Командиры стрелковых дивизий провели, в свою очередь, занятия с командирами полков, батальонов и их штабами по прорыву обороны противника и наступлению в глубину обороны. На ящиках с песком и макетах были отработаны взаимодействие с артиллерией и танками, действия штурмовых групп в населенных пунктах, в опорных пунктах противника и отражение контратак.
   В течение второго этапа (5-6 дней) войска армии должны были выйти на рубеж Мечебилово - Левчино - Богодарово - Викнино - Черкасское с темпом наступления 10-12 километров в сутки.
   Оперативное построение войск 57-й армии для прорыва обороны противника было одноэшелонным. В первом эшелоне наступали пять стрелковых дивизий и три танковые бригады. 349-я стрелковая дивизия составляла резерв армии.
   Главный удар наносили 341-я стрелковая дивизия с 6-й танковой бригадой, 351-я стрелковая дивизия с 130-й танковой бригадой и 255-я стрелковая дивизия с 12-й танковой бригадой. Участки прорыва дивизий составляли 6-8 километров, что не позволяло ударным соединениям строить глубокие боевые порядки для наращивания удара. В то время такая ширина участков прорыва считалась нормальной. Между тем при прорыве даже поспешно занятой обороны противника наше наступление, не поддержанное из глубины свежими силами, как правило, быстро выдыхалось и затухало.
   После Сталинградской битвы и до конца Великой Отечественной войны дивизии наступали обычно на участке 2-3 километра. Это позволяло строить глубокие боевые порядки для наращивания удара из глубины.
   За ударной группировкой 57-й армии во втором эшелоне находилась подвижная группа фронта: 5-й кавалерийский корпус генерал-майора А. А. Гречко и 1-й кавалерийский корпус генерал-майора Ф. А. Пархоменко. Каждый из них состоял из трех кавалерийских дивизий.
   Намечалось во взаимодействии с 37-й армией и подвижной группой фронта разгромить славянско-краматорскую группировку противника в конце второго этапа. Причем с выходом пехоты на рубеж первого дня подвижной группе фронта надлежало войти в прорыв из района Рубцово, Кышки, Коровий Яр и двигаться на Малую Камышеваху, Барвенково с целью развития успеха.
   Связь с 6-й армией - соседом справа и 37-й армией - соседом слева должна была осуществляться путем обмена боевыми приказами и оперативными сводками. Но в ходе операции боевые приказы и оперативные сводки поступали с большим опозданием, и я своевременно не знал, что же делают мои соседи.
   В период подготовки войск к наступлению Военный совет и политотдел армии много делали для того, чтобы укрепить партийные организации и повысить идейно-политический уровень коммунистов. В ряды партии принимались лучшие из лучших. Наряду с этим шла большая работа по подготовке партийных руководителей, особенно парторгов рот и батарей. На семинарах изучался опыт практической работы в боевых условиях, обращалось особое внимание на борьбу с танками противника.
   Член Военного совета армии дивизионный комиссар Федор Николаевич Воронин и начальник политотдела армии бригадный комиссар Арон Давидович Капник поддерживали постоянную связь с политработниками, находящимися в войсках. Выезжая в соединения и части, они направляли политическую работу на выполнение конкретных задач. Главное в их деятельности состояло в том, чтобы добиться от политработников соединений, частей и подразделений ясного понимания задач политического воспитания в различных условиях боевой обстановки, а также умения найти наиболее целесообразную форму политической работы, которая обеспечивала бы выполнение поставленных задач, В войсках армии надо было создать наступательный порыв и непреклонную решимость разгромить врага. Командиры и политработники проводили с бойцами и сержантами беседы о военной присяге, воинском долге, разъясняли цели освободительной войны против немецко-фашистских оккупантов, обучали, как надо действовать при прорыве оборонительной полосы противника.
   Политработники и партийные организации стремились воспитать у каждого коммуниста и комсомольца чувство личной ответственности "а успех наступления, уметь вести за собой бойцов, подавать в бою пример храбрости.
   Командиры и политработники постоянно прививали личному составу высокую бдительность, проводили беседы о необходимости маскировки, безупречного несения службы охранения и наблюдения.
   Наряду с этими качествами мы воспитывали у бойцов неукротимую ненависть к гитлеровским захватчикам. Накануне наступления вышла армейская газета. Она привлекла всеобщее внимание помещенным в ней "Наказом бойцу", написанным в стихотворной форме. Автор "наказа" донской казак Василий Хоперский по-станичному доходчиво призывал однополчан метить врагам:
   За ухо - два уха,
   За око - два глаза,
   За зубы - всю челюсть,
   За ноздри - весь нос,
   А голову гада - в овраг под откос!
   Гитлеровцы на оккупированных территориях уничтожали тогда миллионы беззащитных стариков, женщин, детей, поэтому такие строки находили живейший отклик в сознании воинов, идущих на бой с немецко-фашистскими варварами.
   Перед наступлением во всех подразделениях были оглашены обращения Военного совета Юго-Западного направления и Военного совета Южного фронта, врезывавшие личный состав армии к образцовому выполнению воинского долга перед Родиной, к смелым и решительным действиям в наступлении.
   Накануне наступления на командный пункт армии прибыл командующий Южным фронтом генерал-лейтенант Р. Я. Малиновский. Мы встретились как давнишние знакомые. Родион Яковлевич, стройный, в бекеше цвета хаки, затянутой широким ремнем, с маузером в деревянной кобуре и планшетом, раскрасневшийся на морозе, был жизнерадостен и вместе с тем деловит.
   Наше первое знакомство с Малиновским состоялось в городе Новомосковск в конце августа 1941 года, где он командовал 6-й армией. Я уже рассказывал о том, как в те тяжелые дни армия наносила удары по танковым полчищам генерала Клейста, пытавшимся прорваться в Донбасс с днепропетровского плацдарма. Благодаря умелому руководству командующего 6-й армией, отваге и мужеству ее воинов противник лишь ценой огромных потерь смог продвинуться вперед. С тек пор прошло пять месяцев. В боях окреп полководческий талант Родиона Яковлевича Малиновского, И вот он уже с декабря 1941 года командует фронтом. Выслушав мой рапорт, Родион Яковлевич весело сказал:
   - Ну, докладывайте, как вы подготовились.
   Я доложил только что поступившие новые сведения о противнике, полученные от захваченных этой ночью пленных, а потом попросил его утвердить мое решение начать наступление без артиллерийской подготовки.
   - Что вас заставляет идти на такой риск? - спросил Малиновский после минутного раздумья. - Не кажется ли вам, что возможны не только большие жертвы, но и провал всей операции?
   - Во-первых, в течение десяти дней на всех наблюдательных пунктах дивизий и армейской артиллерии велось тщательное наблюдение за противником, - возразил я. - Изучены его порядки в охранении. Мы полностью знаем распорядок дня фашистов, когда они греются, отдыхают, едят. Знаем наилучшие подступы к его опорным пунктам и узлам сопротивления. Замечу, что пространства между узлами сопротивления охраняются малочисленными заставами, а бдительность этих застав из-за мороза исключительно низкая. Противник ничего не подозревает о подготовке нашего наступления.
   Во-вторых, немцы привыкли, что всякое наступление мы начинаем с артиллерийской подготовки. Поэтому атака без артиллерийской подготовки не насторожит фашистов и позволит захватить их врасплох.
   В-третьих, мы подвезли недостаточно боеприпасов, а отсутствие артподготовки позволит сэкономить их и использовать в ходе самой операции.
   В-четвертых, на участке главного удара мы имеем всего лишь по 16 орудий и минометов на километр фронта. Огневой эффект их будет мал, но расход боеприпасов велик. Поэтому я пришел к выводу, что лучше начать атаку без артподготовки.
   Командующий фронтом посмотрел на меня с некоторым сомнением. Задумался. Затем склонился над картой и, что-то прикинув, спросил:
   - А как командиры дивизий смотрят на это, каково их мнение?
   - Все командиры соединений согласны со мной. Они также считают, что атаку лучше начать без артиллерийской подготовки, но вот начальник артиллерии армии генерал-майор Маляров возражает.
   - А это интересно, - поднял свои густые брови командующий фронтом, его надо послушать!
   Я пригласил генерал-майора артиллерии Ф. Г. Малярова, он представился Родиону Яковлевичу.
   - Изложите ваши соображения, товарищ генерал, - обратился к нему командующий фронтом.
   - Со всеми доводами командующего армией генерал-лейтенанта Рябышева я согласен, они убедительны, - начал Маляров. - Но полагаю, что начинать прорыв оборонительной полосы противника без артиллерийской подготовки нельзя, это противоречит требованиям устава и грозит срывом всей операции.
   Внимательно выслушав начальника артиллерии армии, Родион Яковлевич улыбнулся и заметил:
   - Конечно, доводы генерал-лейтенанта Рябышева заманчивы, сильны, но рискованны. История войн дает нам много образцов сражений и операций, когда полководцы старались меньше рисковать. К примеру, Наполеон почти перед каждым сражением две трети подготовительных мероприятий отводил материальному обеспечению и одну треть оставлял на долю риска. Так что без риска на войне не обойдешься. Доводы товарища Малярова убедительны, ибо основываются на уставе. Это правильно. Но еще Петр Первый, написавший "Устав воинский", сказал "Не держися Устава, аки слепой стены" и требовал применять его сообразно складывающейся обстановке.
   Помолчав, Малиновский подвел итог.
   - Да, риск большой. Но и соблазн захватить противника врасплох тоже велик... Хорошо! Утверждаю ваше решение. Начинайте операцию без артподготовки. Но это не значит, что артиллерия будет бездействовать. В любую минуту она должна открыть огонь по тем участкам, где враг обнаружит наше наступление. А там, где внезапность позволит нам занять первую линию обороны противника, артиллерия по требованию командиров стрелковых полков и дивизий должна немедленно ударить по второй линии обороны и опорным пунктам, лежащим в глубине боевого порядка немцев. За своевременность открытия артиллерийского огня ответственность несете в первую очередь вы, генерал Маляров.
   - Ясно, - ответил я. - Мы с генералом Маляровым так и разработали момент открытия огня артиллерией. Все как будто предусмотрели.
   Докладывая командующему свои соображения, я очень волновался, хотя внешне ничем не выдавал своего волнения. Боялся, что Родион Яковлевич не согласится пойти на риск и заставит проводить артиллерийскую подготовку, но когда он сказал, что согласен, я с трудом сдержал радость. Однако по второму вопросу меня ожидало разочарование. Малиновский отменил мое решение о создании подвижной танковой группы, которую мы хотели использовать для удара с тыла по славянско-краматорской группировке гитлеровцев с целью прорвать их оборону. Внезапный удар такой группы в первые два-три дня нашего наступления, пока противник еще не подтянул к Славянску свои резервы, позволял овладеть Славянском и помочь левому соседу - 37-й армии овладеть Краматорском. Так мне представлялась обстановка в период разработки плана операции. К сожалению, по указанию командующего фронтом танковые бригады были подчинены стрелковым дивизиям, действовавшим на главном направлении.
   ...К двум часам ночи мы разошлись на отдых. Не раздеваясь, я прилег на топчан. Напрасно питался заставить себя уснуть. Предстоящая операция волновала, беспокоил вопрос: окажется лги внезапной атака при начале прорыва оборонительной полосы противника? А если нет? Сумеет ли тогда наша артиллерия подавить огонь врага? Ведь артиллерийская плотность на километр фронта очень мала. Поддержат ли своевременно пехоту танки? Успеют ли саперы вовремя навести для них переправу через Северский Донец?
   Приближалось утро 18 января 1942 года. Все командиры заняли свои места. Выйдя на свежий воздух, я попытался представить себе, как пойдут в атаку наши бойцы, как понесутся, поднимая за собой снежную пыль, танки. Наконец сигнал атаки. Войска двинулись. Немного спустя стали поступать первые донесения. Они были радостные. Атака оказалась внезапной! Врага застали врасплох!
   Наши правофланговые 341-я и 851-я стрелковые дивизии решительно атаковали противника и, не встретив с его стороны особого сопротивления, быстро овладели первой и второй линиями обороны, продолжали продвигаться. 341-я дивизия к десяти часам передовыми частями вышла к хуторам Донецкий и Топольской, но с ходу овладеть этими населенными пунктами не смогла. 351-я дивизия к этому времени передовыми частями вела бой за селения Перекоп и Сухая Каменка, 255-я дивизия - за село Красный Яр. 335-я и 333-я дивизии тоже прорвали вражескую оборону и дрались за населенные пункты Богородичное, Сидорово, Маяки.
   Во второй половине дня противник усилил сопротивление во всей полосе армии. Однако, несмотря на предпринятые контратаки, он был выбит из селений Донецкий, Топольской, Перекоп, Сухая Каменка. К исходу дня войска блокировали вражеские гарнизоны в населенных пунктах Бурханово, Каменка и дрались кроме названных ранее за села Сисинки и Викнино.
   Село Красный Яр, за которое шел особенно упорный, ожесточенный бой с многократными вражескими контратаками, небольшое. И внешне ничем не отличалось от других сел, но с военной точки зрения оно занимало очень выгодное положение. Удерживая его, враг имел возможность на значительном расстоянии контролировать окружающую местность, препятствовать нашим войскам форсировать Северский Донец и вести наступление в широких масштабах. Поэтому он превратил Красный Яр в довольно мощный узел сопротивления. В лесу, который окружал это село с трех сторон, были созданы минированные завалы, между деревьями натянута колючая проволока, все открытые подступы к этому населенному пункту густо заминированы. Таким образом, противник создал эффективную круговую оборону, насыщенную большим количеством огневых средств. В селе располагалось до батальона пехоты.
   К 18 часам неприятель, оборонявшийся в Тихоцком и Сисинках, был разгромлен, населенные пункты заняли части 255-й стрелковой дивизии. Ее 980-й полк продолжал драться за село Красный Яр.
   В 18 часов 30 минут я вызвал к телефону назначенного перед боями командира 335-й стрелковой дивизии подполковника П. М. Волосатых, который доложил обстановку в полосе наступления дивизии. Она была очень сложной. Глубокий снежный покров, отсутствие дорог и сильный мороз создали большие трудности для войск, особенно для артиллерии и обозов. Но люди преодолевают все. Утопая в снегу, выбиваясь из сия, стрелки и автоматчики помогают артиллеристам вытаскивать из занесенных сугробами оврагов застрявшие в них пушки и передки. Не оставляют без помощи и обозников.
   - Сейчас, - докладывал подполковник, - 1123-й полк ведет бой за населенный пункт Голая Долина, 1121-й полк блокировал село Богородичное. 1125-й полк одним батальоном окружил вражеский гарнизон в селении Сидорове, а двумя другими занимает высоту 225,4, что в одном километре северо-восточнее Хрестищево. Все эти населенные пункты противником превращены в мощные узлы сопротивления, обнесены колючей проволокой в несколько рядов, подходы к ним заминированы. Все наши попытки овладеть ими успеха не принесли. Люди выбиваются из сил, на исходе боеприпасы, обозы и кухни отстали. К ночи мороз крепчает, усиливается холодный ветер, валит снег. В полосе же наступления нет ни одного населенного пункта, где можно было бы обогревать личный состав, - закончил свой доклад командир дивизии.
   Что я мог сказать подполковнику Волосатых? Только потребовал как можно скорее овладеть узлами сопротивления врага, закрепиться в них и там обогреть и накормить воинов, чередуя отделения во взводах.
   333-я стрелковая дивизия полковника Ф. Н. Воронина уже в густых вечерних сумерках одним батальоном 1118-го полка вышла на подступы к селу Карповка, другим батальоном этого же полка - к северо-западной окраине села Райгородок. Все три танковые бригады в первый день участия в боевых действиях не принимали. В ночь на 19 января они только начали переправляться через Северский Донец, после чего поступили в оперативное подчинение стрелковым дивизиям. 349-я дивизия полковника Ф. В. Брайляна составляла армейский резерв.
   Ночью вместе с членом Военного совета дивизионным комиссаром Ф. Н. Ворониным и начальником штаба генерал-майором А. Ф. Анисовым подвели некоторые итоги.
   Первый день наступления принес ощутимый успех. Войска армии прорвали оборону противника во всей своей полосе и нанесли ему крупные потери. Продвинувшись на пять-шесть километров, они вышли на рубеж Малая Камышеваха, Викнино, Голая Долина, Карповка. Захватили 12 орудий разных калибров и 11 пулеметов. Таким образом, были созданы условия для ввода в прорыв подвижной группы фронта. Воины соединений проявили упорство в преодолении трудностей и массовый героизм. С большим напряжением работали все службы.
   Утром 19 января вышел очередной номер армейской газеты. В ней было несколько статей, отражающих настроение бойцов накануне боя и их. ратные подвиги в истекший день. В одной из них С. Скляренко писал: "Передо мной лежат два письма. Они кратки, как выстрел. Направлены в одну цель. Автор первого письма красноармеец Марченко. В письме он выразил свое желание так: "Хочу идти в бой комсомольцем. Высокое это звание оправдаю. Буду бить фашистов, пока хватит сил. Присягу выполню до конца".
   Автор другого письма красноармеец Замураев пишет: "В бой готов вступить в любую минуту. Готов драться с врагом до последнего дыхания. Прошу принять меня в ряды Коммунистической партии, хочу в бой пойти коммунистом".
   В другой статье П. Григорьев рассказал: "В разгар сражения за населенный пункт Тихоцкий из строя выбыл командир взвода. Фашисты, укрепившись в хатах, вели сильный огонь. Наступление могло сорваться. В это время раздалась громкая команда:
   - За мной! Я командир взвода!
   Сержант Зубарев собрал бойцов и повел их в атаку. Смелость и инициатива сержанта воодушевила товарищей. Они выбили фашистов из хат. Взвод под командованием Зубарева истребил до четырех десятков гитлеровцев"{43}.
   Не оправдались расчеты гитлеровских вояк до весны отсидеться под крышами украинских хат, чтобы потом, с наступлением теплого времени, вновь приняться за свои разбойные дела. Воины 57-й выгнали их на мороз. Вот что писал в журнале боевых действий историк 257-й Берлинской пехотной дивизии Альберт Бенари о первом дне нашего наступления: "18 января в 5 часов 30 минут по обороне нашей 257-й и находившейся севернее 298-й пехотных дивизий был нанесен мощный удар превосходящими силами. Наступление русских началось почти без артиллерийской подготовки. Термометр показывал 35 градусов ниже нуля. Из-за мороза наше автоматическое оружие по большей части не действовало. В таких условиях не было удивительным, что превосходящие по численности войска противника преодолели нашу оборону. Запланированная на 24 января контратака сорвалась, так как опорные пункты 477-го пехотного полка в большей или меньшей степени оказались окруженными, прекратился к ним подвоз боеприпасов (попытка организовать снабжение по воздуху ни к чему не привела). Все это вынудило после пятидневных, сопряженных с большими жертвами, боев отвести гарнизон Сидорово в Маяки, а гарнизоны Бановского, Богородичного, Голой Долины и Адамовки в Хрестищево. Отход осуществлялся трудными ночными маршами, при адском морозе, по глубокому снегу, при неотступном вражеском преследовании. Оборонявшимся с 18 января в Долгенькое подразделениям 457-го полка пришлось в ночь на 24 января отступить на юг через Ивановку и Черкасское".
   Соединения правого соседа - 6-й армии 18 января перешли в наступление и в течение дня местами продвинулись до трех километров. Войска левого соседа - 37-й армии наступали в общем направлении на Дружковку. 12-я армия вела боевые действия усиленными батальонами, продвинуться не смогла. Противник упорно сопротивлялся перед фронтом всех объединений.
   19 января соединения 57-й продолжали наступать. 341-я стрелковая дивизия полковника А. И. Щагина с 6-й танковой бригадой полковника А. И. Горшкова к 13 часам овладела селом Малая Камышеваха. Ее 1141-й полк наступал на село Андреевна. При подходе передовых подразделений к этому населенному пункту противник открыл пулеметно-минометный огонь. Воины. пытались с ходу выбить фашистов, но безуспешно. Командиру батареи лейтенанту Попову было приказано выдвинуть орудия вперед и подавить огонь вражеских минометов. Путь к новым, намеченным командиром батареи огневым позициям пролегал по сильнопересеченной местности, бездорожью и глубокому снегу. Батарея имела конную тягу. Уставшие лошади еле тащили орудия и, вконец обессилев, остановились у подножия высоты 200,0. Командир батареи, обращаясь к орудийным расчетам, сказал:
   - Товарищи, пехота ждет нашего огня. Давайте на руках выкатим орудия на эту высоту.
   Бойцы втащили орудия и снаряды на высоту. Батарея вовремя открыла огонь по минометам гитлеровцев и уничтожила их. Подошедшие танки 6-й танковой бригады умножили силы, еще более воодушевили бойцов. Они при поддержке боевых машин решительно атаковали врага. Действуя штыком и прикладом, стрелки выбили фашистов из Андреевки.
   Одновременно 1143-й полк вел упорный бой за населенный пункт Петрополье и вечером овладел им. Уже в сумерки поступило донесение о том, что 1159-м полком был освобожден населенный пункт Копанки. Передовые подразделения полка вели бой за селение Барабашовка.
   351-я стрелковая дивизия полковника Н. У. Гурского со 130-й танковой бригадой подполковника С, К. Нестерова вела бой за населенный пункт Викнино, а ее 1157-й полк - за населенный пункт Бражовка, К исходу дня эти селения были освобождены.
   255-я стрелковая дивизия полковника И. Т. Замерцева с 12-й танковой бригадой полковника В. М. Баданова атаковала противника рано утром. Ожесточенный бой длился несколько часов. Огонь наших орудий и минометов нанес противнику существенный урон, но он продолжал упорно сопротивляться. Продвижение пехоты замедлилось. Она на своем пути встретила лесные завалы и заминированные поля. На помощь стрелкам бросились саперы Бабков, Кузнецов и другие, которые быстро проделали проходы, разминировали завалы под сильным минометным огнем. Бабкова при этом ранило, однако идти в медпункт он отказался и выполнил до конца весь объем работы. На исходе дня батальоны 980-го полка при поддержке саперов заняли село Красный Яр. Основные силы дивизии продолжали вести бой за село Долгенькое, блокировав в нем большой вражеский гарнизон.
   Подполковник П. М. Волосатых доложил о том, что 335-я стрелковая дивизия овладела селами Сидорове, Адамовка, Краснополье-2 и продолжала драться за хутор Голая Долина и село Богородичное. Он рассказал такой эпизод. В бою за Краснополье-2 бойцы подразделения старшего лейтенанта Мельника из 1123-го полка этой дивизии, преодолев занесенные снегом овраги, по-пластунски подползли к позициям фашистов, которые были оборудованы по окраине села. Яростный обстрел не остановил воинов. "Вперед, товарищи! Только вперед, не задерживаться!" - подбадривал бойцов Мельник. Один из красноармейцев на правом фланге роты очень близко подполз к пулеметному окопу. Он уже приготовился бросить туда гранату, чтобы затем дрыгнуть на пулеметчиков, если кто-нибудь из них остался бы жив, но в этот момент сам был ранен. Гитлеровцы решили взять в плен раненого бойца. Четыре автоматчика выскочили из окопа, подхватили его за руки, за ноги и потащили к окопу. У командира роты Мельника, видевшего эту сцену, мгновенно созрело решение поднять роту и ворваться во вражескую траншею.
   - За мной! - вскочив, скомандовал он и первым ринулся к траншее, на ходу стреляя из автомата. Стрелки дружно устремились за ним. В траншее завязалась короткая рукопашная схватка. Не выдержав натиска, уцелевшие немецкие солдаты бежали. Раненого бойца, захваченного гитлеровцами, удалось освободить и вынести с поля боя. Рота выполнила поставленную задачу.
   Я сделал замечание Павлу Михайловичу за то, что в бою за Адамовку некоторые артиллеристы после выполнения поручений своих командиров в стрелковых подразделениях остались в них до конца боя и приняли участие в атаках. Должен признаться, что вначале я рассматривал такие факты как положительные явления. Однако потом пришел к выводу, что без необходимости этого позволять не следует. Каждый воин должен заниматься в бою делом, которому обучен, которое хорошо знает, за которое отвечает прежде всего.
   Ночью начштаба доложил, что за второй день боя 341, 351, 255-я стрелковые дивизии захватили 17 орудий, 4 миномета, 25 пулеметов, до 300 повозок с военными грузами и выполнили задачи. 333-я продолжала еще вести бой за селения Маяки, Карповка, Райгородок.
   20 января я побывал в двух соединениях. 341-я дивизия с 6-й танковой бригадой овладели селами Карнауховка и Новокамышеваха. 351-я дивизия с 130-й танковой бригадой к исходу дня заняли Дмитриевку, Вернополье, Базалеевку. С НП командира 351-й я наблюдал бой за Вернополье, который складывался очень тяжело. Гитлеровцы оборонялись упорно, обрушили на наступающие подразделения сильный пулеметный и минометный огонь. На занесенном снегом поле неподвижно лежали тяжело раненные и убитые бойцы. В разгаре боя около них появилась маленькая, хрупкая фигурка. В бинокль я наблюдал, как ловко она оказывала бойцам первую помощь и под шквальным огнем выносила раненых вместе с их оружием. Я связался с генералом А. Ф. Анисовым и приказал 351-й помочь артиллерией. Узнал я и фамилию отважной "сестрички". Это была старший военфельдшер Числова. Она была представлена к государственной награде.