Сан-Антонио. Стандинг или правила хорошего тона

кордебалете, парни! Как он не путался во всех этих клавишах -- одному Богу
известно! Тем более, что они были не пронумерованы! Если бы вы видели
Гросселя в его естестве -- в своей форме фараона, когда он орал на
автомобилистов, -- вы бы ни за что не поверили, что он может так
музицировать! Он становился неузнаваемым прямо на глазах! Когда он играл
классику: "Малышка из Тонкина" Моцарта, "Я люблю сразу двоих" братьев Милья,
ваша душа сама начинала петь, как аккордеон. А в те моменты, когда
инструмент начинал натурально рыдать и испускать стенания, она плакала от
переполнявших ее переживаний.
Заполучить такого парня, как он, на свадьбу -- это же просто везение,
правда? Он заменял целый оркестр. Его водрузили со своим стулом на стол.
Увы! Он немножко перебрал. И на такой высоте у него стала кружиться голова.
Те, кто изучал алгебру, знают, что теплый воздух поднимается вверх. И
Гроссель стал задыхаться. Если бы он сразу сказал, что у него в желудке
прилив, его бы вывели проветриться во двор таверны я дали бы выпить глоток
минералки "Виши", раз он такой слабый. Но у него была своя капральская
гордость, и он не признался в своей слабости. Так вот, худо-бедно, но он
начинает играть. А мы -- перебирать ногами. И никто не обратил внимания, что
у него на лице портрет мученика. Надо признаться, что мы с Бертой несколько
отяжелели после нашего "Эдуарда VII". Но мы всетаки тоже танцевали. Мы
думали, что танцы утрамбуют этот потрясающий рубон, что во время вальса и
танго состоится представление гусиной печенки "Инфанта" пуляркам из Бресса
на шампурах, жидкий суп из черепахи договорится с зефирами по-румынски. Но в
чем мы с Бертой ошиблись, так это в том, что мы, решив попробовать все блюда
меню, слопали пудинг "Замок Виндсор". Англия -- потрясающая страна, я не
спорю, но в ее истории были тоже отдельные факты измены. Во время последней
войны это была военно-морская база Мэр Эль-Кебир в Алжире, а на моей свадьбе
-- пуддинг "Замок Виндсор". У нас так слиплись кишки, как они не слиплись
бы, даже если бы мы проглотили мешок мокрого цемента! Внутри что-то
заклинивало, закупоривало проходы, направляло деликатесы на беспокоящие
запасные пути. Мы думали, что все придет в норму после исполнения антраша. А
пока приходилось сжать челюсти и терпеть. В это время, сидя на столе, как на
насесте, младший капрал заставлял плакать навзрыд свой аккордеон. Он был
мертвенно бледный, с зелеными пятнами под глазами и слипшимися на лбу
волосами. Его так тошнило, что он не мог больше дышать; это было свыше его
сил; тепло в нем сохранилось только под кожей. А он все играл "Малышку из
Тонкина", "Я люблю двоих сразу"... Кузина Гертруда стояла за спинкой его
стула и, закрыв глаза, что-то пела во все горло, как она всегда делала,
когда мы собирались на семейные торжества. Я сейчас не помню, но какой-то
кретин ей однажды сказал, что у нее голос соловья, и с тех пор она пилила
нам уши своими визгами зазубреной пилы. Она была старой девой и получала
удовольствие на свой манер. Я думаю, что эти ее визги и доконали Гросселя...
Под воздействием мяуканья Гертруды Гроссель подумал, что это он издает
на своем портативном пианино такие чудовищные звуки. Когда он играл
"Очарованье", случилась драма. Гертруда издавала булькающие звуки, похожие
на сбивание майонеза железной ложкой, с упоением выводя: "Я его встретила
просто так и ничего не сделала, чтобы ему понравиться!" Между нами говоря,
это никого не удивило.
Мы, танцоры, старались не обращать внимания на ее пение, мы шумно
топотали под аккордеон, чтобй заглушить ее ужасные интонации. Но Гроссель --
несчастный козленок -- был уже не в силах бороться. Сидя на возвышении на
своем стуле, он изо всех сил старался удержать на месте свои глазные яблоки,
которые готовы были выскочить из орбит и покатиться по полу. Язык тоже
настроился обратиться в бегство! Он еще перебирал пальцами, но это был
просто инстинкт -- как у утки, которая продолжает бежать, хотя ей уже
отрубили голову. Это был только безусловный рефлекс... Остатки музыки
последними каплями стекали с его пальцев. Вдруг ему стало невмоготу. Но он
не хотел пачкать свой красивый аккордеон. В доли секунды он представил себе,
что будет с инструментом, если он вывернет содержимое желудка на его меха.
Он подошел к краю стола, вытянул голову над аккордеоном и выдал первый залп.
По несчастью, мы с Бертой оказались как раз под ним. И вся струя пришлась на
вуаль моей молодой супруги. Ее венок из апельсиновых веток моментально
превратился в куст малины. Грос

* Я предупреждаю слишком впечатлительных, которые продолжают читать
книгу, что рассказ Берюрье не закончен; они могут, если хотят, пропустить
несколько страниц и подождать нас чуть подальше. -- Примеч. авт.

сель на этом не остановился. Залп правым бортом! Беео! Беео! Парни, это
было похоже на канонаду при Трафальгаре и Аустерлице! Залп! Два залпа! Его
аккордеон, свисающий с его шеи, издавал звуки телящейся коровы! Он был ему
вместо слюнявчика. Сначала Берточка не поняла, в чем дело, она не смогла
определить происхождение обрушившегося на нее потока, потому что стояла
спиной к Гросселю. Она подумала, что подошел черед серпантинов, и что в нее,
невесту, гости стали бросать ссрпантины. И только когда она почувствовала,
что что-то течет по ее лбу, она заподозрила неладное. Мое катастрофическое
выражение лица только усилило ее подозрения. Она провела рукой по лбу. И в
этот момент виртуоз выдал третий залп, самый мощный, идущий из потаенных
глубин. Берта обернулась и все приняла на свою физиономию. Она ничего не
сказала, -- попробуй скажи, если весь рот забит. Только сама она тоже начала
разгружать вагоны. Лишь омар по-парижски, который не давал ей покоя, как
будто ждал этого момента; он стал пятиться назад, как и подобает настоящим
ракообразным.
Танцующие не смогли переварить это зрелище. Произошла цепная реакция.
Самые чувствительные начали складываться пополам, цепляться за столы,
стулья, за других. Настоящее кораблекрушение. Из свадебного и банкетного зал
ресторана "Серый в яблоках конь!" превратился в столовую самоходного
автомобильного парома, пересекающего Ла-Манш в штормовую погоду.
Но были и такие, кто сопротивлялся, и кто изо всех сил сдерживал себя,
кто не хотел трезветь и разукрашивать паркет мозаикой. Но общий порыв
увлекал и их, как увлекает за собой по склону снежная лавина хилуг
деревянную избушку. Беео! Беео! Бе! -- беоо! Раздавалось со всех сторон. И
еще раз бееоо! Официанты бросились врассыпную, началась паника. Хозяин
ресторана уже подумывал вызвать пожарников со своими реанимационными
аппаратами. На кухне загремели ведрами. В половые щетки и веники вставляли
палки, чтобы побыстрее подмести нижнюю палубу; тащили все наличные половые
тряпки! Шеф-повар, которого никто и не думал беспокоить, вытащил из-под
плиты поддон с золой: он плавал коком на смешанном грузовом пароходе и знал,
какой нужно держать курс в такой ситуации!
Я не хотел, чтобы потом о женихе говорили, будто он в самом разгаре
процесса пищеварения отрекся от меню Эдуарда VII! Я стал по-быстрому
опорожнять недопитые бокалы шампанского со стола, чтобы любой ценой заделать
пробоину. А Гертруда -- хотите верьте, хотите нет -- продолжала распевать во
все горло "Очарование". Она была в полном экстазе и не заметила, что музыка
больше не играет -- ведь глаза у нее были закрыты.
Эта безобразная цесарка с упоением продолжала кудахтать: "Я верила в
тебя, как в высшее счастье".
Только она и я не участвовали в этом концерте. Все были на
полусогнутых, чтобы было удобней освободиться и прочистить свои дымоходы. Я,
Берю, боролся со своим мерзким пудингом. Он упорно пытался прорваться в
глотку. А я отбрасывал его назад залпами шампанского. Борьба была
пострашнее, чем матч по регби "Франция-Уэльс". Схватки были более упорные и
жестокие. Аженор был рядом со мной я помогая мне справиться с этой
мерзостью, творящейся в моей требухе. Ассистируя мне, он отрыгнул свою
челюсть и теперь по-пиратски всматривался в вуаль моей Берты, которая
валялась на полу. Он топтался по ней ногами и пытался выудить свою
знаменитую челюсть. На фоне этого всемирного потопа прибор для пережевывания
моего дяди выглядел еще более подавленным, чем на Блошином рынке, коща он
торчал между граммофоном с трубой и фотографией Бисмарка, вырванной из
журнала "Иллюстрации". Эта добротная подпиленная челюсть взирала с глубоким
отвращением на происходящее. Она взывала о помощи, барахтаясь в этой луже я
просила прощения за то, что ей приходится все это пережевывать! Ей было
стыдно! Закончив петь, Гертруда открыла глаза. Если бы вы видели ее
свободное падение с седьмого неба, куда она взгромоздилась, мастурбируя свои
голосовые связки. Она проблеяла "Я люблю тебя-я-" и в изнеможении смолкла.
Вдруг она увидела, что вся свадьба согнулась пополам, а с эстрады через свой
аккордеон изрыгает из себя последние куски селедки музыкант. И тогда она
тоже влила свой голос в этот гигантский булькающий хор и стала петь в унисон
со всеми. Но ей пришлось отказаться от своего репертуара. Она громко
затянула общую мелодию "Бео-о-о, Бе-о-о". Только я один соблюдал приличие! В
паузу между двумя иканиями гарниром Аженор пробормотал мне:
-- Сандри, как тебе удается сдержаться?
-- Я думаю об Эдуарде VII, -- ответил я.
Он подумал, что я окончательно тронулся, и его вывернуло наизнанку.
Толстый снимает шляпу, кладет ее на стоя и расчесывает волосы трехзубои
расческой.
-- И тем не менее, -- говорит он, -- я и правда думал об Эдуарде VII. Я
говорил себе, что я совершил тот же подвиг, что и король англичан, этих
ростбифов, и отстоял честь нации. Разве это не похвально для деревенского
мужика, а?
На этом он заканчивает свой рассказ.
-- Вывод: не спаивайте музыкантов на свадьбе -- это чревато. Конечно,
им надо смочить горло, но вы договоритесь с официантами, чтобы они
разбавляли вино водой.
Давайте вернемся к самой церемонии. Во время свадебного бала жених
должен очень мало танцевать. Если он будет тратить свои силы на вальсы, то
что у него останется на праздничную ночь? Жизнь с фальстарта начинать
нельзя, ребята! Я помню, был у меня приятель, который так вымотался на этих
"раз-два-три", что к концу вечера еле держался на ногах. Его новоиспеченная
мадам с нетерпением жаждала получить свою долю головокружительных
удовольствий, а он выдал ей соло на двух дырках. Вот такая печальная
свадебная ночь, правда? Как ни старалась бедняжка завести его рукояткой, --
все было напрасно: у него были очень загрязненные свечи и воспламенение не
произошло. Вы только представьте, как эта милашка провела свой праздник! По
сокрашенной программе, томясь в печали рядом со своим храпуном! На следующий
день, когда молодожен проснулся в своей постели, ему так стало стыдно, что
он сплоховал этой ночью, что он чуть не пришел в буйное помешательство. При
дневном свете уже было невозможно скрыть свой конфуз. Его конфуз подергался,
подергался и от страха втянул в плечи свою головку. Это здорово отразилось
на его интеллекте. Да вы сами это знаете, старики! Но когда ваша соображалка
бросает вам вызов, лучше смириться. В общем, пробки перегорели, и сколько бы
ты ни щелкал выключателем, света не будет! Через полгода оня развелись, так
как дамочка так и осталась мадемуазелью. И все это из-за того, что молодежен
перетанцевал на своей свадьбе! Вот такие дела!
Берюрье извлекает из драного портфеля второй пузырь. Отпивает, смакует,
глотает.
-- Раз я уж заговорил о свадебной ночи, надо об этом потолковать в
деталях. Давайте чуточку вернемся назад -- к началу бала. Так уж сложилась
традиция, что эти кретины-гости поджидают момент, когда молодожены должны
уйти, и стараются их задержать. Чтобы такого не случилось, я вам дам хитрый
совет. Только для этого нужно иметь соучастника: отца молодой или ее тестя,
например.
Между двумя танцами жених без всякого стеснения, как простой дорожный
рабочий, спрашивает, не найдется ли у кого листочка бумаги, чтобы
подтереться, по причине того, уточняет он, что в ватер-клозете вся бумага
кончилась. Какая-нибудь добрая дуиа находит у себя в кармане старую
квитанцию или любовное послание. Чтобы провести всех, молодожен тут же
начинает отстегивать подтяжки, будто ему уже невмоготу. И затем смывается --
с листком в руке. Подозрений ни у кого не возникает, и танцы возобновляются.
Невеста танцует с папой или с тестем. С невозмутимым видом кавалер в
полумраке оттанцевывает ее к запасному выходу. Девчонка надувает свою вуаль
как парус (как кстати она пригодилась) и уплывает к своему Ромео, который
поджидает ее у двери в туалет. Они рысью бегут к своей машине и "гуд найт"
честной компании!
Мастодонт подмигивает.
-- Записывайте, записывайте, -- рекомендует он, -- даже если вы женаты,
это может вам пригодиться, кто знает, что вам уготовано в жизни. Итак, --
продолжает Непреклонный, -- начался медовый месяц. Вы привозите Нинетт в
заказанный вами номер гостиницы. В предвкушении любовных утех. Уф,
наконец-то! Наконец одни-одинешеиьки! Ты вся моя, моя крошка! Обними меня
крепко-крепко, Люлю! Скажи, лапочка, ты веришь, что это не сон: неужели мы
поженились? И начинается сеанс раздевания. Надо все делать не спеша, без
суеты, парни! Мягко! Чтобы все шло, как по маслу! Извлекайте свою куколку из
кокона с чувством, с остановками! С перерывами на бурные поцелуи. Полусвет.
(Достаточно света из ванной!). Чтобы ей не было стыдно, успокаивайте ее
красивыми клятвами и не бойтесь переборщить: невеста только этого и ждет.
Обещайте ей фантастические миражи, сумасшедшее счастье, верность на всю
оставшуюся жизнь и даже после! Заверяйте ее, что вы всегда будете желанны
друг для друга! Клянитесь ей, что отныне вы вступаете в состояние обалдения
чувств и никогда из него не выйдете! Что вы пленники грота сладострастия!
Что, впившись друг в друга глазами и губами и выложив в чашку спиральку, вы
такими отныне останетесь на века! Что она обязательно должна иметь билет в
рай наслаждений! Что это ее ночь! Апофигей от попы до грудей! Продолжая
вести разговор в таком роде, обещайте ей достать с неба луну, а сами в это
время стягивайте покровы с ее луноподобных ягодиц. Очень важно, парни, чтобы
с первого момента интимности она была голой, а вы в одежде. Этим достигается
ваше превосходство над ней, вы понимаете? А в ней укореняется психология
рабыни! Это хорошо для будущего! Надо, чтобы вы утвердились ее властелином!
Она -- голая, а вы в черном, в белом галстуке! Как две разные планеты.
Все так же, не снимая одежды, вы приступаете к делу вплотную. Пусть она
прочувствует на своей коже шероховатость ваших шмоток -- самец должен
царапать! Делать больно! Постарайтесь сделать для нее первый сеанс
потрясным! Чтоб она забыла день своего рождения, черт возьми, и адрес своих
родителей! Чтоб забыла французский! Чтоб заговорила по-козьи, друзья мои,
по-сучьи, по-коровьи! Чтоб поняла свою боль м тут же забыла о ней! Чтобы
покрылась с головы до ног крапивной лихорадкой! Чтоб взбесилась! Чтоб
умоляла! Чтобы умерла два, три, десять раз! Надо делать ей больно ласково! И
так же ласково приводить в себя! Доводить, приводить в экстаз, укатывать,
переворачивать на "орел-решку", довести до потери разума и снова привести в
разум! Если вы сделаете все это красиво с вашей женушкой в первую ночь,
будущее вам обеспечено! Клянусь печенкой Берюрье! А я свою печенку очень
люблю.
Он заходится в приступе кашля, но после глотка красного быстро
успокаивается.
-- Само собой разумеется, -- продолжает Инициатор, -- сейчас все больше
в больше растет число нетерпеливых молодых людей, которые еще до брачной
ночи играли в игру под названием "заберись на меня". Не важно! Брачная ночь
должна быть всегда торжественной, премьерной, парни. Всегда! Это все равно,
что Рождество, даже если девственница не такая уж и девственница! Ну, а
теперь, когда я вам посоветовал, что надо делать, остановимся немножко на
том, чего следует избегать делать.
Он трет глаза большим и указательным пальцами. Раздается ноющий звук,
будто рабочий бензоколонки протирает вам стекло каучуковой лопаточкой.
-- Первое, -- говорит ее, продолжая прочищать глазные орбиты, --
остановимся на мужчине. В тот момент, когда они входят в свою комнату любви,
он должен отгонять от себя такие мысли; "Вот так дела, они поменяли обои
после моего последнего визита". Или "Надеюсь, что здесь нет клопов, как в
том борделе, куда я ходил с Симоной".
Берю еще немного размышляет, как человек, заботящийся о том, чтобы
ничего не упустить.
-- И еще, -- продолжает Отважный, -- в момент излияний этот олух-муж ие
должен шептать девчонке, чтобы рассеять ее страх: "Расслабься, Лолотта, я
знаю как делать". Или нетерпеливо бормотать: "Если тебе страшно смотреть на
него, я ничего не буду с ним делать, пока твои глаза не привыкнут". Или
такое (есть мужики, которые способны на это): "Послушай, дочка, ты совсем
вяло подмахиваешь, придется тебе покачать пресс". Также, избегайте называть
ее другим именем, а то она может обидеться. Если она отдается, как
гладильная доска, не упрекайте ее за это, а наоборот отпустите пару
комплиментов. Даже последние недотрога любят, чтобы им говорили, что они
чемпионки в любви. Чем хуже они целуются, тем больше верят в то, что они
настоящие куртизанки, и гордятся тем, что они такие. Это указывает на то,
что они заслуживают вашего ободрения, потому что в глубине души имеют к
этому призвание. Поэтому после сеанса перепихивания вы с восхищением
присвистываете и шепчете ей: "Черт возьми, на вид ты белая голубка, а в
любовных делах ведешь себя как прожженая путана".
Он встает и под нашими восторженными взглядами выполняет несколько
упражнений на сгибание колен. Неприятный треск оповещает нас о том, что его
брюки выполняют эти упражнения против своей воли. Толстый прерывает
упражнения, пальпирует основания ног своим чувствительным указательным
пальцем, морщится и без комментариев снова усаживается за стол.
-- А сейчас рассмотрим проблему девушки, -- решает Сногсшибательный. --
Прежде всего, она не должна огорчаться, если в ночь "Н" она обнаруживает,
что у ее жениха очень щуплый прибор. И тем более, не возмущаться: "Здесь
какое-то недоразумение! Я вышла замуж за мужчину, а не за полсосиски!" Для
мужика это самое страшное оскорбление. Пусть эти ненасытные знают, что важен
не сам предмет, а то, как им пользуются.

Вы все знаете анекдот по поводу того, как развлекаются молодожены? Я
вам повторю его, потому что он совсем не такой уж глупый. Самая хохма -- это
то, что после любви жених дает тыщу франков своей бабе, та берет деньги и
засовывает их под чулок. Этот анекдот как бы подводит итог того, какие
опасности могут вас подстерегать. И та, и другая сторона должна следить за
собой и ни на минуту не забывать, кем является другой по отношению к нему
или к ней, и чем занимаются вдвоем в этих четырех стенах. Хоккей?
Я также хотел бы обмолвиться парой слов о свадебном путешествии.
Естественно, каждый действует в соответствии со своими способностями. В наше
время, когда путешествия совершаются без проблем и регулируются на основе
24-х дневного менструального цикла, молодожены считают своим долгом
проводить медовый месяц на Новых Гибридах, в Большой Азии или в
Антоннанарыве. Все это глупости! Медовый месяц вам. не туризм! Пейзаж не
должен отвлекать вас от этих самых штучек. Идеал -- это тихий укромный
уголок во французской деревне! Но минуточку! Как всегда, здесь нужно
избегать обратных излишеств. Я знавал некоторых, которые по этому случаю
разбивали палатку! Брачная ночь под палаткой -- это годится для королевы
Англии. Но не для Нинетты. Ее в эту ночь не должны кусать за нежные места
красные муравьи -- программой не предусмотрено! Она не должна подцеплять
насморк на свежем воздухе! Да к тому же в палатках фирмы "Тригано" у вас не
будет жизненного пространства для проведения лихих кавалерийских атак! Вы
можете ни в чем себе не отказывать только снаружи! Вы представляете себе эту
псовую охоту между спальным мешком и газовым баллоном? Вы рискуете ушибиться
о газовую походную плиту или защемить свое хозяйство в складном столе! Я
обхожу молчанием хрупкость самого этого сооружения! Слишком резкая амплитуда
движения поясницы -- и колья палатки сорваны! Полотняное здание падает и
накрывает вас, совсем некстати, как покрывалом. Вы запутываетесь в веревках!
И вот вы спеленуты, запакованы, превращены в мумию. Ваш пыл оказывается
опутан веревками, вы выпускаете из объятий мандолину мадам и вместо нее к
вашему полному замешательству обнимаете канистру с водой. Атака
захлебнулась. Бойцы бегством спасаются с ноля битвы! Такого несчастья и
врагу не пожелаешь, а тем более молодоженам. Да, не пожелаешь!
Он массирует палец, сосет его и заталкивает подмышку.
-- Лучше, -- утверждает он, -- сделать как мы с Бертой. Мы провели наш
медовый месяц в Аньере, в небольшом ресторанегостинице, который я знал
раньше. У вокзала, напротив газгольдера. Его владельцем был тесть одного
моего коллеги. Ресторан назывался "У Тинтинов"!. Мы пережили там период
настоящего счастья. Хозяин и хозяйка нас просто баловали. Холили нас.
Готовили нам блюда со шкварками. Фирменными блюдами мадам Тинтин были:
"морская зыбь" и "рульки помарсельски".
Он громко шмыгает носом, но, несмотря на эту профилактическую меру
глаза его наполняются влагой.
-- Да, -- со вздохом произносит Плюшевый. -- Это было настоящее
счастье. Я сейчас расскажу о программе наших дней, потому что, по-моему, мы
провели классно наш медовый месяц. Я не хочу хвастаться, парни, и считать
себя умнее, чем я есть на самом деле, но я всегда умел пользоваться жизнью,
особенно в такие потрясные моменты.
Итак, чтобы вернуть вас назад, каждое утро мы просыпались в девять
часов и сразу же принимались за наши медовые дела. Не в моем вкусе
откровенничать об интимных делах, вы же знаете! И все же Берта --
удивительная женщина. Она была против оплаты по безналичному расчету. Она
требовала расчета наличными! И без всяких отсрочек! Потрясная девушка. С
большим опытом, и все остальное. Когда она демонстрировала в постели свои
способности, мои чувства обострялись, как иглы морского ежа. Не стану
описывать детали, но для вашего сведения скажу, что она умела все:
кепку-невидимку, салазки, запор на тридцать два зуб, увеличительную трубу и
машинку с двумя ведущими руками! Мне страшно повезло! Товар в экспортном
исполнении! Кобылица, получившая приз вне конкурса! В общем, счастливый
жребий! В скачках любви я выиграл пари на три первые лошади, и это был почти
что выигрыш века. Я бы сказал, наших дней! Итак, до обеда эти штучкидрючки,
и в перерыве -- чашечка кофе. В полдень мы спускались вниз, на жратву, не
снимая пижамы. Мы могли позволить себе такую вольность, ведь мы же рубали на
кухне. Чтобы промочить во рту, мы пропускали по парочке стаканов
аперитивчика, а потом приступали к жратве с красным вином уже в запечатанных
бутылках. К трем часам мы поднимались к себе, чтобы немножко порезвиться
после обеда. И мы резвились до шести. Потом одевались и шли гулять. Взявшись
под ручку, мы доходили до моста Курбвуа. На мосту мы останавливались и
сверху поплевывали на матросов с барж, которые проплывали под нами.
Несколько раз мы заходила на собачье кладбище, расположенное из
острове. На маленьких могилках были надписи, от которых сжимались от жалости
наши сердца: "Медору-верному Товарищу". "Здесь покоится Дулетта Дюран,
умершая при родах". Часто хозяева вделывали фотографии собак в камень.
Лулетта Дюран, к примеру, была маленькой черно-белой фокстерьершей с
заостренной мордой и заячьими ушами. Посреди кладбища, я помню, стояла
статуя Сары Бернар. А на цоколе памятника было написано: "Гоби-герою труда,
умершему при исполнении служебных обязанностей! С признательностью, молочная
лавка Дюбуа!" Мы с Бертой дали друг другу обещание обзавестись собакой.
Позднее. Мы возвращались в наш ресторан "У Тинтинов", нагуляв хороший
аппетит на свежем воздухе. Мы немножко перекусывали, полголовки сыра или
омлет со шпигом и стаканчик "красного" для восстановления гормонов. Потом
играли в карты с владельцем скобяной лавки в этом квартале мюм Маклу и
Леонаром, мужиком из похоронного бюро, который находился в отпуске по
болезни. Берта не могла жить без ресторана, иоэтому во время ужина она
помогала г-же Тинтин обслуживать постояльцев. К девяти клиенты расходились,
и мы садились ужинать вместе с хозяевами. За едой и разговорами время бежало
быстро, тем более, что г-н Тинтин был мастер поговорить. В полночь мы
поднимались к себе и все начиналось сначала. От острой жратвы хозяйки у нас
закипала кровь. Матрацная серенада, пардон! Мы изуродовали нашим славным
хозяевам три пружинных матраца. Потом, уже позднее, чтобы не смущать нас,
они рассказали нам, что постояльцы гостиницы располагались бивуаком возле
двери нашего номера, чтобы насладиться спектаклем. Они притаскивали стулья,
вязанье, литровые пузыри красного и слушали, как мы себя ведем, обмениваясь
при этом своими впечатлениями. По характеру шумов они пытались уяснить
категорию наших геройских действий. Среди них находился господин Артур,
бывший священник, который как-то в минуту хандры решил бросить свою духовную