Сафонов Дмитрий. Роман с демоном

   Капитан, оставаясь на третьей передаче, положил машину в пологий вираж; «восьмерка» мягко ухнула на небольшой ямке и, набирая обороты, рванула вперед. На этом нехитром маневре Рюмин всегда выигрывал две-три секунды у основного потока.
   Капитан, не сбавляя ход, идеально прописал не очень крутую «змейку», выскочил на длинную прямую и, пользуясь преимуществом в скорости, по встречной обогнал сразу три машины. Светофор на пересечении с улицей Приорова зажегся желтым сигналом; Рюмин вдавил акселератор в пол и проскочил перекресток — в тот момент, когда желтый сменился на красный.
   Он благополучно миновал еще четыре светофора и за Академическими прудами повернул направо. Начинался самый приятный отрезок пути — мимо Петровско-Разумовского, вдоль лесопарка, вплотную подступавшего к дороге. Здесь даже воздух был другой. Свежая прохлада лилась через открытое окно, лаская разгоряченное.тело.
   Рюмин сбавил скорость: этот участок хотелось проехать не спеша, ненадолго отрешившись от забот предстоящего дня.
   Аромат преющих листьев и мокрой земли заглушил запах нагретого пластика приборной панели. На сердце стало спокойно и хорошо.
   Через три минуты капитан остановил машину напротив библиотеки, пересек улицу и подошел к «Брюсселю».
   К десяти утра температура поднялась до двадцати градусов. Париться в помещении не хотелось, и Рюмин выбрал столик почти в самом центре летнего шатра, стоявшего напротив дверей кафе.
   Капитан попросил официантку принести крепчайший ристретто, потом — легкий фруктовый салат, а после него — снова ристретто.
   В пять минут одиннадцатого появился Северцев. Он шел со стороны метро «Дмитровская», веселый и оживленный, с сумкой, болтавшейся через плечо. Увидев издалека Рюмина, журналист помахал рукой и ускорил шаг.
   — Доброе утро, капитан!
   — Привет, вольный стрелок!
   Северцев сел напротив Рюмина, спиной к улице, и принялся увлеченно раскладывать на столе листы бумаги. Капитан, отхлебывая маленькими глоточками горький кофе, следил за его приготовлениями.
   — Что это?
   — Работа, — журналист лукаво улыбнулся. — Не один вы умеете собирать информацию.
   — Собираешься меня удивить?
   — Не сомневаюсь, что у меня получится.
   — Ну что ж? Попробуй.
   Рюмин отставил в сторону пустую чашку и придвинул к себе тарелку с фруктовым салатом, заправленным натуральным йогуртом.
   — Помните, вы обещали найти убийцу, как только разгадаете смысл порезов и буквы «М»? — спросил журналист.
   — И что? — насторожился капитан. Вместо ответа Северцев протянул ему фотографию. На ней были изображены жених и невеста: он, в черном костюме, с розой в петлице, и она, тонкая, задумчивая, с букетом калл в руках. Рюмин сразу обратил внимание на лицо девушки: большие глаза, длинный острый нос, густые черные волосы.
   — Кажется… — пробормотал капитан и полез в карман.
   — Посмотрите на обороте, — остановил Северцев.
   Рюмин перевернул фотографию. Две коротких строчки и — подпись. «М».
   — Черт! — только и смог выговорить он.
   — «М» — вовсе не «М», -журналист торжествующе потер руки. — Это вензель. «Л» и «К». Лиза, — он указал на невесту, — и Константин, — ткнул пальцем в жениха.
   — Неплохо, — выдавил Рюмин.
   — Но и это еще не все! — не унимался Северцев. — На груди и животе у Лизы — шрамы, как минимум, шестилетней давности. Они расположены точно так же, как порезы на телах убитых девушек.
   — У тебя есть ее адрес?
   — Есть. Кропоткинский переулок, 23, пятый корпус, минус первый этаж, бокс номер три.
   Рюмин недоумевающе уставился на журналиста.
   — Это что, шутка?
   — Вовсе нет. Вскоре после свадьбы Елизавета Панина убила своего мужа, Константина Уржумцева. Зарезала бритвой. И с тех пор содержится в институте имени Сербского. В отдельном боксе. Она особо опасна и к тому же — не говорит ни слова. Как вам такой расклад?
   Рюмин покачал головой.
   — Ты все-таки связался с этой женщиной-психиатром?
   — И не пожалел ни минуты, — кивнул Северцев.
   — Хорошо. Мне нужны точные данные. Посмотрю в центральной картотеке. Может, эта Панина проходила по какому-нибудь делу как потерпевшая.
   Журналист положил перед Рюминым заранее заготовленный листок.
   — Панина Елизавета Андреевна, дата рождения — 10 апреля 1975 года.
   — Оперативно, — похвалил капитан.
   — Ну? А у вас? Есть чем похвастаться?
   — У меня… — Рюмин ковырял вилкой салат. Аппетит вдруг пропал.
   События приняли неожиданный поворот, и капитан испытывал досаду. Даже не досаду, а нечто вроде ревности — потому, что не он, а какой-то журналист оказался удачливее. Или — умнее?
   Надо было отвечать. И отвечать достойно.
   Рюмин отодвинул тарелку с салатом на край стола и достал из кармана две цветные распечатки. Он положил бумаги так, чтобы фотографии оказались рядом. Затем добавил к ним свадебный снимок. Сомнений больше не оставалось — лица всех трех девушек были похожи.
   — Что это? — спросил Северцев.
   — Анкеты, размещенные на сайте знакомств. Ты не поверишь, как много таких сайтов в Интернете. Пришлось просидеть всю ночь.
   — Убийца искал жертв по Интернету? — догадался журналист.
   Рюмин кивнул.
   — Самый простой и эффективный путь. Девушка размещает свою анкету и оставляет электронный адрес. В ее почтовый ящик слетаются письма от страждущих мужчин. С фотографиями и конкретными предложениями.
   — Значит, и у Лапиной, и у Даниловой должны остаться в компьютерах данные преступника? — продолжал Северцев.
   — Должны. Но он это учел. Поэтому, — капитан развел руками. — Он забрал компьютеры.
   — След оборвался?
   — Не совсем. Копии посланий хранятся на почтовом сервере, где девушка завела адрес. Я просто поеду к провайдерам и прочитаю все письма. А заодно — посмотрю фотографии.
   — У вас есть приметы преступника? — оживился журналист.
   — Очень приблизительные, — признался Рюмин. — Рост — сто восемьдесят пять, пятьдесят второй размер, красиво и дорого одет, ездит на черном американском джипе.
   — Откуда?
   — В ночь первого убийства господину Рудакову приспичило навестить неверную любовницу. В дверях он столкнулся с убийцей. Естественно, он об этом даже не догадывался. Поднялся в квартиру, оставил отпечаток… Остальное ты знаешь.
   — Значит, лица он не разглядел?
   — Только — фигуру и походку. Если верить Рудакову, она у преступника какая-то особенная. Михаил Наумович обещал узнать его из миллиона, но что-то мне слабо верится…
   — Напрасно, — на полном серьезе заявил Северцев. — Рудаков наверняка разбирается в пластике и сценическом движении. На вашем месте я бы вызвал его — потом, для опознания.
   — Хорошо. Приму это как руководство к действию. Еще указания будут?
   Журналист примирительно улыбнулся.
   — Ну что вы! Никаких указаний. Только вопрос.
   — Слушаю.
   Северцев нагнулся к капитану.
   — Где здесь туалет?
   — Войдешь в кафе и сразу направо.
   — Спасибо.
   Северцев поднялся со стула, и Рюмин увидел свою «восьмерку», которую прежде закрывала спина журналиста. В паре метров позади машины стоял черный «Ниссан» с тонированными стеклами. Капитан не был до конца уверен, но все же — готов был спорить на что угодно: это — тот самый автомобиль, который караулил его во дворе.
   Стекло водительской двери черного седана медленно поползло вниз. В образовавшемся проеме возникли очертания головы. С такого расстояния Рюмин, как ни старался, не мог разглядеть человека, сидевшего за рулем. В следующее мгновение на фоне темного салона ослепительно сверкнул солнечный зайчик.
   Рюмин рванулся вперед, опрокинув миску с фруктовым салатом. Лавируя между столиками, капитан пробежал шатер и одним мощным прыжком перемахнул невысокий барьер. Рюмин приземлился на мягкий, еще не успевший пожелтеть газон и бросился к «Ниссану».
   Водитель заметил его; стекло поднялось, и машина дернулась с места, быстро набирая ход. Через мгновение «Ниссан», визжа покрышками, резко повернул налево, на улицу Вишневского, и скрылся из виду.
   У дороги Рюмин остановился. В преследовании не было никакого смысла. Он успел разглядеть две цифры номера, хотя… регистрационные знаки могли оказаться поддельными.
   Рюмин вполголоса выругался и неторопливо вернулся в шатер.
   Северцев стоял рядом со столиком и отряхивал с джинсов кусочки фруктов.
   — Что происходит?
   — Пока не знаю. Но с каждой минутой становится все интереснее и интереснее. — Капитан посмотрел журналисту в глаза и добавил. — За мной кто-то следит.
   — При чем здесь мои штаны?
   — Резонный вопрос… Войдешь в кафе, и сразу направо, — повторил Рюмин. — Умывальник там же.
   — Спасибо… — пробормотал Северцев и направился к стеклянным дверям.
   Капитан подобрал опрокинутую тарелку. Появилась официантка; она несла на подносе вторую чашку кофе.
   Увидев на полу остатки салата, девушка удивленно подняла брови.
   — Вам не понравилось?
   — Слишком крупная нарезка, — ответил Рюмин. — И йогурт, по-моему, несвежий.
   Он взял с подноса чашку, выпил одним глотком и достал из кармана деньги.
   — А вот ристретто замечательный. Передайте бармену спасибо!
   Часы показывали половину одиннадцатого. День начинался с неожиданностей, и Рюмин не мог назвать их приятными.

32

   Центральный офис почтовой службы «Mail.ru» размещался на Пушечной улице, недалеко от «Детского мира». Рюмин предъявил удостоверение и спросил охранника, где находится технический отдел.
   — Второй этаж, — ответил тот и ткнул пальцем куда-то за спину.
   Капитан поднялся на второй этаж и прошел по коридору, читая надписи на табличках. У двери, где было написано «технический отдел», остановился и постучал.
   — Свободный доступ! — послышался голос.
   Рюмин открыл дверь. Перед огромным монитором в удобном вращающемся кресле сидел молодой человек в джинсах и клетчатой рубашке. Черные вихрастые волосы были всклокочены, очки в толстой роговой оправе подняты на лоб. Парень крутил в руках шариковую ручку с обгрызенным концом. На столе перед ним лежала стопка чистых листов — верхний был наполовину усеян какими-то малопонятными закорючками — на ковре, рядом с креслом, валялась кучка смятой бумаги.
   Менеджер технического отдела с грустью посмотрел на незаконченную работу, встал и шагнул навстречу посетителю.
   — Зяблик, — представился он и, увидев в глазах Рюмина немой вопрос, поправился. — В смысле… — вспомнить свое реальное имя оказалось не так просто, как компьютерный ник. — Алексей. Солнцев. Если ничего не путаю.
   — Капитан Рюмин. МУР. Отдел по расследованию убийств, — Рюмин показал удостоверение.
   — Серьезная контора, — кивнул Зяблик. — Чем могу помочь?
   — Помогите мне найти убийцу, — сказал капитан.
   Паренек тряхнул головой. Очки свалились на кончик носа.
   — Вот так сразу? Драки, погони, перестрелки?
   — Драки, погони, перестрелки, — это по моей части, — остудил его пыл Рюмин. — Нужно вскрыть почтовый ящик. Одно из писем прислал преступник.
   — Не вопрос, — парень вернулся в кресло. — Адрес есть?
   Рюмин положил перед ним распечатку анкеты Лапиной. Зяблик, не глядя, настукал в командной строке имя пользователя и вдруг остановился.
   — А-а-а… санкция прокурора? — спросил он. — Имеется?
   — Санкции нет, — честно признался Рюмин. — Это — как минимум полдня, а у меня совсем нет времени.
   Парень почесал ручкой в затылке.
   — Конституция гарантирует гражданам тайну личной переписки, — задумчиво сказал он.
   — Речь идет об убийстве, — напомнил Рюмин.
   — С другой стороны, в исключительных случаях надо руководствоваться соображениями здравого смысла, — продолжал рассуждать Зяблик.
   Он зашел в базу данных сервера и подвел стрелку курсора к паролю, открывающему ящик Ингрид.
   — Стреляй, парень! — негромко сказал Рюмин. — Он у тебя на мушке!
   — Йу-хху! — радостно завопил Зяблик. — Было бы глупо упустить такой шанс! Стреляю!
   Он щелкнул левой кнопкой мыши. Рюмин впился взглядом в экран, но…
   — Пусто, — разочарованно сказал парнишка и нажал несколько клавиш; на мониторе высветились дата и время. — Последнее удаление — в ночь с пятницы на субботу.
   — Выходит, он предусмотрел и это… — Рюмин машинально потянулся за сигаретами.
   — Мегрэ, здесь не курят! — остановил Зяблик.
   Капитан достал из кармана вторую распечатку.
   — А это? Сможешь?
   Электронный адрес Светланы Даниловой был зарегистрирован на другом сервере. Это означало еще один офис и еще один технический отдел, и Рюмину было жаль времени, которое, скорее всего, будет потрачено впустую.
   — Вообще-то, вскрыть ящик — дело несложное, — авторитетно заявил Зяблик.
   — Ну так вскрой!
   — Конституция… — начал вихрастый парнишка.
   — Сын мой! — перебил Рюмин. — Заранее дарую тебе отпущение всех грехов. Начинай!
 
   Зяблик глубоко вздохнул.
   — Эх, на что вы меня подбиваете, капитан!
   Длинные тонкие пальцы порхали над клавиатурой так, что у Рюмина зарябило в глазах. При этом Зяблик ухитрялся жонглировать ручкой, перебрасывая ее из одной руки в другую.
   Со своего компьютера он послал короткую программу на анонимный почтовый сервер; сервер переслал ее в почтовый ящик Даниловой. Через минуту программа, изучив и скопировав содержимое всех папок, сама отправила ответ.
   Ничего. Ноль. Зеро.
   — Спасибо, друг! — Рюмин пожал Зяблику руку. — От лица министерства внутренних дел выношу тебе искреннюю благодарность. В устной форме.
   — Рад стараться, — бодро ответил парнишка. — А как же наш убийца?
   — Убийца? — капитан задумался. — Он — дьявольски умен. Умнее, чем я полагал. Но я все равно его достану. Веришь?
   — А то! — воскликнул Зяблик. — Считайте, я — в деле. Если что потребуется — обращайтесь!
   Рюмин еще раз поблагодарил и вышел на улицу. У него оставалась одна-единственная зацепка. Лиза Панина.***
   — Панина Елизавета Андреевна, 75-го года рождения. Так?
   Сотрудница информационного центра на Петровке некоторое время искала нужную клавишу. Потом — ткнула в нее толстым пальцем с ярко-алым ногтем. После тех фокусов, что творил с клавиатурой Зяблик, это выглядело по меньшей мере нелепо.
   — Панина… — сказала женщина, уставившись на экран. — Вот, пожалуйста, шесть лет назад проходила как обвиняемая по делу об убийстве.
   — Распечатайте, пожалуйста, — попросил Рюмин. — А раньше? Как подозреваемая или потерпевшая?
   Женщина долго терзала компьютер, потом выдала странный ответ.
   — А раньше ее вообще не было!
   — То есть? — не понял капитан.
   — Паспорт выдан шесть лет назад, за месяц до убийства. Формальное основание — восстановление утерянного документа.
   — А на самом деле?
   — А на самом деле — женщины с таким именем не существует в природе. Или она родилась уже двадцатитрехлетней.
   Сюрприз следовал за сюрпризом. Стоило Рюмину нащупать тончайшую, самую пустяковую ниточку, как она тут же рвалась — прямо на глазах.
   Лиза Панина оказалась вовсе не Лиза Панина. Но кто? Поди, разбери, если она, к тому же, не говорит ни слова.
   Капитану было нехорошо. Виски ломило, в затылке появилась неприятная тяжесть. Слова долетали до него, будто через подушку. Больше всего Рюмин хотел лечь на диван и хорошенько выспаться. Наверное, он так и поступит. Но сначала…
   — Мне нужна еще одна справка. Откройте, пожалуйста, базу ГИБДД!***
   За годы службы в милиции Рюмин отправил за решетку несколько десятков человек, и каждый второй клялся «вернуться и выпустить ему кишки», но капитан не боялся мести — он знал цену подобным обещаниям.
   После освобождения у человека появлялось множество других забот — главным образом, как построить новую жизнь. Преследовать опера, посадившего в тюрьму, почему-то никому в голову не приходило.
   В свете этого утренняя слежка выглядела странной. Рюмин не мог припомнить, чтобы ему кто-то угрожал. И уж тем более — не мог предположить, кого он так заинтересовал.
   Капитан сидел в кабинете и изучал длинный список черных «Ниссанов», зарегистрированных в ГИБДД. Кончик карандаша скользил вдоль столбца, где были указаны фамилии владельцев.
   Рюмин остановил грифель напротив записи «Рудакова Галина Георгиевна». Вспомнились слова Рудакова: «Основные фонды, имущество, даже моя машина, — все записано на жену».
   Вот оно! По крайней мере, хоть у одной загадки нашлась разгадка. Правда, тут же возникла новая: зачем?
   Что Михаил Наумович хочет от Рюмина? Все подозрения сняты, недоразумения получили должное объяснение, казалось бы, живи, да наслаждайся жизнью, так нет же — господин Рудаков нервничает!
   «Это из-за диска, — подумал Рюмин. — Другой причины нет. Он боится, что я выйду на одного из клиентов. Но почему? Неужели я, сам того не желая, залез куда-то не туда?».
   Капитан запустил служебный компьютер, вставил в дисковод копию компакта, найденного в офисе Рудакова. Рюмин снова поразился педантичности Михаила Наумовича. Здесь было все, и очень подробно. Кто, когда и за сколько заказывал ту или иную девушку.
   На каждого клиента у Рудакова было заведено нечто вроде досье. К досье прилагалась фотография, иногда несколько.
   Рюмин бесцельно листал электронные страницы в надежде понять причину беспокойства Рудакова. Кому из клиентов модельного агентства капитан нечаянно прищемил хвост?
   Одно лицо показалось знакомым. Худой лысый мужчина, здорово смахивавший на ящерицу — остроконечный череп, набрякшие мешки под глазами и свисавшие друг на друга шейные складки. Капитан прочитал имя — Гурвич Аркадий Львович. Оно ему ровным счетом ничего не говорило.
   «Гурвич, Гурвич», — повторял Рюмин, пытаясь вспомнить, где он видел этого мужчину. Совсем недавно, может быть, даже сегодня. Где же?
   Этот Гурвич отличался завидным постоянством: из всех девочек он предпочитал Этель. Аркадий Львович пользовался ее благосклонностью четыре раза с промежутками в два-три месяца. Довольно часто — принимая во внимание его отталкивающую и весьма болезненную внешность.
   Такую внешность забыть невозможно. Рюмина осенило. Он достал свадебную фотографию Паниной и Уржумцева, позаимствованную у журналиста. Натренированная зрительная память не подвела капитана. Лицо Гурвича не зря показалось знакомым — именно Аркадий Львович стоял за плечом жениха.
   Безусловно, он имел отношение ко всей этой истории, но какое?
   Рюмин не ошибся в прогнозах — день действительно выдался напряженным. И продолжал удивлять.

33

   — Если честно, я вас ждала, — Этель широко открыла дверь, приглашая капитана войти. — Очень ждала, — повторила она, и Рюмину стало неловко — оттого, зачем и с какой целью он пожаловал.
   — Э-э-э… Видите ли, Нина…
   Капитан пытался найти благовидное объяснение, всячески оттягивая начало неприятного разговора.
   — Я…
   — Не стойте на пороге. Проходите!
   Рюмин рассеянно кивнул и долго вытирал ботинки о половик.
   — У меня мало времени, — сказал он.
   — У меня — еще меньше. Рейс через четыре часа.
   Капитан вошел в квартиру и едва не упал, запнувшись о большой черный чемодан, стоявший в прихожей. Только теперь до него дошло, что происходит.
   Вешалка была пуста, в стенах сиротливо торчали гвоздики — видимо, раньше на них висели картины или фотографии. Кровать, видневшаяся через открытую дверь спальни, стояла с голым незастеленным матрасом.
   — Вы уезжаете? — спросил Рюмин.
   — Да. — Девушка пожала плечами и поспешно отвернулась. Затем, после недолгой паузы, сказала. — Хотите соку?
   — Да, пожалуйста, — сказал капитан.
   Они прошли на кухню, сели на колченогие табуреты за маленьким обшарпанным столом. Девушка налила в два стакана яблочный сок, один подвинула Рюмину.
   — Этот город — чужой, — внезапно сказала она. — У меня всегда было такое чувство, что я занимаюсь… не тем. Охочусь за миражами. А в это время что-то большое и настоящее проходит мимо.
   — Простите за вчерашний разговор, — осторожно начал Рюмин. — Я не хотел вмешиваться в вашу жизнь.
   Девушка отмахнулась.
   — Оставьте! Неужели вы всерьез думаете, что смогли на меня повлиять? Нет, дело не в вас. Хотя… Вы назвали вещи своими именами. За это — большое спасибо. Этель была шлюхой — одной из самых лучших. Она останется здесь. Навсегда. Это имя — как шелест купюр в карманах мерзких стариков. Как шорох роскошных нарядов, спадающих быстро и без усилия. Домой улетит Нина — девушка, у которой стерлись из памяти несколько лет жизни.
   — Я уважаю ваш выбор, — осторожно подбирая слова, сказал капитан. — На это нужны силы.
   — Выбор не такой уж сложный, как мне раньше казалось. Или безвольно наблюдать, как тебя засасывает чавкающее болото или… попытаться вырваться.
   — Я хочу, чтобы у вас все получилось, — кивнул Рюмин.
   Девушка сделала несколько глотков.
   — Ну, а теперь рассказывайте, зачем пришли. Ведь наверняка не за тем, чтобы проводить меня?
   Капитан почувствовал себя свободнее. Если она сама все понимает, значит, будет проще сложить разговор.
   — Я хочу задать несколько вопросов. Они… не очень приятные…
   Девушка покачала головой.
   — Этель расскажет обо всем без утайки. А Нина… не позволит ей соврать. Валяйте, капитан!
   — Хорошо… Этель, — сказал Рюмин. — Вы знаете Аркадия Львовича Гурвича?
   — Гурвича?! — по телу девушки пробежала короткая дрожь. — Да, к сожалению.
   — Расскажите мне о нем, — попросил капитан.
   — Гадкий тип. Об этом невозможно вспоминать без отвращения. Ну да ладно. Я обещала… — девушка достала из кухонного шкафа чистую пепельницу. — У вас найдется сигарета?
   Рюмин вынул из кармана пачку, протянул Этель, потом поднес зажигалку.
   — Я была у него, — хрипло сказала девушка, выпустив густую струю дыма. — Четыре раза. Не так уж мало, если учесть, как он выглядит.
   — Да, выглядит он неважно, — подтвердил капитан.
   Этель глубоко затянулась и продолжала.
   — Все четыре раза были очень похожи. Он выдумал какой-то идиотский сценарий и повторялся во всем, даже в мелочах. Он давал мне одежду. Ее явно кто-то носил. Не знаю, кто, но размер идеально совпадал с моим. Знаете, была в ней одна странность…
   — Какая? — Рюмин подался вперед.
   — Эти вещи давно вышли из моды — лет пять или семь назад, но… Они были очень качественными. Не китайский ширпотреб. Дорогие вещи от известных фирм. «Ив-Сен Лоран», «Гуччи», «Живанши», «Версаче»… Он заставлял меня переодеваться полностью, включая белье. А потом… — она осеклась и вопросительно посмотрела на капитана.
   — Нет, нет, подробности меня не интересуют, — поспешил сказать Рюмин. — Достаточно — в самых общих чертах.
   — В самых общих? — Этель задумалась. — Еще он давал мне парик. Хотел, чтобы я была брюнеткой. Черное каре вот такой, — она коснулась плеча рукой, — длины.
   — Этель… — осторожно спросил Рюмин. — Как вы думаете, почему он это делал? Может, он хотел, чтобы вы были на кого-нибудь похожи?
   — Конечно! — усмехнулась девушка. — А я разве вам не сказала?
   Рюмин энергично замотал головой.
   — Он сходил с ума по Ингрид, но Миша ее не продавал. Предпочитал спать с ней сам. Комплекция у нас одинаковая, а парик и лицо — это можно сделать. Легко!
   — Вы говорите — легко? — недоверчиво спросил Рюмин.
   — Женское лицо — как мягкая глина, — заверила Этель. — Из него можно слепить что угодно.
   Капитан вспомнил превращение худой скромной студентки в блестящую красавицу и согласился.
   — Пожалуй, вы правы.
   — Вот так и получалось: старикашка хотел Ингрид, но спал со мной. Идиот! Правда, знаете, что мне до сих пор непонятно?
   — Что? — насторожился Рюмин.
   — Если он хотел Ингрид, то почему называл меня Лизой?
   — Вы говорите — Лизой? — опешил капитан.
   — Да! На все лады! «Лизонька», «Лизавета», «Лиз», «Лизка», «Лизетт»… — девушка поморщилась. Наверное, воспоминания были не из приятных. — Старый козел! И все время — в одной и той же комнате! Нет, я ничего не хочу сказать — там было чисто, светло и уютно, но почему обязательно в подвале?
   — Этель! — Рюмин не удержался и тоже закурил, хотя в горле уже саднило от табака. — А вы никогда не спрашивали его об этом?
   — Нет! — девушка раздавила окурок в пепельнице и одним большим глотком допила сок. — Никогда!
   Она встала, вымыла стакан и выразительно посмотрела на часы.
   — Простите, капитан, мне пора собираться.
   — Последний вопрос! — Рюмин два раза быстро затянулся и погасил сигарету. — Где мне его найти?
   — Гурвича? — Этель выглядела удивленной. — Он довольно известный человек. У него своя клиника в Подмосковье. Он практически в ней живет; в город наведывается крайне редко.
   — А поточнее?
   Этель продиктовала адрес. Капитан записал.
   — Регистрация начнется через полтора часа, — сказала девушка. — А мне еще ехать в Домодедово.
   — Если не возражаете, я вас отвезу, — предложил Рюмин.
   Этель пожала плечами.
   — Ну, если вас не затруднит…
   — Нисколько. Я только сделаю один звонок.
   Капитан вышел из кухни и быстро поговорил по мобильному. Затем вернулся и сказал:
   — Машина стоит внизу. Говорите, какие вещи берете с собой.
   Девушка показала на чемодан и небольшой саквояж.
   — Вот все, что мне удалось урвать у столицы.