Страница:
– Оставь и мне, – сказал эсэсовец с тонким голосом.
Другой удовлетворенно крякнул и произнес:
– Посидим здесь. Лучшего места не найти.
Солдаты замолкли, лишь вспыхивала светлячком сигарета. Ульман осторожно пошевелился. Вот влипли в беду. Сейчас там, внизу, поднимут тревогу, начнут прочесывать кустарник… Надо же иметь такое цыганское счастье – натолкнуться на эсэсовский патруль в двух шагах от цели!
Ульман лежал в неудобной позе, подогнув под себя ноги, и слышал, как дышит за спиной Гибиш. Думал. В полукилометре отсюда, в пещере, ждут их четверо молодых сильных парней. Они уже приготовили рюкзаки со взрывчаткой и ждут, ждут… И не дождутся. Одни они не смогут пройти по подземным лабиринтам, и снова эшелоны с бензином ежедневно будут отправляться на фронт…
Ульман заскрипел зубами. Сколько сил затрачено, все так хорошо продумано, подготовлено – и такой неожиданный случай…
А в пещере ждут их. Постой, почему их? Им нужен только старый шахтер Гибиш, который знает дорогу к подземному заводу. Зачем им Ульман – разве что тащить рюкзак со взрывчаткой?
Ульман решил, что делать. Осторожно, не дыша, придвинулся к Гибишу, прошептал ему на ухо:
– Сейчас я отвлеку их на себя. А ты прорывайся – без тебя ребята не пройдут!
– Но… – начал было возражать Гибиш.
– Слушай маня, – оборвал его Ульман, – у нас это единственный шанс. Если останешься жив, расскажешь обо всем Марте и Горсту… – Горький клубок подкатился к горлу. – Рот Фронт!
Фридрих пополз между кустами, ощупывая перед собой землю, чтобы не хрустнула сухая случайная ветка.
Когда отполз до вершины холма, почувствовал, что на может шевельнуть и пальцем. Лишь кровь стучала в висках и пылало лицо. Рубаха прилипла к спине, пот стекал по щекам, жег поцарапанную кожу.
Ульман лег вверх лицом, раскинул руки и несколько секунд всматривался в звездное небо. Да, он в последний раз видит звезды. Только теперь заметил, какие они красивые – эти мерцающие вечные звезды. У него никогда не хватало времени, чтобы вот так полежать и полюбоваться на звезды. И сейчас нет времени… Там, за кустами – двое с автоматами, а в нескольких шагах от них – старый Людвиг.
Ульман чувствовал, что у него нет сил подняться… Кряхтя и охая, он все же поднялся. Странно, к нему сразу же вернулись силы. Пошел не прячась, наступил на ветку, и она громко треснула, будто кто-то выстрелил.
И сразу же – «Стой! Стреляю!…».
Пригнувшись, Ульман побежал, минуя высокие кусты и пробираясь сквозь заросли, которые достигали лишь пояса. Вдогонку застрочили из автоматов, закричали: «Стой!» И – топот тяжелых сапог.
Ульман метнулся в сторону – теперь нужно отвести их как можно дальше. Снова автоматная очередь… Ульман упал, больно ударившись, но сразу же поднялся и побежал дальше. А топот все ближе и ближе, и снова пули противно свистят над головой.
Господи, у него уже нет сил, и сердце вот-вот вырвется из груди…
И все же, Ульман бежал и бежал, а за ним, стреляя и ругаясь, гнались два эсэсовца. Они сбежали в ложбину, и Ульман из последних сил стал взбираться на противоположный склон… Теперь солдаты были совсем близко. Один из них приостановился, прицелился, послал длинную очередь.
Ульман почувствовал сильный удар в спину. Ноги подкосились, и он упал. Стало легче, не нужно было никуда бежать – сердце уже не вырывается из груди и дышать не так тяжело. Вот только боль под лопаткой, да и она проходит, приятная истома разливается по всему телу. И небо – все в больших, ярких звездах. Теперь он может не спешить и вволю любоваться звездным небом… Но почему оно падает на него? И все же хорошо – звездное небо и чистый морозный воздух, такой чистый, что умирать не хочется.
Неужели он видит звезды в последний раз?
Ульман еще слышал тяжелые шаги эсэсовцев совсем рядом. Значит, Гибиш прошел. Фридрих улыбнулся – так и лежал с ясной улыбкой на бледнеющем лице.
А Гибиш пробирался по узкой тропинке, и автоматные очереди все отдалялись от него. Вот раздалась длинная-длинная очередь, и все стихло. Гибиш остановился, обернулся и замер прислушиваясь. Но вокруг тишина, лишь ветер шелестит в кустах.
Гибиш вытянул шею. Нет – тихо. Стащил непослушной рукой картуз, постоял немного и двинулся сгорбившись. Шел, ни о чем не думая, ибо знал – нужно идти…
Ветров, услышав выстрелы, насторожился. Лежал возле выхода из пещеры, готовый резануть из автомата по черным кустам. Выстрелы отдалялись и наконец прекратились. Только теперь Ветров подумал: наверное, Ульман и Гибиш нарвались на патруль. Неужели погибли?
На своем веку Юрий видел много смертей. Умирали друзья и совсем незнакомые люди. Умирали товарищи, с которыми спал под одной шинелью. Погиб командир, который в сорок первом выводил их из окружения. Ему было всего двадцать два, он очень хотел жить и не верил, что умирает. Лежал, положив голову на колени Ветрову, и смотрел куда-то вдаль грустным взглядом. Вздохнул, закрыл глаза. Умер, будто заснул, тихо и спокойно. Легкая смерть, но она поразила тогда Ветрова больше, чем агония с проклятиями, криками и пеной на губах.
Теперь, услышав выстрелы, Юрий представил две фигуры в кустах – двое старых и седых лежат, припав к мерзлой земле, а над ними переговариваются солдаты с автоматами. Вчера они могли вместе сидеть в пивной, в трамвае, солдат извинился бы, толкнув такого же пожилого человека, как тот, что лежит под кустом. А здесь он равнодушно пнет ногой холодеющее тело и, достав сигарету, прикурит.
Зашуршало в кустах. Ветров от неожиданности вздрогнул, перекинул автомат на левую руку. Прижался к земле, пристально вглядываясь в заросли.
Одинокая фигура осторожно приближалась к пещера.
– Кто? – навел автомат Ветров.
– Я – Гибиш. Ульман остался там…
Юрпй поднялся, пропуская старого человека в пещеру. При тусклом свете фонаря поразила мертвенная синева кожи, заостренные черты лица Гибиша.
– Фридрих Ульман остался там… – повторил старик и неопределенно махнул рукой.
– Стреляли по вас? – спросил Ветров.
– Они бросились за ним вдогонку и стреляли из автоматов.
– Кто – они? – переспросил Ветров, хотя уже понял все.
– Эсэсовцы, – едва пошевелил губами Гибиш. – Мы наткнулись на патруль…
– Воды! – приказал Ветров одному из парней. Тот торопливо передал флягу.
Руки Гибиша дрожали, и зубы стучали о горлышко фляжки.
– Быстрее! – сказал он, утолив жажду. – Надо скорее идти под землю…
Коротко рассказал обо всем, что случилось.
– Теперь они будут искать нас, – задумчиво протянул Ветров. – Вызовут собак и скоро будут здесь.
Паренек лет семнадцати придвинулся к Гибишу и смотрел на пего с любопытством.
– Я не видел еще гестаповцев, которые осмелились бы сунуть нос под землю! – сказал самоуверенно.
– Ты, Василько, многого еще не видел, – рассердился Ветров. – Если они и не пойдут за нами, то устроят здесь засаду.
– А мы тем временем заложим взрывчатку, – выкрикнул Василько, – и «капец» их заводу!
– Из-под земли другого выхода нет? – обернулся Ветров к Гибишу.
Тот пожал в ответ плечами:
– Только этот…
– Я хочу, – продолжал Ветров убедительно, – чтобы все знали: мы можем вернуться только к этой пещере. Сейчас еще есть шансы спастись. Когда вернемся, не будет ни одного. Прошу всех подумать об этом.
– Пан хочет оскорбить пас? – недовольно пробурчал мужчина, который сидел на корточках, упершись спиной в земляную стену. – Или, может, пан сам стал колебаться? Мы с Юзефом, – кивнул на товарища, который стоял рядом, – давно все решили!
– Вы? – резко повернулся Ветров к Гибишу.
– Ульман погиб для того, чтобы я провел вас.
– Тогда, – обвел всех взглядом Ветров, – не будем терять времени. – Одной рукой поднял пятидесятикилограммовый рюкзак и закинул его на спину. – Пошли!
Гибиш шел впереди, освещая путь мощным электрическим фонарем. Через несколько десятков метров ход сузился – в этом месте штрек перегораживала решетка из толстых стальных прутьев. Гибиш с Ульманом трудились чуть ли не всю ночь, пока перепилили и отогнули ее так, чтобы можно было пролезть. Сейчас пришлось немного задержаться, чтобы протиснуть сквозь этот узкий проход полные рюкзаки. Дальше штрек снова расширялся – шли не сгибаясь.
Василько, которого не смутили ни перспектива смертельного боя с эсэсовцами, ни мокрые стены и затхлый воздух пошутил:
– Мне все это напоминает обыкновенную экскурсию с благородной туристической целью: найти парочку паршивеньких сталактитов…
– Замолчи! – буркнул Юзеф.
– Отчего же, – вдруг поддержал паренька Ветров, – пусть помелет языком…
Второй поляк, пан Свидрак, мужчина лет сорока, удивленно оглянулся на командира. Ветров всегда первым обрывал говорливого Василька. Юрий подморгнул, и Свидрак понял его – болтовня паренька отвлекала всех от мрачных мыслей.
– У нас в Силезии, – решил поддержать начатый Васильком разговор, – есть штреки, в которых можно только ползти. У меня был знакомый шахтер из Катовиц, так он рассказывал…
Никто так и не узнал, о чем рассказывал пану Тадеушу знакомый шахтер, потому что Гибиш дал знак остановиться возле небольшого проема в стене штрека у самой бетонной плиты.
– Дальше, – махнул рукой Гибиш, – основной штрек фашисты тоже перекрыли железобетонными плитами. Они изучали все подходы к заводу и перекрыли все, что могло представлять опасность. Раньше хотели просто подорвать штрек, но инженеры запретили – завод был уже построен, а от взрыва порода могла просесть и завалить подземные галереи. Мы пойдем сюда, – указал на проем.
Василько, который ближе всех стоял к старику, покрутил носом, критически осматривая дыру полуметрового диаметра.
– Это же собачья нора, – сказал с иронией. – И далеко она тянется?
– Не очень… Потом будет легче – начнется подземная пещера.
– Я – первый! – Юзеф решительно скинул рюкзак.
– Почему ты? – обиделся Василько. – Что, я хуже тебя?…
– Первым полезет Свидрак, – распорядился Ветров. – Он сильнее нас, а ход, возможно, придется расчищать.
Пан Тадеуш привязал к лямкам рюкзака веревку, чтобы не мешал свободно двигаться, потянул его.за собой. Проползал метра два-три и осторожно подтягивал к себе рюкзак со взрывчаткой. За ним, сопя, следовал Василько, потом ползли Гибиш и Юзеф, а последним, как и раньше, был Ветров.
Василько уже не шутил. Представил, какая толща земли над ними, и ему стало жутко. Он, как букашка, а сверху тысячи и тысячи тонн… А ну как осядет сейчас – раздавит, не успеешь и пискнуть. Затем вспомнил, что им все равно не спастись, гестаповцы, наверное., уже в пещере, и какая разница где умереть?… И все же не верилось, что через насколько часов ему придется умирать.
Жизнь, особенно такая, какой он жил последнее время, увлекала Василька; теперь она обернулась к нему совсем другой стороной. Принимая участие в ветровских диверсиях, паренек вел свой собственный счет: убитый фашист – за сожженную хату у тетки Ганны, взрыв в кинотеатре – за дядьку Трофима, расстрелянного в сорок первом, а подорванный мост – за отца, который погиб под Житомиром…
Но, как ни рос этот личный счет Василька, все еще оставалось и оставалось: за сестру, которая маялась где-то в Северной Германии, за сельскую школу, в которую попал снаряд, за вывезенное из колхозного склада зерно… Василько вел счет тщательно, не забывал ничего. Больше всего тревожило хлопца, успеет ли он полностью рассчитаться с фашистами.
Подтягивая к себе рюкзак со взрывчаткой, Василько подумал: этот завод, наверное, перетянет все, что осталось в списке; это придало ему силы, и узкая нора уже не напоминала могилу. Догнал Свидрака и только хотел поторопить его, как вдруг рюкзак, который все время мешал видеть самого пана Тадеуша, провалился куда-то вниз, а вместо него в луче фонарика появилось вымазанное мрачное лицо Свидрака. Василько вздрогнул от неожиданности, но в следующий же момент понял – конец ходу, они уже в пещере, о которой говорил Гибиш.
– Осторожно, – предупредил Свидрак, – здесь круто.
Василько, не обращая внимания на предупреждение, ринулся в пещеру головой вниз, уперся руками в холодный камень, перевернулся и сразу же вскочил.
Свидрак вытащил из лаза его рюкзак.
– Акробат! – бросил иронически. – Так, проше пана, тут не цирк и даже не гимнастична зала.
– Вы всегда были мрачным нелюдимом, пан Тадеуш, – весело отрезал Василько, принимая рюкзак, – и я сомневаюсь, видела ли жена когда-нибудь улыбку на вашем лице!
– Если бы мне встретиться с Вандзей… – Он помог Гибишу спуститься в пещеру и придвинулся к Васильку. Сказал ему тихо:
– Слушай, хлопче, поклянись мне. если останешься живой, разыскать Вандзю.
– Рано хороните себя, пан Тадеуш!…
– Ты слышал меня?!
– Клянусь! – уже серьезно ответил Василько, поняв, что эта клятва успокоит Свидрака.
Вдвоем они вытащили рюкзаки Юзефа и Ветрова. Теперь можно было осмотреться вокруг. Лучи четырех фонариков ощупывали гранитные своды, которые терялись в темноте. Слева свод нависал совсем низко, под ним угадывался узкий проход. Гибиш, перебравшись через гранитные глыбы, направился именно туда, но Ветров остановил его:
– Минутку, подождите пас. Если эсэсовцы отважатся на преследование…
Вчетвером они быстро завалили вход в пещеру камнем. Чтобы разобрать этот завал, им хватило бы и десяти минут, а тем, кто пошел бы по их следу, пришлось бы перетаскивать тяжелые глыбы до самого штрека.
– Всего несколько часов здорового физического труда, – засмеялся Василько. – Не хотел бы быть на их месте.
Гибиш, который ушел вперед, уже сигналил фонариком. Друг за другом двинулись и остальные члены группы.
– Кто вы и что вам нужно? – спросил еще раз.
– Разве это имеет значение? – вкрадчиво ответил лысый. – Разве вы успокоитесь, узнав, что меня зовут Гарри Сноу или Джеком Роузом? Прошу садиться, надеюсь, мы вас долго не задержим. При условии, конечно, что вы поведете себя благоразумно.
– Я буду жаловаться! – твердо заявил Карл. – Вы не имеете права задерживать подданного другой страны!
– Мы на собираемся предъявлять вам ордер на арест, – с издевкой произнес лысый, – потому что, как вы уже догадались, не являемся швейцарской полицией. И, несмотря на это, вам придется поговорить с нами. Мы заинтересованы в этой беседе, надеюсь, и вы тоже.
– Вы слишком самоуверены, – пожал плечами Каря. – А если я откажусь?
– У нас убедительные доводы, – кивнул тот на человека в темном костюме. – Вы на сможете возражать против таких аргументов.
Карл подумал несколько секунд, придвинул ногой стул и сел. У него не оставалось иного выхода. Ругал себя: попался, как мальчишка. Следовало обратиться к портье…
Но кто это и что им нужно? Может, охотятся за его бумагами? Очевидно, будут чертыхаться, увидав, что именно привез Кремер в Швейцарию.
Лысый устроился в кресле напротив Карла.
– Моя фамилия – Хокинс. Швейцарский коммерсант Чарльз Хокинс к вашим услугам. Я и Джон, – снова кивок в сторону двери, – как вы уже могли убедиться, немного осведомлены о ваших делах и просим прощения за некоторую бесцеремонность, с которой вмешиваемся в них. Сегодня утром мы виделись в холле вашего отеля, потом вы очень ловко и быстро замели свои следы, но мы не опечалились, поскольку знали, с кем вы собирались встретиться. И, как видите, спокойно дождались вас.
– Вы прекрасно осведомлены, господа, – подтвердил Кремер, – только не пойму, для чего вся эта комедия? Если я был нужен вам по каким-то деловым вопросам, не проще было бы договориться о встрече по телефону? Без этих, так сказать, – взглянул на Джона, – излишеств.
Хокинс расхохотался.
– Излишеств, говорите?… Джон, слышишь, ты – излишество! – Внезапно склонился к Карлу, посерьезнел. – Мы с вами так мало знакомы, что не решились звонить. Вы могли сразу же положить трубку.
– Это логично, – согласился Кремер. – И все же что вам надо?
– На ваш вопрос мне очень просто ответить, – сказал Хокинс. – Но я не сделаю этого, чтобы не ставить вас в неловкое положение. Когда сразу откажешь, потом труднее соглашаться: приходится выискивать разные аргументы, иначе говоря, крутить хвостом. Поэтому сначала я открою свои козыри. Итак, мы знаем, что вы приехали в Швейцарию по поручению группенфюрера. СС фон Вайганга. У вас назначена на сегодня встреча с мистером Гарлендом. Вы должны передать ему кое-какие документы и чертежи в обмен на счет в банке «Вонтобель и К0». Не так ли?
– Какое это имеет значение? – пожал плечами Карл.
– Собственно, никакого, – тоже совершенно безразличным тоном ответил Хокинс. – Однако вы вывезли из Германии документацию и чертежи, которые принадлежат немецким фирмам или самому государству. Знаете ли вы, какой статьей Уголовного кодекса это карается?
– Я не люблю шантажа, – отрезал Кремер. – Тем более что вам трудно будет что-либо доказать.
– О-о! Не волнуйтесь, доказательств будет сколько угодно! – Взгляд Хокинса стал ледяным. – Вы представляете, что подумают в СД, когда получат, например, фото, на котором вы чуть ли не обнимаетесь с Джоном? Кто-кто, а ребята из отдела Шелленберга хорошо знают Джона, – засмеялся лысый, по в глазах так и не погас злой огонек. – Карл Кремер в дружеских объятиях агента Управления стратегических служб Джона Селлерса – большего для СД в не потребуется. Не поможет и вмешательство фон Вайганга. Да и захочет ли группенфюрер вмешиваться в эту неприятную историю?
Хокинс придвинул Кремеру ящик с сигарами.
– Гаванские, – похвалился он. – Я захватил с собой несколько сот. Проклятая война, даже в Швейцарии нельзя достать приличные сигары…
Карл лихорадочно обдумывал положение, в котором оказался. Понюхал сигару, отрезал станочком, услужливо поданным Хокинсом, кончик, зажег спичку. Вот, значит, в чьи руки он попал. Американская разведка. Они прекрасно информированы. Возможно, постараются завербовать его. Что ж, повеселел в душе, игра стоит свеч!
Хокинс продолжал, пуская клубы дыма:
– Если вам и удастся счастливо выкрутиться, все равно пятно останется. Гестапо не выпустит вас из поля зрения. А о выезде за границу нечего и думать. А если мы отошлем в Берлин копии содержимого вашего портфеля, я не позавидую не только вам, а и вашим родственникам, как близким, так и дальним…
«А он играет беспроигрышную игру, – подумал Карл. – Кстати, Карл Кремер давно ужа согласился бы на какие-нибудь предложения. Интересно, откуда у них такая информация? А может, Гарленд связан с ними?»
– А что вы хотите от меня, мистер Хокинс? – спросил Карл.
– О-о! Я с удовольствием отвечу на этот вопрос, – насторожился тот. – Правда, это не такой уж короткий разговор. – Потянулся к столику с бутылками. – Виски или ром?…
Кремер сделал глоток, пересел в кресло.
– Группенфюрер фон Вайганг, – начал Хокинс, – имеет возможность накапливать у себя некоторые важные чертежи, патенты, техническую документацию на приборы, которые изготавливаются на саксонских заводах. Надеюсь, вы понимаете, о каких документах идет речь. Нам известно, что на заводах «Сименса» делаются детали для Фау-2, новые цейсовские оптические прицелы… Вы не техник, но должны понимать, какую ценность имеет такая информация. Мы должны получить техническую документацию и чертежи этих изделий, – в голосе Хокинса зазвучали стальные нотки. – Учтите и то, что коммунисты не сидят сложа руки; вот-вот начнется русское наступление, и, кто знает, где они остановятся! Кажется, я говорю со сведущим человеком, который не питает иллюзий относительно истинного положения Германии? – спросил неожиданно Карла.
Кремер кивнул.
– С вами приятно беседовать, – польстил Хокинс и продолжал: – К сожалению, обстоятельства складываются так, что красные, могут первыми войти в Дрезден. Ваша и наша задача – подготовиться к этому: ни один ценный документ не должен попасть им в руки, говорю я, и не устану повторять это! Передайте фон Вайгангу, что я советую довести эти слова до сведения саксонских промышленников, в том числе управляющих Дрезденского банка. Они заинтересованы в будущем Германии и понимают, в чем состоят их подлинные интересы, В решительный момент мы протянем им руку помощи, ибо американские концерны заинтересованы в восстановлении немецкого экономического потенциала не. менее ваших.
– Налейте мне еще, – попросил Карл, чтобы скрыть гнев, готовый прорваться наружу. Выпил. Прищурился и бесцеремонно уставился в стеклянные глаза Хокинса. Тот не выдержал и отвел взгляд.
– Насколько я понял, – начал ледяным тоном Кремер, – вы предлагаете мне договориться с фон Вайгангом о передаче вам патентов, чертежей, технической документации и других бумаг военного значения? – особо выделил последние слова.
Хокинс нетерпеливо поднял руку, но Карл не обратил на это внимания. Спросил резко:
– Сколько вы можете заплатить?
Глаза Хокинса округлились. Вскочил с кресла, хлопнул Кремера по плечу.
– У вас американская хватка! – выкрикнул радостно. – Ты слышал, Джон?
Тот ничего не ответил. Запрятал пистолет, подошел к столику, налил себе виски и буркнул:
– За успех!
Кремер небрежно бросил портфель на пол. «Черт побери этих американцев, – быстро прикидывал про себя, – за их спиной можно начать большую игру. Я отыграюсь за сегодняшнее поражение сторицей!» Патенты интересовали его (конечно, особенно те, что имели военное значение), но предложение Хокинса помогало достать секретнейшие документы службы безопасности. Ознакомиться с архивами СД – об этом можно было только мечтать!
Нахально развалился в кресле.
– Я не слышу ваших предложений, господа…
Американцы переглянулись.
– Все будет зависеть от важности информации, мистер Кремер, – начал неопределенно Хокинс.
– Я не намерен рисковать из-за мелочи, – отрубил Карл, – и должен знать сумму, ради которой ставлю на карту голову.
Хокинс назвал.
– И это за систему управления ФАУ? – рассмеялся Кремер в лицо Хокинсу. – Господа думают, что имеют дело с дураком?
– Вы начинаете все больше нравиться мне, – задумчиво произнес Хокинс. – С вами можно делать бизнес. – Помедлил и повысил сумму сразу в пять раз. Они быстро договорились.
– Но должен предупредить, – предостерег Кремер, – последнее слово остается за фон Вайгангом.
Хокинс покачал носком ботинка. Махнул рукой и поморщился.
– Вы передадите ему, – начал медленно, – что после войны группенфюрер СС фон Вайганг должен быть выдан советским властям и будет судиться за преступления, совершенные им в Западной Украине. Сейчас пока все зависит от самого группенфюрера. Он – умный человек, сумеет оценить перспективу и все поймах. У нас найдется много поводов, для того чтобы не выдать его красным.
Кремер наклонил голову в знак согласия.
– Передавать такое, – улыбнулся едва заметно, – не очень приятная миссия. К тому же какие у меня доказательства? Фон Вайганг просто не поверит мне. У него уже налажены отношения с мистером Гарлендом, и потребуются веские причины, чтобы разорвать их. Говорят же русские, что лучше иметь синицу в руках, чем… этого, как его… журавля в небе…
Хокинс отхлебнул виски, на время задумался.
– Мы ждали от вас такое возражение, – сознался он, – и заранее подготовились… Наверное, вы догадываетесь, – сказал шутя, – что фон Вайганг не всегда был группенфюрером СС? Раньше он занимал весьма ответственную должность в фирме «Сименс» и, думаю, не забыл своих коллег по «Дженерал электрик». – Хокинс достал свою фотографию, написал на обороте несколько слов, протянул ее Кремеру. – Вот это передадите фон Вайгангу. Прежде мы встречались, и у него нет оснований не доверять мне. Скажите группенфюреру, что акции «Дженерал электрик» пошли вверх, и он, вернее, – поправился тут же, – вы оба, сможете оказать услугу компании. Имею в виду патенты и технические новинки «Сименса». На этом можно заработать не меньше, чем на приборах для ФАУ. Это я предлагаю официально, как представитель «Дженерал электрик»…
– А скажите, пожалуйста, – ехидно спросил Кремер, – какие еще фирмы вы представляете?
Хокинс не смог не оценить шутки и громко захохотал.
– Жаль, что вы живете не в Америке, – произнес сквозь смех, – мы с вами подружились бы. Какие фирмы, спрашиваете? Мы купим любой документ, который стоит хотя бы пару долларов. Не пренебрегайте малым, мой друг, от малого до великого, не помню, кто сказал это, один шаг…
Человек в темном костюме прошептал что-то Хокинсу на ухо.
– Пожалуй, ты прав, Джон. Сейчас мы выясним этот вопрос – Хокинс сразу посерьезнел. – Мой друг Джон Селлерс напоминает, что у группенфюрера могут быть и другие документы. Скажем, списки эсэсовского руководства, агентов гестапо, копии секретных циркуляров и тому подобное. Обратите внимание и на это.
– Одно дело, – возразил тут же Карл, – техническая информация… Теперь вы предлагаете мне еще и шпионаж…
– Не все ли равно? – прищурил глаза Хокинс.
– Однако, – не сдавался Карл, – есть и моральная сторона этого дела…
Интуиция подсказывала Кремеру, что не следует сразу принимать предложение Хокинса. Он – рядовой немецкий обыватель и не понимает, не хочет понимать, что продажа технических секретов – такой же шпионаж.
Другой удовлетворенно крякнул и произнес:
– Посидим здесь. Лучшего места не найти.
Солдаты замолкли, лишь вспыхивала светлячком сигарета. Ульман осторожно пошевелился. Вот влипли в беду. Сейчас там, внизу, поднимут тревогу, начнут прочесывать кустарник… Надо же иметь такое цыганское счастье – натолкнуться на эсэсовский патруль в двух шагах от цели!
Ульман лежал в неудобной позе, подогнув под себя ноги, и слышал, как дышит за спиной Гибиш. Думал. В полукилометре отсюда, в пещере, ждут их четверо молодых сильных парней. Они уже приготовили рюкзаки со взрывчаткой и ждут, ждут… И не дождутся. Одни они не смогут пройти по подземным лабиринтам, и снова эшелоны с бензином ежедневно будут отправляться на фронт…
Ульман заскрипел зубами. Сколько сил затрачено, все так хорошо продумано, подготовлено – и такой неожиданный случай…
А в пещере ждут их. Постой, почему их? Им нужен только старый шахтер Гибиш, который знает дорогу к подземному заводу. Зачем им Ульман – разве что тащить рюкзак со взрывчаткой?
Ульман решил, что делать. Осторожно, не дыша, придвинулся к Гибишу, прошептал ему на ухо:
– Сейчас я отвлеку их на себя. А ты прорывайся – без тебя ребята не пройдут!
– Но… – начал было возражать Гибиш.
– Слушай маня, – оборвал его Ульман, – у нас это единственный шанс. Если останешься жив, расскажешь обо всем Марте и Горсту… – Горький клубок подкатился к горлу. – Рот Фронт!
Фридрих пополз между кустами, ощупывая перед собой землю, чтобы не хрустнула сухая случайная ветка.
Когда отполз до вершины холма, почувствовал, что на может шевельнуть и пальцем. Лишь кровь стучала в висках и пылало лицо. Рубаха прилипла к спине, пот стекал по щекам, жег поцарапанную кожу.
Ульман лег вверх лицом, раскинул руки и несколько секунд всматривался в звездное небо. Да, он в последний раз видит звезды. Только теперь заметил, какие они красивые – эти мерцающие вечные звезды. У него никогда не хватало времени, чтобы вот так полежать и полюбоваться на звезды. И сейчас нет времени… Там, за кустами – двое с автоматами, а в нескольких шагах от них – старый Людвиг.
Ульман чувствовал, что у него нет сил подняться… Кряхтя и охая, он все же поднялся. Странно, к нему сразу же вернулись силы. Пошел не прячась, наступил на ветку, и она громко треснула, будто кто-то выстрелил.
И сразу же – «Стой! Стреляю!…».
Пригнувшись, Ульман побежал, минуя высокие кусты и пробираясь сквозь заросли, которые достигали лишь пояса. Вдогонку застрочили из автоматов, закричали: «Стой!» И – топот тяжелых сапог.
Ульман метнулся в сторону – теперь нужно отвести их как можно дальше. Снова автоматная очередь… Ульман упал, больно ударившись, но сразу же поднялся и побежал дальше. А топот все ближе и ближе, и снова пули противно свистят над головой.
Господи, у него уже нет сил, и сердце вот-вот вырвется из груди…
И все же, Ульман бежал и бежал, а за ним, стреляя и ругаясь, гнались два эсэсовца. Они сбежали в ложбину, и Ульман из последних сил стал взбираться на противоположный склон… Теперь солдаты были совсем близко. Один из них приостановился, прицелился, послал длинную очередь.
Ульман почувствовал сильный удар в спину. Ноги подкосились, и он упал. Стало легче, не нужно было никуда бежать – сердце уже не вырывается из груди и дышать не так тяжело. Вот только боль под лопаткой, да и она проходит, приятная истома разливается по всему телу. И небо – все в больших, ярких звездах. Теперь он может не спешить и вволю любоваться звездным небом… Но почему оно падает на него? И все же хорошо – звездное небо и чистый морозный воздух, такой чистый, что умирать не хочется.
Неужели он видит звезды в последний раз?
Ульман еще слышал тяжелые шаги эсэсовцев совсем рядом. Значит, Гибиш прошел. Фридрих улыбнулся – так и лежал с ясной улыбкой на бледнеющем лице.
А Гибиш пробирался по узкой тропинке, и автоматные очереди все отдалялись от него. Вот раздалась длинная-длинная очередь, и все стихло. Гибиш остановился, обернулся и замер прислушиваясь. Но вокруг тишина, лишь ветер шелестит в кустах.
Гибиш вытянул шею. Нет – тихо. Стащил непослушной рукой картуз, постоял немного и двинулся сгорбившись. Шел, ни о чем не думая, ибо знал – нужно идти…
Ветров, услышав выстрелы, насторожился. Лежал возле выхода из пещеры, готовый резануть из автомата по черным кустам. Выстрелы отдалялись и наконец прекратились. Только теперь Ветров подумал: наверное, Ульман и Гибиш нарвались на патруль. Неужели погибли?
На своем веку Юрий видел много смертей. Умирали друзья и совсем незнакомые люди. Умирали товарищи, с которыми спал под одной шинелью. Погиб командир, который в сорок первом выводил их из окружения. Ему было всего двадцать два, он очень хотел жить и не верил, что умирает. Лежал, положив голову на колени Ветрову, и смотрел куда-то вдаль грустным взглядом. Вздохнул, закрыл глаза. Умер, будто заснул, тихо и спокойно. Легкая смерть, но она поразила тогда Ветрова больше, чем агония с проклятиями, криками и пеной на губах.
Теперь, услышав выстрелы, Юрий представил две фигуры в кустах – двое старых и седых лежат, припав к мерзлой земле, а над ними переговариваются солдаты с автоматами. Вчера они могли вместе сидеть в пивной, в трамвае, солдат извинился бы, толкнув такого же пожилого человека, как тот, что лежит под кустом. А здесь он равнодушно пнет ногой холодеющее тело и, достав сигарету, прикурит.
Зашуршало в кустах. Ветров от неожиданности вздрогнул, перекинул автомат на левую руку. Прижался к земле, пристально вглядываясь в заросли.
Одинокая фигура осторожно приближалась к пещера.
– Кто? – навел автомат Ветров.
– Я – Гибиш. Ульман остался там…
Юрпй поднялся, пропуская старого человека в пещеру. При тусклом свете фонаря поразила мертвенная синева кожи, заостренные черты лица Гибиша.
– Фридрих Ульман остался там… – повторил старик и неопределенно махнул рукой.
– Стреляли по вас? – спросил Ветров.
– Они бросились за ним вдогонку и стреляли из автоматов.
– Кто – они? – переспросил Ветров, хотя уже понял все.
– Эсэсовцы, – едва пошевелил губами Гибиш. – Мы наткнулись на патруль…
– Воды! – приказал Ветров одному из парней. Тот торопливо передал флягу.
Руки Гибиша дрожали, и зубы стучали о горлышко фляжки.
– Быстрее! – сказал он, утолив жажду. – Надо скорее идти под землю…
Коротко рассказал обо всем, что случилось.
– Теперь они будут искать нас, – задумчиво протянул Ветров. – Вызовут собак и скоро будут здесь.
Паренек лет семнадцати придвинулся к Гибишу и смотрел на пего с любопытством.
– Я не видел еще гестаповцев, которые осмелились бы сунуть нос под землю! – сказал самоуверенно.
– Ты, Василько, многого еще не видел, – рассердился Ветров. – Если они и не пойдут за нами, то устроят здесь засаду.
– А мы тем временем заложим взрывчатку, – выкрикнул Василько, – и «капец» их заводу!
– Из-под земли другого выхода нет? – обернулся Ветров к Гибишу.
Тот пожал в ответ плечами:
– Только этот…
– Я хочу, – продолжал Ветров убедительно, – чтобы все знали: мы можем вернуться только к этой пещере. Сейчас еще есть шансы спастись. Когда вернемся, не будет ни одного. Прошу всех подумать об этом.
– Пан хочет оскорбить пас? – недовольно пробурчал мужчина, который сидел на корточках, упершись спиной в земляную стену. – Или, может, пан сам стал колебаться? Мы с Юзефом, – кивнул на товарища, который стоял рядом, – давно все решили!
– Вы? – резко повернулся Ветров к Гибишу.
– Ульман погиб для того, чтобы я провел вас.
– Тогда, – обвел всех взглядом Ветров, – не будем терять времени. – Одной рукой поднял пятидесятикилограммовый рюкзак и закинул его на спину. – Пошли!
Гибиш шел впереди, освещая путь мощным электрическим фонарем. Через несколько десятков метров ход сузился – в этом месте штрек перегораживала решетка из толстых стальных прутьев. Гибиш с Ульманом трудились чуть ли не всю ночь, пока перепилили и отогнули ее так, чтобы можно было пролезть. Сейчас пришлось немного задержаться, чтобы протиснуть сквозь этот узкий проход полные рюкзаки. Дальше штрек снова расширялся – шли не сгибаясь.
Василько, которого не смутили ни перспектива смертельного боя с эсэсовцами, ни мокрые стены и затхлый воздух пошутил:
– Мне все это напоминает обыкновенную экскурсию с благородной туристической целью: найти парочку паршивеньких сталактитов…
– Замолчи! – буркнул Юзеф.
– Отчего же, – вдруг поддержал паренька Ветров, – пусть помелет языком…
Второй поляк, пан Свидрак, мужчина лет сорока, удивленно оглянулся на командира. Ветров всегда первым обрывал говорливого Василька. Юрий подморгнул, и Свидрак понял его – болтовня паренька отвлекала всех от мрачных мыслей.
– У нас в Силезии, – решил поддержать начатый Васильком разговор, – есть штреки, в которых можно только ползти. У меня был знакомый шахтер из Катовиц, так он рассказывал…
Никто так и не узнал, о чем рассказывал пану Тадеушу знакомый шахтер, потому что Гибиш дал знак остановиться возле небольшого проема в стене штрека у самой бетонной плиты.
– Дальше, – махнул рукой Гибиш, – основной штрек фашисты тоже перекрыли железобетонными плитами. Они изучали все подходы к заводу и перекрыли все, что могло представлять опасность. Раньше хотели просто подорвать штрек, но инженеры запретили – завод был уже построен, а от взрыва порода могла просесть и завалить подземные галереи. Мы пойдем сюда, – указал на проем.
Василько, который ближе всех стоял к старику, покрутил носом, критически осматривая дыру полуметрового диаметра.
– Это же собачья нора, – сказал с иронией. – И далеко она тянется?
– Не очень… Потом будет легче – начнется подземная пещера.
– Я – первый! – Юзеф решительно скинул рюкзак.
– Почему ты? – обиделся Василько. – Что, я хуже тебя?…
– Первым полезет Свидрак, – распорядился Ветров. – Он сильнее нас, а ход, возможно, придется расчищать.
Пан Тадеуш привязал к лямкам рюкзака веревку, чтобы не мешал свободно двигаться, потянул его.за собой. Проползал метра два-три и осторожно подтягивал к себе рюкзак со взрывчаткой. За ним, сопя, следовал Василько, потом ползли Гибиш и Юзеф, а последним, как и раньше, был Ветров.
Василько уже не шутил. Представил, какая толща земли над ними, и ему стало жутко. Он, как букашка, а сверху тысячи и тысячи тонн… А ну как осядет сейчас – раздавит, не успеешь и пискнуть. Затем вспомнил, что им все равно не спастись, гестаповцы, наверное., уже в пещере, и какая разница где умереть?… И все же не верилось, что через насколько часов ему придется умирать.
Жизнь, особенно такая, какой он жил последнее время, увлекала Василька; теперь она обернулась к нему совсем другой стороной. Принимая участие в ветровских диверсиях, паренек вел свой собственный счет: убитый фашист – за сожженную хату у тетки Ганны, взрыв в кинотеатре – за дядьку Трофима, расстрелянного в сорок первом, а подорванный мост – за отца, который погиб под Житомиром…
Но, как ни рос этот личный счет Василька, все еще оставалось и оставалось: за сестру, которая маялась где-то в Северной Германии, за сельскую школу, в которую попал снаряд, за вывезенное из колхозного склада зерно… Василько вел счет тщательно, не забывал ничего. Больше всего тревожило хлопца, успеет ли он полностью рассчитаться с фашистами.
Подтягивая к себе рюкзак со взрывчаткой, Василько подумал: этот завод, наверное, перетянет все, что осталось в списке; это придало ему силы, и узкая нора уже не напоминала могилу. Догнал Свидрака и только хотел поторопить его, как вдруг рюкзак, который все время мешал видеть самого пана Тадеуша, провалился куда-то вниз, а вместо него в луче фонарика появилось вымазанное мрачное лицо Свидрака. Василько вздрогнул от неожиданности, но в следующий же момент понял – конец ходу, они уже в пещере, о которой говорил Гибиш.
– Осторожно, – предупредил Свидрак, – здесь круто.
Василько, не обращая внимания на предупреждение, ринулся в пещеру головой вниз, уперся руками в холодный камень, перевернулся и сразу же вскочил.
Свидрак вытащил из лаза его рюкзак.
– Акробат! – бросил иронически. – Так, проше пана, тут не цирк и даже не гимнастична зала.
– Вы всегда были мрачным нелюдимом, пан Тадеуш, – весело отрезал Василько, принимая рюкзак, – и я сомневаюсь, видела ли жена когда-нибудь улыбку на вашем лице!
– Если бы мне встретиться с Вандзей… – Он помог Гибишу спуститься в пещеру и придвинулся к Васильку. Сказал ему тихо:
– Слушай, хлопче, поклянись мне. если останешься живой, разыскать Вандзю.
– Рано хороните себя, пан Тадеуш!…
– Ты слышал меня?!
– Клянусь! – уже серьезно ответил Василько, поняв, что эта клятва успокоит Свидрака.
Вдвоем они вытащили рюкзаки Юзефа и Ветрова. Теперь можно было осмотреться вокруг. Лучи четырех фонариков ощупывали гранитные своды, которые терялись в темноте. Слева свод нависал совсем низко, под ним угадывался узкий проход. Гибиш, перебравшись через гранитные глыбы, направился именно туда, но Ветров остановил его:
– Минутку, подождите пас. Если эсэсовцы отважатся на преследование…
Вчетвером они быстро завалили вход в пещеру камнем. Чтобы разобрать этот завал, им хватило бы и десяти минут, а тем, кто пошел бы по их следу, пришлось бы перетаскивать тяжелые глыбы до самого штрека.
– Всего несколько часов здорового физического труда, – засмеялся Василько. – Не хотел бы быть на их месте.
Гибиш, который ушел вперед, уже сигналил фонариком. Друг за другом двинулись и остальные члены группы.
* * *
Кремер продолжал стоять в неудобной позе, сжимая портфель под мышкой и не вынимая руку из кармана.– Кто вы и что вам нужно? – спросил еще раз.
– Разве это имеет значение? – вкрадчиво ответил лысый. – Разве вы успокоитесь, узнав, что меня зовут Гарри Сноу или Джеком Роузом? Прошу садиться, надеюсь, мы вас долго не задержим. При условии, конечно, что вы поведете себя благоразумно.
– Я буду жаловаться! – твердо заявил Карл. – Вы не имеете права задерживать подданного другой страны!
– Мы на собираемся предъявлять вам ордер на арест, – с издевкой произнес лысый, – потому что, как вы уже догадались, не являемся швейцарской полицией. И, несмотря на это, вам придется поговорить с нами. Мы заинтересованы в этой беседе, надеюсь, и вы тоже.
– Вы слишком самоуверены, – пожал плечами Каря. – А если я откажусь?
– У нас убедительные доводы, – кивнул тот на человека в темном костюме. – Вы на сможете возражать против таких аргументов.
Карл подумал несколько секунд, придвинул ногой стул и сел. У него не оставалось иного выхода. Ругал себя: попался, как мальчишка. Следовало обратиться к портье…
Но кто это и что им нужно? Может, охотятся за его бумагами? Очевидно, будут чертыхаться, увидав, что именно привез Кремер в Швейцарию.
Лысый устроился в кресле напротив Карла.
– Моя фамилия – Хокинс. Швейцарский коммерсант Чарльз Хокинс к вашим услугам. Я и Джон, – снова кивок в сторону двери, – как вы уже могли убедиться, немного осведомлены о ваших делах и просим прощения за некоторую бесцеремонность, с которой вмешиваемся в них. Сегодня утром мы виделись в холле вашего отеля, потом вы очень ловко и быстро замели свои следы, но мы не опечалились, поскольку знали, с кем вы собирались встретиться. И, как видите, спокойно дождались вас.
– Вы прекрасно осведомлены, господа, – подтвердил Кремер, – только не пойму, для чего вся эта комедия? Если я был нужен вам по каким-то деловым вопросам, не проще было бы договориться о встрече по телефону? Без этих, так сказать, – взглянул на Джона, – излишеств.
Хокинс расхохотался.
– Излишеств, говорите?… Джон, слышишь, ты – излишество! – Внезапно склонился к Карлу, посерьезнел. – Мы с вами так мало знакомы, что не решились звонить. Вы могли сразу же положить трубку.
– Это логично, – согласился Кремер. – И все же что вам надо?
– На ваш вопрос мне очень просто ответить, – сказал Хокинс. – Но я не сделаю этого, чтобы не ставить вас в неловкое положение. Когда сразу откажешь, потом труднее соглашаться: приходится выискивать разные аргументы, иначе говоря, крутить хвостом. Поэтому сначала я открою свои козыри. Итак, мы знаем, что вы приехали в Швейцарию по поручению группенфюрера. СС фон Вайганга. У вас назначена на сегодня встреча с мистером Гарлендом. Вы должны передать ему кое-какие документы и чертежи в обмен на счет в банке «Вонтобель и К0». Не так ли?
– Какое это имеет значение? – пожал плечами Карл.
– Собственно, никакого, – тоже совершенно безразличным тоном ответил Хокинс. – Однако вы вывезли из Германии документацию и чертежи, которые принадлежат немецким фирмам или самому государству. Знаете ли вы, какой статьей Уголовного кодекса это карается?
– Я не люблю шантажа, – отрезал Кремер. – Тем более что вам трудно будет что-либо доказать.
– О-о! Не волнуйтесь, доказательств будет сколько угодно! – Взгляд Хокинса стал ледяным. – Вы представляете, что подумают в СД, когда получат, например, фото, на котором вы чуть ли не обнимаетесь с Джоном? Кто-кто, а ребята из отдела Шелленберга хорошо знают Джона, – засмеялся лысый, по в глазах так и не погас злой огонек. – Карл Кремер в дружеских объятиях агента Управления стратегических служб Джона Селлерса – большего для СД в не потребуется. Не поможет и вмешательство фон Вайганга. Да и захочет ли группенфюрер вмешиваться в эту неприятную историю?
Хокинс придвинул Кремеру ящик с сигарами.
– Гаванские, – похвалился он. – Я захватил с собой несколько сот. Проклятая война, даже в Швейцарии нельзя достать приличные сигары…
Карл лихорадочно обдумывал положение, в котором оказался. Понюхал сигару, отрезал станочком, услужливо поданным Хокинсом, кончик, зажег спичку. Вот, значит, в чьи руки он попал. Американская разведка. Они прекрасно информированы. Возможно, постараются завербовать его. Что ж, повеселел в душе, игра стоит свеч!
Хокинс продолжал, пуская клубы дыма:
– Если вам и удастся счастливо выкрутиться, все равно пятно останется. Гестапо не выпустит вас из поля зрения. А о выезде за границу нечего и думать. А если мы отошлем в Берлин копии содержимого вашего портфеля, я не позавидую не только вам, а и вашим родственникам, как близким, так и дальним…
«А он играет беспроигрышную игру, – подумал Карл. – Кстати, Карл Кремер давно ужа согласился бы на какие-нибудь предложения. Интересно, откуда у них такая информация? А может, Гарленд связан с ними?»
– А что вы хотите от меня, мистер Хокинс? – спросил Карл.
– О-о! Я с удовольствием отвечу на этот вопрос, – насторожился тот. – Правда, это не такой уж короткий разговор. – Потянулся к столику с бутылками. – Виски или ром?…
Кремер сделал глоток, пересел в кресло.
– Группенфюрер фон Вайганг, – начал Хокинс, – имеет возможность накапливать у себя некоторые важные чертежи, патенты, техническую документацию на приборы, которые изготавливаются на саксонских заводах. Надеюсь, вы понимаете, о каких документах идет речь. Нам известно, что на заводах «Сименса» делаются детали для Фау-2, новые цейсовские оптические прицелы… Вы не техник, но должны понимать, какую ценность имеет такая информация. Мы должны получить техническую документацию и чертежи этих изделий, – в голосе Хокинса зазвучали стальные нотки. – Учтите и то, что коммунисты не сидят сложа руки; вот-вот начнется русское наступление, и, кто знает, где они остановятся! Кажется, я говорю со сведущим человеком, который не питает иллюзий относительно истинного положения Германии? – спросил неожиданно Карла.
Кремер кивнул.
– С вами приятно беседовать, – польстил Хокинс и продолжал: – К сожалению, обстоятельства складываются так, что красные, могут первыми войти в Дрезден. Ваша и наша задача – подготовиться к этому: ни один ценный документ не должен попасть им в руки, говорю я, и не устану повторять это! Передайте фон Вайгангу, что я советую довести эти слова до сведения саксонских промышленников, в том числе управляющих Дрезденского банка. Они заинтересованы в будущем Германии и понимают, в чем состоят их подлинные интересы, В решительный момент мы протянем им руку помощи, ибо американские концерны заинтересованы в восстановлении немецкого экономического потенциала не. менее ваших.
– Налейте мне еще, – попросил Карл, чтобы скрыть гнев, готовый прорваться наружу. Выпил. Прищурился и бесцеремонно уставился в стеклянные глаза Хокинса. Тот не выдержал и отвел взгляд.
– Насколько я понял, – начал ледяным тоном Кремер, – вы предлагаете мне договориться с фон Вайгангом о передаче вам патентов, чертежей, технической документации и других бумаг военного значения? – особо выделил последние слова.
Хокинс нетерпеливо поднял руку, но Карл не обратил на это внимания. Спросил резко:
– Сколько вы можете заплатить?
Глаза Хокинса округлились. Вскочил с кресла, хлопнул Кремера по плечу.
– У вас американская хватка! – выкрикнул радостно. – Ты слышал, Джон?
Тот ничего не ответил. Запрятал пистолет, подошел к столику, налил себе виски и буркнул:
– За успех!
Кремер небрежно бросил портфель на пол. «Черт побери этих американцев, – быстро прикидывал про себя, – за их спиной можно начать большую игру. Я отыграюсь за сегодняшнее поражение сторицей!» Патенты интересовали его (конечно, особенно те, что имели военное значение), но предложение Хокинса помогало достать секретнейшие документы службы безопасности. Ознакомиться с архивами СД – об этом можно было только мечтать!
Нахально развалился в кресле.
– Я не слышу ваших предложений, господа…
Американцы переглянулись.
– Все будет зависеть от важности информации, мистер Кремер, – начал неопределенно Хокинс.
– Я не намерен рисковать из-за мелочи, – отрубил Карл, – и должен знать сумму, ради которой ставлю на карту голову.
Хокинс назвал.
– И это за систему управления ФАУ? – рассмеялся Кремер в лицо Хокинсу. – Господа думают, что имеют дело с дураком?
– Вы начинаете все больше нравиться мне, – задумчиво произнес Хокинс. – С вами можно делать бизнес. – Помедлил и повысил сумму сразу в пять раз. Они быстро договорились.
– Но должен предупредить, – предостерег Кремер, – последнее слово остается за фон Вайгангом.
Хокинс покачал носком ботинка. Махнул рукой и поморщился.
– Вы передадите ему, – начал медленно, – что после войны группенфюрер СС фон Вайганг должен быть выдан советским властям и будет судиться за преступления, совершенные им в Западной Украине. Сейчас пока все зависит от самого группенфюрера. Он – умный человек, сумеет оценить перспективу и все поймах. У нас найдется много поводов, для того чтобы не выдать его красным.
Кремер наклонил голову в знак согласия.
– Передавать такое, – улыбнулся едва заметно, – не очень приятная миссия. К тому же какие у меня доказательства? Фон Вайганг просто не поверит мне. У него уже налажены отношения с мистером Гарлендом, и потребуются веские причины, чтобы разорвать их. Говорят же русские, что лучше иметь синицу в руках, чем… этого, как его… журавля в небе…
Хокинс отхлебнул виски, на время задумался.
– Мы ждали от вас такое возражение, – сознался он, – и заранее подготовились… Наверное, вы догадываетесь, – сказал шутя, – что фон Вайганг не всегда был группенфюрером СС? Раньше он занимал весьма ответственную должность в фирме «Сименс» и, думаю, не забыл своих коллег по «Дженерал электрик». – Хокинс достал свою фотографию, написал на обороте несколько слов, протянул ее Кремеру. – Вот это передадите фон Вайгангу. Прежде мы встречались, и у него нет оснований не доверять мне. Скажите группенфюреру, что акции «Дженерал электрик» пошли вверх, и он, вернее, – поправился тут же, – вы оба, сможете оказать услугу компании. Имею в виду патенты и технические новинки «Сименса». На этом можно заработать не меньше, чем на приборах для ФАУ. Это я предлагаю официально, как представитель «Дженерал электрик»…
– А скажите, пожалуйста, – ехидно спросил Кремер, – какие еще фирмы вы представляете?
Хокинс не смог не оценить шутки и громко захохотал.
– Жаль, что вы живете не в Америке, – произнес сквозь смех, – мы с вами подружились бы. Какие фирмы, спрашиваете? Мы купим любой документ, который стоит хотя бы пару долларов. Не пренебрегайте малым, мой друг, от малого до великого, не помню, кто сказал это, один шаг…
Человек в темном костюме прошептал что-то Хокинсу на ухо.
– Пожалуй, ты прав, Джон. Сейчас мы выясним этот вопрос – Хокинс сразу посерьезнел. – Мой друг Джон Селлерс напоминает, что у группенфюрера могут быть и другие документы. Скажем, списки эсэсовского руководства, агентов гестапо, копии секретных циркуляров и тому подобное. Обратите внимание и на это.
– Одно дело, – возразил тут же Карл, – техническая информация… Теперь вы предлагаете мне еще и шпионаж…
– Не все ли равно? – прищурил глаза Хокинс.
– Однако, – не сдавался Карл, – есть и моральная сторона этого дела…
Интуиция подсказывала Кремеру, что не следует сразу принимать предложение Хокинса. Он – рядовой немецкий обыватель и не понимает, не хочет понимать, что продажа технических секретов – такой же шпионаж.