Все возрастающее число музеев Катастрофы в самых разных странах, куда христиане приходят почтить память шести миллионов замученных ими евреев, на первый взгляд, противоречит моим обвинениям. Не будем забывать однако, что речь идет о мертвых евреях. Мертвые евреи никого не беспокоят. Они не правят миром. Они не убивают арабских младенцев. Они не подмешивают их кровь в свою вонючую мацу. Другое дело — живые евреи.
Международный суд в Гааге усердно — и пока безуспешно — ищет во всех международных кодексах закон, который запретил бы Израилю сопротивляться арабскому террору. В то же время, ни один террористический акт, совершенный в пределах Израиля, не вызывает возражений ни у одной страны, ни у одной международной организации. Это — антисемитизм.
За всю свою историю Израиль ни разу ни на кого не напал. За всю свою историю Израиль никогда не оккупировал чужой земли. Тем не менее, согласно ставшему знаменитым опросу, 59% европейцев считают Израиль главной угрозой миру на земле. Большинство европейцев считают, что Израиль был создан на территории страны, называемой «Палестина», разрушив эту страну и разогнав ее население. Это — злобное невежество, порождающее злобный антисемитизм.
Нападения на евреев и еврейские организации, осквернения кладбищ, поджоги синагог и ешив, участились до такой степени, что даже европейские правительства больше не могут притворяться, что ничего не происходит. Это тоже антисемитизм.
Ничего нового в антисемитизме нет. Мы живем с ним по меньшей мере две тысячи лет. Когда жизнь в одном месте становилась невыносимой, мы уходили в другое и жили там до тех пор, пока и там ненависть к нам не достигала критической массы. Вся наша история со времени разрушения Второго Храма состоит, главным образом, из обстоятельств, сопутствующих переездам. В этот раз, однако, обстоятельства складываются иначе. Нынешняя волна антисемитизма совпала с глобализацией. В этот раз еврей, чья жизнь в Англии, Франции или Германии стала невыносимой, не повезет свою семью во Францию, Германию или Англию, потому что такой переезд был бы так же лишен смысла, как переезд из Мюнхена в Нюренберг в 30-е годы прошлого века.
Соединенные Штаты пока отстают от Европы в части антисемитизма. Америка все еще добра к своим евреям. Но история учит нас, что ни одна страна еще не оставалась добра к своим евреям бесконечно долго. Готовы ли вы рискнуть собственной жизнью и жизнью своих детей, чтобы проверить, станут ли Соединенные Штаты первой такой страной? Бесшумное вторжение мусульман, хотя и более медленное, чем в Европе, не обошло Америку стороной. Пройдет немного лет, и мусульманские голоса станут важнее для американских политических деятелей, чем еврейские. Экономика, несмотря на все заверения американской пропаганды, находится в состоянии глубокого кризиса, вызванного в значительной степени той же глобализацией. Как долго мы сможем чувствовать себя в Америке, как дома? Как скоро наши соседи начнут винить нас во всех наших с ними общих бедах? Этого не знает никто. Зато все знают, что в годы, предшествовавшие приходу Гитлера к власти, евреям в Германии жилось комфортабельней, чем в любой другой стране мира. Кстати, о Гитлере: если Джон Керри проиграет Бушу в этом году, то в январе 2009-ого в Белый дом въедет Хиллари Клинтон.
В будущем году в Иерусалиме? Чтоб мы с вами так долго жили.
Шейх, который был никому не нужен
Шейх Ахмед Яссин был идеальным символом ислама: слеп, глух, неспособен ни к чему, что доступно нормальным людям, и полон убийственной ненависти к ним. Теперь эта аналогия стала неполной, потому что шейх убит, а ислам жив. ХАМАС, к сожалению, тоже жив, и это делает мертвого шейха похожим на Ленина: он умер, а дело его — нет.
Всего через несколько часов после того, как злая израильская ракета остановила сердце вождя, к штурвалу ХАМАСа смело встал д-р Рантизи. То же самое произошло бы, если бы немощный шейх, вместо того, чтобы героически пасть от руки сионистских убийц, мирно умер бы от куриного гриппа, выпал ненароком из окна или был бы похищен инопланетянами. В своем первом интервью газете New York Times д-р Рантизи заверил репортера, что никто не может распустить ХАМАС.
Возникает неизбежный вопрос: каким же это образом кончина гнусного шейха является победой Израиля?
Если бы устранение главы ХАМАСа ознаменовало начало конца и ХАМАСа, и всех остальных филиалов и подразделений арафатовской банды, то победа Израиля была бы скорой и несомненной. К сожалению, укокошив Яссина, израильское правительство, усталое, но довольное, радостно отправилось почивать на лаврах — довольно-таки жестких, учитывая полное отсутствие понимания со стороны прогрессивной мировой общественности. По-видимому, премьер-министр Шарон не планировал ничего серьезного. Что же тогда он планировал?
Когда Израиль ушел из Ливана, арабы вполне обоснованно восприняли это как свою победу. Устранение шейха Яссина было попыткой помешать им прийти к такому же выводу, когда Израиль уйдет из Газы. Эта попытка очевидным образом провалилась.
Что бы вражеская прораганда ни врала о «палестинских» территориях, Газа, Иудея и Самария являются неотъемлемыми частями Израиля. Это знают евреи, это знают арабы, и каждый, кто прочел хотя бы одну честную книжку по истории региона тоже это знает. Уход из Газы будет актом сдачи израильской территории врагу. Под каким бы соусом израильское правительство не пыталось подать эту новость в Израиле и за его и без того тесными пределами, как бы громко ни хлопало дверью, улепетывая, факт остается фактом: уход Израиля из Газы является победой арабов и поражением Израиля.
Если бы Израиль, прежде чем уйти, убил бы всех террористов в полосе Газы, то после ухода Израиля Газа осталась бы безлюдной, потому что сегодня ее население, так же как население Иудеи и Самарии, состоит из двух категорий людей: евреев и террористов. Шарон изгоняет евреев с земли Израиля, оставляя ее террористам. По сравнению с Осло, это — огромный прогресс: Осло, по крайней мере в теории, означало землю в обмен на мир; Шарон отдает землю задаром.
Сторонники мира с «палестинцами» полагают, что среди них есть противники терроризма и сторонники мира с Израилем хоть на каких-то условиях. Фактов в поддержку этой теории никому до сих пор обнаружить не удалось. Террористы были бы неспособны оперировать в маленьких городах и лагерях, переполненных, несмотря на безжалостный израильский геноцид, вот уже которым поколением профессиональных беженцев, где каждый знает всю подноготную каждого, если бы они не пользовались единодушной поддержкой всего своего новоизобретенного народа. Они этой поддержкой пользуются вовсю. Если чья-то поддержка кажется им недостаточно единодушной, они расстреливают негодяя на месте как израильского агента, согласно законов террористической справедливости. По какой-то непонятной причине, такой скорый суд никогда не привлекает внимания радетелей человеческих прав; по той же причине, непрекращающиеся убийства евреев арабами тоже не вызывают у них праведного гнева. Очевидно, мир уверен, что арабы обладают неотъемлемым правом убивать кого угодно, хоть своих, хоть чужих, в то время, как на евреях лежит священная обязанность быть безропотно убитыми любой швалью.
В течение нескольких последних недель израильские службы безопасности задержали нескольких арабских детей, начиненных взрывчаткой. Международная Амнистия строго осудила использование детей для совершения террористических актов, но ни единым словом не упомянула детей, которые стали жертвами таких актов. Это легко объяснимо: убийцы — арабы, а их жертвы — евреи. У самих арабов, что характерно, использование их детей в качестве систем доставки возражений не вызвало. Тем самым они, уже не в первый раз, продемонстрировали, что их ненависть к евреям и вправду превосходит их любовь к собственным детям.
Последний выловленный израильтянами взрывоопасный ребенок оказался придурком, который честно признался, что пошел на это дело потому, что ему, следуя доброй арабской традиции, пообещали личную роту девственниц по прибытии на тот свет, а другой возможности отвести душу в обозримом будущем не предвиделось. Израильтяне сорвали мероприятие и оповестили родителей дурака. Мама невзорвавшегося недоумка заявила, что он еще слишком молод, чтоб идти в шахиды; то есть вообще-то она не против, но еще не сейчас. Никто не завопил от возмущения. Значит, все правильно.
Устранение расслабленного шейха уже в который раз продемонстрировало, что врага нашей цивилизации, как геркулесову гидру, обезглавить невозможно. Президент Буш испытал аналогичное разочарование, когда пленение Саддама Хуссейна никак не сказалось на интенсивности сопротивления гордого иракского народа американским освободителям. В свете этих достижений здравый смысл требует подвергнуть сомнению мудрость выбрасывания миллиардов долларов и риска, которому подвергаются американские солдаты ради поимки Осамы бин Ладена. В конце концов, победа во Второй Мировой войне была достигнута, хотя Гитлера поймать так и не удалось. Но здравый смысл в наше время — большая редкость как среди президентов, так и среди простых смертных. Недавний теракт в Мадриде показал, что два года бушевой войны с террором не сделали наши города более безопасными, но зато прекрасно подготовили их население к капитуляции.
Не совершаем ли мы ошибки? Нет ли погрешностей в нашем подходе к проблеме? Судя по достигнутым на сегодняшний день результатам нашей странной борьбы с терроризмом, или, скорее, по полному отсутствию таковых, эти вопросы являются чисто риторическими, причем не только потому, что ответы на них должны быть очевидны каждому здравомыслящему человеку. К сожалению, эти самоочевидные ответы противоречат широко распространенным предрассудкам, и подавляющее большинство людей не желают корректировать свои представления о мире, чтобы они соответствовали реальности, предпочитая фальсифицировать реальность, чтобы она не выходила за рамки их представлений о мире. Потому-то наша с вами реальность и пребывает в таком печальном состоянии.
О каких предрассудках я говорю? Вот, например, один из них: ислам — это просто такая религия, а мусульмане в глубине души ничем не отличаются от нас с вами. Это, конечно, звучит политически корректно, но как оно соотносится с фактами? Прежде, чем отвечать мне, взгляните на недавние фотографии из иракского города Фаллуджа, где толпа арабов убила четырех американцев и превратила издевательство над их трупами во всенародный праздник. Ничего необычного для мусульман в таком обороте событий нет. То же самое произошло в Могадишу, когда толпе правоверных удалось сбить американский вертолет. То же самое произошло в октябре 2000 года в Рамалле, где толпа арабов голыми руками разорвала на части друх израильских резервистов. Если вы искренне верите, что в глубине души вы ничем не отличаетесь от этих людей, то вам не место в цивилизованном обществе; вам следует перейти в ислам и начать готовить своих детей к карьере шахидов.
Леваки пытаются заверить нас, что представители одной культуры в принципе не могут оценить достоинства и недостатки другой: этноцентризм мешает. Отсюда следует, что все культуры одинаково хороши и ценны. Это — обычная левая ложь. Существуют простые объективные критерии для оценки как чужих культур, так и своей собственной. Например:
• Какую степень вранья общество считает допустимой, отстаивая свои представления о том, что такое хорошо и что такое плохо?
• Как это общество обращается с трупами врагов?
• Насколько приемлема в этом обществе ненависть к евреям?
Попробуйте применить эти критерии к мусульманской культуре, и вы неизбежно придете к заключению, что как в глубине души, так и на самой ее поверхности мусульмане фундаментально отличаются от нас. Отличаются до полной несовместимости, и если мы не признаем этого факта и не начнем действовать соответствующим образом, мы неизбежно станем жертвами джихада.
К сожалению, один-единственный мертвый шейх не даст нам избавленья, тем более, что он никогда не был в полном смысле слова живым.
Носорог неопределенного пола
Международный суд в Гааге усердно — и пока безуспешно — ищет во всех международных кодексах закон, который запретил бы Израилю сопротивляться арабскому террору. В то же время, ни один террористический акт, совершенный в пределах Израиля, не вызывает возражений ни у одной страны, ни у одной международной организации. Это — антисемитизм.
За всю свою историю Израиль ни разу ни на кого не напал. За всю свою историю Израиль никогда не оккупировал чужой земли. Тем не менее, согласно ставшему знаменитым опросу, 59% европейцев считают Израиль главной угрозой миру на земле. Большинство европейцев считают, что Израиль был создан на территории страны, называемой «Палестина», разрушив эту страну и разогнав ее население. Это — злобное невежество, порождающее злобный антисемитизм.
Нападения на евреев и еврейские организации, осквернения кладбищ, поджоги синагог и ешив, участились до такой степени, что даже европейские правительства больше не могут притворяться, что ничего не происходит. Это тоже антисемитизм.
Ничего нового в антисемитизме нет. Мы живем с ним по меньшей мере две тысячи лет. Когда жизнь в одном месте становилась невыносимой, мы уходили в другое и жили там до тех пор, пока и там ненависть к нам не достигала критической массы. Вся наша история со времени разрушения Второго Храма состоит, главным образом, из обстоятельств, сопутствующих переездам. В этот раз, однако, обстоятельства складываются иначе. Нынешняя волна антисемитизма совпала с глобализацией. В этот раз еврей, чья жизнь в Англии, Франции или Германии стала невыносимой, не повезет свою семью во Францию, Германию или Англию, потому что такой переезд был бы так же лишен смысла, как переезд из Мюнхена в Нюренберг в 30-е годы прошлого века.
Соединенные Штаты пока отстают от Европы в части антисемитизма. Америка все еще добра к своим евреям. Но история учит нас, что ни одна страна еще не оставалась добра к своим евреям бесконечно долго. Готовы ли вы рискнуть собственной жизнью и жизнью своих детей, чтобы проверить, станут ли Соединенные Штаты первой такой страной? Бесшумное вторжение мусульман, хотя и более медленное, чем в Европе, не обошло Америку стороной. Пройдет немного лет, и мусульманские голоса станут важнее для американских политических деятелей, чем еврейские. Экономика, несмотря на все заверения американской пропаганды, находится в состоянии глубокого кризиса, вызванного в значительной степени той же глобализацией. Как долго мы сможем чувствовать себя в Америке, как дома? Как скоро наши соседи начнут винить нас во всех наших с ними общих бедах? Этого не знает никто. Зато все знают, что в годы, предшествовавшие приходу Гитлера к власти, евреям в Германии жилось комфортабельней, чем в любой другой стране мира. Кстати, о Гитлере: если Джон Керри проиграет Бушу в этом году, то в январе 2009-ого в Белый дом въедет Хиллари Клинтон.
В будущем году в Иерусалиме? Чтоб мы с вами так долго жили.
Шейх, который был никому не нужен
Всего через несколько часов после того, как злая израильская ракета остановила сердце вождя, к штурвалу ХАМАСа смело встал д-р Рантизи. То же самое произошло бы, если бы немощный шейх, вместо того, чтобы героически пасть от руки сионистских убийц, мирно умер бы от куриного гриппа, выпал ненароком из окна или был бы похищен инопланетянами. В своем первом интервью газете New York Times д-р Рантизи заверил репортера, что никто не может распустить ХАМАС.
Возникает неизбежный вопрос: каким же это образом кончина гнусного шейха является победой Израиля?
Если бы устранение главы ХАМАСа ознаменовало начало конца и ХАМАСа, и всех остальных филиалов и подразделений арафатовской банды, то победа Израиля была бы скорой и несомненной. К сожалению, укокошив Яссина, израильское правительство, усталое, но довольное, радостно отправилось почивать на лаврах — довольно-таки жестких, учитывая полное отсутствие понимания со стороны прогрессивной мировой общественности. По-видимому, премьер-министр Шарон не планировал ничего серьезного. Что же тогда он планировал?
Когда Израиль ушел из Ливана, арабы вполне обоснованно восприняли это как свою победу. Устранение шейха Яссина было попыткой помешать им прийти к такому же выводу, когда Израиль уйдет из Газы. Эта попытка очевидным образом провалилась.
Что бы вражеская прораганда ни врала о «палестинских» территориях, Газа, Иудея и Самария являются неотъемлемыми частями Израиля. Это знают евреи, это знают арабы, и каждый, кто прочел хотя бы одну честную книжку по истории региона тоже это знает. Уход из Газы будет актом сдачи израильской территории врагу. Под каким бы соусом израильское правительство не пыталось подать эту новость в Израиле и за его и без того тесными пределами, как бы громко ни хлопало дверью, улепетывая, факт остается фактом: уход Израиля из Газы является победой арабов и поражением Израиля.
Если бы Израиль, прежде чем уйти, убил бы всех террористов в полосе Газы, то после ухода Израиля Газа осталась бы безлюдной, потому что сегодня ее население, так же как население Иудеи и Самарии, состоит из двух категорий людей: евреев и террористов. Шарон изгоняет евреев с земли Израиля, оставляя ее террористам. По сравнению с Осло, это — огромный прогресс: Осло, по крайней мере в теории, означало землю в обмен на мир; Шарон отдает землю задаром.
Сторонники мира с «палестинцами» полагают, что среди них есть противники терроризма и сторонники мира с Израилем хоть на каких-то условиях. Фактов в поддержку этой теории никому до сих пор обнаружить не удалось. Террористы были бы неспособны оперировать в маленьких городах и лагерях, переполненных, несмотря на безжалостный израильский геноцид, вот уже которым поколением профессиональных беженцев, где каждый знает всю подноготную каждого, если бы они не пользовались единодушной поддержкой всего своего новоизобретенного народа. Они этой поддержкой пользуются вовсю. Если чья-то поддержка кажется им недостаточно единодушной, они расстреливают негодяя на месте как израильского агента, согласно законов террористической справедливости. По какой-то непонятной причине, такой скорый суд никогда не привлекает внимания радетелей человеческих прав; по той же причине, непрекращающиеся убийства евреев арабами тоже не вызывают у них праведного гнева. Очевидно, мир уверен, что арабы обладают неотъемлемым правом убивать кого угодно, хоть своих, хоть чужих, в то время, как на евреях лежит священная обязанность быть безропотно убитыми любой швалью.
В течение нескольких последних недель израильские службы безопасности задержали нескольких арабских детей, начиненных взрывчаткой. Международная Амнистия строго осудила использование детей для совершения террористических актов, но ни единым словом не упомянула детей, которые стали жертвами таких актов. Это легко объяснимо: убийцы — арабы, а их жертвы — евреи. У самих арабов, что характерно, использование их детей в качестве систем доставки возражений не вызвало. Тем самым они, уже не в первый раз, продемонстрировали, что их ненависть к евреям и вправду превосходит их любовь к собственным детям.
Последний выловленный израильтянами взрывоопасный ребенок оказался придурком, который честно признался, что пошел на это дело потому, что ему, следуя доброй арабской традиции, пообещали личную роту девственниц по прибытии на тот свет, а другой возможности отвести душу в обозримом будущем не предвиделось. Израильтяне сорвали мероприятие и оповестили родителей дурака. Мама невзорвавшегося недоумка заявила, что он еще слишком молод, чтоб идти в шахиды; то есть вообще-то она не против, но еще не сейчас. Никто не завопил от возмущения. Значит, все правильно.
Устранение расслабленного шейха уже в который раз продемонстрировало, что врага нашей цивилизации, как геркулесову гидру, обезглавить невозможно. Президент Буш испытал аналогичное разочарование, когда пленение Саддама Хуссейна никак не сказалось на интенсивности сопротивления гордого иракского народа американским освободителям. В свете этих достижений здравый смысл требует подвергнуть сомнению мудрость выбрасывания миллиардов долларов и риска, которому подвергаются американские солдаты ради поимки Осамы бин Ладена. В конце концов, победа во Второй Мировой войне была достигнута, хотя Гитлера поймать так и не удалось. Но здравый смысл в наше время — большая редкость как среди президентов, так и среди простых смертных. Недавний теракт в Мадриде показал, что два года бушевой войны с террором не сделали наши города более безопасными, но зато прекрасно подготовили их население к капитуляции.
Не совершаем ли мы ошибки? Нет ли погрешностей в нашем подходе к проблеме? Судя по достигнутым на сегодняшний день результатам нашей странной борьбы с терроризмом, или, скорее, по полному отсутствию таковых, эти вопросы являются чисто риторическими, причем не только потому, что ответы на них должны быть очевидны каждому здравомыслящему человеку. К сожалению, эти самоочевидные ответы противоречат широко распространенным предрассудкам, и подавляющее большинство людей не желают корректировать свои представления о мире, чтобы они соответствовали реальности, предпочитая фальсифицировать реальность, чтобы она не выходила за рамки их представлений о мире. Потому-то наша с вами реальность и пребывает в таком печальном состоянии.
О каких предрассудках я говорю? Вот, например, один из них: ислам — это просто такая религия, а мусульмане в глубине души ничем не отличаются от нас с вами. Это, конечно, звучит политически корректно, но как оно соотносится с фактами? Прежде, чем отвечать мне, взгляните на недавние фотографии из иракского города Фаллуджа, где толпа арабов убила четырех американцев и превратила издевательство над их трупами во всенародный праздник. Ничего необычного для мусульман в таком обороте событий нет. То же самое произошло в Могадишу, когда толпе правоверных удалось сбить американский вертолет. То же самое произошло в октябре 2000 года в Рамалле, где толпа арабов голыми руками разорвала на части друх израильских резервистов. Если вы искренне верите, что в глубине души вы ничем не отличаетесь от этих людей, то вам не место в цивилизованном обществе; вам следует перейти в ислам и начать готовить своих детей к карьере шахидов.
Леваки пытаются заверить нас, что представители одной культуры в принципе не могут оценить достоинства и недостатки другой: этноцентризм мешает. Отсюда следует, что все культуры одинаково хороши и ценны. Это — обычная левая ложь. Существуют простые объективные критерии для оценки как чужих культур, так и своей собственной. Например:
• Какую степень вранья общество считает допустимой, отстаивая свои представления о том, что такое хорошо и что такое плохо?
• Как это общество обращается с трупами врагов?
• Насколько приемлема в этом обществе ненависть к евреям?
Попробуйте применить эти критерии к мусульманской культуре, и вы неизбежно придете к заключению, что как в глубине души, так и на самой ее поверхности мусульмане фундаментально отличаются от нас. Отличаются до полной несовместимости, и если мы не признаем этого факта и не начнем действовать соответствующим образом, мы неизбежно станем жертвами джихада.
К сожалению, один-единственный мертвый шейх не даст нам избавленья, тем более, что он никогда не был в полном смысле слова живым.
Носорог неопределенного пола
— Кстати, ходят слухи, будто молодой Дезерт принял ислам. Рассказывал он тебе что-нибудь об этом?
Пораженная Динни приподняла голову.
— Такое проделали на Востоке только двое моих знакомых, да и то французы.
Джон Голсуорси
«Конец главы»
Когда арабы обещают разрушить Израиль или превратить города Америки и Европы в ад с реками крови, текущими вдоль улиц, их искренность не вызывает у меня сомнений: как только они решат, что это им по силам, они тут же попытаются осуществить свою угрозу. В других вопросах я доверяю им гораздо меньше. Больше всего подозрений у меня возникает, когда дело доходит до цифр. Дело не только в том, что так называемые «арабские цифры» были изобретены не арабами, а, совсем наоборот, индусами: арабы, как известно, ничего не изобретают. Мое недоверие к ним происходит, главным образом, от того, что вся мусульманская этика может быть исчерпывающе описана одной-единственной фразой: хорошо то, что хорошо для джихада. По какой-то таинственной причине, правда для джихада неизменно плоха. Помните арифметику в фильме «Дженин, Дженин»?
Тем не менее, когда на англоязычном сайте Аль-Джазиры я прочлa статью о том, как англичане тысячами переходят в Ислам, я этому поверила, потому что я знаю из других источников, включая частную переписку, что то же самое происходит по всей Западной Европе. Как ни странно такое поведение, оно отнюдь не беспрецедентно: Союз Британских фашистов, организованный в 1932 году сэром Освальдом Мосли, благополучно пережил Вторую Мировую войну и в 1949 году стал одним из первых инициаторов создания Европейского Союза. Если англичане вступали в фашистскую партию когда фашисты долбали их своими «фау-2», то что помешает им перейти в ислам в разгар джихада? И все же психология предательства — а переход в ислам даже в мирное время несомненно является предательством всех наших ценностей и образа жизни — представляет определенный интерес, и потому эта статья заслуживает внимания.
Один из немногих новообращенных, удостоенных персонального упоминания в статье, это Яхья (в прошлом Джонатан) Берт, сын лорда Джона Берта, бывшего до 2000 года генеральным директором Би-Би-Си. Даже принимая во внимание вошедшую в поговорку эксцентричность британской элиты, я не в состоянии понять такой шаг. По-видимому, мы никогда не узнаем, повлияла ли на молодого сэра Яхью террористская пропаганда, распространяемая учреждением, возглавляемым до недавнего времени сэром Джоном, или отец и сын оба стали жертвами таинственного генетического заболевания. В статье приводится собственное объяснение Яхьи Берта:
Сначала, говорит Берт, у него не было никаких разумных причин для перехода в ислам. Но «в конце концов, я полагаю, на меня повлияли глубина, справедливость, разумность и духовность мусульманского образа жизни», — сказал он.
В отсутствие разумных причин поверить легко, но все остальное в этом заявлении не может не вызвать сомнений. В наши дни не так часто удается набрести на девственный оазис мусульманской жизни, нетронутый тлетворным влиянием Запада. Ближе всего к этому идеалу был, пожалуй, Талибан. Глубина там, несомненно, присутствовала, если иметь в виду глубину страданий порабощенного Талибаном афганского народа. Но где Яхья Берт умудрился углядеть справедливость, разумность и духовность, я не знаю. И поскольку он не приводит ни единого примера этих замечательных, но далеко не очевидных свойств мусульманского образа жизни, я готов предположить, что его решение присоединиться к людям, которые выглядят и ведут себя, как отрицательные персонажи «Синдбада-морехода» в постановке провинциального дома культуры, было продиктовано какими-то сугубо личными обстоятельствами, среди которых несомненно присутствовал, хотя, скорее всего, не в главной роли, дурной вкус. Возможно, его жена (если он женат) настолько страшна собой, что ее без чадры неловко даже в гастроном сгонять. А, может быть, Яхья Берт подвержен другому распространенному проявлению английской эксцентричности, гомосексуализму, и надеется, что если он завернет своего возлюбленного в хиджаб, то их станут впускать в приличные дома.
Само собой, мое последнее предположение не следует принимать всерьез. В наши дни вы можете спокойно прийти в гости под руку с живым носорогом, и никто не спросит у вас, какого он пола. Млекопитающее? И на том спасибо. Может быть в этом и скрыт корень проблемы? Статья цитирует другого новообращенного британца, бывшего дипломата по имени Чарльз Ле Гэй Итон:
Люди пишут мне, что разочарованы расплывчатыми стандартами современного христианства, что они ищут религию, которая не делала бы уступок современности.
Ну, что ж, давайте поговорим о современности. Живая религия подвержена эволюции. Ее прогресс подобен прогрессу науки: наше понимание предмета либо движется вперед, либо загнивает, как ислам. Современность — не преграда для настоящей веры. Возьмите, например, ортодоксальных евреев, которые умудряются жить в современном мире, ни на шаг не отступая от законов, записанных в Талмуде за века до возникновения ислама, и, в отличие от «священных» текстов мусульман, ни разу с тех пор не редактированных. И тем не менее, европейцы переходят не в иудаизм, а в ислам. Давайте зададим смешной вопрос: почему?
Возможно, потому, что иудаизм предполагает свободу воли, которая, в свою очередь, предполагает такой уровень личной ответственности за собственную жизнь, которую большинство людей либо не могут, либо не хотят принять.
Возможно, потому, что иудаизм требует такой степени и веры и понимания, к которой большинство из тех, кто не впитал их с молоком матери, просто не способны.
Возможно, потому, что еврейство любой разновидности, от самой крутой ортодоксии до самого расхлябанного салоедства, требует глубины посвящения, которое людям, не родившимся евреями, представляется чрезмерным. Христианам легче: евреи, распяв Иисуса, спасли их всех, с начала времен до самого Судного дня. Евреям спасаться сложнее. С двумя тысячелетиями безжалостных преследований за спиной, с одной Катастрофой в недавнем прошлом и другой, грозно маячащей впереди, мы знаем, что каждый из нас лично должен спасти сам себя, своих близких и свой народ. Кто в здравом уме выберет религию, чей путь к спасению лежит через крематорий?
Куда проще перейти в ислам. Все, что от вас требуется, это одна-единственная фраза, признающая длиннобородого арабского идола богом и одного из главных негодяев истории — его пророком. Сказал — и сразу мусульманин. Это вам не в партию вступать. Однако легкость эта обманчива. Помните, как в сотнях плохих фильмов враги предлагают предателю убить его недавних товарищей, чтобы убедиться, что его предательство чистосердечно? В той или иной форме, новообращенным мусульманам этого испытания не избежать. Однако, как показывает опыт, накопленный Соединенными Штатами в ходе их войны с террором, большинство испытуемых, слава Аллаху, проходит его без сучка, без задоринки.
Обратите внимание, что ислам-то как раз в любом, даже самом дубовом варианте неизменно существует в состоянии конфликта с самим собой, вызванным неизбежными уступками современности. Любая дребедень, в которой есть хоть один проводок, хоть один рычажок, хоть одна шестеренка, будь это АК-47, позолоченный «кадиллак», сортир со сливным бачком, мобильник, ручная граната или атомная бомба в чемодане — все, что связано с технологией, приходит к мусульманам от нас, неверных, по той простой причине, что любая прошлая, сегодняшняя и, уверяю вас, будущая технология на этой планете разработана неверными. Мусульмане, как мы знаем, не изобретают и открытий не делают. Тот факт, что использование достижений современной технологии не вызывает ни малейшего интеллектуального дискомфорта у последователей злобного лже-пророка, наталкивает на мысль, что способность испытывать когнитивный диссонанс, равно как и страсть изобретать и открывать, возникают на существенно более поздних стадиях общественного развития, чем те, до которых сумели вскарабкаться наши сводные братья по разуму.
Нет, если бы я искала причину массового перехода в ислам среди европейцев, я бы сконцентрировала свое внимание не на отсталости мусульман, а на «расплывчатых стандартах современного христианства», потому что эта расплывчатость происходит из того самого клея, который скрепляет нашу лоскутную цивилизацию — терпимости. Наша терпимость проявляется в самых различных формах, и у каждой из этих форм имеется широчайший спектр извращений и ошибочных интерпретаций.
Важнейшей манифестацией нашей терпимости является свобода вероисповедания. Во что бы я ни верила, во что бы ни верили вы, ни один из нас не имеет права осуждать за это другого. Благодаря этому простому правилу, такой разномастной стране, как Америка, удалось в течение двух веков своего существования настолько успешно избегать кровавых неприятностей на религиозной почве, что люди начали забывать, что их религии во многом взаимно исключают друг друга, потому что правда существует, причем только одна. Любая другая версия событий — ложь, как бы пылко вы в нее ни верили. Единственная причина, по которой свобода вероисповедания нам необходима, это невозможность научным путем установить, чья вера правильнее всех остальных.
Бог либо есть, либо его нет. Если бог есть, то он либо один, либо их много. Бог либо и вправду воззвал к Моисею из горящего куста, либо Моисей это все наврал. Моисей раздвинул морские волны либо буквально, либо иносказательно. Иисус либо жил, либо нет, и если да, то он либо был Мессией, либо не был. Евреи его либо распяли, либо нет. Магомет был либо посланником Бога, либо одним из самых страшных массовых убийц в истории. Он либо поднялся живым на небо на крылатом коне, либо это глупая сказка, придуманная на потребу кровожадным дикарям.
Свобода вероисповедания дает каждому из нас право решить для себя, что из этого бесконечного набора правда, а что — нет. В то же время, она лишает вас права говорить мне, что ваша вера правдивей моей. Но если вы забудете об этом хоть на миг, чего тогда ваша вера стоит?
Терпимость избавляет нас от множества необязательных конфликтов. В один прекрасный день мы обнаружили, что было бы здорово терпеть не только чужую религию, но также и многое другое, еще более чужое. Воспитанные люди научились избегать тем, чреватых разногласиями. Благодаря этому, цивилизованные люди могут вместе веселиться, вместо того, чтобы вцепляться друг другу в глотку, выясняя, что такое хорошо и что такое плохо. С тех пор и хорошее и плохое существует только у нас в сознании. Все относительно. У каждого человека есть право на собственное мнение по любому вопросу. Любые два мнения о любом предмете имеют одинаковое право на существование. Настаивать, что 2х2=4 — хамство.
Вот, скажем, аборты. Если аборт сделать достаточно рано, он никому не приносит вреда. Зародыш — еще не человек, а немаме дают обезболивающее. Кто имеет право встревать в интимные материи? Уж, наверно, не правительство. Это я, между прочим, излагаю свою собственную точку зрения.
Но у абортов есть сторона, которую чаще всего игнорируют не только их сторонники, но даже противники. Прежде, чем дети сегодняшних американских пенсионеров сами уйдут на пенсию, в Соединенных Штатах возникнет нехватка работников. Некому будет зарабатывать пенсию новым пенсионерам. Стране придется ввозить миллионы иммигрантов из-за рубежа. Поскольку Канада к этому времени будет находиться в таком же бедственном положении, наши кормильцы приедут либо с юга, либо с востока — Ближнего Востока. Как скоро после этого Соединенные Штаты Америки превратятся в придаток Мексики, если нам повезет, или Ирака, если нет? Это, между прочим, включает в себя мексиканский или, соответственно, иракский образ жизни, личную и общественную гигиену, честность государственных чиновников и множество других прелестей, как легко предсказуемых, так и совершенно невообразимых. Кто, например, будет защищать США, когда это время наступит? И ради чего они будут рисковать своими жизнями? Волобуев, вот вам меч.
Мы делим события на хорошие и плохие в зависимости от их последствий. К сожалению, нередко последствия трудно предсказать или они происходят в слишком отдаленном будущем, и когда они наконец наступают, то менять что-либо уже поздно. Забор уплыл. Так что, когда вам захочется сказать, что что-то должно быть дозволено, потому что оно никому не приносит вреда, вспомните, что Земля самым очевидным образом плоска, как тарелка с объедками, и подумайте, что то, что вы с таким удовольствием пьете, может оказаться очень медленным, но вполне смертельным ядом.
Сложно? Еще как! Так сложно, что многие люди даже не пытаются разобраться. Они не хотят и не могут отличить добро от зла. Разъеденное нашей всеобъемлющей терпимостью, христианство оказалось не в состоянии им помочь. Возникла зияющая пустота, которую непременно что-то заполнит. Что это будет?
Пораженная Динни приподняла голову.
— Такое проделали на Востоке только двое моих знакомых, да и то французы.
Джон Голсуорси
«Конец главы»
Тем не менее, когда на англоязычном сайте Аль-Джазиры я прочлa статью о том, как англичане тысячами переходят в Ислам, я этому поверила, потому что я знаю из других источников, включая частную переписку, что то же самое происходит по всей Западной Европе. Как ни странно такое поведение, оно отнюдь не беспрецедентно: Союз Британских фашистов, организованный в 1932 году сэром Освальдом Мосли, благополучно пережил Вторую Мировую войну и в 1949 году стал одним из первых инициаторов создания Европейского Союза. Если англичане вступали в фашистскую партию когда фашисты долбали их своими «фау-2», то что помешает им перейти в ислам в разгар джихада? И все же психология предательства — а переход в ислам даже в мирное время несомненно является предательством всех наших ценностей и образа жизни — представляет определенный интерес, и потому эта статья заслуживает внимания.
Один из немногих новообращенных, удостоенных персонального упоминания в статье, это Яхья (в прошлом Джонатан) Берт, сын лорда Джона Берта, бывшего до 2000 года генеральным директором Би-Би-Си. Даже принимая во внимание вошедшую в поговорку эксцентричность британской элиты, я не в состоянии понять такой шаг. По-видимому, мы никогда не узнаем, повлияла ли на молодого сэра Яхью террористская пропаганда, распространяемая учреждением, возглавляемым до недавнего времени сэром Джоном, или отец и сын оба стали жертвами таинственного генетического заболевания. В статье приводится собственное объяснение Яхьи Берта:
Сначала, говорит Берт, у него не было никаких разумных причин для перехода в ислам. Но «в конце концов, я полагаю, на меня повлияли глубина, справедливость, разумность и духовность мусульманского образа жизни», — сказал он.
В отсутствие разумных причин поверить легко, но все остальное в этом заявлении не может не вызвать сомнений. В наши дни не так часто удается набрести на девственный оазис мусульманской жизни, нетронутый тлетворным влиянием Запада. Ближе всего к этому идеалу был, пожалуй, Талибан. Глубина там, несомненно, присутствовала, если иметь в виду глубину страданий порабощенного Талибаном афганского народа. Но где Яхья Берт умудрился углядеть справедливость, разумность и духовность, я не знаю. И поскольку он не приводит ни единого примера этих замечательных, но далеко не очевидных свойств мусульманского образа жизни, я готов предположить, что его решение присоединиться к людям, которые выглядят и ведут себя, как отрицательные персонажи «Синдбада-морехода» в постановке провинциального дома культуры, было продиктовано какими-то сугубо личными обстоятельствами, среди которых несомненно присутствовал, хотя, скорее всего, не в главной роли, дурной вкус. Возможно, его жена (если он женат) настолько страшна собой, что ее без чадры неловко даже в гастроном сгонять. А, может быть, Яхья Берт подвержен другому распространенному проявлению английской эксцентричности, гомосексуализму, и надеется, что если он завернет своего возлюбленного в хиджаб, то их станут впускать в приличные дома.
Само собой, мое последнее предположение не следует принимать всерьез. В наши дни вы можете спокойно прийти в гости под руку с живым носорогом, и никто не спросит у вас, какого он пола. Млекопитающее? И на том спасибо. Может быть в этом и скрыт корень проблемы? Статья цитирует другого новообращенного британца, бывшего дипломата по имени Чарльз Ле Гэй Итон:
Люди пишут мне, что разочарованы расплывчатыми стандартами современного христианства, что они ищут религию, которая не делала бы уступок современности.
Ну, что ж, давайте поговорим о современности. Живая религия подвержена эволюции. Ее прогресс подобен прогрессу науки: наше понимание предмета либо движется вперед, либо загнивает, как ислам. Современность — не преграда для настоящей веры. Возьмите, например, ортодоксальных евреев, которые умудряются жить в современном мире, ни на шаг не отступая от законов, записанных в Талмуде за века до возникновения ислама, и, в отличие от «священных» текстов мусульман, ни разу с тех пор не редактированных. И тем не менее, европейцы переходят не в иудаизм, а в ислам. Давайте зададим смешной вопрос: почему?
Возможно, потому, что иудаизм предполагает свободу воли, которая, в свою очередь, предполагает такой уровень личной ответственности за собственную жизнь, которую большинство людей либо не могут, либо не хотят принять.
Возможно, потому, что иудаизм требует такой степени и веры и понимания, к которой большинство из тех, кто не впитал их с молоком матери, просто не способны.
Возможно, потому, что еврейство любой разновидности, от самой крутой ортодоксии до самого расхлябанного салоедства, требует глубины посвящения, которое людям, не родившимся евреями, представляется чрезмерным. Христианам легче: евреи, распяв Иисуса, спасли их всех, с начала времен до самого Судного дня. Евреям спасаться сложнее. С двумя тысячелетиями безжалостных преследований за спиной, с одной Катастрофой в недавнем прошлом и другой, грозно маячащей впереди, мы знаем, что каждый из нас лично должен спасти сам себя, своих близких и свой народ. Кто в здравом уме выберет религию, чей путь к спасению лежит через крематорий?
Куда проще перейти в ислам. Все, что от вас требуется, это одна-единственная фраза, признающая длиннобородого арабского идола богом и одного из главных негодяев истории — его пророком. Сказал — и сразу мусульманин. Это вам не в партию вступать. Однако легкость эта обманчива. Помните, как в сотнях плохих фильмов враги предлагают предателю убить его недавних товарищей, чтобы убедиться, что его предательство чистосердечно? В той или иной форме, новообращенным мусульманам этого испытания не избежать. Однако, как показывает опыт, накопленный Соединенными Штатами в ходе их войны с террором, большинство испытуемых, слава Аллаху, проходит его без сучка, без задоринки.
Обратите внимание, что ислам-то как раз в любом, даже самом дубовом варианте неизменно существует в состоянии конфликта с самим собой, вызванным неизбежными уступками современности. Любая дребедень, в которой есть хоть один проводок, хоть один рычажок, хоть одна шестеренка, будь это АК-47, позолоченный «кадиллак», сортир со сливным бачком, мобильник, ручная граната или атомная бомба в чемодане — все, что связано с технологией, приходит к мусульманам от нас, неверных, по той простой причине, что любая прошлая, сегодняшняя и, уверяю вас, будущая технология на этой планете разработана неверными. Мусульмане, как мы знаем, не изобретают и открытий не делают. Тот факт, что использование достижений современной технологии не вызывает ни малейшего интеллектуального дискомфорта у последователей злобного лже-пророка, наталкивает на мысль, что способность испытывать когнитивный диссонанс, равно как и страсть изобретать и открывать, возникают на существенно более поздних стадиях общественного развития, чем те, до которых сумели вскарабкаться наши сводные братья по разуму.
Нет, если бы я искала причину массового перехода в ислам среди европейцев, я бы сконцентрировала свое внимание не на отсталости мусульман, а на «расплывчатых стандартах современного христианства», потому что эта расплывчатость происходит из того самого клея, который скрепляет нашу лоскутную цивилизацию — терпимости. Наша терпимость проявляется в самых различных формах, и у каждой из этих форм имеется широчайший спектр извращений и ошибочных интерпретаций.
Важнейшей манифестацией нашей терпимости является свобода вероисповедания. Во что бы я ни верила, во что бы ни верили вы, ни один из нас не имеет права осуждать за это другого. Благодаря этому простому правилу, такой разномастной стране, как Америка, удалось в течение двух веков своего существования настолько успешно избегать кровавых неприятностей на религиозной почве, что люди начали забывать, что их религии во многом взаимно исключают друг друга, потому что правда существует, причем только одна. Любая другая версия событий — ложь, как бы пылко вы в нее ни верили. Единственная причина, по которой свобода вероисповедания нам необходима, это невозможность научным путем установить, чья вера правильнее всех остальных.
Бог либо есть, либо его нет. Если бог есть, то он либо один, либо их много. Бог либо и вправду воззвал к Моисею из горящего куста, либо Моисей это все наврал. Моисей раздвинул морские волны либо буквально, либо иносказательно. Иисус либо жил, либо нет, и если да, то он либо был Мессией, либо не был. Евреи его либо распяли, либо нет. Магомет был либо посланником Бога, либо одним из самых страшных массовых убийц в истории. Он либо поднялся живым на небо на крылатом коне, либо это глупая сказка, придуманная на потребу кровожадным дикарям.
Свобода вероисповедания дает каждому из нас право решить для себя, что из этого бесконечного набора правда, а что — нет. В то же время, она лишает вас права говорить мне, что ваша вера правдивей моей. Но если вы забудете об этом хоть на миг, чего тогда ваша вера стоит?
Терпимость избавляет нас от множества необязательных конфликтов. В один прекрасный день мы обнаружили, что было бы здорово терпеть не только чужую религию, но также и многое другое, еще более чужое. Воспитанные люди научились избегать тем, чреватых разногласиями. Благодаря этому, цивилизованные люди могут вместе веселиться, вместо того, чтобы вцепляться друг другу в глотку, выясняя, что такое хорошо и что такое плохо. С тех пор и хорошее и плохое существует только у нас в сознании. Все относительно. У каждого человека есть право на собственное мнение по любому вопросу. Любые два мнения о любом предмете имеют одинаковое право на существование. Настаивать, что 2х2=4 — хамство.
Вот, скажем, аборты. Если аборт сделать достаточно рано, он никому не приносит вреда. Зародыш — еще не человек, а немаме дают обезболивающее. Кто имеет право встревать в интимные материи? Уж, наверно, не правительство. Это я, между прочим, излагаю свою собственную точку зрения.
Но у абортов есть сторона, которую чаще всего игнорируют не только их сторонники, но даже противники. Прежде, чем дети сегодняшних американских пенсионеров сами уйдут на пенсию, в Соединенных Штатах возникнет нехватка работников. Некому будет зарабатывать пенсию новым пенсионерам. Стране придется ввозить миллионы иммигрантов из-за рубежа. Поскольку Канада к этому времени будет находиться в таком же бедственном положении, наши кормильцы приедут либо с юга, либо с востока — Ближнего Востока. Как скоро после этого Соединенные Штаты Америки превратятся в придаток Мексики, если нам повезет, или Ирака, если нет? Это, между прочим, включает в себя мексиканский или, соответственно, иракский образ жизни, личную и общественную гигиену, честность государственных чиновников и множество других прелестей, как легко предсказуемых, так и совершенно невообразимых. Кто, например, будет защищать США, когда это время наступит? И ради чего они будут рисковать своими жизнями? Волобуев, вот вам меч.
Мы делим события на хорошие и плохие в зависимости от их последствий. К сожалению, нередко последствия трудно предсказать или они происходят в слишком отдаленном будущем, и когда они наконец наступают, то менять что-либо уже поздно. Забор уплыл. Так что, когда вам захочется сказать, что что-то должно быть дозволено, потому что оно никому не приносит вреда, вспомните, что Земля самым очевидным образом плоска, как тарелка с объедками, и подумайте, что то, что вы с таким удовольствием пьете, может оказаться очень медленным, но вполне смертельным ядом.
Сложно? Еще как! Так сложно, что многие люди даже не пытаются разобраться. Они не хотят и не могут отличить добро от зла. Разъеденное нашей всеобъемлющей терпимостью, христианство оказалось не в состоянии им помочь. Возникла зияющая пустота, которую непременно что-то заполнит. Что это будет?