Самусь Юрий. Полынный мед (главы из романа)

   - Ничего не понимаю, - пробормотал Алексей. - Если количество душ, подлежащих реинкарнации, катастрофически уменьшается, то почему численность мирового населения год от года растет?
   - Вот в этом вся соль, - ухмыльнулся черт. - Человеческих душ и вправду не хватает, так эти, рукокрылые, знаешь, что придумали? Они теперь души животных вам подсовывают. Вы же живность истребляете помаленьку, Красную книгу даже завели, чтобы помнить, значит, как она выглядела. А вам не кажется это верхом изуверства? Нет? Ну да ладно. Чего вы добивались, того и получили. Теперь сами удивляетесь, как это один лается, что собака, другой свиньей хрюкает, третий - упрямый, как осел. А не задумывался, откуда столько муравьинообразных людишек развелось? Только и умеют, что вкалывать да начальству в рот заглядывать. Тело изменилось, а инстинкты остались. Пытался Сатана с этим бороться, а ангельская братия одно отвечает: дайте души, не дебилов же в свет выпускать, их и так уж чересчур много расплодилось. Так что попомни мои слова: не за горами тот день, когда смертность у вас начнет превышать рождаемость. Ты даже представить себе не можешь, как скоро это произойдет. И учти, мы к этому никакого отношения иметь не будем, вы сами себе вырыли яму.
   - Постой, постой, - Алексей потер лоб ладонью. - Ты говоришь, что Сатана, мол, возражал. Ему-то какое до этого дело? Насколько помню, чем людям хуже, тем ему лучше.
   - Распространенное заблуждение, - зажмурил глазенки черт. - К людям Сатана относится с опаской, это верно. Даже с Богом в свое время спорил и ругался. Предупреждал, что добром эксперимент с человеком, не окончится. Но за каким бесом ему - наместнику этой планерки все вокруг себя разрушать? Об этом ты подумал?
   - Не понял, - растерялся Алексей, - Сатана - наместник? А Бог?
   - Бог своими делами занимается, - терпеливо объяснил черт. - Отец мироздание расширяет, Дух заселяет его безгрешными душами, Сын инспектирует новые миры. И неплохо, кстати, инспектирует. Здесь, на Земле за тридцать три года такую работу провернул, что даже я ахнул. Вот так-то. Ну, а за порядком в том или ином мире следят наместники. У нас - Сатана.
   - Но он же враг рода человеческого? - продолжал удивляться Алексей.
   - Опять все меряете по своему образу и подобию, - вздохнул черт. Это у вас, у людей, любой начальник едва в кресло заберется, раздувается, как пузырь и от работы начинает бегать, как мы от ладана. При этом еще и старается казаться хорошим для всех. У нас - все наоборот. Чем выше уровень, тем работа тяжелее с моральной точки зрения. Сатана грязь человеческую выгребает и никого по головке при этом не гладит. Вот его и не любят.
   - Как-то я себе все это по иному представлял, - задумчиво сказал Алексей. - Я правда атеист, ни в бога, ни в черта не верю. Точнее, не верил до сегодняшнего дня. Даже сейчас до конца не могу поверить. Надеюсь, не обидел тебя этими словами?
   - Нисколько! - заверил черт. - Я, если хочешь знать, с самим товарищем Емельяном Ярославским общался. После его кончины, разумеется. Да-да, тем самым, что на нас пасквили писал. Не поверишь, огромное наслаждение от встречи с ним получил. Если человек хоть во что-то верит искренне, он уже не безнадежен. Теперь вот с нетерпением жду в гости этих... творцов безобразия вашего, которые взялись подсвечниками в церквях стоять.
   - Какого безобразия? Ты имеешь ввиду Перестройку?
   - А ты что же, по другому ее оцениваешь?
   Алексей пожал плечами.
   - Вроде дело хорошее затеяли, только вот не пойму, почему, несмотря на все обещания, денег на жизнь, как не хватало, так и не хватает.
   - Ну, этого добра как раз у вас скоро полно будет, да вот купить не сможете ни черта... пардон, ничегошеньки.
   - Почему?
   - А вот этого я сказать не могу. Причинно-временные связи - штука сложная. Сам Бог покуда в ней разобрался - состарился. А может, ничего и не понял, а иначе зачем ему миры строить? Как мы его отговаривали, как уламывали, а он уперся, и ни в какую. "Хочу, - говорит, - после себя в этом вакууме хоть что-то оставить. Так ведь и помрут все, а о нас никто не узнает, добрым словом не помянет и букетик свежих фиалок не принесет". А нас, словно бес за язык потянул: "Ага, - отвечаем, - дождешься. О тебе вспоминать станут, только когда плохо кому-то будет". "Так сделайте, чтоб им всегда плохо было! " - сказал Бог и сверг нас с небес. А о том, что будет, я и вправду сказать не могу. Ты попытаешься что-то сделать, что-то изменить, и такой бардак наступит, что ни одному дьяволу не расхлебать.
   - Стоп! - сказал Алексей. - Ты как-то странно разговариваешь. У меня такое впечатление, что ты не ассоциируешь себя ни с дьяволом, ни с бесами.
   Нежданный гость вздохнул, закинул ногу на ногу и посмотрел на хозяина с сожалением.
   - Ну почему им все разжевывать приходится? - неопределенно пожаловался он. - Помнить - ни черта не помнят, читать - ничего не читают. Газеты разве что, да и то в основном ради сплетен да скандалов. - черт покосился на ощетинившегося было Алексея и смягчился: - Ладно, слушай. В принципе, все просто. Дьяволы - это наши главные начальники, что-то вроде вашего ЦК. Сатана же - Генеральный секретарь. Это он руководил восстанием в раю да соблазнял Еву в садах Эдема своим голым задом, который, кстати, она и приняла за яблоко. У него до сих пор на левой ягодице шрам имеется от зубов. Ух, она ж его и цапнула, по всему мирозданию вой было слышно... А бесы - это наши снабженцы. Раньше они души покупали, а теперь, наоборот, ищут, кому сбагрить. Только, сам понимаешь, на такой товар не особо покупатели находятся. Всем праведников подавай, только где их столько набрать?
   - А кому, кроме вас, вообще, души нужны?
   - Ты думаешь, Бог только одну Вселенную сотворил? Ага! Тот случай. Если что старикашке в голову втемяшится, обухом не вышибешь. Он и сейчас где-то шляется, миры строит. А где - даже архангелы не знают. Я как-то с Гавриилом беседовал. Молчит, скотина, как рыба. Значит, и сам не знает. Вот так-то.
   - Но подожди, а кто ж на нас с небес взирает, кто наши судьбы вершит?
   - А при Леониде Ильиче кто этим занимался? Думаешь он? Вот то-то. Короче говоря, в других Вселенных - все, как у нас. Разве только в совсем молодых, где черти пока еще по одному котлу обслуживают, порядка больше. Вот бесы и ищут такие миры да меняют убийц на юродивых. Работенка, скажу я тебе, пальчики оближешь. Командировочные - раз, валюта - два, да и мироздание посмотреть можно - это, стало быть, три. Каждый черт у нас в бесы выбиться хочет, я уж не говорю о ЦК. Так что, брат, мы, черти, - всего лишь чернорабочие Аида. Эх... - всхлипнул черт и, высморкавшись в кулак, обтер его о шерсть на животе. - Ты вот в шамошваловской лаборатории работаешь, недоволен, жалуешься.. Не удивляйся, я много чего знаю. А попробуй восемь часов у котла простоять с тяжеленными вилами. Да еще начальство, на вас насмотревшись, решило ввести хозрасчет и самофинансирование. Совсем озверели нехристи. Это значит, в свободное от работы время и дровишки сам добывай, и смолу топи и трезубец точи. А дрова или, скажем, напильник денег ведь стоят. Значит, из зарплаты выкраивай, от семьи отрывай. Деткам теперь и сладкого не купишь. Да что деткам... Раньше, как сменишься - айда к вам наверх, пивка попить. А теперь что? Последнего удовольствия лишили! Впрочем, и это бы стерпел, когда б не жена. Нет, я все понимаю, у них там, на женской половине ада, такая же свистопляска, что и у нас. Но ведь она всю свою злость на меня обрушивает. Пилорама еще та. И пилит, и пилит, житья просто нет. Вот я и сбежал...
   Черт вдруг побледнел, даже сквозь шесть стало видно, крепко зажал лапой рот, испуганно вперив взгляд в Алексея.
   - Ты, - промычал он, - ыж ны выдывый мыны.
   - Чего? - не понял Алексей
   - Ты уж не выдавай меня, - отодвинув на миллиметр ладошку от пасти, пробормотал черт. - Так мне все надоело, что я не выдержал и сбёг. Эх, да разве только я? Как узнали, что в Волопаевске есть прореха между мирами, так и начался повальный исход. Не всем, конечно, повезло, как мне, но... Нет, ты скажи, правда не выдашь? А я тебе пригожусь, право слово.
   - Да кому я тебя должен выдавать? - удивился Алексей.
   - Так ведь уже послали за мной двоих. Сегодня едва не стреножили. Если бы у тебя дверь балконная не была нараспашку - то и не ушел бы. А знаешь, что у нас с беглыми бывает? Брр... Говорить страшно. Беглых у нас насильно опять в ангелов превращают. Прикидываешь?!
   - Подожди, - задумчиво почесал затылок Алексей. - Это кто ж за тобой гонялся? Один такой черноволосый с золотым зубом, а другой - в джинсах с оторванной лейблой?
   - А ты откуда знаешь? - поразился черт.
   - От верблюда! - хохотнул Алексей. - С золотым зубом - это Гога, грузин из Армении, по паспорту азербайджанец, а второй - мой одноклассник бывший, Витька Шубин. Прохвост редкостный.
   - Ты не обманываешь? - недоверчиво покосился на него черт.
   - Да вот тебе крес... Прости, это я так. Шутка у нас такая. Нет, не вру, с чего бы мне врать?
   - Тогда почему они за мной гоняются?
   - Да эта парочка решила разбогатеть, причем, быстро и без особенного надругательства над своим здоровьем. Кстати, Витька и мне предлагал вступить в долю, да у меня своих проблем...
   - Лера?
   Боль, отодвинувшаяся куда-то за время этого нелепого разговора, снова накатила холодной волной, сжала до боли сердце. Алексей через силу улыбнулся:
   - Ты и это знаешь?
   - Прости уж. Иногда не хочется все знать, а получается самой собой. Ненавижу!
   - Да, наверное, это тяжело, - согласился Алексей.
   - У каждого своя Голгофа. Но мы несколько отвлеклись от темы. И что же этой парочке нужно?
   Алексей задумчиво посмотрел на черта, пожевал губами, потом все же спросил:
   - Ты обо всем знаешь, почему тогда спрашиваешь?
   - Ладно, - сдался черт. - Ни черта я не знаю. Ты пока на балконе прохлаждался, я твою записную книжку проштудировал.
   - И ты думаешь, это этично?
   - А ты ждешь от чертей этичных поступков?
   - Нет, конечно, - замялся Алексей, - но все же...
   - Я ведь не знал, что ты из себя представляешь, - потупился черт. Обещаю: больше такого не повторится. Если, конечно, ты меня не выдашь.
   - Да не собираюсь я тебя никому выдавать. Даже вашей милиции.
   - Уф, ну, спасибо, ну, уважил. Век благодарен буду! А можно, я у тебя немного поживу?
   - А мама? - опешил Алексей.
   - А что, мама? Я ей на глаза попадаться не буду.
   - Даже не знаю как-то, - растерянно протянул Никулин. - Вообще-то, я не против.
   - Значит, по рукам? - обрадовался черт
   Алексей автоматически протянул руку, осознавая, что творит что-то уму непостижимое. Пустить на постой к себе черта! В Москве кому рассказать - в психушку сразу бы отправили. Но нет, то Москва, а здесь - Волопаевск. Здесь все иначе.
   - А теперь рассказывай, почему они за мной гоняются? - потребовал черт.
   - Да вот решили, что ты им можешь клад открыть?
   - Клад? Они что, спятили? - хохотнул черт. - Думают небось, что сокровища под каждым саженцем зарыты? Да я от Гермеса в свое время все клады Малой Азии, Греции и Италии часа за четыре принял. Так то ж древнейшие цивилизации! А у вас откуда кладам взяться? Старые, дореволюционные вырыли все давно, а при социализме, сам понимаешь... Это с ваших-то смешных окладов! - черт от души рассмеялся. - Кстати, ты не задумывался, почему вожди пролетариата такое словечко придумали "оклад"?
   - А ведь точно! - хмыкнул Алексей. - "Клад" - звучит здорово, а "оклад" - вроде тоже клад, но не совсем.
   - Ага, что-то вроде "около клада". Зато можно и по другому сказать: "О! Клад! " Но получить те же шиши.
   - Да, хитро, хитро, - согласился Алексей. - С подтекстом словечко.
   - А "зарплата" созвучна с "жар-птицей", не находишь?
   - Нет, скорее с "заплатой". Впрочем, так мы можем договориться до того, что "получка" созвучна с "кучкой".
   Они посмеялись, а потом Алексей спросил:
   - Слушай, а у тебя имя есть?
   - А то как же. Я ж не тварь бессловесная. Хоть и не крещен, а имя имею. Да и не одно. Хм... Верно ведь... Нужно мне как-то и здесь именоваться. Хочешь, зови меня... э... Леонардом. И стильно, и с вашими именами созвучно. Подходит?
   - Леонард, так Леонард, - пожал плечами Алексей. - А там, в аду, тебя так же называют?
   - Как тебе сказать, - не стал запираться черт. - Конечно иначе. Да, по правде говоря, человеку наших имен и не выговорить.
   - И все же? - с интересом спросил Алексей.
   - В детстве меня звали Чуччиллочиллакучилачей.
   - Напоминает чем-то имена древних ацтеков, - заметил Алексей.
   - Неужели? - удивился черт.
   - Ну, мне так кажется.
   - Ага, ты еще перекрестись! Ладно, шучу, может быть, ты и прав. Я, честно говоря, этих ацтеков почти и не помню. Странный был народец, у себя на уме. Правда, и встречался я с ними не часто...
   Алексей озадаченно уставился на черта.
   "Врет или правду говорит? - мелькнула в голове мысль. - Крутит он, конечно, основательно. Дневник мой за ту пару минут, что я на балконе был, прочитать он явно бы не успел, да и не брался я за него уже с неделю. Пожалуй, нужно держать с этим нечистым ухо востро"...
   И все же время чувствовал Алексей, что несмотря ни на что нравится ему этот черт все больше и больше. Обладал он и чувством юмора, и неунывающим характером, и трезвым рассудком, что, в общем-то, импонировало Никулину в других. Может быть, потому, что сам он сходился с людьми нелегко, долго присматривался, приноравливался, взвешивал все за и против, прежде, чем назвать человека, нет, не другом, просто товарищем. А в последние годы всех вытеснила Лера, умеющая слушать и понимать.
   Алексею вдруг отчетливо представились ее глаза с золотистыми искорками, от которых не хотелось отрываться, ласковые ладони, прижимающиеся к щекам, нежные податливые губы... В который раз за последние сутки боль утраты сжала горло. Что же случилось? А ведь что-то произошло, что-то очень серьезное...
   Алексей посмотрел на неожиданно притихшего черта, откашлялся:
   - Ну вот что, Леонард, чай будешь?
   - С удовольствием, - оживился черт. - Только погорячей, чтоб бульки в стакане шли, если, конечно, можно.
   - Сообразим, - усмехнулся Алексей, направляясь в кухню.
   Там идиотизм ситуации опять заставил задуматься.
   "Нет, я, похоже, окончательно свихнулся, - лениво размышлял Никулин. - Всего этого быть не может, потому что просто не может быть. Сейчас вернусь с двумя чашками в комнату, выпью чая сам с собою и позвоню в "скорую" - пускай увозят в психушку"...
   Он на цыпочках прокрался в коридор, заглянул в комнату - черт никуда не делся, сидел себе в кресле и с интересом разглядывал книжный шкаф.
   "Мощная галлюцинация, - продолжал анализ своего состояния Алексей, вернувшись на кухню и поставив чайник на огонь, - зрительная, звуковая, осязательная... Что-то многовато получается. Интересная, вообще-то, ситуация. Если это все на самом деле реально, то я должен быть на седьмом небе от счастья. Тут не кандидатской пахнет, материал на докторскую тянет, да еще обвешанную премиями. Как же - сотрудник научно-исследовательской лаборатории, которая занимается всякой аномальщиной, с риском для жизни провел эксперименты с самим чертом! ... Но ведь не посмею сдать его Шамошвалову. Совесть замучит. Тот ведь похлеще Витька с Гогой будет. Если бы в домашних условиях самому произвести исследования... Да никто в их результаты не поверит, мало ли, что можно дома насочинять. Вот когда целым коллективом да еще под чутким руководством Цезаря Филипповича... Нет, не буду я ничего делать. Не умею слабых добивать".
   Алексей насыпал в заварник чаю с индийским слоном на этикетке, достал из кухонного шкафа две чашки и сахарницу.
   "А что, если попросить его свозить меня в Ленинград. Черти ведь умеют летать. Быстро. Быстрее реактивного лайнера, если верить Николаю Васильевичу Гоголю. Как это им удается... правильно, - усмехнулся Алексей, - только черти и знают. Надо не забыть расспросить об этом у Леонарда".
   Чайник закипел, но Алексей, плеснув кипяточку в заварник, вновь поставил его на огонь.
   "Вот бы Лера удивилась, завались я ей прямо на голову. Только что это мне даст? А ровным счетом ничего. Ну, может, и удастся узнать, что случилось, с кем она теперь. Или ни с кем, просто решила жить, как полагается... А как? Грести под себя все, что попадается на глаза, собачиться, держаться зубами за место, которое сулит быстрое продвижение по службе, да копытами лягать претендентов? И ведь почему-то уверенных в том, что это и есть настоящая жизнь, год от года прибавляется. Просто противно. До желудочных спазмов".
   Алексей разлил заварку по чашкам, поставил их вместе с сахарницей на поднос и, подхватив чайник, осторожно, чтобы не дай бог не разбудить мать, вернулся в комнату.
   Черт по-прежнему сидел в кресле и читал "Фауста" Гете.
   - Ого! - присвистнул Алексей, - Классикой увлекаешься?
   - Приятно вспомнить, - лаконично пояснил Леонард. - Автор постарался, изложил все точно. Особенно в первом томе.
   - Ну и чему радоваться? - удивился Никулин. - Остался ваш Мефистофель в дураках. Столько лет выполнять чужие желания и в итоге получить кукиш.
   - А общение? - возразил черт. - Не так уж часто нашему брату удается по-настоящему пообщаться с человеком, изучить вашу природу. Если хочешь знать, заведомо было ясно, что уйдет душа Фауста через чистилища в рай. В этом мы ошибаемся редко. "Остановись мгновение, ты прекрасно! " - вот что интересно, вот в чем вся соль! Одинаково скучна ваша порода или в ней есть исключения? Обычно-то "остановись! " вопят в первые полчаса, ну, максимум сутки. Хапнул - и наслаждается. Потом, естественно, волосы начинает рвать не так, мол, его поняли. Поспешил, недохапал... А вообще, вам, людям, сколько не дай - все мало. Деньги есть - нет славы, слава есть - нет власти, власть есть - нет семьи, семья есть - нет денег. Вот так по кругу и ходите. Или я не прав? О, прости, - вдруг встрепенулся черт, - забылся, дико извиняюсь, больше подобного не повторится. Да и думаешь, у нас в аду иначе? Везде одно и то же, уж поверь моему слову.
   - Да ладно, - вздохнул Алексей, - может, ты и прав. Только противно все это.
   Он поставил поднос на письменный стол и быстро налил кипятку в чашки.
   - Сахар будешь?
   - Нет.
   - Тогда пей. Бульки, вроде, еще идут.
   Черт ухватился за чашку и одним залпом осушил ее, смешно дергая кадыком.
   "Глотки у них луженые, - подумал Алексей. - Ну не зря же они в аду живут."
   А черт, крякнув от удовольствия, поставил чашку на поднос и спросил:
   - Еще можно?
   - Хоть сто порций, - рассмеялся Алексей.
   Он уселся в кресло, дожидаясь, покуда его чай немного остынет, и наблюдая, как методично странный гость опустошает чайник.
   - Может, ты голоден?
   - Не-а, я сегодня барана съел, - сообщил Леонард.
   - Где?
   Черт виновато зыркнул на Никулина.
   - Понимаешь, он от стада отбился...
   - А ты тут поблизости, словно волчок, прогуливался, цветочки нюхал.
   Черт потупился.
   - Да ты б меня все равно не накормил. Знаешь, сколько мне надо?
   - А как же ты собираешься у меня на постое быть?
   - Так я ведь не на полный пансион прошусь.
   - Спасибо, утешил. - Алексей внимательно посмотрел на Леонарда, тщетно пытавшегося придать себе сконфуженный вид. - А теперь давай серьезно поговорим. Я тебе уже объяснял, что живу не один, с матерью. Сам понимаешь, что с ней случится, коль она тебя увидит. Утром же мне надо на работу. Комнату запру. Объясню маме, что провожу дома эксперимент, для которого требуется особая чистота. Ну, а уж ты постарайся не шуметь. Договорились?
   - Угу, - причмокивая дымящимися паром губами, ответил черт. - Все будет в полном ажуре.
   - Надеюсь, - вздохнул Алексей. - У меня мама, знаешь, какая нервная? С тех пор, как в Волопаевске вся эта чертовщина началась... гм... прости, в общем, она запрещала возвращаться мне сюда из Москвы. Ну а сама, сколько я ее не уговаривал, уезжать не хотела. Я ее понимаю, здесь отец похоронен, но ведь и о собственном здоровье надо думать. Тут пришельцы повадились табунами ходить к соседу, а для нее, представляешь, каково их видеть каждый день. Короче говоря, я оказался здесь. Бросил и престижную работу, и приличный заработок, и интересные перспективы.
   - Я тоже свою мать любил, - вздохнул черт. - Она у меня была строгая, но ласковая. Наверное, не одобрила бы мой побег, но переживала бы страшно. Жаль, умерла, когда я был совсем маленьким.
   - А вы разве не бессмертные? - удивился Алексей.
   - Да ты что? Так бы ОН и допустил, чтобы мы вечными были. Представляешь, сколько бы нас развелось?
   - Хорошо, а что после смерти с вами происходит? Куда ваши души попадают, если вы и так уже в аду?
   - Ты что городишь? Какие у чертей души? У нас вместо души...
   - Подожди, - опешил Алексей, - ты же недавно говорил, что вы не чурки деревянные, что вас тоже Бог создал.
   - Ну, да, - пробормотал черт. - Все верно. Только про душу я наврал.
   - Во, фрукт! - изумился Никулин. - И зачем тебе все это?
   - Не знаю, - проблеял черт, - наверное, привычка такая...
   Но тут в прихожей раздался звонок.
   - Ты кого-то ждешь? - затравленно посмотрел на Алексея черт.
   - Нет, - взвился с кресла Никулин. - Мать ведь, гады, разбудят!
   И он рванулся прочь из комнаты.
   На пороге стоял Витка Шубин и нагло улыбался.
   - Ты что, вконец одурел? - опешил Алексей. - Знаешь, который час?
   - Он у тебя, - не слушая однокашника, сказал Витька.
   - Кто?
   - Черт.
   - Нет, ты положительно рехнулся? Какой черт?
   - Ага, а глазки забегали, - зло ощерился Шубин. - Ну-ка...
   И он бесцеремонно оттолкнув Никулина, ворвался в прихожую.
   - Стой! - зашипел Алексей. - Мать разбудишь.
   Но Витьку, похоже, сейчас мог остановить только бульдозер. В два прыжка он преодолел не очень-то длинный коридор и влетел в комнату. Алексей бросился следом и замер на пороге.
   Черта в комнате не было, как не было и подноса с пустыми чашками. Даже "Фауст" стоял в шкафу на своем обычном месте.
   "Конспиратор", - с уважением подумал о черте Алексей, но вслух сказал:
   - Ну что, удовлетворил свое любопытство? А теперь выметайся, иначе схлопочешь.
   - Да подожди ты, - как-то сразу скукожившись, пробормотал Витька. Плохо мне что-то, дай отдышусь.
   И он, не дожидаясь разрешения, плюхнулся в кресло, еще не успевшее остыть от волосатого зада Леонарда.
   Алексей плотно закрыл за собой дверь и тоже присел.
   На физиономии Шубина явно читалось сожаление о чем-то, уже почти положенном в карман, но неожиданно утерянном. Алексею это было понятно, но вот странными были оттенки облегчения, блуждающие в уголках витькиных губ и явно указывающие на тот факт, что что-то страшное у человека осталось позади. Будто он сбросил со своих плеч непомерный груз, и к тому же готов рассказать каждому встречному, как ему ловко удалось это проделать. Алексей не ошибся.
   - Ты представляешь, - сказал Витька, - мы его уже почти зажали в угол, ума не приложу, куда он делся.
   - Кто?
   - Да черт же, черт побери!
   - А-а-а. Так ты свою бредовую идею не оставил? - хмыкнул Алексей.
   - Она не бредовая.
   - А хочешь докажу?
   И Алексей слово в слово пересказал слова Леонарда о кладах, которых физически в советское время быть не могло. Странные рассуждения черта о его деловых отношениях с Гермесом он, естественно, опустил.
   Шубин долго искал дар речи, а когда нашел, тихо промямлил:
   - Ты ж меня под корень подрубил, ты ж, можно сказать, на взлете меня подстрелил. Господи, сколько труда, сколько сил впустую положено... А что я Гоге скажу?
   - Кстати, а где он?
   - Домой пошел. Обиделся на меня. А я вдруг вспомнил, что когда мы возле дома черта зажали, только у тебя на кухне свет и горел, да балкон был нараспашку. Вот и решил проверить. Лучше б не делал этого.
   - Знал бы где упал, соломки натаскал.
   Витька зло ощерился, но спросил вполне миролюбиво:
   - Слушай, а может, хоть один, самый завалящийся, но где-то есть?
   - Кто?
   - Ни кто, а что. Клад.
   - Не думаю, - уверенно ответил Алексей.
   - Господи, а как все хорошо начиналось. Классически, можно сказать, застонал Шубин.
   И его вдруг понесло. Брызгая слюной, он взахлеб начал рассказывать о своих приключениях, о первой в истории человечества охоте на черта, о своих мечтах, мыслях, о том, как законно, непременно законно, получит большую часть клада, о разработке немыслимой операции.
   - Вот ты, к примеру, с чего бы начал? - неожиданно спросил он Алексея.
   - В смысле? - не понял тот.
   - Ловить как бы ты его стал? Способы знаешь? Небось изобретал бы велосипед.
   - Зачем? Порылся бы в литературе, - невольно включился в игру Никулин, - наверняка есть какие-то методы.
   - Грамотный, - почему-то недовольно пробурчал Витька. - Я, между прочим, к этой мысли тоже пришел. Только в отличие от тебя я не дурак самому в книгах копаться. Сунул в лапу одной грымзе из институтской библиотеки, и она через пару дней мне справочку подготовила - пальчики оближешь! И ссылки на авторов, и исторические примеры и даже какие-то цифры с формулами. Вот эту справку я вдоль и поперек изучил. До хрена, правда, не понял, но кое-что для себя вынес. Выходило, черти чаще всего любят сходки устраивать на перекрестках, колокольнях, в банях, омутах да старых заброшенных домах, особливо, если прежний хозяин того дома руки на себя наложил. Правда, были и другие зацепки, но я решил оставить их про запас. И знаешь, что самое обидное? Прежде чертей тьма-тьмущая по Волопаевску шарилось, а как понадобились - ни одного.
   Мы с Гогой полдня на перекрестке Ленина и Крупской проторчали. Думали, место оживленное, значит там чертей скорее всего и увидим. Кого только не зрели: и инопланетян, и леших с кикиморами в обнимку, и татарчу во главе со своим джагуном. Даже Ивана Сусанина видели с поляками, ох, он и лапшу им на уши вешал, заслушаешься. Мы с Гогой едва сами за ним не увязались да, слава Богу, про клад вовремя вспомнили. А чертей, мать их за ногу, все нет и нет.