Вы принадлежите к полуторамиллиардному народу, и 6 миллионов для Вас, возможно, мелкие семечки. И все же, почему Вас не удивляет, что евреям никто, никогда не предложил компенсации за Холокост? Или за две тысячи лет преследований за преступления, которых мы никогда не совершали? И поскольку ни один из этих простых вопросов не пришел Вам в голову, то позвольте мне серьезно усомниться в Вашей непредвзятости.
Вы так обильно цитируете Ветхий Завет, но даже и тут Вы умудряетесь передернуть. В Книге Йеошуа речь идет о завоевании Ханаана, а не «Палестины». Слово «Палестина» было изобретено много веков спустя римлянами и является такой же антисемитской ложью, как дело Бейлиса. Кроме того, как же Вы забыли процитировать то место, где Бог отдает Ханаан Израилю?
Вы пишете: «В течение последних двух недель в жизни Израиля и евреев не произошло никаких важных событий.» Вас огорчает короткая передышка в терактах? Как бы Вы среагировали, если бы Израиль разбомбил арабский детский сад? Но когда арабы разбомбили еврейский детский сад, убив при этом трехлетнего малыша и дедушку другого ребенка, для Вас это не является важным событием.
Вы называете меня «бруклинской еврейкой». Понимаете ли Вы, что Ваш дешевый этнический стереотип с головой выдает Ваши предрассудки?
Пытаясь охарактеризовать мои политические взгляды, Вы обвиняете меня в принадлежности к правым экстремистам, но в следующей же фразе сравниваете меня с Майклом Мором. Не говоря уже о примитивном хамстве такого сравнения, почему Вам не приходит в голову, что я не занимаюсь политикой, а стараюсь сказать правду? По-видимому, у Вас в арсенале просто нет ярлыков для такой ситуации. Это неудивительно: правду говорят редко.
Вы укоряете меня, что я не помогаю евреям найти друзей. Нет, не помогаю. У нас никогда не было друзей и никогда не будет. Я надеюсь, что мои статьи помогут моим читателям это понять.
Вам спрашиваете, как бы я среагировала, если бы Вы решили публиковать антисемитское дацзыбао. Я бы не возражала. Мы, слава Богу, живем не в Китае, а в свободной стране. Ваше дацзыбао было бы одним из огромного множества уже существующих антисемитских публикаций. Одной больше, одной меньше — какая разница? Если Вас действительно интересует мое мнение, Вы уже присоединились к этому хору. Приятного пения!
В завершение, я бы хотела объяснить, что именно так понравилось мне в Вашем письме. По сути, Вы признаете, что видите в евреях угрозу. Вы, конечно, можете возразить, что китайцы видят угрозу в ком угодно; потому-то они и называют всех иностранцев «иноземными дьяволами». Тем не менее, это подтверждает правомерность моего противопоставления Израиля Китаю. Это также делает Вас в самом буквальном смысле слова юдофобом. Ваша ссылка на «Протоколы» прекрасно вписывается в мой диагноз. Таким образом, Вы личным примером, сами того не желая, подтверждаете то, что утверждает моя статья: в отличие от китайцев, евреи волей-неволей находятся в центре всего, что происходит в мире.
Завидуете? Нехорошо…
С должным уважением,
Яшико Сагамори
Вопрос на засыпку
За что они нас ненавидят?
Мой знакомый недавно вернулся из командировки в Гонконг и рассказал, как один из тамошних его коллег признался ему, что не мог поверить, что немцы во время войны действительно убили шесть миллионов евреев. Мой знакомый заверил его, что так оно и было. Гонконгский коллега спросил:
— Какое же страшное преступление евреи должны были совершить против немцев, чтобы заслужить такое суровое наказание?
На первый взгляд, его реакция может показаться неприкрыто антисемитской. На самом же деле, для человека, живущего в стороне от Диаспоры, она вполне логична. Одного человека можно убить в гневе, по ошибке или по неосторожности. Для того, чтобы убить шесть миллионов, нужна хорошо организованная промышленность. Даже чтобы просто избавиться от такого количества трупов минимально гигиеничным образом, нужно решить массу технологических и организационных проблем. К тому же, в отличие от любой обычной промышленности, массовое убийство заведомо невыгодно. Даже если конфисковать все, чем владели жертвы, от банковских вкладов до золотых коронок, стоптанных туфель и кукол, которые глупые еврейские дети тащили с собой в газовую камеру, то не удастся покрыть всех неизбежных при этом расходов. Стороннему наблюдателю ничего не остается, кроме как заключить, что евреи должны были совершить нечто невообразимо ужасное, чтобы заслужить такую невообразимо ужасную судьбу. Куда труднее поверить, что немцы пытались уничтожить нас из бескорыстной, ничем не мотивированной ненависти.
Замечу в скобках, что эта простая логика в течение одного-двух поколений неизбежно приведет к тому, что человечество большинством голосов решит, что Холокост придумали евреи. Смогло же оно, вопреки всем фактам, большинством голосов решить, что существует «палестинский народ», имеющий право на израильскую землю. А если евреев удастся наконец извести, то вскоре все согласятся, что их вообще никогда не было. Таким образом будет восстановлено равновесие: террористическая организация станет «народом», а древний народ превратится в миф.
Давайте сделаем следующий логический шаг. Мы знаем, что фашисты не изобрели антисемитизма. Антисемитизм сопутствовал нам в течение всей нашей истории, где бы мы ни жили, что бы мы ни делали. Он мог проявляться откровенным насилием, как при фашизме, или притворяться чем-то другим, как при советской власти, но он всегда присутствовал в воздухе, которым мы дышали. Когда ООН приняла резолюцию о восстановлении Израиля, евреи надеялись, что он станет их убежищем от антисемитизма. Вместо этого, Израиль стал фокусом, в котором сконцентрировалась вся неизбывная ненависть человечества к евреям.
Посмотрите, например, на недавнее решение международного суда об израильском заборе. По существу оно означает, что Израиль не имеет права на самозащиту. Есть только одна категория людей, которым закон запрещает самозащиту перед лицом непостредственной угрозы их жизни: преступники, приговоренные к смертной казни. Очевидно, Израиль не приговорили бы к смертной казни, если бы евреи не совершили какого-то страшного преступления. Это заключение настолько логично, что даже сами евреи не могут его избежать. Есть ли у нас основания надеятся, что гои признают, что в течение всей своей истории ненавидят нас безо всякой нашей вины?
Но в чем же наша вина состоит? За какое совершенное нами преступление нас преследуют без исключения все? Распятие Христа? Но нас ненавидели задолго до того, как мы, себе на горе, сочинили сказку о приходе мессии. И даже если евреи действительно распяли Христа, то ни один из них до наших дней не дожил. За что же тогда ненавидят меня? Я-то уж точно никого не распинал. И за что тогда мусульмане, которые вообще не верят, что Христос умер на кресте, ненавидят нас больше, чем любят собственных детей?
Может быть, нам не могут простить крови, подмешанной в мацу? В конце концов, кто может поручиться, что евреи этого не делают. То есть я-то точно знаю, что в моей маце ничьей крови нет. Но могу ли я поручиться за всех остальных? Взять, например, хасидов: им-то как раз пейсы придают довольно зловещий вид… не вообще, конечно, а на еврейском фоне.
Кстати, по поводу крови в маце. В марте 1911 года в Киеве было найдено тело десятилетнего мальчика, умершего от потери крови в результате множественных колотых ран. Полиция немедленно приняла рабочую гипотезу: мальчик был убит евреями, которые использовали его кровь для приготовления своей мацы. Следуя этой гипотезе, полиция арестовала Менделя Бейлиса, чуть ли не единственного еврея, проживавшего в районе, где был обнаружен труп. Бейлису повезло: его дело привлекло внимание русских либеральных журналистов, которые подняли его до уровня международного скандала и помогли Бейлису организовать защиту. Защита привлекла в качестве свидетелей признанных экспертов по иудаизму, которые разъяснили присяжным, что можно добавлять в мацу, а чего нельзя, и почему кровь даже разрешенных к употреблению в пищу животных, к которым погибший ребенок не относился по причине отсутствия у него раздвоенных копыт, никогда в еврейскую еду не подмешивается. После двух лет заключения Мендель Бейлис был оправдан.
Вскоре после этого полиция арестовала мать погибшего ребенка и ее сожителя. Им было предъявлено обвинение в убийстве, и суд без труда признал их виновными. На суде выяснилось, что полиция располагала неопровержимыми доказательствами их вины с самого начала. Они знали, что Бейлис был невиновен, когда его арестовали на глазах у семьи и посадили в тюрьму. Они знали, кто убил ребенка, в то время как вымогали у Бейлиса признание, заперев его маленького сына в соседней камере и вынуждая его слушать его плач. Почему же пришить мокрое дело заведомо невиновному еврею было важнее, чем наказать убийц? Есть ли в этом хоть какая-то логика?
Оказывается, есть. За месяц до убийства либеральные фракции Думы внесли законопроект, упраздняющий черту оседлости. Вообразите, что произошло бы, если бы закон прошел: 5,5 миллионов евреев хлынули бы в русские города, превратив жизнь 200 миллионов христиан в сущий ад самим фактом своего присутствия. Бейлиса оправдали, но обвинение против него всколыхнуло антисемитизм истинных патриотов России достаточно, чтобы провалить законопроект. Черта оседлости просуществовала в России до самой революции.
Таким образом, Бейлиса «подставили», чтобы предотвратить упразднение черты оседлости. Вас это объяснение удовлетворяет? Меня — нет, поскольку остается совершенно неясным, чем бы присутствие евреев повредило русским. Почему было так важно держать российских евреев, по сути, в гетто?
Я изложу свою гипотезу чуть ниже. Пока же давайте запомним урок дела Бейлиса: антисемиты охотно убьют собственного ребенка, чтобы навредить еврею. Помните, что сказала Голда Меир про арабов?
Кстати, про арабов. Саудовский принц Абдулла недавно заверил своих подданных и все остальное миролюбивое человечество, что недавние террористичесткие акты в его унылом королевстве являются делом рук сионистов. Правда, саудовские власти даже не попытались выдать четырех застреленных ими якобы террористов за евреев, но это противоречие ничуть не смутило ни принца, ни его обширную аудиторию. Спрашивается, почему саудовские царьки предпочитают не бороться с терроризмом, а клеветать на евреев, которым въезд в их верблюжью какашку, плавающую в большой нефтяной луже, запрещен под страхом смерти? Вам не кажется, что здесь есть странные параллели с делом Бейлиса? Дело в том, что саудовская королевская семья возглавляет секту Ваххаби, которая представляет саудовскую официальную версию ислама, несмотря та то, что, с одной стороны, Саудовская Аравия остается верным союзником Соединенных Штатов (хотя неясно, против кого), а, с другой, учение Ваххабистов как раз и является той экстремистской версией ислама, под знаменем которой идут в бой бойцы джихада и против которой, казалось бы, воюет наш с вами президент.
Ой, до чего же все запутано для тех, кто упорно не хочет видеть правду!
Для того, чтобы понять, почему человечество ненавидит евреев, представьте себе, что вам очень понадобилось кого-то убить. Неважно за что, неважно при каких обстоятельствах, но вы его убили и, само собой, закопали. А на следующий день, когда вы мирно шли себе по своим делам, вас кто-то деликатненько тронул за плечо. Вы обернулись и увидели вашу жертву. Нет, не привидение и не восставший из могилы труп, а живого. Грязные бинты поверх нанесенных вами ран, страшный кровоподтек на лице, где вы случайно саданули его лопатой, закапывая его в наспех вырытую могилу, крошки земли, застрявшие в курчавых волосах, и, хуже всего, источаемый им могильный запах, служат доказательством того, что вчерашнее убийство вам не приснилось. Но самое страшное то, что ваша недобитая жертва пришла отнюдь не сводить с вами счеты, не привлекать вас к суду. Совсем наоборот, она хочет жить с вами в мире и согласии, говорит она вам, застенчиво улыбаясь и близоруко щурясь из-под разбитых очков. Хотите, она одолжит вам денег? Хотите, она достанет вам болгарский гарнитур? Хотите, она научит вашего ребенка играть на пианино? Хотите, она напишет вам диссертацию?
Я знаю, что вы никогда в жизни мухи не обидели, и если бы тюрьма Абу Граиб была поручена вашим заботам, то даже самые отпетые злодеи, сидящие там, могли бы пожаловаться в худшем случае только на скуку. И все же напрягите свое воображение. Вот перед вами стоит ваша недобитая жертва, живой, несмотря на все ваши усилия, свидетель вашего страшного злодеяния — стоит и не держит зла против вас. Можете вы себе представить, как бы вы себя при этом чувствовали? Согласитесь, если бы ваша жертва попыталась вонзить вам в спину нож, это было бы очень больно, но вполне понятно и куда менее страшно, чем перспектива жить в непосредственном и неизбежном контакте с самым страшным своим кошмаром. И потому самой разумной линией поведения с вашей стороны, мой добрый читатель, было бы выждать момента поудобней и снова убить этого человека, на сей раз насовсем.
А теперь вообразите, что на следующий день после очередного убийства он опять едва ощутимо касается вашего плеча — не во второй раз и не в двести двадцать второй, потому что вы уже давно потеряли счет своим попыткам его убить, но все еще надеетесь, что это когда-нибудь наконец у вас получится.
Антисемиты ненавидят нас по той же причине, по которой им неизбежно приходится прибегать к клевете каждый раз, когда они пытаются объяснить причину своей ненависти к нам. Они ненавидят и боятся нас так же, как очень плохой человек ненавидит свою совесть и боится ее. Вообразите, что станет с планетой, когда на ней не останется евреев.
Америка в войнах
Вы так обильно цитируете Ветхий Завет, но даже и тут Вы умудряетесь передернуть. В Книге Йеошуа речь идет о завоевании Ханаана, а не «Палестины». Слово «Палестина» было изобретено много веков спустя римлянами и является такой же антисемитской ложью, как дело Бейлиса. Кроме того, как же Вы забыли процитировать то место, где Бог отдает Ханаан Израилю?
Вы пишете: «В течение последних двух недель в жизни Израиля и евреев не произошло никаких важных событий.» Вас огорчает короткая передышка в терактах? Как бы Вы среагировали, если бы Израиль разбомбил арабский детский сад? Но когда арабы разбомбили еврейский детский сад, убив при этом трехлетнего малыша и дедушку другого ребенка, для Вас это не является важным событием.
Вы называете меня «бруклинской еврейкой». Понимаете ли Вы, что Ваш дешевый этнический стереотип с головой выдает Ваши предрассудки?
Пытаясь охарактеризовать мои политические взгляды, Вы обвиняете меня в принадлежности к правым экстремистам, но в следующей же фразе сравниваете меня с Майклом Мором. Не говоря уже о примитивном хамстве такого сравнения, почему Вам не приходит в голову, что я не занимаюсь политикой, а стараюсь сказать правду? По-видимому, у Вас в арсенале просто нет ярлыков для такой ситуации. Это неудивительно: правду говорят редко.
Вы укоряете меня, что я не помогаю евреям найти друзей. Нет, не помогаю. У нас никогда не было друзей и никогда не будет. Я надеюсь, что мои статьи помогут моим читателям это понять.
Вам спрашиваете, как бы я среагировала, если бы Вы решили публиковать антисемитское дацзыбао. Я бы не возражала. Мы, слава Богу, живем не в Китае, а в свободной стране. Ваше дацзыбао было бы одним из огромного множества уже существующих антисемитских публикаций. Одной больше, одной меньше — какая разница? Если Вас действительно интересует мое мнение, Вы уже присоединились к этому хору. Приятного пения!
В завершение, я бы хотела объяснить, что именно так понравилось мне в Вашем письме. По сути, Вы признаете, что видите в евреях угрозу. Вы, конечно, можете возразить, что китайцы видят угрозу в ком угодно; потому-то они и называют всех иностранцев «иноземными дьяволами». Тем не менее, это подтверждает правомерность моего противопоставления Израиля Китаю. Это также делает Вас в самом буквальном смысле слова юдофобом. Ваша ссылка на «Протоколы» прекрасно вписывается в мой диагноз. Таким образом, Вы личным примером, сами того не желая, подтверждаете то, что утверждает моя статья: в отличие от китайцев, евреи волей-неволей находятся в центре всего, что происходит в мире.
Завидуете? Нехорошо…
С должным уважением,
Яшико Сагамори
Вопрос на засыпку
Мой знакомый недавно вернулся из командировки в Гонконг и рассказал, как один из тамошних его коллег признался ему, что не мог поверить, что немцы во время войны действительно убили шесть миллионов евреев. Мой знакомый заверил его, что так оно и было. Гонконгский коллега спросил:
— Какое же страшное преступление евреи должны были совершить против немцев, чтобы заслужить такое суровое наказание?
На первый взгляд, его реакция может показаться неприкрыто антисемитской. На самом же деле, для человека, живущего в стороне от Диаспоры, она вполне логична. Одного человека можно убить в гневе, по ошибке или по неосторожности. Для того, чтобы убить шесть миллионов, нужна хорошо организованная промышленность. Даже чтобы просто избавиться от такого количества трупов минимально гигиеничным образом, нужно решить массу технологических и организационных проблем. К тому же, в отличие от любой обычной промышленности, массовое убийство заведомо невыгодно. Даже если конфисковать все, чем владели жертвы, от банковских вкладов до золотых коронок, стоптанных туфель и кукол, которые глупые еврейские дети тащили с собой в газовую камеру, то не удастся покрыть всех неизбежных при этом расходов. Стороннему наблюдателю ничего не остается, кроме как заключить, что евреи должны были совершить нечто невообразимо ужасное, чтобы заслужить такую невообразимо ужасную судьбу. Куда труднее поверить, что немцы пытались уничтожить нас из бескорыстной, ничем не мотивированной ненависти.
Замечу в скобках, что эта простая логика в течение одного-двух поколений неизбежно приведет к тому, что человечество большинством голосов решит, что Холокост придумали евреи. Смогло же оно, вопреки всем фактам, большинством голосов решить, что существует «палестинский народ», имеющий право на израильскую землю. А если евреев удастся наконец извести, то вскоре все согласятся, что их вообще никогда не было. Таким образом будет восстановлено равновесие: террористическая организация станет «народом», а древний народ превратится в миф.
Давайте сделаем следующий логический шаг. Мы знаем, что фашисты не изобрели антисемитизма. Антисемитизм сопутствовал нам в течение всей нашей истории, где бы мы ни жили, что бы мы ни делали. Он мог проявляться откровенным насилием, как при фашизме, или притворяться чем-то другим, как при советской власти, но он всегда присутствовал в воздухе, которым мы дышали. Когда ООН приняла резолюцию о восстановлении Израиля, евреи надеялись, что он станет их убежищем от антисемитизма. Вместо этого, Израиль стал фокусом, в котором сконцентрировалась вся неизбывная ненависть человечества к евреям.
Посмотрите, например, на недавнее решение международного суда об израильском заборе. По существу оно означает, что Израиль не имеет права на самозащиту. Есть только одна категория людей, которым закон запрещает самозащиту перед лицом непостредственной угрозы их жизни: преступники, приговоренные к смертной казни. Очевидно, Израиль не приговорили бы к смертной казни, если бы евреи не совершили какого-то страшного преступления. Это заключение настолько логично, что даже сами евреи не могут его избежать. Есть ли у нас основания надеятся, что гои признают, что в течение всей своей истории ненавидят нас безо всякой нашей вины?
Но в чем же наша вина состоит? За какое совершенное нами преступление нас преследуют без исключения все? Распятие Христа? Но нас ненавидели задолго до того, как мы, себе на горе, сочинили сказку о приходе мессии. И даже если евреи действительно распяли Христа, то ни один из них до наших дней не дожил. За что же тогда ненавидят меня? Я-то уж точно никого не распинал. И за что тогда мусульмане, которые вообще не верят, что Христос умер на кресте, ненавидят нас больше, чем любят собственных детей?
Может быть, нам не могут простить крови, подмешанной в мацу? В конце концов, кто может поручиться, что евреи этого не делают. То есть я-то точно знаю, что в моей маце ничьей крови нет. Но могу ли я поручиться за всех остальных? Взять, например, хасидов: им-то как раз пейсы придают довольно зловещий вид… не вообще, конечно, а на еврейском фоне.
Кстати, по поводу крови в маце. В марте 1911 года в Киеве было найдено тело десятилетнего мальчика, умершего от потери крови в результате множественных колотых ран. Полиция немедленно приняла рабочую гипотезу: мальчик был убит евреями, которые использовали его кровь для приготовления своей мацы. Следуя этой гипотезе, полиция арестовала Менделя Бейлиса, чуть ли не единственного еврея, проживавшего в районе, где был обнаружен труп. Бейлису повезло: его дело привлекло внимание русских либеральных журналистов, которые подняли его до уровня международного скандала и помогли Бейлису организовать защиту. Защита привлекла в качестве свидетелей признанных экспертов по иудаизму, которые разъяснили присяжным, что можно добавлять в мацу, а чего нельзя, и почему кровь даже разрешенных к употреблению в пищу животных, к которым погибший ребенок не относился по причине отсутствия у него раздвоенных копыт, никогда в еврейскую еду не подмешивается. После двух лет заключения Мендель Бейлис был оправдан.
Вскоре после этого полиция арестовала мать погибшего ребенка и ее сожителя. Им было предъявлено обвинение в убийстве, и суд без труда признал их виновными. На суде выяснилось, что полиция располагала неопровержимыми доказательствами их вины с самого начала. Они знали, что Бейлис был невиновен, когда его арестовали на глазах у семьи и посадили в тюрьму. Они знали, кто убил ребенка, в то время как вымогали у Бейлиса признание, заперев его маленького сына в соседней камере и вынуждая его слушать его плач. Почему же пришить мокрое дело заведомо невиновному еврею было важнее, чем наказать убийц? Есть ли в этом хоть какая-то логика?
Оказывается, есть. За месяц до убийства либеральные фракции Думы внесли законопроект, упраздняющий черту оседлости. Вообразите, что произошло бы, если бы закон прошел: 5,5 миллионов евреев хлынули бы в русские города, превратив жизнь 200 миллионов христиан в сущий ад самим фактом своего присутствия. Бейлиса оправдали, но обвинение против него всколыхнуло антисемитизм истинных патриотов России достаточно, чтобы провалить законопроект. Черта оседлости просуществовала в России до самой революции.
Таким образом, Бейлиса «подставили», чтобы предотвратить упразднение черты оседлости. Вас это объяснение удовлетворяет? Меня — нет, поскольку остается совершенно неясным, чем бы присутствие евреев повредило русским. Почему было так важно держать российских евреев, по сути, в гетто?
Я изложу свою гипотезу чуть ниже. Пока же давайте запомним урок дела Бейлиса: антисемиты охотно убьют собственного ребенка, чтобы навредить еврею. Помните, что сказала Голда Меир про арабов?
Кстати, про арабов. Саудовский принц Абдулла недавно заверил своих подданных и все остальное миролюбивое человечество, что недавние террористичесткие акты в его унылом королевстве являются делом рук сионистов. Правда, саудовские власти даже не попытались выдать четырех застреленных ими якобы террористов за евреев, но это противоречие ничуть не смутило ни принца, ни его обширную аудиторию. Спрашивается, почему саудовские царьки предпочитают не бороться с терроризмом, а клеветать на евреев, которым въезд в их верблюжью какашку, плавающую в большой нефтяной луже, запрещен под страхом смерти? Вам не кажется, что здесь есть странные параллели с делом Бейлиса? Дело в том, что саудовская королевская семья возглавляет секту Ваххаби, которая представляет саудовскую официальную версию ислама, несмотря та то, что, с одной стороны, Саудовская Аравия остается верным союзником Соединенных Штатов (хотя неясно, против кого), а, с другой, учение Ваххабистов как раз и является той экстремистской версией ислама, под знаменем которой идут в бой бойцы джихада и против которой, казалось бы, воюет наш с вами президент.
Ой, до чего же все запутано для тех, кто упорно не хочет видеть правду!
Для того, чтобы понять, почему человечество ненавидит евреев, представьте себе, что вам очень понадобилось кого-то убить. Неважно за что, неважно при каких обстоятельствах, но вы его убили и, само собой, закопали. А на следующий день, когда вы мирно шли себе по своим делам, вас кто-то деликатненько тронул за плечо. Вы обернулись и увидели вашу жертву. Нет, не привидение и не восставший из могилы труп, а живого. Грязные бинты поверх нанесенных вами ран, страшный кровоподтек на лице, где вы случайно саданули его лопатой, закапывая его в наспех вырытую могилу, крошки земли, застрявшие в курчавых волосах, и, хуже всего, источаемый им могильный запах, служат доказательством того, что вчерашнее убийство вам не приснилось. Но самое страшное то, что ваша недобитая жертва пришла отнюдь не сводить с вами счеты, не привлекать вас к суду. Совсем наоборот, она хочет жить с вами в мире и согласии, говорит она вам, застенчиво улыбаясь и близоруко щурясь из-под разбитых очков. Хотите, она одолжит вам денег? Хотите, она достанет вам болгарский гарнитур? Хотите, она научит вашего ребенка играть на пианино? Хотите, она напишет вам диссертацию?
Я знаю, что вы никогда в жизни мухи не обидели, и если бы тюрьма Абу Граиб была поручена вашим заботам, то даже самые отпетые злодеи, сидящие там, могли бы пожаловаться в худшем случае только на скуку. И все же напрягите свое воображение. Вот перед вами стоит ваша недобитая жертва, живой, несмотря на все ваши усилия, свидетель вашего страшного злодеяния — стоит и не держит зла против вас. Можете вы себе представить, как бы вы себя при этом чувствовали? Согласитесь, если бы ваша жертва попыталась вонзить вам в спину нож, это было бы очень больно, но вполне понятно и куда менее страшно, чем перспектива жить в непосредственном и неизбежном контакте с самым страшным своим кошмаром. И потому самой разумной линией поведения с вашей стороны, мой добрый читатель, было бы выждать момента поудобней и снова убить этого человека, на сей раз насовсем.
А теперь вообразите, что на следующий день после очередного убийства он опять едва ощутимо касается вашего плеча — не во второй раз и не в двести двадцать второй, потому что вы уже давно потеряли счет своим попыткам его убить, но все еще надеетесь, что это когда-нибудь наконец у вас получится.
Антисемиты ненавидят нас по той же причине, по которой им неизбежно приходится прибегать к клевете каждый раз, когда они пытаются объяснить причину своей ненависти к нам. Они ненавидят и боятся нас так же, как очень плохой человек ненавидит свою совесть и боится ее. Вообразите, что станет с планетой, когда на ней не останется евреев.
Америка в войнах
Так всех нас в трусов превращает мысль
И вянет, как цветок, решимость наша
в бесплодье умственного тупика.
Так погибают замыслы с размахом,
Вначале обещавшие успех,
От долгих отлагательств.
В. Шекспир, «Гамлет»
Если бы вы наблюдали за нашей войной с терроризмом со стороны, на кого бы вы поставили? Нет, я не спрашиваю, кому вы желаете победы. Я прошу вас предсказать победителя.
Этот вопрос отнюдь не тривиален. С одной стороны, наш военный бюджет превосходит военные бюджеты всех остальных стран мира вместе взятых. Наше оружие создано на базе новейших технологий. Наши солдаты прекрасно обучены. Когда США решают стоять до конца, ни одна армия мира не выдержит нашего натиска.
С другой стороны, когда США стояли до конца? Нет, не солдаты — наши солдаты свое дело делают, а страна? Свою последнюю на сегодняшний день победу в войне Соединенные Штаты одержали в августе 1945 года, и остается только гадать, смогли ли бы мы победить тогда без атомных бомб.
Мы проиграли войну в Корее.
Мы проиграли войну во Вьетнаме.
В 1979 году Иран захватил наше посольство и взял наших дипломатов в заложники. С любой минимально разумной точки зрения это было объявлением войны. Соединенные Штаты предпочли пересидеть, и Иран победил за неявкой противника.
В 1983 году в Бейруте террорист-камикадзе убил 241 американского морского пехотинца. В ответ американский крейсер обстрелял пустой горный склон из орудий главного калибра. Каждый снаряд был размеров с «фольксваген», но гораздо тяжелей и наверняка гораздо дороже. Цель была тщательно выбрана так, чтобы при обстреле не было ни разрушений, ни пострадавших. Завершив эту чисто символическую миссию, Соединенные Штаты покинули Ливан и никогда больше туда не вернулись. Если это не было разгромом, то нашу неудачную экскурсию в Могадишу следует считать полной победой.
В восьмидесятые годы террористы систематически похищали американцев в Ливане. Многих держали в заложниках годами; несколько человек были убиты. Единственной причиной, по которой на них велась охота, был тот факт, что они были американцами. Соединенные Штаты и пальцем не шевельнули, чтобы остановить эту охоту. Это было несомненным поражением США.
В 1991 году мы ввели войска в Ирак и без труда разнесли в прах самую мощную армию арабского мира. С нашей стороны погибло около 300 человек; примерно половина из них была убита по ошибке огнем своих же солдат. Численность иракских потерь не была опубликована. Согласно разным источникам, она составляла от 50 до 200 тысяч человек. Иными словами, для того, чтобы убить одного американца или их союзника, Ираку приходилось приносить в жертву примерно от 350 до 1200 человек своих. Побоище в Ираке наглядно и убедительно продемонстрировало мусульманским режимам, что они остаются у власти только до тех пор, пока Америка позволяет им оставаться у власти. Воспользовавшись своим ошеломляющим превосходством, Соединенные Штаты могли бы коренным образом изменить обстановку на Ближнем Востоке так, чтобы это пошло на пользу и нам, и всему цивилизованному миру, чтобы человеческие жертвы и астрономические расходы оказались бы не напрасными. Тогдашнему президенту Бушу представилась неповторимая возможность осуществить свою мечту сделать мир добрее. Вместо этого, Соединенные Штаты, не тронув даже Саддама, упаковали свои смертоносные игрушки и поехали домой. Президент Буш-старший объяснил свое абсурдное решение ссылкой на мандат ООН, который уполномачивал нас освободить Кувейт — и только. Тем самым он фактически признал право ООН вести свои войны кровью наших солдат. Это было явным симптомом эрозии американского суверенитета. Так еще одна победа, одержанная американскими солдатами, превратилась, благодаря трусости правительства, в еще одно позорное поражение.
Даже самый горячий сторонник Клинтонов не смог бы преподнести что бы то ни было, происшедшее за годы их пребывания в Белом доме, как победу Соединенных Штатов. И в Сомали, и на Балканах, и на Гаити американские солдаты отстаивали не интересы своей страны, а политические интересы Клинтонов. В благодарность за фининсирование его избирательной кампании, Клинтон фактически подарил Китаю наши ядерные секреты. Став организатором соглашений в Осло, он принес Израиль в жертву своей тщетной погоне за Нобелевской премией. При нем антиизраильская идея «палестинского» государства впервые легла в основу американской политики на Ближнем Востоке. Сторонники Клинтонов восхваляли подъем экономики в годы его правления, но клинтоновский экономический пузырь лопнул вскоре после того, как они наконец покинули Белый дом.
А затем наступило 11 сентября 2001 года.
Как честный человек, я должна признаться в своей наивности. Когда башни Торгового центра рухнули, похоронив под своими горящими обломками 3.000 человек, вместе с болью и гневом, я чувствовала оптимизм. 11 сентября не могло не стать поворотной точкой в истории планеты. Жареный петух наконец-то клюнул Соединенные Штаты в самое темячко. Хронически сытая страна, осоловевшая от комфорта, погрязшая в идиотизме политической корректности, должна была проснуться и ответить. Ответить так, чтобы любой человек с больными, как у бин Ладена, мечтами отныне и вовеки веков не мог бы и шагу ступить за ограду местного дурдома.
Вместо этого, американцы стали ездить с флагами различных размеров и потрепанности, прикрепленными к их автомобилям. Единственным практическим результатом этих крутых мер было увеличение расхода бензина, что неизбежно, хотя и не сильно, помогло фининсированию терроризма. Недовольное таким оборотом, патриотически настроенное хулиганье стало нападать на сикхов, которых они принимали за мусульман из-за тюрбанов, которых мусульмане, как правило, не носят.
Тем временем, мусульмане всей планеты, от Саудовской Аравии до Европы, от Израиля до Америки, бурно и открыто праздновали массовое убийство, которое они приняли за победу.
Причина у моего наивного оптимизма проста. 11 сентября доказало, что Израиль и Соединенные Штаты, вместе со всем остальным цивилизованным миром, стоят перед лицом одного и того же врага. У тех, кому было трудно в это поверить, последние сомнения должны были развеяться после того, как саудовский принц, приехавший в Нью-Йорк полюбоваться еще дымящимися развалинами Торгового центра, заявил, что Соединенные Штаты были наказаны за поддержку Израиля. Мне казалось, что настал момент, когда Америка отбросит своих неискренних союзников, объединится с единственной страной, которая по-настоящему ее поддерживает, объявит войну самому страшному врагу, когда-либо угрожавшему человечеству, и победит его в честном бою.
Все обернулось несколько иначе. Президент Буш выступил с храброй речью, в которой объявил войну терроризму, — и проиграл эту войну прежде, чем закончил говорить. Война была безоговорочно проиграна в тот момент, когда он подчеркнуто заявил, что ислам не является нашим врагом. Это заявление противоречило общеизвестным фактам и здравому смыслу. Американцы знают, что ислам — наш враг. Мусульмане знают, что ислам — наш враг: им об этом регулярно напоминают в каждой мечети. Но президент Буш перед лицом самой страшной опасности, которая когда-либо угрожала нашей стране и всему человечеству, предпочел политически-корректно соврать. Единственное, что могло быть хуже, это если бы он действительно верил, что ислам нам не враг. Или я опять проявляю непростительную наивность?
Чтобы доказать свою искренность, Буш пригласил Иран и Сирию воевать на нашей стороне и ударил по Израилю «дорожной картой». Иран и Сирия храбро отказались. Израиль, трусливо согласился.
И как же продвигается наша война с терроризмом? Ну, просто великолепно. Мы разогнали два враждебных нам режима. Предвзятость прессы против Буша влияет на содержание репортажей из Афганистана и Ирака, но кое-какие новости до нас все же доходят. В Афганистане, например, женщинам теперь можно голосовать. Что еще важнее, у мужчин-афганцев теперь есть выбор, стричь бороду, брить или отпускать, как у Карла Маркса. Частные, неофициальные донесения из Ирака циркулируют в Интернете, описывая кардинальные улучшения, происшедшие, благодаря американским оккупантам, в повседневной жизни простых иракцев. В них говорится о росте посещаемости школ, производстве электроэнергии, прививках от разных болезней и других видах иракского прогресса, в котором так кровно заинтересован американский налогоплательщик, оплачивающий всю эту благотворительность. В одном из таких писем речь шла об обучении местного населения техническим приемам мытья рук, что исчерпывающе характеризует уровень народа, в глотку которому мы пытаемся втолкнуть нашу демократию. Разве все это — не признаки нашего сокрушительного успеха?
Нет, не признаки. Вторжение в Ирак должно было быть частью войны с терроризмом. В результате нашей победы жизнь в Америке должна была стать безопасной. Если в качестве побочного эффекта нам удалось улучшить жизнь людей, ненавидящих нас бесстыдно, бессмысленно и пылко, то черт с ними, я не против. Но прогресс в Ираке не может служить критерием нашего успеха. Не он определяет нашу победу или поражение. Если хотя бы один американский солдат должен погибнуть ради того, чтобы иракцам сделали прививки и научили их мыть руки, то, по мне, пусть ходят немытые и без прививок, как все арабы. Единственным критерием победы является исчезновение угрозы терроризма.
В New York Times от 15 июля, почти через три года после начала войны, появилось сообщение, что Пентагон собирается закрыть свой детский сад, опасаясь новой террористической атаки. Боюсь, что наша война с террором превратилась в такое же демагогическое мероприятие, как войны с бедностью и наркотиками. Не удивительно, что мы терпим поражение.
Три тысячи жертв и великолепный архитектурный комплекс — не единственные и даже не главные наши потери. Мы потеряли статус сверхдержавы. Сверхдержава определяется одним-единственным признаком: она неприкасаема. Никто не может напасть на сверхдержаву и выжить. Ислам напал на нас и выжил. Наши ответные действия были тщательно рассчитаны так, чтобы не причинить исламу вреда. Это означает, что даже сегодня, за десятки лет до его официального создания, Всемирный Калифат является сверхдержавой в большей степени, чем США.
И, тем не менее, президент Буш был прав, напав на Ирак. Жаль только, что он солгал о целях этого нападения. Пока о войне с Ираком только говорили, египетский президент Мубарак строго предупредил, что война с Ираком приведет к дестабилизации Ближнего Востока. Этого следовало ожидать. Ближний Восток — это почва, на которой растет терроризм. От терроризма нельзя избавиться, не перелопатив Ближний Восток самым основательным образом, так же, как победа над фашизмом была бы невозможна без полной дестабилизации Германии. И начинать эту операцию следовало с Ирака, поскольку именно Ирак обладал самой сильной армией во всем регионе. К сожалению, наша администрация напала на Ирак под предлогом оружия массового поражения, которое якобы прятал Саддам. Как вы знаете, никакого оружия массового поражения в Ираке так и не нашли. Есть подозрения, что Саддам, воспользовавшись нескончаемой дипломатической говорильней, предшествовавшей войне, успел переправить его в Сирию. Недавно появились непроверенные сообщения, что часть его химического оружия находится в Иордании. В любом случае, после того, как Колин Пауэлл, почище Растроповича, заворожил своим выступлением Совет Безопасности, Америка, к всемирной радости, мощно села в лужу. Теперь Иран может строить свою атомную бомбу, ничего не боясь, на глазах у всех.
И вянет, как цветок, решимость наша
в бесплодье умственного тупика.
Так погибают замыслы с размахом,
Вначале обещавшие успех,
От долгих отлагательств.
В. Шекспир, «Гамлет»
Этот вопрос отнюдь не тривиален. С одной стороны, наш военный бюджет превосходит военные бюджеты всех остальных стран мира вместе взятых. Наше оружие создано на базе новейших технологий. Наши солдаты прекрасно обучены. Когда США решают стоять до конца, ни одна армия мира не выдержит нашего натиска.
С другой стороны, когда США стояли до конца? Нет, не солдаты — наши солдаты свое дело делают, а страна? Свою последнюю на сегодняшний день победу в войне Соединенные Штаты одержали в августе 1945 года, и остается только гадать, смогли ли бы мы победить тогда без атомных бомб.
Мы проиграли войну в Корее.
Мы проиграли войну во Вьетнаме.
В 1979 году Иран захватил наше посольство и взял наших дипломатов в заложники. С любой минимально разумной точки зрения это было объявлением войны. Соединенные Штаты предпочли пересидеть, и Иран победил за неявкой противника.
В 1983 году в Бейруте террорист-камикадзе убил 241 американского морского пехотинца. В ответ американский крейсер обстрелял пустой горный склон из орудий главного калибра. Каждый снаряд был размеров с «фольксваген», но гораздо тяжелей и наверняка гораздо дороже. Цель была тщательно выбрана так, чтобы при обстреле не было ни разрушений, ни пострадавших. Завершив эту чисто символическую миссию, Соединенные Штаты покинули Ливан и никогда больше туда не вернулись. Если это не было разгромом, то нашу неудачную экскурсию в Могадишу следует считать полной победой.
В восьмидесятые годы террористы систематически похищали американцев в Ливане. Многих держали в заложниках годами; несколько человек были убиты. Единственной причиной, по которой на них велась охота, был тот факт, что они были американцами. Соединенные Штаты и пальцем не шевельнули, чтобы остановить эту охоту. Это было несомненным поражением США.
В 1991 году мы ввели войска в Ирак и без труда разнесли в прах самую мощную армию арабского мира. С нашей стороны погибло около 300 человек; примерно половина из них была убита по ошибке огнем своих же солдат. Численность иракских потерь не была опубликована. Согласно разным источникам, она составляла от 50 до 200 тысяч человек. Иными словами, для того, чтобы убить одного американца или их союзника, Ираку приходилось приносить в жертву примерно от 350 до 1200 человек своих. Побоище в Ираке наглядно и убедительно продемонстрировало мусульманским режимам, что они остаются у власти только до тех пор, пока Америка позволяет им оставаться у власти. Воспользовавшись своим ошеломляющим превосходством, Соединенные Штаты могли бы коренным образом изменить обстановку на Ближнем Востоке так, чтобы это пошло на пользу и нам, и всему цивилизованному миру, чтобы человеческие жертвы и астрономические расходы оказались бы не напрасными. Тогдашнему президенту Бушу представилась неповторимая возможность осуществить свою мечту сделать мир добрее. Вместо этого, Соединенные Штаты, не тронув даже Саддама, упаковали свои смертоносные игрушки и поехали домой. Президент Буш-старший объяснил свое абсурдное решение ссылкой на мандат ООН, который уполномачивал нас освободить Кувейт — и только. Тем самым он фактически признал право ООН вести свои войны кровью наших солдат. Это было явным симптомом эрозии американского суверенитета. Так еще одна победа, одержанная американскими солдатами, превратилась, благодаря трусости правительства, в еще одно позорное поражение.
Даже самый горячий сторонник Клинтонов не смог бы преподнести что бы то ни было, происшедшее за годы их пребывания в Белом доме, как победу Соединенных Штатов. И в Сомали, и на Балканах, и на Гаити американские солдаты отстаивали не интересы своей страны, а политические интересы Клинтонов. В благодарность за фининсирование его избирательной кампании, Клинтон фактически подарил Китаю наши ядерные секреты. Став организатором соглашений в Осло, он принес Израиль в жертву своей тщетной погоне за Нобелевской премией. При нем антиизраильская идея «палестинского» государства впервые легла в основу американской политики на Ближнем Востоке. Сторонники Клинтонов восхваляли подъем экономики в годы его правления, но клинтоновский экономический пузырь лопнул вскоре после того, как они наконец покинули Белый дом.
А затем наступило 11 сентября 2001 года.
Как честный человек, я должна признаться в своей наивности. Когда башни Торгового центра рухнули, похоронив под своими горящими обломками 3.000 человек, вместе с болью и гневом, я чувствовала оптимизм. 11 сентября не могло не стать поворотной точкой в истории планеты. Жареный петух наконец-то клюнул Соединенные Штаты в самое темячко. Хронически сытая страна, осоловевшая от комфорта, погрязшая в идиотизме политической корректности, должна была проснуться и ответить. Ответить так, чтобы любой человек с больными, как у бин Ладена, мечтами отныне и вовеки веков не мог бы и шагу ступить за ограду местного дурдома.
Вместо этого, американцы стали ездить с флагами различных размеров и потрепанности, прикрепленными к их автомобилям. Единственным практическим результатом этих крутых мер было увеличение расхода бензина, что неизбежно, хотя и не сильно, помогло фининсированию терроризма. Недовольное таким оборотом, патриотически настроенное хулиганье стало нападать на сикхов, которых они принимали за мусульман из-за тюрбанов, которых мусульмане, как правило, не носят.
Тем временем, мусульмане всей планеты, от Саудовской Аравии до Европы, от Израиля до Америки, бурно и открыто праздновали массовое убийство, которое они приняли за победу.
Причина у моего наивного оптимизма проста. 11 сентября доказало, что Израиль и Соединенные Штаты, вместе со всем остальным цивилизованным миром, стоят перед лицом одного и того же врага. У тех, кому было трудно в это поверить, последние сомнения должны были развеяться после того, как саудовский принц, приехавший в Нью-Йорк полюбоваться еще дымящимися развалинами Торгового центра, заявил, что Соединенные Штаты были наказаны за поддержку Израиля. Мне казалось, что настал момент, когда Америка отбросит своих неискренних союзников, объединится с единственной страной, которая по-настоящему ее поддерживает, объявит войну самому страшному врагу, когда-либо угрожавшему человечеству, и победит его в честном бою.
Все обернулось несколько иначе. Президент Буш выступил с храброй речью, в которой объявил войну терроризму, — и проиграл эту войну прежде, чем закончил говорить. Война была безоговорочно проиграна в тот момент, когда он подчеркнуто заявил, что ислам не является нашим врагом. Это заявление противоречило общеизвестным фактам и здравому смыслу. Американцы знают, что ислам — наш враг. Мусульмане знают, что ислам — наш враг: им об этом регулярно напоминают в каждой мечети. Но президент Буш перед лицом самой страшной опасности, которая когда-либо угрожала нашей стране и всему человечеству, предпочел политически-корректно соврать. Единственное, что могло быть хуже, это если бы он действительно верил, что ислам нам не враг. Или я опять проявляю непростительную наивность?
Чтобы доказать свою искренность, Буш пригласил Иран и Сирию воевать на нашей стороне и ударил по Израилю «дорожной картой». Иран и Сирия храбро отказались. Израиль, трусливо согласился.
И как же продвигается наша война с терроризмом? Ну, просто великолепно. Мы разогнали два враждебных нам режима. Предвзятость прессы против Буша влияет на содержание репортажей из Афганистана и Ирака, но кое-какие новости до нас все же доходят. В Афганистане, например, женщинам теперь можно голосовать. Что еще важнее, у мужчин-афганцев теперь есть выбор, стричь бороду, брить или отпускать, как у Карла Маркса. Частные, неофициальные донесения из Ирака циркулируют в Интернете, описывая кардинальные улучшения, происшедшие, благодаря американским оккупантам, в повседневной жизни простых иракцев. В них говорится о росте посещаемости школ, производстве электроэнергии, прививках от разных болезней и других видах иракского прогресса, в котором так кровно заинтересован американский налогоплательщик, оплачивающий всю эту благотворительность. В одном из таких писем речь шла об обучении местного населения техническим приемам мытья рук, что исчерпывающе характеризует уровень народа, в глотку которому мы пытаемся втолкнуть нашу демократию. Разве все это — не признаки нашего сокрушительного успеха?
Нет, не признаки. Вторжение в Ирак должно было быть частью войны с терроризмом. В результате нашей победы жизнь в Америке должна была стать безопасной. Если в качестве побочного эффекта нам удалось улучшить жизнь людей, ненавидящих нас бесстыдно, бессмысленно и пылко, то черт с ними, я не против. Но прогресс в Ираке не может служить критерием нашего успеха. Не он определяет нашу победу или поражение. Если хотя бы один американский солдат должен погибнуть ради того, чтобы иракцам сделали прививки и научили их мыть руки, то, по мне, пусть ходят немытые и без прививок, как все арабы. Единственным критерием победы является исчезновение угрозы терроризма.
В New York Times от 15 июля, почти через три года после начала войны, появилось сообщение, что Пентагон собирается закрыть свой детский сад, опасаясь новой террористической атаки. Боюсь, что наша война с террором превратилась в такое же демагогическое мероприятие, как войны с бедностью и наркотиками. Не удивительно, что мы терпим поражение.
Три тысячи жертв и великолепный архитектурный комплекс — не единственные и даже не главные наши потери. Мы потеряли статус сверхдержавы. Сверхдержава определяется одним-единственным признаком: она неприкасаема. Никто не может напасть на сверхдержаву и выжить. Ислам напал на нас и выжил. Наши ответные действия были тщательно рассчитаны так, чтобы не причинить исламу вреда. Это означает, что даже сегодня, за десятки лет до его официального создания, Всемирный Калифат является сверхдержавой в большей степени, чем США.
И, тем не менее, президент Буш был прав, напав на Ирак. Жаль только, что он солгал о целях этого нападения. Пока о войне с Ираком только говорили, египетский президент Мубарак строго предупредил, что война с Ираком приведет к дестабилизации Ближнего Востока. Этого следовало ожидать. Ближний Восток — это почва, на которой растет терроризм. От терроризма нельзя избавиться, не перелопатив Ближний Восток самым основательным образом, так же, как победа над фашизмом была бы невозможна без полной дестабилизации Германии. И начинать эту операцию следовало с Ирака, поскольку именно Ирак обладал самой сильной армией во всем регионе. К сожалению, наша администрация напала на Ирак под предлогом оружия массового поражения, которое якобы прятал Саддам. Как вы знаете, никакого оружия массового поражения в Ираке так и не нашли. Есть подозрения, что Саддам, воспользовавшись нескончаемой дипломатической говорильней, предшествовавшей войне, успел переправить его в Сирию. Недавно появились непроверенные сообщения, что часть его химического оружия находится в Иордании. В любом случае, после того, как Колин Пауэлл, почище Растроповича, заворожил своим выступлением Совет Безопасности, Америка, к всемирной радости, мощно села в лужу. Теперь Иран может строить свою атомную бомбу, ничего не боясь, на глазах у всех.