Сальваторе Роберт. Разбойник

Глава 2
ДОРОГИЕ МОИ БРАТЬЯ

   Дорогие мои братья во святом Абеле!
   Я и не представлял, что мир так широк. Я полагал, что в своих занятиях достаточно узнал о наших землях, о Боге и о Человеке. Я верил, что труды философов, отцов церкви и писание святого Абеля содержат достаточно сведений о природе человечества и его целях, о надеждах на вознесение после телесной жизни.
   Конечно, мы все на это надеемся. Об этом наши молитвы, в этом основа нашей веры. Истина, подаренная святым Абелем, освободила нас от ужасов самхаизма, и да будет так!
   Полученные знания подготовили меня к миссионерскому подвигу, в этом я был твердо уверен. Вооружившись мудростью, я был готов странствовать по свету и нести свет истинной веры всем представителям человечества. Уверенность в правоте нашего учения придавала в моих глазах значительность моей миссии. Больше того, непоколебимая вера пробудила во мне смелость, поскольку, по моему убеждению, что бы со мной ни приключилось, после гибели физического тела дух мой обретет истинную свободу и избавится от страха перед смертью. Вера вела меня из стен прайдского храма. Вера позволила мне пройти через неизведанные страны и миновать неслыханные опасности, хотя и не без огромного труда. Вера дала возможность встретиться с народами других стран и иных цивилизаций и поведать им об откровениях святого Абеля и священных драгоценных камнях, дарах самого Бога.
   Свято веря в истинность полученных знаний, я едва ли ожидал отыскать в огромном мире достойные нашего внимания цивилизации. Я полностью положился на священные истины и никак не думал, что представится возможность еще расширить горизонты знаний.
   Молюсь святому Абелю и Господу, им указанному, как молимся ему все мы, и в голосе моем нет дрожи сомнений, только трепет благоговения перед величайшим из великих!
   И все же, братья мои, при всем моем преклонении перед святым Абелем, при всей глубокой вере в истинность его учения, сердце мое и глаза остаются открытыми для мира. Мне довелось узнать, что в нашей вере в истины святого Абеля мы не одиноки на этой земле. Мне случилось странствовать среди Джеста Ту, народа благородного и мудрого. Джеста Ту постигли те же свойства, что открылись нам в священных камнях. Их мудрецы издревле настолько приблизились к святому Абелю, насколько это доступно человеку. Они постигли силу Господа, но черпают ее не из падающих с неба драгоценных камней священного острова Пиманиникуит, но в самих себе! Посредством внутренней энергии они творят чудеса белой магии.
   Может, и мы когда-то станем такими же, как Джеста Ту?
   Этого я не знаю и ни в коей мере не ставлю их выше святого Абеля. И все же в мудрости Джеста Ту нам стоит искать продолжения пути к пониманию мира. Мы должны учиться у них, как они должны учиться у нас, и многие из Джеста Ту выразили надежду и готовность к этому шагу.
   Так, при моем участии появилась на свет эта копия Священной Книги Джеста Ту, в которой заключена их мудрость, накопленная многими поколениями. В конечном итоге этот труд является основным результатом моей миссии. Каждого из вас я умоляю изучить Книгу Джеста с открытой душой. Пусть ваши сердца впитают ее мудрость, и она сольется с истинами святого Абеля.
   Я начал этот путь с легким сердцем, но не мог знать, что дорога познания приведет мой дух в глубины, доселе неведомые. Я думал, что спасу души язычников, но не ожидал, что на этом пути меня самого ожидает духовное просветление. Меня не пугают эти откровения и возможности еще больших чудес, пусть и вас не страшат новые знания.
   Прикасайтесь к этим страницам благоговейным взглядом, наслаждайтесь мудростью Джеста Ту, постигайте сходство со святыми истинами и убедитесь, что единственной нашей ошибкой было недостаточное знание о других пародах. Таково сокровенное мое желание, поскольку никогда раньше не мог представить себе безграничности истины.
   Написано в месяце бафвей года Божьего 54-го братом Динардом, смиренным служителем храма в Прайде.

Глава 3
ПРАЙДИ

   Рабочие из местных крестьян, строившие дорогу от поместья до внешней границы Прайда, сутулились от долгих непрерывных часов тяжелого труда и все чаще устало прикладывали руки к болевшим поясницам. Они предпочитали не оглядываться на видневшийся между двух покрытых лесом холмов каменный замок Прайд-касл. А если бы оглянулись, то увидели бы развевающийся на ветру красный стяг с вышитым черным волком – суровое напоминание о том, как мало они продвинулись за несколько недель тяжелой работы и как невообразимо много – по крайней мере, для них – оставалось еще сделать.
   План работ был составлен еще прошлым летом. Сама дорога не была вершиной инженерного искусства: стоило только расширить и разровнять уже существующую колею и замостить поверхность каменными плитами. Лорд Прайд остался доволен достигнутыми успехами за последние недели лета и раннюю осень, но непосредственные исполнители – в основном крестьяне, которых согнали на тяжелые работы, – совсем упали духом, когда обнаружили, что после небывало морозной зимы все их усилия пошли насмарку.
   – Зато мне не надо будет чистить грязь из-под ногтей, – сказал один крестьянин другому в короткий миг отдыха.
   Перед каждым из них на краю дороги стояли плоские камни, которые они прислонили к своим босым, покрытым синяками и ссадинами ногам.
   – Это из-за того, что у тебя и ногтей-то нет, – отозвался второй и махнул своей покрытой грязью и исцарапанной ладонью. – Я думаю, к тому времени, когда мы выберемся из этой расщелины, мы лишимся не только ногтей.
   – Ба, да ты законченный глупец, если рассчитываешь прожить так долго, чтобы выйти из тени холма.
   – Эй, вы, двое, двигайтесь! – раздался окрик со стороны дороги.
   Рабочие обернулись и увидели солдата городской стражи в блестящих бронзовых доспехах, верхом на высокой лошади. При каждом конском шаге тяжелые ножны звучно шлепали по металлическим заклепкам на кожаном подоле рубахи.
   – Там впереди нужны камни, так что пошевеливайтесь!
   Оба крестьянина тяжело вздохнули, согнули натруженные колени, подсунули руки под камни, с усилием оторвали их от земли и поплелись вперед.
   – Скажи-ка, это не сынок ли Догберда? – спросил один из них, как только они достаточно далеко отошли от стражника.
   – Да, это он. И как славно выглядит на своей кобыле!
   – Много их, молодых и сильных, а наши кости тем временем скрипят и трещат от натуги.
   – Точно, скрипят и трещат, а потом плавают в грязи и конском дерьме.
   – Работа день и ночь, ни минуты покоя.
   – А стражники глядят, в стременах стоят, – добавил его товарищ, укладывая слова в рифму, хотя и без особого смысла.
   Напарник коротко рассмеялся, но осекся, услышав непонятный щелчок и ощутив толчок в камень, который он держал перед собой. Он сделал шаг назад, спросил: «Что?» – а затем онемел. Предмет, отскочивший от его камня, был не чем иным, как каменным метательным топором, и теперь он лежал на земле почти под его ногами. Если бы тяжелая глыба не сыграла роль своеобразных доспехов, этот топор сейчас торчал бы из его груди.
   – Что ты там бормочешь? – спросил ушедший вперед крестьянин, остановился и повернул голову.
   Пепельно-серое от страха лицо и вытаращенные глаза подсказали ему, куда надо смотреть.
   – Красные шапки! – закричал он, бросил камень и побежал навстречу своему товарищу, который так и застыл с камнем в руках рядом с топором.
   – Беги, старый дурень! Беги!
   Мужчина на бегу дернул ошеломленного напарника за плечо и развернул, но при этом тот разжал руки и выронил глыбу прямо на ноги, громко взвыв от боли. Бегущий человек даже не замедлил шагов. Он продолжал нестись по дороге навстречу развевающемуся в небе знамени с громким криком: «Красные шапки! Красные шапки!»
   – Разведчики нас не обманули, – сказал молодой принц Прайди стоящему перед ним капитану личной стражи.
   Прайди тайком проехал к этому месту и сейчас скрывался под сенью деревьев в стороне от дороги. Примерно в сотне ярдов от него, размахивая руками, по дороге бежали рабочие. По лесу неслись крики «Поври!», «Красные шапки!»
   Молодой человек надел кожаные перчатки и взобрался на свою колесницу – самую лучшую военную повозку в окрестностях Прайда. С трех сторон по бортам вровень с поясом стоящего воина шли обитые кожей дубовые перила, с каждой стороны колесницу украшало изображение черного волка и широкая серебряная полоса. Спицы в крепких тяжелых колесах были толщиной с руку взрослого мужчины, а на ступицах закреплялись острые ножи, косившие все, что попадалось на пути. Под стать колеснице была и упряжка – самые сильные кони из конюшни Прайда нетерпеливо рыли землю огромными копытами.
   Молодой принц Прайди прекрасно выглядел на военной повозке. Высокая фигура возвышалась над колесницей, яркие голубые глаза на неулыбчивом лице твердо смотрели вперед. Он частенько хмурился, и тогда его густые брови сходились углом над длинным тонким носом, и жители Прайда опасливо затихали, завидев тень гнева, присущую представителям рода Прайдов.
   Остальные черты лица Прайди были не менее характерными: сильный подбородок и резко очерченные скулы говорили о благородном происхождении. Густые черные волосы, аккуратно подстриженные над ушами, сбегали полосками бачков к небольшой бородке, как и сплетавшиеся с ней усы, что соответствовало последней моде тех дней. Бронзовые доспехи были подогнаны по фигуре, но мускулистые руки оставались обнаженными. Многие воины предпочитали носить железные панцири вместо мягкой бронзы, но принцу нравился более податливый металл, который лучше поддавался обработке, и искусные мастера украсили его доспехи затейливыми рисунками. Чуть ниже груди были изображены три бегущих волка, по спине шла полоса геометрического орнамента, прерываемого «кулачным П», образованным двумя поднятыми руками с кулаком посередине, – эмблемой рода Прайдов.
   Более прочное железо Прайди использовал для шлема, оставлявшего открытым лицо, и накладок на коротких штанах из толстой кожи. На нем также был надет кожаный пояс, обернутый красным шелковым шарфом; такая же красная лента была повязана на правом предплечье, а левую руку охватывала черная повязка – эти отличительные знаки подтверждали его принадлежность к правящему роду Прайда. По закону их могли носить только Прайди и его отец лорд Прайд.
   – Ну что, дружище, пора показать крестьянам, насколько важен для них правитель Прайда? – с улыбкой обратился принц к капитану своего отряда.
   – Конечно, мой господин.
   – Берегись, поври – сильные противники.
   – Да, мой господин.
   Прайди кивнул своему телохранителю, который по приказу отца с самого детства обучал и охранял наследника, а затем резко щелкнул кнутом. Резвые кони рванулись из кустарника, мгновенно вылетели на дорогу, и колесница с грохотом понеслась вперед. Прайди покрепче уперся ногами в пол и не переставал погонять упряжку.
   Он безостановочно щелкал кнутом над головой, разгоняя бегущих крестьян. Как они бросались врассыпную, торопясь убраться с его пути!
   Вскоре Прайди достиг конца мощеной дороги и заметил верхового солдата, который прикрывал отступление и криками подгонял работников спасаться бегством. Внезапно он пошатнулся в седле, а Прайди заметил впереди мелькание пресловутых красных беретов, окрашенных человеческой кровью. Остатки крестьян разбежались в стороны, один из них промедлил и был сбит с ног мчавшимися лошадьми принца. Впереди раненый солдат с трудом держал поводья, но обученная лошадь вовремя свернула в сторону, открыв колеснице дорогу прямо к атакующим поври в красных шапках.
   Эти карлики были странными существами. Их рост редко превышал пять футов, широкое крепкое туловище, почти как у любого нормального человека, держалось на тонких ножках, обычно защищенных широкими штанами с металлическими накладками, которые были прикреплены к доспехам, надетым на бочкообразную грудь. Почти все они носили бороды, а из-под шапок выбивались косматые лохмы.
   Прайди обладал достаточным опытом и не надеялся на кажущуюся хрупкость рук и ног противников. Об их силе можно было судить по огромному железному топору в руках у одного из приближающихся поври; этот топор не каждому человеку удалось бы поднять в одиночку.
   Десяток кровожадных карликов с обычной для них яростью бросились вперед, ничуть не испугавшись внезапного появления на дороге военной колесницы принца. Прайди схватил с передка колесницы одно из небольших копий с железным наконечником и поднял над головой. Поври перед ним расступились, встав в две шеренги и едва освободив дорогу для колесницы. Они, без сомнения, рассчитывали ударить сзади, как только повозка промчится между ними. Но острые лезвия на ступицах сделали свое дело: врезавшись в ряды пораженных врагов, они отрезали ногу у одного карлика, разрезали пополам второго, а на третьем, попытавшемся отскочить в сторону, распороли доспехи. Этот бедняга, ломая кости, покатился под ноги своим соплеменникам.
   В тот же миг принц мощным броском вонзил копье в грудь стоявшего поблизости врага. Схватить второе копье у него не было времени – оставшийся невредимым поври уже поднял для удара свой страшный топор. Принц перехватил поводья в правую руку, а левой треснул противника кнутом. От удара топора на груди у принца звякнули доспехи, Прайди пошатнулся, ударился подбородком и почувствовал во рту привкус крови. Он взревел от боли и резко натянул поводья, пытаясь остановить колесницу и отомстить обидчику, пока не подоспели его солдаты.
   Колесница замедлила ход, Прайди бросил поводья, поднял щит, спрыгнул с повозки и выхватил меч. Отряд подоспел вовремя, и теперь поври рассеялись по сторонам. К этому моменту схватка была в полном разгаре, и почти половина врагов уже была повержена. Но в суматохе боя Прайди не терял из виду того, кто нанес ему удар топором: карлик бросился бежать и уже почти скрылся за деревьями. Принц помчался вдогонку, и длинные ноги помогли ему настичь противника на границе подлеска. Поври остановился и развернулся, чтобы отразить атаку; в каждой руке он держал по топору и яростно размахивал ими из стороны в сторону. Потом, не теряя времени, он бросился навстречу Прайди. Принц отскочил назад, уклоняясь от одного топора, и поднял щит, прикрываясь от второго. От мощного удара у него онемела рука, и только по счастью он не лишился ее, так как топор расколол щит и застрял в твердом дереве.
   Прайди изо всех сил дернул щит назад, увлекая за собой и увязший топор поври. Карлик тянул его к себе, но поднятый железный меч принца грозил обрушиться в любой момент. Раздался металлический скрежет; поври ловко парировал удар принца вторым топором, но при этом он ослабил хватку, и Прайди, резко повернув щит, лишил врага одного из топоров. Принц, не переставая наносить удары мечом, отбросил назад расколотый щит вместе с застрявшим в нем оружием поври.
   Карлик яростно размахивал оставшимся топором, отбивая меч Прайди и одновременно отступая. В какой-то момент он успел отбежать настолько, что оказался вне досягаемости оружия принца, но Прайди было важно заставлять врага постоянно отбиваться, поскольку за левым плечом поври был привязан третий топор. К счастью, у карлика свободна была левая рука, и он не мог быстро выхватить запасное оружие, не прекращая схватки.
   Прайди не собирался предоставлять ему такую возможность. Он смело рванулся вперед, и топор поври описал дугу, защищая карлика от удара мечом. Принц сделал еще шаг и снова взмахнул оружием; карлик отскочил назад и влево, попытался нанести ответный удар, потом еще раз размахнулся топором на уровне бедер Прайди, заставив того нагнуться. Но, как только поври попытался воспользоваться мгновенным замешательством принца и перебросить оружие в левую руку, чтобы выхватить запасной топор, Прайди снова кинулся вперед.
   Поври едва успел зажать топор в левой руке, но отразить удар принца он уже не успевал, поэтому просто швырнул топор вперед. Прайди, казалось, не почувствовал удара, едва не пробившего нагрудник. Поври перед ним поднял правую руку, чтобы схватить единственный оставшийся топор, и в таком положении представлял отличную мишень.
   Молодой воин не замедлил воспользоваться представившейся возможностью. Он бросился вперед, свободной рукой обхватил корпус врага, зажав его правую руку, а мечом нанес сильнейший удар по левому плечу. Противники грохнулись на землю, но падение только усилило удар меча. Лицо принца оказалось всего в нескольких дюймах от искаженной яростью физиономии карлика, и в этот момент у поври вырвался болезненный стон. Принц ощутил, как напряглось под ним тело врага, как вздулись все его мускулы, словно пытаясь сломать вонзившийся в них меч.
   Мгновение спустя карлик снова бессильно застонал, долго и протяжно, как раненое животное. Так повторялось несколько раз, но принц не ослаблял хватку и изо всех сил нажимал на меч. Он умудрился повернуть лезвие, и это движение исторгло из груди карлика еще более жалобный стон; поври даже попытался укусить противника.
   Но силы его подошли к концу, и Прайди наконец ощутил, что тело врага обмякло. Стоны затихли, и карлик неподвижно замер, широко раскрыв глаза, в которых все еще горела неистребимая ненависть.
   Но эти глаза были уже мертвы, жизнь покинула их.
   Прайди оторвался от поври и выдернул меч. Он поднялся на ноги и осмотрел поле боя. В одном месте схватка еще продолжалась, но его помощь там не требовалась – пять или шесть конных воинов окружили единственного карлика, в тело которого уже было воткнуто несколько копий.
   – Семеро из десяти врагов убиты, мой принц, – доложил покрытому кровью Прайди подъехавший на коне солдат.
   Позади них раздался пронзительный визг, и двое мужчин обернулись. Окруженный всадниками карлик наконец рухнул наземь. Он попытался было подняться, но один из конников направил на него свою лошадь, и поври распластался под тяжелыми копытами.
   – Восемь, – поправился солдат. – Двое сбежали в лес, но мы их разыщем.
   Прайди кивнул в ответ и зашагал к оставленной колеснице.
   – А что с нашими людьми?
   Солдат торопливо спешился, чтобы не возвышаться над своим господином, а идти вровень с ним.
   – Несколько незначительных ранений, – доложил он. – Один из рабочих во время бегства уронил себе на ноги тяжелый камень, и это самое тяжелое увечье. Учитывая все недавние толки о нападениях поври, крестьяне были начеку и успели разбежаться.
   – Удвойте часовых на дороге. – Прайди подошел к заднему борту колесницы, немного помедлил. – Нет, утройте. В ближайшее время нам нет необходимости снова демонстрировать свою силу. Крестьяне поняли, что находятся под нашей защитой, и будут поменьше жаловаться. Так что лучше не допускать следующего нападения кровожадных карликов или каких-нибудь других чудовищ.
   – Слушаюсь, мой господин.
   Прайди движением руки отослал солдата и запрыгнул на колесницу. Выдрессированная упряжка остановилась сразу, как только он спрыгнул в погоне за поври, и после этого не сошла с места. Прайди подобрал поводья и заставил лошадей повернуть обратно к замку.
   Принц не спеша ехал на великолепной колеснице мимо своих солдат и небольших групп признательных крестьян, и на его лице застыло выражение «царственного спокойствия», как говорил его отец, лорд Прайд. При его приближении солдаты демонстрировали отличную выправку, а крестьяне радостно выкрикивали его имя.
   Прайди удалось сохранить невозмутимое выражение лица, пока он не миновал всех своих людей. Сражение прошло точно так, как он и рассчитывал. Как только ему донесли об отряде поври, появившемся в округе, и об усиливающемся недовольстве крестьян, он быстро нашел способ решить обе проблемы сразу. С группой проверенных воинов он устроил засаду и одним решительным ударом отбил нападение поври и большую часть жалоб. Очень удачно – никто из солдат не пострадал, а несколько покалеченных крестьян нетрудно вылечить. Отличный выдался день!
   Прайдский монастырь занимал большое каменное здание, и просторный неф храма мог вместить одновременно до четырехсот прихожан. Всего несколько сотен шагов отделяли его от гораздо более величественного сооружения – замка лорда Прайда. Но для состарившегося отца Жерака этот путь с каждым днем становился все длиннее и длиннее. Он легко мог бы сосчитать каждый шаг, тем более что из-за согнувшейся спины он почти все время смотрел себе под ноги и только с большим усилием мог взглянуть вверх. Но священник не жаловался; вместе с братом Бателейсом он медленно поднялся по узкой лестнице на крыльцо Прайд-касл, миновал сторожевые башни, потом снова по лестнице наверх, в зал для аудиенций, расположенный примерно посередине самой высокой башни, где находились основные жилые покои.
   Священников никто не останавливал, и двери зала беспрепятственно открылись перед ними, поскольку визит отцов церкви к правителю области был обычным делом и давно стал еженедельным ритуалом.
   Лорд Прайд, по своему обыкновению, сидел на огромном дубовом троне с позолоченными подлокотниками и высокой, украшенной драгоценными камнями спинкой. Он был ровесником отца Жерака, и они были знакомы больше сорока лет, с тех самых пор, когда молодой Жерак после обучения в главной церкви Святого Абеля, находящейся на северном побережье, был назначен священником во владения Прайда. В отличие от отца Жерака благородный лорд не так заметно уступал старости. Он сохранил высокую и прямую фигуру, и, хотя в его волосах снега было больше, чем воронова крыла, и глаза не сохранили блеска молодости, он не сутулился и высоко держал голову с тщательно подстриженной бородкой.
   За его спиной, рядом с троном, стоял еще один пожилой человек с напоминавшим хищную птицу лицом и сердитым взглядом, устремленным на вошедших монахов. Жерак не обращал внимания на недовольство Ренарка, ближайшего советника лорда Прайда, но брат Бателейс каждый раз отмечал его злобный вид. По слухам, Ренарк упорно придерживался самхаистской веры, хотя и не заявлял об этом открыто.
   Оба священника подошли к трону и поклонились своему господину. Жерак с радостью воспользовался помощью молодого спутника, без его дружеской поддержки он мог бы свалиться к ногам лорда.
   – Ты сегодня выглядишь особенно усталым, старый священник, – заметил лорд Прайд, и один из часовых у стены сдавленно хихикнул.
   – Мы долго трудились, милорд, – ответил брат Бателейс.
   – Такова наша жизнь.
   Жерак с трудом поднял голову и посмотрел в лицо лорда. Когда бы Прайд ни произносил эту фразу, она всегда звучала как команда. «Такова наша жизнь». Отец Жерак понял, что правитель не собирается ничего предпринимать, чтобы ее улучшить.
   – Мы пришли, чтобы поговорить о вашем сыне, – произнес старый священник.
   – О Прайди? Его жизнь вряд ли подлежит вашему обсуждению.
   Отец Жерак почтительно склонил голову при этом очень прозрачном намеке, что он сам и все братья церкви Абеля живут и проповедуют во владениях Прайда только благодаря его согласию. И снова старик воспользовался поддержкой брата Бателейса.
   – Он жестоко обращается с крестьянами, милорд, – заметил Жерак.
   – Их работа имеет огромное значение.
   – Всю прошлую ночь мы работали со священными камнями, милорд. Мы старались облегчить их страдания и вылечить руки, покалеченные во время рытья и трамбовки земли и переноски тяжестей.
   – Я благодарен вам за ваши усилия, но ведь это ваш долг, не так ли?
   – Мы не в силах излечить такое множество больных, – пояснил отец Жерак, стараясь не обращать внимания на сердитое выражение лица Прайда.
   – Всем известно, что скоро наступит зима, и у них появится свободное время, чтобы восстановить силы.
   – Милорд…
   – Не станете же вы отрицать, что подобное начинание помогает и вашей церкви тоже? – прервал его Прайд. – Мой сын, действуя от моего имени, показывает крестьянам путь к лучшей жизни, которой можно достичь лишь посредством тяжелого труда. Безусловно, работа причиняет им некоторые страдания, но вы трудитесь на славу и излечиваете их недуги, что, в свою очередь, привлекает новых сторонников святого Абеля в лоно вашей церкви. Я уверен, деятельность моего сына немало способствует вашим успехам в продолжительной борьбе с самхаистами за души людей.
   От усмешки правителя отца Жерака бросило в дрожь, и он перевел взгляд на хмурое лицо Ренарка.
   – А что до чудесных священных камней, – продолжал Прайд, – то их слава только усилится, если почаще применять эти дары Бога для таких благих целей, как исцеление непросвещенных крестьян.