
«Видно, хорошего нам ждать не приходится ни от кого», – подумал Вратко.
– Народ Зверя… – начала пикта.
Договорить она не успела.
Дрогнули стены пещеры, заскрипел, крошась, камень о камень.
– Огонь! – ахнул Игни.
Тьму разорвала тонкая неровная полоска, светящаяся красным. Она медленно расширялась, пока не стали видны горящие факелы по ту сторону каменной двери. А в том, что это именно дверь и сейчас она раскроется, не оставалось ни малейшего сомнения.
– За спины! – рыкнул Гуннар, вскакивая на ноги.
Его копье уже смотрело острием в распахнувшийся проход. Рядом с кормщиком застыл Олаф, занесший меч над головой, а плечом к плечу со здоровяком сгорбился Игни, держа клинок в опущенной руке.
Словен схватил Марию за локоть, прячась вместе с королевной за воинами.
Рианна приплясывала тут же, поднимаясь на цыпочки и пытаясь выглянуть из-за локтя Гуннара.
Стоявшие в распахнувшейся двери люди не отличались высоким ростом или богатырским телосложением. Самый высокий из них был на полголовы ниже Вратко. Падавший сзади свет факелов не позволял рассмотреть их лица, но играл кровавыми бликами на наконечниках копий, лезвиях секир и жалах стрел, уложенных в легкие самострелы.
– Na feadhainn a tha fileanta sa Ghаidhlig? [129] – сурово произнес тот, кто шагнул вперед.
Говорил этот сутулый, длиннорукий воин хрипловатым, как бы надтреснутым голосом. Его тело облегала поблескивающая чешуя кольчуги, тогда как остальных защищали, по всей видимости, доспехи из дубленой кожи.
– Балаболит не по-людски… – зло проговорил Гуннар, покрепче перехватывая копье.
– Air ais! [130] – отшатнулся незнакомец. Его спутники недвусмысленно повели самострелами.
– Пугать нас вздумали! – набычился Олаф.
Рианна выскочила вперед, никто даже пошевелиться не успел.
– Mi anns a’ Ghаidhlig! [131] – звонко воскликнула она.
Вратко вдруг понял, что все понимает. Уроки пикты не пропали даром. Зря, что ли, он весь путь до берегов Нортумбрии заучивал незнакомые слова?
– Скажи этим костоломам, чтобы бросили оружие! – приказал глава пришельцев.
– Они этого не сделают. Они воины, – отвечала Рианна.
– Тогда они умрут.
– Зачем оно тебе надо, кеан-киннид? [132]
– Они чужие. Они вторглись в наши владения.
– По необходимости. Спасая жизни от более сильного врага.
– И что с того?
– Помоги нам выбраться, и мы уйдем. С миром. Этим ты сохранишь жизни своих воинов.
Вождь задумался. Его спутники, сохраняя неподвижность, продолжали держать викингов на прицеле.
«Тугодум, – усмехнулся Вратко, несмотря на видимую опасность. – Что там размышлять? Отпускать надо»…
Парень подумал было, что судьба свела их с выходцами из народа Зверя, дальними родичами Рианны. Те же пикты, но избравшие путь служения делу мести и злобы. Договориться с ними будет очень тяжело. А в бою надежды на победу нет. Разве что сумеют подороже продать свои жизни. Но, поразмыслив, Вратко решил, что поклоняющиеся Зверю пикты, пожалуй, не стали бы тратить время на разговоры. Если, конечно, Рианна не приврала, описывая их нрав. Тогда, быть может, народ Холмов? О них почти ничего не известно, а поэтому трудно предсказать исход переговоров. Ну, они хоть попытались решить дело миром…
– Они мне не нужны, – изрек наконец предводитель. – Только колдун и королева.
– Что он говорит? – не поворачивая головы, спросил Гуннар.
Рианна, недолго поколебавшись, перевела.
– Тогда скажи ему, что он не угадал, – прорычал Олаф.
– Вместе пришли, вместе уйдем, – проговорил кормщик. – Так ему и передай.
– Колдун? – удивился Вратко. – Это про кого он?
– А ты как думаешь? – Гуннар по-прежнему не спускал глаз с жителей холма.
– Зачем я им?
– Ну, Подарок… Откуда мне знать? Монаху ты тоже нужен был. И дроттинг наша.
– Tog! [133] – крикнул вождь подземельников. – О чем они?
– Они говорят, что не бросают своих. Это против чести воинов, – звонко проговорила Рианна.
Вождь забормотал, затряс головой. Потом замер, будто прислушиваясь к чему-то, не слышному для остальных.
– Пусть уберут оружие. И поклянутся не делать глупостей. Тогда я разрешу им пойти с нами.
Выслушав перевод пикты, Гуннар вздохнул:
– Ну, что? Пойдем? Или…
– Я бы им пошел… – Хриплый шепот Олафа не сулил народу Холмов ничего хорошего.
– Не нужно лишней крови и лишних смертей, – возразила Мария безучастным голосом. – Их и так слишком много.
– Как скажешь, дроттинг. – Кормщик кивнул, потер бороду о плечо. Опустил Злое Жало острием вниз. – Переводи. Мы согласны.
Олаф с размаху вогнал меч в ножны. Игни последовал его примеру.
– Веди нас, кеан-киннид. – Рианна изобразила почтительный поклон.
Вождь подземных обитателей шагнул в сторону, коротко скомандовал своим воинам. Только сейчас Вратко разглядел, что подземельщик – горбун. Именно этим объяснялся его кажущийся низким рост и едва не достающие до земли руки. И лицом – сущий урод. Скошенный лоб, сросшиеся на переносице брови, вывернутые ноздри мясистого носа, толстые губы и уши, больше похожие на неудачные блины…
Вперед вышли факельщики. Вооруженные воины расступились, освобождая проход. Самострелов они и не опускали и вообще продолжали поглядывать настороженно. Видно, побаивались высоких и широкоплечих урманов.
Кеан-киннид сделал приглашающий жест рукой. Пойдемте, мол.
Гуннар зажал копье под мышкой и зашагал, нарочито не глядя по сторонам. Даже спина его говорила: не боюсь я вас, некого тут бояться. Олаф поднял Рагнара, о котором в неразберихе едва не позабыли, а Игни взял под локоть Марию. Вратко и Рианна направились следом за ними.
Проходя мимо охранников подземелья, новгородец обратил внимание, как они отличаются осанкой и лицами от предводителя. Хоть и малого роста, но статью – настоящие воины. Стройные, светловолосые и синеглазые. Они горделиво поджимали губы и провожали пришельцев презрительными взглядами.
Вот еще одна загадка.
Разные племена? Или предводитель – какой-то выродок? Тогда почему урод возглавляет благородных бойцов? По какому праву? И кто из них истинные представители народа Холмов?
– Они – наверняка наследники племени богини Дану, – шепнула Рианна по-урмански. Похоже, последний вопрос новгородец задал вслух. – Так их в легендах и описывали. А кто этот кеан-киннид, я не знаю. Он не из наших. А похож…
– На лешака он похож, если честно, – ответил парень.
– Не знаю, кто такой лешак, но он похож на бриттов, живших на острове, когда здесь были римские легионы. Только урод, каких поискать.
Вратко не мог не согласиться, и лишь косые взгляды сопровождающих заставили его промолчать.
Они шагали по извилистым коридорам, вырубленным в цельном камне; пригибались, чтобы не удариться головами о низкий сводчатый потолок – особенно тяжело приходилось Олафу и Гуннару; дважды перешли вброд подземные ручьи, один раз миновали длинную пещеру, в которой рос каменный лес: белесые сосульки свисали с «потолка», а им навстречу поднимались матово отсвечивающие столбы.
Быстрая ходьбы разогнала по жилам замерзшую кровь, хотя уши и пальцы зябли в стылом и сыром воздухе.
Казалось, их дороге не будет конца и края, но за очередным поворотом проход уперся в дверь, украшенную искусно вырезанными цветами и стеблями трав. Кеан-киннид трижды ударил кулаком по округлому выступу, и створки почти беззвучно разъехались, скрывшись в стене.
Перед глазами гостей народа Холмов – а может, и пленников, кто его знает? – открылась округлая пещера. Наверняка рукотворная – уж слишком ровными были ее стены, пол и потолок. В центре зала возвышалось кресло из розового, отполированного камня, а на нем восседала женщина в просторном белом одеянии. На ее черных, как вороново крыло волосах, возлежал узкий серебряный обруч, украшенный зелеными самоцветами.
С первого взгляда понятно – королева. И никаких объяснений не нужно.
Ее синие, как летнее небо, глаза смотрели сурово и пристально. Казалось, ощупывали душу. Вратко даже захотелось спрятаться за спины товарищей, но он с негодованием отмел недостойную мысль. Вожак подземельников говорил, что им нужен колдун. Ну, так вот он, перед вами!
Рядом с королевой в белом сидела еще одна женщина. Примостилась прямо на полу, вернее, на краешке возвышения. Складки черного балахона скрывали очертания ее тела, а в волосах серебрились седые пряди, выдавая почтенный возраст. Злые глаза выглядывали из-под низких, по-мужски мохнатых бровей. Пальцы ее суетливо перебирали связку непонятных вещей: сушеные лягушачьи лапки и крыло птицы, выточенные из камня амулеты и золотые шарики. Очень похоже на колдовские орудия. Наверное, она и есть чародейка.
Еще ниже, у самых ног пожилой женщины, возилась парочка совсем уже непонятных существ. Вначале Вратко принял их за медвежат, обманувшись густой бурой шерстью, но потом рассмотрел, что неизвестные твари гораздо больше походят на людей, нежели на зверенышей. Кто бы это мог быть?
Горбун, оставив светловолосых воинов охранять урманов, подошел к трону, поклонился обеим женщинам и застыл по правую руку от королевы. Словен обратил внимание на его внешнее сходство с седоволосой колдуньей. Лоб, брови, глаза… Очень, очень похож. Брат и сестра? Мать и сын? Бабка и внук?
– Я рада видеть в моих скромных палатах могущественного чародея и наследницу древней крови, – прервала размышления новгородца синеглазая королева. – Будьте моими гостями.
Говорила она на той же речи, которую понимали лишь Вратко, Мария и пикта. Поэтому викинги лишь переглянулись недоуменно.
Но дочь конунга гордо вскинула подбородок:
– Так ли приглашают в гости? Не много чести для хозяев в том, чтобы привести гостей под вооруженной стражей.
Королева удостоила ее холодного взгляда.
– Не тебе учить меня приличиям, девчонка. Я звала лишь королеву и чародея. Прислала для них почетную охрану. Кто виноват, что с ними напросились несколько грязных северных дикарей?
– Что тебе нужно от королевы? – безучастным голосом осведомилась Мария Харальдовна. – Чем я могу помочь тебе?
Женщина у подножия трона забормотала и зыркнула в ее сторону. Будто ледяной воды из ковшика плеснула.
– Кто сказал, что мне нужна ты? – едва заметно пожала плечами королева. – Наследницы земных царьков меня интересуют не больше, чем их возникающие и исчезающие державы. Займи свое место и впредь не заговаривай без разрешения. – Она лишь шевельнула пальцем, и Мария обмякла, поддерживаемая рукой Игни.
Гуннар, заподозрив неладное, скинул с плеча копье… и выронил оружие, удивленно вскрикнув. Со стороны могло показаться, что Злое Жало стало вдруг тяжелым, будто из свинца отлитым. Еще одно движение пальцев, и потянувший меч из ножен Олаф застыл в нелепой позе. Здоровяк вращал глазами, силился выругаться, но не мог, как ни старался.
– Выйди вперед, наследница рода Чаши! – тоном, исключающим возражения, приказала королева.
Рианна повиновалась. Пикта держалась молодцом – ни тени страха. Как равная равной она поклонилась сидящей на троне.
– Рии-ах-нак, королева северных пиктов, последняя правительница Оркнейских островов, я приветствую тебя в своем чертоге. Я – королева Маб. Я повелеваю обитателями Холмов. Весь малый народец Британии служит мне.
Новгородец окончательно перестал что-либо понимать. То есть отдельные слова казались знакомыми – например, о малом народце он слышал от Вульфера, – но они упрямо отказывались складываться в целостную картину.
– Я приветствую великую королеву Маб, – не дрогнула Рианна. – В моих ли слабых силах быть полезной великой волшебнице, прославленной королеве, чья сила соизмерима лишь с ее славой?
– А почему я не могу пригласить вас в гости по мимолетной прихоти? – одними уголками губ улыбнулась правительница. – Я хочу оставить в прошлом вражду между Туата Де Дананн [134]и племенами пиктов. Нам пора позабыть старые распри и вместе противостоять новому, безжалостному и неумолимому врагу. Поэтому я открыла для вас проход в Полые Холмы, а потом и пригласила к себе в гости.
– Благодарю за помощь, – еще раз поклонилась пикта. – И за приглашение тоже. Это та услуга, за которую нужно платить добром. Я готова выслушать тебя.
Королева Маб сузила глаза. Похоже, ей не по нраву пришелся гордый ответ, что бы там она ни говорила о дружбе и забвении старых обид.
– Я дам вам убежище и приют, – проговорила она, – в обмен на верную службу.
– Почему я должна служить тебе? Пикты не служат никому. Вся мощь Рима не смогла подчинить нас, так почему же…
– Молчи! – Седая колдунья выбросила вперед руку с растопыренной пятерней. – Не место и не время поминать здесь захватчиков-южан, проклятье на их головы! Да, позволь представить тебе, – невозмутимо продолжала королева Маб, – моих ближайших слуг и сподвижников. Ведунья Керидвена из Ллин Тэдиг, что в Пенллине, весьма искушенная в чародейском искусстве, владеющая магией стихий и обладающая даром прорицания. А это – сын ее, именем Морвран. – Правительница бросила взгляд на горбуна. – Он не обладает никаким особым даром, но верно служит моему трону. Служит, не требуя иной награды, кроме права стоять у моего престола и уничтожать моих врагов.
– Мое счастье – положить жизнь на служение великой королеве народа Холмов, – оскалил желтые, кривые зубы воин.
Маб благосклонно кивнула.
– Я предлагаю вам присоединиться к нашей борьбе. Знания твоего народа, Рии-ах-нак, и сила колдуна, заклинания которого я уловила даже здесь, глубоко под землей, помогут нам добиться успеха.
– Ты предлагаешь нам союз, великая королева? – напрямую спросила Рианна. – Тогда скажи, с какой силой ты борешься? Как мы можем помочь тебе? Какая выгода нам помогать тебе? Почему бы нам просто не уйти, поблагодарив тебя за гостеприимство?
– Ты задаешь много вопросов, королева Оркнеев. А волшебник молчит. Согласен ли ты со словами наследницы пиктов, чародей?
– Меня зовут Вратко сын Позняка, – неторопливо произнес словен. – Родом я из Новгорода, урманы называют его Хольмгардом, большого города в русской земле. Я не знаю, почему ты называешь меня колдуном, великая королева. Да, иногда я слагаю висы, и так выходит, что сбывается по моему слову. Но я не колдун.
Керидвена захохотала, запрокинув голову. Улыбнулся и Морвран, но тут же нахмурился, стиснув зубы.
– Скромный колдун – воистину величайшая находка. Проще найти клевер о четырех листах и повстречать в стае воронов птицу, одетую в белые перья. – Легкая усмешка тронула тонкие губы королевы Маб. – Ты волшебник, и не нужно отрицать этого. Ты был им всегда, по праву рождения. Хотя мог умереть в старости, так и не узнав о своем даре. Но ты не ответил на мой вопрос, Вратко сын Позняка.
– Я присоединяюсь к вопросам Рианны, – кивнул парень.
– Хорошо. Тогда я отвечу вам… Народ Холмов пережил многих врагов. Чудовищных фир-болг, орды пиктов, тяжелую поступь римских легионов, неистовых бойцов, которые именовали себя рыцарями Круглого стола, жадных и вонючих саксов. Мы побеждали и проигрывали. Отступали и расширяли владения. Но мы жили. Цвет нашего народа покинул Британию. Те, кто остался после ухода Туата Де Дананн, я зову их динни ши, веселились в чертогах под холмами и выезжали на охоты, любили и ненавидели, сражались и мирились. Пока с юга не пришла самая страшная беда – жрецы нового бога. Они называют его Иисус Христос и прикрывают его именем самые гнусные свои злодеяния. Они считают нас порождениями Сатаны, нечистью, не достойной даже честной войны. Они уничтожают нас исподтишка, презрев справедливость и понятия о чести. И мы терпим поражение за поражением. Если прежним врагам достаточно было победить, изгнав нас в пустые земли: в горы скоттов, в Каледонию и Гэлловэй, на острова Мэн и Эрин, то эти желают истребить нас на корню, выжечь каленым железом, развеять прахом. Поэтому с новым врагом не может быть перемирия. Мы не можем сдаться на милость победителя. Или мы победим, или погибнем все… – Королева перевела дыхание. Продолжила: – Я пыталась бороться, но мое чародейство не в силах противостоять их молитвам. А воинов динни ши слишком мало, чтобы успешно бороться с врагом холодной сталью. Но когда на нашей стороне будешь ты, колдун Вратко из Хольмгарда, многое может измениться. И не в пользу монахов.
– Я не слишком-то люблю святош… – заметил новгородец. – Но должен признаться, я – христианин.
– Это – шелуха. Она слетает с тебя всякий раз, когда ты открываешь рот и произносишь заклинание, – уверенно произнесла королева.
– А чем я могу помочь народу Холмов? – спросила Рианна.
– Ты? Ты даже не представляешь, насколько твоя помощь может быть востребована в нашей борьбе. Твое племя, славная ветвь пиктского рода, издревле служит Чаше.
– Да. Это так.
– Знание о ней передается у вас из поколения в поколение. Но ваши пращуры скрыли, что на самом деле Чаша – это не Чаша.
– А что же? – вздрогнула пикта. Ее глаза округлились от удивления.
– Твои предки называли Чашей священный Котел Перерождения, дарованный нам в незапамятные времена древними богами: Лугом и Нуаддом. Я уже упоминала, что некогда народ Холмов вел кровопролитную войну с пиктами. Твои соплеменники захватили одно из семнадцати древнейших святилищ, укрытых под холмами Мерсии, и похитили K°тел перерождения, объявив его Чашей, реликвией своего народа. Не с той ли поры неудачи преследуют Туата Де Дананн? Вернув Котел, мы вернем значительную часть утраченной силы. И пусть враги трепещут!
– Чаша служит миру, – покачала головой Рианна. – Тебе уместнее было бы обратиться за поддержкой к пиктам, почитающим Зверя.
– К этим жестоким, кровожадным дикарям? К этим убийцам, что поливают алтари кровью динни ши? – нахмурилась Маб. – Возможно, обращусь. Но лишь когда другие способы вернуть могущество народа Холмов будут исчерпаны.
– А почему мы должны помогать вам? – пожал плечами Вратко. – Нет, конечно, я благодарен тебе за спасение от погони, великая королева, но не кажется ли тебе, что востребованная плата слишком высока?
– Не кажется! – отрезала правительница. – Я ведь прошу добром, а могу и… Что ты скажешь, когда на другой чаше весов окажутся жизни твоих друзей?
«Как же они все любят вынуждать, хвастать силой, утверждаться в собственном величии, – подумал новгородец, глядя в синие-синие, напоминающие теперь осколки зимнего льда, глаза королевы Маб. – Чем она лучше того же отца Бернара? Он тоже пел песни о благом деле. А на поверку что вышло?»
И все-таки… Вот стоят люди, спасавшие его, Вратко из Новгорода. Они вытянули его из морской пучины, не отдали на расправу ни датчанам, ни монаху, грудью прикрывали его от саксонских мечей, отбили у Модольва-хевдинга. А сколько их погибло? Асмунд, Бёдвар, Свен… Теперь еще судьба Хродгейра покрыта мраком. Неужели глупая гордость стоит жизней еще и Гуннара, Олафа, Рагнара, Игни? Марии Харальдовны, дочери величайшего конунга?
– Я готов помогать тебе, великая королева, – выдохнул словен, решившись. – Но с одним условием…
– Что? С условием?
– Да! – упрямо кивнул Вратко, в душе поражаясь своей наглости. – С нами наверху был Хродгейр Черный Скальд. Он отстал, чтобы отвести глаза погоне. И, быть может, погиб…
– Он не погиб, – возразила Керидвена. – Он жив.
Парень заметил, как дрогнули плечи Марии Харальдовны, услышавшей слова чародейки.
– Это правда?
– К чему мне унижать начало нашей дружбы столь глупой ложью? – слегка пожала плечами владычица народа Холмов.
– Ты права. Прости, великая королева. Тогда я хочу, чтобы ты помогла нам спасти его. Когда Хродгейр будет с нами, я начну помогать тебе. Клянусь.
Дрогнули факелы в каменных подставках. Багровые отсветы заметались по стенам и лицам собравшихся здесь людей и нелюдей. Задрожал, казалось, сам холм.
– Я принимаю твою клятву, Вратко из Хольмгарда! – нараспев произнесла королева Маб. – Да сбудется по слову твоему!
Миг, и викинги получили возможность двигаться и говорить.
Гуннар медленно поднял Злое Жало, повернулся к новгородцу… и поклонился ему, как вождю, прижав ладони к груди.
Вратко склонил голову в ответ, осознавая, что какая-то часть его жизни, легкая и беззаботная, когда не нужно было принимать на плечи бремя ответственности за других людей, ушла безвозвратно. Наверное, так заканчивается юность и начинается новая, взрослая жизнь, еще не зрелость духа, но уже извилистая и тернистая дорога к ней. Наверняка в пути ждут его радости и удачи, но все же трудностей, испытаний и разочарований предстоит несоизмеримо больше. И принять их надо не сломившись и не предав – прежде всего самого себя. Только тогда, встретив на том свете ушедших ранее друзей и славных пращуров, можно будет смело посмотреть им в глаза…
Вместо послесловия
Скальдическая поэзия
Основные приемы и правила стихосложения
Уже заканчивая эту книгу, я вдруг осознал, что, кажется, перегружаю неискушенного читателя излишней информацией. Там и сям разбросаны по тексту стихотворения, которые и стихотворениями-то назвать не у всякого повернется язык.В самом деле!
Висы какие-то?
А что это за висы и с чем их едят?
Почему эти викинги то и дело произносят их?
Почему скальды, поднаторевшие в их сложении, пользуются почетом и уважением, как конь Харальда Сурового?
Спору нет, есть среди моих читателей люди, знающие о мире средневековой Скандинавии вполне достаточно, чтобы не удивляться. Но существует же еще и массовый читатель.
Как же быть?
Скандинавскую поэзию, в отличие от арабской, итальянской, французской, английской, греческой, в школах не проходят.
Может быть, стоит немного разъяснить, что к чему?
Может быть, и стоит, подумав, решил я.
Наверняка стоит, убедился я, поразмышляв еще некоторое время и пообщавшись с читателями на нескольких интернет-форумах.
В этом послесловии я попытаюсь обобщить несколько источников информации, рассказывающих о поэзии скальдов, привести краткое описание основных типов, размеров, жанров, употреблявшихся ими, а также скальдической фразеологии. Выражаю надежду, что это поможет читателям воспринимать поэтическое творчество викингов более благосклонно. Ну, или, по крайней мере, даст возможность понимать смысл скальдических стихотворений.
Скальдическая поэзия как тип творчества
Прежде чем начать разговор о поэзии скальдов, желательно определить ее место в общем перечне мировых литературных ценностей. И краткий анализ популярных энциклопедических изданий показывает, что этому виду творчества не повезло. Иногда поэзию скальдов просто опускают за ненадобностью, как нечто малозначительное, иногда отождествляют с поэзией эддической, тоже древнескандинавской, но совершенно другой. [135]Тут нужно обрисовать разграничение. Конечно, «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда» более известны широкому кругу читателей и почитателей средневековой европейской истории. Эти литературные памятники древности, чье «художественное и культурно-историческое значение огромно», [136]широко цитируются, к ним обращаются многие писатели (взять, к примеру, «Сломанный меч», «Приключения Гарольда Ши», «Хроники Хьерварда», а Профессор так вообще черпал обеими горстями из «Прорицаний Вельвы»). Оно и понятно – крупные эпические произведения, философский смысл, легендарные боги, герои и чудовища. А что же скальдическая поэзия? А она полностью бытовая. Например:
Имеем описание технологического процесса и никакой романтики.
Долбодрево в яви
Денег ради рано
Уборы брата моря
Будет дмити бурно.
Млат крушец не крошит
От накала алый,
Только волком воют
Ветер жрущи клети. [137]
Или взять, к примеру, вису, сказанную неким скальдом Халли по прозвищу Челнок, который был скальдом короля Харальда Сурового.
Жирно жарен скальду
В жертву боров мертвый.
Ньёрд войны воззрился
Нынче на свинину.
Хряка вижу красно
Рыло. Сотворил я
Вису вам во славу,
Вождь вы мой и воев. [138]