Страница:
В этот день с утра были облака над Овечьим Филиалом, над предгорьем, И начали брать в горах утесы под Острова. Работали все четыре ЛОМа на площадке; все их повернули на юг. Выискивали в горах места повыше, за три тысячи метров, и поглуше, где заведомо никого нет.
Под Острова. Так наперед назвали опорные пункты на полигон-корыте: пару в центре и 4-5 по краям. На них требовалось установить различные датчики, приборы наблюдения, чтоб знать, какая здесь температура К-днями и К-ночами, какова влажность, далеко ли видно вверх, в стороны - и что именно. И причалы для НПВ-барж и глиссеров, места выхода и отдыха. Словом, обживать.
С первым утесом, взятым у Тебердинского хребта - размером метров в сорок, с 16-этажный дом, - выяснилась приятная сторона: и взять НПВ-лучом можно легко, отделить от скалы, срезать, как кусок масла ножом (поскольку камень, непроводник), и поставить на полигоне можно легко и сразу прочно. Нижняя часть утеса, оседая на крутой НПВ-барьер над титановым поддоном, сама дробилась, выравнивалась, подравнивалась... и он будто здесь всегда и стоял. Осталось подровнять НПВ-фрезами верх, склоны - это не было проблемой.
Первый камень поставили на востоке полигона; внешне - у Восточного входного овала и НПВ-шлюза, в 14 метрах от него по прикидке с ВнешКольца, в 20 метрах от опорной мачты высоковольтной линии, что подходила с пустыря. По внутреннему же счету он был в ста километрах от того шлюза.
Так и назвали: Первый Камень.
Более хлопотно оказалось с доставкой. Внутреннюю камеру ЛОМа, вторую ступень - полуметровый металлический цилиндр с "многоэтажным" вложением извлекали из Ловушки, вертолетом доставляли в НИИ, поднимали на ВнешКольцо; там строго в нужном месте опускали жерлом вниз в пространствво К8640 полигона - и высвобождали Ловушку, сбрасывая поля и сей камень.
Пока не вошли во вкус, брала оторопь, что утесом в десятки метров манипулируют так, будто его внутри, в цилиндре, и нет, несут его, как бочонок; а потом он виден с Кольца на К-полигоне крупицей, светящейся во тьме. Точкой. Звездочкой.
- Созвездия вверху, созвездия внизу... - задумчиво молвил Толюн, глядя вниз сквозь штанги Кольца.
- Будут! - уточняюще поднял палец Буров. - Будут созвездия внизу, когда наберем достаточно "островов". Созвездия-архипелаги. Так что полетели в Овечье.
В целом занятие оказалось канительным. Дождаться подходящего облака, чрез него направить НПВ-поисковый луч в горы, найти подходящий утес... это все при К1, в "нулевом времени"! - взять, доставить на Ми-4 (час лета!) - и еще возиться на нижних уровнях башни, при К2-5. Труд был, как на всех уровнях, но время расходовали самое дорогое.
В сей день установили только три "островка": еще один с западной стороны, один в центре полигона. Три светящихся крупицы среди океана тьмы при взгляде с ВнешКольца.
- Слушайте, этак мы состаримся и ничего не успеем! - обеспокоился Буров.
- Хорошо еще, хоть там их оборудовать можно практически сразу, вне времени, - заметил Панкратов.
- Вне времени, но не вне жизни нашей, - буркнул Васюк-Басистов. - Тоже надо бы беречь.
Он знал, о чем говорил; хлебнул К-трудов еще при Корневе.
Оборудовали.
Центральный назвали "Вэ-Вэ", западный "Александр Корнев". На Вэ-Вэ поставили телескоп (все тот же "максутик" из спасенных). В него - да и просто так - наблюдали МВ-солнце с "обручами". А вот решетку ВнешКольца не рассмотрели - из-за спектрального сдвига ее холодную тьму.
Но наряду с тем, что что-то делалось медленно и плохо, немало было и того, что делалось быстро и хорошо: в руки давалось. В НИИ НПВ много людей много всего делают; это уж точно.
И в сей же день измерениями на "островах" за многие К-дни и К-месяцы разобрались с тепловым режимом на полигоне. Выяснили, что запас тепла, забранный вместе с воздухом Земли, уже исчерпался, рассеялся. Теперь все зависело о МВ-солнц: светят - жарко, не светят - лютый, почти космический холод. Слабо светят - тоже не позагораешь.
На "островах" еще оставался запас тепла от самих камней.
Ясно стало, что на окраинных камнях всегда будет прохладней, чем в центре, где МВ-солнца возникали почти в зените.
Так наметились очертания климата будущей К-Атлантиды.
1.
Под это дело Иерихонский предложил Материковый К-календарь, спроектированный им на компьютере (уж это-то всегда легко ему в руки. давалось). Во-первых, обосновал он, раз там появились опорные пункты с приборами, нужен и свой счет времени. Реального. Кто когда где чего что: работал, жил-был, сколько часов и дней. По свойствам и специфике будущего Материка.
Специфика была та же, от его первой идеи: час это год, пять минут К-месяц, десять секунд - сутки; только теперь все было красиво конкретизовано:
- все К-годы имеют по 360 дней; високосных не надо;
- все месяцы тоже ровно по 30 дней;
- согласование с Земным временем: К-год заканчивается с последним пиканьем ежечасных сигналов точного времени на Земле, в частности, в Катагани; этим там завершается К-декабрь (только не 31-е, а 30-е его число);
- как только обрывается последнее удлиненное "пииии...", пошел новый К-год. 1-е января.
День текущий 7.8421 октября
8 окт 20 ч 1 мин Земли
8+121 окт Уровня К144
(где это обсуждали в сауне)
А на полигоне 5-е К-января неизвестного года
- ... а лучше бы не января, а пеценя, - продолжал он свой доклад в сауне на уровне К144, на средней полке - розовый, голый, с налипшими на спине листьями от веника - при большом внимании таких же собравшихся: Бурова, Климова, Панкратова, Толюна, бригадира связистов Терещенко. Любарский отсутствовал. - Раз уж мы камешки эти по-своему называем, по историческим, так сказать, именам НИИ, надо бы и здесь. Пока что у меня три названия: вместо января пецень, вместо февраля сашень, вместо марта шарень... - он выразительно указал вверх. - А далее пусть пока будет обычно: К-апрель, май и так далее.
- Пока кто-нибудь еще героически копыта не откинет, - добавил Миша.
- В самом деле, - произнес, помахивая веничком, багроволицый Буров, - что нам тот Юлий Цезарь, Октавиан Август, двуликий Янус! Найдем свои имена.
Собственно, эти реплики означали принятие идеи. Чего ж ее, действительно, отвергать: все правильно рассчитано.
- А годы как будем считать?
- От образования полигон-корыта, как еще! У нас зафиксирован день и час.
- Нет, лучше от пуска солнцепровода. Как в Библии: да будет свет!
Поспорили. Не сошлись. Решили давать и так, и так, через дробь.
- Итак, сейчас у нас 8 октября 20 часов 14 минут 5 секунд Земли... провозгласил Иерихонский, глядя на экранчик своих ЧЛВ (он уже ввел там эту строку!), - а на полигоне и на островах 23 сашеня 49/31 К-года!
- Это введем и в Табло времен на ВнешКольце, - скрепил Буров.
- Бармалеич не утвердит, - сказал Миша, помахивая около спины веником. Он же сторонник дробных "дней текущих". И Малюта взвоет.
- Шашлык по-карски, время по-любарски, - добавил кто-то. - А теперь вот еще и по-иерихонски.
- Осилим, ничего, - пообещал Виктор Федорович. - Убедим.
... От частого упоминания встреч, диалогов и даже важных решений, принятых в сауне или в тренировочном зале на 144 уровне может возникнуть впечатление, что Верхние НИИвцы постоянно там околачивались; только и делали, что хлестались вениками или качали мышцы. Какое! Между такими посещениями проходили многие дни, а то и К-недели, наполненные делами, работой. Просто здесь были общие, хорошо согласованные во времени, точки встречи.
Далее в некоторое время просто парились, хлестались вениками, окатывались и поддавали молча; наслаждались теплом, привыкали к уточненной К-реальности.
Терещенко - он с подручными обслуживал автоматику солнцепровода наверху вдруг встал на средней полке в полный рост - широкий, плечистый, черноволосый:
- Так... Виктор же Федорович! Раз пишло таке дило: мисяцы, кварталы, сезоны - тобто зима й лито, весна й осинь... так треба ж и це организовать!
Все обратились к нему.
- Це дуже просто... це ж синусоида. Мы зараз МВ-солнца приближаем-удаляем по такому закону... - связист показал дланью как: - туда, сюда, туда-сюда... А на нее треба накласты синусоиду с периодом в час - и все. Ничого бильш не треба. И буде зимой... ну, К-зимой - солнце пизднише приближатыся, раньше удаляться, а литом навпакы. Га?..
Это действительно была такая простая и очевидная мысль, что на лицах многих - прежде всего самого Бурова - выразилась досада, что не им она пришла в голову.
- Что ж, - помолчав, сказал главный. - Ты придумал, ты и сделаешь. Сам там знаешь где что: отрегулируй.
Для Терещенко это была наивысшая награда.
- Сьогодни й зробымо, - радостно сказал он.
Так - небрежно, походя - было решено нечто гораздо большее, чем К-календарь: сезоны и климат будущей К-Атлантиды. Календарь сам по себе всего лишь умствование.
Хорошо делать то, что в руки дается. А мы ли это делаем, с нами ли творится - какая разница.
... Людмила Сергеевна не очень противилась, заинтересовалась. (А тем более месяц "сашень"...). Утром следующего дня Табло времен на пультовом экране Капитанского мостика над ВнешКольцом выглядело так:
День текущий 8.3632 окт ИЛИ
9 октября 8 ч 43 мин Земли
371-й день Шара
636531617-й Шторм-цикл МВ от Таращанска
9+3 окт 7 ч Уровня К6
18 К-сентября 61/43 года на полигоне
... для подъявшего голову вверх мир светлел
накалялся округлой стеной башни
звуки там высоки и звонки
движения быстры до неразличимости
А годы для какой-то местности, даже если самой местности почти не видно, искорки при взгляде с ВнешКольца, - это, конечно, солидно.
... Варфоломей Дормидонтович потом улыбался, крутил головой, вспоминая, как его, автора Приказа 12 о новой, точной и предельно правильной Вселенской хронометрии, в этом деле, в счете времен для полигона 8640, а тем и для будущего большого Материка) действительно "осилили". Положили на лопатки. Почти изнасиловали.
- Как для Земли-матушки естественные единицы сутки и год, - доказывал ему, щуря синие глаза, Миша Панкратов, - так для МВ-солнц естественн интервал в 10 отмененных вами секунд: жизнь окраинной галактики...
- И то на пределе, - включился предавший своего институтского товарища Климов. - Окраинных-то в МВ маловато.
- Да в них еще успей автоматически найти, выбрать и приблизить, - поддавал Буров.
- И извольте далее считать сами, - продолжал Миша. - Десять секунд - это К-сутки с разовым солнцем. Год же естествен не только как оборот по орбите, но и как набор сезонов, цикл, вошедший во все: зима-весна-лето-осень. На Земле он 365 суток, здесь округлим до 360... по десять секунд. Вот жив и отмененный вами час Земли как естественная единица: час это К-год. Так или нет?
- И предельная к тому же, - включился предавший своего институтского товарища Климов. - Окраинных галактик-то мало.
- Да еще найди, выдели, приблизь, - добавил Буров. - Все в секунды...
- Так или нет, Бармалеич? - наседал Миша. - Нет, вы скажите!
- Ну. так...
- А где год, там и времена года, сезоны - по четверти часа, а где сезоны, там и месяцы, - подал голос Иерихонский. - По пять земных минут... если, конечно, не мудрить, а брать те же двенадцать.
- А почему же их не брать! - Снова вступал главный инженер. - Почему это наш Вэ-Дэ-Любарский умный, а Петр Ильич Чайковский, который написал замечательную сюиту "Времена года" из двенадцати пьес по месяцам, - нет!?
- А поэты! - Воздевал руки изменник Дусик. - "Это май-чародей, это май-баловник веет свежим своим опахалом..." "Октябрь уж наступил..." "В тот год осенняя погода стояла долго на дворе. Зимы ждала, ждала природа. Снег выпал только в январе..." - как там дальше, Варик?
- "... на третье в ночь." - Закончил Любарский. - Демагоги вы. И нахалы.
- Ну, раз уж мы такие, - сказал Панкратов, - то... раз признали, что в полигоне естествен час Земли, то и в НИИ от него открещиваться рано!..
Так они своим нахрапом-сопротивлением "спасли" часы, заодно и минуты, на всех табло башни.
2.
День текущий 8.468056 окт
9 окт 12 ч 14 мин Земли
9+ 3 окт 1 ч Уровня К6
22 шареня/марта 65/47 года на полигоне
Светит 17004-е МВ-солнце.
... Хотя под этим номером в этот К-день на полигоне и светило не солнце, а шаровое скопление из миллионов звезд. Такие выскакивали один раз в несколько К-лет. Но это совпало с визитом, наблюдали впервые.
Заметили, устанавливая очередной - четвертый - опорный пункт. Доставили из рассветных туманных гор 50-метровую красно-серую скалу. Установили в северной части полигона; внешне - вблизи проволочной изгороди и пустыря, под той частью ВнешКольца, где было К4. Внутренне - в 300 километрах на север от "острова Вэ-Вэ", центрального валуна для наблюдений. Внешне - неподалеку от лаза в проволочной ограде для идущих на работу в Институт с Ширмы.
- Что вам надо: светит и греет! - отбился Буров от упреков. - Между прочим, общее название всех солнц - "светило". А по-старославянски и вовсе Ярило.
Да и верно, грело это шаровое скопление, размытый звездный ком тех же квази-солнечных размеров, одинаково с обычными МВ-светилами. И в других казусных, сюрпризных эпизодах МВ-освещения полигона для будущего Материка посредством его техники так было; объекты-образы МЫ извлекались всякие, но световой и тепловой режим не нарушался. Что вам, действительно, еще надо!
... Потом, месяц спустя, летя в вертолете, в своей жалкой попытке спасти мир, Любарский вспомнит, подумает: уже тогда стоило насторожиться, что МВ-мир в Шаре и в плане прикладном богаче наших куцых представлений. И что эта богатая реальность пролазит в каждую щель. Переигрывает их усилия. Именно ему, поставившему себе цель вникать в Первичное, следовало насторожиться.
А тогда он лишь умилился: деловой торопыга Буров удачно сделал наспех то, что он, строгий профессионал, наверняка бы отсек.
Это и видно из соответствующей записи в дневнике:
"Как хотите, но науку - а тем более технику - движут дилетанты. Вот если бы я был причастен к проекту солнцепровода, разве допустил бы такое "безобразие", чтоб не солнца, а редчайшие объекты Вселенной, шаровые скопления, светили и грели!? Конечно, нет: раз солнца, так пусть только они и светят. Ввел бы дополнительные признаки: четкость и округлость диска, что-то еще - и привет шаровым скоплениям. А тем более светилам-галактикам.
Виктор же Федорович наш поступил не мудря, примерно так, как ЖЭКовцы, заботящиеся об отоплении домов. Главное, чтоб было тепло, чтоб люди не мерзли и не жаловались; для этого надо побольше топлива запасти. А будет ли это уголь-антрацит, или бурый, нефть или мазут - дело десятое. Важно, чтоб батареи в квартирах грели.
Так и он: настроил фотоэлементы, чтоб поскорее выхватили из окраинной очередной галактики то, что ярче других; чтоб оно светило и грело. А что оно там, как называется - дело десятое.
И спасибо ему. Я подобное шаровое скопление даже в подъемах в кабине ГиМ в Меняющуюся Вселенную ни разу не наблюдал."
Все-таки МВ-небо над полигоном - это было главное. Оно привлекало внимание всех. Оно было НАСТОЯЩЕЕ их суетной возни.
Лишь немногие из тех, кто работал в средних уровнях башни, а тем более в зоне и в Овечьем Филиале, поднимались в кабине ГиМ в Меняющуюся Вселенную в Шаре. Большинству это было не по специальности и ни к чему. А теперь, обслуживая полигон, устанавливая там "острова" и оснащая их, перемещаясь непонятно даже по чему, по упруго покачивающемуся воздуху, что ли - на НПВ-баржах, все они видели иную Вселенную. Меняющуюся. Днями - солнца в фиолетево-темнем овале в окружении звезд; ближе к сумеркам, к вечеру, К-ночами - эти звезды в невероятном изобилии (насыщенная ими, обычно центральная область "окраинной" галактики): перемещающиеся, меняющие цвет и яркость, живые. А К-утрами одна из них, самая яркая, приближалась, накалялась, росла становлась солнцем. Работала светилом.
... И "нормальные" МВ-светила давали больше, чем от них ждали. Особенно с эллипсами "плането-орбит". (В таком наблюдении неясно было, что же более четкая реальность там: планета - или образованная ею в миллиардах оборотов около светила орбита; таким названием и примирили.) Не только темные дуги этих плането-орбит перечеркивали солнца-звезды, но и - утром, приближаясь, а иной раз и вечером, удаляясь, они показывали не то ореол, не то нимб: светящиеся эллипсы вокруг. Утренние огневые эллипсы Любарский и Климов понимали: это были размытые допланетные шлейфы, раскаленные, только отошедшие от протозвезды. А что означало превращение темной дуги орбитального эллипса планеты также в раскаленную, лучше было не задумываться.
Интересно выглядели МВ-солнца - двойные звезды. Массивная большая была размыта, ибо колебалась от шатаний около нее малой, голубой; та и вовсе размазывалась в сияющий обруч.
Дважды в МВ-небе роль солнца исполняла... соседняя МВ-галактика с ярким ядром, ближняя к окраинной; ее простоватая Буровская автоматика выделяла и приближала пространстввенными линзами. Более того, и она засчитывалась на табло времен в "рядовые" МВ-солнца с теми же порядковыми номерами.
Но разве в этом дело! Все работавшие на полигоне чувствовали себя и на Земле, и в иной Вселенной сразу. Это не могло быть просто работой - ради успеха, заработка, даже долга. Это просто была иная жизнь. Совсем иная.
Неслышный шум Вселенной проникал в души. И они становились Они.
3.
В этот день из гор в Овечье ущелье, а из него вертолетом в НИИ доставили также всего два камня, сорокаметровых валуна. Хотели и третий, но возле той горы во-время заметили людей: не то туристы, не то геологи. Нельзя, атас! Шухер. Полундра.
И под вечер разыгрался скандал. Тот же простой сакраментальный расчетик проделал Мендельзон, да еще сопоставил с "темпом", с позволения сказать, наполнения К-полигона веществвом. Ни темпа не было, ни наполнения.
И уж он-то молчать не стал.
Собрали срочный КоордСовет в узком кругу в трен-зале на К144, у бассейна. И хоть обстановка была патрицианской, древне-римской: расположились вокруг бассейна, кто в простыне, как в тоге, кто в халате, кто в плавках - остроты ситуации это не убавило. Резкости суждений тоже.
Александр Григорьевич Иерихонский теперь также выдал на гора свои расчеты, наиболее полные; но слушали небрежно, знали. Для К-Атлантиды требовалось миллион, ну, самое малое полмиллиона кубических километров.
- Это если сравнять до уровня плато все горные хребты ЕврАзийского материка, и то будет мало, - популярно объяснил он.
- А и кто же нам позволит их сравнять?!..
Варфоломей Дормидонтович изложил ситуацию с веществом с позиций астрофизики. По ней выходило, что вещественные тела вообще редчайшая штука во Вселенной, средняя плотность его убийственно мала: 3*10^-31 грамма в кубическом сантиметре...
- Это один атом на несколько кубометров мирового пространства. Да и атом-то, как правило, самый пустяковый, водородный или гелиевый. А те, что нам нужны, кои в камнях и рудах, - их не во всяком кубическом километре найдешь.
- А ближе, в Солнечной?
- Что же в Солнечной! Поднимите ночью голову вверх, увидите несколько планет - искорки в океане пространствва. Вот и все. В Солнце, между прочим, в сто раз больше веществва, чем во всех планетах.
- А еще поближе: Юпитер со спутниками, астероидный пояс, Марс?
- До этого "поближе" десятки и сотни миллионов километров.
- А Луна, наконец? До нее-то точно дотянемся.
- Забудьте и думать! - с несвойственной ему резкостью жестко сказал Любарский. - Забудьте и думать!
Климов вздохнул, добавил:
- Земля и Луна одна сатана. Это целое.
Оба хорошо помнили тот свой "опыт".
- А если вглубь Земли? Ловушки это могут. Сквозь всю мантию даже. Брать оттуда, откуда его больше никто все равно никогда не возьмет. Устроим сверхшахту в горах. За Овечьим...
- Так ведь миллион кубокилометров. Дебит нефтяных скважин от силы несколько таких кубов. Из шахт и рудников берут того меньше...
- Это нужно сотни Ловушечных шахт по всей планете. Нереально.
- И что мы в итоге возьмем? Вспомните о геотермальном градиенте: тридцать градусов на километр... Псевдо-ученые сейчас чирикают о потеплении от парникового эффекта, озонового слоя. Все проще. Мы, наша цивилизация тараканы на раскаляющейся сковородке. В форме шара. Накаляет ее усиливающийся радиоактивный распад. От него и этот градиент. Так что возьмем мы из глубин планеты раскаленную радиоактивную лаву... и что мы с ней будем делать?
- Еще и вулканы ее оттуда забьют, извергнутся. Уничтожат все живое.
Так выявилась главность и неразрешимость проблемы вещества.
Все наличествовало:
- МВ-солнца, возможность отрегулировать их не только по "дням", но и по сезонам; обеспечить на будущей Атлантиде зиму и лето, времена года;
- ВнешКольцо с прецезионным слежением за всем, что под ним;
- Ловушки-монстры К8640 по углам полигона, обеспечивающие соответственное сжатие физического пространства-времени,
- и тысячекилометровые пространства с сумеречной дымкой вдали и солнцем в окружении звезд, всякий день новым...
- даже К-календарь с "пеценями", "сашенями" и "шаренями".
Все было - ничего не было. Внутри К-полигона это великолепие обслуживало две НПВ-баржи (ржавые, речные, тяп-ляп-приспособленные), несколько утесов с аппаратурой да титановый поддон, "полигон-корыто". И все.
Атлантида не вышла. Делали то, что в руки давалось, самообольщаясь во всю: мы-ста! То, что дозволено было.
Не пришла в головы к нужному времени нужная идея, как надеялись. Хуже того, вместо нее пришла иная. Хоть это и не вошло в поговорку, но и самая плохая мысля тоже приходит опосля. Та, что пришла сейчас, была не "мысля", а просто сволочь:
- если б заранее знали весь масштаб Проблемы вещества, знали, что столкнутся с такими сложностями-медленностями (при всей-то их К-технике), то не начинали бы это дело вообще; оно не имело смысла.
- Ваша доктрина опережающего К-мышления, Виктор Федорович... - медленно сказал Мендельзон; он сидел в плетеном кресле-качалке у самой воды, - или точнее, может быть, слепого К-действия, опережающего мышление, на проверку оказалась простым старорежимным русским авосем... - Откинулся в кресле и со вкусом добавил: - Лапотным.
Буров побагровел, но смолчал. Что он мог сказать?
Молчали и другие. Одно слово, один эпитет - а как емко обрисовалось все. Так оно и есть, при всей их технике и псевдо-знаниях.
... Бредут мужички с котомками и в лаптях. Неведомо куда. То ли дойдут, то ли нет. Авось там будет удача, добыча, заработок... а может, и нет. Смерды. До сих пор не выяснено, что от чего происходить: слово "смердеть" от "смерды" или наоборот.
Все есть - ничего нет. Растерянность, усталость.
Они были крепко ушиблены Проектом К-Атлантиды. Видели и чувствовали, как иная Вселенная дает свет и тепло на полигон; свет и тепло, источник Жизни. Только оживлять там было нечего: несколько "островов"-камней да куча металлолома.
ТРЕХГЛАВИЕ О НЕТ-СУРЬЕЗЕ
Глава восемнадцатая. День Эшелона
Политизация общества суть форма социальной
психопатии. Осложнения ее - "митингит" и "демонстрит".
К.Прутков-политик
1.
День текущий 9.6215 окт
10 октября 14 ч 55 мин Земли
372-й день Шара
N = N0+642163417 Шторм-циклов МВ
54-й день Дрейфа галактики М31
(58-я гал. микросекунда)
22657-е МВ-Солнце над полигоном
10+14 окт 22 ч уровня К24 (приемная)
... добела раскаленное острие башни
вонзалось в тьму Шара
в нем мощно жила иная Вселенная
рядом - и недостижимо далеко
в их власти - и властвовала над ними
История с радиоактивным эшелоном замечательна более не сама по себе, а тем, что привела в НИИ НПВ человека, без которого, вероятно, события здесь (а тем и в местах куда более обширных) развивались бы совсем иначе. Гораздо скромней и умеренней, честно говоря, развивались бы они. Как бывают поворотные (и даже переворотные) события, так бывают и поворотные люди.
Слухи о необыкновенных исчезновениях в Катагани и окрест росли и ширились. Правоохранители отказывались открывать дела "по факту хищений" в силу немыслимости такого факта: чтоб склад товаров, например, или вагоны с рельс улетели за облака. Страховые общества соответствено отказывали в выплате страховок.
Ввизит Страшнова показал, что есть и среди краевой верхушки человек, который понимает что к чему. Явился Виктор Пантелейонович как частное лицо; он нынче был в тени (хотя и с авторитетом среди своих выдвиженцев), состоял в правлении энергетической компании; пришел представлять ее интересы.
Уклонился от посещения директора Любарского, разыскал Бурова и Панкратова (коего, опытный человек, приметил еще в том совещании на проходной как вероятного лидера, заводилу), заговорил прямо:
- Не знаю, как вы это делаете, но в том, что работа ваша, от НПВ - уверен. В своей фирме я порекомендовал прикрыть все ценное металлическими листами и сетками, а их заземлить.
- О! - сказал главный инженер Буров. - Грамотно.
И больше ничего не сказал. Молчал и Панкратов, понимая, что в этой ситуации каждое слово тот самый "не воробей": вылетит, а потом тебя поймают. Речь продолжил Страшнов.
В обмен на непредание огласке требовалась вот какая услуга. На Катагани-товарной стоит небольшой, всего на десяток платформ состав. В нем, в контейнерах, груз отходов от работы оборонных реакторов из центральной России; точный адрес неуместен. Обычно такие составы следовали в Среднюю Азию, груз захороняли в пустыне на надлежащей глубине. Но теперь средне-азиатские братские республики суть суверенные державы - и не хотят. Т.е. соглашаются, но за немыслимые деньги; а денежки теперь не казенные, а свои. Фирмы.
Состав стоит вторую неделю - и журналисты что-то уже пронюхали, знают. У них даже фотографии его откуда-то взялись; когда нагрянут - и вместе с экологами - с другим составом не спутают. Потребуют немедленной проверки, замеров дозы, радиоактивного фона... ну, всего, чем людей пугают. Виктор Пантелеймонович прижмурил набрякшие веки. И это назревает вот-вот, не сегодня завтра. Так не мог бы этот состав таким же вот "инопланетным" способом срочно исчезнуть? Если трудно весь сразу, расцепить вагоны - и по вагончику. А? Иначе будет страшный скандал, демонстрации протеста - позор для Катагани. И вообще. Об интересах представляемой им энергетической компании Виктор Пантелеймонович умолчал; это подразумевалось.
Под Острова. Так наперед назвали опорные пункты на полигон-корыте: пару в центре и 4-5 по краям. На них требовалось установить различные датчики, приборы наблюдения, чтоб знать, какая здесь температура К-днями и К-ночами, какова влажность, далеко ли видно вверх, в стороны - и что именно. И причалы для НПВ-барж и глиссеров, места выхода и отдыха. Словом, обживать.
С первым утесом, взятым у Тебердинского хребта - размером метров в сорок, с 16-этажный дом, - выяснилась приятная сторона: и взять НПВ-лучом можно легко, отделить от скалы, срезать, как кусок масла ножом (поскольку камень, непроводник), и поставить на полигоне можно легко и сразу прочно. Нижняя часть утеса, оседая на крутой НПВ-барьер над титановым поддоном, сама дробилась, выравнивалась, подравнивалась... и он будто здесь всегда и стоял. Осталось подровнять НПВ-фрезами верх, склоны - это не было проблемой.
Первый камень поставили на востоке полигона; внешне - у Восточного входного овала и НПВ-шлюза, в 14 метрах от него по прикидке с ВнешКольца, в 20 метрах от опорной мачты высоковольтной линии, что подходила с пустыря. По внутреннему же счету он был в ста километрах от того шлюза.
Так и назвали: Первый Камень.
Более хлопотно оказалось с доставкой. Внутреннюю камеру ЛОМа, вторую ступень - полуметровый металлический цилиндр с "многоэтажным" вложением извлекали из Ловушки, вертолетом доставляли в НИИ, поднимали на ВнешКольцо; там строго в нужном месте опускали жерлом вниз в пространствво К8640 полигона - и высвобождали Ловушку, сбрасывая поля и сей камень.
Пока не вошли во вкус, брала оторопь, что утесом в десятки метров манипулируют так, будто его внутри, в цилиндре, и нет, несут его, как бочонок; а потом он виден с Кольца на К-полигоне крупицей, светящейся во тьме. Точкой. Звездочкой.
- Созвездия вверху, созвездия внизу... - задумчиво молвил Толюн, глядя вниз сквозь штанги Кольца.
- Будут! - уточняюще поднял палец Буров. - Будут созвездия внизу, когда наберем достаточно "островов". Созвездия-архипелаги. Так что полетели в Овечье.
В целом занятие оказалось канительным. Дождаться подходящего облака, чрез него направить НПВ-поисковый луч в горы, найти подходящий утес... это все при К1, в "нулевом времени"! - взять, доставить на Ми-4 (час лета!) - и еще возиться на нижних уровнях башни, при К2-5. Труд был, как на всех уровнях, но время расходовали самое дорогое.
В сей день установили только три "островка": еще один с западной стороны, один в центре полигона. Три светящихся крупицы среди океана тьмы при взгляде с ВнешКольца.
- Слушайте, этак мы состаримся и ничего не успеем! - обеспокоился Буров.
- Хорошо еще, хоть там их оборудовать можно практически сразу, вне времени, - заметил Панкратов.
- Вне времени, но не вне жизни нашей, - буркнул Васюк-Басистов. - Тоже надо бы беречь.
Он знал, о чем говорил; хлебнул К-трудов еще при Корневе.
Оборудовали.
Центральный назвали "Вэ-Вэ", западный "Александр Корнев". На Вэ-Вэ поставили телескоп (все тот же "максутик" из спасенных). В него - да и просто так - наблюдали МВ-солнце с "обручами". А вот решетку ВнешКольца не рассмотрели - из-за спектрального сдвига ее холодную тьму.
Но наряду с тем, что что-то делалось медленно и плохо, немало было и того, что делалось быстро и хорошо: в руки давалось. В НИИ НПВ много людей много всего делают; это уж точно.
И в сей же день измерениями на "островах" за многие К-дни и К-месяцы разобрались с тепловым режимом на полигоне. Выяснили, что запас тепла, забранный вместе с воздухом Земли, уже исчерпался, рассеялся. Теперь все зависело о МВ-солнц: светят - жарко, не светят - лютый, почти космический холод. Слабо светят - тоже не позагораешь.
На "островах" еще оставался запас тепла от самих камней.
Ясно стало, что на окраинных камнях всегда будет прохладней, чем в центре, где МВ-солнца возникали почти в зените.
Так наметились очертания климата будущей К-Атлантиды.
1.
Под это дело Иерихонский предложил Материковый К-календарь, спроектированный им на компьютере (уж это-то всегда легко ему в руки. давалось). Во-первых, обосновал он, раз там появились опорные пункты с приборами, нужен и свой счет времени. Реального. Кто когда где чего что: работал, жил-был, сколько часов и дней. По свойствам и специфике будущего Материка.
Специфика была та же, от его первой идеи: час это год, пять минут К-месяц, десять секунд - сутки; только теперь все было красиво конкретизовано:
- все К-годы имеют по 360 дней; високосных не надо;
- все месяцы тоже ровно по 30 дней;
- согласование с Земным временем: К-год заканчивается с последним пиканьем ежечасных сигналов точного времени на Земле, в частности, в Катагани; этим там завершается К-декабрь (только не 31-е, а 30-е его число);
- как только обрывается последнее удлиненное "пииии...", пошел новый К-год. 1-е января.
День текущий 7.8421 октября
8 окт 20 ч 1 мин Земли
8+121 окт Уровня К144
(где это обсуждали в сауне)
А на полигоне 5-е К-января неизвестного года
- ... а лучше бы не января, а пеценя, - продолжал он свой доклад в сауне на уровне К144, на средней полке - розовый, голый, с налипшими на спине листьями от веника - при большом внимании таких же собравшихся: Бурова, Климова, Панкратова, Толюна, бригадира связистов Терещенко. Любарский отсутствовал. - Раз уж мы камешки эти по-своему называем, по историческим, так сказать, именам НИИ, надо бы и здесь. Пока что у меня три названия: вместо января пецень, вместо февраля сашень, вместо марта шарень... - он выразительно указал вверх. - А далее пусть пока будет обычно: К-апрель, май и так далее.
- Пока кто-нибудь еще героически копыта не откинет, - добавил Миша.
- В самом деле, - произнес, помахивая веничком, багроволицый Буров, - что нам тот Юлий Цезарь, Октавиан Август, двуликий Янус! Найдем свои имена.
Собственно, эти реплики означали принятие идеи. Чего ж ее, действительно, отвергать: все правильно рассчитано.
- А годы как будем считать?
- От образования полигон-корыта, как еще! У нас зафиксирован день и час.
- Нет, лучше от пуска солнцепровода. Как в Библии: да будет свет!
Поспорили. Не сошлись. Решили давать и так, и так, через дробь.
- Итак, сейчас у нас 8 октября 20 часов 14 минут 5 секунд Земли... провозгласил Иерихонский, глядя на экранчик своих ЧЛВ (он уже ввел там эту строку!), - а на полигоне и на островах 23 сашеня 49/31 К-года!
- Это введем и в Табло времен на ВнешКольце, - скрепил Буров.
- Бармалеич не утвердит, - сказал Миша, помахивая около спины веником. Он же сторонник дробных "дней текущих". И Малюта взвоет.
- Шашлык по-карски, время по-любарски, - добавил кто-то. - А теперь вот еще и по-иерихонски.
- Осилим, ничего, - пообещал Виктор Федорович. - Убедим.
... От частого упоминания встреч, диалогов и даже важных решений, принятых в сауне или в тренировочном зале на 144 уровне может возникнуть впечатление, что Верхние НИИвцы постоянно там околачивались; только и делали, что хлестались вениками или качали мышцы. Какое! Между такими посещениями проходили многие дни, а то и К-недели, наполненные делами, работой. Просто здесь были общие, хорошо согласованные во времени, точки встречи.
Далее в некоторое время просто парились, хлестались вениками, окатывались и поддавали молча; наслаждались теплом, привыкали к уточненной К-реальности.
Терещенко - он с подручными обслуживал автоматику солнцепровода наверху вдруг встал на средней полке в полный рост - широкий, плечистый, черноволосый:
- Так... Виктор же Федорович! Раз пишло таке дило: мисяцы, кварталы, сезоны - тобто зима й лито, весна й осинь... так треба ж и це организовать!
Все обратились к нему.
- Це дуже просто... це ж синусоида. Мы зараз МВ-солнца приближаем-удаляем по такому закону... - связист показал дланью как: - туда, сюда, туда-сюда... А на нее треба накласты синусоиду с периодом в час - и все. Ничого бильш не треба. И буде зимой... ну, К-зимой - солнце пизднише приближатыся, раньше удаляться, а литом навпакы. Га?..
Это действительно была такая простая и очевидная мысль, что на лицах многих - прежде всего самого Бурова - выразилась досада, что не им она пришла в голову.
- Что ж, - помолчав, сказал главный. - Ты придумал, ты и сделаешь. Сам там знаешь где что: отрегулируй.
Для Терещенко это была наивысшая награда.
- Сьогодни й зробымо, - радостно сказал он.
Так - небрежно, походя - было решено нечто гораздо большее, чем К-календарь: сезоны и климат будущей К-Атлантиды. Календарь сам по себе всего лишь умствование.
Хорошо делать то, что в руки дается. А мы ли это делаем, с нами ли творится - какая разница.
... Людмила Сергеевна не очень противилась, заинтересовалась. (А тем более месяц "сашень"...). Утром следующего дня Табло времен на пультовом экране Капитанского мостика над ВнешКольцом выглядело так:
День текущий 8.3632 окт ИЛИ
9 октября 8 ч 43 мин Земли
371-й день Шара
636531617-й Шторм-цикл МВ от Таращанска
9+3 окт 7 ч Уровня К6
18 К-сентября 61/43 года на полигоне
... для подъявшего голову вверх мир светлел
накалялся округлой стеной башни
звуки там высоки и звонки
движения быстры до неразличимости
А годы для какой-то местности, даже если самой местности почти не видно, искорки при взгляде с ВнешКольца, - это, конечно, солидно.
... Варфоломей Дормидонтович потом улыбался, крутил головой, вспоминая, как его, автора Приказа 12 о новой, точной и предельно правильной Вселенской хронометрии, в этом деле, в счете времен для полигона 8640, а тем и для будущего большого Материка) действительно "осилили". Положили на лопатки. Почти изнасиловали.
- Как для Земли-матушки естественные единицы сутки и год, - доказывал ему, щуря синие глаза, Миша Панкратов, - так для МВ-солнц естественн интервал в 10 отмененных вами секунд: жизнь окраинной галактики...
- И то на пределе, - включился предавший своего институтского товарища Климов. - Окраинных-то в МВ маловато.
- Да в них еще успей автоматически найти, выбрать и приблизить, - поддавал Буров.
- И извольте далее считать сами, - продолжал Миша. - Десять секунд - это К-сутки с разовым солнцем. Год же естествен не только как оборот по орбите, но и как набор сезонов, цикл, вошедший во все: зима-весна-лето-осень. На Земле он 365 суток, здесь округлим до 360... по десять секунд. Вот жив и отмененный вами час Земли как естественная единица: час это К-год. Так или нет?
- И предельная к тому же, - включился предавший своего институтского товарища Климов. - Окраинных галактик-то мало.
- Да еще найди, выдели, приблизь, - добавил Буров. - Все в секунды...
- Так или нет, Бармалеич? - наседал Миша. - Нет, вы скажите!
- Ну. так...
- А где год, там и времена года, сезоны - по четверти часа, а где сезоны, там и месяцы, - подал голос Иерихонский. - По пять земных минут... если, конечно, не мудрить, а брать те же двенадцать.
- А почему же их не брать! - Снова вступал главный инженер. - Почему это наш Вэ-Дэ-Любарский умный, а Петр Ильич Чайковский, который написал замечательную сюиту "Времена года" из двенадцати пьес по месяцам, - нет!?
- А поэты! - Воздевал руки изменник Дусик. - "Это май-чародей, это май-баловник веет свежим своим опахалом..." "Октябрь уж наступил..." "В тот год осенняя погода стояла долго на дворе. Зимы ждала, ждала природа. Снег выпал только в январе..." - как там дальше, Варик?
- "... на третье в ночь." - Закончил Любарский. - Демагоги вы. И нахалы.
- Ну, раз уж мы такие, - сказал Панкратов, - то... раз признали, что в полигоне естествен час Земли, то и в НИИ от него открещиваться рано!..
Так они своим нахрапом-сопротивлением "спасли" часы, заодно и минуты, на всех табло башни.
2.
День текущий 8.468056 окт
9 окт 12 ч 14 мин Земли
9+ 3 окт 1 ч Уровня К6
22 шареня/марта 65/47 года на полигоне
Светит 17004-е МВ-солнце.
... Хотя под этим номером в этот К-день на полигоне и светило не солнце, а шаровое скопление из миллионов звезд. Такие выскакивали один раз в несколько К-лет. Но это совпало с визитом, наблюдали впервые.
Заметили, устанавливая очередной - четвертый - опорный пункт. Доставили из рассветных туманных гор 50-метровую красно-серую скалу. Установили в северной части полигона; внешне - вблизи проволочной изгороди и пустыря, под той частью ВнешКольца, где было К4. Внутренне - в 300 километрах на север от "острова Вэ-Вэ", центрального валуна для наблюдений. Внешне - неподалеку от лаза в проволочной ограде для идущих на работу в Институт с Ширмы.
- Что вам надо: светит и греет! - отбился Буров от упреков. - Между прочим, общее название всех солнц - "светило". А по-старославянски и вовсе Ярило.
Да и верно, грело это шаровое скопление, размытый звездный ком тех же квази-солнечных размеров, одинаково с обычными МВ-светилами. И в других казусных, сюрпризных эпизодах МВ-освещения полигона для будущего Материка посредством его техники так было; объекты-образы МЫ извлекались всякие, но световой и тепловой режим не нарушался. Что вам, действительно, еще надо!
... Потом, месяц спустя, летя в вертолете, в своей жалкой попытке спасти мир, Любарский вспомнит, подумает: уже тогда стоило насторожиться, что МВ-мир в Шаре и в плане прикладном богаче наших куцых представлений. И что эта богатая реальность пролазит в каждую щель. Переигрывает их усилия. Именно ему, поставившему себе цель вникать в Первичное, следовало насторожиться.
А тогда он лишь умилился: деловой торопыга Буров удачно сделал наспех то, что он, строгий профессионал, наверняка бы отсек.
Это и видно из соответствующей записи в дневнике:
"Как хотите, но науку - а тем более технику - движут дилетанты. Вот если бы я был причастен к проекту солнцепровода, разве допустил бы такое "безобразие", чтоб не солнца, а редчайшие объекты Вселенной, шаровые скопления, светили и грели!? Конечно, нет: раз солнца, так пусть только они и светят. Ввел бы дополнительные признаки: четкость и округлость диска, что-то еще - и привет шаровым скоплениям. А тем более светилам-галактикам.
Виктор же Федорович наш поступил не мудря, примерно так, как ЖЭКовцы, заботящиеся об отоплении домов. Главное, чтоб было тепло, чтоб люди не мерзли и не жаловались; для этого надо побольше топлива запасти. А будет ли это уголь-антрацит, или бурый, нефть или мазут - дело десятое. Важно, чтоб батареи в квартирах грели.
Так и он: настроил фотоэлементы, чтоб поскорее выхватили из окраинной очередной галактики то, что ярче других; чтоб оно светило и грело. А что оно там, как называется - дело десятое.
И спасибо ему. Я подобное шаровое скопление даже в подъемах в кабине ГиМ в Меняющуюся Вселенную ни разу не наблюдал."
Все-таки МВ-небо над полигоном - это было главное. Оно привлекало внимание всех. Оно было НАСТОЯЩЕЕ их суетной возни.
Лишь немногие из тех, кто работал в средних уровнях башни, а тем более в зоне и в Овечьем Филиале, поднимались в кабине ГиМ в Меняющуюся Вселенную в Шаре. Большинству это было не по специальности и ни к чему. А теперь, обслуживая полигон, устанавливая там "острова" и оснащая их, перемещаясь непонятно даже по чему, по упруго покачивающемуся воздуху, что ли - на НПВ-баржах, все они видели иную Вселенную. Меняющуюся. Днями - солнца в фиолетево-темнем овале в окружении звезд; ближе к сумеркам, к вечеру, К-ночами - эти звезды в невероятном изобилии (насыщенная ими, обычно центральная область "окраинной" галактики): перемещающиеся, меняющие цвет и яркость, живые. А К-утрами одна из них, самая яркая, приближалась, накалялась, росла становлась солнцем. Работала светилом.
... И "нормальные" МВ-светила давали больше, чем от них ждали. Особенно с эллипсами "плането-орбит". (В таком наблюдении неясно было, что же более четкая реальность там: планета - или образованная ею в миллиардах оборотов около светила орбита; таким названием и примирили.) Не только темные дуги этих плането-орбит перечеркивали солнца-звезды, но и - утром, приближаясь, а иной раз и вечером, удаляясь, они показывали не то ореол, не то нимб: светящиеся эллипсы вокруг. Утренние огневые эллипсы Любарский и Климов понимали: это были размытые допланетные шлейфы, раскаленные, только отошедшие от протозвезды. А что означало превращение темной дуги орбитального эллипса планеты также в раскаленную, лучше было не задумываться.
Интересно выглядели МВ-солнца - двойные звезды. Массивная большая была размыта, ибо колебалась от шатаний около нее малой, голубой; та и вовсе размазывалась в сияющий обруч.
Дважды в МВ-небе роль солнца исполняла... соседняя МВ-галактика с ярким ядром, ближняя к окраинной; ее простоватая Буровская автоматика выделяла и приближала пространстввенными линзами. Более того, и она засчитывалась на табло времен в "рядовые" МВ-солнца с теми же порядковыми номерами.
Но разве в этом дело! Все работавшие на полигоне чувствовали себя и на Земле, и в иной Вселенной сразу. Это не могло быть просто работой - ради успеха, заработка, даже долга. Это просто была иная жизнь. Совсем иная.
Неслышный шум Вселенной проникал в души. И они становились Они.
3.
В этот день из гор в Овечье ущелье, а из него вертолетом в НИИ доставили также всего два камня, сорокаметровых валуна. Хотели и третий, но возле той горы во-время заметили людей: не то туристы, не то геологи. Нельзя, атас! Шухер. Полундра.
И под вечер разыгрался скандал. Тот же простой сакраментальный расчетик проделал Мендельзон, да еще сопоставил с "темпом", с позволения сказать, наполнения К-полигона веществвом. Ни темпа не было, ни наполнения.
И уж он-то молчать не стал.
Собрали срочный КоордСовет в узком кругу в трен-зале на К144, у бассейна. И хоть обстановка была патрицианской, древне-римской: расположились вокруг бассейна, кто в простыне, как в тоге, кто в халате, кто в плавках - остроты ситуации это не убавило. Резкости суждений тоже.
Александр Григорьевич Иерихонский теперь также выдал на гора свои расчеты, наиболее полные; но слушали небрежно, знали. Для К-Атлантиды требовалось миллион, ну, самое малое полмиллиона кубических километров.
- Это если сравнять до уровня плато все горные хребты ЕврАзийского материка, и то будет мало, - популярно объяснил он.
- А и кто же нам позволит их сравнять?!..
Варфоломей Дормидонтович изложил ситуацию с веществом с позиций астрофизики. По ней выходило, что вещественные тела вообще редчайшая штука во Вселенной, средняя плотность его убийственно мала: 3*10^-31 грамма в кубическом сантиметре...
- Это один атом на несколько кубометров мирового пространства. Да и атом-то, как правило, самый пустяковый, водородный или гелиевый. А те, что нам нужны, кои в камнях и рудах, - их не во всяком кубическом километре найдешь.
- А ближе, в Солнечной?
- Что же в Солнечной! Поднимите ночью голову вверх, увидите несколько планет - искорки в океане пространствва. Вот и все. В Солнце, между прочим, в сто раз больше веществва, чем во всех планетах.
- А еще поближе: Юпитер со спутниками, астероидный пояс, Марс?
- До этого "поближе" десятки и сотни миллионов километров.
- А Луна, наконец? До нее-то точно дотянемся.
- Забудьте и думать! - с несвойственной ему резкостью жестко сказал Любарский. - Забудьте и думать!
Климов вздохнул, добавил:
- Земля и Луна одна сатана. Это целое.
Оба хорошо помнили тот свой "опыт".
- А если вглубь Земли? Ловушки это могут. Сквозь всю мантию даже. Брать оттуда, откуда его больше никто все равно никогда не возьмет. Устроим сверхшахту в горах. За Овечьим...
- Так ведь миллион кубокилометров. Дебит нефтяных скважин от силы несколько таких кубов. Из шахт и рудников берут того меньше...
- Это нужно сотни Ловушечных шахт по всей планете. Нереально.
- И что мы в итоге возьмем? Вспомните о геотермальном градиенте: тридцать градусов на километр... Псевдо-ученые сейчас чирикают о потеплении от парникового эффекта, озонового слоя. Все проще. Мы, наша цивилизация тараканы на раскаляющейся сковородке. В форме шара. Накаляет ее усиливающийся радиоактивный распад. От него и этот градиент. Так что возьмем мы из глубин планеты раскаленную радиоактивную лаву... и что мы с ней будем делать?
- Еще и вулканы ее оттуда забьют, извергнутся. Уничтожат все живое.
Так выявилась главность и неразрешимость проблемы вещества.
Все наличествовало:
- МВ-солнца, возможность отрегулировать их не только по "дням", но и по сезонам; обеспечить на будущей Атлантиде зиму и лето, времена года;
- ВнешКольцо с прецезионным слежением за всем, что под ним;
- Ловушки-монстры К8640 по углам полигона, обеспечивающие соответственное сжатие физического пространства-времени,
- и тысячекилометровые пространства с сумеречной дымкой вдали и солнцем в окружении звезд, всякий день новым...
- даже К-календарь с "пеценями", "сашенями" и "шаренями".
Все было - ничего не было. Внутри К-полигона это великолепие обслуживало две НПВ-баржи (ржавые, речные, тяп-ляп-приспособленные), несколько утесов с аппаратурой да титановый поддон, "полигон-корыто". И все.
Атлантида не вышла. Делали то, что в руки давалось, самообольщаясь во всю: мы-ста! То, что дозволено было.
Не пришла в головы к нужному времени нужная идея, как надеялись. Хуже того, вместо нее пришла иная. Хоть это и не вошло в поговорку, но и самая плохая мысля тоже приходит опосля. Та, что пришла сейчас, была не "мысля", а просто сволочь:
- если б заранее знали весь масштаб Проблемы вещества, знали, что столкнутся с такими сложностями-медленностями (при всей-то их К-технике), то не начинали бы это дело вообще; оно не имело смысла.
- Ваша доктрина опережающего К-мышления, Виктор Федорович... - медленно сказал Мендельзон; он сидел в плетеном кресле-качалке у самой воды, - или точнее, может быть, слепого К-действия, опережающего мышление, на проверку оказалась простым старорежимным русским авосем... - Откинулся в кресле и со вкусом добавил: - Лапотным.
Буров побагровел, но смолчал. Что он мог сказать?
Молчали и другие. Одно слово, один эпитет - а как емко обрисовалось все. Так оно и есть, при всей их технике и псевдо-знаниях.
... Бредут мужички с котомками и в лаптях. Неведомо куда. То ли дойдут, то ли нет. Авось там будет удача, добыча, заработок... а может, и нет. Смерды. До сих пор не выяснено, что от чего происходить: слово "смердеть" от "смерды" или наоборот.
Все есть - ничего нет. Растерянность, усталость.
Они были крепко ушиблены Проектом К-Атлантиды. Видели и чувствовали, как иная Вселенная дает свет и тепло на полигон; свет и тепло, источник Жизни. Только оживлять там было нечего: несколько "островов"-камней да куча металлолома.
ТРЕХГЛАВИЕ О НЕТ-СУРЬЕЗЕ
Глава восемнадцатая. День Эшелона
Политизация общества суть форма социальной
психопатии. Осложнения ее - "митингит" и "демонстрит".
К.Прутков-политик
1.
День текущий 9.6215 окт
10 октября 14 ч 55 мин Земли
372-й день Шара
N = N0+642163417 Шторм-циклов МВ
54-й день Дрейфа галактики М31
(58-я гал. микросекунда)
22657-е МВ-Солнце над полигоном
10+14 окт 22 ч уровня К24 (приемная)
... добела раскаленное острие башни
вонзалось в тьму Шара
в нем мощно жила иная Вселенная
рядом - и недостижимо далеко
в их власти - и властвовала над ними
История с радиоактивным эшелоном замечательна более не сама по себе, а тем, что привела в НИИ НПВ человека, без которого, вероятно, события здесь (а тем и в местах куда более обширных) развивались бы совсем иначе. Гораздо скромней и умеренней, честно говоря, развивались бы они. Как бывают поворотные (и даже переворотные) события, так бывают и поворотные люди.
Слухи о необыкновенных исчезновениях в Катагани и окрест росли и ширились. Правоохранители отказывались открывать дела "по факту хищений" в силу немыслимости такого факта: чтоб склад товаров, например, или вагоны с рельс улетели за облака. Страховые общества соответствено отказывали в выплате страховок.
Ввизит Страшнова показал, что есть и среди краевой верхушки человек, который понимает что к чему. Явился Виктор Пантелейонович как частное лицо; он нынче был в тени (хотя и с авторитетом среди своих выдвиженцев), состоял в правлении энергетической компании; пришел представлять ее интересы.
Уклонился от посещения директора Любарского, разыскал Бурова и Панкратова (коего, опытный человек, приметил еще в том совещании на проходной как вероятного лидера, заводилу), заговорил прямо:
- Не знаю, как вы это делаете, но в том, что работа ваша, от НПВ - уверен. В своей фирме я порекомендовал прикрыть все ценное металлическими листами и сетками, а их заземлить.
- О! - сказал главный инженер Буров. - Грамотно.
И больше ничего не сказал. Молчал и Панкратов, понимая, что в этой ситуации каждое слово тот самый "не воробей": вылетит, а потом тебя поймают. Речь продолжил Страшнов.
В обмен на непредание огласке требовалась вот какая услуга. На Катагани-товарной стоит небольшой, всего на десяток платформ состав. В нем, в контейнерах, груз отходов от работы оборонных реакторов из центральной России; точный адрес неуместен. Обычно такие составы следовали в Среднюю Азию, груз захороняли в пустыне на надлежащей глубине. Но теперь средне-азиатские братские республики суть суверенные державы - и не хотят. Т.е. соглашаются, но за немыслимые деньги; а денежки теперь не казенные, а свои. Фирмы.
Состав стоит вторую неделю - и журналисты что-то уже пронюхали, знают. У них даже фотографии его откуда-то взялись; когда нагрянут - и вместе с экологами - с другим составом не спутают. Потребуют немедленной проверки, замеров дозы, радиоактивного фона... ну, всего, чем людей пугают. Виктор Пантелеймонович прижмурил набрякшие веки. И это назревает вот-вот, не сегодня завтра. Так не мог бы этот состав таким же вот "инопланетным" способом срочно исчезнуть? Если трудно весь сразу, расцепить вагоны - и по вагончику. А? Иначе будет страшный скандал, демонстрации протеста - позор для Катагани. И вообще. Об интересах представляемой им энергетической компании Виктор Пантелеймонович умолчал; это подразумевалось.