Страница:
Отрегулировали приближение солнц по сезонам - и все месяцы календаря Иерихонского теперь были настоящие; хоть по внешнему счету длились пять минут.
Наиболее часты были визиты-снования на Асканию 2 ГенБио с Витюшей и помощницами. На барже и на катере. С семенами и саженцами. С сель-хоз. машинами и инструментом. И со Шпортькамии. Старший, Давыд Никитич, даже сетовал, что запустил дела в своем родном колхозе. Но и он кое-что затаил в уме.
День текущий 18,672 окт
19 октября 16 ч 8 мин, через 4 часа
В Аскании 19 сашеня/февраля 101 года Сотворения
Светит 104807-е МВ-солнце
- Вот теперь пошел полноценный биос! - заявил ГенБио. - Скоро не отличим Асканию 2 от ее оригинала на Херсонщине.
Запущены и пасутся на возникших травах первые скоты: овцы, козы. Летают птицы - прибыли сами, нашли дорогу. Растут высаженные кусты, ореховые деревья. Есть ставки, в них уже тина и квакают лягушки.
- Как хотите, Борисыч, но Аскания будет не та. Все здесь обречено на животноводство: чтоб пахать - надо жить тут... - дополнил шефа Витюша Статуя Командора; возвел и опустил брови. Он любил выражаться несколько драматически; правда, без мата.
19 октября 17 ч 8 мин
в Аскании-2 18 сашеня 102 года от Сотворения ее
Светит 105167-е МВ-солнце
В Катагани прошел час
на полигоне минул год
Поскольку сашень - февраль, то прохладно. Но зима имени Терещенко умеренна и бесснежна - да и откуда взяться снегу!
Для скотины запасли копешки. Даже силос. Подсолнухи. Жуют, дают навоз.
По своей Доминанте Обетованности: раз за дело взялся человек, все должно быть лучше, чем у природы! - ГенБио создал и мхи-белки для скота.
- Все! - распорядился он. - Никаких саженцев более: просто швырянм в поля, на почву всякие семена - чья возьмет, та и прорастет.
Это он сказал на ВнешКольце, видя "открытку" на экранах Капитанского Мостика крупно и ее же в виде яркого прямоугольничка через светофильтры - под штангами и градусной сетью. Гораздо меньшей самого ВнешКольца, "пульта".
- Если просто швырять, то посеете на титан, на поддон, - возразил ему Буров. - Видите, какая она. Промахнетесь. Нужно прицельно, координатно, по градусам, по минутам-секундам. Или из кабины.
Высевали и по градусам, и из кабины.
Все это было в К-годы-часы 19 октября, с 85-го по 109-й от Сотворения. Годы Оживления, годы становления.
Дело пошло.
Глава двадцать третья. Дни и ночи Аскании-2
Если женщине нечего больше терять, она
вправе потерять всякую совесть.
К.Прутков-инженер, Афоризмы на "Если"
0.
К-даты с "сашенями-пеценями", числами МВ-солнц и прочего вместе с краткими сводками дел были на диске и здешнего компьютера в комнате Любарского. Он поигрывал пальцами на клавиатуре, листал земные дни, полигонные К-годы, десятилетия и века; это помогало вспоминать. Но мыслью старался подняться над всеми подробностями, выискивал главное. А главное было: где, когда и как они, начав так хорошо и крупно, съехали в болото, в мелкость?..
1.
Итак, дело пошло.
Если быть честным, оно не совсем пошло.
Получилось не то, что по своей полной программе Иорданцев мечтал и хотел (и мог) создать: сперва из бактериальных газовых выделений кислородо-азотно-углекислую атмосферу, а в ней влагу, облака, тучи; отверзнуть СВОИ хляби небесные, не одалживаться извне, так наполнить СВОИ реки и озера... а уж потом бактериями вывести почвы и растения, насекомых, мелкую живность.
- Главный изъян, cher amie, - сетовал он Любарскому, - нет круговорота воды в здешнем тихом омуте. Заимствовать то и дело из облаков - не то!
- Но для такого дела вам требуется если и не планета, то крупный материк, - замечал тот.
- Вот именно! Старайтесь же, черти. Думайте дальше.
Не изъян - приговор. Вода была постоянной проблемой. Год - час. Оросить такую территорию надо не облако, в тучу. Где их напасешься? А вода это жизнь.
Да, Ловушками-фрезами они образовали на острове две выемки, на порядок обширнее и глубже обычных прудов; наполнили их водой из облаков над Катаганью, проходивших около Шара. Получилось Северное озеро и Восточное озеро. В них развели рыб, а лягушки и камыш завелись сами. Скот приходил сюда на водопой. НИИвцы в свои визиты здесь купались, загорали под диковинными солнцами - со звездами и тьмой вперемешку. Воды хватало - без дозаправки из облаков - лет на 25-30. То есть на сутки с небольшим.
Но почвам нужен дождь - такая простая штука. По крайней мере несколько раз в сезон, а хорошо бы и в месяц. Ничего лучше не придумали дачного варианта: натащили сюда множество резиновых и пластиковых труб с дырочками, они змеились по всем лугам и рощам, подсоединенные к насосам в озерах; те автоматически от солнц, от фотоэлементов - включались, подкачивали, вода из дырочек лилась, орошала - на этом держалась в Аскании жизнь.
Пока в озерах была вода.
А когда однажды не "дозаправили" озера: два ясных дня подряд, ни облачка, нечем было - те высохли почти до дна, до грязи. Почти вся живность Аск-2 передохла. В силу отсутствия ветров над островом стоял тяжелый смрад. Пришлось привезти ЛОМДы, отсосать этот воздух, заполнить свежим, опять с верхних слоев земной атмосферы. Потом снова наполняли озера, засевали луга травами, завозили на развод "семь пар чистых, семь пар нечистых" - почти по библейски.
Это и был приговор: нежизнеспособность. Аскания 2 не имела своего круговорота вод, не самоочищалась атмосфера. Да и куда ей, "открытке", пятачку в океане К8640-пространства, развернутого под материк, потянуть глобальный круговорот.
- Да, для этого нужен по крайней мере тысячекилометровый материк! подтвердил ГенБио. - Со своими горами-конденсаторами влаги, со своими реками, текущими с них... и между прочим, в настоящие моря. То есть окрест материка обязана быть не ваша интересная НПВ-пустота, а океан-с. Да-да, выньте да положьте, раз наобещали!..
"... выньте да положьте" - это Геннадий Борисович явно зарвался. И помог Любарскому спохватиться: его требовательность ВЕДЕТ. Но куда, собственно? Ведь в мирок...
Именно что "мирок". Не мир. В этом был главный изъян.
... Любарский почти все дни Аскании 2 ругал себя за поспешность, с какой он от захвата астероидов с прицелом на Материк повернул Институт в сторону "освоения" нахватанного. Создания островка без названия. Потому и свернул, что - при всей той декларативности насчет Вселенски крупных дел - в душе его зрела робость и оторопь: куда прем!
Еще и эта Шестеренка на Сорок Девятом астероиде впечатлила - образом конца, катастрофы, тщеты замыслов и усилий. И именно долгих замыслов, крупных усилий; чем крупнее, выходит, тем бессмысленнее. Живи одним днем и не загадывай далеко.
"Мне бы надо именно переть, быть, как Корнев, который засунул даже грозу в степи Шару в задницу. Да характеру не прикажешь."
... Тем более что самая хорошая мысля таки пришла опосля! Когда уже свернули "астероидозаготовки" в Овечьем, принялись обустраивать Асканию, а наверху мудрили по идее НетСурьеза об "МВ-добыче". И пришла не от него, а от Бурова. Он ворвался с ней в кабинет Любарского:
- По несколько же можно было брать! Тоже зашорились: НПВ-леска, уда... а почему не невод? Тоже улов по вибрациям и звучанию могли бы определить. Сразу брали бы десятки, сотни миллиардов тонн. И делали бы Материк, не "открытку".
Только воспитанность Викторы Федоровича удерживала его в монологе перед рохлей-директором Бармалеичем, черт бы его взял, от крепких выражений.
Спросили потом и Имярека: а чего ж эту идею он не подсказал?
- Да и в голову не пришло.
- Неправда!
- Верно, неправда, пришло, - без смущения согласился тот. - Но МВ-идея все равно лучше. Быстрее. Самое малое в 150 раз. В Овечьем все в "нулевом времени". И потом, в МВ можно все взять из молодого времени.
- Из молодого?
- Да... - НетСурьез светло глядел на собеседников своими синими глазками. - У нас ведь старое, поэтому и проэнтропия. А если молодое - ого-го! Оно само все сделает.
Он был начисто увлечен новым проектом, ему в нем было все ясно, чего ж много толковать. А собеседникам, в том числе и Варфоломею Дормидонтовичу, напротив, ничего не было понятно: старое время, молодое... как о живом существе говорит. Да ну его! Оставили в покое, вернулись к асканийским проблемам.
2.
Между тем то, как далее пошло на полигоне, не могло не вызвать у Варфоломея Дормидонтовича - да не только у него - ощущение, что первичны не бактерии Иорданцева, даже не МВ-солнца и не с трудом добытые вещества, а именно само время. К-время, К8640-время - ускоренное. Молодое ли оно, старое, существо ли, нет ли - но именно в нем содержалась самая К-жизнь.
Так выходило и по наблюдениям из кабин ВнешКольца, и еще более - при посещениях. Канитель посещений Аскании на НПВ-баржах была громоздка и длительна. Само НПВ-путешествие быстрое, почти как в самолете; но вот причалить-отчалить... Баржи они и есть баржи: полчаса как минимум. Внутри, при причаливании к краю "открытки", протекают всего полчаса жизни каждого НПВ-пассажира; но вне Аск-2, в Приовальи (пошли такие названия), за полчаса причаливания миновали три асканийские месяца. Квартал. Сезон.
Не менее канительны - и чреваты последствиями - были сборы в путь. На полигон, на "открытку". То самое открытое еще в начале Бугаевым Время Доставки в НПВ, кое превосходило время использования доставленного.
Отправлялись туда с серьезными целями, надолго: редко на дни, чаще на недели - то есть с багажом, кой надо собрать, с техникой. И не по одному. А совпасть у причала Приовалья с точностью до пяти земных минут (то есть К-месяца)... ну, это для славян вообще немыслимо, фантастика. Хорошо, если в пределах десяти - то есть К-месяца в Аскании. Хотели попасть в май, на весенние работы - прибыли в июнь, когда все произросло само, или высохло само.
А страховаться с опережением - вместо того же мая попадешь в холода, в шарень/март. А то и в лютый сашень.
Да потом, не будет никто постоянно сновать туда-сюда; у всех есть и другие дела. В итоге получались посещения даже не каждый К-год. Иной раз и через десятилетия, на следующий день. И местность: поля, луга, рощи Аскании - трудно было узнать.
Тридцать дней существовала Аскания Нова 2. Семь с четвертью веков. От Часа Оживления на век меньше...
Сотни визитов и пребываний длительностью от светового дня (5-6 земных секунд, "в зоне за это время выругаться не успеешь", по определению Климова) до К-года. Первая неделя с прихватом двух дней второй: от Оживления по заселение крупной живностью - была созидательная. 170 К-лет, они же 9 дней и 2 часа.
Эти четыре недели, если помножить на среднее К20, - полтора года возни Верхних с Аск 2: сравнимо с временами длительных экспедиций в неизведанные края в парусные времена. А с учетом, что не плыли по волнам, а созидали Жизнь и обживали, прикипели душой куда больше.
"Открытка"-доминанта все более увлекала НИИвцев.
Утоляли любопытство. Интересно было все новое - и ПОКА новое.
Самого Варфоломея Дормидонтовича в его визиты на "открытку", разумеется, наиболее занимало небо над ней. Оно тоже выглядело малость невсамиделешным, открыточным, экранным. Небо с овчинку, а в нем МВ-солнца на раз днем, возникающие, накаляющиеся и растущие в определенном месте темно-синего (иное не получалось из-за скудости атмосферы) неба со звездами. Вместо восхода и заката приближение и удаление Солнц (эти термины прижились). Подвижные звезды ночью, всякий раз иные и в иных сочетаниях - и тоже локальная россыпь их вверху, на юго-востоке, в том же месте, откуда накалялись-приближались солнца. Оно и понятно: там был выход солнцепровода.
Солнца всегда стояли на юго-востоке, всегда на высоте около 60 градусов не восходили, не садились, а возникали из сонма утренних звезд. Выделялись. Таковы были утра в Аскании 2, рассветы. И тени всегда и от всего падали на северо-запад; здесь, в центре полигона, были всегда короткие. Менялась только их отчетливость.
К середине дня МВ-солнце расширялось-накалялось до максимума; затем начинало как бы удаляться (как бы - потому что оно и не приближалось, все делали пространственные линзы системы ГиМ-2). Все тускнело, наступали сумерки; а когда солнца уменьшились до яркости крупной звезды и около разгорались другие в почерневшем небе, приходила К-ночь.
Как утром не было восходов, так вечерами закатов МВ-солнц: удаление-угасание.
С непривычки это раздражало, действовало на нервы. Потом перестали замечать.
Соответственно сезонам, когда жарче, когда прохладней, прогревалось и все пространство полигона, будущего Материка; но в пустых окраинах тепло не держалось, там лишь замеряли температуру в разных местах "корыта" для прогноза будущего климата.
Часто диски солнц оказывались перечеркнуты чуть изогнутыми шрихами - от орбит мечущихся около них, где-то в физически очень далекой галактике МВ, планет.
... Интересно, диковинно, глаз не оторвешь и рот не закроешь, но была в этом некая... Любарский не находил иного слова - чудовищность; Вселенская чрезмерность. На раз, на здешний К-денек, на земные несколько секунд привлекали из чужой Меняющейся Вселенной не просто солнце как предмет, объект, - солнце-событие, всю его жизнь от возникновения до конца; с зарождением, формированием, развитием и финальной гибелью планет, если они там были. Все это проскакивало в паузы между импульсами синхронизации; свет сюда проникал лишь в них, вузенькие щелочки во тьме времен.
Вечное за секунды и для практического пользования. От этого робела душа Бармалеича, снова и снова возникал мотив: "с чем играемся-то...", "... сотрут в пыль и не заметят".
Именно там, в небе над полигоном, шла подлинная жизнь. А здесь - постольку поскольку. Важно было лишь то, чем их дела в НИИ и в Аскании 2 вписываются в ту жизнь. Чем?..
3.
Климов порывался перетащить сюда телескоп, понаблюдать за МВ-солнцами. Но быстро понял, что ничего стоящего не увидит: раз даже планеты в мгновенных кадрах синхронизации накладываются друг на друга, выстраиваются в "орбиты", так же смазаны и солнца. Светят и ладно.
Планетные орбиты видны были и в дальних частях, за солнцами. В самых отдаленных областях вырисовывались блестящие дуги.
- Если наложить все положения Юпитера или Венеры в нашем небе друг на дружку, такое увидели бы и здесь, - сказал Климов Любарскому.
- Кто и откуда, Дусик? - уточнил тот. - Для этого нужна супер-вселенная с К, равное 1/8640.
- А может, и такая есть. И там свое ВнешКольцо, откуда нас наблюдают.
Варфоломей Дормидонтович не ответил, подумал: напрямую вряд ли. Но вот в смысле переносном...
Да, это было расширение Контакта - но не столько в пространстве, как во времени. На тверди Аскании 2 все было как на земле, но эволюционно пришпорено в галоп: первозданная грязь, мхи и лишайники, затем травы, кустарник и деревья, насекомые, живность от самой мелочи до крупного рогатого скота; и безрогого тож. Экологическая катастрофа от безводья, новое оживление. При посещениях это все проходило, как мелькания отрывочных кадров. Но одного взгляда вверх, днем ли, ночью - было достаточно, чтобы почувствовать себя не то что на иной планете - в иной вселенной. В Меняющейся. И тоже отрывочными кадрами.
4.
Интересны были и новые проблемы - ПОКА они новые, нерешенные.
Замечательной оказалась НПВ-баллистика Аскании 2. И в башне давно знали, что там ничего никуда бросать не следует: или недолетит, или забросишь не туда, а если хотел во что-то попасть, не попадешь. Во что угодно, только не в то, что хотел. Но в Аскании 2 они создали вроде бы однородный мир.
Оказалось, он КВАЗИ-однородный, как бы. Это обнаружилось при попытке первых отстрелов одичавших овец, коз и быков (как им было не одичать, если людей не видят годами!). Прибыли кто с двустволкой, кто с мелкокалиберным ружьем, а полковник Волков так даже со снайперской винтовкой. И... мазали все подряд. С позорно близких расстояний, с десятка метров. Даже не ранили ни одно животное. Не помог Волкову и оптический прицел.
- Э, здесь что-то не так! - сказал Миша Панкратов, человек с исследовательской жилкой.
Оставили бедных скотов в покое, нарисовали на глухой стене фермы огромную мишень - в нее вместились контуры быка; принялись прицельно палить в бок, как в "яблочко" с перекрестием, каждый из своего ружжа. И... на побеленной стене образовалась картина попаданий, немыслимая на Земле: широкий круг точек, а в середине пусто. Метровое пустое "яблочко"!
- Флюктуации, - смекнул Миша. - Малые НПВ-флюктуации. Размером с пулю, или чуть больше. Они и отклоняют. Хорошо еще, друг в дружку не попали!
- Распротакую мать! Вот это обетованность так обетованность! - умилился Дусик Климов. - Мир без огнестрельного оружия. Ничего больше не надо, лишь бы этой гадости не было...
И грохнул свою мелкокалиберку стволом и затвором о камень.
- А как же нам со скотиной быть? - спросил полковник. - Отстреливать-то нужно. И на мясо, и больных...
- Лук и стрелы, - сказал Панкратов. - Они попадут, длинные. И арбалеты.
Разрешили благодарным тварям пастись, жить свой жизнью и умирать своей смертью. В башне наверху, вернувшись, изготовили, собрали по старинным рисункам арбалеты, наготовили длинных стрел. Вернулись через три часа-года.
Да, эти стрелы попадали, били наповал или ранили с сотни метров. Асканию наполнили предсмертные блеяния, мычания; полилась кровь. Заготовили мясо.
- А хорошо бы и для Земли обустроить такое пространство, - сказал потом полковник Панкратову, - с НПВ-флюктуациями. Нельзя это, Миш? В Шаре его вдоволь...
- Не-ет, - Миша помотал головой. - Планета наша открыта со всех боков в однородный космос. Не удержится. Да и как заменить?
От той же неполной однородности пространства в Аскании были зыбки цвета. Устойчиво держались только самые яркие и плотные краски; полутона менялись. Глаз переставал их замечать. Мелкие предметы-горошины и мелкие детали крупных как бы оставались вне раскраски. В итоге выделялись луговые травы, рощи, кроны деревьев - особенно в золотую осень, воды в прудах, отблескивающие в свете МВсолнц.
- Рерих!.. - приговаривал с удовольствием ГенБио, озирая свой мир. - Рерих и Ван Гог!..
- Ван Гог и Гоген здесь есть, - возражал Любарский. - А для Рериха горы надо.
- Не понимаете вы Рериха, Варфоломеич. Не в горах его сила, в цветах и линиях. Вспомните его монгольский цикл. Да и старорусские тоже. А поглядите туда! - Иорданцев указал на километровую гору Сорок Девятого.
Да, блеск спектрально смещенного МВ-солнца в зубьях Шестеренки на фоне фиолетового неба со звездами - это был Рерих. Пророческий, беспощадно космичный Николай Рерих.
Новым был вид крон выросших здесь деревьев. Ореховых, хвойных, фруктовых всех. Как и всюду, они тянулись к солнцу. Но здесь солнце всегда светило с одного места и одного направления; и они тянулись туда, гнали в ту сторону листву и ветви. От этого и стволы, особенно высокие, изгибались немного дугой - в ту же сторону.
Таков был пейзаж в третий век Аскании 2, когда выросли большие деревья: все кроны с солнечной стороны были гуще, ветви длиннее. Орехи, клены, тополя, даже сосны склонялись все в одну сторону, будто под сильным ровным ветром.
Хотя ветров-то в Аскании как раз и не было.
И плодоносили растения с этой стороны раньше - и крупнее, сочнее, спелее. И падали деревья, когда приходил их срок, под тяжестью крон и ветвей в ту же сторону.
Для Зискинда, зачастившего сюда, его впечатления оформились в интересную задачу: архитектура зданий при постоянном направлении света солнц. Особенно для жилых. С одной стороны нужны навесы и лоджии, с другой ничего, хватит окон.
Практически это воплотилось в большие навесы с МВ-солнечной стороны для всех зданий усадьбы. До лоджий дело не дошло.
- А как выглядел бы здесь ваш проект Шаргорода, Юрий Акимыч? поинтересовался Любарский. - Не примеряли к Аскании?..
- Тот проект рассчитывался для среднего ускорения К600... и то раздолбали, мол, не наберут столько людей. А здесь тем более - кто жить-то будет?
Желающих переселиться и жить действительно не находилось. Побывать да, отбою не было.
Новой была и Проблема НПВ-транспорта в полигоне и на Аскании-2.
Если смотреть прямо, то не было здесь с этим вообще никаких таких проблем: десять на одиннадцать километров, в любую сторону пешком за пару часов дойдешь прогулочным шагом. А еще удавалось приручить полудиких коней, поскакать на них. Шпортько-старший и вовсе тряхнул стариной: выложил с помощью сына пяток молодых бычков - и в следующий заезд через К-год были в их распоряжении волы, серые, черные и пятнистые. Могучие и флегматичные. Сработать ярма, дышло да телегу на скрипучих колесах-дисках и вовсе им было одно удовольствие.
- Цоб, чалый! Цабе, серый!.. - везли на НПВ-причал свежее мясо или корзины грецких орехов. Там грузили все на баржу.
Но оставалась нерешенная проблема НПВ-транспорта вообще - для людей, для живого. Было несоответствие: мертвые-то предметы вон откуда можем переместить, из астероидного пояса; не говоря уже о земных - через облака. А для себя вот только НПВ-баржа да такие же катера в полигоне. Но и то специфично, привязано к крутому барьеру у поддона. Это не решение.
Миша Панкратов вспомнил о своей первой попытке, доставил на остров тот похищенный в ночь после Шаротряса "Иж-350", переделанный тогда в нечто НПВ-реактивное. Почистил, смазал, опробовал. Летать было можно - вытерпеть звук нельзя. От воя трех сопел разбегалась, пряталась под деревья, в кусты и даже в ставки скотина; потом переставала есть, стояла, сбившись в кучи и дрожа всей кожей.
Любарскому этот сверлящий душу вой реактивного "Ижа" напомнил детство: как немцы бомбили такими завывающе-улюлюкающими бомбами с "Мессершмитов" его окраину в Саратове; он едва сдержался, чтобы, как тогда, мальчишкой, не броситься наземь.
Тем не менее эта затея... не сказать, исследование - нашла сторонников. Нашли и выход: летали не над Асканией, удалялись в пустые К-просторы полигона - а их было гораздо больше. Там пробовали на дальность и длительность полета.
Особенно отличилась Людмила Сергеевна. Она в танкистском шлеме и джинсах, сидя на этом "Иже" без колес, пересекла полигон по воздуху под солнцем и МВ-звездами, высадилась на НПВ-причальной площадке в Восточном Приовальи (неподалеку от контейнеров для сжигания мусора). Шуму, конечно, наделала на всю зону; настолько, что потом долго вспоминали, как с неба сюда опустилась Люся Малюта в "ведьминой К-ступе с НПВ-помелом".
В целом это было, скорее, соревнование, игра: кто дальше залетит да скорее обратно прилетит. Для нее изготовили еще пару мотоциклов и один велосипед без колес, с НПВ-дюзами. Но и все.
5.
Но еще более отличилась Людмила Сергеевна, главкибернетик Люся, она же "зверь-баба Малюта Скуратовна" (по Иерихонскому), по своей женской части. Когда даме под сорок (а может, и за, в НПВ это размыто...), это непросто, но ей удалось. Все произошло 24 октября, в первую "годичную высадку" в Асканию 2.
... Задержаться там на год оказалось предельно просто: надо только не успеть на посадку, или отпустить НПВ-баржу. "Бригантину" с обтекателями. Пока она домчит до края полигона, пока причалит, пока там сгрузятся, погрузятся, соберутся, потом снова "Кормовые отдать!.. Носовые трави!" - в зоне пару часов, на островке Аскании год. Годичный отпуск, К-"зимовка", НПВ-робинзонада - как угодно.
И вот через пару зонных часов, через земной единственный - с 13.23 до 14.27 этого дня - Люся вернулась оттуда с дитем. Загорелая, располневшая, с материнским сиянием в лице и глазах.
Естественно, в Аскании она сей К-год провела не одна.
Днем позже, 25 октября, там так получился "медовый год" секретарши Нюси с Васей Шпортько.
Наибольшее впечатление он произвел, конечно, на Давыда Никитича. Он только перед этим наведался в Институт, виделся с Иорданцевым, тот сказал, что надо химикалии для опрыскивания плодовых деревьев в Аскании, а то гусень листья жрет. У Шпортько старшего это было, он обещал привезти. На ходу пообщался и с сыном. Сел в "газик", смотался в станицу, привез. Всего времени потратил не более полутора часов. А его Василек преуспел за них куда больше: отлучился на часок на "открытку" - и вернулся с женой и готовой дочкой. Галинкой.
Она сейчас царственно улыбалась с пеленок, одаривала всех счастьем своего появления на свет.
- А что мы матери-то скажем?
- Скажем, что я с ней, с Нюсей, давно гулял. Потом расстались - а она взяла и родила. Найдем что сказать. Та ма як на Галинку подывыться, ничого и выспрашивать не станэ.
... И вот только когда произошли эти великолепные события длительностью для участников в год, для прочих в час: безутешная по Корневу Нюсенька утешилась с Васей, а Людмила Сергеевна также раздвинула свои прелестные - увы, уже немолодые - ножки неизвестно кому под МВ-звездами; может, и не одному (по старо-славянски это вообще звучит великолепно: отверзла ложесна...), когда весь Институт засудачил об этом: оживленные лица, блестящие глаза и скоромные смешки (главное дело, кто с Людмил Сергевной-то управился, отличился, со "зверь-бабой Малютой Скуратовной"; там трое оставались: Дусик Климов - да неужто он?! Ни за что не поверю!... - Зискинд Юрий Акимыч - А он на нее глаз положил, это замечали... Да не может быть! - и тот же проворный Вася Шпортько - а, ну, этот своего не упустит, парень-жох, поверьте слову!..Тц-тц-тц! Н-да!.. Охо-хо...) - Любарского стала не просто тяготить, но и раздражать растущая интереснятина происшествий на Аск-2. Он осознал, что дело надо сворачивать.
Стоило, действительно, выискивать в Меняющейся Вселенной окраинные галактики, вылавливать на транс-марсианских орбитах астероиды (несшие с себе драму гибели той планеты), стоило их искусно оживлять - ради шашлычков из своей баранинки, вина со своих виноградных лоз; ну, и этого самого, естественно... Как же без!
Наиболее часты были визиты-снования на Асканию 2 ГенБио с Витюшей и помощницами. На барже и на катере. С семенами и саженцами. С сель-хоз. машинами и инструментом. И со Шпортькамии. Старший, Давыд Никитич, даже сетовал, что запустил дела в своем родном колхозе. Но и он кое-что затаил в уме.
День текущий 18,672 окт
19 октября 16 ч 8 мин, через 4 часа
В Аскании 19 сашеня/февраля 101 года Сотворения
Светит 104807-е МВ-солнце
- Вот теперь пошел полноценный биос! - заявил ГенБио. - Скоро не отличим Асканию 2 от ее оригинала на Херсонщине.
Запущены и пасутся на возникших травах первые скоты: овцы, козы. Летают птицы - прибыли сами, нашли дорогу. Растут высаженные кусты, ореховые деревья. Есть ставки, в них уже тина и квакают лягушки.
- Как хотите, Борисыч, но Аскания будет не та. Все здесь обречено на животноводство: чтоб пахать - надо жить тут... - дополнил шефа Витюша Статуя Командора; возвел и опустил брови. Он любил выражаться несколько драматически; правда, без мата.
19 октября 17 ч 8 мин
в Аскании-2 18 сашеня 102 года от Сотворения ее
Светит 105167-е МВ-солнце
В Катагани прошел час
на полигоне минул год
Поскольку сашень - февраль, то прохладно. Но зима имени Терещенко умеренна и бесснежна - да и откуда взяться снегу!
Для скотины запасли копешки. Даже силос. Подсолнухи. Жуют, дают навоз.
По своей Доминанте Обетованности: раз за дело взялся человек, все должно быть лучше, чем у природы! - ГенБио создал и мхи-белки для скота.
- Все! - распорядился он. - Никаких саженцев более: просто швырянм в поля, на почву всякие семена - чья возьмет, та и прорастет.
Это он сказал на ВнешКольце, видя "открытку" на экранах Капитанского Мостика крупно и ее же в виде яркого прямоугольничка через светофильтры - под штангами и градусной сетью. Гораздо меньшей самого ВнешКольца, "пульта".
- Если просто швырять, то посеете на титан, на поддон, - возразил ему Буров. - Видите, какая она. Промахнетесь. Нужно прицельно, координатно, по градусам, по минутам-секундам. Или из кабины.
Высевали и по градусам, и из кабины.
Все это было в К-годы-часы 19 октября, с 85-го по 109-й от Сотворения. Годы Оживления, годы становления.
Дело пошло.
Глава двадцать третья. Дни и ночи Аскании-2
Если женщине нечего больше терять, она
вправе потерять всякую совесть.
К.Прутков-инженер, Афоризмы на "Если"
0.
К-даты с "сашенями-пеценями", числами МВ-солнц и прочего вместе с краткими сводками дел были на диске и здешнего компьютера в комнате Любарского. Он поигрывал пальцами на клавиатуре, листал земные дни, полигонные К-годы, десятилетия и века; это помогало вспоминать. Но мыслью старался подняться над всеми подробностями, выискивал главное. А главное было: где, когда и как они, начав так хорошо и крупно, съехали в болото, в мелкость?..
1.
Итак, дело пошло.
Если быть честным, оно не совсем пошло.
Получилось не то, что по своей полной программе Иорданцев мечтал и хотел (и мог) создать: сперва из бактериальных газовых выделений кислородо-азотно-углекислую атмосферу, а в ней влагу, облака, тучи; отверзнуть СВОИ хляби небесные, не одалживаться извне, так наполнить СВОИ реки и озера... а уж потом бактериями вывести почвы и растения, насекомых, мелкую живность.
- Главный изъян, cher amie, - сетовал он Любарскому, - нет круговорота воды в здешнем тихом омуте. Заимствовать то и дело из облаков - не то!
- Но для такого дела вам требуется если и не планета, то крупный материк, - замечал тот.
- Вот именно! Старайтесь же, черти. Думайте дальше.
Не изъян - приговор. Вода была постоянной проблемой. Год - час. Оросить такую территорию надо не облако, в тучу. Где их напасешься? А вода это жизнь.
Да, Ловушками-фрезами они образовали на острове две выемки, на порядок обширнее и глубже обычных прудов; наполнили их водой из облаков над Катаганью, проходивших около Шара. Получилось Северное озеро и Восточное озеро. В них развели рыб, а лягушки и камыш завелись сами. Скот приходил сюда на водопой. НИИвцы в свои визиты здесь купались, загорали под диковинными солнцами - со звездами и тьмой вперемешку. Воды хватало - без дозаправки из облаков - лет на 25-30. То есть на сутки с небольшим.
Но почвам нужен дождь - такая простая штука. По крайней мере несколько раз в сезон, а хорошо бы и в месяц. Ничего лучше не придумали дачного варианта: натащили сюда множество резиновых и пластиковых труб с дырочками, они змеились по всем лугам и рощам, подсоединенные к насосам в озерах; те автоматически от солнц, от фотоэлементов - включались, подкачивали, вода из дырочек лилась, орошала - на этом держалась в Аскании жизнь.
Пока в озерах была вода.
А когда однажды не "дозаправили" озера: два ясных дня подряд, ни облачка, нечем было - те высохли почти до дна, до грязи. Почти вся живность Аск-2 передохла. В силу отсутствия ветров над островом стоял тяжелый смрад. Пришлось привезти ЛОМДы, отсосать этот воздух, заполнить свежим, опять с верхних слоев земной атмосферы. Потом снова наполняли озера, засевали луга травами, завозили на развод "семь пар чистых, семь пар нечистых" - почти по библейски.
Это и был приговор: нежизнеспособность. Аскания 2 не имела своего круговорота вод, не самоочищалась атмосфера. Да и куда ей, "открытке", пятачку в океане К8640-пространства, развернутого под материк, потянуть глобальный круговорот.
- Да, для этого нужен по крайней мере тысячекилометровый материк! подтвердил ГенБио. - Со своими горами-конденсаторами влаги, со своими реками, текущими с них... и между прочим, в настоящие моря. То есть окрест материка обязана быть не ваша интересная НПВ-пустота, а океан-с. Да-да, выньте да положьте, раз наобещали!..
"... выньте да положьте" - это Геннадий Борисович явно зарвался. И помог Любарскому спохватиться: его требовательность ВЕДЕТ. Но куда, собственно? Ведь в мирок...
Именно что "мирок". Не мир. В этом был главный изъян.
... Любарский почти все дни Аскании 2 ругал себя за поспешность, с какой он от захвата астероидов с прицелом на Материк повернул Институт в сторону "освоения" нахватанного. Создания островка без названия. Потому и свернул, что - при всей той декларативности насчет Вселенски крупных дел - в душе его зрела робость и оторопь: куда прем!
Еще и эта Шестеренка на Сорок Девятом астероиде впечатлила - образом конца, катастрофы, тщеты замыслов и усилий. И именно долгих замыслов, крупных усилий; чем крупнее, выходит, тем бессмысленнее. Живи одним днем и не загадывай далеко.
"Мне бы надо именно переть, быть, как Корнев, который засунул даже грозу в степи Шару в задницу. Да характеру не прикажешь."
... Тем более что самая хорошая мысля таки пришла опосля! Когда уже свернули "астероидозаготовки" в Овечьем, принялись обустраивать Асканию, а наверху мудрили по идее НетСурьеза об "МВ-добыче". И пришла не от него, а от Бурова. Он ворвался с ней в кабинет Любарского:
- По несколько же можно было брать! Тоже зашорились: НПВ-леска, уда... а почему не невод? Тоже улов по вибрациям и звучанию могли бы определить. Сразу брали бы десятки, сотни миллиардов тонн. И делали бы Материк, не "открытку".
Только воспитанность Викторы Федоровича удерживала его в монологе перед рохлей-директором Бармалеичем, черт бы его взял, от крепких выражений.
Спросили потом и Имярека: а чего ж эту идею он не подсказал?
- Да и в голову не пришло.
- Неправда!
- Верно, неправда, пришло, - без смущения согласился тот. - Но МВ-идея все равно лучше. Быстрее. Самое малое в 150 раз. В Овечьем все в "нулевом времени". И потом, в МВ можно все взять из молодого времени.
- Из молодого?
- Да... - НетСурьез светло глядел на собеседников своими синими глазками. - У нас ведь старое, поэтому и проэнтропия. А если молодое - ого-го! Оно само все сделает.
Он был начисто увлечен новым проектом, ему в нем было все ясно, чего ж много толковать. А собеседникам, в том числе и Варфоломею Дормидонтовичу, напротив, ничего не было понятно: старое время, молодое... как о живом существе говорит. Да ну его! Оставили в покое, вернулись к асканийским проблемам.
2.
Между тем то, как далее пошло на полигоне, не могло не вызвать у Варфоломея Дормидонтовича - да не только у него - ощущение, что первичны не бактерии Иорданцева, даже не МВ-солнца и не с трудом добытые вещества, а именно само время. К-время, К8640-время - ускоренное. Молодое ли оно, старое, существо ли, нет ли - но именно в нем содержалась самая К-жизнь.
Так выходило и по наблюдениям из кабин ВнешКольца, и еще более - при посещениях. Канитель посещений Аскании на НПВ-баржах была громоздка и длительна. Само НПВ-путешествие быстрое, почти как в самолете; но вот причалить-отчалить... Баржи они и есть баржи: полчаса как минимум. Внутри, при причаливании к краю "открытки", протекают всего полчаса жизни каждого НПВ-пассажира; но вне Аск-2, в Приовальи (пошли такие названия), за полчаса причаливания миновали три асканийские месяца. Квартал. Сезон.
Не менее канительны - и чреваты последствиями - были сборы в путь. На полигон, на "открытку". То самое открытое еще в начале Бугаевым Время Доставки в НПВ, кое превосходило время использования доставленного.
Отправлялись туда с серьезными целями, надолго: редко на дни, чаще на недели - то есть с багажом, кой надо собрать, с техникой. И не по одному. А совпасть у причала Приовалья с точностью до пяти земных минут (то есть К-месяца)... ну, это для славян вообще немыслимо, фантастика. Хорошо, если в пределах десяти - то есть К-месяца в Аскании. Хотели попасть в май, на весенние работы - прибыли в июнь, когда все произросло само, или высохло само.
А страховаться с опережением - вместо того же мая попадешь в холода, в шарень/март. А то и в лютый сашень.
Да потом, не будет никто постоянно сновать туда-сюда; у всех есть и другие дела. В итоге получались посещения даже не каждый К-год. Иной раз и через десятилетия, на следующий день. И местность: поля, луга, рощи Аскании - трудно было узнать.
Тридцать дней существовала Аскания Нова 2. Семь с четвертью веков. От Часа Оживления на век меньше...
Сотни визитов и пребываний длительностью от светового дня (5-6 земных секунд, "в зоне за это время выругаться не успеешь", по определению Климова) до К-года. Первая неделя с прихватом двух дней второй: от Оживления по заселение крупной живностью - была созидательная. 170 К-лет, они же 9 дней и 2 часа.
Эти четыре недели, если помножить на среднее К20, - полтора года возни Верхних с Аск 2: сравнимо с временами длительных экспедиций в неизведанные края в парусные времена. А с учетом, что не плыли по волнам, а созидали Жизнь и обживали, прикипели душой куда больше.
"Открытка"-доминанта все более увлекала НИИвцев.
Утоляли любопытство. Интересно было все новое - и ПОКА новое.
Самого Варфоломея Дормидонтовича в его визиты на "открытку", разумеется, наиболее занимало небо над ней. Оно тоже выглядело малость невсамиделешным, открыточным, экранным. Небо с овчинку, а в нем МВ-солнца на раз днем, возникающие, накаляющиеся и растущие в определенном месте темно-синего (иное не получалось из-за скудости атмосферы) неба со звездами. Вместо восхода и заката приближение и удаление Солнц (эти термины прижились). Подвижные звезды ночью, всякий раз иные и в иных сочетаниях - и тоже локальная россыпь их вверху, на юго-востоке, в том же месте, откуда накалялись-приближались солнца. Оно и понятно: там был выход солнцепровода.
Солнца всегда стояли на юго-востоке, всегда на высоте около 60 градусов не восходили, не садились, а возникали из сонма утренних звезд. Выделялись. Таковы были утра в Аскании 2, рассветы. И тени всегда и от всего падали на северо-запад; здесь, в центре полигона, были всегда короткие. Менялась только их отчетливость.
К середине дня МВ-солнце расширялось-накалялось до максимума; затем начинало как бы удаляться (как бы - потому что оно и не приближалось, все делали пространственные линзы системы ГиМ-2). Все тускнело, наступали сумерки; а когда солнца уменьшились до яркости крупной звезды и около разгорались другие в почерневшем небе, приходила К-ночь.
Как утром не было восходов, так вечерами закатов МВ-солнц: удаление-угасание.
С непривычки это раздражало, действовало на нервы. Потом перестали замечать.
Соответственно сезонам, когда жарче, когда прохладней, прогревалось и все пространство полигона, будущего Материка; но в пустых окраинах тепло не держалось, там лишь замеряли температуру в разных местах "корыта" для прогноза будущего климата.
Часто диски солнц оказывались перечеркнуты чуть изогнутыми шрихами - от орбит мечущихся около них, где-то в физически очень далекой галактике МВ, планет.
... Интересно, диковинно, глаз не оторвешь и рот не закроешь, но была в этом некая... Любарский не находил иного слова - чудовищность; Вселенская чрезмерность. На раз, на здешний К-денек, на земные несколько секунд привлекали из чужой Меняющейся Вселенной не просто солнце как предмет, объект, - солнце-событие, всю его жизнь от возникновения до конца; с зарождением, формированием, развитием и финальной гибелью планет, если они там были. Все это проскакивало в паузы между импульсами синхронизации; свет сюда проникал лишь в них, вузенькие щелочки во тьме времен.
Вечное за секунды и для практического пользования. От этого робела душа Бармалеича, снова и снова возникал мотив: "с чем играемся-то...", "... сотрут в пыль и не заметят".
Именно там, в небе над полигоном, шла подлинная жизнь. А здесь - постольку поскольку. Важно было лишь то, чем их дела в НИИ и в Аскании 2 вписываются в ту жизнь. Чем?..
3.
Климов порывался перетащить сюда телескоп, понаблюдать за МВ-солнцами. Но быстро понял, что ничего стоящего не увидит: раз даже планеты в мгновенных кадрах синхронизации накладываются друг на друга, выстраиваются в "орбиты", так же смазаны и солнца. Светят и ладно.
Планетные орбиты видны были и в дальних частях, за солнцами. В самых отдаленных областях вырисовывались блестящие дуги.
- Если наложить все положения Юпитера или Венеры в нашем небе друг на дружку, такое увидели бы и здесь, - сказал Климов Любарскому.
- Кто и откуда, Дусик? - уточнил тот. - Для этого нужна супер-вселенная с К, равное 1/8640.
- А может, и такая есть. И там свое ВнешКольцо, откуда нас наблюдают.
Варфоломей Дормидонтович не ответил, подумал: напрямую вряд ли. Но вот в смысле переносном...
Да, это было расширение Контакта - но не столько в пространстве, как во времени. На тверди Аскании 2 все было как на земле, но эволюционно пришпорено в галоп: первозданная грязь, мхи и лишайники, затем травы, кустарник и деревья, насекомые, живность от самой мелочи до крупного рогатого скота; и безрогого тож. Экологическая катастрофа от безводья, новое оживление. При посещениях это все проходило, как мелькания отрывочных кадров. Но одного взгляда вверх, днем ли, ночью - было достаточно, чтобы почувствовать себя не то что на иной планете - в иной вселенной. В Меняющейся. И тоже отрывочными кадрами.
4.
Интересны были и новые проблемы - ПОКА они новые, нерешенные.
Замечательной оказалась НПВ-баллистика Аскании 2. И в башне давно знали, что там ничего никуда бросать не следует: или недолетит, или забросишь не туда, а если хотел во что-то попасть, не попадешь. Во что угодно, только не в то, что хотел. Но в Аскании 2 они создали вроде бы однородный мир.
Оказалось, он КВАЗИ-однородный, как бы. Это обнаружилось при попытке первых отстрелов одичавших овец, коз и быков (как им было не одичать, если людей не видят годами!). Прибыли кто с двустволкой, кто с мелкокалиберным ружьем, а полковник Волков так даже со снайперской винтовкой. И... мазали все подряд. С позорно близких расстояний, с десятка метров. Даже не ранили ни одно животное. Не помог Волкову и оптический прицел.
- Э, здесь что-то не так! - сказал Миша Панкратов, человек с исследовательской жилкой.
Оставили бедных скотов в покое, нарисовали на глухой стене фермы огромную мишень - в нее вместились контуры быка; принялись прицельно палить в бок, как в "яблочко" с перекрестием, каждый из своего ружжа. И... на побеленной стене образовалась картина попаданий, немыслимая на Земле: широкий круг точек, а в середине пусто. Метровое пустое "яблочко"!
- Флюктуации, - смекнул Миша. - Малые НПВ-флюктуации. Размером с пулю, или чуть больше. Они и отклоняют. Хорошо еще, друг в дружку не попали!
- Распротакую мать! Вот это обетованность так обетованность! - умилился Дусик Климов. - Мир без огнестрельного оружия. Ничего больше не надо, лишь бы этой гадости не было...
И грохнул свою мелкокалиберку стволом и затвором о камень.
- А как же нам со скотиной быть? - спросил полковник. - Отстреливать-то нужно. И на мясо, и больных...
- Лук и стрелы, - сказал Панкратов. - Они попадут, длинные. И арбалеты.
Разрешили благодарным тварям пастись, жить свой жизнью и умирать своей смертью. В башне наверху, вернувшись, изготовили, собрали по старинным рисункам арбалеты, наготовили длинных стрел. Вернулись через три часа-года.
Да, эти стрелы попадали, били наповал или ранили с сотни метров. Асканию наполнили предсмертные блеяния, мычания; полилась кровь. Заготовили мясо.
- А хорошо бы и для Земли обустроить такое пространство, - сказал потом полковник Панкратову, - с НПВ-флюктуациями. Нельзя это, Миш? В Шаре его вдоволь...
- Не-ет, - Миша помотал головой. - Планета наша открыта со всех боков в однородный космос. Не удержится. Да и как заменить?
От той же неполной однородности пространства в Аскании были зыбки цвета. Устойчиво держались только самые яркие и плотные краски; полутона менялись. Глаз переставал их замечать. Мелкие предметы-горошины и мелкие детали крупных как бы оставались вне раскраски. В итоге выделялись луговые травы, рощи, кроны деревьев - особенно в золотую осень, воды в прудах, отблескивающие в свете МВсолнц.
- Рерих!.. - приговаривал с удовольствием ГенБио, озирая свой мир. - Рерих и Ван Гог!..
- Ван Гог и Гоген здесь есть, - возражал Любарский. - А для Рериха горы надо.
- Не понимаете вы Рериха, Варфоломеич. Не в горах его сила, в цветах и линиях. Вспомните его монгольский цикл. Да и старорусские тоже. А поглядите туда! - Иорданцев указал на километровую гору Сорок Девятого.
Да, блеск спектрально смещенного МВ-солнца в зубьях Шестеренки на фоне фиолетового неба со звездами - это был Рерих. Пророческий, беспощадно космичный Николай Рерих.
Новым был вид крон выросших здесь деревьев. Ореховых, хвойных, фруктовых всех. Как и всюду, они тянулись к солнцу. Но здесь солнце всегда светило с одного места и одного направления; и они тянулись туда, гнали в ту сторону листву и ветви. От этого и стволы, особенно высокие, изгибались немного дугой - в ту же сторону.
Таков был пейзаж в третий век Аскании 2, когда выросли большие деревья: все кроны с солнечной стороны были гуще, ветви длиннее. Орехи, клены, тополя, даже сосны склонялись все в одну сторону, будто под сильным ровным ветром.
Хотя ветров-то в Аскании как раз и не было.
И плодоносили растения с этой стороны раньше - и крупнее, сочнее, спелее. И падали деревья, когда приходил их срок, под тяжестью крон и ветвей в ту же сторону.
Для Зискинда, зачастившего сюда, его впечатления оформились в интересную задачу: архитектура зданий при постоянном направлении света солнц. Особенно для жилых. С одной стороны нужны навесы и лоджии, с другой ничего, хватит окон.
Практически это воплотилось в большие навесы с МВ-солнечной стороны для всех зданий усадьбы. До лоджий дело не дошло.
- А как выглядел бы здесь ваш проект Шаргорода, Юрий Акимыч? поинтересовался Любарский. - Не примеряли к Аскании?..
- Тот проект рассчитывался для среднего ускорения К600... и то раздолбали, мол, не наберут столько людей. А здесь тем более - кто жить-то будет?
Желающих переселиться и жить действительно не находилось. Побывать да, отбою не было.
Новой была и Проблема НПВ-транспорта в полигоне и на Аскании-2.
Если смотреть прямо, то не было здесь с этим вообще никаких таких проблем: десять на одиннадцать километров, в любую сторону пешком за пару часов дойдешь прогулочным шагом. А еще удавалось приручить полудиких коней, поскакать на них. Шпортько-старший и вовсе тряхнул стариной: выложил с помощью сына пяток молодых бычков - и в следующий заезд через К-год были в их распоряжении волы, серые, черные и пятнистые. Могучие и флегматичные. Сработать ярма, дышло да телегу на скрипучих колесах-дисках и вовсе им было одно удовольствие.
- Цоб, чалый! Цабе, серый!.. - везли на НПВ-причал свежее мясо или корзины грецких орехов. Там грузили все на баржу.
Но оставалась нерешенная проблема НПВ-транспорта вообще - для людей, для живого. Было несоответствие: мертвые-то предметы вон откуда можем переместить, из астероидного пояса; не говоря уже о земных - через облака. А для себя вот только НПВ-баржа да такие же катера в полигоне. Но и то специфично, привязано к крутому барьеру у поддона. Это не решение.
Миша Панкратов вспомнил о своей первой попытке, доставил на остров тот похищенный в ночь после Шаротряса "Иж-350", переделанный тогда в нечто НПВ-реактивное. Почистил, смазал, опробовал. Летать было можно - вытерпеть звук нельзя. От воя трех сопел разбегалась, пряталась под деревья, в кусты и даже в ставки скотина; потом переставала есть, стояла, сбившись в кучи и дрожа всей кожей.
Любарскому этот сверлящий душу вой реактивного "Ижа" напомнил детство: как немцы бомбили такими завывающе-улюлюкающими бомбами с "Мессершмитов" его окраину в Саратове; он едва сдержался, чтобы, как тогда, мальчишкой, не броситься наземь.
Тем не менее эта затея... не сказать, исследование - нашла сторонников. Нашли и выход: летали не над Асканией, удалялись в пустые К-просторы полигона - а их было гораздо больше. Там пробовали на дальность и длительность полета.
Особенно отличилась Людмила Сергеевна. Она в танкистском шлеме и джинсах, сидя на этом "Иже" без колес, пересекла полигон по воздуху под солнцем и МВ-звездами, высадилась на НПВ-причальной площадке в Восточном Приовальи (неподалеку от контейнеров для сжигания мусора). Шуму, конечно, наделала на всю зону; настолько, что потом долго вспоминали, как с неба сюда опустилась Люся Малюта в "ведьминой К-ступе с НПВ-помелом".
В целом это было, скорее, соревнование, игра: кто дальше залетит да скорее обратно прилетит. Для нее изготовили еще пару мотоциклов и один велосипед без колес, с НПВ-дюзами. Но и все.
5.
Но еще более отличилась Людмила Сергеевна, главкибернетик Люся, она же "зверь-баба Малюта Скуратовна" (по Иерихонскому), по своей женской части. Когда даме под сорок (а может, и за, в НПВ это размыто...), это непросто, но ей удалось. Все произошло 24 октября, в первую "годичную высадку" в Асканию 2.
... Задержаться там на год оказалось предельно просто: надо только не успеть на посадку, или отпустить НПВ-баржу. "Бригантину" с обтекателями. Пока она домчит до края полигона, пока причалит, пока там сгрузятся, погрузятся, соберутся, потом снова "Кормовые отдать!.. Носовые трави!" - в зоне пару часов, на островке Аскании год. Годичный отпуск, К-"зимовка", НПВ-робинзонада - как угодно.
И вот через пару зонных часов, через земной единственный - с 13.23 до 14.27 этого дня - Люся вернулась оттуда с дитем. Загорелая, располневшая, с материнским сиянием в лице и глазах.
Естественно, в Аскании она сей К-год провела не одна.
Днем позже, 25 октября, там так получился "медовый год" секретарши Нюси с Васей Шпортько.
Наибольшее впечатление он произвел, конечно, на Давыда Никитича. Он только перед этим наведался в Институт, виделся с Иорданцевым, тот сказал, что надо химикалии для опрыскивания плодовых деревьев в Аскании, а то гусень листья жрет. У Шпортько старшего это было, он обещал привезти. На ходу пообщался и с сыном. Сел в "газик", смотался в станицу, привез. Всего времени потратил не более полутора часов. А его Василек преуспел за них куда больше: отлучился на часок на "открытку" - и вернулся с женой и готовой дочкой. Галинкой.
Она сейчас царственно улыбалась с пеленок, одаривала всех счастьем своего появления на свет.
- А что мы матери-то скажем?
- Скажем, что я с ней, с Нюсей, давно гулял. Потом расстались - а она взяла и родила. Найдем что сказать. Та ма як на Галинку подывыться, ничого и выспрашивать не станэ.
... И вот только когда произошли эти великолепные события длительностью для участников в год, для прочих в час: безутешная по Корневу Нюсенька утешилась с Васей, а Людмила Сергеевна также раздвинула свои прелестные - увы, уже немолодые - ножки неизвестно кому под МВ-звездами; может, и не одному (по старо-славянски это вообще звучит великолепно: отверзла ложесна...), когда весь Институт засудачил об этом: оживленные лица, блестящие глаза и скоромные смешки (главное дело, кто с Людмил Сергевной-то управился, отличился, со "зверь-бабой Малютой Скуратовной"; там трое оставались: Дусик Климов - да неужто он?! Ни за что не поверю!... - Зискинд Юрий Акимыч - А он на нее глаз положил, это замечали... Да не может быть! - и тот же проворный Вася Шпортько - а, ну, этот своего не упустит, парень-жох, поверьте слову!..Тц-тц-тц! Н-да!.. Охо-хо...) - Любарского стала не просто тяготить, но и раздражать растущая интереснятина происшествий на Аск-2. Он осознал, что дело надо сворачивать.
Стоило, действительно, выискивать в Меняющейся Вселенной окраинные галактики, вылавливать на транс-марсианских орбитах астероиды (несшие с себе драму гибели той планеты), стоило их искусно оживлять - ради шашлычков из своей баранинки, вина со своих виноградных лоз; ну, и этого самого, естественно... Как же без!