Страница:
- А сколько бедняков там будут рады, что жирненьких грабанули!
- Столько же, как и у нас. Я ж говорю, мы с ними как родные... Во-вторых, наиболее международны сейчас не державки всякие, это отживает, - а транснациональные корпорации. Это самые бандитские образования. Им все нипочем. Ради своей выгоды и правительства меняют, и разбомбить могут.
- ... Ты спроси себя: если бы те, кого мы выпотрошили, имели наши Ловушки - удержало бы их международное право или там принцип "священной частной собственности"?.. (Общий смех.)
- A corsair est corsair et demi! - как говорят французы. Что в переводе значит: на корсара - корсар с половиной. Или на бандита - полтора бандита, как угодно.
Это вступил в разговор новый человек в Институте, Геннадий Борисович Иорданцев 87 лет, академик ВАСХНИЛ и проч., и проч. - замечательная личность. В просторечии он ГенБио. В силу своего содержательного прошлого старик одинаково безукоризненно изъясняется на французском и ботает по фене.
- В крупных делах в этом мире мы всегда оказывамся в мире бандитов, продолжал он. - И даже куда менее благородных, чем Наполеон, более подлых, чем Талейран... хотя, казалось бы, куда уже. Единственно, что вызовет уважение, если на каждого из них вы будете полтоора бандита. А мы ведь можем не только полтора - в К раз...
Любарскй улыбнулся. Иорданцев ему был очень симпатичен. Человек, привлеченный для будущей К-Атлантиды. Еще один новый. И непонятно - ОТКУДА.
Мысли приняли другое направление.
... а К-полигон в зоне с Асканией 2 (теперь уже без нее): Контакт или нет? Ничего же вроде не прибавилось, как было место под Шаром, так и есть. Хоздвор НИИ, задняя часть у пустыря - самая удаленная и свободная от разгруз/погрузок и прочего. Выделили там гектарчик под увлекательную идею. Что было, то и есть; но теперь туда светят солнца из МВ. И физическая территория, хоть пока почти пустая, полтора миллиона кв.километров - как добавил бы Альтер Абрамович, "чтоб вы мне все так были здоровеньки!".
Сами влезли во Вселенскую игру. Но может быть, так и надо? Не мы играем, так все равно с нами играют. Так пусть хоть будет интересно. Тиресно, как говорят мальчишки.
ТРЕХГЛАВИЕ ОБ "ОТКРЫТКЕ"
Глава двадцать вторая. Эпопеи Аскании 2
"Любви все возрасты покорны." Возрасты да,
вот только органам не прикажешь.
К.Прутков-пенсионер "Мысль со вздохом"
1.
Эпопеи Аскании... их было несколько. И то, что это были эпопеи, думал сейчас Любарский, что в создание этого островка на полигоне, а тем более в оживление, образование на нем флоры и фауны - куцой флоры и чепуховой фауны, затем и в обживание его - они вкладывали душу и все силы, как раз и означало "под видом одного другое". Не души они вкладывали, а мелкость своих душ; теперь, когда все позади, это ясно видно.
Потому что всю их суету на полигоне издевательски освещали МВ-солнца, каждый день новые и разные; солнца, проживающие в этот К-день всю свою жизнь. Освещала иная Вселенная, меняющаяся.
Да и эта менялась, наша: в ней плыл "Фантом М31". Из Неба галактик к их Шару.
Варфоломей Дормидонтович потер лицо ладонями. Нет, это все было не зра и не просто так. Но что было главное во множестве их усилий и дел?
... Прекратили ловить астероиды. Начали осваивать, обживать собранное на полигоне. Легко сказать: обжить космические километровые глыбы. Горная страна, Альпы без ледников и почв, вообще без ничего. Нетронутые ни ветрами, ни дождями земными, с острыми изломами граней и трещин. Они принесли и космический холод; пришлось для сугрева их изменить режим МВ-солнц не только на летний - на "африканский".
По мере того как остров-"открытку" собирали, прогревались под МВ-светилами небесные камни, и она при взгляде сверху, с ВнешКольца, то есть из в тысячу четыреста сорок раз более медленного времени (минута - сутки), все ярче пылала: обычное для земли и камней тепловое излучение смещалось в яркий свет с ультрафиолетовой составляющей. Вниз нельзя было смотреть незащищенными глазами. Не хладные камни, а будто озеро расплавленной лавы. От ультрафиолета даже озоном веяло.
Наверху все операторы ВнешКольца были в очках-фильтрах, а при выходе из отсеков на штанги обязаны были надеть шлем типа сварочной маски. Но делали это не всегда и не все. Поэтому лица у операторов загорелые.
Чтобы обезопасить работающих в Зоне, Миша Панкратов и Мендельзон неоднородность пространства Полигона перераспределили так, чтобы излучение шло только верх. Незримое искажение электрических полей было подобно тому, как баба заворачивает в капустные листы помещаемые в печь пироги - чтоб не подгорели; отсюда и название.
С боков защитили электродами 3 овальных входа на полигон. Они же "поддувала", они же "Приовалья": западный, восточный и центральный, из башни.
2.
Из кабин ВнешКольца смещались вниз в пространстве и по К во времени. Тогда сама кабина с оператором уменьшалась, начинала светиться. Под прозрачным днищем ее вещественный участочек Аскании 10 на 11 К-километров выглядел не как красочная открытка на дне металлического корыта, а вполне солидная территория.
На ней те сорокаметровые камешки, взятые с окрестных гор, "острова наблюдения", "архипелаг Большие Панкраты" и другие затерялись среди новых гор; какие уж теперь они Большие!
... Это была одна стотысячная от того, что требовалось для задуманной в конце сентября К-Атлантиды. Но все-таки не пустое место, не "корыто" и не баржа.
3.
Первая сложность: как на сии осколки планеты взбираться? Километр высоты это гора. НПВ-баржи и НПВ-катера скользили вблизи титанового дна полигона на крутом барьере, то есть совсем внизу. И причаливали к камням внизу. На валуны с Теберды еще как-то карабкались; фрезерными Ловушками проделали ступени, тропки. Но на километр ввысь это надо быть альпинистом. Да еще тащить технику.
Принялись мудрить с НПВ-лифтами - развитие той же "На!"-транспортировки. Это было шатко и опасно; мало того что все работавшие с крутым НПВ ходили безбровые, безусые и всегда будто стриженные наголо, но ведь еще есть эффекты РР (оставляющий без одежды и обуви) и даже С-В...
4.
Тут, спасибо ему, вмешался Геннадий Борисович. Он имел свои виды на эти камни:
- Нет-нет, cheries amies, мне Альпы не нужны, надо все разровнять. Чтоб было как у нормальных островов: берег низкий, а вглубь можно и повыше. Вообще мне эти валуны ни к чему, дробите их к чертям. На камень не сеют. Что, трудно? Ну-ну!.. Ах-ах!.. Смогли вон откуда добыть, а теперь им трудно!..
Верно, смогли и раздробить. С ВнешКольца НПВ-лучиками. До щебенки и пыли. Срезали все выступы и верхушки, разровняли. Получился настоящий островв в середине полигона, размером 10 на 11 километров. Низменные берега у НПВ-моря без воды, далее плато с холмами.
... Кроме МВ-солнц на все их усилия и достижения издевательски (пророчески?) смотрел Сорок Девятый астероид с гребнем-Шестеренкой. Его не тронули, так и оставили в центре.
- Теперь другое дело, можно работать. Площадь как раз как у знаменитой Аскании Нова, - подытожил ГенБио. - Так давайте и назовем: Аскания Нова 2, а? И сделаем не хуже той!
Он начинал в Аскании Нова в степях Херсонщины; молодым зоотехником до войны.
- Атлантида на А и Аскания на А, - покривился Миша Панкратов. - Хай будэ.
... Но еще до того выпятился снова Вася Шпортько, который добыл необходимого человека-идею почти так, как в свое время поросят для ускоренного откорма: через папу. Именно к Иорданцеву повезли они тогда директора, явившись к нему при всем параде.
5.
Впрочем, уподоблять эти их действия тем, а равно и эту проблему той профанация. Просто оскорбительно. Все было возвышенней и глубже.
Вася Шпортько, ныне начальник Филиала в Овечьем, был любителем фантастики. В частности, писаний того зловредного хохла Савченко (возможно, из-за сходства фамилий); в частности же, дважды прочел его роман "За перевалом". Этот роман оказался особенно близок его сельско-хозяйственной душе.
Да и сверх того душой этой он чуял неладное, неудовольствие - особенно, когда начали загребать Ловушками природные тела. Из горной местности и вообще. Пока так брали имушество, ценности у других людей, это ладно - время такое, чтоб не плошать, все так делают. Но у безответной природы брать... как-то оно не того. Люди, особенно многоимущие, конечно, сволочи, но природа-то нет; зачем ее обижать.
Ладно, сейчас пока еще берут камни, но дальше-то на эти камни надо, как масло на хлеб, класть слой подпочвы, а на него почву, чтоб все росло и жило иначе ж никак. Никакой Атлантиды не получится. И что же, начнем хапать так благодатный катаганский чернозем с тысяч гектаров? Подобно немцам, которые, батя рассказывал, вагонами под охраной автоматчиков перли его в свой суглинистый Дейтчланд?.. Ой, не то делаем, не то!
(В уме у Васи маячил именно проект К-Атлантиды, обширного материка; он не во всех разговорах участвовал и не знал, что путь к нему чем дале, тем сложнее, можно не дойти. В воображении рисовалось, как стаскивают отовсюду в полигон плодородные почвы. Обдирают, оголяют степи, поля и луга...)
- ... А вот у Савченка в том романе почвы - и даже начальную живность на них - создают микробиологически. Из пробирок, из ничего. Из мертвой породы на пустых планетах - все равно как на астероидах. Была бы энергия.
- ... А энергии-то у нас тут предостаточно.
- ... А у бати есть знакомый ученый-микробилог, перед которым он благоговеет.
И Вася, старший инженер Василий Давыдович Шпортько-младший, человек от земли, от природы, понял: его час снова пришел.
... Именно так в порядке действий с опережением по подмоченной доктрине Бурова (чтоб не опосля) был привлечен в Институт НПВ еще один необычный человек. Его кличку "ГенБио" можно было расшифровывать как по имени, так и Генеральный Биолог, а то и как Гениальный Биолог; последнее тоже шло в масть.
Привлекли для оживления Материка, которого еще не было и неясно, создадут ли. Отец Васи знал Иорданцева со студенчества, он преподавал им микробиологию в Катаганском сель-хоз. институте. Это было еще до войны. Знакомство возобновилось после переезда ГенБио в Катагань.
6.
В родной город Геннадий Борисович вернулся к концу века - и календарного, и своего, доживать. Вернулся после работы во Франции, в Пастеровском институте у знаменитого соотечественника-микробиолога, автора ХемоСинтеза, С.Н.Виноградского, после участия в Сопротивлении, после многих открытий, книг, дел, перемещений и мытарств. Вернулся академиком ВАСХНИЛ, Героем Соцтруда, лауреатом, почетным членом Французской Академии, Лондонского Королевского общества и прочая, и прочая.
Все это пришло отнюдь не сразу... В конце 40-х, когда он прибыл в Советский Союз помогать Родине подниматься из руин после войны, то попал как раз на самую лысенковскую "охоту на ведьм" в биологии. Понятно, что его - с зарубежным прошлым и свободными взглядами на развитие наук - оставить на свободе было нельзя. Никак. Да к тому еще кавалер ордена Почетного легиона не Красного Знамени, не Ленина... "Нас не поймут." Шесть лет он провел под конвоем в "шарашке" за Уралом, участвовал в разработках биооружия и мер защиты и него; не слишком, впрочем, усердно.
Потом реабилитация, восстановление доброго имени и званий, работа в Подмосковьи - на сей раз успешная, увенчанная премиями и наградами. Когда после крушения СССР началась под видом "демократии" эпоха свинства и отупения, перехода с прямохождения на четыре лапы (его определения и его отношение к этому делу), многие умы потянулись на Запад, Геннадию Борисовичу поздно было везти свои мозги обратно в Пастеровский институт. Он вернулся в родную Катагань.
Жил уединенно с двумя родственницами и своим "вечным лаборантом" Витюшей шестидесяти лет. В колхозе Давыда Никитича, отца Васи Шпортько, он был вроде Почетного агронома-зоотехника: наезжал порыбалить, осматривал все, что растет и пасется, давал дельные советы.
Как настоящий, каких не бывает, врач - специалист не по болезням, а по здоровью, так и подлинный биолог - специалист по жизни. Прежде всего по своей собственной. Таков был Павлов (1849-1936), еще более таким был учитель Иорданцева Сергей Николаевич Виноградский (1856-1953). Таков был биохимик академик Владимир Энгельгардт (1894-1984, включая годы отсидки). Таков был и сам Геннадий Борисович.
В свои 83 года он выглядел на неполные шестьдесят; даже еще не пенсионер. Правда, весь седой: и шевелюра, и усы, заостренные на французский манер, - но прямая спина, крутые плечи, вообще фигура зрелого мужика, живой взгляд, живая речь, быстрые движения. Его родственницы... а может, и не родственницы, просто перевел их на свою фамилию - молодки Надя и Лариса любили его не только всей душой, но и телом. Об этом догадывались, об этом судачили. Они не слишком и таились; тем более что громкое имя уберегало от высоконравственного вмешательства катаганской общественности. Да и нравственность, кстати, вскоре сильно подупала.
Вася знал о ГенБио от отца Давыда Никитича, потому что после рыболовецких его визитов на ставки колхоза, конечно же, всегда было хорошее южное застолье с интересными разговорами. И даже песнями. Он, наезжая в гости, раз-другой попал на такой пир.
И Шпортько-старший после истории с поросятами уверовал в НПВ и в НИИ НПВ, рассказал об этом Иорданцеву. Тот заинтересовался.
После этого и произошел тот официальный, при галстуках, визит двух Шпортьков к Любарскому. Тот тоже заинтересовался, без колебаний - человек не гордый - отправился с ними в гости к академику.
Так и состыковались.
В НИИ НПВ ГенБио пришел легко и охотно, не набивая себе цену, не упираясь; в работы же на полигоне, в оживление Аскании Нова 2, просто ринулся.
... Главным для него было, что остались нереализованы два самых крупных открытия; да и не просто открытия, больше - разработки, биотехнологии. Первое он сделал в той "шарашке" при участии лаборанта Витюши; второе позже, в Подмосквьи.
Первое это был Чистильщик; именно так, с большой буквы. ("Людей... точнее сказать, ментов, что этим занимаются, с большой буквы не называют. А у нас бактерии!.." - и лаборант Витюша, ныне названный НИИвцами - за значительность вида и тяжелую походку - Статуя Командора, возводил кустистые брови, поднимал палец...)
Второе - Микробиологическое Оживление, развитие метода ХемоСинтеза Виноградского.
Нереализованы они остались, во-первых, потому что на Земле, слава богу, не произошла ни ядерная, ни биологическая война. А чтоб их использовать, или хотя бы проверить в мирных обстоятельствах - требовалась отдельная планета.
Вот в НИИ НПВ как раз и замаячила... ну, хоть и не планета, но все-таки свой Материк. К тому же ускоренный и на изолированном полигоне. А когда выяснилось, что вместо Материка едва наскребли вещества на остров, душа Геннадия Борисовича уже разгорелась. Старик увлекся. Биологические процессы в природе медленны, многолетни, а то и многовековые. А здесь, главное дело, он результат увидит, доживет.
- Ладно, cheries amies, сделаем, что удастся, здесь.
- В качестве первой примерки, - добавил Варфоломей Дормидонтович. - От замысла мы не отказываемся.
Если бы Варфоломей Дормидонтович был жизневед, то непременно придал бы значение тому, что за короткое время, два месяца конца лета и начала осени, нагромоздились столь крутые и интересные перемены: мало того, что тронулась со своего места в Небе галактик Туманность Андромеды, а в НИИ НПВ произошел катастрофический Шаротряс, погибли два лидера - но и пришли в Институт три отчетливо необыкновенных человека: Дуся Климов, НетСурьез и ГенБио - с лихими знаниями, мыслями, идеями. Да еще быстро развился Панкратов, без коего теперь невозможно и представить все дела. На лидерство никто из них не претендовал, выпячивали их сами наработки. Ими если и не восполнялась утрата Пеца и Корнева, то дополнялся и развивался далее их вклад.
Но поскольку он был не жизневед, а астрофизик и плохой директор, то значения этому не придал.
- Галактики вращаются в свое галактическое удовольствие. Вся Вселенная живет так! - тезис ГенБио; именно на этом было замешано и его творчество, и долгожительство. - И М31 прет сюда в свое удовольствие, будьте уверены. Это всегда нужно учитывать. Как? Жить в свое удовольствие. Мир живет не для нас для себя. Бог тоже. Это высказывание он произнес, уже основательно познакомившись с НИИ, с Меняющейся Вселенной в кабине ГиМ-2, даже с глобальной катавасией вокруг Дрейфа галактики М31. И оно свидетельствует, насколько этот человек верил в Жизнь. Во ВсеЖизнь, первичную Жизнь, часть от малой части которой - наша.
У него не было сомнений, что Вселенная - жива, одухотворена и высокоразумна. Живая цельность, необозримо огромный живой организм, в коем все взаимосвязано и взаимодействует. "Галактики - лишь поры Тела Вселенной, поры Универсума," - еще его высказывание; может, и с перехлестом, но показывает натуру.
И именно - да! - Вселенная, ее Существо-Время живет насыщенно и полнокровно во всех своих проявлениях, от Шторм-циклов и вспышек сверхновых до желудочных сокращений ползущего червя. В свое удовольствие во всем.
Эта несокрушимая вера в Бога-Жизнь пропитала его; она заменяла Геннадию Борисовичу диеты и режим, поддерживала его во французском маки и в заключении.
И кстати, высказывания эти, как и многие иные, были произнесены им в хорошем застольи с "верхними". И в сауне на 144-м уровне. Или на мчащейся НПВ-"Бригантине" под МВ-солнцами среди мечущихся звезд.
Ему особенно понравилась организованная на верхотуре К-жизнь с обеспечением и комфортом - в свое удовольствие для высокосложной плодотворной работы так же в свое полное удовольствие. "Ну, cheries amies, вы сами все поняли давно!"
7.
Пробирки Иорданцева были не менее серьезны, чем у Ило и Эоли в помянутом выше романе.
... Если точнее, то наличествовали не столько пробирки, а автоклавы строгой герметизации, хранившиеся всегда при отрицательной температуре, в морозилке; и наборы сложных препаратов, и закодированные на полную нерасшифруемость рецепты.
Все это предназначалось для ядерно-биологической войны; впрочем, годилось и для ликвидации последствий такой войны. В два приема: Чистка и БиоОживление.
(Чистильщик это было его задание в той Биошарашке п/я N... Не только его, обьявили конкурс; победителю светила немедленная свобода, орден, квартира в Москве, своя лаборатория, членство в Академии - все. Он вывел породу кремний-органических хлоробактерий. Под герметичными стеклянными колпаками они, будучи выпущены из пробирки, поедали, превращая в газ, воду и оксиды ВСЕ ОРГАНИЧЕСКОЕ И ЖИВОЕ: древесину, насекомых, почву, мышей... а прикончив это, принимались друг за друга. Самоуничтожались.
В сочетании с ядерной бомбардировкой чистильщиком можно было покорять сразу материки, а то и иные планеты: все живое, что уцелело бы от огня и радиации, выедалось до последней клетки. Да и зачем оно, действительно, нужно - покалеченное радиацией, мутировавшее. Лучше начать с чистого листа.
Иорданцев вывел культуру Чистильщика, проверил - и не сообщил. Знал только лаборант Витюша, которого ему затем пришлось из-за этого таскать с собой всю жизнь. Держать при себе. Благоволить. Закрывать глаза на его пристрастие к лабораторному спирту - и т.д.
И герметические контейнеры с культурами и препаратами тщательно хранить, перевозить всегда с собой, при себе, не спуская глаз - с места на место.)
Для "с чистого листа" у него была идея Оживления. Оживления убитого ядерной войной мира, природы. Или не ядерной, биологической, тем же Чистильщиком, если его изобретут другие.
Микробиологическим Оживлением Иорданцев занялся позже, в Подмосковьи, в Биоцентре в Пущино; снова потому, что маячила ядерная война, радиоактивные пустоши после нее. Их следовало потом как-то возвращать к жизни. Но опыты требовались масштабные, с затратами - развернуть их не дали.
Эти контейнеры-автоклавы содержали не менее активные, хоть и направленные в другую сторону, в жизнь, бактерии, препараты и культуры; за ними тоже нужен был глаз да глаз.
8.
Впереди были 100 К-лет, век до Оживления Аскании 2, четыре земных дня с часами. И шесть веков до ее гибели - 25 дней.
... В принципе для территории Аскании хватило бы упаковки с К100 на полигоне - тогда собранная порода заполнила бы его до краев. Но в это не вписывались МВ-солнца; они наибольше могли сиять 10 земных секунд - таковы оказывались К-сутки, а за час набегал К-год; к этому режиму на самом пределе были подходили окраинные МВ-галактики. На это была настроена электроника, автоматика и вся техника солнцепровода. То есть на К8640 - сутки там за 10 земных секунд.
Если честно, то для такого пятачка и МВ-солнца были необязательны; обошлись бы искусственным освещением. Но солнца-то уже были, работали.
... в замыслах и душах НИИвцев все-таки жил, трепыхался Материк. Атлантида. Тоже на А, но гораздо романтичнее, вселенскее.
В следующие дни пошли вылазки НПВ-баржой и катерами на "открытку". Тоже с Ловушками-фрезами: дробить, мельчить до крупиц, до пыли слишком крупные валуны - увеличить поверхность контакта для оксибактерий ГенБио. И - пожарче МВ-солнца; знойное лето с жарким звездным небом.
В работе участвовал и Геннадий Борисович. Он именовал НПВ-фрезы "плугами"; они и вправду пахали по камням.
Теперь пригодилось подлинное К-времяисчисление по-иерихонски, приобрели смысл отрегулированные Терещенко сезоны. До сей поры это были математические и астрономические забавы над грудой мертвых камней.
... Далее я адресую читателя к соответствующим страницам романа "За перевалом" и не стану здесь повторять уже развитую однажды идею.
К тому же К-Материка не было - и в первом применении ГенБио смог развернуться на "пятачке" в 110 квадратных километров далеко не в полном масштабе своей разработки и блеске замыслов (как и Ило в том романе, кстати). Так что, если смотреть с этой, чисто практической, стороны, то его исследовательский подвиг и вправду был, пожалуй, сравним с Ловушечно-снабженческим подвигом Альтера Абрамовича при участии Венчика Бугаева, чтоб он так жил: добыть соответствующее количество пленки, чтобы ею накрыть всю будущую Асканию Нова-2, - это вам не жук начхал. Надо знать где взять и суметь взять эти два вагона ее; на удалении 600 километров через облако вблизи горизонта - в перевальной фирме соседней республике.
И без провоцирующих объявлений.
Во всяком случае, Альтер Абрамович так считал. Что он сравним с ГенБио. Раньше он считал, что и с Пецем-Корневым сравним: а Любарского заведомо превосходит. Нет, а что же!
Итак, НПВ-"вспаханные" валуны разровняли, раздробили в холмистое плато; прикрыли той пленкой - сто десять квадратных километров, чтоб вы мне все были здоровеньки и не кашляли!.. Если бы не пленка, ничего дальше не получилось бы! Под нее и высевал Геннадий Борисович в компании с Витюшей и лаборантками/любовницами свои культуры, которые превращали кремнистую пыль и щебень в кишащий микроорганизмами студень.
Немалым оказался вклад и Бурова с Панкратовым. Не такой, как у снабженцев, но все-таки тоже наличествовал .Они организовали над полигоном, точно над "открыткой" в центре отверзание хлябей небесных - в нужной дозе в нужные моменты. Небольшая такая Ловушка-ЛОМик с К300 с внешнего края Кольца устремляла свое жерло на плывущие в небе около Шара облака подходящих размеров и плотности... ам! - и нет; только рокот, короткое громовое ворчание. Это назвали облакопроводом (когда что-то сделано, раз плюнуть - назвать это).
9.
Хроника Оживления:
День текущий 17,471 окт
18 октября 11 ч 17 мин Земли
18 окт 22 ч Уровня К2, зоны
на полигоне 13 апреля 72 К-года от Сотворения Аск-2
262 К-лет Солнцепровода; 280 от образования Полигона
Светит 94421-е МВ-солнце
Теперь ВНИЗУ были свет и быстрота
ВВЕРХУ медленность и мрак
Сконденсированное облако выжималось губкой над камнями и пылью Аскании-2, проливалось дождем. Благодатным ливнем. Это было особенно кстати, когда бактерии ГенБио заработали, начали творить из камней почвы; пленку можно было снять.
Само собой что и МВ-солнца в эти К-дни и К-годы пришлось регулировать пожарче, поярче, чтоб забродило все в первозданной бактериальной смеси поинтенсивнее; вспучивалось, пузырилось, лопалось с неблагоуханным выделением болотных миазмов.
В эти дни/секунды К-апреля кончилось самое долгое и трудное, работа бактерий над безжизненным камнем; они покрылись лишайниками, затем стали раскисать, разлагаться. Сперва атмосфера была болотно-метановая. Постепенно очистилась. Воздух подавали извне: стометровый слой над всем К8640-пространством.
В итоге сначала получилась непролазная грязь и вонища. Но затем все лишнее быстро - К-быстро - поглощали и осушали модифицированные СЗВ (сине-зеленые водоросли) и ярко-зеленые кислородообразующие мхи Иорданцева.
19 октября 11 ч 55 мин Земли ИЛИ
19+11 окт 22 ч Уровня К24
В Аскании-2 1 декабря 96 года от Сотворения
Светит 103289-е МВ-солнце
Блекло светящийся туман закачанного воздуха
и в середине электросварочно яркая "открытка"
К этому времени образовалась почва-грязь и травы. В них зажужжали насекомые. Далее надо было засевать и заселять. Солнца перевели на нормальный режим; до этого на полигоне царила знойная Африка.
Буров гордился:
- Сто тысяч светил, сто тысяч новых небес - ни пропуска, ни сбоя!
Как будто обеспечивал солнца он сам, а не Меняющаяся Вселенная.
- Столько же, как и у нас. Я ж говорю, мы с ними как родные... Во-вторых, наиболее международны сейчас не державки всякие, это отживает, - а транснациональные корпорации. Это самые бандитские образования. Им все нипочем. Ради своей выгоды и правительства меняют, и разбомбить могут.
- ... Ты спроси себя: если бы те, кого мы выпотрошили, имели наши Ловушки - удержало бы их международное право или там принцип "священной частной собственности"?.. (Общий смех.)
- A corsair est corsair et demi! - как говорят французы. Что в переводе значит: на корсара - корсар с половиной. Или на бандита - полтора бандита, как угодно.
Это вступил в разговор новый человек в Институте, Геннадий Борисович Иорданцев 87 лет, академик ВАСХНИЛ и проч., и проч. - замечательная личность. В просторечии он ГенБио. В силу своего содержательного прошлого старик одинаково безукоризненно изъясняется на французском и ботает по фене.
- В крупных делах в этом мире мы всегда оказывамся в мире бандитов, продолжал он. - И даже куда менее благородных, чем Наполеон, более подлых, чем Талейран... хотя, казалось бы, куда уже. Единственно, что вызовет уважение, если на каждого из них вы будете полтоора бандита. А мы ведь можем не только полтора - в К раз...
Любарскй улыбнулся. Иорданцев ему был очень симпатичен. Человек, привлеченный для будущей К-Атлантиды. Еще один новый. И непонятно - ОТКУДА.
Мысли приняли другое направление.
... а К-полигон в зоне с Асканией 2 (теперь уже без нее): Контакт или нет? Ничего же вроде не прибавилось, как было место под Шаром, так и есть. Хоздвор НИИ, задняя часть у пустыря - самая удаленная и свободная от разгруз/погрузок и прочего. Выделили там гектарчик под увлекательную идею. Что было, то и есть; но теперь туда светят солнца из МВ. И физическая территория, хоть пока почти пустая, полтора миллиона кв.километров - как добавил бы Альтер Абрамович, "чтоб вы мне все так были здоровеньки!".
Сами влезли во Вселенскую игру. Но может быть, так и надо? Не мы играем, так все равно с нами играют. Так пусть хоть будет интересно. Тиресно, как говорят мальчишки.
ТРЕХГЛАВИЕ ОБ "ОТКРЫТКЕ"
Глава двадцать вторая. Эпопеи Аскании 2
"Любви все возрасты покорны." Возрасты да,
вот только органам не прикажешь.
К.Прутков-пенсионер "Мысль со вздохом"
1.
Эпопеи Аскании... их было несколько. И то, что это были эпопеи, думал сейчас Любарский, что в создание этого островка на полигоне, а тем более в оживление, образование на нем флоры и фауны - куцой флоры и чепуховой фауны, затем и в обживание его - они вкладывали душу и все силы, как раз и означало "под видом одного другое". Не души они вкладывали, а мелкость своих душ; теперь, когда все позади, это ясно видно.
Потому что всю их суету на полигоне издевательски освещали МВ-солнца, каждый день новые и разные; солнца, проживающие в этот К-день всю свою жизнь. Освещала иная Вселенная, меняющаяся.
Да и эта менялась, наша: в ней плыл "Фантом М31". Из Неба галактик к их Шару.
Варфоломей Дормидонтович потер лицо ладонями. Нет, это все было не зра и не просто так. Но что было главное во множестве их усилий и дел?
... Прекратили ловить астероиды. Начали осваивать, обживать собранное на полигоне. Легко сказать: обжить космические километровые глыбы. Горная страна, Альпы без ледников и почв, вообще без ничего. Нетронутые ни ветрами, ни дождями земными, с острыми изломами граней и трещин. Они принесли и космический холод; пришлось для сугрева их изменить режим МВ-солнц не только на летний - на "африканский".
По мере того как остров-"открытку" собирали, прогревались под МВ-светилами небесные камни, и она при взгляде сверху, с ВнешКольца, то есть из в тысячу четыреста сорок раз более медленного времени (минута - сутки), все ярче пылала: обычное для земли и камней тепловое излучение смещалось в яркий свет с ультрафиолетовой составляющей. Вниз нельзя было смотреть незащищенными глазами. Не хладные камни, а будто озеро расплавленной лавы. От ультрафиолета даже озоном веяло.
Наверху все операторы ВнешКольца были в очках-фильтрах, а при выходе из отсеков на штанги обязаны были надеть шлем типа сварочной маски. Но делали это не всегда и не все. Поэтому лица у операторов загорелые.
Чтобы обезопасить работающих в Зоне, Миша Панкратов и Мендельзон неоднородность пространства Полигона перераспределили так, чтобы излучение шло только верх. Незримое искажение электрических полей было подобно тому, как баба заворачивает в капустные листы помещаемые в печь пироги - чтоб не подгорели; отсюда и название.
С боков защитили электродами 3 овальных входа на полигон. Они же "поддувала", они же "Приовалья": западный, восточный и центральный, из башни.
2.
Из кабин ВнешКольца смещались вниз в пространстве и по К во времени. Тогда сама кабина с оператором уменьшалась, начинала светиться. Под прозрачным днищем ее вещественный участочек Аскании 10 на 11 К-километров выглядел не как красочная открытка на дне металлического корыта, а вполне солидная территория.
На ней те сорокаметровые камешки, взятые с окрестных гор, "острова наблюдения", "архипелаг Большие Панкраты" и другие затерялись среди новых гор; какие уж теперь они Большие!
... Это была одна стотысячная от того, что требовалось для задуманной в конце сентября К-Атлантиды. Но все-таки не пустое место, не "корыто" и не баржа.
3.
Первая сложность: как на сии осколки планеты взбираться? Километр высоты это гора. НПВ-баржи и НПВ-катера скользили вблизи титанового дна полигона на крутом барьере, то есть совсем внизу. И причаливали к камням внизу. На валуны с Теберды еще как-то карабкались; фрезерными Ловушками проделали ступени, тропки. Но на километр ввысь это надо быть альпинистом. Да еще тащить технику.
Принялись мудрить с НПВ-лифтами - развитие той же "На!"-транспортировки. Это было шатко и опасно; мало того что все работавшие с крутым НПВ ходили безбровые, безусые и всегда будто стриженные наголо, но ведь еще есть эффекты РР (оставляющий без одежды и обуви) и даже С-В...
4.
Тут, спасибо ему, вмешался Геннадий Борисович. Он имел свои виды на эти камни:
- Нет-нет, cheries amies, мне Альпы не нужны, надо все разровнять. Чтоб было как у нормальных островов: берег низкий, а вглубь можно и повыше. Вообще мне эти валуны ни к чему, дробите их к чертям. На камень не сеют. Что, трудно? Ну-ну!.. Ах-ах!.. Смогли вон откуда добыть, а теперь им трудно!..
Верно, смогли и раздробить. С ВнешКольца НПВ-лучиками. До щебенки и пыли. Срезали все выступы и верхушки, разровняли. Получился настоящий островв в середине полигона, размером 10 на 11 километров. Низменные берега у НПВ-моря без воды, далее плато с холмами.
... Кроме МВ-солнц на все их усилия и достижения издевательски (пророчески?) смотрел Сорок Девятый астероид с гребнем-Шестеренкой. Его не тронули, так и оставили в центре.
- Теперь другое дело, можно работать. Площадь как раз как у знаменитой Аскании Нова, - подытожил ГенБио. - Так давайте и назовем: Аскания Нова 2, а? И сделаем не хуже той!
Он начинал в Аскании Нова в степях Херсонщины; молодым зоотехником до войны.
- Атлантида на А и Аскания на А, - покривился Миша Панкратов. - Хай будэ.
... Но еще до того выпятился снова Вася Шпортько, который добыл необходимого человека-идею почти так, как в свое время поросят для ускоренного откорма: через папу. Именно к Иорданцеву повезли они тогда директора, явившись к нему при всем параде.
5.
Впрочем, уподоблять эти их действия тем, а равно и эту проблему той профанация. Просто оскорбительно. Все было возвышенней и глубже.
Вася Шпортько, ныне начальник Филиала в Овечьем, был любителем фантастики. В частности, писаний того зловредного хохла Савченко (возможно, из-за сходства фамилий); в частности же, дважды прочел его роман "За перевалом". Этот роман оказался особенно близок его сельско-хозяйственной душе.
Да и сверх того душой этой он чуял неладное, неудовольствие - особенно, когда начали загребать Ловушками природные тела. Из горной местности и вообще. Пока так брали имушество, ценности у других людей, это ладно - время такое, чтоб не плошать, все так делают. Но у безответной природы брать... как-то оно не того. Люди, особенно многоимущие, конечно, сволочи, но природа-то нет; зачем ее обижать.
Ладно, сейчас пока еще берут камни, но дальше-то на эти камни надо, как масло на хлеб, класть слой подпочвы, а на него почву, чтоб все росло и жило иначе ж никак. Никакой Атлантиды не получится. И что же, начнем хапать так благодатный катаганский чернозем с тысяч гектаров? Подобно немцам, которые, батя рассказывал, вагонами под охраной автоматчиков перли его в свой суглинистый Дейтчланд?.. Ой, не то делаем, не то!
(В уме у Васи маячил именно проект К-Атлантиды, обширного материка; он не во всех разговорах участвовал и не знал, что путь к нему чем дале, тем сложнее, можно не дойти. В воображении рисовалось, как стаскивают отовсюду в полигон плодородные почвы. Обдирают, оголяют степи, поля и луга...)
- ... А вот у Савченка в том романе почвы - и даже начальную живность на них - создают микробиологически. Из пробирок, из ничего. Из мертвой породы на пустых планетах - все равно как на астероидах. Была бы энергия.
- ... А энергии-то у нас тут предостаточно.
- ... А у бати есть знакомый ученый-микробилог, перед которым он благоговеет.
И Вася, старший инженер Василий Давыдович Шпортько-младший, человек от земли, от природы, понял: его час снова пришел.
... Именно так в порядке действий с опережением по подмоченной доктрине Бурова (чтоб не опосля) был привлечен в Институт НПВ еще один необычный человек. Его кличку "ГенБио" можно было расшифровывать как по имени, так и Генеральный Биолог, а то и как Гениальный Биолог; последнее тоже шло в масть.
Привлекли для оживления Материка, которого еще не было и неясно, создадут ли. Отец Васи знал Иорданцева со студенчества, он преподавал им микробиологию в Катаганском сель-хоз. институте. Это было еще до войны. Знакомство возобновилось после переезда ГенБио в Катагань.
6.
В родной город Геннадий Борисович вернулся к концу века - и календарного, и своего, доживать. Вернулся после работы во Франции, в Пастеровском институте у знаменитого соотечественника-микробиолога, автора ХемоСинтеза, С.Н.Виноградского, после участия в Сопротивлении, после многих открытий, книг, дел, перемещений и мытарств. Вернулся академиком ВАСХНИЛ, Героем Соцтруда, лауреатом, почетным членом Французской Академии, Лондонского Королевского общества и прочая, и прочая.
Все это пришло отнюдь не сразу... В конце 40-х, когда он прибыл в Советский Союз помогать Родине подниматься из руин после войны, то попал как раз на самую лысенковскую "охоту на ведьм" в биологии. Понятно, что его - с зарубежным прошлым и свободными взглядами на развитие наук - оставить на свободе было нельзя. Никак. Да к тому еще кавалер ордена Почетного легиона не Красного Знамени, не Ленина... "Нас не поймут." Шесть лет он провел под конвоем в "шарашке" за Уралом, участвовал в разработках биооружия и мер защиты и него; не слишком, впрочем, усердно.
Потом реабилитация, восстановление доброго имени и званий, работа в Подмосковьи - на сей раз успешная, увенчанная премиями и наградами. Когда после крушения СССР началась под видом "демократии" эпоха свинства и отупения, перехода с прямохождения на четыре лапы (его определения и его отношение к этому делу), многие умы потянулись на Запад, Геннадию Борисовичу поздно было везти свои мозги обратно в Пастеровский институт. Он вернулся в родную Катагань.
Жил уединенно с двумя родственницами и своим "вечным лаборантом" Витюшей шестидесяти лет. В колхозе Давыда Никитича, отца Васи Шпортько, он был вроде Почетного агронома-зоотехника: наезжал порыбалить, осматривал все, что растет и пасется, давал дельные советы.
Как настоящий, каких не бывает, врач - специалист не по болезням, а по здоровью, так и подлинный биолог - специалист по жизни. Прежде всего по своей собственной. Таков был Павлов (1849-1936), еще более таким был учитель Иорданцева Сергей Николаевич Виноградский (1856-1953). Таков был биохимик академик Владимир Энгельгардт (1894-1984, включая годы отсидки). Таков был и сам Геннадий Борисович.
В свои 83 года он выглядел на неполные шестьдесят; даже еще не пенсионер. Правда, весь седой: и шевелюра, и усы, заостренные на французский манер, - но прямая спина, крутые плечи, вообще фигура зрелого мужика, живой взгляд, живая речь, быстрые движения. Его родственницы... а может, и не родственницы, просто перевел их на свою фамилию - молодки Надя и Лариса любили его не только всей душой, но и телом. Об этом догадывались, об этом судачили. Они не слишком и таились; тем более что громкое имя уберегало от высоконравственного вмешательства катаганской общественности. Да и нравственность, кстати, вскоре сильно подупала.
Вася знал о ГенБио от отца Давыда Никитича, потому что после рыболовецких его визитов на ставки колхоза, конечно же, всегда было хорошее южное застолье с интересными разговорами. И даже песнями. Он, наезжая в гости, раз-другой попал на такой пир.
И Шпортько-старший после истории с поросятами уверовал в НПВ и в НИИ НПВ, рассказал об этом Иорданцеву. Тот заинтересовался.
После этого и произошел тот официальный, при галстуках, визит двух Шпортьков к Любарскому. Тот тоже заинтересовался, без колебаний - человек не гордый - отправился с ними в гости к академику.
Так и состыковались.
В НИИ НПВ ГенБио пришел легко и охотно, не набивая себе цену, не упираясь; в работы же на полигоне, в оживление Аскании Нова 2, просто ринулся.
... Главным для него было, что остались нереализованы два самых крупных открытия; да и не просто открытия, больше - разработки, биотехнологии. Первое он сделал в той "шарашке" при участии лаборанта Витюши; второе позже, в Подмосквьи.
Первое это был Чистильщик; именно так, с большой буквы. ("Людей... точнее сказать, ментов, что этим занимаются, с большой буквы не называют. А у нас бактерии!.." - и лаборант Витюша, ныне названный НИИвцами - за значительность вида и тяжелую походку - Статуя Командора, возводил кустистые брови, поднимал палец...)
Второе - Микробиологическое Оживление, развитие метода ХемоСинтеза Виноградского.
Нереализованы они остались, во-первых, потому что на Земле, слава богу, не произошла ни ядерная, ни биологическая война. А чтоб их использовать, или хотя бы проверить в мирных обстоятельствах - требовалась отдельная планета.
Вот в НИИ НПВ как раз и замаячила... ну, хоть и не планета, но все-таки свой Материк. К тому же ускоренный и на изолированном полигоне. А когда выяснилось, что вместо Материка едва наскребли вещества на остров, душа Геннадия Борисовича уже разгорелась. Старик увлекся. Биологические процессы в природе медленны, многолетни, а то и многовековые. А здесь, главное дело, он результат увидит, доживет.
- Ладно, cheries amies, сделаем, что удастся, здесь.
- В качестве первой примерки, - добавил Варфоломей Дормидонтович. - От замысла мы не отказываемся.
Если бы Варфоломей Дормидонтович был жизневед, то непременно придал бы значение тому, что за короткое время, два месяца конца лета и начала осени, нагромоздились столь крутые и интересные перемены: мало того, что тронулась со своего места в Небе галактик Туманность Андромеды, а в НИИ НПВ произошел катастрофический Шаротряс, погибли два лидера - но и пришли в Институт три отчетливо необыкновенных человека: Дуся Климов, НетСурьез и ГенБио - с лихими знаниями, мыслями, идеями. Да еще быстро развился Панкратов, без коего теперь невозможно и представить все дела. На лидерство никто из них не претендовал, выпячивали их сами наработки. Ими если и не восполнялась утрата Пеца и Корнева, то дополнялся и развивался далее их вклад.
Но поскольку он был не жизневед, а астрофизик и плохой директор, то значения этому не придал.
- Галактики вращаются в свое галактическое удовольствие. Вся Вселенная живет так! - тезис ГенБио; именно на этом было замешано и его творчество, и долгожительство. - И М31 прет сюда в свое удовольствие, будьте уверены. Это всегда нужно учитывать. Как? Жить в свое удовольствие. Мир живет не для нас для себя. Бог тоже. Это высказывание он произнес, уже основательно познакомившись с НИИ, с Меняющейся Вселенной в кабине ГиМ-2, даже с глобальной катавасией вокруг Дрейфа галактики М31. И оно свидетельствует, насколько этот человек верил в Жизнь. Во ВсеЖизнь, первичную Жизнь, часть от малой части которой - наша.
У него не было сомнений, что Вселенная - жива, одухотворена и высокоразумна. Живая цельность, необозримо огромный живой организм, в коем все взаимосвязано и взаимодействует. "Галактики - лишь поры Тела Вселенной, поры Универсума," - еще его высказывание; может, и с перехлестом, но показывает натуру.
И именно - да! - Вселенная, ее Существо-Время живет насыщенно и полнокровно во всех своих проявлениях, от Шторм-циклов и вспышек сверхновых до желудочных сокращений ползущего червя. В свое удовольствие во всем.
Эта несокрушимая вера в Бога-Жизнь пропитала его; она заменяла Геннадию Борисовичу диеты и режим, поддерживала его во французском маки и в заключении.
И кстати, высказывания эти, как и многие иные, были произнесены им в хорошем застольи с "верхними". И в сауне на 144-м уровне. Или на мчащейся НПВ-"Бригантине" под МВ-солнцами среди мечущихся звезд.
Ему особенно понравилась организованная на верхотуре К-жизнь с обеспечением и комфортом - в свое удовольствие для высокосложной плодотворной работы так же в свое полное удовольствие. "Ну, cheries amies, вы сами все поняли давно!"
7.
Пробирки Иорданцева были не менее серьезны, чем у Ило и Эоли в помянутом выше романе.
... Если точнее, то наличествовали не столько пробирки, а автоклавы строгой герметизации, хранившиеся всегда при отрицательной температуре, в морозилке; и наборы сложных препаратов, и закодированные на полную нерасшифруемость рецепты.
Все это предназначалось для ядерно-биологической войны; впрочем, годилось и для ликвидации последствий такой войны. В два приема: Чистка и БиоОживление.
(Чистильщик это было его задание в той Биошарашке п/я N... Не только его, обьявили конкурс; победителю светила немедленная свобода, орден, квартира в Москве, своя лаборатория, членство в Академии - все. Он вывел породу кремний-органических хлоробактерий. Под герметичными стеклянными колпаками они, будучи выпущены из пробирки, поедали, превращая в газ, воду и оксиды ВСЕ ОРГАНИЧЕСКОЕ И ЖИВОЕ: древесину, насекомых, почву, мышей... а прикончив это, принимались друг за друга. Самоуничтожались.
В сочетании с ядерной бомбардировкой чистильщиком можно было покорять сразу материки, а то и иные планеты: все живое, что уцелело бы от огня и радиации, выедалось до последней клетки. Да и зачем оно, действительно, нужно - покалеченное радиацией, мутировавшее. Лучше начать с чистого листа.
Иорданцев вывел культуру Чистильщика, проверил - и не сообщил. Знал только лаборант Витюша, которого ему затем пришлось из-за этого таскать с собой всю жизнь. Держать при себе. Благоволить. Закрывать глаза на его пристрастие к лабораторному спирту - и т.д.
И герметические контейнеры с культурами и препаратами тщательно хранить, перевозить всегда с собой, при себе, не спуская глаз - с места на место.)
Для "с чистого листа" у него была идея Оживления. Оживления убитого ядерной войной мира, природы. Или не ядерной, биологической, тем же Чистильщиком, если его изобретут другие.
Микробиологическим Оживлением Иорданцев занялся позже, в Подмосковьи, в Биоцентре в Пущино; снова потому, что маячила ядерная война, радиоактивные пустоши после нее. Их следовало потом как-то возвращать к жизни. Но опыты требовались масштабные, с затратами - развернуть их не дали.
Эти контейнеры-автоклавы содержали не менее активные, хоть и направленные в другую сторону, в жизнь, бактерии, препараты и культуры; за ними тоже нужен был глаз да глаз.
8.
Впереди были 100 К-лет, век до Оживления Аскании 2, четыре земных дня с часами. И шесть веков до ее гибели - 25 дней.
... В принципе для территории Аскании хватило бы упаковки с К100 на полигоне - тогда собранная порода заполнила бы его до краев. Но в это не вписывались МВ-солнца; они наибольше могли сиять 10 земных секунд - таковы оказывались К-сутки, а за час набегал К-год; к этому режиму на самом пределе были подходили окраинные МВ-галактики. На это была настроена электроника, автоматика и вся техника солнцепровода. То есть на К8640 - сутки там за 10 земных секунд.
Если честно, то для такого пятачка и МВ-солнца были необязательны; обошлись бы искусственным освещением. Но солнца-то уже были, работали.
... в замыслах и душах НИИвцев все-таки жил, трепыхался Материк. Атлантида. Тоже на А, но гораздо романтичнее, вселенскее.
В следующие дни пошли вылазки НПВ-баржой и катерами на "открытку". Тоже с Ловушками-фрезами: дробить, мельчить до крупиц, до пыли слишком крупные валуны - увеличить поверхность контакта для оксибактерий ГенБио. И - пожарче МВ-солнца; знойное лето с жарким звездным небом.
В работе участвовал и Геннадий Борисович. Он именовал НПВ-фрезы "плугами"; они и вправду пахали по камням.
Теперь пригодилось подлинное К-времяисчисление по-иерихонски, приобрели смысл отрегулированные Терещенко сезоны. До сей поры это были математические и астрономические забавы над грудой мертвых камней.
... Далее я адресую читателя к соответствующим страницам романа "За перевалом" и не стану здесь повторять уже развитую однажды идею.
К тому же К-Материка не было - и в первом применении ГенБио смог развернуться на "пятачке" в 110 квадратных километров далеко не в полном масштабе своей разработки и блеске замыслов (как и Ило в том романе, кстати). Так что, если смотреть с этой, чисто практической, стороны, то его исследовательский подвиг и вправду был, пожалуй, сравним с Ловушечно-снабженческим подвигом Альтера Абрамовича при участии Венчика Бугаева, чтоб он так жил: добыть соответствующее количество пленки, чтобы ею накрыть всю будущую Асканию Нова-2, - это вам не жук начхал. Надо знать где взять и суметь взять эти два вагона ее; на удалении 600 километров через облако вблизи горизонта - в перевальной фирме соседней республике.
И без провоцирующих объявлений.
Во всяком случае, Альтер Абрамович так считал. Что он сравним с ГенБио. Раньше он считал, что и с Пецем-Корневым сравним: а Любарского заведомо превосходит. Нет, а что же!
Итак, НПВ-"вспаханные" валуны разровняли, раздробили в холмистое плато; прикрыли той пленкой - сто десять квадратных километров, чтоб вы мне все были здоровеньки и не кашляли!.. Если бы не пленка, ничего дальше не получилось бы! Под нее и высевал Геннадий Борисович в компании с Витюшей и лаборантками/любовницами свои культуры, которые превращали кремнистую пыль и щебень в кишащий микроорганизмами студень.
Немалым оказался вклад и Бурова с Панкратовым. Не такой, как у снабженцев, но все-таки тоже наличествовал .Они организовали над полигоном, точно над "открыткой" в центре отверзание хлябей небесных - в нужной дозе в нужные моменты. Небольшая такая Ловушка-ЛОМик с К300 с внешнего края Кольца устремляла свое жерло на плывущие в небе около Шара облака подходящих размеров и плотности... ам! - и нет; только рокот, короткое громовое ворчание. Это назвали облакопроводом (когда что-то сделано, раз плюнуть - назвать это).
9.
Хроника Оживления:
День текущий 17,471 окт
18 октября 11 ч 17 мин Земли
18 окт 22 ч Уровня К2, зоны
на полигоне 13 апреля 72 К-года от Сотворения Аск-2
262 К-лет Солнцепровода; 280 от образования Полигона
Светит 94421-е МВ-солнце
Теперь ВНИЗУ были свет и быстрота
ВВЕРХУ медленность и мрак
Сконденсированное облако выжималось губкой над камнями и пылью Аскании-2, проливалось дождем. Благодатным ливнем. Это было особенно кстати, когда бактерии ГенБио заработали, начали творить из камней почвы; пленку можно было снять.
Само собой что и МВ-солнца в эти К-дни и К-годы пришлось регулировать пожарче, поярче, чтоб забродило все в первозданной бактериальной смеси поинтенсивнее; вспучивалось, пузырилось, лопалось с неблагоуханным выделением болотных миазмов.
В эти дни/секунды К-апреля кончилось самое долгое и трудное, работа бактерий над безжизненным камнем; они покрылись лишайниками, затем стали раскисать, разлагаться. Сперва атмосфера была болотно-метановая. Постепенно очистилась. Воздух подавали извне: стометровый слой над всем К8640-пространством.
В итоге сначала получилась непролазная грязь и вонища. Но затем все лишнее быстро - К-быстро - поглощали и осушали модифицированные СЗВ (сине-зеленые водоросли) и ярко-зеленые кислородообразующие мхи Иорданцева.
19 октября 11 ч 55 мин Земли ИЛИ
19+11 окт 22 ч Уровня К24
В Аскании-2 1 декабря 96 года от Сотворения
Светит 103289-е МВ-солнце
Блекло светящийся туман закачанного воздуха
и в середине электросварочно яркая "открытка"
К этому времени образовалась почва-грязь и травы. В них зажужжали насекомые. Далее надо было засевать и заселять. Солнца перевели на нормальный режим; до этого на полигоне царила знойная Африка.
Буров гордился:
- Сто тысяч светил, сто тысяч новых небес - ни пропуска, ни сбоя!
Как будто обеспечивал солнца он сам, а не Меняющаяся Вселенная.